— Уберите руки, — сказала Бренди, вырываясь.

— Я предупреждал вас, что не потерплю, чтобы вы обманывали этих людей. Боже, меня тошнит от вас: воспользоваться несчастьем этой бедной женщины!

Бренди не понимала, отчего шериф так рассердился. Она не сделала ничего плохого, только пыталась помочь Мэгги. Но она могла понять его предположения, основанные на его прежних обвинениях и пустой водочной бутылке, поэтому попыталась объяснить:

— Это не то, что вы думаете. Я не продаю Мэгги спиртное под видом лекарства. Я знаю, что вы считаете, будто я торгую змеиным маслом, но я никогда бы не дала ребенку спиртное. Водка для…

— Я знаю, для чего водка. А вы можете найти какой-нибудь другой город, чтобы продавать свои бутылки с выпивкой. Чарминг — мой город, леди, и он не для вас и вам подобных. Забирайте свою сестру и свой раскрашенный фургон и выметайтесь. Это мое последнее предупреждение.

— Одну минуту, шериф, — начала Бренди.

— Шериф! — донесся до них голос Мэгги, и Адам быстро отступил, наконец, совсем отпустив руку Бренди.

Она потирала красное пятно, которое осталось там, где его рука сжимала ее, и она все еще чувствовала обжигающее тепло его пальцев. Нахмурившись, Бренди посмотрела на него, не понимая, почему ее кожа покрылась мурашками от волнения, вместо того чтобы пульсировать от боли.

— Мне кажется, что вы не поняли, шериф, — сказала Мэгги, подходя к Адаму и Бренди. — Это я попросила Бренди помочь Дэви. Она пришла мне на помощь вчера в магазине до того, как появились вы с доктором.

— Мэгги, я понимаю, как вы переживаете из-за Дэви. Если бы был какой-нибудь способ помочь мальчику, я бы первый помог ему. Но все, — сказал он, бросая убийственный ледяной взгляд на Бренди, — знают, что вылечить эпилепсию невозможно.

— Я не утверждаю, что могу вылечить ребенка, — возразила Бренди. — Я только предлагаю…

— Напрасную надежду, — снова прервал ее Адам. Его зеленые глаза потемнели от гнева. — Несомненно, по сногсшибательной цене. Я знаю, как действуют такие, как вы.

— Вы не правы, шериф, — сказала Мэгги. Она ободряюще улыбнулась Бренди и сделала еще один шаг, встав между шерифом и своей подругой. — Она не попросила у меня ни пенни, шериф. Все, что она сделала сегодня, было сделано от сердца, а не за деньги.

Адам пристально посмотрел на Мэгги. Огорчение смягчило его взгляд.

— Тогда скажите мне сначала, зачем она приехала сюда. Вы посылали за ней, или она появилась сама, предлагая свою помощь?

— Это было не так, — сказала Мэгги, но он увидел, что попал в точку.

— Вы не понимаете, что она делает, Мэгги? Возможно, первую порцию лекарств она даст бесплатно и заставит вас поверить, что озабочена только тем, чтобы помочь Дэви. А вот когда вы придете за следующей порцией, то окажетесь как раз в таком положении, какое она задумала. И тогда уж будьте уверены, ей захочется очень много в обмен на лекарство. Такие, как она, всегда так поступают.

В этот момент Бренди кое-что стало понятно в надменном шерифе Чарминга. Его обидели. Кто-то заставил его перестать доверять людям. Нет, не людям вообще. Она наблюдала, какими добрыми становятся его глаза, когда он разговаривает с Мэгги. Бродячие торговцы, коробейники. Такие люди, как она и Дейни. Странно, но она поняла, что хочет убедить его, что ему нечего опасаться их.

— Шериф Маккаллоу!

Он повернулся к ней, и мягкое выражение его лица еще раз сменилось мрачной маской враждебности, которую она привыкла ожидать от него со времени своего приезда.

— Я здесь не для того, чтобы кого-то обманывать. Я по-настоящему хочу помочь, если смогу. И я никогда бы не взяла деньги за то, во что не верю сама, ни от Мэгги, ни от кого бы то ни было другого. Если ваших горожан не устраивают мои снадобья и лекарства, я уеду.

— Вы уедете в любом случае. И прежде чем вы успеете продать хоть одну бутылку своего снадобья.

— Шериф, пожалуйста, послушайте ее. Доктор не дал мне никакой надежды. Если она может помочь…

— Док не дал вам надежды, потому что ее нет, Мэгги. — Адам нежно обнял женщину за плечи и сочувственно покачал головой. — Разве вы не знаете, что, если бы я хоть на миг допустил, что она может помочь Дэви, я бы сам заплатил ей.

Пронзительное ржание лошади прорезало воздух, нарушив чувствительную сцену, разыгранную стараниями Адама.

Замерев, Бренди смотрела на спорящих. Прежде чем она сообразила, Адам и Мэгги замолчали и бросились за дом. Бренди последовала за ними. Дейни и мальчики выскочили из кукурузы, в которой играли в прятки, и побежали за взрослыми.

В нескольких ярдах от чахлого огорода Бренди увидела, как за высокой сухой травой тяжело дергается голова ее лошади. Она остановилась, не понимая, что вызвало такой ужасный крик животного.

— О Господи! — воскликнула Мэгги, подхватывая юбку и бросаясь вперед. — Твоя бедная лошадь упала в помойную яму.

— Что?! — Бренди прижала руку к сильно бьющемуся сердцу и обернулась к шерифу, надеясь получить хоть какое-то объяснение.

— В яму, в которой они сжигают мусор, — мрачно ответил он.

Оцепенев, Бренди смотрела, как Адам подбежал к Мэгги, остановившейся у края ямы. Густая трава прерии выросла такой высокой, что яму не было видно. Должно быть, лошадь свалилась, не поняв, куда вдруг исчезла земля.

Сол снова закричала, и Бренди вышла из своего оцепенения. Она сразу начала действовать.

— Помогите мне вытащить ее оттуда, — крикнула она, пробегая мимо Адама и Мэгги, и соскользнула с крутого края в яму, цепляясь одеждой за жесткие стебли травы. Стоптанные башмаки погрузились в небольшую кучу мусора, который был брошен в яму, но еще не сожжен.

— Было так сухо, что я побоялась поджигать, — возбужденно бормотала Мэгги, глядя, как спускается в яму Бренди.

Адам скользнул в яму вслед за ней. Их головы исчезли в высокой желтой траве. Помойная яма не была глубокой, не больше двух ярдов, но трава в ней выросла высокой, отчего она казалась глубже.

Бренди упорно продиралась сквозь заросли, пытаясь добраться до лошади.

Адам обогнал ее и подошел к испуганной кобыле с другой стороны. Охваченная ужасом лошадь вращала глазами и взбрыкнула, вновь издав пронзительное ржание.

— Она ранена, — крикнула Бренди, и ее голова исчезла в траве, когда она опустилась, чтобы осмотреть ноги лошади. — Я ничего здесь не могу разглядеть. Мы должны ее вытащить отсюда.

— Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь. Адам встал на колени на край ямы. Шляпа его упала на землю.

Мэгги, Дейни и близнецы с тревогой смотрели на него.

— Нам нужно одеяло и веревка, — закричал Адам. — И какие-нибудь крепкие гвозди и молоток.

Он пробежал глазами по двору и чертыхнулся. Единственным деревом вблизи был сучковатый дубок, стремящийся догнать высокую кукурузу.

— У меня есть одеяло и гвозди, но веревки и молотка нет, шериф, — запричитала Мэгги.

— У нас есть, — сказала Дейни и взяла за руку Даррела. — Пошли.

Они убежали — Мэгги в дом, дети к фургону, стараясь отыскать то, что просил шериф.

Адам повернулся к яме и увидел, что лошадь снова встала на дыбы.

— Вылезайте, мисс Эштон, — позвал он, — она может просто растоптать вас.

— Она напугана, — прокричала Бренди, хватая уздечку, чтобы удержать лошадь. — Я не могу оставить ее одну.

— Вы не сумеете помочь ей, если она снесет вам голову, — предупредил он с тревогой, когда лошадь снова встала на дыбы.

Прибежала Мэгги с двумя старыми одеялами и горстью гвоздей. Рядом с ней встали Дейни и мальчики.

Взяв одеяла и веревку, Адам исчез в яме.

— Держите, — сказал он, бросая веревку Бренди. Она поймала ее одной рукой, другой все еще отчаянно цепляясь за уздечку.

Адам сложил одеяло и покрыл им спину лошади так, чтобы края его свисали по бокам ее толстого брюха. Он потянулся и взял конец веревки. За несколько минут сделал две петли: одну за передними ногами лошади, вторую — впереди задних ног. Одеяло защищало нежное брюхо лошади от давления веревки.

— Вылезайте! — прокричал он Бренди, выбираясь из ямы с веревкой в руке.

— Нет, я останусь с Сол. Я не хочу, чтобы она еще больше испугалась и повредила себе что-нибудь.

— Вы нужны мне здесь, чтобы помочь вытянуть ее, — сказал Адам, и тон его был достаточно груб, чтобы предупредить дальнейшие возражения. — Я не могу сделать все сам.

Не дожидаясь ответа Бренди, Адам медленно пошел к дереву. Рядом с ним появилась Мэгги и протянула ему гвозди, которые Адам вбил в тонкий ствол дерева. Он несколько раз обернул веревку вокруг дерева и продернул ее между гвоздями.

Бренди в последний раз похлопала Сол и поспешила выбраться по крутому склону. С взволнованным лицом, тяжело дыша, она подбежала к дереву.

— Надейтесь лучше, что это дерево выдержит, иначе она окажется в худшем положении, чем сейчас, — буркнул Адам Бренди.

Мэгги и Дейни он приставил к концу веревки, а сам взял в руки натянутую веревку, жестом указав Бренди место за собой. Они тянули веревку, вгрызаясь каблуками в жесткую землю.

— Тянем! — орал Адам с красным от напряжения лицом.

Бренди потрясло, когда его бедра и ягодицы вжались в ее живот, но она быстро справилась с собой и делала, как он велел. Когда Адам с трудом тянул веревку, его ягодицы еще сильнее толкали ее. То, что она ощущала, смущало ее, отвлекая мысли от серьезности положения, но Бренди не могла отступить назад, не потеряв равновесия.

— Берите веревку, Мэгги, — прокричал Адам. — Заверните ее вокруг гвоздей, чтобы она не соскользнула.

Первый рывок дал им всего несколько дюймов. Бренди сильнее вжалась в землю и схватилась за веревку ближе к рукам Адама.

— Тянем!

Сол попыталась отпрянуть, но гвозди удерживали веревку и не позволяли ей свести на нет небольшой успех, которого они сумели достичь.

Бренди тянула вместе с Адамом до тех пор, пока руки ее не задрожали от напряжения. Ладони горели, когда веревка врезалась в них. Веревка медленно продвигалась. Мэгги и Дейни быстро выполняли свою задачу. Наконец голова лошади показалась над высокой травой.

Вот передние копыта Сол зацепились за край ямы, и она нетерпеливо выскочила наверх, неожиданно опрокинув Адама на Бренди.

Мэгги громко рассмеялась, наматывая веревку на ствол дерева, чтобы лошадь не смогла снова упасть в яму.

Адам поспешно скатился с Бренди и с виноватым видом вскочил на ноги. Не глядя на нее, он побежал вперед, замедлив шаги, когда приблизился к обезумевшей кобыле.

Одна из задних ног Сол была согнута, правое копыто просто касалось земли. Бренди ослабила веревку и подошла к животному.

— О, бедняжка Сол, — ласково пропела она. — Дай мне посмотреть тебя, девочка.

Осмотрев колено и сустав, она испытала огромное облегчение.

— Нога не сломана, — выдохнула она. — Сол поправится. — Бренди улыбнулась и повернулась к Адаму, счастливо смеясь: — Она поправится. Спасибо, шериф.

Бренди импульсивно обняла его за шею, пропустив момент, когда на лице Адама возникли и исчезли желание и смятение.

Черт побери, да через минуту он, пожалуй, отпраздновал бы их успех доброй дозой ее водочной настойки. Сурово коря себя, Адам напомнил себе, с кем имеет дело. Его любовь к животным требовала, чтобы он помог лошади, но он снова и снова повторял себе, что не чувствует ничего, кроме отвращения к этой хитрой торговке.

Бренди с улыбкой обратилась к нему, но улыбка застыла на ее губах, когда она увидела его жесткое лицо, сердитое и недоверчивое.

— Это ничего не меняет, — холодно произнес он. — Я все еще хочу, чтобы к завтрашнему дню вас не было в городе.

Подошедшая к ним Мэгги охнула, услышав его грубые слова.

— Шериф, вы не можете так говорить, — возразила она. — Да ведь всем ясно, что эта лошадь не в состоянии никуда идти.

— Ей придется достать другую, — сказал Адам, глядя на обеих женщин. — Я уверен, что у Джо есть парочка лошадей, которых он будет рад продать.

— Но, шериф… — начала Мэгги.

— У меня нет столько денег, чтобы купить другую лошадь, шериф, — откровенно призналась Бренди. — Нам с сестрой надо устроиться на зиму. У нас едва хватит денег, чтобы прожить и без ненужных трат.

— Я думал, что торговля особенно хорошо шла, пока меня не было? — проницательно напомнил он ей.

Бренди встретила его взгляд и заставила себя оставаться вежливой. Не стоило подливать масла в огонь. А характер шерифа был бушующим адом, угрожавшим взорваться в любую минуту, как только она появилась в городе.

— Ваш город был щедр, шериф. Здесь оценили мои снадобья. Но мне необходимо найти место, чтобы остановиться на зиму, пока погода не испортилась и не затруднила переезд.

— Вот я и предлагаю вам уехать, потому что здесь на зиму вы не останетесь.

— Адам, — коснулась его руки Мэгги, — она может остаться здесь. Я приглашаю ее с сестрой остановиться на моей земле.

— Вы очень добры, Мэгги, — ответил он, испытывая явное отвращение, что такая добросердечная и простодушная женщина столь быстро клюнула на уловки Бренди. — Но вы понимаете, что я не могу разрешить этого.

— Вы не можете разрешать или не разрешать. Это моя земля. Или вы забыли, что мой отец был одним из немногих поселенцев здесь еще до того, как ваш отец выстроил город?

Бренди видела, как эта пара загоняет себя в тупик, и вмешалась в их разговор:

— Могу я поговорить с вами, шериф? Адам перевел взгляд на Бренди и снова на Мэгги.

— Я возьму детей в дом, — сказала Мэгги, уводя ребятишек, широко раскрытыми глазами, следившими за начинавшейся ссорой.

— Я не могу остаться здесь, — сказала Бренди, как только они остались одни. — Сейчас Мэгги едва сводит концы с концами. Если мы с Дейни останемся, она просто вывернется для нас наизнанку. Вы видели ее лицо — она считает себя ответственной за то, что случилось с лошадью.

— Так уезжайте.

— Я не могу и этого сделать. Я сказала то, что есть на самом деле. У меня нет денег на то, чтобы купить лошадь, и на то, чтобы нам с Дейни прожить зиму. Позвольте мне остаться в городе, пока нога Сол не заживет, и я уеду.

— Нет. Я не позволю вам торговать в городе своим дрянным эликсиром.

Бренди выдохнула и крепко сжала зубы. Она медленно посчитала до десяти, чтобы успокоиться, прежде чем заговорить.

— Хорошо. Я с удовольствием принимаю это. Я остановлюсь под большим дубом за городом. Я не буду приближаться ни к кому в городе.

Он недоверчиво поднял брови и прищурился.

— Но, — добавила Бренди, поднимая руку, — вы согласитесь, что я могу вести торговлю, если кто-то найдет меня и попросит у меня лекарство.

Он уже качал головой.

— Нет, такое решение меня не устраивает.

— Я всегда могу остаться прямо здесь и вести торговлю. И вы ничего не сможете сделать. Мэгги сказала, что она владеет этой землей. Это ведь не часть собственности вашего отца, да?

Адам неохотно покачал головой.

— Дайте мне попытаться помочь Мэгги и Дэви. Клянусь вам, что не возьму от нее ни пенни ни сейчас, ни в будущем. Но я должна поддерживать себя и сестру, шериф. Я должна заботиться о Дейни.

Ее слова попали в цель, и Адам вздрогнул.

Как часто он говорил то же самое о своих сестрах? Никто не верил, что он сумеет сохранить семью, но он сделал это. Силой воли и решительностью. Если он и утратил при этом что-то, это была малая цена. Сможет ли он отказать в просьбе этой молодой женщине? Вопрос был в том, есть ли у него выбор. Она загнала его в угол. Если он откажет ей, она легко сумеет остановиться у Мэгги на всю зиму, ведя свою торговлю, как ей вздумается. По крайней мере, если эта женщина остановится под дубом, Адам сможет следить за ней, и Мэгги не будет в этом замешана. Раздраженно пожав плечами, он вынужден был признать, что на этот раз козыри у нее.

— Я оттащу ваш фургон к дубу, — наконец сказал он, натягивая большими пальцами карманы своих штанов. — Но упаси Бог, если я поймаю вас за торговлей в городе, тогда я буду просто счастлив вывести ваш фургон к границе округа и оставить там.

Бренди кивнула:

— Но вы согласны, что я не откажу никому, кто обратится ко мне за помощью.

— Только обещайте мне, что оставите в покое Мэгги и ее мальчишек. Им и так тяжело последние два года, после того как Джим сбежал от них.

— Я пообещаю вам одну вещь. Я сдержу свое слово и не приму от нее ни пенни. Но вам придется позволить мне попытаться помочь Дэви. На самом деле, — добавила она, — вы тоже могли бы помочь.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я дала Мэгги так называемые пивные дрожжи. Человек в Вичиту говорил, что это помогает таким детям, как Дэви. Но дрожжи необходимо пить с молоком, а у Мэгги на молоко нет денег. И с этим я ничего не могу поделать.

Он впился в нее подозрительными глазами. Что она замышляет? Он не доверял ей и, возможно, никогда не будет доверять. Но в одном она права. Всем видно, какой слабенький Дэви. Совершенно ясно, что малыш нуждается прежде всего в питании.

— Думаю, что смогу сделать что-нибудь с молоком. Но предупреждаю вас, мисс Эштон, если я узнаю, что вы хоть чуть-чуть отступили от нашего соглашения, то вам больше не придется волноваться, где вы проведете зиму.

— Как это, шериф? — спросила она, прекрасно зная, каким будет ответ.

Он наклонился, поднял с земли шляпу, отряхнул ее от пыли, шлепнув по ноге.

— У вас будет милая теплая комната за решеткой в моей тюрьме, мэм.

Он нахлобучил шляпу и пошел впрягать свою лошадь в раскрашенный ярмарочный фургон.