Либби уставилась на деревянную дверь таверны. Видавшую виды вывеску раскачивал ветерок, задувавший из гавани. Девушку переполняли эмоции – шок, растерянность, нервное напряжение.

Питейное заведение, которое когда-то принадлежало Каро, приобрел Джо Фишер. Либби узнала об этом, когда праздновала свое совершеннолетие в известном погребке «У Джо-спекуля». Тем вечером она познакомилась с человеком по имени Синди – хозяином забегаловки, который поведал ей историю старой таверны.

Ей пришла в голову мысль, что теперь она сама могла бы кое-что рассказать Синди. Первым владельцем ресторанчика был не бывший бухгалтер Джо Фишер. Нет, конечно. А ее подруга, Каролина Купер.

Некое подобие улыбки появилось на ее лице, когда она принялась размышлять о своей доле: угораздило же ее совершить путешествие во времени! Ведь никто не поверит! Человеческое сознание отрицает такую возможность.

– Чему вы улыбаетесь? – поинтересовался Джон.

Либби расплылась в улыбке, заметив, как изменилось его поведение. Он чувствовал себя гораздо свободнее. Ее присутствие поначалу тревожило его, но тот незабываемый поцелуй в кухне сблизил их, о чем свидетельствовали мелочи: робкие прикосновения, долгие взгляды. Стоило ему покинуть форт Барранкас, как он стал чаще улыбаться.

Если дать волю своим чувствам, боль разлуки будет невыносимой. Она понимала, что пока не поздно, надо притормозить. Но ей так нравилось, как он улыбался, и она мечтала видеть улыбку на его лице как можно чаще! И хотя здравый смысл подсказывал ей обратное, она радовалась тому, что их отношения улучшались изо дня в день. С улыбкой на устах она вложила свою руку в его ладонь.

– Как-нибудь я расскажу вам, – заявила она, уверенная, что обязательно скажет ему правду. Он, вероятно, ей не поверит, но она поклялась, что расскажет ему все до того, как покинет Барранкас. – А пока давайте войдем в таверну и узнаем, что к чему.

Либби шагнула вперед, но поскольку Джон не двинулся с места, она едва не упала. Его брови взметнулись вверх, и морщины вновь прорезали лоб.

– Сдается мне, что вам не следует входить туда, – сообщил он, накрыв ее руку своей.

Она ощутила тепло его тела. Он был таким реальным! Это не призрак прошлого или плод ее воображения, а мужчина из плоти и крови, смелый, красивый, с хорошей фигурой. Для ее современников он лишь песчинка в реке времени, но в ее жизни ему отведено гораздо более важное место.

– Либби!

Она еще секунду позволила себе витать в облаках, наслаждаясь их близостью, а затем вернулась на землю.

– Каролина долгие годы была хозяйкой этого заведения. Думаю, со мной ничего не случится, если мы вместе заглянем сюда на несколько минут.

Он довольно долго медлил с ответом, затем все же кивнул:

– Будь по-вашему, давайте войдем!

Внутри таверны все стены, пол и потолок были обшиты досками. Вдоль стен стояли покарябанные, грубо сколоченные столы. Стульями служили небольшие бочонки. Однако главной достопримечательностью зала был бар из красного дерева со стеклянными витринами, черной мраморной стойкой и щегольски сверкающими медными табуретами. Либби тихонько свистнула.

– Я сам потрясен, – себе под нос пробурчал Джон. Видимо, у него были причины понизить голос.

– Вы бывали здесь раньше?

Он посмотрел по сторонам и покачал головой, вероятно, все еще находясь под впечатлением.

– Каро никогда не рассказывала мне о своем прошлом. До тех пор пока вы не попросили помочь, я не имел представления, как Каролина попала в гарнизон и почему начала работать экономкой. Когда я приехал в форт, она уже была там.

Только Либби решила поинтересоваться, когда это было, как непонятный шум, идущий от двери в задней части комнаты, заставил их повернуться.

– Привет, народ! – приземистый мужчина появился за стойкой бара. Огромные бакенбарды почти закрывали его лицо. Поверх грязных коричневых брюк и когда-то белой рубахи, на которой не хватало нескольких пуговиц, на нем был передник.

– Ханку жрать рано. Мы еще не открылись.

Либби с ужасом посмотрела на Джона.

– Мы пришли сюда не выпивать, – ответил тот и до нее наконец дошло, что сказал бармен.

– Вы не против, если мы спросим вас кое о чем?

Мужчина вытащил из-за пояса засаленную тряпку и протер ею мраморную стойку.

– Смотря о чем…

Джон провел Либби к бару.

– О предыдущем хозяине таверны, – пояснил Джон.

Крепыш продолжал усердно вытирать стойку, хотя она и так блестела. Он пожал плечами.

Либби хотела вмешаться в разговор, но Джон вытащил монету и бросил ее на стойку. Похоже, полдоллара. На одной стороне голова статуи Свободы в венке.

Бармен сразу же повеселел, и Либби подумала, что некоторые вещи остаются неизменными. Костлявая рука потянулась за монетой, но Джон накрыл ее своей ладонью.

– Что вас конкретно интересует? – спросил мужчина, уже горевший желанием помочь гостям.

Какая она умница, что уговорила Джона поехать. Она бы не добилась здесь ничего.

– Все, что вам известно о Каролине Купер.

Мужчина прислонился к стене и уставился в потолок, продолжая машинально водить тряпкой по стойке бара.

– Что ж, говорят, она была настоящей хабалкой.

– Кем? – переспросила Либби, подавшись вперед.

– Он говорит, что она была бойкой и добивалась чего хотела.

Либби кивнула, и бармен взглянул на нее, словно спрашивал: готова ли она услышать очередную порцию тарабарщины?

– Она хороводила тут железной рукой.

– Джон?

– Управляла таверной без проблем.

– Да, пока не ушла в сторону моря.

– Джон! – прошипела раздраженно Либби, которая, видимо, ничего не понимала из того, что говорил мужчина.

– Пока не убежала, уехала.

– Готов поставить на что угодно, что она соскочила из-за морячка, за которым ухлестывала.

– Это я поняла, – сухо заметила Либби Джону, который повернулся, чтобы перевести ей последнюю реплику бармена.

Джон подмигнул:

– Он считает, что Каролина уехала так внезапно, потому что была влюблена в Томаса Кейна.

– Все ясно, – Либби повернулась к хозяину, – но это нам известно.

– Так ведь вас интересовало, что известно мне. В таком случае я продолжаю…

– Простите, – пробормотала девушка, нахмурившись. Она сделала вид, что не слышит смешок Джона, который не сумел сдержаться.

– Птичка упорхнула, и никто не знал, где она бросила якорь. Ее дружок, Кейн, вернулся к ней и только тут скумекал.

– Помолчите! – закричала Либби, пытаясь рукой остановить его.

Бармен раздраженно посмотрел на нее, а Джону пришлось взять себя в руки, чтобы не улыбнуться, когда он объяснил Либби:

– Только тогда он понял.

– Что любит Каролину? – жадно поинтересовалась девушка.

– Откуда я знаю, – огрызнулся бармен. – Он вернулся за ней и чуть не надел деревянный бушлат, когда узнал, что она слиняла. Вот тут он накеросинился за все котелки и ухилял бухой.

Либби обхватила голову руками и застонала. Джон, у которого больше не было сил, не выдержал и громко расхохотался. Либби, мечтавшая услышать его смех, на этот раз не получила никакого удовольствия. Она была сбита с толку, растеряна. Но чувство юмора победило, и вскоре она присоединилась к Фолку.

– Смешно ужасно, только переведите, пожалуйста, что он сказал.

Джон поглядел на нее, потом на растерявшегося бармена и сказал:

– Когда Кейн вернулся за Каролиной и обнаружил, что ее нет, он чуть не умер от горя и запил. Томас наклюкался до такой степени, что еле унес ноги.

– И это все? Вы не знаете, куда он уехал и что с ним случилось?

– Поскольку он из белого сброда, то, сдается мне, что ушел в плавание.

– Либби, так называют белых бедняков. Он говорит, что Кейн, должно быть, вернулся к своей прежней жизни, снова стал матросом.

Не сумев скрыть разочарования, Либби провела рукой по волосам, забыв, что обвязала их лентой перед тем, как они пошли перекусить. Заколки вылетели, и несколько прядей упало ей на глаза. Не переставая ворчать, она вернула их на место.

– А судно, на котором он плавал? Вам известно хоть что-нибудь об «Удаче»?

– Она вошла в порт три дня назад при свечках. Матросы пришкандыбали сюда и набрались микстуры под завязку.

– Подождите! – воскликнула Либби. – Я попробую догадаться сама. Корабль пришвартовался после заката, и команда напилась в таверне до чертиков.

– Все точно.

Либби подмигнула:

– Знай наших!

– Он пока здесь.

Она вздохнула с облегчением. Кажется, удача улыбнулась ей. Неужели они так легко найдут Томаса Кейна?

– А теперь скажите, зачем вам все это?

Либби обменялась взглядом с Джоном и повернулась к бармену:

– Я хочу свести вновь Каролину и Томаса Кейна.

– Вы хотите сказать, что эта кастрюля еще тянет лямку?

– Если вы имеете в виду, что она еще жива, то да, и у нее все в порядке. По крайней мере, так было до вчерашнего дня.

– Приятно слышать. Я думал – верняк, она давно скопытилась, как только он испарился.

– Она может откинуть сандалии, если мы не найдем Томаса Кейна. – Либби почувствовала, что начинает заводиться. Она должна найти возлюбленного Каро. Мысль о том, что они с Джоном могут потерпеть фиаско, следует просто отбросить.

– Спасибо за то, что рассказали, – поблагодарил Джон, пожимая руку бармену. Либби решила не отставать от Фолка. Хозяин таверны оказался джентльменом и поднес ее руку к губам.

– Я получил огромное удовольствие, – заметил он, глядя в смеющиеся глаза девушки, – хоть вы такая же чокнутая, как та шкапа.

Либби залилась смехом.

– На этот раз я все поняла.

Джон взял ее за руку, и они покинули бармена, который продолжал полировать черную мраморную доску с улыбкой на устах. Она заметила, как он ловко спрятал монету, которую Джон бросил ему на стойку.

– Неужели все так просто? – с опаской в голосе спросила она, когда они шагали к пристани.

– Не обольщайтесь, Либби, матросы не задерживаются долго на одном судне.

– Но вы должны признать, что нам крупно повезло. Я не рассчитывала застать в порту «Удачу».

Он не мог сдержать улыбки.

– Действительно, это перст божий.

Они завернули за угол и пошли вдоль пристани. Либби широко открыла рот и остановилась.

– Елки-палки!

– Что?

– Смотрите сюда! – Куда бы она ни взглянула, везде были причалы и эстакады, уходящие в море. Бесчисленное количество судов, барж и лодок покачивалось на изумрудных волнах. Железнодорожные пути подходили впритык к воде, и вагоны загружались прямо с судна.

– В чем дело?

– О Джон! Если б вы только знали, как пустынно и заброшенно выглядит это место сейчас?

– Сейчас?

Либби не расслышала его вопроса. Она медленно шла к заливу. Какой он красивый, весь переливается, жизнь здесь кипит! Вокруг нее сновали взад и вперед люди, занятые разгрузкой и загрузкой судов. Пахло рыбой, солью и влажным деревом. Мужчины, которым Арнольд Шварценеггер даже в подметки не годился, поднимали ящики, как пушинки.

– Либби! – легкий ветерок донес до нее слова Джона. Она обернулась и поймала его горящий взгляд. – Глядите!

Девушка вскинула глаза и широко улыбнулась. «Удача» покачивалась на волнах недалеко от места, где они стояли.

– Я боюсь приближаться к ней, – внезапно призналась Джону Либби. Ее плечо врезалось ему в грудь, и его руки тут же обхватили ее плечи. Они застыли, в молчании наблюдая за кораблем. Это был длинный остроносый клипер, деревянный нос которого сверкал в лучах полуденного солнца. Такелажники образовали живую цепочку, выгружая из трюма один за другим ящики и бочонки.

– Жаль, что мы не знаем Томаса Кейна в лицо, – прошептала Либби, млея от близости Джона и оттягивая момент, когда придется повернуться к нему лицом. – Он может быть прямо перед нами, а мы теряемся в догадках.

– Здесь его нет, – ответил Фолк, показывая на такелажников. – Они только разгружают суда. И не являются членами команды.

– Отлично, тогда давайте поищем матросов.

Рука Джона скользнула по ее плечу, когда они направились к кораблю. Либби стоило больших усилий сделать шаг. Как хорошо застыть в его объятиях, несмотря на такое множество людей. Предвкушение близости и сильное обоюдное влечение вызывали ощущения как после передозировки кофеина. Кровь бешено пульсировала внизу живота, ладони вспотели, на лбу выступила испарина.

– С вами все в порядке? – спросил он и прижал еще сильнее Либби к своему разгоряченному телу.

Либби понимала, что надо отодвинуться, но слова застряли в горле, и она жалко улыбнулась.

– Да, но я немного нервничаю, – ответила девушка.

– Я тоже, – признался он, горько усмехнувшись.

Либби не могла оторвать глаз от его нахмуренных бровей и порозовевшего рта. Она пыталась разгадать, отчего он нервничает. Оттого, что она так близко, или от предстоящей встречи? Не исключено, что и от того, и от другого. Она не привыкла долго раздумывать и тут же выпалила:

– Почему вы нервничаете?

Он посмотрел на нее, видимо решив сказать правду, но потом передумал. Его пальцы впились в ее руки, и она не знала, что и думать: то ли он хочет еще крепче прижать ее, то ли решил оттолкнуть.

– Все эти годы я не позволял себе ни о ком заботиться, – выдавил он из себя в конце концов. Его лицо, хмурое как обычно, сейчас говорило больше, чем она была готова услышать.

– Впервые за долгие годы мне есть о ком заботиться. О Каролине и о вас. – Мука читалась в его взгляде, и он быстро отвел глаза.

– Когда я долго думаю о вас, мне бывает очень больно. Я так хочу, чтобы Каро была счастлива и здорова. И еще… – Он глядел на нее долго-долго, не отрываясь, словно изучал каждую черточку ее лица. – Я хочу вас.

У Либби екнуло сердце, стало трудно дышать, словно в легких не осталось кислорода. Его взгляд прожигал ее насквозь. Его руки, казалось, оставляли ожоги на ее коже. Пламя любовной горячки в одном мгновение охватило ее с головы до пят, заставляя трепетать от наслаждения и боли.

– О, Джон, я…

Но тут на них налетел верзила с грузом и вернул девушку к реальности. Джон еще крепче прижал к себе Либби, пока незнакомец оторопело глазел на парочку.

– Сожалею, ребята. Зазевался, не видел, куда иду.

Джон с беспокойством посмотрел на Либби.

– Вы в порядке?

Она кивнула.

– Считай, что тебе крупно повезло, – ответил Джон здоровяку.

Такелажник хлопнул Джона по плечу и продолжил свой путь.

– Эй, постойте! – неожиданно закричала Либби. – Мы ищем Томаса Кейна. Вы случайно не знаете, где он?

– Спросите там, – ответил мужчина, успевший отойти на приличное расстояние.

Либби и Джон повернулись в указанном направлении. Несколько мужчин толпились вокруг четырех бочонков у самого трапа.

У Либби перехватило дыхание. Неужели один из них Томас Кейн? Всю свою жизнь она пыталась искоренить в себе боязнь неудачи. Ей было знакомо разочарование. Но сейчас на карту было поставлено очень многое. Решалось одно из самых важных дел в ее жизни.

– Пошли, – предложил Фолк, заметив ее нерешительность. Либби посмотрела на Джона, затем на мужчин и сплела ставшие вдруг непослушными пальцы.

– Что ж, двинули, – с наигранным энтузиазмом согласилась она.

Они шли рука об руку к судну. Мужчины громко смеялись, не стесняясь в выражениях. Поскольку говорили все сразу, она не поняла ни единого слова.

– Разрешите. – Джон нарушил их междусобойчик и протянул руку матросу, который оказался рядом с ним. – Я капитан Джон Фолк. Вы знаете матроса по имени Томас Кейн?

Такелажники, все как один, уставились на пожилого человека, облокотившегося на бочку. Но встретившись с ним взглядом, мужчины либо отводили глаза, либо пятились назад.

Либби не спускала глаз с незнакомца. Возраст подходит. Ему под пятьдесят или пятьдесят с хвостиком. Его волосы – соль с перцем – были в беспорядке, а на макушке выглядели так, словно их кто-то срезал ножом. Выцветшая красная рубаха едва прикрывала могучий торс и здоровенные ручищи. Брюки из буйволовой кожи обтягивали его крепкие, как стволы дерева, ноги.

– Вы Томас Кейн? – не смогла удержаться Либби.

Мужчина впился в нее взглядом, и ей стало трудно дышать.

– Кому это он понадобился? – воскликнул незнакомец, подымаясь. Его рост привел ее в трепет.