К югу от Паудер-ривер прерия сменяется пологими холмами и неплодородными почвами. Спустя час они вывели лошадей из реки на гравий, где оставалось меньше следов. Над ними возвышалась высокая скала из песчаника, отбрасывая длинные тени на трехгранные тополя и плакучие ивы у ее подножия. Эту скалу многие поколения индейцев использовали как наблюдательный пункт.

Устроив Венецию в прохладной тени, Хэзард вскарабкался вверх по изъеденному ветрами желтоватому камню. Он посмотрел в ту сторону, откуда они приехали, и сразу увидел погоню. Их преследовали четверо. Хэзард дважды пересчитал всадников, потом пристально осмотрел окрестности и с облегчением убедился в том, что больше никого нет.

Преследователи двигались по рукаву реки медленно, выискивая следы, и, хотя Хэзард проявил максимум осторожности, он понимал, что любой профессиональный следопыт с легкостью мог вычислить, куда они направились. Если бы они выехали хотя бы на день, даже на полдня раньше, то сейчас уже оказались бы на землях племени лакота. Конечно, это представляло бы для них определенную опасность, так как лакота всегда враждовали с абсароками, но куда опаснее это было бы для их преследователей. Отличные ружья последней модели всегда ценились индейцами, а ружья, которыми снабдил своих друзей Янси Стрэхэн, можно было разглядеть за пять миль.

Хэзард внимательно огляделся кругом и нашел неплохое место для засады. Он спустился вниз по крутому склону, увлекая за собой песок и камни, потом помог Венеции вскарабкаться на гору и спрятал ее в укрытии.

— Лежи тихо, — велел он, — ни в коем случае не шуми. Я вернусь через несколько минут.

— У нас есть шанс? Только скажи мне правду! — На ее лице было странное выражение — смесь страха и азарта.

Хэзард вздохнул и отвернулся, намереваясь солгать, но потом передумал.

— Очень небольшой шанс. Ты умеешь стрелять?

Венеция сделала глубокий вздох, не сводя глаз с мужчины, с которым ей хотелось прожить долгую счастливую жизнь, и, призвав на помощь всю свою отвагу, честно ответила:

— Не слишком хорошо. Можно сказать, средне. Я стреляла только по неподвижным мишеням.

— Но если придется, ты сможешь выстрелить? Венеция понимала, о чем спрашивает ее Хэзард. На карту были поставлены их жизни.

— Да, — сказала она. — Если придется. Он быстро улыбнулся.

— Отлично. Тогда бери ружье. Я скоро вернусь. Нужно попытаться разделить их: тогда наши силы окажутся равными. Я собираюсь оставить одну лошадь ниже по течению, а вторую привязать у подножия. Этим парням придется разделиться, чтобы подойти к ним. Во всяком случае, я от всей души надеюсь, что они проявят должную осторожность.

Стоя посередине реки, Хэзард закрепил один повод между двух камней, а второй пустил болтаться в воде. Он надеялся создать впечатление, что лошадь сама случайно запуталась в камнях. Это было не слишком удачным вариантом, но при подобных обстоятельствах даже очевидное может показаться преследователям подозрительным. Вторую лошадь он пустил свободно пастись у подножия скалы. На небольшой поляне росла густая сочная трава, и он был уверен, что животное никуда не уйдет.

Взобравшись обратно наверх, он взял у Венеции ружье и установил его на опору таким образом, чтобы держать на прицеле лошадь, стоящую посередине рукава. Ему необходимо было убить сразу двоих.

Хэзард узнал первого следопыта, как только вся четверка подъехала поближе. Это был Хайд, полукровка из племени шейенов. Во время войны он сражался в армии Прайса, и теперь его часто нанимали разведчиком или следопытом. С ним рядом держался мексиканец, известный под именем Монтеро, по прозвищу Охотник. Следом ехали двое белых — крупных, одетых для верховой езды как принято на Восточном побережье. Это наверняка были люди Янси Стрэхэна.

Хэзард знал, что первые двое найдут даже песчинку на гранитной скале, дочиста вымытой проливным дождем. Но это, по крайней мере, облегчало выбор: кого придется убить первыми. У Хайда была репутация мясника, настолько виртуозно он владел ножом. За мексиканцем в прошлом тоже числилось несколько убийств. Если эта парочка останется в живых, нечего и думать о том, чтобы продолжать путь.

Между тем всадники так осторожно приближались к лошади, оставленной посередине рукава, словно это была мина-ловушка. Еще ярдов десять — и тогда Хэзарду ничто не помешает выстрелить. Он затаил дыхание и про себя считал шаги, пока мужчины поднимались вверх по течению. «Давайте, давайте! — про себя подгонял их Хэзард. — Еще пять шагов… четыре… три… Продолжай идти, Хайд, не останавливайся!» Наконец он решил, что пора, и выстрелил один раз, потом второй. На реке начался переполох. Два трупа упали в воду, лошади взвились на дыбы, заржали, белые мужчины развернули своих скакунов и галопом поскакали прочь в поисках укрытия. Хэзард выстрелил еще два раза — но так, для острастки. У него не осталось времени как следует прицелиться. Ему повезло, что он избавился от Хайда и мексиканца.

— А теперь, — Хэзард повернулся к Венеции, — начинается потеха. Насколько «средне» ты стреляешь?

Молодая женщина улыбнулась: прежняя уверенность в себе пришла на смену страху.

— Я сказала «средне», потому что сравнивала свое умение с твоим мастерством. Вы, абсароки, с такой легкостью его демонстрируете, когда мчитесь на своих боевых лошадях!

Хэзард был приятно удивлен. Возвращение домой становилось с каждой минутой все более реальным.

— Я никогда не предполагал, что ты настолько скромна, — усмехнулся он.

— Я не скромна, а всего лишь практична, любимый. Если стрелять с позиции, а не с несущейся вскачь лошади, то я выбиваю девяносто очков из ста. Меня папа научил.

Хэзард посмотрел на мать своего ребенка, одетую в простое ситцевое платье, и решил, что ему невероятно повезло.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять! Венеция ответила ему весьма красноречивым взглядом, — Чтобы я могла продолжать удивлять тебя, не скажешь ли ты мне, как мы отсюда выберемся?

— Очень просто: я собираюсь спуститься вниз и покончить с ними. — Хэзард не спускал глаз с лесочка, где укрылись люди Стрэхэна. — У нас нет воды, нет еды, мы не можем оставаться здесь долго. Они могут ждать сколько угодно: у них есть время. А у нас его нет. Когда Янси не обнаружит нас в карете, он понесется сюда с удвоенной скоростью. Если у меня все получится, мы доберемся до охотничьих угодий племени лакота через четыре часа, а оттуда недалеко до дома. Но тебе придется меня прикрыть. Стреляй без промаха!

Хэзард так легко и бесшумно спустился вниз, что Венеции показалось, что он буквально растворился в воздухе. Положив ружье на большой валун, она устроилась так, чтобы можно было наблюдать за пейзажем внизу, но при этом не высовываться. Минут десять она не слышала ни единого звука и не видела ни единого движения, хотя точно знала, что Хэзард уже на берегу.

Внезапно Хэзард вылетел на открытое место между рекой и скалой. Оба мужчины вскочили на ноги, ошарашенные его неожиданным появлением, и Венеция начала наводить ружье. Наконец ей удалось взять на мушку мужчину слева от Хэзарда. Времени на раздумья не оставалось. Она выстрелила в ту самую секунду, когда Хэзард перекатился на правую сторону, разрядив оба своих «кольта» в человека, стоявшего перед ним.

Вороны и вьюрки громко выразили свое негодование неожиданной стрельбой, а потом наступила мертвая тишина. Когда дым рассеялся, Хэзард, держа оружие наготове, убедился, что все их противники мертвы. Он повернулся к Венеции, стоявшей на вершине на фоне ярко-синего неба, помахал ей рукой и послал воздушный поцелуй.

Через десять минут они уже ехали на северо-запад, ведя за собой еще четверку лошадей с запасом еды, оружием и патронами. Этого им должно было хватить, чтобы доехать до дома. Венеция переоделась в кожаные штаны, которые Хэзард купил для нее на последней почтовой станции, и чувствовала себя очень комфортно на индейской лошадке, когда-то принадлежавшей полукровке Хайду.

— Я всегда буду рад взять вас с собой в качестве подкрепления, мисс Венеция. — Хэзард с улыбкой разглядывал ее новый наряд и наслаждался экзотической красотой своей жены. Они ехали бок о бок по лугам, заросшим бизоновой травой, легкий ветерок обдувал их лица. — Если бы я знал, что бостонские леди из высшего света настолько хорошо владеют оружием, я бы относился к ним более серьезно.

— К вашему сведению, остальные леди вовсе не так хорошо стреляют, — заявила Венеция с высокомерием настоящей светской дамы из Бостона. — Я, мистер Блэк, единственная в своем роде!

— Не буду с тобой спорить, биа, — Хэзард протянул руку и ласково погладил ее по щеке. — Ты единственная и неповторимая.

Он улыбнулся, и Венеция улыбнулась в ответ. Они были в мире с самими собой, в мире с окружающим, хотя вот-вот должны были въехать на вражескую территорию. В течение следующего часа они неторопливо беседовали, обсуждая предстоящее путешествие по землям индейцев лакота, но по молчаливому уговору никто из них не строил планов на будущее. Янси был еще жив, Голубой Цветок ждала в горной деревне возвращения своего жениха, Венеция потеряла свое Наследство, а Хэзард знал, что ему потребуется не одна неделя, чтобы возобновить работу на шахте. Но сейчас они были счастливы, и ничто не могло этому помешать.

Когда Паудер-ривер осталась позади, Хэзард объявил, что теперь они будут двигаться только днем, потому что лакота имеют обыкновение нападать по ночам. Он знал все укрытия в пещерах, поэтому при разумной осторожности им ничего не грозило, и все-таки Хэзард почти не спал, оберегая сон Венеции. Он размышлял о том, как она вошла в его жизнь и все изменила, думал о своем ребенке, которому предстояло жить совсем в другой Монтане. За последние три года на земли индейцев переселилось больше белых, чем за последние триста лет. И когда кончалось золото, уезжали рудокопы, а фермеры оставались.

Пока Большая Медведица поворачивалась вокруг Северной звезды и ночь уходила на запад, Хэзард всматривался в темноту и прислушивался к ровному дыханию женщины, которую он любил. Он думал о том, сколько еще продержится его народ, пока не настанет день, когда новое поколение индейцев абсароки родится в неволе. И тогда Хэзарду становилось грустно. Он опоздал родиться, и ему не суждено было прожить жизнь так, как прожили ее его предки. Он родился слишком поздно, чтобы познать то счастье, которое познал его отец, — жить на плодородной земле, где ходят бесчисленные стада бизонов…

Ближе к рассвету, когда Хэзард понимал, что эти проблемы ему не решить, он задумывался о своих собственных. И главная из них была связана с Голубым Цветком, его невестой.