Эбби почувствовала такую боль, от которой захотелось закричать во весь голос. Казалось, кожа в верхней части ее тела запылала, а внутри все затрепетало.
Она сосредоточила внимание на дыхании. Слезы наполнили ее глаза. Эбби пыталась определить источник этой огненной пытки — плечо? грудь? сердце?..
«Рана не должна быть серьезной. Майк будет жить…» — думала Эбби, разделяя каждую капельку его боли.
Она прислонилась к одной из множества колонн, поддерживавших низкий потолок гаража. Эбби не узнавала никого из этих парамедиков. Нет-нет, никто из них не приезжал в дом Майка во время пожара. Но мужчины и женщины, которые склонились над Майком, казалось, выглядели не менее знающими свое дело.
Майк лежал на полу гаража, окровавленный, окруженный незнакомыми людьми, и его мучительная боль охватывала и Эбби. По крайней мере, она знала, что он жив… пока.
— Пойдем, дорогая. — Ханна, с лицом, побелевшим как мел, встала рядом с ней. Когда она взяла Эбби за руку, се ладонь тряслась. — Давай-ка присядем. Мы мешаем.
Ханна увела сотрясаемую дрожью Эбби к небольшой лесенке поблизости, где они присели на ступеньку.
Эбби уже опросил любезный офицер полиции, который сначала проверил, нет ли у нее ран, а потом, кажется, был совершенно сбит с толку ее ответами. Она старательно рассказала обо всем, что произошло в этот вечер… скрыв, разумеется, свое предчувствие надвигающейся беды.
Повсюду стояли полицейские машины. В одной из них на заднем сиденье Эбби увидела Лоуэлла. Он сидел прямо, пристально глядя перед собой поверх очков, соскользнувших на кончик носа. Доволен он был? Или полон раскаяния? Эбби не могла определить. Она так и не ощутила никаких его эмоций, блуждавших по этому подземному помещению.
И вдруг Эбби перестала чувствовать и Майка. Она тяжело и судорожно задышала, и долго сдерживаемые слезы потекли по ее щекам.
— С ним все будет хорошо, — успокоила ее Ханна. — Я чувствую это. А ты разве нет? — И она с надеждой посмотрела на Эбби.
Но будет ли все хорошо? Или его уже нет?
Парамедики продолжали оказывать свою помощь. Это давало Эбби некоторое утешение. Может быть, Майк просто потерял сознание…
Эбби взглянула на Ханну, выглядевшую измученной и бледной. Эбби сглотнула. Эта женщина тоже нуждалась в утешении. Ведь Ханна давно знала Майка и любила его.
— Разумеется, и я это чувствую, — солгала Эбби, беря в свои ладони ледяные руки Ханны.
Полиция обнаружила в гараже охранника, он был без сознания, и им занималась другая группа парамедиков. Эбби подумала, что она, независимо от того, где будет находиться, навсегда запомнит этот запах пороха, сырой плесени, лекарств…
Санитары, окружавшие Майка, расступились. Эбби увидела тело, удерживаемое на полу сильными руками.
— Подождите, сэр, — скомандовал чей-то голос.
— Со мной все в порядке, — возразил слабый, но раздраженный голос.
И Эбби внезапно охватили чувства, не принадлежавшие ей: огорчение, раздражение и слабость, боль была притупленной.
Ее влажные глаза засияли от облегчения и счастья, Эбби улыбнулась Ханне. Да, с Майком все будет отлично.
Эбби мчалась по улицам Эл-Эй вместе с Майком в машине, именуемой «скорой помощью». Вовсю завывали сирены. Его снова отвезли в медицинский центр под названием «Кедры Синая», в отделение неотложной помощи.
Значительно позднее Майка перевели в обычную палату, и Эбби позволили подойти к нему. В небольшой комнате слабо пахло чем-то, напоминавшим спирт, которым Эбби протирала кожу Майка, когда лечила его от пчелиного укуса.
Раненое плечо было перевязано. Когда в комнату вошел высокий мужчина, назвавшийся доктором Шривом, Майк слабым голосом спросил его:
— Я смогу заниматься столярным делом, не так ли?
Эбби на миг даже затаила дыхание, зная, как много означает для Майка его хобби.
Доктор снял очки и поправил висевший у него на шее стетоскоп.
— Мне кажется, — сказал он, — вас ожидает полное выздоровление.
Эбби с облегчением вздохнула, а Майк улыбнулся. Она с удовольствием отметила, что его лицо порозовело, а в изумительных серых глазах промелькнула искорка радости.
Когда доктор вышел, Эбби присела на кровать и прижалась головой к здоровому плечу Майка. Он крепко обнял ее.
— Извини меня, Майк, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь. — Если бы только я могла помешать этому… Но я…
Его смех был слабым, но сердечным.
— Ты вроде меня. Я считал, что мог предотвратить гибель Дикси, что у меня не было никакого права лишать жизни другого человека, хоть он и разрушил все мои надежды, черт подери! А после того, как она погибла, я волок кандалы своей вины, куда бы ни шел… хотя здравый смысл подсказывал, что в ее смерти я не виноват.
— Не виноват, твердо сказала Эбби, выпрямляясь, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, — Даже если бы это был несчастный случай, а не результат предательства Лоуэлла.
— Ты, разумеется, права, согласился он. Со мной все в порядке благодаря тебе, Эбби. Если бы ты не пришла, Лоуэлл пристрелил бы меня там, в гараже, может быть, еще до того, как я успел бы очнуться…
— Но тем не менее он в тебя же стрелял. А если бы я придумала какой-нибудь план получше…
Ее слова заглушил поцелуй.
— Ох, Эбби, — пробормотал он. — Моя маленькая путешественница из обоза… Как же я тебя люблю!
А потом он снова притянул ее к себе.
Вскоре дыхание Майка выровнялось — он заснул. Эбби медленно отстранилась, чтобы не разбудить его.
В эту ночь любезные медсестры разрешили Эбби остаться с Майком, На следующий день его обещали выписать. За ними приехала Ханна, и вместе они отправились домой.
Они поместили Майка в спальню. Поездка домой утомила его. Поэтому он даже не протестовал, когда женщины не позволили ему подняться наверх, чтобы посмотреть, как продвигается ремонт после пожара. Более того — он пообещал вздремнуть перед обедом.
Правда, Майк попросил Эбби, чтобы она немного посидела с ним. Он лежал в постели поверх покрывал, одетый в то, что принесла ему Ханна: голубые джинсы и черную облегающую футболку.
Его большая рука держала ладонь Эбби, а она крепко вцепилась в нее, навсегда запоминая это уютное пожатие.
— Знаешь, что беспокоило меня больше всего? — с улыбкой спросил он.
Наклонившись и приблизив к нему лицо почти вплотную, Эбби спросила: Что же?
Он встретил ее губы поцелуем. Эбби закрыла глаза и прижалась к нему щекой.
— Когда я первый раз очнулся после ранения, — проговорил он наконец ей в ухо, — я боялся, что у меня была галлюцинация, и ты была такой же нереальной, каким мне казалось то мое видение в пустыне с двигающимися звездами. Но когда ты оказалась рядом со мной и настаивала поехать в «скорой помощи» вместе со мной, я снова ощутил все. Как бы серьезна ни была моя рана, я твердо решил выжить, чтобы мы смогли быть вместе.
Эбби с трудом сдерживала слезы, в горле застрял ком. Если бы они могли оставаться вместе!
Но она вернется обратно. Должна вернуться!
— Что бы ни придало тебе сил бороться, я рада, — ответила Эбби. — А теперь немного поспи.
И она нежно поцеловала его. Погладив по щеке, вышла из комнаты.
Итак, миссия Эбби здесь была выполнена. Майк спасен, опасность, висевшая над ним, исчезла. Она больше не испытывала тревоги.
Эбби должна была возвращаться домой.
Она вернулась в спальню, примыкающую к спальне Майка, чтобы внимательно изучить четвертый дневник… точнее, то, что можно было в нем разобрать. Ей так хотелось найти какой-нибудь способ остаться с Майком…
«Мы продвигаемся дальше, но я улучила время, поскольку должна описать самые невероятные события, случившиеся сегодня. Моя дорогая сестра Эбби вернулась в обоз! Она была скрытна до невозможности, заявила, будто не помнит, где находилась почти две недели и каким образом нагнала нас едва ли не у самого конца горного прохода, тогда как пропала она посреди пустыни. Я, разумеется, не поверила ей: ведь в течение долгих лет мне были известны многие из ее тайн. Но на сей раз она не желает довериться даже мне.
Но слава Господу, Эбби вернулась, вернулась в самое что ни на есть подходящее время. Когда мой замечательный Арлен пытался усмирить разбушевавшегося коня, он был поражен жалом пчелы, — как его несчастный племянник Джимми, унесенный смертью много недель назад.
Эбби настояла, чтобы ее оставили одну ухаживать за ним, а меня отправила за водой и подмогой. Я была близка к истерике. Видела только, что Эбби сунула руку в незнакомую сумочку, которую принесла с собой, но я не смогла разглядеть, что она оттуда извлекла. Когда через считанные минуты я вернулась, Арлену стало лучше, хотя он был еще слаб.
Дражайшая Эбби была в невероятном смятении, оттого что у нее не было никаких видений, когда надо было предостеречь от злого недуга Джимми, и она не смогла ничего для него сделать. Эбби не пожелала раскрыть, что же узнала в промежутке между этими событиями, чтобы помочь Арлену, но я воздаю хвалы Господу, что она все-таки узнала это».
Эбби испугалась того, что, может, упустила возможность спасти Арлена. Люси писала, что она пропадала почти две недели, но ведь в этом времени миновал почти месяц. Правда, эти два измерения не обязательно должны совпадать. Конечно же, она вернется в нужное время и спасет Арлена. Разве не говорилось об этом в дневнике?
Эбби продолжала жадно прочитывать страницу за страницей, надеясь обнаружить запись о том, что она каким-то образом исчезла еще раз. Это означало бы, что ей все-таки удалось вернуться к Майку. Но почти все из оставшихся страниц дневника слиплись, и даже немногие, не поврежденные водой, были неразборчивы. И лишь в самом конце дневника ей удалось разобрать такую запись:
«После долгих месяцев напряженной работы моего дорогого супруга Арлена наш новый дом наконец-то достроен. Ах как хорошо, что больше не придется жить в повозке!
Папа с Эбби сейчас в саду. Он уже цветет. Теперь я поняла, что мы правильно поступили, переехав на Запад, несмотря на перенесенные невзгоды в трудном и длительном путешествии».
Значит, Эбби придется вернуться: ведь если она не сумеет спасти Арлена, то не будет и Майка. Очевидно, что она останется в прошлом долгие недели завершения их путешествия, да и после этого: Люси и Арлену ведь нужно время, чтобы пожениться, обосноваться в Лос-Анджелесе, потратить много месяцев на постройку дома…
Но почему же она должна так долго оставаться во времени, где не признают ее особых сил?
Во времени, где нет Майка!
Может быть, ей следует задержаться здесь на время выздоровления Майка? В конце концов, без нее его состояние может ухудшиться.
Нет-нет, это было бы просто отговоркой. Майк поправится, независимо от того, останется она здесь или нет. А сейчас ей надо поскорее уходить…
Эбби вытащила из ящика стола географические карты и принялась сравнивать их с книгами Майка по палеонтологии и ссылками из дневника Люси на ту местность, где Эбби снова присоединилась к обозу. Она упаковала карты в недавно приобретенную холщовую сумку, а дневник положила на комод.
Вскоре, проголодавшись, проснулся Майк. За ужином Эбби поддерживала оживленный разговор. Майк шел на поправку у него изменился цвет лица, рана в плече не беспокоила.
Ночью Эбби спала мало. Боясь потревожить больное плечо Майка, она лежала, не шелохнувшись, прижавшись к нему, и ее пальцы блуждали по сонному телу, чтобы навсегда запомнить каждый его уголок… Потом она долго и пристально вглядывалась в родное лицо…
На следующее утро Майк вызвал к себе Руфь, чтобы обсудить дела. Ей предстояло управлять «Лакомствами Арлена» в течение недели, которую, но предписанию врача, Майк должен был провести дома. Эбби подумала, что он наверняка уединится с Руфью на несколько часов… Она почувствовала острый укол ревности: ведь Руфь еще могла добиться исполнения своего желания и завладеть вниманием Майка, поскольку совсем скоро Эбби здесь не будет.
Пока Майк читал газету, Эбби прошла на кухню, где Ханна мыла посуду после завтрака.
— Я хочу попросить вас об одной любезности, — промолвила она, с трудом подавляя слезы.
— Мне это не нравится, — говорила Ханна, сердито качая головой. Она вела спортивный автомобильчик по проходу Каджон через горы Сан-Бернардино. — Прошлой ночью мне приснился ужасный сон, будто ты поехала в пустыню и не вернулась.
— Я же не возвращаюсь в пустыню, — ответила Эбби. — Просто мне нужно кое-что сделать на одной исторической стоянке в этом горном проходе.
Она вздохнула, наблюдая, как пролетает дорога мимо взбирающейся в гору машины. Возможно, ей больше никогда не доведется путешествовать так быстро… Взглянув вверх, Эбби увидела в сверкающем голубом небе слабый серебряный проблеск и, закусив губы, подавила новый вздох. Так ей и не довелось покататься на реактивном самолете.
Тем не менее она с твердой решимостью ждала будущего: у нее был шанс спасти жизнь человека.
Еще утром Эбби собрала свои старые вещи и упаковала их в сумку: платье, в котором она прибыла сюда, в это время, шляпку и ботинки. Косметику, футболки и джинсы она с собой не взяла.
— Вот здесь, — сказала она Ханне, заметив нужный съезд с автострады.
Хотя в пустыне могло и не оказаться старинных окаменелостей, но Эбби надеялась, что древняя индейская стоянка обеспечит подходящую волшебную среду. Точнее говоря, она была в этом уверена: разве в дневнике Люси не записано, что Эбби вернулась в обоз в этих краях?
Ханна остановила машину у железнодорожной колеи — так указала Эбби. А когда Эбби, перекинув через руку ремешки своей холщовой сумки, выбралась из машины, Ханна последовала было за ней.
— Нет-нет, — возразила Эбби, загораживая ей выход из открытой дверцы машины. — Вы должны оставить меня здесь и вернуться к Майку.
Ханна удивленно посмотрела на Эбби.
— Что ты имеешь в виду… как это — оставить тебя здесь?
Эбби ничего не ответила, но удержать слез ей не удалось.
— Значит, сон мой оказался верным! — На миг Ханна просияла, но потом на лицо набежала тень. Шмыгая носом, она крепко и утешающе обняла Эбби. — Я буду скучать по тебе. И все мы будем… — Она отстранилась, кусая ярко-красные губы. Как бы про себя промолвила: — Майку-то я что скажу, черт подери?
— Скажите ему… скажите, что я его люблю, — ответила Эбби. — Скажите ему, что я еще…
Эбби сдержалась и не стала говорить, что вернется. Она не имела права давать такие обещания.
Правда, было у нее одно утешение: ей предстояло снова увидеть свою семью.
— Скажите Майку, что я буду думать о нем.
И, в последний раз обняв Ханну, она побежала прочь по тропке.
Перейдя через ручеек, Эбби вскоре нашла древнюю индейскую стоянку. Правда, от нее мало что осталось: лишь круглые выемки в земле. Вынув из сумки карты, дотянулась рукой до небольшого камешка, покрытого окаменелыми морскими существами и лежавшего на самом дне сумки. Она купила его, когда в последний раз посещала магазин «Природа» пару недель назад.
Сев посередине одной из выемок, Эбби прикоснулась рукой к земле, другой крепко сжала свой камешек. Удастся ли ей вызвать ту колдовскую силу, которая позволила ей совершить путешествие в это время.
— Пожалуйста, — проговорила она, — позвольте мне вернуться туда, откуда я пришла. Там в моей помощи нуждаются люди.
Она сосредоточилась на камешке с окаменелостями. Через некоторое время почувствовала покалывание по всему телу и легкое головокружение. Земля стала покачиваться и уходить из-под ног. Казалось, что все вокруг пришло в движение. Ветер вздымал вверх песок и листья, но Эбби уже ничего не видела.
Беспомощно повалившись на бок, она потеряла сознание.