Для первого урока плавания Деверилл выбрал уютную бухту на южной границе имения Уайлд, надежно защищенную от сильных волн и любопытных глаз. В бухте имелся узкий песчаный пляж и естественный каменный бассейн, не слишком глубокий и достаточно широкий, чтобы в нем плавать. Попасть туда можно было, лишь спустившись по извилистой тропинке с вершины утеса. В скале скрывалась пещера, идеально подходившая контрабандистам для хранения товаров до той поры, когда их можно будет безопасно реализовать, не рискуя попасться на глаза королевским таможенникам.

Придя в восторг от суровой красоты бухты, Антония без малейшего колебания шагнула в прозрачную зеленовато-голубую воду.

– Какое чудесное место! – в восторге воскликнула она. Стараясь не поддаваться искушению, Трей разделся до бриджей и зашел в воду по пояс. Для начала он показал Антонии, как задерживать дыхание, затем научил без страха окунаться с головой и, расслабив тело, удерживаться на поверхности.

– Если вы научитесь держаться на плаву, то почувствуете воду и тогда сможете плыть. Смотрите на меня. – Зайдя глубже, Трей стал загребать воду сложенными чашечкой ладонями.

– Я тоже хочу попробовать. – Антония шагнула к нему. Антония стала энергично двигать руками и ногами. Трей стоял рядом с ней и был готов поддержать ее, если потребуется. Его присутствие вселяло в нее чувство безопасности, и Антония очень быстро освоилась в воде.

Напоследок Деверилл показал ей, как заносить руки над головой, чтобы быстрее двигаться вперед, и, позволив ей попробовать, поддерживал ее ладонями, пока она плыла вдоль берега. В конце концов, Антония оторвалась от своего учителя и, обрадовавшись, что действительно плывет сама, завизжала от восторга. Однако ее восторг мгновенно пропал, когда она поняла, что осталась одна на глубоком месте.

Трей тотчас поплыл вслед за ней, но, растерявшись от испуга, Антония остановилась и мгновенно пошла ко дну. Вынырнув на поверхность, она стала шлепать по воде руками, кашлять и отплевываться.

Подплыв к ней, Трей подхватил и приподнял ее, а Антония, проглотив изрядную порцию воды, в страхе крепко схватилась за него, вцепившись пальцами в твердые мускулы его плеч и прижавшись грудью к его широкой груди.

Отдышавшись, Антония вдруг ясно осознала, что лицо Деверилла находится всего в дюйме от ее лица, а его губы почти касаются ее рта. По тому, как он сжал челюсти, она догадалась, что его охватило такое же острое возбуждение.

– Пожалуй, для одного дня достаточно. – Антония надеялась, что хрипоту в ее голосе Деверилл сочтет естественным следствием того, что она наглоталась соленой воды.

Деверилл покачал головой.

– Если хотите, можете немного отдохнуть. Расслабьтесь и держитесь за меня, я не дам вам снова уйти под воду.

Вместе они медленно поплыли на отмель, и когда ноги Трея коснулись дна, он подхватил Антонию руками под ягодицы, а она непроизвольно обхватила ногами его бедра и не отпускала, пока он нес ее к берегу. Сквозь мокрую одежду она чувствовала, как в нем пульсирует возбуждение, но старалась не обращать на это внимания.

На берегу Трей попытался положить ее на нагретый солнцем песок.

– Теперь можете отпустить мою шею, – добродушно сказал он.

Но Антония не могла заставить себя разжать руки и, мокрая, неспособная пошевелиться, стояла, пошатываясь на внезапно ослабевших ногах. Острые ощущения, зазвеневшие в ее теле, были настолько мощными, что у нее закружилась голова. От дрожи желания ее груди, касавшиеся груди Деверилла, налились, нижняя часть тела заболела и крепко прижалась к набухшему бугорку на его бриджах, а пальцы потянулись погладить широкую бронзовую грудь.

Деверилл задышал также часто, как она, но у него явно оказалось больше силы воли, и он, взяв за запястья, отстранил ее руки.

Игривый ветерок коснулся мокрой одежды Антонии, и ей стало прохладно, несмотря на приятный теплый день, – ведь, помимо всего, она пробыла в воде почти час. И тут она заметила, что взгляд Деверилла опустился к ее груди, где застывшие соски превратились в твердые шишечки и сквозь мокрую ткань явно просвечивали темные верхушки. Затем его зеленые глаза спрятались под густыми мокрыми ресницами.

Глядя на него, Антония не могла ни говорить, ни дышать. Она как никогда ясно ощущала Деверилла и тот жар, который бурлил у нее в крови, почти чувствовала испепеляющее пламя его рта, касающегося ее сосков…

Трею тоже приходилось нелегко. Тугой клубок вожделения внутри его стал живым напоминанием о том, как трудно сдержать клятву: ему безумно хотелось коснуться ее, поцеловать…

Тысяча чертей! Он не мог сдержать себя и, пробормотав проклятие, наклонил голову и губами взял в плен губы Антонии.

У них был вкус прохладной морской воды и теплого летнего солнца, но подействовали они ошеломляюще – как удар молнии, сжигающий все вокруг.

Его поцелуй стал более настойчивым, язык затеял игру с языком Антонии, и Деверилл ощутил, как затрепетало ее тело, когда он сжал руками приятно округлые ягодицы. Застонав, Антония еще крепче прижалась к нему, но в это мгновение к Девериллу вернулся здравый смысл, и он резко отстранился.

– Вы правы, для одного дня больше чем достаточно, – хрипло сказал он, не глядя на Антонию и указывая на пещеру в скале. – Там вы можете без помех обтереться полотенцем и одеться.

Антония приложила пальцы к горящим губам. Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем целовать Деверилла, но она решила, что виной этому суровая красота бухты, оказавшая такое непредсказуемое воздействие на ее разум, и непривычная свобода, которая взбудоражила ей кровь. Крепко сжав дрожащие бедра, чтобы унять жгучую боль, Антония заставила себя повернуться к пещере, в которой ее ожидали полотенца и сухая одежда. Она больше не сомневалась, что было большой ошибкой отправиться сюда вдвоем с Девериллом: даже такая невинная вещь, как обучение плаванию, вызвала в ней почти непреодолимое желание. Теперь у нее остался лишь один выход: совсем не приближаться к Девериллу.

Возвращаясь в сопровождении Трея в замок, Антония поклялась, что придумает какую-нибудь отговорку, чтобы перенести уроки на более отдаленное будущее: так она надеялась сохранить хотя бы какое-то подобие власти над своими чувствами.

В следующие два дня уроки были отменены ради светских мероприятий, задуманных леди Изабеллой, – обеда в саду и поездки за покупками в Фалмут, чтобы подготовиться к приему, который в честь Антонии устраивала местная вдовствующая герцогиня.

В самый день приема вернулся капитан Ллойд с донесением от Макки, в котором содержались обнадеживающие новости. Как и ожидал Деверилл, Антонию гораздо больше интересовало обсуждение этих новостей, чем обучение плаванию, и когда он, сдержав обещание, пришел рассказать ей все подробно, она тут же забросала его вопросами. Главной новостью было то, что, во-первых, Райдер разыскал аптекаря, который обычно продавал лекарства врачу лорда Хьюарда, а во-вторых, Макки удалось выследить бандита со шрамом на лице в лондонском районе Севен-Дайалз.

Деверилл понимал, что все это поможет продвижению дела против Хьюарда, но Антония была разочарована – она явно ожидала большего. Тем не менее, Трей полагал, что если все будет продвигаться с такой же скоростью, то пройдет не так уж много времени до того, как он сможет вернуться в Лондон и избавиться от искушения и от самой искусительницы.

Антония тоже надеялась, что ее пребывание в Корнуолле скоро закончится. Она искренне восхищалась живописными окрестностями и суровыми красотами побережья, наслаждалась чувством свободы, которое познала здесь, но, несмотря на приятное времяпрепровождение, ей не терпелось вернуться в Лондон. Она хотела узнать правду об отце и вручить его кораблестроительную империю в хорошие руки. Но еще больше ей хотелось узнать, что Деверилл оправдан.

Пока же она старалась унять свое беспокойство с помощью лука и стрел. Деверилл отправился на своем корабле патрулировать побережье, оставив Флетчера присматривать за Антонией, и тот, несмотря на его недовольство тем, что из него делают лакея, неожиданно оказался чрезвычайно интересным собеседником. Флетчер рассказал Антонии множество историй о своих захватывающих приключениях на просторах морей, а Антония научила его стрелять из лука.

Таким образом, дни Антонии были полностью заполнены, а вот с ночами дело обстояло гораздо хуже. Не в состоянии уснуть, Антония всматривалась в темное море, стараясь угадать, где находится Деверилл и не угрожает ли ему опасность. Она со страхом думала о том, что, чтобы защитить местных жителей, он рискует собственной жизнью.

Ближе к концу недели, в одну из теплых летних ночей, Антония проснулась, дрожа как в лихорадке. Четверть часа она не могла уснуть, потом встала, накинула халат и зажгла свечу. Сойдя вниз, она оставила свечу на столе в библиотеке и через раздвижные двери вышла на террасу.

Луна, висевшая низко над горизонтом на бархатно-черном небе, заливала море искрящимся светом. Где-то там Деверилл плывет на своем корабле, охраняя побережье от бандитов. Перед глазами Антонии возникли манящие эротические картины: Деверилл стоит на палубе шхуны, и ветер треплет его выжженные солнцем волосы; а вот он нагой, и на его бронзовом теле блестит морская вода; и наконец, Деверилл целует ее, ласкает, доводит до экстаза.

Жгучее, непреодолимое желание охватило Антонию, оно накатывалось на нее, как медленные волны прибоя внизу, под стенами замка, накатывались на отвесные скалы.

Закрыв глаза, Антония тихо выругалась и тут же испуганно вздрогнула, услышав позади себя голос Изабеллы:

– Тяжело, когда любовника нет рядом, верно?

– Мы не любовники. – Антония почувствовала, что краснеет.

– Нет? Но вы же этого хотите…

– Почему вы так думаете?

– Я видела, как вы смотрите на Трея. И как он смотрит на вас.

– И как же?

– Против Деверилла невозможно устоять, верно?

– Мы не можем стать любовниками, – пожала плечами Антония. – Это было бы губительно для обоих.

– В любом случае вы питаете к нему сильные чувства. С тех пор как он уехал, вы не находите себе места.

– Сознаюсь, я немного скучаю здесь, но… все равно в моем будущем нет места неисправимым искателям приключений, подобным Девериллу.

– А жаль, дорогая. – Изабелла грустно улыбнулась. – За время своих трех браков я открыла для себя нечто важное, а именно то, что настоящая страсть приходит очень редко, поэтому глупо ей противиться. Став старше, я еще больше понимаю, насколько это важно. Лучше испытать короткое мгновение страсти, чем прожить скучную добродетельную жизнь.

От изумления Антония чуть не лишилась дара речи. Неужели Изабелла, советуя руководствоваться чувствами, подталкивает ее к связи с Девериллом?

– Вы считаете, мне следует вступить с ним в любовную связь?

– Пожалуй, да. – Вскинув голову, графиня задумчиво разглядывала Антонию. – Собственно, что в этом плохого? Если вы боитесь забеременеть, то я знаю способ, как этого избежать… Губка, пропитанная бренди или уксусом и помещенная в женский проход, не позволит семени вашего любовника пустить корни. В этом случае нет причин отказывать себе в удовольствии от близости, особенно если барьеров уже нет.

«То есть если я уже не девственница», – намек Изабеллы был достаточно прозрачным, и Антония поняла, что ее распутное поведение уже не тайна.

– Подумайте об этом, дорогая. – Не дожидаясь ответа Антонии, Изабелла потрепала ее по щеке. – Короткая связь – и воспоминания на всю жизнь. Вы заслужили немного счастья, перед тем как, следуя своим обязательствам, исполните желание отца и заключите брак с дворянином, и только вы сами можете решить, чего хотите на самом деле. Если это Деверилл, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. А теперь, – весело добавила она, – я иду на кухню приготовить себе чашечку молока с бренди. Поверьте, это прекрасное лекарство от бессонницы. Присоединяйтесь ко мне, я буду очень рада. – Изабелла повернулась и скрылась в библиотеке, оставив Антонию на залитой лунным светом террасе размышлять над полученным советом.

Учитывая ее положение – потерю невинности и недавно осмысленную необходимость с осторожностью доверять любому будущему поклоннику, – было сомнительно, чтобы Антония вышла замуж по любви. Гораздо вероятнее, что она заключит брак с человеком, которому будет нужна только из-за своего наследства.

Конечно, Антония была готова отказаться от мечтаний о любви ради своих дочерних обязательств, однако, какие бы сожаления она ни испытывала, куда легче перенести отречение от любви, если иметь дорогие воспоминания, к которым можно мысленно возвращаться.

Любовная связь с Девериллом – от одной только мысли об этом по телу Антонии пробежал трепет возбуждения. Для нее это единственный шанс познать истинную страсть, и она его не упустит.

На следующее утро Антония отправила Флетчера в Джерранс, к Девериллу, с запиской, в которой просила дать ей еще один урок плавания.

Ответ она получила только утром следующего дня. Трей писал, что вернулся лишь на время и вечером собирается снова выйти в море. Он обещал около двух часов зайти за Антонией, чтобы повторить урок.

Как только Антония прочитала письмо, она поняла, что ей следует придумать план, и написала Девериллу, что встретит его в бухте, а за час до назначенного времени вышла из замка, чтобы приготовить место действия.

Когда ровно в два часа появился Деверилл, Антония сидела у входа в пещеру, одетая в желтое муслиновое платье, свои золотисто-каштановые волосы она подколола так, что они ниспадали по плечам мягкими локонами. Увидев ее, Деверилл прищурился.

– Вы пришли сюда одна? – Очевидно, он беспокоился о ее безопасности.

– Флетчер проводил меня до утеса, – Антония одарила его сияющей улыбкой, – но я отпустила его, так как для моего урока нам нужно уединение.

– Я думал, вы хотите учиться плавать…

– Да, но… Плавать я собираюсь после.

– Когда же?

– После урока другого рода. – Антония потянула за ворот платья. Разумеется, она заранее расстегнула крючки, и когда платье соскользнуло с бедер на песок, на ней осталась только батистовая сорочка.

Хотя солнце в безоблачном небе сияло вовсю, жар, который вспыхнул в глазах Деверилла, обжигал еще сильнее.

– Побойтесь Бога, Антония, – предостерегающе произнес он. – Что, черт побери, вы задумали?

– А вы не догадываетесь? Это мой единственный шанс по-настоящему узнать страсть. – Она приблизилась, пристально глядя ему в глаза. – Я хочу, чтобы вы меня научили всему, что умеете сами.

– Вы точно перегрелись на солнце. – Трей насмешливо взглянул на нее и пожал плечами.

– А вот и нет. Я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, научили меня страсти, и тогда в последующие годы я смогу наслаждаться сладкими воспоминаниями.

– Полагаю, вы мучаете меня специально, чтобы наказать за то, что я вас похитил…

– И очень ошибаетесь. Честно говоря, я благодарна вам за то, что вы сделали. Вы дали мне свободу, которой я никогда прежде не знала и вряд ли когда-нибудь снова узнаю. – Антония печально улыбнулась. – В Лондоне мне придется вести себя с исключительной осмотрительностью, занимаясь поисками мужа. Ну пожалуйста… Мне казалось, вы хотите меня.

Деверилл нахмурился.

– Проклятие. Да, хочу.

– Тогда что вас останавливает?

– Быть может, одна маленькая вещица, называемая «честь»? – Он резко провел рукой по волосам. – Моя совесть уже и так не дает мне покоя за то, что я лишил вас девственности. Ваш отец оторвал бы мне голову и четвертовал, если бы узнал…

– Стоит ли сейчас задумываться о желаниях моего отца? – притворно усомнилась Антония.

– Чтобы исправить свою оплошность, я предлагал вам выйти за меня замуж…

– Да, и я отказалась. Я не выйду за вас замуж, однако хочу узнать, что такое страсть. Мне нужны не обязательства, а наслаждение.

– Будьте вы прокляты, не испытывайте мое терпение, я же не святой, в конце концов.

– Вот и отлично. – Антония улыбнулась. – Это как раз то, что нужно для достижения моей цели. – Сделав глубокий вдох, Антония спустила с плеч бретельки, и ее сорочка соскользнула на песок к лежащему там платью. Затем, подойдя к Девериллу, она потянулась к его рубашке, и он не остановил ее. Вытащив подол рубашки из-под ремня его бриджей, Антония провела пальцами вниз по мускулам груди и шрамам, уродовавшим его изумительную бронзовую кожу.

Их тела соприкоснулись, и тут же между ними словно вспыхнул огонь. Деверилл все еще пытался бороться с собой, однако Антония чувствовала, как в нем растет неукротимое желание.

Чтобы снять невыносимое напряжение, возникшее у нее в груди, Антония крепче прижалась к нему.

– Покажите мне, на что вы способны. – В ее голосе звучала мольба.

Неожиданно глаза Деверилла заблестели, и в это мгновение Антония поняла, что минуты ожидания наконец закончились. Ощущая непреодолимую потребность попробовать его вкус, утолить безумный голод, снедающий их обоих, она притянула его рот к своим губам.