Узнав от дворецкого, что Деверилл и сэр Криспин закрылись в кабинете, Антония решила подождать в гостиной. Она не хотела сразу делать окончательные выводы и все же отчаянно боялась, что Трей руководствуется чем-то иным, кроме желания заняться расследованием.

Едва Деверилл появился на пороге, у Антонии застучало сердце; она не могла отвести от него взгляд, но его зеленые глаза были прикрыты и бесстрастны. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и резко:

– Зачем вы пришли сюда., дорогая? В моем письме ясно сказано, что у меня нет времени на встречу с вами.

– По-моему, я имею право спросить, почему вы решили уехать, не попрощавшись. – Антония старалась сдержать бурлившие в ее душе эмоции.

– Вы знаете почему. – Трей пожал плечами. – Мне необходимо немедленно вернуться в Лондон, и я не вижу особого смысла затягивать прощание. Идиллия закончилась, Антония. Мы провели вместе несколько изумительных недель, а теперь пришла пора поблагодарить друг друга за это и расстаться.

Антония вся сжалась. До чего же она была глупа, думая, что сможет завоевать его любовь! Вздернув подбородок, она по крайней мере решила спасти свою гордость и не обращать внимания на жестокую боль внутри.

– Скажите хотя бы, что вы планируете делать. Что говорят ваши коллеги в Лондоне? Надеюсь, им удалось собрать достаточно веские улики против Хьюарда?

По лицу Деверилла пробежала тень.

– Владелица клуба мадам Бруно готова отказаться от показаний против меня. Теперь она утверждает, что всем делом руководил Хьюард, и согласна повторить это в суде, если мы гарантируем ей защиту.

– Защиту?

– Да, защиту от Хьюарда. Она много лет заставляла девушек терпеть его жестокое отношение из страха за свою собственную жизнь и именно поэтому солгала, обвинив меня в причастности к убийству.

– И что она говорит теперь?

– Мадам Бруно утверждает, что в ту ночь Хьюард привел своих наемников в клуб, а ей приказал вызвать полицейского с Боу-стрит задолго до самого происшествия.

– Тогда вы легко сможете доказать свою невиновность. – Антония невольно почувствовала прилив радости.

– Пожалуй. Но эта женщина не сможет достоверно подтвердить, что именно Хьюард – заказчик убийства, а одних только ее подозрений, безусловно, недостаточно.

– Тогда что вы собираетесь делать? – Антония в растерянности нахмурила брови.

Трей долго молчал, очевидно, не желая посвящать Антонию в свои планы.

– Попытаюсь принудить Хьюарда к публичному признанию.

– Как? Вызовете его на дуэль? – Трей покачал головой:

– У Хьюарда не хватит мужества встретиться со мной на дуэли: он знает, что я отлично стреляю и искусно владею шпагой.

– Он и сам великолепный стрелок и часто упражняется в тире Ментона…

– Не беспокойтесь обо мне, дорогая. – Деверилл усмехнулся. – Я не слишком боюсь смерти, но все же не доставлю кому-то, тем более Хьюарду, удовольствие убить меня.

– И что же тогда?

– Я планирую устроить ему ловушку. – Деверилл явно начал терять терпение. – А теперь довольно вопросов, я уже сказал, что буду сообщать вам о своих действиях, когда окажусь в Лондоне.

– Нет. – Антония недовольно сжала губы. – Я поплыву с вами.

– Вы останетесь здесь, в безопасности.

– В Лондоне мне тоже ничего не угрожает.

– Этого я не могу гарантировать. Неизвестно, как поведет себя Хьюард. Чтобы устранить меня, он разработал план убийства ни в чем не повинной женщины. Как, по-вашему, он поступит, если вы вернетесь в Лондон, проведя в моем обществе целый месяц? Я не для того влез во все эти неприятности, чтобы снова отдать вас в когти Хьюарда. Обещаю, как только мы упрячем его за решетку, сразу послать за вами.

Антония нахмурилась. Она откровенно боялась за Деверилла, боялась того, что может с ним случиться. Хьюард уже показал, насколько он хитер и коварен, а значит, Трей мог быть ранен и даже убит, или его могли повесить за убийство, которого он не, совершал.

Эта мысль была для Антонии невыносима, однако, понимая, что Деверилл не захочет выслушивать ее опасения, она привела свой самый веский аргумент:

– Я имею полное право отправиться с вами – это дело в такой же степени касается моей жизни, как и вашей. Хьюард обвинил вас в убийстве, и он же, по всей вероятности, убил моего отца. Я вправе требовать справедливости, так же как и вы.

– Поверьте, он заплатит за все, обещаю.

– Но я не могу допустить, чтобы вы действовали в одиночку. – Антония с мольбой посмотрела на Деверилла. – Вы оказались в этой отвратительной ситуации из-за меня, а теперь хотите, чтобы я отсиживалась в безопасности, пока вы будете рисковать жизнью вместо меня…

– Именно так.

– Послушайте, Деверилл… – Антония пустила в ход последний козырь. – Сэр Гавейн рассказал мне о «хранителях».

Несколько секунд Трей молча смотрел на нее.

– Что именно он рассказал?

– Что ваше призвание – бороться против тирании и защищать слабых.

– Это правда, – признался Деверилл, – я действительно посвятил свою жизнь делу «хранителей».

– Сэр Гавейн уверен, что вы уже стократно отомстили за людей, которых потеряли тогда, в плену. Вы больше не должны казнить себя этим.

– Послушайте, я не нуждаюсь в том, чтобы вы освобождали меня от моих обязательств, – холодно бросил Деверилл. – Занимайтесь своими делами и позвольте мне заняться моими. Отправляйтесь домой: сегодня вечером мне предстоит сделать много дел до того, как я смогу отдохнуть.

– Что ж, – Антония тяжело вздохнула. – Если вы этого хотите…

– Да, хочу. – В голосе Деверилла послышалось раздражение.

Вскинув голову, Антония гордо прошла мимо него и покинула гостиную. Она не станет спорить с ним, но и не останется в стороне, и ей все равно, нравится это ему или не нравится.

Когда Антония вышла в холл, дворецкий открыл ей парадную дверь, и она торопливо спустилась по ступенькам к ожидавшему ее экипажу. Велев кучеру ехать, она откинулась на подушки сиденья и стала лихорадочно перебирать в уме различные варианты.

По словам Флетчера, шхуна Деверилла стояла в гавани Фалмута и утром должна была выйти в море. Задумав во что бы то ни стало проникнуть на шхуну, Антония вспомнила об Изабелле, полагая, что та согласится помочь ей. А пока она решила беспощадно вырвать из сердца все нежные чувства к Девериллу и сделать это прямо сейчас, как только ее глаза перестанет обжигать влага, возмутительно похожая на слезы.

Стоя в гостиной, Трей неподвижно уставился на дорогой персидский ковёр. Он был откровенно напуган тем, что сэр Гавейн рассказал Антонии о существовании ордена, и сомневался в разумности такого поступка, хотя в прошлом даже самые, казалось бы, необоснованные решения их предводителя неизменно доказывали его прозорливость.

Почему сэр Гавейн решил открыть Антонии тщательно охраняемую тайну? И почему именно в этот момент?

Отец Антонии был одним из самых горячих сторонников «хранителей», и, возможно, баронет хотел, чтобы она последовала по его стопам. Помимо всего прочего, Антония унаследовала огромную отцовскую кораблестроительную империю и могла оказать ордену неоценимую помощь, если это сотрудничество продолжится.

А может, сэр Гавейн просто хотел показать, что доверяет Антонии? Тогда, возможно, будет легче выполнить главную задачу, если Антония отправится с ним в Лондон и ему не придется слишком многого объяснять ей. Правда, тогда он подвергнет опасности сразу их обоих.

Деверилл резко тряхнул головой. Он хотел оградить Антонию не только от возможного коварства Хьюарда, но и от собственного неуправляемого влечения к ней. Ему не вынести ее присутствия на корабле в течение почти трех бесконечно долгих дней путешествия. Одно то, что она находится поблизости, представляло бы огромное искушение, а уж ее участие в деле было бы совсем некстати.

Да, конечно, ему пришлось грубо оборвать их любовную связь, сделав вид, что их нежные отношения ничего для него не значат, но Антония вскоре забудет мимолетную боль, которую он причинил ей. К тому времени, когда все закончится и он докажет свою невиновность, обвинив настоящего преступника, Антония уже выйдет замуж за какого-нибудь тупого, скучного аристократа, что позволит Трею вернуться к делу всей своей жизни. Навсегда расставшись с Антонией, он будет оглядываться на проведенное с ней время просто как на приятное разнообразие в своем обычно одиноком существовании.

Первая часть задуманного Антонией плана осуществилась вполне успешно: Изабелла не только отвезла Антонию в гавань Фалмута и проследила, чтобы она поднялась на борт стоявшей там шхуны Деверилла, но и, остановив свой экипаж на некотором расстоянии, терпеливо ждала, пока шхуна отплывет.

Команда, занятая приготовлениями к отплытию, видела, как Антония несет на борт свой небольшой дорожный багаж, но никто из моряков ее не остановил.

– Мисс Мейтленд? – Заметив, что Антония направляется к трапу, капитан Ллойд поспешил ей навстречу. – Меня не предупредили, что вы отправляетесь с нами.

– Я только сейчас приняла решение, капитан. – Антония очаровательно улыбнулась. – Мистер Деверилл уже здесь?

– Еще нет, но мы ожидаем его через полчаса.

– Вас не затруднит сказать ему, что я хочу с ним поговорить? Я подожду внизу, в своей каюте.

– Хорошо, мисс. – Капитан, кажется, не очень обрадовался этому поручению, но возражать не стал. – Я доложу ему, как только он прибудет.

Пройдя в каюту, Антония повесила шляпу на крючок и сняла жакет. Сначала она хотела тайком пробраться на корабль, но потом пришла к выводу, что, поговорив с Треем с глазу на глаз, она сумеет убедить его в своей непоколебимой решимости.

Услышав в коридоре знакомые шаги, Антония догадалась, что Флетчер собирается устроить ей нагоняй. Старый моряк был беззаветно предан Девериллу и, несомненно, возражал против ее нежданного появления на корабле.

Выглянув из каюты, она убедилась, что ее подозрения верны: Флетчер тяжелыми шагами направлялся к ней. И тогда Антония вышла навстречу ему.

Остановившись, Флетчер окинул ее хмурым взглядом.

– У вас что, в голове ветряная мельница, мисс? Нельзя, черт побери, подниматься на борт без разрешения! Босс шкуру с вас спустит!

– Верно, ему этого очень захочется, – согласилась Антония. – Вот почему я решила подождать внизу в каюте, где относительно безопасно – так он не выбросит меня сразу за борт и я получу возможность все объяснить.

– Что ж, вам видней, шкура ведь ваша, – буркнул Флетчер и, повернувшись, пошел прочь.

Вернувшись в каюту, Антония отодвинула стул как можно дальше от двери на случай, если ей придется защищаться, и стала ждать.

Через двадцать минут дверь стремительно распахнулась, но Деверилл, войдя, выглядел немного спокойнее, чем она ожидала.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – тихо поинтересовался он.

– По-моему, это очевидно: я отправляюсь в Лондон вместе с вами.

– Нет! – Закрыв дверь, он недовольно уставился на Антонию.

– Прошу, выслушай меня. Я понимаю, ты сердишься…

– Это не главное. Мне придется сопровождать тебя обратно в замок Уайлд и из-за этого я потеряю драгоценное время.

– Я считаю, ты вполне можешь позволить мне сопровождать тебя…

– И тем подвергнуть смертельной опасности? Ну уж нет! – Антония видела, что ему все труднее сдерживать свой гнев.

– Я не намерена ставить свою безопасность выше твоей, – решительно произнесла она, – и плыву с тобой, чтобы загладить собственную вину. Если ты откажешься взять меня, я найму другой корабль и последую за тобой. Я не чахлый комнатный цветок и не трусливый, малодушный человек, который дрожит при мысли об опасности. И я не отступлю – тем более когда ставки столь высоки.

– Черт побери! – Трей решительно шагнул к ней. – Я не сомневаюсь в твоей храбрости, а только хочу обеспечить твою безопасность.

– Что ж, возможно. – Антония положила ладонь ему на грудь. – Но я все равно должна выполнить свой долг, и не важно, чего это мне будет стоить. Пойми, я должна вернуться с вами и лично предать суду убийцу отца.

Пока эти тихие страстные слова звенели в воздухе, Деверилл молчал, он отлично понимал, что Антония говорит правду. Она имела полное право участвовать в расследовании убийства отца, и никто не мог запретить ей это. Да и ему было бы куда спокойнее, если бы Антония сотрудничала с ним, а не действовала у него за спиной, позволяя ему контролировать ее поступки и обеспечивать ее безопасность.

Неожиданно Антония поднялась на цыпочки и потерлась носом о его нос. Эта удивительно нежная ласка сломила Деверилла, и он с хриплым стоном заключил Антонию в объятия. Его голова склонилась, и он стал с ненасытностью вбирать в себя ее губы. Ответ Антонии был не менее страстным: обхватив руками шею, она крепко прижала его к себе.

Когда к Трею вернулся здравый смысл, он все же постарался взять себя в руки. «Нужно наконец прекратить все это», – как можно тверже сказал он себе и, отступив на шаг, погрозил Антонии пальцем.

– Оставайся здесь, черт с тобой, и чтобы сегодня я больше тебя не видел.

Одним гигантским прыжком выскочив из каюты, Трей захлопнул за собой дверь, и Антония, без сил опустившись на стул, коснулась пальцами горящих губ.

Она поцеловала Деверилла, но это был не осознанный поступок, а простая неизбежность: ей отчаянно хотелось пробудить в нем не только гнев, но нечто большее, доказать, что он относится к ней не только как ее защитник.

Антония видела, как ярко вспыхивали его глаза, чувствовала ненасытность его поцелуев и одновременно понимала, что он никогда не даст себе выйти за рамки заботы о ней, если она сама не сумеет этого добиться.

Вскоре шхуна снялась с якоря. Антония то пыталась читать, то смотрела через иллюминатор на Атлантический Океании это помогало ей хоть как-то бороться с унынием. Флетчер принес обед, но у нее не было аппетита, а когда опустились сумерки, она даже не потрудилась зажечь лампу.

Когда дверь открылась и снова закрылась, Антония подумала, что это, должно быть, опять пришел старый моряк, однако при неожиданном звуке поворачивающегося в замке ключа она замерла и, оглянувшись, увидела неясно вырисовывавшийся силуэт высокой крепкой фигуры Деверилла. У нее перехватило дыхание. В каюте царила полнейшая тишина, если не считать поскрипывания корабля и глухих ударов волн о борт. Затем Антония услышала слабый шорох, а потом в слабых лучах лунного света, падавшего сквозь иллюминатор, увидела, что Деверилл снимает с себя одежду. Бросив куртку на сундук, он швырнул туда же жилет и платок, но только когда он начал расстегивать пуговицы рубашки, она нашла в себе силы спросить:

– Деверилл, что ты делаешь?

– А как ты думаешь? – Его тон был спокойным, даже слегка насмешливым. – Я раздеваюсь.

– Зачем?

– Затем, что заниматься любовью гораздо удобнее без одежды.

– Разве не ты сказал, что наши отношения окончены? – Антония почувствовала невольную дрожь во всем теле.

– Да, но до того, как ты заявила, что отправляешься со мной. У нас осталось два дня, и я намерен не упустить их. – Подойдя ближе, Деверилл с холодной невозмутимостью сжал плечи Антонии и поднял ее на ноги. Теперь она окончательно стала его узницей.

Упершись руками в переборку, Деверилл опасно близко склонился к ее губам.

– Надеюсь, ты не собираешься отказать мне? – хрипло пробормотал он.

Антония понимала, что было бы разумнее сказать «собираюсь!» но ничего не могла с собой поделать – она отчаянно хотела Деверилла, он был ей просто необходим. По возвращении в Лондон она порвет с ним, но сейчас он принадлежит ей.

– Нет, – прошептала она в ответ.

Взяв Антонию за плечи, Трей повернул ее и, быстро справившись с платьем, снял с нее корсет и бросил его в угол каюты. Его взгляд пробежал по телу Антонии и остановился там, где под тонкой сорочкой заметно торчали соски.

Одной рукой Деверилл поднял вверх кисти ее рук и прижал их к переборке у нее над головой, а другой властно накрыл ее грудь, так что Антония почувствовала, как ее сердце громко стучит о ребра.

– О, Деверилл…

– Ничего не говори.

Он горячо коснулся ее губ, и его грудь обожгла ее едва прикрытую грудь. У Антонии уже горела кожа в том месте, где к ней прижималась его возбужденная плоть, а губы пылали от его поцелуя. Движения его языка вызвали у нее стон, и все ее мысли утонули в сладостных ощущениях.

Одним уголком затуманенного сознания она поняла, что Деверилл просунул руку под подол ее сорочки, и когда он пробрался пальцами ей между бедер и нашел расщелину, уже скользкую от влаги, Антония, задрожав от удовольствия, глубоко вздохнула.

– Не шевелись, – приказал Деверилл, и Антония замерла, прикусив губу.

Отпустив ее, Деверилл стал на одно колено и снял с нее ботинки и чулки, оставив одну батистовую сорочку, а потом неторопливо обнажил ей груди и поднял вверх сорочку, так что Антония осталась почти голой. Она снова глубоко вздохнула, почувствовав, как ее затвердевшие соски поднялись и устремились навстречу ему, требуя его ласки.

С нарочитой медлительностью Деверилл провел по гордо поднявшимся верхушкам, слегка зажимая их между пальцами, и внутри Антонии вспыхнул огонь восторга. В темноте он послал ей жгучую, безжалостную улыбку, потом снова опустился к ее ногам, крепко взял Антонию руками за бедра и слегка раздвинул их. Едва не застонав от этого чувственного прикосновения, Антония попыталась воспротивиться…

– Если ты собираешься наказать меня за то, что я тебе отказываю, то…

– Считай это моим капризом… Сейчас я хочу, чтобы ты полностью отдалась мне.

Его руки легко заскользили по ее телу, поглаживая ноги, бедра, живот, груди, а потом вернулись на женский бугор.

Медленными, сводящими с ума движениям Деверилл стал ласкать ее скользкий женский вход, пока не добрался до самого центра желания.

– Какая редкая у тебя здесь жемчужина… такая крупная, созревшая и влажная.

Когда Деверилл коснулся ее пальцем, Антония непроизвольно сжала бедра, и Деверилл, пряча улыбку, наклонился вперед. Коснувшись ртом и на мгновение прикусив, он взял в губы и мягко сжал ее влажный клинышек, исторгнув у Антонии глухой крик:

– О, пощади!

Но Деверилл не смилостивился. Его губы двигались по ее шелковистому клинышку, руки поглаживали бедра, обжигая кожу, а потом язык скользнул внутрь, и его безжалостное исследование едва не заставило ее снова закричать.

Испытывая мучительное наслаждение, Антония закрыла глаза и стояла, прижавшись к переборке и откинув назад голову; в ней все больше нарастало неудовлетворенное желание, но она не могла ничего поделать и оставалась неподвижной под его чувственной атакой.

– Дорогая, позволь мне услышать, какое удовольствие это доставляет тебе. Я хочу, чтобы ты задыхалась и сходила с ума от желания.

Тут Антония подумала, что уже и так задыхается и сходит с ума. Дыхание застревало у нее в горле, и она начала извиваться, но Деверилл крепко стиснул ей бедра и заставил стоять, не шевелясь, а сам снова стал целовать ее интимный центр, крепко прижавшись к нему ртом.

Внезапно Антония полностью раскрылась для него, и ее бедра начали неистово содрогаться под его ласками, однако это не остановило Деверилла; поглаживая языком, он продолжал возбуждать Антонию, вызывая один за другим восхитительные спазмы во всем ее теле, чтобы еще раз довести ее до оргазма.

Когда он наконец отпустил ее, Антония едва стояла на ногах, а он смотрел на нее, удовлетворенно растянув влажные губы.

Затем Деверилл расстегнул бриджи, и Антония увидела выскочивший на волю огромный раздувшийся член. И тут же Деверилл обнял ее рукой за плечи и, придвинувшись к ней, прижал длинный толстый ствол к ее животу.

От желания Антония непроизвольно свела бедра; она все еще трепетала от недавнего мощного окончания, и теперь ее лихорадочная потребность стала еще сильнее.

– Ты ведь хочешь, чтобы я наполнил тебя? – хрипло прошептал Трей.

– Да, да…

– Тогда позволь мне почувствовать, какая ты горячая… Дай мне услышать, как ты умоляешь, чтобы я полностью вошел в тебя.

– Да, прошу тебя…

Ее прерывающаяся мольба превратилась в стон, когда налившийся фаллос расположился напротив ее входа и медленно заскользил внутрь, погружаясь в податливое тело, пока не вошел полностью.

Антония вздрогнула и внутренними мышцами сжала его пульсирующую плоть, что доставило ей несказанное удовольствие. Обхватив ногами его мускулистые бедра, она прижалась к нему, и когда его бедра начали двигаться в ритмичном танце, ее тело затрепетало в ответ на его мощные толчки.

Подхватив ее руками под ягодицы, Деверилл поднял Антонию выше, чтобы окунуться еще глубже и снова дойти до самой глубины. Двигаясь, он не отрываясь смотрел ей в глаза; в его взгляде горела грубая сила, а от тела исходил такой жар, такое обжигающее желание, что Антонии казалось, она сейчас вспыхнет ярким пламенем. Через несколько мгновений она уже снова извивалась, и от безумной потребности ее ноги скользили вверх и вниз по ткани его бриджей.

Крепко держа Антонию, Деверилл продолжал двигать ее в том же настойчивом, требовательном ритме. Со свирепым выражением в глазах, с застывшим, суровым лицом и напрягшейся шеей, он грубыми толчками входил и выходил из нее, но Антония получала только еще большее удовольствие от его свирепости.

Когда к ней пришло освобождение, захлестнувшее ее мощными волнами, ее стонущие крики смешались с низкими хриплыми криками Деверилла, и эти пронзительные звуки замерли только тогда, когда утихли неистовые содрогания.

Потом они еще долго оставались неподвижными, сплетя тела и тяжело дыша. Деверилл уткнулся лицом в ее волосы, а Антония продолжала крепко обнимать его, наслаждаясь ощущением их полного слияния. Она чувствовала себя удовлетворенной и невероятно слабой, в то время как Трей проклинал бесконтрольное, безрассудное желание, которое управляло им. Ему вообще не следовало приходить сюда, не следовало прикасаться к Антонии, но он проиграл битву с самим собой, пойдя на поводу у своего безумного желания…

Внезапно Трей вздрогнул: он не вышел из Антонии до того, как кончить, хотя должен был это сделать, и не дал ей времени воспользоваться губкой. Почувствовав, как она маняще раскрывается у него в руках, он позволил себе забыться и овладел ею самым примитивным способом.

Хрипло выдохнув, он окончательно признал всю бесплодность своей борьбы. С этого момента ему, по-видимому, придется раз и навсегда отказаться от попыток бороться с собой и с их мощным влечением друг к другу.

Прижимая к себе Антонию, Трей отнес ее к койке и уложил на одеяло, потом снял с нее сорочку и зажег фонарь, чтобы лучше видеть обнаженное тело Антонии, соблазнительно поблескивающее в золотистом свете. Сбросив оставшуюся одежду, он сел боком на койку рядом с ней, и Антония, глядя на него затуманившимися глазами, вскинула руки, чтобы потянуть его вниз, в постель.

Однако Деверилл отрицательно покачал головой.

– Я бы с удовольствием занимался с тобой любовью с утра до вечера, но нам нужно обсудить одно важное дело.

Антония пристально посмотрела на Деверилла.

– И что же это за дело?

– Я хочу, чтобы ты торжественно пообещала сделать так, как я скажу. Я не могу допустить, чтобы ты за моей спиной бросила вызов Хьюарду.

– Ну конечно, я этого не сделаю. И все равно мне хотелось бы больше знать о твоих планах. Ты сказал, что хочешь добиться признания, заманив барона в ловушку…

– Верно, я решил использовать себя как приманку, – после недолгих колебаний ответил Трей.

– Что? – Антония в испуге села. – Ты этого не сделаешь!

– Спасибо, дорогая, за твою веру в меня…

– О, я не сомневаюсь в твоей храбрости, но также не сомневаюсь, что Хьюард любым способом постарается убрать тебя с дороги.

– На это я и рассчитываю, – хмыкнул Деверилл.

– А нельзя ли найти какой-нибудь другой способ? – осторожно спросила Антония. – Я не переживу, если с тобой что-то случится.

– Другого способа просто нет. Если я хочу, чтобы Хьюард сам залез в петлю, я должен дать ему соответствующий стимул.

– Тогда позволь мне помочь тебе.

– Нет, ты будешь только мешать. – Деверилл отрицательно покачал головой. – С Хьюардом я справлюсь один.

– А вот сэр Гавейн сказал, что среди «хранителей» есть несколько женщин и они лучше подходят для выполнения определенных задач…

– Потому что их готовили для этого несколько лет.

– Но ведь я вполне могу сыграть роль соблазнительницы Хьюарда. Не забывай – я все еще его невеста, и Хьюард наверняка захочет встретиться со мной. Тогда ты сможешь использовать меня как приманку.

– Боюсь, это слишком опасно.

– Но, Деверилл, – Антония погладила его по плечу, – ты не сможешь оберегать меня вечно, защитить меня от зла, завернув в вату. У меня есть собственная голова и собственные желания. Прошу тебя… – Она требовательно заглянула в глубину его глаз.

Деверилл тяжело вздохнул. Он давно был «хранителем», но не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал такую настоятельную потребность оберегать и защищать кого-то. Взяв лицо Антонии в ладони, он заглянул ей в глаза.

– Я не разрешу тебе помогать мне до тех пор, пока ты торжественно не поклянешься, что будешь выполнять мои указания без всяких вопросов и возражений.

– Обещаю. Клянусь.

– Без вопросов.

– Да, без вопросов.

– Что ж, тогда, – Деверилл помолился про себя, чтобы это не оказалось непоправимой ошибкой, – я изменю свой план.

Антония улыбнулась такой сияющей, такой счастливой улыбкой, что у него кольнуло в груди, затем обняла его за шею и уткнулась лицом в ямочку у ключицы.

– Спасибо, Трей. Клянусь, ты об этом не пожалеешь. – Она быстро опустилась на подушки и протянула к нему руки, приглашая к себе. В свете фонаря ее кожа блестела, как белое золото, и все ее зрелое, изящное нагое тело казалось безумно манящим.

Вытянувшись на койке рядом с Антонией, Трей почувствовал, что полностью созрел и его мужская принадлежность, затвердев, начала пульсировать, моля о прикосновении. Когда Антония подставила ему лицо для поцелуя, он с голодной жадностью приник к ее рту. В этот момент его потребность изведать вкус Антонии была сильнее, чем необходимость сделать следующий вдох. Он упивался ею, не веря, что эта жажда может когда-нибудь ослабеть.

Антония призывно раскинула ноги, и Деверилл стремительно наполнил ее. В ответ на ее страстные вздохи он крепче прижал ее к себе, словно желая наполнить ею свою душу. Потребность обладать ею, настойчивая, отчаянная, затмевающая все, потрясла его тело, и они, сплетясь вместе, отдались безумному, захватывающему ритму. Антония неистово содрогнулась, прижимаясь к нему, и, громко вскрикнув в экстазе, увлекла Деверилла вместе с собой в волшебный мир любви.

Только после того, как все было кончено, Деверилл вспомнил, что она снова не воспользовалась губкой, и от следующей мысли у него остановилось дыхание: Антония могла забеременеть и, возможно, в этот самый момент она уже носит его ребенка.

Незнакомое чувство, о существовании которого Деверилл прежде не подозревал, сжало его сердце. Если Антония зачала от него ребенка, она выйдет за него замуж – даже если для этого ему придется приковать ее к себе цепью.

А если ребенка нет?

Тогда она все равно выйдет за него замуж, потому что он убедит ее и лучше кого бы то ни было сумеет защитить и ее саму, и ее состояние от посягательств злоумышленников.

Стараясь не обращать внимания на тихий, насмешливый внутренний голос, говоривший ему, что он себя обманывает, Трей притянул к себе расслабленное тело Антонии, и когда она вызывающе пошевелилась у него в объятиях, он не мог не почувствовать мощной волны желания, прокатившейся по его телу.

Дав себе клятву, что не отпустит Антонию, Деверилл нашел губами ее губы. Сейчас, когда их положение оставалось столь неопределенным, он не мог окончательно решить вопрос женитьбы, но твердо пообещал себе, что, когда все закончится, будет уговаривать Антонию до тех пор, пока она не сдастся и не согласится стать его женой.