Во время ужина Мадлен старательно изображала беспечность, которую в действительности вовсе не чувствовала. Рейн держался с той же прохладной отчужденностью, что и прежде. В его поведении не было ни близости, ни нежности, ни шутливости, ни дружеского подтрунивания, которыми были отмечены их взаимоотношения до венчания.

Поэтому, когда граф заявил о своем намерении провести следующие несколько дней в Лондоне, Мадлен не знала, чего в ее реакции было больше: разочарования или облегчения. По крайней мере, во время его отсутствия она сможет подвести итоги своих действий, которые, казалось, перестали приносить результаты. Также нужно будет встретиться с Фанни и сестрами Лоринг для внесения изменений в их план и консультации.

Неожиданно муж сообщил ей, где именно в его кабинете расположен сейф: он был встроен в стену и прикрыт картиной Джорджа Стаббса, изображающей породистого гнедого скакуна. Также Рейн сказал, что ключ от него обычно хранится в шкатулке, которая спрятана в его спальне, в шкафу. Уходя, он сухо пожелал ей спокойной ночи и поцеловал, едва коснувшись ее губ, после чего Мадлен в состоянии уныния отправилась готовиться ко сну.

Когда она встала на следующее утро, Рейн уже уехал из Ривервуда. Подавленная и плохо отдохнувшая, девушка поспешила в пансион, чтобы успеть к началу занятий. А когда она вернулась домой вскоре после полудня, ее ожидало письмо.

Сердце забилось чаще, когда она увидела знакомый небрежный почерк. Джерард наконец ответил ей.

Отдав Брэмсли верхнюю одежду, Мадлен направилась наверх, чтобы, уединившись в спальне, прочесть послание без посторонних.

Распечатав конверт, она обратила внимание, что письмо написано особенно неразборчивым, торопливым почерком, как будто брат писал его в крайней спешке.

«Маман, мы ведь выучили Джерарда писать хорошо, намного лучше, чем в этом письме», — подумала она, пытаясь разобрать слова в начале записки. Чем дальше она продвигалась, тем сильнее сжималось ее сердце.

«Дорогая сестрица!

Я должен тебе признаться, что ты совершенно права в своих предположениях. Прежде чем уехать, я действительно похитил у барона Эккерби ожерелье де Вассэ, но только с тем, чтобы вернуть его родителям Линет, которые являются его владельцами по праву. Драгоценности виконта и виконтессы были украдены вскоре после того, как они бежали в Англию, спасаясь от ужасов революции. Ожерелье оказалось в незаконном владении предыдущего барона Эккерби, а потом перешло по наследству нынешнему. И я не собираюсь его возвращать.

Проблема в том, что два дня назад барон побывал на ферме с тремя своими прихвостнями и в поисках драгоценности перерыл там все вверх дном. Ничего не найдя, мерзавцы решились на подлость: они избили миссис Добсон, чтобы силой вытянуть из нее сведения о моем местонахождении. Старушка, преданная душа, меня не выдала, но я думаю, это только вопрос времени, и Эккерби в конце концов меня найдет».

Мадлен вскрикнула, узнав, что их милая, заботливая экономка пострадала от головорезов барона. Прижав ладонь к губам, она продолжила читать.

«Родители моей невесты знают, что мы нашли пристанище в доме ее кузена Клода в Мэйдстоуне. На прошлой неделе Линет оповестила их в письме о том, что она в полном порядке и счастлива. Но поскольку ответа от них не получила, то опасается, что родители отреклись от нее из-за венчания со мной, как мы и предполагали. Я только боюсь, что они выдадут нас Эккерби, если он к ним заявится».

Мадлен покачала головой, приходя в беспокойство от мысли, какой переполох случится в доме де Вассэ, если туда нагрянет Эккерби со своими бандитами. Родители Линет, должно быть, чрезвычайно огорчены, что их единственная дочь сбежала с английским фермером, неважно, джентльменом или нет. Они, возможно, настолько сердиты на Джерарда, что поведают барону, где он скрывается.

«Я узнал о происходящем только сегодня утром от миссис Добсон, которая нашла возможность предупредить меня. Я не могу допустить, чтобы Эккерби нашел нас, поэтому нам придется покинуть дом Клода и перебраться куда-нибудь поблизости».

Придя в неописуемый ужас, Мадлен бессильно опустилась на стул.

«Джерард, глупый мальчик, что же ты наделал? Барон Эккерби не оставит попыток вернуть свою собственность, не останавливаясь даже перед насилием».

«У меня есть еще одна последняя просьба к тебе, милая сестрица. В дополнение к тому чеку, что ты недавно прислала, мне нужно еще двести фунтов, чтобы покинуть страну. Я думаю уехать с Линет во Францию, где Эккерби не обладает той властью, что здесь, если он решится меня там преследовать.

К слову, я очень рад был узнать, что ты вышла замуж. Поздравляю и желаю счастливой семейной жизни. И поскольку ты теперь графиня, то, наверное, сможешь уговорить своего мужа дать тебе денег взаймы. Я уверен, для Хэвиленда это не проблема — состоянию его бабушки позавидовал бы сам Крез. Со временем я верну долг, клянусь тебе».

Мадлен схватилась за голову, ощутив приступ тупой боли. Неужели Джерард и вправду полагает, что она выпросит у Рейна деньги, чтобы они могли улизнуть из страны с украденной драгоценностью? Видимо, так и есть, судя по следующему абзацу его письма.

«Поскольку, опасаясь быть обнаруженным, сам приехать к тебе не могу, я буду признателен, если ты переправишь чек Бену Пиллингу, хозяину постоялого двора «Синий-кабан» в Мэйдстоуне, а тот передаст его мне. Я заеду за ним в среду в час дня. Если к этому времени твое письмо еще не придет, я буду приходить туда ежедневно в это же время на протяжении недели. Но чем дольше ты задержишься с отправкой, тем большая опасность будет нам угрожать. Правда, я не сомневаюсь, что ты не подведешь, дорогая моя сестра.

Твой преданный брат Джерард».

Мадлен сжала письмо в руке. Страх за брата и возмущение его поведением боролись в ней в эту минуту. Если его схватят с бесценным украшением, ему грозит либо тюрьма, либо каторга, а то и виселица. Не говоря уже об увечьях, которые он может получить при встрече с приспешниками барона. Эккерби, понятно, жаждет возмездия. Поэтому даже если бы ей и удалось убедить Джерарда немедленно вернуть похищенное, это, возможно, уже ничего не изменит.

— Как он мог, маман? — пробормотала Мадлен, пытаясь подавить охватившую ее панику. — Невозможно поверить, что Джерард накликал такую беду своей глупостью. Достаточно уже того, что миссис Добсон избита подельниками барона Эккерби, рыскающими в поисках ожерелья.

«Я знаю, дорогая, — в сознании Мадлен прозвучал ответ ее матери. — Но Джерард всегда был романтичным. Наверное, у него такое понимание справедливости».

— Или так он пытается выслужиться перед родителями невесты, — ответила девушка еле слышно.

Стремясь совладать с приступом страха, она шептала проклятия вперемешку с мольбой о спасении своего незадачливого брата. Впрочем, от молитв, скорее всего, будет мало пользы. Также не будет толку, если она кинется на кровать и громко зарыдает, что ей сейчас очень хотелось сделать. Все это не спасет ее сумасбродного братца от трудностей, в которые он сам себя втравил. Девушка не могла справиться со своим отчаянием, как ни старалась.

«Так что же делать, маман?»

Но ответа матери, к сожалению, не последовало.

«Я должна спасти Джерарда, хотя он и сам виноват. Я ведь клятвенно обещала тебе приглядывать за ним, и я обязана держать свое слово».

«Да, конечно, ты должна, моя дорогая. Нельзя допустить, чтобы он пострадал».

Вскочив на ноги, Мадлен принялась шагами мерить свою спальню. Почти всю свою жизнь она защищала младшего брата, нянчилась с ним и воспитывала. Она поддержала его недавний побег с невестой, так как желала ему счастья. Родители Линет никогда не дали бы дочери разрешения выйти замуж за Джерарда. Несомненно, он надеялся на то, что, вернув виконту и виконтессе ожерелье, завоюет их расположение. Но если в результате он окажется в тюрьме или на том свете, то уже не будет иметь никакого значения, как они к нему относятся.

Поэтому, решила Мадлен, ей необходимо самой поехать в Мэйдстоун и постараться забрать у Джерарда ожерелье, после чего передать его барону Эккерби. Если драгоценность обнаружится в ее, а не брата, владении, то новое положение и титул защитят девушку от скандала. И Рейн, безусловно, вступится, если…

Мадлен вдруг опешила.

О боже, Рейн!

Что будет, если он узнает о преступлении Джерарда? Если обществу станет обо всем известно? Вдовствующая графиня Хэвиленд и так негодует на внука за выбор жены, а что она скажет, если узнает, что ее брат — преступник?

Нет, решила Мадлен, вновь охваченная паническим страхом. Она не может вовлечь Рейна в эту скандальную историю, запятнав чистую репутацию его семейства. Это отдалит бабушку от него еще больше. Она должна сама уладить проблему, стараясь не предать огласке предосудительный поступок брата.

Кроме того, она не имеет права отвлекать Рейна от его текущих занятий. Если он опять взялся за предыдущую профессиональную деятельность, нет сомнений, что это дела чрезвычайной важности.

Но более всего она опасалась того, что ей еще труднее будет завоевать любовь Рейна, если ее семья навлечет на него бесчестие.

Тяжесть на сердце Мадлен все возрастала, она тихо бормотала проклятия. Эта беда пришла в самый неподходящий период ее замужества.

И все же, каков ее выбор? Джерард — ее брат, ее плоть и кровь. Она не может оставить его наедине с опасностью только потому, что желает устроить собственное семейное счастье.

Расправив плечи, Мадлен глубоко вздохнула, возвращая себе самообладание.

— Прости меня, маман, — произнесла она достаточно громко. — Но когда я увижу Джерарда, я придушу его.

Тем временем ей было необходимо быстро определиться с дальнейшими действиями. Каким-то образом она должна заставить брата поступить разумно и передать ожерелье ей на сохранение. Затем удержать барона Эккерби от какой-либо мести за совершенное Джерардом воровство.

Что касается дополнительных средств, о которых он просил ее, Мадлен рассудила, что она точно не будет просить денег у мужа. Девушка более не хотела обременять Рейна, она уже и без того слишком дорого ему обошлась. Ее новые наряды и так стоили ему целого состояния.

Пока она намерена использовать те деньги, которые регулярно получает от Рейна на мелкие расходы. Если прибавить их к тем ста фунтам, которые Мадлен уже отдала брату, то этого будет вполне достаточно, чтобы Джерард и Линет смогли уехать во Францию и обустроиться там в первое время. Позже она сможет отсылать ему деньги, заработанные ею в пансионе…

Да, поклялась себе Мадлен, она уладит эту проблему самостоятельно. Она не будет просить Рейна о помощи, не будет создавать ему трудностей или навлекать на него позор. Ей страшно не хотелось делать что-либо у него за спиной, но другого выхода все равно не было.

Мадлен нужно немедленно ехать в Мэйдстоун. Она припоминала, что городок расположен к юго-востоку от Лондона, в графстве Кент, по дороге к побережью, где-то в пятидесяти милях отсюда — не меньше полудня пути. Сначала она навестит Клода Дюбонэ и выяснит, не знает ли он, где прячутся Джерард и Линет. Если тот ничего не знает, она дождется появления брата в гостинице «Синий кабан» и предстанет перед ним лично завтра днем, когда он придет туда за банковским чеком. Возможно, ей даже удастся вернуться домой поздним вечером.

Конечно, придется сочинить историю, почему это ей вдруг пришлось спешно покинуть Ривервуд. Рейн опять уехал на несколько дней, так что у нее есть немного времени, прежде чем он ее хватится.

Однако нужно быть осторожной с помощниками Рейна, не забывая об их беззаветной преданности хозяину. А это значит, что она не сможет воспользоваться услугами ни его кучеров, ни лакеев, ни конюхов. Поэтому придется либо просить экипаж взаймы у знакомых, либо нанимать на стороне.

Но как все это осуществить? Арабелла сейчас в Лондоне… Мадлен может объявить, что едет навестить ее, но вместо этого по прибытии в Лондон отправиться прямиком на почтовую станцию, а оттуда доехать до Мэйдстоуна в почтовом дилижансе. Арабелла, скорее всего, поддержит ее в этой затее, когда узнает, что у Мадлен срочное семейное дело, требующее ее безотлагательного внимания.

А Брэмсли, вероятно, не будет задавать ей лишних вопросов, поскольку она на прошлой неделе провела немало времени в Лондоне с Арабеллой. И он, надо полагать, не откажет ей в выдаче оставшейся части суммы, отпущенной Рейном на ее мелкие расходы, если она об этом попросит.

Стук в дверь спальни заставил Мадлен вздрогнуть и прервать свои суматошные размышления. Когда она открыла ее, то обнаружила за ней Брэмсли, будто бы явившегося на мысленный призыв графини.

— Мисс Бланшард пожаловала к вам с визитом, миледи, — оповестил ее мажорном.

Несколько мгновений Мадлен непонимающе смотрела на него, прежде чем вспомнила, что пригласила Тесс на ленч всего несколько часов назад, когда столкнулась с ней в пансионе. Она решила, что это будет удобным случаем познакомиться с той поближе. Но, к сожалению, сейчас было не самое подходящее время для дружеских бесед и посиделок. Хотя с другой стороны… Мадлен замерла от осенившей ее мысли. Возможно, Тесс именно тот человек, который сможет ей помочь.

— Не будете ли вы так любезны, Брэмсли, проводить мисс Бланшард в мою спальню?

Хотя это было довольно странное распоряжение, Брэмсли не проявил ни малейшего смущения.

— Непременно, миледи, как пожелаете.

Как только он удалился, Мадлен отправилась в свою гардеробную и принесла оттуда саквояж. Если она собирается ехать в Мэйдстоун, то ей необходимо будет взять с собой вещи на одну ночь вне дома, а возможно, и больше.

К тому моменту, когда Тесс вошла в ее спальню, Мадлен почти закончила упаковывать саквояж.

— Тесс, простите меня великодушно, — она сразу же принялась извиняться. — Но придется перенести наш совместный ленч на другой раз. Мне только что стало известно о небольшом семейном затруднении, которое я должна срочно разрешить.

Тесс тут же вошла в ее положение.

— Надеюсь, ничего серьезного?

«Я тоже на это надеюсь», — сказала ей Мадлен мысленно.

Отвечая вслух, она постаралась придать своему голосу уверенность.

— Думаю, что нет. Но это потребует моего отсутствия здесь в течение одного-двух дней. Мне очень не хотелось бы вас обременять, но я не могу оставить пансион, не оповестив Арабеллу заблаговременно. Не будет ли для вас слишком неудобным провести мои занятия завтра и, возможно, в четверг?

— Конечно, я с радостью вас подменю. Вы же вели мои занятия, когда я была в отъезде.

— Спасибо, — сказала Мадлен благодарно.

— Возможно, я могу еще что-нибудь сделать для вас? — спросила ее Тесс. — Вы выглядите обеспокоенной.

Пока Мадлен мешкала с ответом, Тесс продолжила негромким голосом:

— Я много раз видела такое выражение лица у женщин, когда они находятся в затруднительном положении, Мадлен. Если вы попали в беду, я бы хотела вам помочь.

Девушка опять ничего не ответила, встретившись с проницательным взглядом Тесс. Лицо последней выражало искреннее сочувствие. Возможно, она была столь сострадательна потому, что часто сталкивалась с людским горем и лишениями.

Видя, что Мадлен все еще пребывает в замешательстве, мисс Бланшард поспешила прибавить:

— Вы можете рассчитывать на полную конфиденциальность с моей стороны, если вы об этом волнуетесь.

Дело было не только в конфиденциальности. Тесс была ей практически незнакома. Тем не менее, Мадлен чувствовала, что ей можно довериться. Вопрос был в другом: на каком основании Тесс должна ей верить?

— Вы уверены, что хотите брать на себя груз моих проблем, Тесс? Вы едва меня знаете.

Та слегка улыбнулась.

— Арабелла за вас поручилась, а этого для меня достаточно. К тому же я хорошо знаю, как жизнь может быть жестока по отношению к женщинам, не имеющим поддержки знатной семьи или значительного состояния. Нам, дамам, нужно помогать друг другу, я так думаю.

Грустно улыбнувшись, Мадлен глубоко вздохнула. Ей бы не хотелось впутывать посторонних людей в свои дела, которые могли окончиться скандалом, но сейчас она остро нуждалась в союзнике. Решив принять предложение Тесс о помощи, девушка кивнула.

— Ну, хорошо… Мне надо срочно ехать в Лондон, но мне бы не хотелось, чтобы муж узнал об этом особом предприятии. Вы не будете против, если я одолжу у вас карету и кучера, чтобы добраться в столицу?

— Мы сделаем даже лучше — я сама отвезу вас в Лондон.

Мадлен посмотрела в добрые глаза собеседницы.

— Вероятно, вы хотите знать, почему я держу все это в тайне от Хэвиленда…

Тесс подняла руку, прерывая ее.

— Я не требую от вас никаких объяснений, если только вы сами не желаете рассказать. Сейчас вам нужен друг, и я в вашем распоряжении.

Мадлен чувствовала горячее желание обнять ее за доверие и ненавязчивую поддержку, но вместо этого опять принялась бормотать сердечные благодарности.

— Вы планируете выехать прямо сейчас? — спросила Тесс, глядя на саквояж, лежащий на кровати Мадлен.

— Да, если это возможно. Но прежде не могли бы вы дать мне пару минут? Мне надо поговорить с мажордомом и сделать кое-какие финансовые приготовления.

— Безусловно.

— Я распоряжусь, чтобы нам упаковали еду в дорогу, раз уж мне приходится отменить ленч, на который я вас пригласила, — добавила Мадлен, спохватившись.

В ответ Тесс весело засмеялась и уверила Мадлен, что может легко обойтись и без ленча. Но та была только рада отвлечься на житейские заботы.

Это поможет ей на время забыть страх за своего безответственного брата и не думать о том, как спасти Джерарда от катастрофы, которую он навлек на себя своим хоть и донкихотским, но уголовно наказуемым поступком.

* * *

— Мистер Брэмсли ожидает вас в вашем кабинете, милорд, — доложил Уолтерс Рейну, когда тот вернулся в свой лондонский особняк поздно вечером.

Кивнув своему помощнику, Рейн ощутил, как на сердце легла тяжесть. Раз Брэмсли лично преодолел весь этот путь из Чизвика, то он, скорее всего, привез нерадостные новости. Время было уже позднее, около полуночи. Рейн только что возвратился из клуба, где провел вечер в попытках развлечься. Несмотря на то что дело разоблачения заговора приближалось к своей критической точке, драма, которая разыгрывалась в его загородном поместье в Чизвике, сейчас волновала его намного сильнее.

Усилием воли граф согнал с лица озабоченность, прежде чем войти в кабинет и поприветствовать своего мажордома.

— Какие новости вы мне привезли, Брэмсли? — спросил Рейн, изо всех сил притворяясь бесстрастным.

— Вы приказали мне внимательно следить за всеми из ряда вон выходящими поступками леди Хэвиленд, милорд, — Брэмсли начал как будто бы неохотно, не проявляя интереса к тому, почему граф шпионит за своей супругой, но и явно не желая быть дурным вестником.

— И вы заметили в ее поведении что-то подозрительное, — сказал Рейн, поощряя его к дальнейшему рассказу.

— Да, милорд. Ее светлость внезапно покинули Ривервуд сегодня днем.

— Пыталась ли она перед этим открыть мой сейф?

— Насколько я понимаю, нет. Но она потребовала выдать ей остаток ее карманных денег, прежде чем они с мисс Бланшард уехали в Лондон.

— Она и раньше ездила туда во время моего отсутствия, — заметил Рейн.

— Да, но на этот раз графиня сообщила, что собирается остановиться в лондонском доме леди Дэнверс, а мне доподлинно известно, что ее светлость уехали отсюда вчера вечером в родовое поместье семьи Дэнверс.

Все еще надеясь найти простое объяснение поведению жены, Рейн крепко стиснул зубы и молча стал слушать Брэмсли дальше.

— Я подумал, что лучше ошибиться в чрезмерной бдительности, и направил Джона Джеймса следить за леди Хэвиленд, согласно вашему распоряжению. Я получил вести от Джона только час назад и сразу направился к вам с донесением.

Джон Джеймс — бывший агент британской разведки, оставшийся после поражения Наполеона в команде Рейна. Граф послал Джона в Ривервуд сегодня утром как раз для подобных ситуаций, так как тот имел богатый опыт вести слежку, не привлекая к себе лишнего внимания. В роли лакея в штате Брэмсли он имеет хорошую возможность наблюдать за Мадлен.

— Вероятно, он обнаружил серьезный проступок, — предположил Хэвиленд, ощутив неприятный холодок, пробежавший по коже.

— Боюсь, что так, милорд. Мисс Бланшард доставила леди Хэвиленд на почтовую станцию Суон, где ее светлость наняли дилижанс и выехали на восток, по направлению к Кентербери.

Рейн нахмурился. Суон — крупная почтовая станция на окраине Лондона. Таким образом, для Мадлен имело смысл ехать туда только в том случае, если ей нужно было нанять экипаж тайно. Можно было предположить, что она направится в Челмсфорд, в графстве Эссекс, где находится ее родительский дом, но не в Кентербери, что в Кенте. Дорога в Кентербери ведет далее в Дувр, морской порт на побережье, откуда можно быстро переправиться во Францию, рассеянно размышлял Рейн.

— Джеймс последовал за ней?

— Да, поскакал верхом. Доехав до Мэйдстоуна сегодня к вечеру, леди Хэвиленд сперва ненадолго остановилась на постоялом дворе, затем направилась к расположенному неподалеку особняку, где, по-видимому, никого не оказалось дома, потом вернулась в гостиницу «Синий кабан», где заняла номер. Очевидно, она пробудет там всю ночь.

Мэйдстоун также находится в графстве Кент, не так далеко от Хэвиленд-парка. Но было еще более непонятно, почему Мадлен остановилась там на ночь, если, конечно, у нее не была заранее назначена встреча. Недобрые подозрения Рейна усилились.

— Джеймс будет следить за леди Хэвиленд и дальше и пришлет известие прямо сюда, если она продолжит свой путь.

— Спасибо, Брэмсли, вы хорошо поработали. Скажите Уолтерсу, чтобы он подготовил мне карету на рассвете, — сказал он в заключение. — И можете отправляться спать.

— Если вы не будете возражать, милорд, я предпочту вернуться сегодня в Ривервуд, там меня еще ожидают дела.

— Как вам угодно. С настоящего момента я сам займусь этим вопросом.

Брэмсли поклонился и покинул кабинет, оставив Рейна наедине с его беспокойными мыслями.

Граф был решительно настроен выследить свою заблудшую жену и выяснить, в каких махинациях она замешана. Но он подождет до утра. Рейн мог бы отправиться туда ночью, но он хотел оттянуть то время, когда выяснится горькая правда.

Рейн едко засмеялся над самим собой, признавая собственную слабость. Наверное, в этом было проявление трусости, но ему страшно не хотелось признавать, что Мадлен предала его. Что еще ужаснее, он не имел ни малейшего желания заявиться туда среди ночи и застать свою жену с любовником.

Он едва не дошел до умопомрачения, пытаясь прогнать из головы преследовавшее его видение Мадлен, отдающей свое сладостное, роскошное тело другому мужчине. Смесь ярости и тоски заполоняла его сознание, несмотря на все старания подавить эти чувства и рассуждать логически и трезво, не отдаваясь во власть неразумных эмоций.

Дрожащими руками Рейн налил себе крепкого бренди, затем упал в кресло и уставился невидящими глазами на огонь, с треском горящий в камине. При этом, правда, он не надеялся, что выдержанное спиртное и жарко пылающее пламя очага смогут унять холод, который он чувствовал внутри.

«Будь осторожен в своих желаниях», — подумал он угрюмо. Он хотел получить подтверждения того, что Мадлен что-то утаивает от него. И теперь эти подтверждения у него были. Она отправилась в путешествие, о цели которого солгала. Путешествие, о котором бы он никогда не узнал, если бы его не оповестили слуги, шпионящие за ней по его распоряжению.

Скрытность Мадлен свидетельствовала о ее виновности громче всяких слов. Но виновности в чем?

Почему она не обратилась к нему? Если ей нужна финансовая помощь, как подозревал Рейн, она могла бы не сомневаться в том, что он ее предоставит, даже если при этом пришлось бы замять прегрешения ее брата.

Но не исключено, что дело было не в нем. Не исключено, что Мадлен поехала на встречу не с Джерардом, а с бароном Эккерби.

От этой ужасающей мысли Рейна обдало холодным потом. Неужели она поехала на свидание с любовником, точно так же, как тогда Камиль? Неужто история повторяется? Десять лет назад он выследил предательницу, спешащую на встречу с тайным возлюбленным. Именно так ему стало известно о ее измене.

Случаи пугающе похожи, Рейн отметил этот неприятный факт. Мадлен, возможно, старается не для себя. Все больше было похоже на то, что, выйдя за него, она принесла себя в жертву, чтобы помочь брату или даже любовнику.

Рейн хватил большой обжигающий глоток бренди, более не в силах сдерживать ураган эмоций, носившихся в его сознании… обида, злость, горькое разочарование, ревность и панический страх обуревали его в эту минуту.

Даже когда Камиль разбила его юношеское сердце, он не испытал такой боли. Даже во время самых трудных своих заданий, когда ему приходилось иметь дело с опасностью, предательством и самой смертью, он не ощущал такой уничтожающей пустоты, такой безнадежности. Каким же дураком он был, полагая Мадлен лучшей для себя парой.

Граф горячо клял себя. Он впустил Мадлен в свое сердце. Он сам довел себя до опасного состояния зависимости от жены, не понимая реальности угрозы, которую она может для него представлять.

И теперь он расплачивается за свою ошибку. Зажмурившись, Рейн откинул голову на спинку кресла. Предстояла долгая ночь, заснуть в которую он и не надеялся.