Лондон, ноябрь, 1817

Рейн медленно пробуждался со смешанным чувством наслаждения и удовлетворенности. Наслаждения, потому что всю вторую половину этого дождливого дня он провел в занятиях любовью со своей женой, прежде чем заснул от пресыщенности и измождения. А удовлетворения — оттого, что они праздновали заключение акушерки о беременности Мадлен.

Она, уставшая от любовных утех, лежала сейчас в его объятиях в тихой полудреме. Дождь уже закончился, их спальня в лондонском доме была наполнена вечерней тишиной.

Рейн ласково провел ладонью по ее голому животу, любуясь привлекательным, теплым телом и восторгаясь от мысли, что внутри нее теперь растет его семя.

Немного подавшись назад, он приподнялся на локте, чтобы получше ее рассмотреть. Рейн отметил для себя, что она значительно похорошела. Он восхитился ее кожей, такой гладкой и чистой.

Как ему вообще могло прийти когда-то в голову, что она простушка? Теперь он не мог этого понять. Когда он начал считать ее красивой? Скорее всего, с самого начала. Правда, красота ее была внутренней, не поверхностной. Мадлен волновала, будоражила, интриговала его.

И в последние недели, с тех пор как они признались друг другу в любви, Рейн следовал правилу, которое сам для себя установил. Он доказывал на деле, а не только красивыми словами, как он в нее влюблен и как много она для него значит.

Рейн был решительно настроен развеять все ее сомнения. А Мадлен оказалась такой ненасытной в любви и все время требовала новых и новых «доказательств». На их супружеском ложе она становилась все более раскованной, демонстрируя врожденное мастерство соблазнительницы.

Ее любовь была сказочным даром, но и страстная натура супруги также пленила его сердце. С каждым днем его потребность в ней все возрастала.

Подняв руку, Рейн убрал с лица жены упавший локон, задержавшись на секунду на ее мягкой, шелковистой коже. Несомненно, он обрел в Мадлен неожиданное сокровище. Она энергична, активна и не боится жить в полную силу. Она подвигла его опять очертя голову кинуться в любовь, отогрев его сердце, так долго остававшееся холодным, и заполняя давнюю пустоту в его душе. Теперь у Хэвиленда не укладывалось в голове, как он мог даже думать о том, что способен жить без Мадлен.

Он любит ее пылко, горячо, безмерно.

В конце концов его нежные прикосновения возымели действие, и Мадлен открыла глаза. Она была такой сонно-взъерошенной, теплой и, о Боже, такой желанной. Она медленно повернула к нему голову и заглянула в глаза.

Как будто думая о том же, о чем и он, Мадлен улыбнулась мужу слабой, пресыщенной улыбкой, которая была сама любовь.

Рейн почувствовал, как сердце в его груди возликовало. Он страстно хотел видеть эту очаровательную улыбку каждый день своей жизни. Хотел, чтобы ее счастливый смех наполнял его существование радостью.

— Я не собиралась засыпать, — прошептала она. — В этом ты виноват, мой милый супруг. Твоя мужская сила совсем уничтожает такую обыкновенную женщину, как я.

Тихо засмеявшись, он легко дотронулся кончиками пальцев до ее губ, наслаждаясь удовольствием, запечатленным на ее лице.

— В тебе нет ничего обыкновенного, дорогая. И твоей вины в том, что мы уснули, тоже нет. Сегодня ты совершенно лишила меня разума. Я теперь уже, наверное, никогда не поправлюсь.

Ее улыбка была потрясающе чувственной, и Рейн опять сдался своему непреодолимому вожделению и запустил пальцы в ее волосы, привлекая голову жены к своей. За миг до того, как он прижался к ее губам, он увидел ее блестящие глаза, затуманенные желанием.

Долгие, сладостные мгновения Мадлен отдавалась его щедрым ласкам… но потом, упершись ладонями в его обнаженную грудь, она заставила его прекратить поцелуй.

— Рейн… Уилл Стокс скоро будет у нас, ты не забыл про эту встречу?

— Нет, я не забыл.

— Нам будет стыдно, если он застанет нас валяющимися в кровати целый день.

— Ничего, он все поймет.

— Рейн, ну серьезно…

Он уступил, сорвав последний, затяжной поцелуй.

— Ну ладно, если ты настаиваешь.

Он помог ей подняться с кровати, но ее последующие попытки умыться и одеться постоянно прерывались частыми поцелуями и его потребностью все время обнимать ее.

Мадлен, конечно, не возражала, что было ясно по ее вздохам удовольствия, которыми сопровождались его приставания.

Когда Рейн помогал застегнуть крючки платья у нее на спине, он не смог удержаться, чтобы не скользнуть ладонями вперед и не обхватить ее слегка вздувшийся живот.

От этого нежного прикосновения Мадлен опять вздохнула, на этот раз от полнейшей удовлетворенности.

— Я все еще не могу привыкнуть к тому, как разительно изменилась моя жизнь, — тихо проворковала она. — Еще пару месяцев назад я и мечтать не могла о том, что у меня будет прекрасный муж, которого хочется любить и лелеять, и что я буду ожидать от него ребенка. Я переполнена счастьем, Рейн.

Он положил подбородок на ее макушку.

— И я тоже, милая.

— Эти дни, кажется, состоят из счастья. Твоя бабушка хоть совсем и не в восторге от меня, но, надеюсь, будет рада узнать, что у вашего рода скоро появится наследник. И ты должен радоваться, что тебе больше не надо трудиться над зачатием потомства.

Рейн улыбнулся зарытыми в ее волосы губами.

— Я очень люблю этот труд, уверяю тебя.

Мадлен мягко засмеялась.

— И Джерард тоже обрел свое счастье благодаря тебе. Родители Линет полностью приняли его в семью и относятся к нему как к родному сыну. Но кто мог подумать, что Фредди остановит свой выбор на приличной юной леди и тем порадует своего отца?

Губы Рейна растянулись в улыбке при мысли, что его неугомонный кузен остепенится в респектабельном браке. Что и говорить, многое изменилось за те два месяца, которые прошли со дня его первой встречи с Мадлен.

— И все три сестры Лоринг безумно счастливы в своих семьях, — продолжала она подводить итог. — Лили, пожалуй, больше остальных.

Самая младшая из сестер Лоринг недавно вернулась из свадебного путешествия со своим мужем, маркизом Клэйбурном. Лили сразу же прониклась к Мадлен симпатией, и они быстро сдружились.

— Я всегда буду благодарна, — прибавила она искренне, — Арабелле и Розлин за то, что они помогали мне завоевывать тебя, Рейн. И Фанни тоже, конечно.

— Ты преувеличиваешь их заслуги, моя дорогая.

— Я так не думаю. Советы Фанни были особенно ценны, когда я пыталась обратить на себя твое внимание.

Он не удивился, узнав имя куртизанки, преподавшей Мадлен уроки своего ремесла. А вот новость, что Фанни Ирвин направила свои таланты в совершенно иное русло — сочинение готических романов, была неожиданной. Ее первый писательский опыт, опубликованный анонимно, если и не стал событием в литературных кругах, то, по крайней мере, имел очень хорошие продажи.

— И теперь я волнуюсь только о Тесс Бланшард, — заметила Мадлен обеспокоенным тоном.

Большим потрясением явилось то, что мисс Бланшард оказалась замешана в компрометирующей связи с проживающим по соседству герцогом и была вынуждена выйти за него замуж, чтобы избежать назревающего скандала.

— Тесс так хотела выйти замуж по любви, — сказала Мадлен сокрушенно. — А этот брак вряд ли назовешь нежным союзом двух любящих душ. Но, по крайней мере, они физически привлекают друг друга, если судить по страстям, которые кипят между ними. Надеюсь, Фанни поможет ей поправить положение в семье так же, как она сделала это для меня.

— Наверное, им нужно предоставить возможность самим решать свои проблемы, — мягко заметил Рейн.

Мадлен начала спорить, но в эту минуту за окном раздался шум экипажа, останавливающегося перед их домом. Последовав за Рейном к окну, она выглянула на улицу и узнала ландо вдовствующей графини Хэвиленд.

Внутри у нее все сжалось при мысли, что сейчас опять придется иметь дело со склочной старухой.

— Полагаю, визит твоей бабушки связан с извещением о моей беременности, — сказала Мадлен.

Хотя он и не поддерживал с бабушкой отношений со времени их ожесточенной стычки в Ривервуде, соблюдая правила этикета, Рейн все же послал ей вчера небольшое письмо, в котором сообщил, что Мадлен, вероятно, в положении.

— Я тоже так думаю, сейчас все узнаем.

Несмотря на визит родственницы, Рейн не спешил завершать облачение в одежды, а Мадлен проявляла еще меньше рвения. К тому времени, когда они наконец спустились на первый этаж, леди Хэвиленд уже ожидала их в гостиной.

Вдова с достоинством поднялась, когда они вошли в комнату. Но, как это ни удивительно, ее лицо выражало неуверенность, как будто бы она робела от предстоящей встречи. Тем не менее, она оглядела Мадлен пристальным изучающим взглядом, от которого ее бросило в краску.

— Как я понимаю, поздравления сейчас будут очень уместны, — начала леди Хэвиленд невозмутимо, но без агрессии, которой ожидала с ее стороны Мадлен.

— Это как посмотреть, — ответил Рейн сухо. — Я отдал распоряжение отказывать тебе в приеме до тех пор, пока ты не захочешь принести Мадлен свои извинения. Видимо, ты убедила Уолтерса в том, что готова это сделать.

Вдова поджала губы.

— Да.

Выражение его лица осталось холодным, он только покровительственно обнял Мадлен за плечи.

— Что «да», бабушка?

— Я приехала… просить у твоей жены прощения… за то отношение к ней, которое я себе позволила.

Такое начало привело Рейна в нетерпение.

— Мою жену зовут Мадлен, бабушка. И ты можешь говорить непосредственно с ней, поскольку она стоит перед тобой.

На надменном лице графини отразилась внутренняя борьба, но вскоре она, видимо, пришла к определенности.

— Ну хорошо, — сказала вдова на удивление кротким тоном, встречаясь взглядом с Мадлен. — Я покорно прошу вашего прощения, Мадлен. Я была совершенно не права, обращаясь с вами таким непозволительным образом. Я искренне надеюсь, что мы начнем наши отношения с чистого листа.

Пораженная очевидным смирением ее светлости, Мадлен взглянула на Рейна, потом снова на его бабушку.

— Безусловно, миледи. Я буду очень рада начать наши отношения заново.

Леди Хэвиленд явно испытала огромное облегчение.

— Спасибо, моя дорогая. А теперь, если не возражаете, я присяду. У меня ведь слабое сердце, вы же знаете.

Мадлен заметила, что мрачный вид Рейна сменился оживленностью с легким оттенком скептицизма, когда он помогал старушке устроиться в удобном кресле.

— Твои извинения достаточны, бабушка, даже более того. Но бесконечные жалобы на больное сердце уже не находят сочувствия. Твои врачи уверяют, что для своего преклонного возраста ты исключительно здорова. И ты запросто можешь пережить своих внуков.

— Очень в этом сомневаюсь, — проворчала графиня. — Можешь быть таким бесчувственным, если тебе так хочется.

Но увидев, что Рейн нахмурился, она поймала его за руку.

— Не обижайся, мой мальчик, я не хотела ссориться. Скажу откровенно, я больше не имею ничего против твоего брака. Я надеялась, что ты удачно женишься и произведешь на свет наследника, чтобы твой негодник-дядя, позорящий наш род, не мог претендовать на титул. Но больше всего я желала, чтобы ты был счастлив. А Дафна говорила мне, что ты очень счастлив с Мадлен, и она, несомненно, станет хорошей матерью для твоих детей.

— Чрезвычайно счастлив, бабушка, — согласился Рейн. — Но ты не обрадуешься, когда узнаешь, что я собираюсь продолжить свою прежнюю работу.

Рейн принял предложение стать секретным агентом, подотчетным лично министру внутренних дел виконту Сидмуту. В его обязанности теперь входило раскрытие и предотвращение заговоров, угрожающих безопасности государства и его граждан.

Мадлен была чрезвычайно рада тому, что Рейн нашел для себя дело, которое даст ему возможность проявить свои неординарные способности и навыки, поскольку понимала его непреодолимую потребность в помощи другим. И если смотреть в самую суть, то его отвага, сострадание и обостренное чувство справедливости — как раз то, за что, по большей части, она его и полюбила.

Услышав заявление внука, леди Хэвиленд совершила над собой явное усилие, чтобы, не высказать какую-нибудь колкость.

— Ты изменил мое отношение и к этому тоже, Рейн. Принц-регент лично похвалил твою доблесть на службе короне, а я бы никогда не стала препятствовать, пожеланиям принца, ты же знаешь. Правда, я горжусь тобой, мой мальчик.

Рейн склонился, чтобы поцеловать бабушку в щеку. От этого проявления нежности графиня стала довольной и немного смущенной.

— Должна сказать, Рейн, я чрезвычайно рада, что ты обрел семейное счастье. Бог свидетель, я никогда не могла поладить с твоим дедом, который женился на мне только лишь из-за моего состояния.

Воспоминания о прошлом погрузили ее на несколько мгновений в задумчивость. Затем она обратилась к Мадлен.

— Вы оказались не так корыстны, как я боялась, иначе приняли бы предложенные мною деньги. Думаю, это подтверждает то, что вы любите моего внука хотя бы чуть-чуть.

— Я люблю его, леди Хэвиленд. Безмерно.

— Ну если так, то вы, должно быть, подходите ему, в конце концов. И вы стали значительно лучше выглядеть в этом новом светском наряде. А если вы еще бросите преподавать в этой плебейской школе, я со спокойным сердцем смогу представить вас в своих кругах.

— Бабушка, — сказал Рейн грозно, а Мадлен только лишь улыбнулась.

Ее жизнь будет так же полнокровна, как и жизнь Рейна, если она продолжит воспитывать своих способных учениц, наполняя их юные умы и снабжая необходимыми навыками, чтобы те смогли стать настоящими леди.

Но наиболее полноценной жизнь будет тогда, когда у нее появятся собственные дети. Ее и Рейна.

— Ну ладно, ладно, — легко сдалась леди Хэвиленд. — Постараюсь примириться со всем этим.

Как раз в это время в дверном проеме показался Уолтерс и вежливо покашлял.

— Мистер Стокс желает вас видеть, милорд.

Рейн поднял бровь, глядя на Мадлен, и она поняла, что он не хотел бы оставлять ее один на один со своей придирчивой бабушкой.

Но она подбодрила супруга.

— Ступай, займись делами с мистером Стоксом, Рейн. Мы с леди Хэвиленд воспользуемся случаем познакомиться поближе.

Граф недолго оставался в нерешительности, но потом кивнул.

— Прошу прощения, бабушка, но эта встреча была назначена заранее.

Затем взяв Мадлен за руку, он увлек ее за дверь, в коридор.

— Ты уверена, что совладаешь с ней самостоятельно? — спросил он, притворив за собою дверь.

— Да, уверена, — ответила ему Мадлен. — Попытка твоей бабушки примириться со мной, без сомнений, объясняется тем, что она поверила твоей угрозе порвать с ней отношения. Но если она и не совсем искренна в своей благосклонности ко мне, то в будущем я надеюсь завоевать ее доверие.

— Я все еще нахожу удивительным то, что ты готова простить ее. Ты намного великодушнее, чем мог бы быть я.

Мадлен улыбнулась.

— Я могу простить ее, Рейн, потому что в глубине души она любит тебя и желает тебе только добра. И, если подумать, мы оба должны быть ей благодарны. Ведь это она настояла, чтобы ты подыскал себе невесту и вступил в брак. Иначе у тебя не было бы необходимости искать удобную кандидатуру и ты не женился бы на мне.

Рейн улыбнулся, глядя на нее влюбленными глазами.

— Меньше всего ты — «удобная кандидатура», любовь моя, к моей великой радости и удовлетворению. К счастью, я люблю трудности.

Мадлен хохотнула.

— И я тоже. Я очень довольна, что мой муж — бывший шпион и руководитель секретной организации. Любой другой мужчина был бы слишком ручным и скучным для меня.

— Ты меня полностью приручила, милая. Но, полагаю, я заслуживаю большей похвалы за то, что был достаточно проницательным, чтобы выбрать именно тебя.

Весело глядя ему в глаза, Мадлен положила ладонь на могучую грудь, чувствуя, как в ней ритмично бьется его сердце.

— Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты выбрал меня, дорогой мой супруг. Ты спас меня от незавидной судьбы старой девы.

— А ты, милая Мадлен, спасла меня от беспросветной скуки и безнадеги. Но важнее то, что ты спасла меня от прозябания без любви.

Слегка улыбнувшись, она удивленно покачала головой.

— Невероятно, но мы пережили все козни и злоключения наших многочисленных родственников и знакомых: моего брата, Эккерби, твоей бабушки, Фредди…

Рейн обнял ее, окружая своим теплом, вызывающим в ней чувство защищенности и надежности.

— Да, верно. Но теперь, к сожалению, я должен обратиться к своим служебным обязанностям.

Герцог Сидмут привлек Рейна для решения новой задачи, а тот призвал себе в помощь Уилла Стокса. Они оба были с головой погружены в проработку деталей этой операции.

— Уилл ждет тебя, — напомнила ему Мадлен.

Но граф задержал свой уход на время, достаточное для пылкого поцелуя с Мадлен. Наслаждаясь вкусом его чудесных губ, она удовлетворенно вздохнула, чувствуя себя любимой, желанной и хранимой.

И когда он наконец отпустил жену, она охотно позволила ему уйти. Хотя Мадлен и будет скучать по нему, пока они разлучены, она испытывала величайшую радость, зная, что Рейн всегда будет возвращаться домой, к ней.

Сердце ее наполнялось счастьем, пока она смотрела на удаляющуюся фигуру своего мужа, высокую, статную.

После этого, с блаженной улыбкой на устах, Мадлен направилась в гостиную, где ее ждала бабушка Рейна. Когда-нибудь она обязательно завоюет сердце надменной старушки, ведь у нее богатый опыт общения со своенравными пожилыми аристократками, и бабушка Рейна не будет исключением. Особенно когда Мадлен подарит Рейну наследника, о котором так мечтает старая графиня.

Она жалела только о том, что рядом нет ее дорогой маман, чтобы обнять своего первого внука.

Открыв дверь в гостиную, Мадлен на мгновенье остановилась, борясь с комом, подступающим к горлу. Увы, ее мать никогда уже не будет с ней.

— Тебе не нужно больше волноваться за твоих детей, маман, — тихо произнесла Мадлен. — Джерард и я обрели счастье, больше которого в этом мире нет.