— Привет, Кэт, — негромко произнес Джейк безучастным голосом. — Давно не виделись.

Кэтлин молчала. Даже если бы ей удалось придумать ответ, она ни за что не смогла бы протолкнуть слова сквозь судорожно сжавшееся горло. Но и отвернуться она не могла. Она лишь смотрела на Джейка тревожным взглядом.

На краткий миг годы разлуки померкли. Кэтлин видела перед собой не опасного преступника, чье лицо запечатлено на объявлении о розыске, — нет, перед ней стоял прежний Джейк, тот, кого она любила в юности. Она ускользала из дома ради встреч с ним здесь, в этом волшебном уголке. И теперь они вновь превратились в юных влюбленных, готовых поделиться мечтами, надеждами и желаниями. Кэтлин ощутила возбуждение, восторг, ни с чем не сравнимую радость при виде Джейка…

Но не прошло и секунды, как этот образ потускнел. Его сменило видение безжизненного окровавленного тела брата Нила, обмякшего в руках отца, — Нила, погибшего от руки Джейка. Ослепляющая и острая боль пронзила Кэтлин, возвращая ее к реальности. Ошеломленная, побледневшая, она теперь смотрела на Джейка другими глазами.

За годы отсутствия он изменился. Его слишком длинные непокорные волосы, выбивающиеся из-под шляпы, по-прежнему имели оттенок запыленной пшеницы, а глаза сохранили живой, поразительно яркий зеленый цвет. Но ветер, солнце и тяготы жизни стерли следы мягкости с его лица, покрытая загаром кожа казалась бронзовой. Тело Джейка осталось гибким и сильным, без единой унции жира, но торс выглядел мощнее, мускулистее, чем раньше, а выцветшая голубая рубашка туго натянулась на плечах, ставших заметно шире.

Кэтлин перевела взгляд на поцарапанные пистолеты в кобурах, низко висящих на бедрах. Джейк выглядел ожесточенным и безжалостным, каким и полагалось быть стрелку, неуловимому преступнику.

Кэтлин захотелось плакать. Сердце узнавало его и вместе с тем оплакивало потерю прежнего нежного любовника. Перед ней был совершенно незнакомый, чужой человек, преступник, вызывающий страх. Но кроме того, Кэтлин боялась за него. Если Джейка поймают, его ждет виселица.

— Что с тобой? Язык проглотила? — мягко пошутил он.

Услышав эту старую шутку, Кэтлин почувствовала, словно в ее сердце вонзили нож. Воспоминания нахлынули бурным потоком.

— Что… что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она. — Разве ты не знаешь, что за твою голову назначена награда?

Он пристально вгляделся в ее лицо.

— Ну и что, Кэт? Неужто ты беспокоишься за меня?

Кэтлин с трудом заставила себя поднять поводья дрожащими руками. Должно быть, она обезумела, если ее по-прежнему волнует судьба этого человека — после всех страданий, причиненных им.

— Ни в коей мере! За все, что ты натворил, ты заслуживаешь виселицы. Мне нечего тебе сказать, — добавила она, готовая проехать мимо.

Он молниеносно ответил на ее движение, пришпорив жеребца и схватив лошадь Кэтлин под уздцы.

— Ошибаешься! Нам придется поговорить. Это самое малое, что ты должна мне. — Дернув поводья, Джейк вырвал их из застывших пальцев Кэтлин и обмотал вокруг собственного кулака. Выпрямившись, он пригвоздил ее к месту пылающим взглядом. — Я все равно разыскал бы тебя. А теперь мне незачем это делать.

Кэтлин затаила дыхание, у нее тревожно сжалось сердце. Она оказалась наедине с опасным преступником, в укромном уголке, без «защиты. Никто не услышит ее крики о помощи. Но у нее есть оружие… Дрожа, она разорвала тесемки сумки и, нащупав маленький пистолет, рывком выхватила его и неуверенно прицелилась в грудь Джейку.

Если выражение боли и промелькнуло на его худом лице, то так мимолетно, что Кэтлин подумала, не померещилось ли ей это. Лицо Джейка вновь стало замкнутым и сосредоточенным.

Он негромко и издевательски рассмеялся.

— Ты ничуть не изменилась, Кэт. Когда я впервые встретил тебя здесь, у пруда Дьявола, ты тоже прицелилась в меня из револьвера — помнишь, Джульетта? — Странно, но его саркастическая усмешка еще хранила следы былого обезоруживающего обаяния. — Помнишь, чем все кончилось в тот раз?

Изнывая от боли в сердце, причиненной воспоминаниями, Кэтлин невольно вздохнула, поддаваясь действию сдержанной мужской улыбки. Даже лишившись нежности, Джейк Маккорд по-прежнему обладал откровенной чувственностью, притягательной для любой женщины. Одного взгляда этих блестящих глаз хватало, чтобы сердце женщины лихорадочно забилось, одной улыбки было достаточно, чтобы она начала таять. Кэтлин почувствовала себя совершенно беспомощной перед этой улыбкой. Господи, она так и не сумела избавиться от мучительного влечения к Джейку!

Ненавидя себя за испытанные при виде Джейка чувства, Кэтлин попыталась дышать ровнее. Она не поддастся этому лживому обаянию, этой опасной мужской притягательности. Она не станет бояться Джейка. Она намеренно пробуждала в себе гнев, заставляя вспомнить все несчастья, причиненные ей Джейком. Решительным движением Кэтлин подняла свой «дерринджер» еще на дюйм.

Воздух между ними дрожал от напряжения. — Держись от меня подальше, Джейк, — потребовала она, гордясь тем, что ее голос почти не дрогнул.

— Держаться подальше? — Его губы вновь скривились. — Не слишком ли поздно ты вздумала защищать от меня свою честь?

Его дерзость привела Кэтлин в ярость, не говоря уже о почти оскорбительной улыбке.

— Сейчас все уже слишком поздно. В прошлом между нами случилось столько, что об этом вряд ли удастся забыть. Я уже не та девочка, которой ты когда-то вскружил голову. Я стала совсем другой. Да и ты изменился.

Она и вправду отличается от той девушки, которую он запомнил, думал Джейк с горечью. Его Кэт стала женщиной. Ее грудь пополнела, в лице проступила мягкость. И все-таки она осталась той же пылкой искусительницей, которая перевернула жизнь Джейка четыре года назад.

Он и не подозревал, что встреча с ней способна причинить ему такую боль, хотя действия Кэтлин были вполне предсказуемы. Джейк воспользовался преимуществом неожиданности, однако его внезапное появление потрясло Кэтлин и вызвало у нее недовольство. Ничто бы не помешало Джейку разыскать ее теперь, когда он был дома. Перестрелка четырехлетней давности исковеркала его жизнь, но не она, а внезапная разлука с Кэт оставила в его душе незаживающую рану и опустошила ее.

Его мечты разбились, и осколки их, возможно, уже ничем не склеишь.

Джейк выругался себе под нос, разглядывая ее застывшее рассерженное лицо. Это уже не его Кэт, мрачно напомнил он себе. Она была замужем за другим человеком, кто-то другой занимал место в ее постели. Ревность вонзилась в его сердце, как кинжал.

— Отойди, дай мне проехать, — потребовала Кэтлин, по-прежнему целясь в грудь Джейку из изящного, как игрушка, пистолета.

Сердце Джейка переполнилось нестерпимой болью.

— Нет, — отрезал он и сложил руки на луке своего седла с таким видом, словно приготовился сидеть здесь до Судного дня.

— Стоит мне только сообщить маршалу, что я видела тебя, и он отправит за тобой погоню и посадит в тюрьму. И ты кончишь жизнь в петле.

— Давай, сообщи ему. Прямо сейчас. Кэтлин уставилась на Джейка, пораженная его равнодушием к смерти.

— Что тебе надо, черт возьми? — яростно выпалила она.

Джейк с удовлетворением отметил, что он еще не разучился выводить Кэтлин из себя.

— Я хочу, чтобы ты выслушала меня. — Он помедлил. — Полагаю, никто еще не удосужился сообщить тебе последнюю новость.

Кэтлин настороженно уставилась на него.

— Какую новость?

Джейк не улыбался, но его губы пренебрежительно кривились, словно в усмешке.

— Я — свободный человек.

— Что?! — Кэтлин широко раскрыла глаза, уверенная, что ослышалась. — На прошлой неделе губернатор Колорадо провозгласил меня невиновным. Я был полностью оправдан.

— Но это… невозможно, — выдохнула она, едва двигая языком от удивления. — Ты же убил моего брата…

Ее слова задели Джейка за живое. Он-то надеялся, что Кэтлин не поверит с такой легкостью в то, что он виновен в убийстве… Обида заставила его сделать резкий вздох.

— Нет, дорогая, — покровительственным тоном возразил Джейк, пряча горечь, вызванную ее предательством, — это возможно — потому что это случилось. Слоун отправил мне телеграмму из Денвера, а вчера ночью, когда я вернулся из Нью-Мексико, отдал мне бумаги. Меня уже не разыскивают — по крайней мере в Колорадо и за убийство. У Слоуна есть доказательство, что меня несправедливо обвинили в убийстве — и это сделал твой отец, Кэтлин.

— Должно быть, это ошибка… — слабо выговорила она.

— Нет, не ошибка. Спроси у моего брата, если не веришь мне. Он только что вернулся из Денвера. Один из свидетелей твоего отца наконец-то сменил песню.

Кэтлин прижала ладонь ко лбу: головокружение затуманивало мысли. Свидетель ее отца? Но свидетелями перестрелки было всего два человека, и Коротышка Дэвис уже мертв. Значит, остается Плачидо…

— О чем ты? Какую песню?

— Свидетели твоего отца лгали, рассказывая, что они видели в тот день. — Кэтлин промолчала, и Джейк вопросительно поднял бровь. — Разве ты не хочешь узнать, что произошло, Кэт?

— Я и так знаю, — прошептала она. — Ты убил моего брата.

— Может быть, но мне пришлось защищаться. — Губы Джейка скривились. — И доказательство тому — оправдание губернатора.

Кэтлин заморгала и напряглась, услышав насмешливое заявление.

— Никакое это не доказательство. Сардоническое выражение на лице Джейка сменилось невозмутимым.

— Да, ты права. И все-таки я невиновен. Убийство Нила стало результатом необдуманных действий твоего отца.

— Ты лжешь!

Его лицо помрачнело.

— Это истинная правда, Кэт. Я убил твоего брата, но только в целях самозащиты: меня хотели охолостить, а может, даже линчевать. Нил выследил меня, стремясь свести со мной счеты за то, что я посмел прикоснуться к тебе.

Кэтлин мотнула головой, слишком уязвленная болью прошлого, чтобы слушать его, не желая принять объяснения, выставляющие ее брата в неприглядном свете.

— Невиновные не убегают. А ты сбежал.

Джейк сжал челюсть, выражение лица его стало жестким.

— Да, сбежал.

— И долго прятался, прежде чем вернуться.

— И тебе не хочется узнать, почему я так поступил?

— Не хочется. — Она не позволит Джейку сбить себя с толку очередной ложью.

— Во мне сидели две пули. Нил стрелял в меня… ранил так, что я чуть не умер…

— Я тебе не верю, — перебила Кэтлин, стараясь придать уверенности голосу и скрыть шевельнувшееся сомнение.

Рука Джейка метнулась вверх по груди и скользнула под черный шейный платок. Он начал быстро расстегивать пуговицы рубашки, и Кэтлин охватила паника.

— Что ты делаешь?

— Раздеваюсь. — Он улыбнулся, заметив испуг на ее лице. — А в чем дело, кошка? Ты же привыкла видеть меня нагишом.

— Джейк, не смей…

— Успокойся. Тебе ничто не угрожает.

Не спуская с Кэтлин пристального взгляда, Джейк расстегнул рубашку и обнажил грудь. Его торс был загорелым и переплетенным стальными буграми мышц — это Кэтлин заметила сразу, но тут же задохнулась, увидев два глубоких шрама, которые могли быть оставлены только пулями: один — на правом плече, а другой — слева, на груди.

Кэтлин с вызовом покачала головой.

— Ну и что? Эти раны ты мог получить где угодно.

Джейк набросил рубашку и жилет, не застегивая пуговицы.

— Верно. Но меня ранил твой брат.

— Теперь ты стрелок. Может, тебя опередил твой противник.

Джейк покачал головой:

— Нет такого человека, который сумел бы опередить меня — по крайней мере на территории Нью-Мексико. Выслушай меня, Кэтлин. — Он заговорил приглушенно и торопливо: — В тот день Нил выстрелил первым, прежде чем я успел схватить револьвер. Я даже не знал, задел ли я его. Все, что я сумел сделать, — это забраться в седло и поскакать прочь. Я не сразу понял, что он убит. С ним были двое работников, но Дэвис и Флорес не бросились за мной в погоню, как я ожидал, и слава Богу, иначе они с легкостью нагнали бы меня.

Мне удалось отъехать на несколько миль, прежде чем я лишился сознания. Меня нашел и подобрал шайен-полукровка по имени Волк Логан. Он вытащил пули из ран и отвез меня в свой лагерь в горах. Несколько дней я бредил в лихорадке. Раны быстро заживали, но прошло немало времени, прежде чем я снова смог хотя бы стоять, а тем более ездить верхом. — Губы Джейка горько скривились. — Спустя два месяца я вернулся домой и обнаружил, что меня разыскивают по обвинению в убийстве.

У Кэтлин остановилось сердце.

— Ты все-таки вернулся тогда?

— Да, но недолго пробыл здесь. Я не мог доказать свою невиновность — все козыри были на руках у твоего отца. Слоун убедил меня не рисковать и отправиться на территорию Нью-Мексико. Пообещал отомстить твоему отцу за меня. К тому времени ты уже покинула Колорадо, а за мою голову была назначена награда. Потому я рассудил, что Слоун прав: не стоит задерживаться здесь. Но меня подставили. Ложь твоего отца повторили двое свидетелей.

— Плачидо Флорес рассказал мне обо всем, а он не стал бы лгать, — настаивала Кэтлин.

— А я стал бы, да? — Волна ярости охватила Джейка при виде слепого упрямства Кэтлин, однако он попытался успокоиться. Глупо было надеяться, что Кэтлин примет его рассказ на веру. Очевидно, все четыре года она верила отцу, и теперь понадобится немало времени, чтобы убедить ее в обратном. Или, был вынужден признать Джейк, он слишком больно ранил ее. Может статься, она никогда не простит ему гибели брата… Но он не позволит ей и впредь верить в то, что он, Джейк, виновен в убийстве. — В тот день меня подставили, Кэт, — настойчиво повторил он.

— Но зачем моему отцу понадобилось обвинять тебя? — возразила Кэтлин.

— А ты как думаешь? Потому что я убил его сына и он хотел отомстить мне. Какая разница, если я всего лишь пытался защититься!

Кэтлин покачала головой, не желая сдаваться, но вместе с тем испытующе вглядываясь в глаза Джейка.

— Но почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что сейчас ты не лжешь?

— Может, потому, что у тебя осталось хоть какое-то доверие ко мне? — сардонически переспросил Джейк. — Нет? Так я и думал. Значит, потому, что у меня теперь есть доказательство. Флорес раскаялся. Слоун заставил его подписать признание.

— Но откуда мне знать, что Слоун не заставил Плачидо солгать?

— Спроси у него.

— Как удачно все вышло! — скептически заметила Кэтлин. — Мой отец уже мертв и не сможет опровергнуть твою выдумку, и Коротышка Дэвис тоже мертв. Насколько мне известно, Слоун вполне мог подкупить губернатора. Я слышала, Слоун вовлечен в политику штата.

— Но Флорес еще жив. Спроси его о том, что случилось, если не веришь мне.

Так Кэтлин и собиралась поступить после того, как только улизнет от Джейка, но она не могла допустить, чтобы он узнал, как важно для нее выяснить истину. Она ни за что не призналась бы, какую боль он ей причинил.

— По правде говоря, — с усмешкой продолжал Джейк, — пожалуй, мне самому следовало бы потолковать с Флоресом. В конце концов, из-за него я лишился четырех лет жизни.

— Нет! — Кэтлин замерла в тревоге, понимая, что Джейком движет желание мести. — Держись от него подальше, Джейк!

— А если я не послушаюсь, Кэт? — его голос стал вкрадчивым и одновременно пугающим; пришпорив коня, он подъехал поближе. — Что ты тогда сделаешь?

От страха ее сердце забилось еще быстрее, и она вскинула опущенный было Пистолет.

— Не приближайся!

Джейк пренебрег ее предупреждением, подведя своего вороного жеребца вплотную к ее гнедой.

— Джейк, я не шучу. Клянусь, я выстрелю!

— В самом деле, ведьма? — Он смотрел на нее в упор. В глубине его глаз блеснул опасный огонь. — Неужели ты способна хладнокровно застрелить безоружного человека?

— Ты не безоружен!

— Какая разница? Я все равно не стану стрелять в тебя. И тебе это известно.

Кэтлин стиснула пальцы на рукоятке «дерринджера», с мучительной ясностью понимая, что всего лишь блефует. Она не сумеет выстрелить в Джейка. Некогда она любила этого человека, стремясь к нему со всей неудержимой силой невинной юной души. Острая боль, вызванная воспоминаниями, изводила Кэтлин, но всадить пулю в грудь Джейку она не могла.

Должно быть, что-то промелькнуло в ее глазах, ибо Джейк медленно кивнул.

— Нет, ты этого не сделаешь, — тихо проговорил он. — Для тебя совершить убийство ничуть не проще, чем для меня.

Кэтлин раздраженно отвернулась: ей никогда не удавалось скрыть свои чувства от Джейка. Рядом с ним она становилась слабой и беспомощной — как сейчас. И ее уязвимость перед ним делала Джейка вдвойне опасным.

— Ты и вправду веришь, что я мог убить твоего брата? — глухо спросил он.

Кэтлин не знала, чему верить. Сейчас она не доверяла ни Джейку, ни самой себе, а огонь надежды постепенно разгорался в ее груди. Вполне возможно, что он и вправду невиновен в убийстве, как уверяет. Но… разве это что-нибудь меняет? Джейк по-прежнему остается убийцей ее брата, человеком, который предал ее и разбил ее сердце. Он — жестокий стрелок со скверной репутацией. У них не может быть ничего общего. Кэтлин было невыносимо видеть, как он изменился, как утратил сходство с нежным возлюбленным, которого она когда-то знала.

— Не важно, — с болью пробормотала она, не в силах смотреть ему в глаза. — Намеренно ты сделал это или по необходимости, ты все равно убил Нила. Этого я никогда не забуду.

— Ты предпочла бы, чтобы я умер в тот день? Так? Может, напрасно я не позволил Нилу застрелить меня?

Кэтлин устремила на него ошеломленный взгляд, но не ответила.

— Я был один против троих, Кэт, — против Нила и двух пастухов. При таком раскладе игра никогда не бывает справедливой. — Кэтлин молча смотрела на него, а губы Джейка сложились в невеселую улыбку. — Когда-то ты была на моей стороне. Ты даже соглашалась выйти за меня замуж.

Кэтлин покраснела, вспомнив мечтательную девушку, влюбленную в Джейка Маккорда. Неожиданно у нее перехватило дыхание.

— Это была девическая влюбленность, вот и все. Джейк сдвинул шляпу на затылок и обжег Кэтлин взглядом ярких глаз.

— А теперь кто из нас лжет, Кэт?

— Прекрати! Прекрати называть меня так! Ты больше не имеешь на это права!

— Да, верно — благодаря твоему отцу.

— Нечего обвинять моего отца в том, что ты застрелил Нила!

— Черта с два! В тот день он сам велел Нилу разыскать меня. А затем обвинил меня в убийстве. Он в долгу передо мной.

Кэтлин встревожено вгляделась в худое мужественное лицо Джейка. — Значит, вот почему ты вернулся? Чтобы отомстить?

Отомстить… Джейк ощутил, как его мышцы напрягаются от знакомой ярости. Мысли об Адаме Кингсли по-прежнему разъедали его душу, как кислота. Некогда он мечтал о мести, жаждал ее. Будучи оправдан только благодаря смерти Кингсли, он ощущал горький привкус во рту. Однако Джейк уже давно усвоил: бесполезно проклинать судьбу. Кроме того, винить следовало не только Адама Кингсли. Отчасти вина лежала на самом Джейке. Он и вправду застрелил Нила, хотя у него не оставалось выбора. Кэтлин вправе ненавидеть его. Оба они стали жертвами войны за земли.

— Пожалуй, я и вправду хочу отомстить, — наконец безучастно ответил он. — Чего еще ждать от человека, у которого украли четыре года жизни? Жаль только, старого ублюдка уже нет в живых и расквитаться с ним не удастся. — Джейк окинул Кэтлин долгим взглядом. — Мне следовало бы заставить поплатиться тебя вместо него.

У Кэтлин задрожали губы.

— Я уже поплатилась, Джейк. Я никогда не избавлюсь от угрызений совести.

— О чем ты говоришь? С какой стати ты чувствуешь себя виноватой?

— Если бы Нилу не пришлось защищать меня, сейчас он был бы жив.

— Он сам выбрал свою судьбу.

— Нет, — прошептала она. Джейк пренебрежительно усмехнулся.

— Значит, ты все же пожаловалась брату, заявила, что я изнасиловал тебя?

Кэтлин гневно посмотрела на него:

— Разумеется, нет!

— Так сказал Нил.

— Я никогда не рассказывала ему о нас!

— Так я и думал. Я ни на секунду не поверил ему. Вот в чем разница между нами, Кэт: я без колебаний встал на твою сторону.

Теперь пришла очередь Кэтлин холодно усмехаться.

— Вот как? Насколько мне известно, ты соблазнил меня и пообещал жениться только для того, чтобы насолить моему отцу.

У Джейка вырвался хриплый смешок удивления.

— Так вот как ты считаешь! Значит, я соблазнил тебя? — Долгую минуту он молчал. — Что же, может быть, ты права. Это чертовски верно — я любой ценой хотел отомстить твоему папаше за все беды, которые он нам причинил. И потом, я так хотел тебя, что был готов на все, лишь бы заставить тебя поднять юбку.

От жестокой насмешки сердце Кэтлин болезненно сжалось.

— По-моему, нам больше не о чем говорить.

— Пожалуй, ты права. — Джейк перекинул одну ногу через луку седла с таким видом, словно ему было некуда спешить. — Как твои дела? Как успехи? Помнится, ты мечтала очутиться на подмостках в большом городе.

— Я передумала. — Кэтлин так и не стала актрисой. После смерти брата ей хотелось только одного: приличной работы и тихой жизни. А потом появился сын, и ей пришлось думать только о нем.

Джейк прищурился, против воли Кэтлин приковывая к себе ее взгляд.

— Я слышал, теперь ты носишь фамилию Хьюз. Похоже, ты не теряла времени в поисках мужа.

— Да, не теряла, — решительно подтвердила Кэтлин, радуясь, что может хоть чем-нибудь отплатить Джейку за причиненные им обиды.

— А еще я слышал, что у тебя есть сын. — Его голос прозвучал ровно и бесстрастно, но взгляд по-прежнему был пристальным.

Кэтлин застыла: Джейк задел больную мозоль. Она не хотела рассказывать о своей жизни, поверять свои беды.

— Это тебя не касается.

Волна ревности окатила Джейка. Да, ему нет никакого дела до сына Кэтлин и до нее самой. Но его рассудок и сердце не могли примириться с мыслью, что Кэтлин для него потеряна навсегда. Она не заслуживала такого спутника жизни, каким стал Джейк — наемный убийца с руками, перепачканными кровью доброй дюжины жертв. Но несмотря на это, поступки Кэтлин ранили его почти так же глубоко, как, по ее словам, уязвляли ее саму поступки Джейка. Они оказались квиты: Кэтлин не могла простить ему убийство брата, а Джейк не мог простить ей замужества с другим человеком и рождение сына.

Об этом Джейк узнал только вчера от брата, по возвращении из Нью-Мексико. Весть о том, что Кэтлин вышла за другого, омрачила радость приезда домой. В глубине души он надеялся, что Кэтлин ждет его, хотя разумнее было бы предполагать, что у нее уже есть муж и дети. Любая женщина мечтает о семье. Джейк не мог винить за это Кэтлин, «Ты ведь желал ей счастья», — напомнил он себе. Да, но не с другим мужчиной.

Всю прошлую ночь он промаялся без сна в доме, где вырос. Он изнывал от боли, представляя себе, как незнакомый мерзавец-муж занимается любовью с Кэтлин… ложится между ее стройных белых ног… наслаждается, завладев ею. Худшие опасения Джейка подтвердились. Нет, не самые худшие. Муж Кэтлин еще мог быть жив. Но оказалось, что она овдовела меньше чем через год после замужества.

— Он заботился о тебе? — Вопрос вырвался у Джейка невольно, пока его глодала не утихающая ревность.

— Разумеется, — отозвалась Кэтлин, стараясь придать голосу убедительность.

Ее вызывающий ответ возмутил Джейка.

— Тогда очень жаль, что он умер, — заявил он, не чувствуя ни капли жалости.

Кэтлин хотелось влепить пощечину этому надменному негодяю, стереть ухмылку с его привлекательного лица, но она сдержалась, гневно глядя на него.

— Зачем ты вернулся, Джейк?

— А ты зачем вернулась?

Ради сына, про себя ответила Кэтлин. Ради его будущего. Но она была не в силах говорить о невинном ребенке с этим человеком, стяжавшим себе такую дурную славу.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Почему я вернулся? Потому что здесь мой дом.

— Теперь тебе здесь не место. Джейк пропустил мимо ушей насмешку.

— Может, я просто хочу вернуть прежнюю жизнь.

— Вот как? — с горечью переспросила Кэтлин. — Нила уже не вернешь.

— Проклятие… — Он сделал вдох, стараясь успокоиться. — Ну почему ты мне не веришь? Я же объяснил, что случилось.

— Ты медлил целых четыре года! — выкрикнула она вдруг в прорвавшемся отчаянии. — Ты исчез, не сказав ни слова! Ты ни разу даже не написал мне!

Он увидел в ее глазах взрыв чувств, эхом повторяющих его собственные — знакомую смесь гнева и обиды, которая терзала его четыре долгих года.

Джейк отвернулся, не в силах видеть ее боль. Он мог бы написать. Он мог бы найти Кэтлин несколько лет назад в Сент-Луисе и по крайней мере сделать попытку оправдаться перед ней. Но большего он не мог. Он был не вправе просить ее руки, предложить разделить с ним жизнь. Пока за его голову была назначена награда, он не имел на это права. И он боялся встречи с Кэтлин, зная, что все равно потеряет ее. А расставаться с ней он не хотел.

— Ты тоже не задержалась здесь после перестрелки, — сухо напомнил он.

Это неправда, гневно отозвалось в голове Кэтлин. Она медлила сколько могла, отчаянно надеясь получить объяснения. Она разыскивала Джейка, надеялась, молилась — но теперь не могла признаться в этом.

— У меня не оставалось выбора. Отец выгнал меня. Он обвинил меня в смерти Нила.

Услышав последние слова, Джейк замер.

— Я бы никогда не причинил тебе боль умышленно, — наконец глухо ответил он.

«И тем не менее ты причинил мне боль!» Кэтлин хотелось плакать. Но она сумела подавить подступившие рыдания и закрыла глаза, чувствуя, как не пролитые слезы жгут веки. Джейку незачем знать, как ошеломлена она была, каким мучительным оказалось изгнание. Она не собиралась рассказывать ему о скандале, одиночестве, скорби от потери двух самых дорогих ей людей, которых она любила.

Джейк молчал, и Кэтлин заставила себя вскинуть голову.

— Я выслушала тебя. А теперь мне пора.

— Подожди.

— Черт побери, чего ты хочешь от меня? Лицо Джейка застыло. Он лениво опустил веки, неторопливо оглядывая ее тело. В глубине глаз вспыхивали зеленые огоньки.

Он намеренно запугивает ее, подумала Кэтлин. Но она не поддастся на его уловки. Вскинув подбородок, она ответила на взгляд Джейка: мера за меру.

— Чего я хочу от тебя? — надменно протянул Джейк. — Хороший вопрос. Когда-то нам было неплохо вдвоем. Пожалуй, мы могли бы продолжить с того, на чем остановились.

Синие глаза Кэтлин широко раскрылись, сердце судорожно заколотилось.

— Не надейся! Между нами все кончено.

— Нет, не кончено, Кэт. Разве прошлое можно зачеркнуть одной перестрелкой?

Этот разговор давно утомил Кэтлин. К сожалению, она не могла просто развернуться и уехать: Джейк сжимал в руке поводья ее лошади. Склонившись, она попыталась выхватить их, но Джейк отдернул руку, а затем соскользнул с седла и легко спрыгнул на землю.

Силясь побороть панику, Кэтлин вскинула пистолет.

— Я же сказала: не смей приближаться!

Как ни в чем не бывало Джейк преодолел расстояние, разделявшее их.

— А мне казалось, мы все выяснили: ты не станешь стрелять в меня, Кэт.

— Не надейся понапрасну!

Джейк смотрел на нее, приняв самоуверенную позу, которая всегда приводила Кэтлин в негодование. Его понимающая улыбка дразнила и изводила.

— Тогда действуй! Нажми на курок. Кэтлин в досаде стиснула зубы. Когда Джейк шагнул ближе и застыл, почти касаясь грудью ее ноги, она вздрогнула.

— Неужели ты боишься меня, Кэт?

Да, она боялась его. Холодела от страха. Несмотря на то что с Джейка было снято обвинение в убийстве ее брата, он по-прежнему оставался преступником, разыскиваемым за убийство банковского служащего из Нью-Мексико и бог весть скольких еще людей. Но досаднее всего было то, что Кэтлин не могла сопротивляться.

— Глупо не бояться человека с твоей репутацией.

— Какой еще репутацией?

— Ты — убийца, преступник. Жестокий и мстительный. Ты не тот мужчина, за которого я когда-то пообещала выйти замуж.

Она права, мрачно думал Джейк, внутренне сжимаясь от ее обвинений. Он уже не тот молодой глупец, который когда-то занимался с Кэтлин любовью в живописном уголке и мечтал жениться на ней. Годы ожесточили его, лишили умения прощать. Последний тонкий налет мягкости уничтожила жизнь преступника, беглеца, который вечно вынужден оглядываться через плечо, не зная, откуда ждать беды.

Он прищурился.

— Мстительный — может быть, но не жестокий. Во всяком случае, не с женщинами. Я еще способен доставить тебе удовольствие, кошка. Ручаюсь, я еще могу заставить тебя мурлыкать.

Ее сердце мучительно забилось от этих слов, от скрытого в них обещания. Она застыла в замешательстве, и Джейк без усилий вынул «дерринджер» из вялых пальцев Кэтлин и небрежно швырнул его в траву.

С тревогой увидев, что она безоружна, Кэтлин рывком потянула ружье, притороченное к седлу. Но Джейк перехватил ее руку. Она попыталась высвободиться, тогда он стиснул ее пальцы, не давая пошевелиться.

— Убери руки!

Мрачно улыбнувшись отчаянию в голосе Кэтлин, Джейк покачал головой.

— Потом. Я до сих пор не забыл тебя.

— Зато я забыла тебя! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Ты хладнокровный, жестокий дикарь.

Брошенное в лицо оскорбление задело Джейка, вызвало желание в ответ уязвить Кэтлин. Ленивая маска слетела с его лица. Внезапно потянувшись, он сдернул ее с седла и поставил на землю, где у Кэтлин было меньше преимуществ.

— А я по-прежнему хочу тебя. Четыре года назад ты казалась мне чертовски сладкой.

Задохнувшись, Кэтлин рванулась из его рук и попятилась, прижимаясь к крупу лошади и заставляя ее беспокойно заплясать на месте. Затаить дыхание ее заставила не столько грубость Джейка, сколько страх. Она боялась его, зная, что Маккорд способен заполучить все, что только пожелает. Если он захотел ее, понадобится немало усилий, чтобы заставить его отказаться от этой мысли. Чувствуя, как сильно бьется ее сердце, Кэтлин смотрела ему в глаза.

— Правда ли то, что болтают о вдовах? — расспрашивал Джейк, надвигаясь на нее. — О том, как им недостает мужчины? А может, у тебя уже есть приятель, с которым ты счастлива? Кто-нибудь уже исполняет твои желания, кошка?

В этот миг Кэтлин и ударила его. В слепом гневе и ужасе она замахнулась и хлестнула его по щеке затянутой в перчатку рукой.

Вероятно, пощечина причинила больше боли самой Кэтлин, нежели Джейку, но она распалила его гнев. Не успев и глазом моргнуть, Кэтлин оказалась в сильных руках Джейка.

Грубые мозоли ладоней царапали ей запястья над верхом тонких перчаток, взгляд зеленых глаз проникал прямо в душу.

Ее сердце беспорядочно билось, подгоняемое яростью и страхом. Джейк нависал над ней; по сравнению с ним, рослым и мускулистым, Кэтлин чувствовала себя еще более хрупкой и слабой. За годы разлуки не только плечи Джейка стали гораздо шире, но и руки налились стальной силой.

Эти твердые ладони удерживали ее в неподвижности, а жадный взгляд беспрепятственно скользил по телу.

Какую глупость она совершила, в ужасе думала Кэтлин, вступив в разговор с этим человеком! Но Джейк всегда умел досадить ей так, как ни один человек на свете.

— Что ты здесь делаешь, Кэт? — зловеще спросил Джейк, и этот неожиданный вопрос удивил ее больше, чем хриплый голос. — Зачем приехала сюда сегодня?

И вправду, зачем только она приехала сюда? Кэтлин горестно потупилась.

— Это место мы считали особенным — помнишь? Оно было нашей тайной.

Да, она все помнила. Помнила, как завораживала ее некогда живописная долина, пока горе и боль не вторглись в ее жизнь. В те счастливые дни она и не подозревала, что когда-нибудь их разлучат вражда и гнев.

— Почему ты вернулась, Кэт? — почти свирепо повторил Джейк.

Она не могла ответить. Пожалуй, она приехала сюда, чтобы примириться с воспоминаниями о брате, но эта причина была не единственной. Она вернулась из-за Джейка. Именно воспоминания о нем влекли ее сюда. Ей хотелось еще раз пережить прошлое, хотя бы на миг собрать осколки разбитых мечтаний, вспомнить сладость невинной любви, которую она когда-то познала здесь.

Но мужчина, которого она любила, исчез. Ее герой и друг, ее первый возлюбленный, который стал бы ее мужем, если бы не смерть брата в тот роковой день, — этот человек больше не существовал.

Его место занял надменный, властный, безжалостный незнакомец.

И любовь тоже прошла. Вместо нее появилось мрачное отчаяние.

Сквозь одежду Кэтлин ощущала жар тела Джейка, его твердость, когда он встал к ней вплотную. Запах конского пота и мужчины чувствовался в этом соблазнительном тепле, окутывая ее, возбуждая Кэтлин вопреки ее воле.

Глаза Джейка впивались в нее, блестящие и гневные, и Кэтлин вдруг пришла в голову нелепая мысль, что он хочет поцеловать ее.

— Нет, Джейк… не надо…

Он не ответил. Он просто запустил пальцы в волосы Кэтлин, удерживая ее на месте. Его твердые и мстительные губы сомкнулись на ее губах, обжигая их, оставляя на них клеймо своей страсти, пока стальные руки Джейка притягивали ее все ближе.

Кэтлин задыхалась. Рот Джейка оказался горячее и тверже, чем она помнила, а поцелуй произвел ошеломляющее действие. Она чуть не застонала, ибо, несмотря ни на что, в его прикосновении не было ничего отталкивающего.

В ее голове закружились воспоминания, одно из которых было более безжалостным, чем жесткие пальцы Джейка: воспоминания о другом колдовском поцелуе. О последнем поцелуе Джейка в тот роковой день — нежном, сладком и страстном.

«О Джейк!»

Она беспомощно приникла к нему. Язык Джейка глубоко и настойчиво погружался в ее рот, покоряя ее, овладевая ею, лишая ее дыхания, наполняя до боли знакомым привкусом.

Кэтлин прерывисто вздохнула. Она чувствовала сквозь юбки твердую выпуклость, свидетельствующую о его желании, ощущала, как набухают ее соски. Горячий комок пульсировал между ее бедрами, распространяя по всему телу горячие волны… однако Кэтлин знала, что должна устоять.

Она смутно почувствовала, что Джейк ослабил объятия… и, улучив минуту, прижала ладони к его груди и оттолкнула его — чудовищная ошибка, ибо даже сквозь ткань перчаток она ощутила жар его обнаженной кожи под раскрытой рубашкой. Но Джейк почти не обратил внимания на ее слабую попытку высвободиться: он возился с высоким кружевным воротником блузки, расстегивая крошечные пуговки.

— С каких это пор ты стала такой чопорной, Кэт? — пробормотал он, сосредоточенно нахмурившись.

Кэтлин снова вздохнула и еще раз попыталась вырваться из его рук, но он пресек эту попытку, прижав ладонь к ее ягодицам.

— Не надо, Джейк! Прекрати!

— Ты сама не хочешь, чтобы я остановился.

— Нет, хочу!

К этому времени он уже успел обнажить ее шею.

— Разве ты никогда не скучала по мне, кошка? Не скучала по вот этому? — вкрадчиво осведомился он, касаясь губами ее шеи.

Еще одно воспоминание всплыло в памяти Кэтлин: губы Джейка, ласкающие ее грудь, язык, обводящий соски.

Сдавленное восклицание протеста сорвалось с ее губ, и она опять в отчаянии попыталась защититься от стремительного натиска Джейка. Она извивалась в его объятиях, но не могла вырваться, не могла ослабить нарастающее напряжение в теле, пока он без труда расстегивал ее жакет и спускал его с плеч.

Через минуту он полностью расстегнул блузку и рванул горловину нижней кофточки, опуская ее как можно ниже, насколько позволял корсет.

Кэтлин застыла, едва руки Джейка коснулись ее белья, и задохнулась, когда его пальцы скользнули под кофточку, прошлись по округлостям груди, едва касаясь их…

В тот же миг к ней непрошеными гостями явились глубинные, чувственные видения всего, что делали с ней его пальцы долгими ясными днями, которые они проводили вдвоем в тайном убежище.

— Джейк, не надо…

Он пропустил мимо ушей ее отчаянную мольбу и вновь нашел ее губы, неутомимо лаская пальцами кожу под кофточкой.

Отдаленный уголок сознания Джейка переполняло удивление, вызванное собственным поступком. Он не хотел быть грубым с ней. Не хотел выглядеть жестоким, как предполагала Кэтлин. Он приказывал себе действовать медленнее, прикасаться нежнее, но ничего не мог с собой поделать. Он сгорал от желания ласкать ее, обнимать, овладевать ею. Целовать, пока не исчезнет боль в душе…

— Помню, раньше ты не надевала эту сбрую ради меня, — хрипло пробормотал он, наткнувшись на туго затянутый корсет, — чтобы избавить меня от необходимости рвать ее.

Наконец его пальцы нашли то, что искали. Он осторожно потер чувствительный сосок, возбуждая Кэтлин одним прикосновением. У нее подкосились ноги.

— Стой смирно, кошка.

«Стой смирно»? Но как она могла стоять смирно, когда дерзкие ласки Джейка сводили ее с ума? Невольно Кэтлин зажмурилась и вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее соски затвердевают и наливаются болью под жесткими опытными пальцами. Кэтлин застонала, ощущая, как беспощадный огонь желания охватывает ее дрожащее тело. Теперь Джейк прибег к помощи обеих рук, дразня большими пальцами бусинки сосков, заставляя их наливаться пламенем.

Джейк склонил голову к ее груди.

— Сейчас посмотрим, по-прежнему ли ты такая вкусная, как раньше, — пробормотал он, скользя губами по упругим белым округлостям, поднимающимся над вырезом кофточки.

Кэтлин застонала и инстинктивно выгнула спину. При этом движении у Джейка вырвалось глухое жадное ворчание. Торопливо и алчно его рука проникла между бедер Кэтлин и по-хозяйски накрыла холмик под юбками.

— О Господи, как я хочу тебя! Я хочу взять тебя прямо здесь, как прежде. Помнишь, Кэт, как мы занимались здесь любовью? Помнишь, как хорошо нам было?

Да, она помнила все до последней минуты. Она никогда не смогла бы забыть, как Джейк занимался с ней любовью, каким нежным и вместе с тем властным он был. Воспоминания вновь охватили ее, вызывая страх и возбуждение.

О Господи, думала Кэтлин, преодолевая головокружение, почему ее сердце так дико бьется от одного прикосновения Джейка? Почему ее тело горит? Ей следовало бы стыдиться своей непристойной покорности, своей слабости, неспособности устоять перед мужской притягательностью. Но самыми настойчивыми были мысли о Джейке, о тепле его обнаженного тела, об упругой плоти, проникающей в глубь ее лона. Кэтлин вновь хотелось стать его частью, она мечтала о единении тел и душ.

Словно прочитав ее постыдные мысли, Джейк взял ладонь Кэтлин и прижал ее к натянувшейся спереди ткани своих брюк, заставляя почувствовать гранитную твердость его мужского достоинства.

— Ты же хочешь меня, Кэт. И сама знаешь об этом.

Кэтлин охватила паника. Господи, случилось именно то, чего она больше всего и опасалась: Джейк завладел ее телом, мыслями, чувствами, заставил ее жаждать былой нежности и любви. И она беспомощно поддалась ему. Она должна остановиться…

Кэтлин так и не поняла, как нашла в себе силы устоять. Испустив пронзительный крик, она яростно забилась, вырываясь из объятий Джейка.

— Нет, я не хочу тебя! Я презираю таких мужчин, как ты… убийца!

Джейк резко отпустил ее, словно вдруг обнаружил, что держит в руках раскаленные угли.

В напряженном, томительном молчании его гневный взгляд пронизывал Кэтлин, а в воздухе еще висели ее оскорбительные слова. В глазах Джейка Кэтлин читала чувства, так хорошо знакомые ей самой: беспомощность, горечь, пустоту, боль, вызванную предательством.

Увидев выражение лица Джейка, она сдержала готовое сорваться очередное резкое слово. С тяжело вздымающейся грудью Кэтлин попятилась, готовая броситься наутек, если Джейк сделает хотя бы шаг в ее сторону.

— Я же говорила: держись от меня подальше, — повторила она, задыхаясь от страха и боли.

Переводя дыхание, Джейк смотрел на нее, пока гнев и обида вытесняли в нем возбуждение. Она назвала его убийцей, а он так жаждал ее любви! Он мечтал, чтобы Кэтлин взглянула на него с доверием и восхищением в глазах, как бывало раньше.

Он так вожделел ее, что его сердце изнывало от боли. Нет, он не успокоится, пока не овладеет ею, не проникнет в ее бархатистые глубины!

— Держаться подальше? — хрипло повторил он с ожесточенным выражением на лице. — Ни в коем случае, детка. Я хочу тебя, Кэт. Я намерен овладеть тобой…

— Этого не будет! — дрожащим голосом возразила она.

— Еще как будет. Между нами все только начинается. Я и прежде поднимал твои юбки и намерен делать это впредь. И я чертовски уверен — это придется тебе по вкусу.

— Нет! — выпалила Кэтлин.

— Да, ведьма, да. Для меня ты раздвинешь ноги, потому что хочешь меня — так, как я хочу тебя. Ты еще будешь стонать и умолять взять тебя, как раньше.

С этим мрачным и возмутительным предсказанием Джейк надел шляпу и повернулся к своему коню. Подобрав поводья, он легко вскочил в седло и сверху взглянул на Кэтлин.

Заметив, что он неотрывно и оценивающе смотрит на ее приоткрытую грудь, Кэтлин судорожным жестом сжала отвороты жакета, отчаянно вцепившись в ткань.

Губы Джейка изогнулись в насмешливой ухмылке.

— Я не ошибся: у тебя по-прежнему вкусная грудь. Теперь остается лишь выяснить, не изменилось ли все остальное.