Вдали затрубил рог дозорного. Ариана, сидевшая и вышивавшая в ткацкой комнате вместе с остальными дамами, напряглась. Ранульф? Он уже вернулся?

Безуспешно пытаясь подавить волнение, она вслед за щебечущими женщинами подошла к окну, чтобы посмотреть, в чем причина суматохи. К воротам замка приближался одинокий всадник, держа в руках знамя цветов короля Генриха.

Всадник оказался герольдом, объявившим о прибытии королевского кортежа, потому что в руках он держал трубу и трубил в нее часто и подолгу. Часовой у ворот, похоже, счел его другом, а не врагом, потому что скоро раздался скрип и лязг цепей и подъемный мост медленно опустился через ров.

Позвав с собой одну из камеристок, Ариана поспешила в свою комнату и быстро переоделась, сменив старое коричневое шерстяное блио на очень красивое, из красного индийского шелка. Ариана перенесла и свои вещи, и вещи Ранульфа сюда, в свою прежнюю комнату, чтобы подготовить покои для королевы Алиеноры и ее придворных дам. Такой важной персоне годились только самые лучшие комнаты замка.

Ариана разгладила складки, на платье и поспешила ко входу в башню, чувствуя, что в ее желудке все сжалось в комок. Будучи заложницей Ранульфа, она уже сильно превысила свои полномочия, готовясь к визиту королевы, хотя не сделала ничего сверх того, что сделала бы любая хозяйка замка. Она совещалась с управляющим и со старшим егерем, а также с кухонными работниками; обеспечивала запасы в кладовых, в буфетных, в хранилищах, проверяла рыбные пруды, голубятни и кроличьи садки; наблюдала за сбором трав в огороде и заказывала пряности у торговца в деревне; учила слуг, как себя вести, – в общем, вникала во все, вплоть до мелочей, чтобы визит прошел гладко.

В конце концов, Пейн дал ей свободу действий, доверяя ее суждениям в таких женских делах и зная, что она не сделает ничего, что могло бы опозорить Кларедон.

Ариана вышла из башни вместе с Пейном, чтобы дожидаться королеву на верхних ступеньках наружной лестницы. Ее напряжение все росло. Прибывший и в самом деле был герольдом королевы, и теперь Ариана видела за стенами замка приближающийся к воротам отряд рыцарей, чьи доспехи сверкали под заходящим солнцем. На красном знамени, развевающемся в голове отряда, виднелся герб Ранульфа – дракон.

– Это Ранульф, миледи, – пробормотал стоявший сбоку Пейн.

Одинокий всадник в доспехах на черном коне оторвался от общего отряда и легким галопом приближался к воротам.

Ариана ощутила, как внутри у нее клубится предвкушение. Ранульф отсутствовал целую неделю, и она очень по нему скучала.

И она нисколько не удивилась тому, что дрожит, спускаясь вместе с Пейном по длинной лестнице, чтобы встретить возвращающегося лорда во дворе. Ранульф ворвался во внутренний двор. Копыта его коня громко отбивали ритм, совпавший с ритмом сильно колотившегося сердца Арианы.

Резко остановив коня, Ранульф легко и непринужденно поздоровался с вассалом. Пейн ответил ему тем же, а Ариана стояла, затаив дыхание. Конический шлем Ранульфа со стальным переносьем, спускавшимся почти до рта, скрывал чуть ли не все его лицо, однако она почувствовала на себе взгляд золотистых глаз.

Его глаза, всматривавшиеся в лицо Арианы, казались темными и напряженными. Потом он сорвал с себя шлем и откинул назад кольчужный подшлемник, обнажив иссиня-черные волосы и щетину на лице.

Подражая изяществу своей матери, Ариана присела перед ним в глубоком реверансе:

– Добро пожаловать, милорд.

Кивнув ей, он снова повернулся к вассалу, пытаясь не обращать внимания на Ариану, которая занимала его мысли всю прошлую бесконечную неделю.

– Как прошло путешествие? – спросил Пейн, когда к ним подбежал паж, чтобы увести коня.

– Бывало и лучше, – сердито отозвался Ранульф. – Леди Алиенора упряма, как мул.

Вскоре через внутренние ворота проскакал отряд всадников во главе с хохочущей светловолосой леди на белоснежной лошадке, седло и уздечка которой были украшены серебряным орнаментом и кисточками.

Ариана слышала рассказы о своевольной герцогине, ставшей теперь королевой Англии. Говорили, что от красоты и остроумия Алиеноры Аквитанской захватывает дух. Говорили также, что она превосходная наездница, – и во все это Ариана охотно поверила, глядя, как Ранульф помогает леди спешиться.

– Господи! Я уж думала, мы никогда не доедем, – беспечно рассмеявшись, сказала Алиенора.

– Добро пожаловать в Кларедон, миледи, – отозвался Ранульф так скованно, что Ариана буквально ощутила, что между ними существуют разногласия.

Пейн шагнул вперед и склонился над рукой королевы:

– Приветствую вас, ваша светлость.

– Фицосберн! Тот самый человек, который сможет успокоить мои расстроенные чувства. У твоего сюзерена манеры как у полевого быка.

– Возможно, ваша светлость, – улыбнулся Пейн. – Но на этого быка вы всегда можете положиться.

Она деликатно хмыкнула:

– Могу поклясться, что лорд Ранульф запеленал бы меня в свивальник, если бы я ему позволила. Он заставил меня бездельничать в этой душной штуке до тех пор, пока это не сделалось невыносимым. – И королева сердито посмотрела на позолоченные носилки с шелковыми занавесками, которые как раз проносили сквозь ворота.

Внезапно она взглянула на Ариану, с любопытством рассматривая ее своими голубыми глазами:

– Значит, это и есть та наследница, о которой мне рассказывали?

Ариана присела в глубоком реверансе:

– Вы оказываете нам честь, ваша светлость.

– Разве? Странные слова от дочери человека, обвиненного в измене моему супругу – королю.

Теперь застыла Ариана.

– Полагаю, «обвиненного» – это самое подходящее слово, миледи. Не «осужденного». К счастью для моего отца-лорда, говорят, что король Генрих – справедливый правитель, который решает, виноват человек или невиновен, опираясь на доказательства, а не на слухи.

В глазах Алиеноры мелькнуло уважение, а губы слегка изогнулись в улыбке.

– Так оно и есть.

– Мы приложили все усилия, чтобы устроить вас с удобствами, – хладнокровно продолжала Ариана. – Надеюсь, вам понравится.

– Увидим, – ответила королева Алиенора, поворачиваясь, чтобы одарить Ранульфа озорной вызывающей улыбкой. – Если судить по этой леди, думаю, покорение Кларедона далось тебе нелегко.

Не дожидаясь ни ответа, ни помощи, королева стала подниматься вверх по каменной лестнице, предоставив своим рыцарям и придворным дамам самим решать, идти вслед за ней или нет.

Ариана услышала, как Ранульф вздохнул, и подумала, что разделяет его чувства. Приподняв подол своих юбок, она тоже пошла вверх по лестнице в большой зал, где пажи уже разносили серебряные кубки с вином, приправленным гвоздикой.

– Милорд, – пробормотала Ариана Ранульфу, – я предоставила королеве и ее камеристкам твои покои, а вещи перенесла в мою прежнюю комнату. Надеюсь, ты не против?

Ранульф наклонил к ней голову так близко, что Ариана ощутила на своей щеке его теплое дыхание.

– Мне подойдет любая комната, если ты разделишь ее со мной, милая.

Услышав страстное обещание в его голосе, Ариана не смогла унять сильно забившееся сердце. Из своих разговоров с Пейном она поняла, что Ранульф останется здесь только на одну ночь, а рано утром ему придется и дальше сопровождать кортеж королевы, чтобы в безопасности доставить ее в лагерь к царственному супругу на северо-западе Англии… Но похоже, что эту единственную ночь он хочет провести с ней, насколько позволят обязанности хозяина.

– Сегодня вечером будешь сидеть со мной за столом лорда, – удивил Ариану Ранульф и ушел вместе со своим оруженосцем, чтобы искупаться и переодеться.

Ариана занялась приготовлением ванн для двух десятков знатных гостей и их размещением по комнатам и не видела Ранульфа до тех пор, пока он не вернулся в зал для праздничного пиршества.

Она подумала, что его суровое, чисто выбритое лицо просто неотразимо, несмотря на простую черную верхнюю тунику и темно-красную нижнюю. Приехавшие рыцари и придворные дамы были одеты в более дорогие и богато украшенные наряды, но лорд Кларедон обладал такой впечатляющей осанкой и внешностью, что был хорош в любой одежде.

Однако когда появилась королева Алиенора, она затмила своим роскошным нарядом всех. Длинные колоколообразные рукава ее блио были густо расшиты золотой нитью, а узкая нижняя туника с длинными рукавами, сшитая из золотой парчи, переливалась в свете факелов. На голову королева надела золотой обруч, прижав им небольшой квадратный кусок льна, завершавший образ царственной особы.

Алиенора села на почетное место за высоким столом, рядом с лордом, разделив с ним кубок вина и толстую тарелку из свежего хлеба. По приказу Ранульфа Ариана села с другой стороны от него, деля кубок и тарелку с Пейном.

Деликатесные кушанья, выбранные Арианой, подавали по очереди: оленину, лопатку дикого вепря, жареных лебедей, мясной паштет, приготовленный с хлебной крошкой и травами, пироги с мясом голубей, свежепойманную жареную кефаль, пироги с угрем, и ко всему этому – горячие соусы, приправленные перцем, имбирем или горчицей, а в конце – тушеные фрукты и сыры. После пира снова стали разносить медовуху, а менестрель заиграл на арфе.

Во время трапезы королева Алиенора весело болтала, пересыпая свои остроумные замечания комплиментами блюдам. Но в середине третьей песни королева вдруг встала и сказала:

– Я хочу поговорить с тобой, леди Ариана.

Ариана бросила тревожный взгляд на Ранульфа, но тот, нахмурившись, смотрел в свой кубок, и она не могла ослушаться прямого приказа. Алиенора в сопровождении двух своих дам вышла из зала, и Ариана последовала за ней.

Она безмолвно наблюдала, как королеву раздели до камизы и распустили ее длинные волосы.

– Оставьте меня, – сказала королева дамам.

Они вышли. Алиенора взяла полированное ручное зеркало и серебряный гребень, уселась на стул и повернулась спиной к Ариане:

– Поухаживаешь за мной?

Сообразив, чего от нее хотят, Ариана встала позади королевы. Взяв у нее гребень, она начала аккуратно расчесывать золотистую массу волос Алиеноры.

– Мне кажется, ты оказалась в довольно сложном положении, – задумчиво произнесла Алиенора, глядя на Ариану в зеркало. – Сначала измена отца, потом лорд Ранульф отрекся от помолвки.

Ариана молчала.

– Признаюсь, я встревожилась, узнав, как обращается с тобой лорд Ранульф. Заставить тебя лечь с ним в постель не обвенчавшись… да, я нахожу это достойным осуждения.

Ариане не требовалось спрашивать, откуда королева узнала о ее затруднениях. Сплетни в замке разлетались мгновенно. Алиенора могла узнать от слуг все, что хотела, через несколько мгновений после приезда.

Краска бросилась в лицо Ариане при таких речах, но она решила, что не даст втянуть себя в обсуждение недостатков в характере Ранульфа.

– Мне не нравится, когда плохо обращаются с любой женщиной, – сказала Алиенора. – Мужчины в этом мире забрали себе слишком много власти и зачастую злоупотребляют ею.

– Я не жалуюсь на отношение ко мне лорда Ранульфа, миледи.

– Ты питаешь к этому человеку нежные чувства, в этом все дело. Я видела, как ты на него смотришь.

– Это так заметно? – в ужасе спросила Ариана.

– Мне заметно. Меня очень интересуют дела сердечные, поэтому я обращаю на них пристальное внимание.

Когда ты смотришь на него, в твоем лице столько нежности и желания…

Ариана знала, что это правда, – ее чувства к Ранульфу так сильны, что отражаются на лице.

– Думаю, я понимаю, в чем его притягательность. Я видела Ранульфа при дворе, и несколько моих придворных дам просто с ума по нему сходили, хотя он не хотел иметь с ними ничего общего. Несмотря на отвратительные манеры, он очень искусен в турнирах и битвах. Прославленный рыцарь, превосходно служивший моему супругу… могущественный, богатый… Жаль, что он не хочет на тебе жениться!

Ариана рассеянно пробормотала что-то в ответ, полностью соглашаясь со словами королевы.

– Но мне кажется, я могу помочь тебе выйти из этого сложного положения… предложив занять место моей придворной дамы. Если ты присоединишься к моему двору, то попадешь под мое покровительство, а это уже немало.

Ариана застыла с гребнем в руке, и глаза ее расширились – это было очень великодушное предложение. Если Ариана станет придворной дамой королевы, ей не грозят никакие последствия за поступок отца.

Алиенора выдвинула еще один непреодолимый аргумент:

– Генрих ведет осаду замка Мортимера в Бриджнорте. Когда осада успешно закончится, твоего отца будут судить за измену и поддержку мятежа.

Ариана закусила губу, думая, что из Алиеноры получился бы хитрый политический советник – или покровительница. Если она примет предложение королевы… Но она медленно покачала головой. Она никогда не покинет отца, и мать, и людей Кларедона только ради того, чтобы спастись самой. Кроме того, есть еще и Ранульф…

– Вы так добры, ваша светлость. Прошу вас, примите мою самую искреннюю благодарность, но я вынуждена отказаться. Кларедон – мой дом, и я все еще питаю надежду…

Она замолчала, и Алиенора подтолкнула ее:

– Да, ты питаешь надежду…

– Что однажды Ранульф все же поймет, что… может мне доверять. Возможно, вы знаете, что его доверие завоевать нелегко.

– Ты его очень любишь. – Это прозвучало не как вопрос.

– Да, – впервые призналась Ариана самой себе.

Вопреки собственной воле, вопреки здравому смыслу и рассудительности, она любит Ранульфа.

Он поймал ее в западню много лет назад, просто нежно улыбнувшись ей, и с тех пор она томится от любви, как какая-нибудь сентиментальная девица. Ранульф навсегда завладел ее сердцем.

– Я старалась не влюбиться, – пробормотала Ариана, – но оказалось, что это безнадежно.

Она отважно, хотя и безуспешно, пыталась сдержаться, но не могла влюбиться наполовину, чтобы защитить себя. Она походила на своих родителей, которые любили всем сердцем.

Однако ее тоска по Ранульфу сродни безумию. Он обращается с ней не лучше, чем с невольницей, как со своей собственностью.

– Да будет так, – бросила Алиенора довольно грубым тоном. – Но не рассчитывай, что сможешь обратиться ко мне, если твои беды усугубятся.

Их глаза встретились в затуманенной поверхности зеркала, и Ариана поняла, что разговор окончен.

– Да, ваша светлость.

Она отвергла предложение королевы о поддержке, и теперь ей придется самой расхлебывать последствия.

Ариана глубоко сожалела, что призналась королеве в своих чувствах к Ранульфу: она боялась, что это может повлечь за собой неприятности. Но какой смысл жаловаться на то, что уже сделано?

После того как ее отпустили из покоев королевы, Ариана вернулась в большой зал, где многие гости уже спали, уткнувшись носом в кубки. Однако лорд выглядел достаточно трезвым и даже угрюмым.

– Чего хотела от тебя леди Алиенора? – требовательно спросил он, едва Ариана скользнула на свое место.

Она с натянутой улыбкой встретила его внимательный взгляд.

– Попросила расчесать ей волосы.

Ранульф долго смотрел на нее, но, к счастью, не потребовал, чтобы она подробно пересказала ему свой разговор с королевой.

– Если позволишь, милорд, я бы хотела уйти.

– Хорошо, иди, – ответил он хрипловатым баритоном, – но только не засыпай. Я жду сладкой встречи.

При виде обещания страсти в его взоре Ариану охватила жаркая волна возбуждения.

– Как пожелаешь, милорд. Я буду ждать тебя в постели.

И получила в награду пламя страсти, пылающее в его янтарных глазах, – такое же яркое, как пламя факелов.

Он пришел быстро, словно не в силах сдерживать нетерпение. Ариана едва успела раздеться и сесть, чтобы расчесать собственные волосы, как Ранульф уже стоял перед ней.

В жаровне горел несильный огонь, и при слабом свете тлеющих углей Ариана видела его глаза – напряженные, яркие и голодные, и такие страстные, что ей показалось, будто их пылающий жар пронзает ее насквозь.

Он не сразу обнял ее, а взял ее гребень и отложил в сторону. Нежно приподняв пальцем ее подбородок, Ранульф взглядом ласкал эти завораживающие прелестные черты и густые блестящие волосы, роскошно падавшие на плечи Арианы. Ее мраморная кожа сияла, как жемчуг, а волосы блестели, во вьющихся прядях сверкали золото и медь.

Ранульф жадно погрузил руки в эту невероятно мягкую массу, и их теплый вес пролился на его руки, как расплавленный мед, когда он прильнул к ее сладким губам.

Этим вечером он мог выбрать себе любую женщину. Половина из женщин замка будет развлекаться с приехавшими рыцарями, а люди Ранульфа разберут остальных, но он, как лорд, имел право выбирать первым. Большинство из них были бы счастливы, оказаться в его постели.

Но существовала только одна женщина, которую он хотел, которую желал. Он томился без Арианы. Он не мог объяснить той тоски, которую испытывал, уехав от нее, не мог понять и приводившей в замешательство нежности, которая охватывала его, когда Ариана была рядом.

Прильнув к ее губам, Ранульф упивался сладостью Арианы, проталкивал язык глубоко в это притягательное тепло, дерзко подражая плотскому акту, гладил ее обнаженное тело, возбуждаясь все сильнее. Через несколько мгновений Ариана уже выгибалась дугой, соски ее затвердели и начали ныть под его пальцами.

Но оба они хотели большего, чем просто ласки. Дрожащими руками Ариана раздела Ранульфа, и он предстал перед ней во всем своем нагом великолепии, как смуглый языческий бог. Она бесстыдно сомкнула пальцы на его восставшем естестве и почувствовала, как дыхание Ранульфа участилось.

Но ей было этого мало. Тело Арианы уже изнывало от желания, и ей казалось, что еще чуть-чуть, и она умрет, если это томление не облегчить. Ариана, не разжимая руку, увлекла Ранульфа к постели и легла на нее, приглашая его, изнывая без него.

Ранульф устроился между ее раздвинутыми бедрами и вонзился глубоко, заглушив ее крик наслаждения своими губами. Он молча ласкал, гладил, воспламенял Ариану все сильнее, и оба они быстро достигли пика восторга.

Первым пришел в себя Ранульф. Он, обмякнув, лежал на Ариане, легко обнимавшей его. Ариана приходила в себя дольше, постепенно начав ощущать его влажную от пота кожу и сокрушительную тяжесть могучего тела.

Впрочем, она не возражала против этой тяжести – это доставляло ей какое-то первобытное удовольствие. Ариана вздохнула и крепче обняла Ранульфа. Он вернулся домой, к ней и ни к кому больше. Она встретила его вот таким старым, как мир, способом, но, кроме этого, даровала приют его осторожному сердцу воина, а на такой подвиг не была способна никакая другая женщина в мире.

Ранульф уехал до зари, сопровождая кортеж королевы Алиеноры. Они отъехали на дюжину лиг от Кларедона, когда королева снизошла до разговора с ним. Держась на своей лошадке рядом с Ранульфом, Алиенора заговорила об Ариане так, что сердце Ранульфа екнуло, а мысли разбежались.

– Должна признаться, леди Ариана оказалась для меня приятным сюрпризом. Вчера вечером я довольно долго беседовала с ней, и судьба этой девушки сильно меня задела.

– Ее судьба, ваша светлость? – осторожно уточнил Ранульф.

– Милорд Ранульф, давай будем говорить без обиняков, – снисходительно произнесла королева. – Ты воспользовался девушкой, хотя высокое положение должно было защитить ее. Благородный рыцарь в таких случаях возмещает убытки.

Глаза Ранульфа сузились и потемнели.

– Она заявила, что я ее обесчестил?

Музыкальный смех Алиеноры походил на звон хрустальных колокольчиков.

– Нет, она и слова против тебя не сказала. Мне пришлось все узнавать от моих дам. Мне больно, когда я вижу, что к знатной леди так дурно относятся, поэтому я предложила Ариане убежище при королевском дворе и место придворной дамы.

Ранульфу показалось, что кто-то всадил ему нож в живот.

– Ариана просила вашего покровительства?

– Нет, но я все равно предложила. Леди отказалась.

– Она отказалась?.. – Ранульф тупо уставился на Алиенору.

– Да. Сказала, что не хочет покидать свой дом, несмотря на ужасные трудности, с которыми ей пришлось столкнуться. Такая преданность заслуживает восхищения, ты согласен?

Облегчение затопило Ранульфа, как сладкое вино. Он не знал, почему Ариана решила остаться в Кларедоне; он просто был счастлив, что она его не покинет.

– С этой девушкой тебе исключительно повезло, милорд Ранульф, надеюсь, ты это понимаешь.

Ранульф повернулся и посмотрел на королеву.

– Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это обвенчаться с ней.

Он сжал челюсти.

– Похоже, миледи, вы проявляете необычайный интерес к моим делам.

Алиенора очаровательно улыбнулась – эта улыбка повергала к ее ногам целые королевства.

– Ты сам себе хозяин, милорд, и мне никогда в голову не придет давать тебе советы. Я просто хочу тебе сказать, что многие мои знакомые джентльмены однажды обнаруживали, к своей великой печали, – из меча получается очень холодная жена.

Выпустив эту прощальную стрелу, королева Алиенора дернула за поводья и направила лошадку назад, к своим рыцарям, оставив Ранульфа наедине с разбежавшимися мыслями. Он пытался понять, почему Ариана отказалась от покровительства королевы и ее предложения.

Ранульф пытался забыть о предложении Алиеноры обвенчаться с Арианой, но ему это плохо удавалось. Себе – и только самому себе – он мог признаться в истинной причине того, почему ему не хочется даже думать об этом. Он боялся. Невзирая на храбрость в сражениях, он боялся… боялся боли, которую могла причинить ему Ариана.

Сила чувств к Ариане тревожила и смущала Ранульфа, и нежелание покидать ее – тоже. Никогда раньше он не сожалел, что уезжает от женщины, никогда не скучал по ним и не тосковал без них.

Раны Господни, да он бы должен был с радостью предвкушать предстоящую осаду Бриджнорта вместе с королем Генрихом! Война и сражения – вот источник его жизненной силы, смысл его существования. Он воин, профессиональный солдат, рыцарь, для которого война – это образ жизни. Ариана сумела поколебать его отношение к единственной цели в жизни. И теперь может разрушить те преграды, которые он так старательно возводил всю свою жизнь.