— Ой, Уинфрид! — воскликнула Дебора. — Вы только посмотрите вокруг! Какой вид! Пожалуйста, остановитесь на минутку!

— Да ведь это всего лишь пустошь, — удивился ее спутник. — Чем вы так восхищаетесь?

Тем не менее, Уинфрид нажал на тормоз, и старенький грузовик со скрипом и скрежетом остановился. Открыв загромыхавшую в знак протеста дверь, Дебора спрыгнула на землю. Она долго стояла неподвижно, молча взирая вокруг. Наконец-то я вернулась на родную землю, думала Дебора.

За последние две недели ее уже не раз охватывало это странное чувство. Ей казалось, что после долгого отсутствия она вернулась домой, в свое родовое гнездо. Но сегодня Дебора особенно остро ощутила, как сильно она привязалась к этим местам. Не успела она сойти с самолета в аэропорту Рейкьявика, как этот небольшой остров на северо-западной окраине Европы покорил ее сердце, захватил воображение. Ее легкие жадно вдыхали холодный, пропитанный запахами моря воздух. Она чувствовала себя околдованной этой землей, и с каждым днем это ощущение усиливалось.

Не знаю, как это сделать, говорила она себе, но я должна здесь остаться. Ни в коем случае нельзя уезжать отсюда.

Дебора поняла, что уже не сможет вернуться к прежней жизни в Бельгии. За эти две недели, проведенные на острове, она настолько изменилась, что вся прошлая жизнь казалась ей теперь какой-то нереальной и чуждой.

— Может быть, поехали, мисс? — громко откашлявшись, чтобы привлечь ее внимание, предложил Уинфрид. — Мне надо вовремя попасть в Боргаднес, чтобы сдать груз.

Дебора обернулась и с улыбкой взглянула на своего попутчика. Уинфриду было за семьдесят. Небрежно одетый, он имел такой же потрепанный вид, как и его старенький грузовик. Но в ярко-голубых глазах старика играли веселые чертики, и она подумала, что в молодости он был неотразим. Они ехали более трех часов, и всю дорогу Уинфрид развлекал ее рассказами о привидениях, контрабандистах и кораблекрушениях.

— Я остаюсь здесь, — решительно заявила Дебора. — Разрешите, я заберу свой рюкзак.

— Остаетесь? Чего ради? — удивился Уинфрид.

Здесь так красиво, думала она, что можно просто умереть от счастья.

— Надо сделать несколько снимков, — оправдываясь, произнесла она вслух. — Посмотрите, какой прекрасный вид!

— Да, но только в это время года, а зимой эта пустошь выглядит мрачно, — сказал Уинфрид, скребя заросший подбородок. — Честно говоря, мне что-то не хочется оставлять вас одну в таком месте. Машины здесь ходят крайне редко, и вам нелегко будет выбраться отсюда.

— Не беспокойтесь! Я привыкла ходить пешком. К тому же у меня есть палатка и немного еды, так что не пропаду.

Улыбнувшись, Дебора обошла вокруг машины и начала развязывать веревки, на которых держался задний борт. Взвалив на спину рюкзак, она поправила лямки и подошла к кабине, чтобы попрощаться с Уинфридом.

— Спасибо вам за все. Может быть, мы еще встретимся в Боргаднесе.

— Вполне возможно. Я частенько туда заезжаю. Будьте осторожны, мисс.

Крепко пожав ей руку, Уинфрид завел мотор и покатил по дороге, оставляя за собой шлейф черного дыма. Вскоре шум двигателя затих. Дебора сошла на покрытую гравием обочину и огляделась.

Большая часть дороги, которую они проделали с Уинфридом, шла через густые заросли высокого кустарника. Но незадолго до того, как они расстались, шоссе вырвалось из зарослей на пустошь. Вокруг из земли выступали гранитные валуны, покрытые ярко-зеленым мхом. В лощинах виднелись заросли карликовых берез, ивы и багульника. Солнце весело играло на поверхности разбросанных повсюду маленьких озер, казавшихся золотыми монетами. Стояла звенящая тишина.

Дебора сделала глубокий вдох, наполнив легкие чистым, сладким воздухом. Нет, она уже не сможет вернуться в Бельгию. Она про его задохнется в толчее тамошней жизни. Быть может, ей удастся найти приют в Будардалуре. Дай-то бог!

Внезапно девушка почувствовала рядом с собой какое-то движение. Повернув голову, она заметила стоявшего невдалеке северного оленя. Местные жители говорили, что летом этих красивых животных можно встретить здесь крайне редко, поскольку, спасаясь от мошкары, они уходят далеко на север. Если повезет, может, ей удастся подойти поближе и сделать хороший снимок.

Издали пустошь казалась ровной как стол, ходить по которой одно удовольствие. Но Дебора уже знала по опыту, что это впечатление обманчиво, что стоит только сойти с твердой дороги, как сразу начнутся проблемы, особенно если у тебя за плечами тяжелый груз. В первой же попавшейся на ее пути ложбине она скинула рюкзак и спрятала его под кустом так, чтобы со стороны шоссе он не был виден. Потом расстегнула висевшую на поясе небольшую сумку, положила в нее фотокамеру, пару яблок, бутылку с водой и двинулась дальше.

То и дело она спотыкалась о выступавшие из земли камни, ботинки скользили по влажному лишайнику, проваливались в невидимые глазу торфяные ямы. Дебора остановилась на минуту, чтобы опрыскать себя жидкостью от комаров. Посмотрев туда, где стоял олень, она, к своей радости, увидела, что их уже двое. Рядом с самкой появился годовалый теленок. Сквозь окуляры бинокля она отчетливо различала свисавшие изо рта животных ветки с листьями.

Дебора медленно опустила бинокль и перевела дух. Ее ноги утопали в лишайнике. Где-то неподалеку раздавался монотонный повторяющийся крик — брачная песня маленькой птички со смешным названием галстучник. В какое-то мгновение она ощутила себя частичкой этого царства природы.

А тем временем показалась еще одна взрослая олениха. Дебора медленно приближалась к оленям, обходя камни и стараясь ступать неслышно, чтобы не спугнуть животных. Но уже через мгновение чуткие олени подняли головы и насторожились. Остановившись, Дебора присела на большой валун и снова достала бинокль. Стояла такая тишина, что она слышала хруст поедаемых животными веток. Сквозь увеличивающие стекла она отчетливо видела их лоснящиеся шкуры. Цвета кофе с молоком, улыбнувшись, подумала Дебора.

Откусив яблоко, она сделала несколько снимков и вдруг услышала со стороны дороги какой-то шум. Вскоре показался джип, который, к ее огорчению, вместо того чтобы промчаться мимо, резко затормозил и остановился.

Дебора невольно пригнулась, чтобы остаться незамеченной. Дверь джипа открылась, и на шоссе вышел водитель. Что-то блеснуло в его руке, и она с досадой поняла, что он, как и она, разглядывает в бинокль оленей. Ей совершенно не хотелось оказаться в компании незнакомого мужчины. Вообще в чьей-либо компании. Может быть, насмотревшись на животных, он уедет?

Вместо этого незнакомец осторожно прикрыл дверку и направился в сторону оленей. Дебора обратила внимание на то, что он слегка прихрамывал.

Уходи, яростно шептала она про себя. Убирайся со своей колымагой! Господи! Ну нигде нельзя побыть одной!

Где-то рядом в кустах зачирикал воробей, и эти привычные звуки подействовали на нее успокаивающе. И что это я так нервничаю, подумала Дебора. Как будто этот человек мой смертельный враг.

Обычно она легко сходилась с незнакомыми людьми и любила бывать в обществе. Но с того дня, когда обнаружила на чердаке в старом сундуке дневник ее бабушки Мэри, многое в ее жизни изменилось. Бабушку Дебора видела лишь однажды и то, когда была совсем еще ребенком. Но что-то толкнуло ее взять дневник. Спустившись вниз в спальню, она открыла его и начала читать. В эту ночь Дебора не спала. Дневник был прочитан на одном дыхании от начала до конца.

Это случилось всего лишь два месяца назад, но ей казалось, что с тех пор прошла вечность.

Дебора со злорадством отметила, что мужчина с трудом продирается через кустарник. Но тут же с огорчением поняла, что если он будет продолжать двигаться в том же направлении, то выйдет прямо на нее.

Мужчина подошел уже так близко, что Дебора слышала треск ломаемых веток и удары кованых ботинок о камни. На нем были джинсы и темная рубашка с засученными до локтя рукавами. На груди небрежно болтался бинокль. Незнакомец был высокого роста, крепкого телосложения и с грубыми чертами липа. Вид он имел довольно мрачный, как будто шел на похороны лучшего друга. Почему-то Деборе стало немного не по себе. Этот человек явно не внушал доверия. Во всяком случае, ее не радовала встреча с таким, как он, в этом глухом, безлюдном месте.

Надо что-то делать, иначе он выйдет прямо на меня, подумала Дебора. Она напряглась и уже приготовилась встать и окликнуть незнакомца, но в этот момент он поскользнулся и со стоном рухнул на землю. Дебора рванулась было навстречу, чтобы помочь бедняге, но ее остановила раздавшаяся изощренная ругань. Мужчина ругался на французском языке и его словарный запас казался поистине неистощимым.

Наконец он замолк. Дебора видела гримасу боли на его лице, но ее всегдашнее желание над кем-то подшутить, из-за чего она вечно попадала в трудные ситуации, и на этот раз толкнуло ее на неразумный поступок. Она вскочила и выкрикнула пару грубых французских выражений, с которыми она познакомилась еще в юные годы, когда жила в Париже.

Мужчина буквально взвился в воздух и прежде, чем Дебора успела что-нибудь понять, она оказалась лежащей на спине, припечатанной сильными руками к камням. Его лицо с обезумевшими от гнева глазами зависло в нескольких сантиметрах от ее лица.

Боже! Он же ненормальный, с ужасом подумала Дебора. Неужели надо было проделать такой длинный путь только для того, чтобы быть убитой сумасшедшим?

Но недаром она исходила пешком пол-Европы. Походы научили Дебору полагаться только на себя, заставили овладеть приемами защиты. Размахнувшись что было силы, она попыталась ударить незнакомца коленом в пах, но удар пришелся по воздуху. Прежде, чем Дебора успела повторить выпад, он схватил ее в охапку, поднял на воздух и начал трясти с такой яростью, как будто выбивал пыль из ковра.

— Какого черта ты прячешься здесь за кустом! — заорал он прямо ей в лицо.

Надо скорее успокоить его. В таких ситуациях правило номер один — не сопротивляться. Дебора изо всех сил уперлась руками мужчине в грудь и, стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла:

— Тише! Тише! Я вовсе не пряталась. Как и вы, я просто любовалась оленями.

— Ты идиотка! — орал мужчина, продолжая трясти ее. — Знаешь ли ты, что я мог убить тебя одним ударом?

С таким же успехом я могу пытаться что-то объяснить оленям, подумала Дебора. Она яростно ударила его по ноге.

— Пусти меня сейчас же!

Твердый носок ее ботинка угодил прямо ему в голень, и незнакомец снова грязно выругался. На этот раз на английском. Однако он перестал ее трясти и опустил на землю, продолжая крепко держать за плечи. Впрочем, последнему обстоятельству Дебора была только рада, так как вряд ли смогла бы удержаться на ногах после заданной ей трепки.

Осторожно подняв голову, она робко взглянула в глаза мужчины. Ее поразил их цвет — темно-голубой. Сразу прошел страх, а вместе с ним и гнев. Незнакомец тоже начал успокаиваться. Прикрыв глаза, он тяжело вздохнул и ослабил железную хватку. Дебора вдруг явственно почувствовала тяжесть и тепло лежащих на ее плечах рук, и ей почему-то стало не по себе.

Появилась уверенность, что мужчина не сумасшедший, хотя она и сама не могла бы объяснить, почему она так думает.

— Извините за мою глупую шутку, но мне показалось, что вы не полностью использовали возможности французского языка. И я действительно хотела вам помочь, когда вы упали.

— Зачем напоминать мне о моей несдержанности? — снова начиная раздражаться, недовольно буркнул незнакомец.

— А зачем вы кричите на меня?

— Вы сами кричите.

— Ничего удивительного, — осадила его Дебора. — Вы со мной обошлись возмутительно грубо!

На освещенном косыми лучами солнца лице Деборы пролегли глубокие тени от скул и тонкого носа. Ее кожа казалась золотистой. Мужчина, не отрываясь, смотрел на Дебору, как будто никогда раньше не видел ни одной женщины, и теперь, восхищенный ее красотой, старался запомнить каждую черточку.

Дебора невольно замерла, парализованная охватившим ее странным смущением.

— Когда я учился в школе, мы любили дарить учителям букетики полевых цветов. Знаете, такие, похожие на маленькие звездочки. Голубые и фиолетовые одновременно. Ваши глаза напомнили мне о тех цветах.

— О! — не то сказала, не то простонала Дебора. Ее щеки горели, и она боялась признаться самой себе, что никогда еще не встречала такого интересного мужчину.

— Вы тоже заметили с дороги оленей? Так вот почему вы прятались!

Дебора взглянула в ту сторону, где минуту назад стояли животные, но тех уже и след простыл.

— Я напугал их, когда упал, — со вздохом признал незнакомец.

— Вы спугнули их, когда набросились на меня, — воинственно раздувая ноздри, отпарировала Дебора. — Вы же прыгнули как голодный волк.

— В Исландии волки не водятся, — усмехнулся мужчина.

— Тогда как медведь, — не унималась она.

— Медведи не бывают летом голодными.

— Как бы то ни было, вам следовало бы извиниться, — не сдавалась Дебора. — Я как-то не привыкла к тому, что меня сначала бросают на камни, а потом трясут как пыльный ковер.

Незнакомец слушал молча. Теперь она могла разглядеть его получше. Красивым его, конечно, не назовешь. Черты его лица казались слишком грубыми. Видно, жизнь его не баловала. К тому же он был явно не первой молодости.

— Пару месяцев назад я упал и повредил ногу, — отрывистым голосом объяснял незнакомец. — С тех пор мне приходится беречься. Поэтому я страшно разозлился на себя, когда неосторожно споткнулся о камень и упал, как маленький ребенок.

— Можно подумать, что падают только дети.

— Взрослые люди обязаны твердо стоять на ногах.

— Когда человек сожалеет о своем поступке, достаточно произнести очень простую и короткую фразу: «Извините!»

— Я только постарался объяснить вам, почему все так случилось. Чего еще вы от меня хотите?

— Хочу знать, почему по вашей милости я должна теперь ходить с оцарапанной о камни спиной, — не унималась Дебора.

— Вы канадка?

— Нет, бельгийка. Не уходите от ответа.

— Вы слишком хорошо говорите по-английски, — не поверил мужчина.

— Какое вам до этого дело? Вы что, из ЦРУ? Или, может, вы решили изображать из себя Джеймса Бонда?

— В Исландии нет ни волков, ни агентов ЦРУ. Что им здесь делать? Считать валуны?

— Тогда, значит, вы полицейский.

— Опять не угадали. До чего же, однако, вы дотошная особа! Прямо следователь какой-то.

— Я не стала бы надоедать вам вопросами, если бы вы были со мной откровенны, — с подчеркнутой любезностью парировала Дебора. — Скажите, вы на всех так бросаетесь или только на тех, кто явно слабее вас? На женщин, например.

Незнакомец провел руками по густым, волнистым волосам, размышляя над ответом.

Внимательно разглядывая его, Дебора поняла, что мешало ей назвать этого мужчину красивым. Во-первых, у него был крючковатый нос и какой-то хмурый, недовольный вид. Во-вторых, ему не помешало бы побриться и вообще тщательнее следить за своей внешностью.

— Последние годы я провел в скитаниях по таким суровым местам, где сначала действуют, а потом спрашивают, — тяжело роняя слова, заговорил мужчина. — Вы свалились как снег на голову. Я не успел ни о чем подумать и сделал то, что привык делать в подобных ситуациях, — то есть нейтрализовал вас.

— О да, у вас это прекрасно получилось! Я даже шевельнуться не могла, — с обидой в голосе призналась Дебора.

— И все-таки, откуда у вас такое знание английского? Вы действительно бельгийка?

— По соседству со мной в Бельгии жила канадская семья, с которой я дружила и часто у них бывала, — объяснила она. — Я все еще жду вашего объяснения!

— Чего вы ждете? — не понял мужчина.

— Ну, для начала, чтобы вы сказали: «Уважаемая Мелисанда Дебора Ломмел! Примите мои извинения за то, что я так по-дурацки вас напугал, а также за то, что так бесцеремонно швырнул вас на камни!»

— Мартин Дэвид Окли! — протянул руку мужчина, представляясь.

У него была сильная теплая рука, и, глядя в его темно-голубые глаза, Дебора почему-то почувствовала смущение и неловкость.

— Домашние зовут меня Деб, — опустив глаза, представилась она.

— Извините, Деб. Кажется, я действительно вас напугал, — смягчился Мартин.

— Честно говоря, я уж подумала, что вы псих, — призналась Дебора, пытаясь высвободить свою руку из его ладони.

— Да вы сами выглядели в тот момент не намного лучше. — Мартин засмеялся, и смех его прозвучал грубовато, но озарившая лицо улыбка сразу же сделала его моложе. — Еще немного и я мог бы остаться на всю жизнь кастратом.

— У вас на левом ухе комар, — сменила щекотливую тему Дебора.

— Знаете, я забыл свой спрей от комаров.

— Я вам дам.

Дебора достала из рюкзака флакон и протянула его Мартину. Пока тот опрыскивал шею и руки, она успела лучше разглядеть его. Ей приходилось встречать мужчин различной национальности. Утонченных французов, сексуальных итальянцев, сдержанных норвежцев и жизнелюбивых венгров. Ни к одному из них она не испытала такого мгновенного влечения, как к этому случайному встречному.

— Где ваша машина? Я что-то ее не заметил на дороге, поэтому ваше появление явилось для меня такой неожиданностью, — сказал Мартин, возвращая флакон.

— У меня ее нет. Я путешествую пешком, а иногда подъезжаю на попутных.

— Пешком? И вам не страшно?

— Нисколько! Это совершенно безлюдное место. Вы сами сказали, что здесь нет даже волков.

— В Исландии живут не одни ангелы.

— Вы рассуждаете совершенно как мой отец, — рассердилась Дебора и тут же пожалела о сказанном.

— Вы хотите сказать, что мне не следует учить вас жить? — улыбнулся Мартин. — Дело в том, что я привык отдавать команды и привык, чтобы мне подчинялись. Ну, да ладно! В качестве извинения предлагаю подвезти вас туда, куда вам надо.

— А куда вы сами направляетесь?

— В Боргаднес.

Сначала в Боргаднес направлялся Уинфрид. Теперь Мартин. Может быть, и мне стоит туда заехать, подумала Дебора. В конце концов, не обязательно сразу же плыть в Будардалур. Можно пару дней провести и в Боргаднесе. Подумать на досуге, как действовать дальше.

— Мне туда же, куда и вам, — сказала она вслух.

— Отлично! Поехали.

Повернувшись, Мартин сделал шаг в сторону шоссе, но тут же лицо его исказилось от боли, и он припал на левую ногу. Обхватив своего нового попутчика за талию, Дебора попыталась усадить его на камень. Тот мягко, но твердо отвел ее руку.

— Вам хочется показать, какая вы сильная? — недовольно пробурчал Мартин.

— А вы предпочитаете истеричных дамочек, которые беспомощно охают и ахают вместо того, чтобы поддержать человека в трудную минуту? Кстати, если вы исчерпали запас французских ругательств, могу подбросить вам пару неплохих немецких выражений.

— Отлично! — засмеялся Мартин, выпрямляясь. — Наконец-то у нас с вами хоть в чем-то согласие.

Он действительно интересный мужчина, думала Дебора, глядя на Мартина: почти двухметровый рост, широкие плечи и узкие бедра, темные волосы, брови, глаза. Если я не ошибаюсь, и прошлое у него тоже темное.

— Знаете, я еще не встречал такой женщины, как вы, — медленно произнес Мартин.

— Знаю. Моя мать всегда говорила мне, что я чересчур многословна, — попыталась отшутиться Дебора.

Видимо, Мартин заметил по выражению ее лица, что упоминание о матери навеяло на Дебору грусть.

— Вы сказали «говорила». Она умерла? — осторожно спросил он.

— Четыре месяца назад.

— Я вам сочувствую.

Это было сказано с таким неподдельным участием, что Дебора почувствовала комок в горле. Нет, она не заплачет. Во всяком случае, не здесь и не перед этим незнакомым человеком.

— Нам пора ехать, — пробормотала она, опустив голову.

— Кажется, вам сейчас не помешала бы пара смачных выражений, которым вы собираетесь научить меня.

Заметив застывшие в ее глазах слезы, Мартин осторожно протянул руку и убрал упавшую ей на лицо прядь.

— У вас чудесные волосы, — сказал он. — На солнце они горят как медные.

— У меня ужасные волосы. Слишком тонкие и прямые. Мне постоянно приходится собирать их в пучок.

— У вас прекрасные волосы, — настойчиво повторил он.

Пальца Мартина прикоснулись к ее шее, и Дебора невольно вздрогнула, почувствовав, как ее потянуло к этому сильному, волевому мужчине. В полной растерянности она пробормотала первое, что ей пришло в голову:

— Кажется, в Исландии снова появились волки.

Она тут же пожалела о сказанном, но ничего уже нельзя было исправить.

— Все ясно! Пошли! — с изменившимся от гнева лицом скомандовал Мартин.

Поправив висевшую на поясе сумку, Дебора двинулась вперед. Она шла, не оборачиваясь, по направлению к дороге, жалея о вырвавшихся у нее язвительных словах и ощущая на себе его взгляд — взгляд незаслуженно обиженного человека.