Глэдис тайком посмотрела на часы.

Еще час, и она сможет уйти, не привлекая к себе внимания. Еще один только час! Если, конечно, она выдержит так долго.

Покрытый бело-розовой скатертью столик на шестерых уютно притулился в углу. Сосед справа, Джон Как-Его-Там, рассказывал очередной анекдот.

— Доктор Джон Как-Его-Там, — особо подчеркнула Викки, неисправимая сваха, знакомя гостей друг с другом.

Ну да, во всех отношениях приятный человек, вот только розовый кончик носа и неправильный прикус придают ему сходство с кроликом. И анекдот этот — уже девятый по счету, если не девятитысячный. Глэдис потеряла им счет где-то между креветочным коктейлем и мясом по-мадридски.

Впрочем, сегодня вечером Глэдис вообще не удавалось сосредоточиться на чем бы то ни было. Мысли ее устремлялись в одном направлении, прямиком к Мартину Фагерсту, что восседал за столиком на возвышении, рядом с разряженной куколкой-блондинкой. Однако присутствие этой особы не мешало ему наблюдать за Глэдис. Молодая женщина физически ощущала на себе пристальный, немигающий взгляд. Можно было не сомневаться: оглянувшись, она увидит два ослепительно синих лазерных луча и надменное, бронзовое от загара лицо, обращенное в ее сторону.

Теперь она знала доподлинно — это и впрямь Мартин Фагерст, бывший опекун Алека. Ведь молодому человеку пошел двадцать второй год. Викки предпочла бы отложить свадьбу.

Нелли и Алек так молоды! Глэдис до сих пор благоразумно помалкивала; но сейчас, познакомившись с дядей Александра, она удивлялась лишь тому, что сестра не проявила большей настойчивости.

В самом деле, кому нужен зять, воспитанный по образцу Эгоистичного, Самовлюбленного СС, — Сукина Сына, стало быть, — вроде Мартина Фагерста?

Именно так Глэдис его и воспринимала, как Эгоистичного, Самовлюбленного СС. Все с большой буквы! И не постеснялась напрямую сказать об этом, столкнувшись с ним лицом к лицу у входа в зал ресторана. Глэдис вообще-то намеревалась демонстративно обойти скандинавского красавца, словно пустое место, но Мартин завладел ее рукой и представился так учтиво, будто до сих пор они друг друга в глаза не видели.

Вспыхнув от негодования, молодая женщина попыталась высвободить руку. Он только расхохотался.

— Спокойно, мисс Рейнджер, — прозвучал негромкий насмешливый голос. — Вы ведь не захотите устроить очередную сцену, так? Право же, одного спектакля в день более чем достаточно, даже для вас!

— Это не я устроила сцену, это вы… вы…

— Меня зовут Мартин Фагерст.

Он потешался над ней — черт его дери! — и откровенно наслаждался ее смущением.

— Может быть, внимание толпы вам льстит? — не унимался несносный тип. — Если так, продолжайте, пожалуйста. Но учтите, сегодня герои дня — Александр и его невеста. Надо бы прикинуться пай-девочкой, мило улыбаться и делать вид, что отлично проводите время. Согласны?

Он был прав, этот наглый швед! Гости, что уже заняли места в зале, с интересом вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, кто это блокировал вход. Так что Глэдис пришлось улыбнуться — не просто мило, но прямо-таки ослепительно, словно она находилась перед камерой, а не на свадьбе. Понизив голос, Глэдис лишь выразила надежду, что действительно отлично проведет время, если мистер Мартин Фагерст сгинет, словно его и не было.

В ответ он еще крепче стиснул руку Глэдис, и в его глазах вспыхнуло темное пламя, так что она тут же пожалела о своих запальчивых словах.

— Говорите что угодно, обмануть меня вам не удастся, — тихо предупредил Фагерст. — Или вы уже забыли, чем обернулся тот поцелуй?

Глэдис густо покраснела. Мартин усмехнулся и позволил ей высвободить руку.

Нет, она не забыла! Как можно? В первое мгновение гнев и бешенство ослепили ее, но затем почти сразу же пришло головокружительное осознание того, что она льнет к широкой груди мужчины, что губы ее приоткрываются сами собой навстречу его губам… И вот, не в силах сдержать слабый стон, она подалась к нему всем телом…

— …Когда же, — мямлил Джон Как-Его-Там, — священник дошел до заповеди «не прелюбодействуй», он вспомнил, где забыл свой велосипед.

Все рассмеялись. Рассмеялась и Глэдис — правда, с некоторым опозданием.

— Классный анекдот, — хихикнул кто-то.

Джон просиял, взял бокал и повернулся к Глэдис.

— Но, кажется, вы его уже слышали, — извинился он.

— Нет, что вы, — быстро возразила она. — Я просто… Наверное, сдвиг во времени сказывается. Еще вчера я была в Лондоне, и, кажется, несчастная голова моя еще не приноровилась к здешним часам. — Глэдис улыбнулась. — Или наоборот.

— О, Лондон, Лондон! Чудесный город. Я был там в прошлом году. На деловой конференции.

— А!

— Вы тоже ездили по делу? Или отдыхали?

— По делу.

— Полагаю, вы там часто бываете. На демонстрациях мод и все такое прочее?

— Ну да, но откуда вы…

— Я вас узнал, — радостно сообщил Джон. — Кроме того, Викки упоминала о вас. Я ее дантист, ее и Нелли, и на последнем обследовании она мне заявила: «Вот подождите, на свадьбе вы познакомитесь с моей младшей сестренкой. Более обворожительной фотомодели не сыскать в целом мире». — Он заговорщицки понизил голос. — Здесь Викки ошиблась.

— Ошиблась? — Глэдис искусно изобразила недоумение. Продолжение она знала наперед. Если доктор полагает, что изобрел новый подход, он глубоко ошибается.

— Безусловно, Викки упомянула всего лишь о фотомодели номер один, а вы королева среди женщин!

Предполагается, что тут звучат фанфары, на сцену летят цветы. Глэдис устало прикрыла глаза.

— Видели бы вы так называемых «девушек моей мечты», с которыми меня пытались познакомить! — доверительно рассказывал Джон.

— Мы здесь совсем по другому поводу, доктор.

Он слегка поморщился, и Глэдис мысленно раскаялась: зачем вымещать на соседях по столу дурное настроение?

— Я хочу сказать, — поправилась она, — что я вас вполне понимаю. Вы не поверите, каких «красавцев» подсовывали мне!

— Уж эти мне свахи! — собеседник покачал головой. — Никогда не сдаются, верно? Но ведь на этот раз Викки не ошиблась? — Доктор значительно откашлялся. — Я хочу сказать, вы… не замужем и… вольны располагать собой?

Ох, Викки, что же я с тобой сделаю! — обреченно подумала Глэдис. Уже не первый год сестра пыталась устроить ее личную жизнь. После того как Глэдис рассталась с Кевином, Викки как с цепи сорвалась.

— Ну хорошо, — твердила Викки. — Сначала ты не желала заводить семью, потому что карьера отнимала все твое время. Потом ты убедила себя, что этот гад сам поднимет вопрос о законном браке, но, удивительное дело, он и не подумал…

— Не желаю говорить на эту тему! — обрывала ее Глэдис, но Викки не отступала и вдохновенно описывала радости законного брака, как будто сама не разошлась с мужем много лет назад.

Сестра унялась, лишь когда Глэдис процедила сквозь зубы, что, если подвернется приличный человек, она, так и быть, свяжет себя нерушимыми узами… Только не в этой жизни, мысленно добавила она. Зачем нужен муж? Только для того чтобы открыть банку консервов. Ну и еще для секса.

В продаже есть недурные открывалки. Что до секса… удовольствие от него не так уж и велико. Это она усвоила за время общения с Кевином. Может быть, если не заниматься карьерой, то секс играет большую роль… Возможно, есть на свете женщины, которые слышат музыку и видят россыпи цветных искр, когда оказываются в постели с мужчиной. Но если жизнь и без того полна и насыщенна, секс не более чем биологическая потребность, вроде еды или питья…

— Простите, — мямлил тем временем Джон. — Наверное, мне не стоило спрашивать.

— О чем вы? — Глэдис недоуменно заморгала.

— Ну… вольны ли вы располагать собой?

— Нет, не извиняйтесь, что вы! Я… гм… польщена… Просто, видите ли… мои вечные разъезды и…

— Мисс Рейнджер!

Глэдис похолодела. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто подошел к ней сзади.

Она чуть повернулась. Мартин стоял у столика, мило улыбаясь.

— Да? — холодно осведомилась она.

— Я подумал, может быть, вы не прочь потанцевать?

— И ошиблись!

— Но ведь это же наш танец!

Глэдис непонимающе воззрилась на него. До сих пор она не прислушивалась к оркестру. И только теперь осознала, что на смену попурри из популярных мелодий пришел вальс.

— Танец как раз для нас, — пояснил Мартин. — Старомодный вальс для старомодной девочки. — Он улыбнулся. — Простите. Следовало сказать: «для взрослой женщины», я полагаю?

— Вы правильно предположили, мистер Фагерст. Впрочем, это неважно. В моем сердце не вспыхнуло ни искры интереса, увы!

— По отношению к вальсу?

— Вальс — это прекрасно. — Глэдис любезно улыбнулась, подыгрывая собеседнику. — Вы сами не вызываете во мне ни искры интереса, будь то на танцплощадке или вне ее.

За столом затаили дыхание. Все взгляды обратились к Глэдис, но она словно не замечала этого. Какая разница! Мартин Фагерст получит по заслугам, а остальное ее не касается.

— Вы, должно быть, вращаетесь в очень странном обществе, мисс Рейнджер. В моем кругу приглашение на танец еще не означает предложения сойтись поближе. Во всяком случае, о чувствах и речи не идет.

Черт побери мерзавца! Ни осадить его, ни даже смутить ей не удалось. Он откровенно забавлялся: сперва улыбнулся своей жертве, затем каким-то непостижимым образом обратил ехидное замечание Глэдис против нее же самой!

Так, главное — не растеряться!

— А в моем кругу, — мило сообщила она, — мужчина, который приходит на вечеринку с подругой, а затем принимается обхаживать другую женщину, называется…

— Эй, — раздался веселый голос, — как у нас тут дела? Веселитесь от души?

Глэдис обернулась через плечо. Невеста и жених, совершая обход зала, остановились у столика и благодушно озирали гостей.

— Да, — подтвердил кто-то, откашлявшись. — Мы тут развлекаемся лучше некуда, Александр.

— Ну вот и отлично. Рад слышать! — Юноша усмехнулся, перевел взгляд с Глэдис на Мартина, и уголки его губ неудержимо поползли вверх. — Класс! Я вижу, вы уже познакомились, друзья мои!

Гостья, сидящая напротив Глэдис, едва не подавилась от смеха и закрыла рот салфеткой.

— Конечно, познакомились, — невозмутимо подтвердил Мартин.

Нелли склонила головку на плечо жениха.

— Мы так и знали, что вы очень быстро найдете общий язык…

О нет, мысленно застонала Глэдис. Я в ловушке. Свахи, повсюду свахи!

— На тему? — строго спросила она.

Нелли удивленно изогнула бровь.

— Что-что?

— Назови хотя бы одну тему, в пределах которой мы очень быстро нашли бы общий язык, — любезно уточнила Глэдис, хотя внутренний голос настойчиво советовал ей помолчать.

Соседка по столу снова захлебнулась смехом. Нелли озадаченно воззрилась на жениха. Александр галантно пришел ей на помощь.

— Ну, — начал он, — вы оба так много путешествуете! Вот, например, Англия…

— Англия?

— Ну да, дядя Мартин только что приобрел квартиру в Лондоне. Мы подумали, ты подскажешь ему, где лучше купить всякую всячину… Ну, мебель и прочее, ведь ты часто бываешь в Лондоне.

— Совсем нет, — быстро отозвалась Глэдис. Затем оглянулась на соседа и смущенно пояснила: — Я хочу сказать, сейчас я в Лондоне подолгу не задерживаюсь.

— А где задерживаетесь? — вежливо осведомился Мартин.

Где, интересно, не задерживается он? Глэдис мысленно составила список европейских городов, особенно притягательных для финансовых воротил.

— В Лос-Анджелесе, — объявила она и сразу же поняла, что сделала неправильный выбор.

— Какое совпадение! — протянул Мартин, улыбаясь краем губ. — Я как раз купил там квартирку.

— Вы сказали, что в Лондоне!

— Лондон, Лос-Анджелес… — Он неопределенно пожал плечами. — По долгу службы мне приходится бывать во многих городах, мисс Рейнджер, и ночевать я предпочитаю в собственном гнезде и распоряжаться своим, а не гостиничным добром.

— Вроде той блондиночки, что приехала с вами сегодня? — мило поинтересовалась Глэдис.

— Тетя Глэ-дис! — фыркнула Нелли, задыхаясь от смеха.

— Все в порядке, Нелли, — негромко отозвался Мартин, не сводя глаз с фотомодели. — Твоя тетя и я отлично друг друга понимаем. Верно, мисс Рейнджер?

— Абсолютно верно, мистер Фагерст. — И Глэдис обернулась к дантисту, который так и застыл на месте, открыв рот, равно как и остальные сотрапезники. — Не хотите ли потанцевать, Джон?

Тот побагровел и оглянулся на Мартина.

— Но я подумал… Мне казалось…

— Вы ошиблись, сэр. — Голос Фагерста звучал вполне учтиво, но его глаза вспыхнули гневом. — Пока мисс Рейнджер во всеуслышание излагала свои крайне интересные взгляды, я успел передумать. — Он повернулся к Нелли и просиял улыбкой. — Дорогая, сочту за честь, если вы ненадолго покинете Александра и подарите мне этот танец.

— С удовольствием!

Девушка шагнула в его объятия, и в то же самое мгновение дантист закружил в вальсе Глэдис.

Так тебе и надо, подумала она удовлетворенно, оглядываясь через плечо. Должно быть, привык к легким победам! Ну что ж, пусть в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем затевать свои дурацкие игры.

Кэрол Керби нервничала: она то скрещивала руки на груди, то рассеянно барабанила пальчиками по оконному стеклу взятого напрокат «вольво».

— Право же, Мартин, — негодовала она, — не понимаю, почему ты не заказал лимузин.

Не сводя глаз с извилистой горной дороги, Фагерст хмуро кивнул. Упрек прозвучал уже раз шесть с тех пор, как город остался позади.

— До отеля уже недалеко, — утешил он. — Почему бы тебе не подремать немного?

— Я не устала. Я просто говорю, что…

— Я понял твою мысль. Ты бы предпочла другую машину.

— Вот именно.

— «Кадиллак» или «линкольн» и, конечно, с наемным шофером.

— Вот-вот. А то еще вызвал бы Смита. Раз уж затащил меня в это захолустье, так, по крайней мере, обеспечил бы какой-никакой комфорт. С какой стати терпеть лишние неудобства?

Мартин рассмеялся.

— Ну какое же это захолустье, Кэрри! От отеля до города не более сорока миль.

— Ради Бога, не воспринимай все буквально! Я отлично знаю, где эта мерзкая гостиница. А то мы не провели там прошлую ночь? — Кэрол снова беспокойно заерзала.

Если подол ее платья поднимется чуть выше, он вообще исчезнет, отрешенно подумал Мартин.

— Кстати, раз уж речь зашла об отеле… Поскольку там нельзя заказать ужин в номер…

— Там можно заказать ужин в номер.

— Не придирайся к словам! После десяти вечера заказы не принимаются. Ты разве не помнишь, что случилось, когда я попросила чаю?

Мартин крепче вцепился в руль.

— Помню, Кэрри. Директор гостиницы изъявил готовность собственноручно заварить чай и отнести его тебе в номер.

— Чепуха! Мне хотелось чая с травами, а у него нашлись только дурацкие пакетики! И я тебе уже сто раз повторяла: терпеть не могу, когда ты зовешь меня Кэрри!

Да что за чертовщина? — устало подумал Мартин. Он не женат на этой женщине, но посторонний наблюдатель непременно решил бы, что видит перед собою супругов, кои грызутся на протяжении вот уже лет десяти, не меньше.

Впрочем, перебранки порой бывают забавными. Вот, например, эта родственница Нелли… Глэдис Рейнджер порядком взбесила его, выставила полным идиотом перед Александром и гостями, но, нельзя ни признать, она умница каких мало, блестяще парирует колкости…

— «Кэрри» наводит на мысль о героине дурацкого вестерна!

А какая она красавица! Какое пленительное лицо. Известная фотомодель Глэдис Рейнджер… Мартин привык думать, что натурщицы — существа бесполые, сплошь кожа да кости, но фигура Глэдис изумляет плавной округлостью очертаний… Воплощенная женственность! Не потому ли он пригласил ее на танец? Чтобы заключить в объятия эту безупречную красоту, ощутить под ладонями бархатистую кожу и убедиться, так ли она нежна и податлива, как кажется на первый взгляд?..

— И зачем ты так гонишь машину? Ничего не могу разглядеть в окне. Темно — хоть глаз выколи!

Мартин стиснул зубы и нажал на газ.

— Обожаю превышать скорость, — отозвался он. — А тебе с какой стати следить за дорогой, если за рулем я?

Ответа не последовало. Даже Кэрол сообразила, что лучше придержать язык. Она откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди и всем своим видом давая понять, что обиделась не на шутку.

В машине воцарилась тишина. Мартин позволил себе расслабиться, но тут снова раздался пронзительный голосок подружки:

— Честное слово, некоторым людям не помешала бы толика здравого смысла.

— Это верно, — хмыкнул Мартин.

— Ты только подумай, что за нахалка!

— Кто?

— Ну та особа, что ворвалась в церковь таким скандальным образом! С копной рыжих крашеных волос.

Мартин расхохотался. Ах вот, оказывается, в чем причина дурного настроения Кэрол?

— Неужто крашеных? — небрежно переспросил он. — Я не заметил.

— Еще бы, — фыркнула Кэрол. — Мужчины вообще ничего не замечают. Вас так просто обвести вокруг пальца!

Чистая правда, мысленно согласился он. Что произошло с ангельским характером Кэрол? Канул в Лету, словно его и не было вовсе!

— А платье! Честное слово, будь юбка хоть на дюйм короче…

Мартин опустил взгляд на стройные ноги спутницы. Ее собственная юбка, точнее узкая полосочка шелка на бедрах, словно сгинула в никуда — вместе с остатками добродушия и обольстительной манерой растягивать слова.

— Насколько я поняла, она приходится Нелли теткой.

— Кто? — удивился Мартин.

— Не строй из себя идиота! — Кэрол набрала в легкие побольше воздуха. — Эта особа, — пояснила она более спокойно, — особа в непотребном платье и с крашеной пергидролем гривой.

Впереди показался поворот к отелю. Мартин сбавил скорость и выехал на посыпанную гравием аллею.

— Она фотомодель.

— Вот-вот, фотомодель. Все они — развратные твари. А уж эта похлеще других. Говорят, у нее перебывало с дюжину любовников.

Машина подскочила на колдобине. Сощурившись, Мартин свирепо крутанул руль.

— Неужели? — спокойно отозвался он. — А что еще ты о ней знаешь?

— О ней?.. — Кэрол искоса глянула на собеседника. Затем порылась в сумочке и извлекла на свет круглое зеркальце. — Я не слушаю сплетен, — безмятежно продолжала она, поправляя искусно уложенную прическу. — Но что хорошего можно сказать об особе, которая позирует нагишом?

Пленительный образ обнаженной Глэдис Рейнджер огненным видением вспыхнул в сознании. Усилием воли Мартин заставил себя сосредоточить внимание на последних ярдах дороги.

— Нагишом?

— Именно. Она снялась для рекламы в последнем выпуске «Элль» или «Фамм», не помню точно. — Кэрол затолкала зеркальце обратно в сумочку. — Очень элегантно и роскошно вышло. Такой шикарный снимок, знаешь, из тех, что делают сквозь кисею или что-то похожее. Ей это только на пользу: дамочка-то уже старовата. Правда-правда! Стоит в чем мать родила!

Услужливое воображение снова нарисовало обольстительный образ Глэдис, на этот раз на фоне его собственной спальни. Мартин откашлялся.

— Любопытно…

— Да ну, дешевка. Сущая дешевка… И почему ты так заинтересовался ею?

— Ты городишь чушь!

— Я видела, как ты на нее смотрел, и, позволь заметить, мне это очень не понравилось. У тебя есть определенные обязательства по отношению ко мне…

Мартин затормозил у входа в небольшой отель, заглушил двигатель.

— Обязательства? — Он медленно повернулся к раздраженной женщине.

— Именно так! Мы уже давно вместе. Неужели для тебя это ничего не значит? И сегодня… Ты целый день пялился на эту девицу. Почему ты так себя ведешь?

— Потому что мне так хочется! Потому что я не принадлежу тебе! Потому что эта женщина заинтриговала меня так, как никогда не удавалось тебе даже в самом начале нашего знакомства!

И Мартин вздохнул. Уже поздно, оба устали — для принятия решений не место и не время. Он ласково провел ладонью по щеке Кэрол, перегнулся и открыл дверцу.

— Ты ступай, — мягко предложил он. — Подожди в холле, пока я поставлю машину.

— Теперь видишь, что я была права? Если бы мы приехали в лимузине, шофер позаботился бы о машине и тебе не пришлось бы бросать меня одну черт знает где! Но нет, ты всегда настоишь на своем, а до моих чувств тебе дела нет!

Мартин оглянулся на ярко освещенный вход. В лучах резкого флюоресцирующего света лицо Кэрол вдруг показалось ему отталкивающим. Эти капризно поджатые губы, эти искаженные ревностью черты… Ни следа былого очарования!

— Уже поздно, Кэрри, — примирительным тоном заметил он. — Не будем ссориться.

— Только не думай, что заткнешь мне рот, прикидываясь ягненочком! И в который раз повторяю: не называй меня Кэрри!

Лицо Мартина словно окаменело. Снова наклонившись вправо, он резко захлопнул дверцу и повернул ключ зажигания.

— Минуточку! Парковать машину ты будешь без меня! Я не собираюсь возвращаться по гравию в этих туфлях!

Но Фагерст уже развернул машину, снова вырулил на аллею и покатил вниз по холму.

— Мартин? Что ты затеял?

— Еду в Лос-Анджелес.

— Как, прямо сейчас? Но ведь уже поздно. А мои вещи? Мои платья, косметика? Мартин, это нелепо!

— Как только я завезу тебя домой, я позвоню в отель и велю им отослать вещи по почте.

— Завезешь домой! Как это — домой? Зачем домой? Разве мы едем ни к тебе?

— Ты была права, говоря об обязательствах, — обманчиво мягко проговорил Мартин. — У меня действительно есть долг по отношению к тебе. — Он на мгновение посмотрел на спутницу и снова перевел взгляд на дорогу. — Мой долг — сказать тебе правду: мне приятно было с тобой общаться, но…

— Но что? Что это такое, а? Ты даешь мне отставку?

— Кэрол, успокойся!

— Заткнись! — взвизгнула она. — Послушайте, мистер Фагерст, может, вы и вольны распоряжаться своими подчиненными, но со мной этот номер не пройдет!

— Послушай, давай обойдемся без сцен! Мы оба знали, что наши отношения не продлятся вечно…

— А я вот взяла и передумала! Как ты смеешь вышвыривать меня за порог только потому, что нашел себе дешевую…

— Я никого себе не нашел, — холодно перебил Мартин. — Я просто сообщаю тебе, что наши отношения себя исчерпали.

— Это ты так считаешь! А мне вот кажется, что ты дал мне повод питать определенные надежды. Мой адвокат уверяет…

Кэрол умолкла на полуслове, ротик ее беспомощно открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег, но было уже поздно. Мартин вырулил на обочину, остановил машину и развернулся к ней; выражение его лица внушало такой ужас, что молодая женщина испуганно отпрянула.

— Твой адвокат?! Хочешь сказать, что уже обсуждала наши взаимоотношения с адвокатом?

— Нет, что ты! Ну, то есть в частной беседе… за чашкой чая… Послушай, Мартин, я всего лишь хотела позаботиться о себе. — В свете фар встречного автомобиля Фагерст заметил, как Кэрол жестко сощурилась. — Разве я была не права? Ты полагаешь, от меня так просто избавиться? Вздумал подыскивать мне замену?..

Мартин включил радио. Пробежался пальцами по кнопкам, нашел станцию, где играли нечто громкое и бравурное, так что вопли Кэрол потонули в раскатах аккордов. Затем снова выехал на дорогу и резко прибавил скорость.

Воскресной ночью пробок на дороге не бывает. Не прошло и получаса, как «вольво» уже въезжал в пределы Лос-Анджелеса. Еще несколько минут, и машина затормозила у дома Кэрол.

— Мерзавец! — прошипела женщина, выходя из машины.

«Вольво» легко стронулся с места и исчез в ночи.