1.

Я в общем-то неплохо освоился уже со своим обрезом. Привык держать его всегда под рукой. То есть – совсем всегда. И когда гажу, и когда сплю. Но, когда сплю – то боязно во сне пальнуть, и отстрелить себе яйцы или там еще чего. Потому на ночь, хоть патрон и всегда в стволе, но курок спускаю рычагом. Если что – взвести дело секунды. Но на ружье есть и предохранитель – удобная такая пупочка, прям под пальцем. И когда я собираюсь со двора – я курок-то взвожу, а на предохранитель ставлю. Нажать его – и секунды нету – и стреляй.

Артур весело ржал, девчонки всхлипывали… а я еще вытаскивая обрез, снял его с предохранителя – и теперь, с одного движения поднеся его почти в упор, снес Артуру башку. Вот так. Пират, бля. Ты низложен, слезай с бочки, Сильвер!

Девчонки смотрели на меня широко раскрытыми глазами.. ага, ща заорут! Только не хватало! Сделав страшную рожу, приложил палец к губам:

– Тсссс! Тихо!

Перезарядил обрез, сунулся смотреть машину – ага, ключики-то в замке! На заднем сидении сумка… что там? О, шмотки, еда… ага, ага, судя по размерам и виду – девчонок этих… отлично. Схватил сумку, обошел машину. Девочки так и зажались в угол, когда я подошел… да, Артурчик, сука эдакая, видать, отдохнул ты хорошо… напоследок. Достал нож (вздрогнули, еще больше сжались… бля, глазищи свои отведите, нет сил смотреть…), разрезал шнуры на руках и ногах. Так и сидят комочками, стыдливо прикрываясь. Кивнул на сумку:

– Ваше? – Спросил я, и старшая. в ответ боязливо чуть кивнула – Одевайтесь, скорее!

Они помедлили секунду – и торопливо принялись одеваться. А я подошел к Артуру. Пират, my ass! Нагнулся, брезгливо обшарил – выдернул пистолет, нашел в кармане запасную обойму… остальное особо и смотреть не стал… драгоценности, деньги… бля, хоть руки мой… Из-за угла дома вышел упырь и пошел к нам. Взяв неуклюже двумя руками пистолет, прицелился… Бах! – голова упыря мотнулась за мгновение до выстрела, и пуля прошла мимо… Бах! – туда же… Сообразив, ловлю среднюю точку, выбираю момент… и попадаю! Метров с десяти, но все же! Появляются еще два упыря. Обжигает мысль – патроны! Сколько их? Десять? Вроде десять… или нет? Чорт… Артур выстрелил… три… я – три. Шесть… Сколько еще? Так, он же как-то… нажимаю на кнопочку на рукоятке, и плоская обойма падает под ноги… Запасная, так… Ближайший упырь метрах в пяти… Ннна! Готов… второй… Нна! Пуля попала в голову, но, видно, только зацепила – упырь начинает как-то странно кружить, тянется ко мне, и разворачивается… мозг повредил? Добавим! Бах! – готов!

Подбираю выпавшую обойму – блин, там всего один патрон! Ай да я, сообразил! Поворачиваюсь – девочки оделись, и стоят, со страхом глядя на меня. Младшая уткнулась в плечо старшей, а та ее приобняла, словно защищая… Не получается сказать, делаю красноречивый жест рукой с пистолетом – в машину! Не в силах сдержаться, поворачиваюсь, и пинаю тело Артура, смачно сплюнув. Эдакая мразь. Еще идут упыри. Не буду мешать. Обед за мой счет. Угощайтесь. Надеюсь, нормально переварите это дерьмо.

Захлопнув багажник, прыгаю в нутро Шевроле, закрываю дверь. Так, осмотреться… ага… ну, с Богом! Пистолет мешает – и я отдаю его вместе с обоймой старшей:

– Держи! – и спохватившись – Только не нажми на курок! Выстрелит! Осторожнее!

А я завожу и начинаю выруливать… ага, пошла пирушка у упырей… ешьте, ешьте – сегодня ничего не имею против, мясцо свежее, хотя и тухлое. Отмечаю, что старшая держит пистолет неуклюже, хотя и не на спуске палец, но направила на меня… Только бы не выстрелила, дуреха, будет очень обидно.

В полминуты мощный самоход доносит нас до виадука. Ближе к вершине – на дороге положены бетонные блоки, змейкой. Перед ними стоият пара автомобилей, видно, доехали и бросили. Пробираюсь по змейке. Ствол пулемета на броневике смотрит на машину, а танчик стоит смирно, тоненькая пушка смотрит в город. Вояки, человек семь, стоят, переговариваясь, автоматы держат спокойно, но тоже на меня. Вот один дает жест – стой! Стою, не дурак. Подходит. Смотрит.

– Здорово. Откуда?

– День добрый. Из города. (нет, бля, с курорта еду…)

– Ага. Ясно. Укушенные есть?

– Нет… – Я вопросительно смотрю на девчонок, те мотают головами – Нет, нету, все целы.

– Оружие?

– Есть – обрез, пистолет, тесак…

– Пофиг. Просто не трогай его пока, ага.

– Ага – Я показываю девчонке, чтобы положила пистолет на переднее сидение, та слушается.

– Выходите, переговорим, решим.

Выходим. Девочки стоят чуть спокойнее, чем раньше, но все равно крепко прижимаются друг к другу, кусают губы. Вояки смотрят на нас, лыбятся.

– Ну, откуда вы такие? Сестрицы чтоль твои? – это из-за танка вышел какой-то хрен, судя по погонам, возрасту и поведению остальных – офицер и вообще тут главный.

– Вот, тарщьмайор, разрешите…– Начинает тараторит один, но майор машет, мол, ладно.

– Нет – Отвечаю я – Не сестры. Вообще не знаю их, если честно.

– Ого… – а как тогда? – Это он уже к девчонкам.

Те в ответ начинают что то объяснять, но путаются, потом всхлипывают, начинает реветь младшая, старшая пытается рассказать… Когда вояки понимают, о чем она рассказывает, щелкают затворы, и я сгибаюсь от удара прикладом под ребра, обрез куда то выскакивает и вот уже я распластываюсь на асфальте, а под ухо тыкается что-то холодное…

НЕЕЕТ! – это, кажется, визжит младшая… ну, давайте, скорее, а то сейчас встречусь с Артуром – а оно мне надо? – Не трогайте его! Он нас спас!

Холодное от уха убирается, но я все еще лежу на асфальте… и ничего, подумаешь! Я полежу, полежу… Вскоре все выясняется, вояки отряхивают меня, суют за пояс обрез, бормоча какие-то извинения… Да похер, идите вы все в сраку… Резкие, как понос. Прикладом то за что?! Да ладно, ладно… фигня… да я понял, бывает… Постепенно устаканивается.

– Твоя машина-то? – спрашивает майор.

– Нет… это… их. – я указываю на девочек – Моя… там. Внизу.

– Ага. Ну, ладно. Сейчас свяжемся с НИИ ТэВэЧэ, там пункт сбора, туда поедешь, а дальше решат.

– А другой кто поехать может? Не я?

– А… другой? А… ну… может… А что?

– Я не еду.

– Чего? – майор стал похож на лемура – Как не едешь?

– Ну… машина у меня… там – Я машу рукой в сторону города – Дом… и вообще, дела.

– Дела? – интонация майора напомнила мне старое кино про собаку Баскервилей – «Гулять?! Здесь, на болотах?!» – У тебя – ТАМ дела?

– Да.

Молчание длилось с полминуты. Наконец, я неуклюже оглянулся и сказал

– Ну, я пошел.

Отошел я не пару шагов всего – младшая подбежала ко мне, схватила за шею, повисла и поцеловала. Нет, не как женщина мужика, а как ребенок целует родителей. Тут же засмущалась и отбежала к старшей, пряча лицо. А старшая смотрела на меня.. Отвернулся, чтобы скрыться от этих глаз, и почти побежал вниз. Залез второпях в машину, сорок первый москвичок, ага, ключи есть…

– Ээээ! Там бензину нет! Мы слили! – донеслось от блок-поста.

– Ничо! Мне рядом! Я ходом дойду! – крикнул в ответ. Развернулся наполовину, на стартере докрутил – и покатился вниз. Чуть не улетел на повороте на трамвайных рельсах, но удержал, и вскоре летел по улице. Не доехал, ну да ничего. Врубил первую, стартер – и вперед! Когда реле затрещало и совсем явственно запахло горелой изоляцией, до двора осталось метров сто. Ну, ничего, пешочком.

Во дворе шел банкет. На меня почти и внимания не обратили – и я без проблем забрался в шушваген. Выехал аккуратно – ЭТИХ не трону. Они сегодня санитары леса.

После обеда собрался, проверил все, подсупонился, и поехал. Поехал пробивать дорогу на Черную Речку. Сам не зная куда точно. Зная, что опять могу опоздать. Пробки, заторы, кучки и целые толпы упырей, пожары… В районе Светлановской площади понял – бесполезно. Дозаправить я со вчера забыл, уже перешло за полбака… канистра есть, но это все. И время к вечеру… Не успеть. Надо вернуться. Придется отступить. Не сдаться, нет. Но отступить. Разворачиваюсь и еду…

Напротив Пенсионного фонда напал хищник. Причем, то ли умелый, то ли просто ловкий. Сбросить не получалось, пара выстрелов в щели его не достали. Хитер. Я стал немного паниковать, прикидывая, что дальше делать. Хищник сидел на крыше, не подставляясь под пулю, и методично драл когтями, словно кот, обшивку…. Вскроет – один выстрел, один шанс…

Я уже катился на Поклонную, по обочине, вдоль мной же уплотненной пробки. Вдруг на встречной обочине увидел едущий навстречу давешний джип. Только он уже тоже напоминал шушваген – оброс решетками, трубами, листами металла. Онт тут же тормознул и замигал фарами. Я мигнул в ответ, не понимая, чего он хочет. Окно джипа приопустилось, и сквозь решетку просунулось тонкое жало ствола, а над ним что-то блестнуло… оптический прицел! Я тут же затормозил. Хищник, похоже, так и не понял, продолжал драть доски. Ствол чуть пошел… и треснул выстрел. Туша с крыши шмякнулась с противным звуком на земь. Я тут же отъехал, джип тоже, утянув ствол, двинулся мне навстречу. Сойдясь напротив, мы «заговорили» через всю дорогу:

– Спасибо!

– Всегда пожалуйста! Чего по радио не ответил?

– А… так нету у меня!

– Зря! Сейчас без радио жопа.

– А где взять-то?

– Бля, купить! – ржет – Свинти у таксиста или дальнобоя!

– А… ясно!

– В городе пор третьему эф-эм, а за городом – пятнадцать а-эм. Военные на аварийном, девятом. Понял?

– Нет. Я аще ноль…

– Ну так научишься. Несложно.

– Ага… ясно.

– Слышь, мы морфа того заберем. Он наш. Согласись, да?

– А нахрена он вам? Мне он нафиг не всрался.

– Че не в курсе? Военные за него платят.

– Опа… А чем? Деньгами?

– Бля, ты откуда такой? Кому деньги теперь нужны… Патронами, едой… можно и на оружие наработать, но это запредел сколько надо.

– Ого… а я ваще ничего не знаю! Живу как бобыль…

– А ты где?

– На Суздальском…

– А…. а мы вот в коттеджах… там много людей, с оружием, нормально. Но не вместе, все по своим сидят… мы вот катаемся еще.

– Да я понял… виделись же у магазина.

– А, так то ты! Выжил? А морф?

– Хищник-то? Убил я его.

– Ух ты! В одиночку? Силен!

Ха… ну, не рассказывать же…

– Да, так… повезло….

– Фигасе везенье… Жаль, сожрали поди, вояки не заплатят…

– А вояки на мосту?

– Да, ближайшие на виадуке. Там постоянно стоят. Они и принимают, на другой день выдают. А то и сразу, если есть чего надо.

– А они только за хищников платят?

– Да, только за морфов. Ну, так еще нанимают пахать в городе, но это не про нас. Там самоубийство чисто.

– А что так?

– Ездить, вытаскивать выживших. Адская работа.. Сгинуть – как поссать сходить. Но и платят неплохо. Горючку дают. Но они вообще кто в городе живет, относятся настороженно. Своим то больше пособляют. А нам так.

– А чего вы не уедете?

– А тут спокойнее. Мы с оружием, еда есть, вода…

Ясно… А вояки знают где чего творится?

– Ну… наверное… А что?

– Да… надо мне… Надо узнать… Про район Черной Речки… у меня там… – горло перехватило, не получается сказать.

– А. Ясно. Держись, брат. Может, они знают, мы так далеко не ездили.

– Ясно. Спасибо. Поеду я. Удачи!

– Бывай, удачи!

Дальнобоя я нашел быстро – помню, часто тут ночевать стояли фуры и контейнеровозы. Спустя полчаса мучений – стал обладателем маленькой рации с названием МегаДжет и индексом «сто». Хрен знает, что за зверь. Снял аккуратно, запомнив как что было. Приехав, час возился – и в итоге поставил-таки и подключил. Все, как ни странно, с ходу заработало. Освоился, благо все элементарно – две ручки, четыре кнопки, и быстро нашел оба указанных канала – послушал переговоры водителей и, похоже, военных, потом какую-то интрижную терку озерковских, с многозначительными намеками и постоянным «нуу, понял о чем, да?»

Работает вроде… сам встревать не стал.

Почему?

Наверное – мне пока что сказать. нечего

Поужинав, засыпал без тяжких раздумий, мне уже все было ясно. Мысли были сугубо деловитыми, о том, что делать завтра.

 

2.

Я не выспался – опять было холодно, но топить не стал.

Настроение было мерзкое. Мухтар как я проснулся и вылез – оповестил о нехорошем – оказалось, у ворот стояла сцобако. Мертвое. Вылезать побоялся, кинул в нее через забор кирпичом – не помогло. Пришлось потратить патрон. Одни, бля, убытки.

Пожрал чего-то, разбодяжил чая. Хоть какая-то радость. Выпить бы, но не хочется. Жаль я не курю. С кружкой, ежась от утреннего холодка, бродил по двору, прикидывая орган размножения к органу обоняния – как и чего далее жить. Засунул жало в кабину шушвагена, врубил рацию. Послушал.

В городе было людно – озерковские пи еще кто-то обсуждали с военными какую-то банду. Только этого мне не хватало. Впрочем, военные обозленно обещали урыть козлов, но только чтобы их вызвали сразу, «а не как в прошлый раз, когда уже догорало». В ответ злобно матюгами объясняли что как могут. В итоге вояки сказали, что броня, которая пойдет к «Окею», прочешет немного район, заодно посоветовали к «Окею» не соваться, так как там сейчас станет много стрельбы и вообще жарко и мертво. Озерковские описали свою радость по этому поводу, и все стихло.

Вояки… вояки… что там вчера говорили? Они много знают… они много куда ездят… и они платят за хищников. Тааак… Впрочем, чего «так»? Если все не так. Я ни за какие коврижки не сунусь сам искать хищника. И очень-очень надеюсь, что не встречусь с ним. Ибо очень страшно. Вчера конечно приплющило меня сильно, но тем не менее и то перепугался, когда эта тварь машину стала драть. Кстати, надо еще с машиной повозиться… Эх, блин!

Короче, от военных мне ничего пока не светит. Привезти им нечего, значит и не получишь ничего… Прислонившись к стенке, допиваю чай, обозревая котобратию, уже нажратую и вылизывающуюся на утреннем солнышке. Дармоеды, бля. Мухтар хоть службу несет, котейко иногда ездит за компанию. А эти… Жрут, спят, и трахаются. Как… (Как кто? – спросил какой-то гад внутри. Че те, сука не сидится там? Сиди тихо, с твоими вопросами…) Никакого с них прибытку, нахер никому не нужные твари, даром что мертвяков тоже чуют.

Тут в башке с треском проскакивает разряд. Оба-на…

Через пять минут я уже еду в шушвагене, причем в кабине все, кроме котейки и черного, немного прихреневшие кошаки. Отъезжая, отметил оживленную пальбу в стороне «Окея».

На блок-посту встретили меня нерадостно – шушваген еще даже не подъехал к подножию виадука, как танк вдруг окутался черным дымком, вертыхнулся немного между змейки блоков, встал боком, поведя тонким стволом пушки – и блеснул вспышкой выстрела. На пути моей машины метрах в пятнадцать сверкнул маленький взрыв, что-то защелкало по машине. Ебать-колотить. Каска все же великая вещь. Особенно, если не пристегиваешься. У кошек касок, кстати, нет, но они мягкие и летают прикольно, особенно спросонья. Че делать-то? Даю задний, метясь по зеркалам… и слышу опять выстрел, вижу в зеркало как взлетает асфальт и сзади. Опаньки. Приплыли. Ну, и что? Да похуй! Открываю дверь, и вылезаю. Стараясь двигаться естественней, закрываю шушваген и иду по мосту наверх. Подхожу ближе – вояки валяются за блоками и на танке и броневике сверху, целятся все из автоматов, а у одного, на броневике еще и ракетница на плече… нихуясибе…

– Чо, я такой страшный чо ли? – ору я им уже с полдороги – или вы тут совсем охренели? Вчера нисхуя прикладом, и ебалом в землю, сегодня из пушки? Совсем ебанулись?

Я вообще-то знаю и понимаю – что так с людьми с оружием говорит не надо. Особенно когда они в тебя целятся. Но вот только что-то внутри толкает идти вперед, прямо на стволы, и при этом говорить обидное. Впрочем, все обходится – еще до того, как я дошел до них, все как-то разряжается. В итоге, когда я на верху – практически все как вчера.

– Здорово! – говорит мне один из вояк – Что это у тебя с машиной-то?

– А че, так страшно? Это от хищников – знаешь таких?

– Ха, знаю… Еще как! И что, помогает – тон скептический, ну да мне пофиг.

– Помогает. А вы че так нервно?

– Бандиты завелись. И машина у них какая-то, типа бронеавтомобиля. Правда, точно никто описать не может. Вот и попутали тебя. Сейчас отбой дают, а то уже чуть группу с «Окея» не сорвали.

– О как.

– От так.

– А что за бандиты? Откуда?

– А хер их знает. Здравствуй – это подошел вчерашний майор – Как, нормально все? За вчерашнее не в обиде?

– Ага. После сегодняшнего глупо обижаться на мелочи.

– Ну… извиняй. Тут теперь иначе нельзя.

– Ага. Понятно – а че непонятного. Будь у меня танк… хотя, нет – автомат вон у меня уже был… – А вы давно тут?

– С самого начала почти. Со второго дня. Считай без смены – да и некем менять, хорошо хоть жрать и патроны привозят. Разве что смотались, своих вывезли… некоторые – Тут майор мрачнеет, да и кое у кого из остальных физиономии становятся мрачными – а так стоим тут, зомби отстреливает, принимаем беженцев и пропускаем бронегруппы на спасение и мародерку. Ну и бандитов всяких и прочую мразь гасим, насмотрелись за это время всякого… Командования нет, приказа нет – но мы все добровольно тут – решили, что не уйдем покуда сможем или покуда не наладится.

– Почему же вы так решили? – Я, кажется, и сам понял, но хочу услышать.

– А потому, что больше некому – Отвечает мне один из них, пожилой дядька, наверное, почти пенсионер по возрасту – Некому. А надо.

– Ясно… Говорят, вы еще и награды выдаете местным – вон озерковские говорили… – Перевожу я разговор на нужную мне тему.

– Хм… ну да. Только не мы, а типа командование – последнее время что-то там организуется, и лаборатория какая-то есть, в Сестрорецке, что ли. Вот им морфы нужны. Но не все и если в состоянии хорошем. За прочих просто платим патронами, немного.

Да, негусто. Впрочем – а с чего бы иначе? А майор продолжает:

– А еще, кстати, предлагаем работать – вывозить уцелевших. За это хорошо платят…

– Погодите – Перебиваю я – А вот скажите… вам кошки нужны?

– …Кошки? А нахрена? – Удивляется майор – У нас тут мышей нет…

К нему подскакивает один из военных, и что-то шепчет на ухо. Майор недоверчиво переспрашивает, тот убедительно матерится. Майор поворачивается ко мне:

– Погодь, у тебя что, кошка есть?

– Есть – Говорю я – И даже не одна…

Кошандры не сказать, чтоб были довольны, но рыжий, вырвавшийся и попытавшийся было удрать, вернулся скоро, сам и быстро. Видно сообразил, где есть люди живые… и где не. Остальные вели себя смирно. Я их просто подарил, потому как понимал, что много за такие пусть и полезные устройства, как кошки, никто не даст, а по мелочи же… мне надо бы с ними подружиться, с военными. Тем более, после того как я узнал о бандитах.

Майор вдруг говорит

– Слушай, боец. Тут такое дело. Тем, кто вывозит выживших, положена награда. Смотря как чего, но выдают немало. Даже оружие – карабин и патроны. Но это если много народу спас. А так и патроны и горючее и одежду. Как бы предлагаю тебе такое – впишешься?

– Ого. Щедро как, аж карабин – Блин, а ведь и вправду, щедро… – А чего так, ваши-то чего не ездят?

– Мало наших очень – майор мрачно сплевывает – вон поехали на мародерку в «Окей» – выживших же надо обеспечить, а спасались кто как. Ни еды, ни одежды… По городу ездят группы, но их мало, они не успевают. Воды в городе нет. А много кто спасается на верхних этажах. Электричества нет. Тепла нет. Еда кончается. Они просто не успевают забирать выживших. Да, кроме того, еще все больше морфов. Они умнеют, и безоружному с ними не справиться. Они выжирают людей. Бывает , группа едет переполненная, замечают выживших, приезжают порой через несколько часов – а там никого, одни кости… Они не успевают… Так что вот такое дело. Возмешься?

– Нууу… – Я думаю. Тот с джипа сказал, что дело гиблое, но… С другой стороны – ствол это хорошо… жаль, идти на такое дело придется без него. Но, наверное – просто так не выдадут, да оно и понятно… Эх, ну что делать! Выпрашивать же не станешь… – А какие конкретно условия?

– Ну… Тут уже майор немного замялся – Дело такое. Можно через командование оформиться – но это только на завтра. Но просто дадим адрес, поедешь сам, со своим оружием. Ни людей, ни стволов пока не дам, уж извини. Да и людей некого. Но потом, как привезешь людей, подкинем патронов и горючки, дадим запрос – выделят тебе карабин. У нас тут, извини, лишнего нет. Блять, где-то лежат эти ебанные карабины без людей, а где-то как всегда, люди без оружия. Короче, это надежно, если привозишь людей – не обманывают. В Озерки уже несколько карабинов отдали. Но это долго. Или… есть еще вариант. Прямо сегодня. Так сказать – частным порядком.

Не нравится мне это. Что-то темнит он. Нунафиг, пожалуй.

– Нет, знаете… пожалуй что, пока я еще подумаю. С нуля вот так лезть – неохота… Если бы вы мне ствол нормальный дали…

– Ага, а ты с ним и смоешься – ржет какой-то молодой здоровяк – Спасибо, дяденька! – и все.

– Ну…. Тогда наверное нет – мне не по силам такое – говорю я.

– Ладно.– Майор немного расстроен моим отказом, это видно. Идет к своему танку. Ничего, пусть не обижается. Я их пока не знаю, потому – не полезу я, черти куда, рисковать башкой за совершенно незнакомых мне людей. Пусть не обижается. Мне еще жить надо. И вообще, не для того я сюда приехал сегодня – пока что только познакомится и тэ дэ.

…Ну и, главное дело. Ради чего собственно и приехал.

– Товарищ майор – Как-то само вышло, что я его так назвал – видно, как все тут к нему, вот и я – Скажите, а много вообще военных в город ездят? Или только вы?

– Много? … много не то слово – сейчас всего мало… или нет совсем. Но ездят. Со всех сторон. В Кронштадте много, в Сертолово, на Юге и на Ржевке, и еще…

– А, скажите – Невежливо перебиваю его я – А в район Черной Речки ездят? С ними можно?

– Ну… не знаю… наверное ездят… С ними? А зачем тебе?

Ответить не получается сразу, отвожу взгляд, потом как-то каркаю:

– Надо.

– А. Ща, погоди – он лезет куда-то в танк. Через минуты две высовывается, манит рукой.

– Да, Степаныч, говорю – Черная… прием.. . Нет, в городе – тебе же в городе надо? – ага, в городе… Ага, принял…. – И уже мне – Какой район тебя там интересует?

– Промзона. Промзона на Сабировской. Там… – голос срывается – там девушка может быть. С ружьем. Должна бы… может… Ну… Дашей зовут.

– Ясно. Сейчас. Подожди. Походу промзону как раз вчера зачистили.

Меня всего колотит, отхожу за броневик и вцепляюсь в его железный борт, упираюсь головой в холодную броню… Секунды тянутся… и я даже не знаю, чего я хочу – чтобы они летели быстрее… или замерли навсегда. Кто-то трогает за плечо. Это майор. Он прислоняется спиной к броневику, и смотрит куда-то в даль.

– Промзона зачищена. Вчера. Половина ее выгорела. – Его слова падают сухо, как камни в пыль – В паре мест нашли стреляные гильзы и упокоенных зомби. Даже одного убитого морфа. Всех зомби и морфов кого встретили, упокоили. Оружия вроде не нашли никакого.

Майор молчит. Я тоже молчу. Наконец, не выдержав, открываю рот, но он опережает.

– Выживших не было.

 

3.

Иногда бывают моменты – как в детстве, когда заходишь купаться в холодную воду. Страшно, холодно, медлишь, малюсенькими шажками забираешься все глубже… а потом поскользнешься на камнях, замашешь руками, лишь бы не упасть – в эту холоднющую воду. И упадешь.

И сразу становится совсем не страшно. И вода уже не такая холодная… просто холодная. Но можно потерпеть некоторое время.

«Зачистили». «Выживших нет». Вот значит как.

Все. Не успел.

Мы стоим рядом, и молчим, потом майор потихоньку отходит, но я нагоняю его.

– Какое, вы говорили, предложение у вас есть?

Майор останавливается, и даже не сразу поворачивается – судя по лицу, он сильно удивлен. Да и остальные военные смотрят на меня чуть ли не раскрыв рты. Приходится повторить.

– А… предложение… предложение такое… смотри… – Майор мнется, потом решается – Короче, командование дает адреса, но там уже не просто так вывозят – смотрят кого нужнее, кого раньше. Это, конечно, правильно… но вот у ребят из моей части – родные там…

– Ага. Ясно. И ваши… – я осекаюсь, хотя теперь таким вопросом не удивишь, но, тем не менее – Извините…

– А, чего там. Моих уже нет – Майор махнул рукой в пространство – Да и, в общем-то, никого у меня почти и не было. Мать только… Так вот, о деле.

– Да.

– Все просто – в одном доме заперлись несколько человек. Три семьи, и еще… в общем, примерно полтора десятка. В основном бабы и детишки. Мужиков двое, оба пожилые. Оружия нет. Еда еще есть, с водой тоже нормально. Потому – наши за ними пока не едут – просто есть группы, о которых знают, кому помочь надо скорее – и то не успевают… мало наших. Всего две группы в город ездят, да и не только спасать. Частники, озерковские – одни были лихие… да нарвались на морфа. Спаслись из той группы, что они вытаскивали, всего двое – они и рассказали… Еще одни заработали карабин и слились – ну и на том спасибо. Короче – я что предлагаю – я доложу о тебе, со всей нашей волокитой и бардаком – до завтра они не чухнутся. А завтра за нашими.

– А я справлюсь? В плане – у меня же оружия-то… Что совсем ничего дать не можете? – я понимаю, что наивно так выходит – дайте мне пулемет! Ага…

– Нет, ребята, пулемета я вам не дам! – шутит майор. Похоже, он и сам хочет поговорить, ну оно и понятно – Увы, практически нечего. Все что было – отдали беженцам. Тут ведь, в Шувалово, в НИИ – сборный пункт организовали. Туда мы всех отправляли, немного тут фильтровали, остальное там. Ну, и оружие старались более-менее адекватным давать… сначала-то отбирать приказ был… но мы когда еще встали сначала – уже плевали все. А уж потом… Эх! Мало нас. Вон в бэхе-то моей – я за мехвода – больше некому. На оператора вон подучил немного – но видишь, как сегодня тебя встречать пришлось, с танцами… поленились пандусы сделать. А так бы он качнул машину, а я отстрелялся бы… Да только нет уже моего экипажа…

– Да, отстрелялись… И так чуть не угробили!

– Да брось, наоборот, только попугали.. хотя я боялся, что попадет… Тут ведь все мы с бору по сосенке, кто откуда, все добровольно. И ребята все на перечет – мы же не просто зомбей стреляем, хотя бывает и большими группами валят, но мы же еще и «маневренная бронегруппа» – бэтээр и пять рыл, ага. Вот за бандитами гонялись ночью… бестолку. Броню за нашими погнать не могу – мы тут как группа быстрого реагирования, всегда готовы. Да и людей нету – но сниму одного с бэтра, и одного стрелка. Нас всего-то десять тут, не разгуляться. Потому, понимаешь ли, и прошу тебя (отметил про себя это «прошу» – действительно просит) съездить. Оружие у нас у каждого только свое – вряд ли кто отдаст.

– Да… жаль, я пистолет девчонкам оставил… как они кстати?

– Да нормально… потом заедешь, поговоришь. Мы их покормили, потом то-се, старшая пистолет сразу уцапала. Попросила, чтобы научили, деловая такая. Потом с НИИ приехали, забрали их, и машину тоже. Они вот у Ивана теперь в семье – Майор кивает на полного вислоусого мужчину, напоминающего видом запорожского казака с картинок. Понизив голос, майор тихо говорит – У него дочка с женой погибли. Только старики остались. Вот они и взяли…

– Ясно. Ну, спасибо. Рад за них…. А пистолет… Ну, там хоть упырей-то… зомби этих – много?

– Прилично – майор вздыхает – был там третий мужичок, сосед-пьянчужка. Даром, что синь – но решил помочь. Оделся поплотнее, взял дрын какой-то, и пошел «дорогу пробивать». Но не получилось, так и пропал. Хорошо хоть морфов нет. У них там этаж зачищен, все зомби по квартирам заперты. Но ниже три этажа – и там много. Им не выйти. И главное – если и выйдут – то дальше никак. Вот такие пироги. Поможешь?

Майор смотрит на меня… ну, почти умоляюще. Странный взгляд для такого серьезного мужика. Он, очевидно, чувствует, отводит глаза. Что – то не договаривает?

– Я бы сам поехал. Но не могу бросить тут все. Измотались все, никто ни во что не верит, а если я еще начну что-то мутить… Нас ведь тут почти бросили. Мы сами решили тут стоять – место удобное, и польза от нас есть. Ну а раз сами – значит дураки, значит можно наплевать… насилу выбили патроны и жранье, и то через кореша, чуть ли не в частном порядке. Бэху я свою, считай, угнал из части… да уже некому было там и следить за этим. Горючку слили тут рядом в промзоне. Никому не нужны. Не могу я сейчас тут ни на час оставить. Не то, что не нужны, не так сказал. Нужны и приказы отдают… только держится все на волоске.

А ведь и точно… Смотрю на вояк – лица не то что измученные, нет, но глаза красные, соплями шмыгают, прыщи такие мелкие характерные, когда помыться негде особо и холодно, побриты кое-как, некоторые со щетиной… И глаза у всех такие… уставшие. Хотя конечно бодрятся. Почему же никто не сменяет? Неужели некому? Или как всегда – просто забыли? Или как майор говорит – просто решили, что нафиг надо? А ведь это действительно важное место, да и даже пока я стоял, трижды треснул автомат, и сдвоено гукнул пулемет танчика. Не зря они тут стоят, не зря. За мостом, кстати, в промзоне кипела работа, хотя временами и там трескали выстрелы, но совсем нечасто. А вот с другой стороны, в городе, ничего не трескало. Там было тихо. Граница. И пограничники, ага. И ведь правда – граница – на замке… А ключ – вот у них. А майор говорит, про них едва помнят…

– А еще… – майор замолкает, словно взвешивая, потом все же продолжает, тихо – Еще, я тебе скажу – половина моих ребят в городе не была, и зомби вблизи не видела. Вот так вот. Вот такие пироги. С котятами.

– Нихрена себе… Как так?

– А вот так. Тут мост, полкилометра длиной, узкий, высокий. На ночь загородки тащим, ставим. Все расчищено, если идут даже много – с места с брони башенными пулеметами косим. Потом правда приходится пригонять грузовик и грузить – сначала оставляли, но они их жрут – и противно и умнеют они с того. Теперь вывозим, там где-то закапывают. В город мы не ездим – только бронегруппы, а там народ совсем отчаянный, в основном опытные в плане войны. А мои – только издалека зомби и видят неупокоенных. Да и те кто и в городе был… стреляли с брони, большой группой в здание шли чистили… А ты там живешь, ездишь… Ну так как – поможешь?

Значит, предложение… Я раздумываю, но вовсе не о том, соглашаться или нет. Наверное, думаю слишком долго, потому что майор сам спрашивает

– Ну, так как? Берешься за это дело?

– Берусь – Не медля, отвечаю я – Берусь. Давайте адрес, съезжу, посмотрю. Связь с ними есть?

– Нет… – Майор мрачнеет. – Сначала по сотовому все выяснили, потом сеть умерла. Позавчера видели с брони – живы, махали из окна.

– Ладно. Давайте адрес.

Радости майора нет предела – да и, в общем, на посту начинается деловая радостная суета.

Вскоре знаю адрес, еще раз обговорили канал радиосвязи, примерное время, ну и я откланялся. Вдогонку просили еще кошек привести, этих кроме одной, отдадут – и обещали «отблагодарить». Ну, нешто я откажусь?

Адрес оказался на Тореза… ну, неплохо. С одной стороны Сосновка, дворы широкие… и вооруженному человеку – не так много упырей. Нет, конечно без нужды соваться не стал бы… Но не сказать, что я прям сильно озадачился. Хотел было сразу свернуть, но вовремя себя одернул. Опоздать я больше себе не позволю, но и торопиться не следует. Подкатив поближе, даю сигнал. Вскоре в окне вижу кого-то. Приоткрыв верхний люк, ору

– Эй! Живы там? Как дела?

– …вы! …лохо!

Слышно хреново, подкатываю ближе, сшибая начинающих подходить на шум упырей

– Что у вас там?

– Воды мало, и дети болеют! С животами что-то!

Ебена мать. Дети. Опять.

– До завтра, до дня продержитесь?

– …не знаю… наверное… попытаемся. У них температура и несет. Не знаю.

– Я сейчас. Погодите. Скоро буду. До вечера подождете?

– Да, до вечера точно.

– Зомби у вас там много?

– Не очень. Перед дверью с этажа несколько стоят.

– Ясно. Ждите. Подъеду, посигналю.

– Хорошо, спасибо!

Сразу связался с военными, рассказал, они сказали, мол, решат. Договорились, что подъеду после трех, бронегруппа вернется, и они могут посвободнее людей распределить, а пока что они на стреме. Ладно, после трех так после трех…

Еду на обратку, и глядя по сторонам, ловлю идею. Сгребя отвалом нескольких стоящих упырей, уже отработанно сдаю задом прямо в витрину. Маленький магазинчик околовоенной фигни «Старый прапор». Внутри ждало некоторое разочарование – кто-то уже пошустрил. Скорее всего, кто-то из персонала. В общем, улов был несерьезный. Я рассчитывал найти всякие арбалеты или мегамощные рогатки… но в итоге разжился богатой коллекцией пневматических пистолетов, да грудой изувеченного оружия – макетов. Не знаю, я не специалист…. Но что-то не похоже, чтобы из этого хлама можно было сделать что-то стоящее. По крайней мере, я не сумею. А жаль. Впрочем, сгрузил все в машину. Насчет пневматики появилась простая идея – потренироваться! Набрал и все припасы к ней. Уже собираясь сматываться, наткнулся, что называется, взглядом. Прямо посередине, на виду, висела шашка в ножнах. Снял, покрутил, в руках, вытащил… Однако, настоящая. И острая довольно… да и подточить не проблема. Не, конечно, мысль дикая… но почему и нет? Вспомнились все рассказы, в том числе и знакомых «казачков»… вполне себе серьезное оружие. И если и по мертвой башке попадет… А, наплевать, что цирк на конях, – беру!

Прихватил еще старинную германскую каску, с пикой наверху – зачетная штука! Буду в такой по замку ходить, перед зверьем красоваться.

Дома меня встретили веселые Мухтар и котейко, и возмущенный черный.

Не обращая внимания на них, по – быстрому разгрузился. Пневматику оставил, а шашку тут же пустил в оборот. Нацепил через плечо ножны, попробовал… И начал махать. Выходило красиво, но пару раз едва не рубанул себя по ноге. Решил быть проще, и махать крест-накрест не исхищряясь. Потом поставил несколько поддонов и брусьев, и стал их рубить… не, «рубить», вот так точнее. Рука гудела, шашка так и норовила застрять в мишени или вылететь из руки, и я понимал, что толку от такого будет мало. Однако постепенно, приноровившись, сумел выработать нужное – ворочать всем корпусом, в поясе, а свободная рука с крепко зажатой шашкой просто летает, направляя удар. Сразу стало получаться лучше. Потом вспомнил как рассказывали про удар «с протягом» – вроде как на себя тянуть шашку, не рубить а резать. Постепенно и это освоил – стало получаться совсем хорошо! Поддоны разлетались в щепки, от брусьев отлетали здоровенные куски. Наверное, достаточно – если место позволит размахнуться, то без вариантов упырю кранты. И длинная все же – не так страшно.

Мухтар снисходительно наблюдал издалека. Котейко с любопытством обнюхивал свежие щепки. Черный, мерзко-злобно урчал временами, возмущенно глядя на меня.

Впрочем, когда выяснилось, что порций в обед меньше, чем рыл, и меньше именно на наглое черное кошачье – возмущение испарилось. Порция нашлась. Зажарил картошки на сале, с луком. Безумно вредно, жиру аж на палец вытопилось, зажарилось до корочки и хруста… и столь же безумно вкусно. Сожрал урча, догнался грудинкой. Естественно, вылакал бадью чая – ну, как я без него?

Собираясь к воякам, подумал, и вспомнил еще об одной вещи. И ехал уже не с пустыми руками, очень осторожно. Подрулил к самому посту, застав там нервную суету. Выяснилось, что все отменяется – бронегруппа, вроде, получила информацию, где могут быть бандиты, но пока точно не ясно, два бэтээра начнут поиск, и прикрывать грузовики поедет бэтээр отсюда. А на посту останется танчик, или как его называл майор, бэха, сам майор, башенный стрелок, и двое бойцов. Облом полный. На вопрос – до скольки? – майор ответил хмуро, что если поиск затянется, а скорее всего так оно и будет – то дотемна. То есть – не получается сегодня.

– Блять. Товарищ майор. Там дети. Болеют. Дети.

– Еб твою мать, умник! Я что, по-твоему, могу бросить все и рвануть туда? Мы сынок – в армии, пусть и говеной, пусть и в просраной стране. Но мы не махновцы, и если есть приказ, он должен быть выполнен.

– Но там же ваши!

– А это не должно иметь значения. В лагерях и пунктах приема беженцев сотни людей и детей голодают и болеют. И умирают. И дети тоже. И бронегруппа пошла в Окей за продуктами и прочим нужным. А в тех трех домах, что спалили бандиты – тоже были люди. И дети. Так что не надо тут. И не надо про «свои» – все это говно – майор сделал широкий жест рукой – все это – в большой мере именно от того, что СВОЕ шло вперед главного. Если мы сейчас каждый начнем за свое хвататься – все вместе пропадем.

– Ну, не каждый же…

– Да? А только я, к примеру, да? А остальные нет. А я их, стало быть, лучше, потому мне можно, так? Или ты? Да? Так?

– Нет, не так, тарьщмайор…

– А раз не так – не пори хуйни и перестань наконец ебать мне мозги, щегол – майор отворачивается, он и так раздражен, и весьма расстроен, надо сказать. Такое впечатление, что он ОЧЕНЬ волнуется за тех людей. С чего бы? Сказал что его никого там нет… Ладно…

– Тарьщмайор, а можно еще секундочку?

– Да. Чего?

– А там, в НИИ, ну или еще где… ну… короче, где выжившие…

– Ну?

– Там дети есть?

– Конечно есть, слава Богу. А что?

А вот – это им. Только в тепле держите – я вытаскиваю из кабины сумку с аквариумом, расстегиваю, показываю.

Мгновенно сбегаются все – хоть глазком глянуть. Дав пару секунд глянуть, майор рычит, и все снова разбегаются по делам. Обещает обязательно передать прямо сегодня. А завтра утром связь, и там решим. На том и расстаемся.

Уже скатившись с моста – внезапно для себя принимаю решение…

Плюнул я на все, и как и был, благо подготовился к поездке – рванул прямиком на Тореза. Может, майор и прав. Может. Даже, скорее всего – прав. Наверняка. Да, у них приказ. Они не свободны. Но я-то свободен! Вот значит, я и займусь этим делом.

Подъехал, еще осмотрелся… м-мать! Точно, вспомнил, у меня же одноклассник в однотипном доме жил. Идиотская планировка, коридорная. Одно парадное на весь дом, по центру – и на каждом этаже от лестницы коридоры в оба конца «корабля». Даааа… Плюс – эдак умеренно-равномерно между домами упырей. Так, надо мозгой шевелить, надо… Пока они не обращают внимания, но вчера, только подъехал поближе да пошумел – поперлись. О, вот и идея. Кто там, Нильс с гУсями, чтоль? Ну-ну…

Подъехал поближе, побибикал. Опять из окна высунулись – та же женщина вроде, ага.

– Эй, как у вас?

– Нормально! Вы уже? А где военные?

– Они не могут сегодня! Там у них проблемы! Я приехал.

– Один?

– Один. Больше некому. Вы готовы?

– …Ну… да.

– Значит так, я сейчас отъеду, вернусь через минут десять – уже соберитесь и приготовьтесь. Пока из мужчин кого позовите.

– Хорошо – и женщина исчезла. Вскоре появился пожилой мужчина вполне серьезного вида.

– Здрасьте!

– День добрый. Слушаю вас.

– Значит, я скоро начну. Пробьюсь к вам, и постучу – впустите меня. Потом обратно пойдем. Приготовьте всякого хлама побольше, мебели какой нетяжелой, лестницы загромоздить, есть у меня идея. И тряпок побольше всяких, занавесок там, простыней, ага?

– Есть, сделаем!

– Ну и дубья какого, всем кто держать сможет – ножки что ли от столов поотламывайте…

– Ясно!

Пока мы общались – машину уже начали обступать упыри, подтянувшись с окрестностей.

А и хорошо! Начинаю сигналить, и меееедленно так, с остановками, ползу – сначала за дом, подальше от подъезда, потом все дальше, созывая все новых упырей. Вспомнилось – да дачах, в садоводстве, точно так же, проезжал сигналя, грузовичок с бочкой совхозного молока, созывая дачников, прежде чем остановиться на центральном перекрестке. Вот-вот. Собрав толпу тупых упырей за пару домов от нужного мне, резко срываюсь вперед, и на скорости делаю широкий круг – вижу – потеряв меня, они так и замирают толпой – разойдутся, конечно, но не сразу. Вот и ладненько.

Дав на всякий кругаля, уже тихонечко подкатил к дому. Уже обдумав все, осторожно подаю задом – и намертво подпираю дверь парадного. Вот. Собрался, проверил, все приладил – обрез, тесак, шашка – тоже беру. Патронташ через плечо. Готов. Так. Связаться с военными, на всякий? Нет уж, обойдусь. Или справлюсь… или все равно им самим придется. Все, пошел. Через люк – наверх и на козырек… ага!

Тихонько заглядываю в окно… и встречаюсь взглядом с упырем. Здрасье, тетенька! А я к вам! Впустите? А мне, собсно, без разницы… Вытаскиваю из ножен шашку, и отступив, бью ею стекло. Ага. Почти сразу изнутри высовываются обгрызенные руки и торчит башка упыря. Ну…начнем. Выстрел, упырь валится внутрь… перезаряд, так, к окну… еще один, выстрел – в упор, готов…перезаряд, пока чисто, на площадке второго несколько… трое… пока не двигаются, так, подтянуться, блять, как медленно получается, да еще остатки стекол… Все, внутри… Н-на! Первый удар шашкой приходится точно в лоб здоровенному детине в окровавленной майке. Мерзкий хруст и какое-то чавканье – и он заваливается, а я едва не блюю – выглядит результат удара… наверное, как и должен… но больно уж сурово… да, это не тесак… Высота и ширина лестничного пролета позволяет мне довольно ловко махать – и второй удар приходится сбоку, куда-то в висок следующему упырю. Готов! А третий – видно шустрый – от удара увернулся. Но не атаковал, хотя я и держал в левой заряженный обрез, готовый выстрелить, а бросился довольно резво назад – и юркнул на этаж. Да и хрен с тобой! А снизу, от дверей – поднимались упыри. Много. Нафиг, нафиг… а ведь – все – мелькнула мысль. Вот сейчас – они отрежут тебя от машины – и все. Выбора нет. Или победишь, или сдохнешь. Стало на миг страшно… но только на миг. Я и пришел сюда победить. Победить, или… И никаких или. Я сюда пришел не для себя. И знал, на что шел.

В секунду оказываюсь у двери на второй этаж, захлопываю ее – и подсовываю под нее тесак – вот теперь никто не откроет изнутри. Наверх, наверх, скорее – пока снизу не подобрались!

Наверху на третьем мне повезло – был всего один, сильно обожранный, настолько, что стоять не мог. В ватнике, с замотанными тряпками руками… не тот ли синяк-герой? Ну, ты заслужил, дядько, покойся с миром… Выше, выше! Впрочем, отмечаю, что снизу-то никто не идет – и судя по звукам, не скоро заявятся, потому как трапезничать изволят. Ну и ладушки. Приваливаю дверь телом, тоже сразу не откроешь.

На четвертом, нужном этаже – херовее. Шестеро прямо перед дверью. Ну а что делать? Стреляю, успеваю еще перезарядить и снова выстрелить – в упор практически получается, не мажу, двое мертвяков оседают. Вперед, взмах снизу наотмашь, удар… мертвец качнулся, но не упал, еще, вот так, с протягом, есть! Второй шустрый, отскочил, словно пропустив вперед тупого… А вот хуй тебе – игнорируя тянущиеся ко мне руки, достаю концом шашки шустрого… и тупой мертвец таки вцепляется мне в руку.

– Пшел, сволочь! – рывком сдергиваю его со ступеней, буквально кидаю вниз – хоть бы шею себе сломал, что ли… нет, похоже не… а я теперь меж двух огней – двое сверху и один внизу… и сверху по лестнице похоже еще тащится…бляяя…

Распахивается дверь, и оттуда прямо на мертвецов выплескивается ведро воды. Реакция у них странная – они шарахются, как от огня… впрочем, это выражение неточное, огонь они как раз любят… бля, кстати… какой же я идиот… Об этом я рассуждаю уже рубя по черепу совершенно дезориентированного упыря – он даже не пытался меня схватить – и тут же проваливаюсь на этаж. Дверь за мной захлопывается, щелкает замок… Уффф!

Глаза не могут привыкнуть к темноте – тут полумрак, свет только из дальнего конца коридора. В темноту говорю

– Здрассьте!

Отвечает сразу несколько голосов. Сразу же, сходу предупреждаю

– Осторожнее, у меня шашка в руках, острая и в кровище этих… не порежтесь и все такое – Тут же начинается какая-то суета – Темно тут, я со света не вижу нихера, куда идти?

– Вот, пойдемте – Из темноты слышен мужской голос, похоже, этот тот, с кем я из окна говорил, и тут же меня рука берет за плечо, ведет и направляет – Вот сюда… Эй, открывайте!

Дверь квартиры практически перед выходом с этажа распахивается – и сразу становится светлее. Оторожно, держа шашку в стороне, вхожу, осматриваюсь и первым делом спрашиваю тряпку. После нелепой суеты получаю какое-то кухонное полотенце, вытираю им шашку, и убираю ее в ножны, а тряпку бросаю в угол, громко предупреждая всех, чтобы не трогали. Заряжаю обрез. Ну, вот… ладно, теперь станем разбираться. Прохожу в залу, осматриваюсь уже по делу.

– Все тут? Или еще кто?

– Все – отвечает мне тот мужчина, эдакий суровый дядька, с видом заслуженного ударника труда из старого кино – Все тут, все собрано.

– Отлично… – Так, значит все… Четверо женщин, все с детьми. У одной аж двое, маленькие, у остальных постарше, две девочки и мальчик. Вроде дети нормально чувствуют себя, хотя вид и нездоровый. Еще один мужчина…. Скорее даже старик, грузный такой, судя по всему с той женщиной, у которой двое. Все. Так, рюкзаки-сумки собраны, немного, по сумке на взрослого, похоже…

– Все собрали, как надо – Словно читая мысли, говорит тот мужчина, что привел меня. И тут же представляется – Сергей Федорович… так сказать – избранный старшина нашей команды.

– Очень приятно… Сразу видно – порядок во всем… Дети как себя чувствуют?

– Состояние слабое, но идти могут – затараторила чернявая женщина с девочкой – Я сама медработник, так что…

И на меня начинает литься поток весьма полезной, но совершенно мне сейчас не нужной информации… Впрочем, Сергей Федорович, уловив, поток быстро перекрывает. Ага, спасибо.

– Значит, идти смогут? Нести не надо? – и получив утвердительный ответ, продолжаю – Сергей Федорович, остальное подготовили?

– Так точно! – по-военному отвечает он – и показывает – у стены стоят четыре ножки от кухонного стола, рядом ворох занавесок и простыней – А мебель в коридоре у лестницы.

– Отлично! Сумок много?

– По одной на человека. Только самое-самое. Там мы уже договорились пока связь была, остальное найдется… да и не важно сейчас.

Это он точно подметил… Сейчас не это важно… И сразу же озвучиваю

– Правильно. А если что – то и эти сумки бросим. Ясно? Ясно, спрашиваю?

Все быстро кивают – ну, да, им, отсидев тут столько, наплевать на ерунду. Вот и хорошо. Так, теперь еще… Выхожу в коридор на этаж, пытаюсь рассмотреть, чего тут есть. Вдруг включается фонарик – ага, лучше!

– Экономим, но теперь-то чего… сразу не сообразил.

– Ага, спасибо – Эка они натащили…Впрочем, попробовал – действительно, все эдакое нетяжелое, в основном какая-то моднявая современная мебель на тонких металлических трубах. Так, а вот еще у меня идея… Очень мне этот стол понравился… И еще надо кое-что. Возвращаюсь в квартиру и сходу начинаю давать цэ-у.

– Значит так. Слушайте сюда. Времени мало, переделывать не выйдет, и риск большой. Но выбора нет. Потому – надо. И без всяких вопросов. Пахать придется всем… кроме детей. Ясно? Хорошо. Значит, если что, я в городе живу с самого начала и навидался на … этих… и умею с ними бороться – Эк меня понесло… а что делать? Рассказать, что постоянно внутри все сжимается и страх ледяной сороконожкой бегает в позвоночнике? Щаз, как же! Я крут, я пришел их спасти, Брус Виллис, подвинся! Все будет хорошо! Верьте мне! И продолжаю – И если я говорю что-то делать – надо делать. Не спрашивать и не думать, а делать. Иначе вас сожрут…

Сделав паузу, тихо добавляю

– Да, тот, кого укусят – останется здесь. Даже… даже дети. Зараза не лечится. Ничего сделать нельзя. Укушенный умрет, и станет зомби. Если… если его не …

Тишина повисла, как туман над болотом. Ладно, дальше, нечего рассусоливать!

– Значит так. Сейчас мы – я, мужчины, и кто-то из женщин – попытаемся выйти и заблокировать верхние этажи. Потом, сразу, идем вниз. Я и мужчины впереди, женщины сзади. Все ясно? Отлично. Теперь слушайте. Во-первых – одежда. Наденьте плотные куртки, найдите и оденьте перчатки, шапки. Если нет, то замотайте руки и лицо тряпками, особенно детям. Большие тряпки, типа занавесок, прихватите с собой – если удачно набросить на мертвяка, он станет на некоторое время не опасен. Я там видел эдакую красивую мебель, типа плетеной, легенькую, столик и табуретки – Это я уже больше к Сергею Федоровичу – так вот, вы пойдете впереди, рядом со мной, и этим столиком будете пользоваться, как щитом. А табуретки приберут остальные, на всякий. Ну и дубины возьмите. Если что – детей за спину, сумки бросайте, постарайтесь между собой и упырем, и хватайтесь за дубины. И орите. А просто так орать не надо. Ясно?

Все кивают головами… Ну, и хорошо. Продолжаю, теперь уже чуть мягче, присев на корточки, малым

– Ребята, вы, пожалуйста, не бойтесь. Не плачьте и не закрывайте глаза. И слушайтесь, делайте, что вам скажут взрослые – сразу же, быстро – вы меня поняли? – Они все, даже совсем маленькие, согласно кивают. Ну и умницы. Встав, продолжаю – Сейчас готовитесь, а мы пока с Сергеем Федоровичем еще кое– что сделаем…

Отхожу, со мной идет Сергей Федорович. Еще одна идея – огонь. Надо сделать факелы, так будет проще справиться. Рассказываю ему о реакции упырей на огонь, он схватывает налету, идем в его квартиру – в туалете в кладовке есть пара банок нитрокраски и растворители. По пути он спрашивает

– В армии служили? Больно уж ловко и четко командовать выходит!

– Да… какое там… просто, Сергей Федорович, иначе ведь – нельзя… а я так… Насмотрелся как в кино, да в общем… ну, не знаю, и вправду уже обвыкся с этими упырями, не боюсь их чтобы панически… хотя страшно. Честно скажу. И помереть не хочу. И не факт, что все у нас выйдет… но мы ведь постараемся?

– Точно! – Он хлопает меня по плечу – Молодец! Так и надо. Все у нас получится!

– Дай-то Бог…

Вскоре все готово, наше неуклюжее воинство готово, «строимся» в коридоре. У двери мужики, пока без своих рюкзаков. Спрашиваю у женщин – кто с оружием знаком, или там занимался чем таким… прикладным? Когда живому человеку прикладывают, да с размаха? Темноволосая женщина с мальчиком, смущаясь, отвечает, что у нее муж военный, она немного умеет. Значит, она со мной на стреме – показываю ей обрез, как и чего, отдаю несколько патронов. Ну, начнем!

Все оказалось сначала даже проще – обоих стоящих у двери я застрелил через щель, приоткрыв, а потом, отдав женщине ствол, пошел и зарубил того, что скинул вниз, когда пробивался. Женщина в это время двумя выстрелами завалила еще одного, появившегося сверху. Тут же я дал отмашку – и мужики споро выкинули на лестничный марш, ведущий наверх, сразу несколько «мебелей» – образовалась таки вполне себе баррикада. Вышедший сверху упырь наталкивается на нее, тупо топчется, но продвинуться не может. Отлично! Едва успеваю крикнуть, чтобы женщина не тратила патрон. Еще два спускаются, но так же упираются беспомощно… впрочем, испытывать судьбу не стоит, навалятся еще посильнее.. Командую выход. Я и Сергей Федорович впереди, остальные за нами, женщина с обрезом и второй мужчина – замыкают.

Мы уже свернули на второй марш, когда сверху, прямо через перила, на замыкающих сваливается (или все же прыгает?) эта тварь. Какой-то шустрый упырь, видимо, сообразил. Он практически слету вцепляется в шею мужчины. Тот громко, протяжно кричит. Грохает выстрел… мимо. Мы все на линии выстрела, женщина побоялась попасть в нас… она лихорадочно пытается перезарядить, роняет патрон, приседает, шаря по полу… Упырь заваливает мужчину, который уже слабо отбивается. Другая женщина, та у которой двое маленьких, бросается к мужчине, с криком «Папа!», пытаясь помочь… пытается оторвать упыря, но бесполезно. Мне не пробиться через наших, стоящих на лестнице, инстинктивно жмущихся подальше от упыря… Наконец, обрез заряжен.

– В упор! В голову! – реву я.

– Так… он… они – Женщина растеряно пытается видно мне сказать, что тогда и мужчине достанется… Поздно.

– СТРЕЛЯЙ! Стреляй, еб твою в душу мать, коза брянская!

Выстрел. Упырь обмякает. Все как-то замирает. Мужчина лежит неподвижно, стонет, но, по-моему – он без сознания уже. Крови на полу уже лужа, этот ее запах… Именно, кого-то из женщин тошнит, дети тихонько плачут…

– …Папа… папа… – повторяет сидящая на полу женщина. – Папа…

– Пойдемте. Некогда. Ему уже не помочь. А вы должны идти с нами.

Она поднимает глаза, полные слез, и отрицательно мотает головой. А потом медленно приподнимает руку.

На руке кровь След укуса.

Она тут же прячет руку. Я молчу, не зная, что делать. Сказать было просто, а вот сделать, как сказал… Оставить? А самим уйти? Так и сказать прямо сейчас, глядя в глаза? Чорт… Как просто быть героем на словах… Не могу решиться, а надо, надо..Но женщина решает все за меня. Она чуть кивает головой, и тихонько говорит

– Заберите детей – И громко – Лена, Саша! Идите со всем, мама вас догонит! Дедушку надо полечить, и мы вас догоним!

Я благодарно киваю. Но тут всхлипывает женщина-стрелок

– Простите меня… я… я…

– Идите! Скорее! Вы не виноваты ни в чем! Присмотрите за моими…

Некогда. Некогда! Вперед, по пути сунув еще пару патронов стрелку, протискиваюсь вперед – и вовремя – Сергей Федорович уже борется с пришедшим снизу упырем – пыхтя и сдавленно ругаясь, он успешно отжимает его «щитом», а вот лупить одновременно при том дубиной – выходит хуже. Взмах шашкой – готов! Все ссыпаемся на площадку третьего, кто-то, увидев упокоенного, тихо восклицает «Дядя Яша!» Точно, значит, это был тот алкоголик. Жил видать, как говно, но помер получше многих, если так прикинуть… Пока группируемся на площадке – снизу уже идут несколько.

– Тряпку! – ору я.

Здоровенная тяжелая штора словно влетает мне в руки – вместе с Сергеем Федоровичем , подпустив ближе, набрасываем ее на упырей – и сразу из опасных тварей они превращаются в легкие мишени. Несколько ударов – и путь свободен. Идти правда приходится прямо по ним… но выбора нет.

Ниже – хуже На втором никого – тут я быстро меняю – вытаскиваю из-под двери свой тесак, и подклиниваю ее заготовленной еще наверху подкладкой. Неча мне оружием разбрасываться. А вот от площадки, где уже и окно – лезет сразу несколько упырей, причем отожравшихся.

– Огня! – снова ору. Начинаю махать шашкой – отожравшиеся гораздо опаснее, но и тут плюс – они и хитрее, и не такие тупые, да из-за этого же – и бояться умеют. И они… как-то замедляются, что ли. Вспыхивает факел, и они совсем тормозятся, тупо уставившись на огонь. Сергей Федорович становится рядом, держа факел, что мы с ним соорудили из тряпок, пропитанных краской и ацетоном и швабы, как знаменосец знамя. Упыри замерли… но снизу тянутся еще – почему то. На первом их очень много.

– Нет, так, робяты, дело не пойдет! Подержи-ка! – он сует мне в левую факел – Ща мы вам расширим кульпрограмму, нечего в очереди толпиться, как при ненавистном тоталитарном режиме!

Ага, вот он что там мудрил, пока я швабру тряпками обматывал! На свет Божий появляется литровая пузатая бутыль из-под легендарного «Ройяля», в которой плещется какая-то муть, а к ней примотан воняющий растворителем жгут. Коктейль Молотова, ешкин кот! Чиркает зажигалка, жгут вспыхивает, и бутылка летит через перила, на нижний пролет – слышен звон стекла, и тут же там вспыхивает яркое пламя. И часть мертвяков, и вправду – разворачивается туда! Сработало!

– Времени пара минут! Быстрее! – торопит Сергей Федорович.

Тех, что пялились на наш факел, зарубил – а потом оказалось, что на площадке больше никого – все спустились ниже, смотреть на огонь. Ну, дальше все обговорено – скинули сумки к стене, по ним Сергей Федорович лезет в окно, осматривается, тут же добегает и повозившись с карабинами, распахивает решетку на бункере шушвагена – как это сделать я ему объяснил еще наверху. Теперь он снаружи, и женщины начинают выпихивать в окно детей, а он их там принимает. Долго, Господи, как долго! Огонь внизу тускнеет, языки и отсветы пламени все меньше… Быстрее, быстрее, мать вашу так! Вот уже сами женщины полезли. Последняя. Забираю у нее обрез, показываю на сумки

– Без них забраться сможете?

– Да, пожалуй!

– Тогда подавайте их наружу, а потом сами… И скорее!

Я уже стою между окном и лестницей… где огонь догорел, и упыри начинают поворачиваться.

Факел-швабра летит им под ноги, они тупо пялятся… Но и там огонь почти погас… Ну, скорее!

Так, теперь моя очередь… шашку в ножны, потом отмыть не забыть бы…обрез за пояс… Эх, полез…

Огонь догорел. Я даже не увидел, я как-то почувствовал это. Словно что-то страшное придвинулось ближе. Я обернулся, и совершенно зря. Ничего нового для себя я там не увидел – те же мертвые глаза, желающие меня сожрать. Идущие ко мне. Ничего интересного. Скука какая.

А вот нога сорвалась, и секунду я потерял. Рыпнулся, подтянулся, еще… руки снаружи подхватили меня, а в ногу сзади тоже что-то вцепилось. От страха заорал неразборчиво-матерно, отчего мои помошники выдернули меня, как гнилой зуб.

И одновременно со мной – вцепившегося мне в ногу упыря, тянущего ко мне свою морду. Не, сегодня ресторан закрыт, переучет… Обрез грохнул, и мертвяк, отцепившись, провалился внутрь. Все.

Дрожащими руками перезаряжаю, матом отсылаю всех по местам – женщин в бункер, напомнив про карабины – впрочем, Сергей Федорович сам проконтролировал, а его соответственно – в кабину. Ну, вот, хлопает люк…

А ведь я – победил! …Нет, я помню про «не кажи гоп»…. Но все-таки – победил! Не в силах сдержаться… да и пора – включаю рацию и радостно выхожу на связь с военными. Узнаю о себе много нового и интересного. А я-то думал, в сексе и матерщине я разбираюсь. Однако…

Под финал майор сварливо говорит, чтобы ехали скорее – там как раз приехали встречать, ибо как всегда – отменить-отменили, а всех причастных оповестить забыли. Так что нас даже ждут, хотя и не ждали. Рация работает громко, радостную новость слышат все. Е-мое, ну чисто Голливуд!

Надо следить за своими мыслями и словами. А то, похоже, они материализуются. Очередной голливудский штамп спрыгнул на нас с какого-то дерева, или со столба – я так и не понял. Но визг из бункера слышали наверное даже в космосе. А хищник стал пытаться вскрыть бункер, или дотянуться до кого-то – но лапа не пролезала. Потом, он начал драть обшивку кабины… сука, я еще от того-то не починил! Я мотал машину, тормозил и дергал с места – пытался сбросить – все без толку. А он тем временем залез снова на бункер, и я уcлышал встревоженный голос женщины-стрелка

– Он решетку раздвигает!

– От блять какая! Ну что ты скажешь… Сергей Федорыч, водить умеете?

– А то!

– Тогда берите руль… пошел. И на пост по радио скажите.

– Есть!

По проходу карабкаюсь в бункер… и вылезая крепко получаю по каске. Когтистой лапой. Это тварь раздвинула решетку, и теперь смогла просунуть лапу внутрь. Все спасенные сгрудились в дальнем конце, вне досягаемости лапы. И я, поднырнув, к ним присоединился. Хищник вытянул лапу… посмотрел эдак внимательно на раздвинутую решетку… и взялся лапами за прутья – совсем как это сделал бы силач-человек. Ну уж хуюшки. Вытянул руку с обрезом и выстрелил. Попал в голову, но не убил – его лишь мотнуло, потом он сам отскочил на кабину. Так мне не попасть… Ну, зато если высунется – грохну! И вскоре высовывается – и получает еще пулю. И снова исчезает – не убил! Но осторожничает, понимает, гад – не все время будет везти! Эх, надо, надо нормальное оружие! Ну, давай же, покажись! Ну!

Внезапно раздается треск, какой-то гул-шелест, что-то вылетает из-за кабины… и все кончается.

– Что это было?

– Эту тварь с поста из пушки сняли – отвечает Сергей Федорович. – Приехали, считай.

…На блок-посту кроме одинокого танчика, за горбом моста, стоит микроавтобус и две легковухи, а прямо за танком – Нива-пикап, вся такая внедорожная. И решетками обваренная. И людей много новых. Встреча проходит бурно. Радуются, обнимаются. На лице щуплого паренька в сером камуфляже непередаваемое выражение – он держит на руках обеих малышек, прижимает их к себе, улыбается и плачет одновременно. Женщина-стрелок стоит в сторонке, приобняв сына за плечи, смущенно улыбаясь, смотрит на остальных, за ней никто не приехал, но так видно что все они знакомые. А вот майор… майор, украдкой, пока никто не видит, смотрит на нее. И как смотрит. Да… ну, понятно, чего он так психовал. А вот и она посмотрела на него… И все – больше ни единого взгляда, ни слова. Шекеспир и племянники в мягкой обложке.

Ладно, вам веселье, а мне дело. Начинаю стаскивать с капота остатки хищника – плечи ему разнесло, а башку оторвало напрочь. Тяжелый, падла. Рядом оказывается майор, помогает.

– Да, этого не сдашь на опыты. Ну, мы его все равно на тебя запишем – он подмигивает – лишним не станет.

– Да уж… запишите. Не откажусь. Особенно – от оружия приличного не откажусь – я многозначительно смотрю на майора. – От карабина, например.

– Будет – уверенно говорит тот – Будет тебе карабин. Уже отрапортовал, там уже записали. Вооружим тебя как надо.

– Да нахера его вооружать? – смеется тот самый молодой, что постоянно подкалывает меня… не нравлюсь я ему, что ли? – Вон он какой – с шашкой! В кожанке! В сапогах! Чисто – Чапай!

Он жизнерадостно ржет.

Правда, недолго. К нему подскакивает та самая чернявая, которая медработник, и в кратких идиоматических выражениях рассказывает, кто он есть и как ему жить.

Сергей Федорович тоже подходит, спрашивает

– А вам, молодой человек, не стыдно? Вы бы может сами попробовали? Прежде чем смеяться? Он нас у смерти из пасти вынул, и мы вам насмехаться не позволим – и уже к майору – Виктор, что у тебя за бардак тут? Личный состав совсем, я смотрю, распоясался. Отец бы тебе выкатил, кабы дожил до такого.

– Сергей Федорович, я…

– Головка от!… хм… У тебя тут здоровые лбы с автоматами, а ты парня отправил к нам – с шашкой? Что, правда, как твой батя говорил – каждые три года службы лобная кость утолщается на сантиметр?

– Сергей Федорыч… Анусебалнахбляяя! – одним рыком буквально сметает оплошавшего весельчака майор – Сергей Федорыч… не послал я его. Сам он рванул. Мы сегодня к вам хотели, дал бы людей, может, и сам бы съездил – да – видите – бэтр ушел по вызову, некому. А он, поди, психанул, и рванул в одиночку, сам.

– Сам? – Сергей Федорович смотрит на меня с удивлением, да и остальные притихли и слушают – Сам поехал?

Я смотрю в сторону. Ну, да блять, дурак. Да, вот так сорвался и поехал. И что теперь, как в цирке на меня глазеть?

– Ну, сам. Ну и что? До завтра бы вам там сидеть была охота?

– Да ты чего ерепенишься! Ты ж молодец!

– Да уж… Ну а что было делать-то?

Постепенно все как-то начинают обсуждать и рассказывать, чего и как… Как бы по-тихому съебаться, а? А с майором потом перетрем за дело, чего и как… Вроде все наговорились, напоминаю им кроме прочего, что детей-то надо кормить и лечить, а то обрадовались, понимаешь. Давайте, давайте – сваливайте. А то прям сделали из меня героя дня, на первую полосу. Вскоре микроавтобус и легковушки уезжают, увозя женщин и детей. А Нива остается — Сергей Федорович, оказывается, один, и за ним приехал сын — крепкий, короткостриженный парень, с карабином на плече, весь такой в супер-мегажилете, с кобурой даже на поясе, в камуфляже и берцах… Да, блин, прикид что надо.

Он радостно говорит отцу

— Ну, батя, все нормально. Я уже договорился, у нас в команде место тебе нашел, у нас грузовик появился, типа передвижной базы — вот на него! Кронштадтские паек выделят, и оружие… а еще…смотри, подарок я тебе заготовил! — он вытаскивает из Нивы сверток, раскрывает на капоте — А?! Хорош?!

На тряпице лежит на кобуре пистолет. Вроде ТТ. Вид как новый, чистый-блестящий. Рядом три обоймы и бумажные кубики — наверное, пачки с патронами. Да, аппетитно! Эх…

— Все сделано, все подогнано, все проблемные заменили — расхваливает, как на базаре, пистолет парень — патроны со сталью, пробивает хорошо, даже морфа возьмет!

— Даже кого? — задумчиво переспрашивает Сергей Федорович

— Ну, вот такого — парень показывает на тушу хищника — если попасть в мозг, конечно… но кость пробьет, хоть она у них и толстая, но не броня же. Хороший пистолет, батя. Уж поверь. И патроны хорошие. Ни задержек, ни осечек. Надежный. Подогнал, сделал все на совесть, как для себя.

— На совесть? Это хорошо. Это очень хорошо.

Он аккуратно складывает пистолет и обоймы, заворачивает в тряпицу… и вдруг, повернувшись ко мне — снимает с меня патронташ, вытаскивает у меня из-за пояса обрез, а в руки мне дает сверток.

— Вот так правильно. Очень хорошо, что на совесть сделал, надежно, как для себя. Спасибо. Чтобы мне краснеть не пришлось — старый я уже для такого. Ну а мне потом еще разок подгонишь — вот это — он покачивает в руке мой обрез.

— …Батя… ты че? Это же… а ты… ему… на этот… Не, ну аще! Да за что ему? Он свое получит, кронштадские выдают, дадут и ему потом эскаэс, а это-то зачем?

— Вовка! Закрой ебло! — в голосе Сергея Федоровича не то что металл, а прям таки антарктический холод звучит — Ты мне скажи, какого хера ТЫ не поехал? С оружием, с машиной? С командой своей? Где ты был, пока он там нас вытаскивал? Ты бы хоть рядом постоял, что ли…

— …Батя, я…

— Рот закрой. Сели и поехали. А по пути и на месте поговорим. Разговор у меня с тобой будет долгий. Ты свое тоже получишь. Поехали.

Понурившийся Вовка лезет за руль,, а Сергей Федорович на пассажирское. Перед тем как сесть, он смотрит на меня, и весело подмигивает.

Нива разворачивается и уезжает. А я остаюсь стоять посреди дороги с тяжелым свертком в руках.

 

4.

 Подошел майор, усмехаясь, поздравил.

Да уж, однако. То ни гроша, то сразу алтын. Майор с задумчивым видом смотрит в сторону кольцевой, но я неделикатно прерываю его думы.

– А вы знаете как с этим – я тряхнул свертком – обращаться? Я, честно говоря, не умею. С ружьем умел, а с этим нет.

Конечно, как-то стыдно вот так признаваться. Но… очень не хочется ехать без оружия. Точнее с оружием, которое и применить-то не смогу. Вспоминаю свой проебанный автомат, и чувствую, как начинают гореть кончики ушей. Нет уж, хуй там, второй раз в нашем цирке этот трюк не показывают.

Майор, впрочем, вовсе не собирается смеяться, берет сверток, и мы присаживаемся на сооруженные из поддонов «мебеля».

Сначала майор грузил меня всякими вумными словесами, но после нескольких моих идиотских вопросов – стал изъясняться нормально, то есть «как для дЭбила». За каких-то двадцать минут я узнал всю историю пистолета Токарева, его основные свойства, а так же научился разбирать и собирать. Оказывается совсем несложно. И естественно, узнал, как с ним обращаться. Оказалось, предохранителя нет, но в общем, если не быть полным идиотом или распиздяем – то и так сойдет. Майор притащил из своего танка еще пару пачек патронов, показал как набить обоймы, которые, оказывается, правильно называть магазинами. Да хоть супермаркетами, похер. Четыре магазина – майор сказал, что нормально. Один магазин в пистолете, один в кобуре, и еще два в подсумке, судя по виду – самодельном. Нацепил на пояс… ничо так.

– Стрелять-то умеешь? – спросил майор.

– …Ну… так.

– Ясно. Рассказать?

Нет, бля. Помолчать.

– Конечно!

– Ну, по идее-то, Иван бы тебя научил. Он стрелок хороший. Но я так прикидываю, тебе немного другое надо. Расскажу тебе про «израильскую методику стрельбы» *(к настоящей методике имеет косвенное отношение) – майор как-то на редкость словоохотлив и вообще он сегодня не в меру… суетлив, что ли? Или у них тут всегда так, если кого из города привозят? Аж всего прям распирает… И даж особо не рычит. Продолжает, словно с дитем неразумным, чтоб усвоил… учитель, бля.

-У них там всегда опасность рядом была, оттого стрелять учили всех, не только спецназ, но и тыловиков, девочек из офисов и прочих. И придумали, как учить быстро и с хорошим результатом. Чтоб, значит, не промахивались когда надо быстро попасть. Вот, вкратце я тебе и расскажу как чего. Чтобы время не тратить – вопросы не задавай, а запоминай. Не понравится чего – делай, как нравится, и потом не обижайся. А может и лучше сделаешь, не знаю. Усек?

– Усек. Внемлю.

– Ну, для начала – зачем тебе пистолет. Точнее – зачем ТЕБЕ пистолет. Пистолет – это херовое оружие, братец. И чем херовее вокруг – тем меньше от него толку.

– Но у меня же ничего другого…

– Блять, салага, я тебе что сказал про вопросы? Насчет другого – поговорим чуть позже. А пока слушай и не перебивай. Так вот – если бы у тебя кроме пистолета ничего не было – имело бы смысл учиться использовать его на все сто процентов возможностей. Но это долго и сложно. Потому – запомни. Пистолет для тебя – оружие вспомогательное. Или когда другого нет, или когда есть, но применить сложно или нельзя. Потому – исходя из этого – и применение и обучение – ограниченное. Зато и побыстрее – майор перевел дух – Значит, начнем. С ношения. Носи в кобуре на поясе. Один хрен, или будет время достать… или все равно не успеешь и сдохнешь. А если не сдохнешь, и будет время потом – у кого-нибудь еще научишься всяким трюкам. Так что носи в обычной кобуре на поясе. Она неплохо закрывает от грязи и прочего, сойдет. Конечно – всегда на ремешке. На бедре, на пузе, или на спине кобуру таскать – думай сам, и передвигай кобуру по ситуации. Носи заряженным. Заряженным ВСЕГДА. И не будь дЭбилом. Если будешь – выстрелишь в себя и сдохнешь. Если забудешь заряжать – то тоже запросто сдохнешь. Если не сдохнешь – потом научишься быстро заряжать. Дальше. Про стрельбу. Не стреляй из него дальше тридцати метров. Не надо. Или пользуй там нормальное оружие, или не стреляй вообще. Стреляй из него в людей на пятнадцати-двадцати метров в корпус, на десяти и меньше – в голову. Если совсем уж херово – то и меньше десяти метров стреляй в корпус, наплевать. Это ты сможешь попасть, гарантирую. Немного тренировок – и попадешь в двух из пяти выстрелов. А больше тебе и не надо, если уж жопа. Правда, по зомби сложнее – им в корпус бестолку. И башкой мотают. Ну, значит по ним или в упор, или тренируйся… если не сдохнешь до того…

Бля, как все у него однообразно! А где романтика? Где полет фантазии? Чота шансы сдохнуть какие-то как в рекламе лотереи… Только и слышно – «сдохнешь, сдохнешь»… И самое противное – я ему верю. Именно так – или я научусь быстро и хорошо, или сдохну. Грамотная мотивация, ничего не скажешь…

А майор продолжает: «Дальше. Запомни, все эти спортивные штуки типа изготовок и стоек – нахер тебе не вперлись. Так же как и прочие „фдесятко“ и тэ дэ. Нет, сначала научишься стрелять „по-обычному“, но дальше результат гнать не надо совсем, излишне тебе это… пока что. Много умников спорят о „кучности разных пистолетов“, но я еще не видел более-менее нормального не убитого и исправного пистолета, который бы не мог попасть в тушу человеку с тридцати метров и в голову с десяти. Таких пистолетов просто не бывает. А большего тебе и не надо. Пистолет по – любому точнее тебя. Так что упор тебе на другое. Во – первых: по возможности учись стрелять с одной руки. Это сложнее, но плюсы очевидны. С двух рук и со стойки – в исключительных случаях, когда есть возможность замереть и прицелиться, и необходимость точно попасть на большую, по твоим меркам, дистанцию. Да, пока у тебя иначе как со стойки – и не получится. Но – старайся. Запомни, ты не на соревнованиях, приза не дадут, отработал минимум – и будь здоров. Если ты отстрелишь зомби в левый глаз, а не в лоб или в нос – никто хлопать не станет, всем похуй. И сдохнут зомби одинаково. А теперь главное. Стреляя во всех других случаях – НЕ ЦЕЛЬСЯ. Вообще. Целься на тренировках – чтобы ЗНАТЬ, куда ты стреляешь. И старайся знать это, не целясь глазами. По первости, естественно – так не будет получаться – стреляй прицеливаясь, но старайся и тренируйся. И попасть сможешь. Тут есть, конечно, хитрости, в хвате например…»

И последующие десять минут я потел, и пробовал стойки, хваты, изготовки, учился «стрелять тычком» и много всякого. Е-мое, кажется, я вообще никогда не смогу нормально стрелять из пистолета… Надо будет тренироваться! Майор вывалив мне все это, вздохнул, и проворчал, что это самый минимум, «но ты и этого не запомнишь, конечно». А вот хрен там – память у меня цепкая… запомню, товарищ майор. Так шта трындите мне дальше, «как космические корабли бороздят Большой Театр», не отвлекайтесь! А майор не успокаивается:

– А главная причина промахов из пистолета – это нажатие на спуск. Вот его и надо отработать. Пробуй, тренируйся… только вхолостую пистолетом не щелкай, это гробит его и в самый неподходящий момент он тебе припомнит…

– У меня есть несколько пневматических…

– О, сойдет по первости! Вот с ними и пробуй, у Ивана потом спросишь, он тебе расскажет про упражнения. Но в общем – тарелку на стену прилепи и с пяти-десяти метров в нее старайся попадать. Сначала целясь и с места, потом целясь и с ходу, потом не целясь с места – и наконец, не целясь и с ходу. Тут главное не скорость, а правильность… ну а как начнет получаться правильно – то дальше, дружок, все решает наработка. Говорят, чтобы движение впечаталось в «мышечную память» – надо сделать четыре-пять тысяч повторений. Но забывают добавить – правильных повторений. Вот после такого количества – движение перейдет в рефлекс, и начнешь попадать «на автомате». И, запомни, щегол – никак не раньше – поспешишь – никого не насмешишь… разве только накормишь.

От танка к нам подошел весельчак, слушает заинтересовано. Майор переводит дух, потом продолжает:

– Так вот, тренируйся – и когда спуск не будет влиять на положение ствола – тогда твой выстрел будет точен… насколько это для такого стрелка возможно… и важно. Еще есть тут интересный момент… ты в компьютер играть любишь?

– Неа… как-то так?

– Жаль. Пригодилось бы.

– А, че, типа контерстрайк всякий? Типа тактика и все дела?

– Хуяктика. Засуньте в жопу свои контерстрайки. Все проще – те, кто много играют, имеют неплохие предпосылки при обучении стрельбе из пистолета. У них наработаны рефлексы на плотное удержание мыши, при том они ее двигают, и очень даже точно, а к тому же указательный палец имеет привычку на весьма четкую реакцию. Не суперприз, конечно, но не мешает.

– Фигасе!

– Ага. Только обычно мозги у них зачастую засираются напрочь. Так что ничего страшного. Еще тебе неплохо тренировать кисти и руки – или как в старом кино – утюги держать – или очень хороша старая табуретка для этого. Берешь ее за низ ножки – и держишь. Причем, смотря, как возьмешь – нужную группу мышц тренируешь. Или нагрузка на «вперед», или на «влево» или на «вправо». Или все вместе. Полезно это тоже. Потому что «завал» пистолета сильно влияет на точность. Пуле-то похуй, она, как в том анекдоте, выйдя из ствола идет «по параболе» – но попадет она, независимо, как ты держал пистолет, хоть «вверх ногами», хоть боком, чем ты жал на спуск – хоть хреном, попадет она – только в ту точку, куда, грубо говоря, «смотрел ствол» в момент выстрела. А куда он будет У ТЕБЯ конкретно смотреть, и насколько эта самая точка попадания пули совпадет с точкой прицеливания, а главное – с точкой, куда ты хочешь попасть – зависит во многом от того, насколько ровно ты будешь держать пистолет. И еще момент…

Майор показывает, как менять обой… тьфу, Бля! – магазины! – и разъясняет. Что «как Брус Выллез в кино пра тиррариздоф» – не надо. Тут же спрашиваю – почему? Виллис вообще классный мужик, мне так нравится.

– Ох…. Почему… «патамушта!»… Посмотри.

Майор, двигаясь по мосту, делает вид, что стреляет, и ловко – быстро, не хуже Бруса Выллеза меняет об… магазины. У этого пистолета он вынимается, если нажать удобную кнопочку на рукоятке, а дальше магазин сам вываливается, да майор еще покручивает кистью – и магазины только летят! Красиво!

– Ну? Что видишь?

– Ну… это… Классно!

– Хуясно! Не будь дебилом! Посмотри – у меня пустой пистолет, а магазины разбросаны хуйли где! Ладно, отбился я, убежал – и как мне дальше жить? По одному патрону запихивать в ствол?!

Опа… А ведь точно…

– А как же в кино?

Майор ржот. Ну, да, вопрос конечно, идиотский. Впрочем, отсмеявшись, он объясняет:

– Ну, если не брать, что в кино – это в кино, то по идее можно потом найти еще магазины – если пистолет, например, стандартный, полицейский или военный. Или вернуться и собрать… Ну, мы не в кино. И если что – конечно найдем тебе магазины вместо проебанных. ТТ сейчас много у кого. Но – тебе оно надо побираться?

-Нет уж, лучше я как-нибудь сам.

-Вот то-то и оно. Потому – смотри, щегол – вот у тебя грамотно так сумка прицеплена – майор показывает на сумку для пустых гильз – вот в нее магазины и складывай. Клапан к ней сооруди, чтобы не вывалились сразу, если перевернешь, и каждый магазин – туда. Все эти быстрые перезарядки – штука интересная и полезная, конечно. И научиться им стоит – например, вот так…

Майор показывает, как надо менять магазин – зажав в руке свежий, вытащить пустой и тут же загнать новый, а пустой – в сумку. Ловко!

– Но, запомни – лучше все это отработать – и никогда не применять. Пистолет херовое оружие, особенно против мозгов… если они есть. Не, вышибает-то мозги на заебись, а вот соперничать в эффективности – и близко нет. Потому – сначала думай. А уже потом делай. И делай так, чтобы, пока все не отработаешь на «отлично» – не приходилось рассчитывать на все эти фокусы. Думай, как сделать так, чтобы перезарядиться спокойно, тут же добить в магазин патрон, и тэдэ. В общем – учись, как я сказал. Быстро, просто, максимально эффективно для минимально необходимого. А потом научишься лучше…

– Да, да! Я понял! Если…

– … Если не сдохнешь – неумолимо довершает фразу майор – Ну, как, усвоил?

– Уффф… ну… немного… надо переварить.

– Переваривай. Только поторопись… а то тебя переварят.

– Угу… – отвечаю я. Заебал он со своими шуточками… И, блять, не возразишь! Потому что кругом он прав выходит. И спорить не тянет, да и бесполезно… Я указываю на тушу хищника – А правда этот сказал, что такого … как его… морфа – из этого пистолета можно?

Майор морщится

– Не, конечно, все можно. Особенно если в затылок. Но вообще-то – лучше не надо. Не пробуй. Если только очень не повезет – и тогда надейся, что повезет.

– Ага… ясно… что ж мне тогда делать? Карабин-то дадут все-таки?

– Карабин… – майор вздохнул – карабин должны бы дать… но не знаю, когда. Я настоятельно просил выделить, и главное – им-то похуй, у них тех эскаэсов хоть жопой ешь… Но – система… Короче, не знаю. И раньше послезавтра не будет точно даже ясности – когда.

– Ой, бля… – чего-то каждый день теперь кажется огромным сроком… Я обреченно, заранее предвидя ответ, спрашиваю – Так может мне все же с пистолетом приноровиться получше?

– Не успеешь. Не сможешь. Раньше надо было, теперь не сможешь вовремя. Учись быстро, по принципу двадцать-восемьдесят. За двадцать процентов общего времени подготовки «до ста процентов» – ты получишь восемьдесят процентов знаний и умений. Но вот если захочешь получить остальные двадцать – тебе придется потратить остальные восемьдесят процентов времени.

– Да я и на восемьдесят процентов умения согласен!

– Ага. Только у тебя нет тех двадцати процентов времени. Надо хотя бы пару недель ежедневных тренировок. А лучше месяц. Хотя первые результаты будут скоро, но тем не менее. Пистолет – не самое простое для обучения оружие. С ружьем-карабином-автоматом учиться куда проще

– От бля… – я и впрямь вспоминаю, как разочаровался, отпилив приклад у ружья… А ведь кажется – что должно быть наоборот! Спрашиваю майора несколько растеряно – уверенность в себе уменьшается пропорционально обретенным знаниям – И что же мне теперь делать?

– Не ссы, щегол. Я что подумал. Ты мне реально помог. Там, в том доме были мои… хорошие друзья… (ага, пиздите чаще, в такт дыхания, товарищ майор. Друзья, хе. Хорошие и даже хорошенькие, ага ) Короче – с меня должок. Будет тебе ствол. Фактически, свой отдам.

Нихуясибе. Я смотрю на майора как на идиота. Не, я не откажусь, у него на плече висит обычный автомат со сложенным прикладом, почти как мой проебанный, только длинный. Но, неужели отдаст, и сам останется без оружия? Или махнет на пистолет? Тогда нахрена столько рассказывал? Не понимаю…

– Дело, значит такое. Вот мой адрес, вот ключи – он протягивает мне бумажку и связку ключей – у меня дома, в сейфе – карабин. Слушай сюда внимательно. Там карабин, магазины к нему, прилично патронов и есть еще всякие мелочи. И – тебе полезно, документы и инструкции в сейфе на полочке. Греби все. Все твое. Ствол неплохой, ухожен. Свой, одним словом, годный.

Опа… Эвон как. Не халява… но шикарный подарок, если так прикинуть. Грех жаловаться.

– Спасибо… я, это…

– Погоди. Во-первых – потом к Ивану подойдешь – я ему скажу – он патрон еще отсыплет, тут их у нас дохрена, и он же научит как чего обращаться.

– А вы?..

– А я сейчас дожидаюсь бронегруппу, и с ними ухожу. Вроде мехвода на бэху подучил, тут справятся, а меня срочняком дергают на другое дело.

Вона оно как… То-то он как на иголках. Случайно так, или того и ждал, чтоб отсюда свалить? Ладно, мое-то какое дело. Я по-любому не в обиде.

– И еще момент – майор замолкает, потом, покашляв, продолжает – Там… у меня, дома… Мать у меня там. Она в первый день мне на службу позвонила…. Сказала, что соседка у нее взбесилась и укусила ее… Я потому туда и не поехал…

Нихуясибе еще раз. Бля, а что мне теперь делать? Я все понимаю, но какие варианты-то?

– Товарищ майор… ну, если… если я ее там запереть не смогу где, или еще как, то…

– Потому ты когда за ружьем приедешь – словно не слыша меня, продолжает майор – то поосторожнее там… и сделай так, чтобы уже все.

– Ясно… – говорю я. А что еще тут скажешь?

Зябко ежусь на ветру… Ладно, на самом деле все неплохо.

Снизу из города слышно рычание – и вскоре на прямом участке Энгельса выстраивается колонна грузовиков, снуют все три броневика. Собираюсь, и поскорее качу к базе. Не хочу попасть в суету и мешаться под ногами, да и дело много.

Даже очень много. Попрощавшись с майором, уезжаю.

Уже отъехав, слушая по радио озерковских, понял, что военные банду не нашли. «Смотались буквально перед носом, ну да и ясно, они же проверяли все потихоньку. А те собрались, и только моторы услышали – но не нагнали, даже не видели»

Да, плохо, чего сказать. Ну, может, поутихнут теперь, со страха-то? Еще узнаю, что у бандитов несколько машин и много оружия. Совсем заебись. Говорили про какой-то «чоп», броневик и прочее. Час от часу веселее.

На базе вся живность радостно встречает. До вечера возился со стиркой-помывкой, готовил, приводил все в порядок, затопил печь. И даже успел часок потренироваться с пневматическими пистолетам. Получалось не ахти… но таки получалось! Среди пневматиков нашелся такой же ТТ, и с ним поигрался тоже. Постепенно, потихоньку, начал понимать, как надо… Жаль только от «понимаю» до «умею», а потом от «умею» до «могу» – огромные дистанции… и у меня очень мало времени. Нашел и подходяшую табуретку, поупражнялся – впрочем, укладывать сверху на нее шарик или ставить стакан – не было необходимости – и так было видно, что руки трясутся, и табуретка наклоняется и ходит ходуном. Ититьская сила, сколько же мне придется тренироваться!

Помня слова майора, начал с простого, что может пригодится сразу. Попробовал целиться из стойки, с двух рук, вжимая одну руку в другую, с обхватом, по -винтовочному… А ведь, пожалуй, попаду! Нарываться не стану, но попробую завтра обязательно… И буду тренироваться! Под конец, сильно волнуясь, выстрелил три раза из ТТ в пятилитровую бутылку, метров с десяти, тщательно целясь. И возликовал – попал очень даже недурно, всеми тремя! Пистолет толкался в руку несильно, хотя ствол и подскакивал… но в целом понравилось. Оружие внушало уверенность.

Наконец, поужинав, запер-проверил все, и уселся, жмурясь от кайфа, при свете керосинки, привалившись к теплой печке, стал прихлебывать чай с лимоном.

И где-то даже почувствовал себя ха-ра-шо.

Счастье было недолгим. Со двора залаял с подвываниями Мухтар, глухо и негромко, на мертвяков он не так лаял. А потом и я услышал приближающийся рокочуще-тарахтящий звук мощного грузового дизеля.

Здравствуйте, гости дорогие.

* * *

Руль Урала подрагивал и дергался на неровностях дороги, постукивая люфтами – машинка явно была не сильно ухоженная. Но, судя по виду – рабочая, да и по воспоминаниям – регулярно уезжала-приезжала, то есть на ходу и активно использовалась. Вспомнила про этот Урал-автокран Даша случайно, и он оказался на месте, где и стоял всегда, словно ее дожидаясь. Странно, но на него никто не позарился, хотя стоял Урал прямо на Выборгском шоссе. Во дворе и в самом домике, у которого он стоял, правда, оказалось несколько упырей – может, это отпугнуло? А может, не до того было? Судя по пробке, тут было очень невесело. Хотя… где-нибудь сейчас весело?

Даша с неудовольствием втянула воздух, принюхалась – да, пока переливала солярку, естественно измазалась, и руки все в ней… воняет! А еще вся вспотела… помыться бы.

Запоздало пришла мысль о том, что в том домике наверняка банька была, и озеро рядом… Вернуться, что ли? Не, нафиг, уже темнеет, долго возилась, хорошо бы выехать до полной темноты на кольцо… а там уж – несколько часов и дома… дома…

Даша усилием воли отогнала мысли, упорно лезущие в голову – в одном своем доме она уже побывала… снова перед ней стали прокручиваться последние дни, и снова внутри глухо заворочалась совесть, грызя позвоночник, словно виденная недавно дохлая псина. Снова вихрь мыслей пронесся в голове, подсказывая всякое нехорошее. Словно почуяв, Васька требовательно толкнул под локоть – мол, че, опять? Какого хрена!

Посмотрев на него, Дашка улыбнулась, вспоминая…

Когда этот зверюго, испуганно воя, урча и шипя, кинулся на жратву, Дашка, пребывавшая в отупении от осознания того, какая же жопа творится вокруг, едва, с перепугу не шарахнула его прикладом – повезло, мелкий больно был, пока наметилась, разглядела.

– От жеж блять какая! Ну, ты и сволочь! Напугал до усеру…

Котенок, не удостаивая ответом, урча жрал сосиску. Решив проявить гостеприимство, Даша, поставив ружье, за шкирку вынула его из сумки со жраньем, не обращая внимания на грозный вой, поставила рядом и выдала уже полусточенную сосиску. Не отвлекаясь на благодарности, маленький хищник сточил остатки, и благосклонно потребовал еще

– Ну, ты наглый…. Значит, подружимся!

С Васькой, как стал именоваться котенок, они действительно подружились. Она с ним постоянно разговаривала, и, такое впечатление – он все понимал. Неизвестно, как бы сложилось, если бы его не было… Постепенно ее депрессия прошла, и она начала анализировать ситуацию. Хотя… чего там было анализировать? Она была заперта на сотне квадратных метров, огороженных совершенно непреодолимыми для нее заборами, а за воротами толпилась пара десятков мертвяков – голодных и опасных. Выбраться быстро она не смогла, и оправив эсэмэску Лехе – как-то по умолчанию поставила на себе крест. Больная нога не оставляла никакой возможности – она с трудом, хромая, ходила, опираясь на ручку от швабры – больно было даже наступать на ногу. В домике же просто наматывала невероятный комок тряпок – так было помягче и можно было потихоньку ковылять. Как-то на автомате, так или иначе, промаявшись депрессией и бездельем пару дней, Даша стала приводить себя и все вокруг в порядок… Обшаривая от нефиг делать свое жилище, нашла тюбик с остатками обезболивающего геля «Спасатель» – и естественно, намазала ногу. Стало легче. Для начала она еще раз обшарила весь «свой» двор и ангар. Обустроилась в домике, набрала воды в несколько больших пластиковых ящиков, взятых из ангара – и не зря – на второй день вода уже не шла. Сотовая связь вырубилась примерно тогда же… цивилизация в отдельно взятом месте гасла просто стремительно.

Подумывала соорудить какую-нибудь печку в домик – ночами подмораживало – но подходящего материала не нашлось. Однако, решение нашлось – у дверей склада увидела валяющиеся трубы, очевидно, стойки забора, то ли лишние, то ли еще как, – и вспомнила нехитрый способ, виденный в детстве, у лесорубов на делянке, когда отец брал ее с собой на работу. Трубы были диаметром миллиметров сорок, и действуя найденным у подсобке ломиком Даша без особого труда пробила и расковыряла под них отверстия в металлической обшивке домика, просунула четыре трубы внутрь, так, что они торчали наружу с немалым уклоном. Теперь вечерами Даша разводила под средней частью труб костерок из всякого хлама и упаковки – и в домик шел теплый воздух. Конечно, как только костер гас, снова становилось холодно – но если набросить на торчащие трубы тряпку, чтобы не тянуло холодный воздух – по крайней мере, заснуть в тепле – приятней.

Несколько дней прошли в каком-то тумане, Даша тупо обустраивалась, осматривалась, и совершенно не думала что дальше и зачем все это. Какая-то апатия с одной стороны, и некоторая иллюзия спокойствия и даже уюта с другой… Патовая ситуация – она не может ничего изменить, но и ей пока ничего не грозит. И вроде как… незачем что-то менять? Пока… пока все так неплохо… Вынужденное уютно-спокойное болото безнадеги затягивало все сильнее. Но в один день с утра вдруг отметила, что отек стал спадать, и нога болеть стала меньше, а еще через день и вовсе полегчало. И сразу как-то завертелась в голове мысли – А чего это ты тут сидишь, и долго ли собираешься так жить? Да и запасы, не то чтобы кончались… но уже виден был край. Вот тогда Даша и стала задумываться. Но ничего не придумывалось – за воротами так и стояли упыри, патронов не прибавлялось, а надеяться, что ногу можно нагружать и сустав выдержит пробежку – как-то не хотелось рисковать. Постепенно это начинало давить, и вскоре Даша металась по «своему» двору, как тигра в клетке. Ситуация начинала бесить, но масштаб всеобщей жопы придавливал любые раздумья.

Однако вскоре произошло то, что окончательно сдвинуло с мертвой точки процесс принятия решения. Она уже привычно «протопила» костер, и легла спать. Ружье под боком, котенок в ногах… на улице было темно, теперь, когда в городе не было освещения – ночи стали по-настоящему темными. Она уже задремала, когда что-то грохнуло об крышу домика. Даша даже не сразу схватилась за ружье, спросонья не понимая, что к чему. Васька тихо заурчал утробно – похоже он реагировал и на мертвяков у ворот. Что, какой-то мертвяк залез на забор и прыгнул с него на крышу домика? Не, для тупого упыря непосильно… и даже отожравшийся, как покойный Петрович – тоже не сможет. Получается? Монстр. Снова шорох на крыше, скребыхание – и звук тяжелого удара о землю. Спрыгнул. Даша сняла с предохранителя мурку, прихватив поудобнее. Васька подполз, пятясь, под бок, урчал почти совсем неслышно.

– Тише…тише… – шепотом сказала ему Даша, чуть прижав рукой, и котенок, словно поняв, успокоился.

Домик вздрогнул, скребнуло что-то у окна. Несмотря, что и так было темно, стало еще темнее – Даша поняла – ЭТО смотрит в окно. Она затаила дыхание, не шевелясь… решетки на окнах мощные, сразу не сорвет. Видеть он ничего не может – с улицы в домике полнейшая темнота. Унюхать тоже, пожалуй. Минуты три ничего не происходило, потом домик дрогнул , снова скрежет по обшивке… звон – обследует трубы… или просто зацепился… и снова все стихло. Ушел? Даша не двигалась, сжимая ружье. Так и заснула, сама того не заметив.

А на утро все было спокойно. Даша, стараясь не шуметь, осмотрела видимую часть двора, но никого и никаких явных признаков присутствия не обнаружила. Ночью подморозило, выпал иней – но на нем не было каких-либо следов. Васька тоже не вопил, хотя и вел себя странно, как-то пришибленно оглядываясь и дергая хвостиком. Проведя моцион и позавтракав, Даша подсупонилась и решила выйти – все равно, рано или поздно, а сделать это придется. Подумала, что в стволе картечь, и в магазине тоже… но, пожалуй, если в упор, вблизи – то без разницы. Вышла в «прихожую» – Васька остался на пороге комнаты, прижав уши, озираясь в пустом коридоре. Нет. Что-то не так. А способ выяснить – только один. Даша повернула ключ, как ей показалось – невероятно громко заскрежетавший, и оглушительно щелкнув, замок отперся. Она толкнула дверь, чуть отскочив и наведя в проем ружье, готовая отскочить дальше, в комнату, под прикрытие пусть хлипкой, но двери. И ничего. Тишина и умиротворенность. Но Васька вжался в пол и тихо заурчал. Хрен вам, господа упыри, по всей мертвой морде. Даша, не сводя прицела с двери, зажав приклад подмышкой, сняла с вешалки спецовку и несильно размахнувшись, выкинула ее за дверь.

Сверху, с крыши, обрушилась туша, в синем рабочем комбинезоне с лямками, вызвав идиотскую ассоциацию. «Ебаный Карлссон, который, блять, живет на своей ебаной крыше» – подумала Даша целясь в эту тварь. Ей повезло, прыгая с крыши монстр оказался к ней фактически спиной, и теперь она четко видела его затылок… в последний момент тварь попыталась развернуться, уже поняв, что схватила обманку – но, видно, поскользнулась на обмерзших досках поддона, лежавшего у входа вместо приступка – Даша и сама по утрам пару раз поскальзывалась, матерясь. Монстр нелепо завалился на бок, но все же успел развернуть к Даше свою оскаленную морду. В которую и получил заряд картечи. Голова твари мотнулась, она странно дернула лапами, словно пытаясь схватиться за голову. И тут же поймала второй заряд – на этот раз Даша целила в нижнюю часть морды, но голова монстра запрокинулась, и картечь попала в бугрящуюся мышцами шею. И попала удачно – голова мотнулась совсем неестественно, и чудище завалилось назад, дрыгнулось, и затихло. Дрожащими руками Даша набила магазин, и оглянулась на Ваську – и сразу отпустило – котенок выглядел любопытным, но ничуть не напуганными или нервничающим. Он неспешно засеменил к двери, и, выпрыгнув на улицу, стал безмятежно обнюхивать тушу.

– Ну, ты Васька, и любитель пудрить мозги! Что, не мог сразу сказать, где эта тварь сидела?

Васька оглянулся с видом «Ты че, дура? Я ж кот! Как я тебе скажу?» и не долго думая, пометил тушу.

– Ты, Каштанка, насекомое! – изрекла Даша, и тоже вышла на улицу. Осмотрела «карлссона»… мда. Вот теперь ясно – надо валить. Тут ловить нечего полюбому. Тут саму рано или поздно поймают. Словно зуммер сигнализации заработал в мозгу – надо валить. На этот раз повезло – но так везти постоянно не может. Еще раз посмотрела на практически оторванную голову – да, именно повезло, картечь перебила позвоночник, нарочно так не попасть – осмотрела зубки… да, стоматологи остаются без работы. А вот мастера маникюра… коготочки что надо. То-то скрежет постоянно слышен, эти твари втягивать когти подобно кошкам не могут. И то хорошо.

Принюхалась… нет не к запаху от твари – кстати, не так уж от нее и воняло, что вообще-то странно… Пахло гарью, дымом. Осмотревшись, заметила не особо и вдалеке поднимающиеся в небо черные клубы дыма. Вот ведь, как в том анекдоте про триппер – «Все у нас было, только этого не хватало!» Как-то сомнительно, что пожару присвоят какой-то там номер и примчатся пожарные расчеты – если и уцелел кто, то уж точно сюда не поедет. А раз так… ветра нет, но это не должно вводить в иллюзии.

Решение было принято, и для начала Даша собрала все пожитки, чтобы не дергаться потом. Как именно выйти отсюда – пока не ясно, вариант пробиться бегом к реке, надеясь, что нога не подведет – остается как крайний, ибо шансов мало. Но в голову пришла совсем другая мысль – а ведь она не в старинной компьютерной игре, где человечка ограждают непреодолимые стеночки-заборчики. За забором и стенками ангаров – другие дворики и площадки. И что там – неизвестно… но кто сказал, что там обязано быть хуже? Даша даже удивилась, настолько проста и очевидна была эта мысль – но раньше она не могла прийти в голову – впав в депрессию после неудачной попытки, и поняв, что не успеет, о том как, выбраться даже и не думала. А стоило поставить цель – и решение нашлось. Может, не самое лучшее – но лучше, чем ничего.

Бетонный забор – он на самом деле только с виду очень прочный. Для экономии материала и веса – обычно имеется рамка каркас, и внутренние «филенки», совсем не такие прочные и толстые, да и арматуры на заборы жалеют. Центральная часть плиты забора легко поддалась ударам ломом – отлетел немаленький кусок, образовав дыру размером в кулак.

Осмотрев прилегающий дворик, Даша немного расстроилась. Судя по всему – склад стройматериалов. Причем всяких неинтересных – вон кучи щебня, песка, мешки какие-то, песок или гарцовка, пакеты с керамзитом… «Да, здесь нам кушать не дадут»… А вот желающие покушать есть. Правда, мало. Что радует. Одиноко стоящий столбиком «джамшут» в синем комбинезоне выглядел совсем живым – видно, так и стоит с самого начала, не испачкался, не потрепался, только что снежком присыпан неестественно. Это кстати хорошо – значит, тут было спокойно, и вряд ли будут сюрпризы. Сменив в стволе патрон на дробовой, Даша прицелилась. На секунду ей стало невероятно жалко этого уже мертвого человека, она представила его незамысловатую и нескладную жизнь, полную хлопот и надежд – вот так вот нелепо закончившуюся… Впрочем, возможно, так даже лучше – он, в отличие от многих, после смерти не сможет уже никому навредить, чего, возможно, он вовсе и не желал при жизни… На выстрел из-за вагончика-бытовки вышел еще один мертвяк. Больше никого не появилось.

…Прорубать достаточную дыру в заборе все же было бы слишком муторно. Задняя стенка ангара из профнастила легко подалась ударам топора, и вскоре Даша не без труда отогнула немаленький лопух обшивки. Вещи, заметно уменьшившиеся в объеме, уже лежали рядом, Васька тоже терпеливо ждал. Поманила его, котенок сговорчиво спрыгнул и подошел к проему. Нет, судя по его поведению – по крайней мере рядом – никакой нежити. Значит – вперед!

Склад действительно оказался неинтересен. И бытовка, где нашелся еще один упырь – тоже. Немного разочарованная Даша присела на ковш погрузчика и закурила. Да, так дело не пойдет. Надо что-то придумать.

Где-то относительно недалеко грохнул выстрел. Потом еще. И короткая очередь. Даша нервно вскочила. Это что еще за праздник? Стрельба не то что разгоралась – вошла в ритм. В нее вплетался свистящий рык мощных дизелей, и иногда трескотню перекрывали короткие очереди тяжелого оружия. Даша сообразила, что это, наверное, бронетехника – она слабо разбиралась в таких тонкостях, но другое подумать было сложно. Что же все это значит? Мысль воткнулась в мозг ледяной иголкой – а это значит – военные прочухались. И теперь – зачищают город. То ли решили что живых тут нет… то ли вообще просто зачищают от всего человекоподобного. Вроде как раньше при чуме что ли. Хорошо хоть, не как в фильмах – ядерной бомбой или там напалмом. Пожалели всякое полезное, наверное. Потому и чистить начали с промзоны. А остальное потом, может, и погрубее зачистят, ага. Вашу ж мать, защитнички хуевы! Есть такая профессия – Родину зачищать, да?!

Выматерившись в сердцах, Даша в сердцах пнула колесо погрузчика, сплюнув в бессильной злобе. Ну, и как теперь? Бегом пешочком, на выбор – от упырей и монстров или от бронетехники и пуль? Хоть бы транспорт какой… Даша замерла, глядя прямо перед собой. Нет, ну не дура ли?

…Солярки в «Бобкэте» оказалось примерно полбака – и насколько этого хватит, Даша представления не имела. Пластиковая двадцатилитровая кубическая канистра стояла под вагончиком, в ней тоже плескалось примерно половина. Но значения это не имело – выстрелы приближались, пусть еще далеко и нескоро, но они будут здесь… а вот ее до того момента здесь быть не должно. Ключи были в замке – похоже, машину просто заглушили, когда началось. Или не завели после перерыва… уже не важно. Вылила канистру в бак – две трети, примерно. Протиснулась внутрь совсем не просторной кабинки – зато со всех сторон прикрыта сеткой, лучшего и не надо! Вещи и Ваську с собой. С самой машиной разобралась быстро – управление на редкость примитивное и доступное в понимании. Главная особенность – колеса у машинки не поворачиваются, а повороты выполняются как в танке, даже два рычага, как в кино про войну. Ну, и проходимость, наверное, почти как у танка – вон какие внушительные зубастые колеса. Попробовала, тронулась, покрутилась по двору – ничего, нормально, очень верткая машинка. Правда, и не быстрая, пожалуй… ну, да – выбирать не из чего. Толчок сходу ковшом – ворота, заранее отпертые и державшиеся на скобке из проволоки, легко распахнулись. Вперед, и побыстрее!!!

Побыстрее не получилось – Бобкэт полз неспешно, не разделяя желания куда-то нестись. Но правда и толпившихся на улице мертвяков раздвинул как не заметил – кто-то из них свалился под колеса, и тяжелая машина легко его раскатала с мерзким хрустом. Пара особо шустрых кинулись к кабине – но одного затянуло в мощные шестерни зубастых колеси и повалило, переломав ноги, а второй отскочил, похоже, поняв, что решетка ему не по силам. Больше никто не мешал.

Решившись, Даша свернула с асфальта прямо на железную дорогу. Машина этого практически не заметила, разве трясти стало сильнее. Вскоре, понемногу (очень-очень понемногу!) стрельба осталась за спиной. Даша убедилась – лимит везения не исчерпан, машина подобралась подходящая. Маленький жучок-погрузчик легко распихивал пробку на Коломяжском, даже грузовички не были проблемой. Только делал он это ооочень не торопясь… а вот солярку, наверное, жрал с аппетитом. Но и дело двигалось – вот уже «с ветерком» – вдоль улицы Матроса Железняка, со скоростью быстро идущего человека, и трясет как просто не сказать…

Добравшись до Ланской, сделала перерыв на обед – все равно вынести такое долго невозможно. Остановившись прямо посереди путей, подняла ковш, и, заглушив двигатель, осторожно вылезла размяться. Отсюда стрельба была почти не слышна, и мертвяков тут не было в обозримом пространстве. Пока перекусывала, вспоминала, что видела по дороге… но не долго, потому что поесть было необходимо. А и так тушенку пришлось есть, не глядя и не нюхая… Неприятно поразило несколько пожаров – уже отгоревших и пара еще вполне горящих. Это как-то очень четко показывало – город мертв. Настроение… не то, что ухудшилось. Нет, она все же двигалась к своей цели… но как-то придавило, надежды поблекли, неприятные мысли все чаще лезли в голову. Пришлось бодриться и отгонять всякую чушь.

После перекуса дело пошло веселее, препятствий не было, мертвяки практически не попадались, еще до сумерек добралась до Удельной – очень медленно полз Бобкэт, перед забитым машинами переездом пришлось повозиться, распихивая заторы. Дальше еще переезд… а соваться в Озерки, где узкие извилистые дорожки совсем не интересно. Да и горючки все меньше. Вот тут-то и вспомнился этот Урал, тем более что до него добираться проще – прямо по железке, и потом только до шоссе добраться. А уж на той машине… Что будет, если машины не окажется на месте или не будет горючего, думать не хотелось. Тряска на погрузчике вымотала невероятно, и Даша, не жалея горючего, пришпорила Бобкэт.

Урал, к счастью, оказался на месте. Уже в сумерках зачистила двор от пары собак и хозяев, еще одного упыря добила в доме – подмораживало, и они становились совсем вялые. Старательно все проверив, с неудовольствием обнаружила, что в этом домике отопление электрическое, а печку давно сломали «за ненадобностью». Но – в доме нашлась еда, а все остальное Даша соорудила сама, и вскоре они с Васькой, поужинав, отправились спать под грудой одеял.

Отсыпалась долго, и встала около одиннадцати, и, позавтракав, принялась осматриваться. Урал оказался на ходу, и даже заправлен. Водить его Даша не то что бы умела… но, с детства много ездила с отцом на грузовиках, и, скажем так, представление имела. Ну а большего и не надо – благо и задача не сложная, и зрителей-судей нету. Не теряя больше времени – в конце-концов, цель поездки совсем рядом, и вернуться проблемой – на такой-то машине – не будет, Даша собралась налегке, и прихватив Ваську, выехала на шоссе. Распихивать пробку тяжелым вездеходом было даже проще, чем погрузчиком – она просто проехала, расшвыряв легковушки в стороны. Волнуясь, газовала, подгоняя и без того сверхскоростной после Бобкэта грузовик, она спешила к конечному, как ей казалось, пункту маршрута. Еще немного, поворот… и Даша, наконец, бледная от волнения, закусив губу, повернула во двор своего дома.

Во дворе мертвяков было мало, и только двое стояли в опасной близости – настолько вялые, что сходу оказались под колесами. Перед парадным косовато стоял форд… и взглянув на него, Даша нахмурилась, перехватив ружье поудобнее – ничем иным, как следами от попадания картечи или дроби вид машины объяснить не получалось. Нехорошо… хотя вроде все тут тихо… по – мертвому тихо. И припорошено все с утра вяло идущим снежком, никаких следов. Даша только теперь заметила, что дом напротив наполовину выгорел… да, что-то совсем нерадостно. Но, не надеясь ни на что, и тем не менее на что-то надеясь, она вылезла, и оставив Ваську у машины, пошла к парадному…

На лестнице было спокойно, хотя и воняло ужасно.. на площадке попались обломки обглоданных костей. Стараясь ни о чем не думать, Даша подошла к двери квартиры. Заперто. А это значит… а хрен знает, что это значит. Открыла и вошла внутрь.

Как и когда она пришла в себя, Даша не помнила. Когда увидела внутри разбросанные кости и разгром, то словно пелена на сознание упала. Очнулась в комнате, прислонившись к шкафу. Постепенно мозг стал работать. Подошла к столу – и схватила с него исчерканные листки. Недолго разбираясь, поняла, что это были «планы борьбы с мертвяками» – а значит, ее совет был услышан! Может, она рано паниковала? Ведь дверь была закрыта… но как же тогда сюда проникли те, кто сожрал… того кто был тут? Радость угасла быстро – разбитое окно давало единственно возможный ответ. Подойдя, по следам на раме и стене, Даша поняла, и кто тут пировал. Значит… «Значит, надо уносить ноги» шевельнулась подлая мыслишка в голове. Отогнав ее, Даша, превозмогая брезгливость, присела над кучей обглоданных костей в прихожей…

А ведь… ведь кто бы это ни был – это не Леха! Одежда разорвана в клочья, но вот обувь вполне опознаваема – таких остроносых ботов у него точно не было – а главное – сорок четвертый, не меньше, размер – это точно не его! Радость захлестнула волной. Но, взглянув на выбитое окно, Даша быстро переключилась на другое. Осмотрев квартиру, она поняла, что все самое необходимое Леха (Леха ли? Снова скребнула мысль) собрал. Это… наверное?.. радовало. Быстро похватав оставшееся, свое, прежде всего обувь, Даша поспешила покинуть квартиру. В последний момент сообразила, и написала записки – одну придавила книгами на столе, другую решила, сложив, воткнуть в щель двери. Написала кратко, что жива и здорова… а больше ничего в голову и не пришло. Уже на выходе, словно споткнулась. На вешалке висела ее любимая коротенькая дубленка – недорогая, из искусственного меха… но такая вся беленькая, такая нарядная… Яркой вспышкой вспомнился тот декабрьский день, когда они вместе прикупили ее в «Фамилии» на распродаже – абсолютно непрактичную… но такую милую! Она так хорошо смотрелась, и так поднимала настроение…

И теперь она вдруг стала для Даши символом прошлой жизни – совсем не шикарной и не слишком хорошей… если бы знать! Сколько всего было, сколько не успела… и не успеет теперь никогда… Всхлипнув, Даша выскочила из квартиры, вытирая глаза…

Выйдя, уже почти придя в норму, осмотрелась – все нормально, подошла к машине. Состояние было какое-то… непонятное. Непонятно, жив ли… непонятно, если жив – то где? Что дальше? Непонятно… В задумчивости подошла к расстрелянному форду… ничего непонятно, кроме одного – кого-то убили, похоже, прямо через стекло. А потом труп обожрали, насколько смогли дотянуться. Даша уже хотела отойти, как что-то зацепилось глазу. Еще раз присмотрелась…

В салоне валялись обрывки дешевой спортивной куртки. С вполне различимыми остатками нашивки «Винстон» на спине. Куртку Даша узнала, и нашивку тоже. Точно такую же куртку, но с нашивкой «Мальборо» она сейчас принесла из квартиры. Кажется, кто-то хотел узнать ответы на вопросы? Ну, похоже, просьба услышана.

Дальше Даша опять плохо помнила. Опомнилась уже в домике, сидя на кровати. И очень нехорошо глядя на мурку – наверное, так смотрит на своих подруг девушка, осознавшая себя лесбиянкой. Мысли были очень нехорошие… и так просто реализуемые. Даша даже взяла ружье, как бы примериваясь… Но тут заорал Васька – громко, возмущенно, требовательно. Он орал глядя в окно – и Даша подорвалась, готовясь увидеть во дворе непонятно как пролезшего упыря или монстра. Но во дворе было пусто и спокойно. А Васька…

– Ты, ящерица волосатая, чего блажишь? Че зря меня дергаешь?

Смиренно намывающий мордочку Василий прервался, и посмотрел на Дашу таким выразительным взором, что слово «дура» почти прозвучало.

-Это ты, сучий потрох, специально, что ли? Офигел? Что, решил, раз я распереживалась – совсем дура, да?

Коротко мявкнув нечто положительное в ответ, Васька спрыгнул с подоконника, и удалился. А Даша стала думать. Думы были невеселые. Но в общем, простые. На этой маленькой планете было два места, где ее ждали. И одно место она посетила. Там ее больше не ждут… Надо ехать домой к родителям. Всего-то двести шестьдесят километров от Питера. Раньше – три с половиной, четыре часа, от силы. Но и теперь, если поехать на Урале – то доберется без особых проблем. Надо только подготовиться.

И Даша стала готовиться. Собственно, подготовка свелась лишь к тщательному осмотру дома и сбору всего необходимого-полезного – кабина у Урала тесная, но везти воздух глупо. Жаль, конечно, что Урал с краном, нафиг Даше не нужным – но другого Урала она так не припомнит… а этот есть. После обеда, кода вещи уже были собраны и уложены, Даша занялась вопросом топлива, и отыскала в сарае несколько канистр – но пустых. Впрочем, хозяин Урала держал запас горючего – в пристройке стоял «куб», примерно на четверть залитый соляркой. Вот только ни насоса, ни какого иного приспособления не нашлось – и процесс перелива затянулся, став при том весьма вонючим и пачкучим. В итоге в путь собралась, когда почти стемнело…

Вернувшись в реальность, Даша остановила машину. Впереди, у проезда под мостом, стояла столь плотная пробка, что, пожалуй, только танк или могучий бульдозер ее одолеет. Подумав, свернула на Суздальский. Урал, порыкивая двигателем, полз вдоль гаражей. Фары Даша не включала… больно уж заметно это будет, в мертвом городе. Впрочем, вскоре она заметила – впереди на виадуке – мелькает какой-то огонек… судя по всему – фары подъехавшей машины. Остановилась, присмотрелась. Что-то ей сильно не нравились силуэты машин на виадуке. Стоят они на самом верху… словно контролируют-наблюдают. Тут машина на мосту стала разворачиваться, неплохо подсветив – и Даша сразу поняла – на мосту стоит бронетехника. Какая точно – не ясно, но это-то в общем и без разницы. Чорт! Неужели совсем все? И из города теперь не выбраться? В любом случае, пытаться даже подъехать к ним в темноте не стоит. Даша не очень хорошо представляла, какое оружие стоит на современной бронетехнике, вроде и пушки есть… но она достаточно ясно представляла, что ей и пулемета будет достаточно с избытком… Гребаный вирус, гребаные военные и этот замертвяченный город! Беззвучно матерясь, Даша развернула машину и поехала обратно, забирая в сторону центра, подальше от виадука.

Вдруг она заметила огонек – в совершенно темном, мертвом городе, это было так необычно… и словно маячок надежды этот огонек манил. Это значит – кто-то живой. И скорее всего не военные, зачищающие все подряд. Может, это шанс? Даша свернула с дороги, направляясь к небольшому двухэтажному домику, обнесенному забором. Да, местечко-то удобное, и на отшибе, и укрепленное. Свет в окошке, тусклый. Но ровный, типа как от фонаря или лампы керосиновой, из трубы идет дым, топят! Точно, кто-то тут обосновался… но кто? Внезапно Даша сообразила – не факт, что тот, кто тут живет – лучше, чем военные. Поспешно остановилась, не доехав до ворот метров тридцать. Приоткрыла дверь, настороженно выглянула, держа ружье наготове. Свет в доме уже погас. На втором этаже явственно скрежетнув разбухшей рамой, приоткрылось окно…

* * *

Дизель приближался, рокоча все громче, судя по звуку – свернули с главной ко мне… Вашу мать, никак мимо было, уррродам! А сам-то! Сообразив, метнулся, погасил лампу… Бегом на сестницу, там с окна четко видно подъезд и ворота. Тэтэшник в руке… Такую-то мать, окно грязное, аж мутное… придется открыть. А не открывали его поди еще с советской власти… потому и мутное. Со скрежетом потянул створку, вот так, теперь видно… От суки, они уже подобрались к самым почти воротам! Смари, один из кабины лезет… фары вырубили, хитрожопые, а про свет в кабине забыли – слабенько светит, но видно же силуэт… ага, да он с оружием, не пустой! Ну, кто бы сомневался! Внезапно обожгла мысль – ведь, после стрельбы, я, для тренировки, разрядил пистолет! И в стволе сейчас нет патрона! Судорожно, торопясь («а если не будешь носить заряженным – тоже когда-нибудь от этого сдохнешь!» – от бля, говорили же, дураку!) дернул затвор, с лязгом загнав патрон, и стал целиться в фигурку, присевшую рядом машиной…

Даша прижалась поплотнее к машине, положив ружье на крыло – посмотрим, что дальше… Дальше сверху раздался различимый даже сквозь тарахтение дизеля звучный щелчок затвора. Ну, все ясно, как тут гостей встречают… Даша вдруг сообразила – ей придется или бросать все и уходить пешком (не, не вариант, проще сразу сдохнуть…) – или сдавать задом метров сорок, по прямой, просматриваемой (а значит – и простреливаемой!) из домика дорожке. Это, в общем-то, тоже не вариант. Но… пока открылось только одно окно… и это значит – у нее есть шанс. Правда, только один. Картечь на таком расстоянии придет как раз хорошо, главное не промахнуться… И сразу в машину и ходу! Даша, подхватив с дрожащего крыла машины ружье, поплотнее взяла цевье, и стала старательно выцеливать нижний угол приоткрытого окна…

 

5.

Еб его мать… Как они в кино так ловко ухитряются? Темнота, темнота… Ррраз! Силуэт и прицел на нем… А вот нихера. Прицела не видно вообще. То есть просто не видно. Черное все. И за прицелом – тоже. И цели не видно. Выскочившую из кабины фигурку я не вижу, только свет в кабине выдает точный ориентир… опа! и свет погас. Машина видна темным пятном на темно-темно сером фоне… Бля, я даже в машину прицелиться не могу! Потому что целиться нечем…

Напрягаю зрение – и машина начинает словно расплываться и размазываться… бля, ну что ж такое! Вроде так-то, вокруг – все более-менее видно! Пытаюсь снова присмотреться – а нихера. Снова расплывается… про прицел и не думаю, унриал полный… Ващета… ващета, с такой дальности – машина всего раза в два поменее пластиковой тарелки на стене. И если… и если представить…. То, в машину, как и советовал майор, «не целясь» – я, может быть, если повезет – то и попаду… Но мне не машина нужна. Даже если там второй в кабине… первый-то снаружи. И с оружием. А вот если его прикинуть – даже без того, что я не знаю где он точно – может, под машину уже залез? – и то – это уже не тарелка, а спичечный коробок с десяти метров попасть… Не-ре-аль-но…

Выстрелить наугад? И чо? Так они меня пока не видят, а по вспышке узнают. Не, лучше подпущу поближе и наверняка…

* * *

Даша старательно целилась в выделяющееся на серой стене черное окно… В Бога мать! Прицелишься тут, как же… Ружье было без целика, охотничьего типа… Да еще свет справа…

Даша сообразила – свет в кабине! Этот Урал был гражданский, современный. И свет включался автоматически при открытии двери – а дверь она решила не закрывать… Да, молодец, нечего сказать… Она тихонько прикрыла дверь, и свет погас. Снова попробовала выцелить… нет, так не пойдет! Навела на стену, поймала на более светлом фоне мушку – и попробовала «перенести прицел» на окно… Н-да. Без гарантий. Выхлестнуть картечью окно она сможет… а толку? Осыпет врага осколками… ну, не факт, что серьезно. А дальше? А если там не ружье, а автомат? Или пулемет? Хрен его знает, кто там и откуда…

Даша отчетливо поняла – если там пулемет – то кранты по-любому. Ну и что прикажете? «Подавить огнем», как говорят в кино – не выйдет… ибо не может она стрелять и машину вести, да и оружие не подходящее. Пешком… нет, фигушки. Жахнуть и в машину? Пожалуй, вариант. Но…. «А если там пулемет?» Закралась мысль – может, крикнуть? Поговорить? Ага, щаз. Пусть уж думают, что тут мужик. А то услышав женский голос – во– первых обнаглеют… а во– вторых… ну, в общем, обойдутся.

Ситуация сложилась патовая… хотя нет, невидимый стрелок в любой момент мог поставить мат в один ход. Представив кого-то, смотрящего на нее сквозь оптический прицел, и с усмешкой выбирающего спуск, Даша плотнее прижалась к машине, сбивая прицел (и себе, и «снайперу»), нырнула за крыло, распластавшись на подножке…

Ну, что, стрелять? А патронов-то не густо… Даша решилась. В конце концов – у Урала перед кабиной могучий движок, да еще болтается здоровенный крюк на тросе, притянутый к бамперу… Авось! Машина до домика всяко довезет, даже сильно пострелянная, а уж там… Решено.

Скользнув вдоль борта, приоткрыла дверь (блятский свет, опять!), влезла в машину, закрыла тихонечко… А дальше как? Высовываться поверх уровня капота совсем не хотелось. Вспомнились рассказы одного ветерана первой чеченской, водителя. «Всегда хотела это попробовать», да. Чтоб блять все ваши мечты так сбывались! Даша по-кошачьи вывернулась в тесной кабине, легла на пол. Дверь на распашку, стволом упереть, чтоб не закрывалась… Свет – и хер с ним, даже хорошо – инстинктивно целить будут в то, что лучше видно… (Тот же вояка рассказал об одном водителе – бывшем студенте-психологе, нарисовавшем на тенте своего КамАЗА в центре-верху большой белый круг с красной точкой – и большинство пробоин при обстрелах было именно там!)

Так, рукой – педаль сцепления… тяжело как-то, ногами вроде легче! – теперь кочергу, на задний… млять, мои ребра… есть! Аааатпускаем! Пошла! Газку….

Дизель почти не заметил плавного трогания с пробуксовкой, поползла в открытой двери обочина… Глядя на нее Даша одной рукой подправляла руль, другой пробуксовывала сцеплением, чтоб не быстро полз. Она старалась попасть по своим следам – Урал, пожалуй, тут не засядет… но зачем рисковать? Конечно, тот солдат советовал резко сделать «полицейский разворот», и потом уйти, прикрывшись кузовом… но Даша побоялась – кран и так страшновато кренился на поворотах, а перевернуть на развороте можно даже устойчивый хаммер, помнится, рассказывали об эпидемии таких переворотов – все были уверенны, что на ровном месте перевернуть хаммер нельзя, а один идиот сумел. И рассказал как – разогнавшись задним ходом, повернуть руль до упора. И сотни идиотов решили проверить.

Урал, тарахтя, полз к дороге – «и не было выстрела вслед», почти по Киплингу… ну и славно. Уже на последней трети сбилась, и порыкивая газом выползла на дорогу через неглубокие канавы и всякие ямки. Очень осторожно развернулась – и, не высовываясь, так же смотря в открытую дверь, поспешила убраться отсюда. Отъехав, сердито щелкнула выключателем плафона – напридумывают всякого! Вскоре она уже была в «своем» домике – на сегодня, пожалуй, хватит адреналина.

* * *

Вдруг в машине снова загорается свет – что еще такое? Глаза уже слезятся от вглядывания в темноту – и теперь я разве в этот свет и могу прицелиться… то есть не могу. Но пытаюсь… Машина снова колышется и плывет… М-мать, так она же едет! Едет назад! От меня! Вот это да! Радость охватывает меня – ну, кто сказал, что только дуракам везет? Хм… или я зря вспомнил именно эту поговорку? Да и ладно – главное – они сваливают! Появляется дикое желание пальнуть вслед – чтоб знали! Но дурь проходит сразу. С трудом разжимаю занемевшую руку – всего минуту держал пистолет – а рука трясется аж! Да, хорош бы с меня был сейчас стрелок… Во дворе снова утробно лает Мухтар, до того притихший – умная псина.

Машина выползает на дорогу, и разворачивается – ага, теперь видно, что это за кракозябра – автокран! Причем, сдается мне – я знаю откуда. Вот блять лопух – ведь совсем забыл! А знал же, все время он там стоял…. От, суки… Хотя, ладно. Чего там – мне своего хватит, главное – отбился… ну, не отбился…. Но, в общем, пронесло. Возникает мысль добежать до машины и вызвать по рации военных, рассказать… Но ащета лень. Завтра. Пора спать, на сегодня приключений хватит.

Утром пока грел еду снова потренировался с пистолетом – получалось как заново… но не совсем. Дошел до машины и связался с военными – рассказал, что и как. Они озадаченно сказали, что «хрен знает». Мол, бандиты так разве на разведку могли приехать. Обычно минимум пара машин, и с полдесятка бандитов А в целом оценивают численность банды в пятнадцать-двадцать человек. Не сказать просто, как я возрадовался. Сами-то они чего? Раз знают – должны найти и поубивать!

Тренируясь после еды, подумал – нихрена сейчас никто никому не должен. Сдохну я завтра – почти никто и не вспомнит, не узнает. Никому я не нужен. Я, получается, совсем бесполезен? А отчего так? Да, выходит, потому что с меня пользы мало… Но, ведь например тех людей – я вытащил! А вояки не смогли, все некогда – а как бы там сложилось… то есть – от меня польза есть… маленькая, но есть! А чтобы она была больше – буду стараться… тренироваться и вот кстати – поеду-ка я за карабином. Бо чем лучшее у меня оружие, тем я полезнее.

Но для начала – устроил ремонт технике. Разогнутую хищником решетку выстучал, и как смог наварил по диагонали и поперек прутки – теперь хрен раздвинет! Остальные решетки, неоткрывающиеся – заколотил сверху наполовину, как смог щитами из поддонов, прибил брезент – теперь стало темновато, но надежнее, да и «бойницы» по низу решеток остались.

Как обычно, привычно уже, собрался и выехал. Прихватил и тесак и шашку – знакомое уже, проверенное оружие. Пришлось повозиться с кобурой – на бедре спереди – никак, упирается, сбоку справа – нормально… но решил попробовать как стрелять из машины – ага, хрен достанешь! Если сдвинуть вперед, на пузо… удобно. Но страшно. Не приведи Боже неудачно вытаскивать или засовывать и отстрелить себе яйцы… Нет уж, может, все это еще пригодится в дальнейшем… В итоге – место кобуре нашлось на левом боку – и теперь тянуться надо через все пузо – зато удобно. Жаль, наклона у кобуры нет, так бы как немец в фильмах. Надо бы подумать будет. Потом. Но пока и так сойдет – и достать сидя в машине можно более-менее удобно, и безопасно. Подтянул ремень повыше, под ребра – вот так хорошо.

Путь оказался не очень близким, на Лесную. Пробирался долго, по пути не удержался и остановился в одном дворе – там было немного упырей, равномерно-неплотно распределившихся по двору. Вот тут-то и опробовал и пистолет, и свои навыки. Сказать, чтобы я офигел – ничего не сказать. Всего-то чуть тренировок… Первых трех я завалил пятью пулями с двух рук, тщательно целясь, но и стояли они на предельной для меня дистанции метров в двадцать. На выстрелы поковыляли остальные – одного свалил оставшимися тремя патронами «навскидку», не целясь, тыкая стволом «в голову». Правда, подошел он уже метров на десять, пока я таки попал. Бросив пустой магазин в сумку, несколько неуклюже, но все же уже ПРИВЫЧНО загнал полный – и тут-то началась потеха. С обеих сторон машины стали появляться упыри – и я крутился, как волк, ловящий яйца, в старинной электронной игрушке. Дистанция была минимальна, потому из пяти выстрелов три попали в цель. Тут что-то сжало мне ногу – я посмотрел вниз как раз вовремя, чтобы увидеть башку шустрого упыря, метящего пастью на мою ногу, которую он держал рукой. От тварь, пролез под машиной! Хитрый… Выстрел… все, пора – еще два в тех, кто уже совсем рядом – и в кабину!

Отдышавшись, осмотрелся изнутри, через щели – ага, интерес потерян, жрут трупы… мерзость какая. Так и не привыкнуть. Тронулся было, тут же спохватился и остановился, набил патронами магазины, вставил в пистолет полный – вот ведь растяпа, чуть не забыл! Дал по двору широкую дугу на скорости, стараясь сшибить как можно больше упырей, и покатил дальше.

Вот и нужный дом, так… потихоньку… ага, вот «мой» подъезд. Во дворе немного упырей, но выходить не тороплюсь – если стрелять – то припрутся, проезжая у метро видел целую толпу. Так… квартира на третьем этаже… А это значит… Поприкидывал квартиры на площадке нумеруют обычно слева по часовой… выходит, крайняя справа… лестница отсюда… значит, вот это окно, ближнее к лестнице – нужной квартиры.

Мелькнула мысль… А почему бы и не попробовать? Мне это и потом пригодится. Буквально в соседнем дворе только что видел неказистую четверочку – с крепким багажником, на котором была закреплена здоровенная раскладная алюминиевая стремянка – похоже, владелец этой машины работал рекламщиком. Вот, ее то и надо!

Лезть получилось не так высоко, но очень стремно. Стекло попытался выбить выстрелом издалека – но хотя и попал, осталась лишь дырка с трещинами. Пришлось выбивать «рогами» стремянки. Очень осторожно заглянул в квартиру – ага, чисто! Кухонька. Ну, сейчас проверим…

Я не ошибся, квартира походу та. В комнате, когда открыл дверь, от кровати повернулась ко мне мертвая старушка в старомодном строгом платье, с забинтованной рукой… Сначала прикрыл дверь… потом снова открыл и выстрелил. И снова закрыл.

Сейф стоял в коридоре, прикрученный к стене. Ключ подошел, я открыл… и обалдел.

Я со слов майора представил карабин… ну, охотничий какой-то… типа ружья. А в сейфе стоял самый натуральный автомат. Только чуть покороче обычного, но подлиннее ментовского. Не веря счастью, стал выгребать все… Не забыл и о документах с полочки, где, кстати, оказалось и несколько распечаток с Интернета – тоже про оружие. Вскоре я знал, что являюсь счастливым обладателем «самозарядного охотничьего карабина Сайга МК-03 калибра 7,62 мм». Углубившись в изучение бумажек, вскоре усвоил – вроде как это – кастрированный автомат Калашникова, очередями стрелять не может, и приклад если сложить – не стреляет. И магазин только на десять патронов… не понял? А эти? Ща, посмотрим далее… Ага, ясно… Так, ну-ка «как тут избы делаются?» – как с ним обращаться? Ага, вот эта самая хрень – предохранитель… так и так… Блять, я что же, в тот раз просто с предохранителя не снял? Вот дебил… Ага, ага… так, как работает механизм… ну, это можно потом прочесть… вот «для производства выстрела необходимо…»

Все не так сложно… примерим… ну, вроде, все ясно. Теперь – что тут еще? Ага, это, наверное, для чистки – пенал с палочками и всякими ершиками, баночка с маслом, аэрозоль какой-то… о, это-то зачем? – «Жидкий Ключ» ВэДэ-сорок… ну, ладно… Что еще? Два маленьких магазина – один на пять, второй на десять патронов… ну-ка… вот раскрытая пачка – патроны настоящие, с острыми пулями, но потолще чем в ментовском проебанном автомате были. Запихиваются легко, не как в пистолетный… Спохватившись, поменял магазин в пистолете и достав из кармана патроны, добил вынутый… ох, растяпа… Так, дальше с карабином. Магазин защелкнулся на место. Так… теперь – вот так и отпустить… Патрон влез в ствол. А ну-ка, а ну-ка… Так, как там написано? Прицел на «1», так… Из окна кухни прицелился в ближайшего упыря… Волнуясь, стараясь поплавнее, потянул спуск. Выстрел настолько резко дал по ушам, что я испугался. Но в плечо толкнуло несильно относительно, а упырь осел и завалился. От так. Ха-ра-шо!. Проверил – да, в стволе патрон… гильза улетела в окно куда-то. Отщелкнул магазин, добавил, и поставил обратно. А теперь – на предохранитель – вот так.

Еще отыскались большие магазины, как настоящие – три рыжих пластмассовых, тоже набитых патронами, в подсумке, и еще один железный, с полосочками вдоль, подлиннее. Но они же не подходят? Примерил – нет, становятся… в ствол вроде патрон тоже лезет… Непонятно. Нет, нафиг пока что – поставил как было, проверенный десятипатронный.

Так, что тут еще… чехол… ну, на всякий… большая сумка типа дорожная – ага, ясно, тоже типа чехол… хорошо. Коробка пластиковая, типа из-под инструментов… и в ней пачки с патронами. Пересчитал – двенадцать штук… так… ага, Барнаул, оболоченные пули, вес пули восемь грамм, гильза лакированная… ничего не говорит. Главное количество внушает – вес немалый.

Вроде все? Ну, пора… Больше тут ничего брать не стану. Глупо, конечно… но вот так. Весьма очкуя, обвешанный тяжеленной сумкой и карабином, неуклюже сполз в машину, сложил стремянку, и с превеликим трудом упихал ее в бункер. Пригодится. Забрался в кабину, гордо нацепив карабин… черт, не удобно… но надо как-то привыкать, что ли… поехал домой.

Хищник пристал где-то в районе Сосновки. Откуда – я так и не понял. Почти в том же месте, где и в прошлый раз. Питомник тут у них, что ли? Ага, вижу его в зеркало… тварь такая. Ща, ща мы тебя… По тормозам, задний… Опа! Глухой бомк! – и вижу летящую кубарем тушу – это вам не цацки-пецки, а вполне себе грузовиком в эбало!

Смотри-ка, живучий… сдаю мимо него задним… Отряхивается как собака… А вот так, отвалом – на! Хрен там на. Увернулся, отскочил. Ну, тогда опять задним… есть, но не сильно… Так, где он? Чорт, что за фигня, под машиной что ли раскатало? Не, тряхнуло бы… Что еще за херня!?!

Гулкий звон и визгливый глухой скрежет сзади… мать твою, что там?! Сбросив газ, выгибаюсь и, отодвинув щит, выглядываю в лаз в бункер… Ебать-колотить! Дверь в заднем листе полуоторвана и отогнута, а внутрь уже почти пролезла эта тварь… Бросил руль, судорожно выдираю из кобуры пистолет – и сразу открываю стрельбу, направив оружие в лаз… все тренировки, все наставления – все забылось.. Почти зажмурясь, не глядя и не соображая куда чего, за пару секунд опустошаю пистолет… Попал, нет? Чорт знает… так, магазин… чорт, чорт, скорее…

В кабину просовываются две лапы. Огромные, бугрящиеся мышцами, когтистые. И начинают шарить, стараясь найти меня. Сама эта тварь, похоже, просто не пролезла в узкий лаз, в плечах застряла… М-мать, одна лапа задевает предплечьем мою руку и магазин вылетает куда-то на пол… А лапы теперь целят по мне – мне пока удается избегать их, прижимаясь к двери, но это не надолго… Возникает сразу две мысли – в дверь и наружу – там не достанет – и вторая – карабин! Он же заряжен! Хватаю его, выпутываясь в ремнях, сдираю треугольник предохранителя… А куда стрелять?

Удар бросает меня на руль. Двигатель глохнет – таки въехали куда-то! Тихим ходом, на холостых – но вошли нехило. Впрочем, припечатало не только меня. От удара в кабину протолкнуло и оскаленную харю хищника. Лапищами он уперся в торпеду, похоже, инстинктивно… и тут же получил весь магазин в башку, почти в затылок, в тот самый приметный, памятный еще по магазину горб. И затих. Стало совсем тихо, в ушах звенело от выстрелов. Придя в себя – быстро сменил магазин в пистолете, искать оброненный не стал – потом. Следующий – карабин. Пятипатронный магазин на место, этот набью позже – сумка скрыта тушей… трогать которую противно. И страшно. Так же с опаскою – сел за руль – голова-то совсем рядом с моей жопой! А ну как очнется? Добавить из пистолета, что ли? Не, нафиг походу… впрочем, пистолет так и буду держать в руке… Так, ключи, зажигание… завелся! Машинка не пострадала – в столб мы приехали неспешно, даже отвал не погнули сильно. И столб разве чуть покосился. Так, назад… и поехали.

Еще издалека, выехав на прямую, поморгал фарами на блок-пост – рация-то где-то под лапами хищника, хер я туда полезу. Броневик мигнул фарой в ответ. Подъехал, вылез, поздоровался. Лица старые, но есть и несколько новых. Иван, тот самый вислоусый толстяк, похожий на казака из учебника истории, явно теперь тут за главного, спросил:

«Откуда так летишь, друг сердешный?»

– Да, вот… за оружием ездил – я демонстрирую карабин. – Товарищ майор наводку дал, я и прибрал…

– Ого! Силен! Хорошая машинка… дай-ка гляну…

– Ага, конечно – я протягиваю Ивану сайгу – а тарщьмайор говорил к вам обратиться чтоб поучили…

– А, да, точно… Ишь ты, я-то думал, он про то, что когда тебе эскаэс привезут… а он вон что…

– Научите?

– Да об чем речь… и патрон у тебя тут хороший, нам их привозят на премии выдавать и у нас эскаэс и акээмы есть… Отсыпать сможем.

– Да… это… у меня запас тоже… А кстати – премия за что?

– Ну… как… проще всего – за морфа. Прилично патронов, сотни три даем.

– Ага. Тогда и отсыпать не надо – оформите премию.

– Ух ты! Неужто завалил? Но, брат – придется привезти. Самому – ну, разве с бронегруппой по оказии договоришься…

– Да я уж привез…

– Где? – недоверчиво смотрит Иван – Обычно буксиром тянут… В кузов что ли загрузил?

– Ну… почти… он сам загрузился.. – и я распахнул дверь кабины.

Минут пять стоял восхищенный мат и ржач. Поприкалывались надо мной вволю, наконец, Иван, утирая слезы от смеха, сказал:

– Да, брат, такого я еще не припомню… как же ты его так, а?

После рассказа ржач возобновился с новой силой.

– Ладно вам ржать – насупился я – Посоветуйте, как вытащить. На куски что ли резать?

– Не… кусками не надо. За целого премия больше.

– Вот и не помешает. Так что – подскажите, как вытащить.

– Так… Давай-ка, чепляй его тросом за ноги – сейчас выдернем…

И точно – выдернули. М-да… видок. Машину мыть, дверь чинить… А шо ви хотели? Надо было сразу надежно приваривать, а не наотъебись… Видать, старался мало. Патронов правда Иван выдал полный ящик, сказав, что и вчерашнего, из пушки убитого на меня записал, а остальные – спишет как расстрелянные. Тем более что прямо сейчас мы и начнем учиться…

Иван берет карабин в руки, и начинает рассказывать. Я прошу говорить погромче – уши заложило от стрельбы в кабине, в правом так вообще звенит. Иван понятливо хмыкает.

– Ну да, ствол у твоего агрегата коротковат, оттого пламя и звук сильный. Это учитывай – а уши скоро пройдут, а там и привыкнешь. Значит так, слушай…

Снова, как и с пистолетом – я за двадцать минут выслушиваю всякого про автомат Калашникова, коим по сути и является моя сайга. Только что-то там удалено и отпилено, и очередями не стреляет. Иван ухмыляется, и говорит, что об этом потом, и вообще вовсе и не страшно. Разобрав, заодно показав мне как это делать, посмотрел-поковырялся, хмыкнул, и сказал, что майор жук, и магазины от автомата пойдут, и это совсем классно. Потом повозился еще две минуты, вытащив все «кишки» из сайги, вытянул какую-то загогулистую железяку, и широко размахнувшись, отправил ее в полет с моста, непонятно сказав: «Упокой Господи статьи двести двадцать вторую и двести двадцать третью у-ка эрэф. Аминь». После чего быстро запихал все кишки обратно, и сказал, что теперь можно стрелять и со сложенным прикладом. Пояснил – теперь от автомата, по сути, сайга отличается отсутствием стрельбы очередями и другим стволом. Не только что короче – вроде и автоматы такие есть, но какая-то там резьба не такая внутри, я особо не понял, что-то там длиннее, шаг какой-то… короче, автомат бьет на километр, ну на полкилометра точно, прицельно, а этот – только на триста метров. Но Иван успокоил, что мне и этого много.

– Значится, так, слушай сюда. Это теперь твое основное оружие. Раз, говоришь, пробовал и попал, с пятидесяти метров – значит, пристреляно нормально. Тебе его хватит на все твои задачи и все твои умения. Стрелять из него проще, чем из пистолета. Но начнем с ношения. Вот вишь – майор-то карабины ремня обмотал изолентой. Это чтобы не гремели, а то звук от них слышно далеко и хорошо. Да, еще не цепляй дулом за стенки – тоже звяк характерный… ну, это к слову. Ремень надо делать подлиннее, чтоб свободно болтался – а вообще, автомат надо носить или за спиной, или в руках. Все эти приебоны для быстрого ремня и прочее – тебе не надо. Только запутаешься. Учись решать не за счет техники, а за счет головы – заранее просчитывай ситуацию. Ну, короче всякие хитрости навроде ремней петлей и прочее тоже нафиг. Длинный ремень на шею, или автомат за спину, а больше тебе пока не надо.

Иван показывает, как носить и перекидывать автомат с одного положения в другое. Я с сайгой тут же это дублирую, словно новобранец из фильма «про армию»… Хорошо хоть маршировать не учит! Обучение тем временем продолжается:

– Но – чтобы не проебать, а это и у битых-перебитых мужиков бывает, с устатку например – возьми веревку какую, а лучше ремешок, как на пистолете – и пристегни к поясу. Дальше. Магазины носить – в обычном подсумке, еще один тебе дадим, да магазинов насобираю, шесть магазинов, да пулеметный, на сорок – тебе хватит. Разгрузок у нас нет, да и опять-таки – не так и надо оно тебе пока. Думай, как сделать, чтобы менять магазин спокойно и не торопясь, хотя кое-что полезное покажу, попозже. Дальше. Как набивать быстро магазин. Вот – смотри…

Иван объясняет, как взять в руку магазин, чтобы легко и ловко вщелкивать сверху патроны – и особо отмечает – надо наклонить чуток «на спину» – чтоб пули чуть вверх смотрели – иначе предыдущий патрон будет чуть высовываться, и пуля цепляется за край, все застревает.

Потом показал еще, как, если вдруг надо быстро разрядить. Взял в руку другой магазин, и тем крючком, что он зацепляется в автомате – стал патроны из набитого магазина за жопку дергать-выталкивать – щелк-щелк-щелк – и готово!

Потом тоже самое показал, но только просто один патрон выщелкнул, за пулю взял, чтоб донышко торчало – и им повыщелкал остальные. Вот тут-то я и попробовал понабивать магазины – и на втором приноровился даже немного. Действительно – не сложно это совсем.

А Иван все не унимался – рассказывал мне все как стрелять. Про прикладки всякие, стойки – впрочем, все довольно похоже на то, что майор про пистолет говорил. Все тоже самое «это тебе пока не надо… главное тренируйся»… разве что не повторял постоянно, что иначе я сдохну – но я и сам это уже понимаю.

– Вот, понял?… Руку, правую, не отставляй локоть! Не в кино. Так и мешаться будет, цепляться-упираться, и отстрелить могут, и главное кренит оружие. Локтем к боку прижимай – так стабильнее будет. Это не просто, так и топырится вбок, но учись прижимать. Да и мишень меньше, локоть-то не казенный. В плечо вжимай, вжимай плотнее! Так и бить слабее будет, и точнее. Давай, давай, работаем! – Иван вошел в раж, гоняет меня вовсю, заставляя повторять за ним все движения.

– Теперь про прицел. Тут у тебя вообще правильно – «1,2,3» и все. Ну и славно. Значит, прицел «3», или «300» или «П» – это твое все и есть. Больше ничего не надо. Не трогай его. Пуля твоя на таком прицеле имеет превышение около тридцати сантиметров. Это значит, проще говоря, что если ты будешь целиться в грудь – то или в грудь или в башку попадешь, смотря от дальности. Будешь целить в живот – попадешь в корпус обязательно. Ну, это по людям – а с мертвяками несколько сложнее… но помни – разглядеть толком голову и прицелиться ты пожалуй сможешь метро со ста и то хорошо – а на такой дистанции превышение около двадцать пять примерно. То есть, тоже самое.

А главное – мертвяки издалека не опасны вовсе. Сейчас пристреляем тебе на триста в ноль – и будешь щелкать зомби, целясь в грудину, а ближе и в упор – в подбородок-шею. Уяснил? Тогда еще. Вот, смотри – как можно стрелять в упор, если тесно или еще чего –

Иван положил автомат плашмя на плечо: «По – ниггерски, да, но вблизи можно и так, только приноровиться надо».

Пробую… да, непривычно… надо попробовать так стрелять. Автомат кладешь прикладом плашмя на плече, рожок смотрит в сторону, левая, за ствол, подпирает оружие, а правая висит на рукоятке… неужели так можно попасть?

– Я так хоть куда попаду ли? – спрашиваю – тут же и не прицелиться!

– Тут тоже хитрость есть – Иван показывает – а смотри-ка ты – немалая часть подтянулась, кто на посту-то, да и часовой, что на броне сидит, тоже поглядывает-прислушивается. И ведь кое-кто вместе со мной пробует, что Иван показывает… выходит, не один я такой неумеха? Или Иван рассказывает что-то особое? Да вроде говорит – самое элементарное…

– Вот, так вот – чуть присесть – смотри – если натренируешься ровно держать оружие – линия огня – где? Именно – на уровне груди примерно. Почему? А потому что все люди примерно одинаковые – и если я присяду – то плечи станут на уровне груди стоящего. А дальше – при стрельбе автомат поведет справа-налево. Вот и выбирай для первого выстрела правый край цели – и три-четыре выстрела. Шанс попасть на пистолетной дистанции весьма велик. Но – тренировки и еще раз тренировки! Найди стену, и метров с пятнадцати-двадцати-тридцати – попробуй – сам все увидишь-поймешь.

Ага. А иначе я сдохну. И нифига уже не смешно. Чем больше узнаю, тем лучше понимаю, какой я лошара и лузер. Стоп… где-то я это уже слышал… или там было что-то про знания? Ага, «чем больше я знаю», и т.д. Блять, как, сука, прав был тот древний дядька. Только почему все вколачивается в башку через жопу, пинками?! Эх…

– А вот еще фишка – может и пригодиться – скоростная перезарядка. Смотри. Называется «смена подбивом». Потом попробуешь – это не сложно натренировать, может и пригодиться.

Иван ловко показывает как это: вытащив левой новый магазин, сходу бьет им по штырьку замочка, который держит магазин в автомате – старый падает на землю, а Иван тут же ловко ставит новый, а потом той же левой, не отпуская автомат, просунув ее словно «в обнимку» – дергает затвор. Эвон как. Секунда-полторы и готово! Ловко! Но…

– А …это… Тарьщмайор говорил – магазины не бросать, мол, без них плохо…

– Ну… – Иван немного смущается – Все так, все верно. Но это так… не злоупотреблять, но если совсем жопа – может выручить. А так да. В сумку – вон у тебя же для того и есть? Или вот еще…

Иван показывает, как можно еще сохранить магазин – или в рукав под резинку его просторной куртки (вроде такая называется «горка»? Где бы такую отжать…), или просто в расстегнутый ворот подпоясанной куртки же. Быстро и просто.

Ишь ты как… Еще подходить один военный, спрашивает у Ивана насчет перезарядки, они что-то трут за какие-то задержки и всякие импортные оружия. Мне разобраться трудно, но понимаю примерно суть, что вопрос – какой рукой дергать этот крючок, который к затвору приварен. Кстати, на майорской сайге на нем какой-то шарик приделан – так вроде и поудобнее… Иван излагает мнение, что похрену какой рукой дергать. Если у тебя, мол, правая лучше развита – то ты ей все равно быстрее и точнее сделаешь. Главное – как бы ни делал – отработать до автоматизма.

– Вот еще красивая фишечка. Мало ли – людей надо пугануть. Ну или совсем в упор. Можно из него и очередями стрелять. Так-то нафиг надо – можно, конечно, было бы повозиться и сделать тебе, не самое сложное… Но одиночными лучше, точнее и расход грамотнее. Учись просто быстро и точно стрелять. Если надо – сдвоенными и строенными – Иван показывает, и вправду, выстрелы у него идут почти слитно: – А очередью – вот так, по-импортному – «бампинг» называется…

Он заряжает сайгу, направляет в сторону с моста, и показывает: левая рука тянет вперед за ствол, а правая держит эдак неплотно, с зазором – и нажимает на спуск. Сайга стреляет, дергается отдачей назад, но левой он ее тянет вперед – и сова выстрел, и опять… Получается самая настоящая очередь, но правда – от бедра, даже мне уже понятно – совсем неприцельно… понты одни. Ну, или правда пугануть. Но запомним.

Дальше я расстрелял по всяческим мишеням аж три магазина, в том числе длинный, попробовал двигаться с сайгой и прочее и прочее. Получил пару затрещин, когда пытался вертеться, не по делу ведя ствол к людям, и пояснение что палец на спуске должен быть только когда уверен что стрелять надо, а так – рядом. Узнал, как удобно носить карабин, вроде как и наготове, у плеча – но уперев магазином в подсумок на поясе. Кстати действительно Иван принес еще такой же подсумок, а в нем три железных гладких магазина. И я их тут же набил, а подсумки приладил на пояс. Заодно спросил Ивана насчет кобуры – правильно ли я придумал? Он глянул, и сказал – да, неплохо. И еще посоветовал – эту, или если есть – еще одну кобуру (вот тут я возрадовался, что нагреб всякого в магазине!) немного переделать. Если она не для тэтэ, а например для Макарова – отрезать ей нахрен носик – и влезет. А потом – срезать сзади петлю для ремня, и прорезать под ремень прямо в задней стороне щели – и примериться так, чтобы с наклоном держалась. Еще интересное рассказал:

– Прорезали кобуру похожим образом, правда, на обычное место носки – наши летчики в войну. При раскрытии парашюта рывок сильный бывал, до того, что кобуру отрывало – и безоружный приземлялся. А так – надежно.

Ну, пора и собираться… мне еще с машиной возиться. Спохватившись, спрашиваю насчет ночного визита – Иван морщится, и неожиданно дает легкий втык – мол, хуле не сообщил сразу?! Так бы глядишь и отловили кого… хоть бы ясно стало. Озерковские говорили кто-то рядом ездил на чем-то, но не поняли.. Я хотел было сказать, откуда тот автокран… но как и ночью застремался… боязно как-то… Отвечать же придется за слова… а отвечать не охота. Но, все же, на будущее обещал вызывать сразу, как смогу Заодно рассказал, как не мог прицелиться. Иван все понял с полуслова, усмехнулся.

– Ну, оно и ясно. Так и должно быть. Запомни что в темноте не надо смотреть на предмет, а лишь рядом с ним, боковое зрение лучше в темноте. И наводиться надо на светлое что-то, а потом переводить прицел. Плюс еще светящиеся насадки есть…

– Да а где ж их взять?!

– А негде. Но, ты вот что… офис надо найти.

– …К-какой офис?…

– Любой. Обычный. Берешь там «штрих» белый для зарисовки всякого – и ставишь капельки на целик, да мушку чуть подкрасишь. И если не полная темнота – то так себе, направление увидишь.

– Ну а главное – при стрельбе в темноте… это стрельба на свету. Будешь много тренироваться – на небольшой дальности ты и без прицела будешь ЗНАТЬ, куда твое оружие смотрит. И попадать. Так что тренируйся.

Эх. Все ясно. Поблагодарив, сажусь в машину и еду тренироваться и чинить-отмывать самоход. На что, собственно, и уходит остаток дня.

* * *

– Восемь утра – а везде пробки! Вот ведь бардак… Да, Василий? – Даша пыталась шутить, прерываясь на сладкое позевывание, аж до хруста. Выспалась отлично, при домике действительно нашлась банька, причем с нормальной дровяной печкой-колонкой, и с запасом дров. Так что и напарилась, и спала в тепле. Да еще и постаралась соорудить во дворе костерок – и поужинала горячим, и завтрак был с заварным кофе, не поленилась. Даже малость и уезжать не хотелось.

– А если бы мы с тобой опаздывали бы, тогда как, а, Вася?

Васька дернул хвостом.

Шутка вышла неудачная. Поджав губы, Даша в очередной уже несчетный раз с разгончику врезалась в пробку. Еще немного – и мимо Володарки, на Октябрьскую – и там на кольцо, и на Мурманку… Еще немного – и все, кончатся эти пробки. Благо ее машина не требовала выбирать дорогу – тротуары, кусты, ограждения – все это совершенно не волновало… Но местами приходилось и потолкаться. Мертвяки не донимали, и это было хорошо – патронов к ружью осталось совсем мало. Правда…

Даша засунула руку за пазуху, чуть коснулась нагревшегося от тела металла пистолета. Этого изгрызенного гаишника она заметила по остаткам формы, со световозврашающими нашивками. Пистолет у него болтался на ремешке, и проехать мимо Даша не могла. Один дробовой патрон стоил ей этот «Макаров». С одним магазином и всего пятью патронами. Больше при гаишнике ничего не нашлось, да и обшаривать было особо некогда – на выстрел шустренько стали подтягиваться мертвецы. Но и так – просто здорово. Не все так пло…

Накаркала, блять. Ну, какого хрена!…

На развязке у Вантового четко видна была целая колонна техники, в том числе и военной. Свернув влево, благо шла по встречной Даша рванула по газону, выскочила обратно на набережную, и понеслась к Володарскому мосту. Заметили? Да наверняка… И что теперь, бросятся догонять? Пока скрутятся с кольцевой… Ищи ветра в поле. Но вот смогут предугадать, куда дальше она двинет? А чего тут гадать-то… Выбора-то у нее нет. Вот именно. Так что – наплевать. Дворами – и по-вдоль Народной – к путепроводу, а там на Мурманку… А если и там перекрыто – то через Икею и через Кудрово, по мосту или вдоль речки в поля… Здесь она жила со своим первым парнем, только приехав в Питер, райончик знакомый, все тропки знает, прорвется по-любому.

Путепровод, конечно, забит, но встречная свободна – вот там и поедем. С путепровода особо не видать… поближе… если что – развернуться места хватит. Оп-па! На кольцевой и тут пост. Ну, стало быть, назад и в поля…

Глянув в зеркало, Даша почувствовала, как сердце подскочило куда-то к горлу. Метрах в пятидесяти сзади виднелось зеленое рыло бэтээра. Он катил неспешно, ствол орудия смотрел немного в сторону и вверх… Но ехал он четко за ней, словно подпирая. Надеясь на чудо, Даша чуть сдвинулась вправо и притопила тормоз – чисто стопы зажечь. Почти сразу же бронемашина заморгала фарой, недвусмысленно сдвинувшись следом и даже немного сократив дистанцию. Все ясно, и дергаться глупо. А вот уже и развязка… нет, пока только дорожная развязка. Под мостом нагромождение машин – похоже, из пробки сделали баррикаду. Не проехать. Броневик отстал, поморгал снова фарой и словно указал мордой – ага, бывший съезд, теперь – въезд на кольцо. Ну, а выбора-то и нет. В самом конце маршрута встречает такой же бэтээр – ага, ну, все. Приплыли.

Даше всегда нравился предохранитель на «Макарове» – можно включить-выключить, и так носить, заряженный, но не взведенный. И безопасно, и достав – сразу можно стрелять. Пять патронов… маловато. Хотя и пять не дадут выстрелить. Про ружье и думать нечего, разве внимание отвлечь. И делать вид, что все нормально и ничего не понимает. Все, можно глушить, все равно – приехала. Тут не вывернешься. Ставя на передачу машину, Даша почувствовала, как лицо стягивает неестественной, неживой маской. Стало вдруг очень-очень обидно, и она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Ради чего это все, зачем? Терпеть, стараться, надеяться, пережить все это – и в итоге вот так, сдохнуть на пыльном асфальте, как развлечение для пьяной солдатни?! Обида сменилась отчаянной и даже какой-то веселой злобой. Ну, суки, если вы лопухнетесь, хоть на чуть, позволите мне – то уж оплатите мою жизнь по полному счету, еще и с чаевыми, решила Даша. И из кабины непринужденно выпрыгнула девушка ничуть не озабоченного вида, легкомысленно закинувшая ружье за спину, и даже руки от него держала подальше, за пазухой. Прошла вперед, и встала, весело улыбаясь толпящимся у броневика военным. Возникла некоторая пауза. Даша не торопилась – утренний воздух был такой свежий и прозрачный… кто там придумал, что не надышишься? Надышишься… вот так стоять и дышать… и больше ничего не надо. Если бы…

-Здрасьте, девушка – рослый военный в цифровом камуфляже прервал паузу.

Ну, значит, ты первый и будешь, решила Даша. С кого-то надо начинать. Впрочем, начинать надо тоже вовремя. Когда немного расслабятся. А пока…

– Здрасьте – и снова возникла пауза.

– Хорошая у Вас машина.

– Спасибо, не жалуюсь.

– Машина-то откуда у вас? Документы есть на нее?

Еб твою мать. Конечно, полные карманы документов. Впрочем, тебе точно хватит, кросавчег. И какого хера тянут? Даша почувствовала, как бледнеет. Как, оказывается, страшно решиться… и начать умирать. Очень страшно, и так не хочется.

– Девушка, вы в порядке? Все нормально?

Заметил, гад. Насторожился. Черт, надо уболтать, вон и остальные встрепенулись.

– Да, все нормально – Даша вымученно улыбнулась

– Укусы есть? – в голосе у военного промелькнула какая-то непонятная нотка – не то что просто тревожная, а с каким-то участием, что ли… Схуяли? Или…

– Нет. Что, жаждете осмотреть?! – с вызовом бросила Даша. Теперь кровь наоборот прилила к лицу – она сообразила, что вполне может быть, все гораздо хуже, чем казалось.

– ..Н-нет… что вы… – военный неожиданно смутился, экий стеснительный, понимаешь – Если вы говорите, что нету…

– Ну и?

– Ну… Да, так у вас есть документы на машину? – кажется, он сообразил, как вернуться на свое поле.

– Нет. Нету. Документов нету. Машина не моя… была. Теперь моя. Что-то не так?

– Ну… вообще-то… если документов нет… то как бы машина в общем-то и не ваша вовсе…

– Да? И что? – Даша чувствовала, что уже теряет контроль, похоже, нервотрепка последних дней не прошла даром – И что теперь?

– Ну… Вообще-то, конечно… ничего такого, сейчас не до этого, в общем, нормальное дело…

– Ну и что тогда?

– Ваша машина… Автокран, да еще Урал…

– Что? Это теперь жуткий криминал? Ездить на Урале-автокране? – Даша чувствовала, что вот-вот сорвется. Не к чему доебаться больше?

– Ну… Девушка, понимаете, У нас строительной техники не хватает, а она нужна. А такая, вездеходная – тем более… – и закончил гораздо тверже – У нас есть приказ. Такие машины мы изымаем.

– Ага. Отлично. Изымаете. Чудесно. – Даша постепенно подходила к нему, стараясь сделать так, чтобы он загородил собой ее от остальных.

– Девушка, да не сердитесь вы так!

– Да с хуяли я сержусь, милый, – ласково сказала Даша, поплотнее беря рукоятку и напружинивая спуск – я же рада-радешенька, а как же. Во, машину вам везла, торопилась, еще по пути думаю – надо бы мне вам всем и отсосать по разику, а то, мало ли – не понравится машинка-то…

– Вы, простите, куда едете? – спокойный, приятный голос раздался неожиданно, сбоку.

Даша замерла. Она совсем забыла про бэтээр сзади, а оттуда он и подошел. Тихо так. Невысокий дядечка, с усами. Лицо такое… доброе, глаза с хитринкой. Вроде мастера-передовика с советских плакатов, или там железнодорожника… чем-то немного похож на одного из персонажей сериала про дальнобойщиков.

– Домой.

– …Домой… ясно…Ну, а собственно – чего я, дурак, спрашиваю, не в гости же нынче ездить… не время для гостей… да?

– Да – инстинктивно ответила Даша, подумав, что что-то идет не так.

– Это правильно, что домой. Сейчас многие едут домой. Дома-то всегда лучше – а тут, в городе-то делать нечего… Верно?

– …Ну… верно…

– Хотя, я смотрю – вы неплохо справляетесь – и с оружием, и на транспорте… Вы молодец! Наверное, много натерпелись-то, а?

– Да уж – Даша вдруг поняла – этот дядька совсем не прост, и он уже заплел ей мозги, как паутиной, своими вопросами. Еще немного – и она двинется за его словесными кружевами, как те крысы за дудочкой…

– Что вам от меня надо? Машину? А с хуя ли, извините, я ее вам отдам? Я, блять, вас не трогала, к вам не ехала, я всего лишь хочу домой, понятно вам? Домой! – похоже, началась таки истерика, подумала Даша как-то отстраненно, за кадром. Надо бы взять себя в руки…

– Девушка… ну не ругайтесь… Ну, подумайте сами – разве автокран лучшая машина для поездки домой? Разве вам обязательно именно на нем ехать?

– Ах, блять, простите! Я и забыла! У меня же в гараже – еще три стоят! Конечно! Или – может, вы мне подарите новую машину?

– ..Как… а вам не… – Дядька повернулся к вояке в цифровом – Евгений Петрович, это что балаган? Вы что, не сказали ей сразу?

– Да, тарьщподполковник… Она ж резкая, как понос! Слова сказать не успел, только про приказ изымать…

– Гондон ты, Женя, уж извини – и снова к Даше – Девушка, мы естественно дадим вам другой транспорт. Не беспокойтесь. Все будет хорошо, сейчас все уладим, не надо нервничать…

Его голос снова убаюкивал, обволакивал, усыплял… Ага. Ща. Наобещать можно что угодно. Тем более, тому, кого все равно вскоре… Нет уж, не проведешь. Как же, там зачищают всех подряд, а тут они мне машину подгонят. Васька вылез из кабины, по крылу вспрыгнул на капот, оглядываясь. Военные у бэтээра весело загалдели, переключив внимание на котенка – так уморительно он озирался по сторонам. Ну, вот и славно. Отлично. Спасибо тебе, малыш, теперь-то я точно успею…

– Сейчас пойдем, кофейку с термоса Вам налью, отдохнете – и дальше, домой. Или если может передумаете – к нам на Ржевку, место для жилья есть. Девушка вы, по всему видно, смелая и боевая, дело вам найдется… Может, останетесь?

Даша секунду тупо смотрела на него, переваривая. Из идеально сложенной картинки вдруг вылетел пазл, и обратно ну никак не вставлялся, хоть кувалдой лупи. Что, очередная уловка? Господи, ну зачем?! Что, двум десяткам здоровых вооруженных мужиков сложно пристрелить замотанную девку? Надо так издеваться?! Ну, какого хрена?

– Что… что вы от меня еще хотите?! – Даша почти кричала, разом охрипнув – что, вам машины мало? Еще что-то надо?

– – Да что с вами такое?! Вы здоровы?

– Да конечно! Я же с курорта! Второй день мечусь по городу, еле успела уйти от ваших, чистильщиков, и радуйтесь – попалась вам, так какого хрена вы еще издеваетесь?!

– Как… Какие чистильщики? Вы о чем?

– Ой, ну не стройте из себя. Еще расскажите мне, что никто в город не ездит на зачистки – а сейчас мне – ага, кофейку с марципанами предложите, и теплую квартирку. И я поверю.

– Девушка… ну я прям не знаю… У вас в мозгах какой-то винегрет, право слово… Я понимаю, вы натерпелись, переутомились… но успокойтесь, и объясните – какие зачистки, о чем вы?

– О чем? О том, что ваши приезжают на броне, и зачищают, все что шевелится. Чтобы заразу не разносили. И не говорите мне, что «показалось». Я еле успела уйти, когда стали промзону чистить…

Ооооо!..– Подполковник шлепнул себя по лбу, провел ладонью по лицу, словно стирая что-то – Не, определенно, надо было, как началось – прокатиться и перестрелять всех журналистов…в голову. Де-ву-шка! Послушайте! Никто. Никого. НЕ! За-чи-ща-ет! Отстреливают толь-ко! Зом-би! Зачищают от них торговые центры, склады и прочее, вывозят ценное в безопасные места, где собираются выжившие. Ну, кто, кто Вам сказал, что зачищают, «чтобы заразу не разносили», а?!

– … Но… я же сама… – Даша осеклась. И вправду… откуда она это взяла? Да, в промзоне было много стрельбы… но был ли там кто живой, кроме нее? … Господи… так это же получается… Она посмотрела в глаза усатому. В глазах у того промелькнуло что-то такое, отчего захотелось поверить… и, собственно – это единственное, что оставалось делать.

– Так значит… вы не… не…

Усатый медленно помотал головой, все так же глядя в глаза. И она поверила.

Разжав занемевшую кисть, выпустив рукоятку пистолета, Даша вытащила руку из-за пазухи, и устало села на подножку Урала.

А потом не выдержала, и все-таки расплакалась.

* * *

ЗиЛ стотридцатый, коротенький, был не новый. Далеко не новый. Ну, не в сказке, кто же даст хороший… Предлагали какой-то пикапчик-джип, но Даша отказалась. Нет уж, размер имеет значение.

Да и, поторговавшись с тем самым Евгением Петровичем, выторговала аж две бочки бензина, которые ей и налили и привезли с ближайшей заправки. Еще наторговала себе две пачки патронов с дробью – торговалась отчаянно, решив выжать по полной. Тем более, отношение к ней было хорошее…

Пока решали вопрос с транспортом, ее действительно угостил кофе усатый подполковник, назвавшийся Василием Ивановичем, «как Чапаев», а потом долго расспрашивал, что и как. Слушать ее рассказ подтянулось немало народу – очевидно, интересовало многих. Рассказала, правда, не совсем все. Про пистолет не стала говорить – а Василий Иванович, если и просек – а вполне мог, ибо не простак какой – то не спросил. Не рассказала и об том, на чем именно сбежала из промзоны, да и где стоит погрузчик – тоже не сказала. Если строительная техника в дефиците – то пусть пока побудет какой-никакой, а козырь. Про поездку домой помянула коротко, и тоже никто не полез с расспросами – и на том спасибо. Рассказала и про домик, где чуть не пострелялись – Василий Иваныч, как и все остальное, записал, обещал «сообщить куда надо, пусть проверят». И в свою очередь обрадовал – в том районе действительно работает какая-то банда, так что – вполне может быть, ей крупно повезло, что так отделалась. Под конец Даша рассказала, куда едет, и спросила, что известно о маршруте.

– Ну, известно немного. Мосты через Неву развели, так что придется ехать через Вантовый мост и по тому берегу. Колпино держится, тоже плохо, но есть живые. В Кировске и Шлиссельбурге есть живые, но они там сами по себе, помощи от них ждать нечего – не до того им. Дальше в Мге наши, военные – тоже остатки собрались, но мало. Дальше – не знаем. Вроде, Волхов, ГЭС держится. В Старой Ладоге какие-то реконструкторы укрепились, кому-то звонили. В новой Ладоге кто-то уцелел. Синявинскую птицефабрику выжгли с самолетов, подчистую. Там что-то совсем нехорошее было, точно никто не говорит, но в самом начале отработали, даже, говорят, вместе с персоналом… Больше ничего пока не знаем, некогда и некому разведать. А Вы домой насовсем?

– …Ну… да. Наверное.

– Ага. Ясно. Жаль… в смысле – если бы обратно приехали – рассказали бы чего и как. Обещаю вознаградить, серьезно. А если совсем серьезно – жаль, что не хотите остаться. Очень жаль. Да, Женя? – повернулся подполковник к Евгению.

– Да, Василий Иванович. Пожалуй, впервые немного жалею, что я уже женат – улыбнулся тот.

– Ну, тут у нас полно молодых-неженатых – рыжий паренек в милицейском камуфляже подмигнул Даше – Тут у нас девушка не пропадет!

Наверное, на лице у Даши что-то промелькнуло, потому что паренек моментально свинтил, под взглядами старших. А сомнения, прокрадывавшиеся в голову тайными тропками – может, действительно, остаться? – враз пропали.

– Спасибо за информацию. Если смогу – как-нибудь передам, что по дороге увидела.

– И на том спасибо…

…Шоссе было расчищено, какая-то тяжелая машина раскидала автомобили по обочинам. Промелькнули мертвые Усть-Ижора, Отрадное. Дальше дорога была пуста, тянулась неспешно время – гнать особо не хотелось, да и качество покрытия не способствовало. Проезжая печально знаменитый Невский Пятачок, Даша поймала сюрреалистичную мысль – не приведи Бог, встали бы ЭТИ мертвецы – тогда точно кранты. Или – они бы и тогда продолжили крошить друг-друга? Не, пожалуй – смерть всех мирит… В Кировске внешне все было как и в других местах – никаких признаков живых, о которых сказал подполковник, не видать. Не останавливаясь – на Мурманку. Пост ГАИ пустой, небольшая пробка к разведенному мосту… Синявино – мертвое. Садоводства… а вот тут, похоже, был ад. Наверное, многие рванули, в надежде отсидеться… Участки маленькие, плотно стоят, заборы не везде. Вода не у всех, на водопровод надежда. В общем, на шоссе выходили и брели к городу толпы мертвецов. Причем – брели в основном по обочине, очевидно, сохранилось что-то… если не присматриваться – просто много людей идут. Лучше – не присматриваться. Даша старалась, не снижая правда особо скорости, объезжать упырей на дороге. Бессмысленно, но почему-то вид этой, бредущей к городу толпы угнетал особенно сильно. Они ведь даже не пытались как-то напасть – просто шли мимо… Но от этого становилось еще тяжелее и страшнее.

Дальше пошла однообразная, местами совсем разбитая, неширокая дорога. Проезжая Дусьево, Даша притормозила… памятник «Полуторка», сюда выходила Дорога Жизни… Посмотрела на заслуженную старушку-машину на постаменте, поднятую в свое время со дна и замоноличенную бетоном, посигналила – ничего, мы тоже сможем! И снова поехала дальше.

Васька дрых на груде вещей, двигатель ровно урчал с подвыванием… Не заснуть бы. Подъезжая к Кисельне, подумала – а не заправится ли? Сбавила скорость, присматриваясь… Мертвяков-то не видно… Уже собралась повернуть, как вдруг под крышей ближайшего домика сверкнуло, и в лобовом стекле появилась дырка, в белом венчике. Даже не соображая, инстинктивно, Даша втопила педаль, пригнувшись к рулю – и что-то еще раз ударило по кабине, теперь по боковому стеклу и двери. Даже не успев толком испугаться, Даша выехала из поселка, и только отъехав километр, выматерилась и остановилась на горке. Никто не преследовал – а даже жаль. Вернуться, конечно фиг, но объяснить правила этикета хотелось. От твари. Осмотрев машину – успокоилась. Машина-то и была нужна, целились в водителя… правда, стрелки видно хреновые. Одна дырка от пули в стекле и задней стенке кабины – хорошо, не задела бочки в кузове! – а второе – из ружья, дробью, причем не крупной… Выбило боковое стекло – надо закрыть, а то продует, а металл двери не особо и пробило. Местные какие-то махновцы… Наплевать. Завесила тряпкой, прихлопнув дверью, выбитое стекло и двинулась дальше.

…Мост лежал в Волхове, весело бурунившемся между скрученных ферм. Даша не разбиралась в таких тонкостях, но отчего-то было впечатление – его взорвали умело и аккуратно. Совсем не похоже на разбомбленные сербские мосты, что показывали в новостях. Мост не серединой упал в воду, а словно снят с быков, чуть повернут по реке и скручен вдоль. Приехали. Раздумывала недолго – и поехала на Старую Ладогу, там рядом еще мост.

В Старой Ладоге тоже особо никого не видать – тут и раньше много людей не было. Кто там в крепости – не видно, но какой-то хитровыкрашенный флаг треплет ветер на башне.

Дальше, а вот и мост… Целый!

Мост, а на нем – пост. Это… хорошо? Или нет? А все равно выбора нет. Разве что есть надежда, что тут – тоже нормальные люди. Но пистолет проверим…

Этот пост выглядел, по сравнению с питерским, несерьезно и самодеятельно. Два КамАЗа, один с печкой в кузове, пара блоков поперек моста, кучка людей в ментовском серо-синем и в камуфляже… О, вот – в ярко-зеленом жилете, машет палочкой, в форме… Все чинно-благородно, но оружие навели… однако – в сравнении с теми, на кольцевой – как-то неумело… непривычно. Те ребята вроде и специально не наводили, но стволы все время смотрели куда надо, естественно так. А тут – видно – не вошло еще в привычку. Это… наверное, опять таки, хорошо. Значит – тут спокойно.

Припарковалась, куда махал жезлом гаишник – перед блоками, заглушила, не торопясь вылезла, демонстративно повесив ружье на плечо, пошла вперед, спокойно, уверенно. Смотрят настороженно… Неуверенно опять же, но не агрессивно. Значит – побольше уверенности в себе. Все будет хорошо.

– Добрый день!

– Здраяжлаюстаршинспетргибддевасильченко… будьтедобрывашидокументыинамашину! – машинально козырнул гаишник. От группы тут же подскочил толстенький-кругленький-румяный, с двумя большими звездами на милицейском бушлате

– Оружие! Оружие сдайте, девушка!

Щаз тебе. Нет уж. У вас тут все так тихо… ну так я вас нахлобучу…

Очень не торопясь, предельно спокойно, Даша выбила из пачки сигарету, зубами прихватила, прикурила. И только что, не выдохнув дым ему в лицо, ласково-спокойно осведомилась:

– Охренели?

Вот тут они действительно охренели. Застыв буквально с открытым ртами. Выждав паузу, за мгновение до того, как побагровевший толстячок изрыгнул нечто грозно-правоохранительное, Даша рявкнула:

– Вы тут что, совсем мышей не ловите? Меня по пути обстреляли у Кисельни, – Даша махнула рукой, и все разом уставились на дырку в стекле… не, точно, тут пока в некотором роде идиллия и пастораль… совсем какие-то они неготовые – А вы мало того, тут сидите, еще и оружие им подавай!

Смачно затянувшись, глядя на них, Даша снова выдержала паузу, и снова упредив на миг, продолжила

– Мертвяков в округе много? Подполковник на выезде меня предупреждал, что вроде ГЭС вы удержали? Да мне, собственно, пофиг.. я дальше еду. Вот только еще бы вы с бандитами разобрались… а то ехать за сотню кэмэ от Питера, чтоб в этой… пулю словить.

– …А …Вы кто? Вы от кого? – сбитый с панталыку толстячок пытался как-то привести разговор в соответствие обычному виду – Вы вообще, что себе позволяете?! Я…

– Знаю. Представитель правоохранительных органов – Даша сменила тон, гася конфликт – Я все понимаю, у вас обязанности, приказы и тэ дэ. Извините, я тоже сорвалась – от самого Питера еду, и насмотрелась, а тут еще эти бандиты. Извините. Но и Вы меня поймите.

– …Кхм… Из Питера? И как там? – спросил толстячок, и тут же остальные, забыв напрочь о всякой дисциплине и субординации, засыпали Дашу вопросами – Мы слышали, там тоже… что вывозят людей и стрельба.. А что Москва? Правительство где? А армия работает? Что, как?..

Даша уже совсем не наигранно, тяжко затянулась, глядя на Волхов, за горизонт…

– Питер плохо. Город вымер. Весь практически. Толпы упырей, монстры. Живых в городе нет. На кольце военные, патрули. Спасшиеся по окраинам, да в Петропавловке, в порту, в Кронштадте – Даша пересказывала все, что узнала от Василия Ивановича – Вывозят все ценное, город чистят. Но там их тысячи… Про Москву не ясно, все затихло. А питерских правителей чуть ли не при мне охрана порешила, как на вертолете слинять хотели. Народ спасается, кто как может, оружия мало. В городе есть банды, под Стрельной какая-то секта целый концлагерь организовала, говорят, часть из мент…милиции, там бой настоящий был, военные их разнесли, но потерь много было, вроде говорят даже танки и вертолеты воевали…

По мере рассказа Даша видела, как меняются лица слушателей. Похоже, такого они не ожидали. Гаишник нервно прикуривал, промахиваясь сигаретой мимо зажигалки, толстячок побледнел и весь как-то пожух… да и остальные выглядели не лучше. Даже погода как-то испортилась, и все посерело. Заканчивала говорить Даша в полной тишине.

– Вот так в Питере. А тут что? – и пауза повисла настолько долгая, что Даша едва не переспросила.

– Тут… тут… тоже плохо. Но не так, чтобы совсем. На ГЭС все собрались, эти твари электричества боятся. Там электрики и накрутили. Патрули по городу, да, тоже. Посты вот… Мост на Мурманке в самом начале взорвали, даже не очень понятно зачем, а теперь вот мы тут, на объезде стоим… Приказов нет, никто толком не знает ничего.

– А оружие-то чего отнимаете? В Питере все свободно носят, и ружья, и автоматы.

– У нас оружия мало, вот и думали…

– Ну, вы, блин, и… не сказать. А я бы дальше – как?

– Ну,… мы… – толстячок отвел глаза – Нам же надо безопасность обеспечивать…

– Не, я свое не отдам – твердо сказала Даша – Без вариантов. Без оружия сейчас смерть. А мне еще ехать и ехать.

– Да ясно уж… это мы так… для порядка

– Да вы, для порядка, бандитов тех изловите.

– Где они, говорите?

Дальше Даша объясняла, что и как, заодно рассказывала прочие подробности, виденные по дороге, и сама вызнавала всякое полезное. Например, где бы тут пожрать, да отдохнуть. В Волхов заезжать не хотелось, крюк большой, а поесть надо, да и отдых не помешает. К сожалению, ничего подходящего по близости не было. И тут Даша обратила внимание на примостившиеся недалеко от моста, огороженные временным забором из профлиста, несколько блок-контейнеров. Они теснились на берегу, у какой-то по виду тоже временной пристани, у которой стоял небольшой баркас. Сходни с баркаса вели на пристань, а на баркасе застыла столбиком неподвижная фигура.

– А это что?

– А… Эт тут бурильщики какие-то были. Кабель или трубу какую-то под рекой бурили. То есть собирались. Размечали что-то. Как началось – они на машинах и уехали, не знаю уж куда. А потом компашка какая-то, типа хиппи там вселились. Из Старой пришли, пешком. Мы их проверили… укурки, конечно, но тихие. Тут рядом стройбаза была, так они помогают иногда нашим, грузят, а им жраньем делимся.

– У них можно пожрать-передохнуть?

– Ну… если не брезгуете… не, так нормально. И если чего – они в курсе что мы следим, так что безопасно. Да у них там девушки тоже есть, немало. Тут кое-кто … подкатывал, но больно уж они… Хиппи натуральные, они вообще все происходящее воспринимают типа так и надо.

– Ясно. А это – на баркасе – упырь?

– А…. Не, эт один из них. Укуренный вхлам всегда, выйдет и так и стоит. Часами. Я ж говорю – там полный ахуй, что творится. Но пока – ничего такого, чтобы их трогать. По старой памяти тут хотели повязать их за наркоту – потом подумали – они не торгуют, сами жрут – и куда их сажать? Зачем? Они не вредят, заботы особой не требуют – зомбаки сюда иногда доходят, но они за забором, нам крикнут – мы подходим, отстреливаем…

Поблагодарив, Даша забралась в машину и, проехав пост, свернула к огороженным домикам.

Ворота на стук приоткрыл на ладонь вполне приличного вида паренек, без интереса поглядел мутными глазами

– О. При-вет. Что так как?

– А ничо. У вас пожрать-отдохнуть можно? У меня бухло есть – Даша порадовалась, что прихватила «на обмен» из домика аж три найденные бутылки коньяка. Военным в Питере она только заикнулась, как Евгений Петрович категорически отказался и велел и не предлагать никому. А тут сойдет. Но вообще надо что-то подумать на обмен, на будущее – Ну, как?

– А. Ща. Роб-ик ре-шит – и ворота закрылись.

Даша успела выкурить сигарету и замерзнуть – пошел мелкий снежок крупой, с ветерком, погода портилась. Ворота вновь открылись, паренек сделал указующий жест и скрылся внутри. Вышел новый персонаж. Рослый, длинноволосый брюнет, лет около тридцати, с красивым лицом и перебитым, но прямым носом, в джинсе и клепках. Не укуреный, но с запахом алкоголя, впрочем в меру трезвый.

– Рад приветствовать в нашей скромной обители прекрасную даму и ее спут…– он окинул взглядом машину – путешествующую в одиночестве! Позвольте представиться – Роберт Луисович Стивенштейн. Да-да – родственник того самого, Роберта Льюиса Стивенсона, который…

– А в паспорте что написано? – улыбнулась Даша.

– А какая теперь разница, прекрасная путешественница? Меня действительно звали Роберт, а кроме того… сейчас каждый вправе выбрать себе новое имя, и новый путь. Вы не находите это? Мир пришел к перелому – и можно восстанавливать безвозвратно утерянное… а можно создать новое. Это горе, эта беда и кара – она еще и шанс… ведь порой чтобы обрести себя – надо себя потерять… Вы так не думаете, о прекрасная незнакомка, не называющая себя?

– Меня зовут Дарья, и, собственно, не споря о философии – ее каждый выбирает сам, и возможно, вы и правы – так вот, не споря – интересуюсь – можно у вас поесть-отдохнуть? С меня две бутылки неплохого коньяка – больше у меня ничего нет.

– О, прекрасная Дарья-путешественница! Вы не просто украсите – осчастливите нашу скромную обитель… и ваш коньяк… прольется благодатным нектаром на наши измученные местной сивухой организмы… Прошу Вас – загоняйте своего боевого коня в стойло и присоединяйтесь к трапезе!

…Веселье уже бушевало часа три. Васька обожрался до состояния рыгающего шарика, и с ним сюсюкали две девицы лет максимум шестнадцати, лаская и играя, в воздухе стоял устойчивый сладковатый запах травки, коньяк давно ушел, и его сменила подозрительного вида водка. В уголке мутили что-то посерьезнее травки, а в соседнем блоке, разделенном на комнатки-пеналы, судя по весьма громким звукам, наслаждались куда более естественным способом. Причем настолько самозабвенно и искренне, что Даша всерьез позавидовала… ну нафиг, лезет же в башку всякая глупость… Она, несмотря на отговорки, все же вынуждена была выпить пару бокалов дешевого шампанского – судя по всему, хипари не сильно-то и нуждались, прибарахлившись где-то неплохо. И теперь, очевидно, вино и навеяло фривольные мысли. Тряхнув головой, она откинулась на стуле, слушая симпатичную, но неприятно и такое впечатление, непроизвольно гримасничающую темноволосую девицу. Она что-то рассказывала, покачиваясь, как кобра, порой обливая себя вином из зажатого в руке стакана, приближала лицо, и Даша видела ее сильно расширенные зрачки. Понять, о чем она рассказывает, было трудно – похоже, о том, какой Робби молодец, и сколько дури у них теперь есть, что хватит на год…Ее сменил сам Роберт, уже сильно прогретый с момента встречи, но все же наиболее трезвый из всех, похоже. С ним Даша обсуждала что творится в мире, и как куда дальше жить, попутно пыталась выяснить о том, что ждет впереди – но тут ждал облом – эти хипари, оказывается, прибыли сюда вместе с реконструкторами, на какое-то там шоу, но потом, когда началось и реконы обустроились в крепости – их оттуда поперли… за веселый нрав, постоянных кутеж, воровство жранья и полную беспомощность и бесполезность. Но они не пропали – в первую очередь, действительно – благодаря хватке и организаторским способностям Роберта. Этот брошенный участок рядом с постом оказался и безопасным и удобным местом, и на ближайшее время они тут собирались задержаться – а там и лето. А летом все будет проще. Даша слушала, поддакивая, а потом решила перевести разговор на о, что ее интересовало

– Слушай, там у деревянной бытовки машина стоит. ЗиЛ стотридцатьпервый, армейский, тентованный. Это ваш?

– А, этот. Ну, да, наш. Это нашего товарища – вон он на баркасе торчит, видела? Он сам с Нижнего, за каким хером тут оказался не знаем, когда его встретили он на этм зилке уже и рассекал, где его подрезал тоже не знаем. Умотанный был, три ночи не спал, говорил. Ну, мы с ним и договорились – с нас жранье и все прочее, а он нас возит, когда надо и все такое. Потом он на баркасе нычку анаши нашел – и все, целыми днями – дунет – и торчит. Так что если ехать куда – заранее надо говорить, чтоб отпустило. У нас кроме него только я водить-то и умею. Но я легковую могу, а с этим не знаю. А он вроде в армии водителем был, как раз на таком. Е порой резкий, зараза, и драться любит – Роберт непроизвольно потер плечо – Так что лучше пусть курит, так нам проще. Травы тут в… недалеко, подрезали дофигища, не жалко.

-Ага. Ясненько. А… слушай, вы не махнете его зилок на мой грузовик? Мой поменьше, но и горючки меньше ест… и вообще попроще. Стекло правда выбито – но это ж не проблема… – Даша посмотрела в глаза Роберту – Может, махнемся, а?

– Ну…. Вообще-то нам и так неплохо… а если тебе надо – … то надо нас заинтересовать…

– Ну, если мне надо – я на своем поеду, ага?

– Ладно, чего ты сразу… но согласись – я же понимаю немного – наша машина лучше.

– Ну и что в доплату?

– Ну… нам много чего нужно. Например, оружие. Любое.

Даша задумалась. Оружие это да… Мурку она, разрядив, заперла в машине, в ящике под кузовом… на всякий случай. А вот пистолет был с ней. Может быть…

– Роби, а если вариант – оружие почти без патронов… но если договоритесь, то менты может и подкинут.

– Что за оружие?

– Пистолет. Макаров. И пять патронов.

– Опа… А у тя есть?

Даша молча показала пистолет, и снова спрятала. Роберт встал и поманил ее за собой. Вышли на сторону пристани, под навес, где стоял столик с пепельницей и скамейки. Сверху светил фонарь – Даша сообразила, что тут уже непривычное электроосвещение – ну да, ГЭС рядом. Роберт негромко позвал:

– Эй! Бретер! Ком ту мир, камрад! Лус, лус! Шнапс, фройляйн, млеко-яйки и швайнина! Паррртизанен пуфф, пуфф! Кооом!

Фигура на баркасе не двинулась.

– Бретер! Уходи с баркаса! Родина, мать, зовет! До-мой, до-мой! – и снова нулевая реакция.

– А почему он – Бретер? – тихонько спросила Даша

– А хер его знает…. Так назвался. А у нас я же говорю – сами имя выбирают. Раньше только среди своих – а теперь и вообще. Но этот и впрямь бретер хуев, если не укуреный – чуть что и в драку. Правда, и зомбаков он реально крошил, нарвались как-то – так отоварил, пока наши орали-ссались-бегали, он всех их, мертвяков-то и укокошил в одиночку всяким дубьем… Так что лучше позвать, идти и трогать не стоит – тут не глубоко, но вода холодная… Э-эээй! Хады судааа!.. Цоб-цобэ!

Лишь после пятого-шестого увещевания застывшая фигура плавно повернулась, и начала двигаться… сначала широко раскинув руки, полетела взмахами, как орел, затем стала изящно фехтовать, а далее стала, похоже, танцевать не то вальс, не то танго с невидимым партнером. Вот, все так же танцуя, взошла на сходни… Даша даже охнула – идущий к ним подхватил невидимую партнершу и закружил вокруг себя… стоя посередине неширокой доски… Потом партнерша была не то отправлена в полет, не то выброшена в воду, а точнее куда-то об борт баркаса, и Бретер, как звал его Роберт, словно проследив полет и касание выброшенного тела, удовлетворенно кивнул, и ступил на земную твердь. Светловолосый мужчина средних лет, с аккуратными усами и чистыми серыми глазами, в полувоенной одежде, вроде и вполне обычный-нормальный… эк его ж накрывает, подумала Даша.

– Бретер, посмотришь? Это по твоей части – спросил Роберт, и повернувшись к Даше сказал – давай ему пистолет, пусть глянет. Он в армии служил, а остальные, и я, в том числе, в оружии ноль полный… пацифисты гребанные.

Даша, выщелкнув магазин и выбросив на стол патрон из ствола, протянула Бретеру «Макаров». Рука лениво потянулась за ним, а потом в полминуты Макаров порхал над столом, рассыпаясь на запчасти и собираясь вновь, щелкая и лязгая. Завершив это действо, Бретер выразил нечто, означающее, что пистолет технически исправен. И даже он тут ничего более не способен сделать.

– Не, тут не чинить. Тут это… Справишься с таким? Если стрелять? – спросил его Роберт

– Угу-м.

– Слышь. Это. Тут еще чего. Хочет вот девушка сменять – пистоль и машину, грузовик – вон стоит, видишь? – на твой. Как, махнешь? Патронов я потом у ментов выменяю… Маринка поможет. Ну, как, стоит оно того?

К Дашиной радости – Бретер почти сразу кивнул.

Дальше были обмены ключами и торжественная передача и вручение грозного оружия. Потом Даша уговорила не совсем еще пьяных и обдолбанных за бутыль коньяку помочь ей перекинуть в кузов бочки. Пока провозились – поняла, что сегодня дальше не поедет. Надо отдохнуть.

…Уже около десяти гулянка стала затихать Даша, пропустив еще стакан шампанского, тихо кайфовала в уголке. Часть народа уже разбрелась по койкам… вот только – далеко не все сразу решили засыпать. Снова приходилось заставлять себя не слушать, что происходит в соседней комнатушке, и гнать всякое из головы. Опять подошел Роберт, присел рядом. Даша спросила – где тут та самая стройбаза – оказалось – совсем рядом. Даша обрадовалась – были кое-какие идеи.

– А зачем тебе стройбаза? – поинтересовался Роберт.

– Машину хочу чуть укрепить.

– Ого. Умно. А справишься?

– А то делать. Коньяку, вас нанимать, у меня больше нету. А на халяву мне вы фиг что сделаете, да еще чтобы нормально…

– Ну… это да. Но есть же и другие способы… в конце-то концов, неужели мы не поможем…

Даша вдруг сообразила – Роберт уже обнимает ее левой за плечи, а правая уже лежит на ее бедре… И еще немного, и она сделает вид, что все нормально… Тьфу, блять, животное! – выругала себя Даша. И аккуратно, даже почти ласково сняла руки Роберта с себя.

– Девочка. Ну что ты ломаешься. У тебя же хуи в глазах стоят. По три в каждом. Я же вижу. Ведь хочешь же.

– Уважаемый Роберт Луисович! Несколько в отдалении отсюда – имеется древний сакральный фаллический символ. Будьте столь любезны, благоволите пройти туда, Вас там давно ждут!

-… Н-да. Ну – ладно. Извини. Забыли. А то… плечи у тебя будь здоров… а мне мой нос дорог, его беречь надо.

– Вот именно. А за все прочее – спасибо. Заночевать можно будет?

– Да ладно… ночуй. Только – место сама ищи… у меня, кстати, есть местечко – Маринка тощая, и удолбалась в ноль, так что…

– Нет, спасибо…

Попросилась спать к девчонкам, игравшим с Васькой (который давно уже дрых на табуретке), ибо оказалось – они ночуют в отдельной маленькой бытовке. Девочки захихикали и жеманно согласились, Роберт хмыкнул, кто-то глупо ржакнул. Да и пошли вы, кобели…

В бытовке оказалось тесно, нары на манер купейного вагона, столик и электрорадиатор. На ночь Даша уволокла Ваську, тревожный рюкзак и ружье, уже набитое патронами. Забравшись на верхнюю полку, приготовилась к отдыху, чувствуя себя в безопасности и покое.

Иллюзии рассеялись очень быстро.

 

6.

С утра проснулся с головной болью, да и горло как-то саднило. Мерзкое состояние. На автопилоте, как обычно, позавтракал, подумав, что бомж-пакеты начинают уже надоедать. После – снова взялся за тренировки. С пистолетом, с автоматом… решил для себя карабин называть так, так как-то проще. Оттренировавшись «насухую», решил пострелять, но спохватившись, связался с военными, вызвал пост, у которого, как оказалось, был позывной Энгельс-два – наверное, потому что на проспекте Энгельса стоят? Предупредил, что буду немного пострелять.

Сначала пострелял по забору «не целясь»…. Мдя… ну, если еще попробовать… С полусотни патрон, вроде немного понял, как-куда-чего. Но пока только именно что понял… тренироваться еще много. Потом залез на стопку поддонов у ворот – присмотрелся – ага, у дальних домов стоят столбиками несколько упырей. Ну… тут метров, наверное, двести… Или триста? А хрен знает… Попробую, как учили. Старательно выцеливая, стал стрелять. На троих ушло больше полмагазина – впрочем, больше всего на одного, двух других завалил быстро. Ну… в общем, терпимо. Тем более так далеко стрелять мне не надо – мертвяки на таком расстоянии мне не интересны, и не опасны. Впрочем, потренироваться надо – не только может быть по мертвякам стрелять – и я старательно расстрелял стоящие примерно на таком же расстоянии столбы – и надо сказать, довольно успешно, больше половины пуль попало в цель, это точно. Окончил стрельбу и набил магазины заново. Пора прошвырнуться по делам.

Еще раз проверил машину – починил все как мог, не изящно, но теперь точно надежно, проверял кувалдой и от души. Залил, ведром, перепачкавшись, солярки… вроде – все готово.

Теперь я собираюсь-готовлюсь совсем иначе, чем прежде. Шашку засунул в кабину шушвагена – все, она теперь в резерве. Тесак приладил за спину, надев небольшой рюкзачок – да вдобавок напихал в него немного всякого – и термос-бутерброды, на всякий случай, планы-то у меня размытые, может и надолго, и свитер теплый, впрочем, последний больше для комфорта, чтоб в спину не давило, пока машину веду. На поясе теперь целый арсенал – по бокам подсумки к автомату, слева кобура с пистолетом – как и сказал Иван, нашел подходящую и прорезал, теперь удобно, на пузе подсумочек с пистолетными магазинами, мешок под пустые магазины, рядом – крепкий строительный нож в ножнах. На голову опять каску – видок наверное дурацкий… но без каски никак, а что она яркая… ну, по ошибке не застрелят. Хотя – не по ошибке – проще прицелиться станет. Но другой у меня нет, а красить ее лениво.

Запихиваю в машину недовольного таким оборотом дела Черного, и, оставив хозяйство на Мухтара с котенком, выезжаю, закрыв привычно ворота. Ну, на дОбычу…

Начал с ближайших дворов – попутно присматривая, где что есть. Пока я присматривал, не особо впрочем результативно, Черный работал. Он, вредная сволочь, сам сообразил, что требуется – я открыл верхний люк, и он, сидя на кабине, призывно орал. В двух дворах это сработало – прибежали три кошки, стремительными комочками пронесясь между неподвижными столбиками упырей, и вихрем взлетев на машину. Впрочем, не все упыри были неподвижны – некоторые, шустроватые – пытались ловить животинок, и пара даже побежала за одной кошечкой – одного я снял из автомата метров с тридцать, тремя пулями, а второй напугал, с разбегу едва не вспрыгнув на машину – как вполне живой человек почти. Если бы не мой «калхозный тюненх» – то запрыгнул бы. А так только повис – ну и получил.

Кошаки тоже были разные – одинаково тощие-голодные, впрочем – и вискас для них был припасен. Один кот тут же начал орать на Черного, пытаясь устроить драку – но был за шкирку вытащен и выкинут нафиг, под ноги подходящим к машине, просыпающимся упырям. После чего вернулся едва ли не быстрее, чем летел, и тихо забился в угол кабины. То-то же.

Двор за двором, квартал за кварталом – но больше нигде ничего. И ничего особо полезного не отметил – разве кое-где магазинчики-ларечки… но еды у меня и так полно, а тут – что испортилось – то уже испортилось, а что нет – и так полежит. Хотя… может, и приберу к себе поближе чего. Заприметил несколько джипов и уазиков… не, я менять машину не хочу, это по мне так лучше, но военным… может и пригодятся. Если люди живут за городом где-то. Наверняка, такие машины должны бы цениться. Нивы, кстати, тоже, и микроавтобусы… да и Газелька вон стоит… Впрочем, такого много добра, а вездеходов поменьше. Запомню… а лучше даже запишу себе.

Решил сделать перерыв, и поехал на блок-пост – внутрикошачьи разборки, хотя и миновали острую фазу, изрядно напрягали. Но ехать, минуя еще не осмотренные дворы как-то глупо. Еще один кошак – впрочем, тот вообще просто писец… Здоровый рыжий перс, вышел на зов Черного, подошел не спеша, благо упырей было негусто, к машине – и утробно завыл. Все увещевания пропали втуне – он, похоже, больше был озабочен не сходящимися мертвецами, а черным наглецом, осмелившимся тут орать. Пришлось проехать пятнадцать метров, делая вид, что уезжаю – тут все же наглое создание немного сообразило, и, оставив клок шерсти в руке какого-то особо резвого упыря-ребятенка, соизволило восшествовать в экипаж. Где был с превеликой охотою принят… и отоварен по жопе. Не, пора на пост, иначе сейчас в кабине начнется кошачий бунт, бессмысленный и беспощадный. Последний двор, тот, где я грохнул Артурчика… даже следа практически не осталось. Ну и славно. Черный исправно орет – и изнутри начинает возражать рыжий… Черт, не попал, точнее – не по тому… но все равно заткнулся, понял. На зов Черного никто не явился, а вот наверху в доме распахнулось окно.

Оттуда машут каким-то платком. Оба-на. Вот так, в трех минутах ходьбы от поста – выжившие. Ничего не понимаю. Заткнув Черного – отвлекает! – ору сам:

– Э-гей! Жи-вы? – бля, нет, умерли… а что еще крикнуть?

– …дааа.. жи-выыы! – голос слабый, похоже старческий.

– Потерпите немного? Сейчас приедем, поможем!

– …хорошо! Ждем!

От так. Быстро на пост – сейчас все решим. Седьмой этаж… неохота рисковать. То есть оно как бы и не страшно, оружия у меня теперь дофига. Но – если рядом вояки, зачем рисковать? Конечно… премия и все такое… но, придумаем, может договоримся как. Выехал на проспект, мигнул фарами – ага, отвечают. Подрулил.

– Здравия желаю! – эт я так решил выебнуться, бо видок у меня вполне себе «военный», если не считать апельсина на голове.

– Здорово! – подходит Иван, остальные подтягиваются в меру – Как дела?

– Да, спасибо, нормально. Вот, привез живой товар – тарьщьмайор говорил – надо.

– Кошки что ль?!

– Ага. Оне самые. Четыре штуки.

– Ну, ты даешь! А ведь и вправду нужны – сегодня вон наша Манька – как заорала ночью – посмотрели – а по мосту сзади морф шароебится. Дали с пулемета, он убежал. Так что давай, выгружай! Чтоб не разбежались.

– Не бойтесь, они от живых теперь не разбегутся – я просто повыкидывал из машины всех, кроме Черного, и они моментально кинулись выражать свою радость по поводу прибытия из Ада в Чистилище. Даже рыжий благосклонно позволял трепать себя по боку щуплому солдатику – А кстати – что мне за них будет-то? Раз «не только ценный мех…»?

– Ну… а что надо?

– Мне бы одежду хорошую, типа вот как у вас, «горка», да? Да каску если есть нормальную, эта оранжевая, стремная…

– Хм… прикинем, подумаем… Сейчас и свяжусь, как раз есть о чем.

– Ишь ты, смотри как выгодно, оказывается – встревает в наш разговор тот самый подъебистый молодой – Властелин Котэ, прям. Кошачий магнат.

Даже ни на грамм. Ни на миллиметр не рисуясь. А вот просто на самом деле так. Я уже не тот, что вчера и подавно не тот, что неделю назад. Обойдетесь, цирк переехал. Подхватив ближайшую кошку, несу ее к машине – ничего, жранья хватит, а нам веселее станет. А то, понимаешь… А особо веселые – сами наловят.

– Эй-эй, ладно! Пошутить нельзя!

– Да шути, кто тебе не дает? А же не против, я еще и вместе с тобой посмеюсь, если шутка хорошая.

– Эээээ! Мужчины! Не гоните волну! Йура, свали в туман! А ты животную поставь на плоскость – все, уже все договорились, все нормально.

– Конечно нормально. Только кому-то кажется, что я тут лишнего прошу.

– Бля, да уймись ты.

– А чего? А че я не прав? – снова встревает Юра – Он и так чисто халявой жив, а тут еще и за кошек получит… Отличное дело нашел, чего сказать, завидую!

Кажется, Иван хотел что-то сказать, но я успел оказаться перед шутником раньше. Росту он повыше меня почти на голову, но смотрю я на него ровно, сквозь грудину

– Завидуешь? Так в чем дело-то. Можем махнуться. Я тут, блябуду, справлюсь. А ты поживи… там. В городе. Заодно с упырями пообщаешься. Ты их вблизи-то видел, не? – по лицу вижу, что похоже попал точно – не приходилось, наверное, много мертвяков видеть-то – А этих… морфов – как? Давай съездим, поохотимся – а награду пополам, а? Ну, соглашайся!

– Ну… Да блин, вы, такие ебнутые, и без меня неплохо обходитесь! Че я, дурак что ли!

– Не. Не дурак. Мне вот интересно, ты в город-то, недурак, часто ездишь?

– Да че ты приебался-то?! Мы вообще тут не для этого, наше дело следить, чтобы из города ничего никуда и все такое. Не наше это дело ездить и охотиться. Просто…

– Просто, Юра, иди-ка ты отсюда – вклинивается Иван. И уже мне – А ты успокойся. Если тебя это порадует – я тоже всего раз в город по-настоящему ездил. И тоже морфов вблизи не видел. И никто из наших не видел – вон, только у Костяна опыт поболее моего, два раза катался. Так что вот так… остынь, никто тебя дураком не считает, и все такое. Кстати – тебе карабин-то выписали. И патроны. Завтра привезут. И еще – ты теперь вроде как называют «охотник» – то есть сам понимаешь, в каком смысле. И не просто так, вольный, а на подряде – так что – тебе все по мере надобности помощь окажут, ну, какую смогут. Раз рация есть, то и позывной тебе официальный дали, будешь теперь «Суздаль-пять». Тебя сразу по нему узнают.

– Угу… ясно.. Здорово. А почему именно «пять»?

– А хер знает. Наверное, уже четыре есть. Так что вот так.

– Ясно. Да, тут такое дело. Насчет выживших.

– Ну?

– Если вы поможете… тут совсем рядом, я и один конечно могу, но все же… Короче, что нить за это я получу, или «несчитово»?

Говновопрос – естественно, оформим, просто кто участвовал еще – тоже долю получат, поменьше. А где?

А вот тут, рядом, в том дворе.

– Нихуясебе! А как же так?

– А хрен знает. Короче, мне бы пару людей… одного на стреме чтобы в машине, а одного со мной на подстраховку… вон, этого шутника и давайте!

– Не! Нахрен! Я с тобой никуда не поеду – сразу заявляет Юра – Ты на всю голову йобнутый, еще пристрелишь меня там. Идинахер.

– Да как хочешь… ну, есть желающие?

Не сказать охотно, но и не то что нехотя – нашелся один доброволец, а вторым поехал сам Иван. Благо рядом совсем, и на пост, если что вернуться легко. Собираются они быстро, причем Иван меняется своим автоматом на коротенький ментовский, и в добавку к имеющемуся на поясе пистолету в кобуре, берет какой-то длинноствольный красивый пистолет. Спрашиваю, что за штука такая?

– Это – «Марголин», эм-цэ-один. Спортивный, под мелкашку… Знатное оружие, точное, удобное… А сам его конструктор , Михаил Владимирович Марголин … Эх, вот это человек был. Спецназовец, по-нонешнему говоря, воевал с басмачами, ранили сильно, и ослеп. Но не сдался – работал и стал проектировать оружие – и посмотри какое – красивое, точное, надежное. Прикинь – это слепой сконструировал, а?! Легенды ходят – он и слепой сам спокойно по улице ходил, без палочки или поводыря, стрелял точно, нож кидал на звук, и вообще не сильно понять можно было, что не видит человек. И это не кино, это жизнь. И не просто жизнь, а работа. Таких людей единицы… А нам этот пистолет пригодится – точный, патронов у меня много, и мертвякам его как раз хватит.

Приехали во двор, покричали – и из окна снова ответили – точно, старушка. Выяснили, что к лестнице из квартиры выйти может, но дальше боится, на лестнице кто-то есть. Ну, и ладно, сейчас сделаем. Подогнали опять к козырьку, с него на второй… Странно, но как-то привычно… даже сердце екает и учащенно колотится привычно. Вроде как на русские горки по пятому разу. Даже вышло, что я иду впереди Ивана – впрочем, так даже спокойнее. На лестнице оказалось всего несколько упырей, и Иван так классно и быстро их отстреливал – что подошедших сзади, что передних, через плечо, оглушив меня на левое ухо – что я выстрелил всего пару раз из карабина, оба раза попав – впрочем, от этого зазвенело уже в обоих ушах, и Иван, недовольно морщась, проворчал, что лучше бы пистолетом. Однако к тому времени упыри кончились, и мы постучались в железную дверь на площадку – тут все площадки за такими дверьми, оттого, наверное, так мало упырей.

Открыла сухонькая старушка, настороженно поглядев в щелку. Потом правда, радостно заохала и прослезилась. Оказалось, она не одна. Во-первых – правнучка. Всего пол годика, ее оставили внучка с мужем, как обычно, на день, пока работают. Поскольку это происходило регулярно – запас питания, всяких памперсов и даже воды в больших бутылях был изрядный – вот они и продержались. Вот только как дальше – старушка никак не могла придумать, все-таки возраст – всякие хитрые варианты уже не для нее, да еще малышка. Меня оказывается, она признала по машине – видела, что было с Артуром, но в тот раз так перепугалась, что даже и не подумала позвать. А тут уж решилась.

А вот второй спутник бабули… Это была собачка. Какая-то малюсенькая, комнатная.

Мертвая.

Ее, оказывается, в самом начале, на прогулке укусила крыса. Которую старушка весьма сноровисто убила, раздавив каблуком – крыс в их домах было много, как ни травили их регулярно, так что опыт был. Но собачка захворала и слегла. Старушка позвонила знакомой дочки, ветеринарше – и та оказалась в теме всего происходящего, правда к тому моменту знала только про животных.

И вот в итоге – по дому бродило мертвое тельце, с надежно перемотанной скотчем мордочкой. Когда Иван деловито стал поднимать пистолет, сказав, что ну, сейчас упокоим – у старушки едва не случилась истерика. Объяснения что все – умерла, так умерла – не помогали – «Но ведь она же ходит!»

Промучавшись в объяснениях и увещеваниях минут пять, Иван просветлел и изрек:

– Ладно. Правильно. Но – по правилам санэпиднадзора – больные этим вирусом животные подлежат изоляции, с людьми и тем более с детьми их держать нельзя! Вы же не хотите, чтобы Вас санэпидстанция оштрафовала?

Это подействовало волшебным образом – старушка, причитая и плача, стала рассказывать о том, какая у нее пенсия и что штрафов не надо

– Вот, я тоже так думаю… Так что, давайте посадим собачку – вон я вижу, корзинка есть – и пока она поедет с нами, а там, потом, ее в Кронштадт отправят, в лаборат… клинику, так может быть и вылечат.

Старушка радостно заохала, ловко подхватила зомбаку, отчего мы с Иваном синхронно передернулись, и посадила ее в кошачью переноску.

– Вот, а потом за «функционирующий некроорганизм» ей, глядишь, и премию какую дадут – шепнул мне Иван – это же на самом деле нечасто такое, пригодится. Да и для опытов, наверное, удобно.

Потом старушка старательно собиралась. Поразительно, но все осталось в идеальном порядке – а она еще написала записки, внимательно проверила документы, перекрестилась, закрыла дверь и положила ключи в карман старенького пальто. Ощущения были – бабуля едет на дачу на лето. Никакой спешки, никакой паники…. То ли закалка, то ли маразм, так и не поймешь.

Путь до поста был недолог, но весел. Черный просто охуел – мало того, что собака-завтрак, так еще и дохлая. Всю дорогу слушали возмущенный кошачий мат и совершенно спокойное старушечье «Да, китенька, не нравится, не любит собачек китя, ох, не любит… ну ничего, потерпи, потерпи…» Вынос мозга, сюрреализм и опохуение. Выбрались на посту с заметным облегчением.

Нас уже встречали, про выживших сообщили по радио еще до отъезда. Прямо за бронемашинами стоит давешний микроавтобус – похоже, это теперь местная маршрутка? Похоже на то… кстати – на водительских окнах автобусика появились решетки, а остальные вообще закрыты жестью.

А у танчика нас, улыбаясь, встречал майор.

Иван как-то заметно смущается, но, подходя к майору, переходит на четкий шаг, вытягивается и с последним шагом, притопнув берцем отбивает ладонь к виску

– Ррррразррешите доложить! На вверенном…

– Ваня, у меня аж в ушах звон пошел – смеется майор, и они обнимаются – И не пытайся оправдаться – и так налицо, что похерил все мои науки и заповеди.

– Ну… рядом же совсем. А мне практика не помешает – как я могу командовать, если опыта нет?

– Ладно-ладно! Как боец? – это уже он на меня

– Орлом, Виктор Григорич. Вот, карабин ваш привез, да еще по пути морфа завалил – ну, естественно, как без этого – и майору выкладывают все в подробностях, опять ржач… да и хер с вами, смейтесь.

– А еще с какими-то бандитами повидался, на автокране катаются…

– На автокране? Урал? – поворачивается ко мне майор

– Д-да… Урал. А откуда…

– Так вот это кто! Ну, все нормально. Вчера, с утра на посту на Мурманке блокнули какую-то полусумасшедшую бабу, на автокране, с ружьем. Она вообще вся психованная, хорошо там один особняк был, опытный, притушил, а потом и разговорил. Вот она и рассказала, мол, нарвалась в вашем районе на бандитов… Тут же дали в эфир, понеслось органом по ландшафту. Теперь отмену дадим, а то я как раз заодно ориентировать приехал. Повезло тебе, кстати – говорила, чуть было не выстрелила. Шарахнула бы дуплетом, картечью.

М-да. Печально было бы сдохнуть от рук полоумной бабки с берданкой, рассекающей по всему городу на автокране… Сюрреализм полный. Только одно приходит в голову – «Какая нелепая смерть!»

– А еще вот он сегодня как раз и навел на этих выживших – Иван все нахваливает меня, прям как будто сплошь его заслуги, забавно…

– Ну? Молодец! Карабин тебе завтра привезут. А сегодня есть задание. Сколько тебе надо времени для готовности?

– Минут десять. Вот – указываю за спину – чаек, бутики сожру, проссусь и готов. Ну… патронов разве подкинете…

– Патроны будут. И не только. И одежку тебе примерно по размеру прикинули, привезут, и еще. И поесть сейчас, и кроме чая организуем. Полчаса до приезда, там подробнее расскажу. А пока в общем, все слушайте, чтоб дважды глотку не драть…

И пока я заглатываю чай с бутербродами и какой-то кашей, поданной мне в крышке от котелка, майор рассказывает об обстановке. Обстановка грустная. Выживших все меньше. Сроки подходят, кода можно продержаться. Плюс хищников все больше… ну или может и не больше, но они умнеют, и становятся все активнее. Эвакуация заканчивается, по расчетам – кто выжил, обозначил себя так или иначе, казусы вроде сегодняшней старушки, которую, со всем ее обществом живых и мертвых уже увез автобусик – редкое исключение. Так что – это он уже больше мне – сегодняшнее задание, похоже, последнее. Утвердительно-одобрительно хрюкаю, поглощая гречку с тушенкой – мол, хуйня вопрос! А майор продолжает рассказывать, как кто устроился, где сколько народу – и выходит так, что по-за кольцу и в Кронике собралось прилично народу. Прилично, конечно, по нынешним меркам. Но все же. И в городе в Петропавловке несколько тысяч. Услышав про Петропавловку, невольно мрачнею. Старательно загоняемое внутрь, трамбуемое ежедневным – поперло наружу как тесто на дрожжах. Чтобы отвлечься, благо потребление пищи завершил – вклиниваюсь с вопросом о сегодняшней поездке, но майор говорит «подожди». Ладно, подожду.

Мнут через пятнадцать от кольцевой показывается машина Уазик… нет, газик старенький, шестьдесят девятый, открытый и гламурный до беспредела. Черный, с хромом, весь при всем…

– О, летит… пархатая бестия – усмехается майор – Такого кадра вы, поди, еще не встречали. Изенька-шобь-ты-сдох. Ща начнется.

Газик приближается, и лихо, со скрипом тормозит. Из-за руля картинно, не открывая дверцы, выпрыгивает фигура… Да, это точно, такого вживую я еще не видел. Мелкопятнистый камуфляж, ремни-подсумки-портупеи, кобура на поясе, за спиной ранец, на голове кепи, в перчатках, в руке автомат. Чисто эсесовец-разведчик или там парашютист какой из кино. И морда типично киношная – лицо эдакое «хищное», нос орлиный… Немец какой, штоле?

– Прошу любить и жаловать – Израиль Соломонович Зондерюден, собственной персоной – изрекает майор – Отдельный еврей особого назначения, по совместительству недобитый фашист.

– Таки Виктор Григорович! Я за прошлый раз помню, но таки поверьте, в иной раз можете и не успеть на прием поймать! Изя сука злопамятный, как слон.

– Израиль Соломоныч, завязывай – смеется майор – давай к делу. Вот тот, с кем ты поедешь…

Опа, вот так новость. Ну да ладно… Ща разберемся…

– Это? А шо, оно таки могет? Оно хоть команды-то знает? Ну, там, сидеть, лежать, фас, профиль… А то иначе как?

От сука. Ну, погоди. Нехер тут выделываться, я себе цену теперь знаю, лишнего не возьму, но и свое хуй отдам.

– Не ссы, эсесман хуев. Знаю команды, и тебя, блять, так и быть, научу. Только «дай лапу» не стану учить – кому твои фошиздские грабки нужны? Обойдемся.

На секунду повисла тишина, а побелевший Изя, брякнув автомат на капот газика, сходу рванулся ко мне, весьма сноровисто поднимая грабки к плечам. Ага, щаз. Комплекции он моей примерно, так что, прокатит. Делаю старый трюк – поймав момент, изворачиваюсь и сгибаюсь, нанося «удар копчиком». Изя такого не ожидал, и летит натурально чуть ли не кубарем. Вскакивает, бросается снова… а я стою сложив лапки на груди. И вокруг – веселый ржач. Поневоле ему приходится остановиться.

– Ну, как мне им командовать, товарищ майор? Он же на ногах не стоит!

– Да я тебя, сейчас, сука…

– А-атставить! Изя, ушел в обратно – это включился майор

– Да он, сучара ща у меня…

– Я сказал – отставить. Старшим идет он. Ты на подмоге. Все ясно?

– А таки с чего это, а?!

– А с того это. Что ты ни разу без брони в там не был, а он уже не первый раз едет в туда, и что характерно – постоянно и в обратно, понял? И ездил все один.

Задор Изи как-то угас. Проворчав что-то насчет «сочтемся», отходит к машине. Впрочем, мы с майором и Иваном подходим туда же… и как ни странно, спустя полминуты общаемся вполне нормально. Как, смеясь, изрек майор – «ритуальный танец исполнен, можно хлопать». Изя вполне нормально общается, и походу даже рад, что не он старший. А я только сейчас соображаю – что оно мне тоже бы нафиг надо. Ничего хорошего быть старшим. Естественно, потрепавшись в общем, таки уцепил Изин автомат. Самый настоящий Шмайссер, гляди-ка! И патроны самые настоящие в магазине. И пистолет – ну, естественно – Парабеллум. Тоже вполне боевой. Откуда еврей в Питере взял нулевые по виду и вполне рабочие шмайссер и парабеллум и патроны к ним – и спрашивать бесполезно. Во-первых, и так ясно, а во-вторых, все равно не скажет. Да, понтовый пацанчик, нечего сказать…

В машине оказывается и кое-что для меня. Одежда, правда, на размер побольше – та самая «горка» – ну, сойдет. Вдогонку к ней – хорошие кожаные краги. И шлем.

Шлем фашистско-натовского вида, но пластиковый, и очень легкий. Майор говорит – что это противоударный, по форме как настоящий, но от пуль не спасет. Но от всякого остального – запросто, и весит вдвое почти меньше, всего восемьсот грамм.

Ну, в общем – то, что надо. Споро переодеваюсь – и теперь выгляжу очень и очень «по-настоящему». Хотя, закралась мысль, что отчасти уже и стал настоящим, немножко.

Еще в машине были менее безопасные гостинцы. Сначала попроще – целая коробка фальшфейеров – ну, эт я еще знаю. Хорошая придумка, ясно все.

А потом – четыре штуки гранат. Такие, консервные банки с трубочкой. Майор сказал, что это со склада, эргэ-сорок-два, старые, но хорошие.

И уже с запалами. Под снисходительным взглядом Изи, майор объяснил мне, где чего прижать-дернуть и как кидать. Ок, ясно, не тупой, разберусь. Советует использовать против плотных групп зомби, например в коридорах, но не забывать укрыться самому. Ладно… посмотрим. По две гранаты в сумочке на ремень на человека и по паре фальшфейеров – их Изя сунул просто под ремень, а я под резинку рукава куртки. Вроде, нормально. Однако такие приготовления не радуют – и еще меньше радует щедрость, с которой меня одаривают патронами – десять кубиков пистолетных, десять автоматных. Изя ворчит что-то, но, похоже – ему патроны за свой счет. Впрочем, и у него не мало. Самое время прояснить, что за жопа ждет впереди. А то как-то нехорошо уже знобит… и вообще стоять тут на сквозняке холодно.

Вскоре даже Изя не горит особым задором. Оказывается, в районе Северного проспекта, в каком-то торговом центре заблокирована группа живых, около десятка. Причем почти все – здоровые, молодые мужики. Но упырей там столько, что выйти нереально – точнее говоря – выходить нет смысла, много вокруг мертвяков. И что самое неприятное – к ним уже приходил хищник. Пока не добрался и вроде бы ушел… но – кто знает. Изя все ворчит за кто покроет его расходы, на что майор резонно напоминает о премии – а я невесело рассуждаю, глядя на Изин автомат. Он мне, кстати, не понравился. Красиво и стильно, но тяжелее, пожалуй, моего. И целиться неудобно, разве «от пуза», но это же без толку… даже с откинутым прикладом неудобно. А главное – я так уже прикидываю – супротив хищника он не потянет, поди. Патрончик не того. Почти как в моем пистолете, да и в парабеллуме похожие. То есть – только мой и остается. Однако.

Наконец, вроде бы все – мы готовы. Немного в шутку, но и всерьез – предлагаю кому-нибудь с поста присоединиться к нам, за долю – но к удивлению – все резко идут в отказ. Вот те раз, никому награда не нужна, что ли? Ну, ладно, больше достанется – и с этими словами лезу в шушваген. Страдальчески кривясь от неказистого вида конструкции, надо полагать, Изя залезает с другой стороны в кабину. Тронули. По пути рассуждаю вслух об такой инертности вояк на посту – заработок же предлагали! Внезапно Изя, срывающимся голосом говорит, что и он бы не поехал.

– Ээээ… эт как? Че так?

– А ничо. Знаешь, как таких, как ты, называют?: Йобнутые, не иначе. Вы же маньяки – ездить … ТУДА. Сами, да еще как на работу.

– Оба… А что такого? Я так в городе и живу… на окраине, правда.

– В Озерках?

– Не, один.

Даже теперь не знаю, чего Изю больше нервирует – цель поездки или моя персона. Нервно перебирая пальцами ремень автомата, интересуется – а я кто по жизни был… ну, – «до»? Отвечаю, что да как и он немного успокаивается. Потом нервно рассказывает, что едет вытаскивать отца. Иначе фиг бы он поехал. Потом рассказывает, болтая без умолку, что он вовсе не нацист, а все это от протеста, потому что жиды хуже фашистов, и ему иначе стыдно, но вообще он «за наших», и всегда девятого мая цветы на братские могилы носит. В этой форме, правда, которая впрочем, не эсэсовская, а очень похожая бундесверовская. И что фамилия у него вовсе не Зондерюден, и вообще все это понты и показуха, потому что все еврея норовят обидеть. И еще…

Расходится так, что приходится деликатно затыкать – приехали! Станция Хацепетовка, освобождаем вагоны!

Впрочем, сначала осмотримся. Майор рассказал, что можно пройти к ним по лестнице, типа эвакуационный… ага, есть, вон она! Подруливаем, вход в эдакой нише, задом… отлично. Ну… еще раз проверяемся – все стволы с патронами, гранаты, магазины… Изя нервно закусил губу, держа автомат двумя руками, я тоже поудобнее перехватываю к плечу свой… еще раз проверили. Начали!

Пробежали по ступенькам к дверям – никто не помешал, внутрь! Первый этаж – дверь закрыта, чисто…. Дальше… Изя тычет мне в спину стволом, матерю его и советую так не делать… второй… площадка, тут проход к лифтам и выход в холл…. А там… там таки да. И уже идут к нам. Бегом, с этими потом! Третий, наш… Оп-па! Тут их немеряно! Столпились и стоят… ща мы их…

Грохот выстрелов оглушает – валятся один, два… и внезапно вся кучка разбегается – причем только пара рванула вниз, к нам! Коротко дважды татакнул шмайссер – а Изя стрелок неплохой – готовы! Наверх… чорт, лестница назад слева, коридор направо…

– Изя, прикрой!

– Твою мать, я шо, бронипоизд имени Кларочки Целки, во все стороны пулять?!

Он строчит по поднимающимся снизу, и крутясь контролирует верхних, вот стих, наверное, меняет магазин, опять начал… Я отстреливаю патрон за патроном в темные мечущиеся фигуры в глубине коридора… Они падают, но не часто, вот и мне пора сменить… так… нормально, не уронил! В мешок пустой… Н-на, сам вылез, отлично… что же вы такие шустрые?!

– Граната!

Еб твою мать… впрыгиваю в коридор, в спину меня толкает Изя… Ну?! Где???!!!…

Ой, бля…

Жахнуло конкретно, пылью мотнуло с лестницы.

– Изя, сзади держи! – как сквозь вату…

– Понял!

Вперед, вперед… под ногами попадаются тела тех, что я свалил… а остальные как-то странно жмутся в глухом закутке напротив – и я иду, шаг за шагом, отстреливая с каждым шагом по паре патрон, стараясь попасть с коротких остановок… Почему они там теснятся? Пора менять…

– Изя, как там?

– Все нормально, лезут вяло!

Меняю магазин – и в этот момент один упырь кидается ко мне… чорт. Не успеваю. Ну и хер с тобой. Пистолет плавно выходит из кобуры, и почти в упор с вытянутой руки опрокидывает упыря. От так. Еще один, высунувшийся было, замешкался… и тут справа, оттуда, где, по идее, и есть цель нашего визита – грохнул выстрел От стены что-то отлетело, и упырь спрятался – и я спокойно дострелил, как в тире, всех четверых, последних из жавшихся в закутке.

– Эй! Не стреляй! Свои! – хер знает, из чего они там, но получить неохота.

– Идите, открыто!

Шмайссер тарахтит напоследок длинной очередью, и мы, проскочив недлинный коридорчик, вываливаемся за приветливо приоткрытую железную дверь.

Подсобка что ли, или венткамера какая… фигпоймет, темновато. Мужики, причем не старые в основном… постепенно глаза привыкают, под потолком два узеньких окошка-щели – ага, вот у двери стоит эдакий типичный «малдаване римонт квартира». А в руках – эге, вот он с чего. Пистолет для дюбелей.

Ну, все ясно – они тут заперлись, и отстреливали упырей, а те отстрелянных жрали и пошустрели. Но запомнили, что в створе появляться опасно, вот и жались в закутке и на лестнице.

Они молчат. А я пока не могу отдышаться, и запыхался где-то, сам не заметил, и отплевываю пыль. Изя тоже молчит. Вдруг из-за спин проталкивается пожилой сухонький мужчина типичной семитской внешности:

– Изя! Боже ш мой! Как ти выглядишь! С оружием! И что за гой в военном с тобою? Ти опять за старое?! Шо сказал би нашь дэдушка…

– Папа – с трудом переводя дыхание, отвечает Изя – мы с Вами не общались уже таки пять лет – но шобь Ви знали – сегодня у мине праздник. Я пришел с Вами за все рассчитаться.

– Изя. Израиль. Ты смеещь так угрожать мнэ, твоему отцу?! Я…

– Папа. Я таки уже давно живу с русскими и таки да – стал во многом как они, о чем только рад. Но сегодня – сегодня слово рассчитаться – имеет самый приятный для Вас смысл. Этот смысл – заплатить по счету. Вы, папа, меня невероятно обязали, когда-то потратив время и получив при том удовольствие – отчего в итоге возник я. И я был, как Вы всегда говорили, в неоплатном долгу перед Вами, папа. Но сегодня – день, когда сбываются мечты. Сегодня я, потратив чуть больше времени и получив чуть меньше удовольствия, чем Вы некогда – отдаю Вам этот долг. Полностью, и без остатка. И не надо благодарить – благодарите нашу маман. Она наказала мне три года назад беречь Вас и оберегать, не бросать в беде. Маман, если Вы меня слышите – я таки так и поступил. Все, милый папа, мы сейчас пройдем до некомфортабельного автомобиля, проедем в некомфортабельные гойские поселения, там я Вас сдам на руки необразованным поцам в военном – и надеюсь более никогда не встретить. Мы таки квиты.

Завершив сей монолог, Изя достал фляжку и стал полоскать горло. Папа стоял, остолбенев, а я по-быстрому раздавал цэ-у. Запихнув так и не оправившегося от шока изиного папу в центр, выстроил группу, Изю вперед, молдаванин с пистолетом на стреме, по центру, я замыкаю… Пошли!

Сначала спокойно, в коридоре татакает несколько раз шмайссер, и тишина – дальше, до лестницы, тоже нормально, а вот там… Дальше все смешалось, стрельба стала постоянной, я, кажется, потерял один магазин. Ушли оба фальшфейера, но они прогорали быстро, а со второго этажа напирала самая натуральная толпа – тупых, медленных и безбашенных мертвяков. Изя тоже выбросил фальшфееры – и пока они горели, мы проскочили этаж, теперь мое дело задержать. Отходить быстро, по лестнице, заваленной телами, да еще стрелять и перезаряжаться не выходит, оттого я пячусь, буквально по шагам, по ступенькам, а они все напирают… М-мать, наши уже внизу! Решаюсь, и выдергиваю банку гранаты Кольцо… майор говорил – очень сильно… Есть! На! Граната летит в толпу…. И отскакивает от тела какого-то упыря, чуть ли не на пол пути обратно ко мне! Остолбенев, стою секунду, потом пытаюсь, отойти, присесть на лестнице… падаю на жопу, чорт… приходится скорчиться, закрыв голову руками, уткнувшись в воняющий ацетоном и гнилью труп… Не блевать! Не…

Жахнуло снова отменно. Ага, там куча – ясное дело, шевелятся, но и переломанные наверно, да и просто пока распутаются… Теперь – вниз, скорее. Наши уже на улице, Изя бестолково топчется у машины.

– Изя, на крышу, паси!

– Понял! – закинув автомат за спину, он легко вскарабкивается наверх, достает пистолет – разумно, автомат прибережет, а подходящих одиночек пистолетом снимет. Открываю люк, начинаем загружаться. Так, сменить магазин! Пустой в сумку, новый, теперь патрон…

Сверху, из вынесенного взрывом гранат окна на лестнице вылетает белесоватая туша, и с размаху хрястается прямо передо мной. От неожиданности теряю секунду – и сильный удар выбивает автомат из рук… Тут же еще удар, по каске – и я просто отлетаю, брякнувшись об асфальт… если бы не рюкзачок и шлем – пиздец бы мне сразу. Хотя и так… Хищник присел, сейчас прыгнет… Взгляд нашарил автомат – у колена, на ремешке пристегнут… но кроме глазами – ничего больше не успеваю, он уже вот-вот… пистолет?…

Молодой парень, стоявший в очереди на загрузку крайним, с криком бросился вперед, с ходу впечатав кулак в башку хищнику. Выглядело это, словно пятилетний ткнул тяжеленную боксерскую грушу. Подтягивая за ремешок к себе автомат, я как завороженный смотрел на то, как хищник, едва мотнув головой, в мгновение, одним ударом лап сплющил парню голову… только брызги пошли… Развел лапы, тело осело вниз… снова поворачивается ко мне… хорошо смотришься на прицеле, тварь! Полмагазина, один за другим патроны отстреливаются в оскаленную морду… вот он уже упал… вскочив, подбегаю и достреливаю остальное, до щелчка… хочется еще и тесаком отходить. На улице, только сейчас заметил, идет мелкий дождь, холодно – а я весь взмок. Сзади сверху материться Изя… Последний, торопясь лезет в бункер…

– Стой!

– А? Че? –

– Помогай! – вдвоем мы подхватываем парня и подаем тело в бункер

– Это зачем? – спрашивает кто-то изнутри. Наверное, глаза у меня стали такие, что вопрос отпал сам. Подтолкнул последнего, закрыл дверь.

– Едем? – это сверху Изя

– Постой… ща.

– Че там еще?! – вполне четко слышно истерические нотки в его голосе

– Да ничо. Добычу ща привяжу – схватив сверток троса, заранее уложенного под скосом бункера, быстро, под маты Изи, приматываю конец к крюку, а из второго делаю петлю на ноги хищника. Вроде, так. Сверху, матерясь, изя с хищной мордой отстреливает упырей. Да, кино и немцы. Картина маслом. Приходит неуместная мысль, о том, что мол – если, поскребя русского найдешь татарина, то поскребя немца – отыщешь еврея…

– Изя, давай за руль! Я наверх!

Кое-как залезаю, и усаживаюсь поверх бункера. Поехали. Сука, теперь не просто дождь, а с ветром… Мокро и холодно до костей.

Хищника я почти ждал. Даже жаждал, с какой-то радостной злобой отметил его появление. Опять почти там же – угол Есенина. Поскакал из-за новостроя… странно, я думал, из больницы они… Крикнул Изе, чтоб сбавил ход – и влегкую снял хищника… ну, примерно десятью пулями, правда, почти в упор. Заставил нещадно матерящегося Изю тормозить, и потом привязывал второго, причем пришлось связать два буксира – сдать нормально назад мешал первый трофей, а из мужиков никто выходить и помочь тащить не согласился. Ну а дальше до поста доехали без приключений.

На посту нас встретили воистину как будто мы герои. Когда я сполз с машины и вяло вякнул про «двух морфов притащили» – вообще повисло молчание. Изя выбрался из кабины, пошатываясь, встал рядом, прислонившись к машине – видок у него потрепанный, и не такой киношно-правильный… но – «настоящий». Начинают, опасливо косясь на туши за машиной, вылезать спасенные – их принимают приехавшие на облепленном решетками ПАЗике люди, эмчээсовчы что ли. Майор, осмотрев все это, подошел, и хлопнув по плечу, сказал:

– Ну, докладывай.

А че докладывать? Рассказываю все как есть. Во рту пересохло, и вообще знобит, херово как-то. Изя дополняет, это, конечно, не доклад, а рассказ, но иначе сейчас не могу. Майор слушает, потом начинает ругаться, что фальшфееров мало взяли – целая же коробка была! Ну, не сообразили… Рассказываю про погибшего парня. Его тело уже вытащили из машины. Выслушав, майор одним рыком выстраивает всех, даже спасенных, и кратко излагает простую мысль – вот этот парень – герой. Вот блять что в кино и в книжках – вот оно так. И спасенные ему в том числе обязаны жизнью. Тут выяснилось, что даже имени его толком никто не знает, то ли Вася, то ли Валя, то ли Валера… Вот так, безымянный герой… Майор скомандовал, и все, у кого было оружие, вскинули его вверх. Команда, залп… Эмчээсники обещают «похоронить по– человечески» – это сейчас тоже очень много значит, похоже. Ну, вот и все. Майор, правда, еще напоминает – есть еще герои и живые – и показывает на нас с Изей. Изя смешно смущается… да и я, наверное, тоже. Впрочем, что-то мне совсем хреново, голова кружиться начинает. Постепенно все как-то приходит в нормальное движение. Я, присев на корточки у колеса машины, набиваю магазины… Вслух сожалею, что потерял таки один. Через несколько секунд мне всовывают в руки набитый новенький магазин. Спрашиваю – в счет премии, что ли? Майор на полном серьезе говорит – что – этот спишут и так. Как «необходимую помощь охотнику». А премия потом будет. Два морфа это серьезно. Их, кстати, уже оттащили в сторонку и отвязали. Жарко, пот градом. Снимаю каску – ого! На ней три четких, прямых белых царапины. Глубокие, ровные, как машиной сделанные. Да, приложил, зверюга.

Изя, на удивление молча и без причитаний, набивает магазины, разложившись на капоте своей машины. Завершив, приводит все в порядок, оправляется, и подходит к нам.

– Разрешите, товарищ майор. Все, я готов, могу ехать?

– Езжай, Изя… ты сегодня молодец. Карабин выпишут, будь спокоен. Заедешь в Кронштадт и получишь, так быстрее будет.

– Рад стараться… а при хорошем гешефте – тем более! – они смеются, и пожимают руки. Изя поворачивается ко мне – Ну… командир… Извини, если что не так. Я бы с тобой и еще раз пошел, имей в виду.

– Взаимно… Израиль Соломоныч…

Смеемся, пожимаем руки – и он идет к газику, с ходу ловко в него запрыгнув. Едва завел, как у машины нарисовался его папа, уже взявшись за ручку двери.

– Секунду, папа! – Изя разворачивается, и, едва папа подходит снова, полуобернувшись, изрекает – ПапА! Таки еще раз повторю – сегодня у мну в душе невероятный праздник! Я вернул все долги и могу быть щассилффф! Так что, дорогой мой родитель, незабвенный Соломон Лейбович… Идите нахер!

И, с прокрутом стартанув, газик уносится с моста. Высказав все, что он думает об чадушке, Соломон Лейбович недовольно лезет в автобус. «Характер, бля» – ворчит майор. Я, с трудом выпутавшись из рюкзака, достаю термос, и допиваю остатки холодного уже чая… Хорошо, что термос металлический, вон как помялся… В горле сухо, состояние как с похмелья… по вискам течет пот.

– Тарьщмайор… я поеду… устал что-то. Ну, вы уж там посчитайте, чего куда за морфов-то.

– Давай-давай, езжай, что-то ты совсем скис… отдыхай!

Вытащли из броневика дрыхнущего черного, которого оставлял тут, запихнул его в кабину, взгромоздился сам, едва не сорвавшись с подножки – совсем что-то того… Развернулся, и покатил домой. Ворота открывал совсем плохой, колотило всерьез. Я промок и промерз насквозь… скорее домой. Придя, бросил жранья Мухтару и кошакам, и поплелся наверх… Поставил чай, и начал сдирать с себя куртку и штаны, промокшие «в ноль»… М-мать, что так саднит руку-то? Стащил перчатку, и увидел пересекающую внешнюю поверхность кисти длинную, глубокую царапину – как резцом чикнули. Совсем как на шлеме. И из нее сочилась кровь.

* * *

Девчушки тихо что-то обсуждали, постоянно смеялись и хихикали, но постепенно Даша привыкла и уже совсем стала задремывать. Да и они вроде затихли. Сон уже стал постепенно наплывать.. снилось что-то приятное… море, пляж… ветерок приятно ласкает тело… нет, даже не ветерок… но ласкает…. И очень даже умело… как однако хорошо… наверное, это…

Даша вынырнула из дремы – море и солнце пропали, а вот все остальное – нет. Две малолетние извращенки весьма недвусмысленно намеревались совершить с ней то, что в общем-то вполне можно бы и охарактеризовать как «насильственные действия сексуального характера». И очень настойчиво и умело. Даша принялась неловко сопротивляться, несколько скованно – блин, дети же почти! – но это девчонок только раззадорило и развеселило. Еще немного – и Даша поняла – так дело продолжится, и она сама побежит к Роберту в койку. А еще спустя немного бесполезного сопротивления – поняла, что может даже и не побежит…

Разозлившись, все же всерьез рыпнулась. Получив по паре оплеух и пощечин (вполсилы, впрочем, да где там – в четверть…) и предупреждение, что завтра народу явятся с подбитыми гляделками, девчушки отстали… хотя и не сказать расстроенные. И, завалившись вместе на одну койку, продолжили утешаться уже вдвоем, ничуть не смущаясь Дашиным присутствием… даже вроде как наоборот. Зар-р-азы, подумала Даша. Завернуть голову в одеяло или засунуть под подушку – не помогло. Такое впечатление – старательно работали на публику… а может просто и в самом деле эмоции так поперли. Плюнув, Даша слезла, и обувшись, вышла на улицу – курить.

На улице было прохладно, снежная крупа так и сыпала, понемногу. Гулянка затихала, угасали последние возгласы веселья. На баркасе маячила неподвижная фигура…

Даша выкурила уже две сигареты, так и не рискуя вернуться в домик – ну их нафиг, малолетних лесбиянок! Стала уже даже замерзать, притопывая и ежась… Дверь главного блока распахнулась, оттуда выхлестнулось какое-то тело… уцепилось за косяк, стало справлять нужду. Заметив деликатно кашлянувшую Дашу, тело понятливо хмыкнуло, и галантно отвернулось, не прерывая процесс. Завершив же (впрочем, по мнению Даши – с явным нарушением технологии и неоконченостью цикла), тело повернулось, обозрело ее, очевидно, произвело анализ ситуации, и, заржав, провалилось обратно в блок. А Даша плюнула, и отправилась в домик. Маленькие проказницы уже дрыхли в обнимку, очевидно успешно завершив утехи, так что Даша, с облегчением вздохнув, отключила нагреватель и полезла спать.

На этот раз спокойно и до утра.

Утром проснулась рано – вот и славно. Девчонки так же дрыхли, забавно посапывая – и как только ухитряются уместиться вдвоем на неширокой койке? Ну да мелкие еще, тощие… Дурочки, вам бы мужиков нормальных надо, а не ерундой всякой маяться, подумала Даша. Включила опять нагреватель – выстыло за ночь, вскипятила чайку и залила пакетик каши, нарубала бутерброд – девчонки неплохо устроились, а Даша решила, что имеет право на моральную компенсацию. Позавтракав, подхватила барахло и Ваську … потом подошла, заботливо поправила-подоткнула девочкам сползшее одеяло и вышла. Снег прекратился, было еще темно, но в блоке горел свет. Кто ж такой ранний? надо проверить, да и типа попрощаться, решила Даша.

В блоке ее ждала картина маслом. «После пьянки». Стол в объедках и пустой таре, тела на полках и просто на полу… на диванчике в непринужденной позе дрыхла голая девица. Посередине всего восседал на стуле Бретер. Даша отметила – пистолет за поясом, на бедре. Глаза вроде прикрыты… спит или дремлет?

– Эй… спишь? – тихонько позвала она – Эй!

Глаза чуть приоткрылись – ровно как у «спящего» кота – «Да, именно сплю… че надо?!»

– Ну… это… я поехала? Пока короче, всем привет – Даша сделала ручкой.

Бретер без паузы сделал ответный жест – «доброго пути, скатертью по жопе!» – и поднял, наконец, веки. Уже выходя, Даша подумала, что глаза у него совсем трезвые и не укуренные.

Слышно было – на посту уже тоже проснулись – перед загородкой торчала здоровенная фура и типичный сын Полесья, судя по акценту, возмущенно жаловался на «этых поханцыв, шоп их усех скручило», которые «прострэлыв колесо, насылу уехав, чуть у кувет нэ завлылся!»

Вчерашний толстячок матерился и все ругал каких-то военных, из КамАЗа с печкой кто-то сипло отругивался… нормальный бардак, подумала Даша – значит, все будет в итоге нормально. Новый ЗиЛок завелся хорошо – ну да, вчера все проверила перед сном. Выехала, прикрыв ворота – нехорошо оставлять так, но закрыть просто некому… авось, обойдется. И поехала на стройбазу.

На стройбазе было спокойно – ворота заперты на проволоку, внутри тишина и покой. Осмотрелась – ага, как и предполагала, брали в основном всякое особо полезное – но тут много, а то что ей надо – так и вообще никому более не потребовалось. Ну и славненько. Правда, придется попотеть…

Попотеть пришлось изрядно. Мешки с песком, суки, тяжеленные – по пятьдесят кило… Спина ныть начала уже на втором десятке. Заложила лобовое стекло «по глаза», примотав, как получилось – вроде не должно разъехаться, если по-ровному ехать, правую дверь до середины стекла, благо и мешков с песком, и веревок-тросов нашлось в изобилии. Еще и в кабину пришлось из фанерки загородку сделать – а то вся эта баррикада на резком повороте завалит – никакой пули не надо. Но зато – теперь с этой стороны ее фиг достанешь, пожалуй, и из пулемета. В кабине стало тесно, вещи буквально подпирали, но ей и Ваське место еще осталось. Бочки в кузове обложила кирпичами, отгородив горбылем часть кузова, туда же запаски – и на их место, за кабиной, тоже навалила мешков – все, суки, теперь стреляйте, сколько влезет! Оставалась водительская дверь и окна. Тут ничего не придумывалось, и решила сделать перекур. Когда уже докурила, ее окрикнули:

– Эй! Чего не подождала?

Обернувшись, Даша увидела у ворот Роберта – пешком, что ли, дошел? Недалеко, конечно, но все же.

– А чего ждать? Мне ж ехать надо.

– Так помог бы.

– А у меня коньяку больше нет. И давать за помощь не охота. Лучше пусть спина болит, чем сам понял что.

– Гордая, типа? А что так помочь могу – это не?

Роберт действительно помог – фиг знает, насколько это серьезно, но с его помощью приколотили на дверь аж десять слоев профнастила… ну, по крайней мере – что-то. Когда завершали – ворота открылись и на территорию вкатился ЗиЛ, с гомонящей оравой в кузове.

– О, наконец-то – Роберт поморщился – Опять этого укурка полчаса уговаривали выйти, а потом еще отпаивали пивом – иначе он ехать не может…

– Кого, Бретера? – спросила Даша – Он же вроде трезвый был…

– Ага, ща. Он не трезвый с тех пор, как к нам попал, вечно укуренный. Хотя Наташка опять бредит, что он к ней ночью приходил – ну, она это постоянно… Хорошо, что все вроде собрались – сейчас там Маринка патронов нам заработает… А мы тут подкалымим, скоро приедут за материалом…

– Ну, а я поехала – сказала Даша – спасибо за помощь!

И, вскочив на подножку, легко дотянулась – чмокнула Роберта в щетинистую щеку, запрыгнула в кабину, с трудом закрыв отяжеленную дверь, завела мотор. Немного смущенный Роберт помахал вслед, все остальные тоже похмельно-эмоционально провожали, особенно старались девчонки, посылая Даше воздушные поцелуи, чем несказанно веселили прочих. Тьфу, блять, ну совсем безбашенные девки, подумала Даша. У ворот бибикнула – и ей еще раз жестом пожелало пути – на сей раз почти совершенно бесчувственно-пьяное тело, разметавшееся на куче керамзита рядом с грузовиком.

Дорога не утомляла, груженая машина бежала плавно, да и покрытие было весьма приличным. Проскочила тихие деревеньки, темные и мертвые, Иссад, снова Мурманка-Кола, И дальше – тишина и покой. Проехала мертвый Сясьстрой – похоже, совсем плохо. Ни огонька, ни прочего признака жизни, многочисленные столбики упырей, брошенные машины… Мост через Сясь цел – ну и отлично… дальше!

В Потанино заметила дымы из труб – ага, живые! Но дома вдали от дороги, а сворачивать неохота – хрен их знает, кто они, и почему. Проехала мимо – потом расскажет, кому надо, решат.

А вот в Паше снова обстреляли. Даша снизила скорость перед мостом – и из придорожного хотеля, справа, раздались выстрелы, грохнуло по кабине. С-суки… Дав газу, ушла вперед – вроде по кузову еще было… Пролетела Пашу – больше никто не помешал, отъехав, как в дежа-вю, остановилась, осмотрела – ага, ерунда – в дверь, мешки с песком помогли. Из чего-то малокалиберного стреляли – но ковыряться не стала, пофиг.

Потом все шло опять спокойно – если забыть – то совсем ничего не изменилось… Грустно как-то… и с каждым километром все тревожнее, что-то скребет внутри… Даша сама не заметила, как стала притоптывать газ – и уже неслась выжимая максимум…. Одумалась, сбавила… сердце так и екает, нервы надо лечить, ага, доеду – и стразу к психологу…

Сворачивать за Шамокшей не стала – там ближе, но дорога полный атас. Поехала по Коле, до моста, а там через бублик в Лодейное с другого края.

…Мост через Свирь был разрушен. Не так, как на Волхове – тут именно больше всего похоже на кадры из Югославии – середина упала в воду, да и на остатках зияют пробоины. Грубо и в спешке его ломали, похоже. Совсем нехорошо стало, ледяная волна прошла в груди. Свернула, покатила, мимо пустого поста ДПС, дальше… Не сразу поняла, что не так – давно не была дома… или… или просто мозг не воспринимал.

Города не было. Совсем. Черная, закопченная земля, ямы и воронки, обломки стен, как гнилые зубья, какие-то опаленные пни и кустики… Даша в оцепенении катила по бывшему родному городу, узнавая… нет, скорее – опознавая местность… Наверное, так опознают родственника после пожара… На асфальте – следы – рубчатые полоски от гусениц.

Задыхаясь от плача, с трудом различая дорогу сквозь слезы, Даша подъехала…. К дому? Ну да. Это место. Вот и… дом.

Заглушила, вылезла в звенящую тишину, сжимая ружье… Хоть бы мертвяк какой… Господи, как же хочется хоть кого-то убить! Пристрелить, высадив все патроны, и потом бить прикладом и всем, что попадется…. Господи, знать бы, кого убить…

Васька, спокойно муркнув, серым ручейком вылился из кабины, подбежал, теранувшись башкой об сапог. Немного отпустило. Пошла смотреть.

Дом выгорел весь, осталась кирпичная коробка стен. Внутри – кучи сора, головни… все холодное, и даже запах не сильный. Запах гари, и никакого другого запаха. Отцовский Ка-семьсот-пятьдесят стоял там, где всегда, рядом с сараем – сгоревший начисто.

Нигде ничего, никаких проясняющих признаков. Осмотрела стены дома – нет, если кирпич и потрескался-осыпался, то скорее всего – от жара. Ага, вот – на дальней стене – четкие отметины. Воронка, а в ней блестит что-то. Пулевые отметины, ничто другое. Дом их строили после войны, никаких бандитских разборок вроде бы отродясь тут не было – так что – свежее. Ну-ка… пройдя метров сто, за развалинами соседских домов – этим повезло меньше, тут и стена обрушена, нашла что-то интересное – несколько кучек гильз. Россыпи приличные, по полсотне, похоже – с одного места каждая… гильзы вроде автоматные, маленькие, и калибр небольшой. Непонятно… так упырей не отстреливают… да и нету их, упырей-то, и трупов нету. Вообще, проезжая город не увидела ни одного… хотя, оно и понятно. Но тут-то что? Стоп, отметины на стене – но от этих. Эти вот судя по всему – отсюда, за фундаментом прячась, стреляли. А значит… значит – перестрелка была, ага. Вот оттуда, если прикинуть… Прошла еще немного – ага, вот и «ответные» – такие же три кучки, те же патроны… Ничего не понятно. Гильзы потемнели, со ржавчинкой, не сегодня, не вчера… Кто, с кем, почему? Но в любом случае еще меньше радости (ха, радости, да… чтоб вы там все так радовались… суки… кто? А не известно… кто-то… кого убить и то мало…) – уж если тут так жарят из автоматов, патронов не жалея – то ей тут будет неуютно…

Подошла обратно к дому… провела, пачкаясь в саже, по скелету мотоцикла, подошла ближе, погладила обугленные остатки косяка… Дом, милый дом… Как не хотелось ей сюда приезжать из Питера, от новой своей жизни… и как пусто, больно и холодно теперь в сердце… наверное, оно – сердце – стало теперь таким – пустое, закопченное и холодное, мертвое… Вытерев тыльной стороной ладони глаза, Даша полезла в кабину, позвав Ваську. Все, добралась домой, нечего сказать…

…В районе пристани все было не так плохо. Похоже, неизвестные разрушители отчего-то озлобились лишь на частный сектор, по ту сторону железки. Тут же – совершенно целые дома, правда корябанный гусеницами асфальт, несколько сгоревших авто, но в целом – ни намека на тот ужас, что творился совсем рядом. Ничего не понятно. Но и тут упырей не видно. Подъехала к дому сестры – все цело. Странно, парадные все нараспашку… и дом напротив – тоже. Ясно, что замки без электричества отключились – но все двери открыты настеж и подперты… что еще такое…

С ружьем наготове, позвав Ваську – на счастье тот не заупрямился – пошла в парадное. Котенок принюхивался, но не боялся. Да и Даша не чуяла никакого запаха. Лестница была пуста. А на дверях квартир – отметины. Вот взломанная и заколоченная грубо дверь – и на ней наклейка. «Не влезай – убьет!» – и череп. Все ясно, и даже не смешно.

Васька тоже ощетинился на эту дверь, впрочем, не более. А вот тут – нормальная дверь… потрогала – заперто. Белым маркером, размашисто «1В-12»… на соседней так же… на следующем этаже – похожая картина – две с подписями, те же буквы-цифры, одна взломана, но без черепа, и не заколочена. Попробовала – открыто. Василий заинтересованно обнюхивает косяк, жмурясь… И не пахнет ничем таким. Прошла, неприятно ежась – чужой дом, еще сохранивший какие-то запахи жизни… Никого.

Квартира сестры так же была пуста, со взломанной дверью. Соседние – заколочены, с черепами… В квартире – некоторый беспорядок… Сестра всегда была немного неряхой, так что и не поймешь. Никаких особых зацепок… а быть тут очень тяжело. Тут все как раньше…

Выбежала на улицу – там все по прежнему, даже солнышко выглянуло, словно издеваясь… Почему издеваясь? Наверное, потому что казалось – теперь всегда должно быть мрачно и плохо… ан нет. Жизнь идет – вон и птички чирикают… Пригревает… Жизнь идет, а жить не хочется.

Проверила соседние парадные, потом дом напротив – все так же. Разве буквы и цифры другие встретились, да в паре мест на лестницах четкие следы от пуль и засохшие темные пятна на стене и полу, почти без запаха уже… и больше ничего.

Внезапно – в мирной, неуместно-умильной весенней тишине – татакнула короткая очередь… не близко, но и не далеко, похоже, в промке у Свирской Победы… еще, и еще… еще… Второй автомат, и похоже – третий… Длинными лупят, на полмагазина… ага, бахнуло ружье, в ответ похоже, и снова, три подряд – кто-то садит из самозарядки… снова автоматы, яростно, не жалея… что за черт?! Уезжать…? А куда? Внезапно откуда-то из глубины поперла дикая, неодолимая злоба. Мать вашу так, твари, сволочи, ублюдки! Вы все сделали, чтобы мне НЕКУДА было бежать, хотя открыт весь мир… А раз так – я не побегу. Я приду к вам, и вы мне за все ответите, суки.

Метнувшись в машину, на ходу подхватив котенка, Даша в каком-то злобном азарте пролетела не разбирая дороги до железки, а дальше, благо мертвяков так и не видно – решила пешком. Сразу за гаражами, ага… а если вот та, в обход… вскоре на видела всю картину. У какого-то двухэтажного домика с сарями, мастерская что ли какая, стояла машина…. Странного вида, гробик на колесах, какой-то броневик, и не сказать что совсем убогий, похоже, из УАЗика сделанный… На его капоте неподвижно лежал человек в камуфляжном бушлате, и судя по всему – лежал уже совсем… да и голова в крови. За валяющимися рядом какими-то бетонными балками – очевидно, кто-то прятался, временами окатывая врага залпами картечи из чего-то самозарядного. В ответ сыпали трое с автоматами – одного Даша немного видела, двух других только по звуку. Похоже, они накрыли приехавших на броневичке, убив одного, но второй успел спрятаться – и теперь они не дают ему добраться до машины, и сами пытаются обойти его. Впрочем, они тоже попрятались в каком-то развалившемся еще черте сколько лет назад строении – и их там не достать, но и сами они очевидно не рассчитывали, что придется атаковать – вокруг сарая открытое место, и тот, кого Даша видела, выбравшись наружу – прятался за кучей старых покрышек, по-нигерски стреляя поднятым поверх них автоматом., но двинуться куда либо не решался – огонь от машины был хоть и не точный, но видно и там патронов не жалели. Кто кого и зачем-почему стреляет – совершенно непонятно… Нет, все же сразу не стоит. Прикинув, куда отпрыгнуть, Даша сняла ружье с предохранителя и крикнула:

Эй! – тут же откатившись в сторону.

Несколько секунд стояла тишина, а потом от кучи покрышек и из домика затрещали автоматы, осыпая пулями примерно в ту сторону, откуда она крикнула. Ну, вот и отлично, решила Даша – теперь мне проще определиться – и пофиг кто тут кто на самом деле. Мне уже все равно.

На такой дистанции картечь не обязательна – дробь тоже придет вполне себе неплохо. Ага, высунулся! – Н-на! Вбогадушумать… мимо, дернула спуск… цевье…

Пришлось чуть высунуться и поднять ствол – иначе неудобно – тут же рядом полетела земля – ага, второй из дома – но ему сектора не хватит, а наугад… а без разницы, наугад прилетит или цельно. Съябывать надо – а сначала – два подряд по окну – н-на!, еще… И нахер, нахер, в мертвый сектор…. Черт, так она на перелете того, от машины – а картечью схватить да еще вроде как и не свое – совсем не улыбается…еще дальше, практически в тыл тем что в домике – но там опять окна…. Даша отползала все дальше… чорт, так уже дробью не пойдет! Лежа на боку, сменила на картечь – и еще добила картечью… Нахер надо было, а? Идея ввязаться уже совсем не казалась хорошей – автоматы прочесывали пулями землю где-то далеко от того места, где она была сейчас, но стоит ей выстрелить…. Осторожно выглянула, прикрываясь от домика ржавым ободом какого-то огромного колеса – не то КрАЗовского, не то вообще от трактора. Ага, вот он, сучонок, в покрышках валяется. Сейчас, погоди… сам спрятался, в узкую щель как в амбразуру смотрит, а ходули-то торчат, пятками кверху – да еще и шерудит ими, упирается поудобнее… ну вот сейчас ты и получишь! Старательно прицелившись, Даша выстрелила. Ноги дернулись, и невидимый стрелок заорал – есть! Тут же зазвенел обод, задрожал мелко под ударами – ух, сука! Это как же он – высунуться должен был чуть не наполовину из окна, чтоб точно так сюда стрелять… или сменил позицию? Даша шевельнулась, и тут же снова запел под пулями обод… От тварь… Внезапно грохнуло ружье, и от домика донесся сдавленный мат – автоматчик неосмотрительно подставился под картечь от машины…. Ага, так его, суку! Впрочем, тут же ожил второй автомат в домике – Даша видела, как взрывается пылью поверхность бетона – но, скорее всего – не достанет, опоздал. Раненый, похоже, вышел из игры – так и продолжал выть, значит попала хорошо. А вот мы тогда поможем… Даша выглянула, как суслик из-за обода – в окне никого – а ну-ка! Выскочила, пробежала вперед – она теперь на виду у стрелка от машины – но он вроде как с ней выходит заодно… на всякий случай перебежала «гусиным шагом» еще, скрывшись и от него за кучей покрышек с раненным… Окно на прицеле… какое-то шевеление – на! Картечь высекла пыль на углу простенка… ага, так, сидите тихо! Еще кто кого прижал! Кинула взгляд на то место, где был раненный – не шарахнул бы, оклемавшись… аааа, вон оно что! Он уже оклемался немного, не воет, а стонет, но автомат-то – тю-тю! Лежит по эту сторону «баррикады»! Отлично! … да ведь не просто отлично… автомат – «это пять!». Дашу охватил азарт. Добила еще патрон, взяла два в руку – и решилась. Приставными, боком поскакала, пригибаясь, к куче, дважды грохнув «по окну» – не попала даже в окно, но никто и не подумал сунуться. Словно поняв, или по совпадению – грохнул серию стрелок от машины – совсем хорошо – третий патрон – поверх бруствера из покрышек, над головой раненного – и прыжок… Мать его! Он уже пистолет достал! А ведь – и не подумала! Хорошо, что зажался, испугавшись выстрела, прикрыл лицо руками… – на! Приклад пришел точно за ухо, по обтянутой черной банданой голове – есть контакт – обмяк, пистолет выпал! Перезарядив на ударе, Даша высадила еще один в окно – тихо сидеть, я сказала! Добила магазин, подхватила пистолет…. Ну, теперь до автомата бы добраться, и…

Домик вдруг взорвался, полетел во все стороны клубами силикатной пыли… Дук-дук-дук… И снова – взрываются стены, причем снаружи и на обратной стороне… так повторялось раза три, потом часть стены завалилась… В тишине стал слышен вой мотора… Даша, подхватив автомат, присела за кучей, рядом с бессознательным все еще раненным, выглянула…

Все, пиздец. Суши весла, сливай чай. Приплыли. За сараями, петляя, рыскал и тыкался, гроб броневика. Странного светло-зеленого, а не защитного, цвета, да и сам по себе какой-то… старинный, что ли… как из кино про Советскую Армию годов семидесятых… Но вполне настоящий.

И как он может работать – доказал. Даша поежилась – кирпичный сараюшка в клубах пыли наглядно показывал, что рыпаться не выйдет… Пора отсюда…. Чорт! И уйти не выйдет – уже совсем рядом перебегают фигуры в камуфляже… Что делать?…

– Эй! За колесами! Вылазь, не тронем, все видели, не боись!

Ща. Конечно.

– Че вам надо?! Валите отсюда, я вас не трогала! Вы кто вообще такие?

– Мы то сводный патруль самообороны, а ты кто?

– А я… – Даша задумалась… – А я просто мимо проходила! Ваших не трогала, и нефиг меня трогать!

– Да никто тебя не тронет, не боись! Говорю же! Вылазь, поговорим!

– Так я и поверю! Иди сюда сам, поговорим, а остальные пусть подождут!

– Ладно, иду! – даже со смехом отвечает, сука… хотя – чего ему боятся… да и вообще – хотели бы урыть – дали бы еще с броневика, только ошметки бы остались… чорт, что делать-то…

Зашуршали под шагами покрышки – ага, над верхом показалась серая ушанка, голова, плечи, вот и весь по пояс, автомат на плече, руки на ремне…

– Ого… Да тут у нас амазонка! Ну, девушка, удивлен!

– Чего от меня надо?

– Да… ничего. Просто. Поговорим, расскажете, что чего… да и все.

– Нечего рассказывать. Приехала и влипла вот. Ничего не знаю.

– Откуда приехали-то?

– Из… издалека…

– Хм. И зачем?

– …домой…

Прозвучало это не хорошо. Не хотела Даша, чтобы так прозвучало. Может, не заметит? Заметил…

– Эге… ясно… извините… Ну, это… вы, вот что – автомат-то опустите – правда, никто вас не тронет… вам даже наоборот, за помощь наверное поощрение будет – этого бандита вы завалили же? – военный указал подбородком на раненного.

– Я. Только он живой. Я его ранила, и прикладам по репе приложила.

– Ого! – он обернулся – Парни! Тут пленный!

– Э! Стоять! – Даша покрепче сжала автомат – Нихуя! Мне срать какой вы патруль и что за самооборона! Я эту сволочь прижала, трофеи мои!

– Да успокойся ты! Трофеи отдадим, сразу тут и снимем все… а пленный-то тебе зачем? В сексуальное рабство? Так он может не тово! Не выдержит!

– Ну… низачем… Тогда ладно… А не наебете?

– Да ты сестренка ваще… Нет, не наебем – засмеялся военный – Даже наоборот – за живого бандита точно премия будет, немалая.

– Ну… ладно… – Даша, собственно, соглашалась уже «для престижу» – кучу покрышек обступили военные – оружия на нее никто не направлял, и смотрели больше с интересом – но глупо было бы как-то спорить или сопротивляться.

В развалинах сарайчика грохнул выстрел, и еще.

– Что там? – крикнул военный

– Оба готовы, уже шевелиться стали. Тут вообще все в фарш, Колюня дал угля…

– Ясно… ну, что? – берите этого, тащите к врачам, пусть лечат пока… а там в поселке решат.

Все закрутилось, пошла суета – и что самое приятное, на Дашу никто не обращал явно внимания, не посягнул на автомат (а пистолет она уже прибрала в карман), ружье даже подняли и подали… Ну, не стоит расслабляться, но… пока неплохо. Раненого, не особо церемонясь, оттащили к машине, Даша пошла следом. Проходя мимо броневичка, немного поежилась – да, убитый на капоте выглядел… наверное так, как и должен выглядеть, получив пулю, а то и не одну, в голову… За балками оказался даже не один человек, а двое – и у обоих суетились люди в военном, бинтуя и делая еще что-то медицинское. Один из раненных лежал неподвижно, второй же сидел, прислоняясь спиной к балкам. Мужчина лет под пятьдесят, с недлинной окладистой седоватой бородой, в джинсах и куртке, поверх которой была надета самодельная разгрузка из джинсового жилета. Глаза хитро-веселые, несмотря на то, что ему бинтовали руку, причем судя по количеству крови на бинтах – всерьез прилетело, не царапина. Здоровой правой рукой он приобнимал карабин – вроде, Вепрь, двенадцатого калибра – а вон рядом и несколько пустых магазинов валяется. Второй такой же карабин валялся рядом с убитым на броневичке, а рядом с другим раненным лежала двустволка.

– Спасибо, девушка – сказал бородач – Если бы не вы… Мы вам обязаны, как ни банально звучит. Если бы не вы – могли бы наши и не успеть.

– Не за что – вежливо ответила Даша – Я случайно тут оказалась.

– А неважно, как и почему – важно, что помогли. С меня должок. Да и Пашку теперь, скорее всего, вытащат – он кивнул на второго раненного, лекаря вишь говорят – нормально. А еще и пленного взяли – ну, тут и комендант одарит, всерьез.

– А не откажусь. Не то время, чтоб отказываться.

– А и правильно! – и бородач весело ей подмигнул.

Раненного бандита уже привели в чувство, и «раскулачили». Даша поглядывала по сорочьи, боком – а как, не соврут? Все равно рыпаться бесполезно… Нет, не обманули. Подошел тот военный – он на куче казался высокого росту, а на самом деле – чуть выше Даши и щуплый, с изрезанным морщинами и загорелым лицом с веселыми глазами, на погонах дохрена звездочек. Отдал трофеи – ну, неплохо. Магазины к автомату, шесть штук, один пустой, кобура и два магазина к пистолету – такому же Макарову, как сменянный на машину… еще патроны в пачках, две круглые гранаты… только их не хватало… Даша даже боязливо отдернула руку… чорт… Разгрузка под все это, нож в ножнах, фонарик…

– А это что? – Даша указала военному на кучку – цепочка, украшения какие-то, кольцо.

– Это – он глянул – Ну… в кармане было. Ваш трофей, как договорились.

– Бля! – Даша брезгливо отдернула руку, вскочила – Вы что, охуели?! Вы думаете, я… Да, блять, вы как думаете, откуда он это взял? Он педик, что ли брошку носить?! Заберите это нахрен себе…. С такими трофеями!

– Ну… вы же сами сказали – «Все трофеи мои!» – военный говорил архисерьезно, откровенно смеясь глазами – Вот – и принесли – для учету.

– Ага. Спасибо – Даша брезгливо стряхнула на землю кучку, и стала примерять разгрузку… великовата, надо подогнать… как это тут… блин…Вскоре разгрузку прямо на ней подгонял военный, быстро и сноровисто, впрочем, пару раз Даша тихонько гавкнула «Руки!» – на что тот, комично похохатывая, заявлял, что «Что вы, что вы! И в мыслях не имел!». Разместила все трофеи, перезарядила автомат – ружье с патронташем теперь вроде как и лишнее… за спину пока что. Ну… надо как-то сваливать? …Или… – не надо?

– …Таварисч капитан! А таварисч капитан! – настойчиво зудел бородач – А я те говорю – это заказ коменданта! Я же не для себя, для опчества стараюсь!

– Митрич! Не еби мне мозги! «Для обчества!» Не для себя, ага. Не-пи-зди. Я в курсе, сколько чего и как коменд тебе выкатит. Не надо ля-ля. Мои парни не грузчики. Раненого заберем, машину вести сможешь – пиздуй домой. Ничего я тебе грузить не стану.

– Жопа ты, Вова! Я…

– Ты еще за бензин не отдал – а знаешь, сколько шестидесятка жрет его? Я в курсе, что комендант тебе спишет – но потом. А пока – шиш.

– От бля…

– От и бля… и вообще – надо было не зажимать, когда просили… бобер ты эдакий…

– Вспомнил, блять! Сколько уж прошло! С двадцать третьего!

– А похуй. Нефиг было жаждущим служивым людям отказывать, да еще говорить обидное… все, десант, к машине! – и он отвернулся и пошел к броневику. Проходя мимо Даши, подтормозил – Девушка, надеюсь, вы с нами? Куда вы одна, пешком…

– Я не пешком, тут недалеко у меня машина… грузовик…

– Грузовик? – оживился Митрич – Грузовик! Капитан! Будь человеком! Дай людей!

– Хуй тебе, Митрич, а не люди – весело ответил капитан уже с брони – вот сделаешь мне такой же броневичок – тогда будем дружить – А вас, девушка, надеюсь увидеть у нас, в расположении.

– У вас… где?

– Как где… а, ну да… В Свирьстрое, на ГЭС. Как подъедете…

– Езжай, капитан, езжай – влез Митрич – Я девушке объясню… езжай, жопа в погонах!…

И оба весело заржали – судя по всему, отношения у этой парочки были давно-дружественные, и приступы вреднючести этому были не помеха. Едва броневик чуть отъехал, Митрич обратился к Даше:

А какой у вас грузовик?

…Митрич бродил вокруг ЗиЛка, как кот вокруг горы сосисок… только что слюни по бороде не текли. «Ах, какая… ну надо же… вот бы и нам… эх!». Даша даже заволновалась – не подавится ли слюной… Они подъехали на его броневичке – точно, бывший УАЗик – внутри тесно, крыши нет, только решетка с брезентом, через верх и залезать… Но толщина стенок внушала – миллиметров восемь… Катился резво, ничего не скажешь.

По пути Митрич гордо сказал, что сами сделали – и теперь ставят на поток – комендант такой же заказал.

Даша смотрела, как он нарезает третий круг вокруг машины и все пыталась сложить картинку – и ничего не получалось… спросить? А о чем? С чего начать? Тут Митрич сам подошел.

– Дашенька, тут такое дело… я понимаю, предлагать это девушке… Но – видите, как я неудачно руку-то… В общем, мы сюда чего поехали-то… там, в мастерской у Пашки – там значит, электроника. Всякая. Камеры парковочные, рации… много всего, что мне надо. Пашка-то теперь не скоро оклемается, но сынишка-то его – он грамотный, еще и почище батьки… короче, мне бы эти штуки… Ну, позарез надо! Там коробочки эти… нетяжелые… а? Я – обещаю – кроме, что с меня и так причитается – отплачу! Дашенька, не сомневайтесь! Хотите так частью возьмите – как товар рации ой как в ходу! Если в ваш грузовик – так нам вообще сюда особо больше и ездить не надо… А вояки-то пока патрулем пройдут к Каномке, там где-то логово этих, тут еще и второй бэтээр ходит – и нам никто не помешает… а?

…На втором часу работы Даша всерьез пожалела, что согласилась – впрочем, Митрич сказал «десятую часть» за труды – а это выходило немало. Коробки нетяжелые, но много – не только радиостанции и камеры, но и ксенон, еще какая-то электронно-автомобильная ерунда… инструмент, всякие расходники… ну точно, бобер – Митрич решил забрать все. Когда он вслух стал рассуждать о верстаке – Даша послала его по матушке, заявив, что это уже за гранью добра и зла. Митрич горестно очнулся, но вынужден был торопливо согласится. Потом, узнав, что военные пока не собираются уходить, прочесывая зачем-то местность по берегу Каномки (в броневичке была рация, и Митрич быстро выяснил всю обстановку), сели перекурить – и даже вскипятили керосиновой лампой чай. Тут уж Даша насела на Митрича с расспросами… Он сначала пытался отвечать, а потом стал просто рассказывать…

– Ну…. Если сначала-то… Сначала… не помню. Вот убей Бог не помню. Из Питера вести пришли, потом связь пропала. Потом как-то началось, случаи на окраинах, слухи… милиция по городу носится, то-се… Потом разом как-то… И началось. Ну, страшно, конечно. Я-то при оружии – вот веприка давно прикупил… ну, специфика бизнеса и вообще люблю. Да и Беркема почитывал, чтоб ему с его блять карканьем… докаркался. Да, так вот, сначала по городу пошел слух – сдать все оружие…. А через час наоборот, мол, кто с оружием – все вперед стрелять зомби… тогда уже все как-то знали, но толку-то… Кто своего хоть и покусанного-то… Короче, потом ночь была самая страшная. Свет погас, стрельба, крики, пожары… А потом пришла армия.

С Петрозаводска перебросили. Кто, чего, сколько – я не понимаю особо-то. Наши-то – вон, они откопали уж потом эти гробы, с учебных. А там – все новенькое, с иголочки, я такой техники и не видал. Все в респираторах, в химзащите… Ну и они жестко… Вывезли, отфильтровали, и потом дальше, в Подпорожье – там как-то еще быстрее вычистили… А тут с катюш этих, многоствольных, всяких, ракетами…. Все что за железкой – там особо много было, вывозили то аж на маталыгах…. Ну, тягач такой, на гусеницах, бронированный, с пулеметом, ага… Да, так потом выжгли и еще раз на бээмпэшках с десантом прошли… Вычистили практически в ноль. Что? Нет, кто жив вывезли, а выжгли все, что не накрыло – то огнеметами и просто поджигали. Заразу что ли выпалить хотели?.. Да, всех кто выжил – в Подпорожье… Нет, они все дисциплинированно, все трупы на окраине у товарной в котлован и бульдозером… А эту-то часть почистили, и вывезли, но уже жечь не стали. А потом ушли за мост… и по мосту чем-то издаля жахнули. И все. Потом наши тут сами, и вояки и менты, ну тут и началось – разлады пошли, то се – и до стрельбы разом… потом как-то устаканилось, и все кто остался – на нижнюю ГЭС подался, в Свирьстрой – а военные там лагерь организовали… Что? Почему не в Подпорожье… а черт разберет. Что-то там не так пошло – я же сначала, пока неразбериха-то была, хотел прокатиться-то… Да, у нас же с покойным моим компаньоном точка-то в Свирьке была, там и обосновались, и семьи наши туда, так вот – поехал, а там… дорога горелыми машинами забита, и нехорошо так горелыми… и вообще. А потом вояки на мосту-то на Яндебе позицию поставили против оттуда, и даже пушки приволокли, в лесу наперекрес поставили, замаскировали… стомиллиметровки, я такие знаю – видел на службе-то… И все, никого туда не пускают. Потом на Мунгале тоже еще позицию поставили и даже танк вкопали, шестьдесятвторой… Там, в Подпорожье-то, есть такие танки точно, я на параде раз на девятое видел…. Видно против них и есть это все… что-то там не сложилось не знаю, мне это знать не надо… А вот мы-то так… Не, на ГЭС безопасно, там все электричеством опутано, ток дают, никакой мертвяк не пролезет – убьет нахрен, да и боятся они, чуют, ну да там и у людей волос дыбом встает…. Чего не вернулись? А тут что-то на подстанции случилось, надо смотреть, а электрики говорят непросто… Да и зачем уже – нас мало, кто не успел в Подпорожье-то… Нет, военные на тот берег никого не брали… А мы вот остатками осели в Свирьке… А сюда ездим, пока только мы, за всяким. В Каномке-то, ну, за речкой уже, там нетронуто, там и обосновались бандюги какие-то. Мосты еще военные взорвали, так что техникой туда не пройти, а так соваться… в общем, без броневика ныне в город опасно… нет, не обязательно, но если…. Нас вот и так прихватили, но это Васька, упокой Господи, шалопай… Сейчас надо будет его прибрать, отвезти – вроде он один, но все равно надо… А так машин брошенных много, они и по трассе ездят… нет, не много, ну, кто их знает, но немного… десяток, два, три… но как там они… вот потому за пленного много добра будет. Раньше-то только раз двоих убили. А? Мы? Мы… поехали вот из Пашкиной мастерской-то… ну, да… ну вот, как обычно, втроем – взяли бы немного, но с гарантией… А Васька… нельзя, говорят, плохо-то, но блин… Знал же – его дело сидеть и не высовываться, на рации, и смотреть – вон Пашкин-то малой – камеру приспособил, как раз до того выбрали из магазина-то – камеру и экран прилепил – как на перископе поднимай и смотри, да с увеличением, башку и не высовывай… И предупредит, и прикроет, и подъехал бы забрал – наша броня-то автомат держит… А он… прости Господи на дурном слове… Полез на капот, курить, да из себя рембу строить… Ну и… и нас тоже подвел… А эти-то похоже знали, где нас ждать, засаду-то сделали… мы же наведывались еще до того сюда, да и видно помнили… У Пашки-то кто только ксенон и музыку из этих дурачков не ставил… Да, вот так вот… Подсобишь мне, доча? Ваську-то… Уж прости, но вишь, Вовка-капитан-то, сердит шибко… на День Красной Армии им не налил, так припомнил… Ну, обозвал дармоедами, что ж теперь? Поможешь? Ну не бросать же его так… а Вовка упрямый, гад, это он специально… И осторожнее с ним, это… он до женского полу-то ходок еще тот… Ага, ну, пойдем, сейчас я подъеду обратно туда, за Васей-то… Дашенька, ты не думай, я дед-то такой… скуповатый, но я все же припомню, не обижу…

Митрич еще долго распинался и суетился, но Даша особо его не слушала… Очень много чего надо бы обдумать, очень… Почти машинально помогла с телом Василия, даже очнулась и какие-то эмоции пошли когда уже практически загрузили. Коснулась уже холодной руки и только тогда накатило, передернулась… А вокруг пригревает солнышко, и какие-то пичуги опять скандалят в кустах. И скоро зазеленеет первая травка, набухнут и лопнут листьями почки на деревьях… Природе невдомек, что эта весна уже совсем не такая, как прежде, и таких как прежде – больше не будет… ну, или если и будут – то очень не скоро.

На повороте к Свирьстрою самый настоящий… нет, даже не блок-пост или там застава… настоящее укрепление – бункер из блоков, окопы, колючая проволока спиралями… Что-то тут неспокойно, и, хотя ни одного мертвяка не встретила – как-то… в воздухе напряжение есть. Митрич подъехал к шлагбауму первым, вылез, стал что-то объяснять, но судя по отмашке – уже все в курсе. Пропитого вида мент в кожанке и с несуразно болтающимся чуть ли не подмышкой автоматом подошел, буквально всунул опухшую рожу в кабину, и спросил документы. Получив их, взял, подержал, делая вид, что читает, и отдал обратно, выразив нечто служебносоответствующее, после чего вновь ушел в будку и выпал из реальности. Ну и славно, судя по всему – это тут типа мишки-талисмана – потому как Митрич общался с военными, и они-то и подняли шлагбаум.

Свирьстрой раньше был самым малочисленным поселком городского типа в области, но теперь население увеличилось почти вдвое, по словам Митрича, с тысячи до почти двух. Из них почти двести человек военных, и милиции немного, да охрана ГЭС. Но места всем хватало, тем более что военные частью жили в палатках. Дашу не слушая отговорок поселили в домике, где обустроились семьи Митрича и всех его компаньонов. Был проведен общий сбор всех семейных, и на нем Митрич живописал в красках, об эпической Битве у Сарая, где коварные враги едва не одолели, но храбрая воительница на огнедышащем драконе… ну, дракон ждал в укрытии, а воительница сама, лично, не только заборола врагов, но и даже в полон забрала! Почти без помощи довольно трусливых, надо сказать, и, несомненно, очень черствых душою военных. Которые даже не соизволили… впрочем, не о том! Так вот, воительница всех спасла, и даже раненый Павел Степаныч скоро поправится.

Даша смущалась и краснела, женщины всхлипывали, сын Павла Степаныча, тоже Павел, высоченный худой парень в очках, смешно мял в руках салфетку, а сын самого Митрича, Сережа, симпатичный сероглазый здоровяк призывного возраста, вообще глядел на Дашу как на кинозвезду… Раскрасневшись, Даша пыталась пробормотать, что мол все было не совсем так, но кто это стал бы слушать… Но тут внезапно пришло спасение – прибыл офицер – Дашу приглашали к коменданту.

Комендант Илья Ильич, седой усатый мужчина, в кителе с погонами как и у того военного в городе – значит, наверное, тоже – капитан? – медленно ходил взад-вперед по кабинету. Рассказанное Дашей его не удивило, судя по всему, но и не обрадовало.

– Значит, в Питере тоже…. И даже хуже…

– Да. Если так посмотреть – гораздо хуже. Ничего такого, организованного не было… Даже так организованного…

– Да уж. Кто-то жестко тут все решал, тут сработала система – приказ есть – приказ выполнен…. Даже от кого приказ – не всегда ясно… особенно такой мелочи как мы. Но и на самом деле, пока были петрозаводцы – все шло нормально, жестко но в меру. А что сначала стали выжигать и потом мост взорвали – это какие-то умные головы в штабе… видать, инструкции вскрыли, на случай войны.

– А скажите.. – Даша напряглась невольно – А если в ваших списках нет – то это значит….

– Ничего это не значит – отрубил капитан – ровным счетом ничего. За списки тех кто на территории отвечу, а остальное… В Подпорожье вывозили организованно, но учет шел по адресам, а кто-то сам, своим ходом уезжал. Пока не…

– А что там? – Даша старательно сделала наивные глаза – Я могу туда съездить?

– Там…. – капитан в задумчивости подошел к окну – Там… Говорите, армия под Питером немало так уцелела?

– Ну… есть… говорят, что воевали даже с какими-то бандитами… и танки и вертолеты… И так… много – Даша не знала точно, но решила – надо не показывать особо виду, один хрен вряд ли кто проверит…

– Ага… танки… танки, это хорошо… а вертолеты – еще лучше… А у нас тут… Это, конечно, лучше бы не трепать… Хотя – чего мы тут скрывать будем, все равно скоро так или иначе все узнают… В общем – там сейчас очень жестко. Есть у нас там… источник… и потому информация точная. Там всю власть прибрала группа военных… самая настоящая хунта, иначе и не скажешь. Причем прибрали жестко, со стрельбой и провозглашением революции. С повешением администрации и массовыми расстрелами всяких бандитов и ментов и просто мутных. И национализацией собственности. Там теперь самый натуральный военный коммунизм. Вот так вот.

– Они там что, вкрай охуели? – вырвалось у Даши

– А вот именно так. Там что-то такое вышло… Вроде, по слухам, их отправили в Мандроги, там какая-то шишка отдыхала… и пока они там «обеспечивали» не углядели и с семьями в городке… в общем, крышу посрывало, да и раньше были намеки… Короче – там сейчас жесткая коммуна. Очень жесткая. Ничего личного в собственности, все общее, все работают, всем все поровну… надо сказать – сами эти ребята получают все и вкалывают наравне… по крайней мере нет данных, что это только внешне или как еще. Но – никому никаких послаблений. И – мера пресечения только одна – смерть. А что самое плохое – весь мир для них враги. Когда только пришли слухи, пошел туда бэтээр, контакт наладить, как положено, с белым флажком… и все. Потом на самолетике, есть тут у нас любитель один, слетал – стоит бэтээр сгоревший на трассе. А дальше – три танка на шоссе. Им потом и записку сбрасывали, и по радио… бесполезно. Ноль реакции. Самолетик чуть не сбили. Там объявлено, что мы – кучка бандитов, несущих вред и тэ дэ… Вроде планов на нас двинуть там особо и нет… но мы и к этому готовы. Хотя только этого тут не хватало.

Даша сидела как на плохом кино – вроде, так похоже на правду, а поверить не выходит. Из раздумий ее вернул голос коменданта.

– Знаете, девушка… раз вы из Питера к нам добрались…. Да по пути столько всего… Мое вам предложение и совет. Одной вам в Подпорожье ловить нечего. Да и нам там ничего не светит… пока. Конечно…. Попробуем кое-что… но не скоро. Пока там сильны эти… правители… Так вот что. Мой вам совет. И просьба. Возвращайтесь в Питер.

…До дома Митрича добралась как в тумане – внезапно, наверное, от ощущения безопасности (даже автомат с собой не потащила, правда, пистолет был на поясе) – накатила усталость. Напомнил о себе сустав – изрядно ему сегодня досталось, ныл несильной постоянной тягучей болью… мышцы завтра на ногах будут болеть… Да и вообще… Просидели долго, пришел еще один, милицейский, стал тоже расспрашивать, потом еще говорили… Скоро уж и сумерки – день пролетел незаметно за хлопотами. Прошла по поселку, практически не смотря по сторонам – один раз только глаз зачепился – странная фигура попалась навстречу… Даша даже головой тряхнула… что за наваждение… Словно растиражированный в Советском Союзе образ Воина-Победителя сошел с экрана или плаката =– Навстречу ей прошел крупный мужчина, в старого вида военной форме, сапогах, в зеленой каске и плащ-палатке. На груди у него висел автомат ППШ с круглым магазином. Чудны дела твои, Господи! Проводив его взглядом, Даша потащилась дальше…

Придя, снова попала в атмосферу опеки и сюсюкания… что было как нельзя кстати. Тут, на ГЭС, каки в Волхове – все блага цивилизации сохранились. Даже компьютеры работали и Пашка-младший, по согласованию с комендантом соорудил какую-то сеть, благо этим раньше и занимался. Было светло, тепло, и из кранов шла горячая вода. Как объяснил Митрич, ГЭС обычно пускали в пиковые значения, но теперь будет работать один агрегат постоянно, благо потреблять почти некому. Военные вывезли много продовольствия из города, всем вроде всего хватало. Пока тут сохранялась такая тревожная, натянутая… так и лезло слово «прифронтовая» тишина. Дома все были огорожены заборами с проволокой, и Даше сразу пояснили – по сигналу тревоги и просто на ночь после одиннадцати – на них подают ток, и такое же заграждение идет по периметру. Хотя упырей в самом поселке почти и не видели – приехавших покусанных изолировали, а потом только от пробки на Подпорожье досаждали, пока военные не зачистили. Так что это больше было мерой профилактики… и успокоения нервов. По случаю «чудесного избавления» в доме намечалось торжество – хозяйки суетились, в большой комнате на первом этаже собралась мужская компания – и в том числе тот самый Вова-капитан – очевидно, близилось примирение и подписание пактов о безоговорочной дружбе на век на целый месяц, не иначе. Поговорив с бойкой девчушкой лет десяти, Даша выяснила – в доме не просто есть удобства – есть то, что было предметом ее вожделений последние дни – ванна с душем и горячей водой… и даже с пеной! Урча, как кот, тащащий Сосису, Даша рванула к себе. Кстати Васька вполне освоился, моментально забыв о Даше – в доме не оказалось иной животинки, и он стал несомненным любимцем всех детишек, да и взрослых. Даша легко простила ему предательство – она и сама бы может «предалась»… но разговор с Ильей Ильичем не давал покоя. Она взяла время на раздумье, не отвечая сразу – хотя ответ знала изначально. Ясно, что тут заваривается нехорошая каша… и в центре этой каши, возможно, ее родные… если они живы. И не расхлебав каши – не выяснить. А если уж хлебать – то и ложка нужна побольше… То, что она второй раз решила играть роль Хлестакова, намекая на то, что она «не что либо как» и не несчастной одиночкой на перекладных из Питера добралась, а чуть ли не «по заданию»… ну, уж как минимум «не просто так» – на этот раз сыграло плохую шутку. Ну, может и не плохую… но пришлось за слова отвечать. Впрочем, это все завтра, завтра… а сегодня – после торжественного ужина, ее ждет горячая ванна с пеной, душ… мррррр… и теплая мягкая постель потом… Даша даже прижмурилась от предвкушения.

Ужин был действительно шикарен. Мясо в ягодах, маринады… Вовка-капитан притащил, как он сказал, «примародеренный» дорогущий коньяк, и мужики налегли на него, причем капитан, под неодобрительное сопение Митрича все норовил уговорить Дашку «на пятьдесят грамм настоящей Франции». Но она выбрала какое-то особенно вкусное пиво, как обмолвилась жена Павла Степаныча, Ксения «у москвича прикупленное». Потом, уже изрядно наевшись, перешла вместе с остальными женщинами на наливки… потом… потом, кажется, Вова все же налил ей коньяку… но от второй спасла бойкая девчушка, чья-то племянница или еще кто… врубила музыку и стала «показывать класс» – очевидно, занималась где-то… до. Вскоре Даша сообразила, что она танцует с ней на пару, и даже наперегонки, причем танец все больше уходил в сторону тех заведений, куда детей принципиально не пускают… Сережа свет Митрич смотрел на нее открыв рот, раскрасневшийся от коньяка Вова-капитан только крутил головой, сам Митрич весело смеялся… Веселье остановилось, только когда Даша неловко наступила, и чуть не упала от резкой боли в суставе – перебор, однако! Тут же засуетились, всячески стали пытаться помочь, но она сказала, что все нормально, и ничего страшного. Принесли чай с пирогами, впрочем, кроме женщин, никто чай пить не стал, а пироги оказались неплохой закуской. Окончательно объевшись, Даша решила, что все же, хотя и будет тяжело – ванну надо принять сейчас. Ибо еще немного и она выключится прямо за столом – а горячую ванну очень уж хотелось. И, улучив момент, все же улизнула из самого разгара веселья почти незамеченной, правда Сережа, смущаясь и краснея, пытался ее сопроводить, поддерживая, чтобы не напрягать ногу, но она убедила его, что и так нормально.

Ванна была просто божественна – Ксения щедро предоставила все свои запасы – и Даша сдобрила ее и морской солью, и расслабляющей пеной… просто блаженство… Главное – не заснуть… Однако заснуть не пришлось – защелки на двери почему-то не было, как класса, и когда она уже чуть было не задремала от кайфа, в ванную ввалился Вова, пьянющий и расхристаный – и даже не просто так, а с бутылкой шампанского и двумя бокалами, с ходу выражая, как он очарован и восхищен, но когда повернулся, прикрыв дверь – то понял, что интима не будет, ибо его опередили. Да и втроем тоже не получится – товарищ Макаров смотрел на него хотя и одним глазом, но холодно и неприязненно. Вова открыл рот, чтобы что-то сказать, а товарищ Макаров щелкнул взводимым курком – и капитан, немного протрезвев, подобно аквалангисту с борта спиной вышел из ванной, быстро прикрыв дверь. Настроения от водной процедуры это не ухудшило, даже наоборот – а выйдя, Даша обнаружила у двери часового – Сережа тут же сделал вид, что просто мимо шел. Но Даша не удержалась, и, когда он проходил мимо нее, шепнула «Лучше все же защелку поставьте» – отчего парень совсем закраснел, и чуть не упал на лестнице, запнувшись.

Придя в комнату, скинула позаимствованный у хозяйки халат (емое, а я как-то и забыла… Бедный Сережа, при его росте… ясно, от чего он так покраснел…), проверила окно и дверь – слава Богу, тут нормальный замочек, с ключом! – и легла на невозможно приятную постель… уже проваливаясь в сон, удостоверилась – заряженный автомат в изголовьи, пистолет под подушкой… Все в порядке… все хорошо…

 

7.

…Облака были картинно-ватные, белые с серым. В картинно-лазоревом небе. И ярко-зеленое, сочно-травяного цвета поле… с одуванчиками. Я лечу над ним с какой-то невероятной скоростью, … куда? Впереди появляется точка, ближе, ближе… Вот уже и не точка вовсе – фигура. Человек. Напрягаю зрение, стараясь разглядеть детали… нет, я их вижу, отчетливо… но не вижу. Не вижу лица, не вижу одежды, хотя вижу каждую деталь, каждую морщину и пуговицу… Не могу понять, что делает этот человек, о чем говорит… а ведь он делает что-то и говорит, я это знаю. Я все знаю про него, но… не чувствую его. Словно это пустота, иллюзия. Хотя я знаю, что он живой. Знаю, что ему хорошо и он доволен. Я даже знаю, кто это, этот человек, это – …

Внезапно небо сереет, словно в воду опрокинули чернильницу. Черный ветер срывает и разметывает шапки одуванчиков, рвет их с корнем… вот он хлестнул по фигуре, срывая с нее что-то, унося ошметки… это уже даже не ветер, а черный огонь, выжигающий только что зеленую долину. Это уже просто самый настоящий огонь, огненный вихрь, испепеляющий все на своем пути. Фигурка пытается бежать, закрывается, приседает и корчиться… вихрь бушует, опаляя и оплавляя все… Откуда то сверху на фигурку обрушивается что-то… что-то большое, тяжелое, металлическо-блестящее. Могучая полированная плоскость с размаху бьет по обгоревшему комочку, в котором едва угадывается человечек… удар, еще… сейчас совсем вобьет в грунт… Вот, наверное, последний разгон…

Внезапно фигурка поднимает голову, словно оглядывается на зависшую на мгновение плиту… И встает на одно колено. Как будто замедлившись в недоумении, громада с еще большим остервенением бьет по ней… и словно по обуху молотком попали – пошел звон… металл взлетает вверх… а фигурка , разгибаясь, встает… Сверху обрушивается удар, снова звон, и снова, и снова… Снова налетает вихрь огня, подобно газовой горелке палит фигурку, удары сыпятся сверху, какие-то еще брусья прилетают с боков, звон становится постоянным… Нет, не выдержать ему – все ниже пригибает упрямую фигуру к земле многотонными ударами, ее обжигает огонь, стальные брусья мнут ее гранями… Еще, еще немного – и все…

Но фигурка стоит… И словно обессилев, угасает огонь, бессильно же отскакивают, словно выбитые из невидимых рук, брусья, плита сверху наносит какие-то неуверенные удары… вот, снова – сильный, ва-банк… но без толку… и последний, совсем слабый, для виду… и – все. Все затихает.

Вижу внизу – закопченную, изуродованную фигурку… Человека? Нет, человека там можно разве угадать… Страшная, отвратительная фигурка, искореженная, оплавленная, лицо… это не лицо, это какая-то маска злобы и упрямства. Ничего человеческого.

Чьи-то руки подхватывают ее бережно с опаленной земли, нежно стирают копоть, и словно гладят… Фигурка некрасива, страшна и уродлива. Но – я чувствую это – ТЕПЕРЬ – она – настоящая. Она – вот такая вот. Но другой она не станет – и нет силы ее изменить. Я смотрю прямо в глаза этой маленькой настоящей фигурке, и понимаю.

Это я.

* * *

Проснулся, точнее – очнулся, около часа. Следующего дня. Чуть не съехал крышей, пытаясь встать. Подумал, что кранты – только потом увидел, что привязан грузовым ремнем к матрасу. Нихрена не помню. Ага, вот, одежда на полу, оружие… Очень хочу в туалет. Кое-как отвязавшись, встаю и чуть не падаю – ведет в сторону. Всего колотит, холодно, я в поту…

Трясясь кое как оправился, накормил животин… Попробовал есть сам. Не получилось. Выпил горячего бульона и чая. Ничего не почувствовал. Голова раскалывается, из носа течет, горло как ватой с толченым стеклом набито… Не знаю, не пробовал – но наверное так. Буквально заставил себя спуститься и затопить печь, потом вернулся и обрушился на кровать.

Как ужинал, не помню. Кажется, ночью еще топил. Или хотел топить. Или приснилось. Не знаю.

На следующий день начался кашель. Словно из горла выдирали против шерсти дохлого ежика. Кашель выворачивал, буквально до стона. Пил чай с лимоном, помогало слабо. Мозги не работали совсем, потому только к обеду сообразил, и отыскал в аптечках несколько пакетиков какой-то микстуры. Помогало плохо, ненадолго. Весь просто плавал в противном, липком поту, сердце колотилось внутри как взбесившийся перфоратор. За обедом поперхнулся, закашлялся, попытался запить и чуть не задохнулся, реально аж упал на пол, и там отплевывался. Затопил печь, подумал – и оставил ворота приоткрытыми. Мало ли. Выгнал котов на улицу, набросав им, и Мухтару побольше еды, и снова бухнулся под гору одеял. Конечно, привязался, как без этого. Выпил остатки микстуры – и наверное, от нее нахватался галлюцинаций, наблюдая, как перетекают трещинки и разводы на стене.

Только на третий день с утра как-то немного вынырнул из полубреда. Горло саднило, но кашель пошел какой-то мокрый, полегче, и голова не болела так сильно. Поел тоже с аппетитом – а потом залаял Мухтар. Выглянул в окно – опа, гость.

Тупой мертвяк протиснулся в ворота и пошел ловить Мухтара. Тот мигом влетел под прицеп, но мертвяк присел и стал его там шарить. Мухтар выскочил – но мертвяк тупо поплелся за ним. Обратно под прицеп – и тот снова присел… Не, Мухтар – так не пойдет – он же так вечно будет мотаться, а у тебя силы-то не вечные.

Открыл окно, подтянул карабин, прицелился. От грохота первого выстрела чуть не блеванул. Потом правда пошло легче, в общем, выстрелом пятым я эту дрянь свалил. Даром что рукой подать было, метров двадцать. Убирать не стал – авось у Мухтара мозгов хватит не жрать… Хватит – вон – обоссывает, значит, пожалуй – не будет.

После еды полегчало еще. Помирать как-то раздумал. Затопил печь и наготовил еще пожрать – проснулся аппетит. Заварил побольше чая – пить хотелось зверски. Вот – уже совсем хорошо… Ну, то есть – по сравнению даже с тем как утром – хорошо.

Не, на самом то деле я сначала вообще в панику впал. Судя по тому, что пистолет валялся на полу рядом с моим лежбищем – думал и нехорошее. Ну да, сначала я подумал, что это меня хищник когтем задел, когда выбил автомат. Потом, конечно, понял. Автомат-то я держал за цевье левой. Но ударил он справа, да и по стволу. Так что на тыльной стороне никак не могло быть царапины – да и вон на этой фитюльке с раструбом на конце ствола – краска содрана – вот это он. А то, что у меня – это, скорее всего, осколок от гранаты. Я присел-то когда – на уровне пола голова была, руками прикрыл – и, судя по направлению царапины – как раз осколком и прилетело. И зажило легко и быстро. Под вечер я даже так раздухарился, что и, худо-бедно, перчатку зашил.

Уже стемнело, когда подумал – надо бы выйти до машины, и связаться с военными – как чего. А то решат, что я слился по-тихому. Конечно, ни я им, ни они мне ничем сильно не обязаны. Но именно потому – и вообще.

Не успел толком додумать мысль – как услышал в тишине звук мотора. Может, именно они и ко мне? Судя по звуку, рулят действительно ко мне. Ну а кто еще может быть? Они то знают, примерно, где я… Или снова сумасшедшая бабка на автокране? Ай, ладно… проверим. Нехотя но все же нацепил пояс с арсеналом, и, взяв в руку автомат, поплелся к тому же самому окну на лестнице… Так, кто тут у нас?

А тут у нас машина. Типа легковуха вроде. Джип какой-то. Ого, вояки-то разошлись. Хотя, почему и не?

Не доехав до ворот, джип встал. Из него вышли четверо, сошлись прикуривая, что-то обсуждают. Все с оружием, но кого это теперь удивит? Посовещавшись, пошли к воротам. Вон, вроде, здоровый такой – наверное Иван. Вот уже почти у ворот. Надо бы окрикнуть что ли, а то как в прошлый раз…

– Эй! Иван, эт вы там?

На пару секунд повисло молчание, а потом вдруг у машины что-то сверкнуло, и сверху над головой и чуть в стороне жалобно звякнуло стекло.

Голова еще продолжала думать за Ивана, а я уже присел за подоконник.. Снова выстрел, и снова звон стекла – а от стены лестницы я теперь вижу – летит пыль. Нихуясибе, сходил за хлебушком. Моментом вскипает ярость – вашу ж в Бога мать! Твари йобанные! А вот вам.

Выставив ствол наружу, над подоконником – как и показывал Иван – очередями выпускаю целый магазин – вот так! Пусть думают, что тут аж целый пулемет! И патронов немеряно.

И впрямь, притихли. Но оставаться тут нельзя, высунуться не дадут. А и хрен с ним – пока не поздно, бегу вниз, во двор – и вон к тем скелетам, где Мухтар прятался. Он кстати не лает, а только утробно рычит. По пути ухитряюсь даже поменять магазин, правда, чуть не упал, споткнувшись об мертвяка – совсем забыл. Ага, вот так – за этой вросшей в землю Беларуськой – вы меня хер достанете! А уж ничего другого я вам не дам…

Словно в подтверждение моих мыслей, над забором, у ворот, поднимается темная фигурка. Тебя-то и надо. Тщательно прицелясь, плавно вытянул спуск. Грохнуло, и тут же взрыв мата и стрельбы – впрочем, даже рядом не чиркало. А один точно словил свое. Ну-ка, а остальные… давайте, так вам ворот все равно не открыть…. Ну?!

Хрен гну. Дураков нема. А вот что мне еще не нравится – Мухтар словно смотрит куда-то на забор в бок, и порыкивает. Уж не значит ли это, что…. А, похоже – так и есть. Кто-то идет в обход. Ну, и че делать? Делать-то что?!

Внезапно, все меняется – от ворот слышны крики и свист, топот за забором – звук заводимого мотора и удаляющийся скрежет покрышке. Опа-на. Дуракам снова везет? Знакомый свистящий рык – броневик. Притормаживает у поворота ко мне, а потом, взревев, уносится дальше. Настороженно вылезаю, осматриваюсь.

Стук в ворота.

– Эй, ты там жив? – ага, слышал, голос знакомый, с моста вояка, а значит – кто-то спрыгнул, а они дальше.

– Живой! Ща открою!

Точно. Двое вояк. Здороваюсь, вкратце рассказываю. Вместе смотрим, они светят фонариками – ага, точно – следы крови! Немного, но есть! Вот вам, суки. Одного гада я проучил. Старательно давлю в себе гордость – невелика победа. Вскоре возвращается броневик – прямо-таки слышится в его рокоте какое-то разочарование – ну, ясно. Даже Иван приехал. Переговорили – выясняется, эти дни банда еще напала на озерковских. Еще семью вырезали. Вот теперь и мотаются по ночам в надежде поймать. Но пока без толку. Вот и сегодня – только и видели, даже не стрелял никто, не успели. Иван пеняет мне, что по радио не вызвал. Огрызаюсь, рассказав, что болел и чуть дуба не врезал. Он немного подобрел, на том и разошлись. Пообещал через майора, который сегодня ночует у них на посту, вызвать какого-то врача, мне только подъехать надо будет. Ага, ладно, потом все, потом… мне опять херово, и знобит… подбросить в печь – спать, спать…

Пересилив себя, перед сном набиваю магазины, и только потом – выключаюсь, мгновенно, как свет погасили.

Утро, как ни странно, оказалось добрым. Разбудило часов в восемь яркое солнышко – день будет теплым… и это не очень радует, потому что мертвяки активизируются.. Чувствую я себя почти хорошо, но некоторая слабость еще есть – сначала принялся побегушничать, а потом присел – в ушах шумит, и в глазах темнеет. Отдышался. Ладно, не торопясь, своим чередом. Завтрак, еда животинкам, чай. А потом, присел, погрел на солнышке пузо, послушал рацию… подумал.

По рации озерковские делились, что мол, надо все же организовать дежурство – но даже мне из разговоров их было ясно, что «не взлетит». Моя хата с краю…. Вот так, тех кто с краю – первыми и вырежут. Еще прислушался – непонятно. Говорили военные, с какими-то охотниками, жаловались на морфа… что, сами вояки не могут что ли? Ну да ладно, не это важно… про банду говорили с охотниками – вроде, каждый раз они приезжали двумя машинами, человек десять минимум. А вот ко мне вчера… это что ж – еще одна банда, или как? Или – это, так сказать – разведка? Или кто чего попутал? Непонятненько… И че теперь? Сидеть не высовываться? Вот уж хуй. Ждать ночью? А приедут ли? Ваще-та их славно тут шуганули – и я одного поранил, и военные примчались. Надо бы подумать будет, как чего. А пока просто ебалом не щелкать. Доберусь до военных, обсужу чего как.

Все утро и начало дня приводил себя в порядок, все перестирал-развесил на солнышке. Надо бы помыться, но пока стремновато. Кашель еще был, но редкий, и такой, с мокротой, что отплюнуть легко. Потом баньку сооружу. Но, это все здорово, надо бы и по делам. Подготовился к выезду, собрал рюкзачок, весь арсенал проверил – готов! В рюкзак и по карманам рассовал всю коробку фальшфейеров – надо будет еще выпросить. Осторожно проверил единственную гранату – ну ее нах, от греха. Даст Бог не пригодится. Одни замороки от этих штук… Пора ехать? А если, пока езжу, – припрутся бандиты? Ну, Мухтар… А что еще? Запру ворота, мастерскую на замок. На первом этаже везде решетки… хотя, до второго добраться можно. Например, с машины. Да, кстати – машины все – тоже никуда не деть… Ааа, чорт! Позакрывал на замки все двери где можно – все дольше возиться, авось если что успею вернуться. Ну, вроде все. Черного в машину, Мухтар на хозяйстве – и вперед, по кошкам.

Город практически уже вымер. Даже кошка нашлась всего одна, неприметная, разве что невероятно тощая. А вот потом – как в дежа-вю – распахнулось окно на пятом этаже. На подоконник присел заросший щетиной мужчина предосудительного вида, с сигаретой в руке. Секунд десять мы смотрели друг на друга, причем оба – как-то философски-спокойно

– Ну, че тут?

– Да. Так.

– Ага.

– А там чо?

– Тоже так.

– Ну, ваще.

– А то.

Все, темы для общения иссякли. Ну и что так вот взять и уехать?

– Эт. Слышь. Ты тут как ваще чо?

– Да так… хреново. Водки больше нет.

– Ага…а, это… может, со мной поедешь.

– Ну… а куда?

– К военным отвезу, а там разберешься.

– А… можно. Токо… там, на лестнице… эти. Много.

– Ну… хули делать. Жди, ща приду.

– Ага, Пасиба.

Отработанно, к парадному, и с машины – сразу на второй этаж… да, а ведь – густо тут… Фальшфейеры летят под ноги плотной кучке на первом – один, второй… еще один в руку – как факел – вот – пяльтесь на него, пяльтесь! Пистолет в упор – звук бьет по ушам. Магазин пуст… некогда – фальшфейер под ноги, дальше вверх не густо, автомат… на бегу, в упор, перепрыгивая оседающие тела… еще пара фальшфейеров вниз, черт, как быстро они прогорают! Выше, выше… Блять, сука какая – из открытой двери квартиры выламывается начавший уже превращаться в хищника упырь. К счастью – еще только начавший – туповат, и координации мало – н-на, сучара… пустой… Фальшфейер вниз, магазин… выше – вот и пятый. Колочу прикладом во все двери – одна тут же открывается, влетаю, впрочем, убедившись, что более-менее безопасно. Хмурый мужик стоит в прихожей, у ног какая-то сумка – собрался. Меняю магазин в пистолете – и все, нечего рассусоливать

– Пошли!

– А… – он оглядывается куда-то вглубь квартиры, потом машет рукой, и мы выбегаем. На ходу сую ему тесак

– Спину прикрывай!

– А… ну… ладно…

Ох, блять… мне вот еще оглядываться не хватает.. Авось пронесет… Ссыпаемся вниз – там толпа поднялась, и как раз преграждает нам выход… по-хорошему не выйдет никак. Будем по-плохому. Фальшфейеры летят вниз, сую пару мужику

– Как прогорит – один кинешь, а потом второй!

– Ага…

Пошла потеха. Вот магазин пуст – за пистолет – и ору

-Давай, кидай!

Он и кинул. Просто взял, и кинул. Мать его еб. Зарычав, расстреливаю магазин пистолета, меняю и снова… а похоже – все – свободно! Ору недотепе

– В окно, пошел!

– А, там-то?

– Пашшшол, сукаааа!!!

В бешенстве меняю магазин автомата, земноводная требует отыскать в горе мертвого мяса неиспользованный факел… Сверху появились еще упыри, пока немного. Пока распиздяй неуклюже, кряхтя, выползает в окно – отстреливаю их, и выползаю сам. С остервенением, попутно отобрав тесак, чуть не за шиворот запихиваю мужика в бункер, кидаю ему туда его сумку, сам прыгаю в кабину. Газанул так, что пара нерасторопных упырей от удара отвалом полетели кубарем. Немного отпустило только на подъезде к посту.

На посту только танк и двое военных стоящие рядом с ним. Броневика нету. Вылезаю, здороваюсь, парни молодые, как зовут – не знаю, но виделись. Броневик и остальные в городе, и Иван там же, майор тоже. Все ищут банду, она реально допекла – сегодня ночью опять расстреляли кого-то в озерках и спалили дом. Вот за них и взялись – военные с поста, еще группа, охотники какие-то, озерковских, правда, как ни уговаривали – не пошли. Ну, и ладно… хотя жаль, что меня не позвали.. а может и звали, но я пролопушил. Ехать их искать не то чтобы нереально… но толку то там от меня теперь. Фиг с ним, и не рассчитывал. Вернемся к тому, зачем приехал.

Сначала передаю им кошку, которая просто ошалела от радости, видно почуяв, что жизнь не везде кончилась. Теперь еще мужичка сдать. Спасенный вид имеет жалкий, даром, что мужик в возрасте, да и выгоняю я его из бункера весьма недружелюбно. Военные даже автоматы эдак поправили, поближе.

– Че с ним?

– Да…. Накосячил малость… Фигня. Вот, принимайте, определяйте.

– А че я, че я – затараторил мужик – ты сам сказал – брось – я и бросил…

– Да иди ты… Как ты там выжил-то, тупота?

– А..я… А я чо… мы так.. с Митькой… водкой лечились… Как от радиации, ага. Все запасы извели. А потом Митька помер.

– И че, прибил ты его, что ли? Олух такой? – бесит он меня, хотя с чего бы вдруг? Но вот бесит.

– А… не… Он просто помер, но не ожил.

– Че? Не пизди. Так теперь не бывает.

– Вот блятьбудуейбогучтобясдох! Помер и лежит. Вчера тока помер, и сегодня, на балконе, куда его вытащил так и лежит!

– Мда… Вы, это, парни, запишите этого на меня, и отметочку сделайте – пусть часть фальшфейерами дадут. Очень помогают, но уходят много и быстро. И про его байки запишите – мож че правда, хуйзнает, Иван говорил лаборатория, ученые какие-то есть…

– Ага. Хорошо. Те вот кстати – привезли карабин-то…

Оставив вниманием мужичка, который, бормоча что-то, ковырялся в своей сумке, стал принимать награду. Красивый карабин, как у Почетного караула, точно. И штык даже!

Ремень, подсумок – в нем десять гнутых железячек. И десять кубиков с патронами. Богатство.

– А как с ним?

– А хер знает.

Выясняется – никто из них двоих, и радист, что сидит в танке тоже – не умеют с таким обращаться. Однако… Да и в общем-то… Наверное, неплохое оружие, и красивое… но у меня есть уже, и привычное, и пожалуй – не хуже. Мне пока хватает. Запихнул патроны в разом отяжелевший рюкзак – эх, надо бы чето придумать, так неудобно носить

– Вот что, ребята – я патроны заберу, а это все пусть еще полежит – потом Иван меня обучит, а так мне пока бестолку брать. Лады?

– Лады… А чего, прям такой богатый?

– Да… а куда мне? Вот – есть же.

– Нуууу.. еще. Не знаю.

– Вот и я не знаю.

– …Слушь…а как ты там живешь-то? Там же ни света, ни воды…

– Как? Да нормально… все устроился, все сделал…

– Сам чо ли?

Я усмехаюсь. Нет, таджиков нанял. Сам конечно. Но ехидничать в ответ не стал, а стал рассказывать, что и как. Парни слушали, раскрыв рот, даже мужик замер, слушая. Временами военные переспрашивали, иногда удивляясь. Потом один из них изрек:

– Дааа, блин… Ну, ты, блин…. Выживальщик натуральный. Специально что ли готовился?

Я даже как-то замер. Готовился? Вспомнил первые дни… Готовился. Если бы.. Если бы я хоть немного, хоть чуть, хоть к чему-то готовился… Если бы… С трудом проглотив комок в горле, глухо ответил

– Нет. Никогда и ни к чему не готовился. Вообще.

– Да? А как же вот ты – все это?

– Как? А что такого? Просто – надо. И все.

– Ну, – надо. Всем надо, но…

– Видать, плохо надо.

– Ишь ты… А че ты к нашим не переберешься? Ты бы уже там давно – нужный бы человек был. С твоими-то знаниями.

Тут у меня на лбу вырастает мужской половой член. В плане – я просто охуеваю, иначе не сказать.

– К-какие знания? Ты про что?

– Ну – вот ты же все это так ловко придумал, нашел-сообразил – а говорят, местами народ палатки из полиэтилена строит, у костра греется…

– Не… яхуею… да чего же я такого знаю и умею? Что, академию какую закончил чо ли? Да таких как я «умельцев» пруд пруди. Все что в школе учили, да так по жизни… я ж не только бухал, так иногда и что-то где-то работал. Ну, вот ты, пожалуй, и не сильно младше меня – что я такого рассказал, чего ты не знал?

– Ну… эта…. Ну, да – но это ж надо сообразить!

– Жить захочешь – сообразишь. Ладно, поеду я. Ивану и товарищу майору привет.

– Бывай.

Дома первым делом набил магазины. Потом, превозмогая брезгливость, вытащил уже воняющего на солнце мертвяка за ворота. Экая мерзость. Долго мыл руки.

Подумал – время есть, а ехать куда-то чет не очень тянет. Припекало будь здоров, эти твари наверняка пошустреют. Нет уж, нафиг. Заведу будильник, завтра встану затемно, и прошвырнусь по городу. Ночью подморозит наверняка, упыри позамерзнут. Сам еще не знаю, чего хочу, но что-то надо…. Кошек больше не будет, похоже, а чем-то заняться… хотя, на самом деле – что мне еще надо? Оружия есть, аж дофига – вон, карабин оставил пока, и ничего. Жранья полный подвал, тепло, топливо есть и тоже надолго. Так чего мне надо-то? Чего не сидится?

Много думать – башка станет большой, в каску не влезет. Завтра поеду и посмотрю. А сейчас – потренируюсь. Патронов-то до жопы. И за сегодняшнего еще отвалят наверняка. Сообщил по радио, что мол пальба будет – это я тренируюсь, мне понятливо хмыкнули с поста, кратко отозвались откуда-то из города незнакомые военные, со смешным позывным «жморда», которые походу искали там банду, проворчал что-то насчет «с жиру» кто-то из озерковских, ему насмешливо ответили их же, потом через кого-то еще «Для Суздаль-пять привет от майора» передали. В общем, эфир жил.

Тренировался долго, сжег полсотни наверное патронов к пистолету, и сотни две к автомату. Надо сказать – получалось …прилично. Нет, пока не хорошо, но – удовлетворительно. Стало постепенно получаться стрелять из автомата одиночными – быстро, и при том – относительно точно. Грубо нарисованные на заборе краской фигуры покрывались дырками от пуль – бетонный забор оказался совсем не таким бетонным, как с виду. Я даже выглянул – не, за ним ничего такого, серьезного, и живых точно никого в той стороне нет. Отстрелялся на славу, ствол автомата нагрелся, тепло чувствовалось даже сквозь пластик. Хорош на сегодня. Набил заново все магазины, забросил из домашнего «порохового погреба» в рюкзак к оставшимся там автоматным несколько кубиков пистолетных – чтоб потом не забыть. Ну, можно и отдохнуть?

Спохватился – ну я и распездол! Столько времени, столько стрелял – а ведь оружие наверняка надо чистить. И майор, и Иван это вскользь поминали, им то оно привычно. Устроился прямо во дворе, на поддонах, греясь на солнце – вытащил все приблуды, и книжку, доставшуюся вместе с ружьем, и инструкцию к сайге. Сначала изучал, потом решил попробовать. Сначала, проверив, что карабин заряжен, разобрал пистолет. Возился с ним минут пятнадцать – может, и излишне тщательно, но вот совсем не хотелось тут халявить. Потом собрал, решив, при случае – показать майору или Ивану – пусть посмотрят. Так ли надо. А заодно научат, как правильно. Потом настала очередь автомата. Тут возился дольше – засрал я его капитально. Но вроде и его отчистил, собрал. Вот, теперь можно и пообедать!

На обед нарубал тоненько замороженной печенки и быстренько прожарил ее. Коты сошли с ума от запаха, у мужественно смотревшего куда-то вдаль взором старой пограничной карацупы Мухтара слюни висели до земли. А я чо? Я не жадный. Я поделился. Когда после чая разлегся на поддонах, «чтоб жирок завязался» – Мухтар разлегся рядом, благодарно подсунув здоровенную свою башку мне под руку, чуть ли не у него на морде устроился котенок, и даже черный сидел рядом и намывался, вроде как выражая мне некоторую снисходительность, мол, конечно, до кота тебе, человечишко, далеко, но и не совсем ты говно. Светило исправно грело, за забором в кустах щебетали птицы, пахло весной, нагретой свежеоттаявшей землей. Нет, это, пожалуй, еще не счастье… но умиротворение наверняка.

Заснул и дрых часа два. Проснулся, будто с похмелья – так всегда, если днем заснешь на солнышке. Состояние – словно долго пыльным мешком били, эдкая сонная вялость, и сушняк. Оооо, бляяяя… Но выспался хорошо. Теперь бы только проснуться, все-таки, по-настоящему…. Срочно чаю!

После чая крепко задумался. Надо бы немного помудрить со снаряжением. Рюкзачок удобным оказался, полезным, но надо покумекать немножко еще. И – вот что. На случай непогоды надо какую-то накидку или дождевик. Не переодеваться конечно, а чтобы сверху накинуть, но чтоб не мешал. Кажется, какой-то такой видел в доме. Пошел, поискал – точно, есть такая. Просто длинная тряпка такая, с капюшоном, и завязками, даже рукавов нет. Зато так и лучше – до всего добраться проще… главное будет не запутаться. А если ее пристроить на рюкзак? Тогда и вообще хорошо… А если…. Ага, есть! – щелкнул в памяти файлик. Точно, я это уже видел! У кого-то из знакомых туристов или рыбаков. За работу!

Все необходимое нашлось в той же подсобке-раздевалке, где и дождевик. Первой жертвой пала безразмерная спецовка из какой-то чуть ли не мешковины. От рукавов вскоре остались лишь кусочки, примыкающие сверху к плечам, ворот исчез вместе с «прилегающими тканями», а потом и все, что шло ниже груди, чуть пониже карманов – тоже отмахнул. Вышла такая широкая и короткая жилетка с карманами и парой пуговиц. Топик, мля. Одел, примерился, накинул сверху рюкзачок, прямо маркером наметил…вот так. И пришил лямки рюкзака, насколько было можно приложить. Шил вручную, толстой иглой – но оказалось не очень тяжело. Под самые плечи подшил пару кусков пластика. Вышло неказисто, но вроде бы крепко. Примерил – ага, нормально. Если застегнуть – то гораздо удобнее нагруженный рюкзак нести. Потом добавил отрезок грузовой ленты, ну, той, что крепят всякое на машину – с замочком – вышел вроде как еще пояс по низу. Его тоже старательно пришил – вот, теперь – жилет-рюкзак вышел! Продев под тесьму на лямках рюкзака, привязал дождевик, пристегнув-прикрыв клапаном рюкзака – вот, и на месте сразу, и под рукой!

Пожалуй, неплохо! Даж совсем неплохо. Хотя и провозился долго – уже начало темнеть. Затопил печь, запустил генератор, включил свет. Кстати, надо бы развести еще топлива для генератора, смешать бензин с маслом. В холодном подвале делать это было неохота, потому утащил канистры наверх, ничего, не провоняет. После ужина не забуду, сделаю. Пойду подбросить дров на ночь – и занесу. Пока пусть постоит.. Так, что еще надо… А вот, на всякий случай… ну, вдруг заявятся опять. Надо будет машину с рацией поближе подогнать. Ну, что ворота на замок запру и говорить не о чем. И сейчас-то их снаружи не особо откроешь, а с замком и подавно. И еще.. тут вокруг такое… ну, в общем, кроме как по дороге-то, на машине и не подъедешь…. Не, ну, на джипе каком, или там на Урале, еще может. Но не быстро все равно. Да и забор. А по дороге… А по дороге я на ночь баррикаду сделаю из брусьев. Так, чтобы не проехать было. Вот, после ужина по-быстрому и сооружу. Накидаю штабелек. Пешком бандиты эти точно не ходят – не получится сейчас пешком ходить, тихо чтобы. Вот так и сделаю. Не подберутся, а там и военные подоспеют. Еще все же хорошо бы баньку, воды нагреть, помыться. Но это я все на ночь, после ужина. А перед ужином – подготовлюсь на завтра. С утра поеду

Еще раз проверил оружие, магазины, гранату…. Что такое, как-то … волнуюсь, что ли? Ладно… патроны обратно в рюкзак. Фальшфейеры – в мешок и туда же, а несколько – «жилетку», в карманы Половчее приладил в рюкзаке тесак. Прибрал туда же фонарик, и несколько упакованных респираторов -масок – надыбал их в раздевалке, пока искал всякое. А то как вспомню, как на лестнице мордой в труп тыкался… А ведь это пока еще в общем-то холодно. А летом что будет? Кстати – кроме маски – и очки защитные не помешают. Хотя – а как они под каской будут? Ну-ка, примерим все… Не, вроде, неплохо так. Надо еще пока время до ужина есть – все равно рано не засну, выдрыхся сегодня днем-то – так вот пока есть время, надо бы потренироваться-привыкнуть… Да что же меня так колбасит-то всего?! Прямо аж нервная дрожь какая-то. Как в детстве перед дракой, право слово. Не, надо успокоиться. Чайку выпить, что ли.

Горячий, крепкий чай. Даже с печеньем и джемом. От печки идет тепло, светит лампочка. Все хорошо, все в порядке. На диване лежат, подготовленные на завтра, рюкзак и ремень с подсумками, кобурой и ножом, рядом автомат. У меня все готово, все собрано, все в порядке. Во дворе Мухтар грызет чего-то, на табуретке дрыхнет черный, котенок чем-то играет под столом… все хорошо.

Отчего же мне так тревожно-то? Даже чай не греет – словно сквозняком тянет где-то по спине.

…Больше всего это было похоже на будильник. Или на таймер. Или на старый умывальник, где-нибудь на даче – из которого по капле вытекает вода, звонко щелкая об дно перевернутой консервной банки. Щелк. Секунда. Щелк. Еще одна. Щелк. С каждой секундой внутри пустеет, и все заполняет какой-то космический холод. Щелк. Сколько еще? Щелк. Мало. Щелк. Все меньше. Щелк. Еще меньше. Щелк. К той грани, после которой ничего изменить или остановить невозможно. Щелк. Вот на донышке. Щелк…. Щелк. Все. Пусто. Поздно. Время вышло.

Человек срывается с места, и хватает лежащий на диване ремень с амуницией, лихорадочно подпоясывается, надевает каску, очки… Я смотрю со стороны, хотя и изнутри его. Все, я вышел из него с последними секундами времени ДО. Не успев… не успев – чего…?

Звук моторов я чувствую за несколько секунд до того, как его слышу. Он возвращает меня в того человека, что только что суетился под моим бесстрастным наблюдением. Бьет мелкая дрожь, на мне ремень с подсумками, руки до побеления пальцев сжимают автомат, на голове каска. Звук моторов уже явственно слышен. Очнувшись от оцепенения, подхватываю на плечо рюкзак, и несусь на лестницу, к окну.

Они доехали гораздо быстрее, чем я ожидал – уже сворачивают с дороги. Большой магазин в автомат… предохранитель… Сейчас они остановятся перед воротами, и… Ага, передний снижает скорость! Не буду ждать, я и так уже все ЗНАЮ – и потому – н-на! Выстрел… на темном силуэте первой машины сверкнула искорка… Ага, есть! Еще, еще! По кургузой кабине, н-на!

Машина, не останавливаясь, а даже ускоряясь, понеслась к воротам. Йобнулись что ли? Или я водилу завалил? Со второй, из кузова, замелькали вспышки выстрелов – ну, да, щаз. Там дорога такая, что не стрелять, а зубы держать надо! Первый походу готов, вот и вам – и высаживаю беглым огнем с десяток, если не больше – ага, этот тоже есть – завилял! …Тоже? А нифига не «тоже». Первый, как и гнал, насколько это можно на разбитой дороге, с маху дал в ворота. Тяжелые створки со скрежетом и визгом разлетелись, и во двор влетел…

…Твою мать!

Это был инкассаторский броневик, ЗиЛ-бычок, светло-желтый фургон. Даже полоски в сумерках угадывались… Уже понимая, что это пиздец, высадил в него несколько пуль – ага, точно – вышибает искру и улетает рикошетом… Все, попал…

И словно подтверждая мысль, на борту броневика расцветают вспышки выстрелов, а от остановившейся второй машины начинают стрелять сразу несколько – и теперь довольно точно – нахер, остаток магазина в сторону второй машины, и бегом… точнее – ползком отсюда, по лестнице. Тем более, что броневик проскочил за угол, я его не вижу…

Вскочил на площадке, бегом в ближайшую комнату… магазин… Вот он… стреляет, но попадает пока только где-то по первому этажу – слышно, как сыплются стекла. Вот простучало по кирпичам под окнами… Но окна целы. Вдруг из-за кормы броневика выскакивает темная фигурка, вскидывает оружие – я пригнулся, отскочил – и вовремя, длинная очередь осыпает стекла на втором этаже. Десант высадил, да? Ну, это вы зря… Стараясь не высовываться, из глубины выглядываю – ага, еще один – на вскидку стреляю два раза и прячусь. Судя по ответному огню – не попал. Но напугал явно – стреляли не глядя, с такой-то дистанции, а и то – даже в окно влетела всего-то пара пуль… тоже боятся! Еще, еще, вот вам… пустой, сменить магазин.

– Ближе, ближе дай! Прикрой нас! Стреляют! – донеслось с улицы.

Броневик затарахтел двигателем, и стал челночком подруливать ближе. Стрелок в броневике не унимался, но выше верха первого этажа стрелять, очевидно, не мог. Десант тоже не показывался – наверное, прячутся за ним… Твари. Внезапно на улице раздалась стрельба, крики, визг, потом стихло. Что мне с ним делать, с броневиком этим? Чем там танки подбивают? Пушками? Ракетами? Гранатометами?… М-мать! Граната!

Волнуясь, выцарапал из подсумка гранату, сжал покрепче, выдрал кольцо… Так, одним глазом, чего там, снаружи… совсем рядом! А и лучше! И, несильно размахнувшись, кидаю гранату, стараясь попасть на плоскую крышу броневика.

И ведь попал. Граната, как по заказу, грохнулась на крышу, подпрыгнула, чуть прокатилась, и замерла, почти по середине крыши…. Йес! Ща рванет…

Отпрыгнул, прикрыл голову руками. В мозгу выскочили картинка из фильмов «про войну» – там танки от гранат взрывались клубами огня, моментально вспыхивая. Все, гады, пиздец вам!

Грохнуло.

Помедлив секунду, решаюсь выглянуть.

Небольшое облачко дыма. Матюги. На крыше вроде вмятинка, и обгоревшее, закопченное, дымящееся по краям пятно кляксой.

И все. И голоса снаружи.

– М-мать! У них гранаты!

– Не ссать, по окнам бей! Не давай вылезти!

– Есть!

– Командир, малого контузило внутри!

– Похуй! Жора, там решетка – цепляй! Скажи Мишлену – по команде дернуть!

– Есть, командир.

– Сержант! Твои окна! Не дай им высунуться, задави! Жора, как выдернет – идем по гранате, как обычно. …Где там эти менты, суки ссыкливые?!…

– …Есть!

– …Есть!

Невидимый мне Сержант начинает отрабатывать приказ – стучат выстрелы и щелкают пули, вот и в мое окно прилетело – в потолок и отскочило совсем рядом со мной… Сука… И ведь не достать… Схватил что-то – башмак, что ли, под руку попался – внезапно вспомнив опять какое-то кино про войну – кидаю его в окно, и ору дурниной:

– Граната!!!

Матюги и суета, словно разбегаются – ага! Подскочив к окну, не высовываясь, лишь выставив автомат, рассаживаю магазин, стараясь попасть «вдоль стены», и тут же прячусь, так. сменить, готово, затвор…

В комнату влетает что-то маленькое, черное, шипящее, оставляя тоненькую нитку дыма. Даже не до конца поняв, что это, рванулся в коридор. Выскочил, запнулся за что-то, упал, и тут рвануло. Дало по ушам, дверь, отлетев, распахнулась, грохнув в стену, и повисла на одной петле. Вынесло клуб не то пыли, не то дыма. Вот значит так. Броневик, пулеметы, гранаты. Кино про войну, ага. Кто желает стать героем? А вторая серия будет? Как – нет?.. А, будет, но с другими героями….нет, я так не согласен… Как, контракт уже подписан?.. Ну, да – аванс уже пропил…

Внизу звякает металл – цепляют решетку. Сейчас выдернут, и войдут. И мне крышка. Против этих ребят, судя по всему – повоевавших, или еще как – мне не продержаться. Военные… хрен знает. Может и приедут. Но может статься – мне это уже не поможет. Да, вот так… приехали злые дядьки на танке, и пиздец Малышу-Кибальчишу…

Тряхнув башкой, вдруг осознал – за что я запнулся, выскакивая. Танк, значит? Ну, гады… «живым не дамся», ага. Схватил, выскочил из коридора в соседнюю комнату – с улицы так же методично постреливал Сержант, но, наплевав на это – на самом-то деле, так он меня не достанет – выглянул из глубины… ага. Броневик стоит наискосок от стены, жопой к дому, совсем напротив окна. Ну, с Богом…

Взрыкнул дизель, затарахтел – коробка поползла от дома… щелчок, звон – решетка, еще звон – вторая, две сразу выдрали. Броневик тут же остановился, мелькнув красными стопами. Слышно, как внизу что-то со стуком влетает в дом. «По гранате»? Ну да. Но тут мне не страшно. И я тоже спать не буду.

Стараясь не облиться, широко махнув, на манер метателя молота, выбрасываю в окно плоскую канистру с топливом для генератора. Нате, жрите!

Мне опять везет – пролетев метров пять, и шлепнувшись на крышу, канистра, разливая из открытой горловины бензин, крутясь проезжает по всей крыше, затормозив почти на краю кабины. И в тот момент, когда внизу сдвоено грохнуло – я выдернул шнуры сразу двух фальшфейеров, и выбросил их в окно, метясь попасть на машину.

Все же облился, когда кидал канистру – рукав вспыхивает, но я тут же прихлопываю его. Внизу, уже в доме, слышны короткие очереди… а на улице – вопли и мат. Музыка! Взревел мотор, броневик куда-то понесся… удар… кто-то истошно воет… Я уже в коридоре, а комната, откуда я кидал канистру, уже вся в рикошетах пуль и пыли, я спешно отбегаю вглубь дома – и правильно – грохает граната. Не, суки, так просто все равно не выйдет! Я вам еще… А что еще? Дальше как? Там, внизу – уже они. Дверь на лестницу с первого заперта, хорошая, железная… Но только, если у них гранаты… Да и замок там изнутри. Как в кино, расстреляют его. А я тут… Чорт, что я еще могу сделать?! Где вояки, мать их так?! Тут стрельба до полнеба, а они… Бля, как же быть?!

Тихо! Сам себе сказал. Даже не вслух. Успокойся, сволочь. Ссыкло, блять. Что делать? Ну, можно, пожалуй, вот тут, у двери, что пополам делит коридор, залечь – и на фоне окна на лестнице, пока не совсем стемнело – хер я кого просто так пропущу…. Вот только – больно там ушлые ребята. Начнут поливать из автоматов, гранаты бросать… а стреляют они явно лучше меня. А потом магазин кончится, менять надо – как в кино, тут-то меня и… или сзади обойдут, отвлекая…

Сзади. Придурок. Сзади! Там же еще одна лестница, такая же, типа запасной выход! Там, правда, закрыто. И ключей нет. Но – там над дверью козырек жестяной. Прямо под окном. И вообще.

Подхватив рюкзак, закрыл дверь в коридоре – и рванул туда. Боковым зрением отметил – что-то хорошо разгорается на улице. Вот и лестница, а вот и окно, так… Стоп!

Эти парни не лохи. И наверняка не дурней меня. Наверное, не все они там такие хваткие, кого-то они там ругали за ссыкливость… Мое счастье, если так, на все фронты тогда боевых не хватит, значит. Но все равно – ломиться напролом – не стоит. Сначала посмотрим.

А ведь и я не дурак. Есть! Есть, сучара! Вон он, в углу, у забора сидит. И… курит! Ждет, значит.

Дальше я ничего не делал. Просто не успел. Какое-то злорадное, первобытное бешенство, ледяным взрывом пробив позвоночник до затылка, стряхнуло все веками копившееся в генах человеческое, разметало мусором, наполнило звериной злобой, вскинуло автомат к плечу, и прямо через стекло три раза легонько стукнуло пальцем по спуску.

– Курение, блять, – убивает! Минзрав тя, суку, предупредил! А ты не верил!

Внизу, на первом, грохают короткие очереди, – с кем они там воюют? – да похер! Прикладом вышибаю остатки стекла, на подоконник, с него на козырек… Охтыжебаныйтынахуй! Гнилая жесть прорывается, вся конструкция, скрежеща и визжа, начинает складываться, и я, поскользнувшись, боком лечу вниз, отчаянно пытаясь хоть как-то извернуться. Не удалось. То есть, не вполне – пришел на ноги, но тут же и боком приложило. Автомат удержал, вроде цел, а вот рюкзак куда-то улетел. Да похуй… Еще три патрона в дергающуюся темную фигуру – и бегом. К машине.

Во дворе уже светло. Выбежав – увидел, что броневик, уткнувшись в ворота мастерской, пылает ярким пламенем – и как раз в этот момент что-то в нем несильно взорвалось, полетели искры. Горела и сама мастерская. И что самое непонятное – и из окна второго этажа дома выбивались язычки пламени, и шел дым. Зажгли мы сегодня, нечего сказать… Но рассматривать и ужасаться было некогда.

Стрелять по мне начали только тогда, когда уже почти добежал до машины. Что-то цвикнуло рядом, что-то звонко щелкнуло по прицепу. Не попали. Не успели. Забежал за машину и сунулся в кабину. Рацию, питание, девятый канал…

– Энгельс-два! Энгельс-два! Я Суздаль-пять! На меня напали! Помогите!

– …Суздаль?… Ты… какое… Ты же только что выходил, что опять тренируешься? Ты че там? Бухаешь что ли?…

– Твою мать! На меня напали! Помогите! Быстрее!

По кабине начинает стучать, что-то сыпется, и я вываливаюсь из машины, от греха – и, выставив автомат из-за шипящего пробоинами колеса, быстро расстреливаю магазин, меняю и второй туда же… М-мать! Второй мне расстрелять не дают – начинают сыпать так, что не высунуться. По-рачьи отползаю дальше, под прицепы. Ничего, ничего, сейчас подойду «наши», ничего. Только бы продержаться!

Продержаться – это хорошо сказать. Попробуй сделать. В голове все вертелось «Менять позицию», «прижимать огнем» и прочее военно-специфическое – что я, Интернет не читал? Вот только выходило это… Расстрелял магазин, не стараясь даже попасть, пополз еще дальше – во двор уже вкатился второй грузовик, и, очевидно, ехавшие в нем бандиты присоединились к остальным – и теперь меня методично загоняли в угол, в прямом смысле слова. Сначала я расстрелял еще один магазин от вросшего в землю ЗиЛка, но тут его очень старательно стали поливать из окон дома, со второго этажа – добрались, гады! Прикинув, пополз от него в сторону – тут не видно будет. Вот, теперь точно – в угол. Единственное укрытие – два скелета тракторов и какие-то ржавые пустые бочки. И если сюда кинуть гранату…. А, твари! Не сдамся все равно! И начинаю стрелять, быстро опорожняя магазин – хер я вас подпущу кинуть в меня гранату!

Магазин пуст, новый… И тут что-то екает. Это последний магазин. Сразу прошибает холодный пот, во рту становится сухо. Как же так? Руки лихорадочно-бестолково ощупывают подсумки, потом начинают рыться в сумке с пустыми, в наивной надежде что там найдется полны магазин, потом начинают охлопывать карманы… Только звон пуль по остову трактора возвращает способность думать – нечего искать то, чего нет и не может быть. Значит, последний. Надо экономить… «Беречь патроны!», да. Кино и немцы, еб их все мать. А можно не сниматься? И хер с ним, с Оскаром…

Беречь патроны выходит плохо – стал тщательно целиться, оттого не успеваю стрелять по перескакивающим фигуркам – оттого стреляю чаще, пытаясь исправить… в общем, магазин кончился едва ли не быстрее. Так, спокойнее, пистолет…

Хер там был – спокойнее. Когда остался один пистолетный магазин – наступила настоящая паника. Я, кажется, уже слышал знакомый свистящий рокот, и даже вроде металлическое лязганье, но ужас давил, буквально вжимая в землю. Отполз в самый угол, за груду бочек, вжался спиной в забор, сжимая пистолет двумя руками, уже ясно представляя, просто практически видя перед собой, встающие темные фигуры с автоматами… Но никто не появлялся, никакого подозрительного звука рядом… и вот в стрельбу вплелись другие по звуку очереди – короткие басовитые, и длинные похлестче. А потом и сухое такание пушки – наши, наши пришли! Во дворе крики, суета – взрыкнул двигатель – бежать собрались! Но тут забор чуть поодаль от меня грохнулся внутрь, и, опуская тоненький ствол пушки, кроша бетон траками, во двор вполз танк. Остановился, повел чуть стволом. Так-так-так-так! Так-так-так-так! – две очереди вспышек на конце ствола – и глухой негромкий взрыв – ага, хуй удерешь.

С танка прыгают темные фигуры. Соображаю – ща ведь, с непонятки, и пулю можно поймать! Ору, пригнувшись:

– Не стреляйте! Свои!

– О! Живой! Ну, молодца…

– Блять, патронов! Патронов дайте! К тэтэ или к автомату! Скорее!

– Э, да че ты! Не ссы, все, теперь наша взяла! – смеется один

– Не лезь, дурилка… Вот, паря, на – мне в руки суют пачку пистолетных патронов, потом кто-то передает автоматный рожок… правда, патроны там не такие, с тоненькими пулями – отдаю обратно, набиваю магазины и только тогда чуть успокаиваюсь.

…Мастерская прогорела быстро. От нее осталась только груда обгорелой жести. Сгорели и несколько машин рядом с ней. Дом пылал как-то неохотно, но тоже жарко. Эти гады, похоже, успели набросать чего-то горюче-зажигательного… или само. А какая теперь разница. Слышно, как стреляют внутри патроны. Перед воротами, подальше от огня, суетились люди. Во дворе и за воротами стояли несколько броневиков, и такие же как с поста, и маленький, двухколесный. Дохлых бандитов стаскивали и складывали рядком, тут же сортировали трофеи. За воротами, съехав косо с дороги, догорал грузовик, здоровенный самосвал-песковоз, в нем тоже что-то несильно взрывалось.

Военные что-то смотрели, собирали, орали в рации…

А я пошел искать своих.

Нашел. Не всех, правда. Котенка так и не отыскал. Мухтар за кучей поддонов грыз ногу обгоревшего трупа. Вся его задняя половина в крови, из брюха что-то висит. Похоже, очередь в упор. ТТ дернулся в руке два раза. Подойдя, присел, и погладил большую мохнатую голову, пачкая перчатку в крови. Прости, Мухтар, не смог я тебе помочь.

Черный обнаружился недалеко от дома. Жалобно мяуча, он полз, волоча задние лапы. Башка в крови, из ушей, что ли. Видно, гранатами досталось. Эти суки похоже думали, что я тут не один, и «зачищали» не жалея. Поднял черного на руки, отнес к броневикам. Там отдал девушке в камуфляже – и та тут же кинулась возиться с ним – никому больше ее помощь не требовалась – наши все целы, а бандитам уже ничего не надо. Отошел, присел на поддоны.

Вскоре подошли майор, Иван и еще военный, командир тех самых, со смешным позывным «Жморда». Да и самого его они как-то странно звали, все по-разному – кто Слонэ, кто Слоником, а кто Кляйне. Так и не понял, как его на самом деле зовут. Подойдя, майор хлопнул по плечу:

– Ну, что – молодец.

– Чего это молодец-то?

– А что живой – уже молодец.

– Разве что…

– Ну, трофеи-то мы как поделим? – деловито вклинивается … Слонэ? Слоник?

– Ну, вообще-то… охотники не при делах, не успели, вон они сейчас и уедут, тем более что им готовиться – завтра в Парнасе морфа гонять будут… а так… Наши два борта, ваши два. И – хозяину – Иван кивает на меня – Так, тарьщ майор?

– Так, наверное. Тут уж не поймешь, где чей. Убитых бандитов поровну распишем, Кронштадт обещал неплохо оплатить.

Надо бы конечно промолчать, но мне чего-то не хочется… не своего. Обойдусь. Не так много мне и надо… теперь.

– Мой только один. За домом. Остальных делите.

– Ээээ… да чего ты!

– А ничего, товарищ майор. Мой – один. Сейчас кстати схожу, если кто поможет – притащить бы.

Мой бандит уже встал, стоит столбиком. Я не успел даже прицелиться – Слоник ловко снимает его из автомата «от бедра». Тащат его ко всем, я подбираю автомат бандита, а заодно нахожу свой рюкзак. Потом опять сижу на поддонах и набиваю магазины. Снова подходят – несут трофеи.

– Вот. Разгрузка в кровище вся, и драная. Из магазинов два пулями побиты, но мы тут решили, что тебе их побольше оставим, и патронов тоже.

– Спасибо.

– Ты… это… Ну, не унывай!

– Да я не унываю.

Это правда. Мне просто пофиг. Все как-то при деле, а мне… За забором постукивают выстрелы – особо тупые мертвяки идут на пожар и на стрельбу. Кто уже поумнее – держатся пока от стрельбы подальше. Смотрю на дымящие остатки мастерской… подошел к машинам. Да, отъездились – кто не сгорел, те побиты пулями напрочь. Вот сгоревшая поливалка – из пробитой цистерны струйками вытекает вода… от пожара теплая, даже почти горячая. От мастерской пышет еще теплом. А почему бы и нет…

Рассупонясь, стягиваю с себя куртку.

– Э, ты чего? – окликают меня.

– Ничего. Баньку приму. С утра собирался, да все недосуг было. Тут тепло, и вода нагрелась. Кто хочет – присоединяйтесь, пока всем хватит.

Кажется, все посмотрели на меня, и как-то притихли. Ну а хули такого? Действительно – и тепло, и вода… Девушка далеко, и котом занята – так что без церемоний…

Когда, помывшись, подошел снова, косились на меня нехорошо как-то. Да и хрен с вами, зато я чистый. Прислушался к разговору – ага, интересно…

– Вишь, Слоник – парень-то грит – на джипе приезжали. Значит, и еще машина есть.

– Ну и что. Стоит где-то.

– Тоже может… но все же – где их база? У них минимум два раненных было – он одного подстрелил, и озерковские тоже из снайперки зацепили почти стопроцентно. А где они?

– Ну… тут после ваших огурцов – местами хер разберешь, кто это вообще был, девочка или мальчик… кстати – одна баба, да-с.

– Хуясе. Ну да ладно… но все равно, малину бы найти. Жаль, пленных нема.

– Да какие тут пленные…

– Ну, мы все же одну базу их накрыли, во дворах тут недалеко…

– Так мы вчера тоже, вроде видели их, но не успели. Может, в том дворе и пошарить?

– Бестолку во дворе шарить, не там база.

Вот хули я это спизданул? Само вырвалось. Ну, чего не молчалось? Теперь все смотрят на меня… а я как нашкодивший, как двоешник у доски. Оно мне надо было?

– Ээээ… эт почему же, я интересуюсь? – спрашивает Слоник.

– Почему? – а и вправду, почему? Ну, что ты теперь ответишь-то? – Почему? А потому… потому что… Ну, вот – смотрите – вы во двор въехали – там упы…зомби были?

– Дык, ясен хер – чуть не в один голос отвечают несколько сразу.

– Вот… а значит… Ну – сами смотрите – жить-то разве можно, если рядом зомби много?

– Ну… нет… не очень…

– Вот… – я прямо на ходу придумываю, но это не фантазии – это просто я объясняю самому себе то, что чувствую. Слоник смотрит на меня… нет. Я думал, как-то с пренебрежением, а он вроде как преподаватель на вспоминающего урок ученика… – Раз зомби есть – их не чистили… и тихо это сделать – замучаешься… топором-то махать…

– С глушителем можно…

Опа-на. И не подумал… Но все же – не это.

– Нет. Все равно – если их чистить – трупы будут. Их жрать будут. И шустреть. И жить станет совсем невозможно. Никак нельзя жить в застройке. Не на отшибе.

– Ч-ч-черт. Похоже… Но где тут в районе есть такое место? По окраинам все проверили уже.

– Ну… я бы например, если народу много – в Сосновке устроился. Там есть такие типа домики…

Несколько секунд стоит тишина, а потом с места в карьер начинается обсуждение планов на разведку, и тэ дэ.

Но мне уже пох. Еще раз пошел осматривать машины – нет, все готовы, откатались… ну и хрен с ними. Шушваген в решето, но не сгорел, и то хорошо – достаю из него запас, снимаю рацию и антенну – целы, вроде, тоже в плюс. Дом еще горит, внутри сыпятся перекрытия… Мастерская совсем прогорела, на пожарище торчит печка, тот самый маленький буллерьян. Это наводит меня на мысль. Стояла печка с краю пожарища, и вытащил ее, зацепив тросом и повалив, без труда, – пусть пока остынет.

Слоник с командой вскоре уехали, ко мне подошли майор с Иваном.

-Ну, что – собирайся… гм. Да. В общем – мы тут все, поехали.

– Куда?

– Ну… пока на пост, завтра в Кронштадт.

– Зачем?

– …Хм… как зачем? Жить-то тебе теперь где?

– Здесь.

– Здесь? Так ведь… Ну, паря, ты вообще-то как…

– Да нормально, товарищ майор. Все нормально. Вы только, если не сложно – танком своим мне ихней машиной ворота заткните. И пролом в стене какнить… Ну. Вытащить одну из этих, и потом законопатить… можно?

– Ну… можно… Ты, это… Короче, не дури…

– Вот тогда мне больше ничего и не надо. А, еще – карабин попридержите, если не сложно, присмотрите – я завтра подъеду, покажете как он чего?

Иван с майором переглядываются, потом майор говорит:

– Хорошо. Конечно. Завтра приезжай, обязательно. К часу – заодно там врач будет проездом, тебя посмотрит… после болезни-то.

– Ладно, спасибо.

На том и расстались. Всех бандитов забрали, утащив за броневиком. Ворота и пролом действительно задвинули битыми машинами – а я еще насовал поддонов и всякого хлама. А потом стал готовиться к ночлегу. Затащил печку, благо не тяжелая, в издырявленную газель, прямо в кузов. Прорезал в тенте большую дыру под трубу – а чтобы не текло, если дождь, сверху приладил кусок обгоревшей оцинковки от крыши мастерской, прорубив в нем дыру. Вот так – теперь растопить… на дно кузова – поддоны, еще слой – кровать, вместо одеяла и прочего постельного белья – снятый с бункера шушвагена брезент. Вот, теперь, насколько можно – зашнуровать тент… Все. Оба автомата под боком, пистолет на поясе, патроны есть, магазины набиты… и пошло оно все в сраку. Я пока еще жив – а значит – все нормально, все в порядке.

* * *

Утром Даша проснулась рано, несмотря на вчерашнюю гулянку – отдохнувшей и даже без намека на похмелье – а значит, действительно, неплохо. Ну и ванна, конечно. Потянулась, размялась… нога все же немного побаливала – вчера ей досталось, и в городе, и отплясывать еще поперлась… надо бы поосторожнее, авось поутихнет – намазалась мазью, забинтовала сустав, потом мышкой прошмыгнула умываться. Дом спал, с одной стороны неудобно, с другой – не будить же кого специально? В зале, где вчера было веселье, столы были сдвинуты в сторону, очевидно, еще зажигали тут. В углу в кресле, спал, запрокинув голову и откинув пасть, храпя, Вова-капитан. Даше очень захотелось устроить ему старый трюк – вылить в рот стакан воды. Но сдержалась, тем более с удовольствием отметила у Вовы свежий фингал под глазом – ладно, пусть дрыхнет. После умывания согрела чайку, и позавтракала пирогами – и только уже одевшись-собравшись, встретила полусонную хозяйку, сказав, что пойдет к коменданту. Вышла на двор – с утра было весьма свежо, но солнышко припекало, весна вовсю вступала в права, день обещает быть хорошим.

Оказывается – спали только в доме. Во дворе у ворот мастерской суетился со стремянкой Митрич. Увидев Дашу, радостно заулыбался, и суетливо, едва не свалившись, слез со стремянки, подошел, прямо-таки лучась заботой и доброжелательностью.

– Утречко добренькое, Дашенька! Что же ты так рано-то? Спала бы себе, спала. Нешто разбудили кто? Я ж им паразитам…

– Нет, нет, что вы… эт я так… сама, выспалась. Да и вот думаю с утра, к коменданту, надо кое-какие вопросы решить.

– ..А… какие вопросы? – невинно глядя чистейшими глазами, смиренно вопросил кроткий ангел по имени Митрич.

– А… всякие. Военные. – невиннейшее ответила Даша.

Борьба человека со стихией продолжалась секунд двадцать, причем «внутренние борение» столь явственно отражалось на челе Митрича, что Даше даже неудобно немного стало. Но потом человек все же обуял страсть и, вздохнув, сменил тему.

– А… Дашенька… Тут ведь, вот у меня к тебе какое дело… Выгодное… Деловое предложение, так сказать… – Даша внутренне сморщилась, как от горсти клюквы – только не хватало. И так она и «бизнес» – понятия мало совместимые… а уж Митрич… сожрет без соли, как Лиса Колобка. А тот все пел, преданно глядя в глаза – Я тут, понимаешь, всю ночь всяко думал, не плясал же, как эти архары… правда и Сережку потом дернул, тоже кумекали… в общем…

– Я слушаю ваши предложения – несколько наигранно ответила Даша, надеясь разрядить обстановку, а то и перевести в шутку… да где там. Митрич воспринял со всей серьезностью, потащил к скамейке, где лежали какие-то листки.

– Вот, Дашенька, что я тут подумал… Ну, вот зачем тебе этот грузовик? Большая машина, тяжелая, неповоротливая… расход большой… Ну – зачем? – еще немного, и прилипну, подумала Даша. Это не мед, патока прям… – Разве тебе, Дашенька, такая машина-то нужна?

– А какая? Нету и меня другой, дядь Митрич, нету. Эту-то насилу нашла. А на жигуле ныне не поездишь. И не пройдет, и опасно, а на него защиты не нагрузишь.

– Во! Во – и я говорю! Не надо жигуля… а защиту – надо! Дашенька… а если мы поменяемся? Я тебе наш броневичок, а ты нам этот грузовик… Не подумай, тот броневик-то того стоит! Под себя делали… И еще раций из привезенных, к твоей-то доле… товар ой ходовой, военные-то и то берут, с народом ныне им общаться надо, вот и ставят вдобавку к своим. И прочие – сейчас без связи никуда, страшно… А? Как, пойдет?

Ну, не коммерсант я, не коммерсант! – подумала Даша. Ясно же – такие честные и наивные глаза у Митрича – значит, наебет. Уже наебал. Но – где и как – фиг поймешь. С другой стороны… Даша задумчиво глянула на броневичок… тесноват, конечно… но… Автомат, говорил, держит, не бронебойным если… ну, если не врет – хотя чего ему врать, ведь проверить легко… И расход… Ой, ну вот почему именно так! …а ведь еще рации… можно кстати уточнить у военных, так ли они ценны… Ну, прям, озадачил, как прям приставалки в школьные годы на дискотеке – и хочется и страшно…

– А вам-то он зачем? Грузовиков же в городе немало?

– Ну… такого-то еще поискать надо… А нам бы он… Мы его забронируем, на выезды за всяким полезным… там и больше увезем, и безопаснее и вообще… нам-то в самый раз…. Мы же вчера до утра с Серегой сидели, рисовали-считали – выходит такая конфетка! Если бы ты согласна – так мы прям сейчас начали бы работать, вот мастера придут к десяти – и в путь! А? Махнемся, Дашенька? Ну, подмоги уж старому человеку, подсоби – а уж мы не обидим! И если что, добавим еще чего… только – видишь же, нету особо-то ничего – Митрич настолько горестно вздохнул, что даже в драмкружке самодеятельности при дворницкой бригаде забраковали бы – Но мы тебе всю машинку переберем-проверим, подтянем, сделаем там все что хошь, и электронику Пашку подряжу, и обвес, и кондиционер, и что только хочешь! Ну, пожалей старого человека, а? Соглашайся, доча… а?

– Ну, вот что – решившись, насколько могла твердо ответила Даша, стараясь не смотреть на идентичные натуральным слезинки в уголках глаз невинного младенца – Давайте так. Я согласна. Но – с условием! Вы начинайте работу – но я сразу скажу – я сейчас пойду к коменданту и заодно расспрошу про цены, сколько чего стоит. И если что – потом переиграем. Я к коменданту не просто так иду – понимаете же – так что… К тому же – НАМ машина для ДЕЛА нужна, понимаете, да?

Слова «нам» и «дело» Даша многозначительно выделила – и по тому, как поскучнел самую малость Митрич, поняла – есть! Попадание! Впрочем, спустя мгновение, тот снова расцвел, и заквохтал, что конечно, благодарность не будет иметь границ в пределах разумного, и Даша может не беспокоится, и он играет честно, но все понимает, и вообще, за ним должок, и он помнит…

Митинг прервало появление на крыльце Сергея, глупо-сентиментально воззрившегося на Дашу – впрочем, Митрич тут же подхватил его и поволок к машине, на ходу размахивая руками и выражая восторг и готовность к созиданию. А Даша отправилась к коменданту.

У комендатуры заметила давешнего «призрака войны» – разве что каска и плащ-палатка были привязаны на вещмешке, и автомат висел на плече. «Призрак» проводил ее взглядом, но не более. Ну и ладно… но надо бы спросить, чего и как, кто такой, подумала Даша. В комендатуру ее пропустили по выданному вчера листочку с печатью, без вопросов.

У Ильи Ильича было людно. Сидели двое военных, один мент, еще один в свитере, в углу дремал какой-то усач в пятнистом камуфляже с дубовыми листиками, почти следом за Дашей ввалился растрепанный Вова с отоспанной мордой (комендант неприязненно зыркнул, толстый военный с усиками как у Жданова хехекнул, в свитере коротко глянул на него исподлобья). Даша поняла, что попала на какое-то типа совещание, и вопросительно воззрилась на Илью Ильича – типа, мне уйти? Тот сделал жест – нет, останься. Растолкали усача в углу, и начали.

Илья Ильич сходу представил всем Дашу, и изложил информацию – оказывается, за последние несколько дней, почти неделю – никакой новой информации тут не было, потому все кинулись с расспросами, но комендант это враз пресек. Взяв быка за рога, сразу изложил суть вопроса – а именно – согласна ли Даша стать, что называется, «делегатом связи» от них в Питер, к тамошним военным? Сразу оговорил – никакой сверх-ответственности, просто передать им информацию и каналы контактов, да и не только им, и в Волхов тоже… да и всем, кого в пути встретит. Не торопит, но ответ надо сейчас. Добавил, что решение это и предложение от всех (посмотрел на мента и в свитере)

– Итак, что скажете?

Даша раскраснелась. Ответ она знала заранее, еще вчера… сразу. Но очень с трудом пересохшим горлом вытолкнула «Да»

– Ну, прям, невеста под венец! – заржал Вова.

– Да иди ты – вспыхнув еще сильнее, не сдержавшись, выдохнула и без того разнервничавшаяся Даша. Сначала Митрич, потом тут, а еще этот Дон-Жуан херов – Я те еще за вчерашнее припомню, жаль не видела, как фингал поставили…

– Эт я… упал – потер щеку Вова.

– Таааак… Капитан, опять? – Илья Ильич начал наливаться кровью – Что, не внял?!

– Да, Иль… Товарищ комендант! Все жеж нормально! Ну, выпил немного… Мы должны иметь гражданский отдых – ведь так, товарищи офицеры? – Вова обвел всех взглядом, но некоторое безразличное понимание выразил лишь проснувшийся на секунду усатый в углу – Ну, переборщил… ну, бывает…

– Бывает – бесцветным голосом обронил в свитере – Бывает. Но не у всех.

– Ну… – Вова потупил взгляд – но не постоянно же! Так, изредка… Та шо вы на меня так смотрите, товарищ старший лейтенант! Я и мои ребята носимся только, как угорелые – вон Василя спросите – Вова кивнул на снова задремавшего усача – да шо, вы сами все ж знаете, сами ездите… иногда. Нам надо отдыхать, ну и бывают… эксцессы.

– …Например – стрельба и изнасилование под угрозой оружия, так? – говорил лейтенант в свитере тихо, и все тише и тише, отчего казалось – температура в комнате падает… до уровня тихого подвала с требующего ремонта стенами и опилками на полу – Грабеж и мародерство, причем вовлечение в это дело личного состава группы, личным примером, так сказать…

– Да… какое там! – несколко ошарашено выдавил Вова, но тут же спохватился – Да они же там, на станции… Да все знали… всегда, еще и до того было известно, что они бляди! Да постоянно давали и так, и че! А тут просто выделываться стали…

-…И потому им вполне можно угрожать оружием и принуждать к сексу, заодно с распитием спиртного?

– Да какое оружие! Пиздят они! Не было!

– Конечно – пригрозить бэтээром развалить дом – это ерунда. И стрельба в воздух, и не только.

– Да мы там мертвяка зачистили! Их там есть, по железке ходят!

– Да, привели этих… ну, ладно, бляди и есть, но никакой разницы – привели вы их, и при них мертвяка застрелили, так?

– Ну… так…

Ошарашено молчавший до того Илья Ильич, хлопавший ртом, как рыба, наконец-таки набрал воздуха в легкие и взревел:

СУКА!!! СДАТЬ ОРУЖИЕ! ПОД АРЕСТ!!!

– Да, Иль… това…

– Сдать оружие, тварь!

Вова, побледнев, сел выпрямившись

– Да вы че, все охренели?! Че, меня, баевого афицера, из-за каких-то шмар! Да я! Да кто тогда ребят водить станет! А? Да я!..

– Сдать оружие. Быстро! – комендант вскочил и положил руку на кобуру на поясе.

Вова, с бешеными глазами, медленно потянул руку к кобуре. Даша напряглась – больно взгляд нехороший…

– Во-ва…

Сидящий в углу усач даже глаз не открыл, похоже. Но Вова враз потух, сник, и как-то сгорбясь, неловко, расстегнул и стянул с себя разгрузку с кобурой, безразлично бросил на пол. Вошедшие солдатики вопросительно смотрели на коменданта. «На губу!» – и Вову увели. Повисло молчание. Первым нарушил его толстяк со ждановскими усами

– Да… Дела. Че думаешь с ним, Илья?

– Расстрелять бы падлу… да жалко. Мужик-то боевой.

– В штрафники его – подал голос мент – стрелять нельзя. Права такого нет, чтоб без суда… да и за что… не то время.

– Будут проблемы – сухо ответил лейтенант в свитере – Я предупреждал.

– Может, возьмется за ум? Ценный же кадр…

– Я пригляжу – подал голос Василь – Вместе же чорти-где были… да, такой он… Ну, потекла крыша может немного – а у кого не потечет… Вправим мозги.

– Будут проблемы. Я предупредил – повторил лейтенант.

– Эх, фээсбе, вашу ж мать… вечно вы всех предупреждаете… что ж вы об ЭТОМ всех не предупредили? – с невыразимой какой-то горечью, глядя в окно, произнес молчавший до того военный

– Не было информации – сухо ответил лейтенант – Вообще. Никакой

– Так не бывает, дорогой мой чекист. Не-бы-ва-ет.

– Да… я знаю – сникнув, зло ответил лейтенант, тоже уставясь в окно – Знаю. И тем не менее. Когда появилось что-то, было уже поздно…

-Так, ну, может таки пора поделиться? – сказал Илья Ильич – я все понимаю, секретность, порядок… но теперь-то зачем? Теперь-то все у вас в работе поменялось…

– Ничего не поменялось – лейтенант кивнул на так и лежащую на полу рагрузку – В лучшую сторону – ничего. И не предвидится.

– Так что, так и не расскажешь? Кстати – в Питере тоже неплохо бы знать, и твои коллеги может тоже уцелели…

– Ну.. было бы на самом деле, что сказать… Аааа! Ладно – лейтенант махнул рукой, словно в воду прыгнул – Все не расскажу, да оно вам и не надо… Да и много ли я знаю – кто я такой?

– Ну, ладно прибедняться! Давай, говори.

– …Ну…когда началось, по тревоге-то всех подняли, но поздно… короче, сначала как и везде, потом… тоже как и везде. Центр накрылся, ну, по инструкциям… Но нет таких инструкций. Ввели по плану «военные действия с применением противником…» – а где тот противник? Где действия? Где военные? В общем, дальше началось то, что называют «горизонтальная связь» Знакомые, коллеги… порой просто незнакомые совсем… иногда уже … на краю… передавали информацию. По крупицам – пока спецсвязь работала – как Интернет все менялись, дополняли… В общем… Жопа пришла из Москвы. По всему миру. Там началось, какой-то научный центр…

Такого злого, крепкого и тоскливого мата Даша в жизни не слышала. Коротко и емко все присутствующие помянули и столицу, и светочей науки. Даже захотелось сказать – «А у меня даже высшего образования нет! И никогда не хотелось!» Не стоит ученым попадать к этим мужикам, ох, не стоит…

– Так вот, по всему миру разнесло заразу, ну, люди разъехались, больные… в США, в Европу, в Азию… везде, короче… Ну, это-то вы знаете, а больше – ничего и неизвестно… разве что говорят, уцелел какой-то научный центр, не в Москве – там кто-то, кто первым прочухал, укрепился… вроде как из .. этих… ученых. И внутряки там, фсины, как-то в завязке. Информации точной пока нет, только догадки. Они походу первыми дернулись и отбились, уцелели… кстати и нам тут перепало. Кто-то нашим фсинам брат-сват – дал сигнал – а у нас тут зон-то богато. Ну, вот то, что вояки к нам были – это все оттого. Точно уж не знаю, как оно, с нашими в Петрике что-то нехорошо случилось. А зоны, кстати, говорят… амнистировали. Всех, кого не расстреляли. Вот так вот.

– Однако… А много расстреляли?

– А почти всех по особо тяжким, и рецидивистов.

– Нифигасебе! – присвистнул мент – Это как же так? А по какому праву-то?!

– А ни по какому. «Разгрузили», говорят. Очистили от нежелательного элемента, остальных отпустили.

– …Дела…

Дальше обсуждение пошло как-то вяло, и потом начали обсуждать бытовые вопросы, частные – и Дашу вскоре отправили за документами, обязав явиться завтра обговорить детали. Документ выдали в соседней комнате – обычный военный билет, куда вклеили ее фото, распечатанное на принтере, шлепнули печать, и вписали в звание аж целого сержанта – как объяснил веселый солдатик в канцелярии – «Велено для солидности так!» – ну, велено, так велено. Выдали даже погончики и петлички – ну, и куда? На брезентуху? Но не отказываться же… на форменку присобачить можно, на край-то.

Вышла на крылечко, задумчиво держа в руках книжечку и погоны, пошла по дорожке. У заборчика на выходе с территории стоял «призрак». Только сейчас вспомнила, что хотела спросить про него в комендатуре, да и про цены и Митричево предложение… Ну, не возвращаться же, в самом деле? Даша приготовилась прошмыгнуть мимо «призрака» с каменным лицом, но тот шагнул к дорожке, не преграждая путь, но явно выражая намерение общаться, и держа руки на ремне, сказал

– Доброе утро!

– Доброе – Даша уже не скрывая любопытства, осмотрела его.

– Я, понимаете ли, не местный, так уж вышло. Оказался тут в самом начале… случайно. И вот…. Да, зовут меня все – Альба.

– Альба… – Даша наморщила мозг – с чем-то ассоциировалось…. Что-то из истории или литературы… не, не вспомнить.

– Не герцог – улыбнулся тот – Старая кличка, с юности, производная от имени-фамилии.

– А, ясно. А я – Даша. А, извините уж…. Прикид у вас… Это откуда так? Вы реконструктор?

– Нет – засмеялся Альба – Вовсе нет. Это… так вышло. Если хотите – расскажу…. У меня предложение – я вас тут с утра специально жду, хотел поговорить. Может, пойдем до столовой, позавтракаем, заодно и побеседуем? Вам вижу документ выдали, значит и питание дадут, я-то вот тоже, как и все с оружием – в «ополченцы» записаны.

– Хорошо, пойдемте, я уже завтракала, но за компанию посижу.

По пути Альба изложил свою историю – до всего этого работал он в крупной компании, что торговала пивом, и жил в Москве. Накануне приехал в Питер на какой-то там семинар или что-то типа того – как раз только началось, первые случаи, слухи… И тут его срочно выдернули сюда – один сотрудник, который тут, в командировке готовил контракты на летний сезон по Свирским круизам и прочему – заболел. И контракты подвисли, никого иного не оказалось – и Альба срочно, на такси за бешеные (хоть и казенные) деньги полетел сюда. Больной оказался совсем больной. Едва не покусал, но Альба сумел отбиться, даже оказался в итоге обладателем здоровенного баула с пивом «для презентации». Потом пытался поскорее уехать – но тут-то вся веселуха и началась.

– Ну, в общем, повезло мне что я как-то там оказался, этот чудак меня и заприметил. – уплетая омлет с гренками, рассказывал он – Впустил в школу эту, он там значит, укрепился, учитель, е-мое… Ну и дальше-то все и получилось. Там в школе свой музей есть. Про войну – с советских времен наверное остался. Там тот «учитель» себе пулемет и раздобыл, патронов наменял у охотника. Вот там всем и я прибарахлился – мой-то костюм в хлам просто после всех перипетий жизненных. А там эта форма… что самое смешное – подошла один в один, как на меня шита! И каску, вещмешок тоже там подрезал… ну и автомат. Там из трех автоматов один собрали. Да еще один магазин дисковый и рожок. Ну, не просто так собрали, учитель этот, я так понимаю, хоть и английскому детишек учил, а не эн-вэ-пэ какому-нибудь, но то ли сам копал, то ли собирал по копателям «эхо войны»… в общем, он давно на школьный музей «на случай чего» глаз положил и запасся «ремкомплектами». Затвор непиленный хоть и ржавый – насилу оттер потом, ствол к ППШ, тоже «много б/у»… Правда, патронов-то не было, но мы с ним оттуда пробились, кое-как, а потом он свел со знакомым, из ВОХРа – и оказалось, даже когда вокруг жопа, хорошее пиво творит чудеса. Разжился я патронами – и сразу стало веселее. А потом военные нагрянули. Я поначалу очень боялся, что оружие отнимать станут – но нет, ничего… Народ эвакуировать стали, да еще и «дезинфекцию» устраивали… Ох, как матерились, кто попал под это! Ну, мне-то повезло – потом отменили, просто под душиком помылся… Свой костюм даже и стирать не стал – изодран сильно, смысла нет. Вот так и хожу в этом, раритетном.

– Ясно… а что со мной поговорить хотели?

– Ну. Тут такое дело. Мне домой надо. В Москву. Точнее, в Подмосковье – моих успели предупредить. Они позвонили пока еще связь была – в общем, они вроде уцелели и где-то в центре для эвакуированных, точно уже там разберусь. Вот и думаю… я же тут хоть и при военных «ополченцем» числюсь, с комендантом говорил, что поеду. Но одному-то ехать как-то нехорошо. А я таки немного знаю – пиво, оно, повторюсь, чудеса творит – что вас в Питер отправляют. Вот, хотел напроситься в попутчики до Питера. Вояки-то наши все собирались, да некому, народу-то тут активного мало. А тут вроде так понял что вы поедете… или нет?

– – Еду. Когда еще не знаю… и как, тоже. Тут… ой, в общем, черт его знает… столько всего сразу… башка пухнет.

– А давайте проблемы решать по мере поступления, ага? И кстати – может, перейдем на ты?

– Запросто. Значит – ты едешь домой?

– Да, еду, а что делать.

– Не близко… это ж сколько отмахать надо… я вот… тоже типа домой… и то добиралась – а раньше-то запросто.

– Это что. Я вот подумал – а может, кому домой еще дальше добираться. Через океан, к примеру.

– Это как?

– Ну… например, с Америки. Представь, бизнес там у человека, или работа-учеба… а семья тут. И как ему домой-то ехать? Самолетом ли, кораблем, да потом и тут еще. Так подумаешь, что кто-то с того края шарика домой вынужден добираться – и свои проблемы не такие страшные кажутся.

– Эт да… пожалуй. Да, так вот, о проблемах, по мере поступления. Я так поняла – Митрича знаешь?

– Ну, как не знать… Познакомились еще в городе, а потом и тут встретил, да и дальше, он же такой… везде лезет. Да еще тут по первости, пока со жраньем не очень было – сменял у его хозяек на пиво. Да, так вот, Митрич – жук еще тот. Но я уж слышал – земля-то слухом полнится, особенно в столь тесном сообществе – что ты его из-под молотков вытащила… так?

– Ну… помогла вытащить.. а если честно – оказалась причастна, в нужное время в нужном месте и не более того.

– А уже и не важно, главное вроде как он сам говорит, что спасла и его и Павла, напарника его по мастерской. А еще говорят – Альба лукаво глянул искоса – Что сына его, Сережку, охмурить уже успела…

– Чегоооо?!

– Ну… это не мое же дело… но люди-то говорят…

– В душу ж мать… мне только этого не хватало.. Да, смотрит на меня, как алкаш на водку… Блииин… то-то поди и Митрич… Черт… Я же вообще ни малейшего повода не давала!

– Ну, за что купил…

– Ясно. Ладно. Решим… потом. Пока значит от что. Я в комендатуре запарилась, спросить забыла, а надо бы выяснить – и Даша изложила Альбе суть делового предложения Митрича.

– Угу… ясно… Бобер ушлый… Но, по уму-то, конечно, броневик это вещь. Только на таком ехать… Маловат он, и тесный. Но лучше, чем ничего. И, пожалуй – лучше, чем просто грузовик. Интересно, как они его забронируют? Вот нам бы такой…. Но Митрич поди упрется… и заплатить ему особо нечем. Рации – да, хороший товар… но не настолько. Оружие… но у меня лишнего нету, хотя есть идея… там в музее еще что-то осталось, может глянуть. Учителя этого я знаю как найти, может… ну, в общем, посмотреть надо. Где бы еще такой грузовик достать, чтобы подрядить Митрича и его забронировать? Может и договорились бы… особенно если коменданта привлечь…

– Да где же достать – этот-то случайно получился. Может, обычный грузовик можно?

– Можно… только плохо. Только по дорогам, и вообще, эти, военные – зверь-машины… Уралы, тоже к примеру. Видел, помниться, как они лесовозами работают…

– Лесовозы? – Дашу словно током дернуло – Есть! Есть идея!

…Во дворе кипела работа. С ЗиЛка стащили кузов, от кабины остался только пол и передняя стенка, капота с крыльями тоже не было, бензобаки валялись на земле… Несколько человек суетились, размечая и разрезая болгаркой листы металла и уголки. Сверкала электросварка. Процесс шел. Митрич носился вокруг, как хорек по этажерке, суя везде нос и давая указания. Увидев Дашу, заулыбался и пошел навстречу, вытирая замасленные руки.

– О, Дашенька! Как дела? Поговорили? Чего сказали тама?

– Да, все в порядке. Поеду скоро обратно, в Питер, с заданием… только говорить об этом никому не надо, сами понимаете. А вы, я вижу – за дело-то взялись весьма споро.

– Ну, так, как договорились – сразу и за работу. К вечеру корпус будет, потом и мелочи доделаем, подвеску, рессорки там, амортизаторы, Пашка свою аппаратуру поставит – и завтра к обеду готов будет! И сразу – займемся твоим броневиком – слово «твоим» Митрич сказал вроде и естественно, но не заметить его было невозможно. Ох, жучара, подумала Даша, ну и жучара.

– Ага. Кстати, насчет договора. Мы с вами же договорились, что я продумаю. Так?

– Ну… конечно, Дашенька… а что– что-то не как? – Митрич занервничал и даже пятнами пошел.

-Не-не, все нормально. Только вот что… у меня тут немного другое предложение. Броневичок ваш я вам оставляю, разве что эти дни на нем поезжу. Бензин с меня, там у меня в кузове бочка была, куда вы ее, кстати? – ах, да, – вижу… Так вот. А за эту машину – вы мне тоже из грузовика броневик сделаете. Идет?

Митрич поморщился, пожевал губами… Но все же согласился, начав правда кряхтеть, что и материала-то нету много, и еще что-то, но Дашу это не волновало – тем более что Митрич не отказывался, а просто давил слезу. В утешение Даша пообещала ему, что добавит в оплату свою долю радиостанций и еще чего-нибудь…. Может быть. На том и порешили.

Не откладывая, пошла в дом. Забрала автомат и надела разгрузку, немного перебрала вещи и снова вышла. По пути попался Васька – с равнодушным видом позволивший почесать себя, и муркнув, ушедший дальше. Взяла у Митрича ключи от броневичка, заправила баки доверху, и втиснувшись в тесное нутро, выехала за ворота. Альба уже ждал – с автоматом, в каске, все как надо. С трудом уместившись, он скептически огляделся внутри – «Тесноватые хоромы-то!»

– Ну… пока так. Если получится… Но сначала – к школе?

-Да, посмотрим. Пустишь за руль?

– Запросто

Оказалось не так запросто, выходить было лень, а переползти с места на место внутри гробика броневика было столь же увлекательно, как заниматься сексом в сидячей ванне. Хорошо хоть, кроме того, что Даша со звоном боднула Альбу в каску, никакого другого «травматизьму» не было. Посмеялись зато вволю. На выезде пропустили без проблем, посмотрев документы и записав, куда едут и когда собираются обратно. Предупредили, что военных там сегодня нет, так что лучше быть все время на связи… и вообще не соваться, куда не надо. Пообещали так и сделать, и поехали дальше. В броневичке было темно, узенькие смотровые щели не пропускали много света, и обзор давали очень скупой – но ехать было вполне можно. К тому же перед местом водителя был закреплен плоский эл-си-ди экран, по виду от ноутбука или мини-телевизора, в котором была видна дорога, очевидно, с закрепленной на лобовом листе камеры. Такой же экран был и перед местом, где сидела Даша – и даже более того – перед ней было нечто, напоминавшее перископ, из фильмов про подводные лодки. Разобравшись методом тыка, выяснила – это камера на штанге – и ее, с помощью электропривода, (уж не из стеклоподъемника ли сделали?) можно поднять чуть ли не на метр, крутить за ручки во все стороны, приближать изображение, чтобы рассмотреть получше, и естественно записывать, если надо. И все это было видно на экране… удобно, однако! Пока Даша баловалась с перископом, доехали до города, проскочили под виадуком, и снова придавила тягостная картина разрушения. Чтобы отвлечься, спросила про школу и музей – насколько там годное оружие? Может только на запчасти и пойдет, куда тогда рассчитывать на это…

– Вряд ли там что еще живое есть – ответил Альба, нетороплива объезжая ямы и препятствия – Но оживить можно – того же Митрича напрячь, он оружие любит вроде. Или просто отдать ему что найдем – сам придумает. Да и что там… В основном смотрел я – стволы просверлены… ну, придумает чего. А у пулемета того вообще вроде ствол рабочий был, просто заглушка заколочена, и ударник из затвора вынут был. Учитель каким-то боком знал, что ли. Он вообще… странный немного. Японец.

– Как, – японец?

– Ну, не сам по себе японец, а просто Японию любит, всякое там банзай-суши-самурай, и тэ дэ. Даже прозвище у него… О, богатым будет! Какие люди, и без охраны… хотя, зачем таким охрана-то?

Даша посмотрела на экран – да, пожалуй… по дороге, поперек их курсу, катился странного вида экипаж с не менее странным наездником. На перекрестке остановились, и откинув брезент сверху, выглянули, поджидая. Колесница приблизилась, и Даша ее рассмотрела подробностях. Да уж… Два обычных велосипеда, соединенных бок о бок трубами, рули развернуты вдоль и соединены тягами, сзади на багажниках прикручен здоровенный деревянный ящик, из которого торчит внушительный ствол. Всадник тоже впечатлял – чОрная размашистая одежда, чисто ниндзя, на лбу повязка с иероглифами, из-за плеча торчит рукоятка самурайского меча.

Альба шутливо-церемонно сложил ладони, и изобразив поклон, изрек:

– Коничива, Асакура-сан!

– Хисасибури дэсу, Альба-сан! – столь же церемонно поклоняясь, ответствовал тот. Подъехал практически вплотную, остановился. Снял с носа очки а-ля Гарри-потцер, в тонкой оправе, тщательно протер, вновь водрузил на нос, и теперь уже внимательно оглядел их. – О, какое интересное сочетание, видишь ли, – броневик Митрича, Альба, и молодая женщина.. Альба-сан вы таки не выдержали, и подняли бунт? А где тогда пиратский флаг? А девушка – пленница или сообщница?

– Нет, мы просто только репетируем революцию – вот и пришлось попросить у Митрича броневик – сам понимаешь, без «бгоневичка» – никакая приличная революция невозможна – это выйдет вовсе и не революция, а моветон и сплошная профанация. Всего лишь. А девушку зовут Даша (Даша с улыбкой кивнула), она у нас из Питера, куда вскоре обратно и отправляется. И я с ней. Но есть пока проблемы…Вот и поехали их решать, заодно кстати хотели наведаться в школу – ограбить таки музей… может, там еще что в дело пойдет?

– В дело… – Асакура задумался, почесывая за ухом – Ну, видишь ли, если повозиться в мастерской… и с учетом отсутствия давления статей скучной книги с длинным названием… Нет преград для упорных!

– Вот и мы так решили. Как там, у школы, тихо?

– Не знаю, сегодня не был. А давайте-ка съездим вместе. Я вот сейчас с книжного еду, там, кстати накануне жопы завоз был, новинки, а я и прохлопал, так набрал себе чтива – он кивнул на ящик -– и Петрова, и Берга, и Негатина, даже Круза новое что-то было… с февраля обещали – и только привезли, лентяи. А я до зарплаты и не заходил. Да, так вот, я, видишь ли, как раз хотел в школе еще кое-что забрать – в Свирьке детишек получилось немало, а учебников нормальных нет. А еще в монастырь звали – там разместили детей из детдома, тоже значит надо… Так что поехали, не гоните, и я за вами вполне поспею.

…Музейное барахло заполнило немалый объем в броневичке – пара винтовок со штыками, два разобранных автомата, тяжеленный пулемет, напоминавший видом перфоратор, как сказал Альба, авиационный, сверхскорострельный. Венчал все это классический «максим» на колесиках и со щитком – Асакура сказал, что, похоже, у него даже ствол целый. Мелочь вроде нескольких пистолетов не в счет, хотя Альба с Асакурой, рассматривая их, столь страдальчески морщились, что ясно было – не рабочие. Но тоже взяли. А еще учитель притащил ржавенькое длиннющее противотанковое ружье – по его словам, если оно в порядке, воякам пригодится. Альба усомнился, но тот ответил, что и патроны у них есть, и как применить догадаются. Эту дубину просто привязали сверху. Впрочем Даша в этом не участвовала – ее, памятуя об случае с Митричем – оставили сидеть в машине и наблюдать за окрестностями. Завершив погрузку (а кроме железа натаскали много книг), уселись перекусить. За бутербродами Альба с согласия Даши посвятил учителя в их планы – и тот выразил желание поучаствовать, посильно помогая, но «со своим интересом». Ну а почему бы и нет? Постепенно освоившись, Даша стала расспрашивать Асакуру, выяснив, что столь странного вида пулемет – всего-навсего Дегтярев-танковый, но со штатным комплектом сошек для пехоты, а Асакура – это какой-то там древний императорский род …или династия?… Короче, что-то исконно японское. Потом спросила про велосипед– откуда такая конструкция?

– А… это. Это не моя идея, видишь ли – это сосед по даче, царствие небесное, три года как помер, придумал. Он алкаш был. Тихий, даже хороший. Дети неплохие, хозяйственный. Не пропоица. Но пил. До свинячьего состояния. Потом придет в себя и снова золотой мужик… да и от пьянок его никому вреда не было, кроме него самого. Потешались все, да выручали, там до дому довести-дотащить. Ну, вот он такое себе и придумал, в город ездил. Сначала связал просто досками какими-то, потом трубы сделал. Так и ездил, видишь ли – и везти сумки проще, и сам не падает – тихо-тихо, и до дому добирается. У него даже велосипеды были разные… ну, какие нашел, видно. Последний год даже моторчик себе приладил, но пьяным – ни-ни! Только педалями. Говорил – Я так себя контролирую! Я кстати тоже моторчик думал, современный…

– А так это ты для того хочешь с Митричем сторговаться? – хмыкнул Альба.

– Э, не. Это я и сам… только моторчик надо… ну, эт потом прикинем… А Митрич мне… ну, если срастется, то велосипед дело хорошее, но он, видишь ли, пару лет назад охотникам из старых машин багги сделал… ну, такую каракатицу на толстых колесах. Даже по болоту и по льду ходит. Вот и посмотрим, может на такую и получится, если что.

– Ну… тогда допиваем кофе и поехали. Потихоньку, не торопясь, тебя вообще на буксире потянем…

На буксире долго – не вышло – и пришлось оставить велосипед у самого съезда с шоссе – а Асакура перебрался к ним, устроившись «десантом», наполовину торча из кузова, грозно водя по сторонам пулеметом. Впрочем, это довольно быстро его утомило – дорога на лесозаготовки, где работал брат, была разбитая, и трясло немилосердно. Ехать пришлось не быстро, но все равно выматывало.

То, что впереди, в «поселке лесорубов» все совсем не так, как в городе – стало ясно километра за три. Тогда попался первый мертвяк. Асакура негромко выругался, прилаживая пулемет, Альба тоже скривился, глядя в экран – ну, да, подумала Даша, они тут все же не привыкли к этому, тут несколько иная жизнь… грохнула короткая гулкая очередь… да, стрелок с самурая… или просто трясет сильно? Альба дернулся и машина, пискнув колодками, остановилась.

– Не попал? – задумчиво спросил сам себя учитель.

– Попал. Все три. Точно за шиворот. – Альба расстегнул ремень и вытряхнул из гимнастерки гильзы – очень остроумная конструкция у этой митральезы, очень.

– Гм… чорт. Забыл. Я вообще-то, видишь ли, гильзы на перезаряд собираю – и несколько сконфуженный почитатель Японии, повозившись, извлек из поясной сумки, и присобачил к пулемету снизу холщовый мешок – Вот так, штатный же…

Альба тем временем, привстав, прицелился и выстрелил из своего ППШ одиночным – и мертвяк осел на обочине. Альба сел обратно, несколько нервно проведя рукой по лицу. Подъехали ближе, Даша со страхом и надеждой высунулась посмотреть на мертвеца – нет, незнакомый… гость с юга, там их человек двадцать работало… Дальше встретили еще пару, таких же – тут постарался реабилитироваться «японец», и довольно успешно. Он похоже вошел в азарт, и требовал «Еще, давайте их сюда!». Ну, говорят, при стрельбе из пулемета – так со многими бывает, подумала Даша. Немного поднавострившись и успокоившись, стрелял он с малой дистанции, а Альба притормаживал по команде, да плюс к этому возможности камеры – и Даша оба раза еще до выстрелов видела – это такие же несчастные гастарбайтеры. Вот и полянка «поселка» – четыре вагончика жилых бытовок, еще два контейнера – для начальства и для имущества, навес… а дальше – то, зачем и приехали неровный рядок техники, три трелевочника, несколько лесовозов, в том числе и нужные. Отлично! Даша стала выбираться, снимая автомат с предохранителя.

– Эй! Куда? Там же эти… зомби!

Действительно, на территории стояло несколько мертвецов… пять-шесть, наверное. Даша даже не сообразила – а чего такого – до них метров тридцать, и только начинают просыпаться – три человека, автоматы, патронов немеряно…

– А чего ждать? Сейчас их завалим, и зачистим территорию, ага?

– Ну… давай-ка лучше с брони. Так проще и спокойнее – невозмутимо ответил Альба.

Альба тронул машину, подъехал поближе, и они все вместе приступили к отстрелу. После первых выстрелов мертвяки оживились, а из-за вагончиков вылезло еще столько же – и довольно-таки резво пошли к машине. Учитель в азарте сыпал длинными очередями и орал что-то, Даша решила, что это может вполне быть японский… на английский-то не похоже. А на что похоже – такого учителя обычно не говорят. Альба невозмутимо стрелял одиночными, попадая довольно часто. Сама она дала две короткие очереди, свалив одного мертвяка, а потом решила поберечь патроны на подстраховку. Все это продолжалось неимоверно долго, но закончилось очень быстро – несколько секунд стрельбы и истинно японских (надо надеяться) выражений – и …мертвая тишина. Асакура со звоном защелкнул новый диск, Альба тоже сменил магазин, на них глядя, сменила и Даша.

– Ну? Вперед?! – Асакура перемахнул через борт, приземлился, чуть не завалившись, и двинулся вперед, на полусогнутых, хищно водя по сторонам стволом своего орудия смерти. Эк его вштырило-то, подумала Даша, он же сейчас врукопашную с мечом своим пойдет. Очевидно, схожие мысли пришли в голову Альбе, отчего он запел, и Даша не упустила случая, подпевая:

…В эту ночь решили самураи

Перейти границу у реки…

И оба, снимая напряжение, заржали. Асакура недовольно оглянулся, но потом тоже заулыбался, подхватив шутку

– Так, видишь ли, нет же у нас с Японией речной границы!

– Как нет? Че, правда что ли? – всерьез спросила Даша, вдруг сообразив – Япония-то и впрямь вроде на острове – А про что песня тогда?

– Уууу – злорадно осклабился Асакура – Деточка, а как у нас обстоят дела со знанием истории?

– Спасибо, не ваше дело – вспыхнув, ответила Даша. Чорт, надо же было так подставиться… ну, не люблю я историю, и в школе больше тройки не имела!

– Ничего, я потом расскажу – похлопал ее по плечу Альба – Ладно, пойдем и мы тоже.

Зачищать оказалось особо некого – все и выскочили, в жилых вагончиках никого не было, и в контейнере для начальства – тоже. А вот у контейнера склада, под навесом… Даша напряглась, еще не понимая толком – только потом сообразила, после – что именно насторожило – груда костей. Но это все рассмотрела уже потом – а тогда мозг сжался в комочек, страхом подавая сигнал всему телу – опасность!

– Осторожней! Назад! – И Даша сама отскочила к остальным, шаря стволом по сторонам – Тут мутант!

– Кто? Какой…

Заскрежетало по железу, на крыше контейнера возникла фигура, и прыгнула. Даша даже разочарованно хмыкнула – не, не самое страшное, видала и хуже. Экий недокормыш, просто здоровый такой, не монстр ниразу… но остальные так не думали. Альба вдруг выучил японский, ибо выражаться стал точно как Асакура давеча. А тот и вовсе перешел на русский, теперь уж без сомнений. Но все же испуг-испугом, а три автомата – это три автомата.

Товарищи Калашников, Дегтярев и Шпагин хором исполнили стаккато «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Приземлившийся метрах в пяти от них прыгун покачнулся, и, постояв нелепо секунду, трясясь под ударами пуль, опрокинувшись, завалился на землю. Даша судорожно сменила магазин, и всадила еще одну короткую очередь, прицельно, в голову. Все.

…– Крайне высокая результативность огня. Крайне. – Альба был невозмутим, как сенбернар – из двадцати (половина новехоньких!) бензопил – застрелить четырнадцать практически насмерть – за три секунды – это или везение – но мы отвергаем всяческое мракобесие и фатализм, или – четкий расчет, верный глаз, крепкая рука и не-ве-ро-ятный профессионализм. Между прочим – чуть левее все забито всякими ватниками и старыми валенками. А правее – пустыми канистрами и прочим хламом.

– Ну… ладно… и что осталось – годится. Бензопила штука полезная. – как-то пыталась сгладить Даша, глядя, как Асакура носится вокруг туши мутанта, словно эрдельтерьер вокруг медведя, матерясь и пинаясь.

– …От сволочь, а?!

– Да ладно. Все равно и не думали же об этом, главное – машины целы, это главное – пыталась урезонить его Даша.

– Да я его… – тут он снова перешел на свой японский, решила Даша. Наверное, рассказывает, как должен был пройти поединок с мутантом по кодексу буси-до.

Он уже намеревался отработать на туше приемы рубки мечом, но Даша заметила, что, поскольку вроде как – такое тут редкость – надо бы притащить в поселок и сдать военным. Альба в принципе согласился, сказав, правда, что придется повозиться. Постепенно стресс как-то прошел, но решили все же немного «принять допинга» – в контейнере для начальства нашли непочатую чекушечку «Рижского бальзама» – отличное противострессовое. Ее и раскатали под остатки бутербродов и яблоко. Сразу стало веселее. Еще до того, как обследовали склад, ни обошли всю территорию, убедившись, что больше нежити нету – а Даша заодно убедилась, что все упыри – незнакомые или неместные. В машине брата, здоровенном Вольво, аккуратно лежала рабочая одежда – ну, с учетом того, что у родительского дома его зубила не было, тут тоже нет, вообще на пятачке где обычно была стоянка пусто – значит… Не, конечно, мог быть у очередной девки – Даша уже запуталась которая там и сколько их… Но тем не менее. Как-то полегче.

А главное – машины. Кроме, несомненно, хороших но сейчас не очень подходящих Вольво и МАНов, стояли два Урала, один с манипулятором, другой с седлом. Посовещавшись, решили брать оба.

Один отдадут на бронирование Митричу, а второй – раскинув «на всех» сдадут ему же в оплату всякого. Уж можно не сомневаться, такая машина, с манипулятором и прицепом – стоит немало. Даша в коммерцию не лезла, но мужчины решили, что надо позабрать и все прочее – и бензопилы, и те самые ватники и валенки – все сгодится. Даже топоров и прочего имущества набрали. В броневик, конечно, почти ничего и не влезет. Но в кабины Уралов набить, чего пустыми ехать. Асакура еще сказал, что надо не забыть подобрать велосипед.

– На кой он тебе теперь? – спросил Альба – Митрич за эту кракозябину тебе знаешь, какую багги соорудит?

– Э, не путай теплое с жидким! – когда-то он еще сделает? А ездить надо. Да и неплохо на велике. Моторчик если получится – вообще прелесть – по дороге катить можно. А так – если что, от мотора не зависишь. И все быстрее и легче, чем пешком. И увезти можно много. А еще, видишь ли – тихий он. Митрич и на броневике попал в засаду, чуть не погиб – а я уже дважды в городе – вовремя услышал, и не полез. Велосипед это вещь. Финны-то тут и под Питером – всю войну на великах гоняли. Даже в сорок четвертом, когда наши наступали – егерей с Выборга своим ходом на великах за полсотни кэмэ перебросили и сразу в оборону. Не, не брошу, пригодится!

Рулить броневичком по грунтовке оказалось не так-то и приятно – все же вес чувствуется, идет поплавнее, чем простой козлик, но и рулить тяжелей, тем более усилителя тут нету. Мужчины галантно взяли на себя управление лесовозами, оставив ей вести броневик, но, похоже, это было не лучшим решением Во первых, Альба-то в силу характера ехал спокойно, а вот учитель уже пару раз сшиб какие-то пеньки-гнилушки по обочине. Причем второй раз, похоже, намеренно. А во-вторых, вести броневичок на скорости – вовсе не так приятно. А Уралы-то припустили, ибо там все ощущается по-другому – и гнали под сороковник, так что рык и звон стоял на весь лес.

На шоссе стало лучше, Даша вышла вперед и на подходе связалась с военными по радио – шаривший в этом Асакура просветил как разобраться с рацией, заодно рассказав (когда узнал, что у Даши имеется неплохая «доля» в рациях), как бы и ему хорошо такую… хотя бы даже пока что просто на велосипед. Велосипед, кстати, таки он подобрал, и привязал на свой Урал. На посту тот же пьяный мент долго и бессмысленно осматривал Уралы, тыкая пальцем бок топливного бака и огромные колеса – наверное искал чего-то, пока его бережно не увели в будку два молоденьких лопоухих солдатика, где он снова благополучно выпал в свою реальность. А военные пропустили не глядя, только записали. Перед комендатурой остановились и Даша гордо прошествовала до коменданта, изложив там суть вопроса, а потом они все вместе позировали восхищенной публике рядом с тушей мутанта. Его там, в лесу, превозмогая брезгливость, завернули в тент, и погрузили на Урал – и действительно, возились не зря. Комендант объявил, всем троим, благодарность, и велел своему заместителю, тому, со ждановскими усами – организовать исследование и ознакомление всех, а Дашу просил потом еще раз и подробно рассказать, что ей известно об этих тварях. Когда же мужчины принесли и «торжественно передали» некогда грозное противотанковое оружие – вообще все стало напоминать голливудский фильм. Прибежавший тут же откуда-то, едкого вида мужичек в застиранном камуфляже, поморщившись, вынес вердикт, что стрелять оно вполне сможет, пусть и не особо точно, но хватит. Комендант расцвел:

– Ну, братцы… даже не знаю, как вас и благодарить-то теперь…

– Лучше – матерьяльно! – в один голос гаркнули Альба с Асакурой, а Даша просто кивнула.

– Ээээ… ну, да… а чем?

– Патроны – сказал Альба

– А мы еще подумаем – сказал Асакура

– Да – снова кивнула Даша.

– Ладно! – махнул рукой, улыбаясь, комендант – За такое, на радостях… А машины эти откуда?

– Это… моего брата, с работы – решила, не вдаваясь в подробности, немного напустить тумана Даша. И добавила, расставляя точки над Ё – А теперь – наши.

– Ну… ясно. Хорошо.

Машины решили сразу к Митричу не везти. Ясно, слух пройдет, но все же. Асакура предложил поставить во дворе занятого им маленького домика – хозяева то ли пропали, то ли уехали, то ли и приезжали редко – но никто не возражал, и учитель «прописался постоянно». Он заверил, что «никто не тронет, тут, видишь ли, уже немного в курсе, что не надо» Альба хмыкнул:

– Ну-ну, конечно… в прошлый раз даже патруль вызывали…

– Ну… знаешь, как говорят окулисты, кто старое помянет… кстати, а не испить ли нам… чаю? А?

И учитель, должный нести свет знаний и сеять разумное, доброе, вечное, издал губами характерный пищащий звук, сопроводив его не менее характерным жестом.

И, как ни странно – никто не отказался.

 

8.

Печка действительно оказалась классная – топилась всю ночь. И в маленьком кузове газели стало просто жарко – пришлось раздеться, и приоткрыть полог. Но выспался хорошо. Проснулся когда еще было темно, , осторожно выглянул, вылез, обошел кругом, обшаривая лучом фонаря – не, никто не залез. Быстренько сварганил костер – готовить на булльерьяне никак, только подогреть разве. Согрев чаю и какой-то типаготовыйобедвконсерве, пожрал, и только тогда позволил себе эдак немного осмотреться.

Ну, что? Дом сгорел – не сказать пылал, но сгорел хорошо, торчит коробка стен с пустыми окнами, внутри печные щитки и трубы, тавровые балки перекрытий, все остальное кучей внизу и прогорело. Пиздец. Мастерская… Да просто ничего. Куча мусора. Машины… машины – все издырявлены. Проверил – ни одна не заводится. Ну, три аккумулятора живых, и то хорошо. Цистерна с солярой вытекла почти вся, и воняет нещадно, в водовозках тоже только в одной на треть осталось воды. Жилья нет, транспорта нет… че там еще? Жранье… жранье есть.. пока. Немного, несколько банок консервов, сухари, шоколад… вода. В подвале, поди, все пропало… можно, конечно, откапывать – вспомнились школьные годы, и рассказы на уроках истории как в Брестской крепости солдаты откапывали заваленный склад… или это про блокаду было, про какие-то там склады бабаевские? А, какая хер разница. Нафиг мне это надо. Жранья кругом полно, тем более впереди, скоро, вообще лето. Что там еще надо? Одежда? Да вроде пока есть… и тоже – надо будет если… Да, блин, весь мир считай бесхозный, чего париться. Что дальше? Оружие… С оружием тоже полный порядок. Карабин, пара сотен патронов в рожках и еще с сотню в рюкзаке, пистолет и к нему в общем за сотню. Еще карабин на посту, его можно, наверное, сменять на что-то… да хоть и на патроны. А еще вчерашний трофей – такой же, как я проебал когда-то, разве позадроченней жизнью, аж добела местами вытертый. К нему аж восемь магазинов уже с патронами и еще пять кубиков патронов. Дохуя. Не, тут тоже проблемы нету. Ну, так чего я переживаю? А я и не переживаю. Притащил «в домик» один из живых аккумуляторов, и кое-как приладив антенну, подключил рацию. Послушал – не, никто не обсуждает, только в Озерках говорят «много стрельбы было, вояки туда уехали» – и все. Да и ладно, выключил пока. Надо еще разок пройти и осмотреть, так, больше для интересу.

Инкассаторский броневик сгорел полностью – даже броневая коробка полопалась местами. Я не ожидал, что так загорится, но видно – дуракам опять везет. Вот кстати на нем отметины – и мои где-то здесь… маленькие ямки и все. Серьезная машина. Жаль, что сгорела. Грузовик, которым заткнуты ворота – попроще, только кабина прикрыта какими-то листами…. Ага, а вот дырочка – скорее всего моя! Высоковато, но пробило лист, то-то они зассали! А вот это из танка… ого. Ну да, и мотор вон видно в щель капота – в сопли. Прошел еще…. Нет, ничего не сохранилось, разве мелочь всякая, типа ведер, лопата… тоже сгодится… Кучи гильз, магазин… нет, разломанный. Гильзы разные, вот это наверное автоматы, а это пистолетные, но много. А вот еще… Опа! Ну, тоже сгодится. В грязь у угла дома был хорошо так втоптан пистолет. Такой же, как и у меня. Ну, сойдет. Тут же разобрал, и почистил – магазин почти полный, нормально. Пистолет оказался не совсем такой, то есть такой же, но на стволе написано что-то не по-нашему… Венгрия, что ли. Да и похрен, патроны такие же вроде… собрал, выставив руку в окно, из-за угла, выстрелил в доме… нормально, работает. Ну, пусть будет, в карман его пока.

Ну, что? Вроде ПОКА – вообще не о чем горевать. Дом, ну, чтоб тепло-сухо – есть – вон он стоит. Оружия – завались. Еды тоже есть. Транспорт…. А это тоже просто.

Выглянул – ого, да, пришли на кормежку, торчат… немало. Вот кстати… Добежал до газели и включил рацию, связался с постом, сообщил кому-то сонному что почищу от мертвяков. И взял на пробу новый автомат.

Трофей откровенно порадовал, хоть бахал и громко, но отдача несильная, и попадал я с него легко. Только вот мертвяки, видно откушав, стали быстренько разбегаться – но почти все бежали в сторону города, ну и пусть им… а кто не все того я застрелю. Попробовал стрелять, поставив треугольник предохранителя в среднее положение – получилось очередями. Прикольно, но сразу нагрелся. Ну, если немного пострелять, то ничего так автоматик. Но, наверное, лучше пока таскать свой, тот побольше конечно, но и патрончик там повнушительней.

С обратной стороны мертвяков почти не было, правда, те двое, что были – огорчили. Они не просто стояли, а прятались у машины, затыкавшей пролом. Ишь, умные! Один так сразу кинулся убегать – ну и получил. Второй ступил и заметался – но вскоре и ему досталось. Надо иметь в виду – умнеют, они ту даже не прятались – подкарауливали. Подумав, вернулся, собрал все что было, засупонился, и, обвешавшись добром и оружием, поплелся к тому домику, где брал газель. Там же еще вторая стояла, вот она меня и покатает пока. И наплевать.

Бак на две трети, хорошо… завелась, хотя я, если что, готов был тащить аккумулятор. Ан нет, даже не чихала. Не особо мудря, кое как прикрутил рацию, антенну примотал к каркасу тента… сойдет, работает вроде бы.Ну, вот…. Теперь обратно, поехали. Подъехал, по пути застрелив трех вернувшихся было мертвяков, и, перелезши через самосвал в воротах, забрал остатки – всякое барахло, печку и даже тент с той газели снял. Все, больше мне тут ничего не надо. Надо бы закопать Мухтара… или проще даже. Все равно мне теперь тут это не нужно. Когда отъезжал – оглянулся – а и хорошо, поддоны ярко горят, без дыма. Вот и ладно.

На мосту все было необычно людно, не толпа, но так, что-то оживленно обсуждают, на меня внимание обратили и не более. Во, устроились – даже приволокли откуда-то пару урн и зеленую деревянную скамейку, типа парковой, сидят, курят, треплются… А броневика опять не было, только танк, но стоял поодаль грузовик, такой кургузенький, военный, и пара легковух. О, знакомый юденваген…. А где ж сам спецеврей?

– Здорово… командир!

– О. Здрав будь. Богатым станешь – не узнал.

– Ну… смотри. Если не стану – теперь знаю, с кого спрос! – Изя сегодня, похоже, в настроении. Его и впрямь тяжело узнать – ничего не осталось от прошлого прикида – сейчас на нем такая же горка, как и на мне, на голове каска, даже оружие сменил – у него вместо шмайссера – какой-то небольшой автомат… вроде наш, старый? Спрашиваю – оказывается да, пэ-пэ-эс, военных лет. Стреляет патронами от тэтэшника… классно. Запоминаю мысль, что неплохо бы скататься за морфом и потом на награду такой затребовать.

Стрелять, поди, еще лучше, чем с маленького автомата, и удобнее, чем с пистолета, да и патронов добыть можно. Ага, запомню… Но Изю все же подкалываю:

– А че эт ты… имидж-то сменил? Где эсэсовский прикид, где шмайссер, где парабеллум, чо ваще такое? Эт у тя там чо, а? Тэ-Тэээээ…. Изя, шо такое? Вас ограбили скинхЭды? Или охмурили в синагоге? И ви пгодали все раритеты и реликвии…?

– Друг мой! – ответствовал Изя – Я прямо сейчас отсюда пройду нахуй – а ви таки идите за мной – и никуда не сворачивайте! Че ты доебался? Ну, да. Поменял. Не продал, не надейся. Просто то понты, а это для дела. У меня в машине еще и эскаэс есть. Машину кстати тоже сменю скоро – вот как раз жду, пока вернутся с города охотники, договорюсь, надо будет УАЗик или нивку подыскать.

– Уазик или нивку? – я вспомнил, как давеча присматривался к машинам во дворах – Так я те и без них подскажу. Я тут рядом знаю.

– Ну…. моя благодарность не будет иметь границ в рамках разумного. Я тя буду уважать целый месяц по выходным… И даже не буду обзывать за глаза. При знакомых. Неделю.

– М-да. Я, конечно, не еврей. А даже совсем наоборот – послышался голос со скамейки. Какой-то мужик с автоматом, в военном. Изя аж счастливо осклабился, подбираясь – ну, ща начнется…

– Генрих, нэ начинай, я тя умоляю! – это от дальней группы, что терлась у грузовика, подошел майор – А ты, Израиль Соломоныч, тоже расслабься. Здорово, боец. Ну, что скажу – зачли тебе твои заслуги. И бандита лично заваленного, и участие – решающее, как ни крути! – в разгроме банды в целом, и наводку на базу их.

– Ага! Угадал, значит?

– Да. Прав ты оказался – в Сосновке они. И сейчас – майор посмотрел на часы – уже минут десять как – Слоник с нашими, и еще одна группа – вовсю их там лупцуют. Да послушай!

И точно – вдалеке слышно перестрелку, особенно пулеметы броневиков. Ну, пизда им, бандитам. И не жалко. Жаль, не вписался…

– Чорт… а я не успею уже? Что же по радио-то не сказали?

– Не успеешь, да и зачем, там народу дохрена… А по радио – так секретность и радиомолчание. Они вон вишь как эфир слушали, и тебя, да и нас подловили – мы-то и впрямь решили, что тренируешься, шутили тут еще – мол, щегол-то как дает, жарит вовсю, видать патронов не жаль! Правда, взрывы смутили, вызвали тебя, но ты не ответил. Ну, так и не поняли, пока ты не вышел на связь. Хитрые, твари.

– А че они вообще ко мне полезли? Мало что ли, к кому лезть? Че именно я-то?!

– А хер их знает. Их в Озерках ждали, там вроде жирнее куски… да без толку. Чет к тебе захотели. Может, почуяли засаду… или еще чего.

– А кто они?

– Тоже хер знает. Вроде какой-то ЧОП, там менты, и служивые какие-то, вместе толи горячки какие, толи бандитское что-то, толи и то и другое… Нет точных данных. Вот, если пленных возьмут…. Но это – вряд ли… Их туда не брать поехали, а гасить. Наглухо. Потому и такой массой – три бэтра, взвод считай пехоты, с пулеметами и даже огнеметов много. Наверное, заканчивают чистить уже.

– Эх! Может, рвануть, а?!

– Что, трофеев охота? – ехидно вклинивается Изя

– Да причем тут… просто пострелять… – я даже как-то с сожалением смотрю в сторону, откуда еще доносится стрельба

– Э, слышь, малой – доносится голос откуда-то от одной из группок стоящих рядом – Ты это завязывай. А то так убьют ненароком нафиг.

– Так полюбому же убьют, обязательно. Не в том же дело, жаль просто что веселуху пропускаю – я как-то на автомате ему ответил, все еще думая, не сорваться ли. Нет, без толку, не успеть… не судьба, видно. Эххх!!! Ладно. Повернулся – смотрю – Изя и майор, да и остальные опять как тогда вечером, нехорошо смотрят. Что, что-то не так? Хочу было спросить, но тут майора опять зовут к машине. Ладно, проехали-забыли.

– Изя, слушь, давай-ка рванем сейчас за машиной, а? Тут дворик есть тихий, там УАЗик как раз… смотаем побырому?

– Слышь, командир… а может не надо, а? Чет ты какой-то резкий…

– Изя… а кому машину-то надо? Ты смотри – я тебе бесплатно предлагаю… почти. Сам потом че-нить отдаришь. Давай, рванем, тут рядом.

Помявшись, Изя соглашается, и мы, предупредив всех, что «мы скоро!», уезжаем за машиной.

Во дворике совсем мало упырей – они вообще куда-то стали расходиться, исчезать. Вот, УАЗик, не из новых Хантеров, но, судя по виду – ухоженный, и вон в грязи под брюхом следы от колес – ездил, недавно относительно, не «Аврора», чтоб на вечной стоянке. Изя придирчиво оглядывает – вроде ничего. Берем.

– Так, Соломоныч. Вознесись на крышу и работай ангелом-хранителем. А я пока привяжу. Потом слезешь и за руль в УАЗике – сам за свою колымагу отвечай потом, а я потащу.

– Есть – и Изя покорно полез на крышу.

Подождал немного, пока постучали короткие очереди сверху – нормально, поблизости никого не будет, а пока еще подтянутся, да и немного тут. Буксир, я его тоже забрал как и все барахло – р-раз, защелкнул крючья, готово!

– Слышь, Изя? Я стекло боковое выстебну, фортку, уж заменишь, ага?

-Ладно! – страдальчески соглашается сверху он. Прикладом, еблызь… хорошо.

– Изя, давай за руль!

– Есть, иду!

Он кошкой соскальзывает, подскакивает ко мне, на ходу меняя магазин

– Там чисто, нет никого, но вроде кто-то мелькнул в арке, осторожней, хоть и далеко!

Ладно, подумаешь, мелькнул… Залез в газель, смотрю в зеркало – вроде готов. Посигналил, и тронулся – ничо, потащился… Как он там управится? Ну, как нибудь. Главное, руль в УАЗиках не блокируется, крутить сможет… ну и затормозит, я не быстро. Ай, бля! Точно же – кто-то там…. Сука, хищник! Прячется в арке, в приямочке подвала, следит! Вона рожа торчит белесая! Проехать и навести на пост, чтоб с пулемета разделали? А вот хрен! Это МОЯ добыча! И я сворачиваю к арке. В зеркало вижу, как машет из форточки Изя… да ладно, не ссы… Ээээ, куда?!

Хищник вылезает из приямка и шмыгает в арку. Твою мать, так не договаривались! Кто сказал, что газель слабая?! Нихуя, нормально прет! И УАЗик тащит, хорошо! Ща, сука, ща я тебя! Проскочив арку, проехали в следующий открытый двор… вот он! Прячется за помойкой… Уй, падла… рулю туда, сшибая мертвяка… а, побежал… Гад, куда?! Вернись, сука!!! Там мне его не догнать – по раскисшему газону точно не проеду, да еще с УАЗиком на прицепе…, А, падла, влип?! Ну, все, пиздец тебе…

На хищнике были остатки какой-то крепкой одежды. То ли кожаная куртка, типа мотоциклетной, то ли мощная рабочая брезентуха. И вот ею-то он и зацепился, причем капитальнейше, когда пролезал с маху в дырень в заборе детсада. Дергается, тупая скотина, убежать хочет, не соображает отцепиться… Ишь, а сообразил, что пиздец идет, удирать бросился… Нет, хуй уйдешь! Тромознув, выпрыгиваю из машины, не глядя, сшибая выстрелом упыря рядом, бегу к хищнику, на ходу целясь и стреляя… н-на! Он, похоже, сообразил, вот шарит лапой, отцепляется… Поздно, блядишшша, поздно! Ннннн-на!!! На-на-нааааа!!! Пустой, новый магазин, и еще, на, на, тварь, сдохни, сдохни, блять, сволочь такая, на!!! Готов… а, и ты идешь? …Иди, ид-ди сюда, сука… на! О, еще, отлично… Изя, твою мать, чо ты лезешь?! Я и сам бы их…. Где? Атлично, валим и этих! АААА, СУУУКААА!!!! КААААЙФ!!!! Чо, все? …Жаль, сука, жаль… только во вкус вошел… Ну, давай вязать и тащить. Сам ты охуел – это добыча. Да, моя добыча. Давай, помогай, пока не притащу – твой УАЗик не увезем. Сам такое слово… Ух, сучара, тяжелый…. Погоди, отцепим УАЗ и затащу а потом… Ну, так покарауль, вон с крыши УАЗа! Идинахуй! Я сказал – вытащу, значит вытащу! Сам идинахуй! Карауль, давай!

… На пост приехали встрепанные, вспотевшие, но довольные. Я, по крайней мере. Да и Изе грех жаловаться. УАЗик привлек всеобщее внимание, хотя и хищника отметили не меньшим. Машину скопом откатили в сторону, какой-то пожилой мужик полез под нее, и вскоре вытащил какой-то сверток, развернул его, объясняя – обычно все владельцы таких машин хранят где-то снаружи запасные ключи – ведь потеряв в лесу ключ, ехать домой все равно надо… Хотя, добавил он, для УАЗика ключи не обязательны вовсе. Но как бы там ни было, спустя минуту Изя, довольный, как малыш в Новый Год, сидел за рулем фырчащего автомобиля. Заглушил, вылез, подошел к нам с майором, светясь от счастья. Я как раз договаривался насчет того, можно ли с учетом всего, раздобыть мне автомат как у Изи.

– Ну, что, Израиль Соломоныч, как вы так ловко, не только тебе такую машину, но еще и морфа завалили, а? – спросил майор. Он доволен, только что вкратце сказал – банду вычистили, пленных действительно почти нет, почти, потому что там были и семьи бандитов, но бабы все отстреливаться пытались, а дети… ну, какие это пленные. Непонятно, правда, как с ними быть теперь. И трофеев много. В общем, хорошо и все довольны.

– Ну, да, ловко – враз помрачнев, говорит Изя. И взяв майора за локоть, отводит в сторону, и они о чем-то шепчутся. Причем жесты у Изи весьма эмоциональные, и слышно только матюги. А майор пару раз только на меня оглянулся, потом кивнул и что-то стал объяснять Изе, тот вроде понял… Хорош отвлекать, Изя, пущай мне автомат пообещает! Они возвращаются, майор смотрит как-то по-особому доброжелательно, и говорит, что как раз похожий автомат будет, есть в трофеях, а уж он отожмет. Вот это классно! Заодно он предлагает выпить чайку, пока ждем группу – а там еще не скоро, оказывается, все по взрослому, вот только что уехали на грузовичке – прокуратура, все дела, осмотр, учет. А что бы и нет? Идем к скамеечке, к которой уже притащили откуда-то здоровенный, бывший раньше половинкой теннисного, стол. Майор по пути напоминает мне, что сейчас как раз скоро приедет доктор меня посмотреть после болячки-то. Это тоже неплохо – а чего бы и нет-то? Изя начинает напевать

– Доктор едет, едет, сквозь снежную равнину

Порошок целебный людям он везет…

– Что – спрашиваю я майора – как в детской книжке, добрый доктор Айболит?

– Да, нет – отвечает тот с ухмылкой …– скорее злобный доктор Ойпиздец. Я тут ребятам порассказал малость в какой заварушке они недавно побывали, так не поверили. Еще почище, чем у тебя. Так что доктор понимающий, не сцы. Он седни как раз мимо проезжает, на Ржевку, так попросили заехать, заодно у меня пару ребят на желудок жаловались и один долбоеб ступню ушиб или сломал фигпоймешь.

Успеваем выпить по паре кружек какого-то душистого чая на травах – о, знаю! Знаю куда сунусь первым делом, прямо вот сразу отсюда. Есть не очень далеко тут один магазинчик, типа «Чайная лавка» или что-то вроде того. Чай вразвес дают, настоящий, не говно в пакетиках. Ну, то есть, пакетики тоже есть, но это на обмен… а вот хороший – себе припасу. Точно.

– …О, вот и они, похоже. Едет, помощник смерти. Трепещите, симулянты, скипидар для клизм уже греют на спиртовке…

По дороге, дребезжа, что отсюда слыхать, катилась в нашу сторону зеленая буханка, типа сельская скорая помощь.

– К человеку с кошкой едет неотложка,

Человеку бедному мозг больной свело…

– все не унимается Изя – Летит, колесница Асклепия… Ща будет сеанс массового исцеления! Я верую в се!

Колесница, такое впечатление, бренча собственными автокишками по асфальту, приближалась. До чего все же забавные мордочки у этих лупоглазых уродцев-буханок. Вообще, по-моему, у машин мордочки прикольные, у каждой своя. Даже может, прикольнее, чем у людей. Ага, надо только присмотреться. К людям, правда, тоже надо присматриваться… но, что-то мне так кажется – к большинству лучше присматриваться через прицел. Самая верная выйдет точка зрения, ага.

Аккуратно притершись к отбойнику, пискнув колодками, самобеглый экипаж остановился. Дверцы хлопнули, все пошли здороваться. Ну, я посижу пока, че там. Доктор… медсестра была бы, хе… Посижу, там у майора свои болящие были. Я даж чуть подремал на солнышке, пока до меня дошла очередь.

– Ну, граждане, симулянты, самострелы, тунеядцы! Кто лечим еще? – прервал дрему жизнерадостный рык. Майор подошел вместе с каким-то здоровым мужиком, представил ему меня. Я даже не сразу понял, что этот здоровяк и есть доктор. Хуясе, эскулап… автомат, разгрузка, кобура… Он ваще лечит? Или «сказано в морг – и никаких – еще не умер!» ? Высокий, с растрепанной шевелюрой, глаза правда добрые такие, но внимательно смотрит. Вообще чем-то похож на … о, точно, кино про пиратов, Остров сокровищ. Там такой доктор Ливси был… и этот, Сильвер. Вот, что-то среднее, пожалуй. Да, такой залечит…И попробуй вовремя витаминку не выпить.

– Здравствуйте, на что жалуемся? – крайне оригинально сказал он.

– Здравствуйте. Если жаловаться за сегодня – то вот на этих – я ткнул пальцем в сторону туши хищника и Изи, копающегося в УАЗе. – Один, сука, тяжелый, и убегал, а второй – вредный, и тащить не помог. А если за вчера, то на бандитов, но их уже всех совсем пролечили.

– Ясно – несколько озадаченно ответствовал врач, и вопросительно посмотрел на майора. Тот что-то забурчал ему на ухо, врач кивнул и подсел рядом – А подробнее? Говорят, болели?

– Ну… так – пришлось рассказать. Тот похмыкал, и заставил раздеваться, благо тепло. Долго слушал, как дышу, потом смотрел пасть, стучал пальцами по спине. Ну, нормальный шаманский набор, в общем. Потом изрек:

– Ну, все более-менее ясно.

– И что это? – сдуру спросил я

Доктор многозначительно возвел глаза к небу, и начал медицинскую молитву. Молился как я понял богиням Профилактике и Терапии, за избавление от злого Стафиллокока или еще кого. Я послушно впал в транс, благоговейно взирая. Потом, когда эскулап немного устал, и сделал паузу, чтобы перевести дух, я все же задал уточняющий вопрос

– Че?

– А… ну, в общем, простудился ты. Плюс переутомление. Так ясно.

– Ага, спасибо… Так, это, все? Я пойду?

– Э, нет, голубчик! Сейчас мы с тобой еще побеседуем!

– Эт зачем, говорите ж – ясно все?

– Все, да не все! Тут вишь какое дело – это ж вирус. А он не только вредит, но и лечит. Но не все. Вот, его и изучают. И каждый врач свое вносит. А случай у тебя интересный, так что побеседуем, буду всякое спрашивать, а ты отвечай, не удивляйся. Ладно?

– Ну… ладно

И тут началось… Он вытрепал мне мозг вопросами об фиг знает чем – об пивших родственниках, об том где и как я встретил Пиздец, правда, деликатно старался по больному не топтаться, долго расспрашивал, не совсем уж с докторским интересом – как я устроился, чего придумал. Тут уже подтянулись, как и в прошлый раз, остальные бойцы, слушая с интересом. Постепенно кто-то из них включился в беседу, спрашивая и уточняя. Потом врач опять взял инициативу, немного так разогнав слушателей. И вскоре сказал

– Да, здорово ты там устроился. Жаль, конечно, что все пропало. Понимаю, стресс наверное. Все потерять. Тяжело.

– Да нифига ж тяжелого, доктор. Нормально все.

– …Нормально?

– Ну, а че. Ну, дом сгорел. И че? Домов мало? Машины побили… и че, я сюда пешком пришел, что ли? А хоть бы и пешком – вон тот охламон – видите – меньше часа как владелец сего джипа-ведеро. Еда сгорела? Да и что, нешто я заголодаю теперь? Ну, что мне это все, а?

– Ну… обустроить все надо. И дом такой найти, и машина говоришь, была сделана…

– И че? Раз сделал – и еще сделаю. Если надо то и лучше. Или придумаю. Ха, домик сгорел, машинку сломали – плакать чо ли? Хер там, не дождутся! Сразу убивать надо было – а раз не убилсо – хер им всем в обе руки.

– Ну, да, ясно – задумчиво сказал он, процитировав что-то знакомое из детства:

– Дом разрушен.

– Я и плотник…

– Печки нету.

– И печник…

Я от скуки – на все руки,

Буду жив – моё со мной.

– Ну… как-то так, да.

– Понятно все. А вот мне сказали – только что вон морфа завалил – в одиночку. Правда что ли?

– Не. Вдвоем. Вон с этим.

– …не пизди! Я вообще не при делах! – сразу отзывается Изя – от ить сцуко, а? Вроде и занят, вычищает свой УАЗик, а все сука слышит!

– Ну, все равно, не один. Но так, да завалил.

– И что, не страшно? – не унимается доктор

– Не страшно? Как это, конечно страшно. Они ж опасные. Меня недавно совсем один чуть не убил. Страшно.

– Ну а говорят, ты сам за ним побежал?

– Ну… – тут я малость сконфузился – А так он, сука, сам убегать стал! Я просто хотел подъехать, и попробовать застрелить – с машины-то неопасно особо. А он и рванул. Ну и взбесило. Чего это он, кстати? Такого что-то не помню.

– Ну… не знаю точно – но интеллект у них присутствует, даже поболее чем у шустеров, неплохой такой интеллект, кое-кому из людей может быть завидно. И видно этому уже доставалось – он, поди, не лез на рожон, выслеживал? Да? Ну, вот – видишь, он уже ученый, на пули не лез. Хищник, но как и большинство хищников – выбирает слабую жертву, если знает, что может получить отпор.

– Но я же сам к нему поехал, думал типа приманить и грохнуть. Ну, типа не заметил я его и сам в лапы иду.

– А ты же ехал его убивать, так?

– Ну… естественно.

– Вот именно. Они же еще не очень ясно, как людей чуют, есть у них что-то – доктор потряс кистью у головы – эдакое, ментальное. Как собаки чуют, кто их боится, кто нет, а у кого камень в кармане.

– Так он что, чуял, что пиздец ему будет? А ведь точно, я как-то так знал, что по-любому его…

– Вот-вот. У меня один знакомый рассказал случай. На охоте они на лодочке резиновой причалили к островку. И он пошел куда-то что-то смотреть, а товарищ остался. И вот шарится он по кустам, а, говорит – жара, потный вес, морда в паутине, ветки царапают, под ногами бурелом, крапива жжется, еще муравьи… в общем – бесит все страшно. И вдруг – слышит от лодки лай, хороший такой, утробный. Ну, он обратно поперся – а все бесит больше и больше. А собака все лает да рычит. Тот уж матерится, и что-то его все довело – в натуральное, говорит, бешенство впал. Ножик выхватил, и вперед прет буром. И почти дошел уже – вдруг тишина. Вылез – смотрит, на полянке, метрах в тридцати, сидит здоровенный волкодав, черкесец. Рычит, но не двигается. А товарищ его в лодке, бледный. Отплыли, а потом уж рассказал тот ему, что было. На этом островке, как они потом узнали – хуторок. И волкодав тот естественно, остров своей территорией считал, а как иначе. Так вот товарищ и рассказал – мол, сижу, курю, вдруг – из кустов морда. На уровне моей, сидячей. Встала на берегу метрах в полутора, гавкнула, и рычит. А я, говорит, и двинуться боюсь – голый по пояс, руки пустые, ничего нету, весла привинчены… Мне, говорит, чтобы хоть что-то достать, или наклониться надо – к нему башкой получается, или назад откинуться – пузо ему подставить. А тот скалится нехорошо так, и двигаться вообще не хочется. И, говорит, даже крикнуть тебе страшно. Так и сидел, не шелохнувшись. И тут, говорит, слышу – треск, хруст, рычание и матюги. Собака так чуть башкой повела, – рычит, и опять на меня… Ну, думаю – сейчас выйдешь, порвет же тебя. Прикинул, как успеть до ружья дотянуться, если что. И тут… собака вдруг уши прижала, оскалилась, тихонько так зарычала… все, думаю, пиздец пришел. Только бы, думаю, успеть руки выставить, хер с ними с руками… А тут пес прижался, да как рванул прочь! Я говорит в ахуении, а тут скоро и ты выполз, и видок такой, что и мне рвануть захотелось не меньше чем собаке. Видать, почуял волкодав, что ненароком может и пиздец прийти вот прямо тут и сейчас. Вот такой рассказ. Так и твой морф тоже, видно, почуял что.

– Эвон как. Ну, да, наверное.

– Ты только не заигрывайся. Охота на них дело же опасное.

– Да знаю… Оборудоваться надо. И помощь. Раньше, сколько-то раз, с машины удачно… ну, по-разному, но все же – и все в одном месте, как специально, охота.

– Это где? – вклинивается майор – у больницы Карла-Маркса?

– Ага. А что, там что-то необычное? Там как гнездо у них… Это бандиты что ль эти?

– Нет. Бандиты вроде и сами от них терпели, детишки конечно не пленные, но рассказывают много – кстати, к тебе полезли за машинами, говорят. Ленивые они были, бандиты – бесхозного полно, но надо же найти, зачистить, в порядок привести. А им проще отнять. Было. Да, так про морфов – там, на Тореза, сектанты какие-то обитали. Короче, как началось – они и совершили массовое самоубийство, похоже. Чем кормовую базу морфам и дали. Разведчики что на эту их молельню наткнулись, говорят, даром что бывалые, изблевались все.

– Ишь ты…. Ясно. Эвон как.

Доктор снова берет инициативу, начинает расспрашивать о том, чем и как питаюсь, какой стул и не пью ли алкогол. С удивлением отвечаю, что последние дней десять – вообще ни капли. К удивлению, он советует, иногда «но только очень по немногу, контролируемо» принимать

– Ага. Вон у нас – «Настойка боярышника», по сто грамм! – ухмыляется проходящий мимо тот самый шутник, Йура. Доктор зыркает неодобрительно, и разводит лекцию, что пить надо хорошее и качественное, и даже в принципе вдруг советует мне – когда буду в надежном месте, с охраной, так взять и нажраться хорошенько. Снять стресс. Приходится, стараясь не ржать, объяснить, что в обозримом будущем оказаться в таком месте не планирую, нажраться совсем не хочу, да и стресса наоборот не испытываю, скорее наоборот – появилась в жизни некая «невероятная легкость бытия», ага. Внезапно и для себя тоже, говорю

– Да я вот только сейчас стал жить как-то…. По настоящему.

– Что, хорошо так жить – удивленно поднимает брови он

– Хорошо? Нет, совсем не хорошо… но – по-настоящему.

Помолчав, он снова меняет тему, начинает спрашивать, как получалось вывозить людей. Рассказываю, вспоминаю про мертвую собачку, он, в ответ, хмыкнув, рассказывает – в какой-то лаборатории в Кронштадте такого добра полно – бывшие опытные животные, крыски и собачки, «дезактивированные», как он сказал, служат эдакими общими любимцами, навроде тамагочи. Курящие рядом емко характеризуют состояние мозгов работников лаборатории… а я их наоборот, где-то даже понимаю. Потом вспомнил, про того алкаша – его рассказ об умершем и не восставшем собутыльнике – и доктор живо заинтересовался. Майор тут же приносит журнал – там ребята записали адрес. Доктор переписывает, и объясняет, что это, вполне мог быть обширный инсульт – кровоизлияние в мозг. Вполне вероятен при этом некоторый процент таких случаев, когда поврежден и тот участок мозга, который необходим для жизни зомби. Случай интересный, и он просит майора договориться с охотниками, кого-то там ловящими в промзоне, и оформить все это через Кронштадт. А я вспоминаю, о чем еще хотел спросить врача – и, помявшись, излагаю ему про Олежку. Помрачнев, тот отвечает, что, похоже, тут я просто не успел. Организм истощился, перешел за ту грань, из-за которой и в суперсовременной больнице не всегда можно вытащить. Плюс обезвоживание, почки и еще что-то там, про соль и прочее. В общем – поздно было. И не скажешь кому чего – у каждого свой порог, а про детей и подавно ничего точно сказать нельзя. Да плюс, вполне могло быть, что и расслабился – с одной стороны, все вокруг стало спокойно, с другой стороны, «на радостях», организм дожег бережно хранимые до того ресурсы…. Ну, в общем, так как-то.

Поговорили еще, доктор записал единственные мои теперь данные – позывной, и вскоре, пошептавшись с майором, стал собираться. А я решил тоже не терять времени и рвануть за чаем, а заодно скататься посмотреть, как бандитов раскатали. Интересно же.

* * *

Неизвестно, правда ли, как сказал Митрич, или очередная легенда – что кресла Жигулей-семерки были скопированы с Порше. Но кресло было удобным. Даша вполне себе в нем отдыхала. Наверное, можно было бы найти кресла и получше, от иномарок… но надо ли? В коробке броневика было даже уютно, в меру тепло, мотор рычал размеренно, но спать не хотелось – отдохнула за последние дни неплохо. А теперь… такое впечатление, возвращалась из тыла на фронт, что ли. Дорога была ровной, Альба вел спокойно, скорость держали чуть меньше шестидесяти – и Даша, откинув спинку, расслабилась, вспоминая еще раз последние дни…

…Пьянка вышла серьезная. Сначала, правда, все же разобрали добро, осмотрели машины. Альба заметил, что Уралы какие-то длинномордые.

– Они с я-мэ-зэшными дизелями, не с камазовскими. Это хорошо – я-мэ-зэ – они лучше – авторитетно заявил Асакура.

– А ты-то откуда знаешь? – недоверчиво прищурился Альба.

– Учителя знают все! – поднял палец тот. Но, источник знаний так и не раскрыл. Лишь добавил – Если тут двеститридцатьвосьмой я-мэ-зэ – вообще хорошо. Для тяжелых условий лучше всего.

Альба лишь покрутил в ответ головой. Решили завтра пригнать Митричу оба автомобиля, тягач отдать бронировать, а остальным расплатиться за него, и за будущую багги Асакуры. А об оружии поговорить потом.

И началось…

…После хорового исполнения уже в сумерках «Мы пойдем с конем…» решили перенести гуляние в дом. Там начались традиционные разговоры «за жизнь». Обсудили «политику», причем Асакура под большим секретом сказал, что станция дает ток куда-то на Петрозаводск. Процентов пятнадцать от прежнего, но дает. И вообще у коменданта проблем дофига – в поселке все спокойно и есть электроэнергия… но больше нет ничего. А что творится у «коммунаров» в Подпорожье и подумать страшно. Так что, скорее всего в Питер они рвутся не просто так. Вроде бы в Петрозаводск тоже ушла какая-то группа – ну, оно понятно, жизнь налаживать надо, первое время прошло, пора. Потом начали обсуждать планы и Митрича. Сошлись, что лесозаготовку надо поскорее сдать военным – полезная штука. Даша спросила – а Митрич сам не догадается, откуда машины? И вообще – чего он, сам не мог найти?

– Понимаешь – ответил Асакура, лениво жующий черемшу – Митрич – он не добытчик. Жучара, но труженик. Потому и бизнес крепкий, но маленький. Ему проще сделать. Он чем два дня с риском по городу ездить – лучше неделю посидит в мастерской. Вот увидишь – броневик он себе сделает – именно для поездок за добычей… боится он этого, и не любит. Ну… Альба, там что-то еще осталось?

Альба, в силу комплекции, наверное, практически и не пьяный, сказал, что тут больше нет, и Асакура, вздохнув, полез в закрома за еще одной фляжкой настойки… Стали обсуждать действия военных в первые дни, и Асакура поведал, что выжигание заразы – метод древний и проверенный. В качестве одного из примеров привел Великий Лондонский пожар – тогда, в одна тысяча шестьсот шестьдесят шестом году выгорело тринадцать тысяч домов. Но при этом выгорели и кварталы, где уже год свирепствовала чума – и на этом ее эпидемия в Лондоне фактически прекратилась. Так что использование таких дедовских методов – мера вынужденная, но вполне объяснимая…

После «По танку вдарила болванка», и «Чорного ворона» Даша сказала, что все, и вообще, пора. Альба, уже таки малость пришедший в кондицию, недовольно поморщился – штыковая атака на маринованный подосиновичок в миске явно не удавалась… а ложка лежала невероятно далеко, сантиметрах в тридцати. Голый по пояс Асакура попеременно и весьма старательно чистил пулемет и точил меч. Даша все думала – перепутает он, и начнет точить масляной ветошью, а чистить точильным камнем? Нет, вроде нет… Эх… хочется чего-то… то ли замуж, то ли семечек…

– Мальчики… я хочу чаю – капризно заявила Даша – с самовара!

– Оооо!!! Даааа!!! – радостно восприняли идею «мальчики», и непотребство вновь выплеснулось на улицу…

Чай из самовара имеет совершенно иной вкус. Особенно приятен свежий горячий чай из самовара, если питье его на улице, в прохладных апрельских сумерках. Выхлебав с вишневым вареньем здоровенную пиалу, Даша блаженно раскинулась в пластиковом кресле, накрывшись ватником. А мужчины, почти как в той комедии про армию, «после непродолжительного чаепития», стали употреблять «на посошок». Вскоре Даша подумала, что этот посошок явно принадлежит кому-то из скандинавских богов, или типа того. Ибо явно это был Посох Стратегического Назначения, и никак иначе. Наконец, она с Альбой собрались, и готовы были отчалить, при том Альба галантно взялся довести броневик до Митрича, естественно вместе с Дашей. Асакура же, сбросив накинутый на голое тело овчинный полушубок, заявил, что самое время настало «порубать лозу при луне». И взялся за меч.

– Оооо… нам пора – сообщил Даше Альба – Мата асита, Асакура-сан!

– Оясуми насай, Альба-сан! – возвестил Асакура.

Даша попрощалась, на что учитель сказал, что просто обязан ее расцеловать, что и выполнил, под сдавленные матюги Альбы, едва увернувшегося от меча, который Асакура так и не выпустил из рук. На прощание Асакура приволок откуда-то бутылку дешевого шампанского, известив, что «все равно выбрасывать».

Потом они грузились в броневик, причем Даша решила, что вполне может прокатиться «на броне» а точнее, сидя на капоте. Альба сказал, что так ему дороги не видно, но Даша ответила, что если он поедет на понижайке, медленно, она будет ему говорить, куда ехать, и все будет хорошо. Так и поехали, даже ворота не снесли. А Асакура залез в кусты у забора, и выделывал там пируэты с мечом. Отъехали недалеко, когда окрестности озарила яркая вспышка и громкие японские выражения.

– Есть – удовлетворенно крякнул Альба. – Еще один меч. Ну, рукоятка там изолированная, ничего… А мечей у него еще много.

Даша глупо хихикнула, прихлебывая шампанское прямо из горла, и передавая Альбе бутылку – и подумала, что, похоже, все-таки, нажрались изрядно. Навстречу промчался открытый УАЗик с тремя солдатами

– О, вот и патруль… Опять влетит учителю… или продолжится бухалово, смотря как договорятся…

Въезд во двор мастерской был эпохален

– Прррраво руля, Право! Ещщще прррравей!!! Так, так! Йобтваюмать, куда, куда?! Стооооооой!!! Я комутебеговорю – право! А теперь лево и назад… Ага, ага, еще… Стооооой! Прямо! И вперед, помалу, давай, давай, давай… Опа! Стой! Молодец! А теперь выходи и посмотри, что ты наделал! – и Даша весело заржала, а потом свалилась с капота прямо в руки вылезшему уже Альбе.

Митрич взирал на это весело прищурясь, усмехаясь в бороду, а вот Сережа – с явным неудовольствием.

– Ддда… Пьяница мать – горе в семье – изрекла Даша, опираясь на Альбу. Подняла на него глаза – Ты домой дойдешь? Или подвезти?

– Я-то дойду – усмехнулся тот – А тебя, похоже, надо довести.

– Нне. Я ща. Я сама. – Даша шагнула в сторону, покачнулась, и чуть не упала – Блядь. Это шампанское было такое пьяное.

– Надо думать. Пойдем потихоньку…

Сережа, сбежав с крыльца, похватил ее, зыркнув на Альбу, Даша трогательно попрощалась, уговорившись встретиться завтра… «утром». И, приобняв Сережу, двинулась к месту упокоения на ночь.

Утром она проснулась хоть и в своей комнате, но… отчего-то в больной голове крутилось что-то из классики:

«Солнце заходит, – объявил он, глядя на гобелен, изображающий восход солнца. – Мы могли бы провеселиться всю эту ночь, благородные доны, но ратные подвиги требуют сна. Ни капли вина в походе. К тому же баронесса была бы недовольна.

Что? Постель? Какие постели в чистом поле? Наша постель – попона боевого коня!» – С этими словами он содрал со стены несчастный гобелен, завернулся в него с головой и с грохотом рухнул в угол под светильником.

Похоже, вчера было что-то похожее. Раздеть ее Сережа не решился, хотя, помнится, что-то подобное сделать она ему предлагала, а потом потешалась, насколько он покраснел… И вот в итоге проснулась на полу завернувшись в покрывало… м-да. И времени около двенадцати и в голове… Ох, ну зачем я вчера так нажралась?!

Распохмеление заняло пару часов, хозяйки хлопотали вокруг нее, просто обволакивая заботой – Даша узнала, что вчера прошел слух уже по всему поселку, что она, с какими-то мужиками, завалила зверского монстра, которого с утра выставили у комендатуры, снабдив описанием, и уже практически все население его обозрело с утра. И потому ее вчерашнее нажиралово было воспринято как вполне естественное «да мы бы вообще напились до беспамятства… такую рожу застрелить!». Даша пила бульон, и не спешила разочаровывать, сказав, что это вовсе не самый страшный монстр. К обеду ближе прибежал возбужденный Сережа, крикнул, что вот-вот выкатят броневик, увидел Дашу, смутился и убежал обратно в мастерскую. Женщины загалдели, и стали собираться смотреть. Даша тоже решила проветриться – состояние было среднее. Во дворе уже стояла небольшая толпа – о, и комендант с офицерами тут, а вон и морщащиеся, очевидно от перешептываний остальных, Альба с Асакурой… Отлично. Подошла к ним и поздоровалась, стали все вместе ждать. Наконец, ворота мастерской поползли вверх. Даша еще заметила – над ними красуется свеженькая вывеска с непонятным немного названием «Мастерская им. Св. Марвина», и вот, на свет Божий выползло.. ЭТО.

– Ох, нихуясибе – сказал кто-то рядом, то ли педагог и интеллигент, то ли даже комендант. И хуй бы кто возразил – именно это и выехало из ворот. Мощный граненый корпус, острая морда, прикрытые капюшонами колеса, смотровые щели, бронедвери и люки…

Из броневика вылез сияющий Митрич, и, пригласив коменданта, начал рассказывать.

– Вот – смотрите. Корпус простой, но крепкий. Экипаж под десятимиллиметровой двухслойной броней, мотор под пятимиллиметровой, а сзади кузов под груз – три миллиметра. Все почти на штатном месте, просто под броней, только что баки перенесли. Передняя подвеска усилена, а остальное не трогали. Охлаждение – как в танках Абрамс – вот отсюда из-под клюва забирает, вот тут над колесами выбрасывает горячий воздух. Ну, правда, вентилятор еще добавили и масляный радиатор дополнительно. Вот, внутри – смотрите – вот тут – смотровые щели с триплексами – стекло броневое, от обменника, насилу порезали алмазным диском, вот амбразуры… А основной обзор вот камеры – и экраны. И вот для наблюдения – камера, как перископ поднять можно… А вот сзади люк откидывается для погрузки. Вот, четыре места. Весу все под две тонны восемьсот набрало, значит пятьсот кило нагрузки еще можно брать.

Действительно, впечатляло. Комендант долго расспрашивал, затем сказал, что «надо подумать, но конечно, дело интересное». Потом Митрича деловито пытал какой-то мужчина, весьма солидного вида – и судя по всему – с вполне конкретными предложениями. Наконец, кода все немного успокоились, и они втроем взяли механика за жабры. Тот сначала морщился, но подскочил Сережа, и стал уверять, что сделают, мол они уже обсуждали, вопрос только какие машины и вообще… Решили, что сейчас перегонят машины, а пока Митрич поедет испытывать своего дракона.

Когда Митрич увидел Уралы, Даша испугалась, что сейчас-то точно его придушит Жаба. Он даже на свежеиспытанный броневик оглянулся с каким-то разочарованием. Но впрочем, как только он узнал, что Урал с манипулятором достается ему в оплату – радость просто проступила на хитрющем его лице. Дальше Даша не вмешивалась в торг – она заранее обговорила с Альбой, и теперь лишь взирала, думая, что наверное, Христос был прав, выгоняя торговцев из культовых построек – они просто способны в процессе торга красноречием, образностью и экспрессий затмить любую проповедь.

Митрич ссылался на нехватку всего подряд и дефицит времени, Альба говорил об упрощенном варианте и «а мы не торопимся», Митрич стонал об том, что на багги надо много всякого и разного, на что Асакура грозился снять с Урала манипулятор… В общем, вскоре консенсус был найден, и один Урал закатили во двор. Работа пошла.

Следующий день прошел в разговорах в комендатуре, решением всяких и разных вопросов. Вечером в поселке прошла тихая паника, суть которой выяснилась только на другой день. Вова-капитан сбежал из-под ареста, и, прихватив троих друзей, на БТРе укатили через плотину, и скрылись. Никто и не подумал остановить – ибо мало кто знал об аресте. Обошлось без потерь, если не считать угнанный БТР – разве что Василь ходил хмурый и злой – его Вова звал с собой, а когда тот отказался и попытался их задержать – сзади приложили чем-то, и вырубили. По поводу таких новостей на ГЭС добавили в охрану еще солдат с отреставрированным противотанковым ружьем – оказалось, старое оружие вполне в рабочем состоянии.

Этим же днем Даша с Асакурой съездила на броневичке в город – навестили магазин мото-велотехники, и Асакура разжился таки веломоторчиком, из тех, что крепятся на место багажника или на переднюю вилку и крутят через ремень колесо.

Усмотрев «производитель Китай» Даша фыркнула, на Асакура разъяснил – Китай Китаю рознь. У них под одной номенклатурой-артикулом могут идти совершенно одинаковые с виду, но отличающиеся по цене в десять раз изделия. И по качеству отличающиеся так же. Подумав, Даша прихватила и себе такой же моторчик и самый простой складной велосипед – а пусть будет! Альба по приезду одобрил – мол, и места не много занимает, и пригодится.

А вечером случился еще одно событие, после чего Даша решила, что пора уже собираться в Питер, и поскорее.

Они с Альбой как раз окончательно расторговались в комендатуре, обналичив таки обещания коменданта. Альба запасся патронами в ужасающих количествах, Даша по его совету договорилась с комендантом, что ей патроны выделят «на задание» – ну, раз уж она едет с поручением. Комендант не возражал и тот самый едкого вида мужичок, горестно крякнув, приволок здоровенную жестяную коробку. Еще под этим же соусом разжились повседневной формой старого вида, даже еще не камуфлированной, а защитного цвета, такими же бушлатами с серыми воротниками, и новыми кирзачами. Напоследок, обнаглев, Даша заикнулась насчет горючего, но тут ждал облом – с горючим было хреново, и как оказалось, уже формируют группу для решения проблемы, благо горючее нужно только для транспорта. Ну да и фиг с ним.

Вышли, и рассуждая по пути, что броневик почти готов, пошли в столовую, получать ужин. Как обычно отдав распечатанный квиточек с печатью и подписями, Даша заказала из небогатого меню ужин. Молодая румяная девка на раздаче, не глядя на нее столь сердито грохнула тарелку, что содержимое ее аж подпрыгнуло, и не удивительно было бы, если бы и тарелка раскололась. Даша несколько вопросительно посмотрела на девку, та в ответ глянула с явной злобой, гаркнув «Следующий!». Пожав плечами, Даша подхватила компот с плюшкой, и пошла есть. После еды, оставив Альбу что-то решать с военными, выла на крыльцо, присела за колонной, закурила. Вскоре на крыльцо выскочили две девчонки, наверное с кухни, судя по голосам, лет шестнадцати-семнадцати. Сначала, закурив, трепались об всяком, причем Даша уловила интересное, что еды не так и много, комендант уже дважды велел провести учет и пусть и на немного, но урезают норму, а вот сигареты уже в серьезном дефиците. Потом начались нормальные для такого девчоночьи разговоры. Даша не слушала, ибо совсем не интересно, хотя и забавно. Но вскоре стала прислушиваться – заинтересовало

– ..А че Светка такая злющая? Который день, то ревет в подсобке, то как собака. А сегодня вообще, как сбесилась.

– Ой, ты че, не знаешь? У нее же с Серегой не лады!

– Да ты чо! Правда? Они же вообще все отлично… А что стряслось-то?

– А, так ты ваще не в курсе чо ли… Там к Митричу приехала какая-то девка, слышала наверное…

– Ну, с Питера, грят. Типа охуенно крутая вся. И чо?

– А ничо. Серега в нее втюрился, и вообще по уши. Сидит дома, со Светкой гулять не хочет, а один парень, что у Митрича работает, сказал – они ей машину делают.

– Ой, пиздец… слушь, надо бы сказать Петру Викторычу. А то ну ее нафиг. Ей же завтра в караул идти, а ну как она чего…

– Да ладно, че, думаешь…

– Да ничего не думаю – ты на нее посмотри! Она же вся на психе!

– … Ладно… давай вечером скажем… Докуривай, и пошли.

Девчонки убежали, а Даша осталась сидеть в раздумьях. Опаньки, только этого нам и не хватало. Шекспир и племянники в мягкой обложке. Санта, еб ее мать, Барбара. Нахуй, нахуй. Только ревнивой девки с оружием и не хватало. Не дожидаясь Альбы, пошла домой, и сразу же в мастерскую.

Броневик был почти готов, там с обеда мудрил Паша. Даша улыбнулась, вспомнив самодельный плакат над его рабочим местом – фото всех четырех Клодтовских коней и подпись «Человек и Windows».

Паша довольно сообщил, что скоро все закончит, сейчас поужинает, и осталось только рацию поставить и антенну настроить. Рацию он обещал хорошую, как он сказал, «разогнанную». И убежал на ужин. Даша задумчиво озирала бронированного монстра, как очень кстати появился Сережа.

– Привет, Сереж. Ну, что, скоро готов транспорт?

– Да… Все, полностью cделали, как и говорили…

– А скажи, отец-то доволен? Или как? Только честно?

– Доволен! Это он так ворчит, а сам уже вовсю смотрит, как из второго Урала сделать… а ЗиЛ коменданту загнать уже готов.

– О как. Ловко. А вот еще такой вопрос… скажи-ка, это правда, что ты ко мне неровно дышишь? – в лоб задала вопрос Даша – А то тут слух пошел, понимаешь…

– А… ну, я… – сразу смутился Сережа, покраснев и пряча глаза.

– Ага. Сережа, ты вот что. Я почему насчет отца спросила – мы вроде с ним нормально договорились. В обиде ему не быть. А ты… ты, между прочим, скотина. Ага. Из-за тебя уже который день одна девушка страдает-плачет. Молодая и симпатичная. Как зовут, знаешь? Или напомнить? Не, сам вспомнил? Короче, бегом отсюда, и по пути придумывай, как извиняться будешь. Бегом, я сказала!

Когда Сережка вылетел, Даша хмыкнула, и подумала, что все равно, уезжать надо поскорее.

На следующее утро Митрич известил, что броневик готов. На торжественную сдачу прибыл и Альба, как главный приемщик от заказчика, и прикатил Асакура, на своем велосипеде, но теперь уже с моторчиком. Но, несмотря на малолюдство, выглядело все не менее торжественно. Ворота поползли вверх, и мощно рыкнув, броневик явил себя миру

Он уже выглядел не столь внушительно, как первый, зато, по словам Альбы, должен быть попроще и полегче. Митрич вылез и вновь, как и в прошлый раз, принялся рассказывать. Принципиально машина мало чем отличалась от предыдущей, разве что гробообразная рубка на месте кабины была поменьше, и сзади имелся хоть и бронированный по бортам, но открытый кузов, затянутый брезентом. Еще Митрич помянул усиленный передок, дополнительный радиатор и вентилятор, а так же то, что под кузовом добавили здоровенный отсек, где поставили большой топливный бак на четыреста литров.

– Ну уж, правда, не знаю – где столько солярки взять – сокрушался Митрич.

Даша про себя хмыкнула, вспомнив почти полные баки лесовозов – военным они пока так и не сдали место, а вот заехать и заправиться вполне можно. Потом они полезли осматривать внутри – тут уж слово взял Павел. Бронестекло у Митрича было в дефиците, оттого окна и щели сделали совсем маленькие, «на всякий случай», а вместо основного – как и в маленьком броневичке – камеры и экраны. Причем и для бокового обзора так же. И такая же камера-перископ наличествовала, причем, поскольку Павлу отдали за исключением пары штук (одну из которых прибрал Асакура) все рации из привезенной «доли», на место камеры-перископа он поставил весьма качественную, и даже с ночным режимом, так что, по его словам, можно, если не быстро, ехать и ночью, не включая фар. Или осматриваться, не пользуясь фарой-искателем.

В целом остались крайне довольны – хоть и тесноват, но поболее маленького. Да и места под груз есть много. Митрич занялся обсуждением с Асакурой его будущей багги. Видно очень уж не терпелось приступить к созданию очередного броневика, но учитель заявил, что Урал не въедет в ворота до тех пор, покуда их не покинет его вундерваген. Вот Митрич и решал вопрос наиболее простым для себя способом. Сережи, кстати, Даша так и не видела, со вчерашнего вечера. Ну и отлично. А они с Альбой стали собираться. Забросали по-быстрому в кузов всякого своего барахла, да собственно и все. Прибрали и велосипед, и три бензопилы – и на дело, и обменять, если что. Даша, пока укладывала вещи, наткнулась на старательно запрятанную гранату, и с радостью отдала ее Альбе. Сразу полегчало как-то. Альба каким-то Макаром разжился еще и пистолетом – как оказалось, военные помогли восстановить музейный ТТ.

Собравшись, посоветовались – и решили устроить легкую такую отвальную, без излиществ, но тем не менее. Прошло все более чем благопристойно, Митрич произнес недлинную речь, смахнув слезу, женщины утирали глаза, Сережа, уже в компании грозно зыркавшей на Дашу Светы старательно отводил глаза, Асакура потребовал так или иначе сообщить по приезде, и вообще возвращаться в гости…

В общем, все как надо. Потом, после непродолжительного прощания, подъехали к комендатуре, Даша получила все необходимые пакеты – весьма увесистые, облепленные печатями, все по-взрослому, куда там… Попрощалась и получив последние напутствия, окончательно загрузилась, и двинулись… Чувства были какие-то смешанные, и радостно и грустно и вообще.

На лесозаготовке залились по полной. Альба еще притащил, и вместе погрузили в кузов генератор, а кроме большого бака, залили соляркой и, сколько смогли, канистр. Топливо теперь в дефиците, а жрет Урал много. Взяли и несколько канистр бензина и масла для бензопил, а так же газовую плитку с баллонами – все пригодится, а военным, которым Асакура завтра таки сдаст точку, без надобности – сами чего нибудь придумают, не маленькие. Провозились только долго, до сумерек дай Бог до Волхова доехать. Дорога была хорошая, и кроме как отдыхать, делать было нечего…

…Даша все же задремала, и Альба ее разбудил, предупредив, что подъехали к деревне Паше. Ага, радостно подумала Даша, сейчас… Кроме цинка патрон, она еще выклянчила у начвора три длинных магазина, и сейчас как раз такой защелкнула в автомат.

– Давай-ка, потихоньку…

Когда подъехали к мосту, Даша распахнула двустворчатый люк в корме рубки – и устроилась в нем, на манер немецких офицеров на кадрах хроники. Ну, суки…

Первый магазин рассадила на подъезде, старательно перечеркивая этажи, потом юркнула внутрь, прикрыв верхнюю часть люка, и через оставшийся просвет высадила уже отъезжая, второй – а вот так, суки. Жрите. Захлопнула люк, и дальше оба ехали, довольно осклабясь. Вот так. Ибо нех.

К мосту подъехали уже в темноте, произведя там панику и фурор. Не только броневиком, но и общим видом – оба уже переоделись в выданную форму, прикрепив петлицы и прочую бижутерию, да плюс ко всему Даша с суровым видом возвестила, что имеет покет для их командования. Ее, не сразу правда, узнал измученного вида военный, тут же все закрутилось, пакет приняли под роспись, взревел мотор и какая-то машина, судя по звукам, легковая, унеслась к городу. А им предложили чай, и фиг бы они отказались.

За чаем Даша спросила, чего там у хипарей – на подъезде света не увидела, нешто спят?

– Да там плохо все. Два дня назад случилось. То ли помер у них кто или там передоз… неизвестно уже. В общем, началось ночью, крики, паника… наши сразу-то не сунулись – публика-то такая, черт их знает, чего орут…. Всякое у них бывало. Потом стрельба там – ну, тут уж наши туда… Короче, там остался этот торчок, что на баркасе, он и стрелял, у него пистолет был, и две девки совсем мелкие, они отдельно спали.

– И чего с ними?

– А ничего. Наутро этот мужик осмотрелся, причем трезвый такой – пришел к нам, патронов попросил – ну, мы отсыпали немного. Потом уехал куда-то на ЗиЛке – а вернулся снова на стотридцатьпервом – так и не сказал, гад, где подрезал. Собрал всякое жранье и там одеяла, что не заляпано было, этих малолеток забрал, и уехали.

– Куда?

– А черт их знает. Сказал вроде кому-то «поеду домой». Наверное, поехал. Ну, а чего не поехать-то. Да еще с двумя девками сразу.

Даша усмехнулась, подумав – на каком километре он пристрелит обоих? Или когда они его доведут, что сам застрелиться? Ой, не завидую, совсем, подумала она, это ж полный караул.

Решили не рвать с места, и переночевать тут, тем более на пост притащены уже были два строительных вагончика, со спальными местами и печками. После скромного ужина, когда есть удавалось в кратких промежутках между ответами на вопросы, завалились спать. Альба, впрочем, устроился в броневике «на всякий случай», но Даша обещала ночью его сменить.

* * *

За чаем съездил не очень удачно. Тут уже кто-то побывал до меня, причем побывал нехорошо… грязно. Обглоданные кости, и много шустрых. С десяток – и они меня едва не сожрали. Даже… нет, не страх, но какое-то… беспокойство появилось. Ну, вроде как когда экзамен вот-вот завалишь. Нехорошо. Нет, не то, что чуть не сожрали – меня гораздо больше беспокоило именно это отсутствие страха. Просто еще быстрее стал двигаться, сменил магазин, потом выдернул пистолет, потом второй. Отбился… как само собой разумеющееся отметил. Ну, мол – так и надо, а если не так – то все. Трофейный автомат не подвел, работал неплохо. Если вот так – наверное, и ничего, нормально. Только слепит в темном помещении, хоть и подсвечивает заодно. И по ушам лупит. Многовато как-то ушло. Два магазина к автомату, пистолеты оба считай. А главное – нафига? Почти ничего и нет, все разворочено, несколько коробок всего, да еще собрал что не распотрошено осталось. Вот гады, намусорили, шустрых развели, еще и изгадили все. Пока шарился, собирал – подтянулись еще мертвяки, опять пришлось стрелять. Уехал в плохом настроении.

Найти бандитское логово оказалось не сложно. По дыму. Подъехал, по следам здоровенных тракторных покрышек. М-да. Тут явно ловить нечего. И дело даже не в толпящихся в товарном количестве тупых мертвяках – сошлись видно на стрельбу и пожар. Два строения, одно активно дымит, второе местами закопченное, все какое-то раздолбанное, но не дымит. Снег вокруг пожара растаял, везде какой-то мусор. Стреляные гильзы поблескивают. Пиздец и опохуение. Стены тоже все исклеваны, причем местами разворочены, в дырах. Не особо тянет представлять, каково это, если тебя так прессуют. Как они тут каких-то детей еще нашли? Ладно, похуй… разворачиваюсь, сбивая пару мертвяков, вдруг замечаю движение. Присматриваюсь – нет, не показалось. В уцелевшем домике в окнах на первом вижу стоящих и даже бродящих мертвяков. Ага, вон и на втором пара точно. А вот на крыше – фигурка явно живого. Но как-то не тороплюсь я. Вряд ли тут наши кого забыли из своих. А значит…

…Через пять минут майор как-то неохотно сообщил, что штурмовавшие передают – да, остался там один бандит. Патроны у него кончились, сдаваться хотел. Но дверь на крышу, куда он залез, вот ведь незадача-то – заклинило. Открыть так и не смогли, и вообще побоялись – а ну как он напрыгнет? С ножом? Предложили ему спрыгнуть самому – отказался. Ну, не тащить же насильно? А раз сам сдался – убивать нельзя… Ну, вот и. Кажется, он кричал что-то вслед, когда я уезжал. Ну а я что, умнее других? Или коды на «бесконечность патронов» знаю? Нет? Ну, каждому свое, что заслужил… А все-таки жаль, что я сюда не попал, тут похоже было жарко.

Поехал в объезд парка, потом как-то дворами пополз дальше. Сам не очень понимал, куда. В голове мысли были какие-то… не мысли, а хлопоты – вот, патронов сколько рассадил. И горючку потом надо где-то найти. А еще странно себя ведет датчик температуры – стрелка прыгает временами, как сумасшедшая. Но вроде лампочка не горит… глюк наверное какой. А еще у меня дров напиленных к печке мало, забрал что было, но больше напилить нечем, бензопила сгорела и весь инструмент тоже. Топором и тесаком много не нарубишь… то есть долго будет. А еще уже и пожрать охота. И вообще, вот, кстати, киоск пиво-воды-шоколад… И не так много вокруг упырей. А если стекло вот так, с ходу… Так, быстро-быстро… задом…. Ну, выйти все равно надо, это не как на моем шушвагене. Пиво… нафиг…лимонады в пластике, минералка…. Пойдет. Сникерсы, чипсы, шоколад – да какая разница… жевачки – нафиг… сука, не лезь сюда!… Это что? растворимый кофе… а, сойдет. Отдам кому, на чтонить сменяю. Бляди гребаные, да отстаньте вы!… магазин в пистолет, так… Быстро-суп? Отлично…. А кстати. Сигареты. Берем. Чорт. И пиво – тоже. И вообще алкоголь. Может, и не в цене. Да только мне-то что, перекинуть в кузов не так сложно… Блять, да сколько ж вас, вроде и не много было?! Так скоро второй магазин уйдет… блять! Идиот! Зажигалки и спички! Кстати. Ручки и карандаши всякие… гондоны… а что бы и нет? М-мать, магазин, нет надо с автомата, это последний пистолетный, так ведь и не набил. Все, вроде… Расступись, граждане покойнички. Н-на, что-то ты братец шустрый. Отойди от машины, быдло. О, эт что, вы корешей позвали? А если я милицию вызову?: Не боитесь? Конечно, им сюда западло ехать… Магазин. Новый – и в машину. Что-то, ребята, вы совсем обнаглели… не лезь под колеса, сволочь! Все, нормально… поеду, вот так, дворами и дальше по газону… ничего, проеду… Кстати… а куда это я еду? Опаньки.

На Ланском шоссе пропихнулся под мост благодаря удачно ставшему трамваю. Пришлось разбить фару и помять крыло отталкивая легковуху – но дальше как-то проще. Пробка была плотная, и упырей в количестве, но сразу ушел вправо, вдоль железки. Остановился, привел в порядок боезапас. Осталось чуть больше половины, что было к маленькому автомату. Однако. Нафиг эти очереди, надо только одиночными стрелять.

…Чего я, интересно, ожидал найти, увидеть? Пусто, упырей довольно много, разбегаются шустро, значит отожрались. Хищников не было – а что им тут делать? Они умнее прочих, они идут туда, где еда. А еда у них – люди. Они вроде и дохлых-то не жрут. А людей тут уже точно нет. Мотался по промзоне, заруливая в каждые ворота – почти все распахнуты, ну да, военные же тут были, видно местами – вывозили что-то. Чего я ищу? Что тут я могу найти? Поймал себя на глупой радости, от рассматривания мертвяков. Почему? Потому что все мертвяки… не те. Глупо конечно. Все глупо. Не надо было сюда ехать. А что надо было? А чорт знает. Остановился и просто сидел, опершись подбородком об руль. В открытые ворота зашел тупой мертвяк, и уставился на меня через стекло. А я на него. Мыслей нету… Ладно, надо бы и пожрать. Обойдусь без горячего. Вылез, застрелив по ходу мертвяка, вынул из кузова лимонад и какие-то чипсы-сникерсы. Забрался обратно в кабину, там теплее, еще и движок включил, погреть печку – солнечный был день, тепло вроде, а вот к вечеру по горизонту затянуло, солнышко скрылось раньше, и сразу захолодело. Заморозок что ли будет… аж вроде пар со рта идет, а еще только к вечеру дело. Приперлись двое упырей, стали жрать застреленного. Сначала было пофиг, потом застрелил и их – раздражают, суки и аппетит портят. Поел не торопясь и без кайфа, пялясь как в телевизор, как пришли еще несколько. Не, похер. Вот доем – пристрелю. И пристрелил. Руки после чипсов салфеткой вытер, и аккуратно и даже где-то быстро пристрелил – через приоткрытое немного окно. Чтоб тепло не выпускать. И вырубив мотор, завалился подремать. Ну, так, просто покемарил после еды. И вообще от нефиг делать. Открыл глаза – о, стоят, прямо перед капотом, смотрят. А этот чего? А, шустрый, смотри-ка – он же ручку дергает! Ну, приоткроем окошко, устроим проветривание… мозгов. Нахер, надо отсюда ехать. Темнеть уже скоро будет. А до людей далеко, залез я в самое мертвячье место. Кстати… до людей. Может, в сторону Петропавловки пробиться? Все одно, ночевать мне негде. Или везде, хоть здесь. Но здесь не хочется. Что-то их все больше, и какие-то они активные больно, вроде под ночь наоборот должны. Попробую к крепости проехать…. Ну, на край – дорога отсюда точно на выезд есть, раз военные приезжали. Успею до темноты, если что.

Хрен там я пробился. Мосты забиты наглухо. Был бы автомобиль помощнее, и с полным приводом – где растолкал бы, где краем прошел. Но газель не такая крепкая, бампера нет, и застрять на газоне или на высокий бордюр сесть – запросто может. Кое-как пробился немного вперед, расталкивая машины задним ходом, кузов все же покрепче. В районе Ушаковской развязки понял, что бесполезно. Уже темнеет, причем солнце ушло в облака рано, темнеет резко как-то. Движок стал подтраивать и плохо тянуть, временами, а потом как-то сам нормально. Наверное, свечка, или провод. Хреново… ну да пока ладно. Стал пробиваться обратно. Тормознул на Ланском, за мостом сразу, допить лимонад. Пока возился, пил, дожрав чипсы – уже совсем сумерки пошли. Попил, опустил окно – хотел некультурно выкинуть бутылку, но на ходу передумал – пластиковый баллон пригодится. И вот тут-то я натурально охуел.

Волосы дыбом, оказывается, нихуя не «фигура речи». Как и «сердце в пятки», пожалуй.

По улице шла толпа. Реально, толпа. Реально – шла. В мою сторону. Спотыкаясь, обходя стоящие машины, и по газонам и тротуарам – шли упыри. Нет, не плотной массой. Просто ОЧЕНЬ МНОГО. Шли, все в оду сторону. До них было метров сто, может, чуть больше. Они не бежали, шли даже можно сказать, медленно. Но мне стало очень страшно. По-настоящему страшно. Казалось – они идут по чьей-то воле. Словно все вместе что-то решили…. Это даже не страх – накатил УЖАС. Какая-то абсолютная беспомощность… Как в кино все. Толпа мертвецов…. Так ведь не бывает! Мертвецы – это реальность… но они же тупые! Они не ходят толпами все вместе! Так не бывает! Это не правильно! Это…

– Успокойся, соберись, сука! – прикрикнул я сам на себя. Не бывает – и что теперь? Сказать им об этом?

Взялся за рацию… и передумал. Хрен знает, услышит ли кто… но толку-то. Все равно мне никто не поможет. Сообщить… А кому и что? Да и некогда. Плюнув на все, взял автомат. Страх опять пропал, снова внутри пустота… и даже какой-то… азарт? Отъехал с пути толпы, повернул машину боком, открыл окно, так…

Они не отреагировали на выстрелы, конечно. Тупые, в основном. Вот свалился один, вот еще. В сумерках не очень хорошо получалось. Но подошли ближе – и стало лучше. Очередью все же, совсем близко – и очень удачно, упали сразу несколько. Завалились, запнувшись за них, еще. Образовался маленький такой завал, там вроде начали жрать… но с боков обходят. Начал сыпать очередями… и понял, что пришел пиздец, только когда увидел, что к этому автомату патроны вышли все. А они все идут. Что самое страшное – они идут мимо. Некоторые, кто близко, они идут к машине, а остальные… ломятся куда-то… сколько их! Они идут, словно на демонстрации… и холодной змейкой протекла по спине мысль – а если они сейчас повернут к тебе? Все сразу? Моментально прошиб пот. Какого вообще хрена я взялся их отстреливать? Оно мне надо? Оно вообще надо? Ну, свалил я пару десятков, может больше… а толку? Их тут сотни… и все куда-то идут… Бррр… Не приведи Бог, действительно, повернут… надо сматываться. Завожу сдуру заглушенный мотор – решил, чтоб поточнее было, чтоб не дрожала кабина, ага. Ну, конечно, а как иначе. Не заводится. Чихает. Ну! Есть! Выплюнув клуб белого дыма, затроив, завелась! А в окно уже смотрят мертвые глаза. И закрывать-то мне его некогда. А вокруг машины уже собираются… нет, не все, но кто рядом проходил – заметили, гады. Назад… глухие удары… вперед… что, прямо в толпу? А выбора нет… Пытаюсь «раздвинуть» упырей… даже сдуру посигналил. Ага, щаз. Прут, тупо смотря на машину, прямо на меня через стекло. Мать их… решаю плюнуть на все, газу… пошел, чорт, они валятся под бампер, мерзкий звук… Опаньки. Машина начинает подбуксовывать, еле тащится. Запрессовал их много, блять, ща сяду на трупы на брюхо, и хана. Газель считай пустая, забуксует легко, да и колеса там понятно в чем… плюс подморозило… бляяяя… Мертвые руки влезают в окно, вот и оскаленная морда. Пистолет, оказывается, давно уже наготове. На, в упор… бля, брызги-то… Еще, на, и еще…начинаю крутить ручку, поднимая стекло, одновременно стреляя… уфф. Уже проще. Так, теперь назад! Опа, пошла! А теперь – снова вперед, чуть в сторону, как бы по ходу толпы… так, вот так, с разгончику – и по тормозам – они не валятся просто, а отлетают… назад и быстро вперед… еще раз… еще… ну, немного, осталось, так… нафиг, пусть буксует, газу до упора… идет, идет, сука… да!

Я вылетел из толпы, подпрыгнув на последних сбитых, газель рванулась по тротуару – так, куда теперь? По Железняка , или… Бросил взгляд – там в конце улицы темные фигуры – не так много, но… А если на Пионерку? Чуть проехал… Ага. От Пионерки идет толпа едва ли не больше… Что за чертовщина? Что за праздник сегодня… или – это как раз и есть пиздец? А вот до того было просто так, подготовка? А вот именно сейчас-то по-настоящему и началось. И Голливуд не врал? До толпы пока далеко, и раздумывать попусту нечего. Обдирая борта в узеньком проходе, явно кем-то пробитым в пробке, рванул по железной дороге, молясь всем богам, чтобы не застрять, обратно в промзону. Там все же заборы, хоть что-то. С ходу пролетев, сшибая немногочисленных (после увиденного-то!) мертвяков, влетел в какие-то ворота. Вроде пусто, не выходя, мордой машины боднул створку, прикрыл, и так и оставил, прижав. Тааааак… Кажется, я взмок.

Раздался противный писк. Из-под капота повалил пар, глянул – горит лампочка, стрелка температуры зашкалила… закипел, наверное, перегазовал… ну, ничего бывает. Может, вентилятор не работает. Заглушил, и под писк выходящего пара, вылез из машины со своим автоматом в руках. Осмотрел территорию – повезло, чисто. Постоял, дыша свежим морозным воздухом – эка прижало, градусов пять-семь минуса. Потом полез в кузов, снова оборудовать печку, готовить ужин, и готовиться ко сну. До утра ничего предпринимать не буду. На сегодня с меня хватит.

* * *

…Костерок был такой, маленький… дежурный. Но вроде и греет. Хотя сидишь на бревнышке далеко – а тепло. И вообще, хорошо. А кругом ночь. Вот, что еще надо-то. Ночь, огонь… И тяжесть в руках…. Такая, дающая уверенность. Смерть для тех, кто не наш. А Смерть она вообще-то с нами. Вот она вокруг, где-то ждет и ходит… к кому? А она и сама не знает. Она девушка неразборчивая, ей все годны. А все же она с нами. Тут кругом все чужие – а значит – мы ей обеспечим новых знакомцев. Ну, или нас с ней познакомят. Но постараемся наоборот. Хорошо-то как… легко. И есть цель, и она проста. Сделать так, чтобы Смерть не скучала. А для кого это все? Зачем? Мне это надо? Мне ведь нужен этот костер в ночи, и эта тяжесть в руках… и чтобы было, кого убить. А больше мне не надо… так для кого?

– Наверное – это для них?

Дашка смотрит как-то… не так, как раньше. Да и я… почему-то смотрю на нее иначе. Для кого, для них? Смотрю в сторону, куда она показывает. Оказывается, это берег Реки. А на том берегу… на Той Стороне… Там огоньки… я вижу дома… внутри их тепло… не так, как от костра… тепло другое, оно не от чего-то, оно отовсюду. Там о чем-то говорят, смеются дети. Пахнет чем-то… печным дымом, хлебом… жизнью, наверное. Там… хорошо? Да, там хорошо. Там ИМ хорошо. А мне почему-то здесь лучше. Этот костер греет… и тяжелое в руках… и голодная, охочая до свежих людей, девушка в белом бродит поодаль…

– Ты слишком увлекся. Тебе не кажется?

– Ты о чем?

– Об этом. Ты думаешь, что тебе это нравится… но это уже не так. Ты привык. И ты так живешь.

– Это разве плохо? Я… я, правда, думаю – наверное, это – ИМ. А мне хватит костерка и того, что тяжелит руку. Может, это и хорошо? Ведь кто-то должен не давать скучать …ей. Иначе она придет к ним, на тот берег… А это будет плохо.

– Ну да. Ты прав. Но… ты слишком долго пробыл на этой стороне. Ты уже не сможешь вернуться.

Дашка уже стоит на другом берегу, за широкой рекой. Но вижу я ее, словно перед собой.

– Ты понимаешь ведь – ОНА не отпустит тебя. Ты уже очарован ею. Ты слишком долго был за рекой. Ты посмотри на себя внимательно – ничего не видишь?

Смотрю… да нет, вроде…. Не понимаю только… Вроде же прохладно… а пара изо рта у меня нет. И еще вдруг вижу… от меня нет тени.

– Это что? Ты… ты хочешь сказать, что я умер? Но ведь я еще жив! А вовсе не мертвец! Я живой и я чувствую это! Смотри – я старательно дышу – и вижу пар, снова появляется тень – Смотри, я жив!

– Да, ты жив. Знаешь, как называли таких, в глубокой древности? Навьями. Вроде как и живой. А вроде как и нет. Ты ушел на эту сторону Реки, сам, и по добру, быть может. Но ты слишком долго там пробыл. Тебе уже не вернуться назад. Кто уходит туда ненадолго, тот живет и там и тут. И потом возвращается. А тебя уже тут и не осталось. Ты весь там. Жаль, но тебе уже не вернуться. Прости.

Она смотрит грустно. С того берега, но глаза ее совсем рядом, я вижу ее лицо. Печальная улыбка, почти гримаса. Она словно бы извиняется, за то, что должна мне это сказать. Становится очень грустно, я чувствую, как что-то щемит в груди, и обрывается… Надо просто отвернуться, сделать шаг… Но я оглядываюсь – уже поодаль горит костерок… а вон тихо бредет девушка в белом… там же холодно… зачем мне это? Может, действительно, вернуться в тепло, туда, где смеются дети и пахнет хлебом?

Проносит какой-то нехороший сквозняк… словно пахнуло плохим дымом, криками, кровью, болью… И девушка в белом как-то возбуждено напряглась, словно почуяв добычу… Или показалось? Или все же – пусть костерок прогорает, а я…?

– Дашка, я вернусь. Обязательно. Вот только… я просто покараулю до утра, мало ли… и вернусь. И все будет хорошо. У нас тоже в доме запахнет хлебом и будут смеяться дети. Я только посмотрю, чтобы ОНА не пошла, куда не надо. И тут же обратно. Правда. Я вернусь к тебе.

– Вернешься. Врешь, конечно. Но все равно хорошо. Возвращайся. Ты нужен – Дашка улыбается, хотя в глазах слезы – Приходи.

– Я приду.

Наши руки встречаются над Рекой, я ощущаю ее ладонь… какие-то секунды. Целую вечность.

Альбу Даша сменила через три часа, но он сказал что «ну его на, ибо холодно очень» и закрыв броневик на замок, благо Митрич это предусмотрел, ушли спать в тепло. В вагончике всю ночь подтапливали печь, и спалось комфортно. Утром, по-тихому отзавтракали, Альба притащил из броневика данные Асакурой в дорогу наборы суши – как он их назвал – «Бляццкий отдых» Даша посмотрела – ну, да – «Каникулы гейши» – так и есть. Интересно, кто придумывает такие названия?

После завтрака заглянули в «штабной» КамАЗ – и сразу все как-то закрутилось. Оказывается, из Питера сюда, ну точнее – в Волхов, как раз вчера пришла какая-то разведгруппа. Но они установили контакт и идут дальше на Кириши, потом на Бокситогорск-Пикалево-Тихвин, а часть из Киришей пройдет по трассе до города… ну, если получится. Вроде и авиация какая-то летает. В общем, постепенно все приходит в движение. Но раз и они с Альбой ехали в Питер – им приготовили копию пакета, отданного разведгруппе. Ибо они явно раньше доберутся. Альба каким-то чудом отжал заправку соляркой. Пока переливали, вокруг все ходил пожилой военный, осматривая броневик, и завистливо крякал. Сказал, что сделано аккуратно и качественно – и действительно, только теперь Даша обратила внимание – да, все люки-двери обварены рамками из проволоки, сверху водостоки, подклеены резиновые уплотнители. Покрашено везде хорошо, с грунтовкой, на совесть. Стало даже немного стыдно – Сережа видно старался… но, с другой стороны… В общем, все нормально, да. Еще раз все проверив, распрощались и двинулись дальше. Потянулись поля покрытые инеем – ну да, сегодня ночью знатно подморозило. Впрочем, печка работала исправно, в машине было тепло.

Проезжая Кисельню, Даша подтянула поближе автомат – но тут уже не понадобилось – с мстительной улыбкой она осмотрела развалины тех домиков, откуда стреляли по ней. Похоже, тут прошлись чем-то более мощным, чем просто стрелковым оружием. Что-то вроде того бронетранспортера в Лодейном, а то и посерьезнее. Ну и славненько, вполне заслуженно.

Когда доехали до синявинских садоводств, даже спокойный Альба переменился в лице. Даша, хотя и видела это уже, тоже ощутила какой-то озноб. Даже словно больше их тут стало. Или просто так кажется. Ехали вдоль бредущих по обочине, Альба старался объезжать и идущих по дороге. Ну, да, подумала Даша – они же там ТАКОГО не видели… везучие. Подъехали к развязке у моста – и поняли – там… если только напролом. Альба мотнул головой, и Даша настаивать не стала. Даже непонятно – пройдет ли Урал через такое… да и пробовать незачем. Поехали через Синявинские Высоты, на Кировск. На повороте к птицефабрике Альба вдруг матернулся, машина пискнула тормозами, ее чуть повело, потом глухой удар, подпрыгнула, и только потом, проехав еще немного, остановилась.

– Что такое?

– Да… сбил какого-то… какое-то… хер знает что. Вроде того, что там прыгнул. Но не такой.

– Давай-ка отъедем и посмотрим

На экране они рассматривали изображение этого… существа. Какая-то смесь динозавра, страуса и еще кого-то. Переломанный машиной позвоночник лишил тварь подвижности – но она жила… если это слово подходит, конечно. Щелкал здоровенный, больше похожий на крокодилью пасть, клюв, дергались какие-то рудименты крыльев, снабженные когтями. Посоветовавшись, решили не рисковать – ну ее нах. Просто отсняли как можно тщательнее, и записали на флешку. Может, пригодится кому. И побыстрее уехали.

Садоводства по мгинской дороге оказались не лучше синявинских. Морщась, Альба все же пошел напролом. Вскоре выскочили на шоссе, и дальше до города все было спокойно. Только пару раз Альба морщился, вглядываясь в какой-то указатель на приборной доске. Подъезжая к городу, Даша включила рацию, и неумело стала сообщать о себе в эфир. Откликнулось сразу несколько, быстро объяснили, что военных надо оповещать на девятом канале. Вскоре на девятом ей ответили, и она, волнуясь, сообщила кто они и откуда. Ответили, что в курсе – значит у тех разведчиков какая-то мощная связь, или в Волхове что-то такое. Еще немного – и вот и город. Альба был подавлен зрелищем – на фоне того, что творилось в Питере, сожженное и выселенное Лодейное все же как-то… лучше выглядело. А Свирьстрой – рай да и только. Оазис. А тут… брошенные машины, много пожаров, толпы и группы мертвецов… Раскрутились на развязке, на мост – и через некоторое время подкатили к блок-посту на Мурманке. Тут уже был сложен настоящий бункер из бетонных «карандашей», стояло много разной техники, много людей. Подъехали, привлекая практически всеобщее внимание.

– Ну, цирк приехал. Сейчас заставят выступать в роли дрессированных макак – не очень оптимистично заявил Альба.

И он оказался прав. Впрочем, довольно быстро выступать пришлось в эксклюзивном варианте. Пробились двое офицеров и утащили обоих в стоявший поодаль КамАЗ с военным фургоном. Внутри было тесно от аппаратуры и солдат в наушниках, но место за крохотным, заваленным всяким столиком, все же нашлось. Даша первым делом постаралась сбагрить пакет – ибо чем быстрее, тем проще жить. Но тут разыгралась не особо приятная сцена грызни между двумя офицерами. Из разговора стало ясно – один из них – со Ржевки, как и практически все вояки тут. А второй – от Кронштадта, и больше кронштадтских никого… но он ничуть не тушуясь намекал, кто, собственно, в доме хозяин. Под конец сошлись на том, что надо везти пакет на Ржевку, там его вскроют, откопируют, а оригинал отправят в Кронштадт. Дискуссия была настолько острой, что сопровождать пакет отправились оба офицера, а ржевский даже хотел еще людей взять, но Даша сказала, что не влезут.

До Ржевки ехали в молчании – ну, прям, пираты, откопавшие клад. Похоже, тут дележ власти и полномочий с сувернитетами – в самом разгаре, подумала Даша… поскорее бы сдать все и нахрен, подалее от этого всего. Хорошо бы броневик не отобрали. Или хоть бы взамен чего приличное дали. И вообще…

Альба негромко выругался.

– Что?

– Масло… не, пока нормально, но надо бы подлить, что ли. Лопухнулись мы, у Митрича не спросили.

– И что теперь…?

– Да ничего страшного, найти только масла и подлить, а потом посмотреть у кого знающего… Ну и запас иметь. На заправках надо поискать, там же продавали масло.

– Хрен вы что там найдете – подал голос кронштадский офицер – все собрано уже.

– Во-во. Все украдено до вас – подтвердил ржевец – только в городе если эс-тэ-о какая или автомагазин. Тут уже все.

Даша задумалась. Не хотелось бы бросать такую машину. И чтобы что-то случилось не вовремя – не хотелось. Надо бы… только где найти автомагазин? Да чтобы наверняка, такой, чтобы быть уверенным, что не разграбили уже? В центре? Нет, там мертвяков поди толпа, патронов немеряно уйдет. А на окраине… надо искать что-то неприметное, и чтоб доступно… а что можно так припомнить? А ведь можно!

На Ржевке их сразу взяли в оборот. Тут все оказалось проще – тут был еще один «представитель» с острова – и похоже, тут уже все со всеми договорились. Пакет приняли, тут же вскрыли, и стали изучать, копировать и тэ дэ. А их потащили на душевную беседу. Впрочем, действительно душевно и действительно беседовали. И чай с сухими тортиками был вкусный. Но выдоили все, даже то, что они и сами вроде бы не знали. Вспомнив, Даша отдала флешку с записью – тут опять – местный товарищ со скучающим видом смахнул ее куда-то в бумаги, задавая следующий вопрос, но товарищ с обитаемого острова, вежливо кашлянув, предложил свою помощь в копировании – ну, чтобы не утруждался… «Да-да, о чем речь!» – мило улыбнулся ржевский опер, но копировать стал сам. Посмотрев, тут же позвали кого-то, набилось немало народу, и сразу стало нечем дышать от мата – разгорелась дискуссия «танками закатать» или все же «с воздуха пожечь нахрен да еще флотские чем подбавят». Пессимисты заверяли, что придется все же чистить. И в общем-то все соглашались, хотя и ооооочень неохотно.

Под конец беседы решили таки определиться и со своими делами. Альба с ходу изложил свои цели – ему надо в Подмосковье. Переглянувшись, опера сообщили, что это не скоро. Только началось наведение контактов, разведка. В ближайшие пару недель планируют разведать до Новгорода. Но это только разведка. Отчаянные парни, которые и за себя не дадут гарантий, что вернутся. И не дают даже гарантий, что туда доедут. Их таких мало, но они к себе лишних не берут. Никаких пассажиров, каждый человек у них на счету, проверен и надежен, а главное при деле. Так что это не вариант. А уж когда наладится, когда пробьют дорогу… Тут загадывать даже нечего. Летает правда авиация – легкие самолеты и вертолеты. Но… это тоже не вариант. Если только очень надо. Ну, можно еще самому или с частниками какими, но…

Альба усмехнулся, и сказал, что «не надо». Ему домой надо попасть живым, с гарантией – его там ждут. Так что… придется ждать пока, искать вариант. С Дашей было еще проще – она просто сказала, что вернется в Свирьстрой. Несколько дней только вот тут побудет, можно же? Им вообще как, где можно разместиться? …И отработанно похлопала на опера наивными глазками.

Тут выяснилось, что жилья не так много. И на ближайшее время – лучшее, что могут предложить – это место на нарах в теплой армейской палатке, с печкой. Правда, палатка хорошая, и соседи приличные. Альба, немного подумав, согласился, а Даша так и сразу практически. Ей тут день-два, от силы. А уж потом… Альба поинтересовался – как у них тут с питанием? И вообще, можно как-то оформиться-вписаться, пока он тут – не с голоду же помирать? Или это «дело рук самих утопающих»? Тут же рассказали – людей естественно не хватает, а вооруженных тем более. Место найдется, вакансий много, а может и не только по части военной, но и по мирной работе что найдется. Выяснили, куда обращаться, получили «ордер на жилплощадь», и, наконец, покинули сие гостеприимное место.

Погода не радовала, накрапывал дождик, и вообще было холодно, хотя иней и сошел. Нашли «свою» палатку – они стояли рядками, довольно ровно (военные, чего возьмешь!) и на боках относительно аккуратно были выведены белым цифры. Зашли, познакомились с соседями – да, нормального вида немолодые мужики, зашуганная семейная пара «ботанического» вида, молчаливая женщина восточной наружности. Им сразу предложили чаю, от которого пришлось вежливо отказаться. Ну, сколько ж можно, хоть и на халяву? Просто посидели, побеседовали. Тут все было по-простому – сразу предупредили – не нравятся правила – никто не держит. Главное правило – на ночь пристегивать себя – показали – да, все лежаки с прочными ремнями. Ну а остальное – как обычно – никто никому не мешает, по ночам не шуметь, ну и все такое. Общего котла тут как обязательного не было, в отличие, по словам, от некоторых других палаток, но на стол каждый выкладывал сам, сколько считал нужным. Ну, и брал тоже – с оглядкой на совесть. То, что они оба были с оружием, всех обрадовало – на всю палатку было ружье у одного из мужчин, и «общественный» самодельный наган с семью патронами, висевший на шнурке над столом. Естественно, они согласились выступать в роли местной военной силы «если что вдруг». В целом, в палатке было даже уютно – довольно тепло, на ночь обещали протопить буржуйку, как стемнеет освещались керосиновыми лампами. Не верх цивилизации, не Свирьстрой с горячей водой и светом…. Но жить вполне можно. И что самое приятно – люди не выглядели совсем уж какими-то несчастными или подавленными, вроде беженцев из теленовостей. Ну, кроме, пожалуй, молодой пары, но про них шепотом намекнули, что у них погибли все родственники, включая и маленького ребенка. Познакомившись, сходили за вещами, подъехать ближе не удалось. Их заверили, что оставлять вещи можно смело – несколько случаев воровства, имевших место по началу – военные пресекли так жестко, что больше никто и не думал об этом. Поверили в общем… но, естественно, оружие не оставили – все с собой, а ружье Даша заперла в броневике. На вечер наметили «проставу», хотя соседи и отмахивались, мол, не время для такого. Но Альба сказал, что как раз самое подходящее время. А насчет провизии… Посовещавшись, они с Альбой решили, что надо попробовать загнать за продукты одну из бензопил. Вещь полезная, что удастся выменять – на первое время хватит, да плюс остатки их запасов. На том и порешили, Альба отправился торговать а потом намеревался попытаться устроиться к какому-нибудь делу, а Даша… Она сказала, что «съездит по делам» Альба недовольно поморщился

– Одна что ли поедешь? Опасно же.

– Не, нормально. Я осторожно, и только по делу.

– Давай я с тобой, а потом уж все остальное.

– Нет – твердо сказала Даша – Я сама.

* * *

Заводилась машина долго и неохотно. Наконец, затроив, завелась, окутавшись паром-дымом. Я заранее подлил воды, но, похоже, дело-то плохо. Специально же посмотрел – не течет нигде… но из охлаждения пахло бензином, когда заливал. Вспомнил что-то из прошлого, отвернул крышку на движке, куда масло заливают – ага. Приплыли. Пар идет, довольно активно. Прокладка прогорела, точно – снова выщелкнулся файлик. Ну, и что? Делать-то чего? Ремонтировать – без инструмента и запчастей…. Да чего я туплю-то? Машин что ли мало? Главное – пока работает – уехать отсюда… так, быстренько, быстренько… как там советуют? Чтобы не перегрелась, открыть систему, тогда будет кипеть, но некоторое время можно и ехать, потом правда, надо остановиться, остудить, и долить… Но есть проблема. Куда ушли эти толпы мертвецов? Смогу я хоть куда-то проехать, или нет? А способ проверить только один…

Стала парить и булькать довольно скоро, когда рулил по Железняка. Упырей не много, как-то даже непонятно. Но необычно активные, много бродящих, вяло, но так двигаются. Свернул во дворы, надо остановиться, и остудить машину. Во дворе, кстати, упырей почти нет. Непонятно… но удобно. Заглушил, и стал ждать. Думать о чем-то не получалось, и не хотелось. Минут через пятнадцать попробовал завести – и таки опаньки. Не завелась. Почти разрядил аккумулятор, и снова сидел, тупо глядя в стекло. Ну, что – теперь точно приплыли? Какого чорта, спрашивается, не остановился у пробки, и не выбрал машину? Нет, понятно, что ПОКА – не самый край. И даже два почти свежих аккумулятора в кузове есть. Но все же…

Минуты две лениво гонял мысли по мозгу, а потом сообразил, на что смотрю. Ну, а почему бы и нет, вон Изя теперь катается, и нормально. Ну, если только заведется, конечно. И вообще живой. Ну а если нет, то другое что-то, все одно сидеть – не высидишь. Привычно проверив амуницию, вылез, и русцой потрюхал к стоящему у помойки древнему УАЗику-козлику. Добежал почти спокойно, разве один шарахнулся ко мне – его застрелил почти в упор, даже не снизив особо скорости. Очень как-то по-привычному.

Подбежал, и с разгону долбанул в стекло. Так, ручку, опа, вот я и в домике. Ну-ка, посмотрим комплектацию… Ага. Отлично. Комплектация Джип-Ведеро, эксклузив-лимита эдишен. Опции: Визуальный контроль из салона состояния дорожного покрытия под днищем автомобиля. Очень полезно. . Датчик дождя – капельного типа. Работает, благо с утра моросит какое-то недоразумение, не то снег не то все же дождь. Что еще тут хорошего? Система кондиционирования и вентиляции от фирмы Щеелль. Салон люкс, отделан краской, сиденья из кожи ископаемого дермантина. Корпус снаружи окрашен аутентичной эмалью типа пэ-эф, для придания исторического вида патинированной, с помощью умело нанесенной сквозной коррозии и паучков. Мечта любого коллекционера – настоящий УАЗ-Ведровер!. М-дааа… На торпеде, с отделкой под натуральный крашеный металл красиво расцарапано гордое имя машины… нет, не «Лоренц-Дитрих», а – «КРАКАДИЛ!» Ну, в общем, наверное, похож. Пусть будет Крокодил, ладно.

Искать ключи где-то под днищем – увольте. Заглянул под торпеду – ну, и без ключей все ясно. Но… естественно, за козырьками нифига не было, кроме паутины. Не в кино. А вот в металлическом ящике стоявшем между передних сидений… чего только не было. Ну, кроме паутины и плесени. Главное, сверху валялась коротенькая, «кистевая», отвертка… Ну, вот не знаю, но чую – оно и есть.

Точно – аккуратно вставляю – отлично заменяет ключ! Поворот, щелчок реле… смотри-ка, дышит! Приборы поводят стрелочками, загорается тускло лампочка… аккумулятор типа есть! Ну, а то, что стартер даже не отзывается – так неудивительно. Главное – в баке что-то есть. Теперь самое веселое…

Бегать с аккумулятором в принципе весело. А уж если при том надо останавливаться, ставить его на землю, стрелять по голодным согражданам, подхватывать, и снова бежать – то и подавно. Пока стаскивал клеммы, выкидывал старый, и ставил новый – тоже пришлось двоих застрелить – причем один прокрался за машиной, и чуть не укусил, бросившись из-за крыла. На каком-то рефлексе отмахнулся, врезав ему боковой в голову, отчего он пролетел мимо, и упал – там и дострелил. Залез в машину, волнуясь, повернул отвертку…. Чихает, шумно проворачиваясь… есть! Завелся! Почихав и подергавшись еще, мотор подхватывает, и я плавно выгазовываю до рева – так, пропердись, старичок, ты меня еще покатаешь, пока окончательно не издохнешь! Сбросил газ, убрал подсос, приглядываюсь – не, вроде все нормально… двигатель тарахтит совсем нечасто, как швейная машинка – чах-чах-чах…. Ну, ничего, что старый. Если ездит – послужит. Нормально. Надо только барахло забрать.

Барахло заняло всю заднюю часть козлика. Там еще в багажнике оказались аж две канистры вонючйшего бензина. Подарок судьбы, тем более что – сливать с газели не выйдет, тут уже отжираются. В багажнике стоял и деревянный ящик со всяким автохламом – только что запасного мотора там не было, похоже. Ну и ладно, пригодится. Пока перекидывал из кузова в подогнанный задом козлик, подсунулась пара любопытных не в меру – пришлось стрелять. Печку пришлось забросить на заднее сиденье, сложив его. Забрал все, что смог, только что тент не снял. Козлик все это время исправно тарахтел, не заглох, молодец. Снова, как смог, прикрутил рацию, проткнув антенну через ветхий тент, включил – работает, вроде. Перебрался, и тронулся, с рывком воткнув передачу, несколько с опаской привыкая к незнакомой машине.

Примерно через пять минут я освоился и подумал, что, пожалуй, Изя гад, и вообще. Ну, то есть он не причем, но уазик это вещь. И пошло оно все нахер, именно такая машина мне сейчас и нужна. То есть, конечно, надо бы найти что-то и повместительнее… но вот ездить я буду на этом, пока оно ездит. Вроде не перегревается, все в меру работает, а остальное наплевать. Нормально, самое оно, сойдет вполне.

Обратный путь был попроще. Мертвяки поуспокоились, дождик стал как-то посильнее, и они попрятались – не любят они этого. Поехал не пробитым уже путем, а чуть отклонившись – ну, мало ли, чего хорошего найду. Ничего не находилось, лезть куда-то было лень. Вот стоит фургончик типа продукты… не, нафиг. Открыть не просто, а ну как пустой… И вообще, скучно. Машинка только радует – отчего-то мысль приятна, что этот ветеран теперь не просто тихо сгниет у помойки, а еще доездит свое. Внезапно, благо окна-то нет, слышу звук. Неправильный, в этом мертвом городе – стекло бьется. Тут же по тормозам – что у нас тут? …Ага…

Мертвяков было вокруг немного – но вот тут толпятся несколько у входа в полуподвал, над которым вывеска возвещает, что тут имеет место быть «Ночной Бар Лагуна». Странные какие-то они. Присмотрелся – ну, точно. Пидоры. В смысле – гомики. Или как их там называют? Короче, мужики, в бабском шмотье, и во всяком кожаном. Ебать-колотить. Это что, у них тут, вечеринка была? Или как? А вон двое гаишников в форме… Эти то тут чего? Симпозиум по обмену опытом, что ли? Ладно, не это важно, в конце-концов – все они уже умерли, и совершенно неважно, кем они были до того и как жили. Другое вот интересно. Что-то привлекает, а с учетом того, что стекла они вроде не бьют… Снова внутри разгорелся холодно-обжигающий огонь азарта и ярости. А ну, идите к папочке, твари!

Очень быстро, даже немного сам удивившись, как вышло, отбил прямо через выбитое окно машины всех, толпившихся на входе, сменил магазин, подогнал крокодила впритирку, без всяких эмоций наехав прямо на лежащие мешками тела. Эмоций вообще не было, то есть нормальных, были какие-то дремучие, что-то глубоко-глубоко таившееся в подсознании. Открыл дверцу, но спохватился – темновато внутри, темновато. Достал фонарик, включил его, и засунул под рукав горки, прихватив еже поверх резиновым жгутом. Ну, пошел. Берегитесь, гады.

Вылез, первым делом осмотрелся – ковыляет пара издалека, а больше нет никого. Гаишники оказались пустые – брезгливо морщась, охлопал по поясу – нет, ничего похожего под куртками. А жаль. Ну да ладно. Обойдусь.

Внутри в небольшом тамбуре – еще пара. Совсем вялых мертвяков – замерзли, в отличие от тех, что сегодня ночью ломанулись по улицам, и сейчас еще бродят. Два выстрела, готово дело. Однако, тут изрядно пованивает… именно мертвячиной, гнилым мясом. Тут проветривается слабо… бля, что же будет летом-то? Порылся в рюкзаке и надел респиратор, а потом и очки. Так, слева дверь, справа маленькая, типа туалет… заперта. Постучал, вежливо спросив «Свободно?» Не ответили, но и не открыли – очевидно, – «Занято!» Ну, если заперта изнутри и не открывают… то мне туда не надо. А вот сюда… Твою мать.

Едва приоткрыл, из двери ломанулись аж трое, весьма и весьма шустрых. Если бы они не ломанулись все втроем, я мог бы и не успеть. Одному всадил только с третьего выстрела, хотя вроде и в упор, отступая, несколькими выстрелами наугад все же свалил второго, но тут запнулся об лежащих, и упал на спину – и тут на меня навалился третий. Успел только упереться ему в грудину ногой, напрягся, оттолкнул, застонав от натуги, здоровенную тушу – охранник, что ли, бывший? Эдакий шифоньерчик… Оттолкнув, удерживая из последних, ткнул стволом ему под одбородок и нажал спуск. Туша обмякла и я свалил ее почти на себя, и матерясь, выкарабкался. Бля, вроде не испачкался особо… вытер ствол автомата об его одежду… Твою мать, чуть ведь не того… Пнул для разрядки тушу, сменил магазин, и снова настороженно двинулся вперед. Оглянулся – нет, вроде никого… но поднялся и прикрыл входные двери, пусть и с разбитыми стеклами.

За левой дверью обнаружился довольно небольшой зал, уютный… ну, бывший уютным, наверное. Теперь не очень. Вонь даже через маску, обглоданные кости на полу, разгром и беспорядок. Обвожу с порога темноватое помещение лучом фонарика – ага, метнулась какая-то фигура… Так, еще один шустрый, но этот умнее, не лезет, прячется, за столом, лежащим на боку. Ну, и совершенно напрасно – стол же не броневой, а где башка, я примерно понял. На, кушай. Вторым выстрелом и вправду попал – дернулся, и вывалился из-за стола, ткнулся в пол и осел. Еще раз фонарем… нет, больше никого, тут некуда прятаться – всего-то несколько столиков и было, маленький совсем бар. Теперь – стойка. Как бы туда… очень не хочется вот в этот узкий проход лезть. Не, мы вот так…

Сторожко держа на прицеле стойку и проход из-за нее в зал, придвинул один из столиков вплотную, птом стул – и осторожно стал подниматься. И не зря. За стойкой скорчился еще один, очень шустрый, который именно и караулил меня у прохода – и он даже успел понять башку и кинуться – но я был наготове – сдвоенный выстрел – и все. Так… ну и чорта ли я сюда лез?

Еще раз смотрю – нет, никого… а, вот дверь – наверное, это кухня. А больше негде, если только ломиться в туалет все же. Но неудобно – а вдруг там дама? Да и просцался я с утра. Чето не хочется пока. Пойдем на кухню – посмотрим, что за шеф Райбек тут живет.

Дверь тоже заперта. Ну-ка постучим

-Э. На камбузе. Жрать даете? Сколько можно – пока ждем заказ – всех официанток сожрали Вон, одни кости валяются.

Не ответили, но щелкнул замок. Ага, ща. Бегу вприпрыжку.

– Сава, атькрывай! Мидвед пришОл!

Дверь медленно стала приоткрываться, а я чуть отошел за стойку, держа дверь на прицеле и подсвечивая фонариком. На пороге появился мужчина, средних лет, эдакого… южного вида. Даже в свете фонаря показалось, что он загорелый какой-то. Волосы короткие, вьющиеся, под носом тоненькие усы… и в какой-то странной военной форме, поверх которой накинут вполне отечественного вида ватник. Как из какого кино, что ли. Не наш человек. И словно подтверждая догадки, он произнес с акцентом:

– Диен добри! – и сделал приветственный жест.

– Дык… Добрый. Дую спик инглиш? – сдуру спросил я

– О, йес! – обрадовался тот.

– Херово… ибо я нот спик инглиш, совсем ваще.

– О, ноу проблем! Я говорью руски мало есть! Я понимаю руски!

– Уф… а ты кто? – Это… вот йо нейм, ага?

– Алехандро. Алехандро Буендоз. Колоннел арме Еджипт. Я ехаль в поестка… и тут… Это есть полный пестец… мой руски камрат есть дэд, я сдесь … как есть… ховайсо? Прятай?

– А, понял. Ну, это. Чо. Надо сматываться. Ну… это… гоу хоум вери квик, ферштейн? А то тут ахтунг.

– О, йа! Ахтунг, йес, нид сейбывайт, так?

– Так… – русский он, похоже, учил правильно – именно съебывайть. И побыстрому съебывать. Только вот один момент еще…

В кухоньке ничего особо ценного не оказалось – собрали пару коробок жранья, в основном сухое-шоколад-всякий силос типа орешков-чипсов. И минералка. На этом колоннел Алехандро и жил тут – в процессе сбора ништяка, он, очевидно от возбуждения и вообще истосковавшись по общению, а может и просто такой человек, рассказывал мне свои приключения на вполне понятном русском языке. Они с его русским товарищем ехали, уже когда началось, думали выбраться из города, тут недалеко попали в серьезное ДТП, потом оказались тут, думали немного отсидется , но тот стало совсем плохо. Его товарища покусали, тот умер, а потом, естественно, обратился, да и не он один – уже было в самом разгаре. Полковник кое-как отбился, заперся тут на кухоньке, и отсиживался. Сначала он, по цивилизованной привычке, пытался вызвать «эмерженси», потом ждал, пока власти начнут наводить порядок. А потом стало поздно. Потом попробовал пробиться, но не вышло, даже стало хуже – он застрелил из какой-то могучей рогатки, историю обретения которой я так и не понял, нескольких мертвяков, бывших в зале (где, как выяснилось, проходила гей-вечеринка). На застреленных отожрались остальные – и стало совсем нереально выбраться. Вчера он слышал, как я проехал, но сделать ничего не успел, а сегодня, приоткрыв дверь, высадил из рогатки стекло, надеясь, что обратят внимание – ну, так и вышло. В общем, весьма боевой полковник оказался, хотя бы и египетский. Впрочем, он с гордостью сообщил, что сам он родом из Испании, и корни весьма специфические – один из его предков был известен тем, что возглавил и поднял аж тридцать девять крестьянских восстаний и военных мятежей. Правда, ни одного не выиграл. Так сложилось, что его отец покинул Испанию, а сам Алхандро служил в египетской армии. Мы уже двинулись на выход, но перед дверью я остановился. Раз в армии служил и вообще эдакий резкий… Достал из кармана найденный пистолет и протянул полковнику:

– Тейк ит! Презент!

– О, епа мама! – полковник аж засветился от радости, схватил пистолет, осмотрел его – О, стар!

– Ну… так. Стар. Почти древнь. – ясен хуй, не новый, экий привереда – там, это… предохранителя нема, андестенд? Бля… это… ноу сафети лок, врубаешь? Он, это… лоадед, реди файер, осторожней, бля, данжер!

– О, не есть преподавать папА, и на этом баста! Так это сказать руски, да?

– Да ну тя, ща пристрелишь меня еще – вытащил свой тэтэ, и вынув магазин и патрон из ствола, наглядно показал полковнику, как тут оно все устроено.

– Накхуя это так есть? – задумчиво произнес он, но, попробовав, хмыкнул, и вполне сноровисто привел пистолет в боевое положение – Ай эм реди!

– Тогда пошли.

Вышли нормально, двое подошедших лениво жевали гаишника, а завидев нас стали вставать. Перехватив пистолет двумя руками, полковник моментально встал в стойку, чуть присев и наклонясь малость вперед всем корпусом, как американский полицейский в кино, и дважды быстро шарахнул в головы упырям…

– Аххуенна! – он улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.

Ну, на самом деле неплохо. Кое-как утрамбовал все в машину, показал полковнику, чтобы садился, залез сам. Грохнул еще выстрел – не знаю, кого там полковник пришиб, но вид у него был, когда забрался в машину, довольный. Он откомментировал это кратко:

– Заибитсь!

Да, русский учил не по учебникам, правильно, общаясь с носителями языка, ага. Стали сходиться мертвяки понемногу, вон парочка еще ковыляет… пора ехать. Завелся, потихоньку выруливаем… Спросил у Алехандро – а какого хера в принципе он тут в России делал? В командировке, что ли?

– О, я искаль места боеф. Мой гранд-дед воеваль тут. С легионеро… фашисто… Дивизион агюль. Ну… дивизион… как это руски.. Гюль… галь… О! – он махнул рукой куда-то за спину – Пидарас. Галюбой, дивизион. Ага.

– А, ну ясно дело, фаши ваще пидарасы – отозвался я – ну я типа понял, мои тоже воевали, ага.

– Ну вот я приехаль, а тут и насталь итс джеппо иксэль.

– Че, дед-то погиб тут что ли?

– О, но! Он долго жив, иметь медал, ветеран!

– А, ясно. Типа Нормадия-Неман штоле… понятно.

– Но, но Нормандия, но, толко Россия! Лэнинкратт! Он всегда говорил «Ньеффски Пьятащщок» и долго ругать, долго!

– Ну, ясно. У меня тоже бабка тут воевала.

Так и доехали до блок поста, на подъезде вышел в эфир, и даже удивился, как там обрадовались. На посту какое-то вавилонское столпотворение – блоки змейки раскиданы, куча народу, автобусы на мосту, несколько пулеметчиков зорко бдят окрестности… что за кипиш? Сейчас выясним. Вышел, стал представлять майору Алехандро. Но майор, только услышав про иностранца, что-то спросил по-английски, Алехандро лихо щелкнул каблуками, непривычно отбил приветствие и выпалил четкие фразы, из которых я снова уловил его имя и про колоннел арме Еджипт. Вид у него был вполне боевой, в потасканной форме и ватнике, с пистолетом за ремнем. Они побеседовали с майором, завершив какими-то веселыми шутками, оба посмеялись, и майор указал ему на стоящие автобусы. Тот кивнул, подошел ко мне и крепко пожал руку, сказав «Спасипо!» Потом вытащил из-за пояса, и протянул мне пистолет.

– Ща. Сказано жеж – подарок. У меня есть. На вот, еще – отдал ему еще магазин и пачку патронов – бывай, колоннел. В гости в Египет пригласишь? Всегда хотел посмотреть эти сраные пирамиды.

О! Конечна! – он стал расписывать, как обязательно пригласит, но тут его позвала подошедшая от автобусов женщина в медицинской куртке, и он окончательно распрощался.

-Да… кого только не находят – сказал мне майор. – Вроде как уже все, но еще бывает. Вон, помнишь Слоняру, что бандитов плющил? Их кстати сегодня, после головомойки, отправили того бандита забирать… а то, ишь, устроили тут пиратские замашки… Так вот, они вчера вечером какой-то склад потрошили – и нашли паренька в подвале. Прикинь – негр. Вроде говорит, сомалиец. Имя какое-то замысловатое, но на Эдика откликается, так и зовут теперь Эдиком. И с ним две телки – блондинки, ну и… в общем, такие… с формами, да. Так от, он там все сидел, от генератора, по звуку-то которого и вычислили, на компе что-то печатал. Так с собой и уволок комп. Ну, и генератор конечно прибрали, бобры.. Все про Испанию толковал, в круиз что ли просился. Мол, надо по почте что-то срочно отослать. Насилу объяснили, что нету уже почты, ни электронной, ни обычной. Так и оставили его при команде – ну… вообще-то, больше из-за девок. Они вроде как и не особо морально стойкие, но от этого сомалийца – ни в какую. Так и взяли всех вместе. Видать, неспроста они от этого паренька не хотят отбиться – майор хитро подмигнул. .

– Аааа, в Африке горы вот такой вышины…

Аааа, в Африке реки вот такой ширины…

Аааа, в Африке негры вот с такими…

Это, конечно тот самый шалун-Йура. Только вида какого-то совсем неуместного – без оружия и похоже, бухой в сиську. Майор повернулся, и спросил

– Что, все мечтаем? О неграх? Уже все нормально, оклемался? – и уже мне – У нас тут вчера чэпэ было. Этот дятел, с новичком одним, они «после совместного распития спиртосодержащей жидкости „настойка боярышника“ девяносто шесть оборотов, в стеклянной таре по сто миллилитров»… отправились гулять. Ну, одного морф и утащил. Нет, не Йуру, как видишь, второго. Того только и опознали потом по татуировке «дисант» на руке. Тут вчера конечно атас был. Этого отпаивали, даже не лупили, охотников высвистали, но вроде прибили морфа, в гаражах логово было. Да, и кстати. Видишь, что тут творится?

– Ага. Как раз хотел спросить – чего это?

– А того. Эвакуируются сегодня и Озерки. Ночью там морфы три семьи выжрали. И зомби сегодня ломанулись, и тут было жарко, и у них тоже, хотя больше морфы. Так что…

– Ага. А что ночью в городе было… – и я рассказал майору о «демонстрации»

– Так. Ну, это я передам кому надо. И про этого полковника тоже. Это тоже зачтется. Кстати, карабин так и лежит.

– Я помню, да все вот как-то… Мне сейчас не до того, мне надо обустроиться все же где-то – вон как, на чем теперь езжу – газель-то тоже сдохла.

– Ну, так ты. Это… давай, перебирайся к нашим. В городе все равно больше никак нельзя.

– К вашим… и чего делать-то? Я ж особо ничего не умею – куда я там сгожусь?

– Ага. Скромняга, блин. Давай, записывайся в ряды, и вперед, на службу – тебя с радостью примут. Подучат и в путь.

– Ха. И что – вот так, тут на мосту торчать? – кажется, тон слишком уж насмешливый вышел… но вот что-то меня понесло – Не, нафиг. Я уж какнить сам. Может, кого еще найду или чего.

– Ну… ты это… – майор, кажется, немного обиделся – Не обязательно уж прям так «торчать». Можем устроить и в группы, и может охотники… в общем, короче, подумай – место-то найдется, народу не хватает. Все одно в городе нельзя никак

– Дык… ладно… но не сразу так вот чтоб в хомут-то меня. Я сначала как-нибудь обустроюсь, а потом…

– Ну, решай… Ты сейчас чего делать будешь? Озерковские собираются до вечера, отсюда колонной в Кронштадт пойдут. Может, присоединишься? Не хочешь в Кроник, часть к нам в Сертолово уйдет. А кто-то и на Ржевку поедет. Выбор-то есть.

Я подумал немного. Ну… а может, зря я упираюсь? Может… обустроиться, и действительно вписаться куда? Ну, кроме военных – наверняка еще варианты есть… Надо только подумать, как не влипнуть сразу в зависимость. А для этого… Ну, патронов с военных я еще возьму… жилье… жилье… ну, в общем-то, пожалуй, я это сумею решить. Печка у меня есть, а остальное… а мне теперь много и не надо. Жранье… Ну, жранье, дело такое… могу съездить и попробовать раскопать погорелье, может, что и осталось. Могу прокатиться, и найти еще магазинчик не вынесенный. Не проблема. Транспорт – у меня есть… надо бы, конечно проверить чего как. Но в этом я не силен, конечно, камасутра там, в ящике лежит, да только… Не, надо найти знающего и его привлечь. Только задаром хрен кто согласится. Надо значит чем-то подмазать. Что-то такое, что ему надо. Ну или патронами… но это самому надобно… или что-то еще… А ведь есть идея! Знаю, чем разживусь на первое время, и проблемы свои порешаю, наверное. И главное. Знаю где.

-Я к вечеру определюсь. Сейчас только смотаюсь по делу. Тут рядом.

Майор кивнул, и я пошел к машине. Мимо проезжает какой-то микроавтобус, озерковские собираются, видно. Из открытого окна весело кричит мужичок, указывая на Крокодила:

– Эй! Почему некомплект! Где ведро на фаркопе? – и, бибикнув задорно, проезжает дальше.

– Точно! Ведро… с гайками! – ржет кто-то из вояк.

Невозмутимо иду к машине, порывшись, вытаскиваю прихваченное с погорелья ведро, и вешаю, под всеобщий ржач, его на крюк, прищелкнув сверху стопором. Потом снова залезаю, и порывшись в яшике с запчастями, вылезаю. Демонстративно, чтобы все видели, раскрываю ладонь над ведром – и ссыпаю туда горсть гаек.

– Теперь – порядок! – констатирую я, и уезжаю под веселый смех.

* * *

Блок на Шафировском Даша предупредила по радио, тем не менее пришлось поругаться, старший, низенький, злобнючий военный с тремя звездочками на погоне, требовал разрешения на поездку, сам правда не мог объяснить, от кого, потом выдал, что броню в город просто так гонять нельзя, на что Даша, которой это все изрядно наостопиздело, гаркнула, что броня ее личная, что хочет то и делает, захлопнула люк и уехала. Хотя и медленно. Надеясь, что если что – сначала дадут предупредительным все же. Не дали, как видно, доебки были личной инициативой вояки. Но, тем не менее, подумала, что рано или поздно броневик отберут. Надо пока не поздно сматывать. Как там военные решат с Подпорожьем, это дело неясное и долгое, и выжидать тут нефиг. Хотя и в Свирьку возвращаться не очень охота. Там невеселые дела, похоже, закручиваются. Да и места там ей особо нет… вот как-то так чувствуется. Поехать что ли с Альбой в Москву? Но это вообще авантюра… Может, сменять тут броневик военным на бонусы и осесть где-нибудь поблизости? Найти «домик в деревне» пустующий – сдается, немало теперь таких..? И… что потом?

За этими мыслями доехала до своей цели, остановилась, осмотрела , приближая изображение камерой – ну, вроде точно рассчитала. Видать, что не разграблен, следов массового вывоза не видно. И мертвяков нет. Страшновато немного лезть в одиночку… может, надо действительно было с Альбой? Но она хотела потом все же заехать… домой. Решила забрать все, что еще осталось – наперекор всему, забрать все оставшееся от прошлой жизни – ничего подобного, что все кончилось. Живут люди, живут, и все вскоре будет нормально. Так что, нечего самой хоронить прошлое. Жизнь продолжается.

…Ну и еще есть все же там дело. Которое тоже лишних людей не требует…

Так, еще разок, внимательно… Нет, все тихо. Мертвяков не видно – тут место-то такое, что разве летом, в сезон, погулять приезжают. В этом автосервисе, у парка Лесотехнической академии, они как-то ремонтировали по-срочному жигули…

Нахлынули воспоминания – тогда им пришлось поболтаться пару часов, и они погуляли по парку. Стояла ранняя осень, было очень красиво и тихо, Лешка рассказывал ей про этот парк – оказывается, он уникальный, старейший в Питере, да и фактически – Ботанический сад под открытым небом. Тут не одна сотня разных деревьев, и даже таблички есть. И в блокаду его не спилили на дрова. Они тогда долго бродили по парку, любуясь красотами ранней осени… Там еще вроде бы братская могила красногвардейцев есть…

Напоминание о смерти вернуло в реальность. Тряхнув головой, Даша еще раз осмотрела, поведя камерой-«перископом» – нет, ни одного мертвяка вокруг. На стоянке несколько легковух, ничего примечательного. Разве что уазик у самой двери проходной на территорию… но больно уж он дряхлый по виду. Да и зачем ей… да и некуда. Ладно, проедем, посмотрим – что внутри. Пересев снова на водительское место, Даша, не торопясь, подкатила к воротам, и несильно с ходу долбанула их бронированной мордой машины.

* * *

Ворота СТО были заперты изнутри, и я просто парканулся у проходной. Дверь оказалась открытой – ну, а почему бы и нет? Перехватил автомат, потом подумав, вынул пистолет – наверное, если что – так удобнее. Вошел. Опа. Мертвяк в застекленной будке охраны… шагнул, уперся в стол, тянет лапы… Дедуля, уж извини.

…Во дворе ждал неприятнейший сюрприз. Собаки. Аж две штуки. Но довольно вялые и тупые. Одну пристрелил легко, а другую уже заскочив обратно, и через окошко из охраны. Правда, пришлось деда ворочать, таки чуть не сблевал. Хорошо хоть был сухонький, не тяжелый. Видать, какая-то из этих тварей его цапнула. Пристрелил собаку, осмотрелся. Журнал учета ключей – ага, сданы. Значит, на ночной смене его так. Точнее вечером, раз дверь еще не заперта была. Ну, ключи, это хорошо. А еще хорошо – что скорее всего никого людей на территории нет. Да и собак вряд ли больше – не стаю же тут держали? Нет, расслабляться не след, но все же… Сейчас пойду пошарюсь, соберу-прикину, а уж потом открою ворота и загоню козлика. Погружусь – и поеду на пост, буду устраиваться на новом… еще не ясно даже каком, месте.

Аль-Ад-Дин, наверное, чувствовал себя примерно так же. И, наверное, так же захлебывался слюной, отбиваясь от жабьих волосатых счупалец. Бокс стал моей пещерой с сокровищами. Пара бочек масла, канистры и банки с чем-то, еще что-то… инструмент, всяческая мелочь и не очень. Глаза разбегаются, а руки не знают, что схватить первое. В добавок в углу стоит потрепанного вида скутер – и судя по всему, он не на ремонте, а кого-то из местных работяг, сезона ждет, получая долю обслуги в свободное время. Чорт… ну как мне это ВСЕ загрести?!

Слюноглотание прервал звон стекла где-то снаружи. И еще. Что за чорт? Прихватив автомат, осторожно подошел к двери… и защелкнул ее на замок. Потом очень тихо, стараясь не издавать звуков вообще, приподнял чуть-чуть, на полладони, одни из ворот бокса, а потом, отскочил и спрыгнул в яму – так мне видно самую поверхность двора… Чорт, ну и дернуло меня сюда залезть? Что-то грохнуло по железу где-то снаружи, в стороне. И затихло. Зато я услышал другой звук – рычание дизеля. Это хорошо? Или как? Если бы знать… Дизель приблизился, скрипнули тормоза… встал. Стоит. Ну и? Ожидание несколько затянулось. Бля, там же машина снаружи… А если…. Да и хрен с ним. Выберусь. Там машин полно… несколько. А что все добро там в козлике… так того добра-то… Ничо. Выберусь, а потом найду и отпизжу. Пусть только попробуют. И вообще…

Уже собирался внаглую выйти и заявить права на этот автосервис, как минимум что я первый беру что мне надо, как дизель снова взрыкнул, и, судя по звуку, стал еще приближаться. Звонко негромко бамкнуло-взвизгнуло металлом по металлу, рык стал отскакивать от стен и завибрировали пластиковые ворота, попадая в резонанс… И вот в поле зрения вкатилось и замерло здоровенное зубастое колесо.

* * *

Въехав, Даша не сразу заглушила мотор – сначала постояла еще, осматриваясь – нет, ничего такого. Если что, она была готова и вообще, не разворачиваясь, задним выскочить обратно на улицу – но тут было абсолютно пусто и спокойно. Заглушила, чуть приоткрыла люк, прислушалась… Тишина полнейшая. Даже слышно, как булькает в радиаторе вода. Подождала еще с минуту – ничего не изменилось. Тогда все же вылезла, держа автомат наготове. Обошла машину, поморщилась – две мертвые собаки… Как-то это… Поскорее ушла, озираясь, дошла до бокса, попробовала дверь в воротах. Заперто. А вон средние ворота чуть приоткрыты…. Можно заглянуть. Или даже попробовать приподнять? Не, дудки. Ага, двумя руками, не зная, что там внутри. Не в Голливуде, обойдетесь. Все проще – или вынести таки ворота машиной… или для начала пошарить в охране – там ключи почти наверняка есть. Снова пришлось идти туда, где лежали собаки. Что-то не нравится… а что? Видела уж и похуже… В охране еще один упырь – тоже уже упокоенный… Чорт! Дашу как током пробило. Они же свежие! И те собаки, и этот упырь… Их же совсем недавно упокоили! Бля, да вот и тут – все уже покрыто пылью, а у окна и вот тут на столе стерто… М-мать! А она же не закрыла броневик! От мысли, что вот так сейчас она может остаться посреди мертвого города без транспорта и связи – словно морозом обдала, заставив одновременно вспотеть. Закусив губу, сжав до боли автомат, Даша шагнула к двери. Снаружи послышались какие-то звуки, гулкий удар. И маленькое окно, выходившее во двор, разлетелось под ударом оскаленной змееподобной морды. Матерясь, Даша ткнула в тварь автоматом, нажав на спуск.

* * *

Дизель еще порычал, и затих. Несколько минут было тихо, я даже, от нетерпения что ли, очень некстати захотел ссать. Потом слышно было, как кто-то спрыгнул на землю, закрылась дверь машины. В поле зрения появились сапоги – видно, что движется человек настороженно… Если так прикинуть, то через ворота с автомата я его завалю на раз. Но кто он и почему? И один ли он? И вообще, чего нарываться, может мимо ехал. Ага, обратно идет, смелее уже… Чорт! Ну, какого хрена! Дергает ручку… Занято! Иди, иди отсюда, зачем тебе сюда, а? Так, ушел… в охрану наверняка, за ключом. А ключ-то… бля, ну, что делать? А может – пусть войдет? А что? Я тут, в яме, буду как в окопе, за стойкой подъемника… а он в проеме и спрятаться некуда, а если и спрячется – наверняка за пластиковыми воротами… А пусть идет! Я выпрыгнул из ямы, подскочил к двери, и тихо отщелкнул замок. Теперь надо обратно… Снаружи слышно шлепок, словно кто-то спрыгнул и приложился об землю. И еще – но теперь не об землю, гул пошел, словно ударили по металлическому ящику… И звон стекла. Что это? Заполошная, длинная очередь, и…

И у меня, кажется, начались галлюцинации. До боли знакомый голос, яростные, упрямые матюги… Как во сне, или это уже все, крыша, ау…? Нет, я не сплю, и не брежу, я все помню, и все понимаю, но и спутать это я не смогу

– …Ах ты ж гребанная тварь, проститутка блять, т-твоюмать…

А вот что было потом, я помню плохо. То есть, вообще практически связно – не помню. Пустые магазины я, кажется, просто ронял под ноги, только успевая выдирать полные, обламывая ногти. Помню оскаленную рожу одного из этих хищников-собачек. Он пытался доползти до меня на передних лапах, с перебитым позвоночником. Потом помню второго, который был сначала где-то в стороне, и не попал сразу под раздачу – он натурально шипел с крыши какого-то диковинного броневика, стоявшего посреди узенького проезда. Потом эту тварь стало рвать пулями откуда-то сзади, он обернулся – и я, вскинув автомат, всадил ему тройку в башку. И потом еще добавил. Кажется, я все это время что-то орал. И не только я. А потом настала тишина, со звоном.

И мы увидели друг друга.

… …И вот теперь мы точно знаем – ничто в этом мире не разлучит нас надолго. Даже сама Смерть.