Берёзкин задремал только на рассвете. Всю ночь Виктор Альбертович не давал ему уснуть своими громкими жалобами на отсутствие удобств, жаркий климат и изжогу от слишком острой пищи. Часа в четыре утра он вдруг забеспокоился, что вследствие долгого отсутствия его могут выписать из нюховской квартиры. Он встал, зажёг свечу и принялся вслух сочинять заявление в ЖЭК.
– Послушайте, угомонитесь вы сегодня или нет? – не выдержал вконец измученный тренер. – Я спать хочу, у нас матч завтра!
– Мне не нравится ваш тон, – поджал губы Есаулов. – Боюсь, что вы забываете о существующей между нами дистанции. Пожалуй, я всё-таки не стану хлопотать об увеличении вашего оклада. К тому же как тренер вы тоже допускаете ошибки. Почему вы решили выпустить в завтрашнем матче трёх нападающих? Я считаю…
– Если вы сейчас же не ляжете спать, – пригрозил Валерий Макарович, – то я завтра сообщу эмиру, что вы окончательно потеряли форму, и порекомендую обменять вас на шаровары.
Виктор Альбертович поставил на брюки чернильную кляксу, шмыгнул носом и испуганно дунул на свечу.
…На следующий день тренер проснулся поздно. Он потянулся, поправил сползшее одеяло и приоткрыл один глаз. Со стены Берёзкину приветливо улыбалась голова его предшественника.
Остатки сна мигом слетели с Валерия Макаровича. Он быстро, по-солдатски вскочил с постели и принялся одеваться.
«Видимо, по замыслу эмира, эта улыбка призвана заменить бодрящий утренний душ», – подумал он. На цыпочках, чтобы не разбудить Есаулова, тренер вышел из комнаты и направился в харчевню.
Там было тесно и шумно. Над посетителями, словно потревоженные птицы, кружились огромные стаи жирных, откормленных мух. Какой-то рыжий верзила, жестоко расправляясь с шашлыком, рассказывал своему соседу, щуплому болезненному замухрышке:
– Говорят, этот новый игрок однажды ударом мяча убил сразу четырёх взрослых слонов, причем через четвёртого мяч прошёл навылет и попал в стоящего сзади них верблюда.
– Великий аллах! – в смятении воскликнул замухрышка. – Не хотел бы я быть этим верблюдом!
– И ты совершенно прав! – одобрил верзила. – Потому что после того случая верблюд стал ужасно заикаться.
– А я слышал, – вмешался в разговор носатый старик с трубкой, – что как-то раз этот футболист, который недавно выразил желание играть за нашу команду, ударил по мячу и попал в штангу. И штанга оторвалась, и вместе с гвоздями улетела по воздуху, и опустилась только через две недели в Тегеране. И там она наделала столько разрушений, что потом…
– А мне ещё рассказывали, – перебил старика парень в рваном халате, – будто один раз этот игрок…
«Ну, кажется, Шахерезад поработал неплохо», – улыбнулся Берёзкин и, не дослушав, вышел на улицу. Вокруг бурлила толпа; наперебой кричали муэдзины, ишаки и продавцы сладостей; оборванные дервиши молились за здоровье всех желающих, нищие дергали прохожих за полы халата и требовали подаяния.
Валерий Макарович засмотрелся на всю эту суету и неожиданно налетел на стройную молодую женщину, нёсшую корзину на голове.
– Простите, – смутился тренер.
– Это я должна просить у тебя прощения, мой господин, – с лёгким поклоном ответила женщина. – Я была столь неловка, что чуть не поцарапала корзиной твоё прекрасное лицо, отмеченное печатью мудрости и воздержания.
«Гм, какой мелодичный голос, – подумал польщённый Берёзкин. – А видно, не глупа. Интеллигентная женщина! Жаль, что лица не видно под чадрой! Должно быть, оно премиленькое».
– Давайте я помогу вам нести корзину, – галантно предложил он.
– О нет, великодушный и славный господин, я не могу позволить тебе утруждать свои благородные руки. Но если ты хочешь просто проводить меня до дому, то я сочту это за величайшую честь.
– С удовольствием провожу, – обрадовался Валерий Макарович. – Давайте сразу и познакомимся. Меня зовут…
Но в этот момент над толпой, заглушая все звуки, разнёсся зычный голос глашатая:
– Дорогу! Дорогу великому эмиру! Дорогу повелителю вселенной!
На площадь выскочили телохранители эмира и принялись расчищать путь своему господину, колотя палками всех, кто попадался под руку. Толпа заколыхалась, отпрянула, людской водоворот подхватил Берёзкина и унёс далеко в сторону от прекрасной незнакомки. Некоторое время ему ещё удавалось различать над головами её корзину, но потом и она исчезла.
А голос глашатая становился всё громче и торжественнее:
– Дорогу маяку доблести и знаний! Всепобеждающий эмир направляется на футбол!
Тренер посмотрел на часы и присвистнул: до начала игры оставалось немногим более часа. Энергично работая локтями, коленями и даже пятками, он выбрался из толпы и помчался на стадион.
Команда была уже в сборе, отсутствовал один Есаулов. Наконец, минут за пятнадцать до выхода на поле, явился и он. На обеих его ногах красовались повязки с любовно выписанным предупреждением: «Не подходи – убью!»
Лоб Виктора Альбертовича был перехвачен широкой лентой с изображением черепа и скрещенных костей. Строгая надпись под костями информировала: «Гроза вратарей! Одним ударом укокошиваю семерых!»
По стадиону пронесся почтительный ропот.
– Это уж слишком, – поморщился Валерий Макарович. – Ленточку со лба уберите. В ней вы напоминаете индейского вождя на пенсии. Да и зачем она вам? Всё равно вы ни разу не попадёте головой по мячу.
– Прошу меня не учить! – огрызнулся Есаулов. – Я сам знаю, что мне делать.
Препираться было некогда. Берёзкин пожал плечами, отдал футболистам последние указания, и команда вышла на поле. Стадион был заполнен почти до отказа. Жители Благородной Бухары пришли посмотреть на игру знаменитого Беста, слухи о необыкновенном ударе которого ходили по городу уже второй день. К тому же против местных футболистов сегодня играла лидирующая в розыгрыше прославленная команда Шираза.
По жребию игру с центра начали хозяева поля. Мяч сразу попал к их развесёлому правому крайнему. Он прошёл с ним вдоль боковой линии и вдруг увидел стремительно приближающегося ширазского защитника.
– Ну, начинай же свой анекдот, – беззвучно шептал сидящий за воротами Валерий Макарович. – Начинай, а то не успеешь.
Словно услышав его приказание, Керим остановился, растянул рот в улыбке и дружески обратился к защитнику:
– Слыхал историю? Один благочестивый мусульманин уехал, хи-хи, на верблюде, хи-хи-хи, в командировку, а его жена… ха-ха-ха-ха!
И, к изумлению Берёзкина, смешливый любимец старшего гробовщика повалился на траву, корчась от хохота. Ничего не успевший понять защитник спокойно забрал мяч и, наращивая скорость, ринулся в контратаку. Он обвёл одного бухарского защитника, другого и вдруг со всего маху растянулся на поле, споткнувшись о сидящего на корточках любимца брадобрея. Публика зааплодировала.
Мяч перехватил любимец старшего евнуха. Он повернулся боком к направлению атаки, не торопясь прицелился в помощника судьи и нанёс неотразимый удар. Мяч пулей влетел в ворота команды Бухары.
Над стадионом повисла гнетущая тишина. От изумления зрители потеряли дар речи. Наконец, они начали приходить в себя, и трибуны разразились воплями негодования.
– Идиот! – прошептал Валерий Макарович. – Он целился не в того помощника!
Однако арбитр не спешил давать свисток. Он подумал, посовещался с помощниками и гола не засчитал.
– Ну, повезло, – пробормотал Берёзкин. – Или этот судья ничего не смыслит в правилах, или он подкуплен эмиром.
Несмотря на бурные протесты ширазских футболистов, игра продолжались. Мячом завладел один из бухарских полузащитников. Он сместился с ним влево, пересёк центральную линию и остановился в нерешительности.
– Вперёд, мальчики! – заорал Есаулов и, чтобы замаскировать направление атаки, засеменил вправо. – За мной, орлы! Дави их!
Ширазские защитники в панике бросились от него в противоположную сторону, наткнулись на мяч и выбили его подальше от ворот. Мяч попал в любимца брадобрея, сидящего в позе кузнечика, отскочил от его торчащего кверху колена и отлетел к знатоку анекдотов, только что закончившему смеяться над своей историей. Весельчак воспользовался образовавшимся вокруг Есаулова вакуумом, ворвался по свободному коридору в штрафную площадку противника, занёс ногу для удара, но в этот момент его грубо снесли.
– Пенальти! – закричали болельщики, в возбуждении вскочившие с мест. – Пенальти!!
Судья постоял в нерешительности, почесал свистком в затылке и назначил свободный удар от ворот команды Шираза.
Трибуны разразились проклятиями.
«Очень странный судья! – подумал Берёзкин. – Похоже, что сегодня он вышел на поле первый раз в жизни. Видимо, он только по должности судья, а на самом деле работает старшим мухобоем или банщиком какого-нибудь влиятельного лица…»
В это время мячом снова овладел любимец евнуха.
– Ура-а-а! – закричал Есаулов, отвлекая соперников. Он пробежал несколько метров и остановился, запыхавшись, в центральном круге.
– Давай сюда! – продолжал надрываться он, стоя на месте. – Нажмём, ребята! Упрёмся грудью! Не отставать!
Ширазцы отдали ему на откуп всю середину поля и помчались к любимцу евнуха. Тот, развернувшись нужным боком, целился теперь в противоположного помощника судьи. Но противники уже почуяли, кто в команде Бухары представляет для них главную опасность. Их капитан грубо оттолкнул снайпера руками и отпасовал мяч своему вратарю. Любимец гробовщика пробовал было помешать ему своим анекдотом, но после первых же слов в припадке неудержимого смеха упал в аут.
До конца игры бухарцы имели ещё несколько прекрасных возможностей забить гол, главным образом благодаря усилиям своего кривого бомбардира. Но соперники, при полном попустительстве судьи, организовали за ним настоящую охоту по всему полю и, наконец, окончательно вывели его из строя, подбив любимцу евнуха второй глаз.
Матч закончился со счётом ноль-ноль. Расстроенный Берёзкин отпустил игроков и медленно побрёл ко дворцу. То и дело его обгоняли группы болельщиков, оживлённо обсуждавших перипетии игры. Отовсюду доносились возбуждённые голоса:
– Рассказывают, что этот новый игрок однажды насмерть забодал головой огромного свирепого быка…
– Клянусь угловым флагом, великодушие этого Беста не имеет границ: он ни разу не пустил в ход ни одну из своих страшных ног, хотя презренные ширазцы вполне заслужили, чтобы на них обрушился его удар, подобный раскату священного грома…
Неожиданно в толпе тренер заметил свою утреннюю знакомую. Она тоже узнала Валерия Макаровича – украдкой помахала рукой.
– Иди за мной, прекрасный господин, – шепнула она. – Мне нужно что-то сказать тебе.
– Но кто вы? – спросил Берёзкин, стараясь придать своему лицу благородное и вместе с тем мужественное выражение. – Как ваше имя?
– Т-с-с! – женщина приложила палец к губам. – Нас могут услышать. Ты обо всем узнаешь там…
Она лёгкими шагами пересекла улицу и свернула за угол. Заинтригованный тренер последовал за ней. «Если она окажется симпатичной, женюсь! – великодушно решил он. – А то одиноко как-то. Не могут же мне заменить семью Есаулов или эта голова на стенке. Кстати, интересно, хорошая ли квартира у моей красавицы? Конечно, это не главное, но всё же…»
Тем временем они миновали мечеть, обогнули торговый купол и вышли на какой-то пустырь. Здесь незнакомка остановилась.
– Нас никто не видит? – с тревогой спросила она.
– Ни одна душа, – заверил её Валерий Макарович.
– Это хорошо, – облегчённо вздохнула она и взмахнула платком.
От забора отделились двое мужчин, накинули Берёзкину мешок на голову, для верности стукнули сверху камнем и, взвалив тренера на плечи, торопливо зашагали прочь.