Глава 28
Прошло несколько дней…
Янтарные нити переливались как златые перья взмывающего ввысь сокола на закатном небе. Я погладила ткань, сжала в пальцах шершавое кружево и провела ногтем по атласу, наблюдая за остающимся следом, исчезающим на глазах.
Вдох.
— Ее Высочество Айрин Фалькс! — голос глашатая, отрезанного от меня закрытой дверью, прозвучал необыкновенно глухо.
Я повернулась назад и вгляделась в полутьму коридора. Зажженные факелы разгоняли мрак, но он все равно не желал полностью уйти, оставаясь в падающих тенях и участках, куда не попадали огненные блики. Мне мерещился в этой мгле знакомый запах. Он дразнил и искушал, и я невольно сделала шаг назад — туда, где ощущалось присутствие силы больше всего.
— Ваше высочество, — склонил голову доверенный слуга, напоминая, что пора переступить порог и оставить прошлую жизнь позади. Всего несколько минут назад отец перед всеми объявил меня дочерью, и уже немного успевшие прийти в себя после шокирующего известия придворные жаждали со мной увидеться.
Я еще раз посмотрела назад и, заручившись поддержкой невидимого спутника, сказала:
— Я готова.
— Прошу, — сделал слуга приглашающий жест.
Первый, кого я увидела в наполненном людьми зале, — отец. Он сидел на троне и, не скрывая улыбки, смотрел на меня, не замечая никого более. Мне показалось, будто свет от всех свечей падал лишь в одну сторону, приковывая внимание к моей фигуре, хотя это было не так. Я с трудом сдержалась, чтобы не зажмуриться от яркого света. Перед глазами в хороводе плясали пятна.
Я невольно взглянула на Шанталь. Почувствовав мой взор, царица быстро отвела глаза в сторону, словно хотела что-то скрыть. С удивлением обнаружив отсутствие на ней защиты, погрузилась в мысли ее величества и едва не оступилась. Теперь понятно, почему я так давно не видела жену Викара. Она не пряталась, замышляя очередную каверзу, а залегла на дно по другой причине — отец неожиданно серьезно отнесся к моим обвинениям и тщательно обыскал покои супруги. Там его ждало множество сюрпризов: спрятанный под периной флакон с ядом шайларе и письма, которые никто не должен увидеть…
Опытная интриганка быстро натянула на лицо улыбку, хотя она и получилась больше похожей на оскал. Но стоило заметить эту смену эмоций царю — кривая усмешка исчезла без следа. Впервые Шанталь испугалась правителя царства Льен и впервые испытала к нему нечто такое, что слабо походило на уважение.
Викар не мог изгнать царицу, не мог расторгнуть с ней брак и не мог поступить так, как сделал бы не заслуживающий почтения мужчина. Пока Шанталь носила его ребенка, она находилась в безопасности, но теперь стражи отслеживали каждый ее шаг.
Придворные льстиво рассыпались в комплементах и глубоко кланялись, словно впервые меня увидели. Впрочем, для них это так и было. Какая-то бастарда достойна разве что обсуждения слухов, а великая княжна, дочь царя, — неподдельного внимания.
Спину защекотал легкий холодок. Я ощутила касание невидимых рук на талии и смущенно улыбнулась, хотя никто не мог ничего понять.
— Ты прекрасна, фиалка, — последовал легкий укус мочки уха.
— Я знаю, — так же тихо ответила я, счастливая как никогда, но не от пристального внимания и не долгожданного признания отцом, а от слов человека, которого еще недавно всем сердцем ненавидела. Впрочем, говорят, ненависть — всего лишь один из оттенков любви. Я бы поспорила с этим да не могла. Моя жизнь только подтверждала кем-то высказанную истину.
Заиграл нааль, отвлекая придворных от разглядывания моей персоны. Я снова кинула взор на правящую чету и вскинула брови, не в силах поверить своим глазам. Перед царем застыла в реверансе молодая вертихвостка, в которой с легкостью угадывалась дочь Сельм-Рамста. Сам князь тоже стоял рядом, ничуть не скрывая, что юная особа — дополнение к иному подарку, черногривой кобыле, переданной во владение монарху четверть часа назад. Владетель юго-восточных земель царства быстро забыл договор с Шанталь и даже не смотрел на поверженную царицу. Всем его вниманием завладел царь: оценит или нет дар по достоинству?
Златокудрая дева чуть наклонилась, демонстрируя аппетитную грудь, и стреляя глазами. Смущение, алевшее на ее щеках, лишь делало молодую княжну еще прекрасней.
Но меня удивило вовсе не поведение князя и не тень заинтересованности на лице царя. После последних месяцев во дворце подобный эпизод практически не заслуживал внимания. Нет, поражала неприкрытая ревность Шанталь. Она прожигала неопытную кокетку гневным взглядом, так сильно сжав подлокотники кресла, что пальцы приобрели оттенок свежевыпавшего снега.
Я ухмыльнулась. Царица не так уж неуязвима, как ей кажется! Пусть Шанталь убеждает себя дальше, что разозлилась на девушку, боясь еще больше усугубить свое положение, но я знала ответ. Ее пугала не неумелая игра молодой княжны, а реакция мужа на нее. Кто бы мог подумать, что ледяное сердце ее величества дрогнет.
Викар даже не взглянул на супругу, нарочно ее зля. Он улыбался, поощряя флирт княжны Сельм-Рамст. Я покачала головой. Показное игнорирование царицы не осталось без внимания знати.
— Новая фаворитка? — кивнула новоприбывшая дама своей подруге.
— Не думаю, — прикусила она губу. — Столь неопытная девица польстит только глупца. А его величество явно знает толк в женщинах…
— Значит, место в его сердце теперь свободно… — женщины хитро переглянулись и рассмеялись.
Я проводила удаляющихся дам взором и направилась прочь. С трудом найдя в переполненном зале укромный угол, горячо зашептала, глядя в пустоту:
— Еще не пора?
Мандраж колол подушечки пальцев. Я не видела Дамиана, даже не слышала его мыслей, скрытых пеленой Тьмы, только догадывалась о его незримом присутствии.
— Нет, — послышалось откуда-то сбоку. — Жером позаботился, чтобы в воду стражам подмешали сонные травы, но они не сразу подействуют. Нужно подождать. Я дам тебе знак.
Ему пришлось замолчать, когда рядом раздался шорох. Под нишу зашла дочь Сельм-Рамста в сопровождении отца. Я быстро юркнула за гардину. В воздухе прозвучал едва слышный смешок Грасаля, которого явно позабавили мои действия. Ну а что поделать, если иначе никак не выйдет обнаружить затевающийся заговор?..
Девушка была расстроена.
— Ты видел, как она смотрела? Да она меня живьем съест!
— Не драматизируй, Нала, — осадил ее отец. — Царь вышлет Шанталь, как только она разродится. Зато подумай, каких высот мы достигнем возле царя: наш род прославится, я займу место его правой руки, ну а ты, моя прелесть, будешь окружена небывалой роскошью.
— Я буду опозорена.
— Мы это уже обсуждали. Фаворитка имеет даже большую власть, чем царица. Подумай только! Тебе не надо волноваться о наследниках, хотя стоит понести — царь будет счастлив. Ты будешь всегда осыпана золотом, а придворные с замиранием — ловить каждое слово.
— Но лишь до той поры, пока это угодно государю… — послышался тяжелый вздох.
— Все зависит лишь от тебя. Не даром говорят, что сила женщины в ее слабости. Дай Викару то, что он хочет, и он даст то, что нужно тебе. Не бойся будущего. Царь достаточно благороден, чтобы позаботиться даже о наскучившей фаворитке, обеспечив ей хороший брак.
— Ты все уже распланировал, — с горечью произнесла Нала.
— Теперь, когда преграда в виде Грасаля устранена, я должен сделать все, чтобы закрепить свое положение.
Они ушли, а я протянула руки к шее, понимая, что уже задыхаюсь от гнева. Эти ненасытные пираньи не упустят шанса цапнуть побольнее! Убери одну, и налетит весь косяк. Только я обрадовалась, что Шанталь потеряла былое влияние, как ей быстро нашлась замена. Остается только надеется, что в следующий раз отец поступит осмотрительнее.
— Такова участь царя, — прозвучал задумчивый голос Дамиана.
— От этого не легче.
— Не думаю, что княжна Сельм-Рамст надолго завладеет вниманием Викара. Влюбленный мужчина видит только одну женщину.
— Судишь по себе?
— Не провоцируй, фиалка, — зарычал Грасаль, а я засмеялась.
— Пойдем. Нужно попрощаться с отцом, прежде чем мы отправимся к месту раскола.
— Вообще-то я все еще не дал своего согласия, — проворчал он, хотя мы оба понимали — иного выхода нет. — Мне не нравится, что ты окажешься там.
— Мы это уже обсуждали, — отрезала я. — Никто не знает, как поведет себя твоя темная сущность, когда рядом будет столько Тьмы. Я обязана туда отправиться!
— Не злись, — он притянул меня к себе, и я вдохнула запах кожи Дамиана, мгновенно успокаиваясь. — Мне неприятно думать, что ты подвергнешься опасности. Я хочу, чтобы ты находилась как можно дальше от демонов.
Я нежно коснулась воздуха, ничего не чувствуя под ним, но по замершему дыханию князя стало понятно — он ощутил то, что я хотела. Подхватив юбки, направилась к скучающему в ожидании отцу. Череда знати иссякла, и теперь он мог расслабиться.
— Айрин! — возле уголков его глаз образовались морщинки.
— Папа! — воскликнула я, едва, по привычке, не согнувшись в реверансе. Как особа царских кровей, я могла стоять, когда от других требовалось опустить взгляд ниже.
Шанталь практически не шевелилась, сделавшись похожей на одну из тех статуй, что украшают галереи во дворцах. Белые волосы волнами лежали за спиной, не один волосок из прически даже не выбился из-за сквозняка. Только рука, невзначай лежащая на животе, указывала на то, что постигшее царицу поражение — лишь проигрыш одной битвы, а не провальное окончание всей войны. Ощутив на себе мой задумчивый взгляд, Шанталь чуть наклонила голову. Во льду ее глаз заискрился свет.
Я спешно посмотрела на отца. В чертах Викара появилась какая-то незнакомая суровость. Настоящий Фалькс — сильный и непоколебимый.
Я подняла глаза на царицу и незаметно кивнула. Та заметно расслабилась. Хотя ее величество и не боялась моей мести, вражда между нами заметно усложняла жизнь. Я не верила, что Шанталь так быстро отступится. Она не из тех, кто быстро прощает обиды, но, что бы ни случилось между ней и Викаром, отец все еще ее любит.
— Не буду спрашивать, о чем ты думаешь, — покачал головой царь. — У тебя такой вид… Ох, Айрин, ты всегда прячешь глаза, когда хочешь что-то скрыть!
— Я люблю тебя, папа, — выпалила я. — Прости, если разочаровала тебя или… разочарую.
— Что бы ты ни задумала, мне это не нравится, — проворчал отец и мысленно добавил: «Будь осторожна. Ты давно уже повзрослела, и мне тебя не остановить. Боюсь, представить, что ты задумала. Пожалуйста, доченька, береги себя! И скажи своему… что я его с того света достану, если с тобой что-то случится!»
— Откуда ты… — начала было я, но отец приложил палец к губам. У него свои источники, и не мне задаваться вопросом, какие именно.
«Кому как не мне знать, как трудно запретить себе любить. Но это не значит, что я остановлю поиски. Если он достаточно глуп, чтобы попасться, значит, не достоин находиться рядом с моей дочерью. Ты свободна, Айрин. Королева Сагасса больше не в силах тебе приказывать, а я не стану мучить собственное дитя».
Я чуть подалась вперед и как можно тише произнесла, стараясь не обращать внимания на навострившую уши Шанталь:
— Значит, ты не держишь меня?
Я не удивилась тому, что отец догадался о еще даже не высказанном вслух. О том, о чем я запрещала себе думать. О том, что мелькало в мыслях Дамиана, когда он бросал на меня задумчивый взгляд.
Что будет дальше?
«Как царь, я обязан, прежде всего, думать о своей стране. Как отец — о ребенке. Ты моя плоть и кровь. Но мы Фальксы. А один Фалькс уже однажды покинул двор по зову сердца. Не мне тебя держать».
— Спасибо, — только и могла произнести я.
«Я люблю тебя, дочка. Будь счастлива, даже если твое счастье не здесь».
Я улыбнулась, благодарная отцу за ту свободу, которую он дал. Это решение далось ему нелегко, но мы оба понимали — мое место не во дворце. Здесь я заперта в клетке, хотя по наивности и мечтала когда-то о золотых прутьях. Прежде желанный титул потерял былое великолепие, став препятствием между мной и человеком, которого я больше всего желала. Забавно… Я великая княжна. Я больше не подчинялась королеве Сагасса и не обязана по ее требованию выходить замуж. Но именно в тот момент, когда титул официально мне достался, я потеряла право распоряжаться собственной жизнью. А отец, вопреки всему, его вернул.
«Спасибо, папа. Еще раз спасибо. И боги, как же ты был прав, когда надеялся спрятать меня подальше от интриг придворной жизни!» — стояло в моих глазах.
— Пора, — зашевелился рядом воздух. Догадался ли Грасаль об истинном значении беседы с отцом? Пока я этого еще не знала, но позволила невидимой руке найти мою и переплести наши пальцы.
— Я готова, — шепнула я и направилась к выходу из бального зала. Пришло время перевернуть эту страницу прошлого и начать новый том.
Вышла в пустующий коридор и оглянулась по сторонам.
— Никого нет, — мягко ответил Дамиан. — Боишься?
— Немного, — призналась я. Голос дрожал.
Воздух рядом сгустился, обрисовывая знакомую фигуру. Черные волосы Дамиана теряли очертания на концах, исчезая, подобно дыму от костра. Прежде ярко-зеленые глаза потемнели, сделавшись не светлее болотного мха. С каждым днем в них становилось все больше Тьмы. Я не знала, поможет ли борьба с исчадиями бездны спасти князя. Переведется ли сила демонов в его крови, если избавиться от раскола?
Лицо Грасаля покрывала колючая щетина. Я провела по его щеке ладонью, но он поймал мою руку и запечатлел на ней поцелуй.
— Ты еще можешь передумать.
— Ни за что, — фыркнула я.
Поняв, что спорить бесполезно, Дамиан Грасаль притянул меня к себе. Я закрыла глаза, чтобы не видеть Тьму, уплотняющуюся вокруг нас коконом. Несмотря на опущенные веки, ее присутствие все равно пугало до дрожи в коленях. Я плотнее прижалась к полудемону, повелевающему этой темной силой. Тепло его груди и запах кожи немного успокаивал, но я все равно со всей силы вцепилась в ткань рубашки, когда под ногами исчез пол.
В панике забыла о желании забыться и не думать о происходящем вокруг. Сама не заметила, как открыла глаза и уставилась в бездну… А вокруг было черным-черно. Непроглядная паутина из неведомой силы шевелилась, как живая. Тревога звенела в каждой нити Тьмы, вьющейся вокруг черными змеями. Стены коридора исчезли: померкли золотистые узоры на ткани, потухли огни зажженных факелов, стих шум музыки и голосов… Только черная мгла, необъятная и страшная, заволокла все вокруг. Необузданная стихия походила на штормящее море. Нас качало на волнах, и я до боли в пальцах сжала плечи Дамиана, пытаясь удержаться.
Но наконец все стихло. Тьма сложила крылья ночи, и черные клоки мглы растворились в воздухе, оставив нас стоять посреди темницы. Грасаль аккуратно отцепил мои пальцы и погладил их:
— Все хорошо, Айрин.
Что-то такое промелькнуло в моих глазах, отчего он сделал шаг в сторону. Я сама не понимала, почему так сильно боюсь Тьму, но самое ее присутствие рядом наводило ужас. По спине катился холодный пот.
Понятно, из-за чего Дамиан старался не пользоваться магией. В его даре кто угодно может почувствовать влияние темных сил, даже обычные заклинания не всегда выходили, как остальных. На нем чувствовался отпечаток бездны.
Я судорожно вздохнула, оглядываясь вокруг. Колдовство перенесло нас из коридора к Лирану Фальксу. Кузен сидел на голом полу, уставившись на нас черными глазами. На губах застыла безумная усмешка. Что-то в ней было такое… Страшное, опасное. Каких только усилий от меня потребовалось, чтобы не дрогнуть, глядя в его лицо.
Даже кандалы, оплетающие ноги и руки пленника, не притупляли этого животного ужаса. Не нужно читать мыслей, чтобы понять — от Лирана Фалькса лучше держаться подальше. Если когда-то он и был тем человеком, за которым народ готов шагнуть в бездну, то теперь от него не осталось и следа. Демон, завладевший телом, медленно, но верно уничтожил все светлое в душе.
— Боиш-ш-шься, высоче-шство? — прошипело запертое в клетке существо и громко рассмеялось. На секунду мне показалось, будто в его рту показался раздвоенный язык. Я вздрогнула. Померещилось. Язык обычный, человеческий.
Грасаль подошел вплотную к прутьям решетки, закрыв меня собой. Я в панике огляделась — все стражи спят, никто не поможет. Мы можем рассчитывать лишь на себя.
— Дамиан… — сказала я и осеклась. Мы пришли сюда, чтобы завладеть рубиновым перстнем. Без него — все напрасно. Но чем ближе князь находился к Лирану, тем сильнее билось сердце в моей груди. И пусть демон в кандалах, что сдерживают Тьму, пусть. Это все равно одно из самых могущественных и страшных существ, каких только можно представить.
— Переж-живает за ш-тьбя, с-смесок, — ухмыльнулся он.
— Да, — спокойно произнес Дамиан и протянул вперед руку. На его ладони лежало что-то маленькое и блестящее, но затем оно стало увеличиваться в размерах, и я охнула, признав в предмете хризолитовую шкатулку — очередной артефакт царской власти. И как только князю удалось им завладеть?! Отец и словом ни обмолвился… Вряд ли он знает о пропаже!
Увидев шкатулку, демон мгновенно растерял былую смелость.
— Ты не посмееш-шь! — подскочил он.
— Посмею, — безо всяких эмоций произнес Дамиан Грасаль, открывая крышку.
Меня отбросило в сторону, как от удара. Поднялся ветер. Яростно завывая, он закружил вокруг. Над раскрытой шкатулкой образовалась воронка.
— Дамиан! — перекрикивая шум, воскликнула я. Он не шевелился, хотя на лице появилась гримаса боли. Я подскочила к нему и обхватила тело руками. Князь дрожал от напряжения.
Но куда хуже пришлось Лирану. Фигура кузена словно раздвоилась, и от него отделилась черная тень. На секунду мне померещилась распахнутая пасть. Зубы чудовища скрежетали от боли и ярости, а раздвоенный язык выпал наружу, но я не сдвинулась с места.
— Убирайся! — с ненавистью закричала я.
Ответом послужило шипение, полное бессильной злобы. Тень зашевелилась, пытаясь противостоять магии шкатулки, но она была сильнее. Миг — и демона затянуло внутрь. Последовал громкий хлопок. Крышка захлопнулась.
Не в силах выдержать на себе тяжесть тела Дамиана сползла по стене вниз.
— Глупый! — ругала его. — Какой же ты глупый! Сила шкатулки ведь и на тебя тоже действует.
Он прислонился к каменной кладке и вытер со лба пот.
— Ничего бы со мной не случилось. Я больше человек, чем демон.
Я покачала головой. В висках стучало.
Лиран Фалькс лежал на полу, не мигая уставившись в потолок. Мертвенно-бледная кожа казалась натянутой до предела, как у больного, усыхающего от неведанной болезни.
— Он… мертв?
— Нет, — произнес Дамиан. — Дышит.
Я ошарашенно посмотрела на князя. Неужели кузена еще можно спасти? Он сам пошел на сделку с демоном, обманом завладевшим контролем над телом. Но… он все-таки Фалькс. А у меня только отец из родни…
— Одержимость — худшее, что можно представить, фиалка. Если демона даже и удается изгнать, то человек умирает, а если в нем еще теплится дух, то жизни остается меньше, чем в том цветке в твоих покоях.
Дамиан Грасаль достал из внутреннего кармана склянку с какой-то непонятной, мутной жидкостью.
— Отойди.
Я послушно отскочила в сторону. Князь бросил пузырек в висящий на решетке замок. Звон битого стекла, хлопок — и кусок покореженного железа упал вниз.
Дамиан открыл дверь и зашел внутрь. Я тоже не стала медлить. Пока князь снимал с пальца моего родственника перстень, я сама осторожно прикоснулась к лицу кузена.
— Лиран? Вы слышите меня?
Даже ресницы, и те не дернулись. Он лежал на холодном полу, как восковая кукла, а не человек. Не настоящий. Только грудь едва заметно вздымалась, подтверждая, что в теле еще дремлют отголоски жизни.
— Бесполезно, — прокомментировал Дамиан мои потуги. — Обойдись без лишнего сострадания, Айрин. Не нужно его жалеть. Поверь мне, он бы тебя не пожалел. Вспомни, что Лиран сам провел ритуал, желая впустить демона внутрь, стать сильнее и убить твоего отца.
— Знаю, — пробормотала я и тем временем оглянулась вокруг: нет ли воды?
«Не нужно», — одернула себя, обнаружив глиняный кувшин. Ведь именно в жидкость Жером подмешал сонные травы. Все — и стражи, и немногочисленные пленники, — спали глубоким сном. Только на демона такие ухищрения не действовали, поэтому мы застали его бодрым и полным сил.
Дамиан покрутил кольцо, наблюдая, как лучи света преломляются в рубине.
— Ключ у нас.
Он протянул мне руку. Помедлив, кинула последний взгляд на кузена, и вложила свои пальцы в его. Я знала, что меня ждало впереди, но все равно оказалась не готовой к тому, что произошло.
И снова перемещение.
Черные крылья Тьмы, перья из бездны ночи, клокочущая мгла… Я уже спокойнее держалась, ощущая ее неживое присутствие. Она ничем не пахла и ни на что не походила. Это была не та темень, когда воздух полон свежести. Не та, когда слышится уханье сов. И даже не та, когда звезды ярко сияют, рассыпанные по темно-синему бархату неба. В ней чувствовалось дыхание Жнеца, дожидающегося каждого, кто нарушит ее покой.
— Солнце, — так тихо сказал Дамиан, что я не сразу осознала — произнес вслух. Мы были на месте.
Он смотрел на меня, на мое платье, расшитое золотыми нитями, на пляшущие искры в волосах. Я стояла посреди мертвой земли. Голая почва покрывала все вокруг до самого горизонта.
— «Черная пустошь»…
— Возьми шкатулку, — дал мне реликвию моего рода Грасаль. — Демоны будут прорываться наружу, пока окончательно не сомкнутся края трещины.
— Ты чувствуешь их? — спросила и сама же утвердительно кивнула — слышит. Мысли тварей мучили Дамиана, как меня — человеческие, когда я впервые надела диадему.
Ветер жутко завывал вокруг. Я оглянулась и не сразу обнаружила ее — трещину. Черной лентой она извивалась по земле, точно рисуя узор. Я шагнула вперед.
Толчок.
Пошатнулась и оперлась руками о твердь. Ладони колол сизый пепел. Его поднявшиеся ветром частицы витали в воздухе, оставляя зудящее ощущение в носу.
— Что это было?
Земля гудела, словно раздираемая чем-то снизу. Края раскола дрожали и тряслись.
— Они почуяли! — с каким-то странным чувством воскликнул Дамиан и оттолкнул меня от трещины. — Не смей подходить!
— Дамиан!
Он же приблизился к самому краю. Полы черного плаща трепыхались на ветру, как крылья парящей птицы. Неестественно-бледная кожа на темном фоне выглядела так, будто ее нарисовали мелом. К горлу подкатил ком. Непонятная тревога разъедала изнутри. Я хотела закричать, но не могла. Где-то вдалеке кружила в яростном припадке буря, готовая уничтожить каждого, кто встанет на ее пути.
Дамиан протянул над местом раскола руку с надетым перстнем, и рубин в кольце ярко вспыхнул алым, как отлетевшая от костра искра. В этот же самый миг тряска еще более усилилась. Земля ходила ходуном под ногами, и я еле держалась, чтобы не упасть. Казалось, словно я стояла на палубе корабля, рассекающего штормящее море.
Из трещины повалил дым. Сначала показались одинокие струи, затем целые потоки… Я не сразу заметила в них оскаленные морды демонов. Случилось то, чего так боялся Грасаль. Почуявшие приближение опасности твари в спешке покидали укрытие.
Не медля ни секунды, раскрыла шкатулку. Красный свет озарял загноившуюся рану в земле, и, залечивая ее, смыкал края. Дамиан до крови кусал губы от боли. Темная кровь делала его беззащитным перед исчадиями бездны. Они в волю измывались над князем. Не знаю, какие требовались усилия, чтобы вот так, не дрогнув, стоять, но Грасаль не сдвигался с места, чтобы завершить дело, ради которого мы здесь оказались.
Хризолитовая шкатулка затягивала в себя мерзких тварей, но их было слишком много. Я потеряла счет пылающим ненавистью глазам посреди серого тумана и не могла больше вслушиваться в шипение, раздирающее слух. Все плыло. Меня мутило от их присутствия и от шатания земли. Вид вокруг смазывался в единое пятно, и я догадывалась о том, где стоит Дамиан, лишь по пятну красного света.
Лишь бы у него получилось!
Не ясно, где земля, а где — небо. Мрак стоял по всюду. Крик замер на губах. Я не слышала себя, отмахиваясь от тянущихся ко мне удавками потоков Тьмы. Магия шкатулки паутиной окутывала демонов, но некоторые из них все равно прорывали ловчую сеть.
Шипение раздалось в опасной близости от моего горла. Свободной рукой я захватила ком земли и бросила в оскаленное чудовище. Тварь с визгом отскочила. А ведь демоны мучили Дамиана еще больше… Понимая, что ему требуется помощь, я забыла о предостережениях и бросилась на помощь. Продираться через стену, кишащую исчадиями бездны, оказалось непросто: они делали все, чтобы мне помешать. Но наконец я подобралась к князю так близко, как только было возможно.
Весь измученный, он покачивался из стороны в сторону, направляя магию перстня. Вскользь посмотрев на медленно затягивающийся раскол, прижалась к Дамиану, позволяя ему опереться на меня. Его глаза, абсолютно черные, смотрели в пустоту.
«Зачем тебе эта девчонка? Убей ее, убей!» — звучали приказы демонов в его голове.
Мое сердце сжалось от страха, точно почуяв неладное.
Грасаль неторопливо повернул голову. В его взгляде промелькнуло нечто такое, что захотелось отшатнуться. Тьма мутила его разум, превращая истинное в ложное, а зло — в добро. Мир, представший перед его глазами, походил на отражение в кривом зеркале — такое же нелепое в своей абсурдности.
Мои ноги примерзли от ужаса к земле. Я оцепенела.
— Дамиан…
Тьма повсюду. Она в его голове, она за плечами.
«Сними перстень!»
— Нет, не делай этого! — взмолилась я, с ужасом вслушиваясь в хохот демонов.
Шкатулка в руках дрожала, поглощая тварей, но они все пребывали, из самой бездны проникая наружу. Их было ни счесть.
Края трещины практически сомкнулись, когда Грасаль резким движением снял рубиновый перстень с пальца и кинул его прямо в клокочущую Тьму.
— Нет!!!
Я упала на землю. Сломленная, посмотрела сначала на оставшуюся в земле щель, затем на Дамиана. По щекам лились горячие слезы. Во взоре Грасаля не осталось ничего человеческого — только мрак, застывший во взгляде, и безжизненный холод…
Он сделал шаг навстречу.
Я не шевелилась, но отчаяние раскачивало меня из стороны в сторону. На губах — вкус соли, глаза щипало от пыли и боли. Мы проиграли.
— Дамиан…
Я знала, что не достучусь до него. В этот раз — нет.
Краем взгляда заметила красный блеск. У меня была секунда, чтобы принять решение. Я отскочила в сторону, не позволяя Грасалю себя схватить и прижимая шкатулку, единственную защиту, к груди, и побежала.
Перепрыгнула через лежащий валун, метнулась в сторону, уходя от удара. Времени на раздумья не оставалось. Он не понимал, что я — это я.
— Я уничтожу тебя!
Грасаль не видел меня. Ослепленный Тьмой, он лицезрел лишь то, что ей хотелось. Не имел никакого смысла убеждать его в обратном. Я неслась по пустоши, глотая летящий пепел и слезы. Боль ударила в бок коварным кинжалом, но я сцепила зубы, не позволяя себе снизить темп. Дамиан был сильнее и быстрее.
Я подхватила перстень и быстро натянула его на палец. Только тогда позволила себе обернуться и подумать: «Почему мне это удалось?» Он ведь должен был успеть меня остановить. Должен!
Растерянно захлопала глазами, не обнаружив погони. Грасаль стоял все в том же мести, а напротив него… Напротив него застыл пылающий праведным гневом дух — Илис. Царица сражалась с Дамианом, орудуя призрачным мечом. Она наносила удары один за другим — князю только и оставалось уворачиваться. Он больше не мог ко мне подобраться.
— Заверши начатое! — закричала Илис, мельком взглянув в мою сторону.
И я побежала к трещине. Времени на раздумья не оставалось. Царица появилась как никогда вовремя, и стоило извлечь выгоду из ее неожиданного прихода.
Я не стала даже смотреть внутрь, просто протянула руку с перстнем и, взмолилась Берегине, чтобы этого оказалось достаточно. Так и оказалось. Рубин вспыхнул алым, прожигая Тьму красным лучом. Демоны, кружащие над расколом, с визгом отскочили в сторону. Земля снова дрогнула. Края трещины поползли навстречу друг другу, медленно смыкаясь. Наконец от прохода не осталось и следа.
Я вытерла со лба пот.
— Все кончено!
Шкатулка захватывала последних демонов, и новые уже не могли прорваться наружу, чтобы помочь собратьям. Я нутром почуяла, что и их влияние на Дамиана сошло на нет.
Я повернулась и поймала его взгляд. Радужка князя резко посветлела и к ней вернулся прежний насыщенно-зеленый цвет.
— Дами… — осеклась от потрясения.
Воспользовавшись тем, что Грасаль пришел в себя и отвлекся, посмотрев в мою сторону, Илис вскинула руку и пронзила тело противника мечом.
Он прошел насквозь.
«Фиалка», — мысленно произнес Дамиан, и в следующий же миг на пустошь опустилась оглушающая тишина. Все демоны исчезли, даже ветер стих, а я перестала различать голоса, даже те, что звучат в уме, а не на устах.
Это значило лишь одно: Дамиан Грасаль мертв.
— Что ты… — мой язык заплетался. — Что ты…
— Что я сделала? — вскинула голову царица. Ее глаза горели синим, точно подсвеченные изнутри. Прекрасная и ужасная. Такой бы я стала, одержи магия диадемы верх над моим духом. — Убила его.
— Ты… Он же одолел Тьму! — меня трясло, как в лихорадке. Я горела и дрожала одновременно. Казалось, это все неправда: сейчас князь поднимется и одарит меня одной из своих нахальных улыбок.
«Неужели ты поверила, фиалка? Я не могу так просто умереть», — хотелось, чтобы сказал Грасаль.
— Моя правнучка не свяжет жизнь с тем, кто осквернен Тьмой, — царица брезгливо поджала губы и пнула мыском туфли мертвого в бок. — Ты еще скажешь мне «спасибо».
Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Ярость медленной волной пробежалась по телу и прильнула кровью к щекам. Не осознавая, что творю, нащупала привязанный к чулку нож — тот самый, с надписью: «Наша кровь — сила, наша душа — расплата». А затем со всей силы бросила его прямо в царицу.
Промазала.
Нож пролетел совсем рядом с Илис и с глухим звуком упал в пыль.
— Глупая девчонка! — раздраженно воскликнула царица. Ее глаза еще ярче вспыхнули.
Я подскочила и бросилась в ее сторону. Отчаяние плясало в дрожащих руках, которые я была готова сомкнуть на горле Илис. Царица взглянула на меня со странной смесью разочарования и удивления, а затем ее фигура начала меркнуть.
Я поняла, что сжимаю воздух.
От бессилия уставилась на свои руки, не осознавая, что происходит. Одна, посреди усыпанной пеплом земли. А рядом — тело человека, которого я не была готова потерять.
Кошмарный сон? Нет, реальность.
Ноги подкосились. Я упала в пыль, рядом с Дамианом. Меня качало из стороны в сторону. Я вцепилась в расшитый золотом темный камзол и начала его трясти.
— Очнись! Вставай, демоны тебя раздери!
Но он не шевелился. Меч, пронзивший его грудь, исчез вместе с уходом призрака, но зияющая рана осталась на месте. Я всхлипнула и поднесла к лицу окровавленные руки. Илис нанесла всего один удар, но уничтожила ни одного человека, а двух. Рана в моем сердце казалась такой же настоящей. Я дышала, но чувствовала себя мертвой.
— Ненавижу вас всех!!!
Я закричала так громко, что горло отозвалось саднящей болью. Но никто не откликнулся. Ни всесильные боги, ни проклятая царица, ни князь… Даже демоны, на веки вечные запертые в бездне, не могли вернуться и отомстить.
Я была одна.
Впервые.
— Ненавижу вас всех… Ненавижу вас… Ненавижу!.. — точно смеясь надо мной, разнесло эхо.
Я упала на Дамиана и зарыдала. Именно в этот миг пришло страшное осознание — князя уже не вернуть. Тело пронзило острая боль. Я бессильна.