— Вот это да! — не смог сдержать восторженного выкрика Львенок, когда группе открылись фонтаны Большого каскада. — Гляди, Костян, как здорово!

Костя молчал. Он не умел так бурно выражать свою радость. Ему казалось, что словами нельзя передать чувства. Если передаешь их словами, сразу утрачивается что-то важное и неуловимое.

Еще никогда в жизни Костя не видел ничего более красивого, чем Петергоф. Он не мог отвести взгляда от водных брызг фонтанов, от длинного строгого канала, от сверкающих позолотой статуй. Сегодня он уже нисколько не жалел о том, что поехал по путевке в Петербург.

Сзади величественно возвышалась парадная резиденция Петра Первого, и экскурсовод рассказывал, что строительство этого дворца началось еще при Петре, а заканчивалось при Екатерине. Но Костя не смотрел на дворец. Парадная резиденция по сравнению с великолепным парком казалась обыкновенной.

Кто-то из ребят поинтересовался, будет ли экскурсия во дворец, и экскурсовод ответил, что посещение петергофских дворцов в программу не входит.

Потом экскурсовод подвел ребят поближе к Большому каскаду и долго объяснял значение позолоченных статуй.

— Первые фигуры, отлитые еще при Петре Первом, были из свинца. Непрочный, мягкий свинец со временем давал трещины, статуи начинали кривиться, терять форму. В начале девятнадцатого века свинцовые статуи были заменены золочеными бронзовыми…

Монотонный голос экскурсовода совсем не вязался с красками и праздничностью, с буйной зеленью парков и переливами воды.

— Пойдем, — дернул Костю за рукав Львенок. — А то опять отстанем.

Экскурсовод шагал вперед быстрым, широким шагом, нимало не заботясь, успевают ли за ним ребята. Костя и Львенок догнали группу, когда шел рассказ о самотечном водоводе.

— Водовод не имеет аналогов в мире. Вода поступает в фонтаны из речек, стекающих в низину, где расположен парк, проходит по сложной системе труб и вливается в Финский залив Балтийского моря. Таким образом, вода никогда не используется дважды. А это — фонтан «Шахматная гора».

По разрисованному на большие клетки склону стекали струи воды и делали огромную шахматную доску какой-то призрачной, необычной, таинственной. Костя снова застыл на месте. Он вообще любил шахматные рисунки. Ему нравилось строгое соединение двух цветов. А здесь клетки были гигантскими и, несмотря на свой размер, не мрачными, а веселыми.

Экскурсия продолжалась в невероятном темпе. Львенок сказал Косте:

— С экскурсоводом нам не повезло. Торопится, бежит, ничего толком посмотреть не успеваем.

Костя кивнул, хотя сейчас он готов был простить все на свете — и быстроту, и скучные рассказы, и невнятную дикцию. Все это не имело никакого значения, потому что был Петергоф, не нуждавшийся ни в чьих рассказах.

— Мы подходим к фонтану «Шутиха». Почему он так называется, вы поймете сразу. Достаточно только пройти по булыжнику вдоль скамейки.

Несколько мальчишек, и в их числе Львенок, ринулись к скамейке, не дослушав экскурсовода. Двое из них пробежали без всяких происшествий и недоуменно оглядывались. Зато всех остальных весело поливали струи воды, обрушившиеся на головы мальчишек неизвестно откуда.

У «Шутихи» группа провела не меньше получаса. Всем хотелось испытать этот чудо-фонтан и понять, как же он все-таки действует. Кто-то предполагал, что нужно наступить на определенный булыжник, кто-то говорил, что нужно бежать, кто-то возражал, что нужно спокойно идти.

Ребята проверяли одно предположение за другим, но логики в действиях фонтана не было никакой. Он обдавал людей водой в любой момент, когда вздумается. Словно в насмешку над тем, что кто-то пытается разгадать его загадку.

— Как он действует? — наперебой спрашивали ребята у экскурсовода.

— Маленькая тайна Петергофа, — лукаво улыбался тот.

— Он знает, — прошептал Львенок Косте. — Он знает эту тайну и не хочет нам говорить!

— Наверное, не имеет права.

— Не выдумывай! Просто такой вредный экскурсовод достался!

— Пойдемте дальше. Время экскурсии ограничено.

И экскурсовод еще быстрее побежал вперед, иногда останавливаясь и давая ребятам краткие пояснения.

— Фонтан «Пирамида», построенный по версальскому образцу… Большой канал… Дворец «Монплезир» — любимый дворец Петра Первого… Финский залив. Очень жаль, что сегодня туман. В ясную солнечную погоду отсюда открывается вид на Петербург и Кронштадт. Наша экскурсия подошла к концу. У вас есть еще сорок минут для самостоятельного осмотра парка и фотографирования. Встречаемся у выхода. Надеюсь, никто не заблудится. Весь парк очень симметричен. Выходите на Большой канал и идите вдоль него до каскада. Потом подниметесь по лестнице и увидите выход из парка. Всего хорошего. До встречи через сорок минут.

Фотоаппараты были у многих. У Львенка и у Кости тоже был фотоаппарат. Один на двоих. Точнее, он принадлежал Косте, но пленку было решено поделить по-братски — половину щелкает Костя, половину — Львенок.

У Иры и Зины тоже были фотоаппараты. Мальчишки предложили им сфотографироваться у Финского залива, но девчонки лишь пожали плечами.

— Сказано же — сегодня туман. Самого залива толком не видно. Мы пойдем на Большой каскад. Туда, где золотые скульптуры.

И девчонки убежали. Не понять им, что Финский залив — это настоящее море, пусть оно и тонет сегодня в тумане. А какой мальчишка не мечтает о морских путешествиях?

Львенок проворчал вдогонку девчонкам:

— Как сороки! Блестит, значит, красиво! Туман им мешает. Финский залив и в тумане Финский залив.

— Скульптуры и фонтаны тоже красивые, — вступился за девчонок Костя.

Костя еще по дороге успел сделать несколько снимков каскадов и красиво подстриженных парковых деревьев. Раньше он такие деревья видел только в книгах и в исторических фильмах про Францию.

— Да я не спорю. Просто говорю, что море интереснее.

— Снимки вряд ли получатся. Залив будет сплошным серым фоном.

— Попробуем.

Мальчишки сделали пару кадров, и Львенок радовался, что слева в кадр вошел мыс, от которого отходил туристский теплоход. Ну и зрение у Львенка! Костя теплохода не видел и мыс различал еле-еле. На то, что этот мыс выйдет на фотографии, надежды не было никакой, ведь удаленные объекты на снимках вообще редко получаются. Но Костя не стал расстраивать друга.

— Сколько времени?

— Еще двадцать пять минут осталось.

— Давай двигать к выходу. Парк большой, пока еще выберемся, — Костя всегда очень точно распределял время.

— Съедим по мороженому? — предложил Львенок, когда они выбрались на тихую безлюдную аллею.

В это время мимо них как раз проносился оригинальный фургончик, напоминавший трехколесный велосипед. На этих фургончиках по всему парку молодые люди в форменной одежде развозили мороженое. Фургончик притормозил рядом с ребятами, и мальчишки взяли два вафельных стаканчика.

— Садись, не на ходу же есть, — сказал Костя и повесил на спинку скамейки свой фотоаппарат.

— Сам же говорил, что выбираться еще долго.

Костя посмотрел на часы и решил:

— Успеем. Пойдем чуть-чуть побыстрее. Не переживай, автобус без нас не уйдет.

— Ну да! — возразил Львенок. — Вчера на экскурсию не попали, кто-нибудь вспомнил о нас?

— То экскурсия по городу, а эта — далекая. Видно же, что не все места в автобусе заняты.

— Под твою ответственность, — предупредил Львенок и плюхнулся на скамейку. — Ух, как ноги гудят! Огромный парк какой!

Костя ничего не ответил. Он вообще был человеком молчаливым, а когда получал новые впечатления, да еще в таком количестве, как сегодня, разговорить его было почти невозможно. Он обдумывал, запоминал, сравнивал, представлял себе систему самотечного водовода.

— Смотри! — Львенок толкнул Костю в бок и выпучил глаза.

Костя огляделся. Ничего примечательного. Напротив — Большой канал, вдалеке — дворец, аллея пустая, даже мороженщика уже и след простыл.

Но Львенок смотрел куда-то направо, в гущу деревьев.

— Медведь там, что ли? — с досадой спросил Костя, так ничего и не разглядев.

— Какой медведь? Сосед!

Костя ничего не понял. Как какой-то сосед из московского дома мог очутиться в Петергофе? У Львенка что, галлюцинации?

— Сосед?

— Да! Вчерашний! Из тридцать третьего номера!

Ах, вот оно что! Костя наконец заметил темную рубашку, мелькнувшую меж ветвей, пригляделся и узнал вчерашнего нервного мужчину из гостиницы.

— Ну и что? — спросил он у Львенка.

— Что он здесь делает?

— Гуляет. Тоже на экскурсию приехал. Нельзя, что ли?

— А зачем он гуляет вдалеке от фонтанов? Какая же это экскурсия?

— А ты зачем сидишь на скамейке вдали от фонтанов? Устал человек, захотел присесть, отдохнуть.

— Да не хочет он отдыхать! Бродит между деревьями!

— Пусть бродит. Свежим воздухом дышит. Вставай! Нам уже надо торопиться. Через десять минут сбор.

Костя поднялся и зашагал вдоль Большого канала. Львенок пошел за ним, но еще долго оглядывался, с подозрением наблюдая за действиями соседа. Мужчина их не заметил. Он продолжал ходить от дерева к дереву, внимательно осматривал толстые стволы, ковырял носком ботинка дерн, а потом тщательно его утаптывал.

— Может, он сумасшедший? — спросил Львенок.

Костя пожал плечами:

— Тебе-то какая разница? Смотри лучше под ноги, а то грохнешься, сломаешь себе что-нибудь, тащи тебя потом до автобуса.

Ребята вернулись в гостиницу. Евгения Кирилловна объявила программу на завтра:

— Теплоходная экскурсия в Шлиссельбург, крепость Орешек.

— Класс! — восхитился Львенок. — На теплоходе! В настоящую крепость! Вот где можно сделать отличные фотографии!

И тут Костя вспомнил о фотоаппарате. Он оставил его в Петергофе, на спинке скамейки. Косте захотелось заплакать от обиды. Жалко было фотоаппарат, жалко было пленку со снимками Петергофа, а самое главное, почти не было надежды вернуть пропажу.

— Оставил фотоаппарат? — завопил Львенок. — Где? На скамейке? Как же ты так? Никакой памяти нет!

— А у тебя есть? — огрызнулся Костя. — Если такой умный, мог бы раньше о фотоаппарате вспомнить!

— Я за фотоаппарат не отвечал! Если бы он был в моих руках, то, будь уверен, я бы привез его обратно!

— Это ты виноват! Увидел соседа, глаза вытаращил и меня отвлек!

Львенок хотел было возразить, но у Кости был такой жалкий вид, что возражать не стоило. В конце концов, какая разница, кто виноват? Оба виноваты. Лучше подумать, как вернуть фотоаппарат.

— Как его вернешь? — отмахнулся Костя.

— Ну, есть же там какое-нибудь бюро находок!

— А ты бы сдал в бюро находок отличный новенький фотоаппарат, если бы нашел его на скамейке?

— Я? — Львенок задумался и ответил честно: — Наверное, нет. — Потом еще подумал и добавил: — А может, и сдал бы. Потому что тот, кто потерял, будет очень расстраиваться. Вот как мы сейчас. Ну, чего ты молчишь? Давай завтра поедем в Петергоф и поищем.

— Завтра?

— Ну да. Надо только узнать, как туда добраться на транспорте. Наверное, до Петергофа автобусы ходят или электричка.

— Нас не отпустят. Завтра экскурсия на теплоходе.

— Ну и что? Придется пропустить. Евгения Кирилловна говорила же, что все экскурсии по желанию. Скажем, что у нас нет желания осматривать Шлиссельбург.

Львенок предложил пожертвовать экскурсией в крепость, и Костя понимал, чего ему это стоило.

— У кого же мы узнаем, как добраться до Петергофа? — спросил он.

— Пойдем к Евгении Кирилловне. Все равно на завтра отпрашиваться надо.

Евгения Кирилловна восприняла отказ от экскурсии как что-то само собой разумеющееся:

— Молодцы, что предупредили.

— Мы не потому, что нам неинтересно… — начал оправдываться Костя, хотя его оправданий никто не ждал. — Мы сегодня в Петергофе фотоаппарат забыли.

— Забыли? — оживилась Евгения Кирилловна. — Эх вы! Надеетесь, что он до завтра будет вас ждать на том же месте? Его уже кто-нибудь нашел.

— Мы сидели на скамейке в дальней аллее, — ответил Львенок. — Там очень мало народу. Никого нет. Разве что мороженщики туда-сюда ездят, но они, скорее всего, фотоаппарат не заметят.

— Или в бюро находок сдадут, — добавил Костя. — Только мы не знаем, на чем до Петергофа доехать.

— На электричке. Сорок минут. Я сейчас объясню вам дорогу. Только, ради бога, не потеряйтесь и до позднего вечера в парке не пропадайте.

— Нет, что вы! Поищем фотоаппарат и вернемся! — заверил Львенок.

В холле включили телевизор, и Львенок отправился смотреть какой-то боевик. Костя вернулся в комнату. Хотелось побыть одному.

Он привык дома к одиночеству и теперь тяготился шумной ребячьей компанией и общими увеселениями. Увлечение микроскопом в последнее время отдалило от него всех друзей. Летом даже Львенок очень редко заглядывал к нему в гости. У Львенка были другие дела: утром он удил рыбу на прудах вместе с ребятами из соседнего дома, потом валялся на пляже, а вечерами торчал у компьютера, без конца играя в «стрелялки». Косте же, кроме микроскопа и специальных книг по биологии, не нужно было ничего на свете.

Сейчас он сидел в пустом гостиничном номере и размышлял. Наверное, он какой-то не такой, как все. Почему ему не нравится удить рыбу на прудах? Почему он не любит загорать? Почему у него кружится голова от трехмерных компьютерных игр? Наверное, это плохо. Наверное, он кажется другим очень скучным. И Ире тоже.

Подумав об Ире, Костя вздохнул. Не получается так, как он себе представлял. Вот сегодня она весь день была рядом, а перекинулись только парой ничего не значащих фраз. Какие уж тут совместные прогулки и долгие беседы!

Ира и Зинка уже подружились с девчонками из группы, болтают о чем-то своем, смеются. Зачем Ире Костя? О чем с ним говорить?

Вот и в Шлиссельбург они с Львенком завтра не попадут. А там, наверное, так же интересно, как в Петергофе. Костя представил себе старинную серую крепость на холме с башенками и узкими окошками. Может, Шлиссельбург совсем не такой. Когда он еще туда поедет? Когда станет взрослым?

Мысли становились все мрачнее и мрачнее. Это все из-за забытого фотоаппарата. Испортился такой хороший день.

Костя встал и пошел в холл. Смотреть боевик с середины было бессмысленно. Он не понимал, кто в кого стреляет и зачем, да и не пытался понять. Просто хотел разогнать плохое настроение.

Посидев у телевизора минут пятнадцать, Костя снова вздохнул и поплелся в комнату. От громкого звука телевизора разболелась голова.

В коридоре он столкнулся с Ирой.

— Как дела? — весело поинтересовалась она.

— Мы со Львенком завтра не поедем на экскурсию, — сказал Костя.

— Почему? — удивилась Ира.

— Фотоаппарат в Петергофе забыли, придется съездить.

— Ну, растеряхи! — протянула Ира.

Костя почему-то разозлился и резко ответил:

— Что мы в том Шлиссельбурге не видели? И вообще, зря сюда приехали!

Ира удивленно посмотрела на него, помолчала и улыбнулась:

— Не расстраивайся. Найдется фотоаппарат.

Костя кивнул. Вот тебе и длинная беседа! Вот и поговорили. Почему он разозлился и наболтал всякой чепухи?

В тридцать третью комнату вернулся сосед. Он наклонился к замочной скважине, повернул ключ и быстро нырнул в номер. Вот кто во всем виноват! Не встретили бы они его в Петергофе, не оставили бы фотоаппарат, поехали бы завтра в Шлиссельбург, и Костя совсем не так поговорил бы с Ирой.