Глава 1. УБИЙСТВО

Если и существует в Зоне справедливость, она сейчас явно повернулась ко мне не тем местом, подумал сталкер по имени Черный, пробираясь по просторам Свалки. Аккуратно обходя горы радиоактивного мусора, он думал о том, что, пожалуй, знал, как разговорить Доктора. Вот только возможности для этого не было. До ближайшего схрона было до неприличия далеко, и, что самое главное, Черный даже не мог вспомнить, что было в этом схроне. Черный открыл карту на ПДА, увидел, где находится, а также синий маркер, обозначавший ближайший схрон. Черный прикинул по масштабу, что до схрона было метров восемьсот по прямой. В большом мире, где не бродили мутанты, не было аномалий, где не враждовали между собой идеалисты из "Долга" и анархисты из "Свободы", где не кричали полоумные фанатики "размолотим неверных!", такое расстояние было пустяком. Четыре-пять минут спокойным шагом - и ты на месте. Но в Зоне… В Зоне прямых маршрутов не бывает. Аномалии, мутанты, да и, если брать в расчет Свалку, высоченные горы излучающего мусора, давным-давно кем только не обобранного, мешали пройти прямо до схрона. Черный наметил примерный маршрут, получилась кривая, и расстояние до схрона увеличивалось практически втрое. Черный выругался. Неизвестно, сколько времени понадобится на преодоление маршрута.

Время шло к вечеру, и Черный решил поторопиться, хотя всем сталкерам известно - торопиться в Зоне не стоит. Тем более, если идешь за хабаром - еще хуже будет. Но Черный в сталкерские суеверия не верил. И в Черного сталкера не верил. Даже в Доктора не верил - он доподлинно знал, что тот существует. Вы спросите, во что Черный верил? Это неизвестно. Черный не верил и в бога, хотя был крещеным и до сих пор носил серебряный крестик на серебряной цепочке. Черный не верил в О-сознание и в Монолит. Черный не верил в смерть и справедливость. Потому что его жизнь сложилась так, что смерти друзей-сталкеров уже приелись, и стали восприниматься как что-то само собой разумеющееся, а справедливости по отношению к себе он уже давно не чувствовал.

Черный набрал довольно-таки приличный ход, и быстро преодолел первый отрезок пути, на котором особых препятствий ему не встретилось. Он остановился у ржавого остова армейского "Урала". Отсюда маршрут поворачивал влево, чтобы обойти разлапистое поваленное дерево, в кроне которого поселилась огромная разросшаяся "карусель". Дерево можно было бы обойти и справа, но уж больно Черному не нравилась сочная зеленая трава по правой стороне дерева. На Свалке под ногами только выжженная пустошь, на которой едва влачат жалкое существование желтые кустики осоки. Земля здесь была отравлена радиоактивными дождями, собственно, как и везде в Зоне, но здесь состояние почвы было совсем усугублено различными ядовитыми веществами, возникавшими при окислении частей брошенной техники, и проливавшимися на землю. С бортом грузовиков и вертолетов отслаивалась и падала на землю ржавчина, с годами становясь частью почвы и еще более отравляя ее. Поэтому на фоне желтеющего пейзажа под ногами полоска зеленой травы выглядела по меньшей мере странно, и сталкеры всегда обходили такие странные области, даже не зная, приносят они вред, или нет.

Черный отдохнул две минуты, затем, бросив болт на левую сторону, удостоверился, что путь безопасен, и пошел вперед. Аномалия, притаившаяся среди ветвей дерева, взволновалась, когда сталкер проходил рядом с ней. Однако дотянуться до Черного "карусель" не могла при всем старании, но все равно шумела даже после того, как Черный прошел дальше. Наконец, она успокоилась и стала ждать невнимательных.

Черный бросал болты вперед и по сторонам, а также держал автомат наготове. Чем ближе подходил он к схрону, тем меньше он понимал, откуда этот схрон помечен на его карте. Он готов был поклясться, что когда проходил по этому маршруту в последний раз, никаким схроном здесь и не пахло. "Возможно, кто-то проник в мой ПДА," - подумал Черный. Полтора года назад в Зоне появилась некая группа бандитов, которая взламывала системы защиты ПДА богатых сталкеров и заманивала их в свои сети. Черный припоминал, что злоумышленники ставили на картах ПДА сталкеров ложные цели, якобы обозначавшие аномалии или мутантов, вынуждая жертву сменить маршрут и попасться в ловушку. Иногда "электронщики", как прозвали сталкеры неуловимую группировку, ставили на карты ПДА и ложные схроны… И этот схрон вполне можно было бы списать на "электронщиков", если бы тогда не произошло еще одно: большие кланы и часть одиночек впервые объединились и договорились с наемниками насчет "электронщиков". Один из наемников стал выполнять это задание, и выполнил его. Он рассказал, что группа использовала неплохое оборудование, и сказал, что уничтожил его. А сама группа состояла из восьми шибко умных бандитов, которые прямо в полевых условиях Зоны взламывали защиту ПДА. С тех пор "Электронщики" перестали тревожить сталкеров. Но сейчас Черный допускал возможность того, что это были подражатели. И, кто бы это ни был, он был где-то рядом.

Наконец Черный добрался до схрона и испустил вздох облегчения. Схрон оказался настоящим, более того, в нем даже что-то лежало, и Черный даже вспомнил, как облюбовал этот схрон. Однако радость быстро прошла, сменившись тревогой. Почему Черный вдруг стал думать об "Электронщиках", если тех уже не было? Черный не знал ответа. Знал лишь, что его чутье на опасности никогда его не подводило. И опасность уже угрожала ему. Однако Черный еще не знал этого. Он взглянул на ПДА, и заметил подсказку, всплывшую рядом со схроном. Черный не так давно покопался в в электронных недрах программ из своего ПДА и переделал такие оповещения. Теперь они возникали только если хозяин ПДА находился в радиусе четырех метров от схрона, а подсказка теперь была выполнена на известном только Черному шифре. Этим шифром он зашифровывал все записи своего ПДА. И теперь он мог быть спокоен на случай, если бы кто-нибудь украл его ПДА.

Подсказка была написана в фирменном стиле Черного: сжато и сухо написано примерное местоположение цели, а также, что в ней лежало. Сейчас подсказка гласила: "Багажник ржавого "Запора", рядом с вертолетным винтом и облезлой "пожаркой". Странный арт из Ч. и контейнер со "студнем".

Черный открыл багажник старого «Запорожца», действительно стоявшего рядом с очень старой пожарной машиной, оставшейся здесь еще после Первой катастрофы, и увидел его содержимое. В непрозрачном контейнере плавал «студень», синяя кислота, по действию напоминающая «холодец», и обитающая обычно в подвалах заброшенных зданий, а во втором контейнере лежал очень странный артефакт – Черный назвал его «сцепкой», потому что представлял он из себя нечто, похожее на две сцепленных «батарейки». Как и «студень», Черный нашел этот артефакт в Чернобыле, знаменитом Пустом городе.

Черный положил контейнеры в рюкзак, закинул его на плечи, и пошел вперед по тайному маршруту, им же самим и разведанному.

***

Со свинцового неба Зоны начал накрапывать дождь. Поднялся ветер. Черный поднял капюшон своей черной ветровки и поспешил в направлении Бара. Он был обычный сталкер. Его не отличала склонность к рискованным походам в глубины Зоны. Он довольствовался небольшими рейдами по Свалке, Кордону и по Пустому городу - Чернобылю. Чернобыль называли так из-за того, что там традиционно ничего не находили. Черный знал лишь одного сталкера, который принес бы что-нибудь из Чернобыля. Обходили заброшенный город стороной и мутанты. Мародеры, знавшие, что в городе нечем поживиться, даже не пробовали устроить там свою базу.

Но не Черный. Черный ходил в Чернобыль почти каждую неделю. И неизменно находил там редчайшие артефакты. Он устроил там сеть схронов, в которых хранил добычу, принесенную из других областей Зоны, хранил снарягу и оружие.

Именно поэтому Черный был известен всей Зоне. Мародеры его не трогали, зная, что расправа будет страшной. Долговцы гостеприимно раскрывали ворота "Ростока", или просто Бара, все называли, как хотели. Свободовцы со скрежетом зубовным терпели его на Милитари. Новички на Кордоне принимали его за своего. А до монолитовцев в Припяти ему не было никакого дела.

Но Черный своим нелюдимым и вспыльчивым характером не вызывал уважения у других сталкеров. Никогда не травил он байки у костра. Зайдя в "100 рентген", устраивался в углу, заказывал тарелку борща и не пил никакой водки. Убежденный трезвенник. Услышать от него можно было максимум три-четыре десятка слов в день.

Единственным человеком, с которым Черный в последнее время хоть как-то общался, был Сидорович. Толстый торговец с Кордона иногда подкидывал сталкеру работенку. Черный неизменно выполнял ее. Кордонный торговец безуспешно пытался выведать у сталкера его тайну. Черный молчал, а если Сидорович донимал его вопросами, просто разворачивался и уходил.

Дело шло к вечеру, он намеревался переночевать в долговском "общежитии". Долговцы вместе с баром и Ареной содержали еще и общагу для путников-одиночек. За некоторую сумму, заплаченную долговцу на входе, можно было переночевать, на койке с матрасом, подушкой и одеялом. Для сталкеров, привыкших спать на голой земле у костра (а в основном у них не было даже такого отдыха), это была огромная роскошь. Сами долговцы в общаге не селились.

Дождь обещал перейти из мелкой мороси в сильнейший ливень, поэтому Черный ускорился еще. До Бара осталось всего-то километра два, а тропинку перегородила "Электра". "Черт,- подумал Черный,- вчера же ее здесь не было". Он остановился. С обеих сторон его окружали стены мусора - ржавые корпуса машин, покрышки, БТРы, виднелись лопасти винтов, сорванных с вертушки. Один из таких винтов торчал как раз перед Черным. Черный подтянулся на винте и поставил ноги на ржавый бок "Москвича". С "Москвича" он перелез на крышу БТРа, а с БТРа спрыгнул на землю позади аномалии. Но видно какой-то камешек из-под армейского ботинка сталкера отскочил прямо в "Электру". Синяя вспышка опалила Черному лицо, волосы поднялись дыбом. Затем аномалия успокоилась. Черный развернулся и пошел в направлении Бара.

***

Пройдя все посты "Долга", Черный вышел к бару "100 рентген". Спустившись вниз, услышав обычную фразу охранника "Проходи, не задерживайся", Черный вошел в помещение бара. Бармен стоял у стойки, слева от стойки стоял человек в черном плаще - Осведомитель, кто ж еще. Черный подошел к Бармену. Бармен, завидев его, сказал:

- Здорово, Черный.

Черный что-то пробурчал сквозь зубы в виде приветствия, затем сказал тихо:

- Я хабар принес.

Бармен еле заметно кивнул Гарику, шкафоподобному охраннику внутренних чертогов Бармена. Тот отодвинулся. Черный кое-как протиснулся между охранником и дверным косяком, затем повернул налево и оказался с Барменом за стойкой. Бармен достал из кармана ключи, отпер небольшую дверь, и они вошли в маленькую комнатку. Посередине комнатки стоял столик, в углу был шкаф, весь заставленный контейнерами с артефактами. Бармен уселся на стул и предложил Черному сесть. Тот сел. Затем Бармен спросил:

- Ну, что там у тебя?

Черный поставил рюкзак на столик, расстегнул "молнию", затем вытащил два своих контейнера.

- Так мало? - удивился Бармен.

- Смотри, как бы тебе это не показалось многим, - ответил Черный. Бармен присмотрелся. Ничего себе! Да ему придется столько отвалить за это!

- Что это? - спросил Бармен. - Откуда?

- Сам не знаю, что это, - отозвался Черный. - А добыл в Чернобыле.

Бармен давно перестал удивляться катастрофическому везению Черного - особенно в пустом Чернобыле. Он подумал, затем сказал:

- Я свяжусь с Болотным Доктором. Может, он что-то знает об артефакте, напоминающем две сцепленных "батарейки". Он посмотрит, оценит, затем я тебе заплачу, сколько он скажет.

Затем Бармен пододвинул к себе второй контейнер, заполненный синей массой. Бармен начал было открывать, но Черный предостерегающе сказал:

- Я бы не советовал. Это "студень".

- Что? - вскинулся Бармен, и было от чего: он не знал ни одного сталкера, который осмелился бы подойти к "студню" ближе одного метра. Эта аномалия представляла из себя густую фосфоресцирующую жидкость, чаще всего встречающуюся в подземельях. Черный же не только никак не реагировал на наличие "студня" рядом с ним, он еще умудрился набить им целый контейнер. Одно неверное движение - и аномалия уже разъедает твою одежду, кожу, мышцы и кости. Бармен потерял дар речи:

- Как… ты… какого… откуда?

- Из Чернобыля, - спокойно ответил Черный. Казалось, он не понимал такого удивления Бармена. Тот тем временем продолжал сидеть, разинув рот:

- Как… тебе это… удалось?

- Просто опустил контейнер, да набрал "студня", - ответил Черный. - Я не понял, ты будешь брать, Бармен? Ты будешь платить?

- Я… завтра. Доктор… приедет, и мы… договоримся. Только он… знает больше нас всех… об артефактах. Ступай, Черный.

- Хорошо, - ответил Черный. - А теперь я хочу пожрать. Как всегда мне приготовь.

Через десять минут Черный уже доедал традиционную тарелку борща.

***

Еще через пятнадцать минут Черный вышел из бара и направился к общаге. Дождь уже кончился, и небо вроде уже расчистилось. Черный заплатил на входе, дежурный долговец показал ему его койку. Черный устроился на ней поудобнее и уже собирался заснуть, как его спросил лежавший на соседней койке юнец:

- Ты ведь Черный, верно?

Черный недовольно ответил утвердительно. Парень продолжил:

- А меня Рельсом зовут.

- Рад познакомиться, - проворчал Черный, и по его голосу было понятно, что он нисколько был не рад.- Слушай, Рельс, я очень устал, я хочу спать. Завтра поговорим… Лады?

Но Рельс не отстал:

- Какие там лады! А скажи мне, это правда, что ты вчера кровососа прибил, щупальце отрезал, на костре зажарил и съел?

Черный тяжело вздохнул. Он очень хотел спать, но ему не давали…. Теперь наверняка бессонница будет, а завтра - голова болеть… Раздражение в нем било через край. Он огрызнулся:

- Сам как думаешь? - и отвернулся к стене.

Рельс не угомонился:

- Чё ты дрыхнешь? Ты скажи, правда, что ты бюреров на себя работать заставил? Ты ж у нас богатенький… - он навис над Чёрным. - Где ты артефакты берёшь?

- Так тебе все и расскажи, - пробормотал Черный.

- А мне очень нужно знать! – взвился Рельс.

Черный дошёл до точки кипения. Рельс намеренно выводил его из себя. Такой наглый новичок… В бандиты пойдёт. Черный аккуратно вытащил свой «Абакан», оснащенный глушителем и пламегасителем и заряженный разрывными патронами, быстро приставил его к горлу Рельса и ласково прошептал:

- Еще слово, и я вышибу твои мозги, понял?! Ложись, спи! И только попробуй полезть ко мне ещё раз…- он убрал ствол и сильно оттолкнул сталкера назад. Тот тут же кинулся к своей постели и достал старенький "калаш"

- Кому ты это говоришь? Да ты ваще оборзел, чмо! Ты даже не представляешь, кто я такой на самом деле! Думаешь, я действительно сталкер-новичок с идиотским погонялом? Нет, Черный, я гораздо важнее тебя. Ты - ничтожество! Одно мановение руки - и ты труп! Я…

Черный вновь схватил автомат (реакция у него была отменная) и выстрелил. «Абакан» приглушенно чихнул - и вот, мертвое тело Рельса упало на койку. Чёрный встал, подошёл к кровати убитого. Всё в крови и мозгах. Он накрыл тело одеялом с головой – вернее, тем, что от нее осталось. Ночью, в темноте, никто не заметит. Кроме них в общаге в ту ночь никто не ночевал. А утром, когда тело обнаружат, Черного здесь уже и не будет.

Черный собрал вещи и переместился, тихо ступая, в соседнюю комнату. Спать рядом с мертвым человеком, да еще и убитым собственноручно, было не очень-то приятно.

 

Глава 2. «ОЛЬХА»

Черный проснулся в половину шестого. Выйдя в коридор, он заглянул в другую комнату – незадачливый сосед все так же спал вечным сном. Похоже, ночью его никто не потревожил. Сталкер собрал вещи и спустился вниз. Долговец на входе сказал ему:

- Здорово, Черный.

- Здорово, - откликнулся Черный.

- Как там Рельс? - поинтересовался часовой.

- Дрыхнет, что ж ему еще делать? - равнодушно ответил Черный.

- Там тебя Бармен в баре ожидает.

- Отлично, - буркнул сталкер и поспешил в сторону бара.

Бармен ждал его. Сталкер сразу подошел к нему и спросил:

- Что нового?

- Доктор приезжал, - ответил Бармен.- Контейнеры забрал, деньги оставил. Сказал, что ему пригодится для кое-каких трансмутаций. Про твой любопытный артефакт сказал, что он интересен тем, что попался ему впервые.

- Вот как? - изобразил интерес Черный. - И что?

- Ты не понял, что ль? Самому Доктору этот артефакт впервые попался, а тебе по барабану?! Он сказал, что если ты что-нибудь эдакое снова найдешь, тащи сразу к нему, он тебе и платить будет. Насчет "студня" он сообщил, что это тоже его очень интересует. Неси ему "студня" побольше, он тоже заплатит. Короче, все необычное, что у себя в Чернобыле найдешь, ему неси. Будешь у него помощником.

Любой другой на месте Черного прыгал бы сейчас от радости. Еще бы: сам Болотный Доктор берет его в помощники. Черный же производил впечатление человека, которого удивить нечем. Сам Черный за тем и пришел к Бармену, чтобы выманить Доктора из его дома на Болоте. Сталкеру нужно было, чтобы Доктор взял его помощником. Доктор мог помочь ему в решении одной проблемы.

Меж тем, сталкер сгреб пухлый конверт с деньгами, даже не поинтересовавшись, сколько в нем, положил его в карман, накинул на плечи рюкзак, взял свой автомат и повернулся к выходу. Бармен окликнул его:

- Как, даже не позавтракаешь?

- Нет времени, Бармен. Пора идти, - ответил Черный и пошел к выходу.

- Ну удачи тебе, Черный Сталкер, - пошутил Бармен. Черный поморщился. Он не любил, когда кто-нибудь проводил параллель между его кличкой и давним мифом Зоны. Он повернулся к Бармену и прошипел сквозь зубы:

- Я не Черный Сталкер, я сталкер по имени Черный. Ясно? – и, не дожидаясь ответа, вышел.

Через полчаса Черный уже почти подошел к Темной долине. Никто не знал, что он там. В это врему Бармену пришло на ПДА сообщение. Хозяин бара "100 рентген" недовольно проворчал:

- Ну кто там еще? - посмотрев на экран, Бармен не поверил своим глазам. На экране появилась надпись: "Сигнал "Ольха". Срочно явитесь в договоренное место". Бармен разогнал всех ранних посетителей бара, затем велел обоим охранникам уйти на отдых, а сам закрыл двери бара и отправился пешком в сторону Янтаря.

***

Генерал Воронин и полковник Петренко в это время сидели на базе "Долга" в арсенале и традиционно вспоминали свое боевое прошлое за бутылкой водки. Они вспоминали, как сражались в Афгане и в Чечне, как потом потеряли друг друга, а затем встретились в Зоне. Сообщения на их ПДА пришли одновременно. Обоим пришел сигнал "Ольха". Начальники "Долга" поднялись и, не говоря ни слова, отправились на Янтарь.

***

Начальник "Свободы" Лукаш тоже получил "Ольху". Он сначала не обратил внимания на сигнал. А когда обратил, тут же вышел во двор, сел в свой личный джип и поехал, как и все, на Янтарь.

***

Сигнал "Ольха" также получили Сидорович, Волк, Хворый, один из начальников группировки «Монолит», и полковник Зимин. Полковник Зимин, командир полка российских миротворцев на границе Зоны, проснулся в своей постели очень рано утром от сигнала ПДА. Чувствовал он себя отвратительно – вчера несколько отморозков из «Греха» хотели прорваться во внешний мир через его участок Южного Сектора, и, к удивлению полковника, достаточно долго сопротивлялись. Среди солдат были серьезные потери, а сам полковник получил небольшое ранение.

Полковник проснулся, взял в руки ПДА и увидел там одно единственное слово: «Ольха». Он тут же вскочил, оделся, вложил в кобуру пистолет и побежал вниз. Выбежав на улицу, он столкнулся с подполковником Коробициным.

- Что случилось, господин полковник? – спросил Коробицин.

- Срочный вызов. Нужно срочно отправиться на озеро Янтарь. Вы, Коробицин, остаетесь за главного на всем участке, пока я не вернусь. Возможны очень плохие события.

- Но как же вы один, в Зону, без сопровождения?

- Это неважно, - ответил полковник. – У меня нет времени на разговоры. Усильте участок, насколько это возможно.

***

Сигнал "Ольха" означал, что получивший его должен был без сопровождения отправиться в одно секретное место на Янтаре на совещание. Неважно, где находился получивший. Главное, что он должен без промедления отправиться на Янтарь. Если же он не явится, с ним произойдут очень неприятные события. В прошлом году события произошли с лидером группировки "Стервятники", промышлявшей на Свалке. Группировка стала очень серьезной силой в Зоне, поэтому лидер группировки и получил "Ольху". Но на сигнал он не обратил внимания и не явился. Совещание произошло без него. На следующий день незадачливого лидера нашли с перерезанным горлом. После смерти своего лидера "Стервятники" развалились, а бывшие их бойцы либо пошли к "Грешникам", либо присоединились к мародерам. С развалом "Стервятников" вся Зона вздохнула с облегчением, так как постоянные рейды этой группировки мародеров на другие территории Зоны стали настоящей головной болью, особенно для новичков на Кордоне, долговцев и бойцов клана "Грех", базирующегося в Темной долине. Что, однако, не помешало "Грешникам", этим изгоям Зоны, принять большинство "Стервятников" в свои ряды.

Первыми прибыли Воронин и Петренко. Они получили сообщения на ПДА почти одновременно с Барменом, однако шли не вместе с ним, а наоборот, другой дорогой. Правила предписывали приходить в одиночестве, без сопровождения, поэтому генерал и полковник разделились. Бармен прибыл следом за ними. Примерно в половине девятого на своем джипе приехал Лукаш. Когда пришел монолитовец Хромой, на него даже никто не взглянул. Он сел отдельно от остальных, а в их сторону старался не смотреть. После монолитовского лидера пришли и Волк с Сидоровичем. Наконец, в девять часов прибыл последний из вызванных – полковник Зимин. Главари Зоны сели вокруг большого круглого стола в центральной комнате бункера. Никто не говорил. Все ждали Хозяина.

Хозяин был очень загадочной личностью. Никто в точности не знал, кто он такой, где живет, и что делает. Знали лишь то, что это он настоящий Хозяин Зоны, чуть ли не ее создатель, и его надо беспрекословно слушаться.

Хозяин появился в бункере через некоторое время, когда собравшиеся уже начали нервничать. Он сел во главе стола, оставаясь в тени, так, что никто его не видел. Когда взоры присутствующих обратились к нему, Хозяин тихо заговорил из темноты:

- Все собрались? - и сам себе ответил. - Вижу, что все. Очень хорошо. Потерять кого-либо из вас было бы очень неприятно для меня. Это нарушило бы хрупкий баланс в моем детище, которое вы так презрительно называете Зоной. Я собрал вас здесь сегодня, потому что над Зоной нависла огромная опасность. Опасность подобного рода нависает над Зоной не впервые, однако это первый раз, когда в подобном случае я обращаюсь к вам за помощью. Сейчас, Генерал, вам придет на ПДА сообщение. Давайте подождем немного.

Воронин достал свой ПДА. Через некоторое время ему действительно пришло сообщение. Воронин прочитал его и спросил:

- Что это значит? Я не знаю никакого Рельса. Мне наплевать, что его труп нашли в нашей общаге. Какой-то новичок, что-то не по…

- …деливший с кем-то из сталкеров, - перебил его Хозяин.- Это вы хотели сказать. Он действительно не поделил что-то со сталкером по имени Черный. Не вздрагивайте, Бармен, именно с ним вы вели дела сегодня. Это он убил Рельса. Именно его вы сегодня упустили, даже не попытавшись поймать. Почему-то труп Рельса обнаружили только через девять часов после его смерти. Только спустя три часа после того, как его убийца ушел с территории "Долга". Я вижу, Сектант, у вас есть вопрос. Задавайте.

Монолитовец, слегка удивленный тем, что его мысли были прочитаны, спросил:

- Кто он такой, этот Рельс? Что в нем такого важного?

- Резонный вопрос. Никто из вас не знает Рельса. Что ж, я расскажу. В тело Рельса было вживлено Устройство. Это Устройство – своеобразные генератор Зоны. Иначе говоря, благодаря устройству Зона жила. Но со смертью носителя Устройство остановилось. У нас нет другого такого же. Зона исчезнет очень скоро, если не убить того, кто остановил Устройство. С его смертью Устройство вновь заработает, а Зона вернется. Вы поняли теперь? Вам нужно убить Черного. Иначе Зона исчезнет, а вам больше негде будет жить, ведь за пределами Зоны вам делать нечего, верно? Там нет места для вас. Для меня тоже. А значит… Что, Полковник?

- Убить Черного и включить Устройство, - ответил Петренко.

- Верно, Полковник. Вы правы. Вояка, вы что-то хотели?

- Мы можем поднять вертушки и выследить Черного с воздуха. И уничтожить, - ответил Зимин.

- Нет, - сказал Хозяин. - Без вертушек, Вояка. Обойдемся наземными силами. Волк, Торговец, я знаю, вы отказываетесь от участия в операции. Очень жалко. Настолько, что я даже не буду устраивать какие-либо неприятности с вами. Вы можете вернуться на Кордон.

Волк и Сидорович встали и вышли из бункера, направившись на Кордон. Хозяин продолжил:

- Вояка, Полковник, Генерал, Бармен, Сектант, Анархист. Я надеюсь, что вы поможете мне. Я объявляю начало операции, цель которой - найти и уничтожить остановившего Устройство. Детали на вашей совести. Вы все организовываете, а потом устремляетесь за Черным. Помните – у вас не больше полутора суток. А теперь все вы можете идти. Приступайте прямо сегодня.

 

Глава 3. ТРОСТНИК

После вчерашнего дождя небо Зоны стало чистым, поэтому Черный, остановился и посмотрел на восток. На востоке был рассвет. Небо там было красное, как во время Выброса. Черный любил иногда полюбоваться рассветом в Зоне. Он не был похож на тот, что был в остальном мире. Точно так же, как Зона не похожа ни на что в мире.

После того, как солнце поднялось достаточно для того, чтобы смотреть на него стало невозможно, Черный подумал и об осторожности. Он достал свой ПДА из кармана. Он уже собирался включить специальную программу, позволяющую попадать на закрытые сети кланов, но сигнал сообщения прервал его. Сталкер открыл сообщение и прочитал: "Черный, спасайся. Кланы объявили на тебя охоту. Они хотят включить какое-то Устройство. Ты его выключил, когда убил какого-то Рельса. Теперь они не остановятся. Иди на Кордон, или в Чернобыль, мы поможем тебе. Не отвечай, я думаю, они просматривают сейчас все сети, чтобы выйти на твой след. Будь осторожен. Сидор".

«Странно. Что такого случилось, когда я убил этого проклятого новичка? Может, он был чем-то важен для «Долга»? Хотя нет, если бы это была обыкновенная месть «Долга», они бы не стали впутывать в это дело другие кланы. Здесь что-то не так, что-то более серьезное, - подумал Черный. - Видимо, Сидорович не пожелал сотрудничать с кланами, значит, ни в коем случае нельзя идти на Кордон. Там меня подстерегут. Чернобыль тоже был бы не самым лучшим местом, охотники не дураки, сразу поймут, что я туда пойду. Где же спрятаться?»

Черный пошел на Свалку. Среди гор радиоактивного мусора его не так-то просто будет обнаружить, а Черному сейчас нужно было подумать. Он нашел один свой старый схрон и спрятался там. Значит, Кордон и Чернобыль исключаются, на Агропроме неспокойно, к тому же неизвестно, вдруг военных тоже подключили. Янтарь Черный знал плохо, потому что он там был всего пару раз. Оставалось лишь одно – идти в Темную долину, к базе клана «Грех», просить о помощи. Даже если вся Зона ополчилась на Черного, «Грех» вряд ли в этом участвует. Поэтому Черный покинул свой схрон и направился на восток, туда, где находилась Темная долина, названная «темной» отнюдь не зря.

***

Шел медленно. В этих районах полно долговских патрулей и постов, а в нынешних условиях попадаться им было никак нельзя – долговцы и так вояки изрядные, а сейчас их, наверное, и подавно мобилизовали. Черный сделал огромный крюк к югу, чтобы пройти как можно дальше от границ Бара. Дальнейший путь лежал через лес на границе Свалки, а этого леса репутация была не самая лучшая.

В лесу жили слепые псы, причем много. Сталкеры считали, что именно там находится их основное местообитание, и многократно пытались их оттуда выбить. Сталкеры отправляли туда экспедиции по зачистке, которые возвращались, чаще всего, с большими потерями, а однажды даже нашли нетронутый брошенный армейский склад. Склад растащили, но было там еще одно очень хорошее оружие – множество огнеметов и боевой смеси к ним. Лес выжгли, многих собак уничтожили, но уже через пару месяцев стаи собак снова стали выбегать оттуда. Сталкеры махнули рукой, и с тех пор держались от Черного леса подальше.

Но самый короткий и удобный для Черного путь проходил как раз через злосчастный лес-тезку, поэтому сталкеру ничего не оставалось, как приготовить «Абакан» и войти в лес. Обожженные стволы деревьев создавали сумрак вокруг, голые ветви закрывали обзор и скрадывали звуки.

Лес был очень маленький, если смотреть на него с воздуха, то казалось, что его можно пройти насквозь за пять минут. Однако это Зона, и коротких расстояний здесь нет. Черный только вошел в лес, как на него налетел серый пес с бельмами вместо глаз. Он бежал прямо на Черного. Сталкер прицелился и выстрелил короткой бесшумной очередью. Однако пули, которые должны были взорвать череп мутанта, лишь пропороли землю в том месте, где пес только что находился. Пес молниеносно сменил положение и бросился на Черного сбоку. Черный успел повернуться и выстрелить. Пули разорвали открытое брюхо мутанта, оттуда посыпались внутренности. Тело пса по инерции еще пролетело вперед и повалило Черного на землю. Пес оказался неожиданно тяжелым. Черный сбросил его с себя, брезгливо стряхнул с куртки что-то вязкое и поднялся. Ствол автомата уже был направлен в глубь леса, туда, откуда уже слышались нехорошие звуки – мутанты почуяли гибель сородича и готовились напасть на чужака.

Жалеть было уже поздно. Черный направился вперед и вскоре вышел на небольшую прогалину. В середине прогалины расположилась крупная «жарка», по бокам притаились две «электры» и «комариная плешь». А дальше лес снова смыкался. И вот оттуда, из-за прогалины, на Черного неслась целая стая слепых псов. Тут были особи всех возможных оттенков - и белые, и черные, и красно-бурые, и многие другие. Вся эта лавина неслась вперед, ведомая силой мести, жаждущая крови и не признающая на своем пути никаких препятствий.

Именно из-за этого непризнания препятствий нападение на Черного было так бездарно провалено. Слепыши, несмотря на то, что они не имеют глаз, прекрасно чувствуют свою жертву. Именно из-за этого сталкеры и боятся их. Однако аномалии разум слепого пса почему-то не фиксирует.

Первые несколько псов влетели в «жарку». Аномалия вспыхнула, и псы с воем отпрянули, чтобы попасть в жалящие объятия «электры». Сильнейший ток пронзил их тела, и от первых нескольких псов остались одни головешки.

Остальные псы резко остановились. В воздухе пахло паленым мясом. Мутанты бродили по той стороне прогалины, чувствуя, что жертва совсем близко, но не решаясь пройти там, где погибли другие их сородичи. Экспресс-подсчет показал, что в стае не меньше двадцати пяти, а то и всех тридцати особей. В магазине у Черного как раз и оставалось примерно столько патронов, но тратить их он не хотел. Спецпатроны, которые использовал Черный были слишком дорогими и редкими. И хотя у Черного имелось еще несколько магазинов разрывных, надо было экономить. Тем более что ближайший схрон, где можно было бы разжиться такими патронами, находился очень далеко отсюда.

Черный, пожалуй, еще долго сидел бы так, глядя на мутантов впереди, если бы не услышал отдаленный лай позади себя. И почувствовал: пора действовать, иначе то, что не удалось первой волне мутантов, сделает вторая.

У Черного было две гранаты на поясе. Он нащупал одну, резко сорвал, выдернул чеку и бросил в самую гущу мутантов впереди. Взорвавшись, граната посеяла переполох среди слепышей, да еще и активировала аномалию. «Жарка» вспыхнула. Псы бросились врассыпную. Черный не стал дожидаться, когда они все разбегутся, а сорвался с места и побежал через лес в обход прогалины с аномалиями, стреляя на ходу короткими очередями по встречающимся мутантам. Сзади послышался вой. Черный обернулся: это вторая волна, добежав до прогалины, налетела на аномалии. Черный продолжил бег и через двадцать минут наконец достиг границы Темной долины.

***

Темная долина на первый взгляд казалась спокойной. Тишина, лишь где-то вдалеке, в радиоактивном болоте, крякала какая-то мутировавшая тварь. Однако спокойствие оказалось обманчивым. Впереди виднелось здание старого цеха, под которым где-то притаился вход в подземную лабораторию. На севере послышалась стрельба, после которой раздались матерные крики бандитов. А база клана «Грех» обосновалась в самой глубине этой местности, далеко в топях и лесах. Место для базы было выбрано очень удобное, так как мало кому пришло бы в голову, что там может кто-нибудь поселиться. Но Черный прекрасно знал местоположение базы, а главное – путь к ней, поэтому он направился вперед уверенно и свободно.

Черный уже очень скоро оказался у ворот базы. Когда он подошел, его окликнули:

- Стой! Кто идет?

- Это вольный сталкер.

- Как звать тебя?

- Черный. Пропусти, мне надо поговорить с Тростником.

- Зачем тебе Тростник понадобился?

- А не твое собачье дело, зачем он мне понадобился.

- Хамить будешь, отведем в болото и в аномалию бросим. Дай мне связаться с Тростником, если он велит тебя пропустить, пропустим, - сказал часовой, доставая ПДА.

- Не через ПДА, пожалуйста, - попросил Черный.

- Ишь, какой вежливый стал. А то что будет, если через ПДА? Телефонов мы, видишь ли, не держим.

- Приведи меня к нему.

- А вместо себя кого? Это ж пост, покидать его нельзя, - возмутился часовой.

- А вон, смотри, без дела слоняются. Поставь вместо себя любого.

- Ну ладно, но только если мне кто-то что-то скажет, все на тебя свалю.

- Давай, веди.

- Эй, Потап! - крикнул часовой какому-то сталкеру во дворе.- Постой вместо меня пять минут. Смотри, кого веду. Сам сдался.

Часовой повел Черного через двор небольшой деревушки, огороженной стеной. Это была база клана "Грех", главного изгоя Зоны. Черный подумал, что теперь он сам тоже изгой в этом мире, а значит, нужно уходить из него. Это был первый раз, когда Черный подумал об уходе из Зоны. Потом решил: об этом надо думать в спокойной обстановке и без внимания со стороны всех кланов. И если первое достать в Зоне было почти невозможно, то второе Черному вполне по силам.

Они остановились возле большого дома. Часовой сказал Черному подождать немного, а сам вошел в избу. Через пару минут вышел и кивнул гостю:

- Проходи, Тростник тебя ждет.

Черный вошел и огляделся. Довольно просторная комната, посередине массивный стол, рядом с ним сейф и шкаф со снаряжением. Сталкер покосился вправо: красный уголок с иконами. Внезапно раздался голос:

- Трудно сохранить веру в этом ужасно сложном мире. В Зоне еще труднее. Здравствуй, Черный.

Сталкер обернулся и увидел человека, севшего за стол. Черный понял: перед ним хозяин этой большой избы. Тростник полностью оправдывал свое прозвище: худощавый, одежда на нем болтается мешком, видно, что велика, на глазах очки в тонкой оправе. Тростник между тем предложил:

- Присаживайся, сталкер. Что привело тебя в наш бедлам?

- Не ожидал, что найдется хоть один нормальный человек среди этих отмороженных, - усмехнулся Черный.

- Как видишь, он перед тобой. Итак, почему же ты пришел к изгоям? Не иначе, сам стал таковым.

- Именно. На меня объявлена охота. Все кланы хотят поймать меня. Я убил какого-то новичка, этим отключил какое-то устройство. Мне нужна помощь. Но сначала я хочу узнать, что за устройство.

- Я могу тебе помочь, - ответил "грешник". – Ты пришел к правильному человеку. Я один из тех, кто очень многое знает о Зоне, то, что мало кто знает. Присаживайся и слушай внимательно, - Тростник, хоть и выглядел интеллигентом, похоже, таким не являлся: он говорил в немного ядовитом тоне, с издевкой, будто подчеркивал свое превосходство над собеседником. - Ты отключил, можно сказать, сердце Зоны. Как у человека: отказало сердце, и ему пересаживают другое. Им нужно уничтожить тебя, чтобы снова включилось Устройство. Раньше тот сталкер, которого ты убил, был другим. Он, думаю, был убит после того, как отключил Устройство в теле предыдущего Носителя. А потом проснулся где-нибудь на Кордоне, не зная, кто он такой. Если они убьют тебя, Устройство включится в твоем теле, а ты воскреснешь, чтобы держать в себе его. По сути, Устройство дает человеку вторую жизнь. Я думаю, Стрелок стал Меченым именно из-за Устройства. Это, разумеется, просто гипотеза, имеющая право на существование. Все, что тебе нужно, Черный, это продержаться против охотников в течение полутора суток. К тому времени тебе лучше быть подальше от Зоны. А она исчезнет.

- Если это… Устройство - сердце Зоны, то что же тогда Монолит?

Тростник улыбнулся:

- Я ждал этого вопроса. И отвечаю на него. Монолит - это… воображение. Его нет. Его придумали. Те, кто его видел (а многих из них я знаю лично), они думали, что видят его. На самом деле, они ничего не видели. Им показалось.

- Откуда ты все это узнал?

- Я - один из тех, кто ушел туда и сумел вернуться. Таких немного.

- Туда - куда?

- Большинство сталкеров хотят туда попасть. Многие уходят, немногие доходят, и лишь единицы возвращаются. Я в числе тех самых единиц. Я видел то, что все привыкли называть Монолитом. Я говорил с ним.

- А тебе не кажется, что у тебя были галлюцинации?

- Вся Зона - галлюцинация.

- Ну хорошо, о чем же ты говорил с Монолитом? Я слышал, он хороший собеседник.

- Не ухмыляйся, Черный. Я загадал единственное желание, которое Монолит выполняет правильно. Если будешь там, попробуй.

- Какое желание? - Черный уже сбросил всю свою всегдашнюю угрюмость и нелюдимость. Ему было любопытно. Он верил Тростнику.

- Я попросил Монолит рассказать мне о Зоне. Все. И он рассказал. И про то, что его не существует. И про Устройство. И про "О-сознание" - кучку людей, считающих себя Хозяевами Зоны. И про настоящего Хозяина. И про то, что на тебя объявят охоту. Все, сталкер. Он рассказал все.

- Так расскажи мне, что он тебе рассказал.

- Хм… Ты действительно хочешь это знать? Я знаешь ли, так был шокирован тогда там, на ЧАЭС, что даже не знаю, как так случилось, что я вернулся обратно.

- Ничего, я не очень впечатлительный.

- Ну тогда слушай…

И Тростник стал рассказывать.

 

Глава 4. ВОРОН

Примерно полчаса ушло у Тростника на то, чтобы рассказать Черному правду о Зоне. Черный был поражен. Но не подал виду. Вместо этого он спросил у Тростника совета.

- Что посоветуешь делать мне, Тростник?

- Уходи из Зоны. Я собираюсь собрать своих обормотов и уйти через Кордон. После исчезновения Зоны тут станет жарко. Нам нужно тратить свои силы на прорыв военных заслонов, а не на бессмысленную войну с кланами. Первый признак исчезновения будет в исчезновении аномалий. После них останется множество бесхозных артефактов. И если сейчас в Зоне относительное затишье, то вскоре после исчезновения она превратится в ад. Группировки начнут тотальную войну между собой ради обладания последними артефактами. Что бы эти идиоты из «Долга» не кричали о своем желании уничтожить Зону и отказе от использования артефактов, они тоже втянутся в войну, вот увидишь. А пиротехнические эффекты от схлопывания Зоны будут такими же, как и при Втором взрыве. То есть, не поздоровится никому. Уходи через Чернобыль. Насколько я знаю, этот город известен тебе как свои пять пальцев. У тебя чуть меньше суток, - он посмотрел на ПДА и усмехнулся. - Не поверишь - сегодня двадцать пятое апреля. Завтра будет ровно тридцать лет со дня первой аварии. Жди в Чернобыле сюрпризов.

- Каких еще сюрпризов? - спросил Черный.

- Не буду вдаваться в подробности. Это неважно. Ты еще не там, так к чему лишние тревоги? Сейчас я дам тебе некоторое количество снаряжения. Это поможет тебе. Еще я дам тебе помощника. Не бойся, он нормальный. Между прочим, всего на полгода старше первого взрыва. Местный. Зону топчет уже пять лет и даже мельком видел Меченого во время Большого штурма. С «должниками» у него нелады, так что не бойся, он тебя не сдаст. Он сейчас придет.

Вскоре в комнату вошел широкоплечий сталкер. Лицо его было в шрамах, но он не производил впечатления угрюмого ветерана. Он пожал Черному руку и представился, оскалив белоснежные зубы:

- Ворон.

- Черный, - ответил Черный. Ворон сказал:

- Как же, наслышан. В Припять не ходишь, на Янтаре и носу не казал, зато из Чернобыля носишь артефакты охапками.

- Верно. Пойдем?

Черный забрал снаряжение, которое ему отдал Тростник, попрощался с ним и вышел вслед за Вороном. На улице спросил:

- Ну, как же ты сюда попал?

- С "Долгом" поссорился, - ответил Ворон неохотно.- Был одиночкой, но повыполнял на них пару заданий. Только пошел в рейд на Агропром, а мне Бармен вручил новичка какого-то. Особенный он, говорит, какой-то. Генерал с Полковником сами его пестовали. Ну мне Бармен и говорит, что мол, не уберегу новичка, будет мне так-то и так-то, - Ворон показал жестами. - Ну, две недели ползали мы с мальцом по грязи, нахватали артефактов. На обратном пути (на Свалке уже) нашли воронку какую-то. А в воронке бюреров - во! А осталось у нас на пару три гранаты, да у меня еще подствольная одна. Ничего, уложили половину, а остальных землей засыпало. Идем, значит, дальше. Деревушка какая-то нам вскоре попалась. Пустая - ну ничего в ней нет. Прошли. А сзади - бац! - контролер. Уложить-то я его уложил, но малого зацепило по-крупному. Весь седой стал, из ушей кровь хлещет. А до "Долга" полтора километра по прямой, если без аномалий. А аномалий-то полно. В-общем, дотащил я его до первых долговских постов, а там его уже и приняли у меня. Отнесли в свою больничку, стали его там лечить. Не просто лечили. К нему сам Доктор из леса своего приехал. Ничего, откачали малого, а Бармен мне и говорит: ты, мол, его не уберег, так что советуем мы тебе уйти подальше, а не то больно будет. Ну, я и ушел. А когда пост последний их проходил, не удержался, плюнул в лицо одному из их бойцов, хотя тот и не виноват вроде был ни в чем. По мне со всех стволов, а я деру. Покантовался пару недель на Милитари, потом решил: "Свобода" не по мне. А тут Тростника встретил. Он же хоть и начальник у этих придурков, но в избушке своей особо не засиживается, жирок не отъедает. Бродит по Зоне, а клан свой на Барана оставляет. Вот он меня встретил и говорит, что Барана замочили, и ищет он себе помощника. Ну и предложил мне. А мне все равно, я и согласился.

- Как же он тебя отпустил-то?

- А он говорит, иди с Черным, на него вся Зона охотится и ему хоть кто-то должен помочь. А ведь клан-то снимается, через пару часов на прорыв пойдут. Н-да, не повезет сегодня многим солдатикам на Южном Секторе Периметра. Итак, какие планы, сталкер?

- Я думаю, стоит пойти в Чернобыль, - сказал Черный приглушенно, потому что они уже подходили к посту "грешников". - Там как-то пересечь реку и выйти на тот берег. Там вроде бы никого нет, а если и есть, то не те, кто за мной охотится. А дальше пересечь Периметр и все - воля и свобода, а заодно и красивейший фейерверк.

- Всего-то? Переплыть речку, в которой водятся очень зубастые звери, а заодно как-то попытаться остаться с ногами и руками? А я-то думал… Ответь мне на один вопрос, Черный. Как ты собрался форсировать Припять?

- Что-нибудь придумаем, - ответил Черный. – Есть у меня кое-какая идейка, но для ее воплощения следует хотя бы дойти сначала до Чернобыля. Идет?

- Ладно, хорошо. Значит, до Чернобыля, а там подумаем?

- Ага.

- Только вот за нами сейчас потянется целая орава долговцев. Что будем с ними делать?

- Надо постараться не вступать в бой. Если же они подойдут слишком близко, тогда придется воевать. Надеюсь, этого не случится…

Два сталкера спокойно шли по болотистому лесу. База «Греха» осталась позади, и никто их пока не преследовал.

- Скоро начнутся проблемы, - сказал Ворон, когда впереди стало светлее.

- А? – переспросил Черный.

- Лес заканчивается. Выходим на открытую местность. Боюсь, там заварушка и начнется.

- С чего ты решил?

Ворон не ответил. Дальше шли молча. Вдалеке перед ними было здание лаборатории Х-18. Ворон тоже посмотрел в его сторону, и на его лице отразилось неудовольствие - явно не нравилось ему это место. Черный это заметил и спросил:

- Какие-то проблемы?

- Да нет, ничего. Просто не люблю то место. Никого там нет, поэтому там легко укрыться. Я стараюсь обходить это место. С тех пор как там Меченый положил кучу бандитов, а потом чертову уйму солдат, - Ворон едва заметно поморщился, - там как-то неуютно.

- Ладно-ладно, не идем мы туда, не идем. Нам бы на юг.

Они повернули на юг, и вскоре обнаружили, что на экранах их ПДА появились четыре точки. Черный повернулся и заметил четырех долговцев. Он прошептал Ворону:

- Атас, Ворон, нас преследуют.

Сталкеры упали в высокую траву и повернулись в сторону преследователей. Те пока их не заметили. Черный жестами показал: "Я беру двух слева, а ты двух справа". Ворон кивнул и прицелился в сторону долговцев. Его "MP-5" два раза выстрелил. Следом начал стрелять Черный. Два тихих выстрела из "Абакана" - и вот, оба слева лежат.

- Как говорили в дрянных американских боевиках: четыре выстрела - четыре трупа, - заметил Ворон.

- Там не так говорили, - ответил Черный. - И у нас проблема. Их не четверо - их гораздо больше. Вон еще и еще.

Ворон выругался - его опасения подтвердились - новее преследователи появились из бывшей Х-18. Их было человек пятнадцать, и они сокращали дистанцию. Послышались первые выстрелы, однако они были неточны – долговцы явно целились по отметкам ПДА. Высокая трава скрывала беглецов.

- Ну мы и попали, - протянул Ворон.

- Ерунда, прорвемся, Ворон. Лишь бы не заметили раньше времени. Готовь гранату, сейчас мы им устроим.

Черный заметил ловушку перед преследователями. Он взял гранату, выдернул чеку и бросил. Послышался крик командира отряда:

- Осторожно, граната!

Черный не зря был в свое время чемпионом своей области по метанию диска. Он метнул гранату не в долговцев, а прямо в "жарку", которая была прямо перед долговцами. Взрыв гранаты усилился действием аномалии. Послышались душераздирающие вопли раненых долговцев. Четверо из них погибли сразу, еще человек пять были ранены. Отряд одним разом потерял почти половину бойцов.

Аномалия успокоилась. Тут Ворон тоже метнул гранату, но отряд разбежался еще до взрыва в разные стороны, отстреливаясь. Пули защелкали вокруг сталкеров. Черный поднялся и пригнувшись отошел под защиту маленькой полуразвалившейся избушки, которую приметил еще перед началом перестрелки. Ворон пошел за ним, стреляя по долговцам. Еще двое из них упали на землю. Внутри избушки Черный закричал:

- Давай на второй этаж, стреляй по ним сверху. Я буду внизу.

Ворон поднялся на второй этаж по полуразвалившейся лестнице. Черный высунулся в окно и начал стрелять короткими очередями обычных патронов из своего бесшумного "Абакана". Сверху послышались выстрелы "МР-5". Долговцы, которых осталось шесть, вели непрерывный огонь по избушке, но не смогли даже зацепить Черного и Ворона. Нападавшие рассредоточились вокруг. Жахнул чей-то подствольник. Гнилая стенка дома развалилась позади Черного. Сталкер не стал ждать следующих выстрелов. Он вычислил, кто только что стрелял из подствольника и уложил его тремя выстрелами. Сверху послышался вопль:

- Черный, у меня патроны кончились!!!

- Очень радостно, - ответил Черный, у которого осталось всего полрожка. Вокруг избушки было еще пять противников, и, возможно, они вызвали подкрепление. Но выбраться не было никакой возможности…

***

Черный перестал стрелять. Патроны надо было экономить. Сверху на долговцев полетела последняя граната Ворона. Взрыв лишь легко задел одного из нападавших. Надо было что-то делать, но Черный не мог придумать. Идея пришла внезапно. Черный незаметно от долговцев сделал знак Ворону, чтобы тот молчал и не двигался. Потом сам улегся и стал ждать.

Изредка кто-то из долговцев выпускал скупую очередь по избушке. Иногда раздавались крики типа "Черный, выходи, не тронем!". Но Черный не поддавался. Глупо было кричать, что его не тронут, если до этого почти полчаса долговцы методично поливали огнем их с Вороном убежище. Похоже, долговцы поняли, что Черный не поведется.

Прошло еще минут пятнадцать редких очередей. Наконец, командир группы поднял бойцов, и те, разбившись цепью, двинулись в направлении избушки. Черный прицелился и выстрелил бесшумно по бойцу справа. Тот упал, мгновенно умер, а долговцы даже не заметили, что потеряли еще одного человека. Черный прицелился еще раз и подстрелил еще одного. Тот даже не вскрикнул.

Отряд вошел в избушку, и только тут бойцы, решившие, что Черный погиб, заметили пропажу двух долговцев. Один из нападавших уже хотел сообщить об этом командиру, но тот отмахнулся от него и сказал:

- Он мертв. Контрольный в голову и уходим.

Черный с криком "Я тебе покажу контрольный в голову" молниеносно поднялся и начал стрелять по опешившим долговцам. Несколько пуль попали командиру в голову, и от нее практически ничего не осталось, а остальные даже не успели ничего сообразить. Момент - и вот уже четверо последних лежат на сгнившем полу с повреждениями различной тяжести. Черный бессмысленно нажимал на спуск, хотя сухой щелчок уже оповестил его о том, что патроны кончились.

Сверху спустился Ворон. Он тронул сталкера за плечо и сказал:

- Все, все. Патроны у тебя кончились, - он посмотрел на лежащих четверых долговцев и их командира. - А классно ты их отделал.

Один из долговцев был еще жив. На губах вздувались и лопались кровавые пузыри - сразу несколько пуль попали ему в легкое. Он начал что-то хрипеть. Ворон приблизился к нему и прислушался:

- …ни не отстанут от вас, - хрипел умиравший. - "Долг" не победить… Твари чертовы…

С этими словами он умер.

***

Бармен зашел на склад и увидел там Петренко. Тот чистил какое-то ружье. Увидев Бармена, он сказал:

- Что, торговля не идет?

- Не до торговли сейчас, - ответил Бармен с усмешкой. - Что там наш друг?

- Ушел, гад. Отряд Мощного уничтожен.

- Весь?! Все двадцать?!

- Ага… И Мощный тоже. Наши в Темной долине услышали стрельбу с той стороны, куда они ушли. Пошли за ними. А там - побоище. Все лежат мертвые, еще несколько в "жарку" угодили. И избушка какая-то, полусгнившая. Зашли - а там на обоих этажах до хрена гильз, и еще пять трупов. Мощного-то узнали только по ПДА - навороченный он у него был. Башку начисто ему снесло.

Мощный был лучшим другом Петренко. Он командовал специальным отрядом, относившимся к "Долгу" чисто номинально. По сути это был отдельный клан. И вот теперь он был уничтожен.

Бармен присел за стол и сказал:

- За ним идут?

- За ними. С Черным еще один был. Подозреваем, что это Ворон…

Бармен длинно выругался и заорал:

- Нельзя было его тогда в живых оставлять!!! И вообще не надо было его подбирать, когда он из Темной долины приперся вслед за Меченым, весь израненный!!!

Полковник попытался утихомирить кипящего Бармена:

- Тише ты, тише. Я же предлагал не выгонять его тогда. Остался бы с нами, подумаешь, мальчишку не уберег. Ведь вылечили же его, дурня этого! А ты Ворона взял, да выгнал!

- Да, выгнал! А кто ж знал, что все так повернется?!

Оба как-то сразу успокоились. Петренко достал из шкафа бутылку водки и два граненых стакана. Налил дрожащей рукой водки в оба и сказал:

- Ладно… Помянем, что ли, Мощного?

- Помянем, - согласился Бармен.

Оба выпили не чокаясь. Бармен, допив водку, спросил:

- Ну и кто за ними идет?

- Седой, кому ж еще, - пробурчал Петренко. - Только он Ворона как свои пять пальцев знает… К тому же ты ему вдолбил в голову, что Ворон его тогда возле контролера умирать оставил… Он теперь отомстить ему хочет…

***

Седой, командир "отряда головорезов", готовых за деньги порвать любого, вышел из избушки и сказал:

- Вон туда они ушли, - и показал на юго-восток, в сторону Чернобыля. - Недалеко… Догоним… Пойдем, что ли?

"Головорезы", тоже самостоятельный отряд в составе "Долга", рассеялись по полю. Вместе с ними был еще небольшой отряд свободовцев, ведомых самим Лукашем. Свободовцы держались отстраненно и скалились на долговцев, как бы говоря "Ничего, что сейчас перемирие, вот грохнем этих придурков и разберемся с вами". "Головорезы" тоже бросали на свободовцев косые взгляды. Вряд ли "сборную команду" можно было считать полноценным и сплоченным коллективом. Было ясно, что долго он не продержится…

Лукаш подошел к Седому и спросил:

- Далеко ли они ушли?

- Неважно как далеко. Важно насколько огромна их наглость. Видел - они с трупаков все патроны сняли. Со всех. Значит, время они не экономят. Они его, наоборот, тянут.

- Что-то не нравится мне все это. На месте Хо…, то есть, я хотел сказать, Воронина, было глупо объединять мой лучший отряд с твоими "головорезами". Мы же утонем в разногласиях быстрее, чем найдем их.

- А тебя это напрягает? - спросил Седой, оскалившись. Лукаш удивился, как он мог так измениться. Несколько месяцев назад это был просто сильно зазнавшийся новичок двадцати двух лет, а теперь это был хладнокровный убийца, мало отличавшийся от собственных головорезов. Вдобавок абсолютно седой и рвущийся наказать Ворона. Лукаш не хотел с ним конфликтовать, поэтому ответил:

- Да, собственно, нет…

Но, похоже, Седой прочитал его мысли как какой-нибудь контролер. Поэтому он ответил:

- Не удивляйся, Зона меняет даже таких, как я. Бывший я. Таких, как я нынешний, она менять почему-то не желает.

Причем сказал он это обычным голосом, даже каким-то немного застенчивым. Все новички так говорят. Тем более, что Седой обычно разговаривал в хамской манере, с вызовом. А тут вдруг сказал совсем как зеленый новичок. Не успел Лукаш это подумать, как Седой все так же продолжил:

- Трудно быть особенным. Я вот выжил в ситуации, когда немногие выживают. И знаю, что то, что Бармен мне впарил насчет Ворона, неправда. Но меня как будто все еще держит тот контролер и не дает мне действовать, как я хочу…

Его голос изменился и он заорал на какого-то из своих:

- Ты че делаешь, придурок?! Я же сказал, со "Свободой" не цапаться!! Мы, пусть и временно, но союзники! Лось, подойди сюда!

"Придурок" подошел к Седому и тот от души вмазал ему прикладом "Грозы". Лось упал, а Седой закричал остановившемуся отряду:

- Идем дальше, че встали? А ты, Лось, поваляйся пока в кювете.

Отряд как ни в чем ни бывало пошел дальше во главе с Седым и Лукашем. Последний подумал, что в Седой был полностью прав. Как будто тот контролер все еще держит его сознание и не дает стать как все…

 

Глава 5. ВСТРЕЧА

По Зоне большими группами перемещаются только военные. Причем не пешком, а на БТРах. У сталкеров БТРов нет, (ну не полезешь же в те, что на Свалке стоят - лучевая болезнь никому не нужна) поэтому они передвигаются пешим порядком. Большие группы в Зоне - редкость. Во-первых, группа из двадцати и более человек - отличная мишень для идиота с пулеметом (кого только по Зоне не носит). Во-вторых, мутанты тоже не лыком шиты - большая группа слепых псов, например, в отличие от большой группы сталкеров, действует слаженно и скоординировано. В-третьих, в Зоне полно аномалий. А после Большого штурма их просто рекордное количество. Большим отрядом между аномалиями не полавируешь. Это на Свалке, по окраине которой двигались сейчас Черный и его преследователи, аномалий было мало. Даже в Темной долине их раза в четыре больше, а дальше вообще лучше не соваться. Ну и наконец в-четвертых - самая главная причина. В Зоне даже ходящих парами бродяг редко можно встретить. Здесь и одному не шибко доверяешь, а целой группе? Главное правило сталкера - верить можно только себе. Кто усвоит это правило, тот и выживет, а кто нет - извини, сталкеров в рай без очереди пропускают.

Даже группировки очень большими отрядами не ходят. В "Долге" весь состав разбит на квады - трое сталкеров и командир. "Фримены" предпочитают шестерки - редко когда десять бойцов в одной группе. А вот бандиты и ренегаты воюют не умением, а числом - чем их больше, тем хуже. Для одиночек. Отморозки из "Греха" вообще в Зоне не ходят - только в Темной долине бродят иногда, а в-основном сидят у себя на базе и мутантов отстреливают. Настоящее бедствие это "Монолит". В особо "урожайные" дни «свободовцы» на Барьере выносят по сотне монолитовцев в день. Потому-то остальные группировки еще друг друга не поубивали - кто тогда монолитовцев сдерживать будет?

Обо всем этом думал Черный, глядя в бинокль из кустов на отряд "головорезов". ПДА Ворона и Черного были выключены, поэтому они не боялись, что их заметят по карте. Подозвав Ворона, Черный тихо проговорил:

- Их много. Плюс постоянная грызня. Долго не продержатся.

- А мы-то сколько продержимся? - спросил Ворон.

- Мы продержимся до Чернобыля. А там они не решатся форсировать Припять вслед за нами.

- Поэтому просто посадят снайперов по крышам…

- Ты так негативен, Ворон. Я-то себя пессимистом считал, но ты все мои рекорды побил. У меня есть план. Расскажу на месте, а пока смотри туда. Видишь марево еле заметное?

- Ну вижу. И что?

- Это аномалия. "Дождик" называется. Хм, никогда не видел ее так далеко от Чернобыля… Тот свободовец сейчас в нее попадет.

- У него что, нет детекторов?

- Детекторы "Дождик" не берут.

- А почему "Дождик"?

- Тот, кто попадает в аномалию, попадает под сильнейший кислотный дождь. Точнее, ему он кажется облегчающим, и он не хочет выходить из аномалии, хотя она и не держит. Так и остается бедняга в аномалии, пока кислота его не разъедает. А от аномалии остается "грелка".

- Что? Какая "грелка"?

- Артефакт. Ничего плохого не делает, да и пользы в принципе никакой. Зато в холодный промозглый день положишь под куртку и моментально согреваешься. Редкий артефакт, стоит дорого.

- Круто. Хочу такой.

- Скоро получишь. "Дождик" срабатывает только один раз.

Свободовец действительно попал под "Дождик". Войдя в марево, он остановился. Темное облачко появилось над ним, а из него полился дождь. Бойцу закричали:

- Выходи, дурень, сейчас разъест. - А он отвечал:

- Наоборот, давайте ко мне. Такой освежающий дождь, мне так легко стало…

- Выходи, идиот, выходи!

Костюм жертвы стал расползаться. Кожа на лице и руках покрылась волдырями. Волосы начали выпадать. Ствол винтовки LR-300 покрывается ржавчиной и начал разваливаться. А сталкер раскинул руки и с наслаждением поднял лицо к тучке. В кустах Черный прошептал:

- Сейчас самое неприятное, - ему уже приходилось видеть жертв этой аномалии, да он и сам однажды в нее попал. Его сберегла только сила воли.

Одежда свободовца развалилась, а из-под кожи стали виднеться кости и мышцы. И только теперь бедняга издал нечеловеческий вопль:

- ААААААААА!!!!! КТО НИБУДЬ, СПАСИТЕ МЕ…

Но по-прежнему аномалия держала его в своих цепких руках. Отряд с ужасом взирал на то, что осталось от их товарища. Внезапно дождик прекратился, а тучка рассеялась. На пожухлую траву выкатился маленький продолговатый предмет красного цвета. Никто из отряда не обратил на него внимания. Только Ворон уже прикидывал способ добраться до него.

Самое плохое для беглецов было то, что отряд остановился рядом с останками свободовца и его снаряжения и заспорил. Свободовцы во главе с Лукашем ратовали за похороны товарища. Седой и его подчиненные, а также подтянувшийся Лось кричали, что надо идти. Началась перепалка, грозившая перетечь в мордобой а потом и в стрельбу. Уже слышались выкрики, не относившиеся к делу.

Сталкеры в кустах выбраться не могли - если бы они вылезли, они бы попали под перекрестный огонь отряда, превративший бы их в решето. Черный уже стал обдумывать пути выхода из кризиса, как вдруг гам в отряде не перечеркнула пулеметная очередь. Воцарилась тишина - это Седой выстрелил поверх голов "головорезов".

- Тихо все! - заорал он. - Мы тут собрались не отношения выяснять, а охотиться за двумя сталкерами. Ваши раздоры мешают делу. Я говорю - что осталось от него, чтобы хоронить? Кости да части внутренностей. Да он развалится, стоит его взять в руки!

Послышались тихие возгласы: "Правильно, Седой дело говорит", "Пора идти" и тому подобные. Обиженные свободовцы сбились в кучку и отошли от долговцев, намереваясь уже уходить. Но Седой еще не закончил. Громким, не терпящим возражений голосом он сказал:

- Но мы пока никуда не пойдем!

- Почему? - это Лукаш. Не понравилось ему, что все решено без него. - Они же уходят! Мы их не догоним, если будем тут топтаться на одном месте!

Седой усмехнулся. Он повернулся в сторону кустов, служащих убежищем для сталкеров и проговорил с усмешкой:

- Наоборот. Что-то подсказывает мне, что те, которых мы ищем, совсем рядом. Более того, они сейчас смотрят на нас и прикидывают, как бы убежать так, чтобы мы их не заметили. Но погодите стрелять, - он поднял руку, успокаивая своих вскинувших автоматы бойцов. - Господа сталкеры Черный и Ворон не должны закончить свой путь так бесславно. Может, наконец, перестанете делать вид, что не слышите меня? Мне кажется, это невежливо - вы меня видите, а я вас нет…

Прошло несколько секунд, и Черный понял: Седой действительно их не видел. Он почувствовал их, как слепой пес чувствует добычу. Черному это не понравилось. Впервые он встретился с…

- …действительно сильным противником, - проговорил Седой, и у Черного промелькнула паническая мысль: "Он еще и мысли читает". Седой засмеялся. - Теперь это невежливо с моей стороны. Я читаю ваши мысли, а вы мои - нет! Может, уже покажетесь?

Беглецы показались. Между тем, Седой продолжал деморализовывать своих противников:

- Бедный Ворон! Первый раз увидел "Дождик" и захотел маленький бесполезный артефактик. Боюсь, твоим мечтам не суждено сбыться. - Он поднял артефакт и вышвырнул его далеко в лесок, видневшийся неподалеку. До него было метров сто, но артефакт все равно скрылся между деревьев.

- Действительно, я хорошо метаю, Черный! Может, мы даже встречались в прошлой жизни на соревнованиях… Однако здесь, в Зоне, мы встретились на более серьезных соревнованиях. Главный приз - судьба Зоны и твоя собственная. Хозяин, - он обернулся к Лукашу. Тот поежился, - велел привести тебя, Черный, к нему. А вот насчет тебя, Ворон, никаких указаний не было. Никто не предвидел, что ты примкнешь к нашей славной компании. Поэтому я, питающий к тебе не самые дружелюбные намерения, готов тебя убить, - Седой поднял автомат. - Но думаю, это станет не лучшим выходом из положения. И я предлагаю сделку.

Лукаш подумал панически: «Что же он задумал?" Седой не оборачиваясь сказал:

- Я отпускаю вас. Ровно на столько, сколько хватит вам, чтобы убежать. Вы можете идти. Мы подождем минут сорок. Свободовцы смогут захоронить свою падаль. Мои люди смогут отдохнуть. А вы, если хотите жить, можете бежать куда глаза глядят. Я найду вас где угодно. Бегите! Ваша фора ровно сорок минут.

Сталкеры нерешительно стояли, не зная, что делать. С одной стороны, думал Черный, это могла быть подстава и стоило бы им развернуться, как по ним бы застреляли из всех стволов. С другой, Седой действительно мог придумать себе развлечение - поиграть со сталкерами в кошки-мышки. И только когда Седой крикнул «Тридцать девять минут!», Черный понял, что все всерьез. Сталкеры развернулись и быстро побежали, пригибаясь к земле, под меленький смех Седого.

 

Глава 6. ТРОПА

Через пятнадцать минут беглецы вышли на кордон. Позади были несколько схваток с монстрами и борьба с аномалиями. Патроны были на исходе, усталость накопилась в ногах, а до Чернобыля было все еще далеко… Сталкеры перебрались через заграждение из колючей проволоки - остатки первого Периметра, наскоро построенного сразу после Второй Катастрофы - и вскоре услышали выстрелы. Они доносились со стороны военного блокпоста. Черный остановился и сказал:

- Это "Грех". Невовремя они. Тут сейчас военных как негров в Африке. Обычные сталкеры наверняка вовлечены в это тоже. Рассчитывать придется только на себя.

- Может, остановимся? - подал голос Ворон.

- Нельзя останавливаться. Седой вряд ли будет ждать сорок минут, видимо он рассудит, что нам и пятнадцати минут хватит.

Черный взглянул на карту в ПДА. Весь Кордон был забит точками. В полукилометре к юго-западу на полуразрушенной ферме примерно сорок желтых точек обозначали одиночек. Еще в километре к югу в деревне новичков расположились сорок бойцов Сидоровича. А вот Периметр…

Южный сектор Периметра яростно осаждался почти шестистами бойцов в коричневой форме клана "Грех". Фронт растянулся от окраины Болот до самого Чернобыля. Военные отчаянно отбивались, и в звуки перестрелок на юге стали добавляться гулкие хлопки крупнокалиберных пулеметных патронов, выпускаемые с военных пулеметов, и взрывы артиллерийских снарядов. Но самое плохое - любимая тропа Черного, ведущая к Чернобылю, была заблокирована группой бандитов, которые и не подозревали, что заблокировали важную коммуникацию - ведь "тропа" существовала только в памяти Черного. Визуально ее увидеть никак. Черный обратился к Ворону:

- Сколько у тебя осталось патронов?

Ворон пошарил в подсумке и сказал:

- Два рожка к "Абакану"…

- И у меня не густо, - ответил Черный. - Однако у нас нет времени горевать. Впереди бандиты, а их не обойти. Справа от них развалины какой-то деревни, в которой водится до хрена мутантов, а слева обширное аномальное поле. Поэтому надо идти напрямик.

И они пошли. Тропа началась скоро, и они преодолели сразу несколько довольно высоких холмов. После холмов они вышли к железнодорожной насыпи. Изначально ее контролировали одиночки, но потом, незадолго до появления Меченого, их вытеснили оттуда военные. После военных под мостом обосновались бандиты с АТП. Но и они долго не продержались. Вольные сталкеры в один прекрасный весенний день провели операцию по зачистке Кордона от бандитов. С тех пор все вроде стало тихо-спокойно. Вот только бандиты, выбитые с АТП, обосновались, сами того не подозревая, прямо на пути у Черного.

Под мостом идти не хотелось, он почти обвалился, и сверху, угрожающе накренившись, грозил похоронить под собой зазевавшегося сталкера вагон. Поэтому Черный не любил ходить под мостом. У него был собственный тайный проход через насыпь. Поднявшись на насыпь, сталкеры пошли влево вдоль колючей проволоки. Там, где был установлен крест над могилой какого-то сталкера, в колючей проволоке Черным уже очень давно было прорезано отверстие, которое никто так никогда и не заметил. Черный пролез в него, за ним пошел Ворон. Сталкеры пробрались между навечно остановившимися вагонами и вышли на другую сторону насыпи через другое отверстие. Дальше начинались огромные пространства, населенные кабанами, продолжавшиеся до самого Периметра.

Сталкеры пересекли маленькую речушку - приток Припяти - и приготовили оружие. Поднявшись на очередной холм, Черный лег на землю и достал бинокль. С холма бандиты были как на ладони. Черный принялся неторопливо считать их. Вокруг костра сидело семеро, рядом с палаткой устроились еще двое, а на шухере стоял один бандит. Черный пробормотал:

- Десять человек. Что ж, развлечение будет неплохое. Ворон, не стреляй по ним, я разберусь с ними сам. Как-никак мой автомат лучше твоего, да и дальность стрельбы у меня позволяет убить их без особых проблем.

- Хорошо, - ответил Ворон. - Они не засекут нас?

- Скорее всего, нет. ПБС поможет. К тому же, у них крепко потрепанные "калаши", они сюда и не достреляют. А теперь спрячься как-нибудь, а то они нас заметят.

Черный приник к прицелу и выстрелил в часового. Спецпатрон убил его сразу, и он даже не вскрикнул. Его товарищи его смерть не заметили, увлеченные распеванием блатных песен. Черный вновь тщательно прицелился и убил одного из сидящих у палатки. Второй, увидев смерть товарища, вскочил и начал бешено озираться вокруг, пытаясь вычислить стрелка. Пуля настигла его, когда он смотрел в другую сторону. "Певцы" замолкли и увидели, что часовой мертв, и главарь тоже. Один из них что-то выкрикнул, и они рассеялись, заняв удобные позиции. Черный успел подстрелить еще двоих, прежде чем пятеро оставшихся надежно спрятались. Черный сплюнул:

- Черт, понадобится месяц, чтобы выкурить их оттуда!

А бандиты между тем открыли беспорядочную стрельбу. Пули летели вокруг с очень большим разбросом и не долетали до холма метров десять. Черный воспользовался тем, что один из бандитов на секунду высунулся из своего укрытия, и убил его. Внезапно одна из пуль ударила совсем рядом со сталкерами. Черный сменил позицию и был теперь немного правее. Ворон тоже переместился, но огонь не открывал, так как он мог их обнаружить. Бандиты однако не увидели этих перемещений и продолжили стрелять в ту сторону, где до этого были сталкеры. Черный выстрелил еще и два бандита повалились на землю, но один из них был еще жив. Черный удивился - от попадания спецпатрона того типа, что был у него, обычно умирали мгновенно, но бандит стал исключением. Как потом оказалось, не единственным…

Сталкер добил раненного бандита и перенес огонь на двух оставшихся. Те, похоже заметили его, но это уже не имело значения. Черный бросил им гранату на прощание. Оба были ранены осколками и перестали стрелять. Черный прекратил стрельбу и поднялся. Ворон поднялся вслед за ним. Они подошли к лагерю и добили бандитов. Пошарив в подсумках бандитов, они обнаружили несколько магазинов. А у того, что не был убит с самого начала, Ворон обнаружил артефакт - "Мамины бусы". Черный удивился - нечасто встречаются бандиты с артефактами, тем более такими. Но, по крайней мере, одна загадка разъяснилась.

В палатке оказалась бандитская кладовка. Тут бандиты складывали весь награбленный хабар. Сталкеры собрали оружие и пошли дальше. Идти следовало аккуратно, так как аномальное поле слева постепенно разрасталось. Поле протягивало свои "щупальца" прямо на тропу, и Черный начинал уже побаиваться, что скоро тропа совсем закроется. Но теперь, когда Черный был уже твердо намерен покинуть Зону, ему было наплевать. Наоборот, хорошо, что тропа закрывается. Может быть, пара блуждающих аномалий закрепится на тропе, и преследователи будут в тупике. Сейчас это было уже неважно. Пошли последние восемнадцать часов существования Зоны. Ну а потом уже и наступит "Счастье для всех даром". Вот только до того момента еще надо дожить…

Размышления Черного, шедшего впереди (тропа стала настолько узкой, что идти можно было только цепочкой друг за другом), были прерваны протяжным воем, заглушившем звуки далекой перестрелки на Периметре. Сталкер вскинул автомат и повернулся направо. Прямо на них, пересекая деревню, неслась стая снорков. Черный резко перезарядил автомат обычными патронами, в изобилии набранными у бандитов - спецпатронов оставалось мало, а они могли еще понадобиться - и прицелился в первого снорка. Но прежде, чем он успел выстрелить, справа от него грохнул автомат Ворона. Снорк упал на землю, однако еще трое сразу прыгнули на сталкеров. Они расступились, и снорки пролетели по инерции вперед - прямо в несколько аномалий "трамплин". Аномалии стали перекидываться телами снорков, будто играя в волейбол, и клочья их тел полетели во все стороны. Остальные снорки отбежали немного назад, где их не могли достать сталкерские пули. Вдруг из-за дома вылетела стайка из восьми слепых псов, ведомых черным как смоль чернобыльцем. Чернобылец разумно остался на расстоянии, а слепыши пошли в атаку, вместе с осмелевшими снорками. Автоматы сталкеров стреляли не переставая, и стая заметно поредела. Внезапно Ворон заметил, что чернобылец немного придвинулся вперед, что означало - до него можно дострелять. Ворон быстро расчитал угол и выстрелил из подствольника. Взрыв настиг не только чернобыльца, но и нескольких слепышей. Но Черный крикнул:

- Зря стараешься! Контролер работает, всех тварей на нас наводит! Смотри туда, там еще снорки!

Появилась еще одна группа снорков, но с ней сталкеры справились. После этого вроде бы наступила небольшая передышка, и тут Ворон крикнул Черному:

- Дай мне свой автомат, я вижу контра!

Черный дал ему свой автомат (у Ворона не было оптики) и тоже заметил контролера. Его сгорбленная фигура топталась на дальнем краю деревни - и ясно было, что контролер слаб. Обычный контролер с такого расстояния уже давно "колбасил" бы сталкерам мозги, но этот был не в состоянии. Ворон тщательно прицелился, но вдруг увидел контра в прицел яснее. У контролера была начисто снесена левая часть головы… Ворон узнал его - это был тот самый контролер, что встретился им с Седым (которого, впрочем, еще только звали Мальком). Ворон опустил ствол.

- Ты чего? - удивился Черный.

- Это он. Тот самый. Я не буду убивать его, - сказал Ворон, возвращая автомат Черному. - Пусть Седой сам с ним разбирается. Пойдем отсюда.

И они ушли, оставив за собой гору трупов мутантов. Прибежавшей через десять минут на то место группе слепых псов досталось на обед много мяса…

***

- Далеко еще? - спросил Ворон, когда они перебрались через очередной холм.

- Нет, не очень. Пару километров по вот этой тропе, и мы будем на окраине Чернобыля, - сказал Черный.

- Слушай, давно хотел спросить: где ты здесь видишь тропу? Мы же идем по абсолютно заросшей территории.

- Я наметил ее на карте еще два года назад, во время первого рейда в Чернобыль. Тропы действительно нет, но это единственный относительно безопасный маршрут, по которому можно пробраться в Чернобыль.

- Ну да, безопасный… Так, всего лишь пара бандитов, да сотня-другая мутантов, - проворчал Ворон.

- Ты предпочитаешь лавировать между аномалиями вон там? - и Черный указал влево, где все еще тянулось аномальное поле. - Или там ползать с одного холма на другой, отстреливаясь от кабанов, псевдособак и военных патрулей? - Черный указал направо.

- Нет. Мне наплевать, где идти. Главное - выбраться из Зоны.

- Вот и молчи.

Дальше пошли молча. Тропа действительно была единственной проходимой полосой в этой части Кордона. Отсюда до старого шоссе тянулись огромные пространства, захваченные мутантами. Иногда военные патрули отправялись на зачистку, причем под их горячую руку нередко попадались и сталкеры. Поэтому полоса восточнее шоссе редко посещалась сталкерами. Их не прельщали даже россыпи артефактов в аномальном поле. Насколько Черный помнил, живым с него никто не возвращался.

Наконец, сталкеры взобрались на последний холм и обессиленно упали на траву - перед ними расстилалась широкая гладь Припяти, а под холмом раскинулся Чернобыль…

***

Седой не стал дожидаться, пока иссякнут сорок минут, отведенные сталкерам. Привал продолжался максимум пятнадцать минут, а затем группа снова пошла. Теперь с потерями уже не считались. Отряд потерял четверых человек во время заварушки с псевдособаками, а потом наткнулся на бандитов. Это было странно. Обычно, если бандиты натыкались на отряд многочисленных и хорошо вооруженных бойцов, они трусливо убегали. Однако сейчас группа из двадцати бандитов крепко засела около первого Периметра и не пускала "головорезов" на Кордон. До беглецов было уже недалеко, и Седой побоялся, что они могли услышать звуки перестрелки у себя в тылу. Однако, сталкеры в тот момент как раз застряли около деревни мутантов, плюс канонада с внешнего Периметра заглушала все посторонние звуки на Кордоне.

В разгар перестрелки с бандитами Лукаш подполз, укрываясь от пуль, к Седому:

- Что будем делать? - прокричал он. - Бандюки засели тут крепко, не думаю, что мы сможем прорваться без потерь!

Седой обернулся к нему и сказал:

- А мне плевать на потери. Сколько бы людей мы ни потеряли, мы обязательно прорвемся на Кордон. Да мы этих недоносков задавим простым численным превосходством.

Седой оказался прав. Прошло десять минут, а все бандиты уже были уничтожены. Главарь группы, однако, был жив и пытался застрелиться, но Седой вырвал пистолет из его руки и закричал:

- Где они?!

- Кто? - еле слышно простонал раненный бандит.

- Двое сталкеров! Неужели вы их пропустили без единого выстрела?

- Какие сталкеры? Ты о ком?

- Не притворяйся, что не знаешь! Тут двадцать пять минут назад проходили двое сталкеров - один в черной ветровке с навороченным автоматом, другой в форме "Греха" с автоматом попроще.

- Ааа, эти… Так ведь нас тут еще не было… Мы их видели издалека, но решили не трогать… Тут до них весь "Грех" проходил, вот мы и решили, что это отставшие…

- Вопросов больше не имею, - сказал Седой и хладнокровно пристрелил бандита.

Отряд потерял еще пятнадцать человек. Свободовцев осталось мало, и они окружили Лукаша, совсем отойдя от долговцев. Понемногу они стали отставать, вскоре остановился и Лукаш. Седой обернулся и сказал:

- Ты чего встал?! Пошел быстро!

- Не пойду. Мне это надоело, - ответил Лукаш и пошел на Свалку. Седой побелел от бешенства и вскинул автомат, целя в спину Лукашу. Он уже почти нажал на спуск, но неожиданно сам для себя опустил автомат. И сказал:

- Ладно, хрен с ним, пусть идет, куда хочет. Наша цель - Чернобыль!

Перед долговцами лежал Кордон…

***

У насыпи Седой остановился. Присев, он посмотрел на землю под ногами.

- Ага, - протянул Седой. – Вот они где, голубчики.

По земле тянулась еле заметная цепочка следов. Рассмотрев ее, Седой подошел к прорези в колючей проволоке.

- Пойдем! – крикнул он своим бойцам. «Головорезы» по очереди пролезли в дыру и оказались у вагонов. Седой вылез последним.

Отряд пошел дальше. Вскоре они добрались до разбитого бандитского лагеря. Оглядев трупы, Седой сказал:

- Деловые ребята, однако. С ними приятно иметь дело.

Во всем отряде говорил только он. Остальные бойцы хранили молчание. Говорить им было не о чем. В отряде Седого существовал лишь один вид разговоров – команды друг другу во время перестрелки. Ничего другого и быть не могло. Эти люди выросли для того, чтобы воевать, и кроме убийств никаких общих интересов у них быть не могло.

Деревня сразу привлекла внимание Седого. Множество смердящих трупов слепых псов и снорков были заметны издалека. Седого вдруг охватило предчувствие чего-то плохого, ожидающего его в этой деревне. Оно ожидало именно его, и спутники ему были ни к чему.

- Ждите здесь, - сказал он, подняв руку. – Что бы не случилось, стойте здесь, пока я не позову.

«Головорезы» перечить не решились. Седой легко менял настроение, и вполне мог не задумываясь убить любого, кто не сошелся бы с ним во мнении.

Седой закинул «Грозу» за плечо и медленно пошел в направлении деревушки. Волны непонятного предчувствия все сильнее и сильнее захлестывали его. Тихий и неразборчивый шепот раздался в его голове. Седой закрыл глаза и пошел не глядя. И был уверен, что идет не сам. Его вели. Вели, как поводырь ведет слепого. Только сейчас этот поводырь поселился прямо у него в голове.

Наконец, голос в голове сталкера стал таким громким, что его уже можно было разобрать. Кто-то говорил, непрерывно и плавно: «Иди сюда, я жду. Иди сюда, я жду». Слепые псы, обедавшие мясом мутантов, испуганно разбежались. Но Седой этого не видел. Его глаза все еще были закрыты, и он не хотел открывать их. Зачем? Ему было так хорошо.

Внезапно голос оборвался и зазвучал по-другому: «Открой глаза!» Седой открыл глаза и вскрикнул.

- Это ты! Снова ты! Пришел за мной!

- Ты мне ни к чему, - ответил голос в его голове. – Ты – всего лишь молодой неопытный кусок мяса.

Контролер с изуродованной головой смотрел на него из-под капюшона. Седой не чувствовал контроля – но от ужаса он оцепенел, не в силах и пальцем пошевелить.

- Зачем я здесь? – подумал он.

- Чтобы я мог тебя наставить на верный путь, - ответил контролер.

- Но я ведь уже на нем! Я иду за ними! Я скоро догоню обоих, и намерен убить их!

- Да нет, - в словах, которые контролер вложил Седому в голову, чувствовалось подобие насмешки, - я вижу, ты уже сомневаешься. Ты еще не сознаешь этого, однако на подступах к Чернобылю ты повернул бы обратно, «зарыдал, очистился и начал новую жизнь». Уж я-то знаю.

- Да ничего ты не знаешь, - эти слова Седой произнес уже вслух. – Я иду дальше, и останавливаться не намерен. Я и так слишком много времени потерял, я мог бы их прикончить гораздо раньше.

- Тогда иди, чего же ты ждешь?

- Да я уже иду, - Седой отвернулся и пошел обратно. Вдруг остановился, вновь повернулся к контролеру, и сказал:

- Хотя знаешь, я забыл кое-что сделать, - с этими словами он разрядил «Грозу» в безмятежного контролера. Лишь в последний момент Седой почувствовал, что ствол повело в сторону, однако это уже не имело значения. Для контролера уже было все кончено. Его тело мешком осело на пол, оставив на стене бурые разводы. Седой собрался было уходить, когда услышал шепот. Седой заинтересовался и наклонился к контролеру, не обращая внимания на запах его тела, который был, мягко говоря, не самым приятным запахом на планете. Контролер же шептал:

- Идиот… Это не я говорил… Это Хозяин говорил с тобой…

Седой ничего не ответил. Он лишь молча пошел к бойцам, которые дожидались его неподалеку.

***

Они решили устроить привал. Забравшись в какой-то дом, Черный и Ворон уселись прямо на бетонном полу. Наскоро пообедав консервами и колбасой, они пошли дальше. Ворон Чернобыля не знал, хоть и родился в этом городе тридцать с половиной лет назад. Когда Черный спросил его, знает ли он расположение улиц, Ворон ответил:

- Нет.

- Почему? Это же твой родной город.

- Я родился в начале ноября восемьдесят пятого. А в апреле восемьдесят шестого моя семья уже покинула город. Здесь остался только отец. Он был пожарным, и тушил станцию, когда все полыхнуло. Там, на станции и остался…

Они помолчали. Черный показывал Ворону никогда не виденные им артефакты и аномалии. Они были одни в пустом городе, покинутом тридцать лет назад… Во всяком случае, им тогда казалось, что они одни…

Вскоре они вышли к маленькому домику недалеко от причала. Дело шло к вечеру, и уже почти стемнело. Ворон спросил, что они будут делать. А Черный просто ответил:

- Ждать. Мы останемся здесь и переночуем. В этом лодочном сарае мной давно присмотрена моторка. Утром мы ее заведем и уже к десяти часам будем на другом берегу. А ровно в двенадцать часов в Зоне начнется фейерверк. Мы будем на том берегу. Единственным из сталкеров, который там был, был Ныряльщик.

- Ныряльщик?

- Да. Он был моим единственным настоящим другом. А в Зону прибыл с аквалангом. Он имел при себе ружье для подводной охоты, и под водой Припяти сражался с населяющими ее водяными мутантами. Он рассказал мне, как находить артефакты в Чернобыле. Все уже смирились с тем, что в городе ни черта нет, а оказалось, в нем просто россыпи артефактов. Надо просто уметь их искать. Он рассказал мне, что на том берегу все совсем не так. Там нет сталкеров, другие аномалии и артефакты. А еще там есть люди… Они живут там так, будто обеих аварий и не было, а артефакты собирают, как грибы.

- И что стало с Ныряльщиком?

- Уплыл на тот берег. Ему тут никто не верил, кроме меня. Никто и не хотел покупать у него артефакты с другого берега. Поэтому он и уплыл, собираясь там все артефакты загнать воякам на Периметре. Думаю, ему это удалось.

Сталкеры устроились в лодочном сарае и начали по очереди дежурить ночью. Пока один из них спал, другой дежурил. Через два часа они менялись. Ночь на двадцать шестое апреля обещала быть спокойной…

 

Глава 7. ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЮРПРИЗ

…Однако ночь на двадцать шестое апреля спокойной не выдалась. Под утро, когда снова дежурил Ворон, а над Припятью вставало красное солнце, Ворону послышался шорох. Это было странно. Ночью в Чернобыле царила тишина, однако теперь она была нарушена каким-то посторонним звуком. Ворон прислушался. Вот и снова… Какое-то кряхтение… Или ворчание… Ворон толкнул Черного:

- Черный, просыпайся, блин! Черный!

Черный, еще не сбросивший с себя сна, что-то пробормотал.

- ЧЕРНЫЙ!!!!!

- Че орешь?! - вскинулся Черный.

- Так тебя не разбудить никак! Я слышал какие-то звуки…

- Какие нахрен звуки?!

- Оттуда. Из домика рядом с сараем лодочным…

- Пошли посмотрим.

Они вылезли из сарая, держа наготове оружие. Двигаясь тихо, они подошли к дому. Тут снова послышался звук, и на этот раз его можно было разобрать. Кто-то, видимо старик бормотал:

- Что же делается? Мы ж вчера что-то пили, а потом не помню ничего… Где Васек?..

Сталкеры тихо вошли в дом и увидели старика. Старик сидел за столом, на котором валялось несколько пыльных бутылок водки и два граненых стакана. Старик продолжал бормотать. Видно было, что он пытается что-то вспомнить, но ему это не удается. Сталкеры уже хотели подойти к нему, как вдруг под ногой Ворона скрипнула половица.

Мужик мгновенно вскочил со стула и развернулся. Он увидел сталкеров, нацеливших на него оружие и медленно поднял руки.

- Эээ, граждане, вы кто? Вы что, убить меня хотите? Нет, я понимаю, я вчера напился, и Мария наверняка разозлилась, но почему вы убить меня хотите?

В голове Черного между тем всплыл недавний диалог с Тростником…

" - Не поверишь - сегодня двадцать пятое апреля. Завтра будет тридцать лет со дня первой аварии. Жди в Чернобыле сюрпризов.

- Каких еще сюрпризов? - спросил Черный.

- Не буду вдаваться в подробности. Это неважно. Ты еще не там, так к чему лишние тревоги?"

"Так вот, что он имел в виду… Человек из прошлого… Старик-пьяница, от которого уже и костей наверно не осталось, а теперь вдруг появился вновь прямо к юбилею…" - подумал Черный, опуская оружие. Увидев это, Ворон сделал то же самое. Черный решил проверить свою догадку:

- Скажи-ка, дед, а какой сегодня по-твоему день?

- Как какой? Суббота, двадцать шестое апреля. А почему вы, гражданин, спрашиваете?

Черный проигнорировал его вопрос и задал свой:

- А год сейчас какой по-вашему?

- Тысяча девятьсот восемьдесят шестой… Разве могут быть сомнения?

- Дело в том, дед, что ты ошибаешься…

- Почему ошибаюсь? Вот же, вот, - дед подбежал к полуистлевшему календарю и показал. - Суббота, двадцать шестое апреля одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого! Первомай скоро, праздник! А потом День Победы, они же почти подряд идут!

- Все же, дед, ты ошибаешься. Ровно на тридцать лет, - проговорил Черный.

- Как? Тридцать… лет?

- Сегодня вторник, двадцать шестое апреля две тысячи шестнадцатого года, - ответил Черный. С момента твоего последнего запоя прошло тридцать лет, две аварии и множество погибших.

- И кто вы такие?

- Мы - сталкеры! Собираем артефакты и спасаемся от преследователей. И разговаривать нам с тобой некогда, - Ворон посмотрел на часы. - У нас всего четыре часа… даже меньше, - последние слова больше предназначались Черному. Тот кивнул и сказал:

- Ты можешь помочь нам. Будешь управлять лодкой. И, кстати, как тебя зовут, дед?

- Иван Александрович…

- Будешь, значит, дед Иван…

Ворон вдруг побледнел. Какое-то смутное воспоминание… Где-то он уже это слышал… Но где? "Дед Иван"… Кто-то уже рассказывал ему про него, причем это было частью чего-то связанного с этим местом… С Чернобылем… С его родным городом.

Дед Иван между тем ничего не заметил. Он спросил:

- Ну а вас-то как, а?

- Андрей Федоров, можно Черный, - ответил Черный.

- А тебя? - старик обратился к Ворону.

- Сергей Воронов… Сергей Васильевич Воронов…

Дед вспомнил:

- Соседский мальчуган… Точно-точно, полгода тебе было… Вылитый отец, то-то я смотрю, будто копия… Так мы ж с твоим отцом пили вот тут, перед тем, как я… заснул. Я помню, кто-то постучал в дверь. Твоего отца вызвали. Он ушел, а я заснул…

- Он… пожарный… был…

- Ворон, я понимаю, это конечно неожиданно, но ты сам сказал - у нас четыре часа, даже меньше. Пора идти, потом повспоминаешь.

Они вышли на улицу и подошли к лодочному сараю. В сарае было немного топлива, и они заправили лодку. Затем спустили ее на воду и завели. Дед сел у руля, а сталкеры сели на скамейки в передней части лодки. Мотор завелся, как будто не прошло тридцати лет, а лодкой пользовались только вчера… Впрочем, можно сказать, так оно и было…

***

Отряд Седого потерял большинство людей. Вместе с ним находилось сейчас только пятнадцать человек. Тропу Черного они не нашли, поэтому пришлось продираться через аномальное поле. Там и были понесены потери. Но к Чернобылю отряд все же вышел. И Седой услышал звук отплывшей от берега моторки. Он вытащил ПДА и отправил сообщение полковнику Зимину.

***

"В Чернобыле. Цели форсируют Припять. Необходима поддержка. Седой". Зимин прочитал сообщение и стер его. Он находился на блокпосту на границе Зоны, который сейчас яростно осаждали «грешники». Пули летали уже рядом, "грешники" почти захватили блокпост. Пулеметчик был убит, и Зимин сам встал к пулемету. Он перезарядил его и начал стрелять прямо в гущу "грешников", окопавшихся возле старого шоссе. Зимин стрелял и стрелял. Блокпост был уже захвачен, только Зимин продолжал сопротивление. Патроны кончились. Зимин достал из ящика последнюю ленту и начал перезаряжать пулемет. Именно поэтому он и не заметил гранату, влетевшую в другое окошко блокпоста. Полковник был убит на месте…

***

В Зоне начались войны за последние артефакты. Поля аномалий исчезали, оставляя за собой артефакты. Воевали все против всех. Кланы развалились. Всеми двигала жажда наживы. Лагерь ученых на Янтаре был разгромлен. Лишь кланы "Грех" и "Чистое небо" ушли на прорыв Периметра. Остальные, кто бы они не были, враги или друзья, убивали друг друга. Появились сталкеры, которые пошли к Монолиту.

Зону лихорадило. Лихорадило Центр Зоны. В девять часов утра Зону сотряс сильнейший Выброс. Те, кто был на поверхности земли, видели молнии, шедшие от ЧАЭС в направлении Янтаря. Так Зона погибала. В ней воцарился хаос и анархия, и процесс исчезновения Зоны было уже не остановить. Военные в Киеве решили, что имеют дело с Третьей катастрофой, поэтому хотели уже начать бомбить центр Зоны. Южный Сектор Периметра был прорван, и бойцы кланов "Грех" и "Чистое небо" рассеялись по чистой территории. Сталкеры прятали хабар и оружие, переодевались в гражданскую одежду. Зона погибала, и тогда всем, кто понимал это, казалось, что навсегда.

 

Глава 8. ПЕРЕПРАВА

На середине реки мотор внезапно закашлял и замолчал. Черный пошарил взглядом по дну лодки и вытащил оттуда два весла, которые, будучи вставлены в ненадежные уключины, были вручены старику. Дед Ваня молчал и думал о чем-то своем, не замечая спокойной глади реки и плававших вокруг реки бывших окуней, карасей и сомов.

"Окушки" впечатляли размерами. Выросшие до полуметра в длину, они имели острые длинные зубы-клыки, способные, наверное, прокусить кожу, мышцу и кость, как человеческие зубы откусывают яблоко. Темные полосы по бокам рыбок только и напоминали, что когда-то их предки были обычными окунями. Пару раз особенно наглые рыбы выпрыгивали из воды, и сталкеры с огромным трудом отбивались от них. Рыбины, видимо, обладали довольно развитым мозгом, так как быстро смекнули, что две железяки, изрыгающие пламя, и две полоски стали в руках у людей не несли им ничего хорошего, поэтому держались теперь стаей вокруг лодки, окружая ее и следуя за ней.

Вскоре из воды выпрыгнула какая-то новая тварь, похожая на бронированную змею. Пули сталкеров не принесли ей никакого вреда, а между тем змея, напрыгнув на борт с левой стороны, откусила довольно внушительный деревянный кусок. Все трое были ошеломлены. Ворон пробормотал:

- Вы слышали когда-нибудь о змеях, питающихся деревом?

Ему ничего не ответили. Потому что вокруг лодки защелкали пули. Выбивая фонтанчики воды и отбивая щепки от бортов лодки, они принесли и пользу - разогнали всех невиданных существ, пасущихся вокруг сталкеров. Сталкеры пригнулись, лишь дед продолжал неторопливо грести. Черный высунул ствол из-за борта лодки, прицелился, и выстрелил в долговца, не успевшего спрятаться за стеной лодочного сарая. Долговец упал, не подавая признаков жизни (спецпатроны Черного действовали на славу), а остальные преследователи попрятались за стенами. Черный нетерпеливо крикнул деду Ване:

- Да греби же ты быстрей!

Но гость из прошлого продолжал так же меланхолично грести. Его взгляд был отсутствующим, движения все медленней и медленней. Внезапно сразу четыре долговских пули прошили тело деда насквозь. Тот даже не пошевелился, а более того, из его ран не текла кровь! Ворон заорал с носа лодки:

- Это, мать его, зомби! Мочи его!

- Он нам пригодится! Мы сможем укрыться за ним, и пули будут попадать в него! - закричал Черный.

Он, впрочем, ошибался. Во-первых, лодка, лишившаяся всякого усилия для движения, почти остановилась, а остановившись, начала качаться на волнах, при этом поворачиваясь к преследователям боком. А во-вторых, дед Ваня (или как его там на самом деле) ожил и потянулся к Черному, как будто в его теле не было четырех пуль, и питая явно не дружелюбные намерения. Черный, не долго думая, выстрелил в зомби из "Абакана", но зомби лишь приостановился, хотя пуля разнесла ему всю левую половину лица, обрызгав все вокруг мозгом и гнилой кровью. Зомби, тем не менее, пытался скинуть Черного в воду, но Черный был сильнее. Он со всей силы ударил зомби прикладом в грудь. Мертвец отлетел на борт, спиной выбив одно весло из уключины. Весло вместе с уключиной упало в воду. Пара капель крови капнула на воду, и твари оживились. Змея решительно поедала деревянное весло, а "окуни" крутились вокруг тела зомби, свесившегося над водой. Черный вытолкнул его за борт прикладом, крикнув:

- Нате, жрите!

Тварей долго просить не пришлось. Пара мгновений - и от усилий этих чернобыльских пираний тело зомби скрылось под водой. Рыбки явно не брезговали падалью, и теперь, насытившись, уплыли дальше. Сталкеры между тем бросились на дно лодки, так как долговцы, смотревшие до того на схватку с зомби, теперь вышли из укрытий и поливали лодку огнем. Пара пуль прошила корпус лодки ниже ватерлинии, и лодка стала медленно наполняться водой. Черный, высунувшись из-за борта, начал обстреливать долговцев и заметил, что долговцы вытаскивают из лодочного сарая еще одну лодку. Ворон, увидев это, заорал благим матом:

- Уроды, там еще одна лодка!

Он принялся обстреливать двух долговцев, тащивших лодку, и убил одного, но второй успел вытолкнуть лодку на воду, прежде чем пуля Ворона пробила его череп. Седой, не дожидаясь остальных долговцев, прыгнул в лодку, завел мотор, и лодка стала догонять беглецов. Седой не мог тщательно прицелиться из-за качки, поэтому с берега его поддерживали оставшиеся пятеро долговцев. Седой вскинул ствол и прицелился в Черного. Черный, стрелявший по лодке Седого, заметил прицелившийся в него ствол слишком поздно. Пуля вылетела из винтовки и пробила левое плечо Черного. Черный взвыл. Он мгновенно уронил свой "Абакан" и не стал его поднимать. А Седой снова выстрелил, и на этот раз не промахнулся. Пуля вошла Черному прямо в сердце…

Ворон, завидев это, тут же стал обстреливать лодку Седого. Седой не спешил отстреливаться. Он подал знак долговцам на берегу не стрелять и увеличил скорость. Пара пуль Ворона попала в борт лодки, а остальные лишь выбили фонтанчики воды вокруг лодки. Когда Седой поравнялся с лодкой беглецов, он перепрыгнул на нее. Тут же хорошим ударом ноги он выбил автомат Ворона за борт. Ворон не растерялся и вытащил нож. Он сделал выпад, но Седой легко уклонился. Седой между тем говорил:

- Вот я до тебя и добрался. Сука, ты же бросить меня там хотел, если б не долговцы, там бы и остался. Ты гнида, Ворон. И за это я тебя прирежу.

Он выхватил свой нож и бросился на Ворона. Первый бросок Ворон отбил, но от второго на его руке остался длинный порез. Рукав защитного костюма легко был прорезан армейским ножом Седого. Ворон, метя в горло, ударил ножом, но попал в щеку. Хлынула кровь. Седой даже не вздрогнул и бросился в еще одну атаку, но встретил серьезный отпор. Ворон крутил ножом перед его лицом и его движения становились все стремительней. Еще пара выпадов, и Седой бы не успел уклониться. Седой отступил и споткнулся об тело Черного. Упав на свою жертву, Седой выставил вперед руку с ножом, расчитывая, что Ворон бросится на него, чтобы прирезать, и напорется на лезвие грудью. Однако Ворон этот замысел разгадал, и, вместо броска на Седого, ударил по руке ногой и припечатал ее к днищу лодки. Рука Седого выбросила нож, а Ворон наконец бросился на врага. Однако Седой выбросил вперед обе ноги и ударил Ворона в живот. У Ворона перехватило дыхание, хотя удар был смягчен костюмом. Седой поднялся и уже хотел броситься на Ворона, но тут его тело прошила очередь из бесшумного "Абакана", заряженного спецпатронами. Седой упал и перевесился за борт. А в лодке сидел, держа "Абакан", живой и невредимый Черный. Его плечо сочилось кровью, а лицо было бледным, однако он был жив. Черный не дал напарнику времени на раздумья и удивление и крикнул:

- Ложись!

Вовремя. Пули долговцев засвистели вокруг. Беглецы стали им отвечать, но внезапно в голову Черному пришла мысль. Он сказал Ворону, что нужно сделать, тот лишь пожал плечами:

- Поступай, как знаешь. Не думаю, что это может помочь.

Черный не стал говорить лишнего. Он подполз к мотору, дернул за ручку, и мотор абсолютно неожиданно заработал - как будто топливо в нем не кончилось на середине реки. Лодка рванулась слишком резко и вполне могла врезаться на полном ходу в лодку Седого. Черный повернул руль. Лодка повернула вправо и направилась к берегу.

Ошеломленные долговцы не знали, что делать. Добыча быстро удалялась от них, а главарь был мертв. Они перестали стрелять, понимая, что это бессмысленно. Черный между тем слабел. Пуля в плече доставляла ему нестерпимую боль, а аптечка лежала в его рюкзаке, до которого еще надо было дотянуться. Он протянул руку к нему, однако мозг этого не пожелал. Черный потерял сознание…

***

Он проснулся на земле. Вокруг росли деревья, и Черный профессиональным сталкерским чутьем почувствовал прямо в ветвях поваленного дерева справа от него особую здешнюю аномалию - "адскую карусель". Принцип действия у нее такой же, как и у обычной "карусели", вот только крутила эта карусель гораздо быстрее, и, в отличие от младшей сестры, не разрывала жертву на куски, а медленно, слой за слоем, срывала с нее кожу. Такая аномалия была одним из уникумов Чернобыля - однако изредка встречалась и в остальной Зоне. А оставался от нее артефакт "вентилятор" - кусок непонятного камнеподобного вещества, окруженный тремя "лопастями". Он очень смахивал на символ радиации и соответственно излучал довольно много. Зато этот артефакт мог в сочетании с "кровью камня" дать телу заряд бодрости на двое суток. Естественно, артефакт из-за своей редкости был так дорог, что ради обладания им сталкер мог даже убить друга, что среди сталкеров не приветствовалось. На памяти Черного "вентилятор" находил только Ныряльщик - и смог сделать невозможное - сделал Сидоровича своим должником. Торговец купил артефакт у Ныряльщика в кредит - зато благодаря этому артефакт не пошел гулять по Зоне, как это часто случалось у Сидора, а сразу перешел к ученым - Ныряльщик выбил у Сидора обещание, а обещания в Зоне принято выполнять.

Сейчас сталкер все это вспомнил за долю секунды, прежде чем смог определить где находится. Ворона поблизости не было. А еще Черный ощущал, что не может двигаться. Вокруг бушевал последний Выброс - не опасный, так как на этот раз вместо того, чтобы выплескиваться из своего источника в Зону, аномальная энергия возвращалась в источник. Устройство, генерировавшее Зону, почти перестало работать. И теперь могло заработать вновь, если сталкер умрет от болевого шока.

Черный осмотрелся, насколько это было возможно. Река была всего лишь в нескольких метрах от него, а сам он был привязан к дереву, поэтому и не мог двигаться. Черный попытался крикнуть, но из горла вырвался только хрип. В голове пронеслась мысль: "Ворон меня бросил, сам свалил из Зоны, а меня привязал чтоб я не ушел…" Но не успел он додумать эту мысль, как вернулся Ворон. Он держал в руках синюю армейскую аптечку. Первым делом Ворон спросил:

- Как тебе удалось выжить после попадания в сердце?

Черный минут пять пытался ответить, пока у него не получилось выдавить:

- ПДА… В потайном кармане… Вдребезги…

- Ааа, понятно… Я посмотрю.

Ворон расстегнул куртку Черного и вынул из потайного кармана обломки, еще полчаса назад бывшие ПДА. Пуля Седого разнесла ПДА и застряла в укрепленном металлическими пластинами слое куртки Черного. Он же предохранил Черного от обломков ПДА. Ворон вынул пулю из пластин и положил рядом. Затем изучил обломки ПДА и вынул карту памяти. Он положил ее рядом с пулей. Затем сказал Черному:

- Это все хорошо, но тебе надо вынуть пулю из плеча. Иначе ты не дойдешь до Периметра. Не задавай лишних вопросов. Все вопросы после. А теперь я собираюсь вынуть из тебя пулю.

- Как… ты… сможешь?

- Я же сказал, вопросы потом. А сейчас заткнись и слушай. Я вколю тебе обезболивающее из армейской аптечки. Оно не очень сильное, так что ты почувствуешь некоторый дискомфорт. Поэтому зажми эту палку зубами.

Ворон заставил Черного выпить водки, затем вложил ему между зубами палку. После снял сталкерские перчатки и вымыл руки водой из фляги, после чего насухо вытер их и взял шприц из аптечки. Зарядив в него обезболивающее из маленького пузырька, он воткнул шприц рядом с раной Черного. Тепло разлилось вокруг раны, и вскоре Черный перестал чувствовать плечо. Ворон проговорил:

- Ну-с, приступим. Я, конечно, не Болотный Доктор, но тут особого умения и не нужно. - Он взял маленькие хирургические щипцы, и опустил их в рану Черного. Быстро нащупав пулю, он захватил ее щипцами и потянул. Обезболивающее действительно оказалось не особо сильным, и от боли Черный сжал палку зубами так, что, казалось, он сейчас прокусит ее насквозь. А Ворон, сделав вид, что этого не видит, выдернул пулю из плеча и положил ее рядом с предыдущей пулей и картой из ПДА. Затем Ворон быстро зашил рану и забинтовал ее. После этого он освободил Черного от веревки. Черный, выплюнув палку, спросил:

- Кто ты такой? Откуда ты знаешь, как вытаскивать пули?

- Хм. Я ожидал этого вопроса. Пожалуй, я мог бы не вытаскивать пулю из твоего плеча и не раскрывать себя, но тогда пришлось бы тащить тебя на себе до Периметра. Потому что от раны могло начаться заражение крови. А теперь пара слов обо мне. Меня зовут Сергей Воронов. Я родился на другом берегу этой реки тридцать с половиной лет назад. После аварии на ЧАЭС, я с матерью был эвакуирован. Мой отец был пожарным и пропал на ЧАЭС, когда тушил ее. Дед Ваня был нашим соседом, и именно с ним тридцать лет назад пьянствовал отец. То есть, отец не пил почти, а вот Ванек упился до смерти. Мне все это рассказали потом. Его обнаружили на следующее утро, однако похоронить его не было времени. И именно он был сегодня воскрешен Зоной, чтобы помешать нам. Впрочем, это неважно… Прошло двадцать лет. Я учился в медицинском институте на хирурга. А тут как раз Вторая Катастрофа. Ну, никто моего мнения спрашивать не стал. Меня забрали в армию, так как врачей на Периметре не хватало. Я стал военврачом в полку полковника Зимина. Редкостная свинья этот полковник. Ну, короче, прошло шесть лет. Мой взвод отправили в Темную долину. Там в тот момент как раз бузил Меченый в лаборатории Х-18. Меченый нас всех положил, кроме меня. Я был контужен. Он выстрелил из РПГ, который где-то там нашел, и потом принял меня за мертвого. А всех, кто дергался, достреливал контрольным в голову. Потом он всех обобрал, а у меня забрал аптечку и "Форт", который мне по должности положен был. Он направился на Кордон, а я на северо-восток, где, по слухам, квартировал "Долг". Там меня приняли, и лишних вопросов не задавали. С тех пор я неуютно чувствую себя рядом с лабораторией Х-18, как ты, наверно, заметил. Ну а этой зимой я повел новичка в рейд. Из рейда он вернулся убийцей по кличке Седой, а я изгоем. Ну а дальше ты знаешь. Единственное, чего я не хотел делать на "Грех" это ходить в Х-18. Вот, собственно, вся моя история…

Несколько минут Черный сидел задумавшись, а потом сказал:

- Военный, значит… Интересно… И за кого ты был с самого начала?

- Я уже четыре года не военный! - закричал Ворон. - Меня когда Меченый в баре увидел, чуть не убил меня. Военный, кричит, а сам уже пушку мне ко лбу приставил. В результате мы вышли на дуэль, на Арене, и я убил его. Это было уже после того как он побывал на ЧАЭС. Я следовал за ним до самой станции, хотел убить его, но не убил. А когда он в Бар вернулся, я его на дуэль вызвал. И убил его, все по-честному. Мне никто даже предъяву рисовать не стал, потому что все по сталкерскому закону - он вышел на поединок и проиграл. Так что ты, Черный, не устраивай тут, иначе врагами станем навсегда.

- То есть ты не за Хозяина?

- Нет. И очень жалею, что мы его не встретили. Иначе я бы его убил без разговоров. А так… Думаю, нам не следует больше здесь оставаться. Пойдем.

- Думаю, Хозяина мы еще встретим… Он не успокоится. Возможно, Зона еще не кончилась. Пойдем.

Через час они вышли к Периметру. На этом берегу Припяти он состоял всего из одной линии, зато охранялась она тщательней, чем остальные сектора Периметра в других частях Зоны. Здесь несли службу белорусские соединения, и они отличались свирепым нравом и усиленным вооружением. Ведь на Северном Секторе Периметра, где также закрывали Зону белорусы, было еще опасней. Там рукой подать было до ЧАЭС, и там участки молотили "Градами", если только хоть один мутант лез со стороны станции. На Левобережном Секторе напряженность была не такая большая, однако здесь белорусы лютовали едва ли меньше, чем на Севере. Зато никто не пытался проникнуть в Зону здесь…

До времени "Ч" оставалось чуть меньше полутора часов, однако их сталкерам нужно было потратить с пользой, не раздумывая. Первым делом нужно было пролезть через два ряда колючей проволоки, между которыми была минная полоса шириной десять метров. Затем надо было преодолеть цепь блокпостов, между которыми были установлены автоматические пулеметы, реагирующие на движение… После цепи пулеметов находилась линия дотов, на которой также были установлены автоматические пулеметы, а также сидели снайперы. А дальше была чистая территория, не занятая Зоной. Вся ширина этого участка Периметра была максимум пятьсот метров, однако преодолеть их было практически нереально.

Сталкеры остановились за деревьями перед Периметром. Ворон сердито проворчал:

- Так, говоришь, этот твой Ныряльщик все это преодолел?

- Я не знаю, преодолел ли он полосу, но знаю, что у нас есть полтора часа на это. И есть небольшой шанс, что нам это удастся сделать успешно, - ответил Черный. - А для этого нам понадобится мой рюкзак.

Черный снял рюкзак и положил его на землю. Открыв его, он вытащил какой-то рулон бумаги. Он разложил рулон на земле. Это оказалась очень подробная военная карта Левобережного Сектора.

- Твою мать, где ты это надыбал? - изумился Ворон.

- Была у одного белорусского офицера. Ныряльщик купил ее у него и скопировал. Один экземпляр отдал мне. Карта годичной давности, но тут места относительно спокойные, ничего измениться кардинально не могло. - Черный углубился в изучение карты. Он показал на темный квадрат внизу карты и сказал:

- Мы здесь.

Ворон перебил его и спросил:

- Если эти места относительно спокойные, как ты сказал, почему тут так все укреплено?

- Это сейчас тут спокойно. В былые годы, лет этак десять назад, на Левом Берегу находился самый рассадник мутантов, причем мутантов особых. Тут, кстати, все особое, особенно аномалии и артефакты.

- И что потом стало с мутантами?

- Покрошили наверно… Мне то откуда знать? А теперь, пожалуй, подумаем, как нам отсюда выбраться, - и он вновь углубился в чтение карты. - Итак, мы здесь, в небольшом лесомассиве. Если пройти по берегу, мы выйдем к бреши в колючке. Вдоль самого берега проложена тропинка вдоль мин. ну а дальше, если идти по берегу у самой кромки воды, небольшое понижение рельефа, благодаря чему мы можем оказаться в мертвой зоне. Зато дальше цепь дотов подходит к самому краю воды и ее не обойти. Но можно попробовать быстро ворваться там в крайний дот и с боем пересечь его. План плохой и рискованный, однако за неимением лучшего придется довольствоваться этим.

- Почему ты думаешь, что план плохой? Мне кажется, он просто отличный.

- Он был бы отличным, если бы не было заградительной линии на реке, патрулируемой военными на лодках. Они не заметили нашу водную баталию только из-за поворота реки в этом месте. Однако наверняка слышали стрельбу и навострили уши.

- Они могли решить, что это с Кордона, - предложил Ворон неуверенно.

- Слишком близко. Вряд ли. И на Кордон их бы не перебросили, потому что на другой стороне уже другой Сектор, неподконтрольный белорусам, и будь там хоть ядерная война, их это не колышет. Их задача - удерживать Левобережный Сектор, и они со своей задачей справляются. Поэтому… - тут Черный был прерван писком ПДА Ворона. Тот поднес ПДА к глазам, прочитал что-то и усмехнулся:

- Ложная тревога. Семецкий погиб, на Кордоне, от шальной пули. Значит, удача на подходе. Пойдем, Черный.

Они пошли. Выйдя на край берега, они направились к прорехе в заграждении. Хотя это было не назвать прорехой. Просто ряд колючей проволоки подходил не к самой воде, а оставлял свободными сантиметров пятьдесят. И тропинка, свободная от мин, была той же ширины. Черный пошел первым. Он посмотрел направо - Буйки лениво покачивались на реке, зато катера сгрудились на той стороне реки и были пусты. Черный пробормотал:

- Удачно… Видимо там слишком уж жарко, вот они и попросили помочь.

Сталкеры продолжили путь - и вот, минная полоса преодолена. Теперь следовало пройти цепь блокпостов. С самого крайнего блокпоста их было невозможно засечь, но пулемет, больше похожий на футуристического боевого робота, стоял прямо на кромке возвышения, и чтобы не быть подстреленным им, надо было упереться спиной прямо в отвесный берег, тогда идущие внизу оказались бы в мертвой зоне пулемета. Но их все равно заметил бы пулемет, установленный на крайнем доте на последнем редуте обороны. От него было не спрятаться, и Черный, вжав голову в плечи и закрыв глаза, остановился и стал ждать роковых выстрелов… Прошло пять секунд - и не было слышно даже поворота орудия в сторону сталкеров, тем более не было выстрелов. Черный открыл глаза. И увидел - пулемет на крайнем доте, до которого было метров двести, так же равнодушно глядел в сторону Зоны, как и до этого. Более того - с крайнего дота должны уже были их заметить, с учетом того, что они двигались медленно, а сейчас и вовсе остановились. Черный обернулся и посмотрел на Ворона. Тот, похоже, тоже понял, что что-то не так. Он недоуменно глядел на Черного и задал абсолютно глупый вопрос:

- А где все?

- Я не знаю, - ответил Черный, - и сам удивлен. Пулемет выглядит так, как будто его бросили тут тридцать лет назад, и с тех пор вся его электронная начинка отсырела, заржавела и отключилась навсегда. А теперь маленький опыт, - и, прежде чем Ворон ему помешал, выпустил длинную очередь в сторону дотов, предварительно сняв глушитель.

Ответом сталкерам не стали зычные крики белорусов, вперемешку с универсальными словами межнационального общения, по-простонародному называемому "матерщина". Ответом сталкерам стала звонкая тишина… Даже на Кордоне по ту сторону реки все было тихо. Сталкеры забрались наверх и оказались между молчащими пулеметами и перед пустыми дотами.

- Что же произошло? - недоуменно спросил Ворон.

- Они все исчезли. Или ушли. Или растворились в воздухе… Их нет нигде… - проговорил Черный.

Они вошли на территорию крайнего блокпоста, на крыше которого развевался белый флаг с красной полосой поперек. Ворон посмотрел на флаг и заметил:

- Когда я уходил служить в Зону, флаг был не такой. Он был красно-зеленый…

- Верно, - ответил Черный, - но я ушел в Зону гораздо позже тебя, поэтому успел уловить кое-какие события во внешнем мире. Я пошел в Зону три года назад, а за год до того в Белоруссии произошла революция… Не помню, как-то смешно называется… То ли "Малиновая", то ли "Бордовая"… Короче, они вернули этот флаг. Однако в данный момент меня больше интересует, что случилось в этой части Периметра.

- Может, они ушли на подмогу на тот берег?

- Нет, что происходит на другом берегу, их не касается, как я уже говорил. Есть другое объяснение - аномалия.

- Какая, к черту, аномалия?

- Есть в Зоне одна редкая аномалия. Это огромная Сфера. Я ни разу не видел ее, но кто-то говорил, что она поглощает в себя всю биомассу и выводит из строя электронику.

- А это прекрасно объясняет, почему никто ни слова нам не сказал за баталию на реке!

- Да. Однако расслабляться не стоит… Она может вернуться.

Черный накаркал. Они уже повернулись в сторону дотов, когда за ними возник какой-то шум. Сталкеры обернулись и увидели…

Они увидели ту самую Сферу. Она весело дергалась над минной полосой. Мины под ней взрывались, заставляя детонировать те, что не находились под аномалией. Сфера переливалась всеми цветами радуги. Иногда она меняла цвет на розовый, потом становилась черной, как ночь, затем зеленела и пропадала из виду. Потом прозрачность исчезала, и Сфера становилась желтой. Иногда на ней появлялись яркие вспышки, протуберанцы, как на Солнце, и другие явления. Однако все эти факты не интересовали сталкеров. Их интересовало одно - Сфера медленно двигалась в их направлении. А самое плохое было в том, что Сфера привлекала взгляд к себе, подавляя волю. Сталкеры стояли не шевелясь. Казалось, время замедлилось, так как вокруг Сферы все двигалось медленно. Внезапно Ворон сорвался с места и пошел, волоча ноги, как зомби. Черный равнодушно отметил это на каком-то краю сознания, еще не захваченном аномалией. И вдруг… эта часть сознания расширилась, расталкивая остальное, и в мозге Черного заорала мысль, паническая мысль: "Это неправильно! Куда он идет? Аномалия поглотит его!" Часть сознания уверенно завоевывала поле боя, и вот Черный уже бежит за Вороном, бредущим навстречу аномалии, дергает того за рукав и орет:

- Куда прешь, собака? Обратно, обратно иди!!

Ему удалось развернуть напарника лицом к дотам, и Ворон, не видя перед собой Сферы, проснулся. Он понял, что допустил оплошность, и побежал в сторону дотов. Черный поспешил за ним. Они запрыгнули в дот через широкую амбразуру и упали на бетонный пол. Черный, тяжело дыша, поднялся и от души вмазал Ворону:

- Я рисковать ради тебя не намерен! Еще одна такая выходка, и я просто брошу тебя!

Ворон не спорил. Он выглянул в амбразуру, и увидел Сферу. Она уже была на полосе блокпостов. Ворон, с трудом оторвав взгляд от аномалии, крикнул:

- Надо выбираться отсюда!

Аномалия, уже порядочно разросшаяся и увеличившая скорость, двигалась уверенно прямо на них. Черный, поглядев вправо, заметил, что и дальше были такие же Сферы. Он отвернулся и сказал:

- Пойдем. Раз уж она забрала обитателей дотов, нет оснований думать, что она сделает для нас исключение.

Они развернулись и тут поняли, что не знают, как выбраться из дота…

 

Глава 9. СФЕРА

Доты были построены так, что вылезти из них можно было только по небольшой металлической лестнице, ведущей наверх. Ни сзади, ни по сторонам прохода не было. Каждый дот был автономен, и предполагалось, что связи между ними быть не должно. По мнению Черного, такая планировка укреплений была идиотской, однако белорусов он судить не мог. Тем более, что сейчас ему было не до этого.

По лестнице можно было забраться на крышу, однако она была приварена так, что вылезающий наверх смотрел вперед, в сторону Зоны. Черный рассудил, что так было сделано, чтобы вылезающий не был беззащитен перед Зоной, повернувшись к ней спиной, а сразу мог бы отреагировать, случись что. Хотя это было бредово, ведь впереди были другие укрепления, с которых опасность уже бы давно покрошили в капусту. В общем, неважно, чем руководствовались строители и проектировщики, важно, что теперь, вздумай Черный или Ворон вылезти по лестнице, они сразу бы увидели Сферу и поддались бы ее воздействию.

Черный вспомнил какую-то книгу, которую прочитал в юности. Там вроде говорилось о каких-то стрелках, или как их там, которые приехали в какой-то город. С ними там произошли различные приключения, однако Черный вспомнил ту книгу не из-за приключений. Рядом с городом в книге было какое-то непонятное образование, которое называли Червоточиной. И воздействие этой Червоточины было похоже на воздействие Сферы. Она не была похожа на Червоточину внешним видом, но эффект был один - если долго смотреть на нее, она начнет тебя манить к себе, и какой-то голос в твоей голове настойчиво зовет тебя к ней, обещая тебе райское блаженство. Сфера не звала сталкеров человеческим голосом, и не дребезжала, да и не сидела все время на одном месте, а появлялась внезапно, и столь же внезапно исчезала. Однако в данном случае ожидать, что Сфера отпустит их, было бы слишком наивно. Черный не питал особых иллюзий насчет райского блаженства и перехода в другие миры, зато вспомнил одну фразу из той книги. Тут же перефразировал ее и сказал:

- Зона сдвинулась с места, Ворон.

- Это и так понятно, - отозвался Ворон.

- Надо, однако, как-то выбираться отсюда.

- Надо, но только как?

- Я думаю, что знаю. Уверен, Сферы сюда пригнал Хозяин, верно?

- Ну, допустим.

- И, если заново включить Устройство, они исчезнут, а Зона вновь встанет на место?

- Да, но… Устройство ведь можно включить только одним способом… - протянул Ворон нерешительно.

- Именно им-то я и собираюсь воспользоваться.

- Идиот?! Самоубийство решил устроить?!

- Ну зачем самоубийство? - Черный был спокоен, как никогда. - Ты сам это сделаешь.

- Я? Да никогда! Мы через столько всего прошли! Ни за что, ты меня не заставишь! - Ворон, наоборот, бушевал, как море в шторм.

- Заткнись и слушай, что я тебе расскажу. Зона построена так: за всем следит Хозяин, и у него два Устройства. Одно у него в убежище, другое несет в себе кто-то из населяющих Зону существ. Лучше, если человек, сталкер, так как положение мутанта в Зоне нестабильно. Хотя любое существо, несущее в себе Устройство, становится более осторожным. Но в Зоне, как известно, осторожность не всегда приносит свои плоды. Так вот, если несущий Устройство сталкер кем-то убивается, Устройство автоматически переходит к убийце. Уж не спрашивай, как, сам не понимаю. Зоне дается полтора суток на убийство убийцы, как ни бредово это звучит. Если Носителя убивают, Зона прекращает процесс замедления своей активности, и вновь живет собственной жизнью. А убитый носитель просыпается где-нибудь на Кордоне, не помня, кто он такой. Одного такого ты знаешь. Стрелок. Или Меченый, уж как угодно. Никто не мог вспомнить, кто он такой. Если кто-то и мог, он делал вид, что не узнает Меченого. Короче, ты понял. Ты убиваешь меня, Зона возвращается к своему нормальному состоянию, а я просыпаюсь, не зная, где я, кто я, и как туда попал. Потом ты найдешь меня, будешь искать тщательно, но найдешь, несмотря ни на что. Я хочу сказать, что у каждого просыпающегося есть некая Константа, постоянная, которая свяжет его прошлую жизнь и нынешнюю, благодаря которой он Вспомнит. Ты расскажешь мне о моем прошлом, покажешь Константу, я Вспомню, и мы пойдем искать Хозяина, чтобы завершить дело до конца. И мы уничтожим его Устройство, так как, не уничтожив его, невозможно уничтожить Зону. Ты понимаешь ход моих мыслей?

- Значит, ты знал… Знал с самого начала, что наш побег бессмыслен. И водил меня за нос, убеждая рисковать жизнью вместе с тобой… Откуда ты узнал про второе Устройство? Тростник рассказал тебе?

- Да.

- Тогда почему "Грех" уходит из Зоны?

- А кто сказал, что "Грех" уходит из Зоны? Это был просто отвлекающий маневр. Они, я уверен, уже возвращаются…

Ворон помолчал. Потом сказал:

- Думаешь, раз рассказал мне правду, я соглашусь тебя убить?

- А я не всю правду рассказал. Тебе, думаю, будет интересно узнать расположение всех моих схронов, а также мой метод поиска артефактов в городе, что находится на том берегу реки…

- Мне это не нужно.

- Подумай. Хорошо подумай. Ты может быть и разберешься в начинке моего ПДА (карта от него ведь у тебя останется?), но ни за что не расшифруешь мой шифр и не узнаешь моего метода. Лучше узнать все из первых уст, пока я еще добрый… И живой.

- Я не собираюсь тебя убивать! Понятно?! Не собираюсь!

- Жаль. Видимо, придется самому пустить пулю в лоб. Жаль… Мне всегда говорили - самоубийство грех.

- Но ведь может же быть какой-то другой выход отсюда!

- НЕТ никакого другого выхода! А если и есть - какой смысл? Хозяин подождет немного и активирует свое Устройство, и тогда будет новая катастрофа, сильнее первых двух, вместе взятых… И тогда неизвестно, что хуже.

- Ты точно уверен, что это необходимо? Уверен, что хочешь всю оставшуюся жизнь прожить марионеткой в руках Хозяина?

- Я не хочу. Но придется, и мы ничего не можем здесь поделать. Ты собираешься уже меня убивать, или нет?

Ворон колебался. С одной стороны, Черный обманул его, и его нужно было убить. С другой, он все же был его другом. Ворон молчал. Нужны ли были здесь какие-то слова? Ворон посмотрел налево. Сферу уже не было видно в узкую амбразуру. Она была уже так рядом, что решение надо было принимать быстро.

Ворон с трудом повернулся к Черному и сказал:

- Ладно. Уговорил. Если найду тебя в следующей жизни, можешь смело за себя отомстить.

- Зачем? Нам же снова предстоят великие дела…

- Последняя просьба?

- Только не надо вести себя так, как будто ты палач, а я жертва. Моя просьба - стреляй не в голову, а в сердце.

- Хорошо, - ответил Ворон. Он поднял пистолет, прицелился, и выстрелил…

Тело Черного опрокинулось в угол дота и затихло. Ворон опустил дымящийся пистолет и сказал:

- Я не хотел этого. Он сам попросил.

Ворон посидел еще немного рядом с телом друга, затем поднялся и выглянул в амбразуру. Сферы начинали пропадать. Разноцветный шар бледнел, терял свою визуальную плотность, и, наконец, растаял. Ворон посмотрел дальше, и с удовлетворением заметил небольшую аномалию в кроне дерева. Обыкновенную аномалию Зоны. "Карусель" напоминала о той Зоне, которую он едва не покинул. И тут…

Небо потемнело, послышались удары, как будто кто-то огромный долбил по земле гигантским отбойным молотком. Ворон прожил в Зоне и рядом с ней достаточно, чтобы распознать признаки Выброса. Такого же обыкновенного, как и та аномалия на дереве. Зона собиралась вновь обновиться, на сей раз кардинально.

Небо из черного стало красным, и откуда-то из центра Зоны к окраинам полетел огромнейший вихрь электрических молний. Толчки продолжались, однако по сравнению с гулом вихря они казались слабыми. Ворон вжался во внешнюю стенку дота, и поспешил поскорее закрыть люк на крышу. Такого Выброса он еще не видел. Оно и понятно. Еще никогда Зона не стояла так близко к краю могилы, как в эти дни. И вот, избавленная от гибели в последний момент, она возвращала себе свои владения.

…Прошло два часа, и Выброс постепенно закончился. Зону окутала тишина. Так тихо здесь не было со времен Второй катастрофы. Небо заволокло серыми тучами, и пошел дождь. На первый взгляд, самый обыкновенный дождь, какие в Зоне льют каждый день. Ворон почувствовал себя очень хорошо, так, словно не Зона обновилась, а он сам. И тогда Ворон понял - его предназначение теперь - найти нового Черного, который появится где-то на окраине. Найти, хоть он и будет выглядеть совсем иначе…

Ворон подполз к телу Черного. Вытащил из-под него рюкзак, и открыл его. Выбросив несколько ненужных вещей, он наткнулся на несколько коробок со спецпатронами, которые использовал Черный, запасной ПБС для "Абакана", пистолет "Беретта", с несколькими обоймами к нему. Ворон сложил это добро в свой рюкзак и продолжил рыться в рюкзаке Черного. Две армейские аптечки, пара консервов и коробка с антирадом и одноразовыми шприцами для них тоже отправились в рюкзак Ворона. Затем наступил черед боковых карманов. Там Ворон обнаружил блокнот и ручку. Блокнот был весь исписан рукой Черного. Ворон просмотрел несколько страниц и решил оставить. Ручка ему была не нужна, и он оставил ее на полу. Из другого бокового кармана Ворон выудил только листок бумаги, сложенный вдвое. Ворон развернул его и прочитал:

"Черный, мне больше нельзя оставаться в Зоне. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Так случилось, что у меня появились проблемы с некоторыми людьми, которые теперь желают одного - моей смерти и моего хабара. Я заберу с собой всю свою снарягу, но кое-что оставлю тебе. Ты в любой момент найдешь это в "Доме на острове". Надеюсь, это тебе поможет.

Теперь о твоей цели. Кое-что я разузнал, и результаты моих изысканий ты также найдешь на острове. Причем лучше будет, если ты потом все уничтожишь, а не будешь таскать с собой по Зоне. Если тебя убьют, и это попадет в чужие руки… Об этом даже лучше не думать.

Прощай, мой ученик и друг. Легкого тебе хабара и удачи в твоих поисках. Надеюсь, ты найдешь. Потому что таким, как ты, нечего здесь, в Зоне, делать. Надеюсь, ты понял, почему. Еще раз, удачи. И надеюсь, мы еще встретимся на Большой Земле. Н."

Черный открывался с новой стороны, и теперь было понятно, почему он скрытничал. Он искал в Зоне что-то, что не должно было быть в чужих руках. И тот Н., несомненно, Ныряльщик, что-то об этом узнал. Потому и сбежал из Зоны, оставив прощальную записку. А заодно попросил пошарить в каком-то "Доме на острове". Это еще что?

Ворону, однако, сейчас было не до этого. Он положил записку в карман, и принялся шарить в карманах Черного. Из потайного кармана на левой стороне груди он выудил несколько осколков ПДА, флеш-карту от него и фотографию. На фотографии был изображен парень лет пятнадцати, в котором угадывался Черный, и какая-то девушка, года на два старше Черного. Она была красива, и Ворон даже позавидовал Черному. А на обороте было написано три слова: "…я буду ждать". Надпись выглядела странно, как будто обрубленная, но Ворону сейчас было не до этого. Фотография сверху была прострелена насквозь, и на ней была свежая кровь, еще не свернувшаяся…

Ворон забрал оружие Черного, снял с него куртку и положил ее в рюкзак. Затем выбросил часть своего снаряжения, которое ему теперь только мешало, одел рюкзак и выбрался из дота. Пора было уходить в Зону на поиски…

 

Глава 1. ПОРУЧЕНИЕ

"…было трудно сделать. Я не надеялся тут же найти его. И, надо сказать, оказался прав. Потому что на Поиск мне понадобился почти год.

Год, с тех пор, как я оставил его остывшее тело в пустом доте на Левобережном Секторе Периметра. Первое время я остро чувствовал свое одиночество. Не уходил с Кордона, хотя там все знали, кто я. Они смотрели на меня, как на предателя. Я даже был удивлен, что меня не пристрелили, как бездомную собаку…

Я кантовался в деревне Сидора. Заплатил ему за сухой погреб в полуразрушенной избе и зажил там. Я загнал Сидору уникальную куртку Черного всего за полторы штуки, и почти все время в течение первого месяца пропивал их в баре "Кордон". Почему удалось пропить всего полторы штуки за целый месяц? Возможно, потому что водяра в том баре дешевая. А возможно…

Я напивался с первых двух стаканов, с неохотой поданных мне барменом Володькой, редкостным болваном. После чего садился за мой любимый стол в углу и молчаливо уставлялся в одну точку. Не удивлюсь, если мне скажут, что в такие моменты я бормотал себе что-то под нос, как те живые мертвецы на Янтаре. В-общем, сидел я в углу до двенадцати ночи, после чего в бар заваливался Сидор и повелевал Володьке довести меня до дома…

Так продолжалось бы и дальше, если бы к концу моего первого месяца на Кордоне не закончились деньги, полученные мной за куртку Черного. Я немного побузил тогда в баре, но потом остепенился и попросил у всех прощения. Это, к сожалению, не помогло. Вечером того дня я был жестоко избит четырьмя бывалыми одиночками на заднем дворике бара. Придя потом в свой погреб (а это было, как вы, наверное, понимаете, сложно, в моем-то состоянии), я обнаружил свои вещи распотрошенными и перетряхнутыми. Взято ничего не было (странно!), однако вскоре оказалось, что я ошибся.

Весь тот месяц я и не помнил про два документа, взятые мной у Черного. Все-таки Зона иногда проделывает с памятью странные вещи, верно? Я, надо сказать, вообще с трудом помнил, что мне надо куда-то идти и кого-то искать. Но примерно через две недели после избиения я все же обнаружил пропажу: пропала простреленная фотография, залитая кровью, и записка от Ныряльщика.

Тут же мне вспомнился и "дом на острове". Я решил во что бы то ни стало найти его и обследовать. Вдруг Черный не успел там побывать? Была, однако, проблема: я не знал места в Зоне, где бы нашелся остров. Судя по старым картам Зоны, составленным еще до Первой катастрофы, много островов было на Припяти, около Чернобыля. Однако постоянные дожди Зоны, да еще и позапрошлогодний взрыв отморозками из "Греха" узкой полосы между рекой и прудом-охладителем заставили реку выйти из берегов и затопить большинство островов неподалеку от Чернобыля и места впадения Припяти в Киевское водохранилище. Поэтому вариант с рекой исключался. К тому же там еще и военные патрулируют.

Но если не на Припяти, то где?! Я с трудом выпросил у Сидоровича карту приграничья Зоны в ее нынешнем состоянии. Я излазил в своем погребе с лупой всю карту в поисках достаточно широкого озера с маленькой точкой острова посередине. Однако мои поиски успехом не увенчались.

А в Зоне тем временем начиналось лето, поэтому мы чаще видели чистое небо над головой и яркое солнце. Однако началось лето с неприятного события - умер Сидорович. То есть, это всей Зоне было объявлено, что он умер от старости, но мы-то знали, в чем дело. А дело в том, что на Кордоне в те дни часто видели наемника Гороха, который заходил и к Сидору. Потом он ушел, а Сидор через полдня умер. Не Горох ли это подсунул ему что-нибудь несъедобное? Н-да…

Да и глаза у Волка бегали больше, чем обычно (а как говорил товарищ Сталин - глаза бегают, значит на душе нечисто). Он тут же занял бункер Сидора и начал командовать, мотивируя тем, что "Сидор ему завещал". Сидора, по его приказу, не закопали в землю, чтобы тварей не привлекать, а бросили в "жарку" вместо крематория. Настоящая сталкерская смерть, то есть, я хотел сказать, похороны. Хотя Сидор, надо сказать, и сталкером-то никогда не был, а из бункера выходил очень редко.

Лето выдалось богатым на встречи со старыми знакомыми и на новые знакомства. В середине июня приходили на пару дней свободовцы, Табак и Снайпер. Первый был так прозван, потому что не курил (странная логика, однако!), а второй - потому что не расставался с СВД и много времени проводил на вышке, охраняя базу "Свободы". Они, как оказалось, были хорошими друзьями Черного, и за моим угловым столиком мы втроем его немного повспоминали. Потом Снайпер стал крайне нелестно отзываться о Мастере, новом лидере "Свободы", причем я так и не понял, почему. На следующий день они ушли. Я вновь остался один, но ненадолго. Вскоре в деревне появился некий Паркет, который, подсев к моему столу, нервно оглядываясь, вытащил из кармана фото какой-то девушки и какого-то мужика. Мужик оказался отцом девушки, и фамилия его была Стрелков. Паркет спросил меня, не видал ли я их, я ответил, что в Зоне знал только одного мужика, у которого дочь тоже в Зоне - главаря "Долга", но то был явно не он. На том и расстались… Слышал я, кстати, не так давно, что Паркет этот подался в "Монолит". Ну что же, каждый сам выбирает свой путь.

Лето тянулось и тянулось, знакомые приходили и здоровались, незнакомые приходили и знакомились, а я так и сидел на Кордоне и палец и палец не ударил, чтобы найти Черного… ну или как там его теперь… Довольно часто брал плевую работенку у Волка, а он довольно прилично за нее приплачивал (заказ заказом, но все быстро ощутили и оценили разницу между ним и Сидором в этом плане). В-общем, до конца августа я так и сидел на Кордоне, ничего не делая…

…В начале сентября, когда лето уже агонизировало и уступало дорогу сырой и промозглой осени, в нашей скромной компании появился Тростник. Выглядел он, прямо скажем, не очень. Рука забинтована, правый глаз налит кровью и дергается, на левом виске был довольно хорошо заметный след от пули, прошедшей по касательной. Но главное - куда-то делись очки, придававшие ему такой интеллигентный и спокойный вид. Он подошел (прихромал) к моему столу, уселся напротив меня и, не здороваясь, произнес почти шепотом:

- Они окончательно съехали…

- Кто? - спросил я недоуменно.

-…дальше уже и ехать некуда… - продолжал он, даже не услышав моего вопроса. Впрочем, я и так уже понял, что он о своих бывших соратниках.

Я заткнулся и позволил ему выговориться. Оказалось, когда "Грех" якобы уходил из Зоны, на их базе в Темной долине осталась довольно внушительная часть группировки. Когда основные силы вернулись обратно, отщепенцы попросту не пустили их на базу. "Отказников" возглавил некий Коготь - когда-то он командовал всеми расчетами на стенах базы, так как базу раньше атаковали всевозможные группировки: от "долговцев" до приснопамятных "стервятников". Сейчас же Коготь возглавил отщепенцев и прямо во время штурма объявил – «отказники» - де и есть настоящий "Грех", а "основники" - изменники веры, собравшиеся сбежать из Зоны, и сбежавшие бы, если бы Катаклизм вовремя не остановился. Тростник и его люди, наоборот, объявили Когтя со сторонниками предателями, трусами, которым совсем башню снесло во время Катаклизма. Весь май и все лето в Темной долине велись вялые перестрелки "отказников" с "основниками". Силы были примерно равны, и кардинального успеха ни одна из сторон не добилась. А в августе…

…В августе произошло неожиданное событие для всех, и для "основников", и для остальных группировок, с тревогой наблюдавших за событиями в Темной долине, ведь этот район был заветным куском для всей Зоны… "Отказники" заключили союз с "Монолитом". Монолитовцы прорвали Барьер на Милитари, прошли всю территорию Армейских складов, оказавшись в Темной долине. Монолитовцы заняли базу "Греха" с севера и предприняли успешную минометную атаку "основников".

В тот день "основники" были уничтожены. Многочисленных раненых и изувеченных добивали. Те, кто остался цел, сдавались "отказникам" и клялись служить им вечно. Те же, кто не соглашался сдаться, подвергались изуверским пыткам, и затем их убивали. Теперь "отказники" объявили, что они и есть истинный "Грех", и в сопровождении монолитовцев выбили с Милитари остатки свободовцев, после чего заняли заброшенную военную базу где-то в глубине Милитари.

Тростнику повезло. Относительно, конечно, но повезло. Весь израненный, он еле добрался до Кордона. И теперь сидел передо мной и молчал.

- Что делать? - вопросил он.

- Не знаю, - нагло ухмыльнулся я. - Я к твоим бывшим соратникам уже давно не отношусь.

- Я в курсе, ты теперь ненавидишь "Грех", как до этого возненавидел "Долг". Я всего лишь прошу совета, - пробормотал Тростник. - Коготь хочет найти меня и убить. Я думаю, среди вас есть крыса, которая уже шепнула ему, что здесь, на Кордоне. Поэтому я и прошу совета.

Он замолчал. Я заметил, что все посетители бара явно прислушивались к нашему разговору. Они, безусловно, знали, кто он такой, как знали и то, что опасности он не представляет.

Несколько минут в баре стояла тишина. Затем весь бар одновременно взорвался голосами. Я поднялся со своего места и практически без замаха метнул свой боевой нож, доставшийся мне как-то трофей. Я забрал его у одного мертвого американского морпеха на Юго-западном секторе. Так вот, я метнул нож, почему-то целя в Володьку. Тот взвизгнул и нырнул под стойку, что впрочем было ни к чему. Нож воткнулся в барную стойку, пробив пятисантиметровую доску насквозь с красноречивым звуком, достаточно громким, чтобы все замолчали.

- Тихо все! - закричал я, подойдя к стойке и выдернув из нее нож. - А теперь говорите, но по одному и по очереди.

Я сел на место, перед испуганным Тростником. Пара мгновений шепота, затем из толпы вышел Гвоздь, сталкер-ветеран, всегда таскающийся по Зоне с братом по прозвищу Циркуль. Гвоздь оглядел присутствующих и заговорил:

- Первым делом, надо оказать Тростнику медицинскую помощь - глядите, он весь изранен. Второе - немедленно сообщить Волку. И где его носит, раздери его псевдопес?

- На Болото уехал, - донесся голос молодого сталкера Спирита. Его так прозвали из-за того, что в дозонной жизни он проводил спиритические сеансы. - Сталкеры из "ЧН" хотят загнать ему какое-то новое оружие, чрезвычайно мощное. Им оно не нужно, Болота свои от ренегатов они давно очистили, но нам оно пригодится для борьбы с военными. Ну и с "Грехом", если что, - Спирит умолк.

- Ясно, - проговорил Гвоздь. - Он велел мне остаться за него, и поэтому…

- Ой, не ври, Гвоздь, не ври, - крикнул я, поигрывая ножом. - Как он мог оставить тебя за главного, а ты даже не знаешь, где он? Да и он всегда нам сообщает, когда уходит куда-нибудь, и всегда говорит, кто за главного остается.

…Ситуация грозила выйти из-под контроля, потому что Гвоздь кипел, недовольный тем, что его раскусили. Однако в этот момент послышался звук шагов у входа, все расступились, и мы увидели Волка. Он поприветствовал всех кивком головы, подошел ко мне и спросил вполголоса:

- Что произошло?

Я вкратце рассказал ему историю Тростника, а также о том, что произошло в баре. Он внимательно выслушал, затем объявил всем:

- Тростнику мы поможем! Мы вылечим его, потом он временно поживет в погребе у Ворона! Скорее всего, Коготь уже знает, что Тростник здесь, поэтому мы должны быть готовы встретить отряд "Греха", который он, скорее всего, пришлет сюда. Оружие от "Чистого неба" должны скоро привезти, но ЧН-овцы просят, чтобы кто-то из наших был в сопровождении. На Болота отправятся Ворон, Циркуль и Спирит, отправятся уже завтра.

С этими словами он повернулся и вышел из бара.

***

Тростнику оказали помощь, и он уже обустраивался в моем подвале. Он вновь надел очки - оказалось, что они просто лежали у него в кармане все это время. Тростник сидел на койке в углу и молчал. Я сидел на своей койке, которую занимал до этого и наконец не выдержал:

- Ну? Что скажешь?

- О чем говорить? - отозвался Тростник. Об этом подвале, который ты обустроил? Или, может, о предстоящем походе на Болота? - он вскочил и бросился ко мне. Схватив меня за рукав, он выпалил:

- Ты не ищешь Черного.

Это не был вопрос. Тростник просто констатировал факт. Я хотел было что-то сказать в свое оправдание, но он перебил меня:

- Ты обещал вернуться за ним! А теперь, вместо того, чтобы прикладывать все силы на поиски, ты сидишь здесь, заплываешь жирком, и гордишься своим обустроенным подвалом! Ты лжец, Ворон! Ты - предатель!

Я молчал, не зная, что сказать. Тростник же продолжал:

- В конце концов, мне пришлось самому взяться за дело. Пока четверо "грешников" избивали тебя, еще двое копались в твоих вещах! - он выудил из кармана два листка: пробитый пулей и окровавленный фотоснимок и записку. - Мне уже не нужно. Я некоторое время думал, и понял, что это его Константа. Постоянная, которая поможет ему Вспомнить. Как и "Дом на острове". Искал ли ты этот дом?

- Да. Но не обнаружил.

- Правильно. И не обнаружил. Потому что лицезрение разлившейся Припяти на карте тебя удовлетворило! Ты не знаешь, где дом. Ты не знаешь, где Черный. Ты ничего не знаешь…

Тростник умолк. Он лег на свою койку и отвернулся к стене. Минуты две я смотрел на его спину, затем сказал:

- Завтра я отправляюсь на Болота. Оттуда и начнем.

Еще минуту Тростник притворялся, что не слышит меня, но не выдержал и повернулся ко мне лицом:

- Похвальное решение. На Болотах его можно обнаружить. Главное - искать тщательно. А теперь надо спать. Утром…"

 

Глава 2. ВЫХОД

"…меня разбудили двое сталкеров-новичков, что охраняют бункер Си… тьфу ты, Волка. Один новичок осторожно тряс меня за плечо, второй стоял у лестницы наверх и нерешительно мялся. Тростника на соседней койке не было.

Я, вскочив, оттолкнул салагу, трясшего меня за плечо, и спросил:

- Время?!

Тот, что нерешительно мялся у лестницы, вытащил дрожащей рукой дешевый ПДА и сказал:

- Пять тридцать восемь…

Я собрал снарягу в рекордный срок, оттолкнул сопляков и выскочил наверх. Яркий солнечный свет на мгновение ослепил меня, но я не обратил внимания на это, и повернул направо, в сторону бара. У входа меня поприветствовали Циркуль и Спирит.

- Опаздываешь, Ворон, - сказал Циркуль, довольно ухмыляясь.

- Заткнись-ка, Циркуль, - ответил я, - ты без своего тупоголового братца и шагу в Зоне сделать не сможешь.

Спирит молчал и нервно курил. Я отобрал у него сигарету и вдавил в землю.

- За что? – завопил Спирит.

- Во-первых, я главный, и этого, - я указал на сигарету, - не терплю. Во-вторых, запах может привлечь мутантов, а нам это не нужно, верно?

Спирит проворчал что-то и полез в карман за другой сигаретой. Я вырвал ее у него из руки, затем выдернул из его кармана и пачку. Бросив сигареты в костер, я сказал:

- Бросай курить, дольше проживешь. Теперь идите в бар и по 50 граммов выпейте, для храбрости.

- Мы не хотим, - сказал Циркуль.

- А мне плевать! Я сказал – выпить, значит, надо выпить! Я к Волку, скоро вернусь и пойдем.

Оба нехотя повернулись и зашли в бар. Я обернулся и посмотрел на небо. Сколько не провел в Зоне, а все гляжу по утрам на небо. Все время смотрю. Что-то притягивает меня в нем. Возможно, непохожесть на небо в других частях мира. Свинцовые облака, что носились по небу, изредка открывая кроваво-красное солнце. Может, отсутствие в небе следов от самолетов и дыма заводов, которые я привык видеть там, на Большой земле… Может, желтеющие листья, которые носились в воздухе под действием ветра, закручиваясь в воздушных "каруселях" и поджариваясь в "жарках". Не знаю. Однако все время любуюсь небом перед выходом в Зону. Вдруг это приносит мне удачу? Вдруг я не вернусь из рейда, если не посмотрю на небо перед выходом?

Вокруг стояла тишина… Опытные сталкеры ушли вместе с отмычками еще на рассвете. Вернувшиеся из рейдов отсыпались. Завсегдатаи бара уже подтягивались к нему, здороваясь со мной. А больше в деревне никого не было. Не было слышно ни пьяных голосов, ни хлопанья аномалий, ни визга кабанов-мутантов… Зона еще не проснулась. Зона притихла. Зона ждала чего-то…

Я прошел через всю улицу и вышел к бункеру, уже открывшему свои двери. Спустившись вниз, увидел Волка, сидящего за столом перед ноутбуком. На этом месте все уже давно привыкли видеть Сидоровича, но теперь его не было, и ничья толстая туша не закрывала внутреннее убранство бункера. Худощавой фигуры Волка едва хватало, чтобы скрыть спинку массивного кресла…

Увидев меня, Волк встал, протянул руку и поздоровался. Я пожал ему руку, и он впустил меня за стойку. Мы прошли в дверь и оказались в комнате, служившей Волку кабинетом. Мы сели за стол, и Волк спросил:

- Как дела, Ворон? Что снилось ночью? Как самочувствие?

- С каких это пор тебя интересует мое самочувствие, и что мне снилось?

- Просто пытаюсь отвлечься, - ответил Волк.

- Что-то произошло?

- Да… Фаната нашли… Мертвый, как тот дедок, которого вы повстречали в Чернобыле…

Я вздрогнул. Не помню, чтобы рассказывал кому-нибудь про того зомби в Чернобыле. Но не подал виду, что удивлен, и попросил:

- Продолжай. Что там с Фанатом?

Волк помолчал. Вздохнув, он сказал:

- Сегодня группа Макса нашла его и его "отмычек" на границе Свалки. "Отмычек" было трое, и все трое с пулями в голове. А рядом Фанат – лежит лицом вниз, а в шее глубоко засело вот это, - Волк достал из ящика стола какой-то металлический предмет и передал его мне. Я повертел его в руках – это оказалась стальная четырехконечная звездочка, шириной примерно сантиметров шесть. Я спросил:

- Сюрикен?

Волк усмехнулся:

- А ты, я вижу, знаешь в этом толк. Кто мог такое использовать?

- Наемники, и только они, - ответил я. – А точнее, вполне известный тебе Горох…

- С чего ты взял, что мне он известен?

- Надеюсь, ты не будешь врать мне, что не знаешь ничего о смерти Сидоровича? Ты очень хотел занять его место, вот и заказал его Гороху, разве не так?

- Ворон, ты ведешь себя, как следак. А в Зоне нет ментов, ты же знаешь. Это Зона, тут другие законы. Здесь слишком большая конкуренция, и слабаки тут вымирают. Хочешь выжить, плюй на правила и устанавливай свои! Только так можно здесь добиться уважения!

- Ну хорошо. Фаната тоже ты заказал?

- Нет! Он же мой друг, мы вместе в Зону пришли, вместе находили артефакты, вместе зарабатывали авторитет. Ты за кого меня принимаешь?

- Я – ни за кого. Я знаю, кто ты. Ты – ничтожная крыса, которой все мало, которой подавай еще! Убили Сидора, заняли его место – мало, давайте еще и Фаната завалим! И кто у тебя следующий на очереди? Я? Тростник? Кстати, где он?

- Ушел за железку, посмотреть чего-то. Сказал, не успеет вернуться до вашего ухода, поэтому передал тебе вот это, - Волк вытащил из кармана синюю флешку и отдал мне.

- Не позволишь ли занять твой ноутбук на некоторое время? – спросил я, издеваясь.

- Пожалуйста, - произнес Волк угасшим голосом.

Я вышел к стойке, сел за ноутбук, вставил флешку и попытался открыть. Однако, вместо списка файлов, содержащихся на флешке, на экран выскочило окно с надписью: "Ответьте на вопрос:". Вопрос был таким: "Что "долговец" "грешнику" сказал?" Я подумал. Вопрос, конечно, был в духе Тростника – великого параноика, но, однако, предполагал, что я должен знать ответ. Ответ должен был как-то относиться к моему пребыванию в "Грехе", поэтому я стал шариться в памяти в поисках возможного варианта. И тут вспомнил – не очень-то остроумная шутка кого-то из высшего состава "Греха" насчет переговоров с "Долгом". Этот кто-то был противником договора, мотивируя его тем, что "Долг" договариваться не станет, и сказал однажды на совещании: "Они нам скажут, мол, идите-ка вы отстреливать для нас мутантов из Темной Долины, а потом, быть может, договоримся". Я вспомнил точную формулировку и ввел: "Идите отстреливать вместо нас мутантов из Темной долины, а мы подумаем пока, а потом договоримся". Пароль был принят, и мне открылся список файлов. Их было всего два.

Первый файл - "Прочитай сначала". Я открыл, и на экране появились какие-то закорючки. Я вспомнил - шифр "Греха", поэтому оглянулся и посмотрел, не видел ли Волк, чем я занимаюсь. Волк был в комнате, и меня видел только со спины. Я достал из кармана бумажку с ключом к шифру. Однако после небольшого повторения шифр вспомнился и я, убрав бумажку, стал читать:

"Ворон! Это Тростник. Я ушел на Болота и на Кордон больше не вернусь. Советую тебе последовать моему примеру. Волк собирается тебя пришить, и меня в том числе. Что-то ему известно о вашей апрельской прогулке с Черным. И он, похоже, собирается найти его первым. И убить, невзирая на то, что его самого убьют потом. А может, он просто не знает… В любом случае, ты у него на пути, и убрать он тебя обязательно попробует. Кордон он приберет к рукам, только если избавится от тебя. Ты известен в Приграничье, ты пользуешься авторитетом среди бродяг. И у Волка авторитета тоже много, однако бродяги пожелали бы иметь тебя в лидерах, чем его. Он знает об этом, поэтому собирается устроить нападение. По его плану, живым ты с Болот не выберешься. Тебе действительно не стоит возвращаться, однако в живых ты должен остаться. Отправь в обратный путь только Спирита с Циркулем, они должны справиться. Наври им чего-нибудь. Типа, у тебя неотложное дело появилось. Это все. Прочитай второй файл. Будь осторожен. Тростник".

Содержание первого файла не удивило меня. Тростник все точно и лаконично описал, в своем фирменном стиле. А пока я открыл второй файл. Он назывался "О цели". И в нем было написано:

"Ворон! Надеюсь, теперь ты настроен серьезно, и Черного искать будешь. Забери все свои вещи из погреба и уходи на Болота. На Болотах, говорят, объявился один новый тип. Зовут - Бешеный. Появился примерно с месяц назад. Видеть его я не видел, но говорят, на Болотах он частый гость. Внешность у него стереотипная - обычный сталкер, таких много. Говорят, на Болотах откопал где-то ВСС и теперь считается одним из самых крутых новичков. То есть, не в смысле, что снаряжение супер, есть оно и получше у иных. А в том смысле, что везет ему страшно и так просто к нему не подступиться. Бешеным его прозвали из-за характера. Такого злого сталкера давно никто не встречал. Он нелюдим, в барах не засиживается. Интриг не плетет, в "Чистом небе" влияния не имеет. Уважают его, естественно, но не до фанатизма. Узнаешь Черного? Будь уверен, это он и есть. Найди его обязательно, завоюй его доверие. А потом покажи ему флеш-карту из его ПДА, фотографию, записку и блокнот, расскажи о том, что вы делали в апреле, и о "Доме на острове". И он Вспомнит, я гарантирую. Удачи тебе. Тростник".

Собственно, получалось, что Тростник все сделал за меня, а мне оставалось только найти Бешеного? И это, по его словам, было не так-то легко. Я оглянулся и увидел, что Волк смотрит на меня с подозрением. Так и оказалось:

- Что ты задумал? - спросил он.

- Я - ничего, - ответил я. - Просто послание от Тростника меняет дело. Я отправлю Циркуля со Спиритом обратно, а сам на некоторое время задержусь на Болотах.

- Что тебе там понадобилось? Уговорить "ЧН-овцев" пойти с войной на Кордон? Или что-то еще?

- Что-то еще, - ответил я, выдергивая флешку из ноутбука и надевая рюкзак. - Обещаю, если дело выгорит, ты узнаешь об этом первым.

Я вышел из бункера, прошел мимо бара и зашел в свой погреб. Мне предстояло проститься с этим довольно-таки удобным жилищем и забрать из него все свои вещи. Я спустился вниз и открыл шкафчик, стоявший у стены слева от лестницы. Из него я вытащил несколько запасных аптечек и разобранный "Абакан" Черного, вместе с другими его вещами: блокнотом в красной обложке, фотографией, запиской и флеш-картой. Коробки со спецпатронами я вытащил из-под койки вместе с "Береттой" Черного. Затем я отогнул одну половицу и вытащил оттуда артефакт "Грелка", бесполезный и несерьезный, кроме одного: он теплый, а значит, его можно положить за пазуху и согреться. Я нашел его в одном из чернобыльских схронов Черного, единственном, который я сумел-таки обнаружить, несмотря на то что все они были у него обозначены на карте. Как бы то ни было, артефакт я нашел, и не пропил, а оставил себе, как напоминание…

Больше в моем погребе ничего не было. Я кое-как уместил все это добро в своем рюкзаке, а "Грелку" положил во внутренний карман своего обычного сталкерского комбинезона, из тех, что носят одиночки, но вполне обеспеченные деньгами и хабаром, и вышел. Больше я в этот погреб не возвращался…

Зайдя в бар, я нашел Циркуля и Спирита - они сидели угрюмые, уже узнав об участи Фаната. Спирит курил, и я не стал мешать ему. Привычного оживления в баре не было, даже новички, которые еще мало знали о Зоне, сидели тихо и не приставали ни к кому со своими, надо сказать, уж очень дурацкими вопросами. Хотя опытные сталкеры считают такие вопросы дурацкими, зачастую забывая, что сами когда-то были новичками и задавали вопросы ничуть не умнее нынешних новичков.

Я тронул Циркуля за плечо и проговорил:

- Пора идти.

- Да, да, пойдем, - засуетился Циркуль.

Оба сталкера поднялись, и мы вышли на крыльцо, провожаемые взглядами остальных сталкеров, сидевших в баре. Выйдя из бара, я повел группу направо, в сторону Болот. Вскоре за бункером Волка начиналась тропа, которая вела к небольшой полуразрушенной деревеньке на окраине Болот. Там нас должен был встретить проводник из местных и довести до базы "Чистого неба"…

***

Мы вышли на тропу и не успели пройти и пары десятков метров, как путь нам преградила аномалия "трамплин" - не очень опасное, но все равно довольно-таки мерзопакостное аномальное образование, которое подкидывало любое существо вверх на пару метров, если, конечно, могло поднять его. "Трамплины" сейчас были не такими, как раньше. Те "трамплины", которые усыпали весь Кордон в начале десятилетия, были гораздо опасней. Однако Зона это целый мир, не правда ли? А значит, в Зоне существует и эволюция. "Трамплины" измельчали в буквальном смысле слова - теперь эта аномалия превратилась в аттракцион для сталкеров-новичков, а иногда и опытные сталкеры подпрыгивали на аномалии специально.

Нам, однако, было не до веселья. Поэтому подпрыгивать мы не стали, а, аккуратно обкидав аномалию болтами, обошли ее по широкой дуге. Разговаривали мало. Говорить не хотелось, мне - из-за предательства Волка и предупреждения Тростника. Сталкеры, шедшие за мной, молчали по иной причине - все их мысли занимала гибель наставника всех новичков Кордона, который относился к ним не с презрением, как некоторые, а с уважением, и который стремился передать им хоть часть своего опыта. Если бы не Фанат, то Циркуль так и остался бы бесполезным братцем Гвоздя, и, скорее всего, сгинул бы в том же "трамплине". А после подготовки у Фаната он действительно стал сталкером - трусливым, правда, но сталкером.

Потом мои мысли перенеслись к Черному/Бешеному. Если я собрался его искать, то надо бы как-то предупредить Циркуля и Спирита. Все же, использовать их втемную не хотелось. Я пропустил их вперед, как более опытный, и заговорил, начав издалека:

- Эй, сталкеры, а как вам Волк? И как ко мне относитесь?

- Мы хорошо к тебе относимся, Ворон, - ответил Циркуль. Спирит, похоже, так и собрался весь поход отмалчиваться. - А Волк… Волк лично мне не нравится.

- Так же, как и твоему брату? - решил я его поддеть.

- Да, именно так, - сказал Циркуль, чем удивил меня. Я-то думал, он в бутылку полезет. - Гвоздю он не нравится совершенно, а меня он убедил, что Волк плохой руководитель.

- И что еще он сказал?

- Если ты добиваешься, чтоб я сказал это, я скажу - он сказал, что ты был бы дучше на месте Волка.

- Вот как? - спросил я, ничуть не удивившись. - А как вам, тот факт, что Волк собрался меня убить? И что при возвращении на Кордон объявит нас предателями, а может, убьет раньше, чем мы вернемся.

Циркуль остановился и обернулся ко мне:

- ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?

- Я сказал, он собрался убить нас всех.

- Откуда ты знаешь?!

- Также он убил Фаната. Нанял наемника и тот убил его из засады, а отмычек казнил уже потом. Тот же наемник чуть раньше отравил Сидора. И Волк теперь где? Правильно, на его месте.

- Ты лжешь!

- Ну вот, а я-то думал, ты правду говорил, что Волк тебе не нравится, - сказал я, притворно вздохнув, не зная, что пока мы тут стоим, мы теряем шансы сохранить жизнь со стремительной быстротой.

- Я говорил правду. Но ты лжешь, говоря так о Вол… - внезапно голова Циркуля дернулась, и из шеи вырвало солидный кусок. Я ухватил его падающее тело, прикрылся им, как щитом, и начал стрелять в ту сторону, откуда убили Циркуля. Спирит тоже стрелял в ту сторону, но тут пуля пробила ему переносицу, и он упал мертвый. Я остался один, против неизвестных невидимых врагов. Впрочем, неизвестность прошла, как только я услышал голос: "*ерачь их, пацаны!" Голос пришелся как раз с той стороны, куда я стрелял. Затем я бросил тело Циркуля, скинул с плеч рюкзак и взял винтовку поудобнее. Из-за высоких камышей, росших по обе стороны тропинки, показалась голова, и я метким выстрелом снес ее. Однако тем самым я себя обнаружил, и по мне стали стрелять прицельней. Причем стреляли уже и со стороны Кордона, откуда мы шли. Я попал в кольцо. Не желая быть подстреленным, я упал на землю прямо в лужу крови, натекшую с тела Циркуля, и быстро нажал на одну кнопку на экране ПДА, которая отправляла в сеть ложное сообщение о том, что "Сталкер Ворон, Болота, огнестрел". И затем притворился мертвым. Однако преследователей это не удовлетворило, и вот на тропинке появился отряд бандитов, вооруженных "калашами" с глушителями. Один из них, по-видимому, самый главный, поднял руку и сказал безо всяких бандитских нот в голосе:

- Готов, пойдемте.

Я узнал наемника, и понял, что "бандиты" были фальшивыми. Лежа в луже крови, я подумал: "А Волк-то порядочной сволочью оказался…" И с этой мыслью я отрубился…"

 

Глава 3. СТЕНА

"… и проснулся, обнаружив себя лежащим на спине и глядящим в деревянный потолок. С трудом повернув шею, увидел справа мертвое лицо Циркуля. Вместо шеи было кровавое месиво, рот был раскрыт, ведь пуля оборвала его на полуслове. В зеленых глазах сталкера застыло самое обыкновенное выражение - спокойное, но с нотками бешенства. Повернув голову налево, я увидел, что осталось от лица Спирита - бесформенный кусок обугленных разрывом пули мышц, перелопаченные кости черепа и над всем этим глазницы, от которых остались только верхние дуги. Вслед за сожалением пришла новая мысль: "Почему это меня между трупов положили?" Тут же пришел ответ: "Потому что тебя тоже посчитали трупом." Я вспомнил все - как притворился мертвым в луже чужой крови и как отсылал ложное сообщение в сеть. Теперь следовало узнать, где я нахожусь. Я набрал воздуха в легкие и крикнул со всей силы:

- Где я, черт возьми?

Ответом была тишина. Вдруг я услышал топот бегущих ног, и в комнату ворвался боец в небесно-голубом камуфляже - молодой сталкер из "Чистого неба". Выпучив глаза, он посмотрел на меня, затем развернулся и выбежал из комнаты. Из-за стены я услышал его торопливый голос с нотками паники, ему ответил другой голос - явно командирский. Вскоре голоса стихли, и дверь вновь распахнулась.

На меня глядел хорошо знакомый мне сталкер - Джотто, который должен был встретить нас на южном хуторе и довести до базы "ЧН". Увидев, что я, по-видимому, не представляю опасности, он отослал молодого бойца и закрыл за ним дверь. Я вновь повторил свой вопрос, но уже тише и повежливей:

- Где я?

Джотто с опаской посмотрел на меня, затем спросил:

- Ворон? Какого лешего? Ты же умер!

- Ну, живой, как видишь. Я отправил ложное сообщение с ПДА, чтобы запутаеть нае… нападавших. Кстати, где мой ПДА и мои вещи?

Джотто кивнул в угол, я повернул голову и увидел там три рюкзака, мой "Винторез", АК-103 Спирита и "MP-7" Циркуля. На каждом из рюкзаков лежали ПДА. Похоже, нас собирались уже похоронить, а снаряжение положить, по сталкерской традиции, под крестами…

- Ничего не трогали? - спросил я.

- Ничего, только ПДА сняли, чтоб не поломалось ничего. Эти ПДА, ты же знаешь, все китайские, малейшее давление, и уже ломаются.

- Мой не поломается, у меня лицензионный, - сказал я, спрыгнув с деревянного стола, на который меня положили, и подойдя к снаряжению. Вытащив карты из ПДА, я слил с них не разбираясь все данные на свой. Затем, отдав два дешевых Джотто, сказал:

- На, новичкам своим отдашь. Каким-нибудь везучим.

Затем я приступил к осмотру рюкзаков своих товарищей по отряду. Ничего полезного для себя я там не обнаружил, поэтому тоже отдал их Джотто. После чего собрал свое снаряжение, и вышел на улицу.

На улице было тепло и солнечно. Я огляделся и увидел бескрайние болота вокруг. Южный хутор ничем не отличался от других деревенек на Болотах, кроме, разве что, своего стратегического положения - кто владеет им, тот контролирует южный путь на Кордон. Вокруг, по радиоактивным топям, хутор не обойдешь, на такое решался только наемник Шрам, но тот вообще псих какой-то был… Он, говорят, Болота от ренегатов чуть ли не в одиночку зачистил. В любом случае, лезть в камыши равносильно самоубийству. Как говорили "ЧН-овцы", хочешь глупо умереть - не ползай по топям, а оденься лучше в костюм "Свободы" и зайди на огонек на базу "Долга".

Я посмотрел время на ПДА. 10.38. Оказывается, в отключке я провалялся не меньше четырех часов. Теряю форму. В свое время в Темной долине я валялся без сознания, контуженный выстрелом из РПГ Меченого, всего два с половиной часа… Отмахнувшись от тяжелых воспоминаний, я пошел по центральной дороге на запад, в направлении базы болотных. Я прошел мимо четырех домов и посмотрел направо. Посмотрев, тут же остановился. Один из домов был полуразрушен, однако одна кирпичная стена сохранилась - и кто-то уже давно, но уже после Второй Катастрофы, заштукатурил ее. Неизвестный штукатурщик старался положить штукатурку ровно, но немного не преуспел. Однако достаточно большая поверхность на стене была.

Это была знаменитая на всю Зону "стена общения". Каждый сталкер, проходивший через Южный хутор мог оставить на ней свой привет Зоне. Я остановился и стал читать. Я и сам когда-то что-то написал на стене, но это было так давно, что я уже и не помнил, что именно написал. Точно помню, начало этому писательству положил Шрам, который сначала перечертил верх стены шрамом из пулевых попаданий, а затем подписал черной краской: "Я Шрам, наемник. 11.09.11 г."

Ответ был таков: "Что ж ты стену колупаешь, Шрам? Не для твоего автомата старался. Пень-штукатурщик, 12.09.11 г." Рядом другая надпись: "Хочу колупать - колупаю, не твое это дело. Шрам. 13.09.11 г." Неизвестно, что бы ответил на это Пень, мой отряд как раз был в рейде в тот день, и Пня именно один из моих товарищей убил из "Абакана". После чего подошел к его телу, достал ПДА и сказал: "Этого сталкера звали Пень!".

Я стал читать дальше. "Это Стрелок!", "Твою мать, Стрелок, Ты что творишь-то?!", "Эй, вы, что за хрень вы тут на стене пишете??", "Мишка-Абразив был здесь!". На следующей строчке уже кривые буквы черной краской: "Санька Косой со своей командой резал здесь глотки "Чистым"!" Санька Косой был единственным грамотным командиром ренегатов, и его большой и очень дисциплинированной команды боялись в свое время даже на Кордоне, когда он захватил Южный хутор. Однако дальше, после нескольких малограмотных записей членов команды Косого, широко и размашисто было написано: "А Джотто резал глотки ВАМ!" "Чистое небо" теперь держит хутор!", "Ренегаты, прочь с Болот!"

На следующей строчке: "Опа, а тут и для меня нашлась бы работенка! Снайпер". "Долг - УГ! Отаге УГ! ТаБаК!" Я усмехнулся. Этих двоих я знал. "Понаписали-то! Черный". "А что тебе не нравится? Пророк". "Ничего мне не нравится! Я вообще к Доктору иду!" "Ну и иди," - пишет Пророк. Дальше я увидел свою запись: "Проходили мимо. Ворон и Малек." Я помрачнел. Мы написали это во время того рейда вместе с Мальком, будущим Седым. Это было за три дня до того, как на нас напал контролер. Вновь отмахнувшись от дурных мыслей, я перевел взгляд на самый низ стены. И замер. "А что будем делать, когда стена закончится? Серый", "Новую рядом поставим. Колотун", "Ухожу отсюда. Бешеный". Я остолбенел. Последняя запись мне не понравилась. Бешеный был как раз тем, кого я должен был найти. А он тут был, оказывается, совсем недавно, потому что краска еще не потускнела, еще не облезла от кислотных дождей и выбросов. Я обернулся, собираясь пойти к Джотто, и увидел его самого. Я не заметил даже, как он подошел. Он усмехнулся и спросил:

- Нашел знакомых?

Я подумал и ответил:

- Да вот, вспомнил кое-кого. На этой стене записана вся история Зоны, судьбы разных сталкеров, в свое время бывших здесь. Тут и Черный отметился, и я сам… Однако сейчас меня интересует только один сталкер.

- Кто же это? - спросил Джотто, подняв брови.

Я ничего не сказал, подошел к стене вплотную и молча показал на слово "Бешеный". После чего спросил:

- Знаком?

Джотто стушевался. Казалось, он не находил себе места от волнения. Он переводил взгляд то на меня, то на стену, и, наконец, выдавил:

- Да.

- И почему такое волнение? Он что-то натворил?

- Он… был здесь… с неделю назад. Действительно бешеный, псих полнейший. Настоящий параноик. Пойдем-ка, я тебе расскажу о нем подробно.

Мы пошли в тот же дом, в котором я проснулся. Выпустив всех, кто там находился, Джотто запер дверь и сел за столик у окна, предложив мне сесть напротив. Я сел. Тут Джотто меня удивил. Рядом с ним стоял маленький холодильник "Минск", который, как ни странно, работал. Заметив мой вопросительный взгляд, Джотто сказал:

- У нас небольшой генератор здесь, от него и электричество, - после чего вновь обернулся к холодильнику и достал оттуда что-то, закутанное в полиэтиленовый пакетик. Я подумал, что это колбаса, однако, когда он развернул пакет, я увидел что это сыр, заплетенный косичкой. Видимо, на моем лице было такое недоумение, что Джотто вновь заговорил. - Вроде бы, давно уже не маленький, а все люблю этот сыр. У нашей группировки большие связи за Периметром, вот нас и снабжают продуктами, не только оружием, - и снял со стены чистый нож и разделочную доску, отрезал три раза от сыра, затем положил его обратно в холодильник и закрыл его. Я взял одну щепотку, попробовать. Сыр оказался соленым, однако я не удивился, что Джотто он нравится - мне тоже понравился. Джотто, тем временем, продолжил:

- Этот Бешеный, как увидел сыр, сразу напросился в этом доме поселиться, чтоб сыр можно было есть. Мы, вообще-то не пускаем сюда сталкеров-одиночек ночевать, для этого другой дом есть, однако для него я сделал исключение. Подумал, почему бы сталкеру не порадоваться частичке того мира? Вот и поселился он в комнате наверху. Показать потом?

Я кивнул и сделал знак продалжать. Джотто продолжил:

- Ну вот, значит, первые пару дней вел он себя спокойно, мы с ним тут чаи гоняли, болтали о жизни да о хабаре. А потом, значит, увидел он в окошко, как пришел к нам Тростник, бывший командир "Греха", знаешь такого? Вижу, знаешь. Спускается ко мне, глаза выпучил, весь дрожит, как будто знобит его, и шепотом таким, ужасным: "Там Тростник, Тростник, не пускай его, не говори, что я здесь, не говори!" И наверх бросился. Ну, думаю, с кем не бывает, Тростника впустил, поговорил с ним, ну и он осторожно так, не навязываясь, спрашивает, а не видал ли я такого-то сталкера - и про Бешеного мне подробно рассказал, и кто он такой, и как выглядит. Я думаю, ну, расскажу если, во-первых, предателем буду, крысой, а во-вторых, Тростник мне сам не понравился. Вроде как избитый весь, а чувствует себя нормально, бодро и резво, а глаза бегают, и на меня он не смотрел совсем, вечно куда угодно, но не в лицо мне. Подозрительный, короче. Ну и говорю ему, нет, таких не видел. Ну, он допытываться не стал, поднялся, поблагодарил за прием, попрощался и ушел.

- Куда ушел? - перебил я его, и Джотто ответил:

- На Кордон он ушел. А как ушел, Бешеный вылез. Не сдал, спрашивает, не сдал? Нет, говорю, не сдал. Он мне тогда чуть ли не на шею бросился. Спасибо, говорит, хабаром отплачу. Но не ушел, не. Вот только изменился совершенно. Чаи со мной гонять перестал, "косичку" жевать тоже. Целыми днями где-то пропадал вокруг хутора. Пугливый стал, до невозможности. Один парень его по плечу хлопнул, так он развернулся, и очередью его. Парень жив остался, а Бешеный извинялся потом, просил не убивать его (а тот парень с дружками отомстить хотел, ну и ко мне пошли, разбираться). Не убили его, но пришлось поговорить. Зато Бешеный совсем параноиком стал. Везде первым вызывался. Заметят группу бандюков - тут же Черный мочить их идет. Кабан где, или тварь болотная - Бешеный тут как тут, и возвращается вскоре, с кабаном за спиной. И всегда один. Захочет кто-нибудь ему помочь - Бешеный сразу настораживается, "Не подходи!" кричит, говорит, что один пойдет. Парни в конце концов его бояться стали. "Винторез" с разрывными это все же серьезно, под пулю никто лезть не хочет. Парню тому повезло просто, что Бешеный тогда автомат свой простыми патронами зарядил. Наконец, ровно неделю назад подходит он ко мне и говорит, мол, на хуторе ему нельзя больше, его боятся все, и скоро обозлятся и нападут на него. Я говорю, ладно, иди если хочешь, никто тебя не держит. А он такой: ты, Джотто, если кто придет, не говори никому, что я был здесь. Меня не существует, понял? Я говорю, понял. А уходя он нелогично поступил совершенно. Сам сказал не говорить, что был тут, и сам же сделал надпись на стене, да еще и подписался. Может, для наших, чтоб знали?.. - он пожал плечами. - Вот такая вот история. И почему это он тебя так интересует?

- Да так, просто. Нужно мне найти его, а он неуловим. А если ты дал ему слово не рассказывать о нем, почему же нарушил и рассказал?

Джотто задумался. Потом сказал, медленно, растягивая слова:

- Мне просто показалось, что ты поймешь, если тебе рассказать. К тому же ты так смотрел на эту надпись, что я сразу понял - этот не отступится, ни за что. Хоть голову даст на отсечение, но до цели дойдет. Да и, к тому же, мы знаем друг друга, хотя бы по тем боям, в которых бок о бок воевали. Ты не такой, как другие. Есть в тебе что-то такое, что выделяет тебя среди других. Даже не знаю, как это назвать…

Сказать на это мне было нечего. Некоторое время мы сидели молча, а потом я сказал:

- Проводник мне нужен, до базы. Есть кто?

- Да, конечно, - ответил Джотто. Мы вышли из избы и вскоре проводник (тот самый Колотун) уже вел меня по Болотам…"

 

Глава 4. КОТ

"… на базу "Чистого неба". Я тут уже бывал - ничего особенного. Несколько кое-как подлатанных домишек, в середине довольно большое пространство, очищенное от растительности и мусора, на котором сталкеры устраивались вокруг костров, и все это было окружено едва укрепленным забором.

Подойдя к воротам базы, Колотун остановился и сказал, что база вот она, а он идет обратно. Я пытался было бы заплатить ему по обычному для чужаков тарифу, но он тут же пресек эту попытку, сказав, что платы с меня велено не брать. Наконец, попрощавшись, мы разошлись. Я пошел к воротам базы. Поприветствовав дозорных, я хотел было пойти к бару, но меня остановил крик: "Ага, вот и он!" И уже через мгновение ко мне подошел глава "болотных" Кот. Он был широкоплеч, с огромными руками, на которых были накачаны устрашающего вида мышцы. Лицо его было загорелым и добрым, но выпученные голубые глаза портили впечатление. Из-под капюшона виднелась рыжая шевелюра, такая рыжая, что казалась неестественной.

Кот - бывший десантник. Повоевал изрядно, был и на Кавказе в одиннадцатом, и в Крыму в четырнадцатом, в-общем, там, где было горячее всего. Однако войны не испортили его, сквозь поля сражений он так и пронес свое добродушие и чувство юмора. Демобилизовавшись, он сразу поехал в Зону - приключений снискать. На Периметре его вояки поймали, однако по его поведению поняли, что он такой же, как и они. И отпустили на все четыре стороны - он, естественно, выбрал ту, в которую и направлялся, - в Зону. Пройдя Периметр, он тут же примкнул к "Чистому небу". И не для того, чтоб Зону изучить (на это ему наплевать было), а для того, чтобы основать свое дело. В Зоне много видов бизнеса - кто-то торгует снаряжением, кто-то водит экскурсии, а кто-то идет к наемникам и получает деньги, убивая людей. Способов получения прибыли много, но у Кота был свой план - создавать новые виды оружия, а потом продавать их, не важно, кому, главное, чтобы заплатили выгодную цену. Из-за подобной трансакции я и появился на Болотах. Клан "Чистое небо" быстро превратился из изучающих Зону в монополистов на рынке оружия в Зоне. Поэтому клан стал пользоваться нейтралитетом, так как торговал со всеми. А хорошие связи за Периметром обеспечили "болотным" надежное снабжения всем - от продовольствия до журналов определенной тематики для суровых сталкеров, истосковавшихся без женщин.

Пока Кот выражал свой восторг от моего прибытия, я успел продумать свою линию поведения. Мы зашли в штаб и сели в главной комнате.

- В чем дело, Ворон? - спросил Кот, садясь в кресло. - Почему один? Что означает эта твоя "смерть" сегодня утром? Сделка отменяется?

Я помолчал, наконец покачал головой:

- Нет. Не отменяется. Однако я к ней больше не имею отношения. Сигнал о смерти - обманка, чтобы запутать напавших на нас наемников. Двое сталкеров, что шли со мной, убиты в перестрелке. Джотто похоронит их.

- А почему ты больше не имеешь отношения к сделке? - удивился Кот.

- У меня нашлось другое дело. На Болотах я не задержусь. По поводу сделки свяжись с Волком и договорись о новых сопровождающих. Но не сейчас! - подчеркнул я, заметив, что Кот вытащил свой ПДА. - Только когда я уйду. До этого - ни в коем случае, и среди своих тоже особо не афишируй мое присутствие. Лады?

- Хорошо, - проговорил Кот. - Какие у тебя сейчас планы?

- Схожу в бар. Выпить пару стаканов и кое с кем поговорить.

- С кем?

- Тут… Тростник, часом, не появлялся?

Кот подумал.

- Да, он до сих пор здесь. И как раз в баре. Уж не с ним ли ты собрался говорить?

- Именно с ним, - сказал я и вышел.

***

Бар "Чистое небо" расположился по левую руку от выхода из штаба. Быр был устроен в одноэтажном здании из белого кирпича, примостившемся с краю базы. Первое, что видел посетитель, входя в бар, это массивная барная стойка, самая настоящая - не то что в баре на Кордоне. За стойкой стоял черноволосый бармен Холод. Первоначально у него была просто маленькая лавчонка. Но потом, когда Кот возглавил "ЧН", Холоду обустроили бар - и прибыль потекла к нему рекой. Часть сдавалась в общак клана, а часть шла Холоду. Бар быстро завоевал популярность среди всех сталкеров Зоны, во многом из-за того, что цены здесь были недорогими, а еда и напитки - качественными. Нередко в баре можно было увидеть долговца со свободовцем, что то живо обсуждавших.

Обслуживала сталкеров красивая официантка Света - и где только Холод ее откопал? Причем была она самой настоящей сталкершей - ходила и на Милитари, и в Чернобыль, посещала Рыжий лес и Радар. Ходили слухи, что была она и в легендарной Пустоши - да только кто поверит? Как бы то ни было, приносила она иногда такие артефакты, что сталкеры-мужики только диву давались.

Сейчас, однако, в баре было тихо - большинство столов пустовало. Лишь в углу, у окна, сидел спиной ко всем какой-то худой сталкер, да стоял у стойки сталкер в плаще с капюшоном. "Плащ" о чем-то беседовал с Холодом, который завидев меня, вскинул руку в приветствии. Человек в плаще с капюшоном обернулся, и какое-то время мы смотрели друг на друга. Лицо незнакомца было скрыто капюшоном, а на груди висела зеленая полумаска с большими фильтрами - настоящий раритет, сейчас таких и не делают. Незнакомец вновь отвернулся, продолжил тихий разговор с барменом, а я встревожился, почувствовав, что незнакомец меня узнал. Ненавижу, когда кто-то меня узнает, а я его нет. И все же меня не не оставляло ощущение, что этого сталкера я знал, однако он отчего-то не хотел быть узнанным. Я сел за столик неподалеку от стойки, вынул ПДА и стал изучать информацию, слитую с ПДА моих мертвых напарников, одновременно стараясь выудить крупицу из еле слышного разговора за стойкой.

- … не появлялся здесь? - спросил незнакомец у Холода. Тот ответил:

- Нет, не было такого здесь.

- А… уверен? Может… видел?

- Нет, говорю же. Слушай, Се…

- Тсс… - оборвал его "Плащ", - обойдемся без имен. Просто у нас с ним…

Тут, как назло, а может, специально, рука Холода потянулась к полке за его спиной и прибавила громкости к магнитофону. Какая-то электроника, до этого еле слышная из динамиков, теперь заглушила и без того тихий разговор. Я чертыхнулся про себя и продолжил изучать содержимое чужих ПДА. Однако мои поиски чего-то ценного наконец стали напоминать поиски жемчужины в куче навоза, и я убрал ПДА. Затем, уже не таясь, посмотрел на незнакомца. Тот, похоже, узнал, что хотел, и уже собирался уходить. Он еще что-то сказал Холоду. Тот кивнул. Человек в плаще повернулся и пошел к выходу. Его лица я снова не увидел, однако почувствовал на себе его леденящий взгляд и невольно поежился. Странных личностей в Зоне хватало, однако этот человек выходил за рамки моего понимания. Кто он такой? Чсто ему надо? И почему, черт возьми, он кажется мне знакомым?

Из задумчивости меня вывел голос Холода:

- Ворон?

Я поднялся и подошел к стойке:

- Кто это был?

- Я не вправе сейчас говорить это. Но, думаю, скоро ты узнаешь. Ты зачем пришел?

- Поговорить надо. Тростник… он здесь?

- Да. Он здесь, - он указал в угол под окном. Сидевший там человек повернулся и помахал мне рукой. Ну конечно же, это Тростник. Знал, что я появлюсь, и ждал меня. А Холод спросил:

- Есть, пить будешь? Вот только у нас сегодня самообслуживание. Светка в загуле.

"Светка в загуле" означает не то, что Светка пошла по мужикам, а то, что Светка пошла в Зону. И не вернется, как минимум, до вечера.

- Кружку пива. И бутерброд с тунцом.

- Как жизнь-то? - спросил Холод, наполняя кружку пивом и кладя на хлеб рыбу из консервной банки.

- Да так… День сегодня тяжелый, причем с самого начала. А потом ведь уже в Зону идти.

- Ты и так уже в Зоне.

- Болота не Зона, Болота "предбанник".

- Пустошь тоже "предбанник", А ее если насквозь пройти, тоже к Периметру выйдешь. Там немцы стоят. Стой они на юге, или у нас, на Юго-западном секторе, в Зону проникали бы все кто хочет. Знают в ООН, кого куда ставить, ничего не скажешь. Со стороны Пустоши за десять лет ни одного прорыва, ни извне, ни изнутри.

- Неудивительно, ответил я. Пиво и бутерброд уже оказались на стойке, но я не спешил. С Холодом приятно поговрить на неприятные темы.

- Эх, Пустошь… Сколько ребят там сгинуло, и наших, и чужих, - продолжил бармен. - Все за артефактами лезут, за богатством. Знаешь Кота?

- Конечно, - кивнул я.

- Я удивляюсь, почему он сам до сих пор туда не пошел… Ему же только бы приключений на свою задницу.

- - Что ж поделаешь, натура у него такая, - пожал я плечами. - А ты не знаешь, тот, что сейчас передо мной тут стоял, случайно не в Пустошь собрался?

Теперь была очередь Холода пожимать плечами.

- Кто ж его разберет? Такие, как он, редко делатся с посторонними своими планами.

Однако я понял, что он врет. На его лице появилось беспокойство, он не находил себе места. Он явно хотел, чтобы я прекратил этот разговор. И тут же он нашел себе предлог - дверь распахнулась, и в бар вошли четверо сталкеров. Холод шепнул мне:

- Ладно, Ворон, иди. Тростник ждет тебя, - и он показал в угол, где все еще сидел худой человек. Однако теперь он повернулся ко мне, и я увидел хитрую ухмылку Тростника. Он помахал мне рукой. Я подхватил свой заказ и поспешил в к столу в углу.

- Здравтсвуй, Ворон, - поприветствовал меня Тростник в своей обычной едкой манере.

- И тебе не хворать, - ответил я, присаживаясь.

- Ты у нас, значит, "умер" сегодня с утра, верно?

- Да. Мои напарники погибли по-настоящему, Циркуль и Спирит.

- Я с ними незнаком, - ответил Тростник. - И пришел не слезы лить по ним. Я пришел проинструктировать тебя, потому что ты должен догнать Бешеного уже сегодня к вечеру, поэтому не будем терять время.

- Догнать? - переспросил я, прихлебывая пиво из кружки.

- Да. Он взял у Кота задание и отправился не куда нибудь, а в…

- … Пустошь, - перебил я его, чувствуя, что судьба вновь затягивает меня в водоворот событий.

- Именно. Ты догадлив, совершенно так же, как и тогда, когда был моим помощником. Так вот, в Пустошь он идет не один. С ним идет сталкер по имени Зендер, он немец. И идут они за артефактом "Цепь". Артефакт для Кота очень ценный, потому что он разработал технологию, связанную с этим артефактом. Но вот беда: артефакт существует лишь в легендах. А один сталкер, который побывал в Пустоши, рассказал Коту, что есть там такой артефакт, и что он его видел собственными глазами, и даже держал в руках.

- Если он его видел, почему же не принес?

- Я не рассказал тебе самого главного. Я не сказал тебе имени сталкера. Думаю, вопросы исчезнут сами собой, когда ты узнаешь, кто он такой.

- Кто же?

- Уверен, что хочешь знать это?

- Уверен. На все сто.

- Хм… Ну тогда держись крепче, чтобы не упасть со стула. Сталкера зовут Седой…

Нет, со стула я не упал, даже не покачнулся. Однако минуты две смотрел на Тростника, не в силах сказать ни слова. Наконец, выдавил:

- К-как?..

- Что тебя удивляет? Вот ты, например, как выбрался с Периметра?

- Мост… Мне пришлось пройти вдоль берега, а потом я пересек реку по мосту. Он обвалился, но с краю узкая полоса осталась целой.

- А лодка? Та, на которой вы переплыли реку?

- Оставил… И Седого рядом положил.

- Вот-вот. Рядом положил. А потом он проснулся, увидел лодку и поплыл, так что ли?

- Вряд ли. Черный его из автомата расстрелял, он не мог выжить.

- Но, тем не менее, выжил. И сейчас говорил с Холодом.

- Это он?

- Верно. Я следовал за ним по всем Болотам. А он искал Черного. Он явно знает то же, что и мы. И в Пустоши он побывал неделю назад. Артефакт он положил в схрон на другом берегу речки. То есть, идти, по идее, недалеко - только пройтись по тому месту, где многие сталкеры передумывают и поворачивают обратно.

- Откуда ты все это знаешь?

- У меня полно знакомств по всей Зоне, не забывай. А теперь к делу. Бешеный не знает, что это подстава - в схроне артефакта нет. А он сам напросился, хоть Зендер его и отговаривал. И, разумеется, не желая подорвать доверие Кота к себе, из кожи вон полезет, чтобы найти артефакт. А для этого пойдет вглубь Пустоши.

- И мне надо выдвигаться прямо сейчас?

- Да. Прямо сейчас.

- Ну тогда пойдем.

Я заплатил Холоду, торопливо допил пиво и доел бутерброд. Когда я подошел к стойке, Холод шепнул:

- Его зовут Седой.

- Я уже знаю, - ответил я и вышел за Тростником.

***

Мы покинули базу и пошли на север. Тростнику была известна одна тропинка, проложенная прямо по топям, и идти по ней было малоприятно. Грязь чавкала под ногами, а счетчик тикал так, что казалось, что он скоро лопнет. Я сообщил Тростнику, что если и дальше радиация будет повышаться, я пойду другим путем, как в свое время сделал дедушка Ленин. Тот мои слова проигнорировал, и мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы принять уже третью по счету антирадовую таблетку. Они оставляли на языке горечь, и я постоянно сплевывал. После третьей таблетки Тростник сказал не оборачиваясь:

- Таблетки береги, в Пустоши понадобятся. А уколы ты не любишь, я ж знаю.

- Побережешь тут, когда ты меня по самой грязи ведешь, - проворчал я.

- У нас нет выбора. Время дорого.

- Неужели, чтобы пробраться в Пустошь, надо идти на самый север Болот?

- Да. Южнее железки и моста ты ни за что не пересечешь реку. Радиация убьет тебя раньше, чем ты доберешься до середины. Это если вплавь.

- Ты что, псих?! Вплавь! Через реку, в которой вода завязла настолько, что напоминает радиоактивное желе!

- А лодок здесь нет, разве что сгнившие. И вообще, какой же ты сталкер, если не понимаешь юмора?

- Специфический у тебя, однако, юмор.

Дальше шли молча. До насыпи, продолжавшей ту, что была на Кордоне, добрались, когда на часах уже было пять вечера. Багровое солнце закатывалось вниз, а с севера сплошной стеной по небу поползли тучи.

- Дождь будет, - сказал Тростник, посмотрев на небо. - Впрочем, в Пустоши солнце может светить так, как будто сейчас полдень. Я думаю, Пустошь находится не в Зоне, и не совсем на нашей планете. Посмотри налево. Что ты видишь?

- Реку. Мост. Дым.

- Не дым. Туман. Пустошь всегда скрыта туманом, и это видно даже на спутниковых картах. А для немцев на Периметре Пустошь наверно выглядит выжженной землей. Ладно. Дальше ты идешь один. Желаю удачи. Прощаться не буду. Вернись и расскажи всем, что видел. Я верю в тебя, Ворон.

Я надел противогаз, накинул капюшон и пошел к насыпи."

 

Глава 5. ПУСТОШЬ

“… Подняться на насыпь оказалось проще простого - она была здесь невысокой, а проволока, некогда ограждавшая пути, была уже давно изрезана, и теперь валялась на земле ржавыми плетями. Ноги вязли в гравийке, но я ухватился за деревянный столбик и встал на ржавый рельс. Сверху топи были видны довольно далеко, а внизу стоял Тростник. Он смотрел на меня. Я помахал ему рукой, он помахал в ответ, потом развернулся и исчез в топях. Некоторое время я смотрел ему вслед. Увидев, как он уходит, лишая меня надежды самому выбраться отсюда (обратной дороги я не знал), я отвернулся и посмотрел на мост, который мне предстояло пересечь.

Когда-то на мосту стояла сцепка из четырех вагонов, причем один из них стоял на насыпи, а остальные три - на мосту. Теперь от сцепки остался только тот вагон, что стоял на насыпи - белый, с потеками ржавчины, рефрижератор. Мост обвалился ровно на середине, по-видимому, не выдержав многочисленных выбросов. Два вагона упали вниз, а один скатился, и теперь балансировал на двух рухнувших половинках моста. По его крыше можно было вполне перейти на ту сторону, однако сейчас там обосновалась "карусель". Детектор показывал ее вполне явственно, да и характерное подрагивание пыли на крыше вагона говорило само за себя. Чтобы окончательно удостовериться, я бросил горсть камешков на крышу вагона. Аномалия тут же раскрутилась и расшвыряла камешки во все стороны, так что мне пришлось даже пригнуться, чтобы эта шрапнель не снесла мне голову.

Плохо.

И как, спрашивается, перебираться? Как перебирались предыдущие сталкеры, шедшие в Пустошь? Как туда попал Бешеный с Зендером? Как туда попасть мне?

Все оказалось не так плохо. Обследовав вагон, я понял, что когда-то это был вагон электрички, однако теперь, из-за кислотных дождей, вагон превратился в бесформенный желто-бурый объект. Но что самое главное - на торце вагона была дверь. Ее недавно открывали, это было видно. Я подошел поближе и взялся рукой за ручку. Дверь раскрылась с протяжным скрипом, от которого заломило в ушах. Изнутри пахнуло такой гадостью, что чувствовалось даже сквозь фильтры противогаза. Пройдя в дверь, я оказался в тамбуре. Раздвижные двери были раскрыты. Я включил фонарь и направил луч внутрь. Деревянные скамейки давно сгнили, стекла в окнах давно разбились. А пол был покрыт вязкой мутной гадостью – по-видимому, той же самой, что заменила воду и в речке.

Наступать в эту жижу не хотелось. Она покрывала пол не очень далеко от раздвижных дверей, и некоторое относительно чистое пространство у меня было. Скамейки справа вроде выглядели более целыми, поэтому я осторожно встал на крайнюю. Она слегка прогнулась подо мной, но выдержала. Я перелез через спинку и остановился с другой стороны. Теперь передо мной было пространство между скамейками, и пол был залит все той же гадостью. Надо было так рассчитать свой прыжок, чтобы и скамейка не сломалась, и нога мимо не промахнулась. Впрочем, перепрыгнуть на скамейку оказалось достаточно легко. Сначала я перебросил рюкзак, затем уже перепрыгнул сам. Вновь перелез через спинку и повторил свои действия. Вдохновленный успехами, я расслабился. И зря, как оказалось.

Я преодолел таким манером почти все сидения, и мне осталось перепрыгнуть через один проем, а затем перелезть через спинку последнего сиденья. Я перебросил рюкзак. Упади он потише, я бы может, и услышал, как скрипит скамейка. Но я не услышал. Перепрыгнул, встал обеими ногами на сиденье, поднял рюкзак…

Резкий треск – и меня повело в сторону, а затем куда-то вниз. Я взглянул себе под ноги и заметил с ужасом, что гнилое сиденье ломается подо мной. Но было уже поздно. Я шлепнулся спиной прямо в лужу этого самого дерьма, что было разлито по полу. Счетчик, который за все время моего путешествия по старому пассажирскому вагону от электрички изредка потикивал, теперь стал просто разливаться соловьем. И более того, из жижи выбраться было не так просто. Она была вязкая и скользкая, и даже кое-как приподняться было тяжело. Наконец, полностью изгваздавшись в радиоактивной грязи, я поднялся. Подобрал свой рюкзак, но одевать не стал. Я вышел в проход прямо по грязи (мне теперь было уже все равно) и пошел к тамбуру. Последний раз оглянувшись, я вдруг заметил на спинке моего последнего «успешного» сиденья какой-то росчерк. Осветив его фонарем, я прочитал: «Не прыгайте на следующую, она подозрительно скрипит. Лучше прыгайте на левый ряд, в этой части вагона вроде не сгнило. А вообще, ходите по крыше, если аномалий нет. Целее будете.

Жижа на полу радиоактивна, и купания в ней противопоказаны. Мы здесь с новичком, идем в Пустошь, за «Цепью» для Кота. Если не вернемся, знайте – в вагоне мы были еще живы, а это не так уж и просто. Зендер и Бешеный. 19.09.16 г.»

То есть они тут были позавчера… Докуда они могли дойти за это время? И дошли ли?

А потом я расхохотался. И было отчего – хоть эта надпись, сделанная белым маркером, и выделялась на фоне спинки, сверху она была почти незаметна. И было бы лучше, если бы ее сделали на сиденье. А то так ее можно было увидеть только уже после происшествия. Впрочем, теперь и надобность в предостережении пропала – разломанная скамейка говорила сама за себя.

Решив обязательно рассказать об этом случае Зендеру с Бешеным, я развернулся и поковылял к тамбуру. Спина ныла, так как удар был ощутимым, а грязь на защитном костюме заставляла чувствовать себя неуютно. Надо бы счистить ее поскорее, да вот только где?

Впрочем, стоило благодарить кого угодно, хоть Черного Сталкера, хоть Аллаха и Будду, что на полу вагона оказался не «студень» или «холодец». Тогда бы точно были проблемы. Впрочем, я сразу выкинул эти мысли из головы, когда вышел в тамбур. Как и в первом тамбуре, сдвижные двери, предназначенные для выхода на платформу, были закрыты, а вот дверь для перехода между вагонов была раскрыта настежь. Я прошел через нее и уперся в упавшее вниз полотно моста. Ржавые рельсы вроде бы еще крепко держались костылями на железобетонных шпалах, а сами шпалы, в силу своего почти отвесного положения, могли легко сойти за лестницу. Я закинул рюкзак и винтовку на спину, взялся руками за шпалу, а потом пополз вверх, перебирая руками и ногами, как обезьяна на дереве. И уже скоро я оказался на насыпи. Я встал на ноги, сбросил рюкзак с винтовкой с плеч, и посмотрел вперед. Пустошь. От самого этого названия веяло чем-то зловещим, опасным. А пейзаж впереди полностью подтверждал это.

Две колеи так же уходили вперед, по бокам насыпи раскинулись какие-то болотистые поля, а впереди, далеко-далеко, виднелись какие-то давно заброшенные строения; все пространства впереди меня навевали тоску. Всеобщее запустение, заброшенное и ржавое… Это вроде была и Зона, и в то же самое время, на Зону это совсем не было похоже, как будто вагон на мосту был порталом, перенесшим меня в другой мир. Отчасти это так и было, Тростник что-то говорил об этом. Погода подтверждала это – вместо заката небо было затянуто тучами, сыпал мелкий мокрый снег, земля была вся в слякоти. Где я?..

Между двумя колеями виднелся полосатый столбик с цифрой 18, отмечавший когда-то километры железной дороги. Я присел и вновь увидел надпись все тем же белым маркером на черной полоске: «Вышли, слава Богу. Идем на юг (по крайней мере, нам кажется, что это юг). Там должен быть тайник того сталкера, где он оставил «цепь». Зендер и Бешеный, 19.09.16(?)»

А на следующей полоске, как я и ожидал, еще одна надпись: «Ничего нет. Нашли тайник, но он пуст… Зверь? Или человек? Идем по дороге вглубь, других путей не знаем… Зендер и Бешеный, 21.09.16(?)»

Уже интересней… Сегодня они были здесь, значит, еще не поздно догнать их. Я поднялся, кое-как отчистил костюм от успевшей немного подсохнуть грязи, взял рюкзак и «Винторез» и пошел по дороге, вслед за Бешеным.

***

То есть это я так говорю, что пошел. Я направился вперед по железной дороге, однако уже через два метра путь мне преградила «Жарка». Ее я аккуратно обошел слева, однако дальше было еще хуже. Полотно было залито лужами, однако, едва наступив в одну такую, я тут же отдернул ногу – лужица оказалась полной кипятка, от которого не шло абсолютно никакого пара. А дальше лужица стала вести себя совсем неадекватно. Жидкость запузырилась, забурлила, потом над лужей возникло едва заметное марево; бурлящий кипяток вдруг начал смешиваться с маревом, поднялся куполом и тут, наконец, выстрелил.

Хорошо, что я успел отпрыгнуть вправо, иначе были бы проблемы – кипяток взлетел и разлетелся во все стороны. Я вспомнил – кто-то что-то неясно упоминал про «Водный трамплин». Редкая аномалия. Тут, правда, похоже, такая аномалия в порядке вещей.

Аккуратно проходя между лужами, я добрался до столбика с надписью «19». По моим ощущениям, прошло не меньше двух часов с моего прибытия в Пустошь. Два часа на преодоление одного километра пути! Это, однако, слишком. Ходить медленно я не люблю, но что поделаешь? Это Пустошь…

ПДА работал с перебоями. На карте краснела огромная надпись «ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЗОНЫ», а вот дата и время меня удивили. Если поверить ПДА, сейчас было 25 часов 78 минут 32 десембрия 2189 года. Именно такая надпись висела на экране. Что за чертовщина? Неужели временная аномалия?.. Этого мне и не хватало для полного счастья…

На нажатие кнопки ПДА реагировал с тридцатисекундной задержкой. Сталкерская сеть не работала. Сигнала не было, то есть я ничего не мог отправить. Я оказался полностью отрезан от Зоны, и не был даже уверен, придет ли мой некролог в общую сеть в случае чего…

Не сталкерское это дело – раздумывать над необъяснимыми проблемами. Большинство сталкеров принимают Зону такой, какая она есть. Раз есть в ней аномалии – значит, так и должно быть. Есть мутанты? – плевать. Пси-излучение – необъяснимо, но факт, оно есть, и нечего даже соваться туда, где оно есть. Сталкеры предпочитают не ломать голову. Зачем? Главное, чтобы патрон не переклинило, да хабар чтоб добрый шел. Давно прошло то время, когда первые сталкеры, лезшие в Зону безо всякой защиты, пытались понять, отчего зависит количество аномалий, почему в одних местах ими перегорожены целые поля, а в других нет ни одной. Зона тогда только зародилась, кланы только формировались, Выброс мог случиться либо два раза в неделю, либо раз в два месяца. Сети не было, да ничего не было! Те сталкеры были легендарными, о них и сейчас слагают легенды. И я застал то время – я был с Зоной практически все время ее существования. Я лично знал знаменитого Дезертира – он вскоре пропал, и что с ним случилось, так никто и не узнал…

Из размышлений меня вывел окрик:

- Эй, сталкер!

Я встрепенулся. Кто бы это мог быть? Голос знаком. Но где он? Я стал бешено озираться, и, наконец, увидел. Передо мной стоял Горох – тот самый наемник, что в одно прекрасное утро 173 года назад пытался меня убить.

Я поднял камешек с насыпи и бросил его в лицо Гороху. Камешек рассек его губу до крови. Он невозмутимо стер кровь с лица и сказал:

- Что ж ты так плохо встречаешь меня, Ворон?

- Я… я, просто хотел узнать…

- …не призрак ли я, - понимающе ухмыльнулся Горох. – Вынужден тебя разочаровать – я настоящий. Но убивать тебя я не намерен. Волк купился и награда уже ждала меня в обещанном схроне. Но я – нет. Я – наемник, и убил не одного человека, чтобы узнать, как он мечется в предсмертных судорогах. Не умеешь ты изображать смерть.

- Почему же не добил?

- Зачем? Я не зверь. Мы, наемники, такие же люди, как и остальные сталкеры. Это только в дерьмовых фильмах про Зону, что снимают на Большой Земле, мы говорим «Ничего личного» и «Это просто бизнес, ты же понимаешь». На самом деле личное часто перевешивает. Пока это так, мир будет жив, и люди не превратятся в зверей. Я с самого начала не хотел убивать тебя, Ворон. Мне было плевать на Сидора – кто он такой? – на твоих отмычек тоже было наплевать. Если человек не сделал мне ничего плохого, но так же не сделал ничего хорошего, почему бы не получить навар с его смерти? А если человек - твой друг? И его заказали убить? Как поступать? Что делать в таком случае? Убьешь ты друга ради выгоды, и что? Кто ты тогда такой теперь? Я не убил еще ни одного человека, который был мне другом.

Он замолчал. Я не знал, что ответить на это. Наконец, выдавил:

- Разве мы друзья? Я видел тебя несколько раз в жизни. Я с тобой не общался, никак не контактировал, не оказывал тебе услуг… Почему ты считаешь меня другом?

- У тебя есть Цель, и ты должен ее выполнить. У меня тоже есть Цель. А какова цель у них?! Нагреть побольше прибыли, вот какая у них цель. А моя Цель – чистить Зону от таких элементов. Считай меня макрофагом, который уничтожает вредные клетки в организме. В организме Зоны таких клеток полно. Но есть и другие. У которых не цель, а Цель. Которые готовы стремиться к ней. И таких я считаю своими друзьями. Ты можешь идти дальше. К своей Цели. А я буду стремиться к своей.

Признаться, я был ошарашен. Наемник, специалист по убийствам, стоит тут и рассуждает о Цели, распинается перед человеком, которого должен был убить, по идее. Все это было странно, как-то неправильно.

- Это на тебя Пустошь так влияет, Горох?

Горох помолчал, глядя мне в лицо, а потом вдруг расхохотался. Он смеялся аж до слез, чуть не падая в аномалию от смеха. Наконец, успокоившись, он сказал:

- Думай, как хочешь, Ворон. Когда-нибудь ты поймешь.

С этими словами он спрыгнул с насыпи вниз и пошел по направлению к выходу из Пустоши.

***

Я долго смотрел ему вслед, пока он не исчез в тумане. Я пошел дальше по рельсам, а из головы у меня не шли последние слова Гороха: «Когда-нибудь ты поймешь». Но когда пойму? Когда буду валяться на холодной земле, удерживая руками кишки, лезущие из распоротого живота? Или когда буду падать с простреленной головой? А может, когда буду захлебываться в радиоактивной жиже? Ведь самые важные мысли зачастую приходят именно перед смертью. Но тогда какой от них толк? Воспользоваться ими не успеешь, какой же тогда смысл?

Я привычно обходил «водные трамплины». Дальше их вроде бы стало поменьше, во всяком случае, уже скоро я прошел столбик с цифрой 20, скоро были уже пройдены «21» и «22». Записей на них не было. Вокруг тянулся все тот же однообразный пейзаж, по бокам висел туман и пузырились болота. С неба все сыпалось непонятно что, а полотно было залито слякотью. Аномальные лужи попадались все реже, и я насторожился. В Зоне действует правило – «Хорошие новости зачастую тоже плохие». Поэтому отсутствие аномалий меня не обрадовало. Зато обрадовало другое – по земле стали тянуться две цепочки человеческих следов. Я пошел быстрее, не забывая, естественно, об осторожности. При этом я напрягал зрение, пытаясь увидеть в тумане впереди два неясных силуэта. Следы между тем становились все четче, что означало, что я догоняю их обладателей. И вот…

… впереди проявился маленький костерок, а рядом с ним сидели двое человек. Рядом с одним из них лежал «Винторез», у второго был «Печенег», установленный на сошках куда-то вглубь Пустоши. Будь я проклят, если это не они!

Я припустил чуть ли не бегом, закинув винтовку за плечи. Вот он! Нашелся!

- Бешеный! – крикнул я, проигнорировав «Черного», который уже готов был сорваться с моего языка. Бешеный посмотрел в мою сторону, поднялся, взяв «Винторез» на изготовку, и направил ствол на меня. Я остановился и медленно поднял руки.

- Спокойно. Опусти ствол, я не враг.

- Все враги! Всем моя смерть нужна! Та, падла, «Цепь» из тайника вытащил?! Из-за тебя мы лезем в самую задницу?!

- Нет! Не я… Ты что, я же за вами шел… Через Пустошь, только по вашим следам ориентировался!

- Зачем шел?

- За… тобой.

- Какого черта? Зачем я тебе нужен? Ну-ка, вытряхивай рюкзак, наверняка там и «Цепь» найдется!

- Бешеный, прекрати, - прервал его Зендер, показывая, что я поднял руки.

- Какого? – отозвался Бешеный. – Зендер, он же один из них!

- Из кого? – поспешил я поинтересоваться.

- Заткнись! – рявкнули оба.

- Думаю, стоит все же выслушать, что он нам скажет, - предложил Зендер, не глядя на меня.

- Он один из них, и не надо меня разубеждать. Я убью его, и даже слушать не стану! – ответил Бешеный. Он не смотрел на Зендера, он смотрел только на меня. И его винтовка смотрела прямо на меня. Я не шевелился, зная, что даже одно резкое движение будет стоить мне жизни.

- Я… могу показать свой рюкзак, - нерешительно начал я. – Ты же сам этого хотел, Бешеный.

- Для начала брось винтовку! – приказал Бешеный.

Я медленно снял «Винторез» с плеча и положил себе под ноги на шпалы.

- Теперь рюкзак!

Я снял и рюкзак. Бешеный смотрел на меня, выжидая.

- Ну, чего же ты ждешь?! Открывай, показывай, - сказал он, продолжая целиться в меня.

- Для начала опусти винтовку. Потом открою.

- Молчать! Либо ты вытаскиваешь содержимое, либо я стреляю! Раз… Два… Тр…

- Спокойно, - прервал я его. – Я показываю.

Я опустился на корточки и начал доставать содержимое. Сначала на шпалах оказались пустые контейнеры – лишь в одном валялась та самая «грелка» из чернобыльского схрона. Я украдкой посмотрел на Бешеного: не Вспомнит ли? Нет, не Вспомнил. Ладно, я и не рассчитывал особо на это. Потом я вытащил аптечки, следом из рюкзака были извлечены коробки с патронами. Потом – «Беретта», разобранные части «Абакана». Я посмотрел на Бешеного. Тот глядел на свое оружие и патроны, лежащие на шпалах, а на его лице отразилась крайняя степень задумчивости. Ну что ж, посмотрим, что ты скажешь на это.

Я протянул Черному блокнот в красной обложке. Он взял его, а на лице задумчивость сменилась смятением. Это значит, Черный уже начал с Бешеным конфликтовать. Наконец, я его добил: вытащил маленький прямоугольник – флеш-карту, прямоугольник побольше – записку Ныряльщика, и, наконец, простреленный насквозь и залитый кровью прямоугольник фотографии.

- Может, уже опустишь «Винторез», Черный?

- Будь я проклят, - ответил Бешеный (или уже Черный?) на это. Винтовку опустил. Он разглядывал свои вещи, взятые мной из ДОТа на границе Зоны. Я подумал, что, возможно, ему стоило бы увидеть и свое мертвое тело, однако отмел эту мысль.

- Что это значит, а? - спросил Зендер, по-прежнему сидевший у костра за Черным, однако теперь уже державший «Печенег» в руках и направивший его в мою сторону.

- Зендер, я не тот. Я Черный, Носитель Устройства.

- Что за чушь ты несешь?! – от волнения и раздражения Зендер стал говорить с акцентом, до этого успешно прятавшимся в его речи.

- Зона держится на двух Устройствах, - заговорил Черный. – Одно у кого-то, кто зовет себя Хозяином, и никто не знает, где он находится. Второе – у любого из населяющих Зону существ – неважно, у мутанта, или у человека. Оно вживлено в тело Носителя, причем он об этом даже не подозревает. Носитель очень удачлив, часто находит редкие артефакты, либо оружие, и убить его не так легко. Однако у меня весной это получилось… Если кто-то убивает Носителя, Зона должна уничтожить убийцу в течение полутора суток с момента убийства, а если сделать это не успевает, тогда Зона умирает. Апрельский Катаклизм – наших с Вороном рук дело. Однако в последний момент ему пришлось убить меня. Я стал Носителем. Ворон подобрал кое-какие из моих вещей, чтобы я смог Вспомнить. У каждого Носителя есть Постоянная, которая необходима ему для того, чтобы его сознание вернулось к нему.

Черный закончил свою речь. Затем он вставил флеш-карту в свой ПДА и с удовлетворением увидел, как на экране появлялись нужные ему данные. Он положил ПДА в карман, мельком посмотрел на фотографию, и она отправилась вслед за ПДА. А потом он стал читать записку. Ему потребовалась для этого всего минута, после чего он свернул бумажку, бросил ее в костер и сказал:

- Мы отправляемся в «Дом на острове».

***

Зендер уже ничего не понимал. Я тоже был удивлен.

- Ты знаешь, где он находится? – спросил я.

- Да, знаю, - ответил Черный.

- Откуда?

- Ныряльщик рассказал мне. Он был уникальным сталкером. Он считал, что истинная Зона не в Центре, а на периферии. Просто надо уметь откопать ее. Дальше Свалки он никогда не заходил, бывал, правда, в Баре несколько раз, но в-основном он ходил по Чернобылю, Пустоши, Левобережью. Именно в Пустоши он и построил свой дом. Я там не был. Я только знаю путь, мне Ныряльщик рассказывал. Сам он меня в Пустошь не пускал, говорил, рано еще, поэтому я вытряс Чернобыль, Кордон и Свалку. Мой максимум – Милитари, и то, я там бывал редко и сильно не забирался. Болота я изучил только в последнее время. А вот в Пустоши я ни разу не был…

- И что делать? Ты собрался вести нас по Пустоши, при этом не побывав здесь ни разу? – возмутился Зендер.

- А что делать, - ответил Черный. – Нам сейчас нужно только туда.

- Как туда идти? – спросил я.

- Ныряльщик рассказывал – нужно идти по железке до 25-ого километра, затем повернуть налево, то есть на условный юг, пройти через небольшой поселок, а дальше уже, собственно, и озерцо, прямо посередине которого маленький остров, на котором стоит дом. Это в теории. Как все выйдет на практике, я не знаю. Пока что давайте собираться.

Я вновь наполнил свой рюкзак, а Черный положил в свой коробки со спецпатронами. Потом он стал довольно ловко собирать свой «Абакан». На выполнение трудоемкой задачи Черному потребовалось совсем немного времени, после чего он положил свой «Винторез» между шпал и присыпал немного галькой. Зендер тушил костер. Тут я заметил, что в паре метров от костра торчит черно-белый столбик с надписью «23». Черный вынул из кармана тот самый белый маркер, подошел к столбику и что-то написал на нем. Я не стал смотреть. А Черный, закончив писать, положил маркер в карман и ухмыльнулся:

- Подкинул потенциальным последователям задачку: раньше мы подписывались «Зендер и Бешеный», а теперь я подписал «Черный, Зендер и Ворон». Пусть гадают, откуда взялся третий, и что стало со вторым.

- Кто пойдет первым? – спросил Зендер, не желавший размышлять на тему потенциальных преследователей.

- Пожалуй, я, - отозвался Черный и повел нас.

Шел он спокойно, лужи обходил очень осторожно, пару раз засомневался и стал бросать болты. Аномалий на дороге было не так много, мы проходили их идеальной сталкерской цепочкой: ведущий, ведомый, замыкающий. Я шел в середине, Зендер со своим «Печенегом» был замыкающим.

Мы прошли метров пятьсот, когда сквозь туман, обволакивавший дорогу, протянулся долгий, надсадный вой. Черный остановился и стал водить «Абаканом» из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда ждать опасность. Ситуацию усугубляло еще и то, что из-за тумана видно было совсем недалеко. А вой тем временем повторился, только уже с другой стороны.

- Зендер, держи ту сторону! Все ложимся на рельсы, чтобы не маячить! – крикнул Черный, заряжая автомат своими любимыми спецпатронами.

Зендер установил «Печенег» на сошках в левую сторону, мы с Черным держали правую. Вой повторился, и мне показалось, что я видел какую-то неясную тень в тумане. Я дернул Черного за рукав и показал в ту сторону, прошептав о тени. Он что-то ответил, но не выглядел особо встревоженным. Мы лежали на шпалах и ждали неведомых врагов.

Прямо передо мной метрах в пятнадцати от рельс переливался «Трамплин». Тень вновь показалась в тумане, и вдруг выбежала оттуда и понеслась в нашу сторону. Стрелять я не стал, потому что неведомая тварь была прямо за аномалией, и пули полетели бы в никуда. За мной застучал «Печенег», я обернулся и увидел, что Зендер поливал огнем такую же тварь с той стороны. Черный между тем вскинул автомат и стал стрелять по несущемуся у нам существу, и я явственно видел, что его пули разрывают грудь мутанта, однако на него это никак не влияло. Он все так же продолжал бежать к нам.

- Целься в голову! – крикнул я.

Мутант на полном ходу влетел в аномалию, описал в воздухе параболу и очутился метрах в десяти передо мной. Существо это напоминало гориллу, вот только шерсти, да и мяса на его теле особо не наблюдалось. Его предки явно были когда-то людьми, потому что явно можно было различить руки и ноги, вот только выглядели они как кости, обтянутые тонкой кожей. Мутант бежал, используя все четыре лапы, и развивал достаточно большую скорость.

Я стал стрелять из «Винтореза» прямо в голову твари, и она упала прямо под насыпью. Сзади все надрывался «Печенег», а Черный палил из «Абакана» по все новым существам. Было ясно, что долго нам так не продержаться.

Некоторые существа использовали тот же «Трамплин», чтобы очутиться поближе, и я решил, что каким-то разумом они явно не обделены. Я стрелял короткими точными очередями и уже многие мутанты валялись под насыпью и в поле перед нами. А патроном между тем становилось все меньше. «Печенег» вообще умолк – Зендер использовал последнюю ленту и теперь лежал рядом с бесполезным пулеметом, глядя в поле. Я бросился на ту сторону. Здесь поле было без аномалий, только кое-где поблескивали лужи. Сразу пять мутантов неслись к нам, разбрызгивая воду. Я судорожно стрелял, чувствуя, что патронов почти не осталось. Так и оказалось – я взял из подсумка последний магазин. Тут я вспомнил, что Черный закопал рядом с костром свой «Винторез» и патроны и заметил, что Зендер все так и лежал рядом с пулеметом.

- Зендер, у тебя есть другое оружие? – спросил я, перекрикивая непрерывный вой.

- Только пистолет, - отозвался немец.

- Бери пистолет и иди назад до нашей стоянки. Там Черный закопал «Винторез» и патроны. Бери их и беги сюда.

Зендер кивнул, поднялся и побежал назад. Мы с Черным остались одни.

Больше ко мне никто не бежал по полю; Черный тоже не стрелял. Я обернулся:

- Что, больше нет?

- Вроде нет, - ответил Черный. – Где Зендер?

- Я отправил его назад, за твоим «Винторезом» и патронами. У меня последний магазин, у него для «Печенега» тоже закончились.

- Понятно. В маленьком поселке, который нам надо будет пересечь, Ныряльщик устроил тайник. Если я вспомню, как его найти, мы сможем затариться оружием.

- Откуда ты знаешь это?

- Он же рассказал мне, как добраться до острова, ну и про тайник тоже рассказал. Если за полтора года он остался цел, значит это хорошо. Если нет…

Он не закончил. Это и так было понятно. Остаться без оружия в Пустоши было равносильно самоубийству. Поэтому мы сели и стали ждать…”

 

Глава 6. ПСИ-РЕЛЬСЫ

“…ежась от холода. Зендер не появился ни через полчаса, ни через час. Мы еле-еле развели чахлый костерок и глядели назад, туда, куда ушел Зендер. Туман очертил маленький круг, в котором мы сидели не шевелясь, прислушиваясь к дыханию Пустоши. Не было слышно ни шагов, ни воя мутантов. Между тем, организм требовал сна, хотя небо было светлым, несмотря на нависшие тучи. Мы молчали. Наконец, через час после ухода немца, я нарушил молчание:

- Как думаешь, сколько времени сейчас в Зоне?

Черный ответил, продолжая всматриваться вдаль:

- Мы в Пустошь вошли девятнадцатого.

- И что? – не понял я.

- А то, что ты пошел в Пустошь вечером двадцать первого. Как думаешь, я должен ощущать время в остальной Зоне, проведя тут два дня?

- А-а, нет, наверное, - ответил я. - Тут вообще что-то с временем происходит. По-моему, прошло уже часов шесть, а небо как было светлым, так и сейчас такое же. Странно?

- Конечно, - Черный даже не смотрел на меня, и я понял, что он думает о чем-то своем, не желая разговаривать. Я замолчал.

Прошло еще полчаса. Зендера не было, а с неба вновь посыпалась крупа. Вот только это была явно не крупа.

- «Жгучий пух»! - вскричал я.

Мы натянули противогазы и уткнулись в землю. «Жгучий пух» летел с неба и вскоре покрыл землю белым покрывалом. В «водных трамплинах» он застревал, потом на месте падения вспучивался маленький пузырь, и пушинка пропадала в воде. Черный приподнял голову в капюшоне и сказал невнятно:

- Теперь-то у него точно нет шансов…

Я ткнул его кулаком в бок, чтоб не каркал, и вновь уткнулся лицом в землю. Вскоре пух перестал обстреливать нас с неба, и мы поднялись. Наши силуэты отпечатались на земле, окруженные сплошным белым пологом. Было тихо, и лишь трещал костер, сжигая попавшие в него пушинки. Черный поглядел на костер (все сталкеры знают, что огонь от «жгучего пуха» разгорается лучше всего, да только как его, сволочь такую, собрать?) и сказал:

- Зендер в беде. Идем.

- Ты псих! – воскликнул я. – Зендер мертв, чтобы пятьсот метров и обратно не суметь пройти за полтора часа, надо уж очень постараться!

- На него могли напасть!

- И мы не услышали бы выстрелов? Бред!

- Туман скрадывает здесь звуки, Ныряльщик рассказывал мне. Тут можно не услышать пулеметную очередь, раздавшуюся в пяти метрах, что уж говорить о пистолетных выстрелах в пятистах!

- О чем спорим? – раздался вдруг голос позади нас, и мы обернулись. Перед нами стоял Зендер, относительно целый. Его правая рука была замотана какой-то красной тряпкой, на лице сочилась кровью длинная царапина, а на правом виске багровело пятно ожога от «жгучего пуха». Да, досталось ему порядком, тем более, приглядевшись, я заметил, что тряпка, которой была замотана его рука, когда-то была белой, а красной стала от крови. Однако выглядел он бодрым, и глядел на нас с некоторым удивлением.

- О том, идти тебя спасать, или ждать пока ты сам выберешься, - кисло проговорил я.

- Что случилось? – спросил Черный.

- Ничего, - ответил Зендер. – На меня просто напало несколько гориллоподобных скелетов, однако я им вмазал от души. А как обратно пошел, меня «пух» застиг, пришлось отлеживаться. Но винтовку и патроны я принес.

Винтовку мы оставили Зендеру, патроны поделили на троих. Затем немец размотал, морщась и шипя, тряпку на руке, и я стал обрабатывать ему рану. За то время, что я служил на Периметре, я успел привыкнуть к самым разнообразным ранениям бойцов, но эта выглядела действительно ужасно. В предплечье была пропахана полоса длиной сантиметров тридцать-сорок. Среди крови и мяса просвечивала кость. Я вколол немцу в руку три шприца обезболивающего, после чего стянул рану специальными скобками (таких не было в бытность мою военврачом, но за время моего жительства в Зоне прогресс ушел вперед). Затем крепко забинтовал Зендеру руку и сказал:

- Бойцом тебе долго не быть, но если не будешь сильно напрягать руку, стрелять сможешь. На весу ничего не держать. Стрелять по возможности лежа, да и то – лучше тебе с таким ранением сейчас в госпитале лежать. Но госпиталя под рукой у нас нет, поэтому осторожней надо. Все понял?

- Понял, - буркнул Зендер.

Быстро собрались и пошли, но теперь замыкающим шел я – Зендер со своей рукой вряд ли бы мог быстро среагировать в случае чего. Свой пулемет он разобрал и положил в рюкзак – сказал, в тайнике могут быть патроны. Мне же в этом виделось лишь обыкновенное упрямство – немец настолько привык к своему «Печенегу», что не соглашался расстаться с ним, даже после его превращения в кусок стали, пригодный лишь для использования в качестве дубины. Так мы и дошли до двадцать четвертого столбика. Остановившись, Черный проговорил:

- Еще километр, и свернем. Все пока по плану.

Мы двинулись дальше. Небо темнело, а туман постепенно расступался, открывая все то же самое болото. Впереди показались какие-то серые строения. Посмотрев в бинокль, я увидел, что это был достаточно большой городок, а здание прямо перед нами было станцией. Аномалий на полотне дороги было мало, но было ощущение какой-то тревоги. Города посередине Пустоши я увидеть как-то не ожидал. А город был уже недалеко. Каких-то семьсот метров – и вот, станция уже прямо перед нами. Однако эти семьсот метров Черному, так же как и мне, не нравились. Он остановился и стал рассматривать рельсы. Они в этом месте слегка изгибались, так что станция оказывалась на вираже. Из-за виража не было видно, что происходит за станцией. А было там что-то любопытное, потому что рельсы, до этого бывшие такими, какими и должны быть рельсы, простоявшие без использования в течение тридцати лет – ржавыми и рассыпающимися – здесь блестели так, будто это Октябрьская железная дорога. Причем блестели они и перед нами, и дальше, до самой станции.

- Не нравится мне это, - проговорил Черный. Он присел на корточки перед тем местом, где ржавые рельсы переходили в блестящие, и как бы случайно пнул носком ботинка маленький камешек. Тот подпрыгнул, ударился о блестящий рельс и со звоном отлетел вправо. Черного это не удовлетворило, он достал из кармана болт и бросил, только уже на соседнюю пару рельсов, так же блестевшую. Болт упал на шпалы и затерялся среди камешков.

- Совсем не то, - сказал он, доставая «Беретту». Нам с Зендером все эти манипуляции показались странными. Черный же на нас не смотрел. Он выстрелил. Пуля со звоном отрикошетила от рельса и улетела в небо.

- Черный, что ты делаешь? – спросил я, окончательно сбитый с толку. Я понимал, что Черному наша дорога не нравится, но зачем доходить до крайностей, совершая бессмысленные действия? Черный, впрочем, мое недоумение сразу же развеял:

- Это аномалия. Опасная. Ныряльщик рассказывал, что надо обладать очень сильной волей, дабы пройти по ней. Однако перед этим надо ее «задобрить», так сказать. А точнее, проверить, какое нынче у нее настроение.

- Что это такое? – спросил я вновь, ничего не поняв из его слов.

- Вы оба множество раз слышали об этой аномалии, но ее видели лишь те, кто шел в Пустошь. Можно сказать, это местный эндемик, вроде как кенгуру, которые живут только в Австралии. Эта аномалия называется «пси-рельсы», а на карте Ныряльщика была обозначена вот так, - и он начертил на мелких камешках рукояткой пистолета странную букву, похожую на трезубец со скругленными боковыми зубцами. – Это буква «пси» греческого алфавита, принятая учеными для обозначения на картах Зоны местностей типа Радара и Янтаря, известными своей, так сказать, отличительной особенностью. И если Ныряльщик обозначил так эту часть железки на своей карте, значит нужно принимать меры.

- Ну и что ты предлагаешь? – спросил я.

- Нам ничего не остается, кроме как идти вперед. Однако «пси-рельсы» так просто нас не пропустят. Будьте готовы к непредвиденным последствиям, - Черный вдруг усмехнулся, но тут же принял серьезный вид. – Аномалия сильно давит на мозги. Я точно не знаю, как, каждый раз все по-разному. Но мы должны так закрепить на себе свое оружие, чтобы до него было трудно добраться.

- Спятил?! – воскликнул Зендер. – А вдруг мутанты?

- Мутантов тут нет, и радуйтесь, что это так, иначе «пси-рельсы» было бы трудней пройти раз в тридцать. Оставить оружие вне прямой досягаемости нужно для того, чтобы кто-нибудь из нас, обезумев, не стал палить во все стороны. Для стрельбы оружие должно быть в руках, а чтобы не стрелять, оружия в руках быть не должно. Нам стрелять не нужно, верно? Дальше: это место вызывает негативные образы из памяти, причем усиливает их так, что человеческое сознание как будто разделяется на две половины, причем та, что ушла в прошлое, обычно доминирует. Нельзя ни за что углубляться, иначе уже не выберетесь. Ныряльщик пришел как-то из Пустоши со своим напарником. Напарник был жив, но сознание утянуло его в прошлое, и он не смог вернуться обратно. Он сошел с ума. Вроде жив и поныне, известен всей Зоне как Псих.

Психа я знал. Он обитал где-то на базе «Свободы», и анархисты заботились о нем, причем не ради каких-то корыстных целей, а просто из-за того, что больше он нигде уцелеть не мог. Свободовцы вроде даже к Болотному доктору его водили, но безрезультатно. Доктор лишь головой покачал и сказал, что такое не лечится. Так до сих пор Псих и живет где-то в каком-то подвале на базе «Свободы». Я видел его – сидит, глаза на всех таращит и бормочет постоянно о каком-то Луне, который судить его собирается, да все никак не засудит. Так все и говорил: «Лунь, прости меня, не хотел я, ну прости». Так и мучиться ему всю оставшуюся жизнь, оправдываясь перед неведомым Лунем. От перспективы стать таким же психом меня передернуло. Черный заметил это, и сказал:

- Вот-вот, так что будем очень осторожны.

Я-то знал, что я буду вспоминать – нашу ходку, после которой я приобрел себе вечного врага в лице некоего сталкера-новичка.

- К кому что придет? – спросил Зендер, оглядывая нас. – Ко мне расстрел пойманного дезертира. Мне доверили убить его, после того, как тот пытался убежать в Зону с Периметра. Молодой совсем парень был, до сих пор иногда перед глазами у меня стоит во сне. Я после того расстрела как раз из Бундесвера и ушел – да не куда-нибудь, а сюда, в Зону. Здесь, наверно, и останусь.

Черный вздохнул:

- А ко мне Катаклизм. Возможно, Рельс, из-за которого весной все и началось. Хм, каламбур какой – и тут рельсы, и там Рельс. Я как-то необоснованно убил его. Просто вспылил, и вот – готовый труп. И что на меня тогда нашло?

- Не надо вспоминать плохое раньше времени, - сказал я. – А то еще приблизим плохую развязку.

Мы поднялись с корточек, закрепили оружие на рюкзаках так, чтобы тянуться до него было очень неудобно. После чего встали так: слева Черный, Зендер посередине, а я справа. И пошли, выстроившись в линию, так чтобы никто не наступил в аномалию первым. Однако в последний момент я заметил, что немец слишком ускорил шаг, и его нога ступила на шпалы между блестящими рельсами первой…

***

Сначала ничего не было. Мы прошли метров двести средним шагом, и никаких инцидентов не произошло. Станция виднелась все ближе, рельсы загибались и блестели, как и раньше. Я даже начал немного успокаиваться, но ненадолго.

Первым напало на Черного. Он вдруг замедлил шаг, остановился и стал бормотать. Он бормотал долго, прежде чем я смог понять, что он бормотал. Я подошел к нему, и услышал его слова: «Ныряльщик, почему ты уходишь? Ныряльщик, стой! Ты никуда не пойдешь! Я не пущу. Останешься в Зоне, как миленький, никуда не денешься». И дальше в том же духе. Взгляд его был отрешенным, движения вялыми и замедленными. Я стал дергать его за плечо, и вот, наконец, он очнулся.

- Что я говорил?

- Препирался с Ныряльщиком.

- Ладно, пойдем, нет времени.

Пошли дальше. Зендер что-то говорил по-немецки, что-то доказывал, с кем-то спорил. Потом вдруг стал размахивать руками. И при этом он не переставал идти. Вдруг, оборвав какую-то длинную немецкую фразу, произнес по-русски с чудовищным акцентом:

- Мнье… трудно… Нье могу… сопротивльяться… Помогьите мнье, пожальста… Я нье могу… Мьенья… утягвает…

И дальше вновь понес немецкие фразы, со злостью чеканя каждое слово. Я медленно, будто в дурном сне, протянул руку и толкнул его, но это не принесло никакого результата. Сталкер все говорил и говорил, все больше и больше утопая в пучине прошлого, его лицо все больше менялось, так что я его уже едва узнавал. Наконец, мне удалось столкнуть его на землю. Он упал, продолжая трепаться по-немецки. Я рухнул на него и стал раздавать пощечины: слева-справа, слева-справа. Наконец, он очухался, произнес: «Ворон» и потерял сознание. Ухватив его за руки, я потащил его, но после нескольких метров такого пути он очнулся и смог идти сам. Черный шел, не теряя сознания, молча, стиснув зубы. Мне же с каждой минутой было все труднее держаться. Воспоминание о злосчастном походе зимой прошлого года все глубже просачивалось в мое сознание. Я отбивался от него как мог, вспоминал другие события, однако как назло лезло все не то – Сфера переливается всеми цветами радуги, заманивая к себе. Сфера сменилась фабричным корпусом из красного кирпича в Темной долине. Вот из верхнего окна потянулся дымный след, и возле молочной цистерны вырос купол огня от взорвавшегося снаряда. Мне вдруг представилась воронка, в которой копошились бюреры. А за воронкой последовало другое воспоминание, то самое, самое тяжелое. Закрываю глаза и вижу перед собой…

***

… как стены воронки обрушиваются, погребая под собой общину бюреров. Малек смотрит на меня широко открытыми глазами и радостно кричит:

- Получилось, получилось! – чуть не прыгает от счастья. Еще бы, такая удача – три последних РГД и последний снаряд подствольника истрачены на обстрел воронки – и их всех засыпало землей. Бюреры мертвы – часть разнесло взрывами, остальных засыпало. Кое-где попадали бесформенные куски мяса, а внизу вроде кто-то еще шевелится. Странно, и откуда на Свалке появились бюреры?

С неба посыпался мокрый снег – в Зоне такое явление в это время бывает часто, так что ничего в этом особенного не было. Хотя приятно – снег, все же хоть что-то родное, утащенное в Зону с Большой Земли. Погода тут всегда не очень, но зима по крайней мере похожа на позднюю осень, хотя бывало и по-другому. Бывало, что снега в Зоне падало по колено, а бывало, что вообще ничего не падало с неба. Кто ж ее, Зону, рассудит?

По обоюдному согласию рейд был признан успешным. Две недели ползанья по грязи Болот и Агропрома принесли результат – три под завязку забитых контейнера того стоили. Жизнь новичка сохранена, а по возвращении ему, быть может, достанется настоящая кличка – не вечно же в Мальках ходить? Во время рейда Малек подучился, и я уже доверял ему обнаруживать легкие аномалии и подбирать некоторые артефакты – из тех, что часто встречаются и не требуют больших усилий по погрузке в контейнер. С Мальком мы поладили быстро, и скоро он уже не был глупым новичком, а стал почти настоящим сталкером. Почти, потому что опыта у него все же маловато. Впрочем, опыта он еще наверстает. А так, глядишь, может быть, будем вместе Зону топтать – благо Малек тут совсем недавно появился, и опасных знакомств завести не успел.

Впрочем, я быстро сообразил, что мои мысли приняли не тот оборот – размышлять об успешном возвращении в Зоне можно только после самого возвращения. Поэтому я быстро пресек все мысли о возвращении и сосредоточился на маршруте. Малек шел впереди, шел, уверенно обходя «электры», которых тут было достаточно много. Эту ложбину так и прозвали – Электрическая ложбина. Мы поднялись на пригорок и впереди, совсем недалеко увидели деревеньку в несколько дворов. Почерневшие дома вросли в землю и тихо гнили под радиоактивными дождями, а сам вид деревни внушал доверие и безмятежность.

Пройдя луг, разделявший деревню и ложбину, мы подошли к первому дому. Тут детектор Малька затренькал, и он ворвался в дом в поисках артефактов. Артефакты новичок нашел – за печкой был устроен небольшой бандитский схрон – две «медузы» и пять MP-5 с запасными магазинами. Грабить тайники сталкеров – последнее дело, а вот если схрон бандитский, грабить его не только можно, но и нужно. Известно, что один бандитский тайник с оружием – это несколько погибших сталкеров. Поэтому и существовало соглашение между одиночками – мстить бандитам посредством грабежа их тайников.

Выйдя из дома, мы направились вперед вдоль главной улочки. Покосившиеся дома слепо глядели на нас глазницами окон. Из одного из таких домов на нас вылетела плоть. Малек пугнул мутанта из своего потрепанного «Калаша» (сам я тратить патроны своего «Абакана» не хотел – да и новичку упражнение), и плоть, жалобно хрюкнув, бросилась в кусты. Преследовать ее мы не стали – зачем? Тварь эта пугливая, и если видит, что противник сильнее, тогда на рожон не лезет.

Вот уже был и край деревни. Два последних дома по обе стороны дороги как будто провожали нас. Вот мы миновали и их. И тут…

Нестерпимый свист в ушах. Тело перестает слушать приказы мозга и начинает подчиняться неведомому разуму. Руки сами собой бросают автомат на землю. Что-то разворачивает тело, и видишь – сгорбленная фигура в темном плаще с капюшоном выходит из-за угла. Сейчас твоя жизнь – в руках, а точнее, в голове этой твари. Что он захочет – то ты и сделаешь, и никуда не денешься.

Я видел, как Малек плетется нога за ногу в сторону контролера. Его автомат валялся на земле, а сам сталкер выглядел абсолютно безучастным. Он шел, как ходят зомби на Янтаре. А контролер уже ведет его куда-то, неизвестно куда, неизвестно зачем.

Контролер почему-то не взял меня под контроль полностью, я мог еще хоть как-то двигаться по собственной инициативе. Мои руки подняли автомат безо всякого моего участия и направили его на фигуру Малька. Однако я пересилил себя и направил ствол правее, туда, где из-за угла высовывалась фигура в темном плаще с капюшоном, надвинутом на голову. Я выстрелил и увидел, как из груди и головы контролера взметаются фонтанчики крови и мяса. Свист в ушах стих, контролер смылся. Малек лежал на земле лицом вниз. Из его ушей и носа хлестала кровь, волосы на голове стали седыми – а до этого ведь были черные как смоль. Я вытащил аптечку из рюкзака и заткнул ему уши и нос ватой. Ватки быстро покраснели, и мне пришлось их тут же сменить. Кровь не останавливалась, Малек терял сознание.

- Только не уплывай! – крикнул я. – Держись!

Наконец, кровь остановилась. Я спрятал аптечку обратно в рюкзак. Рюкзак Малька закинул себе за плечи, его автомат бросил в кусты. Я взял новичка на руки и понес. До первого блокпоста «Долга» отсюда было полтора километра по прямой, не считая аномалий. Хорошо хоть, их было мало, а благодаря тонкому слою снега их очертания были хорошо видны. Вскоре я дотащил Малька до блокпоста «Долга», положил на землю. Старший на посту сейчас был Гвоздь. Он подбежал ко мне и спросил:

- Что случилось?

- Контролер, - ответил я. – В деревне. Уже почти вышли… А он сзади ударил.

- Ладно, мы его отнесем в лазарет. Ты сейчас, главное, не падай духом. Все образуется. Эй, Ворон! Ворон! – заорал он вдруг, и я обнаружил…

***

… что нахожусь совсем в другом месте. А кричал Черный. Я лежал на чем-то холодном, шершавом. Приподнявшись, я понял, что мы находимся на станции. Центральная платформа, а по бокам рельсы, и все это находится на вираже. Посередине платформы стоял низкий желтый дом – билетная касса, определил я, а надпись на проржавевшей вывеске гласила: «СОЛОДУХИНО».

- Прошли, - выдохнул я.

- Да, прошли, - ответил Черный. – Ты, Ворон, чуть не скопытился. Мы уж думали, все, готов, новенький псих.

- А хрен вам, - сказал я на это. – Ворон и не такое переживал. Сами-то как?

- Зендера крепко зацепило, но ничего, все нормально. Жить будет. Что до меня… – он усмехнулся. – Я не оказался готов к непредвиденным последствиям. И пережил чуть ли не всю свою Зону. От прелюдии до гибели в ДОТе. И все так ярко, красочно. Но не зацепило. Просто, определенный кусок жизни пролетел, как поезд мимо станции. Даже не пойму, как это так случилось. Вообще бред какой-то.

- Может, все дело в том, что ты Носитель. И только что Вспомнил. Зона просто провела тебя по твоей жизни. Просто не могу найти другого объяснения.

- Да, я тоже об этом подумал. Может, и так. Пока же предлагаю устроить привал.

Мы сели в билетной кассе, и Зендеру выпало дежурить первым. Он после «пси-рельсов» стал неразговорчив, был мрачнее тучи. Видимо, пережил все-таки казнь своего дезертира. Собственно, и мне было не до разговоров.

Утром мы обнаружили, что Зендер продежурил всю ночь. Так и просидел с «Винторезом» на руках на шершавом асфальте платформы. Черный еще спал, но уже начинал просыпаться – ворочался и ворчал что-то бессвязно. Я подошел к Зендеру, тронул его за плечо:

- Что было?

Немец помолчал. Наконец, повернувшись ко мне, сказал:

- Ничего. Просто прошлое, которое уже закончилось. Мне плевать. Оно было, и оно прошло. Я не буду ничего говорить: я же не лезу к тебе с расспросами.

Я отошел от него. Проснувшийся Черный отвел меня в сторону и зашептал:

- Ну, как?

- Не жилец, - констатировал я. – Не отошел, и уже не отойдет. Попадет в первую же аномалию. Он все время блокировал свои воспоминания, а теперь они прорвались наружу. Он уже не сможет с этим жить. Думаю, стоит оставить его здесь. Либо он сам с нами не пойдет.

Черный подумал. Затем кивнул, соглашаясь.

Мы быстро собрали вещи. Немец за все это время даже не пошевелился. Черный подошел к нему:

- Идешь с нами, Зендер?

- Нет, - ответил он. – На, забирай, - и он протянул Черному «Винторез» и патроны к нему. – Мне уже не нужно. Для меня хватит и пистолета.

Черный взял патроны, винтовку осмотрел критически, положил на асфальт. Сказал:

- Может, пойдешь с нами?

- Нет, - ответил Зендер.

- Ну, тогда прощай, - Черный протянул руку, но она так и осталась повисшей в воздухе. – Раз не хочешь идти с нами, оставайся один.

- Даже если я пойду с вами дальше, мне это не поможет, - сказал немец. – Идите. Идите же!

И мы пошли. А что еще делать? Он в нас уже не нуждается.

А когда мы уже спустились на маленькую площадь перед станцией, в тишине оглушительно прогремел один-единственный выстрел…”

 

Глава 7. ЧУЖОЙ ЧЕЛОВЕК

“…выстрел тут же потонул в окружающем площадь белом мареве тумана. Мы развернулись и не сговариваясь побежали на платформу. Перепрыгивая через рельсы, мы вбежали по ступенькам на платформу и увидели, что немец лежит навзничь. В руке у него все еще был пистолет, сам сталкер лежал на боку, будто пристроившись поспать. Под ним натекла большая лужа крови и еще чего-то бурого, вероятно костей черепа и частиц мозга. В правом виске зияло входное отверстие. Тут я заметил, что пальцы немца немного запачканы мелом.

Мелок оказался в кармане комбинезона Зендера. А то, ради чего он брал мел, обнаружилось в нескольких шагах от тела, на небольшой металлической полоске вдоль края платформы. На ржавом металле белела надпись:

“Verzeihen Sie mich [1] ”

- Простим, не сомневайся, - пробормотал я.

Я обернулся к Черному, который стоял, склонив голову, над телом, и сказал:

- Нужно похоронить его.

- Зачем? – удивился он. – Уверен, он бы не захотел, чтобы его хоронили здесь.

- И все же надо. Это свинство, бросить товарища валяться как падаль на земле, чтобы любой проходящий мимо мутант обглодал его, - пояснил я.

- Нет времени, - ответил Черный. – Мы должны идти.

- Куда идти?! Ради чего?! – взорвался я. – Я не подписывался участвовать в твоих авантюрах! Надо было тогда не соглашаться идти с тобой, посмотрел бы я, как бы ты выбрался!

- Так чего же пошел? – спросил Черный тихим голосом.

Я осекся. Действительно, что меня понесло тогда, весной, идти за ним? И сейчас, за каким, спрашивается, хреном я поперся за ним в Пустошь? Ответа я не находил. Мы молчали, и каждый размышлял о своем. Наконец, я заговорил:

- Зендера жалко. Надо похоронить. Я потом не прощу себе.

- Брось разводить сопли! Жалко ему Зендера, понимаешь ли! Мне тоже жалко, однако я не развожу тут мелодраму! Не надо пафосных слов. Мы не будем…

Он вдруг замолк на полуслове. Откуда-то сверху послышался шорох. Мы машинально повернули головы и увидели, что на козырьке платформы, прямо над нами, сидело что-то. Что-то было огромным. В сумраке было видно, что у чего-то есть туловище, голова, какие-то подобия клешней. Потом существо стало разворачивать клешни, и мы увидели, что они соединялись с телом тонкой перепонкой.

Существо вдруг издало резкое верещание и прыгнуло. Прямо на меня. Оно оказалось таким тяжелым, что мои колени подломились, и я рухнул на асфальтовое покрытие платформы. Я разглядел, что на голове твари было подобие клюва, и это подобие очень уж целеустремленно тянулось к моему горлу.

Надо было что-то делать. Винтовка моя, естественно, валялась у тела Зендера, а Черный вряд ли станет стрелять, боясь зацепить меня. Поэтому действовать нужно было самому. Я отчаянно бил тварь кулаком по клюву, разбивая пальцы в кровь, а второй рукой пытался добраться до ножен на бедре, в которых был вложен тот самый натовский кинжал. Тварь верещала не переставая, и вскоре я чуть не оглох на оба уха от этого отвратительного визга. Наконец, я кое-как вытащил кинжал из ножен, ухватился, насколько это было возможно в моем положении, поудобней за рукоятку, и стал бить, бить и бить тварь лезвием по голове. Удары попадали в клюв, в роговые пластины на шее существа, однажды получилось попасть прямо в перепонку. К моему удивлению и сильному неудовольствию перепонка и не думала рваться, а лезвие просто отталкивалось упругой волной назад, так, что я несколько раз довольно чувствительно приложился локтем по асфальту.

Краем глаза я заметил, что Черный держит «Винторез» наизготовку, целясь в голову существа. Патроны у него наверняка бронебойные, так что твари не поздоровится. Ну, или мне не поздоровится, это уж как посмотреть.

Острый клюв твари вонзился в асфальт в то же самое место, где за мгновение до этого находилось мое плечо. Я решил ловить момент, и, пока тварь вытаскивала клюв из асфальта (а вошел в асфальт он достаточно глубоко), ударил кинжалом между двумя пластинами на шее сверху. Я ожидал, что кинжал глубоко войдет в кожу между пластинами, но не тут-то было. Лезвие с жалобным звоном наткнулось на пластину и сломалось. В руке у меня осталась одна лишь рукоятка. Я отшвырнул ее в сторону, и в этот момент Черный выстрелил.

Пуля пробила пластину на черепе твари и прошла через голову навылет, остановившись лишь в моем левом плече. Тварь заверещала от боли и на миг ослабила хватку. Мне этого хватило, чтобы выбраться из-под нее. Я отполз подальше, а Черный опустошил магазин в череп и шею существа. Тварь затихла и обмякла на платформе.

Я длинно и смачно с облегчением выругался. Черный подошел ко мне:

- Цел?

- Да, вроде цел, - ответил я, прижав руку к кровоточащей ране. Она оказалась неглубокой, да и пуля, как оказалось, прошла по касательной. Я промыл рану и забинтовал ее. Теперь можно было идти дальше.

- Что это, интересно, за птеродактиль такой? – задумчиво спросил Черный, подтолкнув тело существа ногой.

- Оно не похоже на костяков с железки.

- Ясное дело, - ответил Черный. – Они живут в разных районах Пустоши и вряд ли пересекаются. Хотя не знаю. Откуда нам знать, что мы не встретим костяков в поселке?

- Лучше не думать об этом раньше времени. Пойдем-ка, а то скоро, по-видимому, опять стемнеет. Черт знает что происходит тут с временем.

***

Тело Зендера положили под платформу и положили в небольшое углубление в земле. На углубление сверху положили бетонную плиту, валявшуюся неподалеку. На платформе над тем местом, где был похоронен немец, написали маркером (Черный сказал, что маркер водоустойчивый, поэтому надпись продержится долго): «Здесь, под платформой, лежит Зендер, наш немецкий друг. Спи спокойно, Зендер. Черный и Ворон».

Мы снова вышли на площадь, и я спросил:

- Куда теперь?

Черный показал налево:

- Вон туда. Видишь вон тот ржавый гараж? Вот туда нам и нужно. Тайник как раз в этом гараже. А за гаражом начинается дорога к озеру.

Площадь была маленькая и вплотную примыкала к станции. На площади валялись остовы ржавых машин, какие-то обломки, сломанные деревья. А еще тут было очень много аномалий. «Студень», «холодец», «карусели» всех видов, «комариные плеши» и другие аномалии. Но было тут еще что-то странное. В каком-то месте вдруг возникал непонятно откуда небольшой вихрь, закручивал сухие листья против часовой стрелки, а потом стихал. Я показал Черному на один из таких маленьких вихрей:

- Что это такое?

- Это «волчок», - ответил Черный, вдруг нахмурившись. – «Волчок» это очень плохо. Сама по себе аномалия не вредит живым организмам, попавшим в нее, разве что кое-какие неприятные ощущения, но есть у этой аномалии другое свойство. Очень неприятное, между прочим.

- Какое?

- «Волчок» считается предвестником «смерча».

Я присвистнул. «Смерч» считался одной из самых опасных аномалий Зоны. Можно, в принципе, провести параллели между ним и «каруселью», однако все же эти две аномалии абсолютно разные. «Смерч» действует постоянно, просто бывают периоды затишья, когда аномалия неподвижно висит на одном месте и почти не вращается, а есть периоды пробуждения, когда аномалия двигается по абсолютно хаотичной траектории, вращаясь с такой силой, что стирает все, что встречается ей, в порошок. После Выбросов «смерч» практически не меняет место своего обитания. Ну а в Пустоши Выбросы практически не ощущаются, а это значит, что местный «смерч» висит на одном месте уже много лет.

- Хорошо, если аномалия находится на одной из улиц, на которые нам сворачивать не надо, - сказал Черный. – А вот если она прямо на нашем пути…

- Неужели Ныряльщик в своей инструкции не рассказал тебе про «смерч»?

- Нет. Я уверен в этом. Видимо, когда он исследовал Пустошь, он не видел здесь «смерча». Иначе точно бы рассказал.

- Понятно, - протянул я. – Может, все же пойдем к тайнику?

- Да, пойдем, - согласился Черный.

На преодоление сорока метров площади нам потребовалось примерно полчаса. Уже почти совсем стемнело, когда мы вышли к ржавому гаражу из металлических листов. Двери были наглухо закрыты.

- Ну и что дальше?

- Тайник внутри. Сейчас мы попадем туда.

Черный ловко запрыгнул на крышу гаража. Она загрохотала под его ногами, и этот звук разорвал тишину Пустоши, как артиллерийская канонада на рассвете. Черный прошелся по крыше, затем опустился на одно колено и приподнял один квадрат металлической обшивки. Со скрежетом квадрат отдернулся и открыл достаточно вместительно отверстие в крыше, сквозь которое можно было попасть вовнутрь. Мы забрались туда, и Черный зажег небольшую керосиновую лампу, что висела на крючке на стене. Я увидел в дрожащем свете ряды полок по всем четырем стенам гаража. Тут были и винтовки, и пистолеты, и коробки с патронами, и консервы, и даже гитара. Мы набрали патронов для моего «Винтореза» и «Абакана» Черного, взяли несколько консервных банок и гитару, а потом вылезли наружу. Черный закрыл вход в тайник, мы спустились вниз, после чего решили устроить привал.

Разожгли небольшой костерок, поели консервов, потом Черный попросил:

- Сыграй что-нибудь. Только не сталкерские песни про хабар, а что-нибудь медленное и тягучее.

- Медленное и тягучее? – переспросил я. – Что ж, я знаю одну такую песню.

Я ловко настроил гитару, а потом начал играть:

Человек в пальто за моим окном

Смотрит как будто вдаль.

Человек за углом в темном пальто

Будет везде и всегда.

Человек в пальто за моим окном -

Это, видимо, новый мой враг,

Ведь любой другой чужой человек

Не пришел бы сюда просто так.

И если он поднимет глаза,

То в окно сквозь тюлевый дым

Он увидит портрет с лицом на стекле,

Где я только что был молодым.

Он увидит меня, он запомнит лицо,

Он узнает мой нервный взгляд,

И чужой человек в темном пальто

Не оставит меня просто так.

Я никогда не боялся людей,

Но этот чужой человек…

Чужой человек приходит ко мне,

Внимательно смотрит в глаза.

Он желает увидеть в них ужас и страх,

Но видит усталость и боль

Чужой человек влетает в окно,

Открывает мою постель

В надежде найти хоть малейший изъян

В чистых складках белья.

Но я не убийца и я не дурак,

Чтобы пачкать кровью свой след.

Чужой человек приходит ко мне,

Зажимает мне руки в тиски,

И я вижу, как жадно он пьет из меня

Остатки вина и тоски.

Чужой человек уходит назад,

За собой не оставив следа,

И я знаю, что этот чужой человек

Не вернется сюда никогда.

Я закончил песню и отложил гитару. Черный подумал и сказал:

- Хорошая песня. Неплохо поешь. А кто поет ее? Почему я ее ни разу не слышал?

- Потому не слышал, что этой песне уже тридцать лет. А пела ее очень старая советская рок-группа, «Наутилус Помпилиус».

- Не слышал о такой.

- Это и понятно. Когда они были на пике популярности, тебя и на свете не было.

И тут я увидел какое-то движение на площади, совсем недалеко от нас. Схватил винтовку и проговорил, прицеливаясь:

- А вот и наш «чужой в черном пальто».

Чужой человек носил черный плащ и зеленый противогаз-полумаску. Это был он – Седой, тот самый, что преследовал нас во время Катаклизма, тот самый, что попал вместе со мной почти год назад под воздействие контролера, и в котором я приобрел после этого злейшего врага. Это он – изгой Зоны, не нашедший в ней места. И теперь он шел, чтобы выполнить-таки свое задание, убить нас.

Седой, не говоря ни слова, поднял пистолет и выстрелил. Черный упал с криком. Седой развернулся и бросился в кусты, думая выманить меня на открытую местность. Не выйдет. Я выстрелил и попал. Седой как будто переломился пополам. И упал как подкошенный. Перебит позвоночник, понял я. Он жив, но парализован, так что никуда не денется. А пока надо проверить, как там Черный.

Я повернулся к напарнику. А он и не думал умирать! Посмотрел на меня достаточно бодро, поднялся, подобрал свой «Абакан» и спросил:

- Ты убил его?

- Он парализован, - ответил я. – Позвоночник перебит. Пойдем-ка.

Мы подошли к Седому. Пистолет валялся неподалеку, рука Седого беспомощно скребла по земле. Я подобрал пистолет и бросил далеко в аномалию.

- Зачем?.. – прошептал Седой еле слышно. – Дай застрелиться, Ворон, пожалуйста.

- Нет. Будешь валяться здесь и ждать своей участи.

- Не доверяешь мне? Не хочешь дать пистолет? Так застрели сам! Облегчи мои страдания! Я всегда боялся именно такой смерти, беспомощной, парализованной. Ты спасешь меня от боли, если добьешь!

- Ворон, добей, а? – предложил Черный. Пуля, казалось, не доставляла ему вообще никаких ощущений.

- Нет, - ответил я ему. – Однажды я уже спас твою жизнь, - это уже Седому. – Тогда, с контролером. Я нес тебя на себе, чуть ли не по всей Свалке. За такие спасения в Зоне обычно благодарны по гроб жизни. А ты создал себе образ врага – меня. А потом собирался убить, и сейчас тоже. Это твоя благодарность?

- Я ошибся, - прохрипел Седой. – Я тогда потерял память. А когда очнулся, меня долговцы убедили, что ты меня бросил, а они спасли. Добей, пожалуйста!

- Нет! – отрезал я и развернулся. Черный последовал за мной.

- Ну и уходи! Сдохни как собака! Чтоб ты гнил в течение двадцати лет! – донеслось до нас.

Черный вдруг учудил: развернулся и сказал лежащему:

- «Пусть твой первый день в аду длится десять тысяч лет и будет самым коротким».

(Это я уже потом узнал, что он, оказывается, цитировал, а тогда подумал - как это он до такого додумался?)

Мы снялись с лагеря и пошли дальше.

***

Вопли Седого преследовали нас еще долго. Скоро он замолк, и мы его больше не слышали. Может, решил не терять силы на бессмысленные крики, а может, умер… Мне было плевать. Меня интересовал другой вопрос:

- Что с твоей пулей? – спросил я у Черного.

- Она мне не мешает, - ответил он. – Я ее даже не чувствую.

- Совсем?

- Совсем. Как будто в меня и не стреляли. Между тем есть и рана и много крови. А пуля не чувствуется…

- Наверно, из-за того, что ты Носитель.

- Возможно.

Мы шли по дороге. Асфальт растрескался, кое-где проступали корни деревьев. Небо вновь было светлым, хотя совсем недавно оно было темным, как ночью. По обеим сторонам дороги стояли такие же гаражи, как и тот, в котором был устроен тайник. Вскоре гаражи закончились, пошли фабричные корпуса. Красные дома без окон по обе стороны дороги приводили в уныние. А вскоре и ландшафт стал меняться: стобы по обе стороны дороги были в основном повалены, большая часть заросла «ржавыми волосами». На дороге стали попадаться лужи «студня», а на фабричных корпусах появились разрушения – трещины, проломы в стенах. Казалось, огромный великан прошелся здесь. И Черный, похоже, знал причину разрушений. Он схватил меня за руку и скомандовал:

- Стоп!

Я послушно остановился. Черный стал осматривать улицу в бинокль. Он явно искал что-то, и, похоже, нашел.

- Ага, вот она.

Я не выдержал:

- Кто – «она»?

- Аномалия. «Смерч».

Точно! Я и забыл про «волчков» на площади, все из-за Седого, которого я только что оставил умирать…

- Она активная или дремлет?

- Кажется, спит. Все равно, надо аккуратно, а то еще проснется.

Мы медленно пошли по улице. Я уже явственно различал аномалию: серая трубка, протянувшаяся вверх на высоту трех этажей, лениво подрагивающая, чуть-чуть вращающаяся вокруг своей оси. По асфальту можно было проследить бывшие траектории аномалии: асфальт там был взрезан, стены вокруг корпусов напоминали зубы, вырванные через один.

Черный сказал очень тихо:

- Аномалия реагирует на звук. Надо быть очень тихим. Никаких резких движений и звуков. Иначе, - он провел рукой по горлу.

Мы подошли к аномалии почти вплотную. Она возвышалась над нами и казалась такой близкой, что до нее можно было бы дотронуться рукой. Однако делать этого ни в коем случае нельзя.

Я уже поверил, что мы смогли пройти мимо «смерча» успешно, да не тут-то было: Из слепой глазницы окна главного корпуса, возле которого и располагалась аномалия, с диким верещанием вылетел на нас такой же «птеродактиль», как и на станции. Он бросился на нас, но мы сместились в сторону в последний момент, и «птеродактиль» пролетел мимо. А самое плохое в том, что аномалия начала активизироваться. Скорость вращения постепенно увеличивалась, а труба становилась толще.

- Быстрее, бежим! – подтолкнул меня в спину Черный, и мы бросились к главному корпусу. Мы прыгнули в окно и оказались в каком-то цеху. А на улице творилось следующее:

«Птеродактиль» ничего не понял, и поэтому стал первой жертвой аномалии. «Смерч» раскрутился достаточно быстро и теперь двигался к тому, что двигалось быстрее всего: к «птеродактилю». Аномалия добралась до существа, и после касания «смерча» «птеродактиль» превратился в облако красно-бурой пыли. А аномалия уже направилась к нам. Асфальт под ней взрывался, стена вокруг фабрики разрушалась. Мы не стали дожидаться, когда аномалия доберется до стены цеха, а побежали, лавируя между станками. Аномалия преследовала нас, и само здание уже начало разрушаться по инерции, потому что аномалия уничтожала несущую стену. Станки разлетались за нами во все стороны, сверху падала красно-белая труха штукатурки. Аномалия выросла до крыши. С нее сносило шифер и уносило в чрево аномалии.

Мы добежали до выхода и выбежали на улицу. Главный корпус фабрики представлял сейчас из себя странное зрелище: фасад был полностью разрушен, на нем бушует «смерч», а под аномалией гора мелкой пыли – всего, что осталось от фасада.

Мы не остановились. Мы побежали вдоль по улице, даже не заботясь о возможных аномалиях. Для нас сейчас существовала только одна аномалия – «смерч», а на остальное было плевать, остальное – ничто, по сравнению со «смерчем».

Впрочем, «смерч» успокаивался. Мы отбежали на достаточное расстояние.

***

Вскоре мы подбежали к перекрестку, и только там остановились перевести дух.

- Да уж, - проворчал Черный, - «никаких резких движений».

Я ничего не сказал. Я разглядывал перекресток. Черный заметил мой интерес и пояснил:

- Это – Потерянная дорога. Она двигается в сторону Болот, а там где-то теряется посередине болота. Неподалеку от места пропажи и находился тот схрон с «цепью», ради которого мы с Зендером пришли в Пустошь. Отсюда рукой подать до озера. Всего лишь пройти по просеке через болото.

- Да, всего лишь пройти по просеке. Мы проведем вас, - раздался насмешливый голос с перекрестка. Мы подняли взгляды. Перед нами стоял отряд людей в темных плащах. А слова проговорил глава отряда – рослый светловолосый человек.

- Кто вы? – спросил я.

- Я Гапон, - сказал он. – Мы – слуги Хозяина…”

 

Глава 8. ХОЗЯИН

- Слуги, значит, Хозяина, - повторил я.

- Именно так, - ответил Гапон. – Вы пойдете с нами.

- С чего это вдруг? – спросил я. Роль главного вдруг перешла ко мне. Почему-то всегда так и получается. Если ситуация безвыходная – значит, Ворон все решит.

Сейчас Ворон не знал, что делать.

- Потому что вы туда и направлялись, - ответил Гапон. Я вдруг ощутил жгучее желание убить его. Просто взять и вцепиться зубами в глотку, выпустить кровь.

- В «доме на острове» живет Хозяин? – подал голос Черный.

- Именно, - сказал Гапон. – Он ждет тебя, Черный, еще с тех пор, когда ты только-только пришел в Зону. Поэтому и прислал к тебе своего соглядатая, чтобы он подготовил тебя.

Из того, что я знал о Черном, я понял, кто был тем соглядатаем. Черный, похоже, еще не понял.

- Кто? – спросил он.

- Ты узнаешь об этом там. Хозяин все объяснит. Пойдем. Ворон, можешь возвращаться. Твое присутствие более не требуется.

- Совсем сдурел? – возмутился я. – Я, между прочим, тоже хочу получить кое-какие ответы. Я иду с вами.

- Как хочешь, - пожал плечами Гапон. Он развернулся, махнул рукой своим спутникам, и вся наша странная группа пошла по еле видной просеке среди болота.

***

Аномалий на просеке не было. Те немногие, что встречались, как будто расступались перед нашей группой. По болотам скакали мутанты, но близко не приближались. Тумана как будто и не было, а с неба светило даже какое-то подобие Солнца.

Мы шли сразу за Гапоном, а его спутники, до сих пор не проронившие ни слова, окружили нас троих, шагая прямо по болоту. Странные они какие-то, слуги Хозяина. Подобие солнца здорово припекало, а им в их темных плащах было хоть бы что. Лиц под капюшонами не было видно. В руках каждый держал странное оружие, какую-то дикую помесь «калаша» и «винтореза».

Я ткнул Гапона в спину прикладом винтовки, а когда он недовольно обернулся, спросил:

- Кто такие эти люди вокруг нас? Они не очень-то разговорчивы, а жара на них не действует. Расскажи, а?

- Тебе правда интересно? – спросил Гапон.

- Конечно, - ответил я, позволив себе нагло ухмыльнуться. Я ненавидел его всей душой.

- Ну хорошо, - сказал Гапон после некоторых раздумий. Он шел не оборачиваясь, поэтому я старался поймать каждое слово. – Я скажу, кто они такие. Взамен ты перестанешь думать о любых способах моего убийства. Знаешь ли, когда сзади тебя идет человек, а ты в своей голове чувствуешь, что этот человек подумывает о том, как бы тебя прирезать, это не очень-то приятно.

- Ну хорошо, - повторил я его слова, не показав виду, что удивлен. – Давай, рассказывай.

- Это не люди, - сказал Гапон, по-прежнему не оборачиваясь. – Это оболочки. Хозяин редко отпускает идиотов, решивших забраться в Пустошь, обратно. Из Пустоши возвращаются либо жертвы «пси-рельсов», которые ни на что больше не годны, кроме как бормотать непонятный бред, либо шпионы. Либо кто-то, кому ну очень повезло. А тех, кто забрел в глубь Пустоши, Хозяин забирает. Это пустышки, люди без сознания, памяти и внешности. Они ничего не помнят, они знают только одно – они должны защищать Хозяина, во что бы то ни стало.

- Вот как? И Хозяин может сделать такое с любым человеком?

- Нет, в Зоне есть люди, которые могут с ним потягаться. Это Сильные, их очень мало в Зоне.

- И кто относится к Сильным?

- Ну, например, Тростник – ты его знаешь. Он добрался до Монолита, и даже смог разговорить его. Монолит рассказал ему правду о Зоне, и теперь Тростник знает все. Нам после этого пришлось много поработать, чтобы до Монолита больше никто не мог добраться.

- И что, до Тростника теперь совсем не добраться?

- Нет, его может переманить на сторону Хозяина другой Сильный, если он есть у Хозяина в распоряжении.

- А у него они есть?

- Да, большинство шпионов Хозяина во внешней Зоне – Сильные. Поэтому-то еще никто не вышел на него.

Вдруг он замолчал и спросил:

- С какой стати я вообще перед тобой тут распинаюсь? Я ничего не обязан тебе говорить, ты вообще посторонний! У тебя была отличная возможность сохранить свою жизнь, там, на перекрестке, но ты ей не воспользовался. Поэтому я убью тебя, как и велел Хозяин.

Его прервал лишь ствол «Абакана», приставленный ко лбу.

- Заткнись и веди нас дальше, - процедил Черный.

***

Дальше мы шли, не говоря ни слова. Гапон шел первым, за ним Черный, а я замыкающим. Так решил Черный, сказав, что «иначе мы перебьем друг друга».

Просека вдруг расширилась, и по ней теперь можно было идти бок о бок. Я нагнал Черного и спросил:

- Зачем ты идешь? Что ты там ожидаешь узнать?

- Правду, - ответил он. – Только правду.

- О чем?

- О том, зачем я попал в Зону, - он вытащил из кармана белый квадратик бумаги, и я узнал ту самую фотографию. Черный перевернул ее, и я увидел, что кровь с нее была счищена, и надпись приняла другой вид: «Приезжай сюда, я буду ждать». – Она прислала эту фотографию в конверте на мой домашний адрес. После ее пропажи мой адрес сменился, но она откуда-то узнала его. На конверте было написано «Припять-2». Не знаю, что со мной стряслось. Я вдруг потерял голову и понесся сюда. И вот, искал ее тут все это время. Ныряльщик помогал мне. А потом выяснилось, что мои поиски кое-кому мешают. И Ныряльщику пришлось залечь на дно, - тут он засмеялся, довольный каламбуром, - А в Пустошь идти я боялся. Все-таки не зря же про эти места рассказывают всякие ужасы.

Он замолчал. Сложил фотографию, бросил ее на землю и втоптал ботинком в вязкую грязь.

- Мне больше не нужна эта фотография. Пусть валяется.

Мы вновь пошли цепочкой. Прошло еще полчаса пути. Заросли вокруг вдруг пропали, и мы вышли на берег небольшого озера. Вдалеке виднелся остров, до него было метров триста по воде. Перед нами была небольшая пристань, а у причала нас уже дожидалась небольшая моторка.

- Мы пришли, - сказал Гапон. – Забирайтесь в лодку.

Охранникам он приказал рассредоточиться вокруг озера. После чего мы втроем сели в лодку. Гапон завел мотор, и лодка, резво набрав ход, направилась к острову.

***

На острове тоже был маленький причал, и Гапон остановил лодку рядом с ним. Потом повернулся и сказал:

- Оставьте свое оружие здесь. Хозяин не одобряет, если кто-нибудь приходит в его дом с оружием.

Нам пришлось оставить все свое снаряжение в маленькой будке у причала. Затем Гапон повел нас по склону холма наверх, к дому, который стоял на его вершине. Дом был двухэтажным, а окна были маленькие и узкие. На плоской крыше виднелась фигура еще одного охранника в темном плаще. Он бродил взад-вперед по крыше, а рядом с ним на станке стоял ПК – видимо, предполагалось, что дом в случае чего станет неприступной крепостью. На втором этаже у окон тоже были установлены пулеметы, а рядом сидели «плащи».

Мы подошли к крыльцу, и наш проводник постучал в дверь. Дверь открыл охранник в черном плаще. Когда он показался на пороге, луч солнца случайно попал ему под капюшон. Я успел рассмотреть серую маску лица, в которой не угадывалось никаких эмоций. Охранник отшатнулся как ошпаренный. Гапон сказал:

- Ну-ну, не суетись. Подумаешь, солнце.

Слуга Хозяина что-то прошипел в ответ и удалился. Мы же вошли на крыльцо. Я огляделся. Крыльцо как крыльцо, в деревнях такие имеются чуть ли не в каждом доме. Мы миновали крыльцо и оказались на просторной веранде. За столиком у окна сидело несколько «плащей». Завидев нас, они поднялись со своих мест и ушли в какую-то малоприметную дверь сбоку.

- Чужаков они не любят, - объяснил Гапон.

Сам он снял свой плащ, и под ним оказался обыкновенный сталкерский комбез. Слуга Хозяина открыл другую дверь и сказал:

- Я пойду, скажу ему, что вы уже здесь.

После этого он вышел, закрыв за собой дверь. Мы остались одни на веранде. Я собрался было присесть, но дверь тут же открылась, и слуга поманил нас пальцем:

- Он ждет вас.

Мы пошли за ним и оказались в темной комнате. Окон в ней не наблюдалось, а в углу стояло массивное кресло. В кресле сидел Хозяин…

Выглядел он, прямо скажем, не важно. На его голове была установлена какая-то массивная конструкция, от нее вниз уходили какие-то провода. Лица его в темноте видно не было, одет он был во все темное. Он молчал, внимательно разглядывая нас. По-видимому, свет ему был не нужен, и он нас прекрасно видел.

Наконец, он заговорил:

- Что ж, вот вы и здесь.

И вновь замолчал. Молчал он долго, так что я уже хотел как-нибудь едко пройтись в его адрес, но тут же он снова начал говорить:

- Я вижу, у вас много вопросов. Задавайте.

- Расскажи о Зоне, - попросил Черный.

- О Зоне… – пробормотал Хозяин. – Боюсь, это невозможно.

- Почему?

- Потому что вы мало что поймете.

- Да не, говори уж, мы понятливые, - сказал я.

- Молчи, Ворон, тебя здесь вообще не должно быть. Твое острословие только мешает.

- Да нет, господин Хозяин, я тут должен быть. У меня есть пара вопросов, но для начала ответь на вопрос Черного.

- Ну ладно, - Хозяин усмехнулся. – Известно ли вам, когда образовалась Зона?

- Ну конечно, - ответил я. – 12 апреля 2006 года…

- Это вторая. А первая? – спросил Хозяин.

- 26 апреля 1986 года, - ответил Черный.

- Верно. И я приложил свою руку к обеим катастрофам. Не буду распространяться о своем участии в аварии на ЧАЭС, оно было не таким большим. Важно то, что после первой аварии я остался здесь, в Зоне Отчуждения. Я сидел тихо, не высовывался, занимался экспериментами. И вот однажды… я создал Устройство. Оно получилось достаточно массивным, и получило в народе название «Монолит». Поместив Монолит под Саркофагом, я хотел, чтобы он просто стоял там, и его никто не нашел. Я тогда еще не знал, как можно применить Устройство. Монолит стоял под Саркофагом в течение двух месяцев. И вот, 12 апреля 2006 года, мои датчики показали необычайное напряжение. Я бросился к ЧАЭС, но было уже поздно. Устройство начало работу. Так образовалась Зона. Сначала я был встревожен. Но потом я все обдумал и решил, что Зона дает мне огромные перспективы. Ведь на этой территории можно было устроить столько всего! Но… не получилось… В Зоне появились сталкеры. В Зоне появились военные. В Зоне появились ученые, бандиты, ну, и много кого еще появилось здесь.

Зона стала терять стабильность. Монолит уже просто не мог правильно генерировать Зону. Поэтому появилось О-сознание – они работали с Монолитом, пытаясь его усовершенствовать. Для этого они даже объединяли свои разумы. Чтобы Монолит остался в безопасности, я окружил его группировкой фанатиков, чтобы они никого не пропускали в Центр. А сам стал работать над увеличением мощности Устройства.

Расчеты помогли мне понять, чего не хватает для жизни Зоны. Нужно было еще одно Устройство, соединенное с органической материей. И так появились Носители…

Первым Носителем стал в июне десятого года бандит Кривой. Его убили в перестрелке со сталкерами, а в том отряде, где Кривой был одним из лидеров, находился и один из моих слуг. Он принес его тело в мое тогдашнее убежище. Я вживил в его тело опытный образец Устройства, и Зона стала наливаться силой! Появлялись новые аномалии, артефакты, мутанты. Кривой, теперь под именем Шрам, стал наемником. И вскоре его убил тот самый Стрелок…

Эх, Стрелок… Многое он мне испортил. Он был слишком пронырливым, многое хотел узнать. Лишь благодаря тому, что люди из «О-сознания» поймали его, мне удалось избежать уничтожения Зоны. Однако все равно, тогда многое изменилось, многие территории пропали, а Выбросы случались чуть ли не каждый день. Тогда Монолит принял очень серьезную нагрузку.

А Стрелок оказался тем, кто был мне нужен – Высшим Носителем. Все сначала пошло нормально, но Стрелок нарушил правила – сразу же, как только он очнулся, он захотел Вспомнить, узнать о себе прошлом. И он узнал. Пришлось срочно искать другого Носителя, чтобы не произошло непоправимое. Поэтому, Ворон, ничего и не произошло, когда ты его убил на поединке.

Хозяин замолчал, а я размышлял над этой его последней фразой – именно тем, что я и хотел здесь узнать. Я спросил:

- То есть он уже не был Носителем, когда я убил его?

- Нет, не был. Ты же знаешь, Большой Штурм, и все такое… Тоже мой большой просчет – я не ожидал, что Высший Носитель так испортит систему. Стрелок решил, что пора ему узнать, что же с ним произошло, и он ринулся на ЧАЭС. Там его взяли в плен монолитовцы, и он был доставлен ко мне. Из него извлекли Устройство. Он очнулся потом на краю Радара с очень большим беспорядком в голове – мы сильно подкорректировали его память.

Ну а теперь, собственно, перейдем к нашему главному гостю – Черному. Почему он оказался здесь? Что привело его в Зону? И, наконец, какую роль во всем этом играют некий сталкер по имени Ныряльщик и некая девушка с фотографии?

Отвечаю по порядку. Черный попал в Зону в тринадцатом году, уже после того, как в Зоне произошли большие изменения. Как он попал в Зону? Увидев письмо из города Припять-2, пришедшее ему как-то раз на новый адрес. Здесь Черный быстро сошелся со сталкером по имени Ныряльщик – тот стал его единственным другом и учителем. Ныряльщик плавал по реке Припять на другой берег, сражался с подводными мутантами и носил с Левобережья очень редкие артефакты. На самом деле Ныряльщик был моим шпионом в Зоне, он успешно перевел сталкера Черного на ложный путь, ведший к тому, что о цели Черного что-то знал Болотный доктор, а еще были какие-то документы в «доме на острове». Все было сделано для того, чтобы Черный пришел в Пустошь и попал ко мне.

- Зачем я вам понадобился? – спросил Черный.

- Затем, - заговорил Хозяин, - что ты – отличный кандидат на роль Высшего Носителя. Твоя бывшая девушка и не думала уезжать сюда. Все сделали мои рекруты, нашли тебя на Большой земле, заманили в Зону, а затем нужно было подготовить тебя к роли Высшего Носителя. Когда мы с Ныряльщиком решили, что ты готов, осталось сделать вид, что Ныряльщик бросил сталкерство, а затем подставить тебе Носителя. Носители могут быть разные. Некоторые, например, могут вызывать очень сильное желание их убить. Таким был Рельс. В сочетании с раздражительным характером Черного его аура дала имеющийся результат. Однако и здесь все пошло не так. Изначальный план не предусматривал ни Катаклизма, ни погони. Кто же знал, что долговцы будут так нерасторопны? Изначально Черного должны были убить еще в Баре. Долговцы не любят стрельбу на своей базе. Поэтому пришлось собирать сход воротил Зоны. В итоге все получилось, как получилось. Ну что, Черный, что скажешь?

- Впечатляет, - ответил Черный.

- И?

- Я не хочу быть Высшим. Мне достаточно и того, что я стал Носителем. Зона ведь живет себе и дальше…

- А разве кто-то давал тебе выбор? Ты станешь Высшим в любом случае.

- Но мне этого не нужно!

- Увы, нужно. Подумай, какие перспективы открываются перед тобой! Если обычного Носителя преследует некоторое количество удачи, то Высший просто купается в ней! Там, где он идет, аномалии сами собой расступаются. Артефакты будто сами прыгают к нему в контейнер! У человека, захотевшего его убить, внезапно взорвутся патроны в автомате, либо сам собой скосится прицел, либо его самого вдруг свалит сердечный приступ! Высшего Носителя практически невозможно убить, ты понимаешь это? Вечная жизнь, не об этом ли мечтает человечество?

- Может быть, человечество и мечтает об этом, но я нет, - ответил Черный.

- Но почему? – изумился Хозяин.

- А потому, что я устал от всего этого. Я не собираюсь становиться Вечным Сталкером, не хочу, чтобы про меня придумывали глупые легенды, которыми можно попугать новичков у костра! Зачем мне вечная жизнь? Когда ты что-то хочешь, но не можешь, есть к чему стремиться. А когда ты можешь, но не хочешь, к чему жить?

- Красиво излагаешь, Черный, - подколол я его. Я был всецело на его стороне. Он все говорил правильно.

- Ищешь смысла, Черный? – прошипел Хозяин. – Тебе в жизни нужен смысл, цель, достигнув которой, можно спокойно умереть. Так вот, смысла в этой жизни нет. Именно поэтому она достойна быть вечной.

- Важно не то, достойна ли жизнь быть вечной, а то, достоин ли человек этого, - ответил Черный.

- Вовсе нет, - сказал Хозяин. – Возьмем пример: Болотный Доктор. Ты не знаешь его так, как знаю я. По-твоему, он достоин лечить любую тварь, которую увидит? Монолит дал ему способность, а заодно и вечную жизнь. Да, Доктор проживет очень много. Он умрет, только если Зона исчезнет. А Зона никогда не исчезнет, как бы все этого не хотели. Но ты знаешь, какой ценой он этого добился? Нет. А я знаю. После того, что он сделал, он явно недостоин вечной жизни…

- Но что он такое сделал? – перебил я его.

- Это совсем другая история, к которой вы оба отношения не имели и иметь никогда не будете. Но вернемся к нашему Черному. Он – идеальный кандидат. Он – достойный человек. Но он не желает получить то, чего он достоин. И все из-за каких-то принципов. Притом, что он ни во что не верит. Ни капельки. Наш Черный – материалист. Ему нужно все объяснить, абсолютно любому явлению найти объяснение! С такими взглядами надо было идти в ученые. Так вот, Черный не желает стать Высшим Носителем, потому что это выходит за рамки его разумения! Он не может объяснить этого, и понять тоже, если кто-нибудь ему объяснит. И думает, что все время будет мучаться, придумывая объяснение тому, что с ним произошло. Ведь так, Черный?

- Так, - кивнул Черный. – Действительно, так, - он сложил руки на груди, и вид его стал говорить о том, что ему надоело все, что вокруг происходит.

- Так вот, я могу сделать так, чтобы ты, Черный, перестал искать объяснение. Я могу сделать так, что ты обретешь веру. Я, черт возьми, могу сделать тебя самым истовым фанатиком Монолита! Я могу сделать с тобой все, что пожелаю! Однако мне не хочется принуждать тебя. Согласись добровольно, стань Высшим. Идет?

Черный колебался. Хозяин протянул вперед руку. Она висела в воздухе. Наконец, после долгого молчания, Черный крепко пожал руку Хозяина.

- Идет, - сказал он. – Я принимаю предложение. Уверен, что я найду себе цель по душе, не мучаясь поисками объяснения.

- Вот и славно, - улыбнулся Хозяин, и эта улыбка была видна даже в темноте. – Мы заключили контракт.

Я был поражен. Зачем он это сделал? Я до последней минуты был уверен, что он будет стоять на своем. Зачем ему это понадобилось? Неужели он серьезно?

Я стоял, потеряв дар речи. А рукопожатие продолжалось. Он перестал быть сталкером. Он стал одним из порождений Зоны, договорившимся с ее создателем.

- З… зачем? – выдавил я.

- Так и должно быть, Ворон, - сказал Хозяин. – Уходи. Зона отпустит тебя. А Гапон поможет пробраться через Пустошь до Периметра.

Чьи-то руки обхватили меня сзади за плечи и вытолкнули из комнаты. Я пришел в себя только на крыльце. Вокруг стояли «черные плащи», а рядом был Гапон.

- Идем, - сказал он. – У нас мало времени.