На другой день с утра отправились на берег Кары. Взяли с собой длинные шесты с железной острогой на конце. По дороге им попадались ловушки на песцов — пасти. Пастей было больше пятидесяти. Одна от другой была на расстоянии двухсот — трёхсот метров.
— Сейчас на песца нет охоты, — сказал отец Северина, — вот осенью за день добудем когда песцов восемь… Тут главное — приманка!
— Да, это так, — подтвердил Митро. — Осенью песец идёт и на тухлую рыбу, а весной давай ему свежее мясо с кровью!
— Ишь ты какой разборчивый! — сказал, смеясь, Юрий Михайлович.
— Эй! — вдруг крикнул Северин, и глаза его заблестели: из кустарника выскочил серый песец с темной полоской на спине.
— Крестоватик! — сказал Митро. — Это летний песец.
Норка бегала вокруг и звонко лаяла.
Всюду по берегу Кары, омытому бурным течением реки, на каменных плитах известняка виднелись большие круглые ямы. Ворочая мелкие камни, их когда-то вывертела в известняках вода, и геологи, которые впервые изучили их, назвали такие ямы «котлами великанов».
Северина посадили в один из таких «котлов» — наблюдать за ходом рыбы.
— Сигналь хорошенько! — сказали ему рыбаки, а сами разошлись вдоль берега и остановились на некотором расстоянии друг от друга.
Северин уже не раз участвовал в такой рыбной ловле. Он напряжённо смотрел на воду. Из ямы видна была только его голова. Анай, Митро, отец с Аркадием и Кидынте, не шевелясь стояли с острогами наготове и посматривали на Северина.
Евгений Иванович тоже залез с фотоаппаратом в одну из ям поближе к реке и ждал интересного момента.
Юрий Михайлович, захватив с собой ружье, пошёл вдоль берега реки подальше.
В наступившей тишине слышно было, как где-то далеко-далеко прокричал гусь, потом ещё какая-то птица…
Вдруг Северин увидал, что в зеленой воде реки движется темное пятно: это шла нельма. Она здесь всегда идёт косяком. Северин встрепенулся и подал знак рукой.
И тут началось…
Быстро и метко били коми рыбу. То отец, то Митро или Анай ловко выхватывали острогой из воды большую рыбину и бросали её тут же в ближайший «котёл великанов». Евгений Иванович едва успевал щелкать аппаратом.
Северин всё сигналил и сигналил: рыба шла, попадались нельма, хариус и омуль. Он давно хотел есть, но терпеливо продолжал свое дело. А ещё больше ему хотелось и самому ударить острогой. И наконец он не выдержал, вылез из ямы, схватил острогу и ловко, как самый настоящий рыбак, заколол большую нельму.
Уже много добыли рыбы, когда к рыбакам подошёл Юрий Михайлович с убитым гусем в руке. И Северин увидел, что навстречу ему поднялся Митро с заколотой им рыбой в руках.
Оба были очень довольны своей добычей.
Все радовались удачному лову и укладывали рыбу в ямы поглубже. В таких ямах рыбу только покрывают мхом: в вечной мерзлоте она до зимы сохраняется свежей.
Возвратились в чум усталые, но весёлые. Оленеводы и гости уселись вокруг столика на мягкие оленьи шкуры. Васса подавала им чай, Ненза мыла чашки, Окся наливала в чайники из бака воду.
Северин прилёг на подушку из оленьего волоса и, обняв Норку, задремал.
Утром геологи ещё раз осмотрели байдарку и проверили прочность сё креплений. Северин помогал им как мог. Ему поручили распутывать верёвки: всё может понадобиться в походе!
Потом проверяли остальные вещи: рюкзаки, примус, мешки с консервами. «Кастрюля, сковородка…» — перечислял Юрий Михайлович. Особенно тщательно упаковали клей, на случай, если борта или дно байдарки прорвутся на каменистых порогах. С клеем вместе, как особая драгоценность, были упакованы мазь от комаров и коробка с пленками. Два фотоаппарата и ружья положили отдельно.
— Как будто всё в порядке! — сказал Юрий Михайлович.
От стойбища до берега Кары было всего метров пятьсот, и вещи туда решили перебросить на оленях. Байдарку положили теперь поперёк нарт и двинулись в путь. Люди со всего стойбища и даже старый Тункай пошли на берег провожать геологов. Васса посматривала на всех тёмными смеющимися глазами.