Удивляло все. И горячая вода, бегущая из смешного железного носика, переходящего в прямую железную трубу. И то, что вода эта убегала в маленькие дырочки под ногами. И ароматное мыло, и приятный запах. И даже то, что туалет находится прямо в комнате, за дверью! Где это видано, чтобы туалет находился в доме! В Линне это всегда была яма в деревянной будке, которую время от времени вычерпывали, и содержимое закапывали в землю и присыпали опилками.

   А тут - гляньте! Белая большая штука, в которую лилась вода, стоило только повернуть рычаг.

   И ни одного изображения духов Днагао. Ни одной статуи, ни одной кожаной ленты с бубенцами, говорящей о молитвах. Вообще ничего, что напоминало бы о вере тех, кто обладает этим постоялым двором.

   Еж - тот вообще обалдел немного от всего нового и непонятного. Проторчал слишком долго в комнате с горячей водой, просидел на корточках, в изумлении глядя, как уходит вода в дырочки в полу. После удивленно сказал:

   - Если вода уходит в пол, то она должна капать на головы тем, кто внизу. А она не капает. Куда же вода девается? Колдовство какое-то...

   Птица хмуро тыкнула пальцем в стенку и пояснила:

   - Видишь, трубка? И внизу, рядом с полом трубка. И вода уходит как раз рядом с такой трубкой. Небось, в эту железную штуку утекает - и все. Что тут думать...

   - А зачем все это делать в доме? Это же страшно неудобно - трубки всякие... Можно помыться и на улице, у колодца, и вода вся просто уйдет в землю. Никаких хлопот.

   - Еж, - кисло улыбнулась Птица, - Саен же сказал, что тут другая погода. Холодно тут бывает. Много ты намоешься при таком ветре, какой сейчас на улице? А если будет еще холоднее? Это тебе не Линн, где солнце печет каждый день, что дают духи...

   - А Саен сказал, чтобы мы не упоминали духов, - тут же спохватился Еж.

   Птица только привычно провела по пустым запястьям, вздохнула и принялась расчесывать волосы. Едва она заплела косы и более-менее привела в порядок Травку, как вернулся хозяин и принес целый мешок вещей. Матерчатый, расшитый мешок со множеством карманов по бокам. Для Птицы Саен купил парочку новых туник и плотные длинные шаровары, расшитые по низу шелком и бисером. Для Травки смешные штанишки с подворотом и две теплые фланелевые рубашечки. Для Ежа плотные брюки, жилет и две синие рубашки, вышитые по горловине.

   - Одевайтесь и спускайтесь вниз, - коротко велел Саен и вышел.

   Птица удивленно дотронулась до мягкой, тонкой ткани, из которой были сшиты ее туники, и почувствовала себя так, словно на нее неожиданно свалилось огромное богатство. Видать, гаданье Хамусы продолжает сбываться, и это действительно удача. А она-то, глупая, боялась, что так и придется скитаться в грязи и темноте следом за новым хозяином.

   А на деле вышло совсем по-другому! И новая хорошая одежда появилась, и удивительная гостиница, и дорогой город, полный множества непонятного и поразительного. И она, Птица, будет теперь в этом городе жить, так выходит? И выходит, что Саен добрый и хороший, он покупает одежду, он не ругает, он жалеет и защищает. Это действительно удача, просто Птица не сразу поняла своего счастья. Глупая она была, вот что!

   Птица проворно влезла в тунику, предварительно отвернувшись от Ежа, оглядела себя со всех сторон. Перекинула толстые косы за спину, расправила складки на одежде. Хорошо она выглядит? Красиво?

   Только в одном была неуверенна Птица. Не понятно было - нравится ли она хозяину, или нет. Ни разу он не дотрагивался до нее так, как, например, моряки в Корабельной таверне. Ни разу не ущипнул за бока, не провел по спине, не хлопнул по заду. Держался немного отстранено, и хорошо, что хотя бы выражение брезгливости на его лице давно уже не появлялось.

   А ведь Птица нравилась всем, кто ее видел в Линне. Все восхищались ее глазами, косами, талией и грудью. Ямочкой на подбородке и черными ресницами. А тут хозяин ни разу не похвалил красоту своей новой рабыни, ни разу не вспыхнули его глаза страстными блеском. Почему?

   Понять этого Птица не могла, как не пыталась.

   Еж проворно облачился в новую одежду, то и дело приговаривая, что на штанах много карманов, а жилет выглядит совсем как у взрослых. Видно было, что он тоже ужасно рад получить обновки, ему-то уж точно не полагалось бы ничего такого, останься он у мамы Мабусы. Этому мальчишке просто повезло, что он оказался рядом с Птицей в нужный момент, и потому сейчас разглаживает подол новой рубашки и от мокрых волос его пахнет душистым мылом.

   Травка, наряженная в штаны и рубашку, растянулась на ковре, животом вниз и изредка хлопала рукой по шерстяному ворсу. Что ее впечатляло в этом - Птица не могла понять. Травку вообще никто не мог понять, кроме, пожалуй, хозяина.

   Что ж, поставить эту малявку на ноги, взять за руку. Саен, кажется, принес для нее крошечные сандалики. Такие смешные, что Птица невольно усмехнулась. Ни разу не видела она таких маленьких сандаликов, в Линне не принято было обувать детей. Проворно нацепив обувку на смуглые ножки, Птица обулась сама и положила ладонь на медную, поблескивающую ручку двери. Несмело повернула ее, шагнула за порог. Длинный коридор, застеленный узкой дорожкой, заканчивался единственной лестницей, которая привела в общий зал. Саена Птица увидела сразу, он сидел за круглым столом у окна, и перед ним возвышалось блюдо с белыми, горячими, круглыми штучками из хлеба. Подобного Птица не видела никогда. В Линне пекли все больше лепешки - на меду, с изюмом или с сушенными вишнями. Но такого круглого, маленького хлеба, присыпанного чем-то белым, Птица ни ела ни разу в жизни. Пахло это лакомство так, что рот наполнился слюной, и только сейчас стало понятно, как на самом деле хочется есть.

   - Садитесь, - велел им хозяин, и тут же появилась голубоглазая кудрявая девушка и с улыбкой поставила на столик четыре мисочки с дымящейся овощной похлебкой. Среди кусочков картофеля, моркови и фасоли лежали большие куски мяса, щедро присыпанные ароматными травами.

   - Можно уже есть? - спросил нетерпеливый Еж и схватился за ложку. После уже плюхнулся на стул да так, что закачался стул и его миска с едой.

   - Только осторожно, - хмыкнул Саен, - Птица, давай сюда Травку. Я сам покормлю ее.

   Птица сунула ему малышку и почувствовала явное облегчение. Какое-то время жевали молча. Но едва утих первый голод, как появилась девушка и принесла глиняную посудину с длинным носиком, похожую на ту, в которой Саен заваривал чай в подземелье.

   Девушка улыбалась ясной и открытой улыбкой, и взор ее голубых, выразительных глаз был обращен только к Саену. Сережки в ее носу не было, и выглядела девушка нарядно и красиво. Белый кружевной фартук, длинная клетчатая юбка с оборками по низу, вышитая рубашка и подколотые кверху вьющиеся волосы. На такую нельзя было не залюбоваться, к тому же и улыбалась девушка приветливо и по-доброму.

   Птица наблюдала за ней краем глаза, стараясь не поднимать голову и не рассматривать в упор, как это делал бестолковый Еж.

   Девушка, видимо, знала Саена, потому что обращалась к нему, как к своему хорошему знакомому. Расспрашивала про дорогу и погоду. Рассказывала о последних событиях в Каньоне Дождей. И улыбалась, улыбалась, улыбалась. Взмахивала ресницами, сыпала добрыми и смешными шутками.

   Птица слишком хорошо чувствовала, как девушка хочет понравиться хозяину. Произвести на него впечатление. И слишком хорошо понимала, что все напрасно. Саен спокоен и равнодушен. Он устал, он хочет спать. Он беспокоиться о малышке, о Птице и о Еже. Вот это его беспокойство Птица тоже улавливала хорошо.

   И внутри у нее появилось новое чувство. Понять его Птица не могла, как не могла дать и название ему. Но ее радовало то равнодушие, которое испытывал Саен к улыбающейся девушке, которую звали Донора, и которую хозяин называл по имени. Ведь на самом деле Саен купил Птицу! Для того, чтобы она была рядом, для того, чтобы покупать ей новую одежду и защищать от опасностей.

   И сколько бы не улыбалась голубоглазая Донора, на следующее утро Саен подсадит Птицу на лошадь и тронется вместе с ней в путь. И пусть у Птицы еще не заросла дырочка в ноздре, и она и в подметки не годиться Доноре, эту ночь хозяин будет спать в комнате с Птицей, на полу, на ковре. Совсем рядом.

   И если Птица не будет дурой, ей удастся произвести впечатление на хозяина и отдать ему свою любовь. И тогда, может быть, полностью сбудется предсказание Хамусы, и судьба у Птицы будет как три улыбки солнца.

   Эти свои мысли Птица прятала глубоко в себе. Торопливо ела, пила ароматный чай, который Саен сам налил ей в широкую глиняную мисочку со смешной ручкой сбоку. Только один раз она бросила осторожный, быстрый взгляд на хозяина и тут же заметила понимающую улыбку в его синих глазах. Он ведь знал, о чем думает Птица, и ничего тут не поделать. Но сидел и улыбался ей.

   Что ж. Видимо теперь они умеют хорошо понимать друг друга.

   После уставшая и сытая до сонливости Птица растянулась на мягкой, полосатой простыне и укрылась теплым одеялом. Рядом свернулась Травка - хозяин велел положить ее посередине, чтобы не свалилась ночью. С другого края удивленно восхищался постелью Еж, который за всю свою жизнь только и знал, что соломенные матрасы и травяные циновки.

   У Птицы не осталось сил восхищаться. Она закрыла глаза и тут же провалилась в спокойный, уютный сон.