В современной историографии начало истории Турции обычно относят либо к XIII в. н.э., когда образовалось османо-турецкое княжество, превратившееся впоследствии в огромную империю, либо к XI в. н.э., что связано с возникновением тюркского сельджукского государства на части территории современной Турции, либо к проникновению сюда первых тюркоязычных племен в VIII—X в. н.э.

Этно-культурные истоки турецкой истории уходят в глубокую древность. Земли Турции населяли древнейшие народы — хетты, фригийцы, лидийцы, греки, галаты, армяне, ассирийцы и др. Персы и римляне основывали здесь свои колонии, входившие в состав рабовладельческих держав. На ее территорию распространяли свою власть империи Кира, Александра Македонского, римских цезарей, грекоправославная Византия — "второй Рим”.

Если излагать всю дотюркскую историю Турции, начав хотя бы с Хеттского царства, т.е. со II тысячелетия до н.э., и кончая Византией, например, то потребуется несколько томов. Однако кратко познакомить читателя с основными вехами этой истории, прежде всего этнической, необходимо.

Собственно турецкая история началась не на пустом месте. Многие достижения дотюркских цивилизаций Анатолии и Балкан — тех областей, где сформировалась турецкая народность, — были освоены переселившимися сюда кочевниками-тюрками: оседлая земледельческая и городская культура, ремесленные, архитектурные и градостроительные навыки, ряд черт в искусстве. Да и сами турки сложились как народ из двух основных пластов — из тюрков, пришедших на новые земли из Центральной и Средней Азии, и местного населения, частично смешавшегося с ними.

Кроме того, в турецкой историографии в 1930—1940-е годы развивалась гипотеза о тюркском происхождении и тюркоязычности древнейших народов Западной Азии — хеттов, шумеров. Несмотря на явную ненаучность этой идеи, она все еще не отвергнута окончательно некоторыми турецкими историками.

Требует краткой исторической характеристики и этноязыковая общность древних тюрков: где и когда они появились, особенность их {3} этногенеза, как, какими путями часть их попала в Анатолию и на Балканы. В связи с этим приходится касаться и проблем развития кочевых обществ Евразии вообще, ибо только тогда будет выяснено место древних тюрков в процессах этнической истории этого континента и в генезисе номадизма. Это тем более необходимо, потому что многие турецкие историки до сих пор не отказались от своих ложных концепций о культуртрегерской роли тюрков в Старом Свете, о первичности тюркской цивилизации, о якобы тюркском происхождении скифов, саков, сарматов и других ираноязычных кочевников.

 

Глава 1

Анатолия: естественная среда и этно-культурные процессы до XI в. н.э.

Территория, которая стала ядром сначала тюркского государства Сельджукидов, а затем турецкой державы Османидов, расположена на стыке Азии и Европы. Это — Анатолия. От Балканского полуострова ее отделяют Черноморские проливы — Босфор и Дарданеллы, а также Мраморное море. Кроме Мраморного, ее берега омывают воды Черного моря (на севере), Эгейского (на западе) и Средиземного (на юге). Слово "Анатолия" происходит от греческого "анатоли" — "восход", "восток". Так называли греки в античное время обширную страну посреди Малой Азии. "Анадолу" — звучит оно по-турецки.

Анатолия — это 97% территории современного турецкого государства. Лишь около 3% площади Турции находится в Европе, занимая небольшой район окраины Балканского полуострова. Это — Европейская Турция, иначе — Восточная Фракия, или Восточная Румелия. В XV — начале XX века турецкое государство — Османская империя — занимало гораздо большую площадь в Азии и Европе, имело владения и в Африке. Так, например, в период своего наибольшего могущества (XVI—XVII вв.) Османская империя кроме Анатолии включала Грецию, Болгарию, Сербию, Далмацию, Боснию и Герцеговину, Венгрию, Трансильванию, Албанию, Македонию, Фракию, Молдавию и Валахию, Подолию, северное побережье Черного моря до Кубани и часть его восточного побережья, Азов, Крым, Южную Грузию, часть Армении и Курдистан, Сирию, Ливан, Палестину, Месопотамию, Аравию, Триполитанию и Киренаику, Алжир, Тунис, Египет, острова Крит и Кипр. Однако турецкая колонизация, за исключением некоторых районов Балкан, не носила характера массового переселения турок, ограничиваясь размещением турецких гарнизонов или войск вассалов османского {4} султана. Поэтому образование ядра турецкой народности, а в дальнейшем и формирование турецкой нации происходило в Анатолии.

Анатолия — естественный мост, соединяющий Балканы со странами Ближнего и Среднего Востока. Такое положение всегда благоприятствовало ее экономическому и культурному развитию: через нее шло большинство путей сообщения между Востоком и Западом, что способствовало, в числе прочих причин, расцвету таких держав древности и средневековья, как Хеттское царство, Византийская империя, государство Сельджукидов Малой Азии, Османская держава. Только с середины XVI в., когда после Великих географических открытий, в частности морской дороги в Индию, произошло перемещение основных торговых путей, ведущих из Европы в Азию, Анатолия стала терять свое былое значение для мировой торговли. Это явилось одним из важных факторов постепенного отставания Турции в социально-экономическом развитии от многих стран Запада.

Анатолия географически подразделяется на полуостров Малая Азия (иначе — Анатолийский полуостров), западную оконечность Сирийско-Месопотамского плато и Армяно-Курдское нагорье. (Последнее название употребляется в ряде работ отечественных географов; они исходят из того, что коренными жителями указанного горного края были преимущественно армяне и курды.) В Турции принято наименование "Восточно-Анатолийское нагорье". Наиболее древнее и традиционное название — "Армянское нагорье". Следует отметить также, что "Анатолия" и "Малая Азия" все чаще выступают как географические синонимы (и в нашей стране, и за рубежом), идентично им и словосочетание "Азиатская Турция".

Посреди Малоазийского, или Анатолийского, полуострова лежит Центральноанатолийское плоскогорье, окаймленное с юга горными хребтами Тавра, а с севера — Понтийскими горами. Цепи гор тянутся в широтном направлении, береговая линия Черного и Средиземного морей изрезана мало и не имеет больших и удобных гаваней. Зато Эгейское побережье, наоборот, исключительно благоприятно для навигации: здесь море образует бесконечные заливы, которые хорошо связаны с внутренними районами Западной и Центральной Анатолии. Изобилие прекрасных естественных портов на западе Малой Азии облегчило грекам еще в глубокой древности колонизацию Анатолии.

Расположенное на востоке Анатолии Армяно-Курдское нагорье представляет собой сочетание высоких плато, горных хребтов, отдельные вершины который достигают 4000-5000 метров над уровнем моря, с глубокими долинами, ущельями и впадинами. Южнее нагорья расположена турецкая часть Сирийско-Месопотамского плато — слегка приподнятая над уровнем моря (около 500 метров) равнина с небольшими возвышенностями. {5}

Азиатскую Турцию отличает разнообразие климатических условий. Это связано прежде всего с особенностями рельефа страны. Долины, имеющие теплый климат, чередуются с горными хребтами и плоскогорьями, где климат более суров — с прохладным летом и морозной зимой. Мягкий теплый климат Средиземноморья, характерный для западных районов Анатолии, сменяется в ее центре и на востоке резко континентальным, а на побережьях Черного, Мраморного, Эгейского и Средиземного морей во многих местах имеются оазисы субтропического климата.

Наряду с прекрасными условиями для пастбищного скотоводства, существующими в сухих степях Центральноанатолийского плоскогорья и на яйлах (альпийских лугах) Тавра и Армяно-Курдского нагорья, в Азиатской Турции есть и все возможности для развития различных видов земледелия: хорошо орошаемые долины с плодородными почвами, а также равнины, где, правда, часто необходимо искусственное орошение. Такое разнообразие природных условий позволило тюркским кочевникам, переселявшимся в Анатолию, длительное время сохранять скотоводство как основу хозяйства и постепенно осваивать земледелие, которым издавна занималось местное население. Гористые районы Анатолии богаты металлическими полезными ископаемыми, что давало возможность еще в глубокой древности осваивать здесь металлургию меди и железа.

Для путей сообщения и передвижения населения рельеф Анатолии во многих районах мало благоприятен. Особенно много труднодоступных областей на востоке страны. Так, северная причерноморская окраина Восточной Анатолии отгорожена высокими горами (свыше 3000 метров) от остальной Турции. Здешнее население, по преимуществу лазы, всегда жило в относительной изоляции: связи с другими областями страны поддерживались лишь по горным ущельям, перевалам и морским путем. На Армяно-Курдском нагорье также есть малодоступные районы, окруженные горными хребтами. Живущие здесь курды и сейчас с трудом поддерживают связи с остальной частью страны. Эта относительная изолированность Восточной Анатолии сыграла не последнюю роль в этнических процессах: именно здесь долго сохранялись компактные и многочисленные этнические общности Турции, с трудом поддававшиеся ассимиляции с турками, — армяне, ассирийцы, а курды, лазы и грузины сохранились до наших дней.

Земля Анатолии — неисчерпаемая сокровищница памятников древней культуры, это словно гигантский запасник всемирного музея древностей. Археологи вернули человечеству многие неповторимые творения минувших времен, но сколько их еще хранится под спудом. А сколько руин знаменитых городов античности разбросано по Анатолии! Ведь это здесь, на территории современной Турции, лежат развалины {6} Трои. Здесь же — и навсегда вошедшие в историю Пергам, Эфес, Милет, Сарды, Галикарнас, Антиохия, Хаттуса…

Но прошлое Анатолии уходит в глубь веков еще дальше, чем античность. И мерки столетий оказываются для нее малы, его можно измерить лишь тысячелетиями.

Человек стал заселять эти благодатные земли еще во времена палеолита — древнекаменного века. А примерно 10 тысяч лет назад здесь возникли постоянные поселения, где жили люди с довольно высокой культурой… В анатолийских степях часто встречаешь небольшие холмы особой формы — сглаженные, округлые. Они лежат посреди ровных пространств, как бы обозначая центр некоей площади. Это первые изменения в природной среде, сделанные человеком — человеком первобытной эпохи. Такие возвышенности называют в Анатолии "хёюк". Они есть и в других странах. В Иране и Средней Азии их называют "тепе”, или "тюбе", в Сирии, Палестине, Месопотамии — "телль", на Балканах — "жилой холм". Все это — наслоения многочисленных поселений, сменявших друг друга на одном и том же месте на протяжении веков. Глинобитные развалины прежних городищ служили фундаментом новым постройкам.

Один из таких холмов на юге Анатолии — Чатал-хёюк — раскопал английский археолог Джеймс Мелаарт. Оказалось, что в основании хёюка лежит поселение VII тысячелетия до н.э. До открытия Мелаарта таким возрастом мог похвастаться лишь Иерихон в Палестине. Поселение было обнесено мощной стеной, внутрь вели ворота. Глинобитные жилища тесно лепились друг к другу, как сакли в кавказских аулах. Они не имели дверей — в дом входили через отверстие в крыше, по деревянной лестнице. Возвышения из глины служили столами, лавками, нарами. Под ними же хоронили умерших: археологи обнаружили там человеческие черепа и скелеты. Жители Чатал-хёюка знали земледелие и скотоводство: сеяли ячмень, пшеницу, горох; разводили овец, коз, коров, свиней. Об этом поведали остатки зерна и кости животных, найденные в раскопе. В Чатал-хёюке нашли и произведения искусства. Их возраст — 90 веков. Фрески на стенах изображают животных. Глиняные, алебастровые и каменные изваяния женских фигур посвящены богине плодородия. Вот где истоки почитания в Малой Азии женских божеств — Кибелы, Иштар, Ma, Артемиды Эфесской. Поклонение покровительнице земледелия, матери-прародительнице широко бытовало во времена существования материнского рода, а нижний археологический слой Чатал-хёюка относится скорее всего к этому периоду.

На юге Анатолии вскрыли еще один холм — Хаджилар. Его возраст и культура аналогичны чатал-хёюкским. Оба открытия доказали, что Южная Анатолия входит в тот регион, где впервые на нашей планете {7} появились постоянные поселения человека, где возникло оседлое земледелие и скотоводство, т.е. произошла одна из первых в истоки человечества революций — неолитическая. Это был грандиозный переворот в экономике и культуре новокаменного века, когда люди перешли от присваивающего хозяйства к производящему, от собирания диких плодов и охоты на зверей к выращиванию культурных растений и разведению домашних животных… Малая Азия находится почти в центре региона, где началась эта революция, — между Балканским полуостровом и Иранским плоскогорьем. Быть может, именно в Южной Анатолии был первичный очаг неолитической революции. П.М. Жуковский, сподвижник великого биолога Н.И. Вавилова, считал Малую Азию прародиной многих культурных растений.

Археологические находки новокаменного века немы. Они красноречиво демонстрируют культурные и хозяйственные достижения той эпохи, но не могут нам поведать, на каком языке говорили люди неолита.

и нам остается лишь согласиться с Иваном Буниным.

В этнической истории существует понятие автохтонности. Автохтонами называют коренное население, аборигенов. Но передвижения — миграции народов начались в истории так рано, что вряд ли возможно назвать какой-либо определенный народ автохтоном той или иной страны. Точнее будет говорить о предшествовании одного народа другому, да и то лишь с того времени, о котором можно с определенностью судить по историческим сведениям в письменных источниках. Данные археологии, предания и легенды — все же менее надежные ориентиры.

Для Малой Азии, если исходить из всех известных пока исторической науке фактов, автохтонным населением можно считать племена, родственные по языку современным кавказским народам — абхазам, адыгам, возможно, грузинам. Это — хатты, урарты, хурриты, а также более поздние — каски и мосхи. Гипотеза о сходстве хаттского и хуррито-урартских языков с кавказскими, особенно с абхазо-адыгскими, находит в последнее время все большее фактическое подтверждение в исследованиях лингвистов. Кроме того, этнонимы "каски" и "мосхи" перекликаются с названиями "касоги” (племена Кавказа, известные в средние века) и "месхи" (группа грузин). Древнее название самой большой в Анатолии реки Кызыл-Ирмак — Галис — происходит от слова "река", "вода" (грузинское "цхали") в языках картвельской группы: {8} грузинском, лазском, мегрельском. Исходя из этого, можно, но с большой осторожностью, предположить, что неолитическое население Анатолии было по языку близко народам Кавказа, датируя его преобладание здесь VII—V тысячелетиями до н.э.

Картина несколько проясняется к IV тысячелетию до н.э. Первые образцы анатолийской письменности, найденные в центре малоазийского полуострова, в излучине реки Кызыл-Ирмак, донесли до нас речь хаттов. Это глиняные таблички с клинописью. Язык хаттов был явно не индоевропейским и, как отмечено выше, близок к некоторым языкам народов Кавказа.

В III тысячелетии до н.э. в Западной и Центральной Анатолии начинают преобладать индоевропейские языки — лувийский, палайский, хеттский. Это связано с тем, что Малую Азию, как и многие другие регионы Евразии, захлестнула мощнейшая волна миграции индоевропейских племен. Прежние народы Анатолии были либо ассимилированы ими, либо оттеснены в сторону Кавказа. В связи с этим возникает вопрос, откуда пришли индоевропейцы в Малую Азию, который, в свою очередь, связан с локализацией индоевропейской прародины.

Последняя проблема породила много гипотез. По наиболее распространенной из них, прародина индоевропейцев находилась в Северном Причерноморье и Прикаспии, в степях от Днепра до Волги. В таком случае индоевропейцы могли прийти в Анатолию и через Балканы, и через перевалы Кавказа, а также кружным путем через Иран. В последнее время советские ученые Т.В. Гамкрелидзе и В.В.Иванов выдвинули предположение, что прародина индоевропейцев находилась на стыке Анатолии и Ирана, в районе озер Ван и Урмия (Резайе).

Самые древние тексты, зафиксировавшие индоевропейскую речь, оставили после себя хетты. Принадлежность хеттов к индоевропейцам ясно видна даже не специалисту в лингвистике. Некоторые хеттские слова обнаруживают родство даже с русским языком. "Небо" по-хеттски — "непис" (небеса!), "отец" — "тати" (тятя!), "нога" — "пата" (пята!), "два" — "тва", "три” — "три", "ты" — "ти", "вино" — "виана", "серп" — "сарпа", "вода” — "вадар" и т.п. Один из богов, связанный с культом грозы, назывался Перуа (русск. Перун).

В отличие от хаттов, своих предшественников, хетты при письме пользовались и клинописью, и иероглификой. Сами себя они называли неситами (неси), но соседние народы сохранили за ними название прежних жителей Центральной Анатолии — хаттов. В исторической литературе принято хаттов именовать хаттами, а неситов, как бы отмечая преемственность между обоими народами, — хеттами. {9}

Передняя Азия во II-I тыс. до н.э. {10}

Во II тысячелетии до н.э. государство хеттов было третьей могущественной державой Древнего Востока — наряду с Египтом и Вавилонией. Общество Хеттского царства было многоукладным: существовали рабы, крестьяне-общинники, наметился и переход к феодальным отношениям. Как и в других обществах Древнего Востока земли делились на дворцовые (принадлежали семье монарха), храмовые и общинные. Дворцовые и храмовые поместья находились во владении государства. Часть их раздавалась во временные условные держания, которые назывались "саххан". Это было нечто вроде лена; владелец саххана обязан был нести государственную службу. Одна из статей хеттского закона гласила: "Если кто-нибудь имеет поле как дар царя, он должен нести службу, связанную с владением этим полем". На это следует обратить внимание потому, что ленная система, присущая раннему феодализму, циклически возобновлялась в Анатолии на протяжении тысячелетий. В Византии, например, эта система развилась довольно широко. Лен, по-гречески "прония", был типичным условным земельным держанием; у сельджуков он назывался "икта", у турок-османцев — "тимар" и "зеамет".

Столица Хеттского царства — Хаттуса — обнаружена в 150 километрах к востоку от Анкары, столицы Турецкой Республики. При ее раскопках было найдено много клинописных документов, которые расшифровал и перевел чешский ученый Бедржих Грозный в 1915 г. Эти документы показали, что в XIX—XVIII в. до н.э. хатты были полностью ассимилированы неситами и сложилась хеттская народность. В хеттских текстах этого времени уже нет никаких свидетельств о существовании в Западной и Центральной Анатолии неиндоевропейских групп населения. Отдельные тексты на хаттском языке сохранились лишь как жреческие заклинания. В Анатолии бытовали еще два индоевропейских языка — лувийский и палайский, близкородственные хеттскому. Языком дипломатической переписки служил аккадский (семитский язык Вавилона и Ассирии), для скорописи писцы употребляли также шумерские словесные знаки.

Вместе с тем вклад хаттов в хеттскую цивилизацию был весьма весомым. Неситы переняли у них ряд элементов социальной организации, титулы придворных и должностных лиц, священнослужителей. Лишь в некоторых случаях хаттская титулатура была заменена хеттскими эквивалентами. Слова "табарна" (царь), "таваннана" (царица), "тухканти" (царевич) были заимствованы из хаттского языка. Были переняты также некоторые атрибуты царской власти — особый вид копья, посох-кривулина; ритуальный трон царя назывался хаттским словом "халмасуитта" (дословно: "то, на чем сидят”). Даже царская обувь — мягкая, с загнутым вверх носком, нечто вроде чувяков — была {11} заимствована у хаттов. Унаследованы были также и многие хаттские религиозные обряды.

Опираясь на достижения своих предшественников, неситы создали развитую систему ирригации, остатки которой сохранились до наших дней. Им была знакома культура не только злаковых, но и граната, других плодовых деревьев, винограда. Они знали виноделие, которое вообще считается изобретением индоевропейцев. Слово "вино" происходит от названия виноградной лозы — "виния", родственного русскому глаголу "виться". В различных формах это слово попало в языки древних египтян (вине), семитов (вайн), грузин (гвини).

Очень большую роль в хозяйстве хеттов играло скотоводство, что характерно для всех ранних индоевропейцев. Они разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней. Коневодство служило главным образом военным целям. Лошадей запрягали в боевые колесницы, которые широко применялись в войнах хеттов с Египтом, Ассирией и другими странами.

Хеттское царство просуществовало до XIII в. до н.э., затем оно распалось на отдельные небольшие государства, которые сохранялись до VIII столетия до н.э. Однако на западе и юго-западе Малой Азии хеттский, а также лувийский и палайский языки оставались в употреблении вплоть до начала нашей эры. Византийские церковные писцы зафиксировали в языке исавров на юге Анатолии последние следы языка хеттов-неситов в VI в. н.э.

Сложение хеттской народности в Малой Азии из двух основных компонентов — хаттов и неситов — явилось как бы моделью для образования много веков спустя новых анатолийских этносов — сначала греков, затем византийцев и, наконец, турок. Все эти этносы возникли из двух преимущественных слагаемых — пришлых племен и ассимилированного ими местного населения.

История Анатолии хеттского периода пользуется в Турции большой популярностью. Ведь хаты, жившие несколько тысяч лет назад, смогли создать в Анатолии сильное независимое государство. Такой пример из древней истории вдохновлял многих кемалистов, турецких буржуазных революционеров, строивших на развалинах Османской империи новую Турцию.

В Анкаре можно посетить единственный в мире музей хеттской культуры. Здесь представлены образцы письменности, барельефы, орудия труда, оружие, предметы религиозного культа. Золотые и медные статуэтки львов, быков, оленей, различных божеств, служившие когда-то атрибутами торжественных церемоний, ныне скромно покоятся за стеклами музейных витрин…

Хеттская держава была тесно связана с эгейским миром, в частности, с Троей — городом, хорошо известным по древнегреческому эпосу {12} и археологическим раскопкам. Троя выступала союзницей хеттов в их войнах с Египтом.

В XIII в. до н.э. в областях, примыкающих к Эгейскому морю, образовался сильный союз греческих племен — ахейцев (в хеттских текстах они названы "ахиява"), или данайцев (второе название, возможно, связано с Дунаем). Эти племена пришли в Малую Азию с Балкан, разрушили Трою, затем разбили хеттов. В это же время с Балкан в глубь Анатолии стали продвигаться фригийцы — новая группа племен, родственных грекам. Они осели в Центральной Анатолии, в долине реки Сангарии (ныне Сакарья). Северо-запад Малой Азии заселили фракийцы, тоже близкие по языку грекам. Основная их масса осела на юго-востоке Балканского полуострова, и эта область получила наименование Фракия.

В начале I тысячелетия до н.э. в Западной Анатолии сложились рабовладельческие государства Фригия, Кария, Лидия, Ионийский союз городов-республик. Население их составляли отчасти греки, колонизировавшие эти области с IX века до н.э. и в дальнейшем ассимилировавшие коренных жителей, отчасти — эти коренные жители.

В VIII и VII в. до н.э. Малая Азия подверглась нашествиям кочевников со стороны Кавказа — киммерийцев, затем скифов. Войска номадов состояли сплошь из конницы и владели незнакомой дотоле народам Древнего Востока тактикой массового конно-стрелкового боя. Кочевники дошли до побережья Эгейского моря. Но пребывание их в Анатолии было недолгим и почти не оставило следов.

Лидия, устоявшая перед вторжением кочевников, при царе Крезе (560—546) распространила свою власть на всю Западную и Центральную Анатолию. Но в 546 г. до н.э. Лидийское государство было уничтожено царем персов Киром. Малая Азия вошла в состав Персидской державы Ахеменидов.

Персы недолго владычествовали над Анатолией. С Запада явились новые завоеватели, предводительствуемые легендарным полководцем Александром Македонским. Разбив в 333 г. до н.э. войска персидского царя Дария, македоняне включили Анатолию в свою необъятную империю. Волна переселенцев — греков и македонян хлынула в Малую Азию. Они несли с собой свои обычаи, свою культуру. Греческая колонизация усилилась. Широко распространился общегреческий язык — койне.

После распада империи Александра Македонского отдельные области Анатолии входили в состав эллинистических государств — державы Селевкидов и птолемеевского Египта. Образовались здесь и независимые царства: Вифиния, Пергам, Писидия, Каппадокия, Пафлагония… Во всех этих государствах господствовал греческий язык, преобладала греческая культура. Но сказывалось и сильное влияние {13} культуры Ирана: персидское господство не прошло бесследно. Многие правители и знать этих государств происходили из персов. Так, царем Каппадокии стал перс Арьярат.

Особняком в этом мире эллинизма стояла в центре Анатолии Галатия. В III в. до н.э. сюда переселились галаты — кельтское племя. После долгих странствований они бросили якорь в Анкаре, которая стала их столицей. Собственно, Анкара, или Анкира, как она тогда называлась, и значит "якорь". Кельты — один из древнейших индоевропейских народов, известный беспрерывными миграциями. Кельтские (галльские) племена оставили во многих странах как бы зарубки на память о себе — названия областей и городов: Галисия в Испании, Галлия во Франции, Галиция на Украине, Галатия в Анатолии, Галац в Румынии, Галич на Украине, квартал Галата в Константинополе (Стамбуле). Впоследствии почти все кельты слились с другими народами. До наших дней их потомки сохранились лишь в Бретани (Франция) , это — бретонцы, и на Британских островах — ирландцы, валлийцы и гелы. До IV в. н.э. галаты Анатолии говорили еще по-кельтски, но для письма употребляли уже греческие буквы. Позже они растворились в среде анатолийских греков.

На рубеже старой и новой эры Западная и Центральная Анатолия были поглощены Римской империей. В IV в. н.э. Римская империя то делилась на две половины — восточную и западную, каждая из которых имела своего императора, то снова воссоединялась под единой властью. Но в 395 г. восточная часть со столицей Константинополем окончательно отделилась от западной со столицей в Риме. Этот год и считают началом самостоятельного существования Восточной Римской империи, которую впоследствии историки нарекли Византийской, хотя сама она продолжала величать себя по традиции Римской. Название "Византийская империя", или "Византия", связано с ее столицей Константинополем, который в древности носил имя "Византий". Константинополь имел также официальное название "Новый Рим”.

Власть Рима почти не наложила отпечатка на этнический облик населения Анатолии. По языку и культуре оно осталось греческим. Латинский язык в Малой Азии при римлянах употреблялся лишь как государственный, но не как язык межэтнического общения. Уже в VII в. н.э. он был окончательно вытеснен греческим из всех сфер государственной деятельности. Его знали лишь юристы, толкователи римского права.

Римское влияние сказалось, правда, на самоназвании византийцев. Они называли себя ромеями ("римлянами"), а не эллинами, в отличие от греков Греции. Этот этноним сохранился за византийцами — греками Малой Азии вплоть до сельджукских завоеваний XI в. Больше того, турки до сих пор называют греков, живущих в Турции и на {14} Кипре, румами (рум — арабизированная форма слова "ромей"). Для обозначения же греков Греции есть другое турецкое слово — "юнан”, арабизированная форма названия одного из греческих племен — ионян.

Византия была христианским государством. Еще в IV в. христианство стало государственной религией Римской империи, и вскоре население Западной и Центральной Анатолии было почти полностью обращено в эту веру. Господствующей формой христианской религии здесь сделалось православие, которое отделилось от римско-католической церкви с центром в Риме и образовало свою церковь, так называемую греко-православную, во главе с патриархом в Константинополе. На востоке Анатолии распространились несторианский и яковитский толки христианства, армяне создали свою христианскую церковь — армяно-григорианскую.

Еще в III в. Анатолия стала ареной соперничества между Римом и сасанидским Ираном, новой усилившейся державой. В VI — начале VII в. идут почти беспрерывные войны между византийцами и персами. Многие города Анатолии переходят из рук в руки по несколько раз в течение одного десятилетия: в 609—619 гг. иранские войска трижды доходили до Босфора…

И тут появилась еще одна грозная сила на Ближнем Востоке. Легкие скакуны и быстрые верблюды, вездеходы пустыни, вынесли из Аравии кочевников-арабов, объединенных для завоевания мира "неверных" новой религией — исламом. В 651 г. арабы подчиняют Иран, ослабленный войнами с Византией. И опять Анатолия становится полем битв, на этот раз между христианской Византией и мусульманским Арабским халифатом. Арабы дважды осаждали Константинополь, но были отбиты. Затем граница между Византией и халифатом стабилизировалась: юго-восток Анатолии отошел к арабам.

Существовали в Малой Азии и многочисленные колонии славян. Об этом есть немало исторических свидетельств. В народном движении 821—825 гг. в Анатолии, вошедшем в историю под названием "восстание Фомы Славянина", участвовали вместе с представителями других малоазийских этносов и славяне. В византийских войсках служили наемники из славян: в VII—VIII вв. они составляли 30-тысячный корпус. Источники отмечают случаи перехода славянских отрядов в Малой Азии на сторону арабов. В X в. в Константинополе была торговая колония русов. Варяго-русская дружина помогла императору Василию II одержать победу над мятежными феодалами. В 1018 г. византийцы переселили часть восставших болгар в Армению. В Анатолии до сих пор сохранился топоним "Булгардагы" — "Болгарские горы".

Еще более сложна история, особенно этническая, восточных областей Анатолии. Здесь на севере, прилегающем к Черному морю, с древнейших времен жили племена кавказской языковой семьи. Во II тысячелетии {15} до н.э. тут обитали мосхи и каски — предки абхазов, адыгов, грузин. В I тысячелетии до н.э. мосхи доходят до Фригии, которую ассирийцы называют "страной мушков", то есть мосхов. В это время на Черноморском побережье появились и отдельные греческие колонии — Трапезунт (ныне Трабзон), Керасунт (Гиресун), Синопа (Синоп) и др. В IV в. до н.э. картвельские племена дчанов (джанов, чанов) и колхов входят в состав эллинистического государства Понт. Этноним "дчан" сохранился в названии горного хребта Джаник на севере Турции. В Понте, наряду с греческим, было сильно иранское влияние. Богатые понтийские землевладельцы происходили из ахеменидской знати. Царскую династию в Понте основал Митридат, потомок иранского аристократического рода.

Наибольшего могущества Понтийское царство достигло при Митридате VI Евпаторе (120—63). Этот царь бросил вызов всесильному тогда Риму. Опираясь на союз с Арменией, он захватил целиком Малую Азию, Грецию и все побережье Черного моря. По его приказу были перебиты почти все римляне, поселившиеся в малоазийских городах, — более 80 тысяч человек. Это подорвало начавшееся было влияние римской культуры и латинского языка в Анатолии. Но обессиленный неравной борьбой с Римом, Митридат покончил жизнь самоубийством в Пантикапее (современная Керчь), на горе, которая с тех пор носит его имя.

В III в. н.э. лазы (так называли дчанов и колхов греки, римляне и персы) сбросили римское господство, но вскоре попали в зависимость от Византии. В IV—VI вв. среди лазов распространяется христианство. В начале XIII в. на северо-востоке Анатолии при поддержке Грузии образовалось греко-лазское государство — Трапезундская империя. Она существовала до 1461 г., когда была завоевана турками.

На самом востоке Турции, в северной части Армяно-Курдского нагорья, южнее мосхов и касков, во II тысячелетии до н.э. обитало племя хайаса, известное по хеттским документам. Позже оно стало ядром армянской народности. Самоназвание армян "хай" связано, скорее всего, с этим этнонимом. На западе нагорья жили индоевропейские племена, близкие по языку хеттам. Слияние этих племен и хайаса заложило основу армянского языка, индоевропейского по своему грамматическому строю и лексике. Новую народность стали впоследствии называть армянами (армини) персы — по имени одного из племен, родственного фригийцам и влившегося в состав хайев.

В центре нагорья, вокруг озера Ван, в I тысячелетии до н.э. образовалось государство Урарту. Язык урартов был родствен кавказским. Высокая и самобытная культура этого народа была позже унаследована армянами и грузинами. {16}

В VII в. до н.э. нашествие скифов подорвало могущество урартов. С 625 года до н.э. власть на востоке Анатолии захватывают мидяне, ираноязычный народ; в 550 г. до н.э. их сменяют персы. Примерно в это время центр и юго-запад нагорья заселяют армяне, ассимилируя часть жителей Урарту. После падения державы Ахеменидов складываются армянские государства — Малая Армения (на месте хайасы), Софена, или Цопк (на юго-западе нагорья), Великая Армения (вокруг озера Ван). В начале I в. до н.э. при царе Тигране II (95—56), объединившем все армянские области, Армения стала могучим государством. По уровню развития сельского хозяйства она была передовой страной того времени. Армяне возделывали не только злаковые и плодовые растения, но знали и кормовые — клевер, люцерну, вику. Тигран II подчинил своей власти Сирию, Финикию и Киликию, переселив в Армению многих ремесленников из этих стран. В армянские города стекались и многие эллины, бежавшие от римских завоевателей. Кроме армян, городское население составляли греки, ассирийцы, персы, евреи.

В 66 г. до н.э. Армения попала в двойную зависимость — от Рима и Парфии, сильной среднеазиатской державы. В III—IV вв. н.э. Парфию сменил сасанидский Иран. Теперь борьба за Армению началась уже между Восточной Римской империей и Сасанидами; в 387 г. они ее поделили.

Армянская культура испытала благодатное воздействие великих цивилизаций — древнегреческой и древнеиранской. Иранское влияние, шедшее от мидян, персов, парфян, сказалось и на армянском языке: имена многих армянских царей — Арташес, Артавазд, Тигран — иранские по происхождению. В III в. в Армении распространилось христианство, ставшее в IV в. государственной религией. На рубеже IV и V вв. армяне создали на основе греческого свой алфавит, использовав при этом форму знаков арамейского письма.

В конце VII в. Армению завоевали арабы. Господство Арабского халифата над Арменией продолжалось до 885 г. При Багратидах, с 886 г. Армения переживала хозяйственный и культурный подъем. Изделия ремесла и произведения искусства, найденные при раскопках, показали, что культурная жизнь городов Армении — Ани, Ахлата, Карса и других была на более высоком уровне развития, чем в средневековых городах Западной Европы.

С середины X в. Армения попадает под влияние Византии, а в XI в., накануне сельджукских завоеваний, византийцы подчиняют себе все армянские земли. В конце XI в. многие армяне, спасаясь от набегов турков-сельджуков, переселились на юг Малой Азии и основали в 1080 г. Киликийское армянское государство. Население здесь было пестрых по национальному составу: армяне, арабы, греки, ассирийцы; в городах обосновалось много итальянцев и французов. В 1375 г. Киликия {17} была завоевана Египтом и оставалась под его властью до 1516 г., когда ее завоевали турки.

Крайний юг Армяно-Курдского нагорья и север Месопотамии еще с III тысячелетия до н.э. заселили хурриты, родственные урартам. Во II тысячелетии до н.э. они создали сильное государство — Митанни, в котором большую роль играли и какие-то неизвестные нам индоевропейские (возможно, ранние иранские) племена. Удары хеттов и ассирийцев в XV—VIII вв. до н.э. ослабили Митанни, позже здесь преобладает иранское влияние. Киммерийцы, скифы, мидяне, персы, парфяне, наконец, сасанидский Иран на разные сроки, но почти непрерывно следуя друг за другом, захватывают, подчиняют или заселяют эту область.

Длительное воздействие иранцев, их языка и культуры, фильтрация древних ираноязычных племен в горные области — таковы были, видимо, основные причины образования на юге нагорья и севере Месопотамии еще одного родственного иранцам этноса — курдов. В VII в. н.э. арабы столкнулись с курдами уже как с определенным народом, несмотря на его сильную племенную раздробленность.

Происхождение курдов имеет, скорее всего, два основных истока: кавказский и иранский. Самоназвание этого народа перекликается с названием восточных грузин — карты; возможно, с ним связаны и этнонимы хурритов и урартов. В 401 г. до н.э. античный историк Ксенофонт, участник военного похода греков через территорию нынешнего Турецкого Курдистана, встретил там племена, называвшие себя кардухами. Другие источники сообщают о куртиях в этих краях. Персидское название грузин — "гурдж" тоже похоже на этноним "курд". Вряд ли все эти совпадения случайны. Языком курдов в итоге их этногенеза стал иранский. После арабских завоеваний курды включили в себя немало арабских, армянских и ассирийских элементов. Религией большинства курдских племен стал ислам. Только некоторые племена сохранили древние верования, восходящие к зороастризму — доисламской религии Ирана.

Такова вкратце этническая история Анатолии до массового переселения сюда тюркских племен. Население Малой Азии к тому времени было исключительно пестрым этнически: греки, армяне, курды, лазы, грузины, арабы, ассирийцы — вот далеко не полный перечень живших здесь народов. Разнообразной была их хозяйственная деятельность. Одни из них, например, греки и армяне, обладали высокоразвитой земледельческой культурой, имели давние традиции городской жизни. Другие — курды, арабы — были превосходными скотоводами, практиковали отгонное или кочевое скотоводство. Греки и лазы приморских районов издавна занимались рыболовством, славились как искусные мореплаватели. Большинство земледельцев из числа греков, {18} армян, ассирийцев занимались также животноводством, оседлым и отгонным. Многие кочевники (курды, арабы) осваивали в свою очередь земледелие, переходили на оседлость. В населении городов были значительные прослойки ремесленников и торговцев, преимущественно греков, армян, ассирийцев.

Разнообразной была и лингвистическая картина Малой Азии. Здесь были представлены крупные языковые семьи мира: индоевропейская (греки, армяне, курды), семитская (арабы, ассирийцы, евреи), кавказская (лазы, грузины).

Приверженцы христианства делились здесь на православных, армяно-григориан, несториан, яковитов. Среди мусульман были представители двух основных направлений в исламе — сунниты (они преобладали) и шииты ( главным образом на востоке Анатолии).

На этот сложный этнический субстрат должен был, по воле истории, наложиться еще и тюркский пласт в лице сельджуков, т.е. огузов и туркмен, переселившихся сюда в XI—XIII вв. От смешения этих тюрков с местным населением и произошли турки.

 

Глава 2

Древние тюрки

Древние тюрки принадлежали к миру кочевых обществ, роль которых в этнической истории Старого Света чрезвычайно велика. Перемещаясь на огромные расстояния, смешиваясь с оседлыми народами, кочевники — номады — не раз перекраивали этническую карту целых континентов, создавали гигантские державы, изменяли ход общественного развития, передавали культурные достижения одних оседлых народов другим, наконец, и сами внесли немалый вклад в историю мировой культуры.

Почти через всю Евразию, от Карпат до Хуанхэ, протянулся широкий пояс сухих степей, переходящих на востоке в пустыни и полупустыни. Слабое развитие производительных сил человечества в эпоху древности и средневековья диктовало в этих природных условиях единственно возможный вид производящей хозяйственной деятельности — кочевое скотоводство. Стада находились на подножном корму, и скотоводы по мере истребления животными травы переходили на все новые и новые пастбища. Постоянное перемещение было жизненной необходимостью. Важнейшим животным для номада стала лошадь, впервые одомашненная в сухих степях Северного Причерноморья, т.е. в той области, которую считают одной из возможных прародин индоевропейцев. Дикие лошади водились здесь с древнейших времен, о чем свидетельствуют источники, восходящие к палеолиту. Реликтом этих {19} "черноморских мустангов" являются тарпаны, встречавшиеся в степной Украине еще в XIX в.

Кони служили кочевникам не только для передвижения. Они давали мясо и молоко для пищи, шкуры для одежды и кожаной утвари. Из кобыльего молока очень рано стали делать кумыс — превосходный напиток, питательный и долго не портящийся. Овцы и козы, кроме молока и мяса, обеспечивали номадов шкурами, кожей и шерстью — основными материалами не только для одежды и обуви, но и для переносных жилищ. Из козьей шерсти ткали покрытия для шатров, из овечьей — валяли войлок, который служил покрытием кибиток и юрт. Войлочными кошмами застилали пол внутри кочевых жилищ, украшали стены. Были у номадов и верблюды, и крупный рогатый скот, но эти животные в евразийских степях имели меньшее значение.

Первыми кочевниками Евразии были индоевропейские племена. Именно они оставили после себя в степях от Днепра до Алтая первые курганы — захоронения своих вождей. Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов, выдвинувшие гипотезу о более южной локализации индоевропейской прародины — между Кавказом и Месопотамией, считают, что Северное Причерноморье и приволжские степи были вторичным исходным ареалом, вторичной, промежуточной прародиной индоевропейцев. Они датируют образование этого ареала началом III тысячелетия до н.э. Археологически это соотносится с областью распространения древнеямной курганной культуры.

Но в любом случае распространение индоевропейцев на запад Европы и восток Азии не могло миновать евразийские степи, освоение которых было возможным лишь при развитии подвижного (пастушеского) скотоводства. Отсюда индоевропейцы расселялись, начиная с III тысячелетия до н.э., несколькими волнами на запад и восток, север и юг. Часть их ушла в Западную Европу, другая часть — в Иран, Афганистан, Индию (так называемые арийские племена). Средняя Азия, Казахстан, Южная Сибирь тоже были заселены индоевропейскими племенами, некоторые из них дошли вплоть до Центральной Азии. Их потомки — тохары, асы и другие — жили еще в I тысячелетии н.э. в северо-западных областях Монголии и Китая.

Из тех индоевропейцев, что остались в причерноморских степях, позже сложились новые кочевые союзы — ираноязычные племена киммерийцев, скифов, саков, савроматов. Об этих номадах, повторивших в I тысячелетии до н.э. маршруты своих предшественников, много сведений содержат письменные источники древних греков, персов, ассирийцев.

Восточнее индоевропейцев, в Центральной Азии, возникла другая крупная языковая общность — алтайская. Большинство племен здесь составили тюрки, монголы и тунгусо-маньчжуры. {20}

Возникновение номадизма — новая веха в экономической истории древности. Это было первое крупное общественное разделение труда — отделение пастушеских племен от оседлых земледельцев. Быстрее стал развиваться обмен продуктами сельского хозяйства и изделиями ремесла. Земледельцы выменивали у скотоводов мясо, шерсть, кожи, молочные продукты, скот — мясной, а также рабочий для пахоты и транспорта; скотоводы получали от них продукцию земледелия — зерно, муку, овощи, фрукты. Разделение труда предполагало с самого начала тесный симбиоз кочевых и оседлых жителей. Ведь даже любимое блюдо азиатского кочевника — бараний плов — нельзя приготовить без "земледельческого вклада" — риса или другой крупы.

Развитие обмена порождало новые традиции, прежде всего — обычай гостеприимства, гарантировавший чужакам защиту жизни и имущества. Появились первые купцы, обмен превратился в торговлю, продукты стали товаром, возникли первые мерила стоимости, а в конце концов — универсальное средство обмена — деньги. На первых порах роль денег играл скот, как наиболее легко отчуждаемое имущество. Во многих языках происхождение слова "деньги” связано со скотоводством: древнерусское "скот" значило "деньги"; очевидна связь и латинских слов "пекус” (скот) и "пекуния" (деньги). Русское слово "товар" происходит от тюркского "тавар" (скот, овца).

Взаимоотношения номадов и оседлых жителей не всегда были мирными. Кочевое скотоводство очень производительно на единицу затраченного труда, но мало производительно на единицу используемой площади, при расширенном воспроизводстве оно требует освоения все новых и новых территорий. Покрывая в поисках пастбищ огромные расстояния, кочевники часто заходили и на земли оседлых жителей, вступая с ними в конфликт. Эти недоразумения обычно быстро улаживались.

Но кочевники совершали и набеги, вели завоевательные войны против оседлых народов. У племен номадов, в силу внутренней социальной динамики, появлялась своя элита — разбогатевшие вожди, родовая аристократия. Эта родоплеменная верхушка, возглавляя крупные союзы племен, превращалась в кочевую знать, еще больше богатела и укрепляла свою власть над рядовыми кочевниками. Она-то и направляла племена на захват и грабеж земледельческих территорий. Вторгаясь в страны с оседлым населением, кочевники облагали его данью в пользу своей знати, подчиняли целые государства власти своих вождей. При этих завоеваниях возникали гигантские державы кочевников — скифов, гуннов, тюрков, татаро-монголов и другие. Правда, все они были не слишком долговечны. Как подметил еще советник Чингисхана Елюй Чуцай, можно завоевать вселенную, сидя на коне, но управлять ею, оставаясь в седле, невозможно. {21}

Ударной силой ранних кочевников Евразии, например, арийских племен, были боевые колесницы. Индоевропейцам принадлежит приоритет не только доместикации коня, но и создания быстрой и маневренной боевой колесницы, основной особенностью которой были легкие колеса, имевшие втулку со спицами. (Прежде, например в Шумере IV тысячелетия до н.э., боевые повозки имели тяжелые колеса — сплошные деревянные диски, вращавшиеся вместе с осью, на которую были насажены, а запрягали в них ослов или волов.) Легкая конная колесница начала свое триумфальное шествие с III тысячелетия до н.э. Во II тысячелетии она получила широкое распространение у хеттов, индоариев, греков, в Египет ее занесли гиксосы. На колеснице обычно помещались возница и стрелок из лука, но были и совсем небольшие повозки, на которых возница являлся одновременно и лучником.

С I тысячелетия до н.э. основным и, пожалуй, даже единственным родом войск кочевников стала конница, применявшая в сражениях конно-стрелковую тактику массированного удара; на врага неслась конная лава, извергавшая тучи стрел и дротиков. Впервые ее широко применили киммерийцы и скифы, они же создали и первую кавалерию.

Хорошая боевая подготовка воинов-номадов была связана с особенностями кочевого скотоводческого хозяйства. Труд животновода был гораздо производительней труда земледельца: несколько пастухов могли получать от большого стада в избытке мясо, молоко, кожу, шерсть. Крупные стада быстро превратились в настоящее богатство, а их владельцы, — как правило, это была родоплеменная верхушка — получили возможность присваивать прибавочный продукт, не работая. Но это драгоценное движимое имущество паслось в степи, открытой не только всем ветрам, но и набегам чужих племен. Его нельзя было упрятать (как, например, зерно в хранилища и амбары) за крепостной стеной или хотя бы за частоколом. Его приходилось охранять денно и нощно, быть всегда начеку, чтобы отразить налетчиков. Кочевник с самого момента возникновения пастбищного животноводства был не только пастухом, но и воином.

С детства номады были отличными наездниками, натренированными для долгих переходов, хорошо владели оружием и приемами кавалерийского боя. Более слабое развитие у кочевых племен по сравнению с оседлым населением классовых отношений — и в эпоху рабовладения, и в эпоху феодализма — вело к долгому сохранению патриархальных и родоплеменных связей. Эти связи маскировали социальные противоречия, тем более, что наиболее жесткие формы эксплуатации — грабеж, набеги, сбор дани — были направлены вовне кочевого общества, на оседлое население. Все эти факторы сплачивали племя крепкой военной дисциплиной, что еще больше повышало боевые качества племенного войска. {22}

Наконец, обеспечение своих насущных материальных потребностей занимало у номадов гораздо меньше времени, чем у оседлых земледельцев. И большую часть его они отдавали упражнениям в военном деле (различные конно-спортивные игры, облавная и загонная охота).

Конница — вот "сверхоружие" номадов, клавшее к их ногам целые страны. История знает немало сравнительно легких побед племенных союзов кочевников над древними государствами, что вело к распространению пастушеских этносов на землях, давно освоенных оседлыми народами. Правда, наибольшего успеха номады достигали лишь тогда, когда перед ними были ослабленные противники: либо цивилизации, переживавшие время упадка, либо государства, пребывавшие в состоянии феодальной раздробленности и усобиц. В этом главный секрет успехов кочевников-завоевателей — от индоариев и скифов до арабов, тюрков и монголов. Действительно, доарийская цивилизация Индии (культуры Хараппы и Мохенджо-Даро) пришла в упадок как раз накануне прихода индоариев. В затянувшемся кризисе рабовладельческих обществ поздней Римской империи и сасанидского Ирана арабы лишь поставили точку. Тюрки, оказавшиеся в XI в. н.э. в Малой Азии, легко взяли верх над Византией, ослабленной восстаниями низов, феодальными междоусобицами и религиозными распрями. Раздробленная на удельные княжества Киевская Русь XIII в. не смогла противостоять монголам, хотя раньше, будучи единой, успешно отразила нашествие тюркских кочевников — печенегов. Для защиты от набегов кочевников многие государства сооружали различные оборонительные линии. Еще в III тысячелетии до н.э. цари Ура построили стену, прикрывавшую Нижнюю Месопотамию с севера от натиска пастушеских племен. С аналогичными целями были построены Великая Китайская стена, Траянов вал (охранявший северные границы Римской империи), созданы древнерусские засеки на южных подступах к киевским землям.

С передвижениями кочевников в Азии связано распространение многих языков — индоевропейских (главным образом иранских), арабского, тюркских и монгольских. При оседании на землю и смешении с местным населением номады, как правило, ассимилировали его по языку, но заимствовали основные черты хозяйства и материальной культуры. Эта историческая закономерность наблюдалась не только в Азии, но и в Африке (арабизация Северной Африки — Магриба), и в Европе (мадьяризация области Среднего Дуная — Паннонии). Причины языковой ассимиляции лежали прежде всего в военно-политическом господстве номадов-завоевателей, а также в их относительной многочисленности по сравнению с местным населением. Сходный процесс — произошел и в Анатолии, а также частично на Балканах, после переселения сюда тюркских племен в эпоху господства Сельджукидов и Османидов {23} в областях, составивших впоследствии территорию современного турецкого государства — Турецкой Республики.

Что представляли собой как этнос тюрки до того, как часть их оказалась в Малой Азии? О чем говорит их самоназвание, их этноним "тюрк"? И как они попали на территорию современной Турции?

Тюрк — довольно древнее имя. Впервые оно упоминается в китайских летописях в отношении определенной группы племен с VI в. н.э. Это — два иероглифа, которые тогда читались, как ту-гю или ту-кюэ (современное чтение — ту-цзюэ). Так, согласно правилам китайской письменности и фонетики, передавали хронисты династии Северных Вэй звучание слова "тюрк". Территория кочевания этих племен распространялась на Синьцзян, Монголию и Алтай.

Однако тюркские племена, тюркские языки существовали задолго до того, как их этноним был зарегистрирован в анналах истории. Сама династия Северных Вэй была не китайского, а, по словам летописцев средневекового Китая, "варварского" происхождения — вышла из среды кочевников, обосновавшихся в Северном Китае. А в числе этих кочевых племен были и тюрки. С этнонимом "тюрк” можно связать и более раннее сообщение китайских источников. В "Истории династии Цзинь", в разделе о хуннах (гуннах) от 284 г. н.э., перечислен ряд племен, среди которых названо племя ту-гэ, которое было "наиболее сильным и уважаемым". Созвучие "ту-гэ" и "ту-гю” вряд ли случайно. Если это так, то тюрки входили в состав хуннского союза. Многие исследователи вообще считают, что он был тюркоязычен в своей основной массе. Правда, есть мнение, что хунны были монголоязычны. Само слово "хунн" по-монгольски значит "человек". А из истории известно, что в самоназваниях многих народов лежит именно этот корень. Некоторые исследователи находят сходство отдельных хуннских слов с кетскими. (Кеты, или енисейские остяки, — народ в Красноярском крае; их язык относится к очень древним языкам Сибири, палеоазиатским.)

Но скорее всего племенной союз хуннов был смешанным, этнически неоднородным: в него входили тюрки, монголы, угры (т.е. предки мадьяров), ханты и манси, а также палеоазиаты. В языках всех этих народов лингвисты находят сходные черты, тюркские, монгольские, а также тунгусо-маньчжурские языки гипотетически объединяют в алтайскую языковую семью; угорские же, вместе с финскими и самодийскими, — в уральскую, а обе эти семьи — в большую урало-алтайскую семью. Сходство языков отражает в какой-то степени и схожесть древних исторических судеб народов-языкотворцев.

От речи тюркских племен ведет свое происхождение турецкий язык, от их общего имени — название турецкой нации (по-турецки "тюрк", по-русски "турок"). Ученые различают значения слов "тюрк" и "турок". При этом тюрками называют все народы, говорящие на {24} тюркских языках: это азербайджанцы, алтайцы (алтай-кижи), афшары, балкарцы, башкиры, гагаузы, долганы, каджары, казахи, карагасы, каракалпаки, карапапахи, карачаевцы, кашкайцы, киргизы, кумыки, ногайцы, татары, тофы, тувинцы, турки, туркмены, узбеки, уйгуры, хакасы, чуваши, чулымцы, шорцы, якуты. Из этих языков наиболее близки друг другу турецкий, гагаузский, южнокрымско-татарский, азербайджанский, туркменский, составляющие огузскую подгруппу тюркской группы алтайской языковой семьи.

Если в III—II тысячелетиях до н.э. степи Евразии стали свидетелями массового переселения кочевников-индоевропейцев, преимущественно иранцев, на восток, то накануне нашей эры началось Великое переселение народов в обратном направлении — на запад. И активное участие в нем приняли древние тюрки.

Первое крупное кочевое объединение, в которое, по всей вероятности, входили тюркские племена, образовалось в III в. до н.э. Это был союз вышеупомянутых хуннов (гуннов), или, в древнекитайской передаче, хун-ну (современное китайское чтение — сюнну). В итоге завоеваний держава хуннов заняла территорию от Забайкалья до Тибета, от Средней Азии до Хуанхэ.

В середине I в. до н.э. она распалась на западную и восточную. Западные хунны (в советской историографии принято их называть гуннами в отличие от восточных, или собственно хуннов) двинулись в Среднюю Азию. Здесь к ним присоединились многие иранские кочевники — саки, сарматы, массагеты, аланы. А в III в. н.э. гунны появляются в Восточной Европе. В IV—V вв. летописцы Рима и Константинополя повествуют о нашествии неизвестных ранее "варваров" — гуннов. Но уже во второй половине V в. Западногуннская Империя прекратила свое существование.

Тот факт, что после гибели этой империи многие тюркские народности выходят на арену истории под своими самоназваниями, говорит о том, что прежде, находясь в гуннском союзе, они были "скрыты" под общим именем, не выявляя своей индивидуальности в массе огромного объединения племен. Теперь это — народы, играющие свою собственную роль в историческом действе. В VI—VIII вв. летописцы сообщают об аварах, булгарах, суварах (сувазах) и хазарах. Одни из этих народов впоследствии исчезают, поглощенные более многочисленными соседями, а их этнонимы становятся достоянием истории. Так произошло, например, с аварами. (В Древней Руси даже сложилась поговорка: "Погибоша, аки обре" — "обрами" славяне называли авар, по их тюркскому самоназванию "абар”.) История других народов (и их имен) более сложна. Этноним "сувар", "суваз" живет до сих пор в названии чувашей — тюркского народа на Волге. Слово "хазар" (его русские за варианты опять-таки окающие — "хозар", "козар”) долго сохранялось у {25} прикаспийских тюрков в форме "каджар"; в Иране народность каджары существует и ныне, династия Каджаров одно время правила Ираном. Каспийское море в азербайджанском, турецком и персидском языках до сих пор называется Хазарским. Имя "булгар" сохранили в слегка измененном виде тюркоязычные балкарцы на Кавказе, а болгары — славянский народ Балкан — переняли его от тех булгар, что переселились сюда в VII в. и ославянились. Так сложилась историческая судьба первых тюрков на востоке Европы.

А в Азии в VI—VII вв. тюрки создали державу, которой дали свое имя — Тюркский каганат. Каган, хакан, или хан — так назывался у тюрков (а затем и у монголов) верховный правитель, "царь". Как и держава азиатских хуннов, каганат раскинулся на громадной территории — от Хуанхэ до Каспия, от Тибета до Приуралья…

Тюрки внесли важное усовершенствование в технику верховой езды: изобрели жесткое седло и стремена. Экипировка коня "под верх", какой мы знаем ее и теперь, была закончена. Это был новый этап в развитии транспорта и военного дела. Повысились боевые качества конницы: сидя в жестком седле и опираясь на стремена, всадник уверенней чувствовал себя при стрельбе из лука и рубке шашкой. Модернизировалось и оружие: тюрки широко применяли сложно-составной лук, изобретенный еще в хунское время, кривая сабля-шашка заменила прямой тяжелый меч. Прежде всадники Европы, Азии и Африки, вооруженные мечами и копьями, не знали ни стремян, ни жесткого седла, обходились только попоной-чепраком и мягким треугольным седлом-подстилкой. Античная, классическая традиция изображения конника — без седла и стремян. В такой манере изваян, например, памятник Петру I — знаменитый "Медный всадник"…

Другое важное достижение древних тюрков способствовало повышению мобильности номадов: в середине I тысячелетия н.э. они создали разборную (решетчатую) юрту. У дотюркских кочевников евразийских степей — скифов, саков, сарматов — были иные кочевые жилища: чум, конический шатер с каркасом из прямых жердей, крытым войлоком, и кибитка, крупное неразборное жилище на колесах. У скифов встречался и полусферический войлочный шатер с каркасом из гнутых жердей. У хуннов преобладал другой тип кочевого жилища — куполообразный шатер, остов которого сплетался из ивовых прутьев и покрывался войлоком. Это жилище перевозилось на повозке целиком, последние образцы его застал у монголов в XIII в. европейский путешественник Гильом де Рубрук. Такие жилища достигали огромных размеров, пишет он, их тащили десятки быков. Конечно, они были неудобны для быстрых передвижений, а горные дороги являлись для них непреодолимым препятствием. Тюркам удалось совместить большие размеры жилища с хорошей его транспортабельностью. Слегка {26} изогнутая деревянная решетка стала основным элементом нового сборного жилья — тери́мной юрты (терим — так назывались решетки, из которых она собиралась). Теримы составляли цилиндрический остов стен, кровля собиралась из гнутых жердей, сходившихся к центру. А затем все укутывалось снаружи войлоком. Китайский поэт Бо Цзюйи так описал решетчатую юрту:

Преимущества нового жилища были очевидны: отпала нужда в тяжелых повозках — легкие решетки, жерди и войлок перевозились вьюком, а размеры юрты могли быть очень большими: стоило лишь увеличить число решеток-звеньев. Однако и чум, или, как его называли тюрки, алачуг, сохранился в некоторых племенах, преимущественно среди бедняков. Юрта, особенно большая, стала привилегией богатых скотовладельцев и знати. Видимо, одно из таких жилищ, принадлежавшее хану, поразило своими размерами и изысканным убранством византийского посла Менандра, константинопольского придворного, знавшего роскошь и великолепие дворцов "второго Рима".

Начиная с VI в. о тюрках — именно о тюрках — заговорили уже не только китайские, но и армянские, византийские и иранские хроники. "Торки" — называют их армяне и иранцы, "туркой" — записывают их самоназвание византийцы. Наконец, и сами тюрки дают о себе знать будущим историкам: в Северной Монголии, на реке Орхон, в Южной Сибири, по берегам Енисея и его притоков, они высекают на скалах рунические письмена в память о важнейших событиях, происходивших здесь в VII—VIII столетиях. Руны, слагающие слово "тюрк", выбиты на каменной поверхности теми, кто сам себя так называл.

Строго говоря, это было не руническое письмо северных германцев и скандинавов, а буквенное, взятое тюрками у согдийцев — ираноязычного народа Средней Азии, которые занесли далеко на восток сильно измененный арамейский алфавит, употреблявшийся в Иране еще в VI—IV вв. до н.э. Заимствование алфавита у согдийцев — яркий пример влияния иранских и вообще индоевропейских народов, которое испытали тюрки еще на своей прародине.

Анализ лексики тюркских языков, причем древнейшего ее пласта — в текстах орхоно-енисейских памятников и в словаре Махмуда {27} Кашгари XI в., — показывает, что огромное число скотоводческих терминов заимствовано древними тюрками из индоевропейских, главным образом иранских, языков. Это названия домашних животных: окюз (вол), бука (бык), дана (телка), ешек (осел), кечи (коза), коч (баран), кой, кон, коюн (овца). Все это понятно, ибо первичный ареал доместикации животных находился в Месопотамии, Малой Азии и Иране еще во времена неолита. А эти страны были обжиты индоевропейцами задолго до появления там первых тюрков.

Еще более показательна в отношении хозяйственно-культурного влияния индоевропейцев связь тюркской лексики с индоевропейскими корнями в сфере скотоводческой деятельности. Тюркское "сют" (молоко) находит параллели в древнеиндийском слове "сута" (выжатый), древнеирландском "сутх" (молоко, сок). К этой же сфере относятся и другие заимствования: юк (поклажа, груз, вьюк), чобан (пастух), чигры (колесо).

Особое место занимает заимствованное тюрками индоиранское слово со значением "волк": тюркское "бёри" по звучанию сходно с осетинским "бирэг", сакским "бирге", согдийским "вырк"; более древняя тюркская форма могла звучать и как "бёрюк", и русское слово "бирюк" скорее всего происходит от этой формы, правда, с переносным значением (нелюдимый человек). Появление этого слова в языке тюрков связано, по всей вероятности, с заимствованием ими индоевропейской этногонической легенды. В переложении китайской летописи VII в. мифический сюжет о происхождении тюрков выглядит так. Однажды враги истребили целое племя, в живых остался только десятилетний мальчик, его спасла от голодной смерти волчица, приносившая ему мясо; когда он подрос, волчица родила от него в горах Алтая десять сыновей, которые взяли себе жен из Турфана (в древности в этом районе Северо-Западного Китая обитали тохары, индоевропейский народ).

Данный сюжет явно перекликается с римским преданием о Капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема, с древнеиранской легендой о волчице, воспитавшей Кира… Вообще, сюжет, в котором родоначальником, героем или вождем является волк, распространен преимущественно в мифологии индоевропейских народов — хеттов, иранцев, греков, германцев, а также грузин, испытавших значительное индоевропейское влияние. Предание о волке-прародителе попало через тюрков и в монгольскую мифологию. В Тюркском каганате VI—VII вв. слово "бёри" входило в личные имена-титулы многих правителей-тюрков: Бёри-хан, Бёри-шад, Иль-Бёри-шад.

Индоевропейское влияние сказалось и на других областях тюркской лексики. Так, многие названия культурных растений взяты из индоевропейских языков: алма (яблоко), арпа (ячмень), чавдар {28} (рожь), бугдай (пшеница), кендир, кеневир (конопля). Культурно-хозяйственное воздействие индоевропейцев проявилось в следующих заимствованиях: дам, там (дом, крыша), ул (фундамент), улуш (селение), канд, кент (город, деревня), аш (пища), дон, тон (одежда), бор (вино), бекни (пиво). Были заимствованы и некоторые числительные: пять (беш), десять тысяч (тюмен), первый (биринджи).

Наконец, наиболее, пожалуй, значительны в отношении социально-культурного влияния такие индоевропеизмы-титулы, как витязь (бага), князь (ябгу), воевода (шад), наместник (ышбара). Они зафиксированы в орхоно-енисейских текстах 712—759 гг. А титулатура Тюркского каганата буквально пестрит этими заимствованиями: бага-шад, бага-ышбара-хан, багатур-шад, багатур-ябгу, тегин-шад, ышба-ра-хан, ышбара-ябгу, ябгу-хан и т.п. Эти титулы записаны и китайскими хронистами, но сильно искажены из-за особенностей китайской фонетики и письменности (бага —мо-хэ, ябгу — шэ-ху, багатур — мо-хэ-ду). Но индоевропейские и сходные с ними легко сопоставимы: индоиранское "бага" (бог, божественный, господин; ср. также славянское "бог", богатый"), сакское "явуга" (титул и имя собственное), согдийское "хшад", древнеиндийское "кшатра” (воин), санскритское "ишвара”, иранское "аспбара" (всадник, рыцарь). Впоследствии от титула "бага" в тюркских языках произошли новые слова: бэг, бек, бей, бай, означающие "вождь”, "господин", "князь". С корнем "бага" связан и другой титул — багатур ("божественный тур"; ср. славянское "буйтур", "богатырь").

Заимствования основополагающих терминов хозяйства, материальной культуры, военно-политических титулов, а также числительных обычно свидетельствуют не только о сильнейшем культурном и языковом влиянии этноса-донора, но и о его широком участии в генезисе этноса-рецепиента. В свете всех этих данных возможно предположить, что этноним "тюрк" является по происхождению индоевропейским, точнее — иранским. В этнической истории известны многие случаи, когда этнос, сменив язык в итоге ассимиляционных процессов, сохраняет прежнее самоназвание. Так, монголоязычные татары, оказавшись в тюркоязычной массе кыпчаков (половцев) и булгар, были ими тюркизированы, но передали им свой этноним; тюрки-булгары на Дунае ославянились, однако новообразовавшийся этнос — болгары — сохранили их имя; аналогичное явление произошло с германоязычными франками в романоязычной Галлии — они стали французами.

Какие же факты свидетельствуют в пользу иранского происхождения этнонима "тюрк”? "Авеста", священная книга древних иранцев, называет часть кочевников-скотоводов, ушедшую далеко на восток, "турами с быстрыми конями", повествует об их набегах и войнах с оседлыми иранцами, рассказывает об их предводителе — "могучем Туре {29} Франграсйане", владыке Турана. Историки давно установили, что авестийские туры в персидских источниках именуются саками, а в древнегреческих — скифами.

Важно также то, что Авеста подчеркивает родство между тремя частями ираноязычного этноса, происхождение которого возводится к общему родоначальнику Траэтаоне. У него было три сына — Тура (прародитель туранцев), Сайрима (прародитель савроматов), Арья (прародитель ариев). Эта легенда повторяется в "Шахнаме" Фирдоуси: Фаридун (авестийский Траэтаона) делит мир между тремя сыновьями — Туром, Салмом, Араджем. Туру, говорится в "Шахнаме", он дал туранскую землю (туран земин), сделав его главой торков (торкан) и Китая.

Об ираноязычности туров говорят и их личные имена — антропонимы, зафиксированные в "Шахнаме". Это прежде всего царь Турана Афрасиаб (авестийский Франгасйан), его дядя Виса (авест. Ваэсака), братья Гарсиваз (авест. Карасавазда), Агрирас (Агхраратха), туранские витязи Арджасп (Арджадаспа), Лаххак (Лавахак), Фаршидвард (Фрашхамварата) и многие другие.

Если судить по сведениям "Авесты" и ранних сюжетов "Шахнаме", а ее "богатырская часть" охватывает период 782—50 гг. до н.э., борьба между Ираном и Тураном была борьбой между кочевыми племенами скотоводов, с одной стороны, и оседлыми земледельцами, с другой. Земледельцы в "Авесте” представлены как положительные герои, кочевники — как отрицательные. Но и те и другие ираноязычны.

Эти сведения подтверждаются археологическими и палеоантропологическими данными. Согласно им, ареал, в котором впоследствии сложились древнетюркские племена, то есть Алтай, Тува, Западная Монголия, был вначале заселен племенами индоевропейской культуры, европеоидными в антропологическом отношении. Так, предметы быта, оружие, найденные в "афанасьевских" курганах Алтая и Минусинской котловины, имеют большое сходство с инвентарем курганных погребений южнорусских степей, особенно катакомбных захоронений, определенно индоевропейских по культуре. Раскопки в Монголии также показали, что индоевропейцы проникли сюда еще на рубеже III—II тысячелетий до н.э.: западные области Монголии были заселены в это время европеоидными скотоводами, сходными культурой с "афанасьевцами" Енисея; восток же страны населяли монголоидные охотничьи племена.

Следующая волна индоевропейцев захлестнула будущий тюркский ареал в начале I тысячелетия до н.э. Это скорее всего и были те ираноязычные кочевники — саки, о которых говорит "Авеста", называя их "турами с быстрыми конями". С ними связывают могильные курганы опять-таки западных областей Монголии, датируемые первой половиной I тысячелетия до н.э. — III в. н.э. Они аналогичны скифским захоронениям {30} Пазырыка (Алтай) и Северной Тувы. Расовый состав погребенных — европеоидный, тогда как восточнее лежит область культуры "плиточных могил", принадлежащих монголоидному населению, занимавшемуся охотой.

Затем, с III в. до н.э., будущий ареал древних тюрков постепенно входит в область распространения хуннов, а с VI в. н.э. источники связывают его уже с тюрками.

Исходя из всех этих данных, можно приблизительно определить время формирования древнетюркской народности. Судя по "Авесте", которая сложилась в VI—IV вв. до н.э., туры, туранцы — ираноязычны. Но в послехуннскую эпоху их место занимают тюрки, народность уже тюркоязычная. Следовательно, завершение этногенеза древних тюрков падает на III—V вв. н.э. Оказавшись в гуще тюркоязычных хуннов, ираноязычные туры из-за своей относительной малочисленности ассимилировались с ними — переняли их язык, но сохранили прежний этноним "тур", который стал звучать как "тюрк". Переход иранского "тур" в тюркское "тюр" закономерен фонетически: иранские широкие губные гласные трансформировались в тюркском языке в узкие, например туман — тюмен (десять тысяч), окус — окюз (вол), Рустам — Рюстем. Что же касается окончания "-к" в слове "тюрк”, то оно характерно для этнических наименований и у иранцев, и у тюрков: таджик, согдак (согдиец), сукак (перс), кыпчак, казак (казах), бедженек (печенег), кумук (кумык) и т.п. Наконец, фонетическое изменение этнонима при ассимиляционных процессах — явление вполне закономерное.

Вначале этноним "тюрк" имел довольно узкое значение, прилагался, скорее всего, к одному определенному племени. Об этом свидетельствуют тексты памятников тюркским вождям Кюльтегину и Тоньюкуку (712—732 гг.), находящихся в Монголии. Из них явствует, что не все племена, язык которых впоследствии получил название тюркского, были охвачены этнонимом "тюрк". Это название не распространялось, например, на огузов, кыргызов, курыкан, хотя огузы, кыргызы — тюркоязычные этносы, а курыканы — одни из предков якутов, также тюркоязычных. Памятники характеризуют все эти племена как враждебные тюркам: токуз-огузы воевали с тюрками; кыргызы, курыканы, отуз-татары, кидани, татабы — все были врагами тюрков. Впоследствии племенной этноним "тюрк" распространился и на другие, родственные по языку племена, вошедшие в период существования Тюркского каганата в союз племен, который возглавили тюрки — отюречившиеся иранцы.

По хозяйственно-культурному типу древние тюрки были преимущественно кочевыми скотоводами. К этому виду хозяйства они перешли от бродячей охоты под влиянием индоевропейских, главным образом иранских, номадов, о чем свидетельствует заимствованная {31} ими животноводческая лексика. Основным животным была лошадь, которая давала мясо, молоко, кожу и служила средством передвижения. Разводили также овец, коз, коров, верблюдов, яков. Скот находился в частной собственности семей. Важное значение в хозяйстве продолжала иметь охота. Транспорт был вьючным и тележным.

О кочевничестве тюрков сообщают китайские хроники: ту-гю не имеют постоянного местопребывания, живут в юртах, перекочевывают в поисках хороших пастбищ и источников воды, занимаясь скотоводством и охотой, едят мясо, пьют кумыс, носят одежду из меха, кожи и шерсти, постоянно упражняются в военком деле, оружием им служат роговые луки, копья, сабли, латы. О номадизме древних тюрков свидетельствуют и их погребения — с конем, оружием и бытовыми предметами, характерными для кочевников.

Тюркские племена вели обширную меновую торговлю с Китаем, о чем также есть сведения в китайских летописях.

Тексты орхоно-енисейских памятников мало что говорят о хозяйстве тюрков, но все, что в них сообщается, связано исключительно с кочевым военно-скотоводческим бытом, свидетельствует о крупных табунах, бесчисленных стадах и отарах. Никаких указаний о наличии земледелия и оседлой жизни в них нет. Однако археологические исследования на Алтае показали, что часть тюрков, живших здесь в VI—VII вв. и занимавшихся выплавкой железа и земледелием, уже тогда перешла на оседлый образ жизни.

Китайские хронисты пишут о некоторых обычаях племенной демократии у ту-гю, а также об их всемогущих ханах. Слово "хан" передано по-китайски, как "кэ-хань”, видимо, от тюркского "каган". Социальное расслоение в среде тюрков было значительным. Богатые скотовладельцы иногда платили калым за невесту, достигавший 100 голов лошадей и 1000 голов овец. О богатстве племенной тюркской знати сообщают и орхоно-енисейские памятники. Например, надпись на одном из них гласит: "Я был богат. Моих загонов для скота было десять. Скота у меня было без числа". На другом памятнике написано, что покойный "отделяется" от своих "шести тысяч коней". Богатые скотоводы, как и родоплеменные предводители, именуются в орхоно-енисейских текстах "бегами", "баями"; им противопоставляется простой народ — "будун", или "кара будун" ("черный народ").

Несмотря на сильную имущественную и социальную дифференциацию, общество древних тюрков имело родоплеменную структуру, характерную для номадов: семьи объединялись в роды и племена (ок, огуш), а те — в племенной союз (эль). Во главе эля стоял хан (каган).

Историческая судьба Тюркского каганата сходна с державой хуннов: в начале VII в. он разделился на западный, или среднеазиатский, и восточный, центральноазиатский. Первый просуществовал до {32} 740 г., второй — до 745 г. После этого имя "тюрк" оттесняется на задний план; вместо него появляется множество наименований тюркских племен, выступающих самостоятельно: карлуки, кангары, кыргызы, кыпчаки, тюргеши, уйгуры, хакасы, огузы, туркмены. Одни из них — кардуки, кангары, кыпчаки, огузы — позже исчезли, слившись с соседними народами, другие — кыргызы, уйгуры, хакасы, туркмены — дали название самостоятельным тюркским народам, существующим и ныне.

Вообще в раннее средневековье, после Великого переселения народов, многие прежние племенные объединения распадаются, а из их бывших составных элементов образуются зародыши будущих народностей. К примеру, германские племена разделились на франков, англов, саксов, готов, вандалов и др., из недр славянского союза вышли чехи, поляки, сербы, хорваты, восточные славяне и др. В это время происходят не только большие этнические перемены, но и революционные социальные сдвиги. Феодализм, новая социально-экономическая формация, оттесняет прежние родоплеменные отношения у "варварских" народов и наносит сокрушительный удар по рабовладельческому обществу в государствах древней цивилизации. Рим, оплот рабовладения, падает под двойным натиском — "варваров" и восставших рабов. На Западе лишь Византия, а на Востоке — Китай смогли устоять перед наплывом новых народов. Но и они становятся феодальными империями.

В VII в. основным ареалом азиатских тюрков стала обширная область в Средней Азии, получившая в иранских языках название "Туркестан" (Тюркский стан, Страна тюрков). Однако уже в VIII в. большую часть Туркестана завоевали арабы, создавшие новую гигантскую державу средневековья — Арабский халифат. Среднеазиатские тюрки признали власть халифа, стали его союзниками, среди них начала распространяться религия завоевателей — ислам.

Арабские летописцы часто называют все тюркские племена (хотя им известны и их отдельные племенные этнонимы) общим словом "турк", или, в форме множественного числа, образованного по законам арабской грамматики, — "атрак". В этом сказалась не только письменная традиция тех авторов, через которых историографы-арабы познакомились с тюрками (вспомним: "торки" у иранцев и армян, "туркои" у византийцев). Имя "тюрк" отражало и общее этническое самосознание всех тюркских племен Средней Азии, помнивших свое прошлое.

Среднеазиатские тюрки недолго терпели господство арабов. Уже в IX в. они создают свою державу во главе с ханом Огузом, вождем огузских племен. Огузы вытесняют из Средней Азии своих соперников — печенегов, другое тюркское племя. Печенеги уходят в русские степи, но там встречают отпор Киевской Руси, перекочевывают на Балканы и {33} попадают под власть Византии. Приняв христианство, они оседают на землю, служат в войсках византийцев.

Границы огузского государства доходят до приволжских степей. Тут оно сталкивается с соперничеством Хазарского каганата и Волжской Булгарин. В борьбе с ними огузы находят мощного союзника — Киевскую Русь, находящуюся в расцвете своих сил. Русские летописи называют огузов торками, то есть тюрками. И это примечательно: значит, огузы ощущали себя частью тюркской этнической общности… В 965 г. князь Святослав заключает с огузами-торками военный договор. Под ударами русов и торков падает каганат "неразумных хазар". В 985 г. князь Владимир в союзе с торками двинулся в поход по Волге против булгар. Княжеская дружина плыла в ладьях, а торки-всадники ехали берегом. Волжская Булгария потерпела поражение.

Но уже начинается кризис огузской державы. На юге ее владений усиливается род Сельджуков, многочисленный клан огузского племени. Он собирает вокруг себя племена, недовольные властью хана. А в середине XI в. в Туркестан врываются новые тюркские пришельцы из Центральной Азии — кыпчаки. Часть огузов под их натиском уходит к границам Киевской Руси и дальше, на Балканы, в Византию. Русские князья селят своих бывших союзников в пограничных укреплениях. Огузы-торки основывают здесь на берегу Стугны свой город — Торческ и постепенно сливаются с русами. Вместе с русскими князьями они сдерживают набеги кыпчаков, или, по-русски, половцев, участвуют в походах против них. Один из таких походов описан в "Слове о полку Игореве". Византийцы также расселяют в своих владениях бежавших огузов. "Узы" — так записали их имя византийские хронисты — принимают христианство, оседают на землю, служат в византийских войсках, иными словами — повторяют судьбу печенегов. Отголосок этнонима "огуз", или "уз” дожил до наших дней в названии гагаузов — тюркского народа, живущего в Болгарии, Молдове и на Украине. (По другой версии, это название произошло от имени Кейкавуса — одного из сельджукских султанов, который переселился в Византию, спасаясь от своих противников, в XII в.)

Другая часть огузов спаслась от кыпчаков, уйдя на самый юг Средней Азии и дальше в Хорасан, северо-восточную область Ирана. Здесь они приняли покровительство усилившегося клана Сельджуков. И вскоре на арену истории выходит новое этническое образование — туркмены, или, точнее, тюркмены. А юг Средней Азии получает название ”Тюркменистан" — Туркмения.

О туркменах нужно рассказать подробнее. Ведь многие туркменские племена (и часть еще не слившихся с ними огузов) переселились {34} позже в Закавказье и Малую Азию, положив начало формированию азербайджанского и турецкого народов. Туркмены XI в. отличались от других тюрков Средней Азии тем, что больше смешались с местным ираноязычным населением — кочевым и оседлым. Они поглотили остатки саков и аланов, вобрали часть согдийцев и хорезмийцев. Этот дотюркский пласт, или, по этнографической терминологии, субстрат (подслой) оказал сильнейшее воздействие на туркмен. В их внешнем облике почти исчезли монголоидные черты, присущие древним тюркам. Иначе говоря, туркмены антропологически, то есть по расе, стали европеоидами. Культура туркмен обогатилась достижениями местных оседлых народов: земледелие, строительство постоянных жилищ были новым делом для кочевников-скотоводов. Ряд туркменских племен перешел к полной или частичной оседлости (полуоседлости). В туркменский язык вошло много иранских слов, главным образом из лексики, связанной с оседлой земледельческой культурой. Оказали свое влияние и соседние ираноязычные народы — персы и таджики.

Можно привести несколько характерных заимствований, взятых туркменами из широкого круга иранских языков. Все эти слова — а их перечень легко расширить — оказались потом в языке турок. Поэтому лучше привести их в современном турецком звучании. Среди строительных терминов это — дувар (стена), тахта (доска), баджа (печная труба), пенджере (окно), мердивен (лестница), кёшк (летний дворец), сарай (зимний дворец). В земледельческой терминологии это — ренчпер (пахарь), харман (молотьба), бостан (огород), бахче (сад), а также названия многих культурных растений: от риса и хлопка до персиков и гранатов. С земледелием связаны и такие заимствования, как эриште (лапша), речель (варенье), хошаф (компот).

Сильнее, чем у других тюрков Средней Азии, распространился у туркмен и ислам, который уже сравнительно давно — со времени арабского завоевания — исповедовали местные оседлые жители. Под влиянием ислама в туркменский язык проникли и арабские слова.

В этнониме "тюркмен" явно проглядывает старое слово "тюрк". Однако происхождение названия туркменского народа вызывает у историков много споров. Его пытались объяснить еще средневековые ученые — Бируни, Махмуд Кашгари, Рашид ад-Дин. Они выдвинули несколько остроумных, но сомнительных версий. По одной из них, название "тюркмен" образовано из прежнего этнонима "тюрк” и местоимения "мен" (я), т.е. означает "тюрк я". Но почему вдруг понадобилось туркменам отстаивать свое тюркское происхождение? В этом ни они сами, ни их соседи никогда не сомневались. Согласно другой точке зрения, в имени "тюркмен" соединились слова "тюрк" и ”иман" (по-арабски {35} "вера", "религия”), вместе это означало "верующий тюрк", "тюрк-мусульманин". Согласно третьей гипотезе, оно произошло от сложения слов "тюрк" и "маненд" (иранское прилагательное, значащее "похожий", "подобный"). Наконец, еще одна версия выводит происхождение названия "тюркмен” из арабского слова "тарджуман” — драгоман, переводчик, толкователь. По ней, туркмен — толкователь ислама, т.е. тюрк, обращенный в ислам и распространяющий его дальше, среди остальных тюрков. Все эти построения явно надуманы. И лишь одно в них не вызывает сомнения — отправная точка. Действительно, все версии исходят от имени "тюрк", и, вероятно, именно здесь кроется истина.

Окончание "-мен" или "-ман" характерно для некоторых тюркских имен существительных, например, в турецком: ойретмен (учитель) , данышман (советник). Причем иногда это окончание придает слову несколько иной оттенок значения по сравнению с корнем: ата (отец) — атаман (предводитель), гёк (голубой) — гёкмен (голубоглазый), гёль (озеро) — гёльмен (водоем). То же произошло и с корнем "тюрк" — он принял окончание "мен". Такое чисто морфологическое развитие этнонимов обычно отражает существенные этнические перемены: выделение нового народа. Новообразующийся этнос как бы стремится, с одной стороны, иметь обновленное название, а с другой — подчеркнуть связь со своими предками.

Этноним "тюркмен" существовал и до массового распространения ислама в Средней Азии: он встречается в согдийских и китайских источниках еще в начале VIII в. Видимо, обособление туркмен от других тюрков шло давно. Откочевавшие на юг огузы лишь ускорили этногенез туркмен.

К концу XI в. туркменские и огузские племена вплотную приблизились к Малой Азии. Они словно заняли исходные позиции, чтобы под предводительством вождей из рода Сельджуков пуститься в дальнейший путь на запад, в ту страну, которая позже получит название Турция. Но это были уже кочевники (вернее, полукочевники: часть их освоила оседлое земледелие), очень сильно отличавшиеся от древних тюрков и расовым типом, и языком, и культурой. В своем долгом и длинном пути от Алтая до границ Анатолии они вобрали так много нетюркских элементов, что в этническом отношении изменились неузнаваемо. А дальнейшая история тех из них, что переселились на территорию современной Турции, связана уже не со Средней Азией, тем более не с Центральной Азией, где располагался ареал зарождения их тюркских предков, а с Анатолией и Балканами. {36}

 

Глава 3

Первоначальное проникновение тюрков в Малую Азию и на Балканы

Фильтрация тюркских элементов на территорию современной Турции происходила задолго до XI в. Об этом свидетельствуют письменные источники — римские, византийские, сирийские, арабские, армянские и другие хроники. Тюрки попадали в Малую Азию многими путями: не только с востока, через Иран и Кавказ, но и с запада, через Балканы, а также с севера, через Черное море.

Уже в III—IV вв. н.э. тюркские племена, будучи многочисленными и постоянными соседями народов Малой Азии, Кавказа и северо-восточных областей Балканского полуострова, просачивались на эти территории все более активно. Дербентская стена была построена именно для защиты от набегов этих первых тюркских переселенцев из Центральной Азии. В IV—V вв., во время Великого переселения народов, толчком для которого послужили перемещения из Азии в Европу огромных масс кочевых племен гуннского союза, первые тюрки появились в Анатолии и Фракии. Византийские хронисты Филосторгий, Созомен, Олимпиодор пишут о вторжениях гуннов во Фракию и Анатолию в 395, 404, 415 гг. Когда император Феодосий Великий нанес гуннам поражение, много их попало в рабство, а часть была расселена в разных местах Восточной Римской империи.

После кратковременного упадка гунны снова усилились и в первой половине V в. обосновались на Среднедунайской равнине. Во главе гуннов стал Аттила (434—453), при нем гуннская племенная федерация достигла наивысшего могущества. Гунны неоднократно вторгались в Восточную Римскую империю — в 443, 447—448 гг. После смерти Аттилы в 453 г. федерация распалась (некоторые историки предполагают, что он был убит в Византии). Основная масса гуннов откочевала в Северное Причерноморье, однако некоторая часть перешла в пределы Византии и разделилась на отдельные племена. Византийский историк Феофан пишет об участии гуннов в войнах на стороне Византии против Ирана, о гуннах, живших во Фракии и на Босфоре. Логично предположить, что в это время какое-то число гуннов осело во Фракии и Малой Азии, смешалось с местным населением. Вероятно, с тех пор этноним гуннов — хун — сохранился в балканской и византийской антропонимии (венгерская фамилия Хуньяди, имя византийского летописца Никита Хониат и др.).

С конца V в. место гуннов занимают тюркские племена булгар, сувар, аваров и хазар, входившие в прежнюю гуннскую федерацию. Так, в Приазовье сложился союз племен вo главе с булгарами, распространивший свою власть и на Северное Причерноморье. Начиная с {37} 482 г. византийские хроники часто упоминают о булгарах. В V—VI вв. булгарские племена находились в активной связи с Византией: выступали ее союзниками, воевали в рядах ее войск, селились во Фракии. В 530 г. часть булгар была поселена Византией в Анатолии (районы рек Чорох и Верхний Евфрат). В 680 г. хан Аспарух, возглавивший переселение части булгар на Балканы, объявил себя главой первого Болгарского царства и заставил Византию признать его независимость (681 г.).

В VI в. многие события в Малой Азии и на Кавказе связаны с именем сувар (другие варианты этого имени — субар, сибир, савир). Махмуд Кашгари отмечал, что сувары, как и булгары, говорили по-тюркски и были расселены до "стран Рус и Рум", то есть до Руси и Византии. Хотя эти сведения и более поздние, в них важен факт принадлежности сувар к тюркской языковой общности. Византийский историк Феофилакт Симокатта причисляет сувар к гуннским племенам, жившим на Северном Кавказе.

После разгрома сувар аварами их основная масса переселилась в Кавказскую Албанию (современный Азербайджан). По сообщению Менандра, царь Ирана Хосров I Ануширван перебил большую часть этих переселенцев, а оставшихся 10 000 человек поселил между Араксом и Курой.

В 50–60-х годах VI в. на Среднедунайской равнине образовался Аварский каганат. Хронисты Византии упоминают об аварах с 552 г. Иоанн Малала сообщает об их появлении в Константинополе в 557—558 гг. В период правления хана Баяна авары совершают частые нападения на Византию (которая откупается от них выплатой дани), осаждают Константинополь в 619—620 гг. и, вместе со славянами, в 626 г.

Византия привлекала авар и на свою сторону в качестве союзников. В 565 г. в Константинополь прибыло аварское посольство. В 577 г. император Юстин II поселил в Восточной Анатолии аварских воинов для защиты границы от персов… К концу VIII в. Аварский каганат распался. Имя аваров (абар) сохранилось лишь в истории да в балканской антропонимии (например, сербская княжеская фамилия Обреновичи).

О существовании в Константинополе большой колонии тюрков, видимо, авар, булгар и сувар, говорит такой факт: когда между Византией и Тюркским каганатом происходили обмены посольствами (вторая половина VI в.), посол "второго Рима" взял с собой 106 тюрков, жителей этого города.

В VII в. в Малую Азию проникали и хазары. В 626 г. византийцы заключили с хазарами союз против арабов. В VIII в. византийско-хазарские связи расширились. Восточно-римские императоры вступали в браки с хазарскими принцессами: Юстин II был женат на дочери кагана, получившей при крещении имя Феодора; женой Константина V {38} (/41 745) также была дочь кагана, в христианстве Ирина. Принцесс сопровождали большие свиты и охрана из хазар. Сын Ирины, император Лев IV, был прозван Хазаром. Многие хазары в Константинополе приняли христианство, но потом "ударились в ересь” и были сосланы в анатолийские провинции. В IX в. императоры завели при дворе хазарскую гвардию (об этом пишет Константин VII Порфирогенет (Багрянородный) . Некоторые хазары занимали в империи высокие должности, как, например, Варданиос Туркос, хазар из Крыма, произведенный в чин стратега Анатолии.

О проникновении тюрков в Заказказье и Малую Азию есть сведения в "Истории Армении" Мовсеса Хоренаци, автора V в. Он пишет не только о гуннах, но и о булгарах, хазарах и басилах. Булгары, по его словам, расселились в Басиане (древняя Фасиана), который стал называться Ванандом по имени их вождя. В армянской "Географии" VII в. говорится, что в Вананде главный город — Карс. Ее автор Анания Ширакаци также сообщает о хазарах и басилах (басилы, или берсилы — родственное хазарам тюркское племя). Другой армянский автор — Асохик Степаннос Таронеци сообщает о контактах византийцев с хазарами на рубеже VII—VIII вв., о том, как с помощью хазарского войска Юстин II вернулся в "царственный град Константинополь”, как в его правление хазары покорили Армению, Грузию и Кавказскую Албанию. С этим перекликается свидетельство грузинского летописца XI в. Леонтия Мровели о том, что после хазарского нашествия "в Картлии говорили на шести языках: армянском, грузинском, хазарском, ассирийском, еврейском и греческом".

В "Истории Армении" говорится не только о набегах тюркских племен и войнах с ними, но и о мирных связях между армянами и тюрками, о браках между ними. Так, Арцехианы, знатный армянский клан, вступил в свойство с "одним из мужественных басилов, переселившихся в Армению". Армянская "География" подробно рассказывает о поселениях булгар и других тюрков. Там сообщается о таком примечательном факте: правителем западных областей Армении был назначен "муж с грубыми чертами лица, плосконосый Торк". Эпитет "плосконосый" напоминает описание армянскими авторами наружности первых татар, вторгшихся в Армению, т.е. Торк имел монголоидные черты.

Таковы исторические факты, свидетельствующие о проникновении тюркских этнических элементов в Малую Азию и на Балканы в IV—VII в. Однако это первоначальное перемещение тюрков на указанные территории носило скорее эпизодический характер и не оставило заметных следов в этнической истории. Оно было и количественно весьма незначительным. Тюркские переселенцы поглощались местными этносами, ассимилировались ими. {39}

VIII—X века характеризуются уже более массированным переселением тюрков в Анатолию, причем преимущественно из Средней Азии, Ирана, Афганистана. Халифы из династии Аббасидов, пришедшие к власти в 750 г., стали привлекать для защиты границ Арабского халифата, а также для расширения его территории и набегов на "неверных", исламизированные среднеазиатские тюркские племена. В Юго-Восточную Анатолию было переселено много тюрков из Ферганы, Балха, Хорезма, Самарканда и Герата. Они составили в Малой Азии основную массу отрядов "гази" — "борцов за распространение ислама". Их поселения были сосредоточены в районах Тарсуса, Аданы, Мараша, Малатьи, Ахлата, Манцнкерта, Эрзурума. При халифе Мутасиме (833—841), который, как сообщает арабский автор X в. Масуди, первым взял к себе на службу тюркских наемников даже в Багдад, армия тюрков сделалась основной военной силой в анатолийских пограничных провинциях халифата. Эмиры здесь выбирались из вождей тюркских племен. Афшин, Итак, Менподжур, Буга — имена наиболее известных эмиров-тюрков. О многих тюркских военачальниках и их отрядах в Анатолии при Мутасиме и позже, в IX—X вв., рассказывается в турецком эпосе о Сейиде Баттал-гази. Византийские хронисты Иосиф Генесий, Иоанн Скилица также упоминают о тюркских наемниках халифата, расселенных вдоль восточных границ Византии.

При халифе Мутаваккиле (847—861) пограничные провинции Анатолии фактически перешли во власть тюркских племенных вождей. Вожди выбирали военачальников и сообщали о своем выборе халифу. Имена военачальников явно тюркского происхождения: ат-Тюрки, Амачур, Билькачур, Язмаз, Язман, ибн-Тоган, ибн-Бурду, Хакан, ибн-Кайы. Иногда эти военачальники становились независимыми местными князьками. Так, в 883 г. эмир Египта Ахмад ибн-Тулун, сам сын невольника-тюрка, потерпел неудачу при осаде Тарсуса, где засел его военачальник Язман.

В X в. в Анатолию переселялись и тюркские племена, искавшие там убежища от своих противников. Арабский историк Масуди сообщает, что четыре тюркских племени — печенеги, баджгарды, нукарда и баджна — после ожесточенных сражений с огузами, кимаками и карлуками ушли из Приаралья и оказались в Малой Азии. В 932—933 гг. они вторглись в пределы Византии.

Видимо, на основании всех этих исторических данных академик В.А. Гордлевский датировал первоначальное проникновение среднеазиатских тюрков в Малую Азию VIII—X вв. Он считал, что в это время там появились племена халадж, карлук, канглы, кыпчак. Он пишет, что переброшенные из Хорасана тюрки были поселены на большом пространстве к востоку от Тарсуса и Эрзурума, в юго-восточной части {40} Анатолии. Так подготовлено было, заключает он, завоевание Малой Азии Сельджукидами.

Накануне сельджукского вторжения в Анатолию и одновременно с ним тюрки проникали сюда и с северо-запада, с Балкан. Сначала это были печенеги. Махмуд Кашгари неоднократно подчеркивает: "Беченег — самое близкое к Руму племя". Он пишет также, что печенеги живут и в Византии. За печенегами появились узы, т.е. огузы, или торки русских летописей; арабы называли их гузами. Они переселились на Балканы после поражения, нанесенного кыпчаками. Основная масса узов переправилась через Дунай и оказалась в пределах Византии. За узами последовали куманы, т.е. кыпчаки-половцы. Эти волны тюркских переселенцев следовали одна за другой почти без перерыва: печенеги — во второй половине IX—XI в., узы — в XI в., куманы — в XI — второй половине XII в.

Часть этих племен, принявших христианство или еще исповедовавших шаманизм, Византия селила в своих анатолийских пограничных провинциях. Такое их расселение стало наиболее интенсивным в XI в., когда с востока нависла угроза сельджукского нашествия. Выполняя обязанности акритов (воинов-пограничников), византийские тюрки защищали страну от набегов тюрков-сельджуков. Много тюркских наемников было и в византийском войске. Об этом сообщают хронисты Никифор Вриенний, Иоанн Зонара.

Балканские тюрки широко внедрились в византийское общество, почти во всех его сферах можно найти тюркские элементы. Особенно много сведений об этом содержится в сочинении Анны Комниной "Алексиада", в которой описаны события середины XI — начала XII вв. Анна Комнина, дочь византийского императора Алексея I Комнина (1081—1118) писала не на разговорном, а на древнем греческом языке, часто придавая старым словам новые значения. Так, скифами она называет, на античный манер, кочевников-тюрков — печенегов, узов, куманов. Но иногда употребляет и их племенные этнонимы.

По ее сообщениям, в Византии оседали целые племена номадов. Например, об одном печенежском племени она пишет: "Переправившись через Дунай, они стали грабить соседние земли и захватили несколько городов; в дальнейшем, немного утихомирившись, они стали возделывать землю, сеять просо и пшеницу". Здесь интересен зафиксированный факт перехода целого племени на оседлый образ жизни.

Страницы "Алексиады" буквально пестрят упоминаниями о тюрках. Узы служили лучниками в византийском войске. Многие из них стали выдающимися военачальниками: полководец Алексея Комнина носил имя "Уза", так как его имя происходило от названия племени; другой полководец, Аргир Караца (Караджа), тоже был уз; третий — Монастра был "полуварвар и знал тюркский язык", т.е. имел смешанное {41} греко-тюркское происхождение. Из печенегов император составил особый отряд своего войска. Упомянут "скиф" Татран, который перешел к византийцам (в "Слове о полку Игореве" фигурируют татраны — тюрки), "раб-скиф" по имени Димитрий, "крылатый скиф-скороход для сообщения важных вестей" и т.д. и т.п. Во время сражения византийцев с крестоносцами в их войске было много "скифов"; во время другого сражения, — пишет Анна Комнина, — "скифы, а их было много в ромейском войске, ринулись, как это принято у варваров, за добычей".

Данные антропологии и лингвистики свидетельствуют, что тюркский этнический субстрат проник на Балканы с северо-востока, из-за Дуная, до появления в Малой Азии тюрков-сельджуков, тем более — турок-османцев. Видимо, этот элемент включили в себя позже болгарские турки: они отличаются антропологическим типом от турок Турции (у них прослеживается больший налет монголоидности), а также языком (близок гагаузскому). Кроме того, данные диалектологии турецкого языка дают основание рассматривать северо-западную часть Малой Азии как область, где в формировании турецкого народа большую роль сыграли тюркские племена с Балкан. Северо-западные турецкие говоры отличаются от центрально- и восточноанатолийских общими особенностями, сближающими их с гагаузским языком.

Анализ огузского языкового пласта и сопоставление его частей в туркменском, азербайджанском, гагаузском и турецком языках более полно выявляет участие огузского этнического компонента в этногенезе туркмен, азербайджанцев, гагаузов, турок. Прежде всего выясняется, что огузский языковый пласт больше сохранился у двух последних народов, а у первых двух он подвергся сильным изменениям под воздействием кыпчакских языков. Иными словами, среди тюрков, принявших участие в тюркизации Анатолии, превалировал огузский компонент, который проникал сюда не только с востока, со стороны Кавказа и Ирана, но и с запада, с Балкан.

Подводя итоги, можно констатировать, что проникновение тюркских элементов на территорию современной Турции началось задолго до сельджукского завоевания. Эти тюрки (иногда целые племена), расселившись среди коренных обитателей страны, в определенной степени подготовили начало тюркизации Анатолии и Восточной Фракии.

В свете такого вывода интересен следующий исторический факт. В конце XI в. в византийских хрониках впервые упоминаются туркмены, появившиеся в Малой Азии (Анна Комнина называет их туркоманами). После завоевания Малой Азии Сельджукидами основную массу тюркских переселенцев составили туркмены, а также восточные огузы, еще не слившиеся с ними. С этого времени этноним "тюркмен" надолго становится обозначением тюркских племен Анатолии во многих исторических источниках. Так, в хронике сельджукидского летописца {42} Ибн-Биби, охватывающей период с 1188 по 1282 г., в отношении этих племен употребляется слово "туркмены"; Гильом де Рубрук (середина XIII в.) также упоминает о туркменах; Марко Поло (конец XIII в.) не только пишет о туркменах, но и Турцию называет Туркменией; Ибн-Баттута (30-е годы XIV в.) описывает Анатолию как страну туркмен; Тимур в письмах к османскому султану Баязиду I Йылдырыму (конец XIV — начало XV в.) называет османских турок, видимо, по старой традиции, туркменами; европейские путешественники первой половины XV в. де ля Брокьер и Тафур именуют Киликию (юго-запад Анатолии) Туркменией. В позднейшее же время народ, возникший в итоге тюркизации коренного населения Малой Азии, стал называться турками (тюрк), а не туркменами, т.е. получил общее самоназвание всех переселившихся сюда тюрков. Самоназвание "тюрк" охватывало, в частности, и узов (огузов, гузов), ведь русские летописи называли их торками. Стало быть, это опять-таки свидетельствует о том, что в тюркизации Анатолии и Восточной Фракии участвовали не только туркмены и огузы, но и другие тюрки, проникшие сюда с востока еще до туркмен и огузов (частично и вместе с ними), а также с Балкан. {43}