«Печатными буквами пишут доносы». Закрою глаза и к утру успокоюсь, что все-таки смог этот мальчик курносый назад отразить громыхающий конус. Сгоревшие в танках вдыхают цветы. Владелец тарана глядит с этикеток. По паркам культуры стада статуэток куда-то бредут, раздвигая кусты. О, как я люблю этот гипсовый шок и запрограммированное уродство, где гладкого глаза пустой лепесток гвоздем проковырян для пущего сходства. Люблю этих мыслей железобетон и эту глобальную архитектуру, которую можно лишь спьяну иль сдуру принять за ракету или за трон. В ней только животный болезненный страх гнездится в гранитной химере размаха, где, словно титана распахнутый пах, дымится ущелье отвесного мрака. …Наверное, смог, если там, где делить положено на два больничное слово, я смог, отделяя одно от другого, одно от другого совсем отделить. Дай Бог нам здоровья до смерти дожить, до старости длинной, до длинного слова, легко ковыляя от слова до слова, дай Бог нам здоровья до смерти дожить.