***

Когда в двери съемной квартиры Каспера позвонила милиция, зловещие видения в образе волосатых, как шимпанзе зеков с наколками на груди снова появились перед глазами Матвея. Он отступил назад, запнулся о кровать и с размаху сел на неё, бледный, как снег. Каспер тоже сильно испугался — ноги его не держали и если бы ни Краб, то он повалился бы на пол. Но Краб удержал его и прислонил к стенке.

Матвей вскочил с кровати и заметался по комнате, тараторя себе под нос:

— Бежать, куда бежать? Как спастись?

Краб сказал Касперу, что он ему будет подсказывать ответы на вопросы милиции за дверью, а Каспер как суфлер должен только повторять их. Младший Спичкин кивнул. Краб шепнул ему на ухо и Каспер срывающимся голосом крикнул:

— А в чём дело собственно, я уже сплю!

— Открывай, тебе говорят! — уже более требовательно прикрикнули в подъезде и сильный кулак постучал в двери.

Краб подумал, что в принципе милиция пошла по верному следу в поисках Спичкина старшего — куда ж ему еще податься как ни к родному брату, где еще спрятаться? И наверняка это теща Грымза Ивановна надоумила где искать зятя. Но чего Краб никак не ожидал от родной милиции, так это такой расторопности в поисках убийцы. Хотя конечно — преступление-то не рядовое, ведь обвиняется в убийстве известный телеведущий, публичная персона — дело на виду раз о нём уже и в Интернете пропечатали. Спрятаться в квартире у Каспера было негде, сбежать некуда — все-таки пятый этаж, из окошка не выпрыгнешь. Оставалось одно — не открывать дверь, наверняка это опергрупа и у неё никакого ордера на арест нет.

— Открывай, тебе говорят! — снова приказали из-за двери и уже ногой стукнули даже.

Каспер испугался ни на шутку, кинулся дрожащими руками вертеть замок, но Краб оттолкнул его в сторону и закрыл барашек замка обратно. Краб подсказал Касперу спросить по какому поводу пришли менты. Он спросил, чем еще больше разозлил стражей порядка

— Ты, мудила, я сейчас дверь вынесу! — пригрозил милиционер. — Ты чего людям спать не даешь, грохочешь и скачешь козлом?

И тут к милицейскому голосу прибавился еще один — визгливый старушечий:

— Понаехало тут лимиты, Москва не резиновая! Раньше грузины тут жили, сто детей бегало, так тоже покоя не было, а теперь этот поселился и скачет, и скачет!!! По голове бум-бум, бум-бум!!!

Краб подсказал Касперу что крикнуть в ответ и тот сразу же повторил:

— Я больше не буду скакать, клянусь! Это у меня полка в ванной свалилась!

С души у Краба как камень упал — оказывается это зловредная соседка снизу милицию вызвала из-за шума, который они тут устроили и никто и не подумал искать беглеца Спичкина в квартире у брата. В принципе логика милиции была Крабу понятна — зачем бегать по всей Москве за Матвеем, если он рано или поздно сам в руки милиции попадется? Долго не набегает, опыта нет.

— Ты давай мне не втирай! — снова стукнул по двери ногой милиционер. — Открывай, будем регистрацию по месту жительства проверять!

Краб глянул на Каспера, тот отрицательно покрутил головой, давая понять, что — либо регистрации у него вовсе нет, либо она насквозь фальшивая и всякий придирчивый милиционер это без труда разберет. Тогда Краб опять подсказал Касперу что ответить и тот наклонился к щели в двери и крикнул:

— Замок что-то заело. Наверное сильно стукнули. Я вам сейчас регистрацию под дверь просуну!

— Я тебе сейчас башку в задницу просуну, — ответил милиционер.

Краб понял, что просто регистрацией не обойдешься, достал бумажник, выдернул оттуда пятьсот рублей и просунул в щель под дверью. На некоторое время там воцарилась тишина, а потом голос милиционера произнёс:

— Тут неразборчиво написано, нужен дубликат. Давай быстро дубликат или дверь вынесу к чертям собачим!

Пришлось Крабу расщедриться еще на одну пятисотку. Купюра нырнула в щель под дверью, как рыба, которую отпустили на волю. В подъезде наступила тишина, открывать двери больше не требовали.

— Ладно, чини замок, придурок и больше не шуми! — довольным голосом произнёс за дверью милиционер. — А то в следующий раз так просто не отделаешься.

В подъезде послышался топот ног сходящих вниз по лестнице и недовольное нытье старушки, вызвавшей милицию — чего мол не приструнили лимиту, не положили мордой в пол, не заковали руки в наручники как бывало с грузинами, которые жили сверху? Милиционеры не стали перед ней оправдываться, уехали по своим делам. В подъезде стало тихо.

— Ты что каждую ночь тут козлом скачешь? — спросил Краб.

— Я тихо как мышка живу, — ответил Каспер, — даже не топаю, первый раз вот такое случилось, что шумели. А она сразу же милицию вызвала. А она все равно на улице меня увидит и кричит — лимита, понаехали, Москва не резиновая!

— Должен будешь мне тысячу рублей за свое счастливое спасение, — напомнил Краб, выглянул в комнату и спросил, — а где Матвей?

Судя по тому как холодно стало в комнате и как качались занавески на окнах, трудно было не понять, что Матвей выскочил на балкон. Краб быстрыми шагами пошел туда и успел вовремя — Спичкин висел на руках на перилах балкона и не мог подтянуться — сил не хватало. Замерзшие пальцы его побелели и уже медленно разжимались. Матвей беспомощно болтал в воздухе ногами, глаза его были, как ноги солдата — влажные и уставшие от жизни. Краб перехватил его руку и стал тащить Матвея наверх, но тот ослаб и не только не помогал, но и упирался.

— Они за мной пришли, — прохрипел он, — они заберут меня в тюрьму?

— Никого уже нет, — напрягаясь, чтобы вытащить ослабевшего ди-джея, ответил Краб, — какого хрена ты туда полез?

— Испугался… — ответил Матвей.

Краб перехватил его за шиворот куртки, чтобы посильнее тянуть, прикрикнул, чтобы Матвей сам подтягивался, а он наоборот отпустил перила, выскользнул из куртки на руках и полетел вниз.

****

У Татьяны ужасно разболелась голова, она не стала слушать больше впечатления Владика о первом дне в столице, пошла в свою комнату выпила две таблетки болеутоляющего и стала звонить отцу, взглянула на часы, который куда-то пропал вместе с Матвеем Спичкиным. Она беспокоилась как бы они оба не попали в какую-нибудь передрягу. Отец поднял трубку, она спросила где он, Краб ответил, что пока еще разгребает с Матвеем его дело, что открылось много новых подробностей и пока что он домой не собирается. Пообещал к утру вернуться и все рассказать. Татьяна тоже не стала рассказывать ему пока ничего говорить о визите громил, не телефонный это был разговор.

Из кухни доносились голоса оставшихся в ней мужиков. У Татьяны никаких сил уже не было выгонять их, она прилегла на кровать и взгляд её упал на пустой аквариум, где еще недавно плавал Бонифаций. Раньше бывало Татьяна ложилась спать, а он медленно плавал в воде и не подозревал, что может погибнуть, а если бы даже и подозревал бы, то предпринять ничего бы не мог всё равно. Этим самым он напоминал Татьяне Алмаза, смех которого доносился с кухни. Живет человек одним днём и горя не знает, люди Насосова были в квартире — клялся им, что вернёт деньги, ушли — сказал: откуда я им деньги возьму, неоткуда мне такие деньги взять? И даже, говорит, искать не буду.

— Так тебе же палец отрубят! — напомнила ему Татьяна.

— А вдруг не отрубят, — ответил Алмаз. — Авось обойдется. Жизнь штука непредсказуемая. Чего ждешь — никогда не сбывается, а чего не ждешь — происходит.

Таким вот был Алмаз человеком — одно слово — творческая личность. Таблетки подействовали на Татьяну и она сама не заметила как заснула. Проснулась от веселых голосов на кухне. За окном уже светало, Татьяна не заметила как проспала почти всю ночь. Ей показалось, что среди мужских голосов она слышит и женский, подняла голову с подушки, прислушалась и поняла, что не ошиблась — точно в квартире присутствовала женщина, которая несдержанно смеялась и громко разговаривала.

Татьяна встала с кровати, вышла из комнаты и заглянула к отцу в комнату. Его еще не было, она прошла в коридор и увидела, что куртки отца тоже на вешалке нету. Тогда она решилась заглянуть в кухню. За столом она увидела Алмаза с бутылкой шампанского в руке из которой он разливал пенящийся напиток в бокалы дальнего родственника Владика и сидящей у него на руках ухоженной симпатичной блондинки, появление которой в своей квартире Татьяна никак не ожидала.

Татьяна с ходу определила в ней Рублевскую женщину по парижским сапожкам и английским шмоткам. Алмаз и компания настолько были увлечены процессом разлития шампанского по её подарочным бокалам, что даже не заметили хозяйку квартиры, стоящую в коридоре. Первым оглянулся Алмаз, пробежал по ней глазами, отвернулся, поднимая свой бокал, но видимо зрительная память с опозданием передала сигнал мозгу, повернулся и воскликнул:

— А вот и наша Татьяна проснулась! С добрым утром!

Блондинка на коленях Владика повернулась и стала разглядывать, стоящую в коридоре в футболке и в джинсах. Татьяну с любопытством.

— Это Татьяна? — недоверчиво спросила она. — Похожа, но почему она в синяках?

— Это не синяки, это тени такие, теперь так модно, — ответила Татьяна, шалея от бесцеремонности с которой разговаривала с ней нахалка, — могу и вам поставить такие тени одним ударом под оба глаза.

Блондинка восприняла всё это как веселую шутку и снова захохотала, закинув голову далеко назад и уложив её на плечи к Вадику, который бережно обнимал свою пассию за талию и поглаживал по обнаженному бедру. Алмаз подключился к её хохоту, весело, словно не ему, а Татьяне должны были завтра отрубить палец.

— Татьяна, ты не стесняйся, заходи, — предложил Владик, — знакомься — это Вика, моя подруга. Я сегодня с ней в баре познакомился. Она когда узнала, что у меня дома живут Татьяна и Алмаз сказала, что от меня не отвяжется, пока я вас с ней не познакомлю.

— У тебя дома живут…? — переспросила Татьяна.

Но Владик сущности вопроса не понял, а продолжал говорить:

— Вика накупила всякой всячины, мы вот холодильник весь затарили, я еле дотащил из её машины до квартиры все пакеты.

— Как вас за ворота пустили без моего разрешения? — спросила Татьяна.

— Алмаз позвонил на пост и сказал, чтобы пустили, а потом дверь открыл, — пояснил Владик

Татьяна ничего не сказала на это, ушла в ванную. Алмаз и Вадик распоряжались у неё дома, как у себя. Мало того, что они сами приперлись и устроились у неё жить незвано, так Владик начал уже и баб из клуба таскать, словно у неё тут не квартира, а сеновал деревни Пятки.

Татьяна включила холодную воду и стала умываться. Скула болела, нос набух, к нему вообще не прикоснуться было и Татьяна взглянув на себя в зеркало чуть не разрыдалась. Как такие синяки не замазывай — не замажешь. Как теперь ей завтра в Турцию лететь? В дверь ванной постучал Владик, предложил ей выпить за знакомство шампанского. Татьяна не выдержала и послала его куда подальше прямым текстом.

— Ты чего обиделась? — спросил Владик. — Так это… Вика нормальная тетка… у неё автомобиль «Ягуар» и муж этот… нефтяной магнит…

— Сам ты магнит, — ответила ему Татьяна, толкнул дверь и треснула Владика ей по лбу, — выметайся отсюда вместе со своей подругой. Мне тут еще только венерических болезней не хватало!

— А я ничем не болею, — запросто ответила Вика, — у меня и справка от врача есть. Хочешь покажу?

Татьяна заметила, что ошибалась — подруге Владика на самом деле было не двадцать пять лет, а гораздо больше, но подтяжки кожи, элитные крема, хорошая косметика и отличный стоматолог сделали свое дело — омолодили её внешне, скинув лет двадцать. А вот глаза выдавали возраст. То что Вика не стала возмущаться не показав ни капли обиды, что её гонят вон и в ответ дерзить, показало, что она в себе настолько уверена, что не будет опускаться до мелкой ссоры. И Татьяне стало плевать и Вика в принципе не виновата, что Владик не понимает кого можно вести в дом, а кого нельзя. Естественно, если он уже считает этот дом своим — что ему мешает приводить сюда гостей. Алмаз полез в шкафчик за бокалом для Татьяны, но она повернулась и побрела к себе в комнату.

В её доме творился какой-то Театр Абсурда, клоуны всех мастей одновременно заявились к ней в квартиру, наделали ей неприятностей, сломали телевизор, убили любимую рыбку и распоряжаются теперь её посудой и её холодильником. Она их гонит — они не уходят, остается только один выход — когда приедет отец попросить его выставить их всех вон отсюда, да еще по шеям надавать для пользы дела, чтобы в следующий раз неповадно было так наглеть. Сама она с ними справиться уже не могла. Татьяна рухнула на кровать, взяла телефон и стала набирать номер отца, который что-то слишком подзадержался, расследуя убийство жены Матвея. Как бы сам в неприятности не попал.

*****

Краб, в руках у которого осталась только куртка Матвея, раздосадовано выругался и отбросил её назад. Он ожидал увидеть как лишенное поддержки тело рухнет с высоты пятого этажа на грязный снег, но увидел, что Матвей пролетел всего метр, зацепился внизу всем телом, его подкинуло и он завалился прямо на балкон к скандальной бабульке. Краб увидел, что у старушки внизу натянута стальная проволока для сушки белья, которая крепиться на выступающих вперед металлических держалках. Они даже не погнулись, приняв на себя удар тела Матвея, видимо старушке сделали сушилку для белья на совесть — чтобы сама не вывалилась. Краб развернулся и рванул к двери, на ходу бросив Касперу:

— Одевайся побыстрее, двери закрой и спускайся вниз к джипу!

Оставаться им в этой квартире больше нельзя было — второй раз менты точно дверь сломают. Краб успел спуститься на пролёт вниз вовремя. Только лишь он сбежал, как старушка с полоумными глазами выскочила из квартиры и прямо на него налетела. Это была женщина крупная с голосом визгливым, выкрашенная хной.

— Тихо, не шумите, всё под контролем! — шепотом сказал Краб и козырнул. — Майор Пронин! По нашем сведениям на ваш балкон упал гастарбайтер-нелегал!

— Да-да, — подтвердила старушка, — я чуть со страху не умерла!

— С самолетов уже прыгать начали, узбеки чертовы, — согласился Краб, — а Москва ведь не резиновая! Я должен его арестовать! Покажите мне место падения!

Старушка находилась в шоковом состоянии, поэтому безропотно подчинилась Крабу. Он зашел вместе с ней в квартиру, решительно прошел к балкону, открыл дверь, вытащил оттуда за шиворот Спичкина, пребывающего после падения и своего счастливого спасения в сомнамбулическом состоянии, поставил его на ноги, закрутил ему руку назад и повел к двери.

Возле старушки, которая испуганно прижималась к стене, притормозил и сказал:

— Прошу вас об этом пока никому не сообщать! Сядьте у телефона и ждите звонка, через полчаса вам позвонит следователь!

Старушка была полностью согласна. Краб вытащил на площадку Матвея, ноги которого заплетались, захлопнул за собой дверь старушкиной квартиры и в это время Спичкин упал и покатился вниз по лестнице. Краб догнал его и услышал, что из-за двери доносится визгливый голос старушки:

— Милиция, милиция! Ко мне на балкон свалился нелегал! Приезжайте скорее!

Явно бабуля кричала не в окно, а в трубку телефона. Краб схватил Спичкина, погрузил его на плечи

и потащил вниз. Дотащив его тело до «Лексуса», который был припаркован чуть вдалеке от подъезда, Краб открыл заднюю дверцу и закинул туда Матвея. Сам сел за руль в ожидании Каспера. Время шло, а младший Спичкин не появлялся. Даже Крабу уже начал нервничать.

Прошло десять минут, Матвей стонал, лежа на задних сидениях — падение всё-таки не прошло безболезненно, хотя можно считать, что человек в рубашке родился. Надо же чтобы внизу эти провода оказались на которые он упал, как на батут.

Каспера всё не было, Краб решил пока есть время, сбегать за ним, но тут в лицо ему ударил свет фар и он понял, что времени нет — вероятнее всего возвращалась та опергруппа, которая приезжала выяснять те же милиционеры по вызову. Иначе бы так быстро на звонок соседки Каспера они не среагировали. И в этот же момент из подъезда выскочил и Каспер, на ходу застегивая штаны.

Увидев подъезжающий «козелок», он остановился, как вкопанный и нет бы спокойно пойти себе дальше — нет, он кинулся удирать. Милиционеры выскочили из машины и бросились за ним. На удивление Каспер припустился со скоростью стайера. Видимо страх придал ему силы. Милиционеры, привыкшие ездить, в машине, ему явно проигрывали в скорости. У Каспера были верные шансы уйти, но тут случилась неудача — штаны, которые он не застегнул, свалились, Каспер запутался в штанинах и рухнул на дорогу. Подбежавшие милиционеры, не разбираясь стали огуливать его дубинами, обозлившись на то, что им пришлось потрясти жирком. Краб понял, что ждать больше нечего, не включая фар тронулся с места и пока милиция была увлечена избиением Каспера, завернул за угол дома.

Сзади зашевелился Матвей.

— Я кажется себе руку сломал, — пожаловался он, — болит сильно.

— Радуйся, что вообще не убился, — ответил ему Краб.

— А где Каспер, почему мы без него уехали? — спросил Матвей.

— Брата твоего милиция забрала, — ответил Краб, — слишком долго он собирался. Нам там оставаться было нельзя, нас бы тоже скрутили и тогда бы уж точно оказался ты на нарах. А его помурыжат и отпустят. Посидит сутки в милиции, ничего страшного.

— А если он нас выдаст? — с тревогой в голосе спросил Спичкин. — Расскажет, что ты отец певицы Татьяны.

— А Каспер откуда может это знать? — в ответ спросил Краб. — Или ты уже растрепался?

— Нет, — помотал головой Матвей, — я ничего ему не рассказывал…

— Тогда сиди и не дергайся, — посоветовал Краб.

— Нам надо ко мне домой ехать, — сказал Матвей, — телефон Элин поискать, да еще забрать из тайника десять тысяч долларов, которые я тебе за работу обещал.

— Я не из-за денег твоих взялся тебе помогать, а потому что ты сам не выпутаешься, — ответил ему Краб, — деньги оставишь себе, они тебе еще понадобятся. На адвоката…