Кристоф Виллибальд Глюк

Музыка должна играть по отношению к поэтическому произведению ту же роль, какую по отношению к точному рисунку играет яркость красок.

Простота, правда и естественность – вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства.

 

Вольфганг Амадей Моцарт

Музыка даже в самых ужасных драматических положениях должна всегда пленять слух, всегда оставаться музыкой.

Работа – мое первое наслаждение.

Сразу после бога идет отец.

 

Джозеф Аддисон

Мужчины, которые относятся к женщинам с наибольшим почтением, редко пользуются у них наибольшим успехом.

Без постоянства не может быть ни любви, ни дружбы, ни добродетели.

Болезнь ревнивца столь злокачественна, что решительно все превращается ею в пищу для себя.

Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается поклонение идолу. Когда мужчина ближе присмотрится к своей богине, она снова становится простой женщиной.

В беседах с глазу на глаз между близкими друзьями мудрейшие люди очень часто высказывают весьма слабые суждения, потому что разговор с другом – это то же самое, что мысли вслух.

В мире нет ничего более обманчивого, чем то, что принято называть «усердием».

Время мне представляется необъятным океаном, поглотившим много великих писателей, причинившим аварии иным, а некоторых разбившим вдребезги.

Всегда есть что сказать в оправдание обеих сторон.

Все мы что-то делаем для потомства; хотелось бы увидеть, что потомство делает для нас.

Гордость происходит от недостаточного размышления и незнания самого себя.

Если верить нашим философам, человек отличается от других живых существ умением смеяться.

Если многие научные познания не успели сделать человека более умным, то весьма естественно, делают его тщеславным и заносчивым.

Если я люблю свой сад, то не потому, что там растет вишня, а потому, что туда залетают дрозды; они распевают песни, а я за это кормлю их вишнями.

Женщина редко обращается за советом, прежде чем купить подвенечное платье.

Женщина слишком чистосердечна и принципиальна, чтобы внять голосу рассудка…

Зачаточным умением каламбурить наделены, в сущности, все, только у обычных людей эти ростки остроумия сдерживаются логикой и здравым смыслом, а у человека талантливого они дают пышные всходы.

Зачем говорить мне, что мое счастье не более как греза? Если даже оно греза, пусть дадут мне ею насладиться.

Здоровье и веселье оплодотворяют друг друга.

Злословие и насмешка – вот что пользуется у публики неизменным спросом.

Знание – это то, что наиболее существенным образом возвышает одного человека над другим.

Из всех представителей рода человеческого зависти и злословию более всего предаются плохие поэты.

Имей мертвецы возможность прочесть хвалебные надписи на своих надгробиях, они бы умерли вторично – от стыда.

Истинное счастье по природе своей любит уединение; оно – враг шума и роскоши и рождается главным образом из любви к самому себе.

Истинный юмор умеет сохранить серьезную мину, тогда как все вокруг покатываются со смеху; фальшивый же, напротив, смешлив – зато серьезны те, кто ему внимает.

Книги – это имущество, завещаемое умом человечеству, предназначенное для передачи из поколения в поколение, на пользу тем, которые со временем родятся.

Когда на трон садится добрый монарх, самое время издавать законы против беззакония власти.

Когда я вижу эти столы, покрытые столькими яствами, мне чудится, что за каждым из них прячется, как в засаде, подагра, водянка, лихорадка и множество других болезней.

Молчание иногда более многозначительно и возвышенно, чем самое благородное и самое выразительное красноречие, и во многих случаях свидетельствует о высоком уме.

Мы, англичане, отличаемся особой робостью во всем, что касается религии.

Мы отмаливаем грехи и пороки, предоставляя решать Всевышнему, что может значить и то, и другое.

Наименее шумливая, наиболее скромная дружба часто – наиболее полезная. Поэтому я всегда предпочел бы сдержанного друга не в меру усердному.

«Наличными у меня всего девять пенсов, но на счету в банке – тысяча фунтов» – примерно так же соотносится искусство беседы с умением выражать свои мысли на бумаге.

Настоящий критик должен подробнее останавливаться на преимуществах, а не на недостатках…

Наши достославные клубы зиждятся на еде и питье, то есть на том, что объединяет большинство людей.

Нескромный человек часто опасней, чем злой, ибо последний нападает только на своих врагов, тогда как первый причиняет вред своим врагам и своим друзьям.

Несложно быть веселым, находясь на службе у порока.

Нет более приятного упражнения для ума, чем благодарность; выражение благодарности сопровождается таким внутренним удовлетворением, что обязанность в полной мере искупается исполнением.

Нет в природе явления более разнообразного и многоликого, чем женский головной убор.

Нет иной защиты от порицания, кроме безвестности.

Нет на свете существа более неприкаянного, чем вышедший из моды кумир.

Неудивительно, что большое количество знаний, не будучи в силах сделать человека умным, часто делает его тщеславным и заносчивым.

Ничего люди не принимают с таким отвращением, как советы.

Ничто, если не считать преступления, не делает человека столь презренным и ничтожным в глазах мира, как непоследовательность.

Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.

Павлин в своем блеске не выставляет напоказ столько цветов, сколько можно насчитать в праздничном наряде англичанки.

Первый стакан – за себя, второй – за друзей, третий – за хорошее настроение, четвертый – за врагов.

По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.

Порой думаешь, что лучше быть рабом на галерах, чем остроумцем, особенно если остроумие это – плод выдумок наших литераторов, людей столь же высокообразованных, сколь и малоодаренных.

При помощи физических упражнений и воздержанности большая часть людей может обойтись без медицины.

Раздельный кошелек у супругов – вещь столь же неестественная, как и раздельное ложе.

Расчетливому и равнодушному хитрецу проще убедить женщину, что он ее любит, и преуспеть, чем страстному влюбленному с его пылкими выражениями чувств.

Самая необузданная страсть у всех живых существ – похоть и голод; первая вызвана постоянным стремлением к воспроизводству себе подобных, вторая – к самосохранению.

Самое важное и самое трудное для мощного духа – это уметь сдерживать себя: пруд спокойно стоит в долине, но чтобы сдерживать его, нужны горы.

Самые неисправимые пороки – это те, которыми упиваются.

Скромность – это не только орнамент, но и страж добродетели.

Слова, если только они хорошо подобраны, обладают такой силой, что описанное на бумаге нередко производит более яркое впечатление, чем увиденное воочию.

Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам.

Спорщики напоминают мне рыбу, которая, попав на крючок, вспенивает вокруг себя воду, пока не становится незаметной.

Титулы и слава предков придают блеск имени, носимому с достоинством, но делают еще более презренным опозоренное имя.

Тот, у кого тонкий нюх на всякого рода намеки и выпады, принимает самые невинные слова за обман и подстрекательство – зато на вопиющие пороки и заблуждения обращает внимание только в книгах.

Трудно себе представить, что сталось бы с человеком, живи он в государстве, населенном литературными героями.

Уверенность в том, что ты любим, смягчает страдания разлуки. Последнее «прости» даже теряет свою горечь, когда в нем еще слышится отзвук любви.

Умный человек счастлив, лишь когда удостаивается собственной похвалы; дурак же довольствуется аплодисментами окружающих.

Хорошая книга – это подарок, завещанный автором человеческому роду.

Хотя я всегда серьезен, что такое меланхолия, мне неведомо…

Человек всегда должен задумываться над тем, насколько у него больше имущества, чем ему необходимо, и насколько несчастнее он может стать в будущем.

Человек, который наделен даром насмешки, имеет обыкновение придираться ко всему, что дает ему возможность продемонстрировать свой талант.

Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.

Читатель прочтет книгу с гораздо большим удовольствием, если будет знать, кто ее автор: негр или белый, холерик или сангвиник, женатый или холостяк.

Чтение для ума – то же, что физические упражнения для тела.

Я всегда предпочитал радость веселью. Веселье – это манера поведения, тогда как радость – это привычка ума. Веселье краткосрочно, радость же постоянна и неизменна.

Я не считаю, что человек теряет время, не занимаясь государственными делами. Напротив, я придерживаюсь мнения, что мы с большей пользой потратим время, если займемся тем, что не вызовет шума, не привлечет внимания.

Я попытаюсь оживить мораль остроумием и умерить остроумие моралью.

Взрослея, мы становимся серьезнее, и это, позволю себе заметить, первый шаг к тому, чтобы поглупеть.

Если это не полная чушь, этого нельзя положить на музыку.

Женщины, счастливые в первом браке, чаще решаются на второй.

Когда душа видит сны, она – театр, актеры и аудитория.

Люди набожные воздерживаются от неблаговидных поступков из страха; люди чести – из презрения к такого рода поступкам.

Мы постоянно делаем что-то для потомства, а я хотел бы, чтобы потомство что-нибудь сделало для нас.

Поэзия опер обыкновенно настолько же плоха, насколько хороша их музыка.

Трус – это человек, который в минуту опасности думает ногами.

Человек – наиболее склонное к веселости из творений Всевышнего; все, что ниже, и все, что выше его, серьезно.

 

Эдмунд Бёрк

Богу было угодно даровать человечеству энтузиазм, чтобы возместить отсутствие разума.

Быть интересным – первая обязанность малоизвестного автора. Право быть скучным принадлежит только тем писателям, которые уже прославились.

Великодушие в политике – нередко высшая мудрость; великая империя и ничтожный ум плохо ладят.

Видимость беспорядка лишь подтверждает величие Бога, ибо порядок никак не вяжется у нас с идеей Высшей Власти.

Власть исподволь лишает нас всех наших прирожденных добродетелей.

В основе всех наших чувств лежат надежда и страх, ибо только они способны заглянуть в будущее… Поэтому если бы не было Провидения, не было бы и религии.

В основе всякой добродетели, всякого благоразумного поступка лежат компромисс и коммерческая сделка.

В основе добрых дел лежит добрый порядок.

Время – великий учитель.

Все монархи – тираны в политике, все подданные – бунтовщики в душе.

Все наше образование рассчитано на показ – и соответственно стоит, оно редко простирается дальше языка.

В тисках ремесла и легковерия задыхается голос разума.

Гораздо важнее не что мы читаем, а как и с какой целью.

Государство, не имеющее средств на то, чтобы реформироваться, не имеет и средств на то, чтобы существовать по-старому.

Для религии нет ничего хуже безразличия, ведь безразличие – это шаг к безбожию.

Для торжества зла необходимо только одно условие – чтобы хорошие люди сидели сложа руки.

Если загорелся соседний дом, не лишне окатить водой и наш собственный.

Если мы распоряжаемся своим богатством, то мы богаты и свободны; если же наше богатство распоряжается нами – то беднее нас нет.

Если народ бунтует, то не от стремления взять чужое, а от невозможности сохранить свое.

Если я жалуюсь на отсутствие поддержки, это верное свидетельство того, что я ее не заслуживаю.

Есть некий предел, после которого выдержка, самообладание перестают быть добродетелью.

Жаловаться на свой век, неодобрительно отзываться о власть предержащих, оплакивать прошлое, связывать самые несбыточные надежды с будущим – не таковы ли все мы?

Жизнь хорошего человека – это сатира на человечество, на человеческую зависть, злобу, неблагодарность.

Законы, как и дома, опираются друг на друга.

Идеальная демократия – самая постыдная вещь на земле.

Идея может быть благовидной в теории и разрушительной на практике, и, напротив, – в теории рискованной, а на практике превосходной.

Иногда худой мир бывает ничуть не лучше доброй ссоры.

Искуснее всего скрывает свой талант тот, кому нечего скрывать.

Истинный джентльмен никогда не бывает сердечным другом.

Каждый политик должен жертвовать на добро и потакать разуму.

Каждый человек разоряется по-своему, в соответствии со своими склонностями и привычками.

Коль скоро богатство – это власть, всякая власть неизбежно, тем или иным способом, прибирает к рукам богатство.

Король может быть дворянином, но не джентльменом.

Красноречие высоко ценится в демократических государствах, сдержанность и благоразумие – в монархиях.

Красота, погруженная в печаль, впечатляет более всего.

Люди острого ума всегда погружены в меланхолию.

Монархи любят водить дружбу со всяким сбродом. Это у них в крови.

Не могу взять в толк, каким образом можно предъявить обвинительный приговор всему народу.

Никогда нельзя прогнозировать будущее исходя из прошлого.

Обращаясь к правительству за куском хлеба, они при первых же лишениях откусят руку, их кормившую…

Обычаи более важны, чем законы, ибо именно от них законы зависят.

Обычай примиряет с действительностью.

Обычно свой долг перед Богом мы измеряем собственными нуждами и эмоциями.

Обычно чем больше советников, тем меньше свободы и разномыслия.

Одно из двух: либо управлять колонией, либо ее завоевывать.

Одолжения не сближают людей… тот, кто одолжение делает, не удостаивается благодарности; тот же, кому оно делается, не считает это одолжением.

Откажитесь от назойливой опеки – и щедрая природа сама отыщет путь к совершенству.

Отказаться от свободы можно лишь впав в заблуждение.

Отнимите вульгарность у порока – и порок лишится половины заложенного в нем зла.

Плохие законы – худший вид тирании.

Покуда жив стыд, не скончалась и добродетель.

Полагать, что задуманное будет развиваться по заранее намеченному плану, – все равно что качать взрослого человека в люльке младенца.

Последнее время я все чаще склоняюсь к мысли, что нам нужно не избавляться от сомнений (которых у нас не так уж много), а, напротив, учиться сомневаться.

Почти каждый человек, пусть это не покажется странным, считает себя маленьким божеством.

Правительство – изобретение человеческого ума, а потому люди имеют полное право пользоваться им по своему усмотрению.

Провидение распорядилось как всегда мудро: большинство профессий в образовании не нуждается.

Простых людей поражают невероятные явления; образованных же, напротив, пугает и озадачивает все самое простое, обыденное.

Рабство… – это сорная трава, что растет на любой почве.

Свобода не выживет, если народ продажен.

Своим терпением мы можем достичь большего, чем силой.

Своим успехом каждый человек в значительной степени обязан мнению, которое он сам о себе создал.

Сделайте революцию залогом будущего согласия, а не рассадником будущих революций.

Скажи мне, какие настроения превалируют в умах молодых людей, и я скажу тебе о характере следующего поколения.

Средство от анархии – свобода, а не рабство; сходным образом средство от суеверия – религия, а не атеизм.

Суеверие – религия слабых умов.

Существует широко распространенное заблуждение, будто самые рьяные радетели интересов народа больше всего пекутся о его благосостоянии.

Те, кому есть, на что надеяться и нечего терять, – самые опасные люди на свете.

Тем, кто не оглядывается назад, не заглянуть вперед.

Терпением мы добьемся большего, чем силой.

Терпимость хороша, если она распространяется на всех – или если не распространяется ни на кого.

Тиранам редко требуется предлог.

Тот, кто с нами борется, укрепляет наши нервы, оттачивает наши навыки и способности. Наш враг – наш союзник.

То, что мы извлекаем из разговоров, в каком-то смысле важнее, чем то, что мы черпаем из книг.

Тщеславие не только парит, но и пресмыкается.

Узкий круг чтения и общения – вот чем, мне кажется, гордятся больше всего!

У клеветы – вечная весна.

Умные люди умеют льстить так, что похвалы удостаивается не тот, кому лесть адресована, а сам льстец.

Унижаясь, мы становимся мудрее.

Успех – это единственный критерий расхожей мудрости.

Утонченные рассуждения подобны крепким напиткам, что расстраивают мозг и гораздо менее полезны, чем напитки обычные.

Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление ею.

Хороший человек имеет обыкновение тратить больше, чем он может себе позволить; брать в долг больше, чем он в состоянии отдать, обещать больше, чем он может выполнить, – в результате он часто представляется недобрым, несправедливым и скаредным.

Человек по своей природе религиозное существо.

Чтобы быть истинным патриотом, не следует забывать, что прежде всего мы джентльмены, а уж потом – патриоты.

Чтобы пользоваться собственным рассудком, необходима недюжинная смелость.

Чужой пример – это единственная школа человечества; в другую школу человек никогда не ходил и ходить не будет.

Эти нежные историки… обмакивают свои перья в молоко человеческой доброты.

Я убежден, что страдание и боль других доставляют нам удовольствие, и немалое.

Абстрактная свобода, как и другие абстракции, не существует.

Вводить нововведения – не значит реформировать.

Для заурядных умов единственным надежным критерием мудрости служит успех.

Если богатство – это власть, всякая власть так или иначе непременно приберет богатство к рукам.

История – это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.

Предрассудок – религия слабых умов.

Они защищают свои ошибки, словно свое родовое имущество.

Существует предел, после которого терпение и терпимость перестают быть добродетелью.

Тирания многих – умноженная тирания.

Чтобы обладать свободой, необходимо ее ограничивать.

Экономия состоит не в сбережении, а в отборе.

 

Джордж Беркли

…Ни наши страсти, ни идеи, образуемые воображением, не существуют вне нашей души.

Самые пятна и недостатки природы не лишены известной пользы, внося приятное разнообразие и возвышая красоту прочего мироздания, подобно тому как тени на картине служат для выделения более ясных и светлых ее частей.

 

Роберт Бернс

Любви не знавший дуралей достоин сожаленья.

 

Уильям Блейк

Вечность влюблена в творения времени.

Ты никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем достаточно.

Проклятие бодрит, благословение расслабляет.

Истину нельзя объяснять так, чтобы ее поняли; надо, чтобы в нее поверили.

Легче простить врага, чем друга.

Если бы другие не были дураками, мы были бы ими.

Глупый и мудрый, глядя на одно и то же дерево, видят разные деревья.

Избыток скорби смеется. Избыток радости плачет.

Слаба та радость, которая не приедается.

Тигры гнева мудрее лошадок учености.

Червяк, разрезанный плугом, прощает плугу.

 

Уильям Блэкстоун

Человек создан для общества. Он не способен и не имеет мужества жить один.

 

Оливер Голдсмит

Всю жизнь я придерживался того мнения, что честный человек, вступивший в брак и воспитавший многочисленное семейство, приносит в тысячу раз больше пользы, чем тот, кто, пожелав остаться холостым, только и знает, что болтать о благе человечества.

Добродетель, которая требует постоянной охраны, едва ли заслуживает часового.

Дружба людей порочных ненадежна; она длится до той лишь поры, покуда служит к взаимной выгоде.

Мы равнодушно принимаем заслуженные комплименты и с признательностью выслушиваем те, на которые, насколько нам известно, мы не имеем никакого права.

Не задавайте мне нелепых вопросов, и я не буду говорить вам неправду.

Нет такого нелепого заблуждения, которое не нашло бы своего защитника.

Характер женщины определяется обыкновенно красотой или безобразием ее лица.

Что такое дружба? Слово, иллюзия, очаровывающая нас, тень, следующая за счастьем и исчезающая в часы несчастья!

Я положил себе за правило никогда не отказывать в беседе никому, кто пожелал бы со мной говорить; ибо, если разговор его хорош, я могу почерпнуть из него что-нибудь для себя, а если плох – могу принести пользу собеседнику.

Женщины – первые воспитательницы рода человеческого.

Не задавай вопросов, и я не буду лгать.

С ним невозможно спорить: если его пистолет дал осечку, он собьет вас с ног рукояткой.

 

Даниель Дефо

В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать.

В минуты колебания смело следуй внушению внутреннего голоса, если услышишь его, хотя бы, кроме этого голоса, ничто не побуждало тебя поступить так, как он тебе советует.

Все наши сетования по поводу того, чего мы лишены, проистекают от недостатка благодарности за то, что мы имеем.

Добрый советчик может вернуть человека к жизни, он вселяет отвагу в слабодушного и пробуждает в разуме человеческом способность поступать нужным образом.

Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путем к величайшим невзгодам.

К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами, какие разум предлагает нам в помощь.

Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.

Никогда не поздно поумнеть.

Обмануть дьявола не грешно.

…Остаться без друзей – самое горшее, после нищеты, несчастье.

Самая высокая степень человеческой мудрости – это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам.

Страх – болезнь, расслабляющая душу, как расслабляет тело физический недуг.

Страх опасности всегда страшнее опасности, наступившей, и ожидание зла в десять тысяч раз хуже самого зла.

Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда не ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.

Человек – создание по меньшей мере недальновидное, особенно когда сам берется утверждать, что счастлив, или полагает, что может жить своим умом.

Человеку не хватает мудрости успокоиться на достигнутом.

Голод укрощает даже львов.

Что является спасением для одного, губит другого.

В минуты сомнения, когда человек колеблется, когда он, так сказать, стоит на распутье, не зная, по какой ему дороге идти, и даже тогда, когда он выбрал дорогу и уже готов вступить на нее, какой-то тайный голос удерживает его. Казалось бы, все – природные влечения, симпатии, здравый смысл, даже ясно осознанная определенная цель – зовет его на эту дорогу, а между тем его душа не может стряхнуть с себя необъяснимое влияние неизвестно откуда исходящего давления неведомой силы, не пускающей его туда, куда он был намерен идти. И потом всегда оказывается, что, если б он пошел по той дороге, которую выбрал сначала и которую, по его собственному сознанию, должен был выбрать, она привела бы его к гибели… В минуты колебания смело следуй внушению внутреннего голоса, если услышишь его, хотя бы, кроме этого голоса, ничто не побуждало тебя поступить так, как он тебе советует.

Какое игралище судьбы человеческая жизнь! И как странно меняются с переменой обстоятельств тайные пружины, управляющие нашими влечениями! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, чего завтра будем избегать. Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня.

 

Самюэл Джонсон

Благими намерениями дорога в ад вымощена.

Богатство, быть может, порождает больше обвинительных приговоров, чем преступлений.

Больному следует приложить немало усилий, чтобы не быть негодяем.

Больше всего на свете женщины завидуют нашим порокам.

Брак может быть несчастлив лишь постольку, поскольку несчастна жизнь.

Вежливость – это одно из тех качеств, которое можно оценить по достоинству, лишь испытав неудобство от его отсутствия.

Величайшее искусство жизни заключается в том, чтобы выиграть побольше, а ставить поменьше.

Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.

Вот что значит принципиальный человек! В церкви не был уже много лет, но, проходя мимо, обязательно снимет шляпу.

Время и деньги – самое тяжкое бремя в жизни, поэтому самые несчастные из смертных – это те, у кого и того, и другого в избытке…

Все мы живем в надежде кому-нибудь угодить.

Все мы любим порассуждать на тему, которая нас нисколько не занимает.

В семьдесят семь лет пора стать серьезным.

Всякая самокритика – это скрытая похвала. Мы ругаем себя для того только, чтобы продемонстрировать свою непредвзятость.

В том, что непосредственно не связано с религией или моралью, опасно долгое время быть правым.

В этом мире еще многое предстоит сделать и немногое узнать.

Где начинается секретничанье или тайна, там не далек порок иль плутовство.

Гений чаще всего губит себя сам.

Гордость от сознания того, что тебе доверяют тайну, основной повод для ее разглашения.

Грусть лишь умножает самое себя. Так давайте же выполним свой долг и будем веселы.

Даже из шотландца может выйти толк – если отловить его молодым.

Даже остроумия ради никогда не следует выставлять себя в невыгодном свете, собеседники от души посмеются вашей истории, но, при случае, могут ее вам припомнить и вновь посмеяться – уже над вами.

Дилемма критика: либо обидеть автора, сказав ему правду, либо, солгав, унизить себя самого.

Для такого мелкого существа, каким является человек, мелочей быть не может. Только придавая значение мелочам, мы добиваемся великого искусства поменьше страдать и побольше радоваться.

Для усердия и искусства мало невыполнимого.

Доброта в нашей власти; увлечение – нет.

Доверие к самому себе – первое необходимое условие великих начинаний.

Доказательство подсказывает нам, на чем следует сосредоточить наши сомнения.

Если б не наше воображение, в объятиях горничной мы были бы так же счастливы, как и в объятиях герцогини.

Если бы боль не следовала за удовольствием, кто бы терпел ее?

Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.

Если во второй раз пишешь на ту же самую тему, то поневоле противоречишь сам себе.

Если вы бездельничаете, избегайте одиночества; если же одиноки – не бездельничайте.

Если вы хотите обидеть мало-мальски образованного человека, не называйте его негодяем; скажите лучше, что он дурно воспитан.

Если хочешь любить долго, люби рассудком, а не сердцем.

Есть люди, которые всю свою жизнь не могут отвыкнуть от своей молодости.

Есть люди, с которыми мы охотно порвали бы, однако нам не хотелось бы, чтобы они порвали с нами.

Желания необходимы, чтобы жизнь постоянно находилась в движении.

Жизнь – это та пилюля, которую невозможно проглотить, не позолотив.

Жить – значит непрерывно двигаться вперед.

Зависть – постоянная потребность ума, редко поддающаяся лечению культурой и философией.

Завтрашний день – это старый плут, который всегда сумеет вас провести.

Закон есть высшее проявление человеческой мудрости, использующее опыт людей на благо общества.

Запоминать умеет тот, кто умеет быть внимательным.

Затруднение чаще всего – дитя лени.

Знание бывает двух видов. Мы сами знаем предмет – или же знаем, где найти о нем сведения.

Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.

Искусство афоризма заключается не столько в выражении какой-то оригинальной или глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль.

Истина – это корова, которая не дает скептикам молока, предоставляя им доить быков.

Истинная цена помощи всегда находится в прямой зависимости от того, каким образом ее оказывают.

Истинное удовлетворение похвала доставляет лишь в том случае, если в ней во всеуслышание повторяется то, что шепчет нам на ухо гордыня…

Как бы быстро ни летело время, оно движется крайне медленно для того, кто лишь наблюдает за его движением.

Как правило, взаимная неприязнь – это прямое следствие намечавшейся симпатии.

Как правило, мужчине приятнее видеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески.

Клевета – это месть трусов.

Когда мужчина, который был очень несчастлив в браке, женится вновь сразу после смерти жены – это торжество надежды над опытом.

Когда мясник говорит вам, что сердце его обливается за родину кровью, он знает, что говорит.

Красота без доброты умирает невостребованной.

Кто хочет честно пройти свою жизнь, должен в молодости иметь в виду, что когда-нибудь он будет стариком, а в старости помнить, что и он когда-то был молод.

Легче переносить зло, чем причинять его; по той же причине бывает легче чувствовать себя обманутым, чем не доверять.

Лицемерят не ради удовольствия.

Логика – это искусство приходить к непредсказуемому выводу.

Любовь – это мудрость дурака и глупость мудреца.

Любопытство – одно из самых непреложных и очевидных свойств мощного интеллекта.

Люди не подозревают об ошибках, которых не совершают.

Можете мне поверить: по-настоящему навредить себе способны только мы сами.

Мы любим заглядывать через границы, которые не намерены нарушать.

Надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег.

Наше воображение переносится не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.

Независимо от того, по какой причине вас оскорбили, лучше всего не обращать на оскорбление внимания – ведь глупость редко бывает достойна возмущения, а злобу лучше всего наказывать пренебрежением.

Некоторые хитрецы выбирают себе жен поглупее, надеясь командовать ими, и всегда ошибаются.

Нельзя ненавидеть человека, над которым можно посмеяться.

Немного в мире найдется людей, у которых тирания не вызывала бы восторга.

Несчастье умудряет человека, хотя и не обогащает его.

Нет на свете занятия более невинного, чем зарабатывать деньги.

Ничто так не способствует развитию скромности, как сознание собственной значимости.

Обездоленные лишены сострадания.

Обет – западня для добродетели.

Основное достоинство человека – умение противостоять себе самому.

От тлетворного дыхания критиков не задохнулся еще ни один гений.

От человека, которого невозможно развеселить, добрых дел ждать не приходится.

Ощущать свое умственное превосходство – это такое удовольствие, что не найдется ни одного умного человека, который променял бы ум на состояние, каким бы огромным оно ни было.

Перечитайте ваши собственные сочинения, и если вам встретятся превосходно написанные строки, безжалостно их вычеркивайте.

Писатели – вот истинная слава нации.

Писатель талантлив, если он умеет представить новое привычным, а привычное – новым.

Плохо, когда человеку не достает разума; но плохо вдвойне, когда ему недостает души.

Поверьте, если человек говорит о своих несчастьях, значит, тема эта доставляет ему определенное удовольствие – ведь истинное горе бессловесно.

Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер – по лучшим.

По любви обычно женятся лишь слабые люди.

По-настоящему принципиальны только самые непрактичные люди.

Посулы авторов – то же, что обеты влюбленных.

Похвала и лесть – это два гостеприимных хозяина; только первый поит своего гостя вдоволь, а второй спаивает.

Почему-то мир так устроен, что о свободе громче всех кричат надсмотрщики негров.

Праздной жизнью я живу не столько потому, что люблю общество, сколько потому, что избегаю самого себя.

Пример всегда воздействует сильнее, чем проповедь.

Примечания часто необходимы – но необходимость эта вынужденная.

Природа наделила женщину огромной властью, и нет поэтому ничего удивительного, что законы эту власть ограничивают.

Причина наших несчастий – не в сокрушительном ударе судьбы, а в мелких ежедневных неурядицах.

Просьбу, с которой обращаются робкие, неуверенные в себе люди, легко отклонить, ибо проситель словно бы сам сомневается в ее уместности.

Пусть лучше некоторые будут счастливы, чем никто, как это случилось бы при установлении полного равенства.

Разговор между стариком и молодым обычно кончается презрением и жалостью с обеих сторон.

Разнообразие – неисчерпаемый источник удовольствия.

Самая удачная беседа – это та, подробности которой на следующий день забываются…

Самолюбие – скорее заносчиво, чем слепо; оно не скрывает от нас наши просчеты, однако убеждает нас в том, что просчеты эти со стороны незаметны.

Семейное счастье – предел самых честолюбивых помыслов.

Скорбь – один из видов праздности.

Совет оскорбителен – не потому, что изобличает не замеченную нами ошибку, а потому, что другие, оказывается, знают нас не хуже, чем мы сами.

Создается впечатление, что все, сделанное умело, далось легко – не потому ли набивший руку художник отступает в тень?

Старость обычно хвастлива и склонна преувеличивать давно ушедшие в прошлое события и поступки.

Счастье – ничто, если его не с кем разделить, и очень немногое, если оно не вызывает зависти.

Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.

Те, с кем мы делили радости, вспоминаются с удовольствием; тех же, с кем мы вместе переносили тяготы, – с нежностью.

Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.

Тот, кто не чувствует боли, не верит в ее существование.

Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать.

Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.

Умным хочет быть всякий; те же, кому это не удается, почти всегда хитрят.

Упрямое безрассудство – последнее прибежище вины.

Хранить свой секрет – мудро, но ждать, что его будут хранить другие, – глупо.

Человек, который не любит себя сам, не заслуживает и нашей любви.

Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.

Человеку в несчастье всегда кажется, что вы мало сочувствуете ему.

Чем больше я знаю людей, тем меньшего от них жду. Поэтому теперь добиться от меня похвалы гораздо легче, чем раньше.

Чем меньше недостатков у нас, тем терпимее мы относимся к недостаткам других.

Честность без знаний – слаба и бессмысленна, а знания без честности – очень опасны.

Что такое история человечества как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?

Я буду стремиться увидеть страдания мира, ибо зрелище это совершенно необходимо для счастья.

Язык – одежда мыслей.

Я не знаю ничего более приятного и поучительного, чем сравнивать опыт с ожиданием или отмечать разницу между идеей и реальностью.

Я никогда не испытывал желания побеседовать с человеком, который написал больше, чем прочел.

Безгрешный: лишенный возможности грешить.

В вашем труде много хорошего и оригинального, но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, нехорошо.

Вино плохо еще и тем, что заставляет нас принимать слова за мысли.

Воспоминания и предвидения заполняют почти все настоящее время.

Вся жизнь есть не что иное, как средство не думать о смерти.

Для великих и благородных умов любопытство – первая и последняя страсть.

Для поэта нет ничего бесполезного.

Думая о каких-либо произведениях долго, публика приучается думать о них верно.

Если человек утомлен Лондоном, значит, он утомлен жизнью.

Если юноша или человек средних лет, уходя, не может вспомнить, куда он положил свою шляпу, никто не обратит на это внимания; но если то же самое случится с человеком почтенного возраста, люди начнут пожимать плечами и говорить: «Да, с памятью у него совсем плохо».

Жизнь есть движение от желания к желанию, а не от обладания к обладанию.

Женщины постоянно завидуют нашим грехам; если они не так порочны, как мы, то не по собственному выбору, а потому, что мы им запрещаем.

Завтра – большой обманщик, и его обман никогда не теряет прелести новизны.

Задавать вопросы – плохой тон в беседе джентльменов.

Захватывающая история редко бывает совершенно правдивой.

Из всех видов шума музыка – наименее неприятный.

Каждый автор может рассчитывать на похвалу, но лексикограф может надеяться лишь на то, что избежит порицания.

Ирландцы – честный народ: доброго слова друг о друге не скажут.

Каждый из нас лентяй – или надеется стать им.

Каждый человек имеет право говорить то, что он считает правдой, а каждый другой человек имеет право поколотить его за это. Мученичество – вот критерий.

Кастрировать: изъять неприличные части книги.

Когда встречаются два англичанина, они заводят разговор о погоде.

Когда человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно способствует концентрации мыслей.

Когда мне льстит тот, кому льстят все, я по-настоящему счастлив.

Когда мужчина говорит, что женщина доставила ему удовольствие, он не имеет в виду беседу.

Круглые числа всегда лгут.

Кто хвалит каждого, не хвалит никого.

Лошадь, умеющая считать до десяти, – замечательная лошадь, но не замечательный математик.

Лучше жить богатым, чем умереть богатым.

Люди более постоянны в своей ненависти, чем в любви.

Люди редко читают книги, которые им подарили.

Люди сделают все что угодно, просто чтобы иметь возможность об этом поговорить.

Мужчины знают, что женщины обладают превосходством над ними, и потому выбирают самых слабых и самых невежественных. Думай они иначе, они не боялись бы женщин, знающих столько же, сколько они сами.

Музыка – единственное безгрешное чувственное наслаждение.

Мы склонны верить тем, кого не знаем, потому что они нас никогда не обманывали.

Надежда есть разновидность счастья и, может быть, единственное счастье, возможное в этом мире.

Насколько легко дается мне воздержание, настолько же тяжело – умеренность.

Не задумывайся об уходе из этого мира прежде, чем мир будет сожалеть о твоем уходе.

Нет ничего слишком незначительного для такого незначительного создания, как человек.

Нигде так сильно не ощущаешь тщетность людских надежд, как в публичной библиотеке.

Никто не достиг величия благодаря подражанию.

Никто никогда ничего бы не сделал, если б сперва опроверг все возражения.

Обычная похвала дается взаймы, а лесть – это подарок.

Он был настолько учтив со всеми и каждым, что никто не был благодарен ему за это.

Он был по-новому глуп, и поэтому многие признали его великим. (О поэте Томасе Грее).

Он неверующий в том же смысле, что и собака; иначе говоря, он просто никогда не думал об этом.

Патриотизм – последнее прибежище негодяя.

Печально, но правда: теперь я знаю почти столько же, сколько знал в восемнадцать лет.

Повторный брак – это триумф надежды над опытом.

Подобно тому как мир есть цель войны, праздность есть конечная цель занятости.

Позвольте мне смеяться с мудрым и обедать с богатым.

Покровитель – это тот, кто равнодушно взирает на тонущего в волнах человека и, когда тот достигает берега, обременяет его своей помощью.

Потерянный рай – это книга, которую, однажды закрыв, уже очень трудно открыть.

Поэт может воспевать многих женщин, на которых он побоялся бы жениться.

Предрассудки не имеют разумных оснований, поэтому их нельзя опровергнуть разумными доводами.

Путы привычек обычно слишком слабы, чтобы их ощутить, пока они не станут слишком крепки, чтобы их разорвать.

Словари все равно что часы. Даже самые плохие лучше, чем никакие, и даже от самых лучших нельзя ожидать абсолютной точности.

Стоит ли жизнь того, чтобы жить? Это вопрос для эмбриона, не для мужчины.

Стыд – это страх перед людьми, совесть – страх перед Богом.

Супружество таит в себе немало мучений, но целибат не таит в себе никаких удовольствий.

Так как писать умели главным образом мужчины, все несчастья на свете были приписаны женщинам.

Тот, кого автор спрашивает, какого он мнения о его книге, подвергается пытке и не обязан говорить правду.

У меня есть две очень серьезные причины не публиковать список моих подписчиков: во-первых, я потерял все имена; во-вторых, я потерял все деньги.

Удовольствие, которое доставляет нам хороший собеседник, вовсе не зависит ни от его знаний, ни от его добродетели.

Цитаты из античных авторов – пароль образованных людей по всему свету.

Человек весьма склонен жаловаться на неблагодарность тех, кто его перерос.

Человек предпочтет, чтобы о нем рассказывали сто неправд, чем одну неприятную правду.

Человек, который гостит у другого неделю, на неделю превращает его в раба.

Человеческому уму свойственно перелетать не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.

Чтобы усилить свой аргумент, нужно повысить голос.

Я живу, чтобы писать, и пишу, чтобы жить.

Я терпеть не могу человечество, потому что считаю себя одним из лучших его представителей и знаю, насколько я плох.

Я скорее доверю свои деньги безрукому, который физически не может украсть, чем человеку с самыми высокими принципами.

Я не желал бы жить с человеком, который лжет, когда трезв, и которого надо налить вином, чтобы вырвать у него слова правды.

Превосходство некоторых людей – чисто местное. Они велики, потому что окружающие их слишком малы.

Печаль может быть устранена любыми средствами, кроме пьянства.

Если человек на своем жизненном пути не приобретает себе новых знакомых, он скоро оказывается одиноким.

Красное вино – напиток для мальчишек, портвейн – для мужчин; но тот, кто стремится быть героем, должен пить бренди.

Мышь: животное, путь которого усеян упавшими в обморок женщинами.

 

Филипп Додридж

Если вас никто не любит, будьте уверены, – это ваша вина.

 

Джон Локк

Бесцельно со стороны воспитателя говорить об обуздании страстей, если он дает волю какой-либо собственной страсти; и бесплодными будут его старания искоренить в своем воспитаннике порок или непристойную черту, которые он допускает в себе самом.

Вежливость – первая и самая приятная добродетель.

Великое искусство научиться многому – это браться сразу за немногое.

…Вещи бывают добром и злом только в отношении удовольствия и страдания. Добром мы называем то, что способно вызвать или увеличить наше удовольствие… Злом… называем то, что способно причинить нам или увеличить какое-нибудь страдание…

Гимнастика удлиняет молодость человека.

Волю и желание нельзя смешивать… Я хочу действия, которое тянет в одну сторону, в то время как мое желание тянет в другую, прямо противоположную.

Двадцать проступков можно простить скорее, чем одно нарушение правды.

Девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть – добрыми или злыми, полезными или бесполезными – благодаря воспитанию.

Действия людей – лучшие переводчики их мыслей.

Дурные примеры, несомненно, действуют сильнее хороших правил.

Едва ли есть что-либо более нужное для знания, для спокойной жизни и для успеха всякого дела, чем умение человека владеть своими мыслями.

Если строгость и приводит к исцелению от скверной наклонности, то этот результат часто достигается за счет насаждения другого, еще худшего и более опасного недуга – душевной пришибленности.

Есть два вида неблаговоспитанности: первый заключается в робкой застенчивости, второй – в непристойной небрежности и непочтительности в обращении. И того и другого можно избегнуть соблюдением одного правила: не быть низкого мнения ни о себе, ни о других.

Зависть есть беспокойство души, вызванное сознанием того, что желательным нам благом завладел другой, который, по нашему мнению, не должен обладать им раньше нас.

Истинное мужество выражается в спокойном самообладании и в невозмутимом выполнении своего долга, невзирая ни на какие бедствия и опасности.

Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало.

Красноречие обладает, подобно прекрасному полу, такими значительными прелестями, что не терпит нападок на себя. И было бы бесполезно бранить искусство обманывать, когда людям нравится такого рода обман.

Мужество – страж и опора всех остальных добродетелей, и тот, кто лишен мужества, вряд ли может быть твердым в исполнении долга и проявить все качества истинно достойного человека.

Ничто не проникает так незаметно и глубоко в душу человека, как пример: какую бы дурную черту люди не проглядели в себе и не прощали себе самим, она может внушать им только отвращение и стыд, когда выступает перед ними в других людях.

…Не всегда краснеют, когда испытывают стыд, представляющий собой беспокойство ума при мысли о том, что совершено нечто неприличное или такое, что уменьшит уважение к нам со стороны других.

Насмешка – это наиболее утонченный способ выставить недостатки других.

Нет большей грубости, чем прерывать другого во время его выступления.

Никому еще не удавалось быть настолько хитрым, чтобы скрыть это свое качество.

Никто не знает силы своих способностей, пока он не испытал их.

Ничто так не прекрасно для глаза, как правда для ума; ничто так не безобразно и непримиримо с разумом, как ложь.

Нравственные правила нуждаются в доказательствах, следовательно, они не врождены.

Обучение наукам способствует развитию добродетели в людях с хорошими духовными задатками; в людях, не имеющих таких задатков, оно ведет лишь к тому, что они становятся еще более глупыми и дурными.

Основа всякой добродетели и всякого достоинства заключается в способности человека отказываться от удовлетворения своих желаний, когда разум не одобряет их.

От правильного воспитания детей зависит благосостояние всего народа.

Порок не в том, чтобы иметь желания, а в неумении подчинить их правилам разума; дело не в том, испытываете ли вы или не испытываете самих влечений, а в способности управлять ими и отказываться от них.

Память – это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.

Притворство пытается исправить природные недостатки. Цель его – нравиться, но оно никогда ее не достигает.

Скажите страстно влюбленному мужчине, что возлюбленная обманывает его, представьте ему двадцать свидетелей неверности его возлюбленной, и можно держать пари, ставя десять против одного, что несколько любезных слов ее опровергнут все свидетельства обвинителей.

Создавайте лишь немного законов, но следите за тем, чтобы они соблюдались.

Страх есть беспокойство души при мысли о будущем зле, которое, вероятно, на нас обрушится.

Счастье в своем полном объеме есть наивысшее удовольствие, к которому мы способны, а несчастье – наивысшее страдание.

У лжи постоянная спутница – хитрость.

Я не могу признать полезным для ребенка какое бы то ни было наказание, при котором стыд пострадать за совершенный проступок не действует на него сильнее, чем само страдание.

В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; ученость становится в нем педантизмом; остроумие – шутовством, простота – неотесанностью, добродушие – льстивостью.

Хитрость есть только отсутствие разума: не будучи в состоянии достигнуть своих целей прямыми путями, она пытается их добиться плутовскими и окольными путями; и ее беда заключается в том, что хитрость помогает лишь один раз, а потом всегда лишь мешает.

Логика есть анатомия мышления.

Не вправе наказывать ребенка тот, кого ребенок не любит.

Наставнику легче командовать, чем учить.

 

Бернард Мандевиль

Волнение, вызываемое страхом, пропорционально не опасности, а нашему предчувствию беды, которой мы опасаемся, будь она реальна или воображаема.

В тот самый момент, когда зло перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок.

Если мы хорошо воспитаны, то не страдаем ни от каких ограничений в наших чувственных удовольствиях.

Милосердием называется такая добродетель, благодаря которой любовь, питаемая нами к самим себе, переносится на других, не связанных с нами узами дружбы или родства, и даже на совершенно неизвестных нам людей, перед которыми у нас нет никаких обязательств и от которых мы не надеемся ничего получить и ничего не ждем.

Мы часто испытываем стыд и краснеем за других только потому, что иногда принимаем слишком близко к сердцу дела других.

Противоположностью чести является бесчестье, или позор, который заключается в плохом мнении и презрении других.

Стыдом можно назвать печальное размышление о нашей собственной недостойности, вытекающее из опасения, что другие либо заслуженно презирают нас, либо могли бы презирать, если бы всё знали.

Только добродетельные люди способны наслаждаться истинными удовольствиями.

Тот, кто не имеет сострадания, жесток.

Честь есть не что иное, как хорошее мнение о нас других людей.

Хорошо воспитанный человек может желать, и даже страстно желать похвал и уважения от других, но хвала, высказанная ему прямо в лицо, оскорбляет его скромность.

 

Мари Монтегю

Вежливость ничего не стоит, но приносит много.

Нет развлечений дешевле чтения книг и нет удовольствия более длительного.

 

Александр Поп

Болезнь – своего рода преждевременная старость.

Большинство женщин не имеет характера: они или блондинки, или брюнетки; это лучший способ различать их.

Большинство людей ищет общества не столько с целью слушать, сколько говорить.

В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума.

Всем глупцам не терпится осмеять кого-нибудь.

Все мы плывем по волнам океана; разум служит нам компасом, а страсти – ветром, гонящим нас.

Каждый человек отличается от другого и с каждым днем отличается от себя.

Когда люди, старея, становятся добродетельными, они просто-напросто приносят Богу в жертву остатки дьявола.

Молчание есть лоск дураков и хитрость мудреца.

Надежда, сопровождающая нас всю жизнь, не покидает нас даже в час смерти.

Наиболее доверчивы самые серьезные люди.

Недостаток скромности есть недостаток ума.

Нет микроскопа, который бы так увеличивал, как глаза человека, любующегося собой.

Ошибаться – свойство человека, прощать – свойство богов.

Покупать книги только потому, что они выпущены известным издателем, все равно, что покупать совсем не приходящийся впору костюм только потому, что сшит он известным портным.

Приходить в гнев – значит вымещать на себе ошибки другого.

Силу уму придают упражнения, а не покой.

Слова подобны листьям: дерево, производящее их очень много, приносит очень мало плодов.

Стараться подействовать на пошлого человека мягкою и тонкою речью, все равно что пытаться обтесывать каменную глыбу бритвою.

Тот, кто лжет, не отдает себе отчета в трудности своей задачи, ибо ему предстоит еще двадцать раз солгать, чтобы поддержать первую ложь.

Цветистость слога в рукописи и речах похожа на васильки во ржи, которые гуляющему нравятся, а добивающемуся пользы бывают только в тягость.

Человек бывает настолько самонадеян, насколько он ограничен пониманием.

Что считается добродетелью в женщине, очень разнится с тем, что под этим подразумевается у мужчин. Очень хорошая женщина представляла бы собою очень жалкого мужчину.

Божественное право королей – править плохо.

Во всех партиях, сообществах, сектах самые невежественные в то же время – самые фанатичные.

Девятая заповедь гласила: Блаженны не ожидающие ничего, ибо не разочаруются.

За всю свою жизнь я ни разу не встречал человека, который не снес бы горестей ближнего, как истинный христианин.

Лучшее правительство то, которое управляет меньше всего.

Море соединяет страны, которые оно разделяет.

Наши взгляды как наши часы: все они показывают разное время, но каждый верит только своим.

Мы бы меньше удивлялись тому, что наши соседи водятся с дурной компанией, если бы помнили, что люди обычно ищут компанию не столько для того, чтобы слушать, сколько для того, чтобы говорить.

Некоторые люди так ничему и научаются, потому что понимают все слишком быстро.

О том, как мало значения Господь придает богатству, можно судить по тому, каким людям он его дал.

Партийность – всего лишь безумие многих ради выгоды некоторых.

Публика – дура. (Сказано в 1737 г.)

Я умираю от сотни хороших симптомов.

Ошибаться – человечно, прощать – божественно.

Партийность – это умоисступление многих ради выгоды некоторых.

 

Сэмюэл Ричардсон

Берегите время: это – ткань, из которой сделана жизнь.

 

Джонатан Свифт

А что, если церкви – это усыпальницы не только для мертвых, но и для живых?

Болезни старости ослабляют нашу привязанность к жизни по мере того, как мы приближаемся к смерти.

Большинство браков несчастно потому, что молодые жены плетут сети, в то время как им следовало бы позаботиться о клетках.

Большинство мужчин любят лесть потому, что сами они ценят себя невысоко; с женщинами все наоборот.

Бывает, что я читаю книгу с удовольствием и при этом ненавижу ее автора.

Власть – такое же искушение для монарха, как вино или женщины для молодого человека, как взятка – для судьи, деньги – для старика и тщеславие для женщины.

В мире нет ничего более постоянного, чем непостоянство.

В спорах, как на войне, слабая сторона разжигает костры и устраивает сильный шум, чтобы противник решил, будто она сильней, чем есть на самом деле.

В старости умный человек занят тем, что пытается избавиться от того недомыслия и безрассудства, которые он совершил в молодости.

Всякий, кто способен вырастить два колоска пшеницы на том месте, где раньше рос только один… заслуживает высшей похвалы человечества, для своей страны он делает гораздо больше, чем все политики вместе взятые.

Всякое правительство, действующее без согласия тех, кем оно правит, – вот исчерпывающая формула рабства!

Выдержки, извлечения и прочая подобны зажигательным стеклам – они собирают лучи ума и знания, рассеянные в произведениях писателей, и силою и живостью сосредоточивают эти лучи в сознании читателей.

Гения сразу видно хотя бы потому, что против него объединяются все тупицы и бездари.

Говорить, что человек обязан верить в Бога, – не только неверно, но и неразумно.

Давно известно, что те, кому отводят вторые места, имеют неоспоримое право на первое.

Достоинство, положение, богатство в каком-то смысле необходимы старикам, чтобы молодежь соблюдала дистанцию и не вздумала издеваться над их преклонными годами.

Дурная компания подобна собаке, которая пачкает тех, кого больше всех любит.

Если бы на небесах богатство почиталось ценностью, его бы не давали таким негодяям.

Если вы направляете в чей-либо адрес остроту, вы должны быть готовы принять ее и в свой адрес.

Если со мной держатся на расстоянии, я утешаю себя тем, что мой недоброжелатель от меня так же далеко, как и я от него.

Есть только один способ появления книги (как, кстати, и их авторов) на свет божий – и десятки тысяч способов этот мир навсегда покинуть.

Женщине не нужно много ума, – так, нам довольно, если попугай отчетливо произнесет хотя бы несколько слов.

Жить иногда имеет смысл чужим умом, но полагаться можно только на свой.

За все утехи и развлечения нам воздастся сполна страданиями и тоской – это все равно, что до времени промотать накопленные сбережения.

Заговоры, составляемые мелкими умами против человека, явившегося в свет со славою, только удостоверяют гениальность этого человека.

Законы как паутина, в которой запутывается мелкая мошка, а не шмели и осы.

Из свиного уха шелкового кошелька не сошьешь.

Казалось бы, ложь – такая простая и общедоступная вещь, а между тем я ни в одном разговоре ни разу не слышал, чтобы даже самые умудренные лжецы удачно соврали трижды кряду.

Как же можно рассчитывать, что человечество способно внять совету, если его не хватает даже на то, чтобы внять предостережению?

Как человека можно распознать по обществу, в котором он вращается, так о нем можно судить и по языку, которым он выражается.

Клевета наносит удары обыкновенно достойным людям, так черви предпочтительно набрасываются на лучшие фрукты.

Книги – дети разума.

Когда врачи говорят о религии, они уподобляются мясникам, рассуждающим о жизни и смерти.

Когда кто-то заметил одному весьма влиятельному лицу, что народ недоволен, тот ответил: «Подумаешь, несколько ослов сидят в кофейне да несут вздор, а им уж кажется, будто их болтовня – глас народный».

Когда мы стремимся к чему-то, это что-то представляется нам исключительно в положительном свете; но вот цель достигнута, и теперь уже в глаза бросаются лишь отрицательные стороны нашего предприятия.

Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.

Критика – налог, который великий человек платит публике.

Кроме действительных болезней мы подвержены множеству болезней мнимых.

Кто станет отрицать, что все люди отчаянные правдолюбы, – ведь они так откровенно и чистосердечно раскаиваются в своих ошибках, при этом не проходит и дня, чтобы они не противоречили сами себе.

Лесть, говорят, пища глупых, между тем сколько умных людей готовы от времени до времени отведать хоть глоток этой пищи.

Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.

Любимым развлечением мужчин, детей и прочих зверей является потасовка…

Людей, которые пользуются всеми благами жизни, ничего не стоит вывести из себя; доставить им удовольствие куда труднее.

Менее всего мудрец одинок тогда, когда находится в одиночестве.

Мне никогда не доводилось видеть, слышать или читать в книгах, чтобы духовенство пользовалось в христианской стране любовью. Завоевать симпатию у народа могут лищь те священники, которые подвергаются преследованиям.

Мы довольны, когда смеются нашему остроумию, но не нашей глупости.

Мы религиозны ровно настолько, чтобы уметь друг друга ненавидеть.

Мы так привязаны друг к другу только потому, что страдаем от одних и тех же болезней.

Наблюдательность – это память старика.

Настоящую сатиру никто не принимает на свой счет.

Нас часто обвиняют в том, что мы не замечаем своих собственных слабостей, но много ли, скажите, таких, которые бы знали свои сильные стороны? Они подобны земельной породе, которая не ведает, что скрывает в себе золотую жилу.

Не было еще ни одного мудрого человека, который хотел бы помолодеть.

Невозможно представить себе, чтобы такое естественное, необходимое и универсальное явление, как смерть, задумывалось Небесами в виде наказания человечеству.

Некоторые, стремясь искоренить предрассудок, истребляют заодно добродетель, честность и религию.

Никто не стремится получать советы, зато деньги получать горазды все, – выходит, деньги лучше, чем советы.

Ничто так не нарушает расчеты, как неудача, сопровождаемая чувством стыда и вины.

Нужное слово в нужном месте – вот наиболее точное определение стиля.

Нытье – та дань, которая больше всего угодна небесам; это и наиболее искреннее проявление нашей набожности.

Обещания даются только затем, чтобы их нарушать.

О лошадях говорят, что «их сила – во рту и в хвосте». Это же, по сути, можно сказать и про женщин.

Отдаваться гневу часто все равно, что мстить самому себе за вину другого.

Отсутствие веры – это тот недостаток, который необходимо либо преодолеть, либо скрыть.

Партия – это безумие многих ради выгоды единиц.

Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, ее необходимо подкармливать чудесами.

При том, как легко прощаем мы себе наши дурные поступки, мелкие страсти, как старательно скрываем немощь нашего тела, не мудрено, что и к собственной глупости мы относимся снисходительно.

Причина великих событий, как и источники великих рек, часто бывает очень мала.

Религия – болезнь души.

Самую большую и самую искреннюю часть наших молитв составляют жалобы.

Сатира – своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.

Слоны всегда изображаются меньшими, чем они есть на самом деле; блохи же – всегда большими.

Старики и кометы почитаются по одной и той же причине: и у тех, и у других длинные бороды; и те, и другие владеют даром предсказания.

С умом – как с бритвой: острый, он ранит других; притупившись – самого себя.

Тот, кто, казалось, добился всего в жизни, находится обыкновенно в том состоянии, когда неудобства и огорчения заслоняют радости и утехи.

Тщеславие скорее есть признак ничтожества, нежели величия.

То, что люди зловредны, меня никогда не удивляло, но вот то, что им не стыдно, мне кажется странным.

Убежденность – необходимое качество для проповедников и ораторов, ибо тот, кто поверяет свои мысли толпе, преуспеет тем вернее, чем больше верит в них сам.

Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки.

У писателей вошло в привычку называть наш век «переломным», у художников – «грешным».

Человека можно заставить (деньгами или угрозой) ходить в церковь – но не более того.

Чем человек душевнее, тем он бездушнее.

Что может быть смехотворнее, чем зрелище катящегося по улицам катафалка?

Хотя разум, по воле Провидения, должен управлять нашими чувствами, в двух решающих моментах земного существования чувства все же берут верх над разумом. Таково, во-первых, желание воспроизвести себе подобных – ни один здравомыслящий человек никогда бы не женился, прислушайся он к голосу рассудка, и, во-вторых, страх перед смертью, что также противоречит здравому смыслу: если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или никогда бы не начиналась.

Что проку клеймить трусов позором – ведь, страшись они позора, они не были бы трусами; смерть – вот достойная казнь, ее они боятся больше всего.

Я не отвечаю перед Богом за те сомнения, что зародились в моей душе, ибо сомнения эти – следствие того разума, который сам Он в меня вложил.

Я сетую на то, что колода плохо перемешана, только до тех пор, пока мне не придет хорошая карта.

Я склонен думать, что в Судный день ни умному, с его пренебрежением к нравственности, ни глупцу, гнушающемуся веры, равно не поздоровится, ибо пороки эти неискупимы; так, просвещенность и невежество кончат одинаково…

В глазах света вы будете молодой и красивой лишь несколько лет; а в глазах своего супруга – лишь несколько месяцев. (Из «Письма к юной леди о ее замужестве».)

В молодости мне казалось, что весь мир, как и я, только и говорит что о последней новой пьесе.

В ораторском искусстве величайшее мастерство – скрыть мастерство.

Вверх лезут в той же позе, что и ползают.

Венера, прекрасная и добросердечная женщина, была богиней любви; Юнона, женщина ужасно сварливая, – богиней брака; и они всегда люто враждовали между собой.

Видения есть искусство видеть невидимое.

Вообще говоря, я питаю ненависть и отвращение к животному, называемому человеком; но я сердечно люблю Джона, Питера, Томаса и так далее.

Вы невинны, как дьявол в двухлетнем возрасте.

Вы, молодые, думаете, что старики глупы; а мы, старики, знаем, что молодые глупы.

Дай вам бог жить все дни вашей жизни.

Двум правилам должен следовать каждый сановник: всегда сдерживать свои чувства и никогда не сдерживать своих обещаний.

Если б она ела золото, он бы кормил им ее.

Если число книг и законов будет расти так же, как в последние пятьдесят лет, то, боюсь, в будущем каждый станет ученым или же каждый станет юристом.

Жалобы – наше самое обильное приношение небесам и самая искренняя часть нашей набожности.

Каждый хочет жить долго, но никто не хочет стареть.

Когда люди на старости лет становятся добродетельны, они всего лишь посвящают Богу то, чем побрезговал дьявол.

Когда старики, собравшись в своей компании, вспоминают случаи из своей молодости, мы начинаем думать, насколько же те времена были счастливее нынешних.

Когда я читаю книгу, все равно умную или глупую, мне кажется, что она живая и разговаривает со мной.

Людовик XIV, король Франции, посвящает свою жизнь тому, чтобы превратить свое доброе имя в великое.

Многие прилагают больше усилий для того, чтобы скрыть свой ум, чем чтобы скрыть свою глупость.

Много правды говорится в шутку.

Мы достаточно набожны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно набожны, чтобы любить друг друга.

Не спеши говорить «нет», пока тебя не спросили.

Некая леди, имевшая любовников и нескольких детей, говорила своему супругу, что он как тот человек из притчи, который жнет, где не сеял.

Никогда не следует стыдиться признать, что мы были не правы: ведь тем самым мы, в сущности, говорим, что сегодня мы умнее, чем были вчера.

Что делают в раю, мы не знаем; зато мы точно знаем, чего там не делают: там не женятся и не выходят замуж.

Одна из вершин Парнаса была посвящена Бахусу, другая – Аполлону.

Она невинна, как нерожденный младенец.

Она так похожа на своего мужа, словно сотворена из его рта.

Политический лжец отличается от обычного в одном существенном отношении: у него обычно короткая память.

Помоги себе сам, и друзья тебя больше полюбят.

Понедельник – воскресный день для священника.

Превосходные слова! Любопытно, где вы их украли?

Ревнителей нравственной чистоты одолевают грязные фантазии.

Себялюбие одних не позволяет им доставлять радость другим. Себялюбие других целиком сводится к доставлению радости самим себе. В этом заключается большое различие между добродетелью и пороком.

Спор – беседа наихудшего сорта.

Таверна – это место, где безумие продают бутылками.

Хотя людей упрекают в том, что они не знают своих слабостей, они, пожалуй, столь же мало знают свои сильные стороны.

Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал!

 

Адам Смит

Бестселлер – позолоченная гробница посредственного дарования.

Великая тайна воспитания – направлять честолюбие на подходящие предметы.

Всякий расточитель – враг общества, всякий бережливый человек – благодетель.

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые опасные.

Наше уважение к общим правилам нравственности и есть собственно чувство долга.

Пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчиненными и перед тем, кто не смеет выказать им сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказали этим свое мужество.

Самообладание в минуту гнева не менее высоко и не менее благородно, как и самообладание в минуту страха.

Сколько дней труда, сколько ночей без сна, сколько усилий ума, сколько надежд и страхов, сколько долгих жизней усердного изучения вылиты здесь в мелких типографских шрифтах и стиснуты в тесном пространстве окружающих нас полок.

Счастье посещает нас в разных видах и почти неуловимо, но я чаще видел его среди маленьких детей, у домашних очагов и в деревенских домиках, чем в других местах.

Только крайне малодушный и крайне пустой человек может находить удовольствие в похвалах, которых, как ему хорошо известно, он не заслужил.

Тщеславие есть не что иное, как несвоевременная попытка получить громкую известность, прежде чем мы заслужили ее.

Характер каждого человека оказывает влияние на счастье прочих людей, смотря по тому, имеет он свойство приносить им вред или пользу.

Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости.

 

Тобайас Джордж Смоллетт

…Я не знаю ничего равноценного подлинной дружбе умного человека – какая это редкая драгоценность.

Мы, моряки, трудимся ради денег, как лошади, и тратим их, как ослы.

Факты – упрямая вещь.

 

Ричард Стиль (Стил)

Каждый человек – творец собственного благополучия.

Меч и огонь менее разрушительны, чем болтливый язык.

Прекрасным дополнением к искусству жить и умирать была бы книга об искусстве стариться, которая учила бы людей, как постепенно отказываться от своих претензий, от свойственных юности удовольствий и ухаживаний по мере того, как надвигаются возраст и болезни.

 

Джон Толанд

…Изменения в частях не влекут за собой никакого изменения Вселенной… Потеряв одну какую-нибудь форму, вещь тотчас же облекается в другую, она как бы исчезает со сцены в одном костюме, с тем чтобы тотчас же появиться в другом. И это обусловливает вечную юность и силу мира, который не знает дряхлости и упадка…

 

Генри Филдинг

Счастлив тот, кто считает себя счастливым.

Люди чересчур хитрые часто делают промахи, воображая других умнее или, лучше сказать, хитрее, чем они суть на самом деле.

Губительным ядом, отравляющим наши души, является зависть.

Лесть всегда нам нравится, когда она касается качеств, которых нам недостает. Скажите дураку, что он очень умен, и плуту, что он честнейший человек в свете, и они заключат вас в свои объятия.

Любить того, кто очевидно нас ненавидит, не в природе человека.

Вероломный друг – самый опасный враг.

Истинная честь не может терпеть неправду.

Величайшее утешение во всех моих горестях в том и состоит, что никакие враги не властны отнять у меня совесть, а я никогда не стану таким врагом себе, что нанесу ей ущерб.

Никакие выгоды, достигнутые ценой преступления, не могут вознаградить потерю душевного мира.

Ошибочное милосердие не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок.

Человек беспристрастный и вдумчивый никогда не торопится произнести свой приговор.

Дурные книги могут так же испортить нас, как и дурные товарищи.

Клевета – оружие более ужасное, чем шпага, так как наносимые ею раны всегда неизлечимы.

Люди глупые не всегда безопасны: у них хватает ума сказать ровно столько, сколько нужно для того, чтобы оскорбить или оклеветать ближнего.

Клевета со стороны некоторых господ – такая же хорошая рекомендация, как похвала со стороны других.

Безутешное горе и бурная радость действуют на человека почти одинаково, а когда они обрушиваются на нас врасплох, то могут вызвать такое потрясение и замешательство, что мы часто лишаемся всех своих способностей.

Гораздо полезнее уметь предсказывать поступки людей при тех или иных обстоятельствах на основании их характера, чем судить об их характере на основании их поступков.

Наряду с законами государственными есть еще законы совести, восполняющие упущения законодательства.

Всеобщий мир царил бы на земле, если бы не было понятий «мое» и «твое».

Есть женщины, в характере которых самолюбие господствует в такой сильной степени, что всякую похвалу, о ком бы она ни была сказана, они конфискуют в свою пользу.

Есть много женщин, которые кричат при виде мыши или крысы, а способны отравить мужа или, что еще хуже, довести его до того, что он отравится.

…Ревность та же подагра: если эти недуги в крови, никогда нельзя быть уверенным, что не разразятся вдруг, и часто это случается по ничтожнейшим поводам, когда меньше всего этого ожидаешь.

 

Филип Дормер Стенхоп Честерфилд

Благодарность – это тяжкое бремя, лежащее на нашей несовершенной природе.

Бог свидетель, нам нелегко приходится в этой жизни, и терпение – это единственный способ жить по крайней мере не хуже.

В вопросах брака и религии я не советчик – не хочу, чтобы из-за меня люди мучились и на земле, и на небе.

Веди спокойную жизнь – и ты умрешь со спокойной совестью.

Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них никакие знания, никакое совершенство не предстают в надлежащем свете. Без них ученый обращается в педанта, философ – в циника, военный – в грубого скота, так что и с тем, и с другим, и с третьим неприятно даже встречаться.

В злословии, как и в краже, виноватым считается потерпевший.

В погоне за похвалой лучшая приманка – скромность.

Все люди судят о нас по нашей наружности и манерам и только немногие – по нашим душевным качествам.

Всякая похвала, если она не заслужена, становится жестокой насмешкой и даже больше того – оскорблением и всего нагляднее обличает людские пороки и безрассудства.

Всякий, кто спешит, тем самым демонстрирует, что дело, за которое он взялся, ему не по зубам.

Дети и придворные ошибаются много реже, чем родители и монархи.

Добродетель есть не что иное, как красота духовная.

Доказывая свое мнение и опровергая другие, если они ошибочны, будь сдержан как в словах, так и в выражениях.

Если когда-нибудь я поумнею, никто, никогда не увидит меня смеющимся.

Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он – скотина.

Если тебе приятно, когда люди внимательны и чутки к твоему настроению, вкусам и слабостям, можешь быть уверен, что внимательность и чуткость, которые ты в подобных случаях выкажешь другим, будут им также приятны.

Если можешь, будь умнее других, но не показывай этого.

Если ты нащупал в человеке какую-то характерную черту, ни в коем случае не доверяй ему в том, что этой черты касается.

Если ты хочешь понравиться людям, обращайся к чувствам, умей ослепить взгляды, усладить и смягчить слух, привлечь сердце. И пусть тогда разум их попробует что-нибудь сделать тебе во вред.

Если угождаешь, угождай каждому по-своему.

Женская красота и мужской ум большей частью пагубны для их обладателей…

Женщины гораздо больше похожи друг на друга, чем мужчины; все они, в сущности, тщеславны и похотливы.

Знания могут придать человеку вес, но только воспитанность может придать ему блеск, а людей видящих гораздо больше, нежели способных взвесить.

Знания – это убежище и приют, удобные и необходимые нам в преклонные годы, и если мы не посадим дерева, пока мы молоды, то, когда мы состаримся, у нас не будет тени, чтобы укрыться от солнца.

Интерес к внутренней сути и презрение к внешнему виду – таковы должны быть отношения между разумным человеком и его книгами.

Истинное остроумие – качество столь редкое, что многие им восхищаются, большинство к нему стремится, все его боятся, а если ценят, так только в себе самом.

Каждое потерянное мгновение – потерянное дело, потерянная польза.

Каждый человек ищет истину, но только одному Богу известно, кто ее нашел.

Каждый человек чувствителен к располагающему обращению, приятной манере говорить и непринужденной учтивости, а все эти качества готовят почву для того, чтобы были благосклонно встречены достоинства более высокие.

Кажущееся незнание часто является самой необходимой частью мирового знания.

Как в дружбе, так и во вражде поставь определенные границы доверчивости твоей и неприязни: пусть первая не доходит до того, чтобы стать опасной, а вторая – непримиримой.

Как движение возбуждает аппетит, так труд возбуждает жажду удовольствий.

Какого бы ты сам ни был мнения о своих достоинствах, не выставляй их напоказ в обществе, не следуй примеру тех хвастливых людей, которые стараются повернуть разговор именно так, чтобы предоставилась возможность их выказать. Если это подлинные достоинства, люди о них неминуемо узнают и без тебя и тебе же это будет гораздо выгоднее.

Когда заметишь, что противник твой горячится, положи конец спору какой-нибудь шуткой.

Когда тебя похвалят, обдумай хорошенько, заслуживаешь ли ты похвалы; если не заслуживаешь, то, значит, тебя осмеяли.

Конечная цель красноречия – убеждать людей.

Кто сам говорит о своих достоинствах, тот смешон, но кто не сознает их – глуп.

Куда бы мы ни шли, репутация наша – неважно, хорошая ли, дурная – нас обязательно опередит.

Ложь и коварство – прибежище глупцов и трусов.

Ложь – порождение злобы, трусости или тщеславия.

Лучшая защита от дурных манер – хорошее воспитание.

Люди, к светскому общению не привыкшие, по неопытности выдают своим видом то, о чем не распространяются на словах.

Люди ненавидят тех, кто дает им почувствовать их более низкое положение.

Министры – как солнце. Чем они ярче, тем сильнее обжигают.

Молодой человек должен быть благоразумным, не стараясь им казаться; старик должен казаться благоразумным, хотя бы и не был таким.

Молодые люди столь же склонны считать себя мудрыми, сколь пьяные – трезвыми.

Мудрый человек живет своим умом и своим кошельком.

Мысли лучших умов всегда становятся в конечном счете мнением общества.

Надо уметь молчать вообще обо всем, что имеет значение лишь для тебя одного.

На свете нет ничего более безрассудного, чем полугнев и полудоверие.

Не верьте тому, кто, едва успев познакомиться с вами, вдруг, без всякого видимого повода, воспылает к вам горячей любовью.

Не доверяй тем, кто полюбил тебя от всего сердца после первого же знакомства и без всякой видимой причины. Остерегайся также всех тех, кто стыдится высших добродетелей, выдавая их за свои слабости.

Недостаточно иметь заслуги, надо уметь людям понравиться.

Неполноценность наших друзей доставляет нам немалое удовольствие.

Никогда не доказывай своего мнения громко и с жаром, даже если в душе ты убежден в своей правоте, – выскажи его скромно и спокойно, ибо это единственный способ убедить.

Относись к другим так, как тебе хотелось бы, чтобы они относились к тебе, – вот самый верный способ нравиться людям.

От перевода страдают все, кроме епископа.

Первый признак высокого ума есть снисходительность.

Подлинная дружба созревает медленно и расцветает только там, где люди действительно доказали ее друг другу.

Позаботься о пенсе, а уж фунт позаботится о себе сам.

Политики не питают ни любви, ни ненависти. Они руководствуются не чувствами, а интересом.

Поношение, клевета никогда не ополчаются против непогрешимости; клевета преувеличивает, но не возникает на пустом месте.

Пороки заимствованные – самые неприятные из всех и самые непростительные.

Праздность – один из способов самоубийства.

Праздность – удел слабых умов.

Предрассудки – наша любовница; разум же, в лучшем случае, – жена: мы часто слышим его голос, но редко к нему прислушиваемся.

Прокладывай дорогу к разуму человека через его сердце. Дорога, ведущая непосредственно к разуму, сама по себе хороша, но, как правило, она несколько длиннее и, пожалуй, не столь надежна.

Пусть мудрецы говорят все что угодно, но от одной крайности можно избавиться лишь впав в другую.

Радуйся жизни, наслаждайся каждой минутой ее – ведь удовольствия кончаются раньше, чем жизнь.

Рана заживает быстрей, чем оскорбление.

Сами женщины не созданы для забот; их предназначение в том, чтобы брать на себя наши заботы.

Самый глупый человек на свете испытывает те же чувства, что и самый умный.

Сдержанность – черта крайне неприятная, несдержанность – крайне опасная.

Скромность – самый надежный способ удовлетворить наше тщеславие.

Скрыть правду там, где это нужно, – и благоразумно и непредосудительно, тогда как солгать – в любом случае – и низко и глупо.

Советы редко принимаются с благодарностью; те, кто больше всего в них нуждается, реже всего ими пользуется.

Сознание своего достоинства делает умного человека более скромным, но вместе с тем и более стойким.

Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости.

С подозрением относись к тем, кто во всеуслышание превозносит какую-то добродетель…

Старательно избегай всякой дружбы с дураками и плутами, если в отношениях с такими людьми вообще применимо слово «дружба».

С тем, кто молчит, – молчат, с тем, кто рассказывает все, – тоже молчат.

Стиль – одежда мысли.

Те, кто громче всего требуют свободы, хуже всего ее переносят.

Терпение совершенно необходимо деловому человеку, ведь многим гораздо важнее не заключить с вами сделку, а поговорить по душам.

То, что нравится тебе в других, понравится и другим в тебе.

Трудно даже вообразить, сколько у тщеславия разнообразных способов отклониться от поставленной цели.

Трудно сказать, кто глупее, – тот ли, кто говорит всю правду до конца, или тот, от кого вообще никогда не услышать правды.

Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда.

У каждого человека есть свои стремления, свое честолюбие; разница только в том, что у людей глупых честолюбие тоже бывает глупым и устремлено не туда, куда следует, у людей же умных честолюбие законно и достойно всяческой похвалы.

Умный человек иногда торопится, но ничего не делает второпях.

Учись опускаться до уровня тех, среди которых находишься.

Физические недуги – это тот налог, который берет с нас наша окаянная жизнь; одни облагаются более высоким налогом, другие – более низким, но платят все.

Хитрость – тайное прибежище бездарности.

Хорошее воспитание надежнее всего защищает человека от тех, кто плохо воспитан.

Храни свои знания, подобно часам, во внутреннем кармане, не демонстрируй их, как демонстрируют часы, без всякого повода, с тем лишь, чтобы показать, что они у тебя есть.

Часто нужнее скрывать презрение, чем злобу: обиды еще могут быть забыты, но презрение никогда не прощается.

Частый и громкий смех есть признак глупости и дурного воспитания.

Человек воспитанный умеет говорить с нижестоящими людьми без заносчивости, а с вышестоящими – уважительно и непринужденно.

Честолюбие человека умного и порядочного заключается в том, чтобы выделиться среди других своим добрым именем и быть ценимым за свои знания, правдивость и благородство – качества, которые нигде не могут быть куплены, а могут быть приобретены только теми, у кого ясная голова и доброе сердце.

Чтобы завоевать расположение женщины, требуется одна и та же лесть; чтобы понравиться мужчине – всякий раз разная.

Чтобы управлять человечеством, нельзя его переоценивать – так оратор, если он хочет полюбиться публике, должен презирать ее.

Быть правым – сомнительное удовольствие. Удовольствие – суметь доказать, что другие не правы.

В политике, как и в торговле, необходимо иметь доброе имя. Ни в той, ни в другой обманывать много раз невозможно.

Георг I был добропорядочным тупым немцем; он и не хотел, и не умел играть роль короля, которая заключается в том, чтобы блистать и угнетать. Каким было бы счастьем для Европы, да и для всего мира, если бы на свете не было королей более великих, нежели он!

Значение любовных утех сильно переоценено: поза нелепая, удовольствие кратковременное, а последствия самые пагубные.

Лесть – это низкопробная монета, но при дворе без нее нельзя обойтись, это карманные деньги для каждого.

Личную привязанность министры ценят гораздо больше, чем приверженность своей партии.

Надо полагать, что если у человека разумного нет желания нравиться, то у него вообще нет никаких желаний, ибо он не может не знать, что без этого он ничего не добьется.

Об английском короле Георге II: Никто его не оплакивал, но нельзя, однако, сказать, что в его адрес не раздавалось никаких похвал: его хвалили за то, что он умер.

Несовершенство – вот что нам нравится в наших друзьях.

Постарайся быть умнее других, но никогда не давай им этого почувствовать.

При дворе люди обнимаются, не будучи знакомы; не будучи друзьями, оказывают друг другу взаимные услуги и вредят друг другу без ненависти.

Природа, должно быть, не создавала еще женщины, настолько уродливой, чтобы она могла остаться совершенно равнодушной к похвале, воздаваемой ее наружности.

Самое полезное из всех искусств – искусство нравиться.

Человеку, который ничего о себе не рассказывает или рассказывает все, никто ничего не доверит.

Самыми надежными шпионами всегда будут не те люди, которым посол платит, а те, которых он сумел привлечь к себе на службу ловкостью своей и обхождением и которые шпионами себя отнюдь не считают.

Хорошие манеры состоят из маленьких жертв.

Никогда не придерживай людей за пуговицу или руку, чтобы они тебя выслушали: если тебя не хотят слушать, лучше придержи свой язык.

Праздность – утеха глупых.

Если мужчине хочется, чтобы его считали умнее, чем он есть на самом деле, а женщине – чтобы ее считали красивее, заблуждение это благотворно для них обоих и безобидно для окружающих. И я предпочел бы сделать их своими друзьями, потакая им, нежели своими врагами, стараясь, и притом напрасно, вывести их из этого заблуждения.

 

Антони Эшли Купер Шефтсбери

Все разумные люди исповедуют одну религию. Правда, они не говорят, какую именно.

Всякое увлечение сменяется меланхолией.

Если люди терпят разговоры о своих пороках – это лучший признак того, что они исправляются.

Из всех связей, возникающих между людьми, самой непостоянной, самой запутанной и изменчивой является связь между писателем и читателем.

Истинная гуманность и доброта скрывают горькую правду от любящих глаз.

Какой бы эфемерной ни была моя жизнь, каким бы беспорядочным ни был юмор, в ней заложенный, я не знаю ничего более значимого, ничего более материального, чем я сам.

Когда человек ладит с самим собой, он ладит и с миром.

Мнительное себялюбие и низость – вечные спутники нашего страха.

Найдется ли на свете хотя бы один человек, который пал настолько низко, чтобы отказаться от собственных удовольствий?

Наши манеры, как и наши лица, пусть даже самые прекрасные, должны отличаться друг от друга.

Наши первые мысли обыкновенно лучше вторых; собственные взгляды всегда лучше благоприобретенных и позаимствованных у казуистов.

Общество чрезвычайно способствует развитию нашего воображения. Фантазии наши расцветают за столом столь же пышно, как цветы на хорошо взрыхленной клумбе.

Постоянство – самый изобретательный способ сделаться дураком.

Серьезность – в самой природе обмана.

Счастливая жизнь измеряется не большим или меньшим числом солнц, которые мы лицезреем, не большим или меньшим числом вздохов, которые мы издаем, или же пищи, которую мы поглощаем, – но тем, хорошо ли мы жили, сделали ли свое дело и покинули ли этот мир с улыбкой на устах.

Считается, что истина способна выдержать все, однако нет для нее испытания тяжелей, чем насмешка. Только если истина выдержала испытание насмешкой, она по праву может считаться истиной.

Тот, кто оказывается настоящим другом, – тот и настоящий человек, тот не остается в долгу и перед обществом.

Тот, кто смеется и одновременно смешит, смешон вдвойне.

Философ!.. Разъясни мне, что есть жизнь, и как я должен прожить ее, чтобы, когда она подойдет к концу, когда живительный источник иссякнет, не вскричать в сердцах «Суета сует!», не проклинать и не жаловаться, что, дескать, «жизнь столь мимолетна». В самом деле, почему мы жалуемся и на быстротечность, и на долготу жизни? Может ли тщеславие, одно лишь тщеславие, принести счастье? И может ли человек пережить свои несчастья?

Хорошо воспитанным считает себя каждый.

Юмор – единственное истинное испытание серьезности, а серьезность – юмора. Ведь предмет, который не выдерживает насмешки, подозрителен, а шутка, которая не выдерживает серьезного исследования, – пустое зубоскальство.

 

Джонатан Эдвардс

Никаких идей, мыслей, умственных процессов не может возникнуть, пока разум не получит какого-то начального толчка от ощущения.

Духовная красота бесконечно прекраснее всех других, и поэтому тела, будучи лишь тенями сущего, должны обладать очарованием, говорящим о красоте духовной. Такой тип красоты принадлежит природе и превосходит искусство, сотворенное человеком.

Почти все люди, даже те, которые кажутся крайне несчастными, любят жизнь. Им трудно перенести мысль, что этот прекрасный и восхитительный мир навсегда погаснет для их очей. Знание того, что каждый прожитый нами миг прекрасен, даже если мы и не обращаем на это особого внимания, а лишь испытываем некое удовольствие, принуждает нас, если мы поставлены перед выбором, предпочесть жизнь, полную страданий и невзгод, ее утрате.

 

Дэвид Юм

Аффекты любви и ненависти всегда сопровождаются благожелательностью и гневом…

Благая цель может сообщить ценность только таким средствам, которые достаточны и действительно ведут к цели.

Было бы бесполезно наказывать человека за глупость или убеждать его, чтобы он был мудрым и проницательным, хотя те же самые наказания и убеждения могут оказать значительное влияние, если дело касается справедливости и несправедливости.

В жалости всегда есть примесь любви или нежности, а в злорадстве – примесь ненависти или гнева.

…Все, что мы называем героической доблестью и чем восхищаемся как величием и возвышенностью духа, есть не что иное, как спокойная и твердо обоснованная гордость и самоуважение…

Дружба – это спокойная и тихая привязанность, направляемая и укрепляемая привычкой, возникающей из долгого общения и взаимных обязательств.

…Если единственным мотивом наших действий является желание показать свою свободу, значит, мы никак не можем освободиться от уз необходимости.

Если какой-нибудь поступок добродетелен или порочен, это является лишь признаком определенного душевного качества или характера; он должен проистекать из постоянных принципов нашего духа, распространяющихся на все поведение человека и входящих в его личный характер.

Если храбрость и честолюбие не регулируются благожелательностью, они могут сделать из человека только тирана или разбойника.

Злорадство… есть ничем не вызванное желание причинить зло другому лицу, чтобы путем сравнения с собственным положением испытать удовольствие.

Когда религиозность соединяется со страстью к чудесному, тогда конец всякому здравому смыслу, и свидетельство людей теряет всякий авторитет.

…Любовь есть не что иное, как желание счастья другому лицу…

Мы порицаем всякий обман, всякое нарушение слова, потому что считаем, что свобода и широта общения между людьми находятся в полной зависимости от верности обещаниям.

…Неподдельная, искренняя гордость, или самоуважение, если только она хорошо скрыта и в то же время действительно обоснована, безусловно должна быть характерна для человека чести…

…Ничто не может быть более похвальным, чем сознание собственного достоинства в тех случаях, когда мы действительно обладаем ценными качествами.

Ничто не свободно так, как мысль человека.

Обычно счастье покровительствует смелым и предприимчивым, но ничто не внушает нам большую смелость, чем хорошее мнение о самих себе.

Самая строгая мораль позволяет нам чувствовать удовольствие при мысли о великодушном поступке…

Сами по себе поступки, если они не проистекают из какого-либо постоянного принципа… не имеют значения для нравственности.

…Себялюбие… порождает правила справедливости и является первым мотивом соблюдения последних.

Склонность к радости и к надежде – истинное счастье; склонность к опасению и меланхолии – настоящее несчастье.

Тот счастлив, кто живет в условиях, соответствующих его темпераменту, но тот более совершенен, кто умеет приспосабливать свой темперамент к любым условиям.

У нас нет иных мотивов, которые побуждали бы нас исполнять обещания, кроме чувства долга. Если бы мы думали, что обещаниям не присуща нравственная обязательность, мы не чувствовали бы склонности соблюдать их.

Услуга, оказанная нам, приятна главным образом потому, что льстит нашему тщеславию и свидетельствует о добром расположении и уважении к нам лица, ее оказавшего.

Хотя природные способности и нравственные качества в общем находятся на одном уровне, однако между ними существует то различие, что первые почти не меняются посредством искусственного воздействия, тогда как вторые, или по крайней мере поступки, проистекающие из них, могут быть изменены при помощи таких мотивов, как награды и наказания, одобрение и порицание.

Человеку, который долго говорит о себе, трудно избежать тщеславия.

 

Эдуард Юнг

Время, затраченное впустую, есть существование; время, употребленное с пользой, есть жизнь.

Отсрочка – это воровка времени.

 

Иоганн Себастьян Бах

Цель музыки – трогать сердца.

 

Иоганн Иоахим Винкельман

Боязнь пустого пространства часто заставляет закрыть стены; и заменяют эту пустоту пустые картины, лишенные мысли.

В искусстве речи трудно не много сказать, а мало сказать.

В местностях, где процветали искусства, рождались и самые прекрасные люди.

Здание может стать и быть прекрасным и без украшений благодаря одним своим пропорциям.

Кисть, которую водит художник, должна быть обмочена в разуме, подобно тому как грифель Аристотеля, о котором кто-то сказал: он дает больше думать, чем показывать глазу.

Рисунок для художника – то же, что для оратора у Демосфена: он должен быть на первом, на втором и на третьем месте.

Художник должен начертить план свой с огнем, но выполнить его с хладнокровием.

Подобно тому как в глубине море всегда остается спокойным, какая бы буря ни возникала на его поверхности, – так выражение греческих статуй при всех страстях обнаруживает великую и спокойную душу.

 

Иоганн Вольфганг Гёте

Без авторитета человек не может существовать, и все же авторитет несет с собою столько же заблуждений, сколько истины.

Без спешки, но и без отдыха.

Все законы созданы стариками и мужчинами. Молодые и женщины хотят исключений, старики – правил.

Всегда лучше высказываться прямо, что думаешь, и не заботиться о множестве доказательств: сколько мы их ни приведем, они будут лишь вариациями наших мнений, а противники не слушают ни мнений, ни доказательств.

Гипотезы – это колыбельные, которыми учитель убаюкивает учеников.

Гипотезы – это леса, которые возводят перед зданием и сносят, когда здание готово.

Говорят, истина лежит между двумя противоположными мнениями. Неверно! Между ними лежит проблема.

Говорят, что числа правят миром. Нет, они только показывают, как правят миром.

Гораздо легче найти ошибку, чем истину.

Дилетанты, сделав все, что в их силах, обыкновенно говорят себе в оправдание, что работа еще не готова.

Если бы дети росли в соответствии с нашими ожиданиями, у нас вырастали бы только гении.

Если бы можно было отменить смерть, мы бы не имели ничего против; а вот отменить смертную казнь будет трудно. Если это случится, нам придется от случая к случаю ее восстанавливать.

Есть книги, из которых можно узнать обо всем, и ничего не понять.

Есть люди, которые никогда не ошибаются, потому что не хотят делать.

Здравый смысл есть гений человечества.

Знаешь, собственно, только тогда, когда знаешь мало; с знанием растет сомнение.

К назойливости юных дилетантов следует относиться снисходительно, в зрелом возрасте они станут подлинными почитателями искусства и его мастеров.

Каждый слышит лишь то, что понимает.

Каждый человек от скудости ума старается воспитать другого по собственному подобию.

Каким образом человек может познать самого себя? Для этого он должен не созерцать, а действовать. Попробуй исполнить свой долг, и ты увидишь сразу, чего ты стоишь.

Кто достиг высот образования, должен заранее предположить, что большинство будет против него.

Кто не знает чужих языков, тот ничего не знает о собственном.

Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует.

Кто чувствует собственную привлекательность, тот и становится привлекательным.

Лирика должна быть в частностях немного простовата.

Математики как французы: все, что вы им говорите, они переводят на свой язык, и это тотчас же становится чем-то совершенно иным.

Мы, в сущности, учимся у тех книг, о которых не в состоянии судить. Автору книги, о которой мы можем судить, следовало бы учиться у нас.

Нас манит высота, но не ступени к ней; обратя взор на вершину, мы предпочитаем идти равниной.

Наши противники опровергают нас по-своему: повторяют свое мнение и не обращают внимания на наше.

Не может быть ни патриотического искусства, ни патриотической науки.

Некоторые поэты похожи на медведей, которые всегда сосут собственную лапу.

Некоторые книги, по-видимому, написаны не для того, чтобы из них чем-нибудь научались, а чтобы пустить по свету молву, что и автор кое-чему научился.

Ненависть пристрастна, но любовь еще пристрастнее.

Нет ничего отвратительнее большинства.

Нет ничего страшнее, чем деятельное невежество.

Никогда не следует поверять женщине восторг, внушенный другой женщиной: они слишком хорошо знают друг друга, чтобы считать хоть одну достойной такого исключительного поклонения.

Никто, кроме художника, не может споспешествовать искусству. Меценаты поощряют художника, это справедливо и хорошо; но этим не всегда поощряется искусство.

Переводчик напоминает сводню, которая, расхваливая достоинства прикрытой вуалью красавицы, вызывает непреоборимое желание познакомиться с оригиналом.

Править легко, управлять трудно.

Публика любит, чтобы с нею обходились, как с женщинами, которым говоришь лишь то, что им приятно слышать.

Стать старым – значит уже пуститься в новое предприятие; все обстоятельства изменяются, и необходимо или совершенно прекратить свою деятельность, или осознанно и намеренно взять на себя новую роль.

Суеверия – это поэзия жизни.

Сумма долга супругов друг перед другом не поддается расчету. Этот долг бесконечно велик и может быть выплачен только в вечности.

Счастливый не верит в чудеса.

Тот, кто, осознав, объявляет себя ограниченным, ближе всего к совершенству.

У слабых людей часто бывают революционные убеждения; они думают, что им было бы хорошо, если бы ими не управляли, и не сознают, что они не в силах управлять ни другими, ни собой.

У того, кто решит изучить все законы, не останется времени их нарушать.

Человек должен непоколебимо верить, что непостижимое постижимо, иначе он ничего не сможет исследовать.

Что установлено людьми, то годится не всегда, так как может быть и правым и неправым; а что устанавливают боги, то всегда уместно, и правое и неправое.

Юмор – один из первоэлементов гения, но как только он начинает первенствовать – лишь суррогат последнего; он сопутствует упадочному искусству, разрушает и в конце концов уничтожает его.

Я могу обещать быть искренним, но не могу обещать быть беспристрастным.

Ясность – это правильное распределение света и теней.

Живешь только раз.

Есть две мирные формы насилия: закон и приличия.

Молодость – недостаток, который быстро проходит.

 

Теодор Готлиб Гиппель (Хиппель)

Воспитывать, это значит – будить от сна, растирая снегом то, что замерзло, охлаждать то, что горит.

Если кофе проливается на одежду, это уже не кофе, а грязь.

Жизнь и умение должны помогать друг другу.

Мужчин интересует больше, что о них думают, женщин – что о них говорят.

Неверные друзья – это ласточки, которых встречаешь только летом; это солнечные часы, польза от которых лишь до тех пор, пока светит солнце.

Скромность украшает гордость, как вода гасит пламя. Она подобна кольцу, которое вдевают в нос медведю.

Слава твоя – как тень твоя: то она идет впереди тебя, то следует за тобою; иногда она больше тебя, иногда меньше.

Собственное сознание своей правоты важнее для человека, нежели двое свидетелей его невинности.

У каждого заблуждения своя школа, своя аудитория. Но ни на одно не навалено столько хлама, как на понятие войны.

Полуправда опаснее лжи; ложь легче распознать, чем полуправду, которая обычно маскируется, чтобы обманывать вдвойне.

 

Иоганн Зёйме

Кто болен тем, что не может переносить несправедливость, пусть не выглядывает из окна и запрет дверь своей комнаты. Пожалуй, ему следует также убрать зеркало.

Кто ничего не боится, возможно, станет злодеем; но кто боится слишком многого, наверняка станет рабом.

Народ, который может быть спасен лишь одним-единственным человеком, заслуживает кнута.

Не знаю, в самом ли деле у женщин не меньше рассудка, чем у мужчин, но знаю наверное, что у них куда меньше нерассудительности.

Пока терпение возводят в главнейшую добродетель, у нас всегда будет мало деятельной добродетели. Такой добродетели, по-видимому, не ищут и вожди народов; им годится только добродетель страдательная.

Небо испортило нам землю.

Счастье для деспотов, что одна половина людей не мыслит, а другая не чувствует!

Где было больше всего так называемой «положительной религии», всегда было меньше всего нравственности.

Всякого рода привилегии – это могила для свободы и справедливости.

Кто смерти боится, тот уже не живет.

Если бы мы все обладали разумной гордостью, в мире не было бы столько мерзостей.

Кто унижает окружающих, тот никогда не будет великим сам.

У злых людей нет песен.

 

Иммануил Кант

Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все не есть все.

Для мужчины нет ничего более обидного, чем обозвать его глупцом, для женщины – сказать, что она безобразна.

Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.

Одна из несомненных и чистых радостей есть отдых после труда.

Величайшее чувственное наслаждение, которое не содержит в себе никакой примеси и отвращения, – это, в здоровом состоянии, отдых после работы.

Долг! Ты возвышенное, великое слово. Это именно то великое, что возвышает человека над самим собой.

Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть.

Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.

Постоянно давать детям награды не годится. Через это они становятся себялюбивыми, и отсюда развивается продажный образ мыслей.

Предметы, которым обучают детей, должны соответствовать их возрасту, иначе является опасность, что в них разовьется умничанье, модничанье, тщеславие.

В каждой естественной науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики.

Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности.

Нравственность должна лежать в характере.

Прекрасное – это символ морального добра.

Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой цены.

Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону.

Люди бы бежали друг от друга, если бы видели один другого в полнейшей откровенности.

Человек имеет склонность общаться с себе подобными, ибо в таком состоянии он больше чувствует себя человеком, т. е. чувствует развитие своих природных задатков. Но ему также присуще сильное стремление уединяться.

Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?

В диспутах спокойное состояние духа, соединенное с благожелательностью, является признаком наличия известной силы, вследствие которой рассудок уверен в своей победе.

Мы часто краснеем из-за бесстыдства другого, который обвиняет нас в чем-либо.

В брачной жизни соединенная пара должна образовать как бы единую моральную личность.

Характер состоит в способности действовать согласно принципам.

Все, что зовется благопристойностью, не более как красивая внешность.

Хитрость – образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который по внешности походит.

Большое честолюбие издавна превращало благоразумных в безумцев. Человеку свойственно по природе своей соблюдать умеренность не только из-за заботы о своем здоровье в будущем, но также из-за хорошего самочувствия в настоящем.

Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.

Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять жизнь, никогда не будет радоваться ей.

Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.

Прекрасное – это нечто такое, что принадлежит исключительно вкусу.

Гений – это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться.

Долг – это уважение к праву другого.

Некоторые книги были бы гораздо более ясными, если бы их не старались делать столь ясными.

Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели.

Значение нравственного закона до такой степени обширно, что он имеет силу не только для людей, но и для всех разумных существ вообще.

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.

Нравственность учит не тому, как стать счастливым, а тому, как стать достойным счастья.

Этика есть философия доброй воли, а не только доброго действия.

Чем больше привычек, тем меньше свободы.

Быть опровергнутым – этого опасаться нечего; опасаться следует другого – быть непонятым.

Счастье есть идеал не разума, а воображения.

Упрямство имеет только форму характера, но не его содержание.

Из такого кривого полена, как человек, ничего прямого не выстругаешь.

Человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе.

 

Адольф фон Книгге

Достоинство каждого человека зависит только от того, как он показывает себя в своих поступках.

Искусство обхождения с людьми заключается в том, чтобы уметь выдвигать себя, не оттесняя других, применяться к взглядам, склонностям людей, не прибегая к фальши, легко, без натяжки усваивать тон любого общества, не жертвуя особенностями своего характера и не унижаясь.

Не выставляй бесчестным образом слабостей твоего ближнего, дабы возвысить себя самого. Не открывай его проступков и заблуждений, с тем чтобы блеснуть на его счет собственными преимуществами.

Не расставайся ни с кем, не сказав ему чего-нибудь поучительного или приятного!

Если ты чего-нибудь не имеешь; если печаль и несчастье отягощают грудь твою; если ты терпишь недостаток; если чувствуешь слабость ума и сердца, то никому не жалуйся, кроме того, от кого надеешься несомненной помощи! Немногие охотно приемлют участие в нашей скорби… Равным образом не должно хвалиться своим счастьем. Не должно слишком блистать в глазах других пышностью, богатством и дарованиями! Редкие люди могут переносить такой перевес без ропота и зависти.

Из человека можно сделать все, стоит только подойти к нему со слабой стороны.

Сколько можно показывай постоянно веселое лицо! Нет ничего привлекательнее и любезнее, как веселый нрав, происходящий из источника беспорочного, а не из сердца, обуреваемого страстями.

Кто ведет обширное знакомство, тот точно торгует мелочью, от которой возни много, а прибыли мало.

Не подавай каждому правой руки твоей; не обнимай каждого; не прижимай всякого к твоему сердцу! Что останется для достойнейшего и любезнейшего, и кто станет доверять знакам твоего дружества; кто придаст им должную цену, если ты расточаешь оные без всякого разбора.

Не вмешивай никого в свои частные раздоры и не требуй от тех, к которым ты обращаешься, чтобы они принимали участие в раздорах, которые происходят между тобою и другими.

Женщина, рассуждающая о своем муже с посторонним мужчиной, отдается более или менее его власти.

Не приглашай в одно время, не сажай за один стол людей, которые друг друга не знают, может быть, даже ненавидят, друг друга не понимают или взаимно наводят друг на друга скуку.

Не смущайся приходом неожиданных гостей!

Остерегайся переносить вести из одного дома в другой и разглашать откровенные застольные речи, семейные разговоры и собственные свои замечания о домашней жизни тех людей, с коими обращаешься.

Если чего, по мнению нашему, в угощении недоставало, или же что-то в доме нам не понравилось – не насмехаться над тем на стороне.

 

Готхольд Эфраим Лессинг

Быть на расстоянии какого-нибудь шага от цели или же совсем не приблизиться к ней – это, в сущности, одно и то же.

Величайшая ошибка, которую обыкновенно делают в воспитании, – не приучат юношество к самостоятельному размышлению.

Весьма полезно слово «почти», когда желают что-нибудь сказать и вместе с этим ничего не сказать.

В некоторых случаях женщина намного проницательнее сотни мужчин.

Воспитание не дает человеку ничего такого, чего он сам по себе не мог бы достигнуть, но оно достигает всего скорее и легче.

В том-то и заключалось преимущество древних, что они во всем умели отыскать меру.

Высшая похвала художнику – это когда перед его произведением забываешь о похвалах.

Герой – это муж, знающий, что есть блага, которые дороже жизни; муж, посвятивший свою жизнь служению государству, себя одного – служению многим.

Горячая лошадь вместе со всадником может сломать себе шею как раз на той тропинке, по которой осторожный осел идет не спотыкаясь.

Если б люди всегда думали об исходе своих предприятий, они бы ничего не предпринимали.

Если глупец и подаст невзначай хороший совет, то выполнить его следует умному человеку.

Есть очень мало голосов, которые при крайнем напряжении не стали бы противными; и слишком быстрые, слишком бурные движения редко бывают благородными.

Злые люди всегда ищут местечко потемнее, уже потому, что они злые. Но что толку, если они и скроются от всего света? Совесть-то поважнее целого света, обвиняющего нас.

Изысканная, напыщенная, чопорная речь несовместима с чувством. Она не служит истинным его выражением и не может его вызвать. Но чувство вполне мирится с самыми простыми, обыкновенными, даже пошлыми словами и выражениями.

Искреннее переживание – самое спорное в таланте актера. Оно может быть там, где его не замечают, и, наоборот, можно предполагать его там, где его совсем нет.

Исполнять обязанности дружбы несколько потрудней, чем восхищаться ею.

Как печально, что мы не можем рисовать непосредственно глазом! Как много пропадает на длинном пути – из глаза – через руку – в кисть!

Как далеко актеру, который только понимает какое-нибудь место, до актера, который в то же время переживает его!

Когда мы прекрасны, мы прекраснее всего без нарядов.

«Кто захочет написать тебя, когда никто не хочет видеть тебя», – говорит старый сочинитель эпиграмм очень безобразному человеку.

Кто из людей премудрым не мнит себя?

Кто ищет друзей, достоин того, чтобы их найти; у кого нет друзей, тот никогда их и не искал.

Кто при известных обстоятельствах не лишается ума, тот не имел чего лишиться.

Любить надо бескорыстно.

Люди не всегда бывают тем, чем кажутся.

Мечтатель часто верно определяет будущее, но он не хочет дожидаться его. Он хочет своими усилиями приблизить его. То, на что природе нужны тысячи лет, он хочет видеть совершенным во время своей жизни.

Мир житейский – это часы, гири которых – деньги, а маятник – женщина.

Не все те свободны, кто смеется над своими цепями.

Некоторые люди знамениты, а некоторые заслуживают быть знаменитыми.

Не может быть великим то, что не правдиво.

Непростительная гордость – не хотеть быть обязанным любимому человеку своим счастьем.

Неужели вы думаете, что Рафаэль не был бы величайшим гением живописи, если бы он, благодаря несчастной случайности, родился без рук?

Ни один народ в мире не одарен какой-либо способностью преимущественно перед другими.

Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую.

Ничто ненастоящее не может быть великим.

Ничто не придает столько выражения и жизни, как жесты, движения рук, особенно при душевных волнениях; без жестов самое кривое лицо маловыразительно.

Одна женщина никогда не признает прелесть другой.

Ожидание радости тоже есть радость.

Очаровательная грация, это – красота в движении, и потому она менее удается живописцу, чем поэту.

Перед призраком Гамлета волосы поднимаются у всех – покрывают ли они верующий или неверующий мозг.

Переполненное сердце не может взвешивать слова.

Подобно тому как комплимент бывает редко без лжи, так и грубость редко бывает без известной доли правды.

Подпасть пороку по неведению – одно, знать его и тем не менее в нем погрязнуть – совсем другое.

Последовательные действия не могут, как таковые, стать объектами живописи; она должна довольствоваться одновременными действиями или телами, которые своим положением заставляют предполагать действие.

Природа намеревалась сделать женщину вершиной творения, но ошиблась глиной и выбрала слишком мягкую.

Птицу можно поймать. Но можно ли сделать, чтобы клетка была ей приятнее вольного воздуха?

Равенство – самая прочная основа любви.

Радоваться в одиночку грустно.

Разве смеяться – дурно? И разве нельзя смеяться, сохраняя полную серьезность?.. Смех лучше сохраняет нам разум, нежели досада и огорчения.

Разговаривая, редко высказывают качества, которыми обладают, скорее выдают те, которых недостает.

Разумный актер никогда не выдвинет свою роль, где это не является необходимым, в ущерб другим ролям.

Самое меньшее благо в жизни – это богатство; самое большое – мудрость.

Самый медлительный человек, если он только не теряет из виду цели, идет быстрее, чем тот, кто блуждает бесцельно.

Самый отъявленный злодей старается извинить себя и уговорить, что совершенное им преступление не особенно существенно и обусловлено необходимостью.

Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там – значит быть подручным мясника, не более.

Спорьте, заблуждайтесь, ошибайтесь, но, ради бога, размышляйте, и хотя криво, да сами.

Стыдливость может быть уместна везде, только не в деле признания своих ошибок.

Суеверия, в которых мы выросли, не теряют своей власти над нами даже и тогда, когда мы познали их.

Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.

Считать себя счастливее или несчастнее, чем на самом деле, – обычное заблуждение молодости.

То, что однажды напечатано, становится достоянием всего мира на вечные времена.

Труднее исполнить обязанности дружбы, чем быть в восторге от них.

Уж лучше терпеть несправедливость, чем ее совершать.

Хорошее и даже самое лучшее быстро приедается, если оно становится повседневным.

Художники пишут глазами любви, и только глазам любви следует судить их.

Чем красивее женщина, тем она должна быть честнее, потому что только честностью она может противодействовать тому вреду, который способна произвести ее красота.

Я давно уже считал, что двор – не место для поэта, который должен изучать природу. Но если пышность и этикет превращают людей в машины, то обязанность поэта – снова сделать из этих машин людей.

Яд, который не действует сразу, не становится менее опасным.

Красота души придает прелесть даже невзрачному телу, точно так же, как безобразие души кладет на самое великолепное сложение и на прекраснейшие члены тела какой-то особый отпечаток, который возбуждает в нас необъяснимое отвращение.

Очарование – это красота в движении.

Воображение… сообразуется с нашими деяниями, и если эти деяния отвечают тому, что мы зовем нашим долгом, нашей добродетелью, то воображение лишь приумножает для нас покой и радость.

Люди, сознающие, что и они блуждали по запретным тропам, не могут быть слишком строги. Да и не должны. Важны ведь не преграды, которые добродетель воздвигает перед любовью, важно уметь прощать человеческую слабость тем, кто оставил позади эти преграды, и разумно судить о вытекающих отсюда последствиях.

Большинство людей слушает рассказы о привидениях днем с удовольствием, вечером же не без чувства страха.

Человек человеку все-таки ближе, чем ангел.

Если тебе придется услышать о чьей-либо чудовищной неблагодарности, разберись сперва как следует во всех обстоятельствах этого дела, а потом уж решай, заслужил ли тот человек такой позорный упрек. Истинные благодетели редко когда упрекнут кого-нибудь в неблагодарности, и даже – хочется верить, к чести людей, – никогда. А благодетели с мелкими своекорыстными намерениями пусть винят себя сами, что вместо признательности пожинают неблагодарность.

 

Георг Кристоф Лихтенберг

Большинство людей больше живет по моде, чем по разуму.

Боюсь, как бы наше слишком заботливое воспитание не создало нам племя карликов.

Будущее должно быть заложено в настоящем. Это называется планом. Без него ничто в мире не может быть хорошим.

Быстрое накопление знаний, приобретаемых при слишком малом самостоятельном участии, не очень плодотворно. Ученость также может родить лишь листья, не давая плодов.

Быть человеком – значит не только обладать знаниями, но и делать для будущих поколений то, что предшествовавшие делали для нас.

Величайшее счастье, о котором я ежедневно прошу небо: пусть превосходят меня в силах и знаниях лишь разумные и добродетельные люди.

Видя себя в других, не только любишь себя, но и ненавидишь.

В каждом человеке есть что-то от всех людей.

Влюбленный в самого себя в своей любви имеет, по крайней мере, то преимущество, что у него никогда не будет много соперников.

Во многих сочинениях знаменитого писателя я бы охотней прочитал то, что он вычеркнул, чем то, что он оставил.

Воспитание есть особого рода рождение.

Впечатление от десяти изречений, действующих на ум, легче изгладить, чем впечатление от одного, подействовавшего на сердце.

В пророчествах истолкователь часто более важная персона, чем сам пророк.

Всеобщий источник нашего несчастья в том, что мы верим, будто вещи действительно являются тем, чем мы их считаем.

В характере каждого человека есть нечто такое, чего нельзя сломать: это костяк характера.

Главное призвание писателя – нести людям правду, учить и воспитывать их.

Гордость – благородная страсть – не слепа по отношению к собственным недостаткам. Этим отличается надменность.

Даже сам дьявол не мог бы пожелать для себя более подходящих людей, чем некоторые из числа так называемых «богоугодных».

Девиз, – стремиться найти истину – заслуга, если даже на этом пути и блуждаешь.

Девушка, открывающая душу и тело своему другу, открывает таинства всего женского пола.

Для шума выбирают маленьких людей – барабанщиков.

Единственное, что было в нем мужественного, он не мог обнаружить из-за приличий.

Если бы когда-либо какой-нибудь Линней расположил животных в соответствии с их счастьем, довольством своим положением, то, видимо, некоторые люди оказались бы позади ослов и охотничьих собак.

Есть люди, которые не начнут слышать, прежде чем им не отрежут уши.

Есть люди, которые полагают, что все, что делается с серьезным видом, разумно.

Есть люди, которые рождаются со влечением ко злу.

Есть очень много людей, которые читают только для того, чтобы не думать.

Жить против воли отвратительно; но еще ужасней было бы стать бессмертным, если этого не желаешь.

Золотое правило: судить о человеке не по его мнениям, а по тому, что делают из него эти мнения.

Извинение недостатков говорит в пользу хвалящего.

Изучай все не из тщеславия, а ради практической пользы.

Истина, образование и улучшение человечества должны быть главными целями писателя.

Истинную свободу и истинное ее применение лучше всего характеризуют злоупотребления свободой.

Каждый человек имеет свою моральную «оборотную сторону», которую он не показывает без нужды и, пока возможно, прикрывает ее штанами благопристойности.

Каждый человек имеет свою особенную манеру ошибаться, тем более что ошибки заключаются часто в неправильно понятой точности.

Как мало друзей остались бы друзьями, если бы они могли полностью узнать мысли друг друга.

Книга – это зеркало; и если в него смотрится обезьяна, то из него не может выглянуть лик апостола.

Книгой следовало бы, собственно, называть лишь ту, которая содержит нечто новое, все прочие – лишь средство быстро узнать, что уже сделано в той или иной области.

Когда святоша выходит замуж за святошу, не всегда получается святая супружеская чета.

Краснеют ли от стыда в темноте? Что от испуга в темноте бледнеют, в это я верю, но в первое – нет. Потому что бледнеют только из-за себя, а краснеют и за себя, и за других.

Кто имеет меньше, чем желает, должен знать, что он имеет больше, чем заслуживает.

Кто не понимает ничего, кроме химии, тот и ее понимает недостаточно.

Лучшая сатира, бесспорно, та, в которой столь мало злобы и столь много убедительности, что она вызывает улыбку даже утех, кого она бьет.

Люди, которым всегда некогда, обыкновенно ничего не делают.

Люди, очень много читавшие, редко делают большие открытия; следует больше видеть самому, чем повторять чужие слова.

Многие скорее считают добродетелью раскаяние в ошибках, чем старание их избежать.

Можно порицать ошибки великого человека, но не следует из-за них порицать и самого человека.

Муха, которая не желает быть прихлопнутой, безопасней всего чувствует себя на самой хлопушке.

Нам следовало бы стремиться познавать факты, а не мнения, и, напротив, находить место этим фактам в системе наших мнений.

Научиться достаточно наглядно представлять себе, что никто не является вполне счастливым, есть, возможно, ближайший путь к полному счастью.

Наши слабости нам уже не вредят, когда мы их знаем.

Не каждый оригинал пишет оригинально, и не все оригинальное пишут оригиналы.

Некоторые ученые накапливают знания только для того, чтобы хвалиться ими.

…Не приносит ли большей пользы в конечном итоге дух противоречия, чем дух единства?

Не следует доверять человеку, который, утверждая что-либо, кладет руку на сердце.

Не совершаем ли мы, колесуя убийцу, ошибку ребенка, который бьет тот стул, на который наткнулся?

Не создавай себе слишком мудреного представления о человеке, суди о нем просто; не считай его ни слишком хорошим, ни слишком дурным.

Несомненный признак всякой хорошей книги – это тот, что она нравится тем больше, чем человек становится старше.

Не удивительно ли, что люди так часто сражаются за религию и так неохотно живут по ее предписаниям?

Неукротимое честолюбие и недоверчивость я встречал всегда вместе.

Ни на один день не уклоняться от своей цели – вот средство продлить время, и притом очень верное средство, хотя пользоваться им и нелегко.

Ни одно изобретение не далось человеку так легко, как изобретение небесной жизни.

Ничто так быстро не старит человека, как постоянная мысль о том, что он стареет.

Ничто так не способствует душевному спокойствию, как полное отсутствие собственного мнения.

Общепризнанные мнения о том, что каждый считает делом давно решенным, чаще всего заслуживают исследования.

Одно безусловно установлено: христианскую религию защищают скорей люди, которые кормятся ею, чем те, которые убеждены в ее истинности.

Остерегайся занять благодаря случайностям пост, который тебе не по плечу, чтобы не казаться тем, чем ты не являешься на самом деле.

Остротами и причудами следует пользоваться так же осторожно, как и всеми вещами, способными ржаветь.

От людей следует требовать услуг по их возможностям, а не по нашему желанию.

О том, чем должен быть человек, даже лучшие люди не знают почти ничего достоверного; о том же, каков он есть, кое-что можно узнать на примере каждого.

Очень печально, что стремление людей уменьшить зло порождает так много нового зла.

Перемудрить – это один из самых позорных видов глупости.

Постоянно оказывается, что так называемые «дурные люди» от более основательного изучения их выигрывают, а «хорошие» от этого теряют.

Поучение находишь в жизни чаще, чем утешение.

Прежде чем осудить, всегда надо подумать, нельзя ли найти извинение.

При отсутствии других средств характер человека никогда нельзя понять вернее, чем по той шутке, на которую он обижается.

Приучи свой разум к сомнению, а сердце к терпимости.

Причина того, что люди так мало запоминают прочитанное, заключается в том, что они слишком мало думают сами.

Пытаться сделать все сразу – значит ничего не сделать.

Рабский поступок – не всегда поступок раба.

Разве то, что человек может знать, и есть именно то, что он должен знать?

Равенство, которого мы требуем, – всего лишь наиболее терпимая степень неравенства.

Рецензенты имеют право не только говорить людям в глаза, что они дураки, но даже доказывать им это.

Самая занимательная для нас поверхность на земле это человеческое лицо.

Самая опасная ложь – это истины, слегка извращенные.

Самые здоровые и красивые, пропорционально сложенные люди – это те, которых ничего не раздражает.

Склонность людей считать незначительные вещи значительными породила немало значительного.

Скромник для меня более невыносим, чем хвастун. Хвастун признает за каждым его достоинство, излишне же скромный человек, по-видимому, презирает того, перед кем скромничает.

Скрывая свои недостатки, лучше не станешь; наш авторитет выигрывает от той искренности, с которой мы признаем их.

Следует стремиться увидеть в каждой вещи то, чего еще никто не видел и над чем еще никто не думал.

Слово «трудность» совершенно не должно существовать для творческого ума.

С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше ее слушаешь, тем более тонких созвучий желаешь.

Сочувствие – неважная милостыня.

Старайся не быть ниже своей эпохи.

Существуют бесталанные мечтатели, и тогда они действительно опасные люди.

То, что собственно делает для бедняков небесную жизнь столь привлекательной, – это мысль о равенстве сословий на том свете.

У духовных овец в общине, как у мирских на пастбище, главное – это шерсть.

У многих людей сочинение стихов – это болезнь роста ума.

Ум человека можно определить по тщательности, с которой он учитывает будущее или исход дела.

Учить разуму и быть разумным – совсем разные вещи.

Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечки.

Честный и мошенник просто путают понятия «мое» и «твое». Один считает первое за второе, а другой – второе за первое.

Читать означает «брать в долг», а сделать на основе этого открытие – значит «уплатить долг».

Чтобы поступать справедливо, нужно знать очень немного, но чтобы с полным основанием творить несправедливость, нужно основательно изучить право.

Что мелко в серьезной форме, то может быть глубоко в остроумной.

Я убежден, что если бы бог когда-нибудь захотел создать такого человека, каким сто представляют себе магистры и профессора философии, то этого человека пришлось бы в тот же день отправить в сумасшедший дом…

Американец, первым открывший Колумба, сделал скверное открытие.

В слове ученый заключается только понятие о том, что его много учили, но это еще не значит, что он чему-нибудь научился.

Великий гений редко делает открытия, следуя по чужому пути. Если он делает открытие, то он обычно открывает и пути, ведущие к нему.

Все, что следовало сделать в литературе по-шекспировски, в основном сделал уже Шекспир.

Выводить общие правила относительно внешнего облика гениев по бюстам великих греков и римлян не следует до тех пор, пока мы не сможем противопоставить им бюсты греческих дураков.

Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом – прекрасная аллегория государственного устройства!

Делать нечто прямо противоположное – одна из разновидностей подражания.

Единственный недостаток истинно хороших произведений состоит в том, что они обыкновенно являются причиной выхода в свет множества плохих или посредственных книг.

Ее нижняя юбка была в широкую красную и синюю полоску и казалась сделанной из театрального занавеса. Я бы много дал, чтобы получить первое место, но спектакль не состоялся.

Жалко, что пить воду не является грехом, – воскликнул один итальянец, – какая она была бы тогда вкусная!

Каждый бывает гением хотя бы один раз в году.

Книги пишутся по книгам, и наши поэты в большинстве случаев стали поэтами только благодаря чтению поэтов.

Красивых женщин причисляют сегодня к талантам их мужей.

Любовь к себе имеет хотя бы то преимущество, что у нее немного соперников.

Метафора гораздо умней, чем ее создатель, и таковыми являются многие вещи.

Некоторые люди обладают способностью казаться глупыми, прежде чем они обнаружат ум. У девушек этот дар встречается особенно часто.

Неспособность учиться в пожилом возрасте объясняется (и притом несомненно) нежеланием более повиноваться.

Нет, пожалуй, ни одного человека в мире, который, если бы ему представился случай стать мошенником за тысячу талеров, не предпочел бы остаться честным человеком за половину этой суммы.

Неужели вы полагаете, что Бог католик?

Новые взгляды сквозь старые щели.

Новые открытия в философии почти сплошь открытия новых заблуждений.

Общеизвестно, что четверть часика больше, чем четверть часа.

Одно из главных преимуществ брака состоит в том, что можно направить друзей к своей жене.

Он не только не верил в привидения, но даже не боялся их.

Они чувствовали давление правительства столь же мало, как и давление воздуха.

Парень, который украл однажды 100 000 талеров, уже может в дальнейшем честно прожить жизнь.

Письменные просьбы легче отклонять, а письменные приказы легче отдавать, чем устные.

Подобные люди не защищают христианство, а защищаются христианством.

Популярным изложением сегодня слишком часто называется такое, благодаря которому масса получает возможность говорить о чем-либо, ничего в этом деле не понимая.

Просто невероятно, как сильно могут повредить правила, едва только наведешь во всем слишком строгий порядок.

Резные изображения святых совершили в мире больше дел, чем сами святые при их жизни.

Скромность должна быть добродетелью тех, у кого нет других.

Существует большое различие: продолжать верить во что-нибудь и вновь поверить в то же самое. Продолжать верить в то, что луна влияет на растения, – глупость и предрассудок, но вновь поверить в это – свидетельствует о философском размышлении.

У женщины местоположение чувства чести совпадает с центром тяжести ее тела, у мужчин оно находится несколько выше, в груди, около диафрагмы. Поэтому мужчины надувают грудь при свершении «великих» дел и чувствуют себя вялыми и опустошенными при выполнении малых дел.

У одного бывает неверное правописание, у другого верное неправописание.

Часто некоторые люди становятся учеными, так же как другие – солдатами, только потому, что они больше ни к какому делу не пригодны.

Что? Разбираться в деле, о котором споришь? Я утверждаю, напротив, что для спора необходимо, чтобы по крайней мере одна из сторон ничего не понимала в этом деле, и в так называемом оживленном споре, в момент его высшего проявления, обе стороны ничего не должны понимать в нем и даже не ведать, что они говорят.

Чтобы увидеть новое, необходимо сделать нечто новое.

Эту книгу нужно сначала подвергнуть обмолоту.

Я благодарю Бога тысячу раз за то, что он сделал меня атеистом.

Я всегда находил, что, чем меньше ученый может доказать в трудах по естествознанию свое собственное величие, тем больше склонен он постоянно доказывать величие Божие.

Родители, которые замечают, что сын хочет стать поэтом, должны пороть его до тех пор, пока он либо не бросит стихоплетства, либо не станет великим поэтом.

Там, где прежде были границы науки, там теперь ее центр.

Великих мира сего часто упрекают, что они не сделали всего того хорошего, что могли бы сделать. Они могут возразить: «Подумайте-ка о всем том зле, которое мы могли бы причинить».

Тот факт, что многие ищут истину и не находят ее, объясняется, вероятно, тем, что пути к истине, подобно дорогам в ногайской степи, ведущим от одного места к другому, столь же широки и длинны.

Мы, правда, уже не сжигаем ведьм, но зато сжигаем каждое письмо, в котором содержится полная правда.

Не следует ложиться спать прежде, чем не скажешь себе, что за день ты чему-то научился. То, что понимаю я под словом «научился», это стремление раздвинуть границы нашего научного и какого-либо иного полезного знания.

Я знаю мину показного внимания: это самая глубокая степень рассеянности.

Знатоки науки никогда не бывают гордыми; напротив, надутыми от гордости становятся лишь те, кто, не имея способностей развивать науку сами, занимаются популяризацией ее темной истории или же горазды рассказывать все, что сделали другие.

Общение с разумными людьми надо очень рекомендовать каждому именно потому, что дурак таким образом из подражания привыкает поступать умно.

Великие люди тоже ошибаются, и некоторые из них так часто, что почти впадаешь в искушение считать их людьми незначительными.

Очень важное значение имеет, как что-нибудь говорится; я думаю, что самые обыкновенные вещи можно сказать так, что многие подумают: уж не сам ли дьявол внушил их говорящему.

«Хороший тон» находится октавой ниже.

Красивые птицы поют хуже других. То же относится к людям. В вычурном стиле не стоит искать глубокую мысль.

В мире было лишь два человека, которых он нежно любил: первый – самый большой его льстец, второй – он сам.

Когда книга сталкивается с головою и при этом раздается глухой пустой звук, разве всегда виновата книга?

Он постоянно делал выписки, и все, что он читал, переходило из одной книги в другую, минуя голову.

Он написал восемь томов. Было бы безусловно лучше, если бы он посадил восемь деревьев или родил восемь детей.

Слушатели часто считают себя убежденными там, где их только заговорили.

Бывает состояние… когда присутствие и отсутствие любимого человека одинаково трудно вынести; во всяком случае, в его присутствии не испытываешь того удовольствия, которого можно было бы ожидать, страдая от его отсутствия.

Заурядный человек всегда приспосабливается к господствующему мнению и господствующей моде, он считает современное состояние вещей единственно возможным и относится ко всему пассивно.

Заставить умных людей поверить, что ты являешься не тем, кем ты являешься на самом деле, во многих случаях трудней, чем стать действительно тем, кем желаешь казаться.

Отыскивать маленькие недостатки – издавна свойство умов, которые мало или вовсе не возвышались над посредственностью. Возвышенные умы молчат или же возражают против целого, а великие умы творят сами, никого не осуждая.

После того как Бога признало сердце, т. е. страх, его начал искать и разум, подобно тому, как бюргеры ищут привидений.

Всякая беспартийность искусственна. Человек всегда партиен и глубоко прав в этом. Сама беспартийность партийна.

Публику, когда она хвалит нас, всегда считают компетентным судьей. Но как только она нас порицает – признают неспособной говорить о произведениях ума.

Это старое правило, что человек, когда захочет, может казаться скромным; но скромный человек не может казаться бесстыдным.

Лучший способ хвалить живых и умерших – это извинять их слабости; но только не приписывать им добродетелей, которыми они не обладали, это все портит и даже истинное делает подозрительным.

Там, где умеренность – ошибка, там равнодушие – преступление.

Пусть тебя слишком не огорчает незаслуженное порицание; зато ведь и хвалят тебя иной раз ни за что.

Острый ум – увеличительное стекло; остроумие – уменьшительное.

 

Карло Гольдони

Кто умеет довольствоваться малым, тот богат.

Ложная скромность так же гнусна, как и тщеславие.

Любовь под маскою походит на огонь под пеплом.

Мир – прекрасная книга, но бесполезная для того, кто не умеет читать.

Молодые жены старых мужей обычно еще при жизни мужа думают о том, кто утрет им слезы.

Ревность – это источник мук для влюбленного и обид для любимой.

Человек с хорошей книгой в руках никогда не может быть одиноким.

 

Джованни Джакомо Казанова

У неопытных девушек можно многому научиться.

 

Екатерина II (Екатерина Алексеевна)

Бранныя слова оскорбляют уста, из которых исходят, столько же, сколько и уши, в которыя входят.

Будьте мягки, человеколюбивы, доступны, сострадательны и щедры; ваше величие да не препятствует вам добродушно снисходить к малым людям и ставить себя в их положение, так чтобы эта доброта никогда не умаляла ни вашей власти, ни их почтения. Выслушивайте все, что хоть сколько-нибудь заслуживает внимания; пусть все видят, что вы мыслите и чувствуете так, как вы должны мыслить и чувствовать. Поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, злые боялись и все уважали.

Во всяком возрасте почитай родителей.

В свете ничего совершеннаго нет.

В своих трудах и страдании прилично человеку иметь терпение, к людским же винам и погрешностям великодушие.

Всякий родитель должен воздерживаться при детях своих не только от дел, но и от слов, клонящихся к неправосудию и насильству, как-то: брани, клятвы, драк, всякой жестокости и тому подобных поступков, и не дозволять и тем, которые окружают детей его, давать им такие дурные примеры.

Всякое дитя родится неученым. Долг родителей есть дать детям учение.

Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели их наказывать.

Двоедушие чуждо великим людям: они презирают все низости.

Дитя родителям оказывает благодарность покорностию и почтением.

Доброй хозяйки должность есть: быть тихой, скромной, постоянной, осторожной; к Богу усердной, к свекру и свекрове почтительной; с мужем обходиться любовно и благочинно, малых детей приучать к справедливости и любви к ближнему; перед родственниками и свойственниками быть учтивой, добрыя речи слушать охотно, лжи и лукавства гнушаться; не быть праздной, но радетельной на всякое изделие и бережливой в расходах.

Должно… возбуждати в них (юношестве) охоту ко трудолюбию и чтоб они страшилися праздности, как источника всякага зла и заблуждения.

Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хоть бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и (прячется где-нибудь) в отдалении. Доблесть не лезет из толпы, не жадничает, не суетится и позволяет забывать о себе.

Искусный стрелок, не попадая в цель, вину не кладет на лук, или стрелы, но у самаго себя в проронке требует отчета: однако для того бодрости духа и охоты не теряет.

Книги суть зерцала хотя и не говорят, всякому вину и порок объявляют.

Кто завистлив или желает того и сего, тому не дождаться веселья.

Кто имеет веселье и веселиться не может, тот болен, или отдается мыслям своим во угнетение.

Кто не обучился в юности, того старость бывает скучна.

Кто привык к трудам, тому труд облегчен.

Кто состоянием своим доволен, тому жить весело.

Леность есть дурной учитель.

Ложь изо всех вреднейших есть порок.

Лучше весь век учиться, нежели пребыть незнающим.

Лучше оправдать десять виновных, нежели обвинить одного невинного.

Любовь к отечеству, стыд и страх поношения суть средства укротительныя и могущия воздержать множество преступлений.

Люди часто сами бывают причиною своего счастия и несчастия.

Мелочные правила и жалкие утонченности не должны иметь доступа к вашему сердцу.

Нет стыда признаться человеку в своей ошибке.

Никогда не позволяйте льстецам осаждать вас: давайте почувствовать, что вы не любите ни похвал, ни низостей.

Оказывайте доверие лишь тем, кто имеет мужество при случае вам поперечить и кто предпочитает ваше доброе имя вашей милости.

Правила воспитания суть первыя основания, приуготовляющия нас быть гражданами.

Праздность есть мать скуки и многих пороков.

Преодолевши какой ни на есть труд, человек чувствует удовольствие.

Разврат дому есть: буде хозяйка любит слушать… разные враки, а выслушав, с прибавлением сказывает оныя мужу, и муж тому верит.

Разговор с невеждами иногда более научит, нежели разговор с учеными.

Разумный человек всегда может найти упражнение.

Разумный человек в стыд не вменяет учиться и в совершенных летах, чему не доучился во младости.

Самое надежное, но и самое труднейшее средство сделать людей лучшими есть приведение в совершенство воспитания.

Сделав ближнему пользу, сам себе сделаешь пользу.

Сделай добро, дабы делать добро, а не ради того, чтоб приобрест похвалу или благодарность. Добрыя дела сами собою воздаяния приносят.

Снести то на сердце, чего другой снести не мог, есть опыт твердой души, но учинить то добро, чего другой учинить не мог, есть похвальное дело.

Совесть есть светило внутреннее, закрытое, которое освещает единственно самаго человека, и речет ему гласом тихим без звука; трогая нежно душу, приводит ее в чувство, и следуя за человеком везде, не дает ему пощады ни в каком случае.

Труд преодолевается трудом.

Учение в счастии человека украшает, в несчастии же служит прибежищем.

Храните в себе те великие душевные качества, которые составляют отличительную принадлежность человека честного, человека великого и героя. Страшитесь всякой искусственности. Зараза пошлости да не помрачит в вас античного вкуса к чести и доблести.

Человек и с посредственным умом, буде труд приложит, искусен быть может.

Человек с добрым сердцем старается обращать всякую вещь и дело в добро; человек с дурным сердцем старается в добре найти злое.

Мало на то надобно смысла, чтоб что опорочить.

Буде увидишь пороки ближняго, не оказывай ему свои осуждением.

Победителей не судят.

 

Яков Борисович Княжнин

Брак – панихида по любви.

Читается трояким образом: первое, читать и не понимать; второе, читать и понимать; третье, читать и понимать даже то, что не написано.

Юность – весеннее время человека, в которое засеваются семена на будущие годы жизни.

Упрямство – вывеска дураков.

Бедность – уничтожение всех наших дарований.

Зависть – печаль о благополучии другого.

Нравственность есть та часть философии, которую гораздо более толкуют, а меньше всего исполняют.

Храбрость получает свой выигрыш от трусости других.

 

Михаил Васильевич Ломоносов

Дерзайте отчизну мужеством прославить!

Только в бодром горячем порыве, в страстной любви к своей родной стране, смелости и энергии родится победа. И не только и не столько в отдельном порыве, сколько в упорной мобилизации всех сил, в том постоянном горении, которое медленно и неуклонно сдвигает горы, открывает неведомые глубины и выводит их на солнечную ясность.

Ничто не происходит без достаточного основания.

Ежели ты что хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.

Кто малого не может, тому и большее невозможно.

Нет такого невежды, который не мог бы задать больше вопросов, чем может их разрешить самый знающий человек.

Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рожденных только воображением.

Журналист не должен торопиться порицать гипотезы. Оные единственный путь, которым величайшие люди успели открыть истины самые важные.

Наука есть ясное познание истины, просвещение разума, непорочное увеселение жизни, похвала юности, старости подпора, строительница градов, полков, крепость успеха в несчастии, в счастии украшение, везде верный и безотлучный спутник.

За общую пользу, а особливо за утверждение науки в Отечестве, и против отца своего родного восстать за грех не ставлю.

Те, кто пишут темно, либо невольно выдают свое невежество, либо намеренно худо скрывают его. Смутно пишут о том, что смутно себе представляют.

Ошибки замечать не много стоит: дать нечто лучшее – вот что приличествует достойному человеку.

Язык, которым Российская держава великой части света повелевает, по ея могуществу имеет природное изобилие, красоту и силу, чем ни единому европейскому языку не уступает. И для того нет сумнения, чтобы российское слово не могло приведено быть в такое совершенство, каковому в других удивляемся.

Неусыпный труд все препятствия преодолевает.

Красота, величие, сила и богатство российского языка явствуют довольно из книг, в прошлые века писанных, когда еще не токмо никаких правил для сочинений наши предки не знали, но и о том едва ли думали, что оные есть или могут быть.

Повелитель многих языков, язык российский не только обширностью мест, где он господствует, но купно собственным своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе.

Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет божескую волю вымерять циркулем. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии.

Духовенству к учениям, правду физическую для пользы и просвещения показующим, не привязываться, а особливо не ругать наук в проповедях.

Любовь сильна, как молния, но без грому проницает, и самые сильные ее удары приятны.

Ленивый человек в бесчестном покое сходен с неподвижною болотною водою, которая, кроме смраду и презренных гадин, ничего не производит.

Журналист никогда не должен создавать себе слишком высокого представления о своем превосходстве, о своей авторитетности, о ценности своих суждений. Ввиду того, что деятельность, которой он занимается, уже сама по себе неприятна для самолюбия тех, на кого она распространяется, он оказался бы совершенно не прав, если бы сознательно причинял им неудовольствие и вынуждал их выставлять на свет его несостоятельность.

Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который дал мне смысл, пока разве отнимет.

Идолопоклонническое суеверие держало астрономическую землю в своих челюстях, не давая ей двигаться.

Иногда промедление смерти подобно.

Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелем, италианским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языков.

Кто достигнет старости, тот почувствует болезни от роскошен, бывших в юности, следовательно, в молодых летах должно от роскошей удаляться.

Малый человек и на горе мал; исполин велик и в яме.

Разум с помощью науки проникает в тайны вещества, указывает, где истина. Наука и опыт – только средства, только способы собирания материалов для разума.

 

Петр I Великий

Весьма имеют быть наставлены те, которые сами не знают.

Врачую тело свое водами, а подданных – примерами. И в том и в другом исцеление вижу медленное.

Всякий потентат (т. е. правитель), который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет.

Выше всех добродетелей рассуждение, ибо всякая добродетель без разума – пуста.

Деньги суть артерия войны.

Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны.

За признание – прощение, за утайку – нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный.

Зло тихо летать не может.

Кто станет говорить речи, другому – не перебивать, но дать окончить и потом другому говорить, как честным людям надлежит, а не как бабам – торговкам.

Лучше явный враг, нежели подлый льстец и лицемер; такой безобразит человечество.

Мир – хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами.

Надлежит законы и указы писать явно, чтоб их не перетолковать. Правды в людях мало, а коварства много. Под них такие же подкопы чинят, как и под фортецию.

Неблагодарный есть человек без совести, ему верить не должно.

Победу решает военное искусство и храбрость полководцев и неустрашимость солдат. Грудь их – защита и крепость отечеству.

Промедление смерти подобно.

Я знаю, что я подвержен погрешностям и часто ошибаюсь, и не буду на того сердиться, кто захочет меня в таких случаях остерегать и показывать мне мои ошибки.

Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может быть, при жизни нашей, пристыдят самые просвещенные народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величеством твердой и громкой славы.

Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, чтобы дурь была видна каждого.

 

Александр Николаевич Радищев

Вот как человек пресмыкается в стезе, когда он хочет уловить природу в ее действиях. Он воображает себе точки, линии, когда подражать хочет ее образам; воображает себе движение, тяжественность, притяжение, когда истолковать хочет ее силы; делит время годами, днями, часами, когда хочет изразить ее шествие, или свой шаг ставит мерою ее всеобъемлющему пространству. Но мера ее не шаг есть и не миллионы миллионов шагов, а беспредельность; время есть не ее, но человеческое; силы же ее и образы суть токмо всеобщая жизнь.

Добродетелью я называю навык действий, полезных общественному благу.

[…] Итак все, что имеет бытие во времени и пространстве, заключает в себе понятие непроницательности; ибо и познания наши состоят токмо в сведении бытия вещей, в пространстве и времени.

[…] Итак, заблуждение стоит воскрай истине, и как возможно, чтобы человек не заблуждал! Если бы познание его было нутрозрительное, то и рассуждение наше имело бы не достоверность, но ясность; ибо противоположность была бы во всяком рассуждении невозможна. В таковом положении человек не заблуждал бы никогда, был бы бог. Итак, воздохнем о заблуждениях человеческих, но почерпнем из того высшее стремление к познанию истины и ограждению рассудка от превратности.

Ничто для нас столь обыкновенно, ничто столь просто кажется, как речь наша, но в самом существе ничто столь удивительно есть, столь чудесно, как наша речь.

Священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена разум человеческий, они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе.

Сколько есть способов познавать вещи, толико же путей и к заблуждению.

Только тогда станешь человеком, когда научишься видеть человека в другом.

…Человек воздвиг пространное здание своей науки. Не оставил отдаленнейшего края Вселенныя, куда бы смелый его рассудок не устремлялся; проник в сокровеннейшие недра природы и постиг ее законы в невидимом и неосязаемом; беспредельному и вечному дал меру; исчислил неприступное; преследовал жизнь и творение и дерзнул объять мыслию самого творца. Часто человек ниспадал во глубину блуждения и животворил мечтания, но и на косвенной стезе своей велик и богу подражающ. О, смертный! воспряни от лица земли и дерзай, куда несет тебя мысль, ибо она есть искра божества!

Чем больше вникают в деяния природы, тем видима наиболее становится простота законов, коим следует она в своих деяниях.

…Чем выше человек восходит в познаниях, тем пространнейшие открываются ему виды.

Яко упражнения в телодвижениях укрепляют телесные силы, тако упражнения в размышлениях укрепляют силы разумные.

 

Григорий Саввич Сковорода

Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что все простое – правда, а все сложное – неправда (парафраз П. Л. Капицы).

Что может быть вреднее человека, обладающего знанием самых сложных наук, но не имеющего доброго сердца? Он все свои знания употребит во зло.

Кто стыдится признать недостатки свои, тот со временем будет бесстыдно оправдывать свое невежество, которое есть наибольший порок.

Избегай людей, которые, видя твои пороки и недостатки, оправдывают их или даже одобряют. Такие люди или льстецы, или трусы, или просто дураки. От них не жди помощи ни в какой беде или несчастье.

В пьянстве нет ни ума, ни добродетели.

Не тот глуп, кто не знает, но тот, кто знать не хочет.

Кто не любит хлопот, должен научиться просто и убого жить.

Лучше у одного разумного и добродушного быть в любви и почтении, нежели у тысяч дураков.

Чем лучшее добро, тем большим трудом окопалось, как рвом. Кто труда не перейдет, и к добру тот не придет.

Достижение высших добродетелей есть цель человека. В достижении их не должно ставить себе никаких пределов.

Тот враг опаснее, который притворяется твоим другом.

У истины простая речь.

 

Александр Васильевич Суворов

Без добродетели нет ни славы, ни чести.

Будь чистосердечен с друзьями твоими, умерен в своих нуждах и бескорыстен в своих поступках.

В бою смены нет, есть только поддержка. Одолеешь врага, тогда и служба кончится.

Возьми себе в образец героя древних времен, наблюдай его, иди за ним вслед, поровняйся, обгони – слава тебе!

Всякий воин должен понимать свой маневр.

Где пройдет олень, там пройдет и солдат.

Гляжу на предметы только в целом.

Горжусь, что я – россиянин.

Дисциплина – мать победы.

За ученого трех неученых дают.

И в нижнем звании бывают герои.

Искренность отношений, правда в общении – вот дружба.

Как бы плохо ни приходилось, никогда не отчаивайся, держись, пока силы есть.

Кто напуган – наполовину побит.

Легко в учении – тяжело в походе, тяжело в учении – легко в походе.

Мы русские и потому победим.

Не бойся смерти, тогда наверное побьешь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Негоден тот солдат, что отвечает «Не могу знать».

Непреодолимого на свете нет ничего.

Пока идет бой – выручай здоровых, а раненых без тебя подберут. Побьешь врага – всем сразу легче станет: и раненым и здоровым.

Послушание, обучение, дисциплина, чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость – победа.

Праздность – корень всему злу, особливо военному человеку.

Расположение к человеку – желать ему счастья.

С юных лет приучайся прощать проступки ближнего и никогда не прощай своих собственных.

Сам погибай – товарища выручай.

Скорость нужна, а поспешность вредна.

Служба и дружба – две параллельные линии: не сходятся.

Солдат не разбойник.

Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву.

Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля – дура, штык – молодец.

Трудолюбивая душа должна всегда быть занята своим ремеслом, и частые упражнения для нее столь же живительны, как обычные упражнения для тела.

Ученье свет, а неученье – тьма. Дело мастера боится.

Я люблю правду без украшений.

Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.

 

Фонвизин Денис Иванович

А разве тот счастлив, кто счастлив один? Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одной боязнию: рано или поздно сверзиться. Счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?

Без знатных дел знатное состояние ничто.

Без ума жить худо; что ты наживешь без него?

Береги жену, не давай ей воли.

В большом свете водятся премелкие души.

В глазах мыслящих людей честный человек без большого чина – презнатная особа; добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может.

Взятки запрещать невозможно. Как решать дело даром, за одно свое жалованье?

Возможно ли тому статься, чтоб в книгах врали?

Все равно, иметь ли мужа или быть связанной.

Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.

Всякий найдет в себе довольно сил, чтобы быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче не делать того, за что б совесть угрызала.

В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.

Две тысячи душ и без помещичьих достоинств всегда две тысячи душ, а достоинствы без них – какие к черту достоинствы.

Для прихотей одного человека всей Сибири мало!

Дурное расположение людей, не достойных почтения, не должно быть огорчительно. Знай, что зла никогда не желают тем, кого презирают, а обыкновенно желают зла тем, кто имеет право презирать. Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.

Женщины обыкновенно бывают целомудренны с людьми заслуженными, а с повесами редко.

Имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время.

И сам не знаю я, на что сей создан свет!

Как можно подумать, что Богу, который все знает, неизвестен будто наш табель о рангах?

Как не быть довольну сердцу, когда спокойна совесть!

Как судьбина милосердна! Она старается соединить людей одного ума, одного вкуса, одного нрава.

Когда же то тебя так сильно изумляет,

Что низка тварь корысть всему предпочитает

И к счастию бредет презренными путьми, – Так, видно, никогда ты не жил меж людьми.

Корыстолюбие делает из человека такие же чудеса, как и любовь.

Корыстолюбие редко любовь побеждает.

Ленивый боится при деле труда, а праздный не терпит самого дела.

Ленивый бывает таковым больше от расположения тела, а праздный больше от расположения души.

Много печатного вздору у нас не оттого, что больше стало еретиков, а разве оттого, что больше стало дураков.

Молодой человек подобен воску.

Надобно, чтоб муж твой повиновался рассудку, а ты мужу, и будете оба совершенно благополучны.

Начинаются чины – перестает искренность.

Наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу.

Невежда без души – зверь. Самый мелкий подвиг ведет его во всякое преступление.

Не все ври, что знаешь.

Не имей ты к мужу своему любви, которая на дружбу походила б. Имей к нему дружбу, которая на любовь бы походила. Это будет гораздо прочнее.

Нельзя не любить правил добродетели. Они способы к счастью.

Ум и наука подчиняются моде столько же, сколько сережки и пуговицы.

Не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб спрятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого нет нужного.

Одно почтение должно быть лестно человеку – душевное, а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах не по деньгам, а в знати не по чинам.

О Клим! дела твои велики!

Но кто хвалил тебя? Родня и две заики.

Оставлять богатство детям? Умны будут – без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Наличные деньги – не наличные достоинства. Золотой болван – все болван.

Прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам; чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.

Прямую цену уму дает благонравие. Без него умный человек – чудовище.

Сердце человеческое есть всегда сердце, и в Париже и в России: оно обмануть не может.

Совесть всегда, как друг, остерегает прежде, нежели как судья наказывает.

Слава Богу, что на вранье нет пошлин! Ведь куда бы какое всем было разорение!

Степени знатности рассчитаю я по числу дел, которые большой господин сделал для отечества, а не по числу дел, которые нахватал на себя из высокомерия; не по числу людей, которые шатаются в его передней, а по числу людей, довольных его поведением и делами.

Счастлив, кто в старости сохраняет все свои чувства.

Ты должен посвятить отечеству свой век,

Коль хочешь навсегда быть честный человек.

У кого чаще всех Господь на языке, у того черт на сердце.

Честь есть душа супружеского согласия.

В мое время, когда я еще был помоложе, народ был гораздо крупнее.

Храбрость сердца доказывается в час сражения, а неустрашимость души во всех испытаниях, во всех положениях жизни. И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать. Судья, который, не убояся ни мщения, ни угроз сильного, отдал справедливость беспомощному, в моих глазах герой.

 

Бенджамин Франклин

Богатство главным образом зависит от двух вещей: от трудолюбия и умеренности, иначе говоря – не теряй ни времени, ни денег, и используй и то и другое наилучшим образом.

Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев.

Брак без любви чреват любовью без брака.

Брат может не быть другом, но друг – всегда брат.

Будь вежлив со всеми, общителен с многими, фамильярен с некоторыми.

Будьте осторожны с мелкими расходами: самая небольшая течь может потопить большой корабль.

В двадцать лет человеком властвует желание, в тридцать лет – разум, в сорок лет – рассудок.

В каком бы положении люди ни находились, они всегда могут найти удобства и неудобства.

Восторг – дитя невежества.

В реках и плохих правительствах наверх всплывает самое легкое.

Время – деньги.

Все преимущество иметь деньги заключается в возможности ими пользоваться.

Выбирать друзей не спеши, менять их – тем более.

Гнев всегда имеет основания, но редко достаточно веские.

Гордецы ненавидят гордость в других людях.

Гордость, обедающая тщеславием, получает на ужин презрение.

Если бы мошенники знали все преимущества честности, то они ради выгоды перестали бы мошенничать.

Если время самая драгоценная вещь, то растрата времени является самым большим мотовством.

Если ты покупаешь то, что тебе не нужно, то скоро будешь продавать то, что тебе необходимо.

Если хотите узнать недостатки девушки, похвалите ее перед подругами.

Если хочешь иметь досуг, не теряй времени даром.

Если хочешь крепко спать, возьми с собой в постель чистую совесть.

Если хочешь продлить свою жизнь, укороти свои трапезы.

Заткнуть дураку глотку – невежливо, но позволить ему продолжать – просто жестоко.

Землепашец, стоящий на своих ногах, гораздо выше джентльмена, стоящего на коленях.

Из всех лекарств лучшие – отдых и воздержание.

К занятому человеку редко ходят в гости бездельники: к кипящему горшку мухи не летят.

Кредиторы отличаются лучшей памятью, чем должники.

Кто раздувает пламя ссоры и ворочает головни, тот не должен жаловаться, если искры попадают ему в лицо.

Кто так часто обманывает тебя, как ты сам?

Легче подавить первое желание, чем утолить все, что следует за ним.

Лень делает всякое дело трудным.

Лень, как ржавчина, разъедает быстрее, чем труд изнашивает.

Лень – это ржа ума и тела; ключ, которым часто пользуются, всегда блестит, как новый.

Лучший врач тот, кто знает бесполезность большинства лекарств.

Любишь ты жизнь? Тогда не теряй времени; ибо время – ткань, из которой состоит жизнь.

Маленьких врагов не бывает.

Мы называем их дикарями потому, что их нравы отличаются от наших, которые мы считаем верхом учтивости; они думают то же самое о своих нравах.

Настоящая честь – это решение делать при всех обстоятельствах то, что полезно большинству людей.

Не исправление ошибки, а упорство в ней роняет честь любого человека или организации людей.

Нельзя помочь тому, кто не желает слушать советы.

Не откладывайте на завтра то, что можно сделать сегодня.

Никогда не ожидай беды и не беспокойся о том, чего, может быть, никогда и не будет. Держись поближе к солнечному свету.

Ничего лишнего. Рано ложиться и рано вставать – вот что делает человека здоровым, богатым и умным.

Ничто нечестное не может быть действительно благодетельным.

Одно сегодня стоит двух завтра.

Опытность – это школа, в которой уроки стоят дорого, но это – единственная школа, в которой можно научиться.

Отсутствующие всегда остаются виноватыми; присутствующие всегда имеют возможность оправдаться.

Пожертвовавший свободой ради безопасности не заслуживает ни свободы, ни безопасности.

Помните, что деньги обладают способностью размножаться.

Понуждай сам свою работу; не жди, чтобы она тебя понуждала.

Поскольку ты не уверен даже в одной минуте, не трать попусту ни одного часа.

Пусть первым уроком ребенка будет повиновение. Тогда вторым может стать то, что ты считаешь необходимым.

Разврат завтракает с Богатством, обедает с Бедностью, ужинает с Нищетою и ложится спать с Позором.

Свободные народы должны неутомимо и с ревностною бдительностью охранять свою свободу.

Способный терпеть способен добиться всего, чего он хочет.

С тех пор как люди научились варить пищу, они едят вдвое больше, чем требует природа.

Трать на один пенс меньше, чем зарабатываешь.

Трезвость кладет дрова в печку, мясо – в кастрюлю, хлеб – на стол, кредит – государству, деньги – в кошелек, силу – в тело, одежду – на спину, ум – в голову, довольство – в семью.

Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы.

Трудно вообразить, какую силу над материей может приобрести человек.

Труд – отец счастья.

Человек живет не тем, что он съедает, а тем, что переваривает. Положение это одинаково справедливо относится к уму и к телу.

Человек иногда более щедр, когда у него мало денег, чем когда их много; может быть, чтобы не дать подумать, что у него их нет вовсе…

Чтобы быть довольным своим положением, необходимо сравнивать его с положением худшим.

Что началось гневом, кончается стыдом.

Я не откажусь снова прожить свою жизнь от начала до конца. Я только попрошу права, которым пользуются авторы, исправить во втором издании ошибки первого.

Я ни о ком не буду говорить плохо, но расскажу все хорошее, что знаю о каждом.

Атеист – несчастный ребенок, который напрасно пытается уверить себя, что у него нет отца.

Быть скромным с вышестоящими – это долг, с равными – вежливость, с нижестоящими – благородство.

В делах этого мира люди спасаются не благодаря вере, а благодаря ее недостатку.

В этом мире неизбежны только смерть и налоги.

Великодушный человек должен иметь несколько недостатков, чтобы не расстраивать своих друзей.

Время – материя, из которой состоит жизнь.

Глаза хозяина делают больше работы, чем его руки.

Гордиться знанием – значит ослепнуть от света.

Если высыпать содержимое кошелька себе в голову, никто уже не отнимет его у вас.

Если люди настолько плохи, обладая религией, кем они были бы без нее?

Какая польза от вашего нового изобретения? – А какая польза от новорожденного младенца?

Колокол созывает в церковь, но сам никогда не слушает проповеди.

Корона не излечивает от головной боли.

Кто быстро пьет, медленно платит.

Кто живет надеждой, рискует умереть с голоду.

Кто лучше понимает мир, меньше любит его.

Кто утверждает, что деньги могут сделать все, вполне вероятно, сам может сделать все ради денег.

Легче построить две печи, чем запастись топливом на одну.

Любовники, путешественники и поэты готовы платить, чтобы их выслушали.

Мастер находить оправдания редко бывает мастером в чем-либо еще.

Многие разорились из-за того, что старались купить на грош дешевле.

Мое лучше, чем наше.

Мы едим для собственного удовольствия, одеваемся – для удовольствия других.

Не бывает хорошей войны и плохого мира.

Один хороший муж стоит двух хороших жен: чем реже товар, тем он дороже.

Одолжи деньги врагу, и ты приобретешь друга; одолжи деньги другу, и ты потеряешь его.

Первая степень безумия – считать себя мудрым; вторая – говорить об этом; третья – отказываться от советов.

Слишком мягкие законы редко соблюдаются, слишком суровые – редко приводятся в исполнение.

Там, где голод, законы не уважаются; где иконы не уважаются, там голод.

Торговля не разорила еще ни одного народа.

Три переезда равняются одному пожару.

У ребятишек свои игрушки, у старых мальчишек – свои; разница только в цене.

Учи своих детей молчать. Говорить они научатся сами.

Читай много, но не очень много книг.

Вероятно, из всех наших прирожденных страстей труднее всего сломить гордость; как ни маскируй ее, как ни борись с ней, души, умерщвляй ее – она все живет и время от времени прорывается и показывает себя.

Усталость – лучшая подушка.

Человек есть животное, производящее орудия.

Холостяк – незавершенное существо, он схож с половинкой ножниц.

 

Софи Арну

Есть такие лестные для человека грехи, что исповедоваться в них значило бы впасть в грех тщеславия.

 

Пьер Бейль

Великие и значительные истины обладают внутренними свойствами, поддерживающими их.

Воззрение, будто взгляд, переходящий из века в век, от поколения к поколению, не может быть всецело ложным, – чистейшая иллюзия… Ведь, за исключением нескольких философских умов, никто и не подумает проверить, верно ли то, что все говорят.

Лучшие доказательства, приводимые в пользу свободы, – это те, которые утверждают, что без нее человек не мог бы грешить.

Мораль дает общие принципы поведения, оставляя без внимания конкретные обстоятельства.

Нет иной морали, кроме той, которая основана на принципах разума и вытекает из естественной склонности человека к добру.

Нигде не проявляется так неспособность и ограниченность человеческого ума, как при безукоризненно строгом следовании по многочисленным ступеням рассуждения. Гораздо меньше сбиваются с пути в вопросах чисто умозрительных…

Умение точно цитировать – талант гораздо более редкий, чем кажется.

Человек – существо разумное… но не менее верно, что он почти никогда не поступает сообразно своим принципам.

Жаль, что мы не можем увидеть того, что происходит в умах людей, когда они выбирают мнение, к которому присоединяются!

 

Пьер-Огюстен Бомарше

Жить – это бороться, бороться – это жить.

Без песен и вина

Жизнь даром пропадает!

Так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, мы все – игрушки ее прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый слепец со всей его свитой.

Если начальник не делает нам зла, то это уже немалое благо.

Обычай часто является злом.

Обладание всякого рода благами – это еще не все. Получать наслаждение от обладания ими – вот в чем состоит счастье.

Приятное волнение радости никогда не влечет за собой опасных последствий.

Исправить людей можно, лишь показав их такими, каковы они на самом деле.

Как только было замечено, что с течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетенные, порождают большие-пребольшие истины, на земле сразу развелось видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от чистого сердца, потому что не всякой правде можно верить. А клятвы влюбленных, угрозы матерей, зароки пьянчуг, обещания власть имущих, последнее слово купцов? И так до бесконечности!

Утверждать что-либо, не имея возможности доказать это законным путем, означает клеветать.

Для достижения поставленной цели деловитость нужна не менее, чем знание.

Ум невозможно унизить, так ему отмщают тем, что гонят его.

Умному человеку нет смысла слушать все подряд, он и так догадается.

Раболепная посредственность – вот кто всего добивается.

Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку.

Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено.

Любовь к изящной словесности несовместима с усердием к делам службы.

Известно, что суть дела – это область самих тяжущихся, меж тем как форма – это достояние судей.

Клиент, хоть сколько-нибудь сведущий, всегда знает свое дело лучше иных адвокатов: адвокаты из кожи вон лезут и надрываются до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во всем, кроме, впрочем, самого дела, но вместе с тем их весьма мало трогает то обстоятельство, что они разорили клиента, надоели слушателям и усыпили судей…

Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы!

Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна.

Прикидываться, что не знаешь того, что известно всем, и что тебе известно то, чего никто не знает; прикидываться, что слышишь то, что никому не понятно, и не прислушиваться к тому, что слышно всем; главное, прикидываться, что ты можешь превзойти самого себя; часто делать великую тайну из того, что никакой тайны не составляет; запираться у себя в кабинете только для того, чтобы очинить перья, и казаться глубокомысленным, когда в голове у тебя, что называется, ветер гуляет; худо ли, хорошо ли разыгрывать персону, плодить наушников и прикармливать изменников, растапливать сургучные печати, перехватывать письма и стараться важностью цели оправдать убожество средств. Вот вам и вся политика…

Политика – искусство создавать факты, шутя подчинять себе события и людей. Выгода – ее цель, интрига – средство… Повредить ей может только порядочность.

Небо всегда покровительствует невинности!

Чистосердечное раскаяние ничем не отличается от любого хорошего поступка: оно тоже приносит награду.

Робким человеком помыкает любой проходимец.

Когда поддаешься страху перед злом, то уже начинаешь чувствовать зло страха.

Умный человек никогда не станет связываться с сильным.

Природа сказала женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно.

Ох уж эти женщины! Если вам нужно, чтобы самая из них простодушная научилась лукавить, – заприте ее.

Женщины очень любят, когда их называют жестокими.

Когда женщина сердится, здравого смысла в ее речах не ищи!

О женщина!.. Создание слабое и коварное!..

Недаром женской верности придавали такое огромное значение! Общественное благо, общественное зло связаны с их поведением. Рай или ад в семье вызываются исключительно той молвой, какая идет про женщин, а зависит молва только от них самих.

Так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого.

Могут ли покой и любовь ужиться в одном сердце?

Ветер, задувающий свечу, раздувает огонь в жаровне.

…Любви только сладостна тайна,

Придает она прелести ей!

Наши жены думают, что если они нас любят, так это уже все. Вбили это себе в голову и уж так любят, так любят (в том случае, если действительно любят) и до того предупредительны, так всегда услужливы, неизменно и при любых обстоятельствах, что в один прекрасный вечер, к вящему своему изумлению, вместо того чтобы вновь ощутить блаженство, начинаешь испытывать пресыщение. Если мы ищем на стороне того наслаждения, которого не находим у себя дома, то это потому, что наши жены не владеют в достаточной мере искусством поддерживать в нас влечение, любить всякий раз по-новому, оживлять… прелесть обладания прелестью разнообразия.

Честные люди любят женщин, обманщики обожают их.

Немалое благо для семьи – изгнание из нее негодяя.

Каждый человек всегда чей-нибудь ребенок.

Из всех шутовских вещей брак – самая шутовская.

Умение мужественно преодолевать самого себя – вот что всегда казалось мне одним из самых величайших достижений, которыми может гордиться разумный человек.

Наиболее виновные – наименее великодушны, это общее правило.

У кого доброе сердце, того благодарность не тяготит.

Только мелкие людишки боятся мелких статеек.

Интрига рано или поздно губит того, кто ее начал.

Гнев добрых людей это не что иное, как настоятельная потребность прощать.

У бедняка не должно быть ни единого недостатка.

Всеисцеляющего средства не существует.

Время – честный человек.

В определенном возрасте порядочные люди прощают друг другу ошибки и прежние слабости, бурные же страсти, которые проводили между ними резкую грань, уступают место нежной привязанности.

Мы ни в коем случае не должны смешивать критику общую, составляющую одну из благороднейших целей искусства, с гнусной сатирой, направленной против личностей: первая обладает тем преимуществом, что она исправляет, не оскорбляя.

Если принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, способных быть слугами?

Чтобы рассуждать о предмете, вовсе не обязательно быть его обладателем.

Прежде я говорил вам все, а теперь я ничего от вас не скрываю.

В любви недостаточно даже «слишком».

По моему разумению, если начальство не делает нам зла, то это уже немалое благо.

В наше время чего не стоит говорить, то поется.

А что, если я лучше своей репутации?

Пить, когда никакой жажды нет, и во всякое время заниматься любовью – только этим мы и отличаемся от других животных.

Я только не имею права касаться в моих статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных лиц, благонадежных корпораций, Оперного театра, равно как и других театров, а также всех лиц, имеющих к чему-либо отношение, – обо всем же остальном я могу писать совершенно свободно под надзором двух-трех цензоров.

Он честен ровно настолько, чтобы не быть повешенным.

Ревность – всего только глупое дитя гордости или же болезнь безумца.

Пороки, злоупотребления, – они не меняются, но перевоплощаются в тысячи форм, надевая маску господствующих нравов; сорвать с них эту маску и показать их в неприкрытом виде – вот благородная задача человека, посвятившего себя театру.

 

Этьен-Луи Буле

Искусство есть, в сущности говоря, наука; именно это мы должны видеть в архитектуре.

 

Жорж-Луи-Леклерк Бюффон

Гений есть не что иное, как дар огромного терпения.

Из всех вещей время всего менее принадлежит нам и всего более нам недостает его.

Не покидайте никогда дороги долга и чести – это единственное, в чем мы почерпаем счастье.

Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громким именем.

Одна из самых тяжелых потерь – потеря времени.

Писать прекрасно – значит одновременно прекрасно мыслить, прекрасно чувствовать и прекрасно выражать, то есть обладать в равной мере умом, душою и вкусом.

Пустыня есть безусловное уединение, в тысячу раз более страшное, чем уединение лесов, потому что деревья все-таки существа для человека.

Факты в науке – то же, что опыт в общественной жизни.

Черные глаза имеют более силы выражения и более живости, но у глаз голубых более кротости и нежности.

 

Мари де Виши-Шамрон Дюдефан

Больше, чем любовь, женщин губит тщеславие.

 

Люк де Клапье Вовенарг

Бедность так принижает людей, что они стыдятся даже своих добродетелей.

Большинство людей в глубине души презирает добродетель и плюет на славу.

Бывают люди, чьи таланты никогда бы не обнаружились, не будь у них еще и недостатков.

Великие люди бывают подчас велики даже в малом.

Великие люди, научив слабодушных размышлять, наставили их на путь заблуждений.

Великие мысли исходят из сердца.

Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.

Все жизненные правила следует черпать только в мужестве.

Все люди рождаются искренними, а умирают лжецами.

В сострадании меньше нежности, чем в любви.

В чем только не убеждают человека страх и надежда!

Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.

Высокая должность избавляет иногда от необходимости иметь еще и дарования.

Где темен стиль, там царствует заблуждение.

Главные обязанности людей основаны на их беззащитности друг перед другом.

Глупец всегда убежден, что никто ловчей его не проведет умного человека.

Говорить только хорошее обо всех и вся – плохая и мелкая политика.

Гордость – утешительница слабых.

Даже лучшие писатели говорят слишком много.

Даже у молодой женщины меньше поклонников, чем у богача, который славится хорошим столом.

Действия не так добры или порочны, как наши желания.

Для того чтобы творить великие дела, нужно жить так, будто и умирать не придется.

Если афоризм нуждается в пояснениях, значит, он неудачен.

Если советы страсти более смелы, чем советы рассудка, то и силы для исполнения их страсть дает больше, чем рассудок.

Если хотите высказывать серьезные мысли, отучитесь сперва болтать вздор.

Есть люди, которые относятся к нравственности, как некоторые архитекторы к домам: на первый план ставится удобство.

Есть люди, которые читают лишь для того, чтобы находить у писателя ошибки.

Женщины и молодые люди умеют ценить лишь тех, к кому питают склонность.

Жестче всех тот, кто мягок из корысти.

…Именно страстям обязан разум самыми блистательными своими завоеваниями.

Иной раз проще создать новую партию, чем постепенно добиться главенства в уже созданной.

Иные живут счастливо, сами того не зная.

Искусство нравиться – это искусство обманывать.

Истина – солнце разума.

Когда нововведение слишком трудно установить, это служит доказательством, что в нем нет необходимости.

Красноречив тот, кто даже непроизвольно заражает своей верой или страстью ум и сердце ближнего.

Краткость жизни не может ни разубедить в ее радостях, ни утешить в ее горестях.

Критиковать автора легко, но трудно его оценить.

Кто более строг, чем законы, тот – тиран.

Кто ищет славы на пути добродетели, тот лишь требует награды по заслугам.

Кто не знает цену времени, тот не рожден для славы.

Кто не способен выдумывать небылицы, у того один выход – рассказывать были.

Кто уважает себя – внушает почтение другим.

Легче всего уничтожить ту партию, в чьей основе лежат доводы благоразумия.

Легче рисоваться многими знаниями, чем хорошо владеть немногими.

Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова уже сказанные.

Ленивцу всегда хочется что-нибудь делать.

Лжец – человек, не умеющий обманывать; льстец – тот, кто обманывает обычно лишь глупцов.

Лицемеря, совесть не сознает, что она лицемерит.

Ловкачи никого не отталкивают от себя.

Лучшая опора в несчастье не разум, а мужество.

Любая страсть, владеющая человеком, как бы открывает прямой доступ к нему.

Любовь сильнее самолюбия: женщину можно любить, даже когда она презирает вас.

Люди всегда ненавидят тех, кому причиняют зло.

Люди обычно мучают своих ближних под предлогом, что желают им добра.

Люди с пылким характером редко бывают постоянны в дружбе.

Мало бывает несчастий безысходных; отчаяние более обманчиво, чем надежда.

Мало говорят вещей основательных, когда стараются сказать что-нибудь необыкновенное.

Мало кому удавалось совершить великое деяние по чужой подсказке.

Милосердие предпочтительнее справед– ливости.

Молодые люди меньше страдают из-за своих оплошностей, чем от благоразумия стариков.

Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.

Мужество, сочетаемое с умом, помогает более, нежели один ум без мужества.

Мы знаем больше бесполезных вещей, чем не знаем полезных.

Мы любим иной раз даже такие похвалы, в искренность которых не верим.

Мы не любим, когда нас жалеют за совершенные нами ошибки.

Мы не особенно довольны бываем своими друзьями, если они, ценя наши хорошие качества, позволяют себе замечать также и наши недостатки.

Мы подмечаем в людях много пороков, но признаем мало добродетелей.

Мыслить человека научили страсти.

Мы слишком мало пользуемся мудростью стариков.

Мысль о смерти вероломна: захваченные ею, мы забываем жить.

Мы так многое в жизни презираем, чтобы не исполниться презрением к самим себе.

Мы укоряем обездоленных, дабы не обременять себя состраданием.

Надежда – единственное благо, которым нельзя пресытиться.

Наслаждение есть плод труда и награда за него.

Насмешка – детище удовлетворенного презрения.

Насмешка – хорошее испытание для самолюбия.

Нас оскорбляет не столько презрение глупцов, сколько пренебрежение людей умных.

Наш разум скорее проницателен, нежели последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь.

Невозможно отучить людей изучать самые ненужные предметы.

Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.

Не надо осмеивать общеуважаемые мнения, вы этим только оскорбляете людей, но не убеждаете их.

Не найдется, пожалуй, истины, которая не могла бы послужить для кого-либо поводом к заблуждению.

Необходимость избавляет нас от трудностей выбора.

Непринужденная беседа – лучшая школа для ума.

Не следует робеть из опасения наделать ошибок, самая большая ошибка – это лишать себя опытности.

Нет искуса тяжелее для целомудрия, нежели одиночество.

Нет ничего полезнее доброго имени, и ничто не создает его так прочно, как достоинство.

Нет покровителей надежнее, чем наши собственные способности.

Нет правил более изменчивых, нежели правила, внушенные совестью.

Нет человека настолько остроумного, чтобы никогда не быть скучным.

Неученость не есть недостаток ума, а знание не есть признак гения.

Низок душою тот, кто стыдится своей дружбы с людьми, чьи недостатки стали всем известны.

Ничто так не унижает человека, не делает его таким жалким, как тщеславие, оно ярчайшая примета посредственности.

Одиночество так же необходимо разуму, как воздержание в еде – телу, и точно так же гибельно, если оно слишком долго длится.

О людях следует судить не по тому, чего они не знают, а по тому, что знают – и насколько глубоко.

Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.

Подлинно хорошая живопись чарует нас до тех пор, пока ее не начнут хвалить другие.

Полна самобытности и новизны та книга, которая пробуждает в нас любовь к старым истинам.

Польза добродетели столь очевидна, что даже дрянные люди поступают добродетельно ради выгоды.

Порою наши слабости привязывают нас друг к другу ничуть не меньше, чем самые высокие добродетели.

Постоянство – это всегдашняя мечта любви.

Правила нравственности, как и люди, меняются с каждым поколением: они подсказаны то добродетелью, то пороком.

Праздность более утомляет, чем труд.

Прежде чем ополчиться на зло, взвесьте, способны ли вы устранить причины, его породившие?

Привычка – все, даже в любви.

Пустое дело – пытаться угодить завистникам.

Пьяный отпускает иногда более забавные шутки, чем записные остроумы.

Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.

Равно слабодушны и те, что окружают свои дела непроницаемым покровом тайны, и те, что все о них выбалтывают.

Разуму не постичь надобностей сердца.

Робость можно определить как боязнь порицания, стыд – как уверенность, что оно неминуемо.

Самые кислые люди – это те, которые слащавы из интереса.

Самые полезные советы те, которые легче всего использовать.

Самый увлекательный разговор – и тот утомляет слух человека, поглощенного страстью.

Сделавшись собственностью человека, животное ублажает его самолюбие.

Сила или слабость нашей веры зависит скорее от мужества, нежели от разума. Тот, кто смеется над приметами, не всегда умнее того, кто верит им.

Соблюдение целомудрия вменяется в закон женщинам, меж тем в мужчинах они превыше всего ценят развращенность. Не забавно ли?

Советы старых людей – как зимнее солнце: светят, да не греют.

Сознание плодотворности труда есть одно из самых лучших удовольствий.

Сознание своей силы умножает ее.

Судя по всему, человек от природы не способен к независимому существованию.

Суровость закона говорит о его человеколюбии, а суровость человека – о его узости и жестокосердии.

Твердый характер должен сочетаться с гибкостью разума.

В старости не увеличивается число друзей: все потери тогда безвозвратны.

Терпение – это искусство надеяться.

Только тот способен на великое деяние, кто живет так, словно он бессмертен.

Торгуя честью, не разбогатеешь.

Тот, кто требует платы за свою честность, чаще всего продает свою честь.

Тщеславие… лишает людей естественности.

У женщин обычно больше тщеславия, чем темперамента, и больше темперамента, чем добродетели.

Ум должен не ограничивать, а дополнять добродетель.

Умеренность в великих людях ограничивает лишь их пороки.

Ум – око души, но не сила ее; сила души – в сердце.

У нас нет ни сил, ни случая сотворить все добро и зло, которое мы собирались сотворить.

Управлять одним человеком иной раз труднее, чем целым народом.

Успех создает мало друзей.

Хотите подчинить себе других – начинайте с себя.

Мне жаль влюбленного старика: юношеские страсти губительно опустошают изношенное и увядшее тело.

Человека называют бесхарактерным, если душа его слаба, легкомысленна, непостоянна, но даже эти недостатки все равно образуют характер.

Человеколюбие – вот первейшая из добродетелей.

Человек, от которого никому нет проку, поневоле честен.

Чрезмерная осмотрительность не менее пагубна, чем ее противоположность: мало проку от людей тому, кто вечно боится, как бы его не надули.

Чужое остроумие быстро прискучивает.

Шутка у философов столь умеренна, что ее не отличишь от серьезного рассуждения.

Язык и мысль ограничены, истина же беспредельна.

Ясность украшает глубокие мысли.

Войны подобны судебной тяжбе, где судебные издержки превышают спорную сумму.

В дружбе, браке, любви, словом, в любых человеческих отношениях мы всегда хотим быть в выигрыше, а поскольку отношения между друзьями, любовниками, братьями, родственниками и т. д. особенно тесны и многообразны, не следует удивляться, что в них ждет нас больше всего неблагодарности и несправедливости.

В известном смысле недостатки любого произведения сводятся к одному – оно слишком длинно.

В любом трактате проглядывает подчас немало двусмыслицы, а это доказывает, что каждая из договаривающихся сторон сознательно намеревалась нарушить его, как только представится возможность.

Велики людские притязания, а цели – ничтожны.

Вельможа слишком дорого продает свое покровительство; поэтому никто и не считает себя обязанным платить ему признательностью.

Все, что слишком длинно, приедается, даже жизнь; однако ее любят.

Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.

Дураки употребляют умных людей с той же целью, с какой мужчины-недоростки носят высокие каблуки.

Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.

Дурных людей всегда потрясает открытие, что и добропорядочные способны на хитроумие.

Если болезненный человек съест вишню, а назавтра сляжет с простудой, ему непременно скажут в утешение, что он сам во всем виноват.

Живость ума не слишком красит человека, если ей не сопутствует верность суждений. Не те часы хороши, что ходят быстро, а те, что точно показывают время.

Как трудно заниматься выгодным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!

Какие услуги ни оказывай людям, им все равно не сделаешь столько добра, сколько, по их мнению, они заслуживают.

Какую бы нежность ни питали мы к друзьям и близким, их счастья все равно мало, чтобы осчастливить и нас.

Когда человек неспособен занять и развлечь себя, он берется занимать и развлекать других.

Когда я вижу человека, превозносящего разум, я готов держать пари, что он неразумен.

Люди готовы наобещать горы, чтобы избавиться от необходимости дать хотя бы крохи.

Люди редко примиряются с постигшим их унижением: они попросту забывают о нем.

Много говорят лишь о тех мыслях и книгах, которые интересны многим.

Монахами становятся из набожности, а солдатами – из нечестия, но затем те и другие исполняют свои обязанности почти всегда по необходимости или по привычке.

Мы без особого труда прощаем вред, причиненный нам в прошлом, и бессильную неприязнь.

Мы делаем вид, будто нам лень завоевывать славу, и при этом лезем из кожи ради ничтожной корысти.

Мы знаем за собой много такого, о чем люди всегда умалчивают, и угадываем в них то, о чем умалчиваем сами.

Мы не в силах пренебречь презрением окружающих: у нас слишком мало самолюбия.

Мы не доверяем даже умнейшим людям, когда они советуют, как вести себя, но не сомневаемся в непогрешимости собственных советов.

Мы не очень печемся о благополучии тех, кому помогаем только советами.

Мы не понимаем, сколь притягательны сильные страсти. Нам жаль людей, живущих в вечной тревоге, а они презирают нас за то, что мы не знаем тревог.

Мы не так домогались бы всеобщего уважения, когда бы твердо знали, что достойны его.

Мы редко вдумываемся в чужую мысль; поэтому, когда нам самим приходит такая же, мы без труда убеждаем себя, что она совершенно самобытна – столько в ней тонкостей и оттенков, которых мы не заметили в изложении ее автора.

Настоящие политики лучше разбираются в людях, нежели те, что подвизаются на поприще философии; другими словами, именно политики – настоящие философы.

Наше суждение о других не так изменчиво, как о самих себе.

Нашу снисходительность мы приберегаем для праведников.

Неглупые дурнушки часто злы: их гложет досада на свое безобразие, ибо они видят, что красота восполняет любой недостаток.

Нелегко ценить человека так, как ему хочется.

Немного здравого смысла – и от глубокомыслия ничего не останется.

Несправедливо требовать от людей, чтобы из уважения к нашим советам они делали то, чего никогда не стали бы делать ради самих себя.

Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за нее.

Нет утраты болезненней и кратковременней, чем утрата любимой женщины.

Неустанная деятельность скорее приведет к богатству, нежели осмотрительность.

Отчаянье обманывает чаще, нежели надежда.

Подданные льстят государям куда как с большим пылом, чем те эту лесть выслушивают. Жажда что-то добыть всегда острее, чем наслаждение уже добытым.

Пожалуй, на свете не существовало писателя, довольного веком, в котором ему привелось жить.

Расположения сильных мира сего скорее добьется тот, кто помогает им пустить по ветру их добро, нежели тот, кто пытается научить, как его приумножить.

Редкий человек способен, не дрогнув, стерпеть правду или сказать ее в глаза.

Самыми лучшими министрами были те люди, которые волею судеб дальше всего стояли от министерств.

Светские люди не говорят о таких мелочах, о каких судачит народ, но и народ не интересуется таким вздором, каким заняты светские люди.

Совесть умирающих клевещет на всю прожитую ими жизнь.

Стоит нам почувствовать, что человеку не за что нас уважать, – и мы начинаем почти что ненавидеть его.

Солдаты потому полны такой вражды к народу, на чьей земле воюют, что им нельзя грабить в свое удовольствие и что мародеров наказывают: люди всегда ненавидят тех, кому причиняют зло.

Страх перед людьми – вот источник любви к законам.

У завзятых остряков есть постоянное место в хорошем обществе – и всегда последнее.

Хорошая кухня – вот что крепче всего связывает между собой людей хорошего тона.

Хороших желудков куда меньше, нежели хорошей пищи.

Чем бесспорнее изречение, тем больше опасность, что оно станет общим местом.

Великие короли, полководцы, политики, замечательные писатели – все они люди; пышные эпитеты, которыми мы себя оглушаем, ничего не могут прибавить к этому определению.

Глупо ласкать себя надеждой, будто мы способны убедить других в том, чему и сами не верим.

Мы многому верим без доказательств, и это естественно.

Лжецы угодливы и кичливы.

Несправедливость всегда оскорбляет наши чувства – разве что она приносит нам прямую выгоду.

Тверже всего мы знаем то, чего не заучиваем.

Кто не способен к великим свершениям, тот презирает великие замыслы.

Лицо человека выражает и его характер, и темперамент. Глупое лицо выражает лишь физические свойства – например, крепкое здоровье и т. д. И все-таки нельзя судить о человеке по его лицу, ибо физиономии людей, равно как манера держать себя, отличаются переплетением столь различных черт, что тут очень легко впасть в заблуждение, не говоря уже о несчастных обстоятельствах, которые обезображивают природные черты и не позволяют душе отразиться в них, – например, оспины, болезненная худоба и пр.

Торг честью не обогащает.

Нам легче приобрести лоск всезнания, чем основательно овладеть небольшим числом знаний.

Дух подвластен тому же закону, что и тело, – невозможности существования без постоянного питания.

Ум достигает великого только порывами.

Неизменная скупость в похвалах – верный признак посредственного ума.

Ум око души, но не сила ее; сила души – в сердце.

Ум большинства ученых правильнее всего, пожалуй, уподобить человеку прожорливому, но с дурным пищеварением.

Пусть люди совершают любые ошибки себе во вред, лишь бы им избегнуть худшей напасти – подчинения чужой воле.

Глупец, у которого большая память, исполнен мыслей и фактов; но он не умеет делать выводов и заключений – а в этом вся суть.

Великий человек берется за великие дела потому, что сознает их величие, глупец – потому, что не понимает, как они трудны.

Говорят мало основательного, когда стремятся сказать необычное.

Несколько примеров, приведенных в немногих словах и на своем месте, придают мыслям больше блеску, больше весу и авторитетности; но излишнее обилие примеров и излишек подробностей всегда ослабляют речь.

Красноречие, вероятно, наиболее редкий, равно как и самый изящный из всех талантов.

Красноречие следует предпочесть знанию.

Тратить красноречие на соболезнования, когда заведомо известно, что горе притворно, значит бесстыдно ломать комедию.

Если мысль нельзя выразить простыми словами, значит, она ничтожна и надо ее отбросить.

Кто красноречив от природы, тот иной раз говорит великие истины с такой ясностью и краткостью, что большинство людей не думает, что в них была глубокая основательность.

Чашечка кофе после обеда – и наше самоуважение возрастает; точно так же достаточно порою небольшой шутки, чтобы сбить большую спесь.

Тщеславные люди – плохие дипломаты: они не умеют молчать.

Не жалко, что человек родился или умер, что он лишился своих денег, дома, имения, все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность – свое человеческое достоинство.

Люди не в силах устоять перед лестью, и даже понимая, что им льстят, все равно попадаются на эту удочку.

Самая новая и самая самобытная книга та, которая заставляет любить старые истины.

Достоинства человека есть драгоценные камни, которые красивее играют в оправе скромности.

Мы восприимчивы к дружбе, справедливости, человечности, состраданию и разуму. Не это ли и есть добродетель, друзья мои?

Окажись я единственным обитателем земли, владение ею не доставило бы мне радости: у меня не было бы ни забот, ни наслаждений, ни желаний, даже богатство и слава превратились бы в пустые слова, ибо не станем обманывать себя – всеми своими удовольствиями мы обязаны людям, прочее в счет не идет.

Попробуйте в разговоре с человеком непреклонно суровым сказать доброе слово о милосердии, и вы услышите в ответ: Если закон не будет безжалостен, нас удавят в собственной постели. О кровавая трусость!

Не полагайтесь на уважение и доверие человека, который, входя во все ваши интересы, не говорит вам о своих.

Только общение излечивает от самонадеянности, робости, глупой заносчивости, только свободный и непринужденный обмен мнений позволяет изучать людей, прощупывать, распознавать и сравнивать себя с ними.

Люди глупые никогда не поймут умных.

Легко критиковать автора, но труднее – оценить его.

Можно от всего сердца любя человека, все-таки понимать, как велики его недостатки. Было бы глупой дерзостью мнить, будто нашего расположения достойно лишь одно совершенство. Порою наши слабости привязывают нас друг к другу ничуть не меньше, чем самые высокие добродетели.

Бывают весьма порядочные люди, которые умеют веселиться лишь на один манер – зло потешаясь над собеседниками.

Человек разумный не станет придираться к прямому смыслу слов, если ему понятно, что хотел ими сказать автор.

Если человек рожден с высокой и мужественной душой, если он работящ, горд, честолюбив, чужд низкопоклонства, а ум его глубок и скрытен, я могу смело сказать, что у него есть все необходимое, чтобы его не замечали вельможи: они больше, чем остальные, боятся тех, кем не могут помыкать.

Разве кто не имеет права любить самого себя? Разве поступок будет менее хорош только потому, что мы делаем его с удовольствием?

Лишь мелкие люди вечно взвешивают, что следует уважать, а что – любить. Человек истинно большой души, не задумываясь, любит все, что достойно уважения.

По ложному пути идут женщины, избравшие своим оружием кокетство. Они мало в ком способны зажечь великую страсть, и не потому, что они, как принято считать, легкомысленны, а потому, что никто не хочет остаться в дураках.

Любовный порыв первый творец рода человеческого.

Неблагодарность самая гнусная, но вместе с тем и самая обыкновенная и самая исконная – это неблагодарность детей к родителям.

Самые высокие мысли подсказывает нам сердце.

Пылкое честолюбие с самой юности изгоняет из нашей жизни всякую радость: оно хочет править единовластно.

Кто нечестен там, где речь идет о наслаждении, тот и в делах лишь прикидывается честным. Если даже наслаждение не делает вас человечнее, значит, вы по натуре жестоки, как зверь.

Кто-то заводит разговоры так же панибратски и бесцеремонно, как мы оперлись бы в церкви на соседа, если бы нам стало худо.

В сущности, почти все, что люди считают зазорным, совершенно невинно. Мы краснеем от того, что не богаты, не знатны, что у нас горб или хромая нога, и еще по множеству поводов, о которых не стоит даже упоминать.

Тщеславие есть самое естественное свойство людей, и вместе с тем оно-то и лишает людей естественности.

Ничто не может успокоить завистника.

Зависть обвиняет и судит без доказательств, она преумножает недостатки, дает малейшим ошибкам громкие названия; язык ее исполнен желчи, преувеличения и несправедливости.

Редко случается высказать здравую мысль тому, кто всегда тщится быть оригинальным.

Легкомысленные люди склонны к двоедушию.

Люди от природы настолько склонны подчиняться, что с них мало законов, управляющих ими в их слабости, им недостаточно повелителей, данных судьбой, – им подавай еще и моду, которая предписывает человеку даже фасон башмаков.

Двоедушные люди легко меняют свои правила.

Не хвали человека, пока он жив – вот правило, изобретенное завистью и слишком поспешно подхваченное философами. Напротив, я утверждаю, что человека нужно хвалить при жизни, если, конечно, он того заслуживает. Отважиться воздать ему должное надлежит именно тогда, когда зависть и клевета ополчаются на его добродетель и талант. Похвалить от души не опасно, опасно незаслуженно огорчить.

Мы куда усердней подмечаем у писателя противоречия, часто мнимые, и другие промахи, чем извлекаем пользу из его суждений, как верных, так и ошибочных.

Нервы портятся легче, чем исправляются.

 

Вольтер (Мари Франсуа Аруэ)

Бесконечно маленькие люди имеют бесконечно великую гордость.

Бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть и честолюбие.

В бессмертие отправляются с небольшим багажом.

Величайшее удовольствие, какое только может чувствовать честный человек, – это доставлять удовольствие своим друзьям.

Видеть и делать новое – очень большое удовольствие.

Внеобщественный человек не может иметь морали.

Война превращает в диких зверей людей, рожденных, чтобы жить братьями.

Время достаточно длинно для того, кто пользуется им; кто трудится и мыслит, расширяет его границы.

Всегда наслаждаться – значит вовсе не наслаждаться.

Все жанры хороши, кроме скучного.

Все к лучшему в этом лучшем из миров.

Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.

Всякое желание есть зачаток новой скорби.

Выдать чужой секрет – предательство, выдать свой – глупость.

Главное – ладить с самим собой.

Глаза дружбы редко ошибаются.

Глуп тот человек, который остается всегда неизменным.

Гордость людей низких состоит в том, чтобы постоянно говорить о самом себе, людей же высших – чтобы вовсе о себе не говорить.

Для великих дел необходимо неутомимое постоянство.

Если бы бога не существовало, его следовало бы выдумать.

Если люди долго спорят, то это доказывает, что то, о чем они спорят, неясно для них самих.

Зависть – яд для сердца.

Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны неправы.

Земля – это огромный театр, в котором одна и та же трагедия играется под различными названиями.

Зло исцеляют противоположным.

Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку.

Иллюзия – первая из всех утех.

Иной на втором месте блестит, и его блеск отражается на том, кто занимает первое место.

Иной, сияющий на втором месте, гаснет на первом.

Искусства обходят кругом весь мир и циркулируют, как кровь в наших венах.

Искусство быть скучным состоит в том, чтобы говорить все.

Истина, свобода и добродетель – вот единственное, ради чего нужно любить жизнь.

Истинное мужество обнаруживается во время бедствия.

Каждый отец семейства должен быть хозяином у себя дома, а не в доме соседа.

К живым следует относиться доброжелательно, о мертвых же нужно говорить только правду.

Книги на злобу дня умирают вместе со злободневностью.

Когда сказать нечего, всегда говорят плохо.

Кто не любит свободы и истины, может быть могущественным человеком, но никогда не будет великим человеком.

Кто ограничивает свои желания, тот всегда достаточно богат.

Кто прощает преступление, становится его сообщником.

Кто умеет владеть собою, тот может повелевать людьми.

Ленивые всегда бывают людьми посредственными.

Лучшее – враг хорошего.

Люби истину, но будь снисходителен к заблуждениям.

Любите добродетель, не ища ее блеска. Честь – в сердце.

Любовь – самая сильная из всех страстей, потому что она одновременно завладевает головою, сердцем и телом.

Люди мало размышляют, они читают небрежно, судят поспешно и принимают мнения, как принимают монету, потому что она ходячая.

Люди никогда не испытывают угрызений совести от поступков, ставших у них обычаем.

Математическая истина остается на вечные времена, а метафизические призраки проходят, как бред больных.

Многочисленность законов в государстве есть то же, что большое число лекарей: признак болезни и бессилия.

Мы потому клеймим ложь наибольшим позором, что из всех дурных поступков этот легче всего скрыть и проще всего совершить.

Надежда выздороветь – половина выздоровления.

Невежество – величайший недуг человечества.

Не все, что является фактом, заслуживает того, чтобы быть описанным.

Не дело создано для мысли, а мысль создана для дела.

Недостаток не в деньгах, а в людях и дарованиях делает слабым государство.

Нельзя желать того, чего не знаешь.

Ненависть в сочетании с презрением способна стряхнуть любое ярмо.

Нет ничего продолжительнее времени, так как оно мера вечности; нет ничего короче его, так как его недостает для всех наших начинаний… Все люди пренебрегают им, все сожалеют об его утрате.

Никогда не бывает больших дел без больших трудностей.

Ни на что не годится тот, кто годится только для самого себя.

Объясненная шутка перестает быть шуткой.

О великом человеке судят только по его главным деяниям, а не по его ошибкам.

Он, должно быть, невежественный человек, поскольку отвечает на все вопросы, которые ему задают.

Откапывая ошибки, теряют время, которое, быть может, употребили бы на открытие истин.

Отчизна – это край, где пленница душа.

…Памятники науки существуют вечно.

…Первое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает.

Пользуйтесь, но не злоупотребляйте – таково правило мудрости. Ни воздержание, ни излишества не дают счастья.

По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет.

Постоянная важность является лишь маскою посредственности.

Почти все то, что говорят люди, производит меньшее впечатление, чем сама манера, с какой это говорится, так как те, кто слушают, имеют приблизительно те же мысли, как и тот, кто их высказывает, и только выражение составляет разницу.

Поэзия – музыка души.

Предрассудок есть мнение, не основанное на рассудке.

Прекрасная мысль теряет всю свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит на нас скуку.

Прекрасно быть скромным, но не следует быть равнодушным.

Признательность не всегда красноречива.

Прогресс – закон природы.

Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока, нужды.

Самолюбие есть надутый воздухом шар, из которого вырываются бури, когда его прокалывают.

Сатира должна быть колкою и веселою.

Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов.

Сколько нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое.

Слабость с обеих сторон – такова, как известно, особенность всех ссор.

Слезы – это немая речь.

Соперничество – пища для гения.

Споры древних философов были постоянно мирны, а споры богословов были часто кровавы и всегда бурны.

С религией получается то же, что с азартной игрой: начавши дураком, кончишь плутом.

Старый поэт, старый любовник, старый певец и старый конь никуда не годятся.

Стихи повсюду были первыми детьми гения и первыми учителями красноречия.

Страсти – это ветры, надувающие паруса корабля; ветер, правда, иногда топит корабль, но без него корабль не мог бы плыть.

Суди о человеке больше по его вопросам, чем по его ответам.

Суеверные люди в обществе – то же самое, что трусы в армии: они сами питают панические страхи и заражают ими других.

Счастье есть лишь мечта, а горе реально.

Счастье не скрывается в чаще лесной, еще менее его можно найти у царей, его нет даже у мудреца: оно не составляет удела нашей короткой жизни. Нужно отказаться от него, но по крайней мере иногда можно обнимать его подобие.

Театр поучает так, как этого не сделать толстой книге.

Теории подобны мышам: они проходят через девять дыр и застревают в десятой.

Только слабые совершают преступления: сильному и счастливому они не нужны.

Торжество разума заключается в том, чтобы уживаться с людьми, не имеющими его.

Тот, кто не ведет себя соответственно своему возрасту, всегда расплачивается за это.

Труд часто является отцом удовольствия.

Угрызения совести есть единственная добродетель, остающаяся у преступников.

Украсть мысли бывает часто преступнее, чем украсть деньги.

Успехи науки – дело времени и смелости ума.

Фанатизм по отношению к суеверию – то же, что бред по отношению к лихорадке, что бешенство по отношению к гневу.

Хорошие характеры, как и хорошие сочинения, не столько поражают вначале, сколько под конец.

…Христианство и разум несовместимы.

Человек создан для действия. Не действовать и не существовать для человека – одно и то же.

Чем более читаете, не размышляя, тем более уверяетесь, что много знаете, а чем более размышляете, читая, тем яснее видите, что знаете еще очень мало.

Честного человека можно преследовать, но не обесчестить.

Честь – это бриллиант на руке у добродетели.

Читая авторов, которые хорошо пишут, привыкают хорошо говорить.

Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга. Вновь прочитать уже читанную книгу – значит вновь увидеть старого друга.

Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой.

Что сделалось смешным, уже не может быть опасным.

Язык имеет большое значение еще и потому, что с его помощью мы можем прятать наши мысли.

Атеизм – порок некоторых умных людей, суеверие – порок глупцов.

Библиотека, вверенная невежде, все равно что гарем под управлением евнуха.

Бог вовсе не должен страдать из-за тупости своего священника.

Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне лучших стрелков.

Боюсь, что земной шар – желтый дом Вселенной.

Брак – единственное опасное приключение, доступное даже трусам.

Ваши уши слишком целомудренны, а ваши нравы слишком развращены.

Вера – это триумф богословия над человеческой слабостью.

Верить в Бога невозможно, не верить в него – абсурдно. (Видоизмененный Вольтер.)

Власть чисел тем могущественнее, чем меньше в них разбираются.

Врач – это человек, пичкающий лекарствами, в которых он мало что понимает, организм, в котором он ничего не понимает.

Все главнейшие иностранные языки можно выучить за шесть лет, но для изучения своего недостаточно целой жизни.

Вся наша история – вымысел, с которым все согласны.

География – единственное искусство, в котором последние творения всегда самые лучшие.

Генерал, одержавший победу, в глазах публики не совершал вовсе ошибок, так же как разбитый генерал всегда не прав, как бы ни был уместен его образ действий.

Глаза читателя более строгие судьи, чем уши слушателя.

Горе тем, кто переводит буквально и, передавая каждое слово, обескровливает смысл. Именно здесь можно сказать, что буква убивает, а дух животворит.

Государственного мужа создает характер, а вовсе не исключительная проницательность.

Государственное образование, называвшееся Священной Римской империей, не было ни священным, ни римским, ни империей.

Девушки быстрее учатся чувствовать, чем юноши мыслить.

Для большинства людей исправиться – значит поменять свои недостатки.

Доверить другому чужую тайну – предательство, доверить свою – глупость.

Догмат бессмертия души есть самая утешительная и в то же время наиболее устрашающая идея из всех, которые человеческий дух мог воспринять.

Договаривать все до конца – верный способ наскучить.

Достаточно было одному мужчине влюбиться в женщину, чтобы мир стал таким, каков есть.

Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же.

Если Бога нет в нас, то его нет нигде.

Если бы в Англии была только одна религия, следовало бы опасаться ее деспотизма; если бы их было две, представители каждой перерезали бы друг другу горло; но их там тридцать, а потому они живут в благодатном мире.

Женщина может сохранить лишь одну тайну – тайну своего возраста.

Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается.

Идеальное правительство невозможно, потому что люди наделены страстями; а не будь они наделены страстями, не было бы нужды в правительстве.

Идеи Бога среди людей столь же различны, как их религии и законы. Все люди рождаются с носом и пятью пальцами, но ни один из них не появляется на свет со знанием Бога; прискорбно это или же нет, но таково, несомненно, человеческое состояние.

Излишек – вещь крайне необходимая.

Именно наша любовь к самим себе помогает любви к другим. Разумеется, Бог мог бы создать тварей внимательными единственно только к благу другого. В этом случае купцы находились бы в Индии исключительно в благотворительных целях, а каменщики дробили бы камни, чтобы доставить удовольствие своему ближнему. Но Бог устроил вещи иначе.

Искатель счастья подобен пьяному, который никак не может найти свой дом, но знает, что дом у него есть.

Искусство медицины состоит в том, чтобы помогать пациенту коротать время, пока природа излечивает болезнь.

Книга во времена Гомера и Гесиода была такою же редкостью, как в наши времена хорошая книга.

Когда чернь начинает рассуждать – все пропало.

Короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жен.

Корысть еще более слепа, чем любовь.

Кто не имеет что сказать, всегда говорит плохо.

Лучше поздно, чем плохо.

Люди пользуются умом лишь для того, чтобы оправдать свои дурные поступки, а языком – чтобы скрывать свои мысли.

Маленькие машины работают лучше больших, потому что в последних сильнее трение. Так же и относительно государств.

Маленькие ручейки прозрачны, потому что неглубоки.

Метафизики и теологи весьма напоминают тех гладиаторов, которых заставляли сражаться с повязкой на глазах.

Метафизические системы для философов – то же, что романы для женщин.

Монархия – лучший из худших видов правления.

Настоящие похвалы – это духи, которые приберегают для бальзамирования покойников.

Не бедность невыносима, а презрение. Я могу обходиться без всего, но я не хочу, чтобы об этом знали.

Не неравенство тягостно, а зависимость.

Не следует говорить человеку о недостатках его возлюбленной, объяснять истцу слабые стороны его дела или приводить доводы рассудка ясновидцу.

Не следует громко говорить о милостях, которыми одаряют нас женщины и короли.

Нередко спрашивают, почему те, кому служение повелевает быть учеными и терпимыми, столь часто бывали невежественны и бессердечны. Они были невежественны потому, что слишком долго учились, и жестокими потому, что чувствовали, как их никчемные занятия становятся объектом презрения мудрых людей.

Нет ничего неприятнее, как быть повешенным в неизвестности.

Ничто не пользуется таким уважением, как застарелое зло.

О себе: Мы с Господом Богом кланяемся, но бесед не ведем.

О трактате Руссо «Рассуждение о происхождении неравенства между людьми»: Когда читаешь вашу книгу, разбирает охота побегать на четвереньках.

Образование развивает способности, но не создает их.

Одежда изменяет не только фигуру, но и нравы.

Он был великим патриотом, гуманным человеком, истинным другом – если, конечно, это правда, что он умер.

Опасно быть правым, когда правительство ошибается.

Отчаяние часто выигрывало сражения.

Политика во все времена сохраняла злоупотребления, на которые жаловалось правосудие.

Поэзия говорит больше, чем проза, при помощи меньшего количества слов.

Предрассудки – разум глупцов.

Прекрасное не требует доказательств.

Равенство есть вещь самая естественная и в то же время химера.

Развод, вероятно, почти столь же стар, как и брак. Хотя я полагаю, что брак на несколько недель древнее.

Разум говорит мне, что Бог существует, но разум также говорит мне, что я никогда не узнаю, что это такое.

Разъясненная шутка перестает быть смешной; любой комментатор остроты – просто глупец.

Религиозная догма всегда в безопасности, когда ее опровергают только философы: все академики вселенной ничего не изменят в веровании народа.

Римский календарь был необычайно запутан. Римские полководцы всегда побеждали, но никогда не знали, в какой день это произошло.

Когда слушающий не понимает говорящего, а говорящий не знает, что он имеет в виду, – это философия.

Своим почитателям: Вы хотите удушить меня розами.

Сердце не стареет, но как мучительно селить божество в развалинах!

Сила женщин в слабостях мужчин.

Скромность – знаменитейшее достоинство, если ты знаменит.

Слепой следовало бы изображать не любовь, а самовлюбленность.

Словари составляются из словарей.

Счастье – отвлеченная идея, составленная из нескольких ощущений удовольствия.

Там, где речь идет о деньгах, все одной веры.

Те, кто грешит исключительно против Бога, должны быть наказаны на том свете; те, кто грешит против людей, должны быть наказаны на этом.

Тот, кто умирает при многих свидетелях, умирает всегда мужественно. (По поводу смерти Людовика XIV.)

Утешительна одна только мысль, а именно: какой бы системы мы ни придерживались и с какой фатальностью ни связывали бы все наши действия, мы всегда будем действовать так, как если бы мы были свободны.

Утром я составляю планы, а днем делаю глупости.

Французы говорят быстро и действуют медленно.

Хорошие новости всегда опаздывают, а плохие летят как на крыльях.

Хотя желудок влияет на наши мысли, люди с самыми лучшими желудками – не самые лучшие мыслители.

Цена монеты – пульс государства и довольно верный способ узнать его силы.

Шутки хороши только тогда, когда их подносят еще не остывшими.

Я без ума от женщин, особенно если они красивы и податливы.

Я не знаю ни одного народа, который обогатился бы вследствие победы.

Я не пожелал бы счастья, если бы ради него надо было стать дураком. Если мы дорожим счастьем, то еще больше дорожим разумом. Но, если поразмыслить, окажется, что предпочитать разум счастью значит быть безрассудным.

Я не разделяю ваших убеждений, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли их высказать.

Я признаю, что человек непостижим, но столь же непостижима и вся остальная природа, и в человеке не больше очевидных противоречий, чем во всем остальном.

Вольтеру сообщили, что доктор Галлер далеко не так одобрительно отзывается о его трудах, как Вольтер – о трудах Галлера. «Что ж, – заметил Вольтер, – человеку свойственно ошибаться; возможно, мы ошибаемся оба».

В 1779 году Вольтер отправился из Швейцарии в Париж. На городской заставе его остановили и спросили, не везет ли каких-либо товаров, облагаемых пошлиной. «Господа, – отвечал Вольтер, – у меня в экипаже нет никакой контрабанды, кроме меня самого».

Какой-то автор представил Вольтеру трагедию и попросил высказать о ней свое мнение. Вольтер прочитал рукопись и ответил: «Написать такую трагедию вовсе не трудно; трудность в том, что отвечать ее автору».

На смертном одре, в ответ на предложение отречься от дьявола, Вольтер сказал: «Теперь не время наживать себе новых врагов».

Отчизна это край, где пленница душа.

Моя любовь к отечеству не заставляет меня закрывать глаза на заслуги иностранцев. Напротив, чем более я люблю отечество, тем более и стремлюсь обогатить мою страну сокровищами, извлеченными не из его недр.

Нет человека, в котором не было бы чего-нибудь ненавистного, в котором не был бы скрыт лютый зверь, но лишь немногие честно говорят, как они справляются с этим лютым зверем.

Никто, конечно, не рождается на свет с уже готовыми понятиями о праве и справедливости, но человеческая природа устроена так, что в известном возрасте эти истины естественным образом вырабатываются.

Жить – значит работать. Труд есть жизнь человека.

Словарь – это вселенная в алфавитном порядке.

Никогда не бывает больших дел без больших трудностей.

Видеть и делать новое – очень большое удовольствие.

Для спасения государства достаточно одного великого человека.

Человек создан для действия. Не действовать и не существовать для человека – одно и то же.

Ленивые всегда бывают людьми посредственными.

Честь – это бриллиант на руке у добродетели.

Многочисленность фактов и сочинений растет так быстро, что в недалеком будущем придется сводить все к извлечениям и словарям.

Чтобы добиться успеха в этом мире, недостаточно быть просто глупым, нужно еще иметь хорошие манеры.

Самый нелепый из всех деспотизмов, самый унизительный для человеческой природы, самый несообразный и самый зловредный – это деспотизм священников.

Почему не поднять голос против злодеев прошлого, знаменитых основоположников суеверия и фанатизма, тех, кто впервые схватил на алтаре нож, чтобы отдать на заклание строптивых, не желающих принять их воззрения?

Наиболее суеверные эпохи были всегда эпохами самых ужасных преступлений.

Величайшие распри производят меньше преступлений, чем религиозный фанатизм.

Суеверные в обществе то же, что трусливые в войске: они сами чувствуют и возбуждают в других панический ужас.

Никогда двадцать огромных томов не сделают революции, ее сделают маленькие карманные книжки в двадцать су.

Добродетель и порок, моральное добро и зло – во всех странах определяются тем, полезно или вредно данное явление для общества.

Твердость есть мужество ума, она предполагает просвещенную решимость. Упрямство, напротив, предполагает ослепление.

Мрачная ревность неверною поступью следует за руководящим ее подозрением; перед нею, с кинжалом в руке, идут ненависть и гнев, разливая свой яд. За ними следует раскаяние.

Великие горести оказываются всегда плодом необузданного корыстолюбия.

Тот, кто желает лишить человека страстей на том основании, что они опасны, уподобляется тому, кто пожелал бы выпустить из человека всю кровь, исходя из того, что она является причиной апоплексического удара.

Старость создана для того, чтобы получать огорчения, но она должна быть достаточно благоразумна для того, чтобы переносить их безропотно.

Для глупца старость – бремя, для невежды – зима, а для человека науки – золотая жатва.

С летами все страсти умирают; только себялюбие никогда не умирает.

О немцах я более хорошего, нежели дурного мнения, но вместе с тем не могу не признать за ними один (и весьма крупный) недостаток – их слишком много.

Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других.

 

Клод-Адриан Гельвеций

Большая или меньшая степень уважения, питаемая к автору, зависит от большего или меньшего сходства его идей с идеями читателя.

Большинство авторов ведут себя в своих сочинениях так, как светские люди за беседой: занятые только тем, чтобы нравиться, они мало заботятся о том, как достигнуть этого – ложью или истиной.

Будь гражданином, ибо родина нужна для твоей безопасности, для твоих удовольствий, для твоего благополучия.

Великие умы доходят равным образом и до великих пороков, и до великих добродетелей.

Верный способ судить о характере и уме человека по выбору им книг и друзей.

В любой отрасли знания появление превосходной книги предполагает наличие множества плохих книг.

Воспитание, главным образом, должно засеять наши сердца полезными для индивида и общества привычками.

Воспитание делает нас тем, чем мы являемся.

Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови.

Все искусство воспитания состоит в том, чтобы ставить молодых людей в условия, способные развить в них зачатки ума и добродетели.

Все ограниченные люди стремятся постоянно опозорить людей основательного и широкого ума.

Всякий изучающий историю народных бедствий может убедиться, что большую часть несчастий на земле приносит невежество.

Глубокие идеи похожи на чистые воды, прозрачность которых затемнена их же глубиной.

Гордость не следует ни подавлять, ни даже ослаблять: ее нужно лишь направлять на достойные цели.

Гуманность в человеке есть результат воспоминания о страданиях, которые ему знакомы либо по собственному опыту, либо по опыту других людей.

Двумя обычными причинами несчастья людей являются, с одной стороны, незнание того, как мало им нужно, чтобы быть счастливыми, а с другой – мнимые потребности и безграничные желания.

Добродетель – это только мудрость, которая заставляет согласовывать страсть с разумом и наслаждение с долгом.

Если кто-нибудь ищет общества образованных людей, если он живет обыкновенно с людьми, превосходящими его по уму, то он становится от этого просвещеннее.

Если хочешь быть богатым, не помышляй увеличить свое имущество, а только уменьши свою жадность.

Если хочешь поступать честно, принимай в расчет и верь только общественному интересу. Личный интерес часто вводит в заблуждение.

Если человек с ранних лет усвоил привычку к труду, труд ему приятен. Если же у него этой привычки нет, то лень делает труд ненавистным.

Желание есть движущая сила души; душа, лишенная желаний, застаивается. Нужно желать, чтобы действовать, и действовать, чтобы быть счастливым.

Желания – это цветы любви, а наслаждения – ее плоды.

Жестокость есть всегда результат страха, слабости и трусости.

Заблуждение всегда противоречит себе, истина никогда.

Задача искусства – волновать сердца.

Законы обязаны своей силой нравам.

Знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов.

Из всех способов сделать человека гуманным и сострадательным самый верный состоит в том, чтобы приучить его с раннего возраста отождествлять себя с несчастными и видеть себя в них.

Из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги.

Искусство политики – это искусство делать так, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным.

Книга, достоинство которой заключается в тонкости наблюдений над природой человека и вещей, никогда не может перестать нравиться.

Кто сам считает себя несчастным, тот становится несчастным.

…Лишь краткость человеческой жизни принуждает выдающиеся умы ограничивать себя, замыкаться в какой-либо одной отрасли знания.

Лишь по поступкам людей общество может судить об их добродетели.

Лишь разрушив большинство религий, можно заложить в государствах основы здравой нравственности.

Любовь к истине – это наиболее благоприятное условие для нахождения ее.

Любовь к славе есть лишь желание нравиться себе подобным.

Любовь становится моральным грехом, когда она делается главным занятием. Она расслабляет тогда ум и заставляет деградировать душу.

Любовь у человека – мощный источник деятельности.

Люди не рождаются, а становятся теми, кто они есть.

Люди обычно считают, что лучше заблуждаться в толпе, чем в одиночку следовать за истиной.

Людям необходима основанная на природе человека, на опыте, на разуме человеческая мораль.

Между религией и добродетелью нет ничего общего.

Многие почему-то думают, что несправедливые завоевания менее позорят государства, чем кражи – отдельных лиц.

На земле нет ничего, более достойного уважения, чем ум.

Наука о человеке – это наука мудрецов.

Недостаток ума не следует объяснять недостатком памяти.

Нередко человек бывает слишком благоразумным, чтобы быть великим. Надо немного фанатизма, чтобы добиться славы и в литературе, и в государственных делах.

Нет ничего более опасного, чем страсти, которыми разум управляет в запальчивости.

Нет такого ложного суждения, которое не было бы следствием или наших страстей, или нашего невежества.

Обширность ума измеряется числом идей и сочетаний их.

Одинаковое счастье – быть победителем или побежденным в битвах любви.

Одни и те же добродетели оцениваются в разные времена по-разному, в зависимости от их полезности эпохе.

Орлиный взгляд страстей проникает в туманную пропасть грядущего, равнодушие же слепо и тупо от рождения.

Основа нравов людей заключается отнюдь не в их умозрительных принципах, а в их вкусах и чувствах.

Отождествлять бога и нравственность – значит впадать в идолопоклонство, значит обожествлять творения людей.

Очень трудно хвалить того, кто столь заслуживает похвалы.

Покровители невежества суть самые ожесточенные враги человечества.

Полное невежество приводит к полному тупоумию.

После храбрости нет ничего более прекрасного, чем признание в трусости.

Прежде чем приступить к возведению дворца вселенной, сколько нужно еще добыть материала из рудников опыта!

При невежестве ум чахнет за недостатком пищи.

Различие между умом и здравым смыслом заключается в различии причин, их порождающих. Первый является следствием сильных страстей, второй – следствием отсутствия их.

…Реформу нравов следует начать с реформы законов…

Самым мужественным государством бывает то, в котором лучше всего награждается доблесть и сильнее всего наказывается трусость.

Сентенции не создают героев.

Скажи мне, с кем ты близок, и я скажу, кто ты.

Скупые люди сходны с ипохондриками, которые живут в постоянном страхе, повсюду видят опасности и боятся разбиться от прикосновения к чему-либо.

Следует свой ум углублять, а не расширять, и, подобно фокусу зажигательного стекла, собрать все тепло и все лучи своего ума в одной точке.

Соревнование производит гениев, а желание прославиться порождает таланты.

Справедливость наших суждений и наших поступков – не более как удачное совпадение нашего интереса с общественным.

Среди книг, как и среди людей, можно попасть в хорошее и в дурное общество.

Степень ума, нужная, чтобы нам понравиться, служит довольно точною мерою нашего собственного ума.

С того момента, когда люди начинают отличать удовольствие от страдания, когда они испытывают зло и причиняют зло, имеется уже некоторое понятие о справедливости.

Страсти вводят нас в заблуждение, так как они сосредоточивают все наше внимание на одной стороне рассматриваемого предмета и не дают нам возможности исследовать его всесторонне.

Страсти – это пресмыкающиеся, когда они входят в сердце, и буйные драконы, когда они уже вошли в него.

…Страстям науки и искусства обязаны открытиями, а душа – благородством.

Страх перед возможностью ошибки не должен отвращать нас от поисков истины.

Существуют два способа самовосхваления: один – говорить хорошо о себе, второй – поносить других.

Счастье заключается не столько в обладании, сколько в процессе овладения предметом наших желаний.

Счастье людей заключается в том, чтобы любить делать то, что они должны делать.

Только по поступкам мы судим о внутренних движениях, о мыслях, о действиях, о других чувствованиях.

Только рука друга может вырвать шипы из сердца.

Только тот может считать себя свободным от зависти, кто никогда не изучал себя.

Тот, кто глубоко исследует свою душу, так часто ловит себя на ошибках, что поневоле становится скромным. Он уже не гордится своей просвещенностью, он не считает себя выше других.

Тот, кто постоянно сдерживает себя, всегда несчастен из страха быть несчастным иногда.

Ты хочешь нравиться людям? Цени их ум.

…Удовольствие должно быть наградой за труд…

…Ум, если так можно выразиться, начинается там, где кончается здравый смысл.

Ум подобен здоровью: тот, кто им обладает, его не замечает.

Ученый может понимать невежду, потому что он сам был таковым в детстве; невежда же не может понимать ученого, ибо никогда таковым не был.

Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.

…Физическая чувствительность вызвала у нас любовь к удовольствию и отвращение к страданию… затем чувства удовольствия и страдания посеяли и взрастили во всех сердцах семена себялюбия, которые, развиваясь, породили страсти, из коих проистекли все наши пороки и добродетели.

Часто жертвуют величайшими радостями жизни, чтобы гордиться тем, что они принесены в жертву.

Человек, не знакомый с искусством верховой езды, не возьмется давать советов, как объезжать лошадей. Но в морали мы бываем менее недоверчивы. Здесь мы всегда считаем себя знающими и способными подавать советы всем людям.

Человек является воспитанником всех окружающих его предметов, всех тех положений, в которые его ставит случай.

Человечность – это осмысленное чувство; только воспитание его развивает и укрепляет.

Чем совершеннее воспитание, тем счастливее народы.

Чтобы быть совершенно лишенным смелости, нужно быть совершенно лишенным желаний.

Чтобы достигнуть полного успеха, необходимо, чтобы к красоте стиля присоединились выдающиеся идеи. Без этого литературное произведение не может выдержать испытания временем.

Чтобы удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны долгие годы.

Что такое нравственность? Наука о соглашениях, придуманных людьми для того, чтобы совместно жить наиболее счастливым образом. Подлинная цель этой науки – счастье наибольшего числа людей.

Бывают люди, которых нужно ошеломить для того, чтобы их убедить.

Вера в предрассудки сходит у людей за здравый смысл.

Ганнибал был одноглаз. Он высмеял того художника, который нарисовал его с двумя глазами, и наградил того, который изобразил его в профиль. Никто не хочет слишком пошлых славословий, но каждый испытывает приятное облегчение, когда скрывают его недостатки.

Гений есть лишь непрерывное внимание.

Говорят, что великий человек не является таким в глазах своей жены или своего лакея. Это верно. Можно ли привыкнуть жить с человеком, которым приходилось бы слишком часто восхищаться?

Государства и армии часто бывают подобны кораблям, которым мешают плавать их размеры.

Деспотизм царствует лишь над автоматами. Характером люди обладают только в свободных странах.

Если люди не верят в сказки о феях и духах, то их удерживает от этого отнюдь не нелепость этих сказок, а то, что им не было приказано в них верить.

За неимением довода приводят цитату.

Инквизитор, который осудил Галилея, наверное, относился с презрением к злодейству и тупоумию судей Сократа.

Интерес всегда обостряет ум. Мои арендаторы обманывали меня всегда, когда хотели: во-первых, потому, что они знали лучше меня то, о чем шла речь; во-вторых, потому, что они были более заинтересованы в том, чтобы обмануть меня, так как они были бедны, а я – богат.

Интриги и маневры, необходимые для того, чтобы добиться хорошей репутации, мешают нам ее заслужить.

История – это роман событий, а роман – история чувств.

Лживые люди меньше всего знают людей: они слишком заняты тем, чтобы скрывать свою суть.

Люди всегда против разума, когда разум против них.

Люди, которых называют слабыми, всего лишь равнодушны, ибо у каждого найдется сила, когда окажется затронутым предмет его страстей.

Мелкие недостатки в великом произведении – это крохи, которые бросают зависти.

Мудрость главенствует в советах, а судьба – в событиях.

Мы говорим парадоксы за невозможностью найти истины.

Некрасивые люди обычно имеют больше ума, потому что у них меньше возможностей для удовольствия и больше времени для учения.

Нет ничего более иллюзорного, чем первые признаки гениальности. Ньютон и Фонтенель были посредственными учениками. Классы полны милых детей, но свет полон глупых людей.

Новая мысль появляется при сравнении двух предметов, которые еще не сравнивали.

Отец говорил сыну: ты глуп, будь по крайней мере решителен – это искупит твою глупость.

Судьба продает дорого то, что она обещает дать.

Суровые советы совсем не производят действия – это вроде молота, который всегда отталкивается наковальней.

Сущность любви заключается в том, чтобы никогда не быть счастливым.

Терпимость в государстве – признак равновесия сил.

У добродетели много проповедников и мало мучеников.

Чтобы передать свои мысли, надобно гораздо больше ума, чем чтобы иметь их.

Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру. Народ, приобретая свет знания, не наносит тем ущерба своим соседям. Напротив, чем государства просвещеннее, тем больше они сообщают друг другу идей, и тем больше увеличивается сила и деятельность всемирного ума.

Чтобы быть честным, надо присоединить к благородству души просвещенный ум. Тот, в ком соединены эти различные дары природы, всегда руководствуется компасом общественной пользы.

Опыт показывает, что человек считает заблуждающимся всякого человека и плохой всякую книгу, которые расходятся с его взглядами.

Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучшими.

Всякий религиозный догмат – это зародыш преступлений и раздоров между людьми.

В каждой стране искусство формировать людей так тесно связано с формой правления, что какое-либо значительное изменение в общественном воспитании вряд ли возможно без изменений в самом государственном строе.

Общество признает и уважает только те достоинства, которые доказаны на деле. Кто хочет точно знать, чего он стоит, может узнать это только от народа и, следовательно, должен отдать себя на его суд.

Любовь – это дар небес, который требует, чтобы его лелеяли – самые совершенные души и самое прекрасное воображение. Пылкие наслаждения усыпляются браком, дар небес утрачивается под влиянием грубого и безвкусного разврата, а выгода превращает его в товар.

Любовь в соответствии с различными характерами по-разному пылает. Во льве жгучее и кровожадное пламя выражается в рычании, в высокомерных душах – в пренебрежении, в нежных душах – в слезах и унынии.

В юности у человека зарождаются возвышенные мысли, которые должны впоследствии сделать его знаменитым.

Интриги и маневры, которые необходимы, чтобы добиться хорошей репутации, мешают нам ее заслужить.

 

Поль Анри-Гольбах

Бог, оказавшийся настолько вероломным и коварным, чтобы создать первого человека и затем подвергнуть его искушению и греху, не может считаться существом совершенным и должен быть назван чудовищем безрассудства, несправедливости, коварства и жестокости.

В вопросах религии людей можно назвать взрослыми детьми.

Возмездие в жизни загробной – не что иное, как призрак, выдуманный для помрачения человеческого разума, изобретенный для того, чтобы обмануть и сбить с толку людей, чтобы навсегда лишить их спокойствия и превратить в послушных рабов духовенства.

Все религии, какие мы только видим на земле, дают нам лишь клубок вымыслов и бредней, возмущающих ум.

Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов.

Выбор религии народом всегда определяется его правителями. Истинной религией всегда оказывается та, которую исповедует государь; истинный бог – тот бог, поклоняться которому приказывает государь; таким образом, воля духовенства, которое руководит государями, всегда оказывается и волей самого бога.

Гений – это зрение, схватывающее одним взглядом все пункты обширного горизонта.

Говорить, что нравственные идеалы врождены или представляются результатом инстинкта, – это все равно что утверждать, будто человек способен читать, не зная еще букв алфавита.

Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ; значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют.

Говорят, что бог терпелив. Но терпеть явное зло – не значит ли обнаруживать бессилие или даже соучастие в этом зле?

Делать счастливыми других – вот самый верный способ стать счастливым в этом мире; быть добродетельным – значит заботиться о счастье себе подобных.

Добродетель несовместима с невежеством, суеверием, рабством; рабов можно удержать лишь страхом наказания.

Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения другой религии, проповедующей иные, столь же бессмысленные доктрины.

Долой разум! – вот основа религии.

Друг, бесполезный для своего друга, становится для него чужим человеком.

Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный труд оплачивался духовно.

Евангелие действительно принесло «не мир, но меч». От апостолов и до нашего времени христианский мир раздирается ненавистью, преследованием и яростью.

Если бог воздерживается в течение достаточно длительного времени от применения своего правосудия и допускает зло в течение всего существования нашей планеты, какие же могут быть у нас гарантии того, что и в другом мире божественное правосудие не будет точно так же бездействовать и попустительствовать страданиям его обитателей?

Если бы в этом мире не было зла, человек никогда не помышлял бы о божестве.

Если служители церкви очень часто и позволяли народам с оружием в руках защищать дело божье, то они никогда не допускали бунта против реального зла и очевидного насилия.

Желание нравиться, верность традициям, страх показаться смешным и боязнь людских пересудов – вот стимулы значительно более сильные, чем религиозные представления.

Истина являет себя лишь здоровому духу в здоровом теле.

Можно подумать, что религиозная мораль только для того и придумана, чтобы разрушить общество, превратить людей в первобытных дикарей.

Мораль была бы пустой наукой, если бы она не могла показать человеку, что его величайший интерес заключается в том, чтобы быть добродетельным.

Не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек всегда творил бога по своему образцу, наделяя его своим умом, своими качествами, особенно – пороками.

Невежество – первая предпосылка веры, и поэтому церковь так высоко его ценит.

Незнание естественных причин заставило человека создать богов: обман превратил их во что-то грозное.

Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».

Никакой необходимости верить в бога нет, а самое разумное – о нем вовсе не думать.

Никогда нельзя жить счастливо, если все время дрожишь от страха.

Ни один человек не может быть героем в глазах своего лакея. Неудивительно, что бог, из которого священники делают пугало для других, мало пугает их самих и почти не оказывает никакого влияния на их поведение.

Нравственность есть наука об отношениях, существующих между людьми, и об обязанностях, вытекающих из этих отношений.

Ожидание будущего блаженства и страх будущих мучений лишь помешали людям думать о том, чтобы стать счастливыми здесь, на земле.

Основой дружеской привязанности являются те выгоды, которые друзья рассчитывают получить друг от друга. Лишите их этих выгод – и дружба перестанет существовать.

От суеверия следовало бы лечить, как от запоя; суеверие – хроническое заболевание, поддающееся излечению. Правда, никогда нельзя быть уверенным, что эта болезнь не даст рецидива.

Поклоняться богу – значит поклоняться вымыслу, созданному человеческим воображением, или попросту поклоняться тому, чего нет.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.

Приверженность к любой системе воззрения – не что иное, как результат привычки; уму так же трудно отказаться от привычного образа мышления и усвоить новые представления, как телу – действовать и жить, не пользуясь свойственными ему способностями и органами.

Пытаться излечить людей от пороков, не искоренив в них предрассудков, – бесполезно.

Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять.

Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Блаженны нищие! Блаженны плачущие! Блаженны страждущие! Горе тем, кто живет в довольстве и веселье! Таковы те редкостные открытия, которые провозглашает христианство!

Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.

Религия утешает лишь тех, кто не способен охватить ее в целом; туманные обещания наград могут соблазнить только тех людей, которые не в состоянии задуматься над отвратительным, лживым и жестоким характером, приписываемым религией богу.

Самое недостоверное во всякой религии – это ее основа.

Священники скоро заметили, что, работая на богов, они работали на себя, что они могут невозбранно приложить руки к дарам, обетам и жертвам, приносимым существам, которые никогда не предъявляли требований на все эти вещи.

Смерть за какое-либо убеждение так же мало доказывает истинность или превосходство этого убеждения, как и смерть в сражении ни в какой степени не может служить доказательством правоты государя, ради интересов которого многие безумцы готовы отдать свою жизнь.

Совесть – это наш внутренний судья, безошибочно свидетельствующий о том, насколько наши поступки заслуживают уважения или порицания наших близких.

Страх всегда был и будет самым верным средством обмана и порабощения людей.

Суеверие, завладев душой человека, способно навсегда нарушить ее покой.

Суеверие – явление преходящее; никакая сила не может быть долговечной, если она не основывается на истине, разуме и справедливости.

Только самое дикое варварство, самая подлая корысть, самое слепое тщеславие могли подсказать догму о вечных адских муках.

Тщеславие и алчность были во все века главными пороками духовенства.

Уживчивость, терпимость, человечность – эти основные добродетели всякой моральной системы совершенно несовместимы с религиозными предрассудками.

Человек всегда будет искать наслаждений, потому что ему свойственно любить все, что скрашивает и делает приятным существование; никогда не удастся заставить человека любить неудобства и несчастья.

Человек суеверен только потому, что пуглив; он пуглив только потому, что невежествен.

Человек – это восприимчивое, чувствующее, разумное и рассудительное существо, стремящееся к самосохранению и счастью.

Человеческий род во всех странах стал жертвой священнослужителей; они назвали религией системы, изобретенные ими для покорения человека, воображение которого они пленили, рассудок которого они затмили, разум которого они стараются уничтожить.

Чем больше мы размышляем о догмах и принципах религии, тем более мы убеждаемся, что их единственная цель состоит в защите интересов тиранов и духовенства в ущерб интересам общества.

Чтобы постичь истинные основы морали, людям нет необходимости ни в богословии, ни в откровениях, ни в богах; для этого достаточно простого здравого смысла.

Всякий, кто серьезно задумается над религией и ее сверхъестественной моралью, кто трезво взвесит все ее преимущества и недостатки, сможет убедиться, что религия и ее мораль вредны человечеству и, во всяком случае, противоречат природе человека.

Чтобы счастье наше было полно, мы нуждаемся в привязанности и помощи окружающих нас людей; последние же согласятся любить и уважать нас, помогать нам в наших планах, работать для нашего счастья лишь в той мере, в какой мы готовы работать для их благополучия, эту необходимую связь называют нравственным долгом, нравственной обязанностью.

Чем внимательнее мы будем изучать религию, тем больше будем убеждаться, что ее единственная цель – благополучие духовенства.

Незнание природы является корнем тех неизвестных сил, перед которыми так долго трепетал человеческий род, и тех суеверных вероучений, которые были источниками всех его бедствий.

Мы довольно часто встречаем самых просвещенных людей, продолжающих верить детским предрассудкам… Часто жертвами суеверия оказываются даже гениальные люди; присущая им сила воображения иногда лишь усугубляет из заблуждения и еще больше привязывает к воззрениям, которых они бы устыдились, будь им позволено прибегнуть к собственному разуму… Самые здравомыслящие люди, разумно рассуждающие по поводу любого иного предмета, впадают в детство, как только дело коснется религии.

Что бы ни говорили наши богословы, не стоит большого труда понять, что христианское вероучение в конечном счете устанавливалось всегда властью императоров и королей; богословские догмы, якобы наиболее угодные богу, в каждой стране преподавались народу посредством вооруженной силы; истинной оказывалась всегда та вера, которую исповедовал государь; правоверными считались всегда те, кто обладал достаточной властью и силой, чтобы истребить врагов, которые объявлялись врагами самого бога.

Поклонники бога ревнивого, мстительного и кровожадного – таков со всей очевидностью бог иудеев и христиан – не могут быть ни сдержанны, ни терпимы, ни человечны. Поклонники бога, которого могут оскорбить мысли и убеждения его слабых творений, который присуждает к вечным мукам, к истреблению всех, исповедующих иное вероучение, точно так же неизбежно должны быть нетерпимы, жестоки и злопамятны.

Стоит только непредубежденными глазами взглянуть на вещи, чтобы убедиться, что священники – чрезвычайно опасные люди. Они ставят себе целью господствовать над умами, чтобы иметь возможность грабить кошельки.

Христианская мораль, словно нарочно придуманная для того, чтобы сковать человеческую природу и поработить ее выдуманным призракам, не имела поэтому никакого влияния на большинство людей.

Она послужила лишь к тому, чтобы измучить, истерзать некоторые слабые и легковерные души, и не смогла удержать ни одного человека, увлеченного сильной страстью или укоренившейся привычкой.

Мораль не имеет ничего общего с религией… религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека; мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют бога языком, часто в корне противоречащим и природе, и разуму человека.

Умереть за религию еще не значит доказать, что эта религия истинная и божественная; это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой-нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.

Мораль есть единственный культ, единственная естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то, стало быть, бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит, он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит, он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию.

Никакой бог ничего не поделает с тем человеком, который настолько неразумен, что пренебрегает общественным мнением, игнорирует приличия, попирает законы и обрекает самого себя позору и проклятию своих ближних. Всякий здравомыслящий человек легко поймет, что в этом мире уважение и любовь окружающих нужны для его собственного счастья и что для всех, кто вредит себе своими пороками и навлекает на себя презрение общества, жизнь становится мучительным бременем.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Отрекитесь навсегда от суеверия, могущего принести лишь несчастье; пусть вашей единственной религией будет естественная мораль; пусть вашей неизменной целью будет счастье, а вашим руководителем – разум, и да поможет вам добродетель достичь этой высокой цели; пусть эта добродетель будет вашим единственным богом. Любить добродетель и жить в добродетели – вот единственный способ поклоняться богу. Если действительно есть бог, заботящийся о своих творениях, бог справедливый, добрый и мудрый, он не прогневается на вас за обращение к разуму.

 

Жан-Лерон д'Аламбер

Иные люди считают себя глубокими, между тем как они просто пошлые.

Истинное равенство граждан состоит в том, чтобы все они одинаково были подчинены законам.

Истинно честный человек должен предпочитать себе – семью, семье – отечество, отечеству – человечество.

Истинный философ есть тот, кто, не хвастая, обладает тою мудростью, которою хвастают другие, не обладая ею.

Легкомыслие смотрит легко на вещи серьезные и серьезно на вещи вздорные.

Нет ничего опаснее в обществе, чем человек без характера.

Одна лишь посредственность не имеет врагов.

Простота всегда бывает следствием возвышенности чувств.

Роскошь есть преступление против человечества, пока хоть один человек общества нуждается.

Часто неясность происходит столько же от многословия, сколько и от излишней краткости.

Чувство… внимающее нравственным истинам, зовется совестью… его можно было бы назвать очевидностью сердца, ибо, сколь бы ни было оно отлично от очевидности ума… оно имеет над нами не меньшую власть.

Нельзя никого тронуть, не будучи в душе тронутым, нельзя никого убедить, не будучи в душе убежденным.

 

Жорж-Жак Дантон

После хлеба самое важное для народа школа.

Нельзя унести родину на подошвах своих сапог.

 

Дени Дидро

Везде, где признают Бога, существует культ, а где есть культ, там нарушен естественный порядок нравственного долга, и нравственность падает.

Величайшее недоразумение – это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

Верх безумия – ставить себе целью разрушение страстей.

Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.

Врачи непрестанно трудятся над сохранением нашего здоровья, а повара – над разрушением его; однако последние более уверены в успехе.

Вся сила нравственной совести заключается в осознании сделанного зла.

В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного.

Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Глубокие мысли – это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.

Гнить ли под мрамором или под землей – все равно гнить.

Дать обет бедности – значит поклясться быть лентяем и вором. Дать обет целомудрия – значит обещать Богу постоянно нарушать самый мудрый и самый важный из его законов. Дать обет послушания – значит отречься от неотъемлемого права человека – от свободы. Если человек соблюдает свой обет – он преступник, если он нарушает его – он клятвопреступник. Жизнь в монастыре – это жизнь фанатика или лицемера.

Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.

Для того чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой не имеет злой человек.

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.

Живописец и скульптор – оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж. Скульптура не терпит ни шутовства, ни паясничества, ни забавного, даже редко комическое. Мрамор не смеется.

Жизнь злых людей полна тревог.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Искренность – мать правды и вывеска честного человека.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.

Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение самих к себе и к потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Можно обнаруживать постоянство при малодушии и скудоумии; но твердость может обнаруживать только характер, отличающийся силой, возвышенностью, умом. Легкомыслие, податливость и слабость противоположны твердости.

Монастырь – это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт.

Моя дружба слишком осмотрительна, если опасность моего друга не заставляет меня забывать о моей собственной опасности.

Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.

Набросок – сознание пыла и гения, картина – создание труда, терпения, долгого изучения и законченных знаний в искусстве.

Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.

Наилучший порядок вещей – тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.

Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.

Народ, который думает, что честными делает людей вера, а не хорошие законы, кажется мне весьма отсталым.

Не Бог создал людей по своему образу, а люди ежедневно создают его по своему. Бог магометанина не таков, как бог христианина. Бог протестанта не такой, как бог католика. Бог взрослого отличается от бога ребенка и от бога стариков.

Неизменно помни, что природа – не Бог, человек – не машина, гипотеза – не факт.

Не следует нарочно делать умными героев пьесы, а нужно уметь поставить их в такие условия, при которых они должны проявлять ум.

Нет достоинства при отсутствии ясных и четких понятий общего блага.

Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью.

Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.

Отнимите у христианина страх перед адом – и вы отнимете у него веру.

Перелистайте историю всех народов земли: везде религия превращает невинность в преступление, а преступление объявляет невинным.

Порок раздражает людей только время от времени, а внешние его черты раздражают их с утра до вечера.

Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.

Природа подобна женщине, которая, показывая из-под нарядов то одну часть своего тела, то другую, подает настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю.

Разве вам не известно, что настоящее блаженство заключается в том, что все люди нуждаются друг в друге, и что вы ожидаете помощи от себе подобных точно так же, как они ждут ее от вас?

Разве мы властны влюбляться или не влюбляться? И разве, влюбившись, мы властны поступать так, словно бы этого не случилось?

Расплата в этом мире наступает всегда. Есть два генеральных прокурора: один – тот, кто стоит у ваших дверей и наказывает за проступки против общества, другой – сама природа. Ей известны все пороки, ускользающие от законов.

Ревность – это страсть убогого, скаредного животного, боящегося потери; это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на чувствующее, мыслящее, хотящее, свободное существо.

Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.

Родители любят своих детей тревожной и снисходительной любовью, которая портит их. Есть другая любовь, внимательная и спокойная, которая делает их честными. И такова настоящая любовь отца.

Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей.

Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, – это значит не осудить его, а определить его сущность.

Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство – вот над чем мы должны трудиться.

Страсти без конца осуждают, им приписывают все человеческие несчастья и при этом забывают, что они являются также источником всех наших радостей.

Существует только одна добродетель – справедливость, одна обязанность – стать счастливым, один вывод – не преувеличивать ценности жизни и не бояться смерти.

Такова жизнь: один вертится между шипами и не колется; другой тщательно следит, куда ставить ноги, и все же натыкается на шипы посреди лучшей дороги и возвращается домой ободранный до потери сознания.

Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.

Только честному человеку подобает быть атеистом.

Тот, кто рассказывает тебе о чужих недостатках, рассказывает другим о твоих.

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов.

Хороший стиль кроется в сердце.

Храбрец избегает опасности, а трус, безрассудный и беззащитный, устремляется к пропасти, которой не замечает из-за страха; таким образом, он спешит навстречу несчастью, которое, может быть, ему и не предназначалось.

Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его – и мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.

Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.

Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы.

Широта ума, сила воображения и активность души – вот что такое гений.

Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.

Я требую от учителя только добрых нравов, так же, как я потребовал бы их от каждого гражданина.

Ах, какой превосходной комедией был бы этот мир, не будь у нас в ней своей роли!

Бог! Ведь это просто слово, один обыкновенный слог для объяснения существования мира.

В истории любого народа найдется немало страниц, которые были бы великолепны, будь они правдой.

Все, что обычно, – просто; но не все, что просто, – обычно. Оригинальность не исключает простоты.

Добродетель прекрасная вещь; и злые и добрые отзываются о ней хорошо. Ибо она выгодна для первых и для вторых.

Если бы все на земле было бы превосходно, то и не было бы ничего превосходного.

Желание прослыть умным человеком сильнее, нежели боязнь прослыть злым.

Женская стыдливость – всего лишь хорошо понятое кокетство.

Женщины ненавидят друг друга и, однако, все до единой, защищают друг друга.

Заблуждения, освященные гением великих мастеров, становятся со временем общепризнанными истинами.

Книги, которые мы листаем реже всего и с наибольшим пристрастием, – это книги наших коллег.

Лучше изнашиваться, чем ржаветь.

Людей, рассуждающих логически, больше, нежели красноречивых. Красноречие есть искусство приукрашивать логику.

Мы всегда остаемся собой, хотя ни минуты не остаемся одними и теми же.

Мы добиваемся любви других, чтобы иметь лишний повод любить себя.

Не пускайтесь в объяснения, если хотите быть понятыми.

Нечаянно, нежданно мы оказываемся на краю могилы, как рассеянный – на пороге своего дома.

Ни в одну эпоху и ни у какой нации религиозные мнения не служили основой для национальных нравов. Боги, которым поклонялись древние греки и римляне, честнейшие на земле люди, были самыми разнузданными канальями.

Никогда еще, с тех пор как стоит мир, два любовника не произносили «Я вас люблю» на один и тот же лад, и, сколько бы миру ни существовать, две женщины не ответят «И я вас тоже» одинаково.

Одного человека как-то спросили, существуют ли настоящие атеисты. Вы думаете, ответил он, что существуют настоящие христиане?

Потомство для философов – это потусторонний мир для верующего.

Признательность есть бремя, а всякое бремя для того и создано, чтобы его сбросить.

Разве веруют в Бога из-за какой-нибудь выгоды? – Не знаю; но соображения выгоды нисколько не вредят делам ни этого, ни другого мира.

Сочинитель может завести себе любовницу, которая умеет состряпать книгу, но жена его должна уметь состряпать обед.

Терпимость неизбежно ведет к равнодушию.

Тот, кто остается верен своей религии только потому, что он был в ней воспитан, имеет столько же оснований гордиться своим христианством или мусульманством, сколько тем, что не родился слепым или хромым. Это – счастье, а не заслуга.

Шестидесятилетний Вольтер – это попугай, повторяющий тридцатилетнего Вольтера.

Юноша хочет женщину, женщину как таковую; старец же ищет женщину красивую. Если нация обладает вкусом, значит, она состарилась.

Актеры производят впечатление на публику не тогда, когда они неистовствуют, а когда хорошо играют неистовство.

Актеры способны играть любой характер именно потому, что сами вовсе лишены его.

В театр приходят не смотреть слезы, а слушать речи, которые их исторгают.

Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актера.

Говорят, что оратор всего значительнее, когда он воспламенен, когда он негодует. Я отрицаю это. Он сильнее, когда подражает гневу.

Крайняя чувствительность создает посредственных актеров; средняя чувствительность дает большинство плохих актеров, и только ее отсутствие дает великих актеров.

В природе человеческой два противоположных начала: самолюбие, влекущее нас к себе самим, и добродетельность, толкающая нас к другим. Если бы одна из этих пружин сломалась, человек был бы злым до бешенства или великодушным до безумия.

Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были предоставлены всякого рода случайностям; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь.

Признание своей немощности – великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.

Необъятную сферу наук я себе представляю как широкое поле, одни части которого темны, а другие освещены. Наши труды имеют своей целью или расширить границы освещенных мест, или приумножить на поле источники света. Одно свойственно творческому гению, другое – проницательному уму, вносящему улучшения.

Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к которым принадлежат; рано или поздно им воздвигают статуи, и в них видят благодетелей человеческого рода.

Если разум – дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе.

Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают!

Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: это дело Божие; наше тщеславие не может удовольствоваться меньшим. Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии? Если природа представляет нам какую-нибудь загадку, какой-нибудь трудно распутываемый узел, то оставим его таким, каков он есть, и не будем стараться разрубить его рукой существа, которое становится для нас новым узлом, еще труднее распутываемым, чем первый.

Для того, чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Есть два рода законов: одни – безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же – нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем – бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен – Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту?

Он второй во всех жанрах.

 

Шарль-Пино Дюкло

Есть три рода невежества: совсем не знать ничего; знать дурно то, что все знают; знать не то, что следует знать.

Гнев – это откровенная и мимолетная ненависть; ненависть – это сдержанный и постоянный гнев.

Порицать молодого человека за то, что он влюблен, все равно что упрекать кого-нибудь в том, что он болен.

По отношению к виновным нужно быть суровым без жестокости или снисходительным без попустительства.

 

Цезарь Дюмарсе

Чем больше разума в человеке, тем больше найдете вы в нем честности. Наоборот, там, где фанатизм и суеверие, – царят запальчивость и страсти.

 

Этьен-Бонно Де Кондильяк (Кондийак)

Человек, который знал бы только свое собственное существование, не имел бы никакого представления о смерти.

 

Жан-Антуан-Никола Кондорсе

Злоупотребление научным языком превращает в науку слов то, что должно быть наукой фактов.

Наши надежды на улучшение человеческого рода в будущем могут быть сведены к трем положениям: уничтожение неравенства между нациями, прогресс равенства между различными классами того же народа, наконец, действительное совершенствование человека.

Фразы сочиняют за неимением идей.

 

Жюльен-Офре де Ламетри

Все различие между дурными и хорошими людьми состоит в том, что у первых частный интерес преобладает над общим, тогда как вторые жертвуют своим собственным благом ради друга или ради общества.

Когда мы уже более не в состоянии вкушать наслаждения, мы начинаем их порочить.

Не будем бояться ненависти людей, будем только остерегаться заслужить ее.

Ничто лучше не доказывает существования счастья, вытекающего из темперамента, чем то, что все мы знаем счастливых дураков, тогда как столько умных людей несчастны.

Религия необходима только для тех, кто не способен испытывать чувства гуманности. Опыт и наблюдения наглядно показывают, что она бесполезна в отношениях честных людей.

Счастье увеличивается оттого, что им делишься с другими.

То, что связано с законом, дает право. Но само по себе это право не является ни правом разума, ни правом справедливости; это право силы.

Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов.

Человечество не будет счастливо до тех пор, пока не станет атеистичным.

 

Шарль де Линь

В любви прекрасней всего начало. Неудивительно, что мы начинаем столь часто.

Горе людям, которые никогда не ошибаются: они всегда оказываются не правы.

Женская честь плохо охраняется там, где на ее страже не стоит любовь или религия.

Как бы добродетельна ни была женщина, похвала ее добродетельности радует ее меньше всего.

Люди, не способные оставаться в своем собственном обществе, всегда скучают и, как следствие, всегда скучны.

Мужчины создают законы; женщины создают нравы.

Существуют два рода глупцов: те, кто не сомневается ни в чем, и те, кто во всем сомневается.

Я люблю рассеянных людей; это верный признак того, что они умны и добры, потому что люди злые и глупые всегда сосредоточенны.

 

Габриэль-Бонно де Мабли

Наиболее существенное и наиболее благородное из всего присущего нам – это разум.

Политика – это общественная мораль, мораль – это частная политика.

Хорошая политика не отличается от здравой нравственности.

 

Жан-Поль Марат

Вашим страданиям конец, если вы устали их терпеть: вы свободны, если у вас есть мужество быть свободными.

Единственной законной целью всякой политической ассоциации является общее счастье. Каковы бы ни были притязания власть имущих, любое соображение должно отступать перед этим высшим законом.

Жажда золота иссушает сердца, и они замыкаются для сострадания, не внемлют голосу дружбы, кровные узы порываются, люди томятся лишь по богатству и способны продать все, вплоть до человечества.

Истина и справедливость – вот единственное, чему я поклоняюсь на земле.

Мысль о равенстве в области прав влечет за собой также мысль о равенстве в области пользования жизненными благами.

Политика – такая же наука, как и всякая другая; она знает определенные положения, законы, правила, а также до бесконечности разнообразные сочетания; она требует постоянного изучения, глубоких и долгих размышлений.

Трусливость самих народов – вот что дает возможность ковать для них цепи.

 

Жан Мелье

Вера всегда слепа, потому что религии не дают и не могут дать никаких ясных, надежных и убедительных доказательств своих якобы святых тайн и мнимых божественных откровений.

Никакая ненависть, никакое отвращение не будут чрезмерны по отношению к людям, которые являются виновниками стольких зол и повсеместно эксплуатируют других.

Профессия церковников основана на заблуждении, суеверии и шарлатанстве.

Слепая вера, лежащая в основе всех религий, – источник заблуждений, иллюзий, обмана.

 

Оноре Габриэль Рикетти Мирабо

Великое искусство подчинять людей заключается в умении брать их с хорошей стороны.

Долг, интерес и честь предписывают сопротивляться высшим распоряжениям монарха и даже вырвать у него власть, если злоупотребления его могут уничтожить свободу и не остается иных средств ее спасти.

Несчастные всегда виноваты: виноваты в том, что существуют, что говорят, что нуждаются в других и что не могут оказать им услуг.

Хитрость – талант эгоистов и может обмануть лишь глупцов, принимающих бойкость – за ум, серьезность – за благоразумие, бесстыдство – за талант, гордость – за достоинство.

Человеку для того, чтобы разорвать свои цепи, дозволены все средства без исключения.

Я всегда полагаю и буду так полагать и впредь, что безразличие к несправедливости есть предательство и подлость.

Моя ошибка была в том, что я ожидал плоды от дерева, способного приносить только цветы.

 

Шарль Луи Монтескье

Безбрачие создано распущенностью. Оба пола избегают союза, который должен сделать их лучшими, и пребывают в союзе, который делает их худшими.

Большинство людей способно скорее на великие поступки, чем на поступки добрые.

Важность – это щит глупцов.

Вникните в причины всякой распущенности, и вы увидите, что она проистекает от безнаказанности преступлений, а не от слабости наказаний.

В природе разумных существ заложена способность чувствовать свои несовершенства; поэтому-то природа и дала нам стыдливость, то есть чувство стыда перед этими несовершенствами.

Всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею.

В хорошем поступке есть всегда и доброта и сила для его совершения.

Для гражданина политическая свобода есть душевное спокойствие, основанное на убеждении в своей безопасности.

…Если нет почтения к старцам, то его не будет и к отцам.

Если характер в целом хорош, то не беда, если в нем оказываются и некоторые недостатки.

Есть пороки, которые происходят от недостатка самоуважения. Есть и такие, которые происходят от избытка его.

Есть средства бороться с преступлениями: это наказания; есть средства для изменения обычаев: это примеры.

Желание славы свойственно всем людям. Мы как бы умножаем свое существо, когда можем запечатлеть его в памяти других.

Женщины говорят больше мужчин.

Жестокость законов препятствует их соблюдению.

Завистник сам себе враг, потому что страдает от зла, созданного им самим.

Законы должны иметь для всех одинаковый смысл.

То, чего недостает ораторам в глубине, они восполняют длиннотами.

Изучение было для меня главным средством против скуки жизни, и у меня не было такого горя, которое не рассеивалось после одного часа чтения.

Иногда молчание бывает выразительнее всяких речей.

Как мал промежуток между временем, когда человек еще слишком молод и когда он уже слишком стар.

Какое удовлетворение испытывает человек, когда, заглянув в собственное сердце, убеждается, что оно у него справедливое.

Книги древних написаны для авторов, книги новые – для читателей из публики.

Когда гонятся за остроумием, ловят порой лишь глупость.

Когда человек изо всех сил выискивает средства заставить других бояться его… он прежде всего достигает того, что его начинают ненавидеть.

Праздные люди всегда большие говоруны. Чем меньше думаешь, тем больше говоришь.

Ложное счастье делает людей черствыми и гордыми, – это счастье никогда не сообщается другим. Истинное же счастье делает их добрыми и чувствительными, – это счастье всегда разделяется другими.

Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.

Любить чтение – это обменивать часы скуки, неизбежные в жизни, на часы большого наслаждения.

Люди, как растения, которые не растут удачно, если за ними нет хорошего ухода.

Финансисты поддерживают государство так же, как веревка поддерживает повешенного.

Мне кажется, дорогой, что головы даже самых великих людей тупеют, когда они соберутся вместе, и что там, где больше всего мудрецов, меньше всего мудрости.

Мне кажется, что наиболее совершенно то, что достигает своих целей с наименьшими издержками.

…Мне кажется, что ненависть полна страданий для того, кто ее ощущает.

Надо много учиться, чтобы знать хоть немного.

Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов.

Несправедливость, допущенная в отношении одного человека, является угрозой всем.

Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.

Никогда не следует исчерпывать предмет до того, что уже ничего не остается на долю читателя; дело не в том, чтобы заставить его читать, а в том, чтобы заставить его думать.

Нужно быть правдивым во всем, даже в том, что касается родины. Каждый гражданин обязан умереть за свою родину, но никогда нельзя обязать лгать во имя родины.

Обаяние чаще заключается в уме, чем в лице, так как красота лица обнаруживается сразу и не таит ничего неожиданного; но ум раскрыбается лишь понемногу, когда сам человек этого желает, и в той мере, в какой он этого желает.

Обыкновенно боятся отступления в речи, а я думаю, что те, которые умело делают отступления, подобны длинноруким – они больше могут захватить.

Обычно в нашей воле дать своим детям наши знания; и еще больше – дать им наши страсти.

Освобождать себя от соблюдения правил приличия не значит ли искать средства для свободного проявления своих недостатков?

Очень счастливые люди, равно как очень несчастные, одинаково склонны к черствости.

Ошибаются те, кто думает, что народ, переживающий революцию, легко победить; напротив, он в состоянии побеждать других.

Праздность больше всех пороков ослабляет мужество.

Принцип демократии разлагается не только тогда, когда утрачивается дух равенства, но также и тогда, когда дух равенства доводится до крайности и каждый хочет быть равным тем, кого он избрал в свои правители.

Природа всегда действует не спеша и по-своему экономно.

Разум обладает естественной властью… Ему оказывают сопротивление, но это сопротивление – его победа; подождите еще немного, и человек вынужден будет вернуться к нему.

Самая жестокая тирания – та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости.

С детьми необходимо мягкое обращение, потому что наказания ожесточают их.

Следовало бы непрерывную праздность поместить среди мучений ада, а ее поместили в число блаженств рая.

Следует оплакивать людей, когда они родятся, а не тогда, когда они умирают.

Следует тщательно различать у народов ревность, которая порождается страстью, от ревности, которая имеет основание в обычаях, нравах, законах. Одна – всепожирающее лихорадочное пламя; другая же, холодная, но порою страшная, может соединяться с равнодушием и презрением.

Те, которые любят учиться, никогда не бывают праздными.

У женщины есть только одна возможность быть красивой, но быть привлекательной есть сто тысяч возможностей.

Французы почти никогда не говорят о своих женах: они опасаются, что собеседник может знать об этом предмете больше, чем они сами.

Человек управляется неизменными законами; как существо, одаренное умом, он беспрестанно нарушает законы, установленные Богом, и изменяет те, которые сам установил.

Чтобы совершать великие дела, не нужно быть величайшим гением; не нужно быть выше людей, нужно быть вместе с ними.

Чтобы стряхнуть с себя назойливые и несносные мысли, мне достаточно взяться за чтение; оно легко завладевает моим вниманием и прогоняет их прочь.

Чтобы знать людей, нужно простить им предрассудки их времени.

Я не прочь посмеяться над встречающимися мне людьми, полагая, что ведь и они, если хотят, могут посмеяться надо мной.

Большая часть того, что делает нас счастливыми, неразумно.

Все мужья некрасивы.

Все хотят приобрести райское блаженство по самой дешевой цене, какая только возможна.

Героизм, не противоречащий доброй нравственности, мало трогает людей: только героизм, который разрушает нравственность, вызывает в людях и удивление, и восторг.

Появление в государстве новой секты – вернейшее средство исправить заблуждения старой.

Еврейская религия – старое дерево, из ствола которого выросли две ветви, покрывшие собою всю землю, – я имею в виду магометанство и христианство. Или, лучше сказать, она – мать, породившая двух дочерей, которые нанесли ей множество ран.

Если бы желать быть счастливым, то этого можно достигнуть. Но люди желают обыкновенно быть счастливее других, а это почти невозможно, потому что мы считаем других всегда более счастливыми, чем они на самом деле.

Если бы треугольники создали себе бога, он был бы с тремя сторонами.

Если человек – хороший геометр и известен именно в этом качестве, он еще должен доказать, что он человек умный.

Лучший довод непостоянства мужчин – то, что пришлось ввести институт брака.

Нужно сначала быть плохим гражданином, чтобы сделаться затем хорошим рабом.

Мне всегда сильно вредит то, что я слишком недооцениваю тех, кого не уважаю.

Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, которых простой порядочный человек не нашел бы.

Насмешка – это речь в пользу своего ума и против своего сердца.

Не быть любимой – несчастье; перестать ею быть – оскорбление.

Несправедливость по отношению к одному представляет угрозу для всех.

Нужно знать цену деньгам: расточительные не знают ее, а скупые и того меньше.

Бесполезные законы ослабляют силу полезных.

Париж создает французов.

Презрение в большинстве случаев заслуживает лишь презрения.

Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.

Сначала произведения дают славу автору, а потом уже автор дает славу своим произведениям.

Сперва нужно хорошо изучить латынь. Потом ее нужно забыть.

Я не люблю Бога, потому что не знаю его; и не люблю ближнего, потому что знаю его.

Я не разделяю чьих-либо мнений, кроме тех, что содержатся в книгах Евклида.

Я рассеян; у меня нет другой памяти, кроме памяти сердца.

В деле налогов следует принимать в соображение не то, что народ может дать, а то, что он может давать всегда.

Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане.

В механике часто приходится сталкиваться с силой трения, которая изменяет или опрокидывает выводы неверной теории; подобная сила трения действует и в политике.

Все люди животные, а государи – животные, которых не держат на привязи.

Империи, созданные при помощи военной силы, не могут существовать без помощи военной силы.

История – это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.

Не потому что-либо справедливо, что оно законно; напротив: законно должно быть лишь то, что справедливо.

Он любит трофеи и победы, однако так же боится поставить хорошего генерала во главе своих войск, как боялся бы его во главе неприятельской армии. (О Людовике XIV)

Утонченные люди – это те, у которых к каждому представлению или восприятию присоединяется много дополнительных представлений и восприятий.

Я сперва человек, а потом уж француз.

Есть средство воспрепятствовать преступлениям – это наказания; есть средства изменять нравы – это благие примеры.

Природа мудро позаботилась, чтобы человеческие глупости были преходящими, книги же увековечивают их. Дураку следовало бы довольствоваться уже тем, что он надоел всем своим современникам, но он хочет досаждать еще и грядущим поколениям, хочет, чтобы потомство было осведомлено о том, что он жил на свете, и чтобы вовеки не забыло, что он был дурак.

 

Антуан де Ривароль

Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.

Бараны сбиваются в стадо, львы держатся порознь.

Близкое общение – вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть.

Богомол верит бредням других людей, философ – лишь своим собственным.

Бывают времена, когда правительство теряет доверие народа, но я не знаю времени, когда оно могло бы доверять ему.

В государстве следует четко различать арифметическое большинство и большинство политическое.

Вольтер учил: «Чем люди просвещеннее, тем они свободней». Его преемники сказали народу: «Чем ты свободнее, тем просвещенней». В этом и таилась погибель.

Где армия зависит от народа, там рано или поздно оказывается, что правительство зависит от армии.

Даже если заговор составляется иногда людьми умными, осуществляется он всегда кровожадным зверьем.

Деспотии гибнут из-за недостатка деспотизма, как хитрецы – из-за недостатка хитрости.

Если это неясно – значит, это не по-французски.

Из двадцати человек, говорящих о вас, девятнадцать говорят плохое; двадцатый говорит хорошее, но делает это плохо.

Известно, что движение других планет кажется с Земли неправильным и хаотическим и что следует мысленно перенестись на Солнце, дабы в полной мере оценить упорядоченность мироздания; по той же причине частное лицо судит о государстве, в котором живет, куда более ошибочно, нежели тот, кто входит в правительство.

Изречение мудреца: Если сомневаешься, воздержись – не только прекраснейшее правило морали, но и главное правило метафизики.

Какие основания были у него покончить с собой? А ведь для того, чтобы жить, нужны более веские основания, чем для того, чтобы умереть.

Когда кругом все удивительно, ничто не вызывает удивления; это и есть детство.

Кошка не ласкает нас: она к нам ластится.

Кто предугадал ход событий на двадцать четыре часа раньше толпы заурядностей, тот двадцать четыре часа слывет человеком, лишенным самого заурядного здравого смысла.

Любовь – это мелкая кража, которую удается совершить природному порядку вещей у порядка общественного.

Люди в большинстве своем непрерывно суетятся ради того, чтобы под конец обрести покой, но есть среди них и такие лентяи, которые сразу начинают с конца.

Люди, которым потребны чудеса, не понимают, что тем самым они требуют от природы прекращения ежедневных ее чудес.

Молодые люди ведут себя с женщинами как робкие богачи, а старики – как наглые нищие.

Моя эпитафия: «Лень отняла его у нас раньше, чем смерть».

Мученик во имя старой веры кажется нам упрямцем; мученик во имя новой – пророком.

На свете существуют две истины, которые следует помнить нераздельно. Первая: источник верховной власти – народ; вторая: он не должен ее осуществлять.

Не раз уже отмечено, что те, кто занимается физикой, естественной историей, физиологией или химией, обычно отличаются мягким, уравновешенным и, как правило, жизнерадостным нравом, тогда как авторы сочинений по вопросам политики, законоведения и даже морали – люди угрюмые, склонные к меланхолии и т. д. Объясняется это просто: первые изучают природу, вторые – общество; первые созерцают создания великого творца, вторые вглядываются в дело рук человека. Следствия не могут не быть разными.

Народу нужны не отвлеченные идеи, а прописные истины.

Наши безбожники в большинстве своем – всего лишь взбунтовавшиеся святоши.

Невинную девушку растлевают бесстыдными речами, женщине легкого поведения кружат голову почтительной любовью: в обоих случаях – неизведанным плодом.

Основополагающая мысль иудаизма состоит в том, что Бог предпочел евреев остальным народам. С помощью одной этой идеи Моисей воздвиг бронзовую стену между своей нацией и всеми другими; он сделал больше: он обрек свое несчастное племя на подлинное отлучение от вселенной и – что особенно примечательно – ценой вселенской ненависти подарил ему бессмертие.

Почему вы так много говорите со скучными людьми? – Боюсь, что иначе меня заставят слушать.

Ради денег Мирабо готов на все – даже на доброе дело.

Разум – историк, страсти – актрисы.

Разуму подобает смеяться, а не гневаться. Сам Господь Бог, приговорив Адама к труду и к женщине, отпустил ироническое замечание: «Вот, Адам стал как один из нас».

С сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.

Самодержец может быть Нероном, но порой бывает Титом или Марком Аврелием; народ часто бывает Нероном, Марком Аврелием – никогда.

Слишком большая власть, внезапно обретенная одним из граждан при республике, превращает последнюю в монархию или в кое-что еще похуже. Народу всегда наследует деспот.

Стоит быть порядочным человеком. По крайней мере, никто тебе не будет завидовать.

Страсти – вот ораторы многолюдных собраний.

Те же самые средства, что делают человека способным разбогатеть, мешают ему наслаждаться богатством.

Только мертвые языки обретают бессмертие.

Только обладая аппетитом бедняка, можно со вкусом наслаждаться богатством; только при кругозоре мещанина можно наслаждаться по-царски.

У природы четыре большие декорации – времена года, вечно одни и те же актеры – солнце, луна и прочие светила, зато она меняет зрителей, отправляя их в мир иной.

Ум потребен не для того, чтобы нападать на верования, а чтобы закладывать их основу и укреплять: легче легкого сочинять эпиграммы на Иисуса Христа. Что же до мужества, то философу оно необходимо не в большей, а иной раз даже и в меньшей степени, нежели апостолу.

Ума у нее не больше, чем у розы. (О своей любовнице).

На мысли следует нападать с помощью мыслей: по идеям не палят из ружей.

Те, которые дают советы, не сопровождая их примерами, походят на дорожные столбы, которые дорогу указывают, но сами по ней не ходят.

В области нравственности не следует выказывать свою добродетель по малозначительным поводам: девственностью не хвастаются.

Пословицы суть плоды опытности всех народов и здравый смысл всех веков, переложенные в формулы.

Глупость, сопровождаемая музыкой, танцами, обставленная блестящими декорациями, все же глупость, но ничего большего.

Презрение должно быть самым молчаливым из всех наших чувств.

Возмущение непреоборимым злом и покорность злу, с которым можно совладать, свидетельствуют о малодушии. Что можно сказать о человеке, который негодует на дурную погоду и покорно сносит оскорбление?

Незаурядные умы относятся с глубоким вниманием ко всему знакомому и рядовому, а заурядные – проявляют интерес и пристрастие лишь к тому, что выходит из ряда вон.

Глупцам следовало бы относиться к умным людям с недоверием, равным тому презрению, с каким последние относятся к ним.

Дурные люди являют собой такое зрелище, что порождают хороших людей; точно так же зрелище нелепостей порождает хороший вкус.

Зависть, которая говорит и кричит, обычно бездейственна; бояться надо той зависти, которая безмолвствует.

Иным людям богатство только и приносит, что страх потерять его.

Как это печально – мечтать о самом насущном: не имея его, человек всегда несчастлив, но имея – далеко не всегда счастлив.

Человеческое сердце не знает пределов, человеческий ум ограничен.

Скромный человек может добиться всего, горделивый – все потерять: скромность всегда имеет дело с великодушием, гордыня – с завистью.

Способность человеческого ума придумывать собирательные понятия, эта великолепная уловка, стала причиной чуть ли не всех его заблуждений.

Человек любого звания свободен, если он делает, пусть по необходимости, только то, что идет ему на пользу; рабом следует считать лишь того, кто принужден делать нечто вовсе ему бесполезное.

 

Максимилиан Робеспьер

Для отечества сделано недостаточно, если не сделано все.

Не будем следовать ропоту тех, кто предпочитает спокойное рабство свободе, обретенной ценою некоторых жертв.

Следует помнить, что правительства, какие бы они ни были, установлены народом и для народа.

Где же еще найти любовь к родине и верность общей воле, если не у самого народа?

Первым правилом политики должно быть управление народом – при помощи разума и врагами народа – при помощи террора.

Считайтесь только с благом общества и интересами человечества!

Не во власти тиранов и их слуг лишить меня смелости.

В наши расчеты и не входило преимущество долгой жизни.

Порадуемся же и поблагодарим небо, мы достаточно хорошо послужили отечеству, чтобы нас сочли достойными кинжалов тирании!

Основная добродетель гражданина есть недоверие.

 

Жан-Жак Руссо

Люди, будьте человечны! Это ваш первый долг. Будьте таким для всех состояний, для всех возрастов, для всего, что не чуждо человеку.

Лишь великие события создают великих людей.

Порывы чувствительных сердец кажутся химерами всякому, кто их не испытывал; и любовь к отечеству, во сто крат более пылкая и более сладостная, чем любовь к возлюбленной, познается только тогда, когда ее испытаешь.

Недостаточно сказать гражданам: «Будьте добрыми!» – надо научить их быть таковыми; и даже пример, который в этом отношении должен служить первым уроком, не есть единственное необходимое здесь средство. Любовь к отечеству всегда действеннее, ибо всякий человек добродетелен, когда его частная воля во всем соответствует общей воле; и мы с охотою желаем того же, чего желают любимые нами люди.

Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это мое!» и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: «Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли – для всех, а сама она – ничья!»

Золото и серебро – на взгляд поэта, железо и хлеб – на взгляд философа – вот что цивилизовало людей и погубило человеческий род.

Иной сходит в могилу ста лет, а умер, едва родившись.

Сама по себе жизнь ничего не значит; цена ее зависит от ее употребления.

Жить – это не значит дышать, это значит действовать. Не тот человек больше всего жил, который может насчитать больше лет, а тот, кто больше всего чувствовал жизнь.

Во все времена будут люди, которым суждено подчиняться воззрениям своего века, своей страны и своего общества. Иной корчит из себя сегодня вольнодумца и философа; по той же причине он обязательно был бы фанатиком во времена Лиги.

Отнимите у нашего сердца любовь к добру – вы отнимете всю прелесть жизни.

Доброе – это прекрасное в действии.

Искусство усиливать наслаждение заключается в умении быть скупым на него.

Если тщеславие сделало кого-нибудь счастливым, то наверняка этот кто-то был дурак.

Никто не может быть счастлив, если он не пользуется своим собственным уважением.

Чрезмерная радость исторгает скорее слезы, нежели смех.

Печаль, тоска, сожаления, отчаяние – это невзгоды преходящие, не укореняющиеся в душе; и опыт нас учит, как обманчиво горькое чувство, под влиянием которого мы думаем, что наши беды вечны.

Мы видим вокруг нас почти только таких людей, которые жалуются на свою жизнь, и многих таких, которые лишают себя жизни, когда это в их власти; законы божеский и человеческий вместе едва способны остановить этот беспорядок. А случалось ли вам когда-либо слышать, чтобы дикарь на свободе хотя бы только подумал о том, чтобы жаловаться на жизнь и кончать с собою. Судите же с меньшим высокомерием о том, по какую сторону мы видим подлинное человеческое несчастье.

Правдивое сердце – главное оружие истины.

Тысячи путей ведут к заблуждению, к истине – только один.

Я принял сообразно природному моему разумению сторону истины, и чего бы я ни добился, одна награда все же не уйдет от меня – я найду ее в глубине моего сердца.

Ложное может выступать в бесконечных сочетаниях, истина же существует лишь в одном виде.

Есть принципы для разговоров, а другие для применения в жизни; противоречие между ними никого не возмущает – по общему убеждению, они не должны согласовываться между собою; даже от писателя, особенно же от моралиста, не требуют, чтобы он говорил то же, что пишет в своих книгах, и действовал так, как говорит.

Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее.

Оскорбления – это доводы неправых.

Лгать самому себе для своей выгоды – подделка; лгать для выгоды другого – подлог; лгать для того, чтоб повредить, – клевета; это худший вред лжи.

Фальшивых людей опаснее иметь друзьями, чем врагами.

Хула – очень удобная вещь: нападают с помощью одного слова, а нужны целые страницы для защиты.

Первая награда справедливости – это сознание, что справедливо поступили.

Видеть несправедливость и молчать – это значит самому участвовать в ней.

Неподкупный глаз честного человека всегда беспокоит мошенников.

Честность еще дороже порядочным людям, чем ученость людям образованным.

Воздержанность и труд – вот два истинных врача человека: труд обостряет его аппетит, а воздержанность мешает злоупотреблять им.

Трудись для того, чтоб наслаждаться.

Люди от природы ленивы; но страстное стремление к труду – это первый плод благоустроенного общества; и если народ вновь впадает в состояние лени и безразличия, то это происходит опять-таки из-за несправедливости этого же самого общества, которое не придает уже больше труду той цены, которой он заслуживает.

Самым близким к естественному состоянию из всех тех занятий, которые способны обеспечить существование человека, является труд его рук. Из всех общественных положений самое независимое от судьбы и от людей – положение ремесленника.

Ходьба оживляет и воодушевляет мои мысли. Оставаясь в покое, я почти не могу думать; необходимо, чтобы мое тело находилось в движении, тогда ум тоже начинает двигаться.

Ходьба и движение способствуют игре мозга и работе мысли.

Расходуйте свои силы осторожнее, чтобы впоследствии сделать больше, но остерегайтесь когда-либо делать меньше.

Почти во всех делах самое трудное – начало.

Без движения – жизнь только летаргический сон.

Главные движущие силы, которые заставляют людей действовать, если их хорошенько рассмотреть, сводятся к двум: сластолюбию и тщеславию; если вы отнимете у первого то, что принадлежит второму, то обнаружите при окончательном рассмотрении, что все сводится почти что к одному только тщеславию.

Всякий праздный гражданин является вором.

По-моему, праздность не меньшее зло среди людей, чем одиночество. Ничто так не угнетает ум, ничто не порождает столько мелочности, сплетен, беспокойства, как постоянное пребывание вместе, лицом к лицу друг с другом в четырех стенах, когда все занятия сводятся к беспрерывной болтовне.

Знать хорошее важнее, чем знать многое.

Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание.

Важно знать не то, что есть, а то, что полезно.

Из доступных нам знаний иные ложны, другие бесполезны, третьи служат пищей для гордости того, кто ими обладает. Лишь незначительное число тех, которые действительно способствуют нашему благополучию.

Первоначальное воспитание важнее всего, и это первоначальное воспитание, бесспорно, принадлежит женщинам.

Много рассуждают о качествах хорошего воспитания. Первое, которое я потребовал бы от него, – а оно предполагает и много других – это не быть человеком продажным.

Воспитание человека начинается с его рождения; он еще не говорит, еще не слушает, но уже учится. Опыт предшествует обучению.

Никогда не следует прежде времени рассуждать с детьми о высоких материях, резонерствовать. Ничего нет пошлее детей, с которыми резонерствовали. Рассудок развивается после всех других способностей, и начинать с него – значит начинать с конца. Если бы причины, резоны всех вещей были понятны детям, тогда их нечего было бы и воспитывать.

Истинное воспитание состоит не столько в правилах, сколько в упражнениях.

Величайшая ошибка при воспитании – это чрезмерная торопливость.

Час работы научит большему, чем день объяснений, ибо если я занимаю ребенка в мастерской, его руки работают в пользу его ума: он становится философом, считая себя только ремесленником.

Никакие учителя не понадобились тем, кому природою было предназначено создать школу. Бэконы, Декарты и Ньютоны – эти наставники человеческого рода сами не имели никаких наставников; – и какие педагоги привели бы их туда, куда вознес этих людей их могучий гений?

Вовсе не обязательно делать из человека философа прежде, чем делать из него человека.

Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. У вас будет все, если вы воспитаете граждан; без этого у вас все, начиная с правителей государства, будут лишь жалкими рабами. Однако воспитать граждан – дело не одного дня; и чтобы иметь граждан-мужей, нужно наставлять их с детского возраста.

С первой минуты жизни надо учиться быть достойными жить.

Скучные уроки годны лишь на то, чтобы внушить ненависть и к тем, кто их преподает, и ко всему преподаваемому.

Если вы хотите воспитать ум вашего ученика, воспитывайте силы, которыми он должен управлять. Постоянно упражняйте его тело; делайте его здоровым и сильным; пусть он работает, действует, бегает, кричит; пусть всегда находится в движении; пусть будет он человеком по силе, и вскоре он станет им по разуму… Если мы хотим извратить этот порядок, то произведем скороспелые плоды, в которых не будет ни зрелости, ни вкуса и которые не замедлят испортиться: у нас будут юные ученые и старые дети.

Наши истинные учителя – опыт и чувство.

Великий секрет воспитания – в уменье добиться того, чтобы телесные и умственные упражнения всегда служили отдыхом одни для других.

Люди испорчены; они могли быть еще хуже, если бы имели несчастье родиться учеными.

Науки и искусства обязаны своим происхождением нашим порокам; мы бы меньше сомневались в их достоинствах, если бы своим происхождением обязаны они были нашим добродетелям… Не будь людской несправедливости, зачем понадобилась бы нам юриспруденция? Что сталось бы с историей, если бы не было ни тиранов, ни войн, ни заговорщиков?.. Неужто мы созданы для того, чтобы умереть прикованными к краю колодца, в котором скрылась истина? Одно только это соображение должно было с первых шагов отпугнуть всякого человека, который всерьез стремился бы просветиться, изучая философию.

Язык ума будет услышан, если он проходит через сердце.

Из всех способностей человека разум, представляющий собою объединение всех других, развивается труднее всего и позже всего.

Мудрец вовсе не гонится за богатством, но он не равнодушен к славе; и когда он видит, как дурно она бывает распределена, его добродетель, которую дух соревнования оживил бы и сделал бы полезною для общества, начинает томиться и постепенно угасает в нищете и безвестности.

Состояние размышления – это уже состояние почти противоестественное, а человек, который размышляет, – это животное извращенное.

Разум человеческий многим обязан страстям, которые, по общему признанию, также многим ему обязаны.

Имейте в виду, что никогда незнание не делает зла; пагубно только заблуждение. Заблуждаются же люди не потому, что не знают, а потому, что воображают себя знающими.

Дураки не бывают застенчивы, хотя застенчивость принимает все виды глупости.

Занимаясь делом, говорят только тогда, когда есть что сказать; но в безделье является потребность говорить беспрерывно.

Вообще люди, мало знающие, много говорят, а те, которые много знают, говорят мало.

Красноречие производит сильное, но зато минутное действие. Люди, легко поддающиеся возбуждению, так же легко и успокаиваются. Холодное и мощное убеждение не производит такого подъема; но если оно охватило человека, оно проникает в него, и действие его неизгладимо.

Акцент – это душа языка, он придает ему не только чувство, но и достоверность.

Злоупотребление чтением убивает науку. Чрезмерное пристрастие к чтению создает лишь самонадеянных невежд.

Как бы ни был правдив человек, раз он католический епископ, ему приходится лгать.

Суеверие – один из ужаснейших бичей рода человеческого.

Христианство – это религия всецело духовная, занятая исключительно делами небесными; отечество христианина не от мира сего. Он исполняет свой долг, это правда; но он делает это с глубоким безразличием к успеху или неудаче его стараний. Лишь бы ему не за что было себя упрекать, а там – для него не важно, хорошо или дурно обстоит все здесь, на земле.

Опаснейший подводный камень для правосудия – это предубеждение.

Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать.

Сила законов зависит еще больше от собственной их мудрости, чем от суровости их исполнителей; а общественная воля получает наибольший свой вес от разума, которым она продиктована.

Опыт давно уже приучил народ быть благодарным своим правителям за то, что они ему не причинили всего того зла, какое они могли ему причинить, и обожать своих правителей, когда народ им не ненавистен. Глупец, которому повинуются, может, как и всякий другой, карать преступления – настоящий государственный деятель умеет их предупреждать; он утверждает свою достойную уважения власть не столько над поступками, сколько, в большей еще мере, над волею людей.

Только в отношении людей со средним достатком законы действуют со всей своей силой; они в равной мере бессильны и против сокровищ богача и против нищеты бедняка; первый их обходит, второй от них ускользает; один рвет паутину, а другой сквозь нее проходит.

Сила не творит право, и люди обязаны повиноваться только властям законным. Слова «рабство» и «право» противоречат друг другу; они взаимно исключают друг друга. Такая речь: «Я с тобой заключаю соглашение полностью за твой счет и полностью в мою пользу, соглашение, которое я буду соблюдать, пока это мне будет угодно, и которое ты будешь соблюдать, пока мне это будет угодно» – будет всегда равно лишена смысла, независимо от того, имеются ли в виду отношения человека к человеку или человека к народу.

Законы – это лишь условия гражданской ассоциации. Народ, повинующийся законам, должен быть их творцом: лишь тем, кто вступает в ассоциацию, положено определять условия общежития.

Цензура может быть полезна для сохранения нравов, но никогда – для их восстановления. Учреждайте цензоров, пока законы в силе; как только они потеряли силу – все безнадежно; ничто, основанное на законе, больше не имеет силы, когда ее не имеют больше сами законы.

Все, что нарушает единство общества, никуда не годится; все установления, ставящие человека в противоречие с самим собою, не стоят ничего.

Страх и надежда – вот два орудия, при помощи которых управляют людьми, но вместо того чтобы пользоваться этими двумя орудиями, не делая различия между ними, следует использовать их в соответствии с их природой. Страх не возбуждает, он сдерживает; и использование его в законах о наказаниях служит не тому, чтобы побуждать делать добро, а тому, чтобы помешать творить зло. Не видно даже, чтобы страх перед нищетою делал когда-либо бездельников трудолюбивыми. Вот почему для того, чтобы возбудить среди людей настоящее соревнование в труде, следует показывать им, что труд – это не средство избежать голода, а способ достигнуть благосостояния. Так давайте же установим такое общее правило: никто не должен быть покаран за то, что он не делал чего-либо, но за то, что он сделал.

Не знаю, как это получается, но хорошо знаю, что более всего мошенничеств оказывается именно в тех делах, в которых больше всего реестров и счетных книг.

Вместо того чтобы обуздывать роскошь при помощи законов против роскоши, лучше предупреждать ее при помощи такого управления, которое делает ее невозможною.

Это великолепное средство научить все подчинять Закону – когда все видят, как возвращается к частной жизни человек, которого столь уважали, когда он был в должности; и для него самого уверенность в том, что он когда-нибудь опять станет частным человеком, преподает ему великий урок блюсти права частных лиц.

Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с изучения их пригодности для данного общества.

Частые помилования предвещают, что вскоре преступники перестанут в них нуждаться, а всякому ясно, к чему это ведет.

Я бы хотел жить и умереть свободным, т. е. таким образом подчиненным законам, чтобы ни я сам, ни кто-либо другой не мог сбросить с себя их почетного ярма, этого спасительного и нетяжкого ярма, под которое самые гордые головы склоняются тем послушнее, что они не способны склониться под какое-либо иное.

Пока народ принужден повиноваться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбрасывает его, – он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе свободу по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было оснований ее у него отнимать.

Свободные народы, помните правило: «Можно завоевать свободу, но нельзя обрести ее вновь».

Отказаться от своей свободы – это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже от ее обязанностей. Невозможно никакое возмещение для того, кто от всего отказывается. Подобный отказ несовместим с природою человека; лишить человека свободы воли – это значит лишить его действия какой бы то ни было нравственности.

Всякий, кто зависит от других и не имеет своих внутренних средств, не сможет стать свободным. Союзы, договоры, доверие людей – все это может привязать слабого к сильному, но не сильного к слабому.

Народный героизм – это минутный порыв, за которым следуют слабость и упадок сил. Нужно основывать свободу народа на его образе жизни, а не на его страстях. Ибо его страсти преходящи и изменчивы; между тем действие хорошего государственного устройства длится столько же, сколько оно существует; никакой народ не может продолжать оставаться свободным дольше, чем до тех пор, пока он ощущает благо свободы.

Всякий человек, рожденный в рабстве, рождается для рабства; ничто не может быть вернее этого. В оковах рабы теряют все, вплоть до желания от них освободиться.

Пусть же родина явит себя общей матерью граждан; пусть выгоды, коими пользуются они в своей отчизне, сделают ее для них дорогою; пусть правительство оставит им в общественном управлении долю, достаточную для того, чтобы они чувствовали, что они у себя дома; и пусть законы будут в их глазах лишь поручительством за общую свободу.

Самый сильный никогда не бывает настолько силен, чтобы оставаться постоянно повелителем, если он не превращает своей силы в право, а повиновение ему – в обязанность. Отсюда – право сильнейшего; оно называется правом как будто в ироническом смысле, а в действительности его возводят в принцип.

Всякая власть – от Бога, я это признаю; но и всякая болезнь от Него же: значит ли это, что запрещено звать врача?

Надо найти такую общую форму соединения, которая защищала бы и охраняла своей общей силой личность и имущество каждого своего члена и посредством которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе, оставаясь столь же свободным, как и раньше.

Люди всегда стремятся к своему благу, но не всегда видят, в чем оно. Народ не подкупишь, но часто его обманывают и притом лишь тогда, когда кажется, что он желает дурного.

Если брать этот термин в точном его значении, то никогда не существовала подлинная демократия, и никогда таковой не будет. Противно естественному порядку вещей, чтобы большее число управляло, а малое было управляемым. Нельзя себе представить, чтобы народ все свое время проводил в собраниях, занимаясь общественными делами, и легко видеть, что он не мог бы учредить для этого какие-либо комиссии, чтобы не изменилась и форма управления.

Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлял бы собою демократически. Но правление столь совершенное не подходит людям.

Легче завоевывать, чем управлять. С помощью соответствующего рычага можно одним пальцем поколебать мир; но, чтобы поддерживать его, необходимы плечи Геракла.

В ту минуту, когда правительство узурпирует суверенитет, общественное соглашение разорвано, и все простые граждане, по праву возвращаясь к своей естественной свободе, принуждены, а не обязаны повиноваться.

Политический организм так же, как и организм человека, начинает умирать с самого своего рождения и несет в себе самом причины своего разрушения.

Как только служение обществу перестает быть главным делом граждан и они предпочитают служить ему своими кошельками, а не самолично, – государство уже близко к разрушению.

Единственное средство удержать государство в состоянии независимости от кого-либо – это сельское хозяйство. Обладай вы хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться – вы зависите от других… Торговля создает богатство, но сельское хозяйство обеспечивает свободу.

Повсюду, где царствуют деньги, те деньги, которые народ отдает, чтобы поддерживать свою свободу, всегда служат только орудием его же порабощения; и то, что платит он сегодня по доброй воле, используется для того, чтобы заставить его платить завтра по принуждению.

Всякого рода привилегии выгодны для частных лиц, которые их получают, и ложатся бременем на нацию, которая их дает.

Все правительства, основанные на насилии, впадают в смешное противоречие: желая держать народы в состоянии слабости, они тем не менее сами хотят с их помощью стать сильными.

Законодательная власть – сердце государства, власть исполнительная – его мозг.

Дурной поступок мучает нас не тогда, когда он только что совершен, а когда, спустя долгое время, вспоминаешь его, потому что память о нем не угасает.

Одно из преимуществ хороших поступков состоит в том, что они возвышают душу и предрасполагают ее к еще лучшим делам.

Один только урок нравственности годен для детства и в высшей степени важен для всякого возраста – это не делать никому зла.

У духа есть свои потребности, как и у тела.

Распущенность нравов – неизбежное следствие роскоши – в свою очередь ведет к испорченности вкуса. Если же случайно среди людей, выдающихся по своим дарованиям, найдется один, у которого достанет твердости в душе, чтобы не примениться к духу своего века и не унизить себя жалкими творениями, – то горе ему! Он умрет в нужде и забвении.

Ничего могучего, ничего великого не может выйти из-под продажного пера.

Вся нравственность человека заключается в его намерениях.

Мне известны только три орудия, при помощи которых можно влиять на нравы народа: сила закона, власть общественного мнения и привлекательность наслаждения.

Чтобы жить в добродетели, мы всегда должны вести борьбу сами с собой.

Терпение горько, но его плод сладок.

Прямодушие украшает все сопровождаемые им чувства.

Против всего можно устоять, но не против доброты.

Доброта, высказанная нам каким-либо человеком, привязывает нас к нему.

Чистая совесть гасит жажду легкомысленных забав.

Пока умножаются жизненные удобства, совершенствуются искусства и распространяется роскошь, истинное мужество хиреет, воинские доблести исчезают; и все это тоже дело наук и всех этих искусств, что развиваются в тени кабинетов.

Нетрудно понять, что война и завоевания, с одной стороны, и усугубляющийся деспотизм – с другой, взаимно помогают друг другу; что у народа, состоящего из рабов, можно вволю брать деньги и людей, чтобы с их помощью покорять другие народы; что война дает одновременно и предлог для новых денежных поборов и другой не менее благовидный предлог для того, чтобы постоянно содержать многочисленные армии, дабы держать народ в страхе.

Не надо смешивать смелость с наглостью и грубостью: нет ничего более несходного и по своему источнику, и по результату.

Самый дурной человек – тот, который больше всего замыкается в себе, направляет все сердечные помыслы на самого себя.

Есть избыток строгости и избыток снисходительности: обоих надо одинаково избегать.

Никто не любит знаться с мошенниками, если он сам не мошенник.

Не к чему спрашивать, каков источник естественного неравенства, потому что ответ содержится уже в простом определении смысла этих слов.

Естественное состояние – это такое состояние, когда забота о нашем самосохранении менее всего вредит заботе других о самосохранении.

Сострадание – это естественное чувство, которое, умеряя в каждом индивидууме действие себялюбия, способствует взаимному сохранению всего рода.

От природы люди вовсе не враги друг другу.

Мудрецы, которые хотят говорить с простым народом своим, а не его языком, никогда не смогут стать ему понятными. Однако есть множество разного рода понятий, которые невозможно перевести на язык народа.

Если бы не существовало таких точек, в которых сходились бы интересы всех, не могло бы быть и речи о каком бы то ни было обществе.

Уединение пробуждает любовь к людям, неназойливый интерес к ним.

Весьма опасаюсь, как бы тот, кто с первого знакомства обходится со мною так, будто мы дружим лет двадцать, не обошелся бы со мною двадцать лет спустя как с незнакомцем, попроси я его о важной услуге.

Тот, кто поносит порядочного человека, поносит этим самого себя.

Тот, кто ради своей пользы подвел бы друга, не имеет права на дружбу.

Привязанность может обойтись без взаимности, но дружба – никогда.

Когда женщина бывает до конца женщиной, она представляет больше ценности, нежели когда она играет роль мужчины. Развивать в женщине мужские свойства, пренебрегая присущими ей качествами, – значит действовать явно ей во вред.

Царство женщины – это царство нежности, тонкости и терпимости.

Первое и важнейшее качество женщины – кроткость.

Мужчина говорит то, что знает, женщина – что нравится; первый, чтобы говорить, нуждается в знаниях, вторая – во вкусе; первый должен иметь в виду полезные вещи, вторая – приятные.

Мужчина лучше женщины философствует о сердце человеческом, но женщина лучше его читает в сердце мужчин.

Истинная любовь не дерзка и не легкомысленна; робость делает ее осмотрительной; она не отваживается на многое, зная, что можно потерять.

Любить глубоко – это значит забыть о себе.

Среди страстей, которые волнуют сердце человека, есть одна, пылкая, неукротимая, которая делает один пол необходимым другому; страсть ужасная, презирающая все опасности, опрокидывающая все препятствия; в своем неистовстве она, кажется, способна уничтожить человеческий род, который она предназначена сохранять. Во что превратятся люди, став добычей этой необузданной и грубой страсти, не знающей ни стыда, ни удержу, и оспаривающие повседневно друг у друга предметы своей любви ценою своей крови.

Вам не удастся никогда создать мудрецов, если будете убивать в детях шалунов.

Дайте детству созреть в детстве.

Чтобы сделать ребенка умным и рассудительным, сделайте его крепким и здоровым: пусть он работает, действует, бегает, кричит, пусть он находится в постоянном движении!

Любите детство; поощряйте его игры, его забавы, его милый инстинкт. Кто из вас не сожалел иногда об этом возрасте, когда на губах вечно смех, а на душе всегда мир?

Производя и питая детей, отец исполняет этим только третью часть своей задачи. Он должен роду человеческому дать людей, обществу – общественных людей, государству – граждан. Всякий человек, который может платить этот тройной долг и не делает этого, виновен и, может быть, более виновен, если платит его наполовину. Кто не может выполнить обязанности отца, тот не имеет права быть им. Ни бедность, ни работа, ни уважение людей не избавляют его от обязанности кормить своих детей и воспитывать их самому.

Если вы уступите ребенку, он сделается вашим повелителем; и для того, чтобы заставить его повиноваться, вам придется ежеминутно договариваться с ним.

Когда мужчина берет жену ниже себя по званию, он не унижает себя, но возвышает свою супругу; наоборот, заключая брак с особою более высокого звания, он унижает ее и сам не возвышается.

Не соединяйте брачными узами людей, кои подходят друг другу лишь в известных условиях жизни и не будут подходить, если эти условия изменятся; но соединяйте людей, которые будут соответствовать друг другу, в каком бы положении они ни очутились, в какой бы стране ни обитали, в каком бы звании ни оказались.

Жена, домогающаяся власти, становится тираном своего мужа, а господин, сделавшийся рабом, бывает смешным и жалким созданием.

Первые слезы детей – их просьбы; если не остеречься, они вскоре становятся приказаниями, они начинают с того, что заставляют себе помогать, а кончают тем, что заставляют себе служить.

Знаете ли вы самое верное средство сделать вашего ребенка несчастным? Это приучить его ни в чем не знать отказа… Сначала он потребует трость, которую вы держите; потом ваши часы; потом птицу, которая летает; потом звезду, которая сияет на небе; он будет требовать все, что увидит; не будучи Богом, как вы его удовлетворите?

Не правы те, кто разделяет страсти на позволительные и запретные и затем предается первым и избегает вторых. Все страсти хороши, когда человек господствует над ними, и все плохи, когда он им покоряется.

Того, кто вздумал бы препятствовать зарождению страстей, я счел бы почти таким же безумцем, как и того, кто вздумал бы уничтожить их.

Когда язык ничем не стесняется, все бывают стеснены.

Истинная вежливость заключается в благожелательном отношении к людям.

Чрезмерное ликование и отчаянное горевание одинаково недостойны мыслящего человека.

Тщеславие человека бывает источником величайших его бедствий.

Пьянство унижает человека, отнимает у него разум, по крайней мере на время, и в конце концов превращает его в животное.

Истинное наслаждение просто и безмятежно; оно любит тишину и покой; тот, кто его испытывает, поглощен им всецело, он не забавляется тем, что говорит: «Я наслаждаюсь». Но тщеславие – это плод предрассудков; из них оно рождается и ими питается.

Всякая злость происходит от бессилия.

Два противоположных состояния ввергают людей в оцепенение безделья: одно из них – то душевное спокойствие, в силу которого мы довольствуемся тем, чем обладаем; второе – это ненасытное вожделение, дающее чувствовать невозможность его удовлетворения. Тот, кто живет, не имея желаний, и тот, кто знает, что не может получить того, что желает, равным образом пребывают в бездействии. Чтобы действовать, нужно и стремиться к чему-либо и быть в состоянии этого достигнуть.

Если бы мы могли обойтись без денег и вместе с тем иметь все те выгоды, которые они дают, мы гораздо лучше использовали бы такие преимущества, чем обладая богатствами; потому что мы отделили бы эти выгоды от пороков, которые их отравляют и которые деньги приносят с собою.

Жалкое заблуждение – воображать, что телесные упражнения вредят умственным занятиям! Как будто эти два дела не должны идти рядом, как будто одним не должно направляться другое!

Похвала развращает тех, кому она нравится.

Большая часть болезней наших – это дело наших собственных рук; мы могли бы почти всех их избежать, если бы сохранили образ жизни простой, однообразный и уединенный, который предписан нам был природою.

Мы всего больше заботимся о жизни по мере того, как она теряет свою ценность; старики больше сожалеют о ней, чем молодые.

Молодость – вот время для усвоения мудрости, старость – время для ее применения.

Не будем перемещать возрастов, как и времена года: должно быть самим собой во все времена и не бороться против природы, ибо тщетные усилия растрачивают жизнь и мешают ею пользоваться.

Хорошее употребление времени делает время еще более драгоценным.

Каждый возраст имеет свои особые склонности, но человек всегда остается один и тот же. В десять лет он под обаянием сластей, в двадцать – возлюбленной, в тридцать – удовольствий, в сорок – честолюбия, в пятьдесят – скупости.

Время – движущийся образ неподвижной вечности.

Каждому художнику желанны рукоплескания. Похвалы современников – это самая драгоценная часть его награды.

Везде, где приятное заменяют полезным, приятное почти всегда на этом выигрывает.

Прекрасна клятва солдат Фабия: они клялись не умереть или победить; они поклялись вернуться победителями и сдержали клятву.

Прекрасно то, чего нет.

Все, что является нравственным злом, является злом и в политике.

Всякий неработающий человек – негодяй.

Всякий организм начинает умирать с момента рождения и в самом себе носит причины своего предстоящего разрушения.

Давать обещания и не исполнять их – означает, быть может, человека ловкого, но, конечно, человека нечестного.

Единственное искусство быть счастливым – сознавать, что счастье твое в твоих руках.

…Ежели супруги много лет любят друг друга, то влюбленность неприметно переходит в сладостную привычку и пылкая страсть сменяется нежной дружбой.

Если и существуют такие обстоятельства, при которых строгость по отношению к детям становится необходимостью, то это когда под угрозой их нравственность или когда налицо дурные привычки, которые надо искоренять.

Если мы будем искать счастья, не зная, где оно, мы рискуем с ним разойтись…

Жажда счастья никогда не иссякает в сердце человека.

Закон необходимости с ранней поры научает человека делать то, что ему не нравится, дабы предупредить зло, которое еще больше не пришлось бы ему по вкусу.

Покупать у врага мир – значит снабжать его средствами для новой войны.

Иногда удар не попадает в цель, но намеренье не может промахнуться.

Исполнимся смирения за весь род человеческий, чтобы иметь возможность гордиться человеком.

Люди всегда будут такими, какими делают их женщины; поэтому, если вы хотите, чтобы были великие и добродетельные люди, внушите женщинам, что такое величие и добродетель.

Мы причиняем себе больше мучений, лечась от наших болезней, чем перенося их.

Мы рождаемся слабыми, – нам нужна сила; мы рождаемся беспомощными, – нам нужна помощь; мы рождаемся бессмысленными, – нам нужен рассудок. Все, чего мы не имеем при рождении и без чего не можем обойтись, ставши взрослыми, дано нам воспитанием.

Недостаточно половины жизни, чтобы написать хорошую книгу, а другой, чтобы исправить ее.

Нельзя обесчестить того, кто не страшится смерти.

Не надо смешивать смелость с наглостью и грубостью: нет ничего более несходного и по своему источнику, и по результату.

Ни к чему спрашивать, каков источник естественного неравенства, потому что ответ содержится уже в простом определении смысла этих слов.

Общество нужно изучать по людям и людей по обществу: кто захочет изучать отдельно политику и мораль, тот ничего не поймет ни в той, ни в другой.

Одна только мелодия – источник того непобедимого могущества, которым обладает вдохновенное искусство.

Принуждение и любовь не уживаются вместе, и нельзя наслаждаться по заказу.

Природа никогда не обманывает нас; это мы сами обманываемся.

Разум указывает нам цель, а страсти уводят от нее.

Роскошь развращает всех: и богача, который ею пользуется, и бедняка, который алчет ее.

…Самое верное средство завоевать любовь других – подарить им свою любовь.

Самые большие подвиги добродетели были совершены из любви к отечеству.

Свободным родился человек – и везде он закован в железо.

Совершение добрых дел льстит самолюбию, создавая ощущение превосходства.

Страдание – первое, чему надо учиться и что впоследствии больше всего понадобится.

Существовать – значит чувствовать, ибо чувства стоят несравненно выше разума.

Тот лжет, кто утверждает, что не боится смерти. Всякий человек страшится умереть; это великий закон чувствующих существ, без которого все смертные существа вскоре подверглись бы уничтожению.

У ребенка свое особое умение видеть, думать и чувствовать; нет ничего глупее, чем пытаться подменить у них это умение нашим.

Чем кто осторожнее в своих обещаниях, тем он точнее в их исполнении.

Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание.

Не можете помешать тому, чтобы вас проглотили, – постарайтесь хотя бы, чтобы вас не могли переварить.

 

Анн-Робер-Жак Тюрго

Чем меньше человек знает, тем меньше он сомневается; чем меньше он открыл, тем меньше он видит то, что еще остается открыть.

 

Никола Фрере

Из всех религий, распространенных среди людей, нет ни одной, которая имела бы какое-нибудь преимущество над другими и которая заслуживала бы признания и подчинения со стороны здравомыслящего человека.

 

Никола-Себастиан Шамфор

Беда тому, кто умен, но не наделен при этом сильным характером.

Без женщин начало нашей жизни было бы лишено помощи, середина – удовольствий и конец – утешения.

Богаче всех человек бережливый, беднее всех скряга.

Большое несчастье – потерять из-за свойств своего характера то место в обществе, на которое имеешь право по своим дарованиям.

Брак следует за любовью, так же как дым за пламенем.

Брак – слишком совершенное состояние для несовершенного человека.

Бывают времена, когда нет мнения зловреднее, чем общественное мнение.

Быть может, чтобы вполне оценить дружбу, нужно сперва пережить любовь.

Великодушие – это не что иное, как сострадание благородного сердца.

Влюбленный человек всегда силится превзойти самого себя в приятности, поэтому влюбленные большею частью так смешны.

В основе добродетельных поступков и готовности жертвовать своими интересами и самим собою лежат потребность благородной души, великодушие сердца и, в какой-то степени, эгоизм сильной натуры.

В свете у нас троякого рода друзья: одни нас любят, другие ненавидят, третьи просто не помнят.

Вот превосходное правило, которым следует руководствоваться в искусстве насмешки и шутки: осмеивать и вышучивать нужно так, чтобы осмеянный не мог рассердиться; в противном случае считайте, что шутка не удалась.

В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах – такими, какие они есть.

Всякий раз, когда я вижу женщин, да и мужчин, слепо кем-то увлеченных, я перестаю верить в их способность глубоко чувствовать. Это правило меня еще ни разу не обмануло.

В уединении мы счастливей, чем в обществе. И не потому ли, что наедине с собой мы думаем о предметах неодушевленных, а среди людей – о людях?

Выслушать чужую тайну – это все равно что принять вещь в заклад.

Глубокое равнодушие, с которым люди относятся к добродетели, кажется мне более возмутительным, чем порок.

Глупость не была бы подлинной глупостью, если бы не боялась ума. Порок не был бы подлинным пороком, если бы не питал ненависти к добродетели.

Гордость как бы прибавляет людям росту, тщеславие лишь раздувает их.

Громить пороки и щадить порочных – это все равно, что осуждать карты и защищать картежную игру.

Для души и разума нерешительность и колебания – то же, что допрос с пристрастием для тела.

Если мне удалось сделать доброе дело и это становится известным, я чувствую себя не вознагражденным, а наказанным.

Добродетель, как и здоровье, нельзя назвать высшим благом. Она не столько благо, сколько его местонахождение. Стремиться к добродетели нужно главным образом потому, что она – полная противоположность пороку.

Женщины отдают дружбе лишь то, что берут взаймы у любви.

И в браке и в безбрачии есть свои недостатки; из этих двух состояний предпочтительней то, которое еще возможно исправить.

И дурные люди совершают иногда хорошие поступки: они словно хотят проверить, впрямь ли это так приятно, как утверждают люди порядочные.

Из всего, что говорилось о браке и безбрачии, всего разумней и справедливей следующее замечание: «Что из двух не выберешь, все равно пожалеешь».

Иной раз довольно не примириться с высокомерием и чванством, чтобы обратить их в ничто; порой их достаточно не заметить, чтобы они стали безвредны.

Иной раз терпимость доходит до такого предела, что ее скорее назовешь глупостью, нежели добротой или великодушием. У человека должно хватать ума на то, чтобы ненавидеть своих врагов.

Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает о них еще хуже.

Как не пожелать, чтобы негодяй был ленивцем, а глупец – молчальником!

Клевета похожа на докучную осу: если у вас нет уверенности, что вы тут же на месте убьете ее, то и отгонять ее не пытайтесь, не то она вновь нападет на вас с еще большей яростью.

Когда женщина выбирает себе любовника, ей не так важно, нравится ли он ей, как нравится ли он другим женщинам.

Когда нам платят за благородный поступок, его у нас отнимают.

Кто не обладает возвышенной душой, тот не способен на доброту: ему доступно только добродушие.

Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобравшись на них, не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает вас камнями.

Кто слишком усердно убеждает, тот никого не убедит.

Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью.

Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость, и она окажется правдой.

Любовь как прилипчивая болезнь: чем больше ее боишься, тем скорее подхватишь.

Любовь не ищет подлинных совершенств; более того, она их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые творит и придумывает она сама.

Любой человек, способный испытывать возвышенные чувства, вправе требовать, чтобы его уважали не за положение в обществе, а за характер.

Людей безрассудных больше, чем мудрецов, и даже в мудреце больше безрассудства, чем мудрости.

Людей, которые ни к чему не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, – вот кого мне почти не доводилось встречать.

Люди делятся на две части: у одной, меньшей, есть обед, но нет аппетита; у другой, большей, – отличный аппетит, но нет обеда.

Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок.

Людская дружба в большинстве случаев прорастает множеством колючих «если» и «но» и в конце концов переходит в обыкновенные приятельские отношения, которые держатся только благодаря недомолвкам.

Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства.

Молчание человека, известного своим красноречием, внушает гораздо больше почтения, чем болтовня заурядного говоруна.

Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.

Мы и не представляем себе, сколько нужно ума, чтобы не казаться смешным!

Надменность должна стать щитом скромности.

Наряд – предисловие к женщине, а иногда и вся книга.

Наслаждайся и дари наслаждение, не причиняя зла ни себе, ни другим, – в этом, на мой взгляд, заключается суть нравственности.

Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти.

Непомерные притязания – вот источник наших горестей, и счастье в жизни мы получаем лишь тогда, когда он иссякает.

Ни в своей физической жизни, ни в жизни общественной человек не должен притязать на то, на что он не способен.

Общественное мнение – это судебная инстанция такого рода, что порядочному человеку не подобает ни слепо верить его приговорам, ни бесповоротно их отвергать.

Одно из великих несчастий человека состоит в том, что порою даже его достоинства не идут ему впрок, а искусство управлять и разумно пользоваться ими дается лишь опытом, нередко запоздалым.

Плуты всегда стараются хотя бы отчасти казаться честными людьми.

Порядочному человеку не подобает гнаться за всеобщим уважением: пусть оно придет к нему само собою и, так сказать, помимо его воли.

Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь.

Почет ценнее известности, уважение ценнее репутации, честь ценнее славы.

Почти все люди – рабы, и это объясняется той же причиной, какой спартанцы объясняли приниженность персов: они не в силах произнести слово «нет»…

Природа устроила так, что питать иллюзии свойственно не только безумцам, но и мудрецам: в противном случае последние слишком сильно страдали бы от собственной мудрости.

Скажем прямо, счастливо живет в свете только тот, кто полностью умертвил некоторые стороны своей души.

Слабовольные люди – это легкая кавалерия армии дурных людей: они приносят больше вреда, чем сама армия, потому что все разоряют и опустошают.

Слишком большие достоинства подчас делают человека непригодным для общества: на рынок не ходят с золотыми слитками – там нужна разменная монета, в особенности мелочь.

Созерцательная жизнь часто очень безрадостна. Нужно больше действовать, меньше думать и не быть сторонним свидетелем собственной жизни.

Со счастьем дело обстоит, как с часами: чем проще механизм, тем реже он портится.

Стоит ли исправлять человека, чьи пороки невыносимы для общества? Не проще ли излечить от слабодушия тех, кто его терпит?

Счастье вещь нелегкая: его трудно найти в себе самом и нелегко найти вне себя.

Счастье походит на слишком богатую и расточительную жену, которая разоряет семью, куда приносит богатое приданое.

Считается признанным, что люди привязываются к тем, кому они помогли. Это говорит о доброте природы: способность любить – вот поистине заслуженная награда за благое дело.

Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями.

Тщеславие – свойство натур слабых и порочных, тогда как разумное самолюбие присуще людям вполне порядочным.

Убеждение – это совесть разума.

Удачен лишь разумный брак, увлекателен лишь безрассудный. Любой другой построен на низменном расчете.

Хороший вкус, такт и воспитанность связаны между собой куда теснее, чем желательно считать. Такт – это хороший вкус в поведении и манере держать себя, а воспитанность – хороший вкус в беседе и речах.

Человек бедный, но независимый состоит на побегушках только у собственной нужды; человек богатый, но зависимый – на побегушках у другого человека, а то и у нескольких сразу.

Человек без твердых правил почти всегда лишен и характера: будь у него характер, он почувствовал бы, как необходимы ему правила.

Человек разумный и в то же время порядочный должен быть не только чист перед своей совестью, но из уважения к себе еще и предусмотрителен, чтобы заранее разгадать и отвратить клевету.

Человек часто остается наедине с самим собой, и тогда он нуждается в добродетели; порою он находится в обществе других людей, и тогда он нуждается в добром имени.

Честолюбие воспламеняет низменные души гораздо легче, нежели возвышенные: омет соломы или хижина загораются быстрее, чем дворец.

Чувство будит в нас мысль – с этим все согласны; но вот с тем, что мысль будит чувство, согласятся далеко не все, а ведь это не менее правильно!

Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди.

Чтобы управлять людьми, нужна голова: для игры в шахматы мало одного добросердечия.

Шутка призвана карать любые пороки человека и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает нам ставить каждого на его место и не поступаться собственным.

Будь мне братом, или я убью тебя. (По поводу революционного лозунга «Братство или смерть!»).

В войне женщин с мужчинами последние обладают немалым перевесом: у них в запасе девки.

В последние годы жизни Фонтенель жалел о том, что не женился; он забыл, что прожил девяносто пять лет, не зная забот.

Во Франции семь миллионов человек живут милостыней, а двенадцать – не в состоянии ее подать.

Глупости и ошибки, на которые министр толкает своего повелителя, лишь укрепляют подчас его положение: он как бы еще теснее связывает себя с монархом узами сообщничества.

Если Господь не насылает на нас второй всемирный потоп, то лишь потому, что первый не принес результатов.

Забавно, что не только у нас, но и у некоторых древних народов, чьи нравы были первобытны и близки к природе, выражение «познать женщину» означало «переспать с ней», словно без этого ее до конца не узнаешь! Если это открытие сделали патриархи, они были людьми куда более искушенными, чем принято считать.

Известность – удовольствие быть знакомым тем, кто с тобой незнаком.

Человек остается новичком всю свою жизнь.

История народов, угнетенных деспотами, – это всего лишь сборник анекдотов.

К г-ну де Ла Б* я сохраняю чувство, которое испытывает любой порядочный человек, проходя мимо могилы друга.

Как общество рассуждает, так им и управляют. Его право – говорить глупости, право министров – делать глупости.

Лучше уж быть банкротом, чем быть никем.

Любовь – это рискованное предприятие, которое неизменно кончается банкротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен.

Любовь в таком виде, в каком она принята в нашем обществе, – это всего лишь игра двух прихотей и соприкасание двух эпидерм.

Любовь приятнее брака по той же причине, по какой романы занимательнее исторических сочинений.

Любовь, даже самая возвышенная, отдает вас во власть собственным страстишкам, а брак – во власть страстишкам вашей жены: честолюбию, тщеславию и всему прочему.

Люди заполняют свои библиотеки книгами, а М* заполняет книги своей библиотекой.

Между полами нет никаких различий, которые не проистекали бы из воспитания.

Министры уронили престиж королевской власти, попы – престиж религии. Бог и король расплачиваются за глупость своих лакеев.

«Мужчина, который мало имел дела с девками, ничего не понимает в женщинах», – с серьезным видом говорил мне человек, который был без ума от своей неверной жены.

На вопрос, почему женщина выставляет напоказ свои победы над мужчинами, можно дать много ответов, и почти все они оскорбительны для мужчин. Правильный же ответ таков: у нее просто нет другого способа понаслаждаться своей властью над сильным полом.

Найти счастье в себе трудно, а где-либо еще – невозможно.

Некто простодушно признался другу: «Сегодня мы приговорили к смертной казни трех человек. Двое вполне ее заслужили».

Нужно выбирать – либо знать женщин, либо любить их. Середины не существует.

Определение деспотизма: такой порядок вещей, при котором высший низок, а низший унижен.

По тому, как самолюбивы женщины пожилые, которые уже никому не нравятся, можно судить, каково было их самолюбие в молодые годы.

Прежде любовные интриги были увлекательно таинственны, теперь они увлекательно скандальны.

Сперва нужно быть справедливым, а уже потом великодушным; сперва нужно обзавестись рубашками, а уже потом кружевами.

Существует поговорка, что самая красивая женщина не может дать больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает мужчине решительно все, чего он от нее ждет, ибо в отношениях этого рода цену получаемому назначает воображение.

Те, кто составляет сборники стихов или острот, подобны людям, которые угощаются вишнями или устрицами: сперва они выбирают лучшие, потом поглощают все подряд.

У меня есть три сорта друзей: друзья, которые меня любят, друзья, которые обо мне нисколько не заботятся, и друзья, которые меня терпеть не могут.

Увидев, как герцогиня д'Оллон строит глазки собственному супругу, любовник ее воскликнул: «Вот ведь негодница! Только мужа мне еще не хватало», – и тут же ушел.

Я знавал когда-то человека, который перестал волочиться за певичками, потому что, по его словам, они оказались такими же лицемерными, как порядочные женщины.

В природе каждое явление – запутанный клубок, в обществе каждый человек – камешек в мозаичном узоре. И в мире физическом, и в мире духовном все переплетено, нет ничего беспримесного, ничего обособленного.

Успех порождает успех, как деньги идут к деньгам.

Воспитание должно опираться на две основы – нравственность и благоразумие: первая поддерживает добродетель, вторая защищает от чужих пороков. Если опорой окажется только нравственность, вы воспитаете одних простофиль или мучеников; если только благоразумие – одних расчетливых эгоистов.

По-настоящему мы знаем лишь тех, кого хорошо изучили; людей же, достойных изучения, очень мало. Отсюда следует, что человеку подлинно выдающемуся не стоит, в общем, стремиться к тому, чтобы его узнали. Он понимает, что оценить его могут лишь немногие и что у каждого из этих немногих есть свои пристрастия, самолюбие, расчеты, мешающие им уделять его дарованиям столько внимания, сколько они заслуживают.

 

Андре Шенье

Несчастье побеждается только сопротивлением.

Чрезмерная скромность есть не что иное, как скрытая гордость.

 

Карл Линней

Природа не делает скачка.

Изнеженность расслабляет тело.

В естественной науке принципы должны подтверждаться наблюдениями.

С помощью искусства природа творит чудеса.