Книги находились в прекрасном состоянии, как новенькие, как только что из магазина. В комнате даже стоял легкий специфический книжный запах. Сразу видно, владелец заботился о них, обращался аккуратно, и поэтому они смотрелись особенно неестественно, будучи беспорядочно разбросанными по всей комнате. Кто–то, должно быть, очень торопился пересмотреть их все, беря с полок и кидая куда попало. В соседней комнате бубнил канал новостей радио, и через открытую дверь виднелся черный край огромного плоского экрана цифрового телевизора. Картинки не было, лишь небольшая эмблема радиостанции в нижнем углу.
Моррис рассматривал валяющиеся везде книги, некоторые поднимал с пола, неспешно пролистывал и складывал на полку книжного шкафа. Заинтересовавшись очередной книгой, он присел на край дивана и стал изучать неизвестное ему издание по генной инженерии, очевидно, случайно оказавшееся среди остальных книг обширной библиотеки.
— Вы знаете, я ужасно боюсь. Чем дальше, тем больше, — вполне разборчивая речь говорящей по телевизору женщины все–таки страдала от сильного акцента. — Вы знаете, мне кажется, у нас покоя не было никогда, даже войны здесь начинались. Вы знаете, мы все время что–то делим, потом миримся. Жить–то тоже хочется, но потом опять начинаем делить. И все время делим территорию, чья она, кому здесь жить. И теперь тоже. А я думаю, все эти вирусы, просто вранье. Теперь все захотят стать бессмертными, так? Только для начала надо будет опять все поделить. Землю, религию, бессмертие. А то на всех может и не хватить. Раньше как? Раньше думали, оставить что–то в наследие, а теперь этого не надо. Или его тоже может не хватить на всех. Ну, может, не сейчас, а через тысячу лет. Я думаю, это устроили специально, чтобы нас опять начать делить, а эпидемии и бессмертие тут не при чем. Вы сами посмотрите, что происходит, и кому это выгодно. Теперь все требуют мер от правительств, но сами никто их не слушает. Сами тоже хотят все поделить. Им всем, может, и все равно, а я просто боюсь.
Интервью с женщиной закончилось, и репортер опять вернулся к рассказу о беспорядках, охвативших многие страны, особенно вокруг объявленных зон карантина. К блокпостам то и дело приближались толпы людей, требуя их убрать. Другие, преимущественно внутри зон, наоборот, требовали еще более жестких мер по соблюдению карантина. Всплыли старые обиды на почве этнических и религиозных различий, до открытых столкновений пока не дошло, но всех все меньше интересовало, из–за чего собственно начался спор. Границы поддерживались двумя линиями из полиции и войск, но полицейские избегали противостоять населению. Сами из местных жителей они разделяли их противоречивые настроения. Апатичные и безуспешные попытки останавливать спонтанные беспорядки создавали видимость участия полиции, но реально границы обеспечивались лишь войсками. Пока.
— Все равно не понимаю, как ты мог, Марк! Так обманывать. Если бы я не позвонила, так бы и сбежал? Да? Выключи ты свой идиотский телевизор! — не дожидаясь, Джил сама подошла к телевизору и нажала на единственную кнопку на его передней панели.
— Я не от вас, сама все видишь. Так, на всякий случай. И не сбежал, дожидался вашего приезда, — голос Марка звучал тихо и устало. Иногда в нем угадывалось желание извиниться, а иногда некоторый вызов, но без лицемерия или агрессии. Разговор был неприятным, но не неожиданным, может, даже желанным. Он успел все не раз обдумать, в том числе и этот разговор. Марк не искал себе оправдания или прощения, просто сожалел, что все так произошло, и пытался объяснить это Джил. Вот и все. Что сделано, то сделано. Морриса, казалось, разговор не интересовал, и он ушел в соседнюю комнату разглядывать книги, чтобы не скучать. Он не видел смысла все это обсуждать, но, зная горячность Джил, не хотел оставлять ее одну, поэтому и приехал за ней.
— И давно ты работаешь на «HR»? — немного успокоившись, спросила Джил.
— Не «HR», а … — Марк замолчал, он уже это говорил. Одна из лабораторий, в которую Марк передал вирус
Морриса, оказалась связанной с неким Джо, как выяснилось впоследствии, старого клиента «HR» и одного из бессмертных. Марк долго ничего этого не знал, и они вместе с Джил сами передали им не только образец вируса, но и много пояснительных материалов, подготовленных Моррисом. Они тогда еще удивлялись, почему, казалось бы, толковые ребята из этой лаборатории тянут с официальным подтверждением наличия у них вируса, и Марк поехал к ним разбираться, в чем проблема. Именно в этой поездке «клиника Джо» надавила на Марка оставить эту затею. Ничего особого от Марка они не требовали, почему–то их вполне устраивало получение информации от Морриса через Марка. У них были другие планы, но Марк об этом ничего не знал.
— Все равно, от тебя я этого не ожидала. Я помню, ты ничего не обещал, но мог бы намекнуть.
— Да не мог! — все–таки с раздражением отозвался Марк. — Ты что, сама не знаешь? Ты думаешь, как я потом смог бы по–тихому семью спровадить? Я сразу предупреждал, есть вещи, которыми я рисковать даже не собирался. Они, как ты теперь знаешь, тоже ничего особенного не просили. Собственно, если бы я сам их не спровоцировал и не раскопал связь с Джо, то они ничего мне и не говорили бы. Лучше бы я тоже не знал…
Марк подошел к лежащей на полу спортивной сумке внушительных размеров и стал в ней копаться. Он собрался до прихода Джил, и два чемодана уже стояли в багажнике его машины. Полупустая спортивная сумка наполнялась по мере того, как он ходил из комнаты в комнату, на глаза попадались всякие мелочи, которые он забыл, или во время сборов они казались не нужными, а сейчас становилось жалко их оставлять. Несмотря на нападки Джил, ее слова не обижали, являлись лишь эмоциональными восклицаниями и бессмысленным пережевыванием банальной ситуации, возможность которой скорее всего никто из присутствующих в комнате не исключал с самого начала. Джил чувствовала необходимость что–то говорить, но по большому счету не знала, что.
Марк продолжал говорить об обстоятельствах и что все могло обернуться намного хуже. Он сделал все, что мог, и убеждал Джо сотрудничать с ним, а не пытаться заполучить Морриса.
— Наверное, мы тебе еще и благодарны должны быть? — снова взвилась Джил.
— Кто знает, может быть. В конце концов, вы оба тут со мной разговариваете, а не сидите где–нибудь за решеткой. И, между прочим, спокойно продолжали делать то, о чем мы договаривались, в том числе, и я тоже. Не знаю, почему они не мешали сами и не требовали этого от меня. Так что, да, возможно, есть за что быть мне благодарной, — обозлился Марк.
— Не поэтому ли ты собрался убежать от своих друзей? Или едешь за оплатой, не продешевил?
— Эй, Джил, ты думаешь, это шутка такая? По–моему, не тебе так шутить. А насчет оплаты. Я не хотел говорить, но и ты с Моррисом не святым духом питаетесь. Пытаясь осчастливить человечество, можно было подумать и о людях поближе, чем все человечество.
— Ага, вот оно! Денег посулили или бессмертием подкупили? Не об этом ли мы говорим.
— Не передергивай! Но знаешь, да! И бессмертие тоже! Ты извини, но за все это время Моррис ни разу ничего на эту тему не сказал. Не надо, не надо передергивать, дело не только в этом. И не говори, что тебе все равно! Но у него тоже не было времени, никогда. А между прочим, надо было поговорить. И не только со мной, а и со всеми, с кем мы контактировали. Не известно было, получится у Морриса или нет, а долго ждать… Ладно. Я с самого начала говорил, если протянем время, то ничего вообще не выйдет.
— Моррис, ты посмотри на него! — Джил подбежала к двери в комнату, где сидел Моррис. — Нет, ты послушай, до чего мы договорились. Он нас предал, продал все секреты твоего вируса какой–то, такой же компании, как «HR», а теперь еще нас обвиняет!
— Да не обвиняю я, — слабо попытался возразить Марк, но Джил все равно его не слушала.
Она стояла в дверях и, нахмурившись, смотрела на Морриса, читающего книгу. Неожиданно ее негодование обернулось против Морриса.
— Моррис, тебе что, тоже наплевать? Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Ты же сам давно подозревал Марка, а теперь молчишь! Может, это я дура, а вы обо всем договорились?
Моррис оторвался от книги, поднял голову и, спокойно улыбаясь, подошел к Джил. Он попытался дружески обнять ее за плечи, но она нервно дернулась и вырвалась из его рук.
— Джил, успокойся. Я пытался сказать тебе по телефону, ничего страшного не произошло. Теперь это не важно. Я согласен, с моральной точки зрения Марк поступил некрасиво, но в чем–то он прав. Ну, какие секреты? Ты все время забываешь, что у нас нет секретов! Да все нормально, это же твой план. Чем больше людей знает технологию, тем лучше. «HR», Джо, правительство, какая разница? Это же то, чего мы добивались, а мне надо было закончить работу, вот и все. Джил! Все хорошо.
У Морриса было хорошее настроение, даже отличное настроение. Джил сильно расстраивалась по поводу предательства Марка, и он хотел ей помочь, но в таком возбужденном состоянии она не слышала слов Морриса тоже. А Марк его действительно не волновал, где–то его даже немного жалко. Моррис успел завершить работу, бессмертие начало свое шествие по земле, и никто этого теперь не сможет изменить. Он успел добиться своей цели. Как только он сможет объяснить это Джил, так она поймет, что теперь наступает время улыбаться, а не ругаться. Пусть не все произошло так, как он себе представлял, но теперь это не важно. Теперь все будет прекрасно, надо лишь подождать, пока все это поймут. Начинается новый, бесконечный и счастливый период в его жизни. В его? Нет, не только его, всего человечества! Теперь это дело времени, еще немного подождать, и все поймут, что делить больше нечего, что вся вечность принадлежит им, и незачем думать о всяких мелочах. Теперь каждый сможет начать и закончить любое, самое грандиозное дело, достичь всего, чего пожелает.
Моррис широко улыбался, глядя на нахмуренные лица Джил и Марка, на разбросанные книги, на свет уличного фонаря, подмигивающего ему из–за неплотно прикрытой шторы. Ему так легко, так свободно и радостно. Ему так хотелось всех обнять, заразить своим настроением, своим знанием… Он вспомнил, как когда–то мечтал об этом моменте, о Джил, как они вместе смогут разделить этот путь, эту мечту, эту вечную сказку. Она и есть рядом, просто она пока этого не осознала. Наверное, он мог раньше поделиться своими планами хотя бы с Джил. Тогда сейчас она не хмурилась бы и не смотрела на него, как на неуместно улыбающегося идиота. Нет, не мог. Дело не в Джил, в ней он никогда не сомневался, просто есть вещи гораздо больше Джил, больше него самого. Не мог сказать, но это все позади. Теперь это все не важно. Она поймет, не сейчас, но поймет. Все поймут. Моррис бросился к Джил, поцеловал ее в щеку и произнес, крепко сжав руками ее плечи:
— Джил, не хмурься! Поверь мне, это все не важно. Все это абсолютно не важно. Теперь все будет хорошо! Мне так нравится, когда ты смеешься и улыбаешься!
Джил стояла и смотрела в глаза Морриса. Она смотрела и начинала понимать, что все так и есть, как он говорит. Она смотрела ему в глаза и видела в них свое отражение, спокойную радость и уверенность, достигнутую мечту, отражение мира, о котором они мечтали, сидя на берегу. Морщинки ее лба начали разглаживаться и перебираться в уголки глаз, а брови возвращаться на свои положенные места. Она смотрела ему в глаза и понимала, это все и правда не важно. Врал Марк или нет, струсил или нет, предал или позарился на что–то. Она смотрела и понимала, что он прав, она забыла, зачем все это нужно, с чего все начиналось. Забегалась, закружилась, завертелась, засуетилась, забылась, как все, но теперь все будет по–другому. Морщинки окончательно превратились в смешинки. Джил сама не заметила, как снова улыбалась.
Слабый поток воздуха шевельнул штору, потом послышался тихий щелчок, похожий на звук захлопнувшегося замка входной двери. Раздались медленные шаги, и все повернули голову в сторону цокающих каблуков женских туфель. В дверном проеме появилась высокая фигура рыжеволосой женщины. Она задержалась в дверях, обвела взглядом всех присутствующих и произнесла, как само собой разумеющееся:
— Привет, входная дверь осталась открытой. Мне кажется, Моррис ее неплотно захлопнул.
Никто ей не ответил. С этими словами она прошла в комнату, аккуратно перешагнув через сумку, пока остальные в оцепенении наблюдали за ее движением.
— Аккуратнее надо быть. Могу я присоединиться к вашему клубу заговорщиков? — спросила она с улыбкой, мимолетно тронувшей лишь ее губы, но не лицо.
Спохватившись, Марк стал возмущаться ее бесцеремонным вторжением, но Моррис его остановил. Он почти сразу вспомнил Сару и по–своему расценил причину ее появления, решив, что кто–то из бессмертных хочет начать переговоры. Хэнк, Джо или кто–то еще, ему безразлично, но интересно.
— Кажется, однажды ты меня об этом спрашивал, тогда нам не удалось поговорить. Вообще–то я никогда ни на кого не работаю, но сотрудничаю со многими. Собственно, именно это я хотела с тобой обсудить, вопрос нашего с тобой сотрудничества. Не скрою, я предпочла бы более интимную обстановку для беседы, но боюсь, выбирать не приходится.