Волчица оказалась миниатюрной женщиной лет тридцати с небольшим. Шайтану она едва доставала до плеча, а он был мужиком, прямо скажем, невысоким. Янтарные глаза она постоянно опускала вниз, когда обращалась ко мне. Я было подумал, что это из скромности, пока случайно не взглянул в них. Пронизывающие насквозь, видящие такие уголки твоей души, куда ты сам не осмеливаешься заглянуть - вот какое впечатление они производили. И как Шайтан живет с этой штучкой? По виду она - сама невинность. Но в глазах проглядывала ее звериная суть. Которая мне совсем не нравилась. Похоже, Шайтан и волчица нашли друг друга. Я все еще не мог забыть то зрелище, когда он нашептывал байки Стюарту на ушко. Вот тебе и двойственная природа.

Свои шикарные темно-каштановые волосы Волчица забрала в хвост, прежде чем подойти ко мне. Осторожно приподняла футболку, поморщилась и приказала:

– Раздевайся.

Стоило мне поднять руки, как их жутко засаднило. Мне пришлось стиснуть зубы, так что вместо вопля у меня вырвалось только шипение. Я стянул через голову слегка обгоревшую и воняющую дымом футболку, стараясь не слишком тревожить грудь и спину. Случайно бросил взгляд в зеркало, висевшее на стене, и обомлел: моя кожа цветом напоминала сочный помидор. Вампиры мигом бы меня сожрали: так аппетитно я выглядел.

– Ложись, - скомандовала Волчица. - На живот.

Я послушно улегся, не преминув поморщиться, когда жесткая ткань покрывала пробороздила кожу на груди и животе. Голову я повернул так, чтобы видеть Шайтана и Стюарта, молча стоявших у стены. Аменохеприти же уселся на кровать рядом с моим лицом. Волчица вышла из комнаты и вернулась с прозрачным пузырьком, в котором плескалась какая-то подозрительная жидкость болотного цвета.

– Это что? - сощурился я, силясь разглядеть надпись на бутыльке.

– Тебе лучше не знать, - бросила Волчица, вытаскивая пробку.

Комнату тут же наполнила отвратительная вонь. Никогда не доводилось нюхать трупы бродячих кошек, но думаю, они имеют как раз такой запах. Что она собирается делать с этим фуфлом?

– Зачем это?

– Лечиться будем.

Вот только народной медицины мне сейчас не хватает. Всякие травки-припарки… Не доверяю я этому. Лучше бы отвезли меня в ожоговый диспансер.

– И этой дрянью ты собираешься меня мазать?

– Нет, конечно.

– Слава Бо…

– Тебе нужно будет это выпить.

– Ни за что! - я уселся на кровати и скрестил руки на груди. Эффект смазался тем, что я вздрогнул от боли. - Не хочу даже спрашивать, из чего состоит эта дрянь, - я кивнул на бутылек. - Делайте, что хотите, но я не собираюсь практиковать народную медицину!

– Тебе не нужно это пить, - снисходительно улыбнулась Волчица. - Я пошутила. Ложись.

Значит, она все это выльет на меня. Да меня от самого себя тошнить начнет!

– Эта жидкость испарится сразу же после нанесения, - она будто прочитала мои мысли. - Запаха не останется.

– Ну-ну, - пробурчал я, снова укладываясь на живот.

Первая порция тошнотворного зелья вылилась мне на спину, и меня чуть не вывернуло от вони. Пару минут я лежал, стараясь удержать свой желудок от головокружительного переворота, а затем запах пропал. Не постепенно: просто исчез, и все. Но тошнота осталась. Видимо, память моего носа гораздо длиннее, чем стойкость запаха.

– Переворачивайся.

Я улегся на спину. Удивительное дело: живот у меня горел от соприкосновения с покрывалом, но со спиной ничего подобного не произошло. Неужели эта пакость так быстро подействовала? Волчица намазала мою грудь, и меня начало тошнить сильнее, чем прежде. Не хочу даже думать, из чего делалась эта мазь.

– Как бы тебе ни было противно, но хотя бы глоток сделать нужно, - ровным голосом произнесла Волчица.

Я офигел.

– Ты же сказала, что пошутила.

– Все гораздо серьезней, чем я думала. Ты только взгляни на свой живот. Да если у тебя кожа не слезет, это будет чудом!

– Но ты уже намазала мне его! Зачем мне пить эту фигню?

– Во-первых, изнутри оно действует лучше и быстрее. Во-вторых, судя по твоему голосу, у тебя все горло изранено. Ему тоже необходимо лечение.

– Нормальный у меня го…

– Я слышу. Хрипишь, как заезженная пластинка.

– Дэрриен, не отлынивай, - вмешался мыш. - Это для твоего же блага.

– Не хочу, - я капризно надул губы.

– Как ребенок, ей-богу, - впервые подал голос Шайтан, качая головой.

– Нам тебя держать? - мыш указал крылом на Стюарта. Тот моментально отлепился от стенки.

Я вздохнул. Если уж меня решили убить, то отравление - еще не самый плохой способ. Хотя умирать в луже собственной блевотины мне как-то не хотелось.

Я зажал нос, чтобы не чувствовать отвратительного запаха, и сделал небольшой глоток из бутылька. Горло словно обожгло, но не огнем, а льдом. У меня аж дыхание перехватило. Я даже кашлянуть не мог.

– Вот умница, - умиленно улыбнулась Волчица. - А теперь садись.

Стоило мне принять вертикальное положение, как я тут же понял, что больше не могу. Оттолкнув Стюарта, стоящего возле спасительной двери в уборную, я упал на колени перед унитазом, и меня вырвало. Желчью, так как последний раз я ел утром, а сейчас было уже далеко за полночь. Вообще я никогда не понимал, как человека может тошнить, если в желудке ничего нет. Как ни странно, мерзкая жидкость из меня не вышла. Может, испарилась?

Живот скрутил очередной спазм, и я согнулся от боли. Вывернувшись наизнанку, мой желудок исторг наружу очередную порцию желчи. Руки и ноги мелко затряслись. Я вцепился в края унитаза, чтобы не рухнуть на кафель. Меня начало колотить от внезапно нахлынувшего холода, хотя минуту назад мне было, мягко говоря, жарковато.

– Шайтан! - вскрикнула Волчица. - Давай его сюда! Быстрее!

Тот подхватил меня и затащил на кровать. Меня трясло так, будто я наступил на электрический провод. Волчица накинула на меня целых два одеяла, но это мало помогло.

– Потрепи, родной, потерпи, - шептала она, прижав руками края одеял, чтобы я не скинул их. - Скоро пройдет, это нормальная реакция.

– Н-н-ничего с-себе, н-нормальная, - я чуть не прикусил себе язык и решил лучше помолчать. У меня зуб на зуб не попадал.

Почему-то на память пришел отец. В нашей квартире обычно был холод собачий, и когда я вылезал из теплой ванны, то сразу же забирался под одеяло. Меня трясло так, словно я вышел прогуляться в двадцатиградусный мороз в легкой ветровке. Отец в таких случаях говорил: "Расслабься, Дэрриен. Просто расслабься и согреешься". Это всегда действовало.

Я попытался расслабиться, но все мышцы просто сводило от дикого напряжения, вызванного трясучкой.

Прошло около получаса (я изредка бросал взгляд на часы с кукушкой, висевшие на стене), и мое тело постепенно начало успокаиваться. Трясло меня все меньше, холод уходил, уступая место щадящему, ненавязчивому теплу. Я с наслаждением закрыл глаза и провалился в сон.

Разбудил меня голос Амена. Мыш с кем-то спорил, да так горячо, что его обычно тихий басок трубно разносился по всему дому.

– …а я тебе повторяю: Дэрриена им отдавать нельзя!

– Придется, как ты не понимаешь? - это Стюарт. - Или ты хочешь, чтобы хату Шайтана спалили, да и нас заодно?

– Я полностью поддерживаю Аменохеприти, - пробасил Шайтан. - Если это действительно так важно, то я готов защищать парня и впредь.

– А твоя жена? Ребенок? Ты о них подумал? - горячился Стюарт.

Что ответил Шайтан, я так и не узнал, потому что Амен вдруг шикнул:

– Тише! Кажется, наш чародей проснулся.

Я тут же закрыл глаза и притворился спящим. Судя по скрипу, кто-то просунул голову в дверь.

– Нет. Спит, - ну конечно, кто еще мог купиться на эту уловку, кроме Стюарта?

Шаги. Кто-то подошел к кровати и уселся рядом. Я изо всех сил старался дышать ровно.

Холодная ладонь легла мне на лоб.

– Как твое самочувствие? - спросила Волчица.

– Лучше не бывает, - я открыл глаза и вымученно улыбнулся. - Если не считать, что в животе словно центрифугу установили.

– Это пройдет, - она ободряюще похлопала меня по плечу. - Ты проспал почти двадцать часов. Но это нормально. Иные после "мышиной возни" сутками дрыхнут.

– Мышиной чего? - я осторожно сел. Против ожидания, это получилось довольно-таки легко.

– А, это зелье так называется.

Стоило вспомнить небольшой бутылек, как меня тут же затошнило снова. Я не смог сдержать дрожь, волной прокатившейся по моему телу. Удивительно, но моя кожа меня совсем не беспокоила, даже не чесалась, хотя красноватый оттенок еще остался. Вот тебе и народная медицина.

Волчица протянула мне фиолетовую футболку с желтой улыбающейся рожицей. Блеск.

– На, оденься. А то замерзнешь.

Я поблагодарил ее и натянул на себя обнову. Чуть великовата, но это ничего. Видно, шайтановская. Но на нем она смотрелась бы смешно.

– Вижу, тебе "возня" пришлась не по вкусу, - покачал головой Шайтан. Он стоял у стены и не сводил с меня испытующего взгляда.

– Интересно, кто от нее в восторге? - горло, как ни странно, тоже не болело. - Хотел бы я посмотреть на этого субъекта.

– Есть один тип. Но у него врожденное отсутствие вкуса, так что на его мнение полагаться не стоит. Ему просто нравится, как от нее плющит.

– Умоляю, хватит! - простонал я. - Меня от нее так встряхнуло, что век не забудешь!

– Вот и он не забыл, - ухмыльнулся Шайтан.

Волчица подала мне большую фарфоровую кружку, от которой понимался легкий парок.

– Это что? - я подозрительно покосился на женщину.

– Не бойся, всего лишь чай.

Я пожал плечами и взял кружку. Чай оказался очень ароматным. Я с удовольствием сделал глоток. Приятное тепло разлилось по груди и угнездилось в животе.

– Папа! Я нашел первый номер…

Пацан лет четырнадцати ворвался в комнату, размахивая журналом, и замер с открытым ртом, увидев меня. Мгновение он просто таращился, но затем вдруг упал на четвереньки и зарычал.

– Джимми! - воскликнула Волчица. - Что ты себе позволяешь? Я же просила, никогда…

Я обалдел. Этот мальчик напомнил мне… того самого волка, что пытался напасть на нас в лесу. Все его действия говорили об этом. Та же манера рычать, отрывистые движения…

– Джимми! - Шайтан схватил сына за ворот рубашки и встряхнул. - Как ты себя ведешь? Немедленно прекрати!

Пацан перестал рычать, даже встал на ноги, но глаз с меня не спускал.

– Я учуял его в лесу, пап, - проговорил он тихо, но я слышал его отчетливо. - Угроза. Опасность. Это все исходит от него.

– Джимми! - всплеснула руками Волчица.

Вот тебе и фанат комиксов.

– Прости его, Дэрриен, - виновато взглянул на меня Шайтан. - Он еще совсем ребенок.

– Не привыкать, - улыбнулся я. - За последнее время я выслушал столько, что это мне кажется даже не оскорблением, а дружеской шуткой.

– Ты ведь не вызовешь его? - Волчица с мольбой взглянула на меня.

Кружка чуть не выпала у меня из рук.

– Что?.. Вызвать? Его?

Ее глаза говорили лучше слов. Вот это да. Похоже, Стюарт не один такой повернутый.

– Вы с ума сошли! - взорвался я. - Да за кого вы меня принимаете? Еще мне не хватало дуэли с молодым вервольфом! Идиотизм!

– Что за шум? - сунулся в дверь Стюарт, за что получил по морде подушкой, которую я мастерски метнул в него.

– Ну все, Лэйвери! - взвыл он, скрываясь за дверью. - Теперь я тебя убью!

– Прошу прощения, - обратился я к Шайтану и его супруге. - Но сегодня я, как видите, занят. Если хотите записаться ко мне на дуэль, вставайте в очередь. Моя секретарша сообщит вам время и место.

Шайтан и Волчица только хлопали глазами. Шуток они не понимают, что ли?

– За Джимми не волнуйтесь, я еще не настолько выжил из ума, чтобы драться с ним.

– Ты боишься? - вызывающе крикнул Джимми, выпятив подбородок. - Ну, давай же!

Блин, еще один Стюарт растет. Эх, молодо-зелено…

– Я тебя не боюсь, что бы ты там себе ни вообразил. Я просто не хочу, чтобы твои родители меня съели. Понял разницу?

Парень подозрительно смотрел на меня, слегка прищурив один глаз. Да, это был тот самый волчонок, теперь я в этом не сомневался. Но что, черт побери, он мог учуять? Опасность? От меня? Я начал ощущать себя психом. Те тоже не осознают, что они психи, пока их не признают общественно опасными и не запирают в соответствующее лечебное учреждение. Если тебе кто-то говорит, что боится тебя, это еще ничего не значит. Если тебе говорят двое, значит, что-то уже не так. Но если каждый встречный начинает твердить тебе, что ты опасен, это уже не паранойя. Это значит, что ты и в самом деле представляешь собой угрозу.

– Хорошо, - я сложил ладони вместе и чуть наклонился к Джимми, который уже не прятался за спиной отца. - Объясни мне, в чем моя вина.

– Ты угрожаешь нам! - выкрикнул пацан.

– Это я уже понял. А теперь постарайся не кричать и сказать толком - чем именно я вам угрожаю?

Пацан задумался. Он смотрел на меня, и в глазах его впервые промелькнула тень сомнения. Я бросил взгляд на журнал, который он держал в руке. "Человек-невидимка". Но, похоже, ждать скидки на то, что я автор этого комикса, не приходилось.

– Ты убийца, - наконец выдал Джимми. В голосе его значительно добавилось неуверенности.

– Да? И кого же я убил? - невозмутимо произнес я, хотя внутри все сжалось: меня даже сопливый пацан обвиняет, черт возьми!

Джимми опять замолчал и беспомощно взглянул на отца. Тот положил руки ему на плечи.

– Дэрриен никого не убил, Джимми. Это все слухи. Кто-то его подставил.

– От него пахнет смертью! - выкрикнул парень, видимо, совсем уже от безнадеги. Кажется, он сам не верит в то, что говорит.

Волчица молча взяла его за руку и вывела из комнаты. Он упирался, но потом покорно пошел за ней.

– Извини его, - виновато улыбнулся Шайтан. - Он не понимает, что мелет. Наслушался всякого…

– Все в порядке, - махнул я рукой. Про встречу в лесу я благоразумно решил умолчать. - О чем вы так спорили?

– Аменохеприти объяснит. Сейчас позову его.

Мыш важно прошествовал в комнату, восседая на плече Стюарта. Последний злобно смотрел на меня, постукивая кулаком правой руки по ладони левой. Но мне было чисто по-человечески наплевать.

– Что произошло, пока я спал? - спросил я.

Амен слетел с плеча Стюарта и устроился на спинке кровати. К счастью для него, не железной. И чего он в этих спинках находит?

– Сюда наведывался чужой.

– Кто? - насторожился я. Неужели красотка меня выследила?

– Мы не знаем. Но это не человек.

– Понятно, - хмыкнул я. - Кто в наше время может сказать, что он человек? - сам того не желая, я повторил слова Адриана и вздрогнул, осознав это.

– Я имею в виду, что форма у него была далеко не человеческая, - нахмурился Амен. - Это мог быть призрак, демон, да кто угодно. И это очень плохо.

– Да уж, приятного мало. Еще с демонами я не тусовался.

Что-то меня на веселье тянет. Это что, тоже побочное действие "мышиной фигни"?

– Кому-то ты очень сильно понадобился, - продолжал мыш. - И этот кто-то ни перед чем не остановится, чтобы заполучить тебя.

– Утешил. И что мне теперь делать?

Мыш молчал.

– Я же предлагал отдать его тем, кто за ним охотится, - вдруг прогрохотал Стюарт. - И нам проблем меньше…

– …и мне кайф? - перебил я. - Пошел ты.

– Твой сын сказал, что от него пахнет смертью, - не обращая внимания на мою реплику, Стюарт повернулся к Шайтану.

Вот ведь сволочь какая. Хочет всех против меня настроить. Почему, интересно? Неужели он меня настолько ненавидит, что готов избавиться от меня при первой же возможности? Любыми средствами? Тогда почему он не сдал меня тем, кто так этого хочет? Такая туша запросто справилась бы и с Шайтаном, и с мышом.

– Меня вытащили из горящего дома. Хочешь, чтобы от меня розами пахло? Плюс "мышиная"… как ее…

– "Возня", - подсказал мыш.

– Точно! - я щелкнул пальцами. - Воняет она так, что будь здоров.

Стюарт смотрел на меня исподлобья.

– Как же я тебя ненавижу, Лэйвери, - прорычал он.

– Не волнуйся, это у нас взаимно.

– Джемал из-за тебя канул в небытие, сволочь ты такая! - взревел Стюарт, бухая кулаком в стенку.

– Я его об этом не просил.

Воцарилась тишина. Затем я решительно поднялся. Хватит, надоело. Носятся со мной, как с писаной торбой, а почему? Как говорил Аменохеприти, никто не знает. Фирменная фраза, блин.

– Куда это ты собрался? - Шайтан загородил мне путь.

– Неважно. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Или исчез, как Джемал.

– Я готов тебя защищать, Дэрриен, - сказал Шайтан. - Я готов погибнуть за тебя, черт возьми!

– За что мне такая честь?! - заорал я. - Я что вам, долбаный Папа Римский, чтобы меня так опекать? Пусти! - я оттолкнул Шайтана в сторону.

Я вышел на небольшую террасу и с наслаждением вдохнул ночной воздух, проникавший сквозь полуоткрытую дверь. Дом Шайтана стоял на небольшой поляне, которую сплошной стеной окружали мрачные деревья. Хорошо, должно быть, тут живется таким, как он.

Первый порыв бежать куда-то без оглядки прошел. Сейчас это казалось абсолютно глупым. Ну куда я побегу ночью? В лес, где меня сожрет какой-нибудь вервольф?

Подведем итоги. Кто-то очень сильно желает моей смерти. Иначе зачем было убивать Адриана и подставлять меня? Вампиры меня живьем сожрать готовы. В принципе, мертвечину они не уважают. Итак, кому-то нужно обставить дело так, чтобы я погиб от клыков вампиров. Для чего? Чтобы тот, кто на самом деле желал моей смерти, остался незамеченным? Вполне возможно. Только кто? Кто заказал меня? Кому я перешел дорогу?

И еще один вопрос оставался без ответа. Что я сделал, чтобы заслужить такое отношение? Почему меня боятся до ужаса? Неужели испепеление трех выродков нагнало такого страху, что сам Тимерхан, повелитель всепоглощающей Тьмы, наложил в штаны? Чушь собачья.

Где-то запела ночная пташка. Хорошо, блин… Тихо, спокойно…

Едва различимый шорох донесся откуда-то справа. Я повернул голову: дверь, ведущая с террасы на улицу, тихо заскрипела.

За долю секунды у меня в голове пронеслись все возможные варианты действий: броситься в дом, попробовать разобраться самому, сделать вид, что ничего не замечаю…

Ничего из этого я сделать не успел. Дверь резко распахнулась, ударив в окно, стекло брызнуло в стороны. На доски рухнуло тело. В белой рубашке. Старомодные очки в роговой оправе проскользили по полу и оказались у моих ног. Я машинально нагнулся и поднял их. Они показались мне удивительно знакомыми.

– О нет, - прошептал я, бросая их обратно.

Я подбежал к Снегирю и перевернул его на спину. Его лицо было разбито, нос свернут набок, один глаз полностью заплыл. Не знаю, сколько крови он потерял: алые перья на груди не позволяли определить точно. Но рубашка спереди пропиталась насквозь. Кто же его так?

Я не знал, что делать. С одной стороны, нужно было бежать за помощью, с другой - оставлять его здесь одного тоже не стоило. Я покосился на распахнутую в ночь дверь. Если я сейчас заору, тот, кто сотворил это со Снегирем, сделает то же самое со мной. Значит, нужно затащить его в дом, и чем быстрее, тем лучше.

Я подхватил старика и волоком потащил к спасительной двери, ведущей в дом. Черт побери, какой он тяжеленный… А по виду - сухонький, маленький… Внешность бывает обманчива, теперь я это понял.

Снегирь пытался что-то сказать, но я даже не прислушивался. У меня была одна цель - побыстрее оказаться в доме, запереть все замки, чтобы спастись от тьмы, которая, казалось, заползала в открытую дверь террасы.

Живот свело дикой судорогой. Я все-таки вскрикнул и тут же рухнул на колени, обливаясь потом. Мой желудок танцевал нижний брейк.

– Дэрриен, черт побери… - на террасе появился Шайтан и в замешательстве замер, увидев меня, согнувшегося крючком на полу, и окровавленного старика, валяющегося рядом.

– Дверь… Закрой… - я из последних сил оперся руками о пол. - Нет! Сначала закрой! - крикнул я, так как Шайтан ломанулся ко мне.

Тот пожал плечами и захлопнул ее, неодобрительно посмотрев на разбитое окно. Затем крикнул:

– Стюарт! Сюда!

Вышеупомянутый субъект вылупился на меня, как на диковинную зверушку.

– Что ты таращишься! - прикрикнул на него Шайтан. - Помоги хотя бы Снегирю, если не Дэрриену!

Ух ты. Как правильно Шайтан учуял отношение бармена ко мне. Да Стюарт скорее угробит себя собственноручно, чем соизволит подать мне руку.

Он подхватил Снегиря на руки и унес в дом. Шайтан же склонился надо мной.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хреноватенько, - выдохнул я.

Он подхватил меня и довел до кровати. Я с облегчением улегся. Живот постепенно начал успокаиваться - с нижнего брейка перешел на неторопливый вальс.

– Что болит? - спросил меня Шайтан.

– Желудок.

– Значит, это зелье, - удовлетворенно улыбнулся он. - С непривычки бывает. Ничего страшного, скоро пройдет.

– Снегирь…

– С ним Волчица. Не волнуйся.

– Пусть даст ему "возни", - усмехнулся я.

Что ответил Шайтан, я не услышал, так как отключился напрочь.