Пьер Лако потерял свое фирменное спокойствие. Он разорвал газету «Морнинг пост» на мелкие клочки и выбросил в корзину для бумаг. Поначалу его забавляли нападки репортеров на Картера и Карнарвона. Действительно, прознав про контракт с «Таймс», корреспонденты остальных изданий словно с цепи сорвались! Они стали обвинять Картера и графа в желании нажиться на открытии, которое представляло собой прежде всего научную ценность. Ишь, возомнили себя хозяевами гробницы!
А вот каирское издание «Морнинг пост» взялось за истинного виновника такого положения вещей. Конечно, им был начальник Управления раскопками и древностями! Он мог бы информировать общественность, однако этого не делал, словно находился у графа Карнарвона в услужении. В египетской прессе появились статьи о том, что Лако следовало бы приструнить графа и позволить посетить гробницу всем желающим.
Лако оказался не готов к подобному повороту событий. Мало того, что из-за этого проклятого открытия его осаждали тысячи высокопоставленных особ с требованием выписать им пропуск, так он теперь еще и замешан в скандале! Он бросился в Долину и застал Картера за упаковкой ожерелья.
– Так больше не может продолжаться! – крикнул он.
– Дело прежде всего. Пускай завистники беснуются.
– Могли бы быть и полюбезнее с корреспондентами египетских газет!
– Контракт уже подписан. Пусть договариваются с «Таймс».
– Гробницу хотят осмотреть известные люди!
– У меня нет времени на глупости.
– Вы не имеете права не пускать в гробницу посетителей с рекомендательными письмами!
– Если я буду всех пускать, то вообще не смогу работать.
Лако почувствовал себя загнанным в тупик.
– Давайте назначим день, когда я проведу в гробницу посетителей. С ними придут газетчики. Иначе травля будет продолжаться!
– Нет.
– Пусть это будет двадцать шестое января!
* * *
Так как ответа не последовало, Лако подослал к Картеру Энгельбаха.
– Начальник Управления назначил день для официального посещения гробницы.
– Он вам подходит, мистер Картер?
– Нет.
– Ваше упрямство несносно!
– Я не согласен потакать светским забавам.
– Но Управление…
– Управление не имеет права требовать допуска в гробницу посторонних лиц.
– Вы кем себя вообразили? Избранным?
– Вы все правильно поняли.
Энгельбах рассвирепел.
– Ваша проклятая решетка уже всем надоела! Захапали себе гробницу! Она не ваша! Я вас вообще отсюда выгоню! В следующий раз приду с оружием!
– Возьмите лучше динамит. Будет быстрее.
– Спасибо за совет!
* * *
Картер пригласил графа пройти в гробницу. При входе оба машинально стали говорить шепотом – рядом находился фараон.
Они подошли к сундуку, зарегистрированному под номером сорок три.
– Этот?
– Да.
– Думаете, там папирусы?
– Я только один раз туда заглядывал. Хотел оставить честь открытия вам.
У графа задрожали руки. Папирусы могли бы приподнять завесу над таинственным правлением Тутанхамона, пролить свет на события далекой и малоизученной эпохи, а также на обстоятельства сооружения столь удивительной гробницы!
Граф прикоснулся к свиткам и разочарованно произнес:
– Нет, Говард, это всего лишь туго скрученное полотно.
– Да, действительно. Однако в гробнице обязательно должны быть папирусы! Если мы их не найдем, значит, они в статуях. Такое раньше случалось. Но тогда мы не сможем их извлечь. Тем более что времени и средств у нас в обрез.
– Почему вы так пессимистичны?
– Нас зажимают со всех сторон.
– Работайте спокойно. Я вас не оставлю. И помните, мне везет!
* * *
Ученых не покидал интерес, который возрастал день ото дня. Им посчастливилось прикоснуться к удивительным вещам. Они извлекли кресло, на котором была изображена фигура символизирующая вечность, кедровый ларь, инкрустированный слоновой костью, прекрасные шкатулки, сундуки, изящные табуреты и скамеечки для ног.
Граф был совершенно счастлив. Он позабыл о болях в спине и благодарил Тутанхамона за ту радость, которую уже не надеялся испытать. Дочь разделяла его чувства. Девушка тоже увлеклась археологией и с помощью Картера стала расшифровывать иероглифы, описывать предметы и определять степень их сохранности.
Как-то граф отдыхал у входа в мастерскую. К нему подошел, как всегда, элегантный начальник Управления раскопками и древностями.
– Ваше сиятельство, где ваше чувство долга?
– Там, где ему и положено быть, месье Лако, – невозмутимо ответил Карнарвон.
– Поверьте, дело зашло слишком далеко! Упрямство Картера теперь вредит и мне.
– Очень жаль. Говард действительно ужасно несговорчив, однако ничего не поделаешь, он ученый!
– Да, конечно. Однако нам все равно придется показать гробницу местной прессе. А то репортеры совсем остервенели!
– Вам следует быть выше этого, месье Лако! Я не могу нарушить контракт, который заключил с «Таймс».
– Раз вы не желаете ко мне прислушаться, я приму меры! Вы сегодня же получите предписание от министерства общественных работ.
Лако не обманул. Юрист-консул министерства в самых любезных выражениях призывал Картера и лорда Карнарвона пойти на незначительные уступки, дабы защитить свое доброе имя и остановить конфликт, последствия которого могли сказаться на других ученых. Угрозы читались между строк, но в целом предписание сводилось к совету действовать в общих интересах.