Министр ходил по кабинету взад-вперед, хмуро бросая взгляды на фотографию, которая запечатлела его в тюремной робе среди других заключенных, нынешних высокопоставленных египетских чиновников.

– Значит, мы – бандиты, ставшие министрами!

Лако молчал, пережидая бурю.

– Значит, я – подонок и разбойник, так? Он смеет называть разбойником меня, министра! Англичане с удовольствием снова бросили бы меня за решетку, верно?

– Ну что вы такое говорите…

– Этот Картер совсем рехнулся! Вы уже нашли ему замену?

Лако открыл папочку.

– Я обратился к английским и американским археологам, но они все отказались.

– Неужели в Управлении нет грамотного специалиста?

– Нет, дело слишком тонкое.

– А этот ваш помощник, Энгельбах?

– Он управленец, а не ученый.

– Тогда вы сами, господин начальник!

– У меня чересчур много работы! Я не могу неделями сидеть в гробнице.

– Кого же тогда назначить?

– Никто не хочет заниматься саркофагом – это слишком опасно. Вот Картер мог бы…

– Ни за что! Пускай вообще проваливает отсюда, да поскорее! Или пусть падет ниц и просит у меня прощения!

* * *

В прессе произошел раскол. В газетах писали, что властям следовало бы прекратить сведение счетов и заняться Тутанхамоном. Непримиримая позиция министра общественных работ ставила под угрозу сохранность саркофага.

Картер воспользовался случаем, чтобы испросить аудиенции у генерального консула Великобритании лорда Алленби, надменного и сурового человека. Но Говарду больше не к кому было обратиться.

– Присаживайтесь, мистер Картер.

– Чрезвычайно вам признателен за то, что вы нашли возможность меня принять. Я хочу с вами посоветоваться.

– Я ничего не смыслю в археологии!

– Дело Тутанхамона вышло за ее пределы.

– К сожалению, вы правы. После вашей забастовки нам объявили настоящую войну!

– Мне очень жаль.

– Зачем вы закрыли гробницу? От вас одни неприятности!

– При чем тут я?! – воскликнул Картер. – Во всем виноват министр общественных работ!

– Его надо уважать! Он – доверенное лицо премьер-министра.

– Но они пытаются обокрасть вдову графа Карнарвона! По закону ей положены древности, которые возместили бы ее затраты на ведение раскопок.

– Меня это не касается.

– Но это имеет отношение к делу! Управление раскопками и древностями незаконно расторгло с ней договор!

– Советую вам бросить это дело! Это в наших общих интересах.

Картер вскочил:

– О чем вы говорите? Как же я брошу Тутанхамона?

– По-моему, вы не понимаете! Страну вот-вот охватит революционная горячка. Ваш фараон стал пешкой в политической игре. Оставьте его египтянам!

– Вы предлагаете отречься от моего призвания?

– Оно не соответствует политике страны!

– Плевать мне на политику!

– Напрасно!

– И вы мне не поможете?

– Прочь! – крикнул лорд Алленби, схватил со стола чернильницу и запустил ею в Картера.

* * *

– Англия предала меня…

Эвелина и Говард шли по берегу реки.

– Поедемте в Хайклер! – предложила девушка.

– Это будет неприлично. Я не хочу вам навредить. И Каир, и Лондон меня отвергли.

– Перестаньте, Говард.

– Это так. Сначала я потерял вашего отца, теперь теряю Тутанхамона. Меня гонят прочь из Долины!

Эвелина остановилась и заглянула ему в глаза.

– Но ведь я с вами, Говард…

– Разве?

– Мне нужно возвращаться в Англию, но я еще приеду!

– Не уверен.

* * *

Борцы за независимость не унимались. Они сделали Картера козлом отпущения и приписывали ему все новые и новые преступления. Теперь его обвинили в том, что он похитил из гробницы папирусы с текстом, связанным с исходом евреев из Египта. Там якобы имелись сведения о еврейских злодеяниях!

Вице-консул Великобритании вызвал Картера к себе и с раздражением потребовал отдать ему папирусы.

– Существование подобных документов угрожает миру на планете! Вы должны понимать, что нам приходится лавировать между освободительным движением в Египте и основанием еврейских поселений в Палестине! Я запрещаю вам публиковать эти папирусы!

– Не беспокойтесь. Их не существует.

– Разве их не обнаружили в ковчеге Завета?

– Вы чересчур доверчивы.

– Иными словами, я глупец?

– Если поверили в подобные россказни…

Вице-консул распахнул дверь своего кабинета:

– Генконсул говорил, что вы невозможны, а я добавлю, что нежелательны!

* * *

Винлок поднимался по лестнице, ведущей к комнатке Картера.

Говард снова поселился в том квартале, где жил, когда перебивался рисованием. Здесь на него нахлынули воспоминания. Запах чужой стряпни, плач детей и блеяние овец были связаны с самыми трудными годами в его жизни.

На лестнице Винлок столкнулся с двумя женщинами в черных одеяниях. Извинившись по-арабски, он вошел в комнату. Картер писал городской вид.

– Плохие новости, Говард. Власти Египта и Великобритании окончательно постановили запретить вам доступ к гробнице Тутанхамона, однако «Метрополитен» будет протестовать! Мы их обязательно переубедим. Но при одном условии!

Картер оторвался от работы и впервые просмотрел на Винлока.

– Вы должны уехать из страны! – продолжал тот. – Если вы останетесь в Египте, министр общественных работ засадит вас в тюрьму, а консул Великобритании не пошевелит и пальцем, чтобы вам помочь.

– То есть как «уехать»?

– Вам нужно отдохнуть! В Америке вас встретят как героя!

Картер положил кисть:

– Без этого нельзя?

– Вы допускаете ошибку за ошибкой, Говард. У вас слишком могущественные враги.

– Вся моя жизнь… – Картер покачнулся словно пьяный. – Вся моя жизнь в этой гробнице…