Быстроногий насвистывал песенку, славящую Рамзеса, идя со своим ослом, нагруженным глиняной посудой, в направлении северо-западной границы Дельты. Недалеко от берега, омываемого волнами Средиземного моря, странствующий купец свернул на извилистые тропинки, ведущие в сторону рабочего поселка, где он надеялся продать свой товар.

Быстроногий гордился своим прозвищем, которое дали ему девушки, присутствующие на соревновании в беге среди мужчин, проходившем на берегу моря. Уже более двух лет никому не удавалось его победить. И зрительницы ценили усилия обнаженных атлетов, напрягавших всю свою энергию, чтобы их соблазнить. Благодаря резвым ногам купец был самым быстрым во всей Дельте и не знал счета своим победам.

Но успех имел не только хорошие стороны; так как его поклонницы любили украшения, Быстроногому нужно было заключать много выгодных сделок, чтобы оставаться великолепным и щедрым. Вот почему он энергично шагал по дорогам, чтобы получить побольше прибыли Вслед за низкими облаками, гонимыми ветром, над ним пролетели журавли. Посмотрев на положение солнца, Быстроногий понял, что не достигнет цели своего путешествия до наступления ночи, поэтому лучше сделать остановку в одной из тростниковых хижин, стоявших на пути. Это было разумнее, так как с наступлением темноты опасные твари выйдут из своих убежищ и нападут на неосторожных.

Быстроногий снял поклажу с осла, накормил его, потом разжег огонь с помощью кремня и специальной палочки. Он съел две жареные рыбы и выпил свежей воды из бурдюка. Затем лег на циновку и уснул.

Ему снилось следующее соревнование и новый триумф, но этот сладостный сон прервал необычный шум. Осел скреб землю передним копытом. Это был своеобразный сигнал между ним и его хозяином: опасность.

Быстроногий встал, потушил огонь и спрятался за зарослями колючек. И правильно сделал, так как около тридцати вооруженных людей в шлемах и панцирях возникли из темноты. Полная в эту ночь луна давала купцу возможность отчетливо разглядеть человека, возглавлявшего отряд. У него были длинные волосы и широкая грудь, покрытая рыжей растительностью.

— Здесь был шпион, и он убежал! — воскликнул Урхи-Тешшуб, вонзив копье в циновку.

— Не думаю, — возразил ливиец, — посмотри на глиняную посуду и на осла: это бродячий купец, он решил здесь передохнуть.

— Все деревни к западу от этой зоны находятся под нашим контролем. Нужно найти этого шпиона и убить его.

Прошло четыре года после визита императора Хаттусили и императрицы Путухепы. Отношения между Египтом и Хеттской империей оставались стабильными, и призрак войны исчез. Хетты регулярно приезжали в Египет, чтобы полюбоваться пейзажами и городами Дельты.

Две хеттские жены Рамзеса прекрасно ладили между собой; честолюбивые устремления Мат-Гор исчезли под воздействием роскошного существования, а ее подруга жадно наслаждалась каждым днем. Они обе, и без сожалений, признали, что Рамзес Великий в возрасте шестидесяти лет стал живой легендой и был вне пределов их досягаемости. Фараон же, убедившись, что разрушительные страсти не одолевают обеих цариц, разрешил им присутствовать на некоторых официальных церемониях.

На сорок третьем году царствования по настоятельной просьбе Ка Рамзес отметил свой пятый праздник возрождения в присутствии всех богов и богинь, статуи которых привезли в столицу и оживили их ка. Отныне Фараон все чаще прибегал к этому обряду, чтобы заполучить необходимую для управления страной энергию.

И Рамзес все чаще обращался к главному лекарю царства Неферет. Несмотря на плохое настроение своего именитого пациента, который порой с трудом переносил собственную старость, она избавляла его от зубных болей. Благодаря ее лечению жизненная сила Фараона оставалась прежней, и он не снижал ритма своей работы.

Разбудив божественную силу в ее святилище и совершив обряд зари, Рамзес вел беседы с визирем, Амени и Меренптахом. Заботу о выполнении своих указов он оставил этой троице. После полудня он изучал вместе с Ка тексты больших государственных обрядов и вносил в них новые формулировки.

Царь мало-помалу устранился от управления страной, передав его в надежные руки. И он часто бывал в Фивах, чтобы навестить свою дочь Меритамон и поразмышлять в Храме Миллионов Лет.

Когда Рамзес возвратился из Карнака, где верховный жрец Бакхен к всеобщему удовлетворению выполнял свои обязанности, в порту Пи-Рамзеса его встретил встревоженный Меренптах.

— Тревожное сообщение, Ваше Величество.

Главнокомандующий египетской армией сам повел царскую колесницу, которая устремилась в сторону дворца.

— Если факты подтвердятся, Ваше Величество, я обвиню себя в преступной халатности.

— Объяснись, Меренптах.

— Оазис Сива недалеко от ливийской границы якобы подвергся нападению вооруженной банды, ее возглавлял Малфи.

— Когда это произошло?

— Около двух недель назад, но меня только что известили.

— Почему ты подвергаешь это сомнению?

— Потому что опознание воина, который отвечает за безопасность оазиса, неправильное, но, возможно, причиной этой ошибки является поспешность и горячность. Если на оазис действительно совершено нападение, мы должны отреагировать. И если речь действительно идет о Малфи, мы должны уничтожить его!

— Почему ты считаешь себя ответственным, сын мой?

— Потому что я не был бдительным, Ваше Величество. Мир с хеттами заставил меня забыть, что война может вспыхнуть на западе. И этот проклятый Урхи-Тешшуб все еще на свободе… Позволь мне отправиться в Сиву с отрядом и уничтожить мятежников.

— Несмотря на свои тридцать восемь лет, Меренптах, ты сохраняешь пыл юности. Опытный воин справится с этой задачей. Что касается тебя, подготовь войска к боевым действиям.

— Клянусь вам, это были ливийские бандиты! — повторял Быстроногий заспанному стражнику.

— Ты плетешь ерунду, малыш. Здесь нет ни одного ливийца.

— Я бежал, едва переводя дух, они хотели меня убить! Если бы я не умел быстро бегать, они бы меня поймали. Шлемы, панцири, мечи, копья… Настоящая армия!

После серии зевков стражник смерил молодого человека недобрым взглядом.

— Крепкое пиво кружит голову. Перестань пить!

— Поскольку было полнолуние, — настаивал Быстроногий, — я даже видел их предводителя, перед тем как убежать! Длинноволосый воин огромного роста.

Эти детали разбудили стражника. Как и все военные, он получил описание преступника Урхи-Тешшуба с обещанием хорошего вознаграждения за поимку хетта.

Охранник показал его Быстроногому.

— Это он?

— Да, это их предводитель.

Вдоль западной пустынной полосы Дельты между египетской территорией и морем военные построили малые крепости, у подножия которых приютились деревушки. Они были удалены друг от друга на расстояние одного дня езды на колеснице или двух дней быстрой ходьбы, и гарнизонам было приказано предупреждать военачальников Пи-Рамзеса и Мемфиса о малейшем подозрительном движении со стороны ливийцев. Если и был район, который высшее командование считало хорошо охраняемым, так это был именно этот.

Когда комендант приграничной зоны получил панический отчет, основанный на заявлении бродячего купца, он не стал передавать его начальству из страха показаться смешным. Однако вероятность поимки Урхи-Тешшуба побудила его направить отряд туда, где якобы был обнаружен хетт.

Вот почему Накти и его люди спешным маршем продвигались в негостеприимный, кишащий москитами район с единственной мыслью в голове: как можно быстрее покончить с этим трудным заданием.

Накти ругался на каждом шагу. Когда же, наконец, он будет переведен в уютную казарму Пи-Рамзеса, вместо того чтобы преследовать несуществующих врагов?

— Крепость, командир.

«Пограничная охрана, возможно, примет нас за дураков, — подумал Накти, — но, по крайней мере, они дадут нам выпить и поесть, а завтра утром мы отправимся обратно».

— Осторожно, командир!

Воин потянул Накти назад: на тропинке сидел изготовившийся к нападению огромный черный скорпион. Если бы задумавшийся Накти продолжал идти вперед, скорпион ужалил бы его.

— Убей его, — приказал он своему спасителю.

Воин не успел натянуть лук. Из бойниц крепости посыпались стрелы и вонзились в тела египтян. С точностью тренированных лучников ливийцы под командованием Урхи-Тешшуба уложили на землю весь отряд Накти.

Своим железным кинжалом хетт собственноручно перерезал горло раненым.