Сути снял пояс и расстелил циновку на плоском камне. Разбитый и обессиленный, он вытянулся на спине и принялся смотреть на звезды. Пустыня, горы, скалы, рудник, узкие душные галереи, где приходится ползать, обдирая кожу в кровь… Большинство его товарищей уже жалели, что ввязались в эту авантюру, которая отнимет у них больше сил, чем принесет денег. Но Сути был доволен. Иногда он даже забывал, зачем он здесь, – настолько завораживала его окружающая природа. Несмотря на то, что он любил город с его удовольствиями, этот суровый край неудержимо притягивали Сути, как может притягивать только родина.

Слева в песке послышалось характерное шипение. Рогатая гадюка скользнула рядом с циновкой, оставив за собой извилистый след. Первые ночи он не мог спать, следя за перемещениями рептилий, но затем страх сменился привычкой. Инстинкт подсказывал ему, что опасности нет: скорпионы и змеи не пугали его. Будучи пришельцем на их территории, он уважал привычки хозяев и боялся их меньше, чем песчаных клещей, этих кровопийц, изнурявших своими атаками некоторых рудокопов. Укусы были болезненны, укушенное место опухало и начинало нарывать. Но Сути повезло: этих насекомых он не интересовал, чего нельзя было сказать об Эфраиме, которому приходилось защищаться, распыляя настой календулы.

День был тяжелым, но молодому человеку не спалось. Он поднялся и медленно пошел в сторону русла пересохшей реки, освещенного луной. Гулять ночью в одиночку было рискованно: это был час, когда в пустыне воцаряются темные боги и фантастические существа. Они пожирают неосторожных, не оставляя даже костей. Если кто-нибудь хотел избавиться от Сути, лучшего места и времени было не найти.

Послышался шум. В низине, где во время сильных ливней бурлила вода, антилопа с рогами в форме лиры упорно скребла землю в поисках влаги. К ней подошла еще одна – с белой шерстью и очень длинными, но лишь чуть изогнутыми рогами. Эти изящные животные были воплощением бога Сета, подвижного и неутомимого. Антилопы не ошиблись: вскоре они ощутили на языке долгожданную влагу, сочившуюся между двумя валунами. Вслед за антилопами у водопоя появились заяц и страус. Зачарованный зрелищем, Сути тихонько присел. Наблюдать за животными, любоваться их достоинством и грацией, видеть их простодушную радость было счастьем, которое сохранится в душе.

На плечо Сути легла рука Эфраима.

– Ты любишь пустыню, малыш. Это порок. Если ты не избавишься от него, то скоро тебе станут мерещиться чудовища с телом льва и головой ястреба, которых не может ни убить, ни поймать ни один охотник. Для тебя уже будет слишком поздно: чудовище схватит тебя своими когтями и утащит во мрак.

– Почему ты ненавидишь египтян?

– Я из племени хеттов и никогда не смирюсь с победой Египта. А здесь, в пустыне, хозяин я.

– Давно ты водишь бригады рудокопов?

– Уже пять лет.

– Тебе не удалось разбогатеть?

– Ты слишком любопытен.

– Если у тебя не получилось, мне тоже вряд ли повезет.

– А кто тебе сказал, что у меня не получилось?

– Ты даешь мне надежду.

– Не спеши радоваться.

– А если ты богат, то для чего мучиться здесь?

– Я терпеть не могу долину, поля и реку. Даже если бы у меня денег куры не клевали, я не ушел бы с моих рудников.

– Денег куры не клюют… Мне нравится это выражение. Но пока что мы копаемся в шахтах, где ничего нет.

– А ты наблюдательный, малыш. Может, это только тренировка? Когда начнется серьезная работа, самые выносливые будут к ней готовы.

– Хотелось бы побыстрее.

– Тебе невтерпеж?

– А чего ждать?

– Много безумцев охотилось за золотом, но почти все вернулись ни с чем.

– Золотые жилы разведаны?

– Карты есть, но они принадлежат храмам, и добыть их невозможно. Тех, кто пытается украсть золото, хватают стражники пустыни.

– Ускользнуть от них невозможно?

– У них собаки.

– Но ты, наверное, держишь эти карты в голове?

Бородач сел рядом с Сути.

– Кто тебе сказал?

– Никто, успокойся. Просто ты не из тех, кто хранит сведения в других местах.

Эфраим поднял камень и, сжав пальцы, раздавил его.

– Если ты рассчитываешь втянуть меня в какую-нибудь историю, берегись. Я уничтожу тебя.

– Сколько можно тебе повторять, что единственная моя цель – подкопить золотишка? Я хочу иметь большую усадьбу, лошадей, повозки, слуг, сосновую рощу и…

– Сосновую рощу? Сосны в Египте не растут.

– Почему обязательно в Египте? Я не хочу оставаться в этой проклятой стране. Хорошо бы устроиться в Азии, в каком-нибудь местечке, куда не заходят стражи фараона.

– Это уже лучше, парень. Ты беглый преступник?

Сути обомлел.

– Стражники ищут тебя, а ты стараешься спрятаться в пустыне, среди рудокопов. Имей в виду, что они очень настырные – наизнанку вывернутся, чтобы тебя прищучить.

– На этот раз я живым не дамся.

– Ты уже сидел в тюрьме?

– Никогда больше я не вернусь на нары.

– Кто занимается твоим делом?

– Пазаир, старший судья царского портика.

Эфраим восхищенно присвистнул.

– Должно быть, ты крепкий орешек! Многие были бы счастливы увидеть этого судью в гробу.

– Он очень упертый.

– Ничего, судьба еще поставит ему подножку.

– Но мне надо поторапливаться, я на мели.

– Ты мне нравишься, малыш, но рисковать из-за тебя я не стану. Завтра начнется настоящая работа, посмотрим, на что ты способен.

* * *

Эфраим разделил своих людей на две бригады.

Первой, более многочисленной, было поручено собирать медь, которая шла на изготовление инструментов, в частности резцов для каменотесов; отбитую молотом породу и промытый металл плавили здесь же, на месте добычи, в примитивных печах, и разливали в формы. На Синае и в других пустынях добывалось немало меди, но ее вывозили в Сирию и Западную Азию для нужд строительства. Она шла также и на военные цели: добавки меди в олово позволяли сделать более прочными клинки ножей и мечей.

Сути попал в другую группу, состоявшую из десятка самых крепких парней. Все понимали, что настоящие трудности только начинаются. Прямо передними зиял, словно пасть преисподней, лаз в шахту, ведущую в глубины, возможно таящие настоящие сокровища. На шее у каждого висел кожаный мешочек, который, если повезет, можно набить битком. Из одежды были только кожаные набедренные повязки, а тело каждый из них натер песком.

Кто пойдет первым? Это была самая выгодная позиция, но она же и самая опасная. Кто-то сильно толкнул Сути, он обернулся и ударил. Завязалась драка, которую пресек Эфраим, вытащив из кучи за волосы небольшого роста парня, который вопил от боли.

– Ты, – объявил он, – пойдешь вперед.

Выстроилась цепочка. Вход был узким, мужчины сгибались в три погибели, ища опору. Взгляд скользил по стенам, в поисках драгоценного металла, о котором они мало что знали. Ведущий цепочки слишком торопился и поднял пыль; следующий за ним, задыхаясь от пыли, толкнул его в спину. От неожиданности тот потерял равновесие и покатился вниз, до следующего уступа.

– Он без сознания, – констатировал один из его товарищей.

– Тем лучше, – огрызнулся другой. Задыхаясь и изнемогая от жары, они спускались все глубже.

Вот оно, золото! Но счастливчик был тут же осмеян двумя завистниками.

– Глупец! Это блестящая стекляшка.

Сути чувствовал, что его подстерегает опасность. Животный инстинкт заставил его нагнуться именно в тот момент, когда ему попытались раскроить череп большим камнем. Первый из нападавших грохнулся навзничь, и Сути ударом ноги сломал ему ребро.

– С каждым следующим будет то же самое, – объявил он. – Вы с ума посходили? Если мы будем продолжать в том же духе, наверх не выйдет никто. Или мы перебьем друг друга, или разделим добычу по справедливости.

Те, кто мог двигаться, сойдясь на втором предложении, продолжали путь, углубившись в следующий коридор. Еще двоим стало дурно, и они повернули назад. Факел из тряпки, смоченной в кунжутном масле, оказался в руках у Сути: он без колебаний возглавил цепочку.

Спустились еще ниже, и тут в темноте что-то сверкнуло.

Предвкушая добычу, молодой человек рванулся вперед и схватил сокровище. И тут же завопил от досады: – Медь, опять эта чертова медь!

* * *

Сути твердо решил заставить Эфраима поделиться награбленным. Выбравшись из шахты, он был удивлен тишиной, царившей наверху. Рудокопы были выстроены в два ряда, между которыми расхаживал десяток стражников с собаками. Руководил ими не кто иной, как тот великан, который разговаривал с Сути, перед тем как нанять его на работу.

– Вот остальные, – объявил Эфраим.

Сути с товарищами заняли свое место в ряду, туда же встали и раненые; собаки натягивали поводки и злобно рычали. У каждого стражника в руках была плетка с девятью кожаными хвостами – ее удар был резким и болезненным.

– Мы ищем одного дезертира, – объявил великан. – Он сбежал с места службы, на него заведено уголовное дело. Я уверен, что он прячется среди вас. Наши условия таковы: если он сдастся сам или его выдадите вы, все будет закончено быстро; если же вы откажетесь говорить по-хорошему, то мы начнем допрашивать вас с помощью такой плетки. Это касается всех и будет продолжаться столько, сколько понадобится.

Взгляды Сути и Эфраима встретились. Выгораживать его перед стражниками хетт не станет; а если он выдаст Сути, то укрепит свою репутацию в их глазах.

– Смелее, – вновь заговорил великан. – Беглец проиграл свою игру. А вы – ребята честные.

Из рядов не вышел никто.

Эфраим подошел поближе к своим рабочим. Сути напрягся: видимо, шансов на спасение у него не оставалось. Даже рудокопы не на его стороне.

Псы продолжали бесноваться, чувствуя близкую добычу. Стражники невозмутимо ожидали, когда жертва окажется у них в руках.

И тут Эфраим снова схватил за волосы маленького скандалиста и швырнул его к ногам старшего стражника.

– Вот он, ваш дезертир.

Сути почувствовал на себе взгляд великана. Он был уверен, что тот не поверил Эфраиму. Но выданный стражникам подозрительный субъект, окруженный злобно брехавшими собаками, уже признавался во всем.

* * *

– Ты мне нравишься все больше, малыш.

– Ты меня одурачил, Эфраим.

– Я устроил тебе проверку. Тот, кто вернется из этой заброшенной шахты, способен вывернуться из любой ситуации.

– Тебе следовало предупредить меня.

– Тогда моя проверка потеряла бы смысл. А теперь я знаю, на что ты способен.

– Но стражи вернутся за мной.

– Я знаю, поэтому нам не следует задерживаться здесь. Как только я наберу столько меди, сколько требуется подрядчику в Коптосе, я отправлю большую часть моей группы сопровождать этот металл в долину.

– А потом?

– А потом с теми, кого я выберу, мы отправимся в экспедицию, о которой жрецы храмов знать не будут.

– Если ты не вернешься со своими рудокопами, стражники станут искать тебя.

– Если все получится, они не успеют. Это мой последний поход.

– Нас будет не слишком много?

– Когда отправляешься за золотом, то в начале путешествия нужны носильщики. Но возвращаюсь я всегда один.

* * *

Прежде чем отправиться домой завтракать, визирь Баги принял Пазаира. Отпустив секретаря, он погрузил опухшие ноги в маленький бассейн из камня, наполненный теплой соленой водой. Предписанный Нефрет курс лечения улучшил его самочувствие, но отказаться от жирных блюд, которые готовила его супруга, он не смог, и его печень продолжала страдать.

Пазаир начал привыкать к холодной манере общения, свойственной визирю. Сгорбленный, с длинным строгим лицом, начисто лишенный обаяния Баги нимало не заботился о том, чтобы снискать симпатию окружающих. Стены его кабинета были увешаны картами провинций, причем некоторые из них нарисованы самим визирем.

– Вы совсем не отдыхаете, судья Пазаир. Обычно старший судья довольствуется исполнением своих многочисленных обязанностей и не занимается расследованиями.

– Дело очень важное.

– Кроме того, я бы сказал, что проблемы армии – не ваша компетенция.

– Процесс по делу полководца Ашера не закончен, он остается под подозрением. Я намерен продолжить расследование.

– Почему вы обратили внимание на его рапорт о состоянии наших войск?

– Потому что этот документ лжив, что подтверждается свидетельством таких людей, как верховный страж и верховный жрец Карнака. Когда я возбужу новое дело против Ашера, этот рапорт ляжет туда. Полководец постоянно искажает истину.

– Возбудить новое дело… Вы твердо намерены это сделать?

– Ашер – убийца. Сути сказал правду.

– Ваш друг попал в неприятную историю.

Пазаир ждал и боялся этого. Баги продолжал говорить тихо, но было видно, что он раздражен.

– Ашер начал против него судебное преследование, обвинение серьезное – дезертирство.

– Это дело не имеет перспективы, – возразил Пазаир. – Сути начал работать стражником до того, как появился иск полководца. Подтверждение этому вы найдете в архиве Кема. Следовательно, военнослужащий Сути по-прежнему служит государству, и его военная карьера не прерывалась. То есть о дезертирстве речи не идет.

Баги что-то записал на дощечке.

– Я надеюсь, что изложенная вами версия соответствует истине.

– Вы можете быть в этом уверены.

– Как вы думаете, зачем Ашер подал свой рапорт?

– Этот документ должен посеять панику, на фоне которой полководец предстанет спасителем отечества.

– А если он все же говорит правду?

– Моя предварительная проверка доказывает обратное. Да, она носила ограниченный характер, но у вас есть возможность изучить вопрос более глубоко и опровергнуть утверждения Ашера.

Визирь молчал.

И тут в мозгу судьи вдруг промелькнуло страшное подозрение. А что, если Баги заодно с полководцем? И образ визиря – честного, неподкупного, бескомпромиссного – всего лишь личина? В этом случае его карьера старшего судьи будет недолгой: его отправят в отставку под любым формальным предлогом. По крайней мере, долго мучиться сомнениями ему не придется – ответ Баги объяснит все.

– Вы сделали свою работу прекрасно, – произнес, наконец, визирь. – С каждым днем становится все очевиднее, что ваше повышение в должности было правильным шагом. Я был неправ, когда при назначении высших судей отдавал предпочтение людям старшего возраста; утешаться можно лишь тем, что вы – исключение из правила. Ваш анализ донесения Ашера произвел на меня сильное впечатление, а свидетельства верховного стража и верховного жреца Карнака, пусть даже недавно назначенных, придают ему дополнительный вес. Во всяком случае, мои сомнения вам удалось развеять. Иными словами, я ставлю под сомнение ценность этого документа и назначаю тотальную проверку вооружений, которыми мы располагаем.

Пазаир был счастлив. Едва добежав до дома, он расплакался слезами радости в объятиях Нефрет.

* * *

Полководец Ашер присел на подножку колесницы. Казарма спала, часовые дремали. Чего могла опасаться такая могучая страна, как Египет, сплоченная вокруг своего правителя, прочно утвердившаяся на завещанных предками моральных устоях, страна, которую не могли пошатнуть самые свирепые ветры?

Чтобы стать могущественным и влиятельным человеком, Ашеру пришлось лгать, убивать и предавать. Его целью было договориться с хеттами и азиатскими царствами, чтобы создать такую империю, о которой не мог мечтать даже сам Рамсес. И вот все рушилось из-за одного непродуманного поступка. Уже несколько месяцев он является жертвой обмана: химик Чечи, этот молчун, просто воспользовался им.

Великий Ашер! Он на глазах превращается в жалкую марионетку, которую судья Пазаир в конце концов закопает. Ему не удался даже такой пустяк, как отправить Сути в дисциплинарный лагерь, потому что дружок старшего судьи вовремя пристроился в стражу. Поданный полководцем судебный иск отвергнут, а его рапорт отклонен визирем! Тотальная проверка вооруженных сил добром для Ашера не закончится: его накажут за попытку подорвать боевой дух армии. Когда Баги ввязывается в какое-то дело, он становится злобным и упертым, как сторожевой пес, вцепившийся в жертву.

Почему все-таки Чечи посоветовал ему написать этот злосчастный рапорт? Все выглядело очень привлекательно: он превращался в спасителя отечества, мудрого государственного мужа, сумевшего сплотить нацию. От такой ослепительной перспективы полководец потерял голову. Он так долго обманывал других, что, в конце концов, обманул самого себя. Как и маленький химик, он мечтал о расширении царства, о смешении рас, что позволило бы, наконец, отбросить устаревшие традиции, которые связывают страну со времен пирамид. Он упустил из виду, что есть еще такие старорежимные чиновники, как визирь Баги и судья Пазаир, ревностно служащие богине Маат и слишком любящие истину.

Ашер страдал оттого, что его считали военачальником средних способностей, с ограниченными возможностями, лишенным амбиций. Его наставники ошибались на его счет. Вытесненный на обочину, откуда ему было не выбраться, полководец возненавидел армию. Или он ее уничтожит, или возьмет под свой контроль. Попав в Азию, посмотрев на тамошних правителей, склонных к лжи и хитрости, постоянно плетущих интриги, он понял, что было бы полезно договориться с ними, и вступил в сговор с Адафи, возглавлявшим движение против египтян.

Теперь же, став игрушкой в руках шулера, он поставил под удар все свое будущее. Но предавшие его друзья еще не знают, на что способно загнанное в угол животное. Будучи опозоренным в собственных глазах, Ашер постарается восстановить репутацию, в свою очередь подставив своих союзников.

Почему эти беды выпали на долю именно ему? Ведь он мог верно служить фараону, любить свою страну, быть таким же, как другие военачальники, которые довольствуются тем, что исполняют свой долг. Но вкус к интригам проник в него, как вирус, подталкивая к тому, чтобы получать то, что предназначено для других.

Ашер терпеть не мог людей, которые были не как все, таких как Пазаир и Баги. Они мешали ему выполнить задуманное. Одни строят, другие разрушают, и если он оказался среди последних, то разве не боги ответственны за это? А их воле противиться невозможно.

Каким ты родился, таким и умрешь.