Обезумевшая от страха девушка пятилась назад. Ее щека горела. Ярость Эда заставляла ее опасаться за свою жизнь. Вторая пощечина была такой сильной, что девушка отлетела к косяку двери. Она почувствовала, как из носа потекла кровь, и взмолилась:
— Хозяин… я ничего не сделала… мой добрый хозяин.
— Прочь с моих глаз, шлюха! Вы все мерзкие шлюхи! — заорал Эд, комкая послание, которое принесла ему служанка.
Девушка-подросток выскочила из комнаты и со всех ног помчалась прочь, чтобы расстояние между ней и этим сумасшедшим как можно быстрее увеличилось.
Убийственная ярость сотрясала Эда де Ларне. Он уже жалел, что велел девице убраться. Если бы он ее избил, это, возможно, принесло бы ему облегчение.
Тупицы, все они тупицы!
Эта сволочь Флорен даже не смог довести до конца процесс, за который ему щедро заплатили! Идиот, позволивший проткнуть себя насквозь чурбану, собутыльнику и, возможно, приятелю по оргиям, с которым познакомился в каком-нибудь злачном месте или притоне! А бестолковая племянница, которая только и умеет, что хлопать глазами и играть со своей мишурой, такая неспособная и глупая, что даже не сумела повторить то, что ей с трудом вбили в голову? Эта оборванка Мабиль, которая направляла его, наживалась на нем как на простаке, вымогала у него, лгала ему… Все его челядинцы, глупые, трусливые, подлые!
От неожиданной острой боли ярость Эда утихла. «Аньес… моя великолепная завоевательница. Почему ты меня так ненавидишь? Аньес, я тебя тоже ненавижу. Я непрестанно думаю о тебе. Ты меня преследуешь, ты захватила мои дни, мои ночи. Я хотел твоей смерти. Но что осталось бы мне, если бы ты умерла?» Эд подавил душившие его рыдания и закрыл глаза. «Аньес, я так тебя люблю. Аньес, ты моя гнойная рана и мое единственное лекарство. Я ненавижу тебя, я всем сердцем тебя ненавижу».
Он взял кувшин, стоявший на столе, и начал пить из горлышка, даже не подумав налить вино в чашу. Вино текло по его шелковому дублету, расцвеченному тонкими полосками. Вино обожгло желудок, напомнив Эду, что он ничего не ел со вчерашнего дня. Тем не менее, быстро опьянев, Эд вновь обрел уверенность в себе.
«Я еще не закончил, моя красавица».
Он найдет другой способ. Это непременно надо было сделать. Горечь и желание отказывали ему в облегчении. Это непременно надо было сделать, поскольку ценой этому было его собственное спасение.