Сандра почувствовала, что от долгого сидения за компьютером с непривычки у нее начинает болеть спина. Уже несколько часов она внимательно перечитывала документы, содержащие сведения о конкурентах Корпорации. Некоторые из этих фирм были знакомы ей со времени обучения в команде Шольца и сэра Грэхема, другие появились за последние семь лет. Как понять, кто из них способен на такие действия в отношении Корпорации? Кто мог решиться выступить против империи, созданной Теренсом Харпером?

Она уже понимала, что речь идет не об отдельных провальных сделках. Кто-то действует против Корпорации по четко разработанному плану, причем тому же самому, который успешно работал на Теренса. По всей видимости, покушение на Джеймса было лишь частью этого плана. Его смерть должна была вызвать панику, за которой последовала бы полная неразбериха в делах Корпорации. И это позволило бы неведомому конкуренту достичь цели. Цели?.. Но какова она? Этого Сандра не знала. Сейчас она дорого бы заплатила за хороший совет. Но дать этот совет ей мог только один человек.

Сэр Грэхем!.. Только его не было в транспортном «Дугласе», разбившемся во время африканской грозы. Авиакатастрофа унесла жизни Расти и Урмаса. И только Грэхем мог еще оставаться в живых…

Сандра помнила свои ощущения, когда по воле Теренса Харпера она очутилась в новом и странном мире, в котором ничего не понимала. С широко открытыми глазами она сидела за столом, а высокий сухопарый старик с неизменной тростью в руках занятие за занятием разрушал все ее представления об экономике, заложенные в университете. Безупречный темный костюм, сверкающая белизной сорочка и эта трость с ручкой в виде дубовой ветки… Потом Шольц рассказал ей, что сэр Грэхем, аристократ по происхождению, в молодости выбрал рискованную жизнь солдата удачи и в результате одной из военных операций оказался в инвалидном кресле. Тогда-то Теренс Харпер обратил внимание на необыкновенную волю этого человека и приблизил его к себе.

Сандра хорошо помнила и свою последнюю встречу с Грэхемом. Она уже год была женой Джеймса и как раз узнала, что скоро станет матерью. По приказу – это нельзя было назвать иным словом – Грэхема она приехала к нему. Грэхем выглядел совсем стариком и уже не мог подняться с кресла без посторонней помощи. Их встреча показалась Сандре прощанием – прощанием навсегда. Грэхем сообщил, что их взаимные обязательства выполнены, и он рассчитывает на то, что его помощь больше ей не потребуется.

«Но ведь сейчас речь не обо мне, – сказала себе Сандра. – Грэхем и Теренс Харпер были друзьями. И если Грэхем жив, неужели он останется в стороне, когда и сыну Теренса, и Корпорации угрожает опасность?»

Сандра достала из сумочки записную книжку. Пару лет назад она сама купила эту очень дорогую изящную книжку, в переплете из голубоватой лайки, с золотым обрезом страниц, и старательно, как школьница, переписала туда все необходимое из прежней книжки. Этот труд оказался недолгим – кругом личных друзей молодая женщина так и не обзавелась, а большинства телефонов, относящихся к «эпохе Шольца», не было и в ее старой книжке. Но адрес и телефон сэра Грэхема перекочевали из прежней записной книжки в новую – возможно, в память того, что именно этот человек когда-то представил ее Джеймсу…

Сандра решительно подняла трубку и, волнуясь, набрала несколько цифр.

– Сэр Грэхем? – переспросил женский голос с сильным ирландским акцентом. – Вероятно, вы ошиблись номером, мисс.

В трубке давно уже звучали короткие гудки, но Сандра по-прежнему прижимала ее к уху. Она была уверена, что если Грэхем еще жив, то проводит дни, сидя в кресле-качалке у камина в своем старом доме. Какие уж переезды в его возрасте! Впрочем, за прошедшие годы номер мог измениться. Повесив, наконец, трубку, Сандра достал телефонный справочник и начала листать страницы в поисках нужного имени.

Но сэра Грэхема на них не значилось. Это могло означать только одно – он умер еще до выхода справочника. Но почему-то Сандра не могла смириться с этой мыслью.

Она стала размышлять, какие связи Грэхема ей известны. Доктор Гастингс… Именно он когда-то вытащил Грэхема из инвалидного кресла. Если Грэхем жив, то Гастингсу наверняка известен его адрес. Но скажет ли он об этом Сандре? Молодая женщина представила себе круглое лицо врача и выражение его умных темных глаз, внешне благожелательное… В клинике Гастингс встретил ее так, как будто видел впервые в жизни. Нет, он ничего ей не скажет.

Леди Трэйлстоун… Сандра вспомнила хрупкую пожилую женщину, которая обучала ее поведению в обществе. Как трудны и как приятны были эти уроки! В холодные дни пожилая леди сама зажигала камин, прислуга приносила на подносе ароматный чай. Леди Трэйлстоун говорила Сандре:

– Держите спину ровно. Нет, мисс, сейчас кажется, что вы проглотили гладильную доску!

Сандра оказалась способной ученицей, но вот игра в бридж, без любви к которой леди Трэйлстоун не мыслила себе настоящую англичанку, ей совершенно не давалась. Сандра легко запомнила правила, но куда ей было до увлеченности этой пожилой женщины!..

Леди Трэйлстоун умерла пять лет назад, об этом Сандре сообщила хорошо помнившая эту женщину Лиз Харпер…

Сандра безнадежно листала записную книжку, пока не встретила еще одно полузабытое имя. Розмэри Мэрдсток! Племянница сэра Грэхема, которая учила Сандру говорить по-английски с «настоящим калифорнийским акцентом» – еще до того, как она была представлена леди Трейлстоун американской бизнес-вумен. Возможно, мисс Мэрдсток расскажет ей о Грэхеме. Молодая женщина положила руку на диск телефона и внезапно поняла, что пытается дозвониться в свою прежнюю жизнь – в ту жизнь, о которой ей когда-то приказали забыть… От волнения она не сразу смогла заговорить, когда на другом конце провода почти незамедлительно ответил знакомый женский голос:

– Добрый день, мисс Мэрдсток, – стараясь взять себя в руки, произнесла она. – Говорит Сандра Харпер. До замужества я носила фамилию Сэймур.

– Я прекрасно помню вас, миссис Харпер, – невозмутимо ответила ее бывшая преподавательница. – Чем могу быть полезна?

– Я хотела бы встретиться с вами, мисс Мэрдсток. У вас не найдется для меня немного времени?

– Приезжайте, – без колебаний сказала та. – Я немного нездорова, так что вы без труда застанете меня дома.

– Я могу приехать прямо сейчас? – не веря своей удаче, Сандра пропустила мимо ушей слова о нездоровье.

– Да, миссис Харпер. Если вам угодно.

Через полчаса Сандра стояла у хорошо знакомой двери. Она и не думала, что будет так волноваться! Послышались быстрые шаги, дверь отворилась. Сандра оказалась в знакомой прихожей, где по-прежнему не было ничего лишнего – только шкаф для одежды, большое зеркало на стене и пара картин в японском стиле.

Ей показалось, что машина времени перенесла ее на восемь лет назад. Ничего не изменилось в квартире, и сама Розмэри Мэрдсток была точно такой же: худощавой, подтянутой, с аккуратной стрижкой на темных волосах и едва заметным макияжем на лице. Даже черное платье с маленьким воротником-стойкой показалось Сандре знакомым.

– Я очень благодарна за то, что вы согласились со мной встретиться.

– Поднимайтесь наверх, миссис Харпер, – улыбнулась Розмэри. – Я думаю, вам будет приятно посмотреть на комнату, в которой вы провели немало часов. А я позабочусь о чае.

Испытывая легкое головокружение, Сандра поднялась по лестнице и вошла в комнату. И здесь все так же! Те же черные стеллажи и изумительный иранский ковер цвета молодой травы. Море книг и клетка с попугаем на подоконнике. Только теперь в ней сидел не зеленый волнистый попугайчик, а большой серый жако. Он дремал, но услышав, что кто-то вошел, приоткрыл круглый янтарный глаз и взглянул на Сандру. Она невольно улыбнулась.

Через некоторое время в комнате появилась хозяйка с подносом в руках. Сандра вспомнила, что Розмэри никогда не держала прислуги. Поставив на журнальный стол поднос со всем необходимым – кофейником, кувшинчиком для сливок, сахарницей и чашечками из темного стекла, – Розмэри жестом предложила Сандре сесть и уселась сама.

Несколько минут обе молчали, с доброжелательным интересом глядя друг на друга.

– Я помню другого вашего питомца, – сказала наконец гостья, кивнув на попугая.

– Увы, Рикки умер, – вздохнула хозяйка. – А этого красавца мне подарил один благодарный ученик. Рикки-второй знает почти восемьсот слов, но среди них есть и неприличные. Что ж, он в этом не виноват!

– Говорят, такие попугаи живут триста лет, – улыбнулась Сандра. – Может быть, ваш Рикки плавал на пиратском корабле и научился матросской ругани.

– Жаль, что он не может нам об этом рассказать, – ответила Розмэри и тоже улыбнулась.

Сандра внезапно почувствовала себя очень уютно в этом доме, с этой женщиной. Розмэри Мэрдсток была совсем не похожа на тех светских дам, с кем Сандре в последнее время приходилось общаться. Большинство из них были фальшивы и злоязычны, некоторые милы и забавны, многие скучны, но никто из них не обладал сочетанием качеств, перед которым Сандра преклонялась с юности – умом и честностью. У Сандры никогда не было близкой подруги, потому что ни в ком из своих сверстниц она не находила этого сочетания. И сейчас ей очень понравилось то, что она увидела в глазах своей бывшей преподавательницы. Именно поэтому она решила не затевать светский разговор, а сразу перейти к делу.

– Я не хотела бы отнимать у вас много времени, мисс Мэрдсток, ведь вы нездоровы. В свое время сэр Грэхем сообщил мне, что вы приходитесь ему племянницей. Сейчас мне крайне необходим его совет. Я пыталась разыскать сэра Грэхема, но не смогла. Вы не могли бы мне в этом помочь?

Розмэри внимательно посмотрела на нее, прежде чем ответить.

– Миссис Харпер, у моего дяди всегда была своя жизнь, в которую он никого не допускал. Боюсь, мне известно то же, что и вам: его больше нет в Лондоне… Но давайте все-таки выпьем кофе, а то он остынет, – с этими словами она стала разливать ароматный напиток по чашечкам.

Кофе показался Сандре намного вкуснее, чем тот, что подавали в доме Харперов.

– Я, наверное, удивила вас своим визитом, мисс Мэрдсток? – спросила она, чтобы поддержать беседу.

– Посещения прежних учеников для меня не редкость, – ответила Розмэри. – Но, честно говоря, я не думала, что мы с вами еще увидимся. Мы занимались всего месяц, и сэр Грэхем настаивал на том, чтобы я ни о чем вас не расспрашивала. Я привыкла, не раздумывая, подчиняться ему и держала с вами особую дистанцию. Я вспомнила о вас, когда прочла в газете сообщение о женитьбе Джеймса Харпера на американской предпринимательнице Сандре Сэймур.

– Но вы всегда знали, что я не американка, – взглянула на нее бывшая ученица.

– Я опытный лингвист, миссис Харпер, – глаза Розмэри по-прежнему глядели прямо, – и мне достаточно легко определить, где вырос человек. Я думаю, что в детстве вы говорили на русском языке. Но вы можете быть совершенно уверены, я ни с кем не поделюсь своими наблюдениями. И не только потому, что такова воля моего дяди.

Она замолчала, и Сандра посмотрела на нее вопросительно.

– Мне неизвестно, – продолжила мисс Мэрдсток, – почему вы… выдавали себя за американку. Но мне кажется, что вы вряд ли имели какие-либо дурные цели. Я знаю, что вы замужем уже шесть лет и растите дочь. Это еще больше убеждает меня в моей правоте.

Поблагодарив за кофе, Сандра поднялась и стала прощаться с хозяйкой.

Уже в дверях она попросила:

– Если сэр Грэхем свяжется с вами, мисс Мэрдсток, не могли бы вы сообщить ему, что мне очень нужен его совет?

– Конечно, – кивнула Розмэри. – Но сейчас я и в самом деле не имею представления, где он находится. Иногда, очень редко он звонит мне сам. Когда это случится снова, разумеется, я передам ему вашу просьбу.

– Благодарю вас, мисс Мэрдсток, – улыбнулась Сандра. – И передайте ему, что это очень важно. Он знает, я не стала бы беспокоить его по пустякам.

Около девяти вечера сильный ветер, дувший весь день и рвавший с прохожих легкие весенние одежды, наконец, стих; закат дрожал оранжевым светом в оконных стеклах многоэтажных офисных зданий. Лондон готовился к уик-энду.

Синий джип службы безопасности Корпорации Харпера ехал по вечернему городу, зажигающему яркие огни реклам, магазинов и ночных клубов. Миновав респектабельные районы Лондона, водитель «рейнджровера» вопросительно взглянул на своего пассажира, и тот уверенно указал ему нужную улицу. Водитель немного удивился: люди такого уровня не должны были, по его мнению, ориентироваться в этой части города – им попросту нечего тут делать. Впрочем, род занятий пассажира уже приучил водителя и не к таким неожиданностям…

Они еще дважды свернули, прежде чем пассажир велел ему припарковаться. Из окна машины водитель наблюдал, как он, пройдя пешком целый квартал, остановился возле дешевой забегаловки, двери которой подпирали собой несколько девиц, чьи профессии не вызывали сомнений. Оглядевшись по сторонам, пассажир вошел внутрь.

Будь Мельдерс в своем обычном костюме, наверняка он привлек бы к себе внимание, которое в таких местах никогда не бывает безобидным. Однако сейчас к стойке бара подошел невзрачный мужчина в дешевых джинсах и изрядно потертой куртке, из-под которой виднелся ворот клетчатой рубашки. Он заказал кружку пива и, получив ее, повернулся спиной к стойке. В клубах табачного дыма он разглядел цель своей странной поездки: в самом дальнем углу, потягивая пиво, сидела красивая блондинка и внимательно разглядывала комиксы. Бросив на стойку мелочь, Мельдерс направился к блондинке.

– Черт возьми, Мельдерс, – сказала та, отложив журнал. – Приличной женщине небезопасно шляться по таким забегаловкам. Я предпочла бы встречаться в другом месте.

– Твои выражения как раз соответствуют этому месту, киска. Не забывай следить за речью, когда будешь готовить кофе для Джеймса Харпера.

Блондинка расхохоталась, и Мельдерс в очередной раз подивился тому, как легко она изменяла свой облик. Ей почти не требовался грим, преображение начиналось изнутри, она словно вживалась в свою новую роль. Вместо добропорядочной девушки с хорошим образованием, какой Анна Монт выглядела в клинике Гастингса, теперь перед Мельдерсом сидела не то рокерша, не то проститутка. И всего-то потребовалось сменить белоснежный джемпер на короткую кожаную куртку.

Анна Монт познакомилась с Мельдерсом во время его службы в MI5. Правда, тогда ее звали Кэсси Сандерс. Она и теперь продолжала службу и, насколько знал Мельдерс, добилась немалых успехов. Некоторое время они были любовниками, но ему так и не удалось полностью подчинить ее себе, поэтому она стала единственной женщиной, с которой у него установились ровные приятельские отношения.

– Я так и не поняла, зачем тебе понадобилось впутывать в это дело меня, – капризно растягивая гласные, произнесла Кэсси. – Я думала, речь идет о промышленном шпионаже, но, похоже, ты просто втюрился в жену Харпера.

– Не болтай чепуху, – грубо перебил ее Мельдерс. – В интересах Корпорации исключить эту женщину из окружения Харпера. Твоя задача – сделать так, чтобы он сам захотел этого.

– Задача не такая уж пустяковая, – заметила Кэсси. – Я просмотрела материалы по Джеймсу Харперу, фотографии и характеристики его прежних подружек. Разумеется, до женитьбы у него было много женщин. Но обрати внимание, ни один его роман не длился больше трех месяцев. Он был совсем не склонен к стабильным отношениям. Это мать хотела его женить, а Джеймс как раз подавал надежды остаться вечным холостяком. И вдруг такая любовь! За шесть лет брака ни разу не замечен в измене. Почему ты решил, что он всерьез заинтересуется какой-то секретаршей?

– Во-первых, не какой-то, а очень привлекательной, – улыбнулся Мельдерс. – А во-вторых, Джеймс сейчас довольно беспомощен. И ты будешь проводить рядом с ним гораздо больше времени, чем жена. Ты умна и красива, ты прекрасно справляешься со своими обязанностями – идеальная секретарша и восхитительная женщина.

– Ну-у, – протянула польщенная Кэсси, возможно, ты и прав. Когда мы сегодня работали, я заметила, что Харпер несколько смущен. Похоже, он не ожидал от тебя такого подарка.

– Он еще скажет мне спасибо, – Мельдерс усмехнулся. – Значит, все в порядке?

Кэсси пожала плечами.

– На твоем месте я бы наняла какую-нибудь начинающую актриску, это обошлось бы дешевле. Но раз уж тебе понадобилась именно я… Ты же знаешь, я никогда не могла тебе отказать! – Она одарила его обольстительной улыбкой.

– Я знаю, что ты профессионал, – серьезно сказал Мельдерс. – И что с этим делом можешь справиться только ты. – Все с той же серьезностью он взял руку девушки и поднес ее к губам.