Двадцатый, век. Везде железо. Фиг ли: моторы, скороварки, тормоза… Мы в технику вросли, мы к ней привыкли. Хотя былинку встретишь — и слеза шибает в нос. Не выползет на щёки. Мы в тайне умиление храним. Но вот бегут по улицам потоки машин. Я прилепляюсь сердцем к ним. Ну что листок? Болтается на ветке, а та из клумбы выперла сама. Совсем не то — ракеты и ракетки, электровозы, шпиндели, дома. Над ними мы работали до стона. Они — родные до последних клемм. Что ж больше умиления достойно — природа или техника? Затем: для собственной же пользы дуб и редька из CO 2 выпихивают O. А если бы нам это было вредно? Они б не поменяли ничего! А если бы вредили нам машины? Да их бы вовсе не было тогда! Они друзьями стали нам большими. Нам не друзья лопух и лебеда. Мне возразят: «Но был бы воздух спёртым без них. Его машины портят». Но мы тоже постоянно воздух портим (особенно когда несём бревно). Я так скажу: уж если удивляться, то технике и выдумке, труду. Во мне всегда такая вспыхнет ласка, как мимо железяки я пройду! Без разных сплавов жизнь была бы гадкой, а без пластмасс вконец бы я зачах. Случается, застыну перед гайкой, любуюсь, даже слёзы на глазах. Немало шпонок на заметку взято, а сколько их увижу на веку! Эй, лампочки, педальки, тормозята!.. Ты слышишь, птичка в ходиках? Ку-ку!