Под утро в дверь постучали. Я знаю, что Арика давно на ногах, но не люблю, можно даже сказать, запрещаю ей открывать дверь. Страхи прошлого, которые не выветрить ни одним ветром на земле.

Давно следует повесить дверной молоток…

На пороге оказался простой почтальон, а не Форг Дарич, визита которого я давно жду. Начинающий стареть городской служащий вежливо обратился:

– Август Хромер?

– Да.

– Вам письмо, – сухая рука протянула конверт.

Не сказав тому в ответ ни слова, я захлопнул дверь, когда забрал корреспонденцию. На конверте отправляющий обозначен как отдел по борьбе с демонами. Падальщикам понравилась переписка.

В гостиной я открыл плотный конверт и извлёк письмо, содержание которого вызвало острое ощущение дежавю – красные снова хотят купить Дикобраза по смехотворной цене. Знавали коммерсантов и получше – письмо метко пущено в камин.

Мысли об экзорцистах никогда не поднимают настроения, а догадки о том, что они каким-то непостижимым образом следят за мной…

Истериан клялся, что ни словом не обмолвился про Дикобраза, так неужели кто-то из красных смог пробрался в мой дом. Невозможно. Как же ещё?

– Арика, – прогремел я на весь дом.

Служанка, чувствуя неудобный разговор, робко появилась в дверях гостиной:

– Да, Август.

– Ты знаешь, чем я занимаюсь в мастерской последнее время?

– Нет, ты не разрешаешь мне входить туда, – в лёгком недоумении ответила девушка.

Судя по голосу, не лжёт, но вот руки еле заметно подрагивают. Подозревать служанку, относящуюся ко мне, к не самому приятному «человеку» на земле, с теплотой и заботой, словно к любимому брату, по меньшей мере подло. Бывает всякое, но чтоб Арика связалась с падальщиками…

– Помнишь письмо, которое пришло в среду от экзорцистов?

– Да, Август, припоминаю, – напрягла память Арика.

– Кто его доставил? – мой взгляд сам собой метнулся к окну в надежде приметить на улице почтальона, который вдруг окажется не тем, кем я его считал.

– Из отдела по борьбе с демонами. Доставили лично.

– Когда это было? – потеряв надежду увидеть за окном почтальона я вернулся к служанке.

– Вы с Истером только ушли в комнаты приводить себя в порядок, как он зашёл. Я знаю, что ты категорически запрещаешь открывать дверь неизвестным, но ждать я не могла, – затараторила девушка, шлёпая большими глазами.

Вовремя они заявились…

– Ясно, Арика, – сильно озадаченный пробормотал я.

– А кто приходил?

– Почтальон.

Девушка с пониманием вздохнула.

– То же самое письмо?

– Именно оно, – нехотя ответил я.

– Хотят выкупить ту штуку? – Арика с сомнением обернулась в сторону мастерской.

– Да, но теперь она уже готова.

Девушка отчего-то обрадовалась и засияла белозубой улыбкой:

– Отлично! Теперь не будешь ночами пропадать за верстаком!

– Арика, мне же не нужен ни сон, ни отдых, – я уже порядочно устал доказывать служанке о нормальности некоторых ненормальностей моего организма, – Я всё равно буду чем-то заниматься по ночам.

Девушка с виноватой улыбкой уставилась в пол. Милая, заботливая девушка, зря я частенько бываю с ней строг. Кто-кто, а она совершенно иного заслуживает.

И тут объявился Истериан! Влетев вихрем в комнату, он обрушился на кресло и с детским восторгом на лице вперился мне в глаза:

– Ты доделал Дикобраза?

Великолепный слух полукровки в действии! Дальнейший ход расспросов Истериана совершенно ясен. Мой друг в определённых темах крайне предсказуем, прямо как маршрут поезда.

– Я тебя с собой не возьму! – пригрозив другу пальцем, я поставил точки в разговоре.

– Тогда я возьму Вулкана, выйду на улицу и буду стрелять в людей! – совершенно серьёзно заявил обиженный Истер.

Самое смешное, что он мог и не выдумывать. Проверять, станет ли мой друг маньяком от сердечной обиды, мне бы не хотелось. Грязный шантаж товарища сработал, и мне пришлось сдаться:

– Ладно, но Дикобраза ты и пальцем не тронешь!

– По рукам! – Истериан подпрыгивал на месте, словно сейчас получит огромное мороженое.

– Собирайся, надо вернуться до прихода Салли.

Истерина долго уговаривать не пришлось.

Идти недалеко: через квартал свернуть налево и пройти пару ярдов – там уже и полигон. По пустым, безлюдным улицам дорога не занимает и десяти минут. Истериан идёт чуть не в припрыжку, повинуясь детским порывам своего естества, и украдкой поглядывает на раздутую заплечную сумку – там находится Дикобраз.

Рваные ошмётки туч, оставшихся после вчерашнего свинцового полотна, быстро перетекают из одного состояния в другое, стремительно несутся по небу и рассеиваются, повинуясь воле порывистого ветра. Холодный поток сшибает с деревьев последние наряды и гонит мусор по земле, забивая его во всевозможные углубления и лужи.

Сегодня на улице Саренз произошло небывалое событие – по пустынной улочке на всех парах пронеслась автокарета. Сколоченная из чугуна и железа повозка располагалает впереди громадным двигателем, плюющим густые клубы белого пара. Этот двигатель гонит тяжеленную карету быстрее всяких лошадей, но стоит очень дорого, так что автокареты – это пока ещё экзотика даже в такой технологичной стране, как Альбион.

Водитель подал длинный пронзительный гудок – сигнал о своём приближении. В принципе, он мог бы этого и не делать, поскольку машина громыхает не хуже поезда – слышно за полмили. Но так того требуют правила. Закутанный в кожаные штаны и куртку, резиновые сапоги, кепку и очки-гоглы, усатый водитель отсалютовал нам и скрылся вдали буквально за минуту.

Пар, на него возлагаются огромные надежды, на нём уже держится многое. Паровые двигатели, паровые станки, паровые лифты, поезда, пароходы, автокареты, аэропланы Негинва, огромные паровые пушки. Даже мой Дикобраз работает на пару. У человека есть своя магия. Горячая белая магия.

У места, где раньше стоял фонарный столб, а теперь красуется дыра от его неаккуратного вырывания из земли, мы свернули налево. Когда срезали через проулок, сразу вспомнились сектанты, недавно атаковавшие в таком же пустынном узком проходе. В этот раз никого не объявилось, постеснялись-таки светлого времени суток.

Полигон – не совсем корректное название для этого места, поскольку когда-то давно это здание было церковью. Точнее, церковью оно не было, но могло стать. Давным-давно здесь возводили храм, но строительство было остановлено из-за войны Альбиона с Валарией. Тогда здание было серьёзно повреждено попаданием снаряда валарийской пушки – уцелела только колокольня. По окончанию войны её выкупил один богатенький дядя, достроил и сделал клуб на церковную тему. Против богохульного владельца много роптали священники, но сделать ничего не могли, зато смог огонь. Спустя семь лет после открытия клуб полностью сгорел и дальнейшая судьба здания проста – про него забыли. Прошло уже лет сорок, а никто так и не решился ни восстановить клуб, ни снести обгоревшие руины.

Так что я спокойно пользуюсь им в своих целях: спускаюсь в глубокий подвал и провожу тесты изобретений. У меня там всё оборудовано: мишени, макеты, просторные помещения, документация. На улице ничего не слышно, да и живёт здесь народу немного, а сантибы не заходят. Если соблюдать элементарные меры осторожности, то никто даже не заподозрит, что в полуразрушенную церковь кто-то ходит.

Беда в том, что Истериан, который регулярно навязывается со мной на полигон, игнорирует само существование этих мер осторожности. Я уже, помниться, рассказывал.

– По-моему, в колокольне поселились бездомные, – обмолвился Истериан, разгребая спутанные ветром патлы на лице.

Я оглянулся в сторону башенки – в самом деле, на стенах пляшут блики костра.

– Ничего удивительного, колокольня – единственное место, где уцелела крыша, – я первым вошёл прямо через пролом в стене.

– Может, стоит прогнать их? – задумчиво протянул мой друг, ступая следом.

– Не обращай внимания на этих червей.

Спуск в подвал располагается в противоположном от колокольни конце здания, прямо за алтарём. Деревянная крышка удивительным образом не желает сгнить окончательно и спокойно висит на проржавевших петлях, откинутая в сторону. Спрятанный за ней фонарь бездомные отыскать ещё не смогли, так что спускаемся мы сегодня со светом. Лестница привела нас к двери, но тут меня ждало лёгкое разочарование – её кто-то жестоко вынес.

– Бродяги не пощадили твой полигон, – усмехнулся Истериан за спиной, – Наверно, все макеты и мишени перетаскали на дрова.

– Я больше переживаю из-за свечей, – протиснувшись в маленькую дверь, я постарался осветить как можно больше пространства.

На первый взгляд ничего не изменилось, словно вошедшие искали здесь совершенно иное и ушли несолоно хлебавши. А может, просто испугались темноты. Так или иначе, но полигон остался нетронутым.

– Похоже, бездомные черви не решились трогать чужие вещи, – полукровка довольно весел и оптимистичен.

– Похоже, Истер, – кивнул я, – Помоги зажечь свечи.

Чтобы в подвале было светло, свечей понадобилось много! Стены, пригодные выступы на подпорах, пол – почти каждый дюйм уставлен свечами. С их копотью еле справляются четыре вентиляционные шахты, так что дышать нелегко, зато света достаточно. На то, чтоб зажечь все уходит немало времени.

– Пожалуй, готово, – улыбнулся Истериан, когда все свечки были зажжены, – Приступай! Не терпится это увидеть!

Потакать желанию большого мальчика – это, пожалуй, главная основа нашей дружбы. Нет, ещё, конечно, есть факт, что полукровка без меня просто пропадёт в чуждом ему городе и, в конце концов, плохо кончит, но это уже из разряда «а что, если вдруг…» Следить за Истером и оберегать его я буду при любом обстоятельстве, а сохранять с ним хорошие доверительные отношения – это уже другой вопрос…

Так или иначе, Истериан попросил, я сделал: блестящий, отполированный Дикобраз извлечён из сумки. Восторженный вздох моего благодарного зрителя не заставил себя долго ждать. Вещь действительно смотрится здорово, а в деле должна быть просто великолепна.

– Покажи, как он действует! – подгонял меня Истериан.

Скинув пальто и шляпу, я надел перчатку на руку. Оружие вышло крайне громоздким и тяжёлым, но мне грех жаловаться. Иные иоанниты сражались оружием, превосходящим их по весу в пару раз.

Первым делом я опробовал основные агрегаты механизма: трёхгранный клин выскакивает из паза под ладонью исправно и так же исправно исчезает в нём. Вращающиеся браслеты тоже ведут себя послушно, уверенно набирая обороты, они крутятся в шахматном порядке в разных направлениях, да ещё и с разной скоростью. Благодаря кривым шипам на браслетах оружие должно просто разрывать всё, с чем столкнётся.

Теперь ударный поршень! Громадный каменный блок из отвалившегося куска опорной колонны раньше служил мне мишенью для инертных патронов, а теперь его ждёт куда более страшная атака. Я стремительно ударил кулаком, при ударе дополнительную мощь придал выдвинувший таранную пластину поршень, и моя рука по локоть погрузилась в камень. На пол посыпался щебень и крошево.

– Вот так удар, Август! – у Истера даже дыхание перехватило, – Как рука?

– Совсем не больно, – я попытался извлечь руку из блока, – Вот только застряла.

Пришлось активировать браслеты, шипы которых ловко покрошили края отверстия, расширяя его. Пять секунд я постоял под струёй пыли, и извлёк-таки руку из каменного плена.

Сталь, из которой изготовлен Дикобраз, оказалась преотличнейшей: на перчатке не осталось ни единой царапины, только слой пыли, в которую она перемолола камень. Если я не ошибаюсь, у меня получился настоящий шедевр, что не каждый Негинв смастерил бы. Неудивительно, что экзорцисты желают заполучить его.

– И как только экзорцисты прознали про него? – словно прочитал мои мысли Истериан.

– Вопрос не ко мне, – я сделал серию пробных ударов в пустоту.

– Да брось ты со своими намёками! – шутливо отмахнулся полукровка, – Я никому и слова не сказал про твою игрушку.

Я продолжал осваиваться с боевой перчаткой и снёс штырём половину особо длинной свечи, завершив тем убийственную комбинацию:

– Кто же тогда?

– Они же шакалы, падальщики! – мой друг запустил руки в карманы, – Наверно, им Хорис натявкал, а псы-то отлично друг друга понимают!

Неплохо! У Истериана порой выходят очень смешные шутки!

– Мне вот что интересно… – задумчиво пожевал губу Истериан.

С полигона мы вернулись десять минут назад, хотя полукровка очень просился остаться ещё и дать поиграть с Дикобразом и ему вопреки уговору. Однако суровый брюзга Август был неумолим. По счастливой случайности мы подоспели ровно к обеду – Арика приготовила шикарную лапшу с мясным бульоном (вроде, восточный рецепт). Истера, как всегда, потянуло поболтать за столом.

– Что интересно, Истер? – Арика постаралась вывести полукровку из задумчивого ступора.

– Мне интересно, а зачем Хестеру всё это нужно? – размахивая ложкой, закончил фразу долговязый.

– Он же псих, не пытайся его понять, – я сразу решил просто махнуть рукой.

Но мой друг не из тех, кто просто плюёт на свои навязчивые идеи.

– В том-то и дело! Он псих, так зачем же психу толпы приспешников, этот Кровавый Бутон, армии демонов и всё прочее? Сидел бы тихонько дома и играл в Два Символа(22)!

– Наш псих – персонаж буйный и неспокойный, – вразумил я товарища, – Не жди от него спокойствия и сдержанности.

– Но шам пашуди, – набитый рот Истериана никогда не останавливает, – Создаст он новую религию, секту увеличит до неимоверных размеров, поубивает народу и что? Чего он этим реально добьётся? Всюду разруха, а он и рад! Даже последнему кретину в голову не придёт такое! Всегда нужна выгода.

– Бывают безумцы и более нелогичные.

Истериан обозлено замычал:

– Я говорю про дееспособных.

Хотел было я добавить свой авторитетный комментарий, но меня на полуслове остановил стук в дверь. Судя по всему, это наведалась-таки Салли, которую я теперь каждый день с нетерпением жду. Дав знак, что разговор мы оставим на потом, я пошёл открывать гостье. Один раз она позволила себе войти без приглашения, но Истериан передал ей, что меня сия выходка, мягко говоря, обозлила. Отныне ждать у порога…

Сколь же часто ко мне стали наведываться гости: за последние шесть дней их было больше, чем за предыдущий месяц! Пора вспоминать про ружьё…

За дверью собралась интересная компания, от вида которой стало совершенно противно: во-первых, конечно же, детектив Салли Фер, как всегда, ухоженная, стильно одетая и лучащаяся задором, во-вторых, что уже любопытнее, инспектор Джерон Майер в своих обязательных идиотских очках, не желающим уступать в отчаянной гонке идиотизма с его усиками, и в-третьих, это уже в довесок, парочка сантибов, ждущих у служебного экипажа. Ну, пусть ждут, судя по составу посетителей, разговор может затянуться…

– Сэр Хромер…

– К делу, инспектор, – я перебил Майера, стоило тому рот раскрыть.

Стоит отдать старшему сантибу должное: сколько я его знаю, он никогда в таких случаях не теряет собранности.

– Я здесь по просьбе сэра Гамильтона Рокфеллера. Если вы знаете, через час состоится церемония вручения золотых камней в Доме Культуры на улице Пяти Королей. Сэр Рокфеллер просит вас присутствовать на церемонии.

– При чём тут я? – мои глаза вдруг требовательно уставились на молчащую Салли.

– Сэр Рокфеллер считает, что там вполне может произойти покушение на его жизнь. Он просит вашей помощи и защиты.

Тварь ещё и помощи моей просит! Наглая выходка со стороны ублюдка, учитывая, что я сам лично готов свернуть несчастному шею, сектантам ещё в очередь становиться надо!

– А вы уже совершенно не способны обеспечить порядок своими силами, инспектор? – грубо прогудел я, не прекращая жечь детектива Фер огненным взглядом.

– В Доме будут присутствовать сантибы и экзорцисты, но сэр Рокфеллер настоял ещё и вашем присутствии и присутствии сэра Шорша. Естественно, не бесплатно – тысяча ялеров сейчас и ещё пять, если потребуется активное вмешательство, – для подтверждения сухих чётких слов Майер продемонстрировал небольшой кошель.

Глаза Салли словно говорят, что следует согласиться. Ехать, если вдуматься, недалеко, церемонии не длятся долго. Но эта сволочь Рокфеллер! Так уж и быть, но делаю я это не ради денег. Просто верю глазам Салли, хотя с какой стати мне верить этой прохвостке?..

– Ждите, – и дверь захлопнулась перед носами гостей.

Когда мы с Истером были готовы, все дружно попрыгали во вместительный экипаж. Одним из тех двоих, кого я принял за сантибов, действительно был стражем порядка, а вот другой оказался телохранителем Гамильтона: спутал из-за похожего прикида. Компания прямо превосходная! С большей охотой прыгнул бы в первый попавшийся Блик и остался там…

– Я досконально изучила досье Гроула, но, можете себе представить, ничего: ни адресов, ни знакомых, – Салли решила, что трястись молча нам не по душе.

Тут ещё и Майер:

– Наши сотрудники также не смогли ничего откопать. Были опрошены даже все психиатрические больницы города, но пациентов по фамилии Гроул ни в одной ни разу не было.

– Мы ловим призрака, – сыронизировал Истериан, подмигнув присутствующим.

Но на шутника никто не обратил внимания. Инспектор снял глупые окуляры, чтобы тщательно протереть, и невозмутимо продолжил:

– Сейчас мы заняты поиском информации о неком Кровавом Бутоне. Думаю, это вроде ритуала или чего такого. Отправлены запросы в отделения других городов Альбиона, где уже сталкивались с организованными сектами, так что результат должен появиться скоро.

– Желаю вам удачи и терпения, – глухо отозвался я, угрюмо сжавшись в углу, – Терпение вам особенно пригодится, когда вы что-то да откопаете и поймёте, насколько же всё это бесполезно.

За окном появилась полоса воды – небольшое ответвление Азметы. Мы проезжаем короткий мост, прозванный Мостом Невежд. Ехать оставаётся совсем ничего.

– Арестованные по-прежнему молчат, – невзначай обмолвился Майер, – Допросы ведут лучшие сотрудники, но это не даёт результатов.

– А вы не пробовали пытки? – оживлённо спросил полукровка.

Майер со сдержанным недоумением посмотрел на кривляку Истера:

– Мы не пользуемся такими методами, – судя по тону, ответ можно интерпретировать как «Пробовали – не помогло».

– Что вообще известно следствию на данный момент? – напрямую спросил я.

– Сектанты, под предводительством Гроула открывают порталы по всему городу, очевидно, для слияния с… демонами, либо других целей. Производят убийства, ориентировочно, ритуального характера. Охотятся за реликвиями сэра Рокфеллера, также неясно зачем. Падший Падре стоит во главе всего и стремится к некоему Кровавому Бутону, связанному с его нездоровой психикой представлениями о смене мирового порядка, о приходе правления некой тёмной сущности, ну, вы представляете себе бред фанатика…

– А что говорят экзорцисты? Они же тоже заняты делом?

– Да, часть сотрудников отдела по борьбе с демонами активно занята работой по части демонов и Бликов, – подтвердил мои слова инспектор, – И они кое-что нашли относительно последних.

То самое, что я услышал из уст Максимилиана, но так долго не решался проверить?

– Математическая модель мира?

– Удивлён, что вы догадались, – Майер и ухом не повёл, и тон голоса не поменял.

– О-о-о, Август, да у тебя появились секреты! – укоризненно, но мягко уколола меня Салли.

Следовало сказать ей раньше: не пришлось бы выслушивать глупых нотаций потенциальной истерички.

– К сожалению, дальше этой фразы из трёх слов я не ушёл.

– Тогда я расскажу, – вызвался очкастый Майер, – Восемь лет назад три профессора Гольхского Университета Шроленсоуна, а именно: Лоренс, Мак Абель и Дюамель, начали громадный труд над построением математической модели мира. Её суть состоит в том, что все процессы, начиная от времени начала дождя и заканчивая точными координатами падения каждой капли, возможно просчитать при помощи построения сложнейших уравнений, формул и матриц. За годы они многого добились, но до завершения работы было, естественно, далеко. И как-то прошёл неподтверждённый слух, что профессора занялись исследованием Бликов, заявив, что их природа не так хаотична, как казалось раньше, но никаких подробностей.

Что-то опять выходит полная нелепица…

– Что же вы не расспросите математиков и не получите эти самые подробности?

Инспектор Майер медленно моргнул застеклёнными глазами и нехотя ответил:

– С расспросом возникают трудности, потому что профессор Эрнест Лоренс повесился два года назад, его коллега Сенав Мак Абель пропал без вести в прошлом году, а Проболо Дюамель исчезает всего две недели назад. Вынужден признать, что мы это скрываем.

– А допрос ректора университета? Коллег профессоров? – напряглась Салли.

– Ничего не дал.

– Следует этим заняться, не правда ли, Август? – подмигнула мне с задором Салли – Только, будь добр, поставь меня в известность, когда соберёшься действовать!

Очередной укол. Я привык выдерживать их сотнями, так что неумелый выпад детектива почти не заметил.

А экипаж тем временем прибыл на место, остановившись у поворота на небольшую улочку, движения транспорта по которой строго запрещено. Спорно? Ничуть! Когда я опишу это место, можно понять, что только так и возможно.

Наша колоритная группа выползла из кареты, как вода из пробитой бочки и стройной колонной двинулась по улице Пяти Королей.

До парламентской государственной системы на Альбионе долгое время существовал монархизм. За всю историю страной правили пять династий: Ориачи, Суи-Феленоры, Девярьяры, Боунджи и Саврасы. По аналогии с династиями и возникло название улицы.

Вымощенная плиткой от первого до последнего дома кривая, как извивающаяся змея, она тянется с севера на юг, располагаясь довольно близко к центру города. Но главная особенность узкой уютной улочки – она целиком укрыта стеклянным навесом, превращаясь в гигантский, длинный павильон. Сводчатый купол пропускает свет, демонстрирует гражданам небо, но не пропускает ни единой капли осадков, а сложные системы отвода дождевой воды не позволяют затапливать крыши домов. Здесь всегда будет сухо, покуда мэр выделяет деньги обслуге маленькой городской достопримечательности.

Улица всегда людная. Праздные от природы люди сбегаются под стекло, чтобы вдоволь нагуляться по диковинной улице, подышать спёртым воздухом и надраться пивом в дешёвом пабе, коих здесь не счесть. Ещё здесь полно иностранных туристов, громко вопящих на премерзких наречиях.

Немногочисленные лавочки вечно заняты самыми быстрыми. Так что старушкам, страдающим проблемами с сердцем, просто негде присесть. Доходит до того, что старики падают посреди улицы, а врачи потом долго несутся по длинной улице пешком.

Кроме прочих достопримечательностей можно отметить и Дом Культуры. Построенный на деньги государства совсем недавно, около декады тому назад, он представляет собой большое желтоватое здание, выделяющееся знаменитым на весь Альбион небольшим портиком и скульптурной композицией из пяти статуй, расположенных под самой крышей на фасаде здания. Среди мраморных изваяний композитор, актёр театра, виолончелистка, поэт и пейзажистка.

Дом Культуры, по большей части, закрытое место, там устраиваются частные спектакли, оркестры играют для ограниченного круга слушателей, проводятся элитарные выставки и многое другое, в том числе, правительственные церемонии награждений. Для случайных посетителей там тоже есть, что посетить, вроде спектаклей или новых постановок, но цены отпугивают весь средний класс.

И сегодня состоится церемония вручения золотых камней. Август Хромер приглашён! Кто бы мог подумать… Да, я иду лишь как телохранитель, но ещё на балу миссис Вальди меня звал мэр Нильс Чернуца. Какое внимание с его стороны! Когда стервятник зовёт тебя поглядеть, как гиены грызут зебру, следует насторожиться!

Почему-то в проклятом Богом-меланхоликом городе по-другому совершенно не получается. Я привык, и всем, кто собирается остаться здесь надолго, тоже придётся.

А вот и небольшое расширение улицы, создающее эффект площади, на котором стоит великий желтоватый, словно облитый мочой от фундамента до крыши, Дом Культуры. Дом есть, а культуры нет. Альбион, как и весь Континент, живёт, имея лишь её обмылки.

В проёмах между колоннами портика застыли сантибы вперемешку с красными. Блюстителей порядка набралось очень много, и это стало заметно всем:

– Сколько же здесь сотрудников? – ни к кому особо не обращаясь, промолвил Истериан.

– Тридцать сантибов и дюжина экзорцистов, – охотно ответил Майер, приветствуя кивками офицеров, – После недавних событий вопрос безопасности рассматривается на новом уровне.

– Впечатляет, инспектор!

Охрана сработала оперативно, покончив с формальностями на входе за считанные секунды. За стеклянными дверьми нас встретило безлюдное фойе. Вот где тратятся огромные горы ялеров на отделку, где отвисают челюсти у людей, не готовых к роскоши и богатству. От обилия мрамора, хрусталя и позолоты начинает мутить – декораторы, не имея жизненно важных тормозов самовыражения, безбожно переборщили во всём.

Очевидно, все собрались у большого центрального зала, хотя времени ещё достаточно, чтобы беспечно бродить по коридорам Дома Культуры.

– Налево, пожалуйста, – направил нас Майер.

В каждом углу, в каждом коридоре стоит хотя бы один сантиб. Неплохое олицетворение того страха, который уже овладел людьми Гольха. Я-то думал, что ещё одну волну убийств горожане будут спокойны, но гнить безмятежность жителей начала сейчас и начала с верхов. Те, у кого есть власть и богатства, решительнее борются за свою безопасность, так как жизнь им терять морально тяжелее. Это от эгоизма, и это не лечится.

И вот за очередным поворотом мы обнаруживаем громадную толпу, ожидающую у закрытых дверей большого зала. Удивительным образом скучнейшая раздача наград и скупые стандартные слова собирают год от года аншлаг. Тех, кто получит золотые камни среди господ не больше двух десятков, а все остальные – гости, сопровождение, прислуга.

Мы встали в двух ярдах от границы расплывчатого людского омлета. Майер, помнится, что-то сказал, но его слова потонули в гомоне собравшихся, и инспектор углубился в тесную толпу. Незаметно исчез и телохранитель Гамильтона – нас осталось трое.

Я перевёл взгляд на Салли, которая, как оказалось, всё ещё обижена до глубины души. Ненавижу эту показную демонстрацию своей гордости, на мой взгляд, она губит людей почище чумы. Когда видишь только свой задранный кверху нос и заставляешь окружающих на него пялиться, то непременно спотыкнёшься или наступишь во что-нибудь мерзкое, а люди, занятые твоим носом, не смогут вовремя подсказать об опасности.

– Что-то не так?

– У нас условия, Август, – девушка словно колючками обросла, – Не следовало тебе скрывать от меня своих догадок!

– Да, лучше бы мне обокрасть очередной собор вместо этого, – ехидно нагрубил я в ответ.

Тяжёлый вздох, демонстративный взгляд в сторону, фраза с гипертрофированным чувством безнадёжности «Ты невыносим!», и Салли уже улетает подальше, цокая каблучками. Тоже мне.

Не зная, как правильно отреагировать и на чью сторону встать, немного смятённый Истериан помялся и поджал губу. Потеребив излишне прилизанную причёску, он тихо сказал:

– Мог бы помягче.

Он ещё меня учит…

– Ничего такого я не совершил, – ответил я своему спокойному другу, – В отличие от неё! Чего это вдруг ей-то обижаться?

– Ты же знаешь, что у неё есть принципы. Для неё это важно…

– Значит, это я обязан подстраиваться под её принципы? – наши с Истером лица опасно сблизились, – С чего бы?

– Она – девушка, – полукровка воспользовался этим нелепым доводом с небывалой уверенностью и естественностью. Стало даже досадно за друга.

И что ему ответишь?

– Пойду, попробую её успокоить, – поставил меня в известность долговязый любитель и защитник женского пола и удалился в том направлении, куда ориентировочно исчезла Салли.

Я проводил друга взглядом. В определённых вопросах он явно нравственнее меня, стоит это признать, но и гораздо беспечнее. Мой взгляд долго сопровождал его закрытый длинными чёрными локонами затылок, пока не вильнул чуть в сторону и не столкнулся с ехидными, ядовитыми серыми глазами, глумливо выглядывающими из-под кустистых бровей. Их обладатель мерзко улыбнулся, зная что это сильно ударит по моему самообладанию, как ударил бы звук проводимого по стеклу ножа, и двинулся сквозь толпу мне навстречу прихрамывающей походкой.

Красный камзол с нашивкой начальника отдела по борьбе с демонами говорит не меньше, чем худое лицо Бьюло. Опираясь на неизменную витую спиралью трость, он прёт на меня, как носорог, благо нос его по размерам и форме немало напоминает рог.

– Х'омег! – экзорцист донельзя рад меня видеть, но фамилию мою всё так же жутко коверкает, – Не думал, что вы явитесь. И позвогьте полюбопытствовать, зачем?

– Не удивляйтесь сильно, но Рокфеллер пригласил, – сквозь зубы процедил я.

– Я и не удивхён! – и тут молниеносным движением тростью Дворняга распахнул мне пальто на груди, обнажив часть амуниции, – А зачем же вам столько охужия?

Перехватив с запозданием трость, я готов был сломить её одним движением и начать грязное избиение наглеца. Но выплеск злости и ненависти сейчас будет жутко подумать насколько неуместным. Отшвырнув витую трость так, что Бьюло даже пошатнулся. Затем вернулся к другому способу близкого общения – разговору:

– Меня пригласил Рокфеллер, чтобы я обеспечил его безопасность. Ясно, Дворняга?

– О, сэх Хокфеллех сигьно заблуждается на ваш счёт, – верхняя губа Бьюло неприятно дрогнула.

– Вы это о чём?

– По вам кандахы плачут, Авхуст, – ехидно проронил Бьюло, покачиваясь на трости, – Бойтесь того дня, хогда я найду пхямые доказательства вашей виновности!

– Поберегите угрозы для настоящих преступников! – странно, что на нас ещё не смотрят все собравшиеся: по-моему, я прошипел на Дворнягу во всю силу лёгких.

– Это не угхоза, а пхедупхеждение, Август и адхесовал я его пхавильно.

Слово за слово, и дело могло дойти до чего угодно, но нас прервал ещё один внезапный старый знакомый. Он тоже падальщик.

– Бьюло, вас ждёт начальник охраны, – возник из-за спины смелого сейчас, как пёс на привязи, Бьюло Чес Хленд. Заметив и меня, безэмоциональный надменный экзорцист кивнул в знак приветствия, – Август.

– Добрый день, Чес, – пророкотал я сквозь пелену злобы.

Слава Богам, эта парочка просто молча ушла. Проклятый Дах! Подозревать меня, руководствуясь лишь личным отношением! Его не зря прозвали Дворнягой: злопамятная бестия так и норовит укусить за бок, и ни в коем случае не стоит недооценивать её, иначе вцепится в горло и, если не перегрызёт, то уж точно занесёт смертоносную заразу.

Худшего исхода не придумаешь – быть сражённым дворнягой… или точнее Дворнягой.

Гольх – аквариум с акулами. Я в этом аквариуме – морская черепаха, мой панцирь прочен, но некоторые твари скребутся по нему своей тысячей зубов. И ведь возможно, что он треснет раньше, чем долгожителю стукнет второй век.

– Бьюло Дах не рад вас видеть, – на смену одному неприятному типу пришёл второй. Гадкий до глубины души Гамильтон Рокфеллер смело, без своей свиты подкрался сзади.

– Меня многие не рады видеть, – глухо ответил я.

Престарелого Гамильтона всего покрыло морщинами от широкой улыбки:

– Можете мне верить, я являюсь исключением!

– Ещё бы, сэр Рокфеллер, Вы же так рассчитываете на мою эксклюзивную помощь.

– И защиту! – добавил Гамильтон, воздев палец к небу, – С вашим присутствием я буду чувствовать себя спокойнее!

А следовало бы наоборот…

Двери в большой зал открылись, и люди повалили внутрь занимать места. Пристроившись в хвосте хаотичной очереди, мы с магнатом-пенсионером неторопливо поплелись за всеми.

– Как движется расследование? – Рокфеллер устало потёр висок, – Отчёты детектива Фер не внушают оптимизма…

– Дело не так просто, – не стал привирать я, – Забудьте о том, что мы раскроем его быстро. К тому же эта ваша мисс Фер постоянно действует мне на нервы!

Гамильтон призадумался и звучно цыкнул:

– Думаю, тут дело в ваших характерах: Салли – одиночка, чего уж говорить о вас. Вам не достаёт опыта работы в команде.

– Знаете, сэр, мы с моим другом Истерианом отлично работаем в дуэте уже три года и не испытывали за это время трудностей с взаимопониманием.

– В общем, эту проблему стоит решить и как можно скорее, – потеряв интерес к вопросу, Гамильтон махнул рукой, – А что касается условий соглашения? Всё устраивает?

Как же ловко этот гад дёргает за струны терпения! Довести меня банальным вопросом, пожалуй, никто иной не сможет!

– Не в моих это привычках, но я хотел бы обсудить вопрос вознаграждения, – буркнул я, чуть наклонив голову в сторону уха старичка.

– Я вас слушаю, Август.

– Вы были со мной нечестны, сэр Рокфеллер, и утаили информацию о существовании третьего артефакта, – почти по слогам выговорил я, осторожно толкаясь с окружающими, – Так что я вынужден изменить свои требования: за расследование дела вы отдадите мне все три артефакта, а не два, как оговаривалось раньше.

– Да вы, Август, знаете, чего хотите, – рассмеялся банкир, – Они так важны для вас?

– Вы не представляет насколько…

Гамильтону всё весело, но кривляться и разглагольствовать зря он не стал и почти сразу же согласно кивнул:

– Я согласен, Август, три, так три.

Совсем скоро толпа разделила нас, чему я искренне рад. Остаться одному сейчас самое главное, чтобы выпустить накопившийся пар. Салли, Бьюло и Гамильтон – все они словно сговорились подпортить мне день.

Через минуту хаос и толчея закончились, все уселись на свои места. Меня закинуло в середину правого прохода, Истера и Салли я, как ни старался, разглядеть не смог. На трибуне зашевелились ведущие церемонии.

Первым, если смотреть слева направо, идёт его могущество мэр. Нильс Чернуца стоит, освещая просторный зал простодушным выражением доброго лица. Лопоухий хамелеон всем своим видом даёт понять, что с ним всё в порядке, а значит, с Гольхом тоже. Каким бы выродком не был Нильс, он чертовски умело способен врать людям в лицо и заговаривать зубы.

Вторым, тем кто стоит посередине, оказался солидный господин в золотистом пиджаке. Блондин с лицом натурщика – это директор Дома Культуры, трижды заслуженный драматург, покровитель многих музыкантов и художников, мастер красивого слова Эдл Тринидат. Скучная личность.

И вот ещё последний, но, пожалуй, самый важный человек из всех трёх. Здоровый, как медведь, широкий, мощный и волевой человек. Политик со стойкими убеждениями, человек дела, уверенный и честный. Вечно небритый Нектор Саммарлейн, негласный глава Парламента, который каждый год лично вручает золотые камни.

Мэр выдержал паузу, за которую собравшиеся должны были закончить рассаживания по местам и частые шепотки. Нильсу даже не пришлось прочищать горло, чтобы начать свою часть праздничной речи:

– Дамы и господа! – толстячок приветственно развёл руки в стороны, – Начало октября, время церемонии вручения памятных наград выдающимся гражданам Гольха! Важнейшая традиция не только не сдаёт своих позиций, но и расширяется.

– И сегодня мы рады видеть у нас большое количество лауреатов премии и гостей, – подхватил блондин Тринидат, – Среди гостей немало членов Парламента, министры, деятели культуры, науки и многие другие. Отрадно, что церемония награждения продолжает пользоваться интересом. С нетерпением ждём всех вас каждый год.

Директор Дома Культуры сорвал умеренные аплодисменты. Когда хлопки стихли, слово взял Саммарлейн. В довесок к грозной внешности голос члена Парламента похож на рёв медведя:

– Церемония крайне важна для нашего города. Поощряя активную плодотворную деятельность, мы даём людям стимул и заряд продолжать трудиться на благо Гольха. А всем жителям мы тем самым предлагаем включиться в движение по преобразованию города к лучшему. В этом году мы имеем одиннадцать человек, удостоенных чести повесить себе на шею золотой камень. Сложно переоценить их вклад в жизнь столицы.

– На два человека больше, чем в прошлом году, Нектор, – взял своё слово Нильс, – Будем надеяться, что тенденция к увеличению лауреатов сохранится!

Ещё одна волна сухих аплодисментов, выдаваемых собравшимися в дань святой традиции.

– Итак, – красавец Эдл достал из-за спины чемоданчик с медалями в виде драгоценных камней, гранёных лишь наполовину, – Мы начинаем! Прошу вас, сэр Чернуца!

Мэр достал из ниоткуда список награждённых и зачитал первого:

– Сэр Оливер Рашас, член попечительского городского совета, участник многих благотворительных мероприятий. Именно по его инициативе был реконструирован Мост Серебряных Шпилей. Реконструкция длилась два года и закончилась минувшим месяцем. Гольх и все его жители благодарны вам, сэр Рашас, прошу подняться и получить вашу награду – золотой камень!

Под шелестящий звук рукоплесканий на подиум поднялся благородный мужчина средних лет в скромном чёрном смокинге. После крепких рукопожатий с мэром, директором Дома Культуры и членом Парламента Оливер встал перед Саммарлейном, и тот надел ему на шею увесистый золотой кругляш. Получив еле слышные слова благодарности ещё и от Эдла и Нектора, сэр Рашас вернулся на своё место.

Мэр продолжил:

– Миссис Глаудж Пеке, заслуженный посол Альбиона, уходящая в этом году на вынужденный отдых. После долгих лет безупречной работы она получает знаковую награду – золотой камень! Просим вас, миссис Пеке.

Старушка слишком медленно поднималась на подиум, и мне не захотелось больше смотреть на церемонию. В самом деле, что может быть интересного в том, как людям раздают свинцовые бляхи, крашенные под золото?

Нигде не видно Истера. Обычно дылда выделяется даже в сидячем положении, но сейчас никак не могу найти его. Ряды здесь расположены на одном уровне, а не по наклонной, так что с последних, наверно, не видно совсем ничего. По той же причине невозможно окинуть взглядом ряды перед тобой.

Надеюсь, товарищ не бросит меня здесь одного.

Неподалёку от меня, в нише стены, притаился сантиб. Молодой парень то и дело на меня косится, но моментально отводит взгляд.

Внимание к церемонии я вновь подключил уже тогда, когда добрая половина награждённых получила свои камни.

– Сэр Адам Негинв, заслуженный потомственный оружейник, создатель принципиально новых видов оружия, призванных встать на вооружение нашей армии, готовой к любой агрессии со стороны соседей. С его талантами Альбион в полной безопасности. Прошу получить вашу награду – золотой камень!

Ммм, даже донголец удостоен премии! Худосочный оружейник в фирменном бледно-сиреневом сюртуке казалось бы сломается под тяжестью медали, но темнокожий оружейник выдержал. Но на его спичкообразные ноги смотреть всё равно жутковато…

– Сэр Чили Сеттер, меценат, спонсор. Он оказал существенную финансовую помощь работам сэра Негинва, пожертвовал средства абсолютно бескорыстно, – Нильс остановился и оглядел первый ряд, где сидят все лауреаты. Сверившись с составом присутствующих, мэр на ходу изменил речь, – Сэр Элиот Вэтэрли, прошу подняться и получить награду.

На подиум заспешил толстолицый носатый человек, выделяющийся довольно низким ростом и выдающейся бородавкой под губой. В руках официальный представитель держит серый котелок – Элиот большой фанат этого головного убора. Его пухлая ладонь поочерёдно пожала руки ведущим и сжала золотой камень. Одевать его на шею Вэтэрли, как и полагается по правилам приличия, не стал. Ему почти не аплодировали.

– Сэр Гамильтон… – проронил было мэр, но договорить ему не дали.

Я мог бы удивиться колоссальной проницательности Рокфеллера, если бы не был сильно отвлечён громыханием взрывов и шумом выстрелов – в здании уже идёт бой…

Грохоты выстрелов нарастают и приближаются, очевидно, атакующие стремительно пробиваются сквозь кордоны сантибов и экзорцистов. Скоро они уже должны распахнуть двери и устроить жатву.

Люди начали вставать со своих мест и перепугано гомонить, раскручивая смерч хаоса. Крики женщин сплелись с руганью мужчин и возмущённым бормотанием, перебивающим растерянный лепет. С господами так неприятно находиться рядом…

Оттесняя людей подальше, на передний план вышли сантибы, которых в зале набралось сразу десять. За их спинами семенят трое красных, среди которых затесался и Чес Хленд. А вот Дворняга куда-то пропал.

Стражи порядка начали переворачивать стулья, сваливая их в кучу, для создания баррикады. У всех в руках оружие в боевой готовности.

Сражаться на стороне сантибов меня, собственно, никто не просил – мне платят деньги за обеспечение безопасности Гамильтона. В толпе его уже не найти, но я не теряю надежд отыскать старичка. Под ноги вечно кидаются кричащие дамы и господа с выпученными от ужаса глазами.

Кто ныряет за стулья, полагаясь на столь ненадёжное укрытие, кто-то даже прыгает у окон, стараясь зацепиться руками за подоконники, находящиеся в четырёх ярдах над полом. Большинство же просто стоят пнями перед подиумом.

И тут в створки пришёлся мощный удар. Дорогое дерево громыхнуло, петли выдержали. Удар был не для того, чтобы вынести дверь, поскольку она просто не заперта.

Почти сразу за ударом на дверь обрушился шквал выстрелов! Пули прошили древесину насквозь и вслепую стеганули по залу. Враг уже совсем близко, я скинул стесняющее движения пальто и достал из кобуры пистолет.

Я был готов, что створки распахнуться и нападающих тут же изрешетят меткие сантибы, но дверь открыли оригинально: удар, как у средневекового тарана, распахнул створки в обратную сторону, измочалив петли, и в проёме появилась высокая тварь, держащая в лапах двух убитых экзорцистов. Недолго думая, она метнула обоих в укрытие стражей порядка, чем ненадолго сбила их с толку. В зал ворвались неизвестные в длинноносых масках и широкополых шляпах. Вооружённые чёрные тени рассредоточились у входа и открыли шквальный огонь. На Дом Культуры напали сектанты!

Перестрелка завлекла противостоящие стороны: сантибы быстро выцелили противников и расстреляли напавших. Подстреленные сектанты хватаются за раны, ныряют в укрытия, пригинаются и продолжают беспорядочный огонь.

Шальная пуля пронзила бедро усатого джентльмена рядом и несчастный с криками свалился на пол. Я толкнул раненого с прохода, чтобы тот закатился за ряд стульев и дал ответный выстрел. Но бороться с сектантами не входит в мои планы – меня больше занимает та тварь, что припёрлась с нападавшими.

Гадина стоит в дверях и жадно водит маленькими зелёными глазами по залу. Чуть выше человека, она обладает светло-бежевой кожей, обтягивающей сухое костлявое тело. Прямоходящий гуманоид имеет кривые козлиные ноги с всего двумя толстыми пальцами и скрюченные длинные руки с кривыми костлявыми перстами, снабжёнными медвежьими когтями и отростками на локтях. Овальная голова с мелкими, глубоко посаженными глазками, двумя отверстиями вместо нормального носа и ртом, напоминающим сплюснутый черепаший клюв, метается в разные стороны, мотая косматыми бакенбардами. Отчётливые чёрные полосы на впалых щеках напоминают тату. У неё на голове растут длиннющие узкие уши. Плечи и грудь гада защищают костные пластины, такие же растут и из пояса урода, создавая этакую короткую юбку. Судя по осмысленному поведению, передо мной аронакес.

Троица Алых дала залп по твари из револьверов инертными патронами, но субтильная бестия рванула в сторону, пропустив пули мимо себя. Тварь побежала вдоль стены, уклоняясь от решетящих штукатурку с бесценной отделкой пуль, и вдруг прыгнула, сменила положение тела в пространстве и… продолжила бег по стене, словно по полу! Не испытывая проблем с гравитацией, тварь добежала до угла и… растворилась в воздухе.

Я не мог понять, что происходит, но из ступора меня вывел истошный крик. Его источником был умирающий экзорцист – тварь немыслимый образом оказалась за его спиной и разодрала красного когтями. Товарищ падальщика обернулся на крик и жахнул инертным, но демон в мгновение ока исчез и возник уже за спиной второй жертвы.

Демон обладает телепортацией. Вспомнились слова из журнала Максимилиана о демоне-блуждающем, которого зовут Нуно. Лучший друг покойного Семальгора.

Когти твари вспороли живот экзорцисту, который тут же был отброшен в сторону. На иномирного противника выскочил помощник Бьюло с агрегатом, похожим на эспандер, но воспользоваться им не успел, поскольку получил кривой ногой в живот.

Оставшись без прикрытия экзорцистов, сантибы взяли инициативу в свои руки, но их хлипкие револьверы слабо подходят для битвы с аронакесом. Тварь, не сгибаясь, выдержала множество попаданий и исчезла. Самое главное она сделала – сектанты получили передышку и рванули на ряды сантибов. Бой со средних дистанций перешёл на ближние: сражающие разрядили барабаны практически в упор и приготовили к бою кто дубинки, а кто серповидные кинжалы.

Нуно неожиданно появился всего в семи ярдах от меня и взмахом руки расшвырял целый ряд стульев, поддев их отростком на локте. Тварь подняла за грудки одного человека в воздух, который от страха даже не смог завопить. Вглядевшись в лицо жертве, демон понял, что нашёл не того, и просто снёс когтями лицо несчастному…

Я приготовился к стрельбе, нацелившись на затылок урода, но меня опередил какой-то грёбаный снайпер! Обыкновенная свинцовая пуля звякнула о плечо демона и отрикошетила в сторону. Всё, чего добился стрелок, это то, что аронакес обратил на него внимание. Стрелявшим оказался телохранитель Рокфеллера. Кольцо из пяти бравых одинаковых защитников окружило своего работодателя, за которым, видимо, и явилась тварь.

Пятёрка стрельнула залпом, но россыпь свинца ушла в никуда: демон применил телепортацию.

Возникнув над головами серых телохранителей, Нуно приземлился мощной ступнёй на голову одному из них и раздавил её о мраморный пол. Второму вонзил кривые когти в живот и резко развёл руки в стороны, разорвав парня напополам. Выжившие попытались стрелять в упор, но Нуно своевременно телепортировался и возник за спинами телохранителей. Третьему демон раскроил спину страшными когтями, затем схватил за загривок и с силой вышвырнул через узкое окно на улицу.

Четвёртому повезло меньше всего: урод схватил его двумя руками и телепортировался с ним вместе под потолок. Стоя на нём, Нуно трижды вколотил в потолок тело телохранителя и просто отпустил, чтобы труп грохнулся с огромной высоты о твёрдый пол. Пока мертвец был ещё в воздухе, Нуно переместился к последнему выжившему и оторвал ему голову, отбросив в угол обезглавленное тело.

Гамильтон Рокфеллер в ужасе попятился от твари, не спешащей добить и его. Старичка следует спасать. Расправа над защитниками богача произошла на другом конце зала, и я всё это время бежал им на выручку, но безнадёжно опаздывал…

Спасения Гамильтону ждать было неоткуда. Твари осталось сделать всего шаг и удар, чтобы решить судьбу старичка, когда в тело Нуно угодил снаряд и ударил демона электрическим разрядом. Тварь взвизгнула от боли, но не вырубилась, как того должен был обеспечить электро-снаряд, и развернулась в сторону нового противника. Стреляя прямо из хитрой трости, на демона пошёл Дворняга.

Трость, которая на самом деле является хитрым метателем снарядов, выплюнула очередь синих пуль. Бьюло изловчился и швырнул демону под ноги оглушающую гранату. Реакция подвела уродца и его накрыла пульсирующая волна воздуха. Штука отправила в нокаут вестибулярный аппарат существа, гадина зашаталась, упала на спину, но сумела телепортироваться, появилась над Дворнягой и подмяла под себя главного экзорциста. Валяясь на полу, Бьюло попытался выбраться из-под демона, но тот перехватил затылок алого и шмякнул лицом об пол.

Вырубив Бьюло, Нуно неловко поднялся на ноги, но тут уже подоспел я, так что долго этот гад не протянет! Метательный нож вошёл в тело твари аккурат под выпирающие через кожу рёбра. Пока урод жалобно клёкотал, я намерился всадить ему пару пуль в туловище, но первая угодила в пластину на груди, которая устояла даже после попадания инертной пули, а вторая и вовсе ушла в стену, поскольку демон успел телепортироваться.

Зная привычку гада появляться за спиной у врагов, я совершил кувырок вперёд и очень своевременно: сзади в воздухе полоснули острейшие когти.

От пистолета, пожалуй, толку будет немного, так что на его месте в руке почти моментально появилась сабля Ниак. Второй метательный нож я метнул с разворота, но Нуно уже успел сменить местоположение. Я рубанул с разворота позади себя, но там также не обнаружилось демона.

Я застыл на месте, вертя головой во все стороны, как бешенная мельница крыльями. Боковое зрение что-то уловило, но поздно – удар под дых подбросил меня в воздух, а пинок ногой запустил в полёт. Я приземлился у самой стены и врезался в неё, проехав остаток пути по гладкому полу. Больно, но не смертельно для иоаннита.

Интуитивно я догадался, что свободно перемещающаяся в пространстве тварь через секунду уже будет здесь, и ударил клинком в произвольную сторону. Не найдя остриём сабли никого, я моментально перекатился и встал на колено. В тот же миг пол сотряс удар мощной стопой. Нуно переместился на стену и решил добраться до меня сверху.

Тварь выжидает. Чтобы достать гада, потребуется что-то половчее простых ударов сабли. Я бросил клинок на пол чуть впереди себя и одновременно с этим метнул левой рукой нож в Нуно. Тварь, конечно же, телепортировалась, но я был к этом уже готов. Освобождённая от клинка правая рука швырнула позади меня склянку со Слезой Гидры, а я совершил кувырок в сторону отброшенного Ниака.

Кислота сработала и попала на противника, если судить по злобному клёкоту. Когда я распрямился, то понял, что попадание получилось неважным: демон, всё же, находился довольно далеко от места, где раскололась склянка.

Злые глаза урода уставились в мою сторону, горя желанием разорвать неожиданно проворного соперника, но натолкнулись на дуло пистолета. Инертные пули полетели в лицо гаду, тот, естественно, успел переместиться, и я в прыжке совершил выпад себе за спину, совершая разворот уже в воздухе… но там твари не оказалось. А через секунду в правый висок мне прилетел мощнейший удар.

Меня повалило на пол, я растянулся крестом. Не теряя времени, мои руки придавил козлиными ногами Нуно, полностью лишая их движения. Обездвижив, аронакес навис прямо надо мной. Когти блестят от покрывающих их слоёв крови, готовые пустить её и мне. Сколько я ни пытаюсь, вырваться не удаётся.

– Август! – заклекотала тварь, сверкая хищными глазами, – Мы ещё дойдём и до тебя, а пока нам нужен Рокфеллер! Ошибкой было вставать у нас на пути!

Ответить демону не представилось возможности, поскольку его всего скрутило, аронакес заткнул уши руками и зашатался. Его нога качнулась и высвободила мою руку, чем я тут же воспользовался, чтобы нанести удар Ниаком. Сабля пронзила ногу демона, легко пробив жёсткую кожу урода. Я из неудобного полулежащего состояния навалился на ногу твари, упёрся локтем и ногами, поднажал и завалил скрюченного демона в сторону.

Тварь корчится на земле, всеми силами пытаясь уберечь длинные уши от неслышного шума. За спиной послышались шаги – это подоспел оклемавшийся Чес Хленд, усиленно сжимающий агрегат-эспандер. По всей видимости, он издаёт что-то вроде ультразвука, который так здорово скрутил аронакеса.

Мы разом направили оружие на тварь и выстрелили. Пули свинцовыми осами зажужжали, метя жалами в Нуно, и… всего только оставили две смачные дыры в полу. Собрав волю в костлявый кулак, демон поспешил ретироваться.

– Ушёл! – гневно сплюнул экзорцист.

Я резко крутанулся на пятках и оглядел полуразрушенный зал: люди в страхе продолжают ютиться за укрытиями, сантибы дожимают немногочисленных сектантов, в помещении абсолютный бедлам, а из погромленного зала спешно убегает Нуно! Тварь на моих глазах выбежала в дверь, перемахнула через выскочившего наперерез сантиба, продолжила бег по потолку.

Не раздумывая, я оставил позади и Гамильтона, и Бьюло с Чесом и бросился в погоню.

Лавируя между людьми, которые так и не прекратили ошалело метаться по залу (проклятия на головы всему их роду), прыгая через стулья и трупы, я быстро достиг дверей. За поворотом я увидел, как тварь скрывается в правом коридоре, и поддал ходу.

В следующем коридоре Нуно уже расправился с встреченным сантибом и, проигнорировав поворот направо, скрылся за следующим углом. Я неимоверными усилиями заставил себя нестись на пределе возможного. Но когда я подбежал к завороту, в нём неожиданно возник сектант, который тут же наставил на меня револьвер. Пришлось остановиться и вскинуть своё оружие, но воспользоваться им я не успел: за спиной носящего маску показалась размытая тень, которая буквально смела моего противника, пронзив его обоюдоострым клинком.

Истериана каким-то ветром занесло сюда, но этот ветер оказался крайне благоприятным.

Не успели мы с другом даже слова вымолвить, как из-за поворота, куда скрылся аронакес, выбежала группа из пяти сектантов. Выстрел инертной пули успел разбить в кровавое месиво голову одного из них, как Истериан упал на колено и прицелился из громадного револьвера. Полыхнуло алым хвостом пламя Ур-Нифершасса, и выстрел Вулканом разметал язычников – путь свободен.

Под озадаченные вскрики «Ты куда?» я продолжил погоню. Аронакес не воспользовался пока ещё телепортацией, видимо, его ограничивают стены. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы тварь добралась до выхода!

Наконец фойе. Демон ещё здесь, шинкует на части подвернувшегося под руку блюстителя закона. Тот должен был сильно разозлить Нуно, чтобы заслужить такую жестокую расправу. Стараясь не шуметь, я прицелился и начал плавно надавливать на спусковой курок…

Громыхнул выстрел. Но стрелял не я. Занявшись тварью, я не заметил сектанта, застывшего за мраморной статуей. Пуля угодила мне в бок, но я от такого ранения не умру. Самое страшное, что стрелявший выдал моё присутствие. От боли я упал на колени, но тут же взял себя в руки и метко послал пулю направо – инертный снаряд без труда прошил мраморную грудь статуи и более органическую грудь сектанта.

Нуно обернулся – в его глазах пляшут в адском хороводе сразу два чёртика: один велит убегать, а другой требует крови! К несчастью, демон принял не тот выбор, на который я рассчитывал, и бросился к выходу. Согнувшись и зажимая рану рукой, я погнался за ним, в отчаянии посылая на ходу косые выстрелы. Три пули миновали цели, и, когда я уже пристрелялся и готов был всадить смертельный кусок свинца в голову Нуно, выяснилось, что обойма закончилась…

Демон шмыгнул за дверь. Понимая, что уже не успею, я выбежал на следом и очутился на улице Пяти Королей. Почти в самом портике остановились две автокареты сантибов, из которых повалили служители закона.

Нуно исчез…

Усталость, как это всегда бывает, пришла только сейчас, когда всё что нужно, а в данном случае скорее то, что можно, уже сделано. Меня стало заваливать на правый раненый бок, но от неминуемого падения уберёг Истериан. Друг ловко поднырнул под руку и подставил плечо.

– Осторожнее, Август, – тихо прошептал полукровка, – Сейчас уже прибудут врачи.

– Не нужны мне врачи, – зло выдохнул я и засветился линиями, активировав ускоренное самолечение.

Сантибы оббежали нас, словно не заметив, и ворвались в порядком искорёженный Дом Культуры. Мы с Истерианом отползли к скамейке в портике, присели, и тут полукровка нервно рассмеялся, поглядывая на место проведения церемонии:

– Знаешь, по-моему, банкета сегодня не будет!