ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О СОЗДАНИИ РЕЗЕРВНОГО ФРОНТА

Генерал-лейтенанту ПОПОВУ М. М.

Заместителям народного комиссара обороны

6 апреля 1943 г.

23 час. 45 мин.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Сформировать к 30 апреля 1943 г. Резервный фронт. Дислокация Полевого управления Резервного фронта в районе Воронеж.

2. Назначить:

командующим Резервным фронтом генерал-лейтенанта т. Попова М. М., освободив его от должности заместителя командующего Юго-Западным фронтом.

Допустить к исполнению должности начальника штаба Резервного фронта генерал-майора Озерова Ф. П.

3. В состав Резервного фронта включить:

а) Полевое управление Резервного фронта, развернув его на базе Полевого управления 41-й армии;

б) 2-ю резервную армию;

в) 24-ю, 53-ю, 66-ю, 47-ю и 46-ю армии;

г) 5-ю гвардейскую танковую армию;

д) 1-й, 3-й и 4-й гвардейские танковые корпуса, 3-й, 10-й и 18-й танковые корпуса;

е) 1-й и 5-й механизированные корпуса.

4. Исполнение донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

№ 46100

Доложено т. Сталину по телефону 6.4.43 г. в 23.45 и т. Сталиным утверждено.

Антонов

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь-декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 93—94.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДОКЛАДА МАРШАЛА Г. К. ЖУКОВА ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ

Товарищу ВАСИЛЬЕВУ1

8 апреля 1943 г.

5 час. 30 мин.

Докладываю свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 года и свои соображения о наших оборонительных боях на ближайший период:

1. Противник, понеся большие потери в зимней кампании 1942—43 годов, видимо, не сумеет создать к весне больших резервов для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обхода Москвы.

Ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета 1943 года развернуть свои наступательные действия на более узком фронте и решать задачу строго по этапам, имея основной целью кампании 1943 года захват города Москвы.

Исходя из наличия в данный момент группировок против нашего Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю, что главные наступательные операции противник развернет против этих трех фронтов с тем, чтобы, разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению.

2. Видимо, в первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13—15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока.

Вспомогательный удар, с целью разрезания нашего фронта, надо ожидать с запада из района Ворожба, между реками Сейм и Псел, на Курск с юго-запада. Этим наступлением противник будет стремиться разгромить и окружить наши 13-ю, 70-ю, 65-ю, 60-ю, 38-ю, 40-ю и 21-ю армии.

Конечной целью этого этапа может быть выход противника на рубеж р. Короча — Короча — Тим — р. Тим — Дросково.

3. Во втором этапе противник будет стремиться выйти во фланг и тыл Юго-Западному фронту, в общем направлении через Валуйки—Уразово.

Навстречу этому удару противник может нанести удар из района Лисичанск в северном направлении на Сватово—Уразово.

На остальных участках противник будет стремиться выйти на линию Ливны — Касторное — Старый и Новый Оскол.

4. В третьем этапе, после соответствующей перегруппировки, противник, возможно, будет стремиться выйти на фронт Лиски—Воронеж—Елец и, прикрывшись в юго-восточном направлении, может организовать удар в обход Москвы с юго-востока через Раненбург—Ряжск—Рязань.

5. Надо ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет ставить на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году.

В настоящее время перед Центральным и Воронежским фронтами противник имеет до 12 танковых дивизий, и, подтянув еще с других участков 3—4 танковые дивизии, противник может бросить против нашей курской группировки до 15—16 танковых дивизий общей численностью до 2500 танков.

6. Для того, чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО Центрального и Воронежского фронтов, нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30 полков иптап, все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны — Касторное — Ст. Оскол, часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовского и Ватутина и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки противника, чем и сорвать план наступления противника.

Я незнаком с окончательным расположением наших оперативных резервов, поэтому считаю целесообразным предложить расположить их в районе Ефремов — Ливны — Касторное — Нов. Оскол — Валуйки — Россошь — Лиски — Воронеж — Елец.

При этом главную массу резервов расположить в районе Елец—Воронеж. Более глубокие резервы расположить в районе Ряжск—Раненбург—Мичуринск—Тамбов.

В районе Тула—Сталиногорск необходимо иметь одну резервную армию.

Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника.

Константинов 2

№ 256

Примечания.

##1 Васильев — Сталин И. В.

##2 Константинов — Жуков Г. К.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 351—353.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ЗАПРОСА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ ФРОНТОВ ОБ ИХ СООБРАЖЕНИЯХ ПО ОЦЕНКЕ ОБСТАНОВКИ И ВОЗМОЖНЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПРОТИВНИКА

КОМАНДУЮЩИМ ФРОНТАМИ (за исключением Западного и Брянского)

КОМАНДУЮЩЕМУ 7-й ОТД. АРМИЕЙ

10 апреля 1943 г.

1 час. 40 мин.

Прошу к 12.4.43 сообщить Вашу оценку противостоящего противника и возможные направления его действий.

Антонов

№ 11990

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь-декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 98.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О ПЕРЕИМЕНОВАНИИ РЕЗЕРВНОГО ФРОНТА

КОМАНДУЮЩЕМУ РЕЗЕРВНЫМ ФРОНТОМ

ЗАМЕСТИТЕЛЯМ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ

13 апреля 1943 г.

4 час. 30 мин.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает с 15 апреля 1943 г. переименовать полевое управление Резервного фронта в управление Степного военного округа.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

№ 46101

Т. Сталину доложено и им утверждено 13.4.43 г. в 3.00.

Антонов

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 99.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ ПО ПРОВЕДЕНИЮ ОПЕРАЦИИ ПО УНИЧТОЖЕНИЮ АВИАЦИИ ПРОТИВНИКА

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЦЕНТРАЛЬНОГО ФРОНТА

Копия: командующему ВВС КА

Ставка Верховного Главнокомандования приказала в период с 6 по 16 мая включительно силами 16 ВА, 3 бак и 299 шад выполнить следующие задачи:

1. Уничтожить авиацию противника на аэродромах и в воздухе в районе Дмитровск-Орловский — Трубчевск — Шостка — Конотоп — Ворожба.

2. Сорвать железнодорожные перевозки противника, не допуская движения поездов от нп Утеча на хутор Михайловский и от г. Конотоп на г. Ворожба.

3. Дезорганизовать автодвижение на дорогах восточнее линии Трубчевск—Конотоп.

Первый удар по аэродромам противника нанести между 4.30 и 5 часами 6 мая. Авиацию противника держать под боевым воздействием на протяжении трех суток, затем сделать двухсуточный перерыв и вновь трое суток действовать по аэродромам.

Действия по железным дорогам и автомобильному движению на грунтовых и шоссейных дорогах должны быть систематическими на протяжении всех десяти дней, причем в первую очередь выводить из строя пушечно-пулеметным огнем паровозы, цистерны, автоцистерны, легковые и штабные автомобили.

Подробные указания о порядке выполнения задач командующему воздушной армией даны командующим ВВС КА.

На проведение операции разрешается израсходовать до 750 самолето-вылетов штурмовой, истребительной и бомбардировочной авиации и до 300 самолето-вылетов ночных бомбардировщиков.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования

Василевский

№ 30118

4.5.43 г.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 133—134.

 

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ВОРОНЕЖСКОГО ФРОНТА

Копия: командующему ВВС КА

Ставка Верховного Главнокомандования приказала в период с 6 по 16 мая включительно силами 2 ВА, 4 иак, 1 шак и 1 бак выполнить следующие задачи:

1. Уничтожить авиацию противника на аэродромах и в воздухе в районе Белополье — Ромны — Полтава — Нов. Водолага — Мерефа.

2. Сорвать железнодорожные перевозки противника от г. Полтава на Харьков.

3. Дезорганизовать автомобильное движение на дорогах восточнее линии Белополье — Ахтырка — Нов. Водолага.

Первый удар по аэродромам противника нанести между 4.30 и 5 часами 6 мая. Авиацию противника держать под боевым воздействием на протяжении трех суток, затем сделать двухсуточный перерыв и вновь трое суток действовать по аэродромам.

Действия по железным дорогам и автомобильному движению на грунтовых и шоссейных дорогах должны быть систематическими на протяжении всех десяти дней, причем в первую очередь выводить из строя пушечно-пулеметным огнем паровозы, цистерны, автоцистерны, легковые и штабные автомобили.

Подробные указания о порядке выполнения задач командующему воздушной армией даны командующим ВВС КА.

На проведение операции разрешается израсходовать до 1500 самолето-вылетов штурмовиков, истребителей и ближних бомбардировщиков и до 400 самолето-вылетов ночных бомбардировщиков.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования

Василевский

№ 30119

4.5.43 г.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 134—135.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ АВИАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ОБОРОНЫ

КОМАНДУЮЩЕМУ БРЯНСКИМ ФРОНТОМ

генерал-полковнику РЕЙТЕРУ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЦЕНТРАЛЬНЫМ ФРОНТОМ

генералу армии РОКОССОВСКОМУ

КОМАНДУЮЩЕМУ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ

генералу армии ВАТУТИНУ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

генералу армии МАЛИНОВСКОМУ

За последние дни отмечается значительное передвижение войск и транспорта противника в районах Орел, Белгород, Харьков и подход войск к линии фронта. Это заставляет ожидать в ближайшее время активных действий со стороны противника.

Ставка Верховного Главнокомандования обращает Ваше внимание на необходимость:

1. Полного выполнения плана использования фронтовой авиации для уничтожения авиации противника и срыва работы железных и грунтовых дорог.

В эти дни от авиации надо выжать все, чтобы выполнить эту задачу и тем самым сорвать подготовку противника к наступлению.

2. Максимум внимания уделить разведке всех видов, чтобы вскрыть группировку противника и его намерения. В эти дни надо обязательно иметь ежедневно пленных, особенно на важнейших участках фронта.

3. Еще раз проверить состояние своей обороны, бдительность охранения и готовность всех средств и сил, в том числе войсковых, армейских и фронтовых резервов, встретить готовящийся удар противника. Использовать каждый час для укрепления обороны. Проверку организовать лично и через ответственных представителей своего штаба.

А. Василевский

Антонов

№ 12219

5 мая 43 г.

16 час. 15 мин.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 138—139.

 

ОРИЕНТИРОВАНИЕ СТАВКОЙ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О СРОКАХ ВОЗМОЖНОГО НАСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВНИКА

КОМАНДУЮЩИМ БРЯНСКИМ, ЦЕНТРАЛЬНЫМ, ВОРОНЕЖСКИМ И ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТАМИ

8 мая 43 г.

23 час. 35 мин.

По некоторым данным, противник может перейти в наступление 10—12 мая на орловско-курском или на белгородско-обоянском направлении, либо на обоих направлениях вместе.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов в полной боевой готовности встретить возможный удар противника. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе.

Получение подтвердить. О принятых мерах прошу донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Василевский

№ 30123

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 140—141.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ОБОРОНЫ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ БРЯНСКИМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЦЕНТРАЛЬНЫМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

Противник, подготавливая наступление, постарается, как показал опыт, предварительно вскрыть нашу систему обороны и в частности расположение огневых средств путем наступательных действий на отдельных участках фронта, проводимых за несколько дней до основного наступления с тем, чтобы с началом решительного наступления подавить вскрытые огневые точки и батареи.

Для того чтобы сохранить до решительного момента организованную нами систему огня, необходимо выделить часть огневых средств пехоты и артиллерии для отражения этих разведывательных наступательных действий противника.

Выделенные огневые средства должны вести огонь с запасных позиций, после чего скрытно уйти на другие запасные или основные позиции в зависимости от обстановки.

О принятых мерах прошу доложить.

А. Василевский

Антонов

№ 12276

10 мая 1943 г.

20 час. 20 мин.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 144—145.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ С УКАЗАНИЕМ СРОКОВ ВОЗМОЖНОГО НАЧАЛА НАСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВНИКА (3—6.7)

КОМАНДУЮЩИМ ФРОНТОВ: ЗАПАДНОГО, БРЯНСКОГО, ЦЕНТРАЛЬНОГО, ВОРОНЕЖСКОГО, ЮГО-ЗАПАДНОГО, ЮЖНОГО

По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3—6 июля.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.

2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника.

3. Об отданных распоряжениях донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Василевский

№ 30144

2.7.43 г.

2 час. 10 мин.

Утверждено т. Сталиным 2.7.43 г. в 2.15.

Антонов

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 167.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О ПЕРЕИМЕНОВАНИИ СТЕПНОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

КОМАНДУЮЩЕМУ СТЕПНЫМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. С 24.00 9 июля переименовать Степной военный округ в Степной фронт.

2. Включить в состав Степного военного округа 27-ю армию с 4-м гв. танковым корпусом, 53-ю армию с 1-м мехкорпусом, 47-ю армию с 3-м гв. мехкорпусом,4-ю гв. армию с 3-м гв. танковым корпусом, 52-ю армию, 3-й, 5-й, 7-й гвардейские кав. корпуса, 5-ю воздушную армию, все части усиления и тыловые части и учрежденияСтепного военного округа.

3. Армии фронта развернуть согласно устным указаниям, данных Генеральным штабом.

4. Передвижение войск осуществлять только ночью.

5. Командный пункт Степного фронта с 12 июля иметь в районе Горяиново.

6. О ходе перегруппировки доносить ежедневно шифром.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Антонов

№ 46196

23 час. 00 мин.

9 июля 1943 г.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 168—169.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ О НЕДОСТАТКАХ В ВЕДЕНИИ ОПЕРАЦИИ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ

Тов. ЮРЬЕВУ1

Копии: тов. Александрову2, Николаеву3, Сергееву4, Степину5

План наступления Воронежского фронта с целью к 20.8 овладеть г. Ахтырка явным образом не удался. Операция по разгрому харьковской группировки противника затянулась.

Ставке Верховного Главнокомандования не известно, по какому плану действуют сейчас Воронежский и Степной фронты.

Ставка требует, чтобы Вы представили план операции по ликвидации ахтырской группировки противника и овладению плацдармом Ахтырка—Кокельва—Колонтаев—Пархомовка.

Для этого недостаточно вовлечь в дело отдельные армии и корпуса. Для этого необходимо организовать прорыв фронта противника с привлечением основных сил артиллерии и авиации подобно тому, как это было организовано севернее г. Белгород.

Эта операция по времени должна быть согласована с прорывом обороны противника на стыке Степного и Юго-Западного фронтов.

Руководство организацией прорыва на правом крыле Юго-Западного фронта и взаимодействие его со Степным фронтом возложено на тов. Александрова, который должен поддерживать с тов. Юрьевым прочную связь.

Правое крыло Юго-Западного фронта может начать наступление 26—27.8.

План операции представьте к исходу дня 22.8, с тем, чтобы начать переселение Воронежского и Степного фронтов не позже 27.8.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

Антонов

№ 30176

22.8.43 г.

19.00

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 199—200.

Примечания.

##1 Юрьев — Жуков Г. К.

##2 Александров — Василевский А. М.

##3 Николаев — Ватутин Н. Ф.

##4 Сергеев — Хрущев Н. С.

##5 Степин — Конев И. С.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ  СТАВКИ ВЕРХОВНОГО  ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ КОМАНДУЮЩЕМУ ЦЕНТРАЛЬНЫМ ФРОНТОМ ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ТАНКОВ

КОМАНДУЮЩЕМУ ЦЕНТРАЛЬНЫМ ФРОНТОМ

генералу армии РОКОССОВСКОМУ

За последнее время в связи с наступлением войск Брянского и левого крыла Западного фронтов противник значительно ослабил свою группировку, действующую перед Центральным фронтом, сняв с этого участка пять танковых дивизий, две мотодивизии и до двух-трех пехотных дивизий.

В то же время Центральный фронт значительно усилился танками, получив в свой состав 3-ю ТА Рыбалко. Все это привело к улучшению положения войск фронта и создало благоприятные условия для решительных наступательных действий. Однако эти условия до сего времени командованием фронта использованы недостаточно.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Незамедлительно подготовить и нанести решительный удар силами 70-й армии и 2-й ТА в общем направлении Чувардино — Красная Роща — Апальково. Одновременно 13-й армии прорвать оборону противника западнее Короськово, подготовив условия для ввода в прорыв 3-й ТА к моменту ее сосредоточения.

2. К 4—5 августа закончить сосредоточение 3-й ТА в районе южнее Короськово с задачей развить успех 13-й армии и ударом в общем направлении на Кромы свернуть оборону противника по западному берегу р. Ока и содействовать тем самым продвижению 48-й армии.

3. В дальнейшем действовать обеими танковыми армиями в обход г. Орел с запада, содействуя Брянскому фронту в разгроме орловской группировки противника и овладении г. Орел.

4. Об отданных распоряжениях донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Антонов

№ 30158

1 августа 1943 г.

2 час. 15 мин.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 182—183.

 

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДИРЕКТИВЫ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КОМАНДУЮЩЕМУ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ О НЕДОСТАТКАХ В ВЕДЕНИИ ОПЕРАЦИИ

КОМАНДУЮЩЕМУ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ

Копия: товарищу Юрьеву1

Из положения войск 5-й гв. армии Жадова видно, что ударная группировка армии распылилась и дивизии армии действуют в расходящихся направлениях.

Товарищ Иванов2 приказал вести ударную группировку армии Жадова компактно, не распыляя ее усилий в нескольких направлениях. В равной степени это относится и к 1-й танковой армии Катукова.

О принятых мерах прошу сообщить.

Антонов

№ 13449

7 августа 1943 г.

0 час. 45 мин.

Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны. Т. 3, январь—декабрь 1943 г. — М.: Воениздат, 1969, л. 186—187.

Примечания.

##1 Юрьев — Жуков Г. К.

##2 Иванов — Сталин И. В.

 

ОРЛОВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Боевой отчет командования 2-й танковой и 9-й армий вермахта о боях на Курской дуге за период с 5 июля по 18 августа 1943 г.

5 июля 1943 г. 9-я армия начала большое и тщательно подготовленное наступление «Цитадель» в направлении на Курск, имея своей задачей сорвать сосредоточение и развертывание противника в этом районе и совместно с ударной группировкой группы армий «Юг» добиться окружения и уничтожения крупных неприятельских сил. Находившийся на направлении главного удара броневой кулак 47-го танкового корпуса, прикрытый с правого фланга 46-м танковым корпусом, с левого — 41-м танковым корпусом, при поддержке крупных сил авиации, уже в первый день наступления взломал мощную оборону русских на глубину 14 км, прорвав фронт противника протяженностью в 30 км. Но уже со второго дня сопротивление противника начало усиливаться, а в особенности усилился огонь артиллерии. Поспешным введением в действие всех своих местных крупных оперативных резервов, противник пытался воспрепятствовать выходу немецких танков на оперативный простор. Уже на второй день наступления противник бросил в бой спешно подтянутый танковый корпус и три гвардейские стрелковые дивизии. Несколько сот танков с обеих сторон устремились из глубины позиций на направление главного удара. Началась грандиозная танковая битва, которая продолжалась в течение нескольких дней, в которой немецкие танки показали свое превосходство. Стремительно начатое наступление танков, натолкнувшееся на сильные очаги сопротивления противника в районах Никольское, Ольховатка и Поныри, снизило свои темпы. С 7.7 противник из этих постоянно усиливающихся очагов сопротивления перешел к контратакам. Все контратаки были отбиты. Противник понес тяжелые потери.

После перегруппировки и усиления немецким танковым частям удалось продвинуться вперед в направлении Теплое — Ольховатка — Поныри на фронте шириною в 10 км. Однако на этом рубеже они натолкнулись на сильно укрепленную и господствующую над окружающей местностью оборонительную позицию, которая была заминирована, обеспечена врытыми в землю танками и прочим противотанковым оружием, которую невозможно было атаковать в лоб. Группой армий, по срочному распоряжению главнокомандующего сухопутными войсками, были выделены для поддержки наступления 12-я танковая и 26-я пехотная дивизии. После перегруппировки новых соединений наступление должно было вестись в юго-западном направлении с целью завершения прорыва. На направлении главного удара находился уже 46-й танковый корпус.

11 июля в связи с изменением обстановки на других участках, наступательные операции 9-й армии пришлось прекратить. Противник перешел в контрнаступление на широком фронте, на участке 2-й танковой армии. Это давно запланированное и хорошо подготовленное наступление в районе Орловской дуги под влиянием немецкой наступательной операции «Цитадель» было начато русскими раньше, чем это, по-видимому, намечалось ими. Противник, имеющий значительное численное превосходство, атаковал 2-ю танковую армию западнее г. Новосиль, восточнее г. Болхов и северо-западнее Ульяново и в течение 48 часов в нескольких местах прорвал линию нашего, сравнительно слабо насыщенного войсками фронта (всего на указанном фронте имелось 14 пехотных и одна танковая дивизия). За это время противнику удалось продвинуться вперед на расстояние 10 км. В этой обстановке командование группы армий приняло решение, не теряя времени, воспользоваться силами 9-й армии с тем, чтобы задержать наступление противника в районе Орловской дуги. Потеря Орла и блокирование отходящих от него коммуникаций лишили бы 9-ю армию подвоза, что сорвало бы немецкое наступление, поставив под угрозу окружения крупные силы обеих армий, находящихся в Орловской дуге. 12.7 командованием группы армий был отдан приказ о немедленной переброске 12-й, 18-й и 20-й танковых дивизий, 36-й пехотной дивизии, одного тяжелого артиллерийского дивизиона и нескольких самоходных установок «Фердинанд» для поддержки 2-й танковой армии. Это было сделано в надежде на то, что введением в действие этих крупных подкреплений удастся в течение нескольких дней выправить положение 2-й танковой армии и затем продолжить наступление 9-й армии, от чего, однако, 13.7 пришлось окончательно отказаться. Уже в этот день по масштабу наступления против 2-й танковой армии можно было заключить, что противник поставил своей целью полностью овладеть орловским плацдармом. Предполагаемые оперативные планы противника представлены в приложении № 4. В этот час величайшего напряжения командование группы армий по согласованию с фюрером назначило, в соответствии с ранее намеченным проектом, генерал-полковника Моделя также и командующим 2-й танковой армией, при сохранении штабов своих армий. Таким образом, во всем районе Орловской дуги было установлено единое управление войсками. Генерал-полковник Модель решил немедленно после выяснения обстановки на участке 2-й танковой армии произвести перегруппировку всех немецких сил в районе Орловской дуги. С участка 9-й армии необходимо было немедленно перебросить туда 2-ю танковую дивизию, два дивизиона штурмовых орудий, два дивизиона тяжелой артиллерии и один минометный дивизион. Таким образом, на широком участке Восточного фронта в течение 48 часов произошли коренные изменения. Центр тяжести боевых операций переместился в район 2-й танковой армии.

Здесь кризис продолжал развиваться с неимоверной быстротой. Необходимо было немедленно мобилизовать все свои силы, чтобы спасти положение.

Командующий обеими армиями отдает своим войскам жесткие приказы, в которых требует от действующих частей стоять до последнего человека, а прибывающим резервам интенсивно передвигаться, не считаясь со временем суток. Таким образом, на всех дорогах с предельной скоростью перебрасывались подкрепления. Исключительно высокая потребность в регулировщиках движения вынудила использовать на дорожных дефиле и переправах штабных офицеров.

Все эти предпринятые меры позволили организовать беспрерывную переброску войск по переполненным дорогам. После того, как все имеющиеся ударные резервы были брошены в бой, на угрожаемые участки северо-восточнее Болхова и севернее Ульяново были переброшены 12-я и 18-я танковые дивизии. На участок севернее Орла срочно производится переброска 36-й пехотной дивизии, 8-й танковой дивизии и 15.7 2-й танковой дивизии.

13.7 восточнее Орла удалось установить сплошную линию фронта восточнее нп Архангельское — Кочеты — Бараново — Медынь. На участке северо-восточнее Болхова атака противника, предпринятая на город в юго-западном направлении, была отбита, однако для задержания противника, наступающего при поддержке танков в южном направлении, не было достаточного количества сил. На участке севернее Ульяново противник пытался расширить прорыв в юго-восточном и юго-западном направлениях, так что на участках рек Вытебеть и Рессета заметно усилился нажим на 293-ю пехотную и 5-ю танковую дивизии. К 15.7 противнику удалось переправиться через рр. Вытебеть и Рессета, восточнее нп Кцынь части 5-й танковой дивизии продолжали удерживать плацдарм, имеющий важное оперативное значение. Введением в действие группы «Эзебек» (части 18-й и 20-й танковых дивизий) удалось с южного направления оградить место прорыва.

Если в начале боевых действий казалось, что противник свой главный удар направит на участок севернее Ульяново, то теперь все отчетливее стал вырисовываться иной план, заключающийся в том, чтобы введением в действие основных танковых сил из района восточнее Орла решительным штурмом прорваться к городу. Ударная сила противника на участке северо-восточнее Болхова вследствие больших потерь в танках значительно ослабла.

В то же время противник продолжал интенсивно готовиться к контрнаступлению против 9-й армии. В свою очередь, 9-я армия также спешно подготавливала свои силы для обороны.

15.7 противник при поддержке крупных сил артиллерии и танков перешел на участке 9-й армии в контрнаступление на широком фронте. При этом он для поддержки своих и без того значительно превосходящих сил перебросил сюда из западной части Курской дуги еще две пехотные дивизии, один танковый корпус, усиленный четырьмя отдельными танковыми полками и один гвардейский минометный полк. Главный удар противник нанес на участок 41-го танкового корпуса и на внутренний фланг 47-го танкового корпуса. Первый натиск противника был отбит. Противник за один день боя потерял 230 танков.

Еще более тяжелые бои предстояли как здесь, так и на участке 2-й танковой армии. В этой обстановке командующий обеими армиями с санкции высшего командования принял решение отвести 9-ю армию на исходный рубеж для того, чтобы путем сокращения фронта высвободить 4 дивизии для создания резерва и использовать для обороны старые оборонительные позиции. Отход был совершен в течение трех ночей. Противник, совершенно не ожидавший этого, быстро начал преследование, с тем чтобы воспрепятствовать занятию и закреплению наших войск на новом оборонительном рубеже. Однако противнику не удалось это сделать, несмотря на ведение в бой всех имеющихся в наличии танков и исключительно сильную авиационную поддержку. Все мощные попытки прорыва, предпринятые противником 16 и 17.7, особенно восточнее ж.д., разбились о стойкую оборону. При этом противник потерял с 15 по 17.7.43 г. 530 танков. Утром 18.7 9-я армия снова находилась в полной боевой готовности на своих прежних исходных позициях. На участке 2-й танковой армии боевые действия достигли к 19.7 своей кульминации. Вновь подброшенная 3-я танковая армия противника наносила мощные удары по 35-му армейскому корпусу, храбрые дивизии которого, однако, оказывали стойкое сопротивление своими собственными силами. Противник же, подбрасывая все новые и новые силы, пытался расширить участок прорыва по фронту в районе Ульяново.

Напряжением всех имеющихся сил к 23.7 удалось все же ликвидировать этот кризис.

Кроме уже введенной в действие 36 пд к 35-му корпусу были срочно подброшены еще 2-я и 8-я танковые дивизии. В районе прорыва Ульяново частям 9-й танковой дивизии удалось задержать танковые силы противника, наступающие в юго-восточном направлении. В это же время с юго-запада к району прорыва были брошены 183-я, 263-я и 707-я пехотные дивизии.

Непосредственная угроза железнодорожной линии и шоссе Орел — Карачев, которое уже было перерезано одной танковой бригадой противника, была ликвидирована в результате мощного налета наших самолетов-танкоистребителей. 253-я пехотная дивизия, которая передвигалась для действий в другом направлении, была повернута и ударом с юга на Ильинское к 21.7 захватила его.

Пробитая на участке восточнее Орла брешь принимала все более угрожающие размеры. Но и здесь в последний и решительный момент удалось ликвидировать угрозу, непосредственно нависшую над Орлом. Это возможно было сделать благодаря переброске к месту прорыва 12-й танковой дивизии из района юго-восточнее Болхова и благодаря планомерному отходу по обе стороны прорыва (сокращения линии фронта и высвобождение резервов). Благодаря своевременному прибытию 78-й штурмовой дивизии, оттянутой от 9-й армии, обстановку в целом на 23.7 можно считать стабилизированной. Наряду с быстрой переброской и выдвижением целых соединений, в упрочении положения большую роль также сыграли отдельные тактические успехи отдельных родов оружия, в особенности противотанковые средства (штурмовые пушки и самоходные орудия).

Следствием глубоких вклинений противника и проведения необходимого для упрочения положения сокращения фронта в районе восточнее и северо-восточнее Орла явилось то, что в районе Болхова образовалась далеко выдающаяся вперед дуга, которую, правда, с севера атаковать было нельзя, но которая, однако, подвергалась опасности быть перерезанной ударами противника с обеих сторон. Во избежание этого здесь было произведено сокращение линии фронта на рубеже непосредственно севернее Болхова еще до того, как противник смог воспользоваться этим обстоятельством. Противник предпринял попытку массированным ударом танковых частей из района Красниково окружить Болхов с юга. Однако в результате активных действий вовремя подоспевшей 10-й мотострелковой дивизии, оттянутой из состава 9-й армии, эта попытка противника окончилась неудачей. Благодаря исключительному напряжению сил, умелому и гибкому оперативно-тактическому руководству войсками была преодолена серьезная опасность, в то же время ударная сила противника заметно снизилась в результате наших решительных контрударов. Таким образом, отводом сил на сокращенную отсечную позицию в районе Орла удалось обеспечить сплошную линию фронта.

Боевые действия противника на участке 9-й армии, начиная с 18.7, подтвердили оперативную взаимосвязь этого наступления с наступлением противника против 2-й танковой армии. Эти бои развернулись на фронте протяжением в 400 км и приняли характер величайшей битвы. На участке 9-й армии противник, не добившись успеха фронтальной атакой, начал быстро производить перегруппировку сил для нанесения удара по южному флангу армии. С этой целью он стал перебрасывать свои силы в западном направлении в район дороги Тросна — Фатеж и дуги Чернь. Эти переброски противника были своевременно замечены немецкой разведкой и в ответ на них 18.7 в западном направлении были двинуты 2 только что освободившиеся дивизии и несколько частей РГК. Таким образом противник, предпринявший 19.7 атаку по обе стороны дороги Тросна — Фатеж силами трех стрелковых дивизий и 60 танков, натолкнулся на мощную заранее подготовленную немецкую оборону и был отброшен. Танковый прорыв к дороге Карачев — Брянск на участке 2-й танковой армии обеспечил противнику возможность зажать в клещи весь район Орловской дуги. 9-я армия, в связи с оттягиванием линии фронта на участке 2-й танковой армии, вынуждена была отойти на соответствующую отсечную позицию. Во время этого отхода, который происходил в плохую погоду и в чрезвычайно тяжелых дорожных условиях, в результате концентрического танкового удара на Змиевку, в стыке армий 23.7 образовалась брешь, которую удалось ликвидировать только 24.7 введением в действие последних резервов. В связи с общей тяжелой обстановкой на Восточном фронте главное командование отдало 26.7 приказ о скорейшем оставлении всего района Орловской дуги и отходе на позицию «Зенен» и «Хаген». Ускоренное оборудование этой позиции началось еще в середине июля. 28.7 было принято решение об отходе. Благодаря этому должно было высвободиться для других фронтов свыше 20 дивизий. Отход должен был совершаться с 31.7 по 17.8.43 г. последовательно, от рубежа к рубежу. При этом было намечено 4 основных рубежа и несколько промежуточных.

Обстановка в районе Орловской дуги требовала немедленного проведения отхода на позицию «Хаген». Несмотря на то, что наступление противника всюду удалось сдержать и ему были нанесены большие потери, дальнейшее сопротивление продолжать было невозможно. Тем более, когда противник, концентрируя новые силы, начал подготовку к новым атакам, мы должны были черпать свои резервы за счет сокращения линии фронта. Так, с 22.7, не добившись успеха фронтальным ударом восточнее Орла, противник перебрасывает 3-ю танковую армию к месту стыка наших армий на юг, остальные танковые силы — на север, для того, чтобы охватывающими действиями зажать Орел в клещи. Для овладения дугой в районе Болхова противник вводит в действие 4-ю танковую армию, которая предназначалась ранее для других целей и находилась в оперативном резерве. Положение в районе прорыва Ульяново немного улучшилась благодаря переброске 95-й пехотной дивизии на правый фланг 55-го армейского корпуса и гренадерской дивизии «Великая Германия» (“Гросдейчланд») в район восточнее Карачева. Решительное улучшение обстановки произошло в результате своевременно начатой контратаки гренадерской дивизии «Гросдейчланд», вновь подброшенной 293 тд и оттянутой из группы армий «Центр» 129 пд. Благодаря этой контратаке удалось отбросить противника на исходные рубежи и сорвать его план наступления на ж.д. линию Хотынец — Карачев и на большую автостраду, являющуюся жизненной артерией всего района Орловской дуги.

Попытка противника пробиться вдоль ж.д. линии Теребень — Брянск на Брянск потерпела неудачу в результате упорного сопротивления, которое было оказано ему вновь подброшенными за период 15—17.7 группами «Безенлагер» и «Бузих».

Основные бои в конце месяца развернулись в районе дуги Болхов. Многочисленные атаки, предпринятые противником в различных местах северо-восточнее и юго-западнее Болхова, были отбиты силами группы «Харпе», 25-й мотострелковой дивизии, 18-й и 20-й танковых дивизий, 10-й мотострелковой дивизии. Противник потерял в течение этих нескольких дней свыше 200 танков.

В районе 9-й армии 3-я танковая армия противника начала большое наступление на участке Никольское — Философово.

В обстановке этих тяжелых боев обе армии должны были готовиться к отходу на позицию «Хаген» (об отходе говорилось в приказе от 26.7). Таким образом, на долю обеих армий выпали еще большие дополнительные задачи тактического и организационного характера. В течение трех недель необходимо было очистить район на глубину в 100 км. Все это требовало проведения больших подготовительных работ. Войска необходимо было тактически и морально подготовить к этому отходу. Далее необходимо было разведать рубежи сопротивления и, используя всю имеющуюся в распоряжении рабочую силу (саперы, строительные части, военнопленные, гражданское население, личный состав из обозов), спешно оборудовать их для обороны. Необходимо было также подготовить к переброске склады снабжения. Такие же трудности предстояли и с отправкой средств связи. Еще большей затраты сил требовали работы по разрушению этих плодородных районов. Главная задача состояла в том, чтобы произвести отправку скота и, по возможности, больших запасов хлеба, эвакуацию всего гражданского населения, разрушение всех важнейших сооружений, дорог, мостов, машин, которые невозможно было перевезти, сельскохозяйственного инвентаря. На долю 2-й танковой армии выпала наиболее тяжелая задача — произвести разрушение Орла. Все эти мероприятия требовали времени, а времени было очень мало. На особенно большие трудности пришлось натолкнуться 9-й армии при эвакуации складов боеприпасов в районе восточнее г. Кромы.

Командующий обеих армий включил все эти организационные задачи в общий оперативный план. Вечером 31.7 начался отход. Условия отхода были очень тяжелые. Непрерывно шел дождь. Дороги были совершенно размыты.

Кроме этого, противник сильно наседал с востока и предпринимал многочисленные попытки ударить по отходящим немецким армиям во фланг. Только, когда в ходе отступления глубокие немецкие фланги сократились, положение немного улучшилось.

На участке 9-й армии противник с самого начала отхода усилил свой нажим на южный фланг армии, для того чтобы совершить прорыв и отсечь значительные силы наших войск. Так, 1.8 противником были предприняты сильные атаки на участке Шепелево — Гостомль (7, 258, 31 пд).

В эти атаки противник бросил 4 стрелковые дивизии и около 120 танков, а также широко использовал поддержку авиации. Все эти атаки были геройски отбиты. При этом было уничтожено 77 танков противника.

Под напором противника, который особенно был сильным в районе дуги Чернь, 4.8 войска отошли на рубеж г. Кромы. 5.8 противник в надежде расколоть фронт отходящих немецких частей и овладеть узлом коммуникаций Кромы, подготовил на участке юго-западнее г. Кромы мощный удар, бросив сюда крупные силы пехоты, авиации и танков (200 танков). В этот день противник 15 раз атаковал 46-й танковый корпус (258 пд). Однако все эти атаки были отбиты с тяжелыми для противника потерями. Однако с усилением деятельности партизан и бомбардировочной авиации обстановка еще более усложнилась. Центр тяжести боев в районе Орловской дуги начал постепенно перемещаться с участка 2-й танковой армии на участок 9-й армии. Командующий армией отдал приказ о сосредоточении противотанковых средств на наиболее угрожаемых участках, с более широким использованием зенитных команд и, наконец, о переброске 12-й танковой дивизии, освободившейся во 2-й танковой армии, в район восточнее Шаблыкино для смены сильно потрепанных 292-й и 383-й пехотных дивизий. Немецкая авиация также была сосредоточена, главным образом, в районе 9-й армии, где действовала с исключительно большим успехом. Так же и здесь кризис был преодолен. Участок г. Кромы держался в течение двух дней. Таким образом, план противника, заключающийся в том, чтобы, нанося удары в районе г. Кромы с одной стороны и в районе Хотынец — с другой стороны, окружить немецкие силы, был окончательно сорван.

5.8 2-я танковая армия оставила Орел. Предварительно она произвела разрушение мостов и всех важнейших сооружений, произвела отправку различного захваченного имущества (53 000 т), а также эвакуацию 20 000 раненых. В это время было замечено, что противник начал переброску сил, главным образом, 4-й танковой армии на запад. Особенно напряженная обстановка на участке 2-й танковой армии сложилась в период с 6 по 8.8, когда противником была предпринята попытка при поддержке крупных танковых сил прорвать из района западнее нп Узкое выдающийся вперед северный фронт (группа «Харпе»). В связи с этим необходимо было изменить линию фронта отходящих частей. 7.8 это положение было выправлено. Новая линия фронта, проходившая вдоль реки Мощенка, дала, однако, противнику возможность возобновить свои фланговые атаки на Хотынец. Все эти атаки, ведущиеся при поддержке крупных танковых сил вплоть до 10.8, были отбиты.

Положение 9-й армии после ожесточенных боев на кромском участке снова немного улучшилось.

В связи с поворотом немецкой линии фронта круто на север противнику пришлось изменить направление своих ударов. Все свое внимание он должен был перенести на глубокий южный фланг армии. Он усилил свои части, действующие на направлении главного удара южнее Дмитровска-Орловского, и 6.8 начал из района Брянцово атаку на Дмитровск-Орловский (72 пд), в результате которой он глубоко вклинился в расположение 72-й пехотной дивизии. Однако, несмотря на значительное количество брошенных пехотных и танковых сил (3 стрелковые дивизии), совершить прорыв ему не удалось — 72 пд оказывала стойкое сопротивление.

В качестве ударного резерва командующий выставил 31-ю пехотную дивизию, которая была сменена быстро подброшенной 20-й мотострелковой дивизией (ранее входившей во 2-ю танковую армию). Дальнейший отход 9 и 10.8 несколько облегчил создавшееся напряженное положение, причем командующий настаивал, чтобы, по мере возможности, как можно дольше удерживался важный тактический клин Дмитровск-Орловский, без которого осложнился бы дальнейший отход и трудно было бы установить тесное соприкосновение с 2-й армией. 10.8 советская танковая армия сделала последнюю попытку прорваться на Дмитровск-Орловский сильным массированным ударом пехоты и 60 танков. С этой последней, неудачной попыткой закончилась полоса боев за Дмитровск-Орловский. В следующую ночь этот населенный пункт был сдан нами в интересах дальнейшего планомерного отхода.

Но на всей Орловской дуге все еще продолжало сохраняться огромное напряжение. На этом фоне начались наступление русских на 4-ю армию и еще более угрожающая операция против группы армий «Юг». Это обусловило приказ сверху об усилении темпов отхода и быстром освобождении резервов.

В связи с ускоренным развитием событий быстрее, чем было предусмотрено, пришел срок, когда в соответствии с приказом свыше 9-я армия должна была принять командные полномочия от командования 2-й армии, предназначавшейся для выполнения других задач.

Уже 13.8 командование 9-й танковой армии, по-прежнему возглавляемое генерал-полковником Моделем, приняло все право полномочия над районом действия 2-й танковой армии. Этим началась последняя фаза отхода. Она характеризовалась тяжелыми оборонительными боями, которые вела у Карачева увеличившаяся в своих силах 9-я армия. Здесь, в этом узле коммуникаций, сосредоточились благодаря сокращению фронта огромные, все увеличивающиеся массы войск противника с целью фронтального прорыва. В предвидении подобного развития событий командующий противопоставил этому кулаку противника свой оборонительный узел — Карачев, усиленный еще более вследствие основательного разрушения и минирования города и создания заграждений на местности, богатой водоемами. 13.8 по обе стороны Карачева противником были сделаны попытки прорыва на широком фронте. Несмотря на огромные массы брошенных в бой пехоты, танков, артиллерии, «катюш» и авиации, противник как 13.8, так и 14.8 смог добиться лишь местного успеха, натолкнувшись на мужество и стойкость немецких частей (особенно 8-й и 18-й танковых дивизий). Немецкая авиация действовала исключительно эффективно.

Дальнейшие усилия противника оказались тщетными. Наши войска передовыми частями отошли на позицию «Хаген» к вечеру 14.8 и арьергардными частями — к вечеру 18.8. Противник, который никак не предполагал, что позиция «Хаген» является конечной оборонительной позицией, начиная с 16.8 неожиданно для себя натолкнулся на нашу сильную оборону, понеся при этом большие потери, что вынудило его к новому сосредоточению сил юго-западнее Шаблыкино, юго-западнее Карачева и северо-западнее Кирова. Исходя из создавшейся обстановки, командующий генерал-полковник Модель приказал усиленно готовиться к обороне позиции «Хаген», в связи с чем необходимо было провести перераспределение сил, особенно танковых, на направлении главного удара противника. Требовалось более тщательно оборудовать и усовершенствовать саму позицию «Хаген» и проходящие позади нее дороги в наикратчайший срок. Одновременно с этим требовалось оборудовать ОП артиллерии, продолжить и расширить отсечные и тыловые оборонительные позиции. К сожалению, силы 9-й армии понесли большой ущерб благодаря отдаче 8-й танковой дивизии, 293-й, 258-й пехотных дивизий, 9-й танковой дивизии, 31-й пехотной дивизии, 4-й и 12-й танковых дивизий, 183-й и 102-й пехотных дивизий и многих частей РГК, что было обусловлено сложившейся обстановкой. Одновременное принятие ослабленных фронтов 56-го танкового и 12-го армейского корпусов означало дополнительную довольно существенную нагрузку.

Наступлением противника на 23-й армейский корпус 19.8, распространившимся 26.8 на 26-й танковый корпус и 28.8 — на группу «Харпе», открылась новая страница в боевой истории 9-й армии. С этой битвой 9-я армия после завершения битвы за Орловскую дугу вновь включается в большую оборонительную битву, которая, начиная с июля 1943 г., разгорелась почти на всем Восточном фронте — от кубанского предмостного укрепления до Ладожского озера.

Окончательная оценка боевых и организаторских достижений 9-й армии и 2-й танковой армии во время битвы на Орловской дуге может быть дана позднее. Но сейчас уже точно установлено, что ее наступление нанесло тяжелые потери и ослабило вражеские армии, предназначенные для удара из района Курска на север, в такой степени, что они не имели больше сил успешно выполнить свою задачу прорыва с юга в направлении Хотынец — Карачев, данную им в общем масштабе концентрического наступления на Орел. Неоспоримо также то, что проводимое обеими армиями планомерное отступление на позицию «Хаген» истощило большую часть русских наступающих частей и вследствие сокращения фронта освободило большое число наших дивизий и войсковых частей, дав возможность использовать их на других фронтах.

В общей сложности до сих пор было высвобождено всего 19 дивизий, а именно: 5 танковых, 3 мотострелковых, 11 пехотных дивизий и многочисленные части РГК.

Успех битвы был достигнут в результате бесчисленного количества успехов отдельных лиц и войсковых частей. Во главу всего следует поставить достижения борющихся частей и прежде всего пехоты. Почти 7 недель подряд немецкие дивизии находились в непрерывных ожесточенных боях, в течение 7 недель выдерживали натиск превосходящих сил противника. Всего перед фронтом 9-й армии и 2-й танковой армии противник ввел в действие:

85 стрелковых дивизий;

3 стрелковые бригады;

13 танковых корпусов (39 танковых бригад и 13 мотострелковых бригад);

2 механизированных корпуса;

33 танковых полка;

1 кавалерийский корпус.

Нашу пехоту поддерживала мощная и гибкая артиллерия, сильная авиация, испытанные в боях танки, противотанковые орудия, саперы, строительные части, части связи, части снабжения, железнодорожные части и служебные инстанции и многие другие. Они помогали в бою, при отступлении, в эвакуации, в оборонительных и дорожно-строительных работах.

Огромные усилия войсковых частей, оказывающих сопротивление, под руководством решительного, смелого, преодолевающего все опасности Верховного командования привели к достижениям, выраженным в следующих цифрах:

Захвачено: 11 772 пленных, 2007 перебежчиков.

Захвачено и уничтожено: 4728 танков, 203 орудия, 262 противотанковых орудия, 32 зенитные пушки, 206 минометов, 827 пулеметов, 729 пистолетов-пулеметов, 32 «РС», 34 самолета.

Немалая доля успеха падает на 1-ю воздушную дивизию, которая действовала особенно эффективно, поддерживая то 9-ю, то 2-ю танковую армии. Дивизия, которая в минуты наивысшего напряжения наносила решающий удар, делая по 5—6 вылетов в день каждой машиной, насчитывает в общей сложности 37 421 самолето-вылет; при этом сбито 1733 вражеских самолета, причем из них только истребителями сбит 1671 самолет. Потери дивизии составляют лишь 64 самолета. Кроме того, авиация вывела из строя свыше 1100 танков, 13 000 грузовых авто- и гусеничных машин и много артиллерийских и минометных батарей. Она сбросила на противника свыше 2000 т бомб, нанеся ему потери в людях, в технике, в боепитании и продснабжении.

Ее дополнением на земле служила заслуженная в боях 12-я зенитная дивизия, которая вывела из строя в общей сложности 383 самолета и 2 аэростата заграждения, 229 танков, а также большое количество орудий, машин, дотов и живой силы противника.

Огромны были задачи, выпавшие на долю служб тыла обеих армий. Основные трудности были со стороны 9-й армии, которая неожиданно, в силу обстановки, перестраивалась в ходе боя от наступления к обороне и наоборот. Для 2-й танковой армии трудности заключались в неожиданно быстром расходовании горючего, которое обуславливалось большим масштабом боев и увеличением количества войск в самой армии. Затруднения с боеприпасами и горючим, вызванные перегруженностью или выведением из строя железнодорожной сети, не были в той и другой армии непреодолимым препятствием, ибо всегда в таких случаях находили выход из создавшегося положения. Битва поглотила всего около 120 000 т боеприпасов (из них почти 2 млн. снарядов для легких полевых гаубиц) и 40 000 кубометров горючего, что зачастую должно было доставляться на направление главного удара по очень плохим дорогам. В этих боях служба снабжения добилась выдающихся успехов.

Еще труднее были задачи, связанные с вопросами эвакуации, причем благодаря высокой организации в короткие сроки удалось эвакуировать 180 000 гражданских лиц и 30 000 голов скота.

Саперы установили во время битвы около 250 000 мин всех видов и разрушили примерно 1000 дорожных мостов. В соединении со строительными частями они за этот промежуток времени построили около 1500 км шоссе и дорог в районе действия армии.

Достижения частей связи выражаются следующими цифрами: только один армейский 511-й полк связи проложил 1460 км полевого кабеля, 622 км оголенного провода, собрал 1480 км полевого кабеля, 1130 км оголенного провода. Главный коммутатор принял и передал 10 500 донесений. Радиостанции имели нагрузку в четыре раза большую, чем во время отхода на позицию «Бюффель» («Буйвол»). Достижения войск 2-й танковой армии находятся примерно на том же уровне. Следует особо отметить бесперебойную работу линейных надсмотрщиков — связистов, которые вновь и вновь устраняли все обрывы проводной связи, причиняемые вражеской бомбежкой.

Достижения железных дорог могут быть наглядно пояснены следующими цифрами: эвакуировано с грузами около 200 эшелонов и переброшено свыше 400 эшелонов с войсками, по которым, кроме того, осуществлялось снабжение войск и перевозки отпускников. К этому следует добавить, что помимо чисто технических трудностей работа железных дорог серьезно затруднялась действиями партизан и советской авиации. Все эти недочеты и трудности устранялись с удвоенной энергией и беспримерной организованностью. Больше чем когда-либо исход битвы зависел от подброски и своевременного прибытия только одного эшелона с боеприпасами или войсками. Дорожно-саперные части разрушили во время отступления 400 км железнодорожного полотна, 40 вокзалов, 7 больших дорожных мостов длиною от 25 до 130 м, а также большое количество небольших мостов и туннелей.

ЦА МО РФ, ф. 32, оп.12454, д. 646, к. 308.

 

Выдержки из дневника немецкого солдата ефрейтора 44-го пехотного полка 134 пд Михаэля Мадера

«8.4. Грузились в Либаве (7), наверное нас направляют к той же части в Россию. Ехали через... Познань, Варшаву, Волковяк (7), Зинду (7), Володачев (7), Брянск, Петроинку (7).

14-го я прибыл в свою часть на передовую, и сразу всю ночь провели в окопе. Начинается старая игра, стояние на посту и строительство позиций. Ночью 23-го русские разведчики пробрались в окоп 1-го взвода. Взяли одного пленного, осталось 9 убитых. В ночь с 7 на 8 июля опять появились русские разведчики, но на сей раз они были своевременно замечены, так что они не добрались до нашего окопа. Сосредоточенным огнем они были вынуждены отойти, причем сумели забрать своих убитых и раненых; осталось лишь кое-какое оружие.

16.7. 2-й взвод опять занял позиции, мы выкопали себе дыры 3 км за окопами, чтобы задержать русских, если они нас будут преследовать. 7-го утром была оттянута вся рота, а мы сидим в наших дырах и ожидаем русских. В 3 часа они появились, и мы отошли. Они, конечно, за нами, и скоро дело дошло до паники. Мы бежали 10 км назад; там нас ожидали новые позиции и мы их заняли в ту же ночь. Уставшие как собаки, мы исправляли наспех вырытые позиции. Большинство из нас заснуло, и я также немного прикорнул. О русских мы знали, что их следует ожидать в течение ночи или к утру. Так оно и случилось. В 2.00 я увидел перед нашим окопом около 200 русских, приближавшихся волнообразно, в три шеренги. Я поднял тревогу, разбудил товарищей и дал указание пулеметчику. Он тотчас же открыл огонь. У русских началось замешательство. Большинство были убиты или ранены, а часть спаслась через овраг, ведущий к лесу. У нас был один убитый и один раненый. Весь день не было покоя, «Сталинский орган» («катюша». — Перев.) нас обстреливал и наши потери все увеличивались.

18-го нечего было думать о сне, весь день продолжался артогонь. Русские обстреливали наши позиции из всех пушек. Мы сидели в наших окопах в ожидании наступления, которое действительно началось после того, как деревня справа от нас загорелась от снарядов. Атаку русских мы отбили сосредоточенным огнем.

19-го о сне все еще нечего было думать; я уже не брился 14 дней, меня мучила жажда, можно было прийти в отчаяние. Опять начала бить артиллерия, в первую очередь — «Сталинский орган». Сосчитать количество снарядов было невозможно, я все еще ждал того, который попадет в мой окоп. Да, мамочка и Клаус, мои мысли были с вами, я думал, что это мой последний час. Когда же мы выберемся отсюда и как.

20 и 21.7 число прошли сравнительно спокойно. Попытки русских прорваться справа или слева остались безрезультатны.

22.7. День был спокойный, но ночью русские опять наступали. Один пленный, один перебежчик и остальное оружие.

23. Самый спокойный день.

24-го утром ураганный огонь по нашим позициям, но атаки не последовало. После обеда сильный ураганный огонь справа, наверное, он пытался там прорваться.

1.8. Мы сменили позицию и перешли направо, куда 24-го был направлен ураганный огонь. Нам досталось не меньше: все воскресенье нас накрывал плотный огонь. Я уже считал себя погибшим, так как в наспех вырытых окопах не было прочных укрытий.

6.8. Дни проходили спокойно до ночи с 6 на 7. Был огневой налет, во время которого со мной в окопе разорвалась мина. Я отделался легким ранением в голову.

7.8. Не успел я написать это, как опять начался ураганный огонь, и перед нами появились три танка, на которых сидела пехота. Они проехали через наши позиции и высадили пехоту, которая ночью опять пробралась через наши позиции к своим. Несколько человек было взято в плен. Тяжело раненный русский лейтенант был доставлен к врачу. Один из танков был подбит, один поехал обратно к своим, а один простоял всю ночь в расположении 439-го полка и на рассвете поехал обратно. Не успел он вернуться, как снова начался ураганный огонь, и опять пошли в атаку 8 или 10 танков. Два сразу взорвались на минах, положенных нами ночью, остальные были также подбиты артогнем, а часть штурмовыми орудиями, пришедшими нам на помощь. Это были часы! Надеюсь, теперь станет спокойнее.

10.8. Дни были спокойные, не считая беспокоящего огня артиллерии и минометов.

15.8. 13-го вечером мы опять оторвались от противника. Несмотря на лунный свет, дело обошлось без потерь. Мы отошли на 10 км и здесь опять заняли промежуточный рубеж. Ожидаем, что принесут ближайшие дни.

16-го мы построили себе хороший окоп с укрытием от осколков, а 17-го утром опять должны отступить. На новом рубеже невозможно окопаться — сплошное болото. Русские подошли очень быстро, но кажется с малыми силами. Слева и справа они уже дали почувствовать свое присутствие, а на нашем участке пока спокойно.

9-го сентября мы отошли на 15 км через Дятьково. Городок был объят пламенем. Левее города мы должны были подготовить новые позиции, на которых работало много русских девушек.

10-го. Я сделал себе окоп; посмотрим, что предпримут русские. Надеюсь, что они будут спокойны, а мы опять отступим.

19.9. Русские теперь... (бесятся) потому, что все деревни сожжены. Иногда жалко смотреть, как население стоит перед горящими домами. Надеюсь, что скоро все это кончится.

3.10. …От нашей роты осталось 7 человек, остальные убиты, ранены или выбыли из-за потертости ног. Теперь мы находимся в окопах на Соже, которые к моменту нашего прибытия еще копались гражданским населением и уже обстреливались русской артиллерией. Как женщины и старики кричали! Я думаю, что в ближайшие дни мы отойдем на настоящую линию обороны на Днепре, и тогда будет спокойнее…

10.10. Русские повторили попытку перейти через Сож, но только один раз. Огонь тяжелых орудий немного ослаб, и стало немного спокойнее, но справа от нас сила боя все нарастала. Справа лежит Гомель, очевидно, туда и метят. Но эта линия должна быть удержана во что бы то ни стало. За нами еще 2-я линия, но еще не может быть занята….

1.11. Ночью нас сменила другая дивизия. Мы пошли в деревню, где стоял наш обоз, а в следующую ночь заняли тот участок, где накануне происходили тяжелые бои. Положение здесь тяжелое. Нет блиндажей, холодно, нельзя вымыть котелок. На старой позиции мы столько работали, чтобы обеспечить себя на зиму, и теперь такое положение. Чем же это кончится?»

ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 419.

Секретно

Экз. № 1

Утверждаю:

НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА 5 ГТА

ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР

ШАРОВ

13 октября 1943 г.

 

ОБЗОР. Политико-морального состояния немецко-фашистских войск, действовавших перед фронтом 5 ГТА в период августовских боев 1943 г.

Составлен 5—9 сентября 1943 г. по материалам военно-политического опроса пленных, местных жителей, а также по трофейным документам.

Перед фронтом армии действовали 3, 6, 11, 19-я танковые дивизии; эсэсовские танковые дивизии «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», «Рейх», «Великая Германия», «Викинг»; 106, 167, 168, 198, 255, 320, 332-я пехотные дивизии.

1.

Командование немецко-фашистской армии пыталось представить в ложном освещении провал июльского наступления немцев. Когда началось это наступление, одни офицеры объясняли своим солдатам, что цель его «выровнять» и «улучшить» фронт, сократить дугу, идущую к западу от Курска и этим освободить занятые в ней одиннадцать немецких дивизий. Другие офицеры говорили, что задача наступления вернуть то, что было утрачено зимой. Третьи призывали окружать находящиеся в дуге русские войска.

После провала наступления офицеры вынуждены были «забыть» и о приказе Гитлера и о том, что они говорили своим солдатам в начале июля. Нужно было скрыть провал и, по возможности, улучшить упавшее настроение немецких войск. Солдатам стали усилено прививать мистификацию о том, что июльское наступление немцев имело своей целью ослабить живую силу и уничтожить технику русских, готовивших наступление на белгородско-харьковском направлении. Солдатам рассказывали легенду об успешном выполнении этой задачи. Пленный ефрейтор из 5-й батареи артполка 6-й танковой дивизии Гербердт Буш показал, что командир его батареи, лейтенант Шауф, объявил в конце июля своим солдатам, что цель июльской операции достигнута, так как им удалось ослабить силы русских и этим предотвратить наступление Красной Армии, которое намечалось в июле. «Об этом, — говорит Буш, — было также напечатано в сводке генштаба германской армии».

Ложь — обоюдоострый меч. Скрывая от солдат провал наступления, офицеры одновременно ослабили боевую настороженность своих войск. В самом деле: если цель июльской операции, как ее истолковало немецкое командование, достигнута, то опасность наступления Красной Армии на данном направлении миновала. Пленные показывают, что августовские действия наших войск возникли неожиданно для них.

Немцы допускали возможность небольших наступательных операций местного значения. Широкий масштаб начавшегося с нашей стороны наступления потрясающе повлиял на немецко-фашистских солдат. Они были в первые дни боев в состоянии полной растерянности.

«Мы не ждали, — говорит фельдфебель из 167-й пехотной дивизии Вилли Даннер, — что русские сейчас могут затеять такое большое наступление. У нас были разговоры, что они после июльских боев также ослабели, как и мы».

Подобные показания мы получаем от большинства пленных. Упомянутый уже Гербердт Буш сообщает:

«Наша дивизия стояла в армейском резерве. О том, что русские предпримут большое наступление, мы не думали, но предполагали, что возможно наступление местного характера. Очевидно, поэтому у нас было несколько тревог: первая дня за три до наступления, вторая — вечером 2 августа. По тревоге 3 августа дивизия была введена в бой. Солдаты были удивлены, что русские еще в силах наступать».

Обер-фельдфебель — радист из разведотряда 167-й пехотной дивизии Оскар Гарлахер 3.8 показал:

«О предстоящем наступлении русских я узнал 3 августа за два часа до начала наступления. Нам приказали приготовиться для контрудара. Мы этого не успели сделать, так как русские стали через полтора — два часа наступать».

2.

Даже солдаты, верившие в то, что задачи июльского наступления немцев ими выполнены, находились в угнетенном состоянии. Показания, а также трофейные документы обнаруживают при этом три основные причины такого состояния солдат. Первая из них — большие потери, которые понесли вражеские части за время июльских боев; вторая — беспокойные известия из Германии; третья причина — неблагоприятно сложившаяся для немцев международная обстановка.

Пленные из 167-й пехотной дивизии показали, что потери в личном составе там были к началу августовских боев не менее 50%. В 6-й танковой дивизии потери достигли 70%. Такое, приблизительно, положение было в 332-й пехотной дивизии. В других дивизиях, активно участвовавших в июльских событиях, положение было немногим лучше. Пленный ефрейтор из 3-й отдельной зенитной роты, приданной 106-й пехотной дивизии, эльзасец Жан Матье показывает, что солдаты его роты подавлены потерями, которые понесла дивизия:

«Мой товарищ из 106-й дивизии, эльзасец Андреас Гитингер, — говорит Матье, — мне сообщил, что там осталось еще к началу августа 40 человек. В 9-й роте 239-го пехотного полка осталось еще к началу августа 6 человек. Когда ее соединили с 11-й ротой, то получилось в общем 11 солдат. Из зенитной роты забрали для пополнения дивизии по 10 человек от каждого взвода. Солдаты в нашей роте не видят выхода из положения. Они жаждут конца войны, но надеются на чудо».

Нужно прибавить, что письма, которые получают солдаты из Германии, пестрят сообщениями о гибели их земляков.

Выражая в этих письмах беспокойство за судьбу солдата, родные, в сущности, внушают ему тревогу за его собственную жизнь и этим снижают его боевой дух. Некий Лоренц Пауль пишет из Керкница штабс-фельдфебелю Отто Ничке:

«Мы были долгое время тобой обеспокоены, ибо вас также могла постигнуть судьба сталинградцев. Юрис Макс тоже был в 29-м и со времени Сталинграда о нем ничего не слышно. Немало знакомых из округа тоже там были прихвачены, ибо в окружении были, вероятно, главным образом бранденбургские войска». Таким образом, сами родные пугают своих фрицев Сталинградом.

В коллективных письмах на Восточный фронт перечисляются списки по 20—30 знакомых адресату людей, павших на поле боя.

3.

Известия о событиях в самой Германии также не могут служить источником утешения для солдат. Это, прежде всего, относится к письмам из городских районов. Сообщения о бомбардировках немецких городов стали обычным явлением в этих письмах и даже в немецко-фашистской печати. Немцы два года тому назад хвастливо кричали из всех радиостанций о своем воздушном флоте и угрожали разбомбить весь мир. Они, конечно, пытались это сделать. А теперь получилось другое. Они льют крокодиловы слезы и выступают в роли обиженных: какое право имела английская бомба, искавшая в Кельне завод горючего, попасть в Кельнский собор? Немецкий обыватель, огрызаясь, оставляет город и бежит, исполненный страха в деревню. Некая тетя Христина пишет из Франкфурта-на-Майне своему племяннику на Восточный фронт:

«Те, которые пришли к таким грязным крестьянам, будут этим не так довольны. Но разве это им поможет. Лучше на грязной земле, чем в Эссене в подвале, ибо Томми посетили Эссен также в прошлую ночь. По-видимому, они хотят разнести этот город в пух и прах».

Немцы хотели превратить в пепел Москву и Лондон, а получилось другое: Москва осталась Москвой и вместе с Лондоном летает бомбить Берлин. Надо сказать, что этот город, в самом деле, превратится в прах, если он своевременно не освободится от Гитлера. Послушаем, что рассказывает фашистский солдат-отпускник, побывавший недавно в Берлине и потом попавший к нам в плен. Рудольф Гольнов — старший солдат из 5-й роты 417-го пехотного полка 168-й пехотной дивизии сообщает о Берлине следующее:

«Когда я 20 июля приехал в Берлин, то там продолжались пожары, начавшиеся 16—17 июля от воздушных бомбардировок. По улице Унтерден-Линден сгорело свыше 80 больших зданий. Другие дома были разрушены. Особенно пострадал в городе район Фридрих-Штадт».

Бомбардировка Берлина продолжается. Многочисленные письма из Германии на Восточный фронт сообщают об эвакуации жителей из этого города.

Эсэсовцу Гергардту Ресселу (полевая почта 48314 Д) в письме от 9.7 из Гиршурга жена пишет: «Представь себе — берлинцы вынуждены выселяться … Люди, которые должны работать, не имеют права оставлять Берлин». Как чувствуют себя эти «люди», говорится в другом письме: «Вальтер из Гартэнштадта тоже сказал, что когда окончится война, он босиком побежит из Берлина домой».

Нужно ли говорить, какое влияние оказывают подобные письма на настроение солдат? Командование немецко-фашистских соединений вынуждено принимать меры, чтобы поддержать моральное состояние своих частей. Среди трофейных документов обнаружено тревожное и патетическое обращение командира 167-й немецкой пехотной дивизии генерал-майора Триренбергера к солдатам соединения. Он призывает своих подчиненных помочь солдатам, семьи которых пострадали от бомбардировок. Дальнейшие выдержки из документов о воздушных налетах были бы просто скучны. Более достойны внимания такие факты, как сообщение о взрыве, который произвел, быть может не случайно, в знаменитом химическом концерне И.Г. В письме старшему стрелку Иозефу Фрольцу (полевая почта 37900) из семьи Фрольца (Людвигсфаген-на-Рейне), сообщается:

«Еще вчера вечером в 18 часов произошел взрыв в И.Г. Мы в Маудахе думали, что пробил наш последний час. Было много убитых и тяжелораненых. Будем надеяться, что эта несчастная война скоро окончится».

Солдаты узнают из писем не только о бомбардировках и взрывах. Бремя тотальной трудовой мобилизации отражается в жалобах фронтовиков. Любопытно, что фашистская тетка Христина потеряла в этом пункте свое терпение. Она мечтала покончить летом 1943 г. с Восточным фронтом и потом показать англичанам «свои зубы». Христина была уверена, что это удастся сделать и, как будто, готова была принять личное участие в этой победе. Но когда тетку Христину потянули в бюро труда, она жалобно застонала, ее воинственный пыл стал сразу угасать:

«Большинство девушек и женщин, — пишет она племяннику на Восточный фронт, — привлечено к работе на военном производстве. Если уже теперь получаются недоброкачественные боеприпасы, то не знают, что говорить, ибо все уходит в эти фабрики боеприпасов. Меня тоже вызвали второй раз завтра в бюро труда по вопросу военной мобилизации. В первый раз я была на комиссии у врача. Здесь приблизительно так же, как у солдат: кто нездоров, того производят в здоровые. Я бы теперь желала, чтобы меня, по крайней мере, еще некоторое время не трогали, ибо я абсолютно не на высоте и едва имею силы выполнять теперешнюю работу, не говоря уже о дополнительной работе, к которой я вовсе не привыкла…. Нужно лишь удивляться, что моя соседка счастлива иметь 45-летний возраст, к тому еще пользуется 44-летней служанкой и до сегодняшнего дня никакое ведомство этим не заинтересовалось. Где же справедливость? Я привела лишь один пример, но вблизи нас имеется много таких. Разве можно этим не возмущаться? Впрочем, все это ни к чему, война должна когда-нибудь кончиться и нужно работать. Все же, когда видишь, как некоторые умудряются пройти мимо войны, то с досады желчь разливается. А потом еще эти ловчилы высмеивают тех, кто работает».

Солдаты на Восточном фронте знают о тотальной мобилизации, о том, что в Германии заставляют сдавать детей в детские сады, а их матерей привлекают к работе. Не оставляют в покое и стариков. Пленный фельдфебель из 3-й роты 616-го батальона Гельмут Гаук жалуется на то, что отец его вынужден работать слесарем, несмотря на свой 60-летний возраст. А ночью появляются английские бомбардировщики и не дают отдохнуть. Письма с родины также дают знать солдатам, что Гитлер применяет крайние меры для пополнения своей потрепанной армии. В письме из Штутгардта от владельца фабрики автомобильных принадлежностей Густава Рау на Восточный фронт говорится о напряженном положении в стране, о мобилизации последних остатков мужчин, о том, что, наряду с 45-летними, забирают с завода остатки молодежи. Рау жалуется на то, что становится все труднее и труднее «затыкать дыры», которые вследствие мобилизации образуются у него на производстве.

«Мы, — пишет Рау, — выделываем вручную нарезные патроны для автомобильных свечей, тогда как раньше их производили исключительно автоматическим способом».

Известно, что взятых в армию немцев заменяют иностранцами. Когда немецкий солдат приезжает с фронта в Германию, то он склонен там видеть засилье иностранцев. Рудольф Гольнов с горечью рассказывает о том, что когда был в отпуске в Берлине, то видел там большое множество итальянцев, голландцев, бельгийцев и других иноземцев. Русские носят на правой стороне груди светло-синюю четырехугольную нашивку с белой окантовкой. В середине надпись «ОСТ», Гольнов также видел в Берлине много французов. Это бывшие военнопленные, которых теперь заставляют здесь работать. Вблизи Берлина, в городе Либенвальде есть фабрика боеприпасов, где работают 600 украинцев. Есть на этой фабрике и немцы, но они работают в отдельных от украинцев помещениях. Гольнов не говорит о причине своего огорчения, но мы понимаем: гитлеровский солдат обеспокоен тем, что Германия наводнена теми самыми народами, против которых они воевали на Западе и теперь воюют на Восточном фронте. Немцы несут поражение за поражением. Где гарантия, что в известный момент бредущие по Берлину мирные рабы не окажутся действующим противником? Гитлеровскую молодежь возмущает общение немецких девушек с голландцами и бельгийцами. Одно время в городских садах на стволах деревьев висели печатанные на пишущей машинке листовки, клеймящие этих девушек. Отец одной из таких девушек ходил жаловаться на это к городскому правителю. Последний ответил, что фюрером не запрещен брак немки с голландцем, так как голландцы относятся к нордической расе. Гольнов утверждает, что даже после этого разъяснения немецкие солдаты неодобрительно относились к фактам общения немок с голландцами.

Таким образом, отпускники привозят на фронт беспокойные известия из Германии и этим портят боевое настроение в частях. Некоторые офицеры перестали по этой причине пускать своих подчиненных в отпуск. Немецкое командование вынуждено было издать специальную инструкцию для командиров (Der Chef und seine Urlauber) о том, как ориентировать уезжающих в отпуск солдат и как принимать вернувшихся в часть отпускников.

4.

Международные события, протекавшие в августе, были третьей причиной снижения боевого духа вражеских войск. Это относится прежде всего к событиям в Италии. Через 2—3 дня после отставки Муссолини в ряде частей был прочтен перед строем приказ по гитлеровской армии о том, что отставка Муссолини не ослабит положения стран оси, что Италия до конца войны останется верным союзником Германии. Перед строем также было прочтено воззвание итальянского короля Виктора Эмануила. Пленный ефрейтор из 5-й батареи артиллерийского полка 6-й танковой дивизии Гербердт Буш показывает, что солдаты в полку, обсуждая приказ, высказывали сомнение в том, что причиной отставки Муссолини была болезнь. Они были все встревожены. Некоторые говорили, что немцам, находящимся в Италии, нужно строго следить, чтобы Италия не заключила без Германии мир со своим противником. Пленный фельдфебель из 3-й роты 616-го отдельного зенитного дивизиона Гельмут Гаук показал, что в связи с событиями в Италии солдаты втихомолку говорили: «Ну, теперь конец Германии. Чем дальше затянется война, тем хуже для нас». В некоторых подразделениях школы усовершенствования командного состава 4-й танковой армии солдаты расценивали события в Италии как революцию, в результате которой итальянская армия не в состоянии будет продолжать войну и должна будет капитулировать.

Любопытен ответ, который дает на вопрос о возможности подобного переворота в Германии пленный фельдфебель из 315-го гренадерского полка 167-й пехотной дивизии убежденный фашист Вилли Даннер. «О событиях в Италии, — говорит он, — думаю, что если партия дала себя распустить, то она не имела глубоких корней в народе. Тут еще имело значение то, что итальянской фашистской партии противодействовали имеющиеся в стране другие партии. Влияние оказали и военные поражения. В Германии не может случиться то, что произошло в Италии потому, что партия там имеет глубокие корни в народе, а других партий нет. По крайней мере, мы о них не знаем. Я уже три года не был в Германии, но думаю, что там такой переворот также маловероятен, как в России». Ответ Вилли Даннера показывает, что в гитлеровской армии еще имеется ядро, создающее известную устойчивость в немецко-фашистских частях. Не случайно Даннер пытался во время политического опроса обрисовать положение в германской армии таким, каким его хотел бы видеть истинный фашист. Даннер член гитлеровской партии с 1930 г.

5.

Немецкие оккупанты пытаются скрыть от света язвы, гложущие гитлеровскую армию. Но разве это можно сделать, когда они покрывают весь организм? Перед нами сводка приведенных в исполнение судебных наказаний за май 1943 г. по 167-й немецкой пехотной дивизии.

Май был в этом году спокойным для гитлеровской армии месяцем. Несмотря на это, в дивизии за короткий срок набралось 23 судебных дела. В них вы найдете и пьянство, и хищение военного имущества, и мужеложство, и членовредительство, и очковтирательство, и трусость, и объедание подчиненных — и все, что хотите. Если за месяц набралось в дивизии столько судебных дел, то можно наверняка сказать, что количество дисциплинарных проступков было во много раз больше. Что явление это относится не только к одной 167-й дивизии, видно из другого попавшего к нам документа. Речь идет о директивном письме Ставки Верховного командования германской армии о поведении офицеров этой армии. В этом письме, изданном в секретном порядке, показан большой букет фактов разложения немецко-фашистского офицерства. Тут собрано все, начиная с полового разврата и кончая мошенничеством, воровством, членовредительством, дезертирством, пораженчеством и выступлениями против Гитлера и его партии. Мы приводим только небольшую часть выдержек из этого документа.

«…..Старший офицер, бывший в особом положении в одном высшем штабе, под влиянием тяжелых контрударов противника позволил себе в присутствии личности, стоящей официально вне армии, выразить явно пессимистическое представление о дальнейшем ходе сражения.

…..Капитан и командир роты, в присутствии других офицеров, а также в присутствии командиров из его батальона, неоднократно высказывался отрицательно о национал-социалистической партии и национал-социализме. Он также хвалился своим знакомством с писателями-эмигрантами. Когда ему заметили, что он ведь, кажется, национал-социалист, капитан ответил, что всего от него можно требовать, только не этого.

Командир батальона не выступил сразу же против речи своего подчиненного, а наоборот, ставя вопросы, побудил его к дальнейшим разлагающим разговорам. Лишь потом командир батальона объявил ему выговор и приказал извиниться перед офицерами, слышавшими высказывание капитана. После этого командир батальона объявил перед офицерским составом своего батальона вопрос исчерпанным. Один лейтенант из того же батальона не удовлетворился таким решением вопроса и обратился за советом к своему старшему брату, который также был офицером. Брат лейтенанта доложил об этом своему командиру батальона. Когда, таким образом, старшие начальники узнали о происшествии, командир дивизии предал лейтенанта суду чести. Суд обвинил лейтенанта в отсутствии у него гражданского мужества и в недоверии к начальству за то, что он не своему непосредственному начальнику доложил о факте своего недовольства исходом упомянутого происшествия, но обратился к своему брату.

Усматривая в этом нарушение чести, суд предложил разжаловать лейтенанта. Командир дивизии присоединился к предложению суда чести. Дальнейшие мероприятия против командира роты и командира батальона не были применены.

Принятые меры:

а) отставка командира дивизии согласно № 24/2/в военных законов;

б) снятие командира батальона согласно № 4/2/б военных законов и отправка на фронт для исправления в боях;

в) немедленное увольнение командира роты согласно № 24/3/с военных законов, с лишением звания. Восстановление в первичном солдатском чине может последовать лишь по милости фюрера;

г) лейтенанту сделать внушение и перевести в другую воинскую часть.

…..Офицер со средней репутацией …..слышал в узком кругу отрицательные суждения своего командира роты о национал-социалистической партии и ее организациях. Этот офицер, не выступил сразу же против суждения командира роты, не доложил об этом своим старшим начальникам. Лишь через четверть года он сообщил командиру батальона об упомянутом происшествии, в связи с жалобой по поводу дисциплинарного взыскания, которое на него наложил командир роты.

…..Врач из высшего штаба, проявивший себя на фронте, имеющий очень хорошую репутацию, напился во время служебной командировки так, что, несмотря на то, что всегда с трудом поддавался опьянению, подвергся патологическому припадку. В этом состоянии он потребовал от подчиненной ему медицинской работницы немецкого Красного Креста, чтобы она к нему пришла. Одному из подчиненных врачей он в коридоре признался, что пришел для интимного сношения. После кратковременного разговора с этой медработницей он стал ее целовать и, несмотря на ее сопротивление, насильно бросил ее на диван. Она вскочила и вырвалась из комнаты, несмотря на требование своего начальника остаться с ним….

…..Один командир батальона умертвил большую группу русских пленных, несмотря на то, что ему не угрожала от них никакая опасность. Этот поступок он объяснил, между прочим, тем, что один из его братьев был убит партизанами…..

…..Один офицер в ряде ходатайств о компенсации по поводу действительно происшедших от зажигательных бомб повреждений ряд вещей зачислил в категорию совершенно разрушенных и получил за них 10 000 марок. На самом деле в этих вещах были легко повреждены лишь незначительные детали…..

…..Офицер-комендант лагеря на Украине — в течение продолжительного времени, вопреки существующим приказам, отпускал самовольно за взятки военнопленных. Это, по-видимому, способствовало партизанскому движению…..

…..Один офицер неоднократно высказывал в присутствии подчиненных разлагающие армию мысли. Между прочим, он подверг сомнению перспективы немецкой победы. Об этих его высказываниях говорили офицеры и солдаты…..

…..Один офицер в апреле 1942 г., замещая в России командира батареи, наказывал некоторых солдат за малейшие служебные промахи трехчасовой маршировкой. Один час маршировки проводился в его присутствии, с недопустимыми затруднениями (солдат часто заставляли ложиться, делать повороты на поясной бляхе, на болотистой почве). Он приказал, чтобы через час после такого наказания солдаты являлись к нему в опрятном виде с вычищенным оружием. Один из наказанных вследствие всего этого застрелился. По поводу это происшествия офицер дал суду ложное объяснение, заявляя, что речь идет о несчастном случае, и нет никаких оснований говорить о самоубийстве….

…..Один офицер занимался мужеложством, используя для этой цели своих подчиненных. После того, как его поведение обнаружилось, он попытался склонить одного подчиненного к ложным показаниям, якобы опровергающим основное обвинение. Ввиду непосредственной угрозы суда, офицер хотел побудить подчиненного показать, что изобличающий его свидетель дает показания по злому умыслу, чтобы ими прикрыть имеющиеся на него подозрения в намерении дезертировать….

…..Офицер на прощальной пирушке в гостинице в Бельгии, в присутствии других офицеров, одного унтер-офицера, двух немецких женщин и одной бельгийки, высказал сомнение в победе немцев. Тут же он выразил сожаление о том, что сидящий здесь против него унтер-офицер не проникнут его (антигосударственной) идеей. О фюрере он высказался особенно враждебно…..

…..Один офицер на Восточном фронте, отговариваясь болезнью, уклонился от участия в предстоящем бою, добился направления его в лазарет и перемещения на родину. По возвращении через полгода во фронтовую часть он, пользуясь плохой погодой, симулировал в течение нескольких дней лихорадку, чтобы уклониться от службы на передовых позициях…..

…..Офицер на Восточном фронте, узнав о предстоящем большом наступлении войск, которыми он командовал, прострелил себе руку, чтобы освободиться от участия в этом наступлении. За членовредительство приговорен к смертной казни…..

…..Офицер продал трофейную пишущую машинку другому ведомству, выдавая ее за собственную, и полученные 700 марок оставил у себя. Когда началось следствие, он предложил своему подчиненному дать перед судом ложные показания.

Несмотря на запрещение отлучаться из квартиры, он с дорожными принадлежностями пришел в дом одного офицера союзного государства и стал просить помочь ему бежать за границу или скрыть его от немецких военных властей…»

Приведенные выдержки потому попали в документ, изданный для поучения офицерства от имени Гитлера, что факты, которые в них отмечаются, это не единичные явления в германской армии. Каждый из этих эпизодов является лишь примером, взятым из множества подобных. Рыба гниет с головы: мы увидим ниже картины морального распада солдатских масс гитлеровской армии.

В ходе августовских боев настроения в частях противника ухудшились. Причины этих ухудшений видны из показаний пленных. Рудольф Гольнов сообщает о частях 168-й пехотной дивизии следующее:

«В начале августа нас было в роте 55 человек. Уже 5 августа нашим батальоном командовал унтер-офицер, а батальон состоял из 30 человек. К 19 августа в полку было не больше 40 человек, а командование полком принял обер-лейтенант. Неоднократно сменявшиеся командиры все выбывали из строя. Пополнения рядового состава не было, если не считать 6 человек, присланных к нам 14 августа из обоза. Среди них были оставшийся без глаза повар и унтер-офицер-инвалид. Отсюда ясно, почему у солдат было такое тяжелое настроение. Мы не расходились во мнении о том, что войну не выиграем. Нам обещали все время смену, а потом стали говорить, что позиции придется удерживать собственными усилиями».

О настроениях в окруженной вражеской части дает показания унтер-офицер из

2-й роты 465-го пехотного полка 255-й пехотной дивизии Гербердт Матшуля.

«Пять — шесть дней тому назад, — говорит он, — офицеры нам объявили, что мы окружены. Прежде всего они предупредили нас против сдачи в плен. Они говорили, что в плену нас все равно расстреляют. От воздушных бомбардировок и от вашей артиллерии у нас были очень большие потери. В нашей роте, когда я оттуда уходил, оставалось 25—30 человек, а стрельба по ним продолжалась. Были среди солдат антивоенные разговоры. Ругали командование, ругали Гитлера и Геббельса, говорили о том, что положение германской армии безнадежно».

Наши войска подходили в этой сложной для противника обстановке к восточной столице Украины. В этом свете выясняется смысл поездки Гитлера в Харьков. Вопрос о том, в чьих руках окажется в ближайшее время этот город, был вопросом большой военной и политической важности. На фоне сложившейся международной обстановки, сдача Харькова означала весьма чувствительный удар по голове германского фашизма. Мы не ошибемся, если скажем, что в цели посещения Харькова входил и вопрос о боевом духе солдат и офицеров. Самоуверенный фюрер думал своим личным посещением города улучшить моральное состояние своих войск и тем самым обеспечить удержание столицы. На самом деле приказ Гитлера об удержании Харькова лишь напомнил обессилевшим дивизиям об их плачевном состоянии. Как прозвучал этот приказ в частях, рассказывает тот же Гольнов.

«Я слышал, — говорит он, — от одного обер-ефрейтора, который приехал несколько дней назад из Харькова, что там 14 августа был Гитлер. Он посетил госпитали, в том числе лазарет, где был тогда на излечении этот ефрейтор. Гитлер приказал отправить всех легкораненых на фронт, а тяжелораненых вместе с госпиталями эвакуировать в Киев. Затем он издал коротенький приказ, в котором указывает, что положение тяжелое, но не безнадежное. Он призывает всех своих солдат отстаивать Харьков до последнего дыхания, так как этот город является основным опорным пунктом на востоке Украины. Приказ прочитал нам перед строем командир полка капитан Ганниг и ничего от себя не прибавил. Наш полк стоял в это время севернее Харькова и был отрезан от города прорвавшимися русскими войсками, которые поставили нас под угрозу окружения. Солдаты нашего батальона видели, как немецкие войска отступают с двух сторон к нам. Мы должны были во что бы то ни стало удержать здесь позиции. Нас пугали также сброшенные в эти дни листовки, в которых говорилось, что Харьков станет для нас вторым Сталинградом, что мы не сможем отступить назад потому, что нам отрежут пути отхода. В этой обстановке мы не могли воспринять приказ фюрера, как он этого требовал. «Кто будет удерживать Харьков?» — спрашивали мы друг друга. Мы знали, что нас мало осталось, и говорили между собой о том, что Харьков нам не удержать».

6.

Вопрос о людских резервах, едва не самый больной вопрос немецко-фашистской армии. Гитлер уже давно не в состоянии комплектовать эсэсовские дивизии из одних только немцев. Пленный австриец из эсэсовской дивизии «Викинг» Антон Ланг дает весьма любопытную характеристику национального состава полка «Германия», которому он принадлежал. Там имеются бельгийцы, датчане, голландцы, хорваты, силезцы и, даже, эльзасцы, о нежелании которых служить в гитлеровской армии немцы достаточно осведомлены. Если основные опорные дивизии германской армии комплектуются таким образом, то можно себе представить, за счет кого пополняются неэсэсовские части. Еще в середине августа мы имели характерные показания по этому вопросу. Гренадер из 2-й роты маршевого батальона, принадлежащего 19-й танковой дивизии, эльзасец Герман Георг сообщает:

«В нашем батальоне не меньше 50% эльзасцев. Остальные — югославы и поляки. В 1940—1941 гг. немцы нам говорили, что в нас не нуждаются. В 1942 г. стали призывать нас к военной службе. Мы отказывались. Часть из нас была за это направлена на принудительные работы, а некоторые были расстреляны. Остальных заставили подписать обязательства служить в немецкой армии. Когда наш батальон находился в Циркунах, гренадер-люксембуржец Гофман прострелил себе ногу. По-моему, он это сделал, чтобы уйти с фронта». Аналогичные показания дает гренадер-эльзасец из того же батальона Йоганн Димер: «Большинство солдат, пришедших в батальон в январе этого года — страсбуржцы. Часть из них за отказ от службы в гитлеровской армии побывала в концентрационных лагерях. Там держали их несколько месяцев и заставили голодать так, что они вынуждены были подписать обязательства. Насильно взятые в армию эльзасцы в беседе между собой ругали Гитлера». О национальной разобщенности между немецкими и чешскими солдатами свидетельствует добровольно сдавшийся в плен чех из 255-й пехотной дивизии Альберт Вайтнер: «Немцы в нашей колонне, — говорит он, — всегда остерегались говорить откровенно в присутствии чешских солдат. Я чувствовал себя оскорбленным, когда немцы, желая в моем присутствии что-то друг другу сказать, начинали искоса на меня смотреть. Я ненавижу немцев. Чего хотят от нас эти мерзавцы? Мы, чехи, ничего общего с ними не имеем, а они ворвались к нам, и управляют нашими городами». Нужно ли удивляться тому, что такие солдаты при первом подходящем случае сдаются в плен? Взятый в районе Уды рядовой из учебно-опытной роты офицерской школы поляк Ленговский Бернгардт попал в армию также как силезцы.

«В июне 1942 года, — говорит Ленговский, — мой старший брат Антек получил повестку о явке на призывной пункт и не явился. Через три дня пришли немецкие полицейские, которым брат ответил, что в Польше он воевал против немцев, а теперь вместе с немцами воевать не пойдет. Здесь же в хате Антек был расстрелян. Через месяц такую же повестку получил я».

Крайне острая нужда заставила Гитлера вернуть в строй солдат, признанных после ранения негодными к несению строевой службы. Пришлось также пустить в ход необученных рекрутов. Группа таких воителей в количестве 33 человек из 248-го запасного учебного батальона пролежала 10 августа день в обороне в районе Щетинино и потом сдалась в плен. Старые солдаты скептически смотрят на поступающее к ним пополнение. Пленный солдат из 8-й роты 308-го полка 198-й пехотной дивизии Бернгардт Кульман признается, что его с товарищами встретили в части неприветливо. «Нас было в роте, — говорит он, — 15 человек, присланных 26 августа из запаса. Старики ставили нам в укор нашу неопытность. Они говорили, что мы плохо обучены и что большой помощи от нас ожидать нечего». Судя по тому, что рассказал о себе Кульман, от него действительно нельзя было ожидать подвигов. По каким-то неписаным правилам, о которых ему в запасной роте сообщил офицер, он как единственный сын своих родителей не должен был попасть на передовые позиции. Когда роту 26 августа послали в оборону, Кульман обратился с этим вопросом к командиру своего отделения, а последний к командиру роты. Что мог ответить на это командир? Кульман остался на передовой линии. «Я, — говорит он, — пришел в оборону в состоянии полного безразличия, ибо пуля идет от бога и может настигнуть меня везде».

Острота создавшегося в августе положения заставила немецкое командование прекратить отпуска, которые солдаты получали до последнего времени. В письме, взятом на поле боя в районе Уды, принадлежащем обер-ефрейтору Шиллеру (полевая почта 28183) и адресованном в Вену Лизе Трамплер, написано: «Я хотел сейчас ехать в отпуск, но отпуска прекращены вследствие больших потерь. Нахожусь вблизи Харькова и участвую в победоносном отступлении». Фрицы уже привыкли отступать и, даже, пытаются по этому поводу шутить.

Известно, что после оставления Харькова, противник приложил много усилий, чтобы удержать позиции, обеспечивающие ему пути отхода на запад. На некоторых участках немцы оказали большое сопротивление нашим наступающим частям. Те мероприятия, которые немецкие офицеры применили, чтобы согласно приказу германского командования, удержать позиции в районах Коротич и Люботин, оказали тяжелое воздействие на солдат. Это особенно относится к пополнению, которое получил в конце августа полк «Дэр Фюрер» эсэсовской дивизии «Дас Рейх». Сдавшийся добровольно в плен 28 августа солдат этого пополнения Иозеф Лебеода по этому вопросу показывает:

«Три дня назад нас прислали в 6-ю роту. Командир отделения передал нам приказание командира роты держать позиции до тех пор, пока не ворвутся русские танки вместе с пехотой. В первые два дня ваши минометы нас так обстреливали, что не было никакой возможности подвозить нам пищу. Мы изголодались так, что солдаты стали говорить: “Черт возьми, скорее бы пришли русские и нас перестреляли”. Часть солдат из группы, сдавшейся в плен вместе с Лебеодой, признаются прямо, что в плен пошли потому, что трое суток не ели. Характерно, что они пришли с листовками, в которых была напечатана ежедневная норма продовольствия, установленная советскими законами для военнопленных.

Бернгардт Кульман рассказывает о переживаниях солдат его роты, в связи с приказом держать позиции, следующее: «Мы заняли позиции, которые до нас держали эсэсовцы. Командир роты нам это сообщил и прибавил, что мы обязаны удержать эти позиции, пока не будет приказа об отходе. В течение трех дней боя, в котором я участвовал, мы чувствовали на себе больше всего минометный огонь русских. Нельзя было высунуть голову из окопа. Солдаты говорили между собой о том, что они этого не выдержат и думали, что вот-вот начнется наступление русских. Из командного пункта роты поступило приказание приготовить гранаты. Офицеры угрожали расстрелять на месте каждого, кто самовольно оставит окоп. Наши минометы отвечать стрельбой не могли. Один был разбит вашим огнем, другие не должны были обнаружить себя стрельбой до определенного момента. Все солдаты оставались на месте до приказа об отходе, который последовал 28 августа. Командир отделения объяснил нам причину отхода тем, что дальше невозможно держаться. Как восприняли это мои товарищи — не знаю, но я почувствовал облегчение. В течение первых двух дней мои нервы сдали, несмотря на то, что были всегда очень прочны».

Таким образом, сопротивление немецких войск в районах Коротич и Люботин было достигнуто офицерами применением чрезвычайных мер.

7.

Гонимые с украинской земли оккупанты дают полную волю своей разнузданности. Гражданка из освобожденного в конце августа поселка Ударный, Ольга Егоровна Подлипная, рассказывает, что в последние дни пребывания в поселке солдаты ночью врывались в хаты и требовали, чтобы их вели к 17-летним «паненькам».

«Все время, — говорит Подлипная, — на улицах поселка было хмуро. Нельзя было увидеть ни одной девушки. Теперь еще не прошло и недели, как отсюда выгнали немцев. Поэтому я с непривычки удивилась, когда увидела, как наши девчата пляшут вечером на улице под гармошку». Подлипная рассказывает, как один немец ввалился в ее хату и забрал дамские туфли, как другой немец в поисках сметаны залез рукой в горшок с супом, который стоял у нее в печи. В ответ на упрек хозяйки солдат что-то пробормотал и ушел. Немцы в последнее время особенно злились и грабили. К Подлипной пришли забирать корову, угрожая в противном случае сжечь хату. Несмотря на то, что селяне угнали своих коров в лес, немцам все же удалось забрать в Ударном 6 коров. В селе Полевое у крестьянки Анны Цимбал грабители взяли корову, у ее соседки Анны Григорьевны забрали шелковую юбку, отрез шелковой материи и много другого добра, которое она нажила, когда работал на советском заводе в Харькове.

Немецкие солдаты, по-видимому, не скрывают свои воровские похождения от родных. Пресловутая тетя Христина из Франкфурта-на-Майне, посылая своему племяннику на Восточный фронт посылку, пишет:

«Это все-таки не то, что русские куры, которые тоже не всегда, ведь, есть возможность кушать. Правда, если бы, милый Михель, такая возможность представлялась часто, то ты справился бы с этим. Не так ли?». Ариец настолько привыкает воровать, что когда приезжает в Германию, то продолжает по привычке обкрадывать своих земляков. Эсэсовцу Гергардту Рэссэлю (полевая почта 48314 Д) в письме от 9.8.43 г. из Гинзбурга жена пишет:

«Время от времени мы должны подходить к окну, ибо военные занимались у нас во дворе и очистили сараи, так как нуждались в разных вещах».

Гитлеровский грабеж мирного населения на Украине давно уже достиг своего предела. Рассказы селян освобожденных нами районов об этом грабеже будут в свое время собраны и составят многочисленные книги о злодеяниях немецких прохвостов. К этим памятникам позора и бесславия врагов человечества мы приобщим также их собственные признания. Перед нами документы, говорящие о том, что серо-зеленая солдатня настолько разгулялась, что даже их офицеры не в силах умерить затеянный ими грабеж. Бесшабашное воровство солдат мешает их начальникам организованно обирать население. Один из приказов немецких властей на Украине отмечает, что продовольствие, которое так «беспорядочно» отбирают солдаты у населения, необходимо не только для немецкой армии, но прежде всего для снабжения Германии. Иначе говоря, хлеба, взращенные потом и кровью украинцев, должны уйти во чрево толстозадых немок. Приказ № 7 от 15 апреля 1943 г. комендатуры села Поповка проявляет бандитский характер продовольственных экскурсий солдат…

«Установлено местной комендатурой, — говорится в приказе, — а также многочисленными жалобами старост из вокруг находящихся населенных пунктов, что так называемые организующие группы, в количестве 4—5 человек, насильно отбирают в Поповке и в других пунктах продукты первой необходимости (яйца, муку, птицу), большей частью под угрозой наказания от имени местной комендатуры. В одном населенном пункте, даже ночью, было отобрано два теленка и племенная свинья».

Тут оккупанты выдают себя с головой. От имени комендатуры солдат может обирать мирного жителя потому, что этот житель привык смотреть на комендатуру, как на один из «организующих» органов гитлеровского режима. Фашистские чиновники сумели вызвать хулиганский дух фрица. Но они не знают, какими заклинаниями его можно умерить. Правитель белгородской комендатуры в приказе № 9 от 25.5.43 г. растерянным голосом обращается к войсковому начальству: «Прошу командиров соединений еще раз указать войскам, что запрещается что-либо организовывать и отбирать у гражданского населения».

Просьба коменданта прозвучала гласом вопиющего в пустыне. В приказе № 13 от 26 мая та же белгородская комендатура снова отмечает бандитский налет: «В ночь с 24 на 25 июня на улице Широкой, № 231 большая толпа солдат из неизвестного до сих пор соединения под угрозой применения оружия взяла из сарая последнюю корову. Установлено, что эта корова была уведена в направлении нп Большовец (4 км северо-западнее г. Белгород)». Мы могли бы подсказать коменданту — какому соединению принадлежит упомянутая толпа солдат. Это единое оккупантское соединение, в которое также входит белгородская комендатура. Она вместе с этой толпой является плотью от плоти «нового порядка на Украине». Их нельзя разобщить, также как нельзя разъединить оборотные стороны идущей на киноэкране картины. Чтобы спасти белгородских граждан от грабежа, надо было уничтожить и комендатуру, и ее «неизвестных» помощников. Что касается организованного грабежа, то в последнее время оккупанты, очевидно, испытывают продовольственные затруднения. Может быть, это связано с их отступлением. Раньше они брали у населения по три литра молока в день с коровы. В начале августа в поселок Ударный явился чиновник из люботинской городской управы и потребовал, чтобы впредь жители сдавали по 6 литров утреннего молока с коровы в день.

Пленные боятся рассказывать правду о великих мучениях украинцев, которых немцы вывезли в Германию. Они заикаются лишь о том, что украинцы там живут в отдельных лагерях, в бараках. Тут мы обходимся без показаний немцев. Стоны невольников доносятся до нас в письмах. Хутор Шевкоплясов Дергачевского района Харьковской области состоит всего из нескольких десятков дворов. Несмотря на это, немцы увезли отсюда более 60 юношей и девушек. Хуторянка Оксана Игнатовна Островерх со слезами на глазах рассказывает, как негодяи увезли в Германию двух ее дочерей — Марусю и Мотю. Маруся долго пряталась от немецких чудовищ. В одну из майских ночей пошел дождь, и девушка ушла в дом спать. В хату ворвались два солдата и один полицай, схватили ее как преступницу и увезли… Писем от этой дочери Оксана не имеет, до нее дошли слухи, что многие из увезенных уже успели умереть от истощения. Насколько эти слухи соответствуют истине, мы видим из других писем, которые хуторяне получают из Германии. Перед нами открытка, которую получила Мария Захаровна Шевкопляс от своей дочери Паши из Штеттина. Сообщить открыто о своей горькой доле Паша не может, она научилась писать иносказаниями и намеками. Так, например, в хуторе недавно умерла в последней стадии чахотки девушка Галя. Паша в письме вспомнила о чахоточной Гале и пишет:

«Не думайтэ, що нам тут пагано жывеця, нам дуже харашо. Мы тут уси поправылысь, як Ваша сусидка Галя».

Пашина мать показывает фотографию, на которой сняты три смеющиеся украинские девушки. Посередине — широкоплечая, цветущая Паша. Это было советское время, когда она работала на 5-й обувной фабрике в Харькове. А теперь она из Штеттина пишет:

«Дороги ридни! Просю я Вас молиться богу, як лягаетэ, молиться, як встаетэ и такжэ за мэнэ молиться. Можэ бог дасть, то колы-небудь вэрнэмось».

Письмо искромсано немецкой цензурой. Посередине вырезана строка, один край подрезан, другой замазан черной краской. Комментариев не надо: слезы подступают к горлу при чтении этого письма. Дочь Александры Шевкопляс — Анну — поймали, как ловят собак и увезли в немецкую деревню. Анна ничего не успела с собой захватить. Через семь месяцев ее родители получают письмо, но не могут его прочесть — оно написано по-немецки. Горько и вместе с тем смешно читать немецкое письмо, написанное от имени простой украинской девушки в украинскую деревню. «Ваша дочь неграмотна?», — спрашиваем мы родителей Анны. «Нет, — отвечает отец, — она окончила семилетку». Очевидно, решила ухитриться, ибо немецкое письмо легче ускользает от внимания немецкой цензуры. Из письма от имени Анны видно, что она уже семь месяцев ходит раздетая и разутая: «У меня нет одежды. Пришли мне мои вещи, а также рукавицы, ботинки, чулки и белье. Я уже три раза вам писала по-русски, и все они приходят обратно».

Вот почему фрицы боятся давать показания о жизни наших людей в Германии. Об отношении немцев к нашим пленным немецкие пленные тоже боятся говорить правду. О фактах крайне жестокого отношения гитлеровцев к пленным красноармейцам рассказал поляк Ленговский Вернгардт — солдат армейской школы усовершенствования танковой армии. Ленговский когда-то сам испытал прелести немецкого плена и это теперь благоприятно отразилось в его отношении к русским, которых немцы заставляли его охранять.

«Они были истощены, — говорит он о пленных красноармейцах, — и обращались ко мне с различными просьбами. Чаще всего они просили кушать, и я тайком бросал им куски хлеба, картошку и другую пищу, которую мог достать в кладовой. Я сам пробыл в немецком плену 8 месяцев и понимал их положение. Однажды (не помню точно, было ли это в августе или в сентябре 1942 г.), 19-летний русский пленный просил у меня поесть. Я сказал ему: “Когда останетесь дома, поймайте курицу, выкопайте картошку и варите суп”. Затем я повел пленных на работу, а юношу оставил с тремя его товарищами дома. Он последовал моему совету. Это стало известно немецкому инспектору, который прислал двух полицейских. На вопрос одного из них: “Кто поймал курицу?” — юноша вышел вперед и сознался. Его спросили: “Что с тобой делать?” Он ответил: “Что хотите”. Полицейский здесь же его застрелил. Через полтора месяца пленные обратились ко мне с просьбой дать им покушать. Я отправился ночью с двумя из них в поле за картофелем. Об этом кто-то доложил начальству. Через два дня мне сказали: “Ты такой же, как они”. Я был отправлен на фронт». По этому рассказу можно заподозрить Ленговского в желании обеспечить себе хорошее обращение у нас в плену. Обратимся к более объективному источнику. Крестьянин из названного хутора Александр Александрович Шевкопляс рассказывает, как немцы кормили пленных, работавших вблизи хутора на железной дороге. Им давали по кружке семечек, перемешанных с просом. Когда один пленный, которого от этой пищи мучила жажда, наклонился к речке попить, немецкий солдат стукнул его прикладом по голове так, что он остался лежать. Шевкопляс рассказывает, как изголодавшихся пленных били прикладом или толстой палкой «як скотыняку» за то, что они просили кушать. Этой же палкой били тех крестьян, которые пытались дать пленным что-нибудь поесть.

8.

Вопрос об отношении немецких солдат к нашему плену и к советской пропаганде достаточно освещен в нашем июльском обзоре. В настоящем докладе можно лишь прибавить несколько дополнительных замечаний. Немало солдат признаются откровенно, что в плен сдались потому, что бесполезно было искать другого выхода. На этот случай они не забывают запастись даже листовкой. «Я, — говорит пленный фельдфебель Гельмут Гайн, — хранил в кармане русские листовки, хотя сдаваться в плен никогда не мечтал». Другие просто заявляют, что пошли в плен, прежде всего потому, что листовки наши обещают хорошо кормить. В вопросе действенности листовок солдаты высказывают много различных мнений. Отборный фашист Вилли Даннэр заявляет с усмешкой, что «они примитивны и влияния на солдат не оказывают».

Влияние наших листовок бесспорно велико, но было бы вредно упускать из внимания большое противодействие, которое оказывают в германской армии нашей пропаганде. Во-первых, применяются всевозможные физические препятствия к сдаче в плен. Солдат Гостфишер из эсэсовской дивизии «Дас Рейх» говорит о большом влиянии наших листовок на рядовых солдат. Но он отмечает, что офицеры хорошо следят за тем, чтобы солдаты не переходили в плен. Во-вторых, против наших листовок ведется большая контрпропаганда. Ленговский сообщает, что не только немецкие, но даже польские солдаты, верят в то, что русские мучают и убивают пленных. «Если бы знали правду, — говорит Ленговский, — то пленных было бы очень много, а поляки пришли бы к нам все. Я один из немногих, которые в этом вопросе не верили немецкой пропаганде».

«Ваши листовки, — говорит Рудольф Гольноф, — солдаты читают. Все было бы хорошо и солдаты стремились бы в плен, но офицеры им всегда говорили: “То, что вам обещают в плену — все ложь: хорошего обращения не будет, а будет расстрел после допроса. А если попадете в лагерь, то будете работать как черти, голодать как собаки, пока не подохнете”.

Другой пленный обер-ефрейтор из 34-го корпусного отряда связи 3-го танкового корпуса Станислав Зубер показывает: «Я читал иллюстрированную листовку со стихотворением “Помни о своем ребенке” и вспомнил о своих детях. Также я подумал о том, кто их без меня прокормит. Большинство солдат из моей роты — молодые холостяки. Их эта листовка меньше интересовала. Вообще же немецкие офицеры говорят, что нас всех без исключения — перебежчик или нет — после допроса расстреляют. Поэтому многие не верят вашим листовкам».

Об отношении к нашему плену радист из отряда связи 255-й пехотной дивизии обер-ефрейтор Гергардт высказывается так:

«Лучшими пропагандистами в Германии в пользу России были бы ваши военнопленные, которые после войны возвратятся домой. Если бы сейчас отпустили пару тысяч пленных домой, то этим приблизили бы конец войны на тысячу процентов. Позволили бы им в германской армии вести какую бы то ни было пропаганду в пользу России? На это должен ответить, что прежде всего эти люди получили бы отпуска домой, а это много значит. Вы затронули другой вопрос — о духовном воздействии России на германскую армию. Ответить на него могу так: в каждой немецкой семье имеется два — три члена той или иной национал-социалистической организации. Администрация фабрик, заводов и, даже, высших учебных заведений в Германии требует от своих работников прежде всего принадлежности к одной из этих организаций. Поэтому, теперь в германской армии много членов национал-социалистической партии. Если хотите, чтобы все солдаты были предрасположены к плену, — гарантируйте жизнь каждому немецкому пленному, независимо от его принадлежности к национал-социалистической организации. Если же сегодня еще к вам придет перебежчик, то будьте уверены, что он не национал-социалист».

9.

В вопросе о перспективах войны необходимо прежде всего подчеркнуть факт утраты основной массой солдат веры в победу Гитлера. Относительно командного состава мы не располагаем достаточным количеством фактического материала. Однако есть основание думать, что среди офицерства вера в победу немецко-фашистской армии поколеблена. Даже наиболее устойчивая его часть живет лишь надеждой на изменение сложившейся обстановки. Пленный лейтенант из 19-й танковой дивизии адъютант командира этой дивизии Енц Ензен — представитель этой части офицерства. Он признает, что положение германской армии действительно тяжелое. Но он не считает положение безнадежным.

«Мы, — говорит Ензен, — рассчитываем на изменение политической ситуации. События ближайшего времени могут выявить непрочность союза России с Англией. Тогда Германия сможет этим воспользоваться и заключить мир с Россией. Мы теперь добиваемся не победы, а мира».

Другую точку зрения высказывает обер-ефрейтор из 2-й роты батальона связи 255-й пехотной дивизии Гергардт Гинце. Это политически развитой немец с высшим торговым образованием. Гинце, во-первых, сознается, что перестал верить в победу гитлеровской армии. Во-вторых, он видит выход из войны в свержении Гитлера. В-третьих, он усматривает при этом две принципиально разные развязки. Одна сводится к тому, что союзники могут вторгнуться в Германию и тогда вопрос о государственном перевороте в ней решится путем внешнего вмешательства, другая развязка, которую Гинце считает наиболее желательной, заключается в свержении гитлеровского режима усилиями самих немцев. Все эти мысли пленный развивает следующим образом:

«План действий немецкой армии на Востоке состоит в том, чтобы воевать летом, а зимой отдыхать. Я думаю, что бесполезное и пустое дело летом завоевывать большими жертвами то, что зимой отбирают у нас обратно. Я лично еще зимой этого года пришел к выводу, что выход из войны в свержении Гитлера. При этом представляется мне два пути. Гитлер подорвал к себе доверие немцев. Он прикидывался пророком, которому милостивый бог подсказал победу германской армии. Теперь с каждым днем положение изменяется к худшему. Сталинград был первым потрясающим ударом по германской армии. Теперь мы не можем своими усилиями удержать даже Украину. Италии мы тоже помогать не можем. Удар по итальянской фашистской партии отразился в Германии так: немецкий народ, если не подумал, то почуял, что не может быть, чтобы партия, идеи которой, по утверждению Геббельса, формировались семьсот лет, была опрокинута в течение одной ночи. Сицилийский фронт сам по себе еще не является вторым фронтом. Он для этого слишком мал. Реакция на сицилийскую операцию заключалась в том, что европейцы объявили Европу лучшей в мире и самой устойчивой крепостью и заявили, что англичанам не удастся ее взять.

Англия и Америка в конце концов будут вынуждены открыть второй фронт. Думаю, что он возникнет не из Сицилии. Второй фронт может появиться даже со стороны Балкан. Что касается другого выхода Германии из нынешнего положения, то он может возникнуть внутри страны. Германия нуждается в народном правительстве, которому на первый период понадобятся диктаторские права. При этом, все должно исходить от самих немцев. Сейчас они еще не готовы к восприятию такого порядка, ибо вера в Гитлера еще не исчезла. Говорить теперь о большом доверии к нему было бы неверно. Но, чтобы подготовить немецкий народ к перевороту, нужно после тех ударов, которые обрушились и еще обрушатся на Германию, учесть, что внутренняя гордость в удрученной душе народа еще потребует большой пропагандистской работы».

Третий образованный немец — фельдфебель из светометрической батареи 19-го отдельного армейского артнаблюдательного дивизиона — бывший студент Лейпцигского университета Вальтер Альтман высказывается так:

1). В нынешнем наступлении русских заложен глубокий замысел: решить исход войны собственными усилиями.

2). Альтман сомневается в том, что немецким войскам удастся остановить августовское наступление русских.

Мы не можем писать здесь подробно об отношении к вопросу о перспективе войны в самой Германии. Ради смеха заметим, что весной нынешнего года уже известная нам тетя Христина писала своему племяннику:

«Если уж покончить с Востоком, а мы думаем, что это нам, безусловно, удастся сделать, тогда мы покажем англичанам свои зубы…Мы надеемся и желаем от всей души, чтобы победа, как можно скорее, была нашей. Если она будет одержана предварительно только на Восточном фронте, то это тоже нам поможет».

В нынешнее лето таких теток в Германии стало меньше. Об этом свидетельствует вернувшийся недавно из Германии уже упомянутый пленный Рудольф Гольнов. «Есть круг жителей, — говорит он, — которые боятся, что русские в конце концов придут в Германию. Такие настроения могу отметить в городе Либенвальде, в семье Роктэшель. На такой же лад настроен брат хозяина пекарни, где я работал, Эрнск Кронэ. Также настроена в Либенвальде католическая семья Романовских. Я сам думаю, что Германии придется капитулировать. Америка только сейчас вступила в войну, Англия имеет много колоний и, следовательно, людей. Россия велика, людей в ней тоже много… А Германия воюет уже четыре года, горючее у нас на исходе. В Берлине почти прекращено автобусное движение, остались машины, идущие на сухом топливе».

Для характеристики представлений солдат о перспективах войны имеют известный интерес показания солдата из 198-й пехотной дивизии Бернгардта Кульмана.

«В нашей роте, — говорит он, — были разговоры о том, что мы, очевидно, слишком слабы, раз отдали Харьков. О мире мечтают все солдаты. Одни из моих товарищей, пришедший со мной 26 августа из запаса, Бернгардт Кнапе, почему-то твердо заявил, что 28 августа непременно должна окончиться война. Откуда он это взял — не знаю. Солдаты из стариков, в частности тот, который со мной попал в плен, говорил, что в этом году должна окончиться война, ибо мы больше уже не можем воевать. Никто из солдат ему не возразил. Я сам об исходе войны думаю так: в Германии революция маловероятна, ибо настроения против нынешнего правительства там нет. Я был недавно в отпуске и видел, что в деревне крестьянину живется неплохо. В городах, правда, хуже, особенно, если вспомнить о бомбардировках. Но до революции здесь тоже далеко…Я бы хотел, чтобы мы выиграли войну, но мы не можем ее выиграть. А если Гитлер проиграет войну, то вполне возможно, что тогда нынешнее правительство в Германии будет свергнуто».

Таким образом, сложность возникает в вопросе о путях выхода из войны: здесь представления у солдат весьма разнообразные. Они колеблются от мистических утверждений Бернгардта Кнапке о том, что через два дня будет мир, до попытки Кульмана трезво осмыслить вопрос об исходе войны.

10.

ВЫВОДЫ

1. Провал наступления немцев летом 1943 г. проявил нарастающую мощь Красной Армии. Одновременно обнаружилась новая стадия упадка боевых сил гитлеровских войск. Германское командование пожелало это скрыть и в погоне за лживыми измышлениями утратило чувство реальности относительно противника. В результате наша наступательная операция в августе стала неожиданной для белгородско-харьковской группировки немцев и оказала на них в первые дни паническое воздействие.

2. К этому их состоянию присоединились тяжелые настроения, связанные с июльскими потерями, с тревожными известиями о положении на родине, а также настроения в связи с неблагоприятно сложившейся для Германии международной обстановкой.

3. Поражения, которые в ходе августовских боев терпели вражеские части, приводили в свою очередь к дальнейшему снижению боевого духа солдат и к усилению их морального распада. Бои показали критическое состояние немецко-фашистской армии в вопросе о кадрах как в количественном, так и в качественном отношениях.

4. После сталинградской зимы шаткое духовное состояние немецких частей поддерживалось надеждой на лето. Величие июльских сражений в том, что они лишили немцев надежд. Солдаты увидели, что они и летом уже наступать в России не могут. Величие августовских сражений состоит в том, что мир увидел, как наша армия может против немцев успешно наступать во всякое время года. Они, конечно, будут еще сопротивляться. Но фашистские солдаты утратили веру в победу Гитлера.

Даже в самые тяжелые дни войны советский народ не терял перспективы победы. Он всегда верил в нее потому, что сражался во имя высокой справедливости: потому, что его борьбой руководит Мудрейший из мудрых нашего времени. К исходу нынешнего лета наша вера в торжество правды удесятиряется. Обстановка для разгрома фашистов сложилась благоприятная. Победа не за горами. Приложим все усилия, чтобы ее ускорить!

Опрос пленных, отбор и переводы трофейных документов, беседы с местными жителями, а также настоящий обзор выполнил старший инструктор по работе среди войск противника 5-й гв. танковой армии.

Гвардии майор

Мошанский

ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 436.

 

БОЛЬШОЕ СРАЖЕНИЕ БЕЛГОРОД — ОРЕЛ РАСПРОСТРАНИЛОСЬ НА ЮЖНЫЙ УЧАСТОК ФРОНТА

(Из немецкой газеты «Новости», июль 1943 г.)

Несмотря на ухудшение погоды, тяжелые бои на Восточном фронте продолжаются, причем сражение распространилось также и на южный участок фронта, а ожесточенность боевых действий в общем возросла. У кубанского предмостного укрепления противник напрасно продолжал свои атаки высот западнее Крымской. После сильного артиллерийского обстрела большевики начали наступление на миусском и донецком фронтах. Их попытки сильными пехотными и танковыми частями прорвать фронт потерпели неудачу в результате упорного сопротивления германских войск. Производятся контратаки с целью ликвидировать произведенные неприятелем незначительные вторжения местного значения.

На участке Белгорода в результате концентрической атаки окружена советская часть и разбита другая. Контратаки большевиков потерпели неудачу с тяжелыми для них потерями, причем только на одном участке полностью уничтожено два неприятельских полка. Благодаря понесенным до сих пор в боях тяжелым потерям противника атаки его на этом участке фронта ослабли.

В противоположность этому на всем участке фронта от Курска до Сухиничей большевики производили для облегчения положения своих войск сильные атаки пехотными и танковыми частями. Они повсюду отражены с тяжелыми для них потерями.

Восточнее и севернее Орла противник продолжал свои атаки, поддержанные танками и штурмовыми самолетами. Попытки большевиков прорвать германские позиции потерпели неудачи, причем противник понес тяжелые потери людьми. Германские войска немедленно перешли в контрнаступление, которое успешно развивается.

Только за последние шесть дней на всем участке этого большого сражения противник потерял 2483 танка.

Германская авиация сильными соединениями принимала участие в боях и сбила 762 самолета. Кроме того, по ночам производились воздушные атаки на неприятельский железнодорожный подвоз.

ЦА МО РФ, ф32, оп.11302, д. 155.

 

МОИ ПЕРЕЖИВАНИЯ

с июля 1943 г.

1 июля я прибыл с маршевым батальоном в Змиевку и был направлен в полевой эрзац-батальон 88. Оттуда мы 5 июля маршем направились в направлении на Курск. 7 июля мы прибыли в наш 101-й полк, который как раз был отведен после атаки 5 июля в лощину — на отдых и пополнение, ибо во время атаки 5 июля он понес тяжелые потери. Там наш полевой эрзац-батальон распределили по ротам.

8 июля вечером весь полк выступил по направлению к фронту. Мы достигли фронта ночью, заняли оборудованные позиции в качестве 2 эшелона. Приблизительно в 300 м от нас находился 1-й батальон 101-го полка — в качестве 1-го эшелона. Там мы находились 3 дня. Деятельность противника была незначительной. На 4-й день, ночью, нас снова вывели в тыл, погрузили на грузовики. Мы проехали около 130 км в направлении на Орел, остановились в одной деревне, расположенной в лощине, названия деревни не знаю. 14 июля наш полк должен был занять там позиции. Рано утром мы подверглись сильному артиллерийскому и минометному огню со стороны русских, мы должны были уйти в укрытие, пока не ослабнет огонь, но поскольку огонь все усиливался и мы не знали, куда спрятать голову, я с одним товарищем забрался в подземный санитарный блиндаж, где находились все немецкие офицеры. Мы просидели там около 2 часов, пока связной доставил донесение, что русские наступают и уже достигли деревни. Тогда нам всем пришлось пойти в контратаку — без офицеров, — ценой значительных потерь нам удалось отбросить немного назад русских. Всю вторую половину дня мы оборонялись. Я доставил раненного товарища на перевязочный пункт, находившийся приблизительно в 25 км от передовой. Возвращаясь, я заблудился и попал в обоз. В ночь с 14 на 15 июля на грузовике была доставлена горячая и холодная пища 5, 6, 7-й и 8-й ротам за 2 дня, так как мы уже 2 дня находились без еды. Мне пришлось снова вернуться в роту с этим грузовиком. Окольными путями мы добрались в роты без соприкосновения с противником.

Около 1 часу утра был получен приказ — вернуться с продовольствием назад, к одной высоте, и здесь ждать, так как весь полк отходит, и на этой высоте будет роздано питание.

К этому времени все танки и автомашины уже собрались в одну колонну, так что все почти уже было готово к отступлению. 3 собственных танка были взорваны, так как из-за порчи моторов они не могли двигаться. В 2 часа утра 15 июля началось отступление. Когда все собрались в лощине, а кругом был лес, — мы вдруг были накрыты со всех сторон сильным русским огнем. Огонь был настолько сильным, что никто не знал, куда он попал, офицеры забрались в свои машины, все стали метаться во все стороны по лощине, солдаты забирались в грузовики и танки, если им это удавалось, — лишь бы выбраться из лощины. По лощине металось, ища выхода, около 25 танков и приблизительно 100 автомашин.

Много машин там осталось, много солдат погибло. Автомашины и люди, выбравшиеся невредимыми оттуда, собрались в нескольких километрах от этого места за одной высотой. Там мы находились в качестве прикрытия до второй половины дня 15.7, затем снова все двинулись назад в новом направлении, отступили приблизительно на 25—30 км. К 10 часам вечера мы достигли деревни Радомка. Здесь мы сменили другую часть, не знаю, какую. Мы заняли окопы, а они отошли в деревню. Вся ночь и первая половина дня 16.7 прошли спокойно, без всякой стрельбы. Около 12 часов дня мы снова были накрыты сильным минометным и артиллерийским огнем русских. Не успели мы оглянуться, как были окружены с трех сторон. Все бросились бежать, многим пришлось поплатиться жизнью. Я с одним товарищем из 7-й роты остался сидеть в окопе и сдался в плен.

Бурно Краска

поляк, ефрейтор 7-й роты 101-го полка 18 тд вермахта

10 августа 1943 г.

ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 287.

Утверждаю:

НАЧАЛЬНИК ПОЛИТУПРАВЛЕНИЯ ФРОНТА

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР

ГАЛАДЖЕВ

Центральный фронт

7-й отдел ПУ

3 сентября 1943 г.

 

БЮЛЛЕТЕНЬ № 4

(Составлен на основе показаний военнопленных и писем)

Настроения немецких солдат и офицеров в связи с отступлением

Провал июльского наступления и поражение немецкой армии в районе Орла, Белгорода, Харькова, Донбасса и в районе Севска вызвали разочарование и упадок морального духа в гитлеровской армии. Немецкое командование и пропаганда пытаются успокоить солдат и офицеров надеждами на то, что немцы будут отступать только до реки Десна, а там, дескать, построена мощная линия обороны — так называемый Восточный вал, где удастся остановить русских и закрепиться. Немцы поражение называют: «подвижная оборона», «эластичная оборона», «бои на истощение» и т.д. Однако это мало удовлетворяет солдат и офицеров и многие из них видят приближение катастрофы и теряют веру в победу Германии.

«Когда русская звуковещательная станция сообщила нам, что русские заняли Орел и Белгород, это всех поразило. “Ведь это настоящее поражение”, — говорили солдаты. После оживленного обсуждения этих известий солдаты пришли к выводу, что если мы уж летом отступаем, то зимой нам будет капут. Предстоящей зимы солдаты очень боятся». (Перебежчик ефрейтор 6-й роты 769 пп 377 пд Матиас Церингс, 20.8.43 г.)

«Я на Восточном фронте с самого начала войны, и пришел в Россию с полной уверенностью в нашу победу. Но после целого ряда позорных отступлений, пережитых нами, я окончательно потерял надежду на то, что Германия может выиграть войну. Вступив в войну с Россией, Германия серьезно недооценила силы русских. Падение Орла — новый удар по нашей армии. Наши газеты, очевидно, считают нас дураками, когда говорят, что наши войска якобы добровольно оставили Орел». (Обер-ефрейтор Альфред Мерке — 3-й дивизион 172 ап 72 пд, 10.8.43 г.)

«Об оставлении нашими войсками Харькова мы узнали в ночь на 24 августа из звуковой передачи русских. Это всех нас поразило. Особенно были пораженными солдаты, которые раньше, словно попугаи, говорили «победа будет наша». Унтер-офицер Кинтос сказал мне, что сила нашей армии значительно подорвана, если она и летом не может наступать». (Ефрейтор 6-й роты 167 пд 86 пд Иозеф Понн)

«В период наступления настроение солдат было хорошее, воинственное, но как только началось отступление — не стало боевого духа. Солдаты обвиняли офицеров и командование, что они не ценят жизнь солдат. Солдаты говорят, что после Сталинграда, Африки, после июльских неудач, при наличии беспрерывных бомбардировок германских городов, — немецкой армии теперь ничего больше не остается, как уйти из России на тот рубеж, с которого она начала войну против СССР. Теперь Германия должна признать, что войну с Россией она проиграла. Все эти настроения так отразились на боеспособности полка, что во время отступления сотни немецких солдат убегали от наступающих мелких групп русских». (Перебежчик Эдмунд Шульц, солдат 14-й роты 507 пп 292 пд, 2.8.43 г.)

Офицеры тешат солдат «Восточным валом» на Десне

«Нам говорили офицеры, что наша задача — с боем отходить на Десну в район “Восточного вала”, якобы построенного по последнему слову оборонительной техники. Большинство солдат потеряло веру в победу Германии. После Сталинграда, Африки, полного провала июльского наступления и при теперешнем отступлении немецкой армии немногие уже верят в победу Гитлера. Те, кто верят — это люди, которые знают, что поражение Гитлера — их гибель. Но придет день, когда и они поднимут руки вверх или пустят себе пулю в лоб. В апреле 1943 г. я был в отпуске. После пребывания на родине я сделал вывод, что в нашем тылу царит неуверенность и беспокойство. Все боятся расплаты за грехи Гитлера и его шайки. Немцы прекрасно понимают, что все народы Европы ненавидят их, и что придет час расплаты». (Перебежчик Гейнц Брандт — обер-ефрейтор 2-го велоэскадрона 31 пд, 13.8.43 г.)

«Отступлению солдаты рады. Они говорят, что чем быстрее будет отход, тем быстрее приближается конец войны. Офицеры нам говорят, что отступление проводится с целью выпрямить фронт. Отход мог бы совершаться еще быстрее, но есть приказ командования минировать дороги и переправы, взрывать мосты, поджигать деревни». (Солдат 5-й роты 348 пп 216 пд Адольф Адамс, 10.8.43 г.)

Даже среди офицерского состава все больше ширится настроение неуверенности

«Офицеры очень переживают провал июльского наступления. Это поражение сильнее подействовало на немецких офицеров, чем Сталинград. Сталинград, говорят они, результат истощения немецкой армии длительным пятимесячным наступлением, результат большого превосходства сил русских, суровости русской зимы и предательства союзных дивизий, которые открыли фланги немецких дивизий, а сами пачками шли в плен к русским. После Сталинградской катастрофы немецкое командование вело большую подготовку солдат к реваншу за Сталинград. Мы возлагали большие надежды на лето 1943 г. Наступление началось и провалилось. Это значит, что провалились все надежды немцев на благоприятный исход войны с Россией. Я часто говорил по этому вопросу с обер-врачом нашего батальона Крентахом. Однажды он сказал мне: “Люди гибнут напрасно”, — и махнул рукой. Я уверен, что многие немецкие офицеры в результате провала июльского наступления изменят свое отношение к Гитлеру и к национал-социалистам». (Перебежчик Алоис Бахлер, —унтер-офицер 7-й роты 18 пп 6 пд, 8.8.43 г.)

Немецкая пропаганда утверждает, что немецкие части отходят «планомерно» и «в плановом порядке». В каком «порядке» отходят немцы — рассказывает перебежчик 9-й роты 531 пп 383 пд обер-ефрейтор Франц Гмайне:

«Когда начался отход, каждый начал догадываться, что мы уже не в состоянии наступать и что русские не зимой, как мы предполагали, а летом прорвут нашу линию обороны и обратят нас в бегство. И действительно, 21 июля нам было приказано за 5 минут уложить все вещи и оставить окопы. Все делалось на ходу, бегом, буквально панически. В этот день наш полк получил 5 различных приказаний. Сначала нам объявили, что полк будет отходить на 80 км, затем сказали, что будем отступать до... третий приказ гласил, что полк в течение 24 часов занимает прежние рубежи, четвертый приказ — 3-му батальону занять оборону в составе 2 рот в северном направлении. Поздно вечером 21 июля поступил пятый приказ — немедленно отходить. Такая неуверенность и нервозность царит среди офицерского состава».

«После того, как вечером 21 июля был объявлен приказ об отходе, среди солдат начался страшный переполох. Все солдаты были настолько напуганы, что сразу заговорили о втором Сталинграде. В каждом блиндаже начали писать прощальные предсмертные письма на родину и давали друг другу обещание в случае гибели товарища переслать заготовленное письмо родным». (Перебежчик солдат 12-й роты 531 пп 383 пд Йоган Отагал, 10.8.43 г.)

Сдавшийся под Севском командир 5-й роты 167 пп 86 пд лейтенант Гюнтер Эльвин показал:

«Я состою в рядах немецкой армии с 1937 г., воевал во Франции, а в России с июня 1941 г. Я помню первую зиму в России, я обморозил обе ноги, помню позорное отступление под Ржевом, но особенно повлияли на мое настроение два события — наше поражение у Орла — именно там, где наше командование рассчитывало нанести решающий удар по русским, и второе — гибель моего старшего брата в последних боях у нп Поныри. “К черту войну, хватит!” — сказал я себе. Пропаганда о расстрелах и пытках в советском плену не убедила. Я читал много советских листовок и сдался в плен».

Части Красной Армии начали изгнание немцев с территории Украины. Немцы особенно обеспокоены этим. Командование внушает солдатам, что они должны удержать Украину любой ценой.

Командир 10-й роты 447 пп 137 пд лейтенант Генрих Ралле, сдавшийся в плен в районе Севска 27 августа, показал:

«Задача полка — любой ценой вернуть утерянные позиции, такой же приказ имеется и в других частях, потому что дело идет об удержании Украины».

Сдавшийся без сопротивления 27 августа в районе Севска командир 2-го взвода

7-й роты 184 пп 86 пдд унтер-офицер Гольц показал:

«На всех участках фронта пропагандируется теперь тактика подвижной обороны. Это вызвано наступлением русских. Хотя наша пропаганда продолжает утверждать, что города оставляются в ходе планомерного отступления, но среди солдат и офицеров укрепилось мнение, что война в России теперь будет решаться в борьбе за Украину, которую германское командование будет оборонять до последнего солдата».

Поражение немцев в районе Орла вызвало большую панику и тревогу в самой Германии. Об этом свидетельствуют найденные у убитых немецких солдат и офицеров письма.

«Ты теперь у Орла, как раз в самом пекле. Можно было подумать, что русские должны, наконец, отступить, но дело обостряется, и нет никаких видов на окончание войны». (Письмо родителей к солдату Ганцу от 22.7.43 г.)

В письме из Берлина от 11.7.43 г. написано:

«Милый дорогой папа! Как ты поживаешь? Надеемся, что ты еще здоров. Каждый день мы слушаем сообщения о боях южнее Орла. Это, наверное, второй Сталинград… Милый Альфред! Ты можешь себе представить, как мы о тебе беспокоимся. Это — страшная война, сколько она стоит крови и жизней! Ах, если бы она только кончилась».

В письме из Ростока от 15.8.43 г. жена пишет солдату Гансу Людвигу:

«Мой дорогой Ганс, ты снова в тяжелых боях под Орлом. Я все чаще и чаще должна думать о тебе. Ты так еще молод, а тебе приходится переживать так много жестокого. Было бы неплохо получить небольшое ранение с последующим отпуском на родину».

В письме унтер-офицеру Гансу Кемпфу, полевая почта 14077В, пишет сестра из Ганзена; 9.7.43 г.:

«Мой милый брат Ганс, прибавились заботы о тебе, так как уже пару дней слушаем сообщения о тяжелых боях под Орлом. Итак, в России снова ад».

 

НЕМЕЦКИЕ СОЛДАТЫ О ГИТЛЕРЕ И ЕГО ШАЙКЕ

Последние месяцы все чаще стали встречаться показания немецких солдат о неверии в победу, о возмущении против Гитлера и его нацистской шайки.

«В разговорах между собой солдаты говорят, что сейчас нет никакого смысла воевать и гибнуть на фронте в то время, когда в тылу бессмысленно гибнут от английских бомб жены и дети. Солдаты считают, что во всем виноват Гитлер, который так много говорит, что Германии необходимо жизненное пространство, а на самом деле он даст солдатам только по два метра русской земли и березовому кресту». (Солдат 1-й роты 5 тгп Эрих Штраух, 10.8.43 г.)

«Я перешел на сторону русских потому, что не хочу воевать за человека, по вине которого разрушен мой родной город Эссен и мой родной дом. Гитлер бросил меня в Россию на верную смерть. Я за него умирать не намерен». (Перебежчик Франц Реал, солдат 2-й роты ? пп 292 пд, 3.8.43 г.)

«Я и мои товарищи пришли к выводу, что причина неизбежности поражения немецкой армии заключается в том, что Гитлер, желая завоевать все страны, распылил немецкую армию по всей Европе и тем самым ослабленная она теперь не может нанести концентрированный удар в России, тем более, что здесь нам приходится воевать на громадном фронте». (Летчик 121-го авиаотряда дальних разведчиков лейтенант Губер, 22.8.43 г.)

Для настроения солдат характерны новые варианты немецкой солдатской песенки, которую пели зимой:

Теперь солдаты поют:

(Перебежчик Георг Риль — солдат 7-й роты 507 пп 292 пд, 10.8.43 г.)

«Среди солдат популярен такой анекдот:

Гитлер и Геринг летели на самолете. Гитлер говорит Герингу: “Германский народ перенес много трудностей, надо ему дать какой-нибудь подарок”. Геринг говорит: “Сбросим народу с самолета много продуктовых карточек”. Гитлер на это заметил: “Если бросать карточки, то надо бросить и деньги”. В этот момент поворачивается пилот и говорит: “Самым лучшим подарком для народа будет, если я вас обоих сброшу на землю”. (Ефрейтор саперного батальона 292 пд Хериш)

В самой Германии увеличивается число противников Гитлера

«Один из товарищей, приехавший из отпуска из Дюссельдорфа, рассказал, что население настолько обозлено на руководителей Германии в связи с бомбардировками, что во всей Рейнской области перестали в знак приветствия говорить “Хайль Гитлер”, а говорят просто “Добрый день” — так, как говорили до прихода Гитлера к власти». (Солдат 11-й роты 135 пп 45 пд Клейн, 22.8.43 г.)

 

ВЛИЯНИЕ БОМБАРДИРОВКИ НЕМЕЦКИХ ГОРОДОВ АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ АВИАЦИЕЙ НА НАСТРОЕНИЯ НА ФРОНТЕ И В ТЫЛУ

Неудачи немцев на Восточном фронте дополняются еще непрерывными воздушными налетами на немецкие города. Разрушения и жертвы в результате бомбардировок вызывают страх и разочарования в немецком тылу. Через письма от родных солдаты узнают о жертвах воздушных налетов и все время живут в тревоге за жизнь своих родных.

«Из дома солдатам пишут, что воздушные налеты на города Германии не прекращаются. Одному солдату родные написали, что в Гамбурге после последних бомбардировок уцелело только 10% домов. Получая такие письма, солдаты говорят: “На родине все летит к черту”». (Перебежчик ефрейтор 6-й роты 769 пп 377 пд Матиас Перингс, 30.8.43 г.)

«Во время обучения в запасном батальоне нашу роту специально отправили в город Мюльхейн (Рур), где мы были распределены в команды для приведения в порядок разрушенных кварталов города. Город Мюльхейн нельзя сейчас назвать городом. В нем не осталось буквально ни одной улицы». (Солдат 4-й роты 507 пп 292 пд Курт Пуде)

«Перед отъездом в Россию каждый солдат побывал в отпуске. Некоторые были в Эссене и в Кельне. В Эссене я сам видел несколько улиц, которые буквально сравнены с землей. Так, например, улицы Гитлерштрассе, Герман-Герингштрассе, Эссензюд и Эссен-Вест более уже не существуют. В Кельне, по рассказам солдат, побывавших в отпуске, имеются 22 000 человеческих жертв от налетов англо-американской авиации. В Бремене более 1? 000 человек убитых и раненых. Солдаты, вернувшиеся из отпуска, ехали на Восточный фронт в подавленном настроении». (Перебежчик солдат 2-й роты 507 пп 292 пд Кранц Риал, 3.8.43 г.)

«Германия страшно пострадала от разрушительных бомбардировок англо-американской авиации. В Берлине я видел много разрушенных домов. Мои друзья, побывавшие в Кельне, рассказали о том, что город превратился в развалины. На стенах краской были написаны слова: “Гитлер — ты обезьяна! Где же твое секретное оружие?” Здесь имеется в виду хвастливое обещание Гитлера о том, что на Германию не упадет ни одна бомба, ибо зенитная артиллерия Германии очень сильна, а также его хвастливые заявления о том, что Германия располагает секретными видами оружия, перед которыми не устоят союзники». (Перебежчик Герберт Маркс — ефрейтор 6-й роты 459 пп 251 пд, 18.8.43 г.)

«Раньше немецкий солдат легче переносил все невзгоды войны, ибо он жил надеждой на получение отпуска домой. Теперь уже отпуск не особенно радует немецкого солдата. Вот недавно приехал из отпуска командир отделения унтер-офицер Шорн из Дюссельдорфа. Он привез самые мрачные впечатления. Дом его родителей разрушен и они вынуждены теперь ютиться за городом в лачуге. Шорн рассказал, что он ни одной ночи в Дюссельдорфе не мог спать спокойно. Конечно, после такого отпуска хорошего настроения быть не может. Я сам, будучи в Штутгарте, видел огромные разрушения от авиации. Вокзал разрушен. Каждую улицу там приходится разыскивать с компасом». (Перебежчик Альфонс Вормерингер — солдат 459 пп 251 пд, 4.8.43 г.)

 

НАСТРОЕНИЯ НЕМЕЦКИХ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ В СВЯЗИ С СОБЫТИЯМИ В ИТАЛИИ

Отставка Муссолини, занятие англо-американскими войсками острова Сицилия вызвали тревогу и растерянность в рядах немецкой армии и в тылу. Немецкая пропаганда, пытаясь успокоить общественное мнение и сгладить появившуюся в фашистской оси трещину, утверждает, что Муссолини ушел в отставку по болезни, а занятие англо-американскими войсками острова Сицилия не создает реальной опасности, так как вдоль Северной Италии построена мощная линия обороны. Но фашистской пропаганде не удается добиться серьезного успеха в распространении этой лжи. Солдаты и офицеры в большинстве случаев расценивают события в Италии, как прямую угрозу создания второго фронта и раскола в лагере оси.

«Наш командир роты Шимвольд говорил солдатам, что Муссолини ушел в отставку по болезни, что во главе правительства стоит один влиятельный генерал и что Италия будет продолжать сражаться на стороне Германии. А солдаты говорят между собой, что теперь итальянцы нас оставят одних и что англичане будут в Риме». (Обер-ефрейтор Пауль Германн — 5-я рота 266 пп 72 пд, 18.8.43 г.)

«По поводу болезни Муссолини в роте много спорят. Никто серьезно не верит этому. Солдаты-немцы говорят, что если Италия капитулирует, то Германия объявит ей войну». (Перебежчик Йоган Брауэр — солдат мотоциклетного батальона 74 пд)

«Майор Граве по поводу событий в Италии заявил нам следующее: “Италия наказана по заслугам. Она перешла на сторону Германии в момент, когда у нас были военные удачи. Она надеялась без труда захватить Корсику, Ниццу, Савойю. Вообще же, Италия — продажное государство. Она идет на сторону того, кто больше даст. Так было и в мировую войну. Если даже Италия выйдет из войны — ничего не изменится, ибо она сейчас уже в военном отношении — труп. Тогда Германия себе развяжет руки”. После этого заявления майора Граве солдаты говорили между собой, что Италия, хотя и плохой союзник, но все же союзник, с помощью которого мы укрепили свое влияние на Балканах». (Пилот самолета Ю-88 11-го отряда дальних разведчиков унтер-офицер Вольфган Магеррофер, 20.8.43 г.)

«Люди, которые хотя бы немного разбираются в международных вопросах, понимают, что означают события в Италии. Мы говорили между собой, что Италия дезертирует с войны, а что это значит для Германии — нам тоже понятно». (Перебежчик Гельмут Зиельман обер-ефрейтор штаба 3-го батальона 37 пп 6 пд, 11.8.43 г.)

 

НАСИЛЬНО МОБИЛИЗОВАННЫЕ СОЛДАТЫ НЕНЕМЕЦКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ НЕ ЖЕЛАЕЮТ ВОЕВАТЬ ЗА ГИТЛЕРА

Гитлер насильно мобилизовал в армию австрийцев, лотарингцев, поляков, чехов, словенцев, люсембуржцев и словаков. Но угнетенные Гитлером народы не желают воевать за интересы своих врагов и часто солдаты ненемецкой национальности, как только попадают на передний край советско-германского фронта, — бросают оружие и переходят на нашу сторону. Среди пополнения, которое получают дивизии, действующие против нашего фронта, много солдат ненемецкой национальности. Так, например, 216 пд 12.7.43 г. получила маршевый батальон из города Шаблак в количестве 1000 человек, из них 300 немцев, 300 поляков и 400 человек — венгры, бессарабы, словенцы, чехи.

Вот так отзываются насильно мобилизованные о своих поработителях:

«Австрийцы и люксембуржцы говорят: “Нам незачем проливать кровь. Гитлер нарушил всякие международные принципы, мобилизовал на войну граждан Люксембурга — страны, сохраняющей нейтралитет. Что может получить люксембуржец в случае победы Гитлера? Новые цепи? Спасибо, нам хватит и тех, что на нас уже надели!” Мой родной город Люксембург стал мрачным. Тех, кто не хочет примириться с гитлеровцами, отправили в тюрьму. Брат моей жены сослан на каторжные работы за участие в подпольной организации “Виктория” (“Победа”). Многие люксембуржцы, призванные в немецкую армию, бежали к генералу де Голлю. Так поступил мой сосед Гасто Вормерингер. У его родителей конфисковали все имущество и выслали их из города». (Солдат 12-й санроты 72 пд люксембуржец Франц Адамс, 12.8.43 г.)

«Офицеры и унтер-офицеры строго следят за поведением солдат — эльзасцев и лотарингцев. Командир нашего отделения унтер-офицер Фроин, как только мы, четыре эльзасца, прибыли в отделение, предупредил нас, что если мы попытаемся перебежать к русским, то он нас сам расстреляет из своего автомата. После этого он в разговоре с солдатами-немцами сказал: “Где уж нам победить, если в нашей армии больше половины солдат — не немцы”. (Солдат 2-й роты 348 пп 216 пд Генрих Циммерманн, 5.8.43 г.)

«1 августа наш маршевый батальон в составе ?00 человек прибыл на пополнение в 102 пд. Командир дивизии, генерал, перед строем сказал: “Баварцы! — поднялось три руки. Эльзасцы! — поднялось более 150 рук”. Тогда он подошел к первому эльзасцу, стоявшему в строю, и спросил его, какую страну он предпочитает — Германию или Францию? “Францию” — ответил солдат. Генерал спросил еще 10 человек, и все они ответили “Францию”. Генерал прервал последнего словами: “Теперь вы вторите друг другу, как попугаи! Смотрите, эльзасцы, кто из вас думает перебежать к русским — не советую, они повесят вас на первом же дереве”». (Перебежчик Гастон Хозенфрат — ефрейтор 233 пп 102 пдд, 10.8.43 г.)

«У нас распространена песня, обращенная к немцам. В ней говорится: «Вы никогда не будете иметь Эльзаса и Лотарингии, несмотря на все, мы останемся французами. Вы хотите нас онемечить, но это вам не удастся, вы никогда не овладеете нашим сердцем». Эльзасцы, как и многие другие, с большим риском для себя нелегально слушали английское радио. Англичане рекомендовали всем эльзасцам, мобилизованным немцами в армию, при прибытии на Восточный фронт переходить на сторону русских и при переходе кричать пароль: “Я француз, я приятель”. С этим паролем я перешел к вам». (Перебежчик Георг Риль солдат-радист 7-й роты 508 пп 292 пд, 5.8.43 г.)

цузы с неослабным вниманием следят за борьбой русских. Трудно себе представить, как французы радуются успехам русских. Наша рота стояла в городе Лилль (Франция), где охраняла склады с горючим, на которых работали французы. Мы, австрийцы, подружились с французами и делились с ними своими мыслями. Они нам ежедневно приносили вести с фронтов, которые нелегально узнавали по радио. Помню, однажды в февральское утро они пришли на работу в очень приподнятом настроении. Один из французов сказал мне: “Русские уничтожили целую немецкую армию под Сталинградом”. Он вынул из кармана бутылку вина и мы выпили за победу русских. Также мы отпраздновали взятие русскими Ростова.

Однажды вечером французские патриоты бросили в один из ресторанов Лилля бомбу. Три немецких офицера были убиты, а 8 человек тяжело ранены. Такие случаи бывают часто. Французы обращают свои взгляды и на Запад — ждут высадки англичан — и на Восток — ждут, когда русские вступят в Пруссию. Все честные французы стремятся попасть в армию де Голя». (Австриец перебежчик Аллоиз Бахлер — унтер-офицер 7-й роты 18 пп 6 пд, 8.8.43 г.)

«Оккупировав Польшу, немцы почувствовали себя полновластными хозяевами, отобрали землю и посадили на ней немецких колонистов. За сопротивление немецким властям беспощадно расстреливают. В г. Лодзь на рыночной площади немцы расстреляли 44 поляка. Немцы совершают расстрелы поляков хладнокровно, можно сказать, из любви к искусству. На нас, поляков, они смотрят с презрением. В Лодзи на входах в рестораны и парки я видел надписи “собакам и полякам вход воспрещен”.

Придет время, и мы рассчитаемся с немцами за их зверства и издевательства над нашим народом». (Перебежчик Эдмунд Кобильский — солдат 6-й роты 266 пп 72 пд, 3.8.43 г.)

 

ЗВЕРСТВА НЕМЦЕВ В ОККУПИРОВАННЫХ СОВЕТСКИХ РАЙОНАХ

Немецкие изверги продолжают в оккупированных районах методическое истребление русских людей, поголовный грабеж и насилие. Вот что об этом говорят сами немцы и люди, вырвавшиеся из фашистского плена:

«Мой друг Грубер говорил мне, что в Барановичах немцы расстреляли свыше 1000 евреев. Сам я видел ямы, где зарыты трупы расстрелянных». (Солдат 1-й роты 61 пп 7 пд Кейнг Флорин, ?.8.43 г.)

«Солдат Циглер рассказал нам, как в Барановичах (Белоруссия) был отдан приказ — не выходить на улицу после 6 часов вечера. Одна старушка, опоздавшая зайти в квартиру на 5 минут, была расстреляна на месте. В ту же ночь командир взвода вышел на улицу и увидел женщину, он застрелил ее без разговоров как партизанку». (Солдат 2-й учебной роты 7 пд Коль Шмидт, ?.8.43 г.)

«При отступлении немцы забирают у населения весь скот и угоняют его с собой. Забранные скот и птица в дороге режутся и употребляются в пищу». (Перебежчик Роберт Фрик — солдат 3-й роты 348 пп 215 пд, 3.8.43 г.)

Особенно зверски относятся немцы к бойцам и командирам Красной Армии, попавшим в фашистский плен. Немецкий плен хуже смерти, ибо смерть в плену приходит мучительно и постепенно. Вот что рассказывают русские люди, побывавшие в лагерях военнопленных:

«2.3.1943 г. я был захвачен немцами в плен. Меня направили в лагерь, который расположен на окраине города Ярцево Смоленской области. Я увидел там жуткую картину. Пленных загнали в полуразрушенные бараки. Там было так тесно, что нечем было дышать. На день выдавали 150 граммов суррогатного хлеба и чашку “баланды” (мука в теплой, недокипяченной воде). Начались массовые желудочные заболевания. Из бараков выводили только один раз в сутки, на несколько минут. Поэтому многие вынуждены были оправляться тут же в бараках». (Бежавший из плена красноармеец Иванов)

«В марте 1943 г. я был захвачен в плен немцами. Меня направили в лагерь военнопленных в город Сычевка Смоленской области. Дни, которые я провел там, останутся на всю жизнь в моей памяти. Нас пригнали туда окровавленных, избитых, нас морили голодом. Когда женщины пытались бросить нам через заграждения картошку, немцы открывали по ним огонь. Дни, когда выдавали “баланду” с куском дохлой конины, считались праздником. Каждое утро мы выносили из барака по 5—10 человек, умерших от голода. Не лучшие условия были и в лагерях военнопленных в городе Полоцк, куда меня позже перевели. Каждый военнопленный находился под угрозой быть расстрелянным, ибо в лагере царил безудержный произвол охранников. Они часто без всякого основания и повода стреляли в военнопленных. Во время работ по ремонту дорог изможденных голодом людей немцы расстреливали за то, что они не выполняли так быстро и так хорошо работу, как этого хотелось немцам. Пытавшиеся бежать были пойманы и расстреляны». (Вырвавшийся из плена красноармеец Долинин)

«Когда я попал в плен в октябре 1941 г., меня направили в лагерь военнопленных в город Брянск во дворе депо им. Урицкого. Лагерь был под открытым небом, обнесенный в два ряда колючей проволокой. Через каждые 100 метров были выставлены караулы с ручными пулеметами. Все пленные были босые и полуголые. Нам давали в день по 3 сырых картошки и по 3 листа сырой капусты. Каждый день умирало от голода 100—150 человек. Трупы не убирались неделями. Пленные кушали трупы. Немцы расстреливали каждого, кто ел человеческое мясо. В лагере поднялись бунты военнопленных с требованиями хлеба. Немцы бросали ручные гранаты в толпу военнопленных и строчили по ним из пулеметов. Условия были невыносимыми, многие пленные специально лезли к проволоке, чтобы быть расстрелянными» (Красноармеец Гнещин)

Немецкие разбойники, сами умертвившие тысячи русских людей в городе Винница (УССР) в 1941—1942 гг., весной 1943 г. раскопали свои собственные жертвы, подняли шум на весь мир, что обнаружили в Виннице кладбище «советских жертв». Недавно на нашу сторону перебежал австриец — ефрейтор 4-й роты егерского батальона Франц Штухлик, который служил по охране лагеря военнопленных в городе Винница. Он написал на имя советских властей следующее заявление:

«Я, нижеподписавшийся ефрейтор Франц Штухлик, австриец, в германской армии с 1939 г., 19 июля 1943 г. во время наступления русских добровольно перешел на их сторону.

Об обращении с русскими военнопленными я могу сообщить следующее. 23 июня 1941 г. я в составе 6-й роты 708-го охранного батальона перешел русскую границу. Там мы приняли под охрану лагерь военнопленных. Лагерь состоял из одного довольно примитивного строения, окруженного колючей проволокой. Больные военнопленные, которые по большей части страдают кровавым поносом, никакой врачебной помощи не получают. В течение 10 дней, которые я провел в лагере, там ежедневно умирали 10—15 человек. Смотреть на это было ужасно. Мне казалось непостижимым, как наше командование допускает это.

Вместе с транспортом военнопленных я прошел 70 км. Для совершения этого марша нам понадобилось два дня. Большинство русских военнопленных не имело никакой обуви. Истощенные от голода они шли эти 70 км. Многие из них во время марша падали от истощения и продвигались даже ползком. Руководитель транспорта обер-лейтенант Генрих Кени приказал расстреливать всех военнопленных, которые не могут больше идти. В 30 случаях этот приказ был выполнен. Пленных доставили в Гайсин и загнали в однобарачный лагерь таким образом, что один должен был лежать на другом. Это было совершенное безумие, я бы никогда в жизни этому не поверил, если бы не увидел это собственными глазами. Я видел, как один фельдфебель бил русских военнопленных плетью до тех пор, пока они не падали на землю без сознания.

Об обращении с гражданским населением я могу сообщить следующее: в апреле 1943 г. я видел по дороге Комаричи — Сычки — Дмитровск, как немцы выгоняли русское гражданское население из домов и насильственно отправляли на строительство дорог. Даже женщин избивали при этом палками».

 

НЕМЦЫ О СИЛЕ КРАСНОЙ АРМИИ И О ДЕЙСТВИХ ПАРТИЗАН

Теперь немецкая пропаганда сама вынуждена даже в своих сводках Верховного командования почти ежедневно употреблять такие выражения: «превосходящие силы русских», «превосходство русских в авиации», «невиданное количество русской артиллерии», «большие массы русских танков» и т.д.

Немецкие солдаты и офицеры на своей собственной спине чувствуют силу и мощь Красной Армии, всех родов ее оружия.

Вот что рассказывают сами немцы о силе Красной Армии:

«Удерживать старый рубеж наша дивизия не могла. Русские изменились за время войны. Они злы, упорны и сражаются как бешеные. У них какое-то необъяснимое мужество, которого нет у немцев. Я могу сказать только одно — что мы и на новом рубеже не удержимся». (Обер-ефрейтор Пауль Германн — 5-я рота 266 пп 72 пд, 18.8.43 г.)

«Русские солдаты дерутся очень храбро. Они научились воевать и воюют превосходно. Немцы воюют далеко от своей родины, и у них нет такого ожесточения и упорства, как у русских». (Солдат штабной роты 37 пп 6 пд Август Штединг, 8.8.43 г.)

«От вашего артиллерийского огня дрожало все вокруг. Во многие наши блиндажи были прямые попадания. Признаться, я не думал, что русские могут так сильно и метко бить». (Ефрейтор 4-й роты 471 пп 251 пд Вернер Тиль, 27.8.43 г.)

«Россия — большая и сильная страна. Красная Армия вооружена лучше, чем германская армия. Русские танки Т-34, автоматы, пушка “катюша” и зенитная артиллерия по своему качеству лучше, чем немецкое вооружение. Советская артиллерия стреляет очень метко». (Солдат 2 тд Элегаст)

«Русские обладают весьма мощным оружием, лучшее их оружие — танки Т-34, самолеты ИЛ-2 и пушка “катюша”. (Обер-лейтенант Вальтер Беккер — командир 1-й роты мотобатальона 262 пд)

«Многие солдаты нашей роты убеждены в том, что Россия эту войну выиграет. Русские стали сейчас сильнее, чем были в начале войны — в танках, артиллерии, авиации, а также в области тактики». (Ефрейтор 88 пд Пауль Рокке)

Особенно высоко отзываются немцы о наступлении советских войск в районе Севска:

«Я как артиллерист хочу отметить огромную силу и замечательную слаженность вашей артиллерийской подготовки. После такого губительного огня мало кто мог выжить. Я сам видел десятки валяющихся трупов наших солдат. Я убедился в том, что нынешние руководители Германии — жалкие обманщики. Еще в 1941 г. Геббельс заявил о том, что советская авиация почти полностью уничтожена, но то, что мы видели под Орлом и видим здесь под Севском, убеждает нас в обратном. Советская авиация выросла и окрепла». (Обер-ефрейтор 2-й батареи 186 ап 86 пд Алоиз Велерманн)

«Пережитые мной 2 дня вашего наступления сделали меня почти сумасшедшим. Нервы мои не выдержали такого напряжения. Ваши орудия били так сильно, что вся земля дрожала вокруг. Ваши самолеты шли волна за волной и, казалось, что им не будет конца. Откуда у вас столько орудий и самолетов? Да, теперь я убежден, что Россия — страна неисчерпаемых резервов и победить ее нельзя». (Обер-ефрейтор 3-й роты дивизиона ПТО 137 пд Карл Брауэр, 28.8.43 г.)

Советские партизаны в тылу немецких оккупантов наносят большой урон, уничтожая солдат и офицеров, взрывая склады и штабы, разрушая коммуникации и дезорганизуя немецкий тыл.

«За последние 3 месяца партизаны 250 раз взрывали железнодорожную линию Брянск — Комаричи. В Брянских лесах воевать с русскими трудно, так как много партизан, которых до сих пор не удалось поймать». (Обер-ефрейтор Пауль Германн — 5-я рота 266 пп 72 пд)

«Несмотря на преследование, партизаны часто дают о себе знать. 23 апреля 1943 г. в одну ночь на участке Колодищи — Минск партизаны 19 раз взрывали железнодорожную линию». (Солдат 1-й роты 61 пп 7 пд Кениг Флорен, 8.8.43 г.)

«По дороге из Минска в Орел я видел разбитые, пущенные под откос эшелоны. В Минске мне один солдат рассказал, что минские партизаны переоделись в немецкую форму, подделали документы и чуть ли не на целый полк получали продукты с немецкого склада». (Солдат 9-й роты 17 пп 31 пд Шоль Лихман)

НАЧАЛЬНИК 7-ГО ОТДЕЛА ЦЕНТРФРОНТА

МЕЛЬНИКОВ

3 сентября 1943 г.

ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 251.

 

Таблица 1

Боевой состав войск, принимавших участие в Курской битве по состоянию на 1 июля 1943 г.

 

Таблица 2

Боевой состав войск, принимавших участие в Курской битве по состоянию на 1 августа 1943 г.