I. Краткий статистический очерк острова Куба

Главная причина испано-американской войны кроется в давнишнем стремлении Северо-Американских Соединенных Штатов приобрести острова Кубу и Пуэрто-Рико, с которыми их связывают важные торговые интересы. Желание это, как указано будет ниже, впервые открыто высказано было еще 50 лет тому назад, а в последние годы усилилось еще вследствие политических соображений: стремления обеспечить за собой господство над Карибским морем и будущими каналами Панамским и Никарагуа, к коим Антильские острова служат ключом.

Наибольший из Антильских островов — Куба, открытый Колумбом 28 октября 1492 года лежит в тропической полосе и изобилует произведениями тропической природы. Он расположен между 19°48′ и 23°13′ северной широты и 74° и 85° долготы от Гринвичского меридиана. Длина Кубы с востока от мыса Maisi до мыса San Antonio — на западе — около 1.250 км; ширина, с севера на юг, различна: в восточной части острова от 130 до 170 км, в западной — от 40 до 50 км. Площадь собственно острова Кубы занимает 107.915 км², а вместе с островом Pinos и мелкими низменными островами (cayos), расположенными вдоль берегов — доходит до 119.000 км².

Поверхность острова на большей его части представляет всхолмленную равнину, которая вдоль морского берега образует обширные болотистые пространства. Как бы продолжением этой равнины служат многочисленные низменные острова, окаймляющие южный и северный берега Кубы на большой части их протяжения. На острове встречаются, однако, и значительные возвышенности. На крайней восточной оконечности острова, вдоль южного его берега расположена горная цепь Sierra Maestra, круто спускающаяся на юг, к морю. Средняя высота ее около 1.000 м; высшая точка, Pico de Tarquino, доходит до 2.560 м; другая — Ojo del Toro — 1.582 м. В западной части своей на западе от Santiago de Cuba, эта горная цепь не широка — всего от 20 до 50 км и отлого спускается к обширной равнине реки Cauto. В средней части, близ Santiago, она носит название El Cobre. В восточной части она многочисленными отрогами к северу заполняет всю крайнюю юго-восточную часть острова от Cabo Maisi до бухты Nipe.

В западной части острова в провинции Pinar del Rio, горный кряж тянется посередине острова в направлении с северо-востока на юго-запад. Средняя высота его около 600 м; горы скалисты, круты и труднопроходимы. Этот кряж носит различные названия: в восточной части он называется Rubi; в средней, самой труднодоступной, центральная цепь называется El Cumbre, а боковые — la Comadre и Rangel на юге и Cacarajicara — на севере.

С северной и южной стороны этого горного кряжа, вдоль обоих морских берегов, тянутся плоские равнины шириной от 10 до 20 км.

На остальной части острова возвышенности разбросаны отдельными группами высотой от 600 до 800 м. Таковы высоты близ Matanzas (El Pan), у Jaruco, у Jovellanos, между Remedios и Moron и в окрестностях Holguin и Gibara на северном берегу и между Cienfuegos, Sancti Spiritus и Trinidad — на южном. Горы по большей части скалисты, круты, перерезаны глубокими ущельями и труднопроходимы. Кое-где на отлогостях у подошвы гор встречаются обработанные места, но на большей части они покрыты лесом или представляют горные пастбища.

Остров Куба богат водой; но благодаря небольшой ширине его, реки, текущие к обоим берегам, не длинны и не судоходны. Реки, сбегающие с горных групп порожисты и мелководны; другие текут в широких равнинах, имеют малое падение и болотистые берега, а при впадении в море образуют большие, болотистые лагуны. Такой характер имеет и р. Cauto, в восточной части Кубы, самая значительная и единственная судоходная река острова. Но при общей длине в 212 км, она судоходна всего на протяжении 82 км.

Значительных озер на Кубе не встречается. Большие болотистые пространства тянутся вдоль обоих берегов, но особенно велики на южном. Полуостров Zapata, длиной около 90 и шириной до 50 км представляет сплошное болото: обширные болотистые пространства тянуться на восток на 60 км, до Cienfuegos’a и на запад настолько же до Batabano. Крайняя западная оконечность острова также представляет сплошное болото. На восток от г. Trinidad весь южный берег до мыса Cabo Cruz представляет широкую полосу болот и лагун, переполненных кайманами.

Море, омывающее южный берег, на пространстве от Cabo San Antonio, на западной оконечности острова до Cabo Cruz, на западной оконечности Sierra Maestra, очень мелко, изобилует коралловыми рифами и постоянно, хотя и медленно мелеет, образуя все новые низменные острова (cayos) и отмели, которые почти непрерывной полосой тянутся параллельно берегу в расстоянии от 3 до 80 км от него. Каботажное судоходство производится здесь только на плоскодонных пароходах и мелкосидящих парусных судах.

Северный берег на большей части своего протяжения, а именно от бухты Nuevitas до Cardenas, равно и на запад от Bahia Honda также окаймлен низменными островами и рифами, но море здесь глубже и небольшие морские суда могут входить во все порты.

Общая длина береговой линии доходит до 3.300 км. Как на северном, так и на южном берегу имеется много удобных бухт, далеко врезанных в материк. Таковы на южном берегу Cienfuegos, Santiago de Cuba и отчасти Batabano, а на северном — Гавана, Matanzas, Cardenas, Isabella de Sagua, Caibarien, Nuevitas, Gibara и Nipe. Но для больших военных и коммерческих судов могут служить только Гавана и Matanzas на северном берегу и Cienfuegos и Santiago — на южном, ибо остальные бухты недостаточно глубоки.

Климат на Кубе жаркий и сырой. Температура летом держится обыкновенно около 35 °C, зимой около 25 °C. Как всегда под тропиками лету соответствует дождливый период: он начинается с половины мая и длится обыкновенно до октября. В это время ежедневно часа полтора идет страшный ливень, а остальное время дня и всю ночь небо совершенно ясно. Наиболее дождливые месяцы — август и сентябрь. Ежедневные ливни превращают реки в бурные потоки, а грунтовые дороги — в непроходимые трясины. Воздух насыщен раскаленными парами и хотя число градусов — 35 °C — не велико, но этот сырой жар и очень маленькая разница между температурой дня и ночи — всего 2° — 3° — угнетающим образом действует на человека. Избытку паров в воздухе способствует еще и то, что вдоль обоих берегов Кубы проходит теплое экваториальное течение, вследствие чего даже в зимнее, сухое время года на Кубе воздух все-таки влажен и перепадают дожди.

Такой климат гибельно действует на здоровье европейцев и вообще жителей более прохладного и сухого пояса. Чрезвычайно обильные испарения почвы, в особенности обширных болот, порождают инфекционные болезни: желтую и болотную лихорадки, катары кишок и дизентерию. Особенно свирепствуют эти болезни на всем южном болотистом берегу, на прибрежных равнинах Pinar del Rio и особенно в бассейне реки Cauto.

Желтая лихорадка существует на Кубе всегда, но появляется спорадически; особенно же гибельная она, когда принимает характер эпидемии. Она производит панику, как вследствие своей скоротечности (3–5 дней), так и потому, что совершенно не изучена и никаких лекарственных средств против нее не найдено, так что человек, заболевший желтой лихорадкой, уже считается обреченным на смерть.

Болотная лихорадка — малярия — болезнь чрезвычайно упорная и сопровождается быстрым развитием малокровия и кишечными болезнями. На 6-м — 8-м месяце после заболевания она страшно истощает человека и тогда часто переходит в злокачественную лихорадку (fiebre perniciosa), влекущую за собой почти неминуемую смерть. Но выезд из страны, если только болезнь не слишком запущена, совершенно избавляет от этой лихорадки и сопровождающих ее кишечных катаров.

Местные уроженцы мало страдают от всех этих болезней. В испанских же войсках убыль в рядах от болезней и смертности в течение года доходила до 30 %, а в долине реки Cauto до 40 % и более.

Богатство почвы и обилие влаги обуславливают чрезвычайное плодородие и богатую растительность.

Все гористые части острова, а также и большие равнинные пространства в провинции Puerto Principe и Santa Clara покрыты девственными, преимущественно пальмовыми лесами. Лес, однако, почти не составляет предмета вывоза, вследствие невозможности сплава и отсутствия не только железных, но и сносных грунтовых дорог в лесистых частях острова. В этих же двух провинциях имеются обширные пастбища и до начала инсуррекции было очень развито скотоводство и коневодство. Крупный рогатый скот местной породы очень хорош, как для убоя, так и для перевозки тяжестей.

Лошади местной породы невелики, но очень крепки, выносливы и особенно пригодны для кавалерии. Они напоминают наших донских, имеют крепкую спину и ноги и отлично идут ходою; они не имеют кадыка и хорошо идут под мундштуком, даже в сборе.

В стране всюду также разводятся мулы. Для горной артиллерии, обозных частей, санитарных повозок и всякого рода вьюков употребляются исключительно местные мулы, животные сильные, умные, выносливые и неприхотливые.

Провинции Гавана и Матанзас производят почти исключительно сахарные тростник, а также маис и овощи. Наиболее крупные сахарные плантации и фабрики принадлежат американцам и англичанам, хотя конечно как испанцы, так и кубинцы также имеют значительные фабрики. В долине реки Cauto и вообще в провинции Santiago много сахарных плантаций и фабрик принадлежит французам.

В последние два года почти все сахарные фабрики бездействовали. Большинство их было сожжено инсургентами; однако самые большие американские и английские фабрики уцелели, так как собственники их, владея огромными средствами, содержали для обороны своих фабрик и плантаций целые полки, набранные из местных уроженцев и отлично вооруженные, имели собственные орудия, форты, блокгаузы.

На острове выделывается, однако только сахарный песок; для рафинирования же он отправляется в Соединенные Штаты, которые держат в своих руках всю торговлю сахаром на Кубе, Пуэрто-Рико и всех Антильских островах. Остатки сахарного производства (melasse) также (в наливных судах) отправлялись в Америку, где из них более усовершенствованными машинами выделывали еще сахар, а затем водку (arak).

Провинция Santiago изобилуют большими плантациями кофе и какао, большая часть коих принадлежит французам. Торговля же этими продуктами также находится в руках американцев.

Близ Santiago de Cuba, в горах Sierra Maestra и El Cobre, а также в окрестностях г. Cardenas и в некоторых других пунктах в последнее время началась разработка железных руд и каменного угля также по преимуществу американскими компаниями с участием в них и испанских и кубинских капиталистов.

Окрестности порта Baracoa, в провинции Santiago, производят лучшие бананы. Ананасы превосходного качества изобилуют на всем острове. Оба эти продукта в большом количестве вывозятся в Соединенные Штаты.

Западная провинция, Pinar del Rio, производит лучшие сорта знаменитого гаванского табака, а лучшие сигарные фабрики находятся в Гаване и ее окрестностях. Табак несколько худшего качества растет также в провинции Santa Clara, особенно в окрестностях Remedios. В провинции Santiago также выделываются сигары из местного табака, но плохого качества и исключительно для местного потребления. Вывозная торговля сигарами сосредоточена в руках немецких и английских фирм.

Характерной особенностью производительности острова является то, что он богат почти исключительно предметами роскоши. Предметы же первой необходимости (кроме только кофе, маиса, мяса и рыбы), а именно мука, рис, оливковое масло, яйца и прочее составляют предмет ввоза.

Из вышеизложенного видно, что большая часть продуктов острова вывозится в Соединенные Штаты, которые захватили в свои руки сахарную промышленность и почти всю торговлю островов Кубы и Пуэрто-Рико.

Американские капиталы вложены также и в постройку железных дорог на Кубе. Железнодорожная сеть значительно развита только в провинциях Гавана, Матанзас и в западной части провинции Санта Клара, но даже и в этой части острова протяжение железных путей, включая и дорогу на Pinar del Rio, составляет всего 1.467 км с подвижным составом в 253 паровоза и 5.585 вагонов. Эти дороги соединяют столицу с важнейшими портами в центральных провинциях, как на северном берегу (Matanzas, Cardenas, Sagua, Caibarien), так и на южном (Batabano, Cienfuegos).

На востоке эта общая железнодорожная сеть оканчивается в провинции Santa Clara у Placetas. Далее есть лишь отдельные короткие линии, имеющие лишь местное значение:

— линия Guinia de Soto — Casilda длиной 25 км,

— линия Sancti Spiritus — Tunas длиной 44 км,

— линия Jucaro — Moron (военная) длиной 63 км,

— линия Santiago — San Luis длиной 30 км,

— линия бухта Santiago — Cobre длиной 12 км,

— линия бухта Santiago — Juragna длиной 25 км,

— линия Caimanera — Jamaica длиной 35 км,

— линия Puerto Principe — Nuevitas длиной 80 км,

— линия Bajo — San Miguel длиной 8 км,

— линия Holguin — Gibara длиной 30 км.

Всего 352 км. Следовательно общее протяжение всех железных дорог на острове составляет 1.819 км, что составляет 1 км железных дорог на 60 км² территории.

Разрозненность железнодорожных линий в восточной части острова, незаконченность железнодорожной сети, отсутствие главной артерии — продольной магистрали до второго по значению города на Кубе — до Santiago, бросается в глаза и объясняется исключительно происками испанских пароходных компаний Menendez и Herrera, содержавших пароходные рейсы — первая вдоль южного побережья, вторая вдоль северного и боявшихся конкуренции этой опасной магистрали. Проект и изыскания продольной линии от Placetas на Puerto Principe — Bayamo — Santiago были уже давно составлены и утверждены. Но Herrera и Menendez не жалели усилий, чтобы помешать постройке этой линии и им удалось добиться того, что уже утвержденный проект не был реализован.

Шоссейных дорог на Кубе очень мало: они имеются только в окрестностях Гаваны и некоторых других городов. На остальном же пространстве острова имеются только грунтовые дороги. Те из них, которые ведут от больших сахарных фабрик к портам и железнодорожным станциям, улучшены владельцами этих фабрик: они частью шоссированы, на них есть гати, мосты, и по ним возможно движение повозок. По обыкновенным же грунтовым дорогам движение, за редкими исключениями, возможно лишь верхом, а тяжести перевозятся на вьюках. В период дождей грунтовые дороги становятся почти непроходимыми вследствие грязи. Грунт, красная иловатая глина, быстро распускается и дороги обращаются в сплошную трясину. Затруднения увеличиваются еще вследствие разлива рек, на которых нет мостов; существующими же в сухое время года бродами не всегда можно пользоваться, ибо уровень воды в речках меняется после каждого дождя.

Население Кубы до последней инсуррекции исчислялось в 1.824.700 человек. Из этого числа около 200.000 испанцев метрополии, около 781.000 кубинцев, 785.000 негров и мулатов, до 43.900 китайцев и от 14 до 15 тысяч американцев и европейцев различных наций.

Плотность населения — 17 человек на 1 км² — уменьшается вдвое, если выделить население городов. Наибольшие по населению города: Гавана — около 200.000 жителей, Bayamo до 75.000, Matanzas — 58.000, Santiago de Cuba — 45.000, Cienfuegos — 45.000, Puerto Principe — 46.000, Mansanillo — 34.000, Santa Clara — 33.000, Holguin — 32.000, Pinar del Rio и Sancti Spiritus — по 30.000. За исключением городских жителей плотность сельского населения составляет всего 8 человек на км2. Если к этому прибавить, что сельское население расположено преимущественно в окрестностях городов и главным образом в центральных провинциях, то станет понятно, что в восточной части острова являются обширные лесные и горные пространства, почти совсем не заселенные.

В административном отношении остров разделен на шесть провинций: Pinar del Rio (или Vuelta Abajo), Habana, Matanzas, Santa Clara (или Villas), Puerto Principe (или Camaguey) и Santiago de Cuba.

Высшая военная и гражданская власть принадлежит генерал-губернатору. В каждой провинции имеется гражданский губернатор и при нем совет из местных жителей по выбору населения. В городах имеются муниципальные советы, а полицейская власть принадлежит алькальду, назначаемому генерал-губернатором. На так как высшие военные власти — корпусные командиры, начальники дивизий и командиры бригад — в своих районах также имеют обширную гражданскую власть, а в военное время почти диктаторскую, то власть гражданского начальства является очень ограниченной.

С 1878 года от Кубы посылаются в кортесы 14 сенаторов и 30 депутатов.

Бюджет ежегодно утверждается в Мадриде. Отличительной чертой его является ежегодный дефицит, которые постоянно увеличивает собой долг Кубы на несколько миллионов пезетов: например в 1894 году на 28.152.000 пезетов, в 1895 г. — на 6.700.445 пезетов. Доходы в этом году состояли из следующих статей:

— налоги — 35.247.500 пезетов,

— таможенный доход — 59.450.000 пезетов,

— почтовые доходы и гербовый сбор — 10.875.295 пезетов,

— государственная лотерея — 15.520.000 пезетов,

— государственные имущества — 1.995.000 пезетов,

— случайные — 690.000 пезетов.

Всего 123.775.795 пезетов.

Расходы:

— уплата процентов по долгу — 62.891.675 пезетов,

— ведомства духовное и юстиции — 4.978.465 пезетов,

— содержание армии — 29.483.700 пезетов,

— содержание флота — 5.275.680 пезетов,

— финансовое ведомство — 3.810.625 пезетов,

— ведомство внутренних дел — 20.180.440 пезетов,

— народное просвещение и общественные работы — 3.855.625 пезетов.

Всего 130.476.210 пезетов.

Бюджетный год считается с 1-го июля. Бюджет 1895 года действовал и в последующие три года.

 

II. Краткий исторический очерк восстания на о. Куба и увеличения вооруженных сил Испании на острове в зависимости от развития инсуррекционного движения; сведения о перевозке войск

Когда в начале нынешнего столетия все испанские владения на американском континенте отпали от метрополии, острова Куба и Пуэрто-Рико остались верны Испании. Но роковая колониальная политика Испании не изменилась после потери большей части ее колоний и продолжала свое разрушительное действие.

Испанцы, не столько правительство, сколько самый народ, признают политические права в колониях только за уроженцами метрополии в первом поколении. Сын природных испанцев, родившийся и оставшийся на Кубе, называется уже кубинцем, креолом. Он может заниматься торговлей, промышленностью, земледелием и свободными профессиями — адвокатурой, медициной. Но доступ на коронную службу в администрацию, судебное, таможенное, почтовое и другие ведомства на его родине, т. е. в испанских колониях и в самой Испании ему безусловно закрыт. Все коронные чиновники в колониях состоят исключительно из испанцев метрополии, которые приезжают в колонии с нескрываемой целью возможно скорее нажить большое состояние и не стесняются средствами для достижения этой цели. Понятно, что испанцы колоний, т. е. креолы, лишенные прав и крайне дурно и пристрастно управляемые стремятся отделить свое действительное отечество от угнетающей его метрополии.

Эти причины и вызвали первое восстание на Кубе в 1848 году. Соединенные Штаты деятельно поддерживали это восстание. Торговые и промышленные классы населения Кубы, ведущие дела не с Испанией, а исключительно с Америкой, открыто агитировали в пользу полного присоединения острова к Северо-Американской республике; в американских портах формировались отряды инсургентов и отправлялись на Кубу. Однако в 1851 году восстание было подавлено. Тогда правительство Штатов предложило Испании продать ему остров Кубу за один миллиард долларов, но предложение это было отвергнуто с негодованием.

10 октября 1868 года, после низвержения в Испании королевы Изабеллы II и провозглашения республики, на Кубе вспыхнуло второе восстание, но уже с целью добиться полной независимости острова, учреждения самостоятельной Кубинской республики и уничтожения невольничества по примеру Соединенных Штатов. Оно поддерживалось и руководилось комитетами, находившимися в Америке и посылавшими оттуда на остров оружие и деньги. Восстание длилось десять лет и было подавлено генерал-капитаном Мартинец Камносом 16 февраля 1878 года. По договору, заключенному в Zanjon с предводителями восстания, остров получил право посылать в кортесы своих представителей — 14 сенаторов и 30 депутатов — невольники получили свободу, а все политические преступники, начиная с 1868 года, и инсургенты — полную амнистию.

Но эти реформы не умиротворили острова и не удовлетворили кубинцев. Депутаты в кортесах не могли добиться для креолов политической равноправности с испанцами; администрация, суд, таможни оставались столь же корыстными и плохими, как и ранее, и угнетали население и торговлю; колониальный долг сильно возрос после восстания 1868–1878 годов и вследствие дурного управления финансами ложился тяжким бременем на кубинское население. Брожение продолжалось и образовалось три партии: большинство желало полной независимости острова; другая партия, менее сильная, готова была удовлетвориться дарованием острову автономии с чисто кубинским управлением и одним лишь испанским генерал-губернатором; владельцы же сахарных плантаций и фабрик и крупные коммерсанты, ведущие дела с Соединенными Штатами, желали полного присоединения к ним острова.

Восстание организовано было центральным комитетом, находившимся в New-York’е и состоявшим из кубинских эмигрантов; президентом его и душой всего дела был энергичный кубинец Jose Marti. Американцы, особенно сахарозаводчики, также приняли деятельное участие в посылке помощи инсургентам деньгами, оружием и припасами. Для организации восстания на месте и для руководства военными действиями инсургентов приглашен был бывший испанский майор, уроженец о. С. Доминго, Maximo Gomez, получивший известность, как предводитель инсургентов, еще во время восстания 1868–1878 годов.

Первые шайки инсургентов, как и в предыдущие восстания, обнаружены были в восточной части острова, в гористой и лесистой провинции Santiago de Cuba 24-го февраля 1895 года. Хотя они и были вскоре разбиты, но за ними не замедлили появиться новые банды, и восстание распространилось по всей провинции. К концу мая 1895 года число инсургентов доходило уже до 6.000 человек и банды их появились и в соседней провинции Puerto Principe.

К началу восстания в распоряжении генерал-губернатора Calleja имелась только постоянная Кубинская армия, разбросанная небольшими гарнизонами по всему острову. Состав ее был следующий:

— 7 пехотных полков по два батальона четырехротного состава — 14 батальонов (полки: № 62 Alfonso XIII; № 63 Maria Cristina; № 64 Simancas; № 65 Cuba; № 66 Habana; № 67 Tarragona и № 75 Isabel la Catolica),

— 1 стрелковый батальон,

— дисциплинарная бригада 12 конных guerillas из пехотных батальонов,

— 2 кавалерийских полка — 9 эскадронов (полки № 29 Hernan Cortes и № 30 Pizarro),

— 1 горная артиллерийская батарея,

— 1 крепостной артиллерийский батальон шестиротного состава,

— 1 саперный батальон,

— 1 рабочая рота,

— санитарные и административные части.

Вооружение пехоты состояло из ружей Ремингтона образца 1871 г., переделанных в 1889 году и частью ружей Маузера 7.65 mm; но в конце 1895 года их постепенно стали заменять ружьями Маузера 7 mm калибра со штыком-кинжалом.

Солдат носит на себе 150 патронов в двух (или четырех, смотря по образцу) сумках на поясном ремне из некрашеной кожи.

Одежда солдата состоит из куртки и панталон из полосатой (белой с синим) парусины (rayadilla); обувь штиблеты из желтой кожи с гамашами. Солдат носит на себе через плечо суконный плащ (poncho), в который скатывается гамак и клеенка, коей на ночь прикрываются от дождя и вредных испарений. Палаток нет; гамак же составляет необходимую принадлежность, так как спать на земле в этом климате невозможно. Запасная пара белья, штиблеты и мелочь носятся в небольшой кожаной сумке на ремне через плечо. Головным убором служит мягкая соломенная шляпа (hippihappa) с кокардой.

Запасные патроны, провизия и котлы для варки пищи возятся на вьючных мулах, число коих при батальонах различно.

Офицеры вооружены револьверами и саблей в стальных ножнах, которую обыкновенно заменяют местной саблей (macheta) прямой и короткой в ножнах из желтой кожи. Обмундирование офицеров совершенно сходно с нижними чинами, только rayadilla украшена на обшлагах галунами и звездочками, обозначающими чины. Офицеры, вне строя, носят куртку нараспашку и под ней жилет, на котором генералы носят красные, а офицеры генерального штаба — синие суконные шарфы.

Кавалерия вооружена карабином Маузера, который носится на погонном ремне, а в конном строю подвешивается к седлу с правой стороны, а сабля — такого же образца, как пехотная офицерская — с левой. Люди носят 90 патронов в двух сумках на поясном ремне.

Седло несколько измененного английского образца из желтой кожи, так же как и суголовье и нагрудник. На стремена надевается спереди кожаная покрышка, защищающая ногу от мокрой травы. Запасное белье и rayadilla укладываются в кожаный чемодан, который навязывается на отдельную от седла подушку, прикрепляемую к задней части седла ремнями. На передней луке две кобуры для запасных подков, скребницы, щетки, штиблет; сверху кладется кожаный чемодан для плаща, гамака и клеенки. К седлу с боков подвешиваются две саквы с маисом; туда же кладется и пища для самого солдата.

Такое же снаряжение присвоено и конным guerillas, но саблю у них заменяет национальное оружие — macheta.

Корме регулярных войск на острове имелись еще многочисленные волонтерные части. Они состояли из испанцев, прибывших из метрополии для торговли и других целей; служба в волонтерных частях на Кубе избавляла их от воинской повинности в Испании. Волонтерные части несли главным образом гарнизонную службу в городах; они были вооружены ружьями Ремингтона образца 1871 г., переделанными в 1889 г., которые выдавались им казной; содержания же люди не получали и жили в своих домах, собираясь изредка на учения и для занятия караулов, а в тех городах, где было мало войск, и для сторожевой службы на окраинах городов, дабы предохранить их от нечаянных нападений инсургентов.

Число волонтерных частей меняется. К началу восстания в 1895 г. их было:

1) Пехоты:

— 37 батальонов,

— 132 отдельные роты,

— 64 отдельные команды.

2) Кавалерии:

— 14 полков,

— 35 отдельных эскадронов,

— 17 команд.

3) Артиллерии:

— 2 пеших батареи,

— 1 крепостной батальон,

— 5 отдельных рот.

4) Сапер:

— 1 батальон,

— 3 отдельных роты.

Численность регулярной армии была 672 офицера и 13.843 нижних чина; кроме того жандармерии (guardia Civil) 191 офицер и 4.400 нижних чинов (из коих 1.300 человек на конях) и корпус полицейской стражи (orden publico) 25 офицеров и 976 нижних чинов.

Численность волонтерных частей доходила до 60.000 человек. Но это войско было совершенно непригодно для активных операций и его совершенно не следует принимать во внимание.

Как только в Испании получено было известие о начале восстания, военное министерство поспешило отправить на Кубу по одному батальону с Балеарских и Канарских островов. Но этого было, очевидно, недостаточно и потому декретом 1-го марта 1895 г. предписано было сформировать при каждом из семи корпусных округов (кроме восьмого) по одному батальону шестиротного состава, силой по 5 офицеров и 150 нижних чинов в роте; батальоны эти названы были peninsulares и им присвоены были номера их корпусных округов, с № 1 по № 7. Батальоны эти отправлены были между 8 и 12 марта 1895 г. на следующих зафрахтованных коммерческих и пассажирских пароходах испанской трансатлантической компании:

1-я экспедиция

Люди размещены были на судах чрезвычайно тесно. На суда с водоизмещением в 6.000 тонн сажали от 1.100 до 1.300 человек.

Приспособления для помещения людей устраивались следующим образом: вдоль каждой из внутренних палуб укреплялись на полу железные планки с гнездами, в которые вставлялись вертикальные столбики в один дюйм толщиной; верхний конец этих столбиков вставлялся в железные гнезда, прикрепленные к потолку. Линии этих столбиков отстояли одна от другой на расстоянии длины солдатской койки, а расстояния между столиками в одной линии равнялись ширине койки. На столбиках каждой линии укреплялось три ряда железных же брусков, так что пространство от пола палубы до потолка было разделено на три равных части. К столбикам и брускам прикреплялись и туго натягивались парусинные матросские койки; следовательно, люди спали в три яруса одни над другими. Матрацев и одеял не давалось, так как все это портится очень быстро под тропиками от обильных испарений: люди спали прямо на парусине коек и покрывались плащами. Подушки давались набитые морскими растениями. По прибытии на место трава из этих подушек выбрасывалась, а наволочки мылись.

При таком тесном размещении людей требовалась усиленная вентиляция, особенно нижних палуб. Для этого пользовались электрическими вентиляторами, которые действовали и днем и ночью. Люди же утром высылались на верхнюю наружную палубу, где и оставались весь день.

Пища варилась при помощи пара. На транспорт устанавливались несколько аппаратов, состоявших из котла, в который кладется провизия для варки, помещенного в другом котле. Внутренний котел запирался и имел только небольшую трубку для выхода пара от кипящей пищи; в промежуток же между стенками наружного и внутреннего котлов пропускался пар очень высокой температуры. Варка производилась быстро — в час или полтора. Каждый из таких котлов служил для варки на 200–250 человек. Если людей перевозилось много, то одной варки в 3–4 котлах на всех людей не хватало. Поэтому по изготовлении первой варки пища из всех котлов складывалась в один общий большой котел, такого же устройства, как и вышеописанные, но в нем поддерживалась температура такой высоты, чтобы сохранить первую варку в горячем виде. В этот котел складывалась затем вторая варка и т. д. до тех пор, пока получалось достаточно пищи для всех и тогда уже приступали к раздаче ее на руки людям.

Взамен стирки белья производилась его дезинфекция. Для этого на каждом пароходе имелся особый котел, поставленный боком и пустой внутри. В него в особых тележках ввозилось белье; затем котел запирался герметически и наполнялся из машинных котлов паром очень высокой температуры, до 110°. Этим достигалась полная дезинфекция белья. Затем обеззараженное белье людям предоставлялось по желанию прополоскать еще в морской воде.

Батальоны, отправленные с первой экспедицией, прибыли на Кубу между 20 и 26 марта и все были высажены в провинции Santiago de Cuba.

Нерешительный генерал-капитан Gallega, не сумевший мерами строгости подавить восстание в самом его зачатке, вскоре был сменен новым консервативным министерством Canovas del Castillo с генералом Ascarraga на посту военного министра. 28-го марта 1895 г. на пост генерал-губернатора Кубы был назначен маршал Martinez Campos, имевший за собой громкую боевую репутацию, усмиривший второе Кубинское восстание 1878 г. и движение Кабилов в африканских владениях Испании. Новый генерал-губернатор 4-го апреля уже отплыл на Кубу и 16-го высадился в Santiago.

По его требованию со 2-го апреля уже начали отправку на Кубу новых подкреплений: двух батальонов морской пехоты и 6.356 рекрутов для новых формирований на месте. В распоряжение маршала предоставлены еще четыре батальона, находившиеся на Пуэрто-Рико, причем состав их из четырехротных должен был быть увеличен до шестиротного, а на место их были сформированы в Испании во 2-м и 4-м корпусных округах еще два батальона provisionales (временные) №№ 1 и 2 (которые, однако, как видно будет ниже попали на о. Куба).

Эти подкрепления составили 2-ю и 3-ю экспедиции, состав коих был следующий:

2-я экспедиция

3-я экспедиция

Из присланных на Кубу рекрутов сформировано два новых батальона, №№ 8 и 9, названные, как ранее присланные из метрополии — peninsulares; сформированы были еще третьи батальоны в двух полках постоянной Кубинской армии: Alfonso XIII и Maria Cristina и наконец еще пять местных guerillas movilizados из туземцев, поступивших на службу испанскому правительству по найму. Они вошли в состав гарнизонов Puerto Principe, Manzanillo Bayamo — по одной и Santiago — три. Затем по приказанию маршала в нескольких городах восставших провинций устроены были временные госпитали и склады провианта и наконец организованы три обозных роты для доставки войскам провианта на вьюках; рота состояла из двух офицеров интендантского ведомства, 1 ветеринара, 4 подрядчиков и 100 человек прислуги. Количество мулов изменялось сообразно надобности.

В это же время приступили к устройству гелиографических станций в различных пунктах провинций, охваченных восстанием.

Тотчас по прибытии на Кубу новый генерал-губернатор издал прокламацию, в коей объявил полную амнистию тем инсургентам, которые изъявят покорность.

Восстание, однако, не утихало. 14-го апреля 1895 г., за два дня до прибытия маршала, в Baracoa высадились Jose Marti, главный организатор восстания, Maximo Gomez, объявленный главнокомандующим инсургентов, а затем мулат Maceo с братом, Guintin Banderas и несколько других предводителей. Стычки с испанскими войсками были большей частью неблагоприятны для инсургентов. В одной из них, 20 мая 1895 г., у Dos Rios Jose Marti был убит. Но, не смотря на это, число инсургентов все усиливалось и, как уже сказано выше, к концу мая дошло до 6.000 человек, а восстание распространилось и на Puerto Principe.

Маршал потребовал присылки из Испании новых подкреплений: 10 батальонов пехоты и 10 эскадронов кавалерии.

Предвидя необходимость посылки еще и дальнейших подкреплений, правительство признало неудобным формировать новые части для коих приходилось создавать и новый штат офицеров, а решило впредь посылать на Кубу по жребию первые батальоны пехотных полков, укомплектовывая их призывом людей из рекрутского запаса или резерва до шестиротного состава и придавая ротам состав военного времени (5 офицеров, 4 горниста и 146 нижних чинов), а равно посылать по одному эскадрону из каждого кавалерийского полка (по жребию) в составе 9 офицеров, 1 врача, 1 ветеринара, 4 трубачей и 156 нижних чинов, но без лошадей, которых приобретать для них уже на месте.

Офицеры, отправлявшиеся на Кубу, в виду опасности, которой они, даже в мирное время, подвергались от нездорового климата, всегда пользовались большими преимуществами: они при отъезде получали следующий чин, а усиленный оклад жалования на Кубе выдавался золотом. Когда же решено было посылать на Кубу первые батальоны всех полков по жребию, то награждение массы офицеров следующим чином признано было неудобным, но им за время службы на острове выдавалось жалование, увеличенное в 2 Ѕ раза против обыкновенного и притом золотом, так как в Испании оно выдается серебром; вследствие разницы курса золота и серебра офицеры на Кубе получали в 4 раза больше тех, которые оставались в Испании.

Летом 1895 г., между 31 мая и 21 июля, отправлены были на Кубу 10 батальонов пехоты, 1 батальон морской пехоты и 10 эскадронов кавалерии, составивших 4-ю и 5-ю экспедиции:

4-я экспедиция

5-я экспедиция

Но еще до прибытия этих войск маршал Martinez Campos 9 июня потребовал немедленной присылки двух батальонов с Пуэрто-Рико. Так как туда в половине мая прибыли из Испании два вновь сформированных батальона provisionales №№ 1 и 2, то их именно и направили на Кубу, в провинцию Puerto Principe.

Чтобы оградить провинцию Santa Clara от вторжения инсургентов маршал занял несколькими батальонами под начальством генерала Luque укрепленную линию между Jucaro и Moron (так называемую trocha — военная дорога). Эта линия, устроенная еще в восстание 1868–1878 годов, состояла из ряда траншей и блокгаузов, сооруженных по обеим сторонам военной железной дороги Jucaro — Moron с целью охранить ее от разрушений инсургентами и преградить последним доступ в провинцию Santa Clara. Занятие trocha, как и следовало ожидать, не принесло никакой пользы. Большие отряды инсургентов не могли пройти через trocha незамеченными, но легко могли прорвать тонкую линию войск ее занимавшую, небольшие же банды проходили ее легко и в начале июня уже успели посеять смуту в провинции Santa Clara, где стали обнаруживаться шайки инсургентов. В конце июля в эту провинцию прибыли из Соединенных Штатов два вождя восстания: Sanchez и поляк Roloff. В провинции же Santiago отряды инсургентов настолько усилились, что 13-го июля под Bayamo один из них силой с 6.000 человек, под начальством мулата Antonio Maceo атаковал со всех сторон и едва не разбил самого маршала, шедшего из Manzanillo с колонной в 1.500 человек.

Из прибывших из Испании частей 5 батальонов направлены были в провинцию Santiago, 1 батальон и 6 эскадронов — в Puerto Principe и 4 батальона и 4 эскадрона — в Santa Clara. Прислано было также несколько орудий большого калибра. Последние назначались для вооружения береговых батарей Гаваны, постройку коих маршал решил, предвидя неизбежность войны с Соединенными Штатами, которые теперь явно поддерживали кубинских инсургентов и под предлогом, что восстание нарушает их торговые интересы, все яснее и яснее выказывали намерение вмешаться в дело.

В виду этого необходимо было принять меры против ввоза из Америки оружия, денег и припасов для инсургентов, а для этой цели нужно было установить тесную блокаду острова.

В начале восстания испанская эскадра на Кубе состояла из четырех крейсеров 2-го класса, двух — 3-го класса, одной канонерки 1-го и пяти — 2-го класса, двух паровых лодок и двух понтонов. Начиная с марта и до августа 1895 года из Испании присланы были еще два крейсера 1-го класса, три — 2-го класса и пять миноносцев. Всего следовательно имелись 22 боевых судна, 2 лодки и 2 понтона. Этого конечно было слишком мало для тесной блокады береговой линии в 3.300 км. Поэтому правительство заказало еще 25 канонерок (6 в Испании и 19 в Англии) второго и третьего классов с условием сдать их на Кубе в октябре.

К осени генерал-губернатор потребовал присылки еще новых подкреплений, дабы по окончании периода дождей начать активные операции против инсургентов. В конце лета 1895 г. (с 31 июля по 30 сентября) ему послано было 20 батальонов пехоты, 8 эскадронов кавалерии (без лошадей), 1-й саперный батальон 3-го инженерного полка, 11-й крепостной артиллерийский батальон и две батареи горной артиллерии. Части эти составили 6-ю экспедицию.

1.115 рекрутов, отправленных на San Francisco, явились на испанскую службу но найму. Затрудняясь пополнить отправляемые части призывом резервистов и в виду истощения рекрутского запаса, правительство объявило премию по 250 франков, кроме годового жалования, желающим служить в рядах по найму. В Испании таких добровольцев явилось очень мало, а из Бразилии и Аргентины — 2.022 человека.

Пехотным батальонам этой экспедиции выданы были только что приобретенные в Германии ружья Маузера 7 мм калибра, тогда как ранее посланные батальоны имели ружье Маузера же но 7,65 мм, частью же ружья Ремингтона 1871 года, переделанные в 1889 году.

Подкрепления, прибывавшие на Кубу между 1 и 15 сентября, распределены были следующим образом: 13 батальонов и 4 эскадрона оставлены были в провинции Santa Clara с целью сосредоточить здесь сильный заслон и помешать дальнейшему движению инсургентов в западные провинции; 4 батальона и 3 эскадрона отправлены были в провинцию Santiago, 2 батальона — в Puerto Principe, 1 батальон и 1 эскадрон — в Matanzas.

В ноябре 1895 г. отправлено на Кубу еще 16 батальонов из пехотных полков, 4 стрелковых батальона, батальон provisional de Cuba, сформированный при батальонах Балеарских и Канарских островов и рота гелиографистов. Эти части, вместе с людьми, отправленными на пополнение убыли и на замену возвращаемых в Испанию, составили 7-ю экспедицию.

13 батальонов, из числа вновь прибывших, назначены в провинцию Santa Clara, 2 — в Santiago, 2 — в Гавану и 3 оставлено в непосредственном распоряжении главнокомандующего. Вместе с тем приказом 1-го декабря 1895 г. большая часть войск сгруппирована была в два корпуса: 1-й под начальством генерал-лейтенанта Rando, расположенный в провинции Santiago, состоял из 29 батальонов, 4 эскадронов, 5 отделений горной артиллерии и 3 рот сапер; 2-й под начальством генерал-лейтенанта Marin — в провинции Santa Clara в составе 34 батальонов, 14 эскадронов, 4 отделений горной артиллерии и 2 рот сапер.

Таким образом, в ноябре 1895 года силы испанцев на острове Куба достигли 85 батальонов пехоты, 27 эскадронов, 2 саперных батальонов, 2 крепостных артиллерийских батальонов и 3 горных батарей, всего около 100.000 человек.

Но в то же время усилились и инсургенты. Общее число их определялось уже в 27.000 человек, из коих 11.000 в провинции Santiago, 2.000 в Puerto Principe и 14.000 в Santa Clara.

В период дождей испанские войска вяло действовали против инсургентов, преследуя шайки лишь на небольшие расстояния от своих штаб-квартир. Вожди инсуррекции воспользовались этим затишьем, чтобы организовать свои силы и собрать их в две большие кавалерийские массы: 2.000 человек под начальством Maximo Gomez — в провинции Puerto Principe и 3.000 человек почти исключительно негров под начальством мулата Antonio Maceo — в провинции Santiago. Чтобы поднять население западных провинций, Maximo Gomez решил, соединившись с отрядом Maceo, произвести кавалерийский набег на всю западную часть острова. 29-го октября, воспользовавшись тем, что войска, охранявшие trocha Jucaro — Moron, заняты были фуражировкой, он перешел эту укрепленную линию у Jicoteita, близ Moron, и удачно ускользнул от посланных за ним вдогонку пехотных частей, расположенной на trocha, бригады генерала Aldave, достиг городка Neiba на реке Zaza.

Маршал Мартинец Кампос направил против него три колонны из Remedios, Placetas и Sancti-Spiritus, приказав войскам в Puerto Principe преследовать Maceo и помешать его соединению с Maximo Gomez’ом. Вместе с тем он объявил реквизицию всех лошадей на острове, дабы лишить инсургентов возможности пополнять ими свои конные отряды.

Хотя испанские войска и заставили Gomez’а несколько отступить, сначала к речке Jatibonico, а затем к верховьям реки Zaza в местность, называемую la Reforma, но не помешали его соединению с Maceo, который, не смотря на настойчивое преследование колонны полковника Aldecoa (два батальона) успел 20 ноября 1895 г. перейти trocha у местечка la Redonda.

Соединенные силы обоих инсургентов доходили до 5.000 коней. Такой отряд мог легко бороться с разрозненными колоннами испанцев. Но Gomez и Maceo избегали боя: имея через местных жителей самые подробные сведения о движениях испанцев, они легко проскользнули между их отрядами, быстро двинулись на запад на Guinia de Miranda и проникли в провинцию Matanzas, опрокинув 16-го декабря колонну полковника Arizon у Maltiempo.

Дорога на Matanzas и даже на Гавану была открыта. Маршал, направив колонны генералов Luque, Oliver и Prats для преследования инсургентов, сосредоточивает у Colon под личным своим начальством часть полка Maria Cristina и несколько рот из вновь прибывших батальонов, всего около 1.500 человек, настигает обоих вождей инсургентов у Coliseo, в 15 км не доходя Матанзаса и 23 декабря после упорного боя принуждает их к отступлению на юг, к болотам Zapata.

Однако Maximo Gomez, оставив своих раненых в г. Munga, через несколько дней снова устремился на запад, всюду формируя новые шайки, забирая лошадей и сопровождая свой путь страшными пожарами и грабежами сахарных фабрик и ферм. 3-го января 1896 года он вошел в провинцию Pinar del Rio. Здесь он был окружен испанскими войсками; но разбив 7-го января у Ceiba колонну генерала Garcia Novarro, он вышел из этого круга и двинулся обратно на восток, направив в западную часть провинции Pinar del Rio отряд Maceo.

Изложенные выше события показали, что план действий маршала Martinez Campos избран был неудачно. Он хотел, как и в восстание 1868–1878 годов, занять своими войсками все главные пункты восставших провинций, а равно охранять маленькими гарнизонами фабрики и селения. Рассеянные таким образом испанские войска были всюду слабы: они не могли действовать активно, не отыскивали инсургентов, а лишь преследовали те шайки, которые обнаруживали себя, нападая на испанские отряды. Это дало инсургентам возможность организоваться и сплотиться в большие отряды. Когда же вожди инсургентов с пятитысячным конным отрядом предприняли энергичное наступление, сосредоточение разбросанных испанских войск для противодействия им оказалось чрезвычайно затруднительно, а равно выказался во всей силе недостаток в кавалерии. Преследование конного отряда пехотой, хотя она и перевозилась в различные пункты по железным дорогам, не могло быть успешно; для разведок также не хватало кавалерии, а местные жители не давали никаких указаний о движении инсургентов, укрывали их. В результате пятитысячный конный отряд почти невредимым прошел среди стотысячной испанской армии и в ее тылу ее успел поднять восстание и разорить страну, т. е. безнаказанно достиг цели своего смелого движения.

Вследствие этих событий маршал Мартинец Кампос декретом 19 января 1896 года был заменен генерал-лейтенантом Вейлером, который участвовал в усмирении восстания 1868–1878 гг., имел репутацию способного военного и был известен, как сторонник крутых мер для подавления восстания.

Маршал Мартинец Кампос 19-го же января выехал в Испанию, а до приезда нового генерал-губернатора должность его исправлял командир 2-го корпуса, генерал Marin.

Тем временем Maximo Gomez проходил по всем направлениям провинции Гавана и Матанзас, продолжая разгром страны, а Maceo, отряд коего усилился до 4.000 человек, двинулся по северную сторону хребта Pinar del Rio до г. Palma, затем пересек горы и 16-го января 1896 г. подошел к главному городу провинции, который, однако, уже оказался занятым шестью батальонами испанских войск (колонны генералов Luque и Garcia Novarro). Обойдя город Maceo направился далее на запад. Выдержав несколько боев, он 22 января 1896 г. достиг западной оконечности острова, всюду возбуждая население и организуя шайки инсургентов. Пробыв несколько дней в Mantua, он снова двинулся на восток, по южной части провинции, пробираясь к Гаване. Несколько испанских колонн, тщетно стараются разбить главные силы инсургентов, хотя и успевают настигнуть Maceo 1-го февраля у Paso Real. В свою очередь Maceo атакует городок Candellaria, теснит отряд полковника Segura у Pozo Hondo и быстро двигается на восток. 12-го февраля 1896 г., оставив половину своего отряда под начальством Diaz в Pinar del Rio он с другой успевает проникнуть в провинцию Гавана, несмотря на то, что с целью запереть ему выход, в самом узком месте острова, между бухтами Mariel и Majana, расположено было несколько батальонов и эскадронов; 19-го февраля он соединяется с Gomez‘ом близ Jacuro.

Генерал Вейлер высадился в Гаване 10-го февраля, а вслед за ним стали прибывать новые подкрепления, отправка коих из Испании началась с 23 января.

Декретами 11 и 18 января 1896 г. предписано было отправить на Кубу по одному эскадрону от остальных десяти кавалерийских полков, первые батальоны остальных тринадцати пехотных полков и три стрелковых батальона, все в шестиротном составе, но с несколько усиленным штатом: по 5 офицеров, 4 горниста и 179 нижних чинов в роте, т. е. 1.098 нижних чинов в батальоне. Кроме того отправлено было 4 саперных роты 1-го батальона 4-го инженерного полка и 2 железнодорожных роты, 1 рота гелиографистов, 1 рота телеграфистов и 6 горных четырехорудийных батарей 4-го и 5-го артиллерийских полков, для коих приобретены были у Круппа 75 m.m. горные орудия.

Эти подкрепления составили 8-ю и 9-ю экспедиции:

8-я экспедиция

9-я экспедиция

Вскоре (именно начиная с 20 апреля и по 21 июня 1896 г.) отправлена была 10-я экспедиция, состоявшая из 10 судов с контингентом в 153 офицера и 7.241 нижних чинов, посланных на пополнение убыли и замену людей, возвращаемых в Испанию по болезни.

Усилия нового главнокомандующего окружить и разбить отряды Maceo и Gomez’а также сначала не имели успеха. Два раза окруженные испанскими колоннами они прорываются и безнаказанно проходят вдоль и поперек провинций Гавана и Matanzas, приобретая среди местного населения ореол непобедимости. В половине марта они направляются в разные стороны: Maximo Gomez идет в провинцию Santa Clara, а Maceo возвращается в Pinar del Rio.

Тогда генерал Вейлер задался целью запереть Maceo в этой провинции, надежно заградив выход из нее в провинцию Гавана, а затем преследовать его отряд и все шайки инсургентов до полного их уничтожения. Генералу Arolas поручено было устроить укрепленную линию (trocha) между бухтами Mariel и Majana. Города Mariel, Guanajay и Artemisa были наскоро укреплены: вдоль дорог, соединяющих их, построены были — на ружейный выстрел один от другого — деревянные блокгаузы каждый на 30–40 человек, а между ними устроены траншеи, проволочные сети, засеки, приведены в оборонительное состояние существующие строения, фабрики, изгороди; в некоторых важнейших пунктах построены были батареи, в которых поставлено по два орудия Круппа 75 m.m. (горных) или Plasencia 9 c.m. Для обороны этой линии длиной в 38 км в распоряжение генерала Arolas предоставлено было 14 батальонов пехоты (позже число это менялось несколько раз), 2 роты морской пехоты, 1 саперный батальон и полк кавалерии; в городах имелось кроме того несколько рот волонтеров. Все указанные части войск разбросаны были мелкими гарнизонами по блокгаузам и селениям; только в Mariel, Guanajay и Majana поставлено было по одной роте и в Artemisa — 2 роты и полк кавалерии, в остальных же пунктах было от 30 человек до полуроты.

Конечно, такая тонкая линия могла только охранять укрепления и обороняться. Для активных действий необходимы были другие войска. Поэтому из частей уже ранее бывших в провинциях Pinar del Rio, Habana и Matanzas и вновь прибывших подкреплений генерал Вейлер сформировал третий корпус, подчиненный генерал-лейтенанту Ahumada, силой в 35 батальонов и 23 роты пехоты, 22¼ эскадрона и 16 горных орудий. Из этих войск формировались летучие колонны, которые направлялись против инсургентов.

Но действия против Maceo все не достигали решительных результатов; он был два раза настигнут и отброшен, но уничтожить его отряд не удалось. Задуманное ан 9 апреля окружение отряда Quintin Banderas в горах Rubi (восточная часть хребта Pinar del Rio) не удалось вследствие того, что одна из колонн, под начальством полковника Echevarria не выполнила приказания. В другой раз, 30 апреля также не удалось окружить самого Maceo у Cacarajicara, потому что не подоспела во время колонна генерала Bernal, задержанная чрезвычайно трудным переходом в горах. Только 23 мая колонна Suarez Valdes нанесла отряду Maceo поражение близ San Diego у южной подошвы гор.

В наступивший затем период дождей операции затихли, и главнокомандующий решил отложить до осени решительные действия против Maceo, предписав начальникам дивизий в трех западных провинциях посылать легкие летучие колонны для действий против мелких шаек инсургентов, уничтожения их лагерей и изучения страны.

Тем временем генерал Вейлер занялся приведением в исполнение давно задуманных им административных мер для подавления восстания. Главная, руководящая мысль его заключалась в том, что необходимо лишить инсургентов средств к существованию и кроме преследования и уничтожения их вооруженных шаек карать и то население, которое их укрывает и помогает им.

Еще 16-го февраля 1896 года предписано было всем жителям деревень и ферм оставить свои жилища, прекратить обработку полей и собраться к городам или другим пунктам, где имелись испанские гарнизоны. Этим reconcentrados, лишенным средств существования и заработка, предписано было выдавать этапную порцию, состоявшую из 500 г мяса, 125 г риса и 20 г соли. К сожалению, вследствие ли недостатка припасов, а главным образом вследствие злоупотреблений администрации и интендантства порции эти выдавались крайне не аккуратно, а часто и совсем не выдавались; провизия, если и выдавалась, была плохая; reconcentrados голодали, между ними страшно развились болезни и смертность доходила до 25–30 %. Неисполнение же приказа генерал-губернатора о переселении в города влекло за собой беспощадное преследование со стороны войск, ибо жители (даже старики, женщины и дети), оставшиеся в деревнях, признавались инсургентами.

Эта суровая мера, беспощадно применяемая, на целую треть сократила население острова, посеяла в кубинцах еще более непримиримую вражду к испанцам и возбудила против них общественное мнение в Соединенных Штатах, где "зверства Вейлера" рассказывались во всех газетах и вызывали всеобщее сочувствие к кубинцам и желание вмешаться в дело. Даже некоторые испанские генералы отказывались приводить в исполнение в своих округах этот приказ генерал-губернатора. Reconcentrados же массами бежали в Америку, Мексику и в ряды инсургентов.

Чтобы лишить местное население денежных средств, которые оно щедро давало инсургентам, генерал Вейлер запретил обрабатывать и вывозить с острова сахар, табак, кофе, какао, маис.

Реквизиция лошадей, начатая при маршале Мартинец Кампос, была усилена; приказано было собрать к городам и конфисковать безусловно всех лошадей и мулов местного населения, а тех которые не могли быть уведены — убить.

Генерал Вейлер старался также ограничить ввоз на Кубу военной контрабанды и высадку партий инсургентов из Соединенных Штатов. Но добиться этого было трудно. Денежная награда, назначенная за указание пунктов высадки, не принесла пользы, ибо все население было на стороне инсургентов и не выдавало их.

Из судов испанской эскадры, находившейся на Кубе, крейсер Sanchez Barcaiztegui 15 сентября 1895 года пошел ко дну вследствие столкновения с коммерческим судном при выходе из Гаваны; другой крейсер, Cristobal Colon, 2-го октября 1895 г. был выброшен циклоном на берег в Pinar del Rio; лодка Caridad также потерпела аварию. Хотя с другой стороны флот усилился тридцатью судами, построенными в 1895 году и несколькими старыми судами, присланными из Испании, но все эти суда были слабые, мелкосидящие и заказанные для крейсирования вдоль мелководных берегов, тогда как теперь нужны были большие быстроходные суда, чтобы бороться с таковыми же американскими коммерческими пароходами, доставлявшими военную контрабанду.

В организации войск произведены были некоторые перемены и они усилены новыми подкреплениями.

2-ой корпус перестал существовать. Командир корпуса, генерал Pando уехал в Испанию и приемник ему назначен не был, а три дивизии, составлявшие этот корпус, остались независимыми.

28 присланных из Испании эскадронов соединены были в 7 кавалерийских полков.

Саперный батальон постоянной Кубинской армии 1 мая 1896 г. переформирован был в два батальона: один телеграфный, а другой железнодорожный.

Подкрепления из Испании, которых потребовал генерал Вейлер, доходили до 37.000 человек. При каждом из 56 пехотных полков (т. е. при вторых батальонах или кадрах этих полков) и 10 стрелковых батальонов, оставшихся в Испании, сформировано было по две роты в составе 5 офицеров, 5 горнистов и 220 нижних чинов каждая. Оба батальона Балеарских и оба батальона Канарских островов сформировали по одной роте. Всего, следовательно, сформировано было 134 роты, которые должны были составить 7-я и 8-я роты в 67 батальонах на Кубе. Сформирован был еще батальон provisional de Puerto Rico № 5 и два батальона волонтеров: Madrid и principado de Asturias.

Крепостные артиллерийские батальоны №№ 4, 5, 7 и 8 сформировали по одной роте в составе 5 офицеров и 200 нижних чинов.

Инженерные войска сформировали: 1 телеграфную роту (5 офицеров и 150 нижних чинов), 1 роту гелиографистов (5 офицеров и 150 нижних чинов), 2 железнодорожных роты (по 5 офицеров и 162 нижних чина) и 4 роты саперов (по 5 офицеров и 160 нижних чинов).

Части эти составили 11-ю экспедицию, отправленную между 25 июля и 10 ноября 1896 г. на следующих судах:

Прибывшие роты частью были направлены к своим батальонам, частью посланы на trocha Jucaro — Moron, на которой возобновлены были работы. В течение следующих месяцев, эти роты пошли на пополнение убыли в своих батальонах, которые и остались, следовательно, по-прежнему в шестиротном составе.

Возобновление trocha Jucaro — Moron, несмотря на всю бесцельность этой работы, начато было по приказанию генерала Вейлера в апреле 1896 года. Работа эта стоила больших денег. Линия железной дороги обнесена была с обеих сторон проволочной сетью; на каждых пяти км построены были двухэтажные каменные казармы, приспособленные для ружейной обороны; на каждом км — каменные двухэтажные блокгаузы на 30 человек с вышками для рефлекторов, с коих вспышками магния освещали местность в случае тревоги; на половине расстояния между ними построены были еще небольшие деревянные блокгаузы и наконец, еще промежуточные земляные. Части, служащие резервом, расположены были в бараках, обнесенных оборонительным палисадом; их предполагалось подвозить к угрожаемым пунктам по железной дороге. Лес и кустарник по обе стороны линии железной дороги вырубался на 500 м.

Раньше, чем генерал Вейлер начал свои операции против Maceo, отложенные до осени, этот смелый инсургент сам дал знать о себе. 24 сентября 1896 года он с 2.000 человек разбил у Arroyos колонну полковника San Martin (батальоны Vad-Ras и San Quintin), которая пыталась помешать ему принять боевой материал, прибывший из Америки. Возвращаясь в горы Cacarajicara, он 26 сентября разбил поочередно две испанские колонны, высланные против него по разным дорогам: полковника Hernandez (батальоны Castilla и Reina) у Tumbas de Torino и полковника Frances (батальоны Valladolid и Cuba) у Manajaz. Затем он отбросил пытавшиеся преградить ему путь колонны: генерала Bernal у Caja Negra 29-го сентября, полковника Granados у Guama 30-го сентября и наконец, генерала Echague у Guyabitas.

Тогда главнокомандующий 20 октября 1896 г. предпринял общее сосредоточенное наступление к горам Cacarajicara; он направил туда из Bahia Honda дивизию генерала Gonzales Munoz из 7 батальонов и 2 орудий, из San Cristobal — колонну Echague из 4 батальонов; из Consolacion del Sur — полковника Hernandez с 2 батальонами и из Vinales — полковника Devos также с 2 батальонами. Но войска эти встретили лишь одну шайку инсургентов в 500 человек; очевидно было, что Maceo покинул горы Cacarajicara. И действительно колонна полковника Segura, направленная в тот же день из Candelaria в горы Rubi, заметила большие массы инсургентов у Soroa. — Думая окружить Maceo в восточной оконечности гор, генерал Вейлер 10 ноября направил сюда несколько колонн и сам прибыл для руководства операциями. Но и на этот раз, ни Maceo, ни его банды пойманы не были; понимая, что открытая борьба с такими большими силами испанцев немыслима, Maceo разделил свой отряд на мелкие партии и двинул их разными путями на восток.

Пока генерал Вейлер направлял новые колонны на поиски за Maceo, он 3-го декабря энергично атаковал trocha Mariel — Majana в южной ее части, а 4-го с шайкой всего в 15 человек пробрался через нее ночью близ г. Mariel. Вероятно и многие из его инсургентов в разброд перебрались через trocha, а к ним присоединились и мелкие шайки, находившиеся в провинции Гавана. 7-го декабря 1896 г. Maceo с отрядом уже в несколько сот человек двинулся к Гаване. В 18 км от столицы у Hoyo Colorado на него случайно наткнулся полковник Cirujeda с двумя ротами батальона San Quintin и 120 guerillas, всего 370 человек и сначала атаковал его, но, видя превосходство инсургентов в силах, он перешел к обороне, расположившись за каменной стенкой. Тогда Maceo лично повел в атаку свой отряд и при этом был убит. Рядом с ним пал и Francisco Gomez, сын "генералиссимуса" инсургентов.

После смерти Maceo восстание в западной части острова несколько затихло. Колонны, направленные между 20 и 30 декабря 1896 г. в разные местности провинции Pinar del Rio встретили и рассеяли только небольшие шайки инсургентов, так что можно было считать эту область почти очищенной от них и обратить главное внимание на Santa Clara, а затем на восточные провинции, где господствовали Maximo Gomez, Calixto Garcia и другие вожди инсургентов, так что испанцы держались только в портах и городах и терпели частые поражения.

В конце ноября из Испании были посланы новые подкрепления. Это были 66 рот, сформированных по одной при оставшихся в метрополии пехотных и стрелковых батальонах для остальных батальонов на Кубе, не получивших еще 7-х и 8-х рот. Части эти составили 12-ю экспедицию, отправленную между 19 ноября 1896 года и 1 января 1897 года.

Затем в 13-й экспедиции между 10 января и 1 мая 1897 г. на 13 транспортах доставлено было на Кубу для пополнения рядов и замены отправляемых на родину 188 офицеров и 5.672 нижних чинов, а с острова Пуэрто-Рико перевезено два батальона стрелков: № 21 Valladolid и № 23 Colon в составе 76 офицеров и 1.450 нижних чинов.

Многочисленные рекогносцировки летучих колонн, произведенные в конце декабря 1896 г. и в начале января 1897 г. в провинциях Гавана и Матанзас обнаружили в них лишь небольшие шайки инсургентов. Решившись тогда начать операции против Maximo Gomez’а, генерал Вейлер 20-го января 1897 г. прибыл в Матанзас для личного руководства операциями, поручив командование войсками в западных провинциях, образовавших западный корпус (бывший 3-й, но усиленный) генерал-лейтенанту Ahumada.

Кроме войск, уже находившихся в провинции Santa Clara, туда направлено было из провинций Гавана и Матанзас 14 батальонов и 1 кавалерийский полк.

Во всех восточных провинциях объявлена была реконцентрация сельских жителей, прекращение полевых работ, уничтожение плантаций, реквизиция лошадей, словом все те меры устрашения населения, которые ранее были применены в западных провинциях.

Испанские войска сосредоточились первоначально в юго-западной части провинции Santa Clara, близ г. Cruces. Отсюда многочисленные колонны произвели во все стороны подробные рекогносцировки и затем параллельными путями около 1-го марта 1897 года подошли к местности, называемой la Reforma, где в окрестностях Arroyo Blanco предполагалось местопребывание Maximo Gomez. Однако ничего, кроме небольших шаек в 50 — 100 человек, бежавших обыкновенно после нескольких выстрелов, найдено не было: Maximo Gomez, как оказалось, еще в половине декабря успел со своими бандами перейти trocha Jucaro — Moron и находился в провинции Puerto Principe.

Наступивший вскоре сезон дождей помешал генералу Вейлеру перенести военные действия в эту провинцию. Испанские войска подошли к trocha и производили лишь небольшие рекогносцировки в ее окрестностях.

Вследствие усиленной деятельности в течение зимнего и весеннего периода в армии развились болезни; санитарное состояние ее в течение всей кампании было плохо. Люди, только что прибывшие из Европы, не акклиматизированные, должны были немедленно переносить все тягости походной жизни, спать под открытым небом, часто под тропическим дождем, или жить в блокгаузах в крайне дурных гигиенических условиях. Конечно они тотчас же начинали страдать местными лихорадками. Некоторые части счастливо попадали в такие местности, где лихорадок нет, и санитарное состояние их было удовлетворительно. Но если их затем переводили в местности лихорадочные, то они быстро таяли; из батальонов в составе военного времени через два — три месяца оставалось в строю 200–400 человек. Так батальон Alava в составе 1.100 человек из города Trinidad, расположенного в гористой, здоровой местности был переведен в Manzanillo и через два месяца в нем осталось в строю только 200 человек здоровых. В бригаде генерала Pareja в Guantanamo (на южном берегу провинции Santiago), как видно из его донесения, с 15-го мая по конец июня 1897 г. умерло от болезней 756 человек, т. е. пятая часть всего состава бригады. В батальон San Quintin, в г. Consolacion del Sur, в провинции Pinar del Rio, в одну неделю заболело малярией 325 человек. В этой же провинции был случай, что в батальоне Gerona остался в строю только 1 подпоручик и 59 нижних чинов — все остальные были больны лихорадкой.

Болели главным образом от употребления сырой воды и местных фруктов, к коим люди не привыкли. Если же строго наблюдать за гигиеной нижних чинов, то болезненность очень уменьшается. Так в 1896 году гарнизон Puerto Principe, благодаря строгому наблюдению, установленному генералом Castellano, сохранился почти без убыли.

В течение 1895 и 1896 годов в войсках было следующее количество раненых и умерших:

В течение трех лет борьбы с инсуррекцией ежемесячно возвращались в Испанию по болезни от 1.000 до 1.500 человек. В Гаване находилось одновременно до 15.000 больных, так что под госпитали пришлось отвести склады и частные дома. Размещать людей приходилось прямо на полу на соломенных матрацах. Докторов и госпитальной прислуги было недостаточно, так как общее количество больных в армии в 1896 году доходило до 35.000 человек.

Кроме климата недостаток и неудовлетворительность пищи также имели неблагоприятное влияние на санитарное состояние армии. Интендантство доставляло войскам муку, рис, кофе, водку, а мясо и овощи они должны были покупать сами. Скот, а также и фураж приходилось добывать реквизицией и часто посылать за ними особые отряды довольно далеко от мест стоянок. Мелкие шайки инсургентов пользовались этим и нападали на колонны, которые вели скот, так что за каждую партию быков приходилось платиться несколькими убитыми и ранеными.

Особенно затруднительна была доставка продовольствия отдельным небольшим гарнизонам, разбросанным в разных городах провинций Puerto Principe и Santiago, где инсургенты, особенно Calixto Garcia действовали очень смело. Прилив новых отрядов из Соединенных Штатов продолжался с большей силой чем прежде. Сильная партия была высажена в начале апреля пароходом Laurada у бухты Banos (севернее бухты Nipe). Инсургенты укрепили высоты, окружающие порт, и заградили вход в него минами, так что отправлена была целая экспедиция из шести судов и 2.500 человек, чтобы заставить инсургентов снять эту осаду.

Долгое бездействие войск в период дождей и наоборот усиливавшаяся смелость инсургентов не только в двух восточных провинциях, но и в Santa Clara и Habana, где небольшие шайки атаковали города Esperanza, Guines и даже Marianao в десяти км от Гаваны, в связи со слухами о бедственном санитарном состоянии армии и reconcentrados произвели крайне неблагоприятное для главнокомандующего впечатление в Испании. Вскоре после смерти Canovas del Castillo министерство Sagasta, заменившее консерваторов, отозвало генерала Вейлера и королевским декретом 9 октября 1897 г. генерал-губернатором Кубы назначен был маршал Blanco.

Маршал Don Ramon Blanco у Erenas отличился в войне с карлистами. Он был генерал-губернатором Филиппинских островов, но ему не удалось усмирить тагалов, восставших под предводительством Aguinaldo. Известный своей гуманностью, маршал был сторонником умиротворения острова путем введения необходимых и назревших реформ, начиная с дарования острову полной автономии. Горячо преданный династии, он по настоянию королевы-регентши принял новое назначение в такую минуту, когда вооруженное столкновение с Соединенными Штатами становилось почти неизбежно. Новый американский посланник в Мадриде, Вудфорд, официальной нотой сообщил испанскому правительству, что непрекращающаяся инсуррекция на Кубе наносит ущерб торговым интересам Соединенных Штатов и просил принять меры для прекращения такого порядка вещей на острове. Испанское правительство с твердостью ответило, что дела на Кубе есть вопрос внутренней политики Испании, в которую оно не может допустить вмешательство иностранной державы, и вместе с тем указало на потворство правительства Штатов формированию на американской территории и отправке на Кубу шаек инсургентов, оружия и припасов.

Обмен этих резких нот не повел однако к войне, а вскоре, затем, 25 ноября 1897 года испанское правительство обнародовало королевский декрет о даровании Антильским островам автономии, основные положения которой заключались в следующем: 1) на Кубе учреждался отдельный от метрополии парламент для обоих островов, состоящий из двух палат; 2) рассмотрению парламента подлежали все законодательные вопросы, бюджет и финансы, таможенные пошлины, налоги, общественные работы, внутреннее административное устройство островов; 3) исполнительная власть должна была принадлежать генерал-губернатору, назначаемому испанским правительством и ответственному только перед ним; он должен был быть главнокомандующим сухопутных и морских сил, главным начальником местной администрации и на него возлагались внешние сношения островов; 4) испанцам, живущим на Антильских островах, предоставлялись одинаковые права с туземцами.

Эта широкая реформа удовлетворила большинство населения на Кубе, но не удовлетворила ни инсургентов, ни американцев. Первые заявили, что не сложат оружия до тех пор, пока не добьются полной независимости и провозглашения Кубинской республики; для американцев же объявленная реформа была неприятна, потому что отнимала предлог для вмешательства, за которым таилось давнишнее желание захватить богатые Антильские острова. Поэтому президент Мак-Кинлей в послании 6-го февраля к конгрессу выразился, что хотя миру ничего не грозит, но если конгресс признает, что интересы цивилизации и человеколюбия требуют вооруженного вмешательства, то Соединенные Штаты перейдут к действиям.

Прибыв в Гавану 30 октября 1897 г., маршал Blanco обратил главное внимание на внутреннее положение страны и отменил многие суровые меры своего предшественника. Приказом 30 марта 1898 г. реконцентрация была отменена и поселянам разрешено возвратиться в свои деревни и фермы и обрабатывать поля.

Приняты были меры для уплаты жалования, которое не выдавалось уже несколько месяцев, что ставило особенно офицеров в крайне затруднительное положение.

После обнародования декрета об автономии маршал стал подготовлять переход к этой реформе. 1-го января 1898 года назначил министров и стал заниматься подготовкой выборов в кубинские кортесы.

Но все это не отдалило возможности войны с Соединенными Штатами, которые, не имея теперь основательной причины для вмешательства в кубинские дела, стали искать и создавать предлоги для разрыва с Испанией.

Американский консул в Гаване, вопреки всем международным обычаям открыто сносился с инсургентами. Его подстрекательствами главным образом объясняется и несговорчивость инсургентов, не пожелавших удовольствоваться дарованием острову полной автономии.

В конце января в Гавану прибыл американский крейсер Maine. Посещение Кубы военным судном всякой другой державы конечно не вызвало бы никаких возражений; посылка же американского крейсера была со стороны Соединенных Штатов актом вызывающим и демонстративным и возбудила недовольство испанского правительства и всего испанского населения Гаваны и Кубы.

15 февраля 1898 года крейсер Maine погиб от взрыва при обстоятельствах, которые остались не разъясненными. Взрыв случился вечером, когда команда была в сборе и люди уже спали, вследствие чего он сопровождался гибелью почти всей команды, кроме офицеров, которые по счастливой для них случайности все были в отсутствии.

Американцы, конечно, немедленно приписали этот взрыв испанской мине. Но моряки-специалисты доказывают, что такой взрыв, как на Maine, не мог произойти от мины, которая делает на судне только пробоину в подводной части и не может повернуть всей кормовой части килем кверху, как это случилось с Maine. Такой взрыв мог быть произведен только воспламенением сильных взрывчатых веществ внутри судна, а такое воспламенение могло произойти или от неосторожности или от небрежного хранения нынешних сильнодействующих взрывчатых составов, которые в таком случае легко воспламеняются сами собой. То и другое вполне допустимо в американском флоте, где дисциплина, порядок и служба далеко не так строги, как на судах европейских государств.

Конечно, американцы верили только своей прессе, которая обвиняла во всем испанское правительство и испанцев и до последней степени возбудила против них общественное мнение в Соединенных Штатах.

После этого случая поведение Соединенных Штатов сделалось вызывающим и привело к открытию военных действий 21 апреля 1898 года. Хотя официально объявление войны со стороны президента Соединенных Штатов последовало только 25-го апреля, после неоднократного обсуждения этого вопроса в Вашингтонском сенате; но уже с 21-го американские крейсеры стали захватывать испанские коммерческие суда, т. е. война фактически уже началась.

 

III. Состав и численность вооруженных сил Испании в о. Куба перед открытием военных действий против американцев

В виду натянутых отношений с Соединенными Штатами маршалу Blanco с самого прибытия на Кубу пришлось готовиться к войне с ними.

Признавая необходимым несколько усилить войска на Пуэрто-Рико, маршал отправил туда батальон волонтеров Principado de Asturias и одну горную батарею.

Затем предполагая, что дарование автономии удовлетворит многих инсургентов, маршал старался вступить в сношения с их вождями и прекратил активные действия против мятежных шаек, ограничиваясь преследованием тех из них, которые сами нападали на испанские войска. Для этой цели не требовалось много войск и маршал полагал, что имевшихся уже в его распоряжении регулярных войск достаточно, чтобы, отделив часть их для обороны против инсургентов, выставить внушительные силы для борьбы с американским десантом.

В тринадцати указанных выше экспедициях перевезено было на остров Куба 40 генералов, 6.946 офицеров и 181.738 нижних чинов. Из этого числа отправленные на Кубу войсковые части, включая и 200 отдельных рот, представляли цифру в 140.586 нижних чинов. Остальные 41.152 нижних чина и около половины офицеров пересылались в разное время на пополнение убыли и на замену возвращенных в Испанию по болезни.

Присланные войска состояли из следующих частей:

Пехота:

— 1 батальон provisional с Балеарских остров,

— 1 батальон provisional с Канарских остров,

— 7 батальонов peninsulares,

— 56 батальонов линейных пехотных полков,

— 10 стрелковых батальонов,

— 1 батальон provisional de Cuba,

— 3 батальона provisional de Puerto Rico,

— 2 стрелковых батальона с Puerto Rico,

— 1 батальон волонтеров de Madrid,

— 4 батальона морской пехоты.

Сформировано в Гаване:

— 2 батальона provisionales de Habana (ординарцы, писаря и пр.),

— 2 батальона peninsulares №№ 8 и 9,

— 2 батальона для полков Alfonso XIII и Maria Cristina.

Всего 88 батальонов пехоты и 4 батальона морской пехоты.

Кавалерия:

— 28 эскадронов, составивших 7 полков,

— 1 полк Alfonso XIII.

Артиллерия:

— 8 горных батарей,

— 2 крепостных артиллерийских батальона №№ 10 и 11.

Инженерные войска:

— 2 саперных батальона (первые батальоны 3-го и 4-го полков),

— 1 железнодорожный батальон,

— 1 телеграфная рота,

— 3 роты гелиографистов.

Обозные части:

— 17 обозных рот.

В течение зимы 1897–1898 года на Кубу было прислано еще:

— 1 полк кавалерии (4 эскадрона) — 751 нижний чин,

— 2 понтонных роты — 256 нижних чинов,

— 1 железнодорожная рота — 153 нижних чина,

— 1 телеграфная рота — 171 нижний чин.

Итого 1.331 человек.

На пополнение убыли и на замену возвращенных по болезни — 22.283 человека.

Всего — 23.614 человек.

К этому надо прибавить регулярные части, составлявшие постоянную армию Кубы до восстания:

— 15 батальонов пехоты,

— 2 полка кавалерии (9 эскадронов),

— 1 крепостной артиллерийский батальон,

— 1 горная батарея,

— 1 телеграфный батальон,

— 1 железнодорожный батальон,

— 1 рабочая рота.

Таким образом, к открытию военных действий регулярная армия состояла из следующих частей:

— 101 батальон пехоты,

— 4 батальона морской пехоты,

— 11 кавалерийских полков (45 эскадронов),

— 2 полка горной артиллерии — 70 горных орудий,

— 3 крепостных артиллерийских батальона,

— 2 саперных батальона,

— 2 железнодорожных батальона,

— 2 телеграфных батальона,

— 2 понтонных роты,

— 1 рабочая рота,

— 17 обозных рот.

Guardia Civil (жандармерия).

Части, сформированные из местного населения, разделялись на 3 категории:

1) movilizados — части составленные из туземцев, поступивших на испанскую службу по найму, обученные, но ненадежные и поэтому вооруженные ружьями Ремингтона образца 1871 года. Из таких людей сформировано было 5 батальонов (Habana, Matanzas, Sancti Spiritus, Pando и Color — негры) и два кавалерийских полка (Camajuani и Camaguey). Сюда же надобно причислить еще 5 батальонов Cuba Espanola, сформированных из инсургентов, перешедших на сторону правительства, преимущественно после объявления автономии Кубы.

2) guerillas — конные части, придаваемые к пехотным батальонам для разведок и пешие — для местной службы.

3) собственно волонтерные части, состоявшие из испанцев — волонтеров, вооруженных ружьями Ремингтона 1871 г., переделанными в 1889 г. Эти последние были следующие:

— 42 пехотных батальона,

— 148 отдельных рот,

— 29 терций (отделений, полурот),

— 70 отдельных взводов и команд,

— 14 кавалерийских полков,

— 41 отдельный эскадрон,

— 14 отдельных кавалерийских взводов,

— 1 артиллерийский полк (4 пеших батареи),

— 2 крепостных артиллерийских батальона,

— 5 артиллерийских рот,

— 2 артиллерийских взвода,

— 1 саперный батальон,

— 1 саперный взвод,

— 1 батальон морской пехоты,

— 3 роты морской пехоты,

— 2 взвода морской пехоты.

Численность регулярных войск на Кубе ко времени открытия военных действий была следующая:

Волонтерные части

Общая численность армии и волонтеров к началу войны: 8.734 офицера и 238.699 нижних чинов.

Вследствие сильного развития болезней в армии, благодаря убийственному для европейцев климату, из общего числа регулярных войск необходимо вычесть до 25 % больных и еще 10 % занятых охранением железных дорог и различных пунктов, так что для обороны против инсургентов и операций против американцев оставалось только около 100.000 человек.

Что касается до волонтерных частей, то так как они составлены были из туземцев (movilizados и guerillas) или из акклиматизированных испанцев и несли легкую службу, то болезненность между ними была невелика.

Выше уже было сказано, что волонтерные части годны были только для караульной службы в гарнизонах и для обороны своих городов против инсургентов.

Батальоны movilizados занимали гарнизоны в береговых батареях в Matanzas и некоторых других укреплениях.

Конные guerillas придавались к пехотным батальонам для разведывательной и охранительной службы. Но так как части эти ненадежны и вместо разведок и охранения занимались главным образом грабежом, то большая часть батальонов вместо них имела свои конные роты (companias montadas), т. е. по 75–80 пехотинцев, посаженных на коней. К началу войны большая часть батальонов, вследствие убыли людей от болезней, состояла уже из четырех пеших рот и пятой посаженной на коней, или отряда guerillas.

Санитарные части на острове Куба состояли из 8 рот второй санитарной бригады. Штаб бригады состоял из субинспектора, старшего врача, двух младших врачей и ветеринара. В каждой роте было от 2 до 4 врачей. Численность рот была различна в зависимости от необходимости. К отрядам, смотря по их силе, придавались или целые роты или части их. Перевозка больных и раненых, где представлялось возможным, производилась в фургонах, запряженных 4 или 6 мулами; при каждом фургоне кроме кучера и уносных находились еще два санитара — старший и младший. Но за неимением колесных дорог перевозка больных и раненых большей частью производилась на вьючных мулах и была очень неудобна и мучительна.

Весь медицинский персонал на Кубе, как в санитарной бригаде, так и в госпиталях состоял из 356 врачей, 56 фармацевтов, 78 ветеринаров, 1.945 человек прислуги.

Количество и калибры орудий, снарядов, артиллерийского, инженерного, интендантского и санитарного материала, отправленного на Кубу и Пуэрто-Рико, указаны в приложении № 1.

 

IV. Состав и численность вооруженных сил Испании на полуострове

Чтобы дополнить общую картину вооруженных сил, коими располагала Испания, укажем состав войск, оставшихся в пределах метрополии, на африканском берегу и на островах Балеарских, Канарских, Пуэрто-Рико и Филиппинских.

Испанская армия разделена в 8 территориальных корпусов, каждому из коих соответствует известный округ комплектования, подразделенный на полковые участки. Основных участков 56 и 6 дополнительных. Каждый участок комплектует один действующий и один резервный пехотный полк, а 20 из основных участков, имеющие больший размер, комплектуют каждый еще по одному стрелковому батальону (только 19-й пехотный полк — de Galicia и 9-й стрелковый батальон — Arapiles — комплектуется из двух участков: 19-го основного, S. Sebastian, и 62-го дополнительного — Vitoria).

Кавалерийские полки, действующие и резервные, причислены каждый к нескольким пехотным участкам.

Артиллерийские, инженерные и административные части не имеют особых участков, а комплектуются со всей территории по особым расписаниям военного министерства.

Дополнительные участки комплектуют некоторые кавалерийские полки (2, 6, 11, 12, 13 и 26) и другие части, смотря по надобности, по указаниям военного министерства.

Каждый корпус и каждая пехотная дивизия состоят из войск трех родов оружия, I и VI корпуса имеют по три пехотных дивизии. II, III и IV — по два, а V, VII и VIII — по одной. Общей нумерации дивизий не существует, а в каждом корпусе пехотные дивизии имеют свои номера. К I и IV корпусам причислено по одной кавалерийской дивизии; в некоторых корпусах имеются отдельные кавалерийские бригады, или же полки дивизионной кавалерии сводятся временно в бригады с целью обучения.

Состав пехотных дивизий был чрезвычайно ослаблен отправкой батальонов на остров Куба и в другие колонии, так что в некоторых дивизиях оставалось всего по 2–3 батальона. Вместе с тем некоторые важные пункты, подверженные нападениям американского флота, имели очень слабые гарнизоны: в Корунье было всего 6 рот пехоты, 1 рота крепостной артиллерии и кавалерийский полк; в Ферроле, важнейшем арсенале и порте Атлантического побережья имелось всего 2 роты пехоты и 3 роты крепостной артиллерии; в Виго, лучшем и обширнейшем порте Европы, где всегда стоят несколько судов английской атлантической эскадры, имелось всего две роты пехоты. Правда, что части эти были в боевом составе, но все же эти гарнизоны нельзя не признать слишком слабыми.

Отправленные на театр войны пехотные батальоны не были заменены новыми; но чтобы не уменьшать общую численность войск на континенте оставшиеся стрелковые батальоны и вторые батальоны в полках доведены до состава 800 человек (вместо 332 человек мирного времени) призывом людей из рекрутского запаса.

В апреле 1898 года перед разрывом с Америкой пришлось усилить войска на Балерских и Канарских островах. На те и другие послано было по 4 батальона пехоты, а именно: на Канарские острова 2 стрелковых батальона (12-й и 17-й) и 2 пехотных батальона (13-го и 28-го полков), а на Балеарские — первые батальоны 1-го, 38-го, 42-го и 50-го полков. Следовательно, в шести пехотных полках отсутствовали оба действующих батальона и налицо оставались только кадры резервных батальонов. Чтобы пополнить это новое ослабление армии континента вторые батальоны оставшихся пятидесяти полков и 8 стрелковых батальонов призывом людей из резерва доведены были до состава военного времени (1.000 человек). Кроме того в Испании остались 5 батальонов в составе военного времени, сформированных для отправки на Филиппины, которые не успели доставить туда до начала военных действий.

В кавалерийских полках эскадроны, отправленные на о. Куба без лошадей, пополнены были людьми, взятыми из других эскадронов и из рекрутского запаса и резерва.

Таким образом, к началу войны в Испании оставались:

— вторые батальоны 50-ти пехотных полков — 50 батальонов,

— 8 стрелковых батальонов,

— 5 батальонов, сформированных для Филиппин.

Итого — 63 батальона.

— 28 кавалерийских полков (по 4 эскадрона),

— 13 полков пешей артиллерии — в них налицо 50 батарей — 300 орудий (две батареи отправлены на Балеарские острова),

— 1 полк конной артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 3 полка горной артиллерии — в них налицо 10 батарей — 60 орудий (2 батареи отправлены на Канарские острова),

— 6 крепостных артиллерийских батальонов (из них 2 роты послано на Балеарские и 2 роты на Канарские острова),

— 4 саперных батальона,

— понтонный полк (2 батальона),

— 1 телеграфный батальон,

— 1 железнодорожный батальон.

Резервные войска:

— кадры 56 резервных пехотных полков,

— кадры 14 резервных кавалерийских полков.

Распределение оставшихся войск по территории королевства было следующее.

I корпус. Мадрид.

— 10 батальонов пехоты,

— 7 кавалерийских полков (28 эскадронов),

— 4 полка пешей артиллерии (16 батарей — 96 орудий),

— 1 полк конной артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 1 рота крепостной артиллерии,

— 1 саперный батальон,

— 1 железнодорожный батальон,

— 1 телеграфный батальон,

— 3 санитарные роты.

II корпус. Севилья.

— 8 батальонов пехоты,

— 5 Филиппинских батальонов,

— 4 кавалерийских полка (16 эскадронов),

— 2 полка пешей артиллерии (8 батарей — 48 орудий),

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 1 саперный батальон,

— 3 санитарные роты.

III корпус. Валенсия.

— 7 батальонов пехоты,

— 2 кавалерийских полка (8 эскадронов),

— 2 полка пешей артиллерии (6 батарей — 36 орудий),

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 3 санитарные роты.

IV корпус. Барселона.

— 9 батальонов пехоты,

— 5 кавалерийских полков (20 эскадронов)

— 2 батареи горной артиллерии (12 орудий),

— 1 полк пешей артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 2 роты крепостной артиллерии,

— 1 саперный батальон,

— 2 санитарные роты.

V корпус. Сарагоса.

— 4 батальона пехоты,

— 2 кавалерийских полка (8 эскадронов),

— 1 полк пешей артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 1 крепостная артиллерийская рота,

— понтонный полк (2 батальона),

— 1 санитарная рота.

VI корпус. Бургос.

— 12 батальонов пехоты,

— 4 кавалерийских полка (16 эскадронов),

— 2 полка пешей артиллерии (8 батарей — 48 орудий),

— 1 полк горной артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 1 батальон и 2 роты крепостной артиллерии,

— 3 санитарные роты.

VII корпус. Вальядолид.

— 4 батальона пехоты,

— 3 кавалерийских полка (12 эскадронов),

— 1 полк пешей артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 1 саперный батальон,

— 1 санитарная рота.

VIII корпус. Корунья.

— 4 батальона пехоты,

— 1 кавалерийский полк (4 эскадрона),

— 1 полк горной артиллерии (4 батареи — 24 орудия),

— 1 санитарная рота.

Боевая сила испанской армии, оставшейся на полуострове, не считая резервных частей, которые должны были бы формироваться в случае опасности неприятельского вторжения, в круглых цифрах может быть выражена так:

Пехота: 63 батальона (63.000 штыков).

Кавалерия: 28 полков (14.560 сабель).

Артиллерия:

— 50 пеших батарей — 300 орудий,

— 4 конных батареи — 24 орудия,

— 10 горных батарей — 60 орудий.

Всего — 384 орудия.

5¼ батальонов крепостной артиллерии — 5.250 человек.

4 саперных батальона — 4.000 человек.

2 понтонных батальона — 1.750 человек.

1 железнодорожный батальон — 1.000 человек.

1 телеграфный батальон — 1.300 человек.

Войска были разбросаны по всему полуострову, что вполне отвечало потребностям внутренней политики, ибо в первые же дни по объявлении войны беспокойные элементы населения подняли голову, и в разных пунктах королевства начались беспорядки революционного и социального характера, которые пришлось подавить силой.

Никакой опасности со стороны американцев для самой Испании в начале войны не могло и быть. Она могла бы явиться только после уничтожения испанского флота, как решительный шаг для быстрого окончания кампании; но и в этом случае можно было опасаться только бомбардировки прибрежных пунктов американским флотом или захвата Канарских островов; о каком-либо десанте американских войск на материке не могло быть и речи.

Опасность такого рода, опасность захвата прибрежных пунктов могла, однако явиться со стороны врага всего мира и особенно смелого врага государств слабых в отношении военном и финансовом — со стороны Англии. А завидные и лакомые кусочки для захватов, кроме африканских владений и островов, были и на континенте: Tarifa, господствующая над Гибралтарским проливом, Vigo — лучший порт на Атлантическом побережье.

С самого начала испано-американской войны Англия по обычаю примкнула к сильному, чтобы попользоваться от слабого, и открыто стала на сторону американцев. Пользуясь затруднительным положением Испании она уже открыто начала свои военные приготовления. Немедленно на Гибралтаре начались крепостные работы, подвозились боевые материалы, увеличивались запасы угля; первый лорд адмиралтейства, Гошен, лично приезжал в Гибралтар и осматривал работы и окрестности. Создавались уже предлоги для недоразумений и столкновений; меры строгости по отношению к испанскому населению Гибралтара были усилены; выражение недовольства рабочего населения за неправильную расплату испанским серебром, пользуясь падением его курса, было немедленно подавлено военной силой.

В виду двусмысленного поведения Англии и Испания стала принимать меры к обороне в случае надобности. Однако при первом же появлении испанских войск в Альжезирасе и близ нейтральной зоны со стороны Англии начались протесты и испанскому правительству пришлось отказаться от каких бы то ни было фортификационных работ на Гибралтарском побережье: в Альжезирасе остались прежние старые укрепления и орудия.

Но в 4 км к северу от г. Гибралтара лежат возвышенности Sierra Carbonera. Они тянуться в направлении с юга на север, и южная оконечность их представляет прекрасную позицию для обороны против войск, наступающих от Гибралтара и для обстреливания города и порта; испанская полевая дальнобойная артиллерия с этих высот не только может уничтожить их, но будет иметь сильно командующее положение и над английскими укреплениями, обращенными на север и на запад (к Альжезирасу). В случае надобности на Sierra Carbonera могут быть поставлены и осадные орудия. Только батареи, обращенные к самому проливу и скрытые за скалой и казематы, высеченные в скале, не видны с высот Carbonera. Надо впрочем, заметить, что эти казематы, некогда столь страшные, теперь потеряли свое значение. При нынешнем сильном порохе и громадных калибрах крепостных и береговых орудий, выстрелы собственных орудий производят большое разрушительное действие на выветрившийся гранит казематов; он осыпается, трещины в скале увеличиваются и так как амбразуры в старину высечены были слишком часто, то гранитные промежутки между ними грозят разрушением. Англичане избегают производить даже учебную стрельбу их этих казематов.

За невозможностью производить фортификационные работы на Sierra Carbonera испанцам пришлось ограничиться сосредоточением войск в окрестностях позиции, да и то в скромных размерах.

На Гибралтарском побережье, или как называют его испанцы Campo Gibraltar, расположены укрепленные пункты: Algeciras, состоящий из нескольких батарей, обстреливающих бухту и Tarifa, батареи коего обстреливают самый пролив. На этом пространстве постоянно расположены:

— в Algeciras — 2 роты пехотного полка № 2 Reina, 1 эскадрон конно-егерского полка № 28, 1 взвод 2-го батальона крепостной артиллерии;

— в Tarifa — 1 рота пехотного полка № 2 Reina, 1 взвод 2-го батальона крепостной артиллерии;

— на Linea de Concepcion (граница нейтральной зоны) — 1 рота пехотного полка № 2 Reina;

— на стр. Verde — пехотный пост.

В апреле и мае 1898 г. эти гарнизоны были усилены следующим образом.

Непосредственно за позицией Sierra Carbonera, в деревне San Roque, поставлены были два батальона из тех пяти, которые были сформированы для отправки на Филиппины. Позже для них были построены бараки на самой позиции.

Сюда же прибыли из Granada две пеших батареи 12-го артиллерийского полка, два эскадрона драгунского полка № 9 Santiago (взамен 1-го эскадрона 28-го полка, перемещенного в окрестности Кадиса, в деревню Rota) и одна рота саперов. Все эти части были, конечно, в составе военного времени.

Гарнизон Tarifa усилен был одним из Филиппинских батальонов (№ 4, Valencia).

В Algeciras прибыла 1 рота саперов.

Постоянный гарнизон Кадиса составляли:

— 2-я бригада 1-й дивизии II корпуса (пехотные полки № 48 Pavia и № 56 Alava) — 2 батальона,

— 1 батальон морской пехоты,

— 3 роты 2-го батальона крепостной артиллерии.

На усиление постоянного гарнизона прибыли:

— 1 Филиппинский батальон (№ 2, Cadiz),

— 2 роты сапер.

В селение Rota переведен был из Севильи один батальон пехотного полка № 9 Soria и 1-й эскадрон конно-егерского полка № 28 Vittoria.

В селении San Lucar переведен был 1 эскадрон конно-егерского полка № 21 Alfonso XIII.

Ближайшим резервом гарнизонов Гибралтарского лагеря и Кадиса служили остальные войска II корпуса, состав и расквартирование коего были следующие:

Войска при штабе корпуса

Кавалерийская бригада Jerez

Генерал Arizon

Конно-егерский полк № 21 Alfonso XIII — Sevilla — 3 эскадрона.

Конно-егерский полк № 28 Vittoria — Jerez — 3 эскадрона.

1-й батальон 3-го саперного полка — Sevilla — 1 батальон.

1-я дивизия Cadiz

Генерал Zavada, герцог Najera

1-я бригада Sevilla

Генерал Ramos

Пехотный полк № 34 Granada — Sevilla — 1 батальон. Из остальных семи батальонов этой дивизии — 3, как уже сказано выше, составляли гарнизон Кадиса и 4 батальона были на Кубе.

Войска, причисленные к 1-й дивизии:

Конно-егерский полк № 23 Villarobleda — Cordoba — 4 эскадрона.

1-й полк пешей артиллерии — Sevilla — 24 орудия.

2-я дивизия Granada

Генерал Molins

1-я бригада Granada

Генерал Casellas

Пехотный полк № 1 °Cordoba — Granada — 1 батальон.

2-я бригада Malaga

Генерал Ortega

Пехотный полк № 15 Extremadura — Malaga — 1 батальон.

Пехотный полк № 17 Borbon — Malaga — 1 батальон.

Из остальных пяти батальонов этой дивизии находились: один батальон № 2 Reina — в Гибралтарском лагере, а остальные 4 батальона на Кубе.

Войска, причисленные ко 2-й дивизии:

Драгунский полк № 9 Santiago — Granada — 2 эскадрона (остальные 2 эскадрона в Гибралтарском лагере).

12-й полк пешей артиллерии — Granada — 12 орудий (остальные 2 батареи на Sierra Carbonera).

Таким образом, весь ближайший к Гибралтару и Кадису резерв состоял из 4 батальонов пехоты, 36 пеших орудий, 12 эскадронов и 1 саперного батальона.

Город Кадис, служивший базой испанского флота и долженствовавший поэтому служить главным объектом американского флота, расположен на северном конце длинного и узкого полуострова. Он тесно застроен и обнесен частью старинной каменной оградой бастионного начертания, частью же фортами, соединенными оборонительными стенками. На северном и южном фронтах город вплотную примыкает к крепостной ограде; на западном же фронте крепостная ограда и форт Santa Catalina отстоит от городских зданий сажень на 100.

При бомбардировке город неминуемо сильно пострадал бы, так как впереди его нет и нельзя построить фортов: для этого нет ни одного островка, ни одной отмели. Только форт San Sebastian построен в 1½ км от города на косе.

На северном фронте батарея San Felipe, расположенная у мола, была перестроена заново несколько лет тому назад, снабжена бетонными казематами и вооружена четырьмя 15 c.m. орудиями Круппа.

Следующая, средняя батарея этого фронта, la Candelaria, вооружена четырьмя орудиями Круппа 15 c.m. и несколькими 9 c.m. полевыми орудиями.

На батарее Soledad — 1 орудие Круппа 30,5 c.m. калибра и 2 скорострельных пушки Maxim Nordenfeldt

На бастионе Polvorinos — 2 мортиры 32 c.m. калибра.

Все эти батареи были несколько исправлены, но не переделаны.

Форт Santa Catalina обращен в казарму и склады.

Форт Puerta de Tierra вооружен несколькими дальнобойными полевыми орудиями.

На крепостной ограде, соединяющей эти батареи и форты, поставлено несколько 24 c.m. орудий старой конструкции, заряжающихся с дула.

Отдельный форт San Sebastian недавно переделан, снабжен прочными бетонными постройками и вооружен двумя орудиями Круппа 30,5 c.m. калибра и несколькими 15 c.m. и старыми 24 c.m. орудиями.

В 4 км к югу от Puerta de Tierra расположена батарея Cortadura, вооруженная несколькими 24 c.m. орудиями Круппа, обстреливающими и море, и бухту, т. е. внутренний порт.

Еще на 4 км южнее расположена батарея Torre Garda, вновь переделанная и вооруженная восемью орудиями Круппа 24 и 15 c.m. калибра

Все эти батареи соединены между собой и со штабом крепости телефонами.

Для обороны наружной бухты Кадиса вновь построены были три земляные батареи, вооруженные 30,5 c.m., 24 c.m. и 15 c.m. орудиями. Они расположены по северо-восточному берегу рейда: одна батарея между селениями Puerta Santa Maria и Rota, другая западнее деревни Rota и третья у деревни S. Lucar. Все они соединены между собой и с крепостью телефонами.

Вход в наружную бухту загражден был минами. Для сторожевой службы назначены были три миноноски.

Несмотря на произведенные работы, защита города и порта от бомбардировки, в виду отсутствия наружных фортов, возможна была только при помощи сильной эскадры.

При открытии военных действий в Кадисе имелись следующие суда:

Pelayo — эскадренный броненосец в 9.800 тонн.

Carlos V — броненосный крейсер в 9.235 тонн.

Alfonso XIII — броненосный крейсер в 4.826 тонн. Вследствие слишком высокого положения орудий большого калибра и ошибок в самой постройке судна, оно признано недостаточно устойчивым и негодным для плавания.

Минные крейсеры: Audaz, Osado, Proserpina.

Пароходы испанской трансатлантической компании, обращенные во вспомогательные крейсеры: Rapido, Patriota, San Francisco, Isla de Panay, Buenos Aires, Alfonso XII, Ciudad de Cadiz, Antonio Lopez, Colon, Cavadonga. Вооружение каждого состояло из 12–14 орудий от 8 до 15 c.m. калибра. Скорость хода всех их до 16 узлов. Благодаря деревянной отделке внутренних помещений они очень опасны в пожарном отношении.

Vittoria — крейсер с очень плохими машинами, делающий не более 5–6 узлов в час.

Giralda — яхта со скоростью 16–17 узлов.

Gerona — старый деревянный фрегат.

Aragon — понтон.

Pielago — авизо для службы между Альжезирасом, Кадисом и Сеутой.

Cuervo — канонерка, употребляемая для таможенной службы.

Вот и все суда, на которых лежала задача обороны испанских берегов в случае надобности. Из них только первые шесть могли считаться боевыми судами. Когда же 16 июня под начальством адмирала Camara отправлена была к Филиппинским островам, эскадра, в состав которой вошли броненосец Peiayo, крейсер Carlos V, три минных крейсера, яхта Giralda, авизо Pielago и 9 вспомогательных крейсеров, то берега Испании оказались совершенно обнаженными.

В списках судов испанского флота числилось еще 11 судов; но эти суда могут послужить только для возрождения испанского флота после войны, к открытию же военных действий они находились еще в постройке.

В Кадисе строились броненосные крейсеры Princesa de Asturias (мог быть готов не ранее 4–6 месяцев) и Isabel la Catolica (только что начатый).

В Картахене строились броненосные крейсеры Lepanto и Cataluna и канонерская лодка Veloz.

В Ферроле — броненосный крейсер Cardinal Cisneros и канонерские лодки Donna Maria de Molina, Marques de la Vittoria и Don Alvaro de Bazan.

В Гавре строился броненосный крейсер Rio de la Plata и в Англии — Reina Regente

В Средиземном море, в Барселоне, стоял еще старый броненосец Numancia, годный только для береговой обороны.

 

V. Силы Испании на Пуэрто-Рико и островах Балеарских, Канарских и Филиппинских

В виду вероятности нападения американского флота на все испанские колонии правительству пришлось усилить гарнизоны на Балеарских, Канарских и Филиппинских островах и на Пуэрто-Рико.

Постоянный гарнизон Балеарских островов составляли:

— 2 пехотных полка (4 батальона),

— 1 кавалерийский эскадрон,

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 1 саперная рота.

На усиление его прислано из Испании:

— 4 батальона пехоты,

— 2 батареи пешей артиллерии (12 орудий),

— 2 роты крепостной артиллерии,

— 1 саперный батальон.

На Канарских островах находились в мирное время:

— 2 батальона (пехоты и стрелковых),

— 2 кавалерийских взвода (из туземцев),

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 1 рота жандармов.

Из Испании прислано:

— 4 батальона пехоты,

— 2 роты крепостной артиллерии,

— 2 батареи горной артиллерии (12 орудий),

— 1 саперный батальон.

В африканских владениях Испании постоянно расположено:

В Сеуте

— два полка пехоты (4 батальона),

— 1 батальон крепостной артиллерии,

Волонтерных частей

— 1 рота морской пехоты,

— 1 туземная стрелковая рота,

— 1 туземный кавалерийский эскадрон.

В Мелилье

— 2 полка пехоты (4 батальона),

— 1 дисциплинарный батальон,

— 1 рота морской пехоты,

— 1 кавалерийский эскадрон,

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 1 саперная рота.

Войска эти усилены не были.

На азиатском театре, на Филиппинских островах, испанцы располагали следующими силами:

— 7 туземных пехотных полков (14 батальонов),

— expedicionarios — 15 батальонов (присланных из Испании),

— 1 дисциплинарная рота,

— 1 туземный кавалерийский полк (4 эскадрона),

— 1 горный артиллерийский полк (4 батареи — 24 орудия),

— 2 крепостных артиллерийских батальона,

— 1 саперный батальон.

— обозная бригада.

Численность войск на Филиппинских островах выражается в следующих цифрах:

На острове Puerto Rico, который по своему близкому соседству с о. Куба и с Соединенными Штатами должен был также стать театром военных действий, силы испанцев были очень незначительны.

Puerto Rico вместе с островком Vieques занимает площадь в 9.314 км². Вся внутренняя часть острова очень гориста и военные операции удобно производить только вдоль шоссе в 130 км длиной, идущего поперек острова из Ponce в San Juan, и на прибрежной полосе, где проложена и единственная на острове железная дорога. Удобные пункты для высадки: Ponce, Puerto de Caunica, Mayaguez, Arecibo и отмель на восток от San Juan.

Остров лежит в тропической полосе, между 17¾ и 18½° северной широты. Вследствие гористого характера и отсутствия болот климат его очень здоровый и температура для тропиков очень умеренная — от 16° до 21° Reom.

Остров производит сахарный тростник, кофе, табак, торговля коими, как и на Кубе, находится преимущественно в руках американцев.

Жителей около 807.000 человек, из коих 60 % креолов и 40 % негров. Главный город в административном отношении — San Juan на северном берегу, хорошо укрепленный, имеет 26.000 жителей. Главнейшие торговые города: Arecibo — до 30.000 жителей, на северном берегу и Ponce до 42.000 жителей — на южном. Население спокойное и в восстании против испанского владычества участия не принимало. Но, как и на других Антильских островах, находясь в тесных торговых сношениях с Соединенными Штатами и будучи от них в экономической зависимости, тяготело к североамериканской республике, не думая, как кубинцы, о полной независимости.

За исключением пяти батальонов, посланных на Кубу, на острове Puerto Rico оставалось:

— 2 стрелковых батальона (№№ 24 и 25),

— 3 батальона provisionales (№№ 3, 4 и 6),

— 1 волонтерный батальон Principado de Asturias.

Всего 6 батальонов пехоты.

Все батальоны шестиротного состава.

— 1 батальон крепостной артиллерии (№ 12),

— 1 батарея горной артиллерии (4 орудия),

— 1 телеграфная рота,

— санитарное отделение.

Кавалерии не было, за исключением команды конвоя военного губернатора из 2 офицеров и 8 нижних чинов.

Волонтеров было 14 батальонов и 1 рота.

Численность этих войск была следующая:

Волонтеров около 7.000 человек.

Войска были расквартированы следующим образом:

В городе San Juan:

— 1 батальон и 6 рот пехоты (по 3 роты provisionales №№ 3 и 4 и батальон Principado de Asturias)

— 1 батальон волонтеров,

— 1 батальон крепостной артиллерии,

— 1 телеграфная рота,

— кавалерийское и санитарное отделения.

Bayamon — 2 батальона волонтеров.

Arecibo — 2 батальона волонтеров и 1 рота пехоты (provisionales № 4).

Aguadilla — 1 батальон волонтеров и 2 роты пехоты (provisionales № 4).

Mayaguez — 1 стрелковый батальон (№ 24) и 2 батальона волонтеров.

Ponce — 1 стрелковый батальон (№ 25) и 3 батальона волонтеров.

Guayama — 1 батальон пехоты (provisionales № 6) и 2 батальона волонтеров.

Humacao — 1 батальон волонтеров и 2 роты пехоты (provisionales № 3).

Остров Vieques — рота пехоты (provisionales № 3) и 1 рота волонтеров.

Генерал-капитаном острова Puerto Rico был генерал-лейтенант Macias, подчиненный маршалу Blanco.

Испанская армия имеет превосходного солдата. Хотя и не особенно развитой, он отличается храбростью и спокойствием в огне; он послушен, неприхотлив и вынослив. В тяжелом климате Кубы непривычные к нему испанские солдаты сразу попадали в походную и боевую обстановку и под страшным зноем должны были двигаться, прочищая путь в лианах, спать под дождем и биться с невидимым и неуловимым врагом и все это часто приходилось выполнять солдатам голодным, ибо продовольственная часть в испанской армии была всегда неисправна. И в этих трудных переходах не допускалось и мысли, что будут отсталые, ибо за это тотчас же приходилось платиться жизнью под ударами инсургентов.

Эти же военные качества отличают и испанских офицеров. Храбрость есть природное качество испанца, прямое следствие его пылкого темперамента, его большого самолюбия, качество, воспитанное традициями и как самими условиями жизни в колониях, так и вековой непрерывной и жестокой, беспощадной с обеих сторон борьбой с инсургентами, через которую прошло несколько поколений. Что касается до лишений, то офицерам приходится нести их наряду с солдатами. Никаких удобств в походе испанские офицеры не знают и не требуют, а испанское интендантство и к ним не было снисходительнее, оставляя их по несколько месяцев без содержания.

В отношении военной подготовки испанские офицеры отстают от офицеров главных европейских армий, хотя на этом общем уровне есть много блестящих исключений. Общая литература всегда имела и теперь имеет в Испании всемирно известных представителей, но военных писателей мало и чтение военных сочинений между офицерами развито очень слабо. Заметно незнакомство с положением военного дела и с военной литературой в других европейских армиях. Этим объясняется и некоторая отсталость испанского устава. В нем сохранились некоторые устаревшие, показные формы и поражает большое количество сигналов во всех родах оружия. На строевом учении испанскому штаб-офицеру почти не приходится командовать: не только уставные перестроения, но и вынимание и вкладывание оружия, смирно, ружейные приемы, повороты (в пехоте) — все производится по сигналу, даже без исполнительной команды или знака саблей. Поэтому перестроения и приемы выходят не отчетливо. Строевой выправки, как она понимается у нас, в испанской армии нет; люди стоят и идут вольно, даже на смотровом церемониальном марше. Выправку заменяет некоторый солдатский шик, щеголеватость в походке, принятая условно, как в войсках, так и в волонтерных частях, но не привитая обучением. Равнение плохое и как люди, так и офицеры идут не в ногу. Шаг, несмотря на жару бодрый, но очень частый и мелкий. Люди мало подаются вперед, хотя и делают до 120 шагов в минуту; но эти 120 шагов, по длине пройденного пространства составляет не более 80–90 шагов нашего малорослого пехотинца.

Всякое движение при строевых перестроениях, хотя бы на несколько шагов, производится под звуки марша, который играют горнисты. В пехоте непосредственно перед колонной, впереди музыкантов, как в походе, так и на церемониальном марше идут от 20 до 40 человек как бы дозорных (gastadores), снабженных шанцевым инструментом. Но они не имеют значения ни разведчиков, ни саперных команд, двигающихся с авангардом своей части для заблаговременного исправления дорог, ибо, идя непосредственно перед колонной, не будут для этого иметь и времени. Это только старая форма, сохраненная ради красоты строя. Gastadores, в число коих назначаются отборные и самые рослые люди, идут по 4 в ряд разомкнуто шага на 3 в ширину и глубину, имея во главе одного из старших унтер-офицеров.

В походе пехота идет вздвоенными рядами разомкнуто; кавалерия — в колонне рядами, горная артиллерия колонной, по два мула в ряд.

Боевые построения пехоты мало разнятся от принятых в других европейских армиях. Конечно на Кубе в зависимости от местных условий боевые построения изменялись до неузнаваемости. Двигаясь по узким дорогам в тропической чаще, войска отстреливались от инсургентов прямо из походной колонны, действуя иногда на два — три фронта. Посылать цепи в непроходимую чащу лиан было невозможно, ибо в нескольких шагах в сторону от дороги люди уже терялись и затем делались добычей инсургентов; не было, следовательно, ни цепи, ни резервов, а действовали одновременно всей колонной, иногда перестраиваясь в каре, особенно для отражения кавалерийских атак инсургентов.

В начале войны с инсургентами солдаты, только что получившие новые магазинные ружья Маузера, быстро расстреливали патроны, и тогда кавалерия инсургентов атаковала их саблями и часто одерживала верх. Но скоро войска привыкли к новым ружьям и офицеры уже не выпускали из своих рук управление огнем, обыкновенно подпуская неприятеля на близкое расстояние и стреляя затем залпами.

Кавалерия при борьбе с инсуррекцией несла только разведывательную и охранительную службу. Разведку производили обыкновенно, двигаясь, где позволяла местность, конной цепью. В походе от колонны высылались передовые и тыльные конные отряды, а от них патрули на близкое расстояние; движение же боковых разъездов, благодаря густой чаще, было невозможно.

Так как инсургенты стреляли с коней, не спешиваясь, то и испанская кавалерия иногда применяла этот способ действий. Но инсургенты стреляли всегда с дальних расстояний, стреляли плохо и, не дожидаясь атаки испанцев, отступали или скрывались в разброд. Когда же Maximo Gomez и Antonio Maceo решались принять бой с испанцами, они спешивали свои отряды.

Артиллерии редко приходилось действовать против инсургентов. Что же касается до действий против американцев, то в боях в окрестностях Santiago у Loma de San Juan испанцы имели всего два горных орудия. На других же пунктах острова столкновений с американцами совсем не было.

 

VI. Сосредоточение и дислокация частей на о. Куба перед открытием военных действий

Роль испанского военного министерства в деле подготовки борьбы с Соединенными Штатами ограничивалась посылкой на о. Куба войск, военного материала, продовольствия и необходимых сумм. Дальнейшая работа, т. е. составление плана обороны острова, сосредоточение войск, подготовка театра войны в инженерном отношении, а отчасти и меры для обеспечения войск продовольствием и пр., предоставлялась маршалу Blanco, как гражданскому генерал-губернатору и генерал-капитану армии.

Оборона острова поневоле ставилась в зависимость от действий американцев, коим, как атакующим, принадлежала инициатива. Решено было сосредоточить главные силы армии в средней части острова с довольно развитой сетью железных дорог и направить их затем к тем пунктам, где неприятель попытается сделать высадку; препятствовать по возможности самой высадке, а если это не удастся — дать бой в открытом поле. Укрепления Гаваны должны были в случае надобности служить убежищем армии, оборона этого города — последним актом борьбы. Но сосредоточение войск выполнялось медленно и уже после объявления войны и первых столкновений, давших указания относительно возможных пунктов высадки.

Западная часть острова, т. е. провинция Pinar del Rio, где после смерти Maceo осталось мало инсургентов, и они появлялись лишь небольшими партиями, была почти очищена и в городах оставлены только небольшие гарнизоны из туземных войск (guerillas) и волонтеров. Западная бригада дивизии Pinar del Rio перешла в окрестности Гаваны — в Caimito.

Что касается до восточной части острова, провинции Puerto Principe, где инсуррекция была сильна, то маршал не решился очистить ее и две дивизии — Puerto Principe и Holguin — остались в полном бездействии во все время войны, ибо одновременно же решено было прекратить активные действий против инсургентов и только обороняться в случае их атаки. Отозвание этих двух дивизий было тем более возможно, что против инсургентов оставался еще заслон из войск, расположенных на укрепленной линии Jucaro — Moron.

Уже в конце июля, после падения Santiago, маршал приказал обеим дивизиям перейти к Placetas, конечному восточному пункту железных дорог в провинции Santa Clara. Но тогда уже трудно было выполнить это движение, ибо период дождей был в полном разгаре, реки разлились и дороги были крайне плохи; а идти при этих условиях приходилось: дивизии Puerto Principe — 250, а Holguin — 450 км. Весть о заключении мира застала их всего только в 1–2 переходах от стоянок, куда войска и вернулись обратно.

Относительно провинции Santiago de Cuba мнения в штабе армии были различны. Некоторые еще в начале апреля предлагали очистить эту провинцию, ибо оборона отдаленной окраины, отрезанной бездорожьем в период дождей, при господстве американцев на море, была бы крайне затруднительна и не обещала успеха.

Но Santiago считается вторым городом страны по торговле и значению; особенная важность его заключалась в том, что из него идет английский кабель на Ямайку и в Европу, и, в случае оставления города, кабель этот конечно был бы захвачен американцами и Куба совершенно лишилась бы сообщения с метрополией. (Конечно был бы захвачен также и французский кабель из Caimanera в Haiti.). Поэтому маршалу предлагали сосредоточить в Santiago 2-ю бригаду этой дивизии из Guantanamo и дивизии Mansanillo и Holguin, которые слишком сильны для обороны против инсургентов и слишком слабы, каждая в отдельности, для борьбы со значительным десантом американцев; в пунктах их квартирования предлагалось оставить лишь небольшие гарнизоны, как в провинции Pinar del Rio, или даже совсем очистить их. Испанцы, жившие в этих городах и преданные Испании кубинцы могли бы заблаговременно выехать. Тогда в Santiago сосредоточился бы отдельный самостоятельный корпус в три дивизии, силой более 20 тысяч человек, который мог бы долго и успешно бороться со значительным десантом американцев, не требуя помощи от главных сил армии. Заблаговременно, в марте и апреле 1898 г., можно было бы подвезти в Santiago морем значительный запас продовольствия достаточный для того, чтобы корпус мог выдержать продолжительную осаду, обнести город линией временных укреплений, построить береговые батареи и снабдить этот пункт современной артиллерией и боевым материалом.

Но, ни один из этих планов не был принят и войска в восточных провинциях оставались в виде отдельных гарнизонов в постоянных пунктах квартирования, обреченные частью на бездействие, частью на непосильную борьбу с сильнейшим неприятелем.

С целью сосредоточения армии в средней части острова и большего удобства командования произведены были некоторые изменения в ее организации.

Приказами маршала Blanco от 12 и 15 мая и 20 июня 1898 г. дивизии сведены были в 4 армейских корпуса: 1-й в Гаване в составе четырех дивизий, 2-й в Santa Clara, 3-й в Puerto Principe и 4-й в Santiago — каждый в составе двух дивизий. Кроме того сформирована была отдельная "дивизия обороны" в Гаване и оставлена прежняя дивизия на восточной укрепленной линии Jucaro — Moron; наконец при главной квартире генерал-капитана сформирована отдельная бригада.

После нескольких изменений в составе дивизий, причем дивизия на линии Jucaro — Moron была усилена с целью составить надежный заслон от инсургентов восточных провинций окончательный состав, командование и дислокация корпусов и дивизий установлены согласно нижеследующему квартирному расписанию.

Бригада при главной квартире

Генерал Tejeda

— батальон № 21 Valladolid,

— батальон № 38 Leon,

— стрелковый батальон № 10 Navas

— эскадрон полка Rey,

— 1 взвод 1-й батареи 5-го полка горной артиллерии.

Дивизия обороны Гаваны

Генерал Arolas

— батальон Orden Publico (полицейский),

— 1-й батальон provisional de Habana (ординарцы и писаря штаба армии),

— 2-й батальон provisional de Habana (ординарцы и писаря штаба армии),

— батальон № 2 Union peninsular,

— 1 взвод 3-го эскадрона Rey,

— 5-я, 6-я и 7-я роты телеграфного батальона,

— 3½ роты 4-го саперного полка,

— 1-я и 4-я роты 3-го саперного полка,

— 7-я рота железнодорожного батальона,

— эскадрон Guardia Civil,

— эскадрон гусар волонтеров.

1-я бригада:

— батальон № 13 Mallorca,

— саперный полк (волонтерный),

— рота Vedado (волонтерная часть),

— 4-й батальон стрелков Habana (волонтерная часть),

— 5-й батальон стрелков Habana (волонтерная часть),

— guerilla батальона Mallorca (волонтерная часть),

— 1-й эскадрон волонтеров (волонтерная часть).

2-я бригада:

— стрелковый батальон № 3 Barcelona,

— стрелковый батальон № 12 Zaragoza,

— 1-й батальон стрелков (волонтерная часть),

— 3-й батальон стрелков (волонтерная часть),

— guerilla батальона Barcelona (волонтерная часть),

— 2-й эскадрон волонтеров (волонтерная часть).

3-я бригада:

— батальон № 2 Reina,

— стрелковый батальон № 13 Merida,

— стрелковый батальон № 31 Asturias,

— стрелковый батальон Iesus del Monte (волонтерная часть),

— 7-й батальон стрелков (волонтерная часть),

— 8-й батальон стрелков (волонтерная часть),

— guerilla батальона Reina (волонтерная часть),

3-й и 4-й эскадроны волонтеров (волонтерная часть).

4-я бригада:

— батальон № 1 Baillen peninsular,

— батальон № 9 Soria,

— 4-й эскадрон № 29 Hernan Cortes,

— guerilla батальона Baillen (волонтерная часть),

— guerilla батальона Soria (волонтерная часть),

— волонтеры Cuanabacoa (волонтерная часть),

— волонтеры Regla (волонтерная часть).

5-я бригада:

— батальон Urbanos (волонтерная часть),

— 2-й батальон стрелков (волонтерная часть).

I корпус. Генерал Gonzalez Parado

1-й дивизия. Guanajay

Генерал Hernandez

— эскадрон Villaviciosa,

— эскадрон Guardia Civil,

— взвод 3-й батареи 4-го полка горной артиллерии,

— 4-я рота телеграфного батальона,

— 14 обозная рота.

1-я бригада. Guanajay:

— 2-й батальон 1-го полка морской пехоты,

— батальон № 50 Vad Ras,

— батальон № 44 San Marcial,

— батальон № 47 San Quintin,

— батальон № 5 Infante,

— батальон № 41 Baleares,

— батальон № 42 Canarias,

— батальон № 22 Gerona,

— взвод 3-й батареи 5-го полка горной артиллерии,

— взвод эскадрона movilizados Iberia.

2-я бригада. Caimito:

— батальон № 39 Cantabria,

— стрелковый батальон № 9 Arapiles,

— батальон № 43 Garellano,

— батальон № 37 Murcia,

— взвод эскадрона movilizados Iberia.

2-я дивизия. Alquizar

Генерал Valderrama

— 6-я рота 4-го саперного полка,

— 2-я обозная рота.

1-я бригада. Alquizar:

— батальон № 7 peninsular San Quintin,

— батальон provisional de Baleares,

— батальон № 49 Otumba,

— кавалерийский полк Borbon,

— 3-й эскадрон Villaviciosa,

— 2-я батарея 4-го полка горной артиллерии,

— guerilla Peral.

2-я бригада. Campo Florido:

— стрелковый батальон № 4 Barbastro,

— батальон provisional de Canarias,

— батальон № 30 Lealtad,

— кавалерийский полк № 30 Pizarro,

— кавалерийский полк № 33 Bayamo,

— 4-я батарея 4-го полка горной артиллерии.

3-я дивизия. Matanzas

Генерал Molina

— 3-й эскадрон Sagunto,

— 3-я рота 1-го батальона 3-го саперного полка,

— батальон movilizados Habana

— батальон movilizados Matanzas

1-я бригада. Aguacate:

— батальон № 20 Guadalajara,

— батальон № 53 Guipiscoa,

— батальон № 46 Espana,

— дисциплинарная бригада,

— 1-й и 3-й эскадроны Numancia,

— 2-й и 4-й эскадроны Alfonso XIII

2-я бригада. Matanzas:

— 1-й, 2-й и 3-й батальоны полка № 63 Maria Cristina,

— батальон № 27 Cuenza,

— батальон movilizados Matanzas

4-я дивизия. Cardenas

Генерал Bernal

— 1½ роты 1-го батальона 4-го саперного полка,

— 3-й эскадрон Sagunto.

1-я бригада. Cardenas:

— батальон № 25 Navarra,

— батальон № 6 Saboya,

— 1-й батальон 1-го полка морской пехоты,

— эскадрон Guardia Civil,

— эскадрон Macagua (волонтерная часть),

— эскадрон Cardenas (волонтерная часть).

2-я бригада. Эшелонирована между Placetas и Sancti Spiritus:

— батальон № 23 Valencia,

— батальон № 4 Princessa,

— батальон № 45 Tetuan,

— батальон № 17 Borbon,

— батальон № 8 Zamora,

— 2-й и 4-й эскадроны Numancia,

— взвод 6-й батареи 5-го полка горной артиллерии,

— 16 обозная рота.

II корпус. Генерал Aguirre.

— 4-я батарея 5-го полка горной артиллерии,

— отделение 5-й роты 10-го крепостного артиллерийского батальона,

— 5-я рота 1-го батальона 4-го саперного полка.

Дивизия Santa Clara. Генерал Aldave.

— 4-й эскадрон Sagunto,

— взвод 4-й батареи 5-го полка горной артиллерии,

— 2-я рота телеграфного батальона,

— эскадрон Guardia Civil.

1-я бригада. Sagua:

— батальон № 19 Galicia,

— батальон № 33 Sevilla,

— батальон № 28 Luchana,

— батальон № 6 peninsular Baza,

— 11-я обозная рота.

2-я бригада. Cienfuegos:

— батальон № 54 Luzon,

— стрелковый батальон № 23 Colon,

— батальон № 36 Burgos,

— батальон movilizados Pando,

— 9-я обозная рота.

3-я бригада. Trinidad:

— стрелковый батальон № 1 Cataluna,

— батальон № 24 Bailen,

— батальон № 9 peninsular Antequera,

— 17-я обозная рота.

Дивизия Sancti Spiritus. Генерал Laro.

— 2-я рота movilizados de Color (негры),

— батальон movilizados Sancti Spiritus,

— кавалерийский полк movilizados Camajuani,

— взвод 5-й батареи 4-го полка горной артиллерии,

— 7-я рота 1-го батальона 3-го саперного полка.

1-я бригада. Sancti Spiritus:

— батальон № 32 Isabel II,

— батальон № 1 Rey,

— 8-я рота movilizados Color,

— 13-я обозная рота.

2-я бригада. Remedios:

— батальон № 4 °Cavadonga,

— батальон № 14 America,

— батальон № 48 Pavia,

— батальон № 34 Granada,

— 1-я рота movilizados Color,

— кавалерийский полк Reina,

— 7-я и часть 13-й обозных рот.

3-я бригада. Sagua:

1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й батальоны Cuba Espanola (сформированы из инсургентов, перешедших на службу Испании).

Дивизия trocha Jucaro — Moron

Генерал Castellanos.

— кавалерийский полк Principe,

— кавалерийский полк movilizados de Camaguey,

— 3-я батарея 4-го полка горной артиллерии,

— 4-я рота 1-го батальона 4-го саперного полка,

— 2-я, 3-я, 5-я и 6-я роты железнодорожного батальона,

— 3-я телеграфная рота,

— 5-я и 12-я обозные роты.

1-я бригада:

— стрелковый батальон № 16 Reus,

— стрелковый батальон № 5 Tarifa,

— стрелковый батальон № 2 Albuera.

2-я бригада:

— 1-й, 2-й и 3-й батальоны полка № 62 Alfonso XIII

3-я бригада:

— батальон № 5 peninsular Chiclana,

— стрелковый батальон № 11 Llerena.

III корпус. Генерал Salcedo.

Дивизия Puerto Principe. Генерал Marde.

— 1-й и 2-й батальоны полка № 67 Tarragona,

— батальон № 18 Almanza,

— стрелковый батальон № 22 Cadiz,

— батальон № 2 provisional de Puerto Rico,

— волонтерный батальон Madrid,

— 1-й и 3-й эскадроны Alfonso XIII,

— 1-й и 2-й эскадроны Hernan Cortes,

— эскадрон Guardia Civil,

— 7-я телеграфная рота,

— 2-й взвод 2-й батареи 5-го полка горной артиллерии,

— 4-я и 8-я роты 10-го крепостного артиллерийского батальона,

— 2-я рота 1-го батальона 3-го саперного полка,

— 4-я обозная рота,

— guerillas: Centro, Camaguey, Puerto Principe и Alfonso XIII.

Дивизия Holguin. Генерал Luque.

— 1-й и 2-й батальоны полка № 66 Habana,

— батальон № 7 Sicilia,

— батальон № 15 Extremadura,

— батальон № 5 provisional de Puerto Rico,

— батальон № 8 peninsular Vergara,

— батальон № 21 Aragon,

— два батальона морской пехоты,

— 3-й эскадрон Hernan Cortes,

— эскадрон Guardia Civil,

— 1-я батарея 4-го полка горной артиллерии,

— взвод 5-й батареи 5-го полка горной артиллерии,

— 5-я рота 1-го батальона 3-го саперного полка,

— 3-я обозная рота.

IV корпус. Генерал Linares.

Дивизия Manzanillo.

— батальон № 51 Viscaya,

— батальон № 56 Alava,

— батальон № 52 Andalucia,

— батальон № 3 peninsular Alcantara,

— стрелковый батальон № 19 Puerto Rico,

— 1-й и 2-й батальоны полка № 75 Isabel la Catolica,

— 1-й эскадрон Sagunto,

— взвод 8-й роты 10-го крепостного артиллерийского батальона,

— 8-я рота 3-го саперного полка,

— 6-я и 10-я обозные роты,

— guerilla O. Rian

— рота movilizados de Niquero,

— роты волонтеров Niquero и Campechuela.

Дивизия Santiago de Cuba

Генерал Toral.

— 1-й батальон полка № 65 Cuba,

— 1 рота 10-го крепостного артиллерийского батальона,

— 3 роты 3-го саперного полка,

— 1-я рота телеграфного батальона,

— 1 эскадрон Guardia Civil.

1-я бригада. S. Luis:

Генерал Vara del Rey.

— батальон № 29 Constitucion — S. Luis,

— батальон № 55 Asia — Monte Real,

— 2-й батальон полка № 65 Cuba — Hermitano,

— батальон № 1 provisional de Puerto Rico — Songo

— батальон № 11 San Fernando — Palma Soriano,

— 1-й и 4-й эскадроны полка Rey,

— взвод 6-й батареи 4-го полка горной артиллерии,

— 1-я обозная рота,

— две guerillas батальонов Cuba и Puerto Rico.

2-я бригада. Guantanamo.

Генерал Pareja:

— батальон № 3 Principe — Guantanamo,

— 1-й батальон полка № 64 Simancas — Palma Soriano,

— 2-й батальон полка № 64 Simancas — Sabanilla,

— батальон № 35 Toledo — Tiguabos,

— батальон № 4 peninsular Talavera — Duaba,

— батальон № 1 °Cordoba — Sagua de Tanamo,

— 2-й эскадрон полка Rey,

— взвод 6-й батареи 4-го полка горной артиллерии,

— 8-я обозная рота,

— две guerillas movilizados батальонов Simancas,

— три местных guerillas Duaba.

Из этого расписания видно, что собственно сосредоточения армии в крупные массы произведено не было и расположение ее даже в средней части острова было очень разбросанное. Так фронт 1-го корпуса (силой в 28 батальонов регулярной пехоты, 2 батальонов movilizados, не считая других войск) растянут был на 150 км от Guanajay до Cardenas, а остальные пять батальонов 2-й бригады 4-й дивизии этого корпуса отброшены были еще на 150–200 км на восток, за район 2-го корпуса.

Этот последний (16 батальонов регулярной пехоты и 8 батальонов movilizados) также был разбросан на 170 км в направлении с запада на восток и на 120 км с севера на юг (от Sagua до Trinidad).

В средней части острова собрано было всего 61 батальон, а вместе с войсками на trocha — 69 батальонов регулярной пехоты, следовательно, от 37 до 49 тысяч штыков (вследствие большой убыли от болезней и расхода на охранение железных дорог численность батальонов в летние месяцы 1898 года нельзя считать в среднем более 600–700 человек) этих сил было конечно слишком мало для обороны на два фронта на таком обширном районе, и лишние 14 регулярных батальонов 3-го корпуса, бездействовавших в провинции Puerto Principe, были бы здесь очень полезны.

Гарнизон Гаваны, или так называемая "дивизия обороны" составлен был из 9 регулярных батальонов и 9 батальонов и нескольких отдельных рот волонтеров, т. е. более чем на половину состоял из частей плохо обученных и ненадежных.

 

VII. Подготовка театра войны в инженерном отношении; укрепления Гаваны

Подготовка театра войны в инженерном отношении заключалась почти исключительно в постройке береговых батарей и временных укреплений в Гаване. В других пунктах постройки были незначительны и начались уже после открытия военных действий.

В Гаване имеются старинные каменные укрепления по обеим сторонам входа в порт, потерявшие ныне всякое значение: замок Morro на восточном берегу канала и батарея Punta — на западном. Оба укрепления предназначались, однако, для защиты минного заграждения, расположенного между ними.

Замок Morro стоит на скале выдающейся в море: каменные стены его отвесно поднимаются над водой и прикрыть их землей было невозможно. В замке на открытом парапете к стороне канала поставлено было шесть старых нарезных мортир (obusiers — 1864–1865 годов) 21 c.m. калибра, заряжающихся с дула и столько же орудий к стороне суши, где замок окружен глубоким рвом, высеченным в скале. С правой, восточной стороны к форту Morro примкнута была батарея Velasco, о которой сказано будет ниже.

К правому флангу батареи Punta присыпан был с наружной стороны слой земли в 15 м толщины. Эта работа начата в конце апреля и окончена в конце мая 1898 года. На валганге поставлено было два береговых орудия Ordonez 15 c.m. калибра. На батарее имелось еще на случай надобности три старых нарезных мортиры 21 c.m. калибра, заряжаемых с дула и два крепостных бронзовых орудия, заряжающихся с казны. Высота линии огня над уровнем моря 3 м 42 см.

В 1½ км от батареи Punta, на западной окраине города расположена старая каменная батарея Reina овальной формы. Высота линии огня ее над уровнем моря — 9 м; под валгангом помещаются сводчатые казематы (своды опираются на поперечные стены), служащие казармами для гарнизона, складами снарядов, пороховыми погребами и прочим. Толщина бруствера присыпкой земли с наружной стороны увеличена была до 15 м. Работа эта также начата была в апреле 1898 г., уже после объявления войны и окончена в июле. Она затруднялась тем, что земли или песка под рукой не было и приходилось подвозить ее морем из бухты Chorrera. Вооружение батареи: в центре расположены были три морских орудия Hontoria 16 c.m. калибра; позади их на валганге оставлены стоявшие здесь раньше две старые 26 c.m. мортиры Barrot, которые очень стесняли валганг; правее их — четыре старых нарезных чугунных 21 c.m. мортиры (obusiers), заряжающихся с дула; на левом фланге — три таких же мортиры. Траверсов между орудиями на этой батарее нет.

В одном километре на запад от батареи Reina, на скалистой высоте расположена на окраине города старая каменная батарея Santa Clara. Высота ее линии огня над уровнем моря 16 м. Бруствер также утолщен присыпкой земли с наружной стороны; работа эта начата была в марте 1896 года при генерале Вейлере и окончена в июне 1898 года. Вооружение: на левом фланге, обращенном на запад, три старых нарезных 15 c.m. орудия, заряжаемых с дула; на фронте, обращенном к морю, в центре поставлено было два 28 c.m. орудия Круппа, разделенные траверсом, направо и налево от них, за траверсами по две старых нарезных 21 c.m. мортиры (obusiers), заряжаемых с дула на общих барбетах; далее вправо еще одно 28 c.m. орудие Круппа; затем на флангах, на валганге, по одному береговому орудию Ordonez 30,5 c.m. калибра и наконец, на обоих флангах на бруствере укреплено было по одному морскому орудию Nordenfeldt 57 m.m. калибра.

Вооружение этой батареи было очень сильное, но размещение орудий не логично: для удобства управления огнем следовало бы конечно поместить два орудия Ordonez рядом, в другой группе соединить три орудия Круппа 28 c.m. калибра, в третьей — старые 21 c.m. мортиры, назначив каждой группе особого начальника: это дало бы возможность установить очередь для стрельбы отдельно для орудий каждой категории и руководить огнем, что при указанной выше разбросанности орудий было затруднительно.

Кроме описанных выше старых батарей построено было еще шесть новых. Постройка батарей №№ 1, 3 и 3–О (obuses) начата была в декабре 1895 года по приказанию маршала Martinez Campos, который уже тогда предвидел неизбежность войны с Соединенными Штатами и начал эту постройку, даже не ожидая разрешения кредитов на нее.

Правофланговая батарея № 1, на восточной стороне бухты, вооружена была четырьмя орудиями Ordonez 15 c.m. калибра, а по флангам на бруствере поставлено по одной морской пушке Nordenfeldt 57 m.m. калибра. Высота линии огня над уровнем моря 19 м 85 см. Впереди бруствера должна была быть построена оборонительная стенка в 2½ фута толщины с вертикальными бойницами, но она была окончена только с правого фланга. Такая же стенка замыкала и горжу батареи. Под траверсом на правом фланге — казарма, а на левом — погреб для снарядов и пороха.

Помещения под траверсами во всех новых батареях не имели сводов; на стены положен был один слой рельсов, над коим 1 м 80 см бетона, прикрытого слоем земли или песка в 3 м. Внутренне устройство всех шести батарей почти одинаково и потому достаточно указать только на те частности, которые не повторяются в других батареях.

Батарея № 1 готова была к действию в апреле 1898 года, но постройка ее совершенно закончена была только к августу.

Правее (восточнее) этой батареи построена была еще батарея для полевых орудий на случай отражения десанта, но орудий на ней поставлено не было.

Батарея № 2 (de barco perdido, так как перед ней в море у самого берега лежит затонувшее судно). При постройке траверсов этой батареи вместо рельсов пользовались железными листами с этого разбитого судна. Батарея была готова к действию в апреле 1898 года, а окончательно отстроена — в июле. Высота ее над уровнем моря 20 м 85 см. Вооружение: посередине — два орудия Круппа 30,5 c.m., а с каждой стороны их по две мортиры Ordonez 21 c.m. калибра (образца 1894 г.); на флангах на бруствере по одному орудию Nordenfeldt 57 m.m.

Во всех новых батареях орудия разделены траверсами.

Батарея Velasco, примкнутая к форту Morro. Высота над уровнем моря 25 м 80 см. Постройка начата была в апреле и окончена в конце мая 1898 г. Каменной кладки, конечно, нет и траверсы земляные сплошные. Вооружение: три орудия Круппа 28 c.m., два морских орудия Hontoria, 12 c.m. снятые в канонерки Filippina и одно скорострельное 2½ дюймовое орудие для обстреливания рвов.

Между батареями № 2 (de barco perdido) и Velasco построено было еще три промежуточных батареи.

1-я — на три осадных бронзовых полевых мортиры Mata 15 c.m. калибра, заряжаемых с дула.

2-я — на два 12 c.m. орудия Plasencia (заряжаемых с казны) и одно 15 c.m. орудие Verdez.

3-я — на два полевых бронзовых 9 c.m. орудия Круппа; но орудия поставлены не были.

На западной, городской стороне бухты, левее (западнее) батареи Santa Clara построено три новых батареи.

Батарея № 3 — мортирная (или батарея Punta Brava) приведена в готовность к действию в июне, но окончательно отстроена в половине июля 1898 г. Высота над морем 2 м 78 см. Батарея вооружена была 4 мортирами Ordonez 21 c.m. калибра, образца 1894 г.

Батарея № 3 — орудийная. Высота над морем 3 м 5 см. Работа ее начата была в апреле 1896 года по приказанию генерала Вейлера; батарея приведена в готовность к действию в декабре 1896 г., но окончательно отстроена в июне 1898 г. Вооружение: два орудия Ordonez 24 c.m. калибра (образца 1894 г.) и два орудия его же 15 c.m. калибра.

Батарея № 4 — орудийная (или батарея Chorrera). Высота над морем 4 м 25 см. Готова к действию в апреле 1898 г., окончательно отстроена в июле 1898 г. Вооружение: четыре 15 c.m. орудия Ordonez; три морских орудия Hontoria 16 c.m. калибра, снятые с крейсера Alfonso XII и два морских орудия Nordenfeldt 57 m.m.

В промежутке между орудийными батареями №№ 3 и 4 построена еще батарея полевого типа; в ней только начата была постановка бронзовых осадных орудий.

Фортификационные сооружения для обороны Гаваны со стороны суши состояли из двух линий полевых укреплений: редутов, люнетов, батарей и траншей для стрелков и нескольких передовых укреплений того же типа. На прилагаемой карте передовые укрепления, числом 8, обозначены буквами, 15 укреплений 1-й линии — арабскими цифрами и 6 укреплений 2-й линии римскими цифрами; в число этих последних укреплений включены и старые замки — Castillo del Principe и Castillo Altares, а также береговая батарея № 4 орудийная (или Chorrera) в Vedado.

Вся система укреплений представляет собой три плацдарма: западный — между речкой Almendares и пятью укреплениями 2-й линии; южный — между укреплениями №№ 2–8 и линией Iesus del Monte — Padre Valdes-Jaconito — № 8; наконец восточный плацдарм — у городка Guanabacoa.

Большая часть укреплений имеет форму редутов (есть несколько люнетов) различной формы в зависимости от фигуры тех возвышенностей, на которых они построены. Бруствер высотой 7 — 10 футов и толщиной в 5 м большей частью без передового рва, так как каменная подпочва не позволяет углубляться. Внутренняя крутость бруствера обшита или досками, или мешками, или бочонками с песком. В тыльной части укреплений устроены помещения для гарнизона, прикрытые землей со стороны огня и открытые с горжи, здесь же устроены и пороховых погреба, а в 2–3 больших редутах — приемные покои для раненых. Снаружи со всех сторон укрепления обнесены проволочными сетями (из колючей проволоки). В большей части редутов имелись в углах барбеты для орудий, а при пяти укреплениях батареи построены были рядом с ними.

В некоторых укреплениях устроена была в двухъярусная оборона, но это устройство было неудачно: передняя линия стрелков расположена была в неглубокой траншее в 100–150 шагах впереди редута, а так как бока возвышенностей, на коих построены редуты, не особенно круты, то стрельба обеих линий одновременно возможна была только на дальние расстояния. При приближении же противника стрелять могла бы только первая линия, а в случае отступления из траншеи она закрыла бы собой неприятеля и мешала бы стрельбе из укрепления.

Перед некоторыми укреплениями заготовлены были места для устройства фугасов. Такая заготовка за несколько недель до предполагаемой осады уничтожала всякий смысл фугасов, ибо инсургенты, которые имелись во всех углах, заранее предупредили бы о них неприятеля.

Общая оборонительная позиция, равно и позиция каждого отдельного укрепления выбраны были удачно. Все укрепления расположены были на командующих высотах и имели обширный обстрел; только перед редутом № 6 в двух километрах находится командующая высота, но избегнуть этого было невозможно.

Укрепления правого фланга прикрыты речкой Almendares, местность между Puentes Grandes и фортом № 4 болотистая и легко может быть наводнена заграждением этой речки, для чего и приняты были меры на случай надобности.

Все укрепления соединены были между собой телефоном, а этот круговой телефон четырьмя линиями соединялся со штабом в Гаване. Постройкой укреплений занято было ежедневно от 2 до 3 тысяч человек из рабочего населения Гаваны с целью дать ему заработок. Постройка началась в конце апреля, а к половине июля укрепления были совершенно закончены.

Численность гарнизона и количество орудий, потребных для каждого укрепления, показаны в таблице на карте. Но из числа потребных для первой линии 65 орудий имелось всего 12 бронзовых полевых и осадных орудий, заряжающихся с казны; затем у Puentes Grandes устроена была батарея из четырех гладких двухпудовых мортир; наконец в Гаване расположена была в июле одна горная батарея из 6 орудий. Вот вся артиллерия, которой на первое время могла располагать оборона. Мортиры уже в конце июля поставлены были на своей батарее: осадные и полевые 9 c.m. орудия стояли на батарее Reina, во дворе, и их предполагалось поставить на место, когда определился бы фронт атаки.

В случае сосредоточения всего 1-го корпуса для обороны Гаваны его горные орудия (14 орудий) также могли бы быть употреблены для обороны укреплений. Но если бы даже предположить, что и весь второй корпус отошел бы к Гаване, то и это увеличило бы число орудий всего еще на 12, т. е. до 44 орудий, из коих 32 — горных. Нельзя, следовательно, не признать, что число орудий, которым испанцы могли бы располагать для обороны линии укреплений в 25 км, совершенно недостаточно.

При первом взгляде на карту обращает на себя внимание большое количество траншей, заготовленных заранее в предвидении всевозможных случайностей. Это находит себе объяснение в том, что вследствие каменистого грунта в окрестностях Гаваны, постройка траншей в минуту необходимости была бы слишком затруднительна.

Наоборот, на левом фланге сухопутной оборонительной линии, у бухты Cojimar, замечается недостаток фортификационных сооружений. Пункт этот уже отмечен историей. Здесь именно высадились англичане в 1762 году и, пройдя между бухтой и морем, заняли высоты Cabana на правом (восточном) берегу канала и угрозой бомбардировки города заставили его сдаться на капитуляцию. И американцы, кажется, не прочь были воспользоваться этим историческим уроком и в ночь с 13 на 14 мая, осветив бухту Cojimar электрическими прожекторами, долго и подробно исследовали ее. Правда, что взять город с этой стороны теперь труднее, ибо на берегу канала построено укрепление Cabana; но оно уже устарелого типа, вооружено несколькими старыми орудиями, заряжающимися с дула и теперь имеет лишь значение казармы и политической тюрьмы: высадка же в бухте Cojimar выгодна была хотя бы уже потому, что грозила бы тылу береговых укреплений.

Между тем до конца июля не было ни одного укрепления против бухты Cojimar. Линия обороны заканчивалась у Guanabacoa; затем для обстреливания низменной ложбины, расположенной к северу от Guanabacoa и ведущей к восточной части бухты Habana, на крутых вершинах хребта, лежащего между этой ложбиной и морем, построен был форт № 12, батарея Ingenito и несколько траншей. Но линия огня их была обращена только на юг, к ложбине и они совсем не были приспособлены, ни к обстреливанию отлогой покатости, идущей сзади них к морю, т. е. именно вероятного района атаки, ни к обстреливанию тыла береговых батарей №№ 1 и 2, отстоящих от них в 2 км.

Только в конце июля начали поспешно строить форт № 13 и несколько траншей между ложбиной Guanabacoa и берегом моря фронтом к Cojimar.

Укрепления в других городах будут указаны при описании военных действий.

 

VIII. Охранение железных дорог и служба оптического телеграфа

Во время борьбы с инсуррекцией, а отчасти и во время борьбы с Соединенными Штатами оптический телеграф у испанцев получил широкое применение и оказал им важные услуги.

Для сообщений испанцы пользовались: a) кабелем, b) телеграфом и c) гелиографом.

Кабель имелся только на южном берегу. Там есть две линии: одна от Cienfuegos прямо на Santiago de Cuba (а оттуда на Ямайку и в Европу); другая береговая линия начинается от Batabano, заходит в Cienfuegos, Casilda, Tunas, Jucaro, Santa Cruz del Sur и кончается в Manzanillo. Обе эти линии были совершенно безопасны от инсургентов; первая была потеряна с падением Santiago, а вторая до конца кампании осталась в руках испанцев.

Электрический телеграф имелся только вдоль железнодорожных линий и вдоль обеих trocha. Для охранения железнодорожных и телеграфных линий от инсургентов с обеих сторон линий построены были небольшие блокгаузы в расстоянии от одного до полутора километров один от другого. Блокгаузы эти — небольшие каменные или деревянные здания с ружейными бойницами на грудной высоте; крыша деревянная или черепичная; в ней устраивалась небольшая вышка, в которой помещался часовой, ибо оставлять его снаружи, особенно ночью, было слишком опасно. Гарнизон такого блокгауза 10–16 человек при унтер-офицере или ефрейторе. На станциях строилось не менее двух блокгаузов, по одному на каждом конце, и самый вокзал, если он уцелел от пожара, равно и некоторые другие станционные здания приспособлялись к обороне. Блокгаузы строились также по обеим сторонам мостов у опасных мест на линии и пр. На наиболее опасных местах строились блокгаузы с двухъярусной обороной на гарнизон в 15–20 человек. Вместо блокгаузов пользовались иногда уже существующими зданиями, даже церквами.

Жизнь нижних чинов в этих блокгаузах и служба их были чрезвычайно тяжелы; гигиенические условиях в тесных и сырых помещениях были ужасны, вода в речках, ручьях и колодцах вредная, порождавшая лихорадки, запас пищи доставлялся редко. Болезненность и смертность в частях, охранявших железные дороги, была очень велика, медицинской помощи не было никакой, а сменялись люди редко, только тогда, когда их становилось уже мало для этой службы.

Между блокгаузами посылались днем патрули; ночью же охранение ограничивалось часовыми на вышках блокгаузов.

Для охранения железных дорог посылались или части от батальонов, расположенных в районе, по коему шла линия, или целые части. Так начальник дивизии Puerto Principe, генерал Castellano, послал весь батальон волонтеров города Мадрида для охранения железной дороги, так как он был сформирован из худших элементов мадридского населения и совершенно не годился для серьезных операций в открытом поле. В виду невоздержанности этих людей болезненность и смертность между ними были очень велики.

Командировки на охранение железных дорог уменьшали численность людей в батальонах на 1/5 — 1/4 списочного состава.

Затем для охранения железнодорожных линий посылались еще части регулярной кавалерии и конные guerillas, которые постоянно двигались вдоль линий. Наконец на каждом поезде, как пассажирском, так и товарном, имелся блиндированный вагон с командой в 15–20 нижних чинов регулярной пехоты и жандармерии.

И, несмотря на эти меры, поглощавшие массу войск и на то, что большая часть железнодорожных компаний платила инсургентам крупный откуп, они очень часто прерывали телеграфное сообщение, портили полотно, взрывали мосты и поезда, особенно воинские или те, которые везли в Гавану и другие пункты продовольствие из портов, где выгружались пароходы, прорывавшие блокаду.

Железнодорожная сеть развита только в средней части острова, в провинциях Гавана, Матанзас и отчасти Санта Клара. На запад от Гаваны есть только одна линия на Pinar del Rio, да и та с уходом оттуда большей части войск охранялась слабо. В остальной части острова имеются только отдельные короткие линии, разделенные обширными пространствами; а вне железнодорожных линий — нет и электрического телеграфа. Вот здесь то и сослужил свою чрезвычайно полезную службу гелиограф, без помощи коего сношения между отдельными дивизиями испанской армии были бы совершенно прерваны.

Вся сеть гелиографа состояла из 100 станций, а длина ее доходила до 2.000 км. Расстояния между станциями в зависимости от характера местности были от 9 до 50 км. Вот некоторые части этой сети в виде примеров.

а) Сообщение Гаваны с Puerto Principe, благодаря тому, что местность к востоку от Placetas находилась во власти инсургентов, производилась таким сложным образом: от Гаваны до Batabano или Cienfuegos по электрическом железнодорожному телеграфу; далее по береговому кабелю до Jucaro; отсюда до Moron по телеграфу военной дороги trocha; от Moron до Nuevitas по гелиографу; от Nuevitas до Puerto Principe по железнодорожному телеграфу.

На пространстве между Moron и Nuevitas установлено было 7 станций, на расстоянии от 22 до 48 км, а именно: Moron — 22 км — Isla Turiguano — 48 км — Juan Saez — 30 км — Alto de Aji — 27 км — Versailles — 25 км — Isla Guajava — 43 км — Nuevitas. Большая часть этой линии установлена была на низменных островах и потому совершенно безопасна от инсургентов, а вследствие мелководья также и от американских судов; но на станциях, кроме телеграфистов, все же имелись и небольшие команды для охраны станций. Условия жизни и службы на этих низменных, сырых, уединенных островах были, конечно, еще более тяжелы, чем в железнодорожных блокгаузах.

б) Между Matanzas и Cardenas, не смотря на существование кружного железнодорожного телеграфа через Jovelanos, установлено было сообщение гелиографом, который действовал и надежнее и скорее кругового электрического. Здесь установлено было 5 станций: Matanzas, Punta Maya, Camarioсa, Veradero, Cardenas на расстоянии от 9 до 12 км.

в) Для сообщения северного и южного берегов в провинции Santa Clara между Caibarien и Tunas имелись два железнодорожных телеграфа: Caibarien — Placetas и Sancti-Spiritus — Tunas. Чтобы заполнить перерыв между Placetas и Sancti-Spiritus установлены были только две гелиографические станции в этих двух пунктах на расстоянии 45 км между ними.

Передача депеш производилась быстро и если встречались ошибки в некоторых буквах, то не более чем в электрическом телеграфе.

Для станций устраивались деревянные вышки самого простого устройства. Наверху помещалась площадка для аппарата с барьером из толстых досок, а внизу блокгауз, в коем жили гелиографисты и небольшая команда нижних чинов (10–12 человек) для охраны станции. Иногда установки гелиографических аппаратов пользовались колокольнями церквей (Moron) и другими зданиями.

Аппараты для солнечного света употреблялись испанские, в коих прерывание лучей производится не при помощи закрывающего аппарата, как в американском гелиографе, а особым движением самого зеркала; это приспособление очень практично.

Ночью употреблялся известный аппарат Mangin.

Кроме постоянных станций имелись еще переносные, которые придавались колоннам, действовавшим против инсургентов. Это те же самые аппараты, испанский и Mangin, уложенные каждый в особый ящик и перевозимые на муле. Ящики подвешивались на вьючное седло по обе его стороны, а в середине седла укладывался треножник для этих аппаратов и небольшая палатка для прислуги. Все это, вместе с седлом весит 180 кг и перевозится на одном сильном муле. Вес этот (около 11 пудов) слишком велик для лошади, но на мулов грузят значительно больше, чем на лошадь.

При каждом переносном гелиографе имеется прислуги 6 человек при унтер-офицере.

 

IX. Блокада Гаваны

Тотчас после решения, принятого вашингтонскими палатами и президентом 25 апреля 1898 г., правительство Соединенных Штатов объявило блокаду портов северного берега Кубы от Bahia Honda до Cardenas и порта Cienfuegos на южном берегу. Позже блокада была распространена на все порты обоих берегов.

Испанское правительство со своей стороны объявило о закрытии минами входа в порты Кубы и Пуэрто-Рико, равно и Балеарских островов и военных портов на Пиренейском полуострове: Кадиса, Ферроля и Картахены. Объявляя о неприкосновенности судов под нейтральным флагом, кроме тех, которые везут военную контрабанду, Испания оставила за собой право каперства.

Вечером 25 апреля 1898 г. несколько американских судов появились перед Гаваной и тремя пушечными выстрелами возвестили о начале блокады порта. Выстрелы эти сильно встревожили местное население, особенно жителей кварталов, прилегающих к морю, которые ожидали немедленной бомбардировки. Но выстрелы не повторились, а неприятельские суда держались так далеко, что испанские береговые батареи не сочли возможным отвечать им.

Город Гавана одной стороной прилегает к бухте, а другой к открытому морю. В случае атаки американского флота город подвергся бы большой опасности, но только от бомбардировки; форсировать же вход в бухту и занять город открытой силой американцы не были бы в состоянии. Хотя береговые батареи Гаваны и не были еще вполне отстроены в деталях к началу войны, но они уже могли действовать и имели хотя и неполное, но, во всяком случае, вполне достаточное вооружение для отпора всякой попытки неприятеля форсировать вход в порт, тем более, что при входе в канал между батареей Punta и фортом Morro было уже установлено минное заграждение. Что же касается бомбардировки, то она, конечно, была возможна, но американцы решили без особой крайности не прибегать к ней, частью из нежелания разорять столицу Кубы без надежды ускорить этим исход войны, частью же из опасения, что бомбардировка не обойдется без опасной борьбы с сильными береговыми укреплениями Гаваны.

Кроме береговых батарей оборона для борьбы с блокирующим флотом располагала еще эскадрой из судов, хотя слабых и второстепенных, но которые в руках энергичного начальника еще могли принести некоторую пользу, беспокоя и утомляя по ночам блокирующую эскадру. Но этой необходимой энергией не обладал адмирал Manterola, начальник адмиралтейства в Гаване, человек уже старый и бездеятельный.

В Гаване имелись следующие суда:

Все эти суда во время войны с инсуррекцией несли блокадную службу. Они не могли выполнять ее успешно, ибо все обладали ходом не более 11 миль в час и быстроходные американские суда, доставлявшие на остров военную контрабанду не боялись их преследования. Но эта же трехлетняя блокадная служба износила суда и на большей части их машины были сильно попорчены, а некоторые суда, отмеченные в вышеприведенном списке, пришли в полную негодность и была разоружены.

Запас мин в порте был невелик, всего около 20 мин Шварцкопфа.

Запас угля был достаточный, ибо военный губернатор Гаваны, генерал Arolas приказом 29 апреля наложил секвестр на все склады угля и запретил расходование и продажу его без своего особого на каждый раз разрешения.

Число судов блокирующей американской эскадры почти ежедневно изменялось, но в первое время оно состояла из 12–18 судов.

Эскадра держалась обыкновенно в 15–20 км от берега. Некоторые суда подходили иногда ближе и вызывали этим на себя огонь батарей, так 10-го мая в 10 часов утра с батареи Chorrera (№ 4 орудийная) сделано было два выстрела по крейсеру Triton, подошедшему на 5 км; крейсер быстро удалился, по-видимому, с авариями.

Ночью с 13 на 14 американские суда осветили электрическими прожекторами бухту Cojimar по-видимому с целью исследования берега для высадки.

Со своей стороны и испанская флотилия сделала в 6 часов вечера 14 мая слабую попытку к действию. Крейсер Conde de Venadito, торпедная лодка Nueva Espana и канонерки Hecha и Aguila вышли в море, но сделав всего несколько выстрелов по неприятельским судам вернулись в 8 час. пополудни обратно. Американские суда первые открыли огонь, но чтобы не попасть под выстрелы береговых батарей, отошли назад, а испанские суда не решились отойти далеко от поддержки береговых батарей.

Более решительные действия маленькой испанской флотилии в это время еще и не были возможны, ибо блокирующие суда были сильны и числом и рангом и американцы готовились к решительным действиям на северном берегу острова.

Но после 20 мая все боевые суда блокирующей эскадры ушли в Santiago и перед Гаваной оставалось всего от 5 до 10 судов, в числе коих обыкновенно один монитор, 1–2 крейсера второго ранга и несколько вооруженных коммерческих пароходов. Против такой эскадры испанская флотилия уже могла бы действовать, несмотря на недостатки своих судов, но действовать конечно скрытно, пользуясь темными ночами, чтобы тревожить неприятеля. Между тем мы видим совершенно обратное.

9 июня американская эскадра выпустила 32 снаряда на берег Bacuaranao, не нанеся никакого вреда ни селению, ни войскам в нем расположенным; это сделано было вероятно с целью рекогносцировки берега.

На другой день, 10 июня, испанская флотилия, состоявшая из крейсера Conde de Venadito, торпедных лодок Nueva Espana и Vicente Vanez Pinzon и канонерки Hecha вышла в море в 8 час. 45 мин. утра под командой начальника штаба адмиралтейства, лейтенанта Marenco. Вместо скрытного ночного выхода одного-двух судов мы видим парадный, открытый, а следовательно и совершенно бесцельный выход флотилии из 4 судов против эскадры в 9 судов. Масса народа собралась на берегу смотреть на предстоявший морской бой.

Испанская флотилия повернула вправо к стороне Cojimar и в 9½ часов утра выстроилась в линию в 1 километре восточнее Morro против Playa del Chivo.

Заметив это движение, одно американское судно сделало сигнальный выстрел; затем эскадра стала в двух группах: первая в 5 судов (1 крейсер и 4 парохода), вторая в 4 вооруженных парохода. Суда первой группы сделали по испанской флотилии от 15 до 20 выстрелов, но с очень дальнего расстояния (12 км) так что ни один снаряд не долетел.

Целью испанской флотилии было завлечь американские суда под выстрелы береговых батарей; но для этого недостаточно было только стать под их защиту; надо было двинуться вперед, вызвать неприятеля на бой и уже в пылу боя при отступлении привлечь его ближе к берегу; а на это у испанцев не хватило ни средств (в виду слабого вооружения и малого хода судов), ни решимости, и флотилия, не сделав ни одного выстрела, возвратилась в порт в 1½ часа пополудни.

Дальнейшие действия блокирующего и обороняющегося не заслуживают особого внимания и видны из следующего перечня.

10-го же июня, в 4 часа дня три американских судна повторили рекогносцировку Bacuaranao, одно из них сделало 36 выстрелов, не нанеся никакого вреда.

14 мая в 3½ часа пополудни американский крейсер Montgomery подошел на дистанцию 8.200 м от батареи Punta Brava и на 8.600 — от Santa Clara. Обе батареи открыли огонь: с батареи Santa Clara сделано было 2 выстрела из 30,5 c.m. орудий Ordonez и два — из 24 c.m. орудий Круппа, а с батареи Punta Brava два выстрела из 24 c.m. орудий Круппа. Неприятельский крейсер поспешно удалился.

В тот же день в 4¾ часа пополудни с батареи № 2 (на восточной стороне канала) сделан был выстрел по монитору, подошедшему на дистанцию 7.200 м, который также быстро отошел.

15 июня в 5 часов утра с батареи Velasco сделано было 3 выстрела из 12 c.m. орудия Hontoria по американскому судну, подошедшему на 5 км; оно тотчас же отошло.

Та же батарея 2-го июля сделала два выстрела по крейсеру Montgomery, который снова подошел близко к берегу.

19 июля около 7 часов вечера вспомогательный крейсер May Flaver подошел на 6.400 м к батарее Chorrera (№ 4 орудийная). В него сделано было 3 выстрела из морских 16 c.m. орудий Hontoria и он тотчас же повернулся и вышел из сферы огня.

Характерно, что все время блокады маяк на Morro зажигался каждую ночь в ожидании прибытия какого-либо судна с провиантом. Однако такое судно так и не прибыло. Единственный пароход, пытавшийся пробраться в Гавану, но не ночью, а рано утром был Alfonso XII, который был замечен американцами, настигнут около Mariel и потоплен.

Маяк, ярко освещая узкий вход в бухту, только облегчал наблюдение неприятелю и мешал выходу своих судов (если бы они пытались это сделать).

В конце июля дивизия Puerto Principe получила приказание перейти к Placetas. Больные и раненые этой дивизии в числе 400 человек, за невозможностью взять их с собой в поход, равно и оставить в городе на произвол инсургентов, отправлены были 26 июля в 12 часов дня из порта Nuevitas в Гавану на каботажных судах S. Fernando и Safo на буксире парохода Humberto Rodriguez под флагом Красного Креста. В 2 часа дня того же 26 июля этот транспорт был захвачен американцами. Это вполне понятно; но простое чувство человеколюбия должно было бы подсказать американцам один из двух способов дальнейших действий: или взять в плен и суда и больных и поместить последних в свои госпитали, или же взять одни суда, а раненых немедленно сдать испанским властям в Гаване. Вместо этого транспорт с больными отправили сначала в Cardenas, оттуда к блокирующей эскадре в Гаване, где находился коммодор; по его приказанию суда с больными отправлены были к островам Tortugas у южных берегов Флориды, где их продержали 3 дня и наконец, снова отправили в Гавану, куда они прибыли совершенно измученные на 9-й день в 3½ часа пополудни 4 августа и только в 1 час ночи сданы были в госпиталь Regla. Суда были, разумеется, взяты американцами.

12 августа, в день заключения мира, на рассвете крейсер San Francisco подошел на дистанцию 4 км от батареи Velasco. По нему сделано было 8 выстрелов из 12 c.m. орудий Hontoria и 4 из 28 c.m. орудий Круппа; с батареи № 2 (de barco perdido) сделан был также один выстрел из 30,5 c.m. орудия Круппа. Неприятельский крейсер поспешно отошел, не отвечая на выстрелы; на палубе заметна была суета и работы. Как потом оказалось, один из испанских снарядов сделал в нем большую пробоину.

Весть о заключении мира пришла в Гавану 13-го августа; в этот день перед городом было еще 7 американских судов, но 14-го утром блокирующая эскадра уже удалилась.

 

X. Бомбардировка городов Matanzas и Cardenas

Тотчас по объявлении войны американский флот предпринял ряд бомбардировок на северном побережье с целью выяснения оборонительной силы их и выбора удобнейшего пункта для высадки десанта.

Первым подвергся обстреливанию город Matanzas 27 апреля 1898 г.

Matanzas лежит на юго-западном берегу широкой бухты, вдающейся в материк на 7 км. Берега бухты близ самого города высоки; но на севере от замков S. Severino и Morillo они становятся отлоги и довольно удобны для высадки; в нескольких местах, особенно близ маяка вдоль берега тянутся неширокие песчаные отмели. Весь берег покрыт тропической чащей лиан и кустарника.

Бухта постепенно расширяется к морю и совершенно открыта. Старые укрепления — Castillo de S. Severino на западном берегу и Castillo de Morillo — на восточном конечно не могли более служить защитой. Артиллерия — 3 старых бронзовых орудия 16 c.m. калибра — имелась только в Castillo de S. Severino для салютов. Новые же работы с целью усиления обороны были начаты только с объявления войны и к 27 апреля находились в следующем положении: поперек бухты, в 2½ км от города установлено было минное заграждение, состоявшее из 14 мин Bustamante (взрывающихся от удара судна); дальше поставить их было бы невозможно, ибо бухта становится слишком глубока. Для защиты минного заграждения на западном берегу бухты построена была батарея Practicos, вооруженная четырьмя полевыми бронзовыми орудиями Круппа 9 c.m. калибра; гарнизон ее составляла команда артиллеристов в 60 человек.

На восточном берегу, южнее старого замка Morillo для этой же цели построена была батарея на 4 старых нарезных 21 c.m. мортиры, заряжающихся с дула и 4 таких же 16 c.m. калибра — все образца 1866 года. Гарнизон состоял из 40 артиллеристов и полуроты movilizados de Matanzas.

На взморье, у входа в бухту, была уже почти окончена батарея Sabanilla, вооруженная 4 бронзовыми 16 c.m. нарезными мортирами, образца 1866 г., заряжающимися с дула. На этой батарее имелась еще одна десантная стальная 7 c.m. пушка Круппа, стреляющая унитарным патроном. Гарнизон состоял из 60 человек крепостных артиллеристов и неполной роты movilizados de Matanzas.

Неприятельская эскадра, состоявшая из 5 судов, подошла к бухте в полдень 27 апреля и открыла с дальнего расстояния огонь с трех судов по батарее Morillo и по городу. Американцы выпустили всего 32 снаряда, из коих некоторые упали в городе и только 2 снаряда — близ батареи, но не нанеся ни повреждений зданиям, ни потерь в людях; затем неприятель выпустил около 40 снарядов по батарее Sabanilla также без всякого результата. Батарея Morillo ответила 14 выстрелами (12 из 21 c.m. мортир и 2 из 16 c.m.), а батарея Sabanilla — четырьмя, ибо расстояние до судов было слишком велико для ее старых бронзовых мортир.

Борьба старых мортир с современными орудиями американцев была, конечно, неравная, но здесь впервые замечены были два факта, постоянно затем повторявшихся у американцев: во-первых, чрезвычайно торопливая, беспорядочная, а потому и не меткая стрельба, особенно со вспомогательных крейсеров, где команды были набраны наскоро и очевидно неподготовлены, а во-вторых, то, что большинство американских снарядов не разрывалось.

Рекогносцировка бухты Matanzas повторилась 6 мая, вызванная вероятно замеченными работами по постройке двух новых батарей: Punta Gorda на западном берегу и Punta de Maya — на северном, по обе стороны маяка.

В 3 часа пополудни два небольших американских судна подошли к маяку; за ними на большом расстоянии держалось судно больших размеров. Оба малых судна открыли огонь по маяку и строившейся около него батарее. Один снаряд попал в башню маяка, два в дом при маяке и три в строящуюся батарею; но снаряды не разорвались и повреждения были очень незначительны; потери в людях не было. Так как батарея Punta de Maya не была еще вооружена, то на огонь неприятеля ответила несколькими выстрелами только батарея Sabanilla.

На другой день американцы выпустили 65 снарядов по форту Carboneras между Matanzas и Cardenas близ Camarioca, но, ни потерь в людях, ни серьезных повреждений не нанесли. Цель этой рекогносцировки вполне понятна, потому что близ Camarioca находится удобная отмель для высадки.

В конце мая обе батареи — Punta Gorda и Punta de Maya были окончены и вооружены: первая — четырьмя стальными нарезными мортирами (obusiers) 16 c.m. калибра, заряжаемыми с дула и двумя такими же бронзовыми; гарнизон составили 30 человек крепостных артиллеристов и взвод movilizados de Matanzas.

Батарея Punta de Maya вооружена была шестью нарезными мортирами 21 c.m., заряжаемыми с дула и одной десантной пушкой Круппа, 7 c.m. калибра. Южнее маяка и лагуны построена была еще батарея на 2 бронзовых 16 c.m. нарезных мортиры, заряжаемых с дула.

Гарнизон обеих этих батарей состоял из полуроты крепостной артиллерии. Саженях в 200 южнее расположены были лагерем в шалашах две роты movilizados de Matanzas, составлявших резерв для отражения высадки. Лагерь обнесен был изгородью из колючих растений против нападений инсургентов. Он расположен был на болотистой нездоровой местности; здесь же находилась и гелиографическая станция.

На западном берегу за батареей Sabanilla также расположены были 2 роты.

Батареи западного берега соединены были с городом полевым телеграфом.

Все эти батареи по постройке были одного типа: профиль, углубленная на 2–2½ фута; бруствер песчаный высотой 3–3½ фута; между орудиями траверсы высотой в 7 футов с нишами для снарядов; внутренняя крутость брустверов и бока траверсов обложены просто хворостом (не фашинами), забранным за колья; платформы для мортир дощатые. Закрытых помещений для людей не было.

Из изложенного видно, что артиллерийская оборона бухты Matanzas была крайне слаба. Старые орудия могли бы нанести серьезные повреждения неброненосным вспомогательным американским судам, т. е. вооруженным коммерческим пароходам, да и то с близкого, доступного для них расстояния; но в борьбе с боевыми судами они были бы конечно бессильны.

Другая защита против неприятельского флота — минное заграждение — расположено было слишком близко к городу. Если бы неприятелю удалось заставить замолчать дальние батареи — Sabanilla, Punta de Maya и Punta Gorda, то войдя в бухту, он мог бы, не форсируя минного заграждения, бомбардировать город действительным огнем с близкого расстояния.

Нельзя не заметить также, что гарнизоны береговых батарей и их резервы составлены были из movilizados, людей крайне ненадежных; регулярные же войска стояли в городе, т. е. в 6–7 км от входа в бухту с моря, где имелись удобные места для высадки десантных войск. Это мотивировалось тем, что местные уроженцы лучше выдерживают неблагоприятные местные условия, и это конечно верно; но за то они плохо выдерживают атаку неприятеля, а неприятелем здесь, кроме американцев, явились бы и инсургенты с тыла.

Наиболее удобный пункт для высадки на северном побережье представляет собой отлогий берег у Veradero близ Cardenas’а. Рекогносцировки, произведенные здесь американцами 8 и 11 мая 1898 г. имели более смелый и упорный характер, чем в Matanzas’е.

Город Cardenas расположен в юго-западной части бухты, отделенной от открытого моря косой Icacos и многочисленными низменными островами (cayos) поросшими густым мелколесьем и кустарником. Проходы из открытого моря неглубоки (от 3,3 до 6,7 м) и доступны лишь для канонерок и небольших торговых судов.

К бухте из открытого моря ведут три прохода: а) Carenero, между Cayo Romero и Cayo Blanco, глубиной от 3,3 и 6,7 м; б) Chalupa, между островами Chalupa и Diana, глубиной от 3 до 4,1 м и в) между островами Diana и Buba, глубиной от 3,5 до 4,1 м.

Никаких батарей для защиты этого порта построено не было. Со стороны же суши город обнесен только невысокой стенкой из необтесанного камня с башнями — блокгаузами по углам для защиты от инсургентов.

Проходы Chalupa и Diana — Buba были заграждены 4 минами; далее к югу в глубоком, но узком проходе между двумя мелями поставлены были еще 2 мины.

8-го мая в 3 часа пополудни американский миноносец Ericson направился в главный проход Chalupa у о. Diana, по-видимому, лишь с целью исследовать его; в 6 км за ним, близ Cayo Piedra держался крейсер Castine.

Испанские канонерки 3-го класса Antonio Lopez, Alerta и Ligera (каждая в 43 тонны водоизмещения и вооруженные: первая одним орудием Nordenfeldt 57 m.m. и одним 37 m.m., а остальные две одним Nordenfeldt 47 m.m. каждая) тотчас двинулись к каналу и первая из них открыла огонь из своего 57 m.m. орудия; она сделала всего 12 выстрелов, на которые Ericson отвечал. Увидав бой, крейсер Castine также подошел к каналу; но после 45-минутой перестрелки оба американских судна отошли, сделав еще по несколько выстрелов по маяку на острове Diana, который и разрушили.

В конце боя у канонерки Antonio Lopez лопнул штуртрос (стальная веревка, вращающая руль), но от американских снарядов он не пострадал. Два неприятельских снаряда задели корму Ligera.

В этот же день американцы, незамеченные никем, исследовали берег Veradero. Испанцы узнали об этом только на другой день по найденным на этом берегу предметам: ящик со снарядами для орудия Maxim, ведро со шлюпки и прочее.

Через два дня, после полудня 11-го мая, американцы с большей решительностью повторили рекогносцировку всей бухты Cardenas.

Три неприятельских судна из четырех, стоявших у Cayo Piedra, именно миноносец Winslow, крейсер Wilmington и пароход Hudson, подошли к каналу Chalupa. Отсюда они открыли огонь: одно судно по городу, а другие два — по испанским канонеркам Antonio Lopez и Ligera, ставшим опять по южную сторону канала и отвечавшим на огонь. После небольшой перестрелки американские суда повернули налево и через проход Carenero вошли в бухту. Одно из них, Hudson, пошло вправо к косе Icacos и, пройдя вдоль ее берега, повернуло к городу, другое, Wilmington прошло к городу срединой бухты и третье, Winslow, прошло вдоль левого края бухты, мимо Punta Corojal.

Как только американцы направились в канал Carenero, испанские суда также повернули к городу: Ligera, у коей машина якобы оказалась в неисправности, ушла за острова Cupey в бухту Jucaro, а Antonio Lopez, оставшись один перед тремя большими неприятельскими судами отошел к своей пристани, чтобы в случае гибели судна, которая казалась неизбежной, люди могли спастись. Мол его несколько прикрывал.

Все три американских судна сосредоточили свой огонь на этой канонерка. Лейтенант Domingo Montes мог воспользоваться только одним 57 m.m. орудием, стоявшим на носу судна. Он выпустил 135 снарядов и к 2½ часа пополудни уже расстрелял весь свой запас. К счастью один из последних снарядов его удачно попал в котел миноносца Winslow и аварии последнего были настолько серьезны, что пароход Hudson взял его на буксир и в 3 часа все три неприятельских судна ушли из бухты.

Американцы, стреляя с трех судов и из нескольких орудий с каждого судна, выпустили несколько сот снарядов. Из них в Antonio Lopez, на коем сосредоточился этот торопливый и беспорядочный огонь попало 12 снарядов, но серьезных аварий ему не нанесли. Один снаряд попал однако в пароходную камеру, где начался было пожар, тотчас же потушенный. Из людей был ранен только один матрос. Много снарядов попало в пристани и в здания на набережной, но нигде не нанесли серьезного вреда, ибо большинство снарядов не разорвалось.

В начале мая только еще начинали приводить в исполнение сосредоточение армии и назначенная в Cardenas 1-я бригада 4-й дивизии 1-го корпуса еще не прибыла. Из регулярных войск в городе была только 6-я рота 1-го полка морской пехоты, которая во время боя стала у Capitania del puerto для наблюдения и обороны на случай десанта; в ней было ранено 6 нижних чинов. Небольшие части волонтеров и movilizados хотя и собрались, но никаких потерь не имели.

По-видимому, действия американского флота были скомбинированы с движением инсургентов, которые в значительном числе собрались у S. Miguel, но были отбиты испанцами.

Эта двукратная рекогносцировка указала испанцам на серьезное намерение противника избрать Cardenas пунктом для высадки своих войск, и они приняли некоторые меры для обороны.

Чтобы помешать неприятельским судам войти с моря в восточную часть бухты, в канале, de los barcos затоплены были судовые котлы набитые песком; они по миновании надобности могли быть вынуты, но, в виду мелководья канала, этой преграды было совершенно достаточно, чтобы запереть его.

В городе на берегу бухты устроены были: а) небольшие траншеи для пехоты; б) батарея для четырех старых двухпудовых гладких мортир; вследствие каменистого грунта бруствера для траншей и этой батареи устроены были из мешков с песком; в) батарея из двух орудий горной артиллерии; внутренняя крутость бруствера — из бочонков с песком.

Устроены были еще как бы подвижные ложементы из вагонов, двигавшихся вдоль железнодорожного пути, проложенного по самому берегу бухты. Для этого на стороне вагонов-платформ, обращенной к бухте, положено два ряда тесанных камней, образующих закрытие в 1 аршин высоты; кроме того на двух вагонах-платформах установлены орудия: на одной 57 m.m. Nordenfeldt, на другой митральеза, образующие подвижную батарею.

Для отражения попыток десанта у Veradero в этом селении расположены были два батальона из поставленной в Cardenas бригады с двумя орудиями.

 

XI. Бомбардировка города Cienfuegos

При первых бомбардировках на южном берегу острова Куба американцы, судя по их действиям, имели в виду захват кабелей с целью лишить остров сообщения с Испанией.

Из Cienfuegos идет кабель на Santiago, а оттуда через Кингстон в Европу. Захватив или перерезав его у Cienfuegos’а, американцы совершенно прерывали сообщение Гаваны с Европой по английскому и французскому кабелям, ибо сообщение из Santiago еще и оставалось бы свободным, но город этот не имел бы уже никакого сообщения с Гаваной, так как, ни электрического, ни оптического телеграфа между Гаваной и Santiago не существовало.

Cienfuegos лежит на восточном берегу бухты, глубоко врезанной в материк и имеющей выход к морю в виде довольно узкого (от ½ км до 1¼ км) канала в 4 км длиной. Такое положение вместе со значительными холмами по обе стороны канала составляет естественную защиту города от бомбардировки: от входа в канал до города более 10 км. Глубина канала от 19 до 40, а бухты от 12 до 21 м.

Ко времени открытия военных действий для обороны входа в бухту и прикрытия минных заграждений имелась только одна батарея Pasacaballos, вооруженная 4-мя полевыми 9 c.m. орудиями Круппа и одной 4-ствольной пушкой Nordenfeldt.

Первая встреча между испанскими и американскими судами, произошедшая у Cienfuegos 29 апреля, имела характер боя случайного и нерешительного. Три американских судна Marblehead, Nashville и пароход Eagle поджидали в окрестностях Cienfuegos’а пароход компании Menendez — Argonauta, шедший из Batabano. В 11 часов утра американцы захватили этот пароход.

Из испанских судов, находившихся в Cienfuegos’е, одно со времени объявления войны постоянно дежурило у входа в канал, а другие держались внутри порта.

Зная о предстоящем прибытии Argonauta и о приближении американских судов и услыхав первые выстрелы, капитан над портом, Manterola, с четырьмя небольшими канонерками (Satelite, Gaviota, Lince и Diego Velasquez) вышел из порта с целью, если возможно помочь Argonauta. Увидев, что она уже взята и что американцы приближаются к входу в канал, капитан 2-го ранга Manterola повернул назад и вошел в канал за батарею Pasacaballos. Когда американские суда появились против канала и одно из их судов стало продвигаться к входу в него, батарея Pasacaballos и одна из канонерок сделали по нему несколько выстрелов, но вскоре прекратили огонь, ибо снаряды их не долетали. Американцы, выпустив в свою очередь около 100 снарядов, также не долетавших до батареи, отошли, оставаясь, однако, в виду и установив блокаду порта.

В последующие дни замечено было, что они стараются выловить кабель.

Дом кабельной станции находится близ маяка. Море здесь мелко и кабель виден, но всего на расстояние 30–40 сажень от берега. Затем дно опускается разом на большую глубину, так что выловить кабель в 5–6 км от берега, где стояли американские суда, очень трудно, особенно еще вследствие неровного каменистого дна.

11 мая в 7 часов утра те же американские суда и еще один вспомогательный крейсер (который в бою участия не принял) в линии кильватера направились к маяку и, остановившись в двух километрах от берега, долго обстреливали его, очевидно подготовляя высадку.

Испанцев было здесь всего полурота батальона Luzon и 4 горных орудия. Они скрылись за возвышенностями и кустами и не отвечали на огонь, чтобы не обнаружить своего присутствия.

Крейсер Nashville, предполагая, что берег очищен, вошел в небольшую бухту против кабельной станции, ведя на буксире паровой катер и две шлюпки с десантом, которые прикрывал своим корпусом. Прекратив огонь, американцы направили шлюпки к берегу, продолжая стрелять только из картечниц, находившихся на носу парового катера и шлюпок. Шлюпки подошли настолько близко к берегу, что люди, спрыгивая с них, имели воду всего по колено.

В эту минуту испанская пехота, выйдя из-за возвышенностей, открыла по американцам огонь залпами. С берега ясно было видно, что у американцев было несколько раненых; они поспешно стали садиться в шлюпки, помогая раненым, и быстро пошли обратно к крейсеру. Все это произошло так быстро, что горные орудия, выкаченные людьми на позицию, успели сделать только два выстрела картечью. Со своей стороны и испанцы растерялись от такого быстрого оборота дела и не преследовали шлюпки огнем своих горных орудий, хотя они вплоть до прибытия к крейсеру находились под выстрелами. Большая часть десантного отряда состояла не из американцев, а вероятно из кубинских эмигрантов, ибо с берега слышен был на шлюпках испанский говор.

Приняв людей со шлюпок, Nashville отошел немного, но остался в бухте, а оба другие судна перешли на западную сторону маяка. Затем все три судна открыли огонь по маяку и кабельной станции, стреляли до 11½ часов дня, выпустили до 800 снарядов и совершенно их разрушили. В 11½ часов американские суда немного отошли, а в 2 часа пополудни снова приблизились, сделали несколько выстрелов и затем ушли окончательно.

Бомбардировка кабельной станции вполне понятна и оправдывается целью самого боя. Аппараты, однако, уцелели, и кабель продолжал действовать. Но разрушение маяка было только диким актом необузданной досады за неудачу высадки. В дисциплинированных флотах маяк считается достоянием международным и нейтральным, ибо в военное время маяки обыкновенно не зажигаются, а в мирное — служат для судов всех наций. Было бы понятно, если бы американцы разрушили выстрелами маяк в Гаване, который зажигался во все время войны, но разрушение маяков в Cardenas и Cienfuegos есть не более как акт варварства.

И здесь, как и в других бомбардировках, оказалось, что большая часть американских снарядов не разрывалась. Снаряды 37 и 57 m.m. морских пушек не разрывались почти все. Как эти снаряды, так и снаряды морских орудий больших калибров имеют донные ударные трубки и в них замечаются два явления: или ударник слабо бьет по капсюлю и не воспламеняет его или же разбитый капсюль не зажигает пороха внутри снаряда. Первое, т. е. слабый удар в капсюль объясняется: а) тем, что стрельба происходила с слишком дальних расстояний и самый удар снарядов о поражаемый предмет на излете был слишком слаб; и б) тем, что американцы без разбора стреляли дорогими бронебойными снарядами большого калибра по каменным зданиям, земляным батареям и другим предметам слабого сопротивления, вследствие чего удар опять получается слишком слабый.

Невоспламенение пороха внутри снаряда объясняется тем, что порох слишком спрессован и вспышка капсюля слишком слаба и коротка, чтобы его зажечь.

В снарядах с головными ударными трубками замечалось оригинальное явление: большую часть их находили не взорванными и без трубок. Это объясняется также двояко: или тем, что американцы, стреляя торопливо и беспорядочно (особенно артиллеристы вспомогательных крейсеров, набранные наскоро), забывали ввинчивать трубки перед выстрелом; или же тем, что нарезы в гнезде для трубки идут в сторону вращения снаряда, почему трубка на лету вывертывается из гнезда. То и другое показывает и плохое обучение, и дисциплину судовых команд американского вспомогательного флота (т. е. большей части американских судов) и технические несовершенства в изготовлении снарядов.

И в Cienfuegos’е, как и в Cardenas’е, испанцы приступили к приготовлениям для обороны уже после второго урока. Так как маяк был разрушен, то испанцы разобрали его остатки и на небольшой высоте позади его построили батарею Faro, предназначенную для обороны входа в канал. Вооружение ее, однако, было очень слабое: 6 бронзовых нарезных 16 c.m, мортир. (obusiers), заряжаемых с дула. Слабая сторона ее, кроме вооружения, представляющего слабую сторону всех испанских батарей, за исключением береговых батарей Гаваны, заключалась еще в том, что левый фланг батареи, обращенный к бухте р. Arimao был открыт; но бухта эта обстреливалась дальним огнем с батареи, расположенной за селением Jagua.

Эта последняя так называемая "мортирная" батарея, вооружена была четырьмя 21 c.m. нарезными мортирами, заряжаемыми с дула. Она построена была на высоте 50 м над уровнем моря и предназначалась для обстреливания входа в канал и бухты Arimao.

Высота линии огня над уровнем моря в батарее Pasacaballos — 5 м, Faro — 20 м.

На западном берегу канала построены были еще две батареи: Cocal (2 м над уровнем моря), вооруженная четырьмя полевыми 9 c.m. бронзовыми орудиями Круппа и Carbonel (13 м над уровнем моря) на южном берегу у открытого моря; на этой последней батарее были поставлены 2 морские 12 c.m. орудия Hontoria (снятые с парохода испанской трансатлантической компании Reina Cristina, который вошел в Cienfuegos, прорвав блокаду), два нарезных бронзовых 12 c.m. орудия, заряжаемых с дула и 2 таких же 21 c.m. мортиры.

В канале установлены были две линии минных заграждений, из коих каждая состояла из 7 донных мин (зажигаемых электричеством), поставленных, как всегда, в шахматном порядке.

Со стороны суши на север от города построены были стрелковые ложементы для пехоты, имевшие форму люнетов и предназначенные для обороны против инсургентов. У селения Auras, где находится единственная переправа через реку Arimao, имеющую очень болотистые берега, также были построены для обороны против инсургентов ложементы для пехоты и горных орудий, но самые орудия предполагалось поставить только в минуту необходимости.

По прибытии в Cienfuegos в половине мая 1898 г., согласно новому квартирному расписанию, второй бригады 1-й дивизии 2-го корпуса один батальон поставлен был лагерем между батареей Faro и селением Auras для действий, как против десанта, так и против инсургентов.

13 июня близ Cienfuegos произошел еще бой испанской канонерки 2-го класса Diego Velasquez, вооруженной двумя орудиями Nordenfeldt 57 m.m. и одной револьверной пушкой Hochkis, с американским крейсером. Заметив приближение неприятельского судна, лейтенант Carranza, командир канонерки, смело пошел прямо на него. Сначала крейсер также наступал, но вероятно приняв канонерку за миноноску, повернул назад и стал уходить, поддерживая сильный огонь. Лейтенант Carranza преследовал его на близком расстоянии; но когда в Diego Velasquez попали 2 снаряда 16 c.m. калибра и нанесли аварии в носовой части, он прекратил наступление. Американское судно, рассмотрев, что имеет дело не с миноноской, в свою очередь погналось за Diego Velasquez, который, чтобы избежать снарядов, стал отступать зигзагами.

Когда американское судно подошло на выстрел, батареи открыли по нему огонь и оно удалилось.

 

XII. Бомбардировка городов Casilda, Tunas и Manzanillo

После разгрома маяка и кабельной станции в Cienfuegos’е американский флот бомбардировал на южном берегу еще порты Casilda, Tunas и Manzanillo. Через первые два пункта идет береговой кабель на Manzanillo и американский флот по-видимому имел целью, как уничтожение небольших испанских судов, ютившихся в этих портах, так и захват кабеля. Последнее было ясно видно при атаке Tunas 30 июня и 1 июля 1898 г.

Casilda маленькое селение, порт города Trinidad, с коим он соединен железной дорогой, порт незначительный, мелководный. Селение расположено на сырой, нездоровой низменности; на самом берегу стоит кабельная станция — дощатый домик в 8 шагов длины, 5 ширины и 6 аршин высоты. Затем на берегу помещаются здания и склады таможенного и морского ведомства и несколько частных складов, небольшой вокзал, несколько частных домов и три деревянных пристани: одна для коммерческих судов, другая для морского ведомства и третья уже негодная вследствие ветхости.

Хотя в обе стороны от пристани по берегу и были построены траншеи для пехоты, но только для волонтеров, ибо регулярных войск в порте не было.

Американский флот бомбардировал порт Casilda два раза.

20 июня в 9 часов утра одно американское судно появилось перед портом и затем между 11 и 12½ часами дня выпустило до 150 снарядов, причинивших лишь незначительные повреждения; кабельная станция не пострадала. На огонь американцев отвечал испанский понтон Fernando el Catolico и канонерка 3-го класса Dependiente, вооруженные каждый одним орудием Nordenfeldt. Первый потерпел настолько сильные аварии, что приведен в полную негодность.

29 июня в 2 часа пополудни два американских судна снова бомбардировали Casilda и причинили незначительные повреждения в зданиях.

Tunas — порт города Sancti Spiritus, до которого отсюда проведена железная дорога, также был атакован два раза. Этот порт также мелководен, как и Casilda. Все селение состоит из нескольких десятков домов, каменного товарного вокзала, перед которым на берегу моря расположена такая же маленькая деревянная кабельная станция, как и в Casilda. Пристань одна.

На берегу по обе стороны пристани — две траншеи для пехоты, длиной около 150 шагов каждая; внутренняя крутость бруствера сложена из старых рельсов, перед ними положен слой камня в 3 фута, а далее слой песка в 3 м толщины. В 50 шагах за левым восточным флангом траншеи построена была батарея горизонтной профили на два бронзовых нарезных осадных орудия, заряжающихся с дула, на деревянных лафетах (из орудий этих не стреляли). На западной окраине селения, у входа в лагуну была другая такая же батарея на два бронзовых нарезных 9 c.m. орудия Круппа. Далее вокруг селения несколько блокгаузов для защиты от инсургентов.

30 июня 1898 г. в виду Tunas показались два американских судна; одно из них подошло ближе и сделав по городу 111 выстрелов, спустило две шлюпки с пехотой, которые направились к берегу западнее пристани в том направлении, где находилась кабельная станция.

В Tunas в это время находились: одна рота батальона Tetuan, одна рота батальона Cavadonga, отделение 10-го крепостного артиллерийского батальона и рота movilizados Esquadra de la Prensa. Пехота заняла траншеи; полевые орудия Круппа не отвечали на огонь судна, так как расстояние до него было слишком велико. Здесь повторилась совершенно та же картина, как и в Cienfuegos: когда шлюпки подошли на прямой выстрел и люди сошли с них в воду и направились к берегу, пехота и артиллерия открыли по ним сильный огонь. У американцев оказалось несколько раненых; они быстро сели в шлюпки и отплыли обратно к судну. У испанцев потерь не было.

Тем временем американское судно задело мель и на помощь к нему подошли два другие. На другой день американские суда в 9 часов 45 минут утра открыли по порту сильный огонь, длившийся час; было выпущено несколько сот снарядов разных калибров. В порте два деревянных коммерческих судна было сожжено и одно потоплено; в селении же, как и при всех бомбардировках американского флота, повреждения были незначительны.

Почти через месяц, 26 июля в 9½ часа утра американцы в третий раз бомбардировали Tunas с дистанции 2.500 м и выпустили до 300 снарядов; высадки войск произведено не было. Испанские 9 c.m. бронзовые орудия отвечали на огонь. Повреждения в зданиях и на этот раз были незначительны; в порте потоплена шаланда Soledad. В испанских войсках, расположившихся в траншеях, было 2 раненых и 3 контуженых нижних чина.

Поразительно, что испанцы нисколько не пользовались уроками собственного опыта в этой же кампании. Несмотря на то, что бомбардировка кабельной станции в Cienfuegos ясно показала цель американцев — захватить и перерезать кабель и прервать сообщение с Европой и юго-восточной частью острова, не было сделано ничего, чтобы прикрыть эти миниатюрные здания земляными насыпями или приготовить особые безопасные помещения для аппаратов. Ничего подобного сделано не было и белые домики станций продолжали привлекать на себя выстрелы американских судов.

Первая бомбардировка Manzanillo 29 июня была лишь простой рекогносцировкой.

Город Manzanillo лежит на открытом берегу залива. В пяти километрах на запад от него лежат низменные острова, между коими есть несколько узких и неглубоких проходов; ближе к городу есть еще несколько мелей, так что доступ для судов, особенно крупных, труден. Но американцы, несомненно, имели лоцманов из инсургентов.

Город расположен на отлогой покатости и со стороны суши защищен от инсургентов несколькими деревянными блокгаузами (которые испанцы всегда называют фортами — fuerte) и траншеями. Два блокгауза Santa Isabel и Gerona — расположены по окраинам города на берегу моря; почти на равном расстоянии между ними, также на берегу, стоит полуразрушенное старое кирпичное укрепление — батарея Zaragoza.

29-го июня 1898 г. в 4 часа пополудни замечено было приближение трех американских судов. Капитан над портом, лейтенант Barreda, с тремя канонерками 3-го класса: Delgado Parejo, Estrella и Guantanamo, вооруженными каждая одним 42 m.m. орудием, вышел навстречу и начал перестрелку, другие две такие же канонерки Cuba Espanola и Guardian и понтон Maria, имевшие машины не в порядке открыли огонь, стоя на якорях.

Американские суда медленно шли вдоль залива, очевидно лишь с целью его исследования (испанские карты очень стары и им нельзя доверяться, не сделав тщательной проверки на месте) и обстреливали город и порт. Огонь испанских судов не наносил им вреда. Но вскоре в бою приняла участие и сухопутная артиллерия; в Manzanillo имелись 2 бронзовых полевых 9 c.m. орудия Круппа и 4 стальных 8 c.m. орудия.

По обе стороны старой батареи Zaragoza, на самом берегу, наскоро вырыты были две траншеи для пехоты, на случай отражения десанта: левее (южнее) поставлено было одно бронзовое орудие Круппа, а далее в 700 саженях — второе; у крайнего западного мола и блокгауза Santa Isabel, поставлено было два стальных орудия Круппа, для коих также наскоро вырыты были ложементы (окончательно утроенные из мешков с песком уже позже, после боя). Наконец еще два стальных орудия Круппа стояли у блокгауза Martinez Campos выше города.

Когда американские суда подошли на выстрел, все эти орудия открыли огонь и два снаряда бронзового 9 c.m. орудия, стоявшего у батареи Zaragoza, удачно попали во второе американское судно, шедшее в середине кильватерной колонны: один снаряд попал в мачту и сбил флаг, другой — в носовую часть и нанес такие повреждения, что судно это взято было на буксир двумя остальными и выведено из боя.

В город попало около 40 снарядов, причинивших незначительные повреждения в зданиях: 19 из них найдены не взорвавшимися. Из жителей ранено 4, а из нижних чинов: убито 2, ранено 2 и контужено 6; контужено также 2 офицера.

После капитуляции Santiago и других частей 4-го корпуса американцы, понятно, хотели покончить с единственным испанским отрядом, оставшимся еще в провинции Santiago de Cuba, 18-го июля в 7½ часа утра перед Manzanillo появились 7 американских судов и повели энергичную атаку на слабую испанскую флотилию. Суда этой флотилии, канонерки Delgado Parejo, Guardian, Cuba Espanola, Estrella, Sentinella и понтон Maria, конечно, не могли бороться, выбросились на берег и затонули: из них Delgado Parejo, Sentinella и понтон Maria были еще зажжены американскими снарядами.

Войска — батальоны Alava и Viscaya и моряки с затонувших судов заняли береговые траншеи; но ожидаемого десанта не последовало.

Огонь американских судов был очень силен и продолжался 2½ часа, но с дальнего расстояния. В город попало только несколько снарядов. На этот раз американцы по-видимому имели целью только уничтожение испанской флотилии именно огнем с дальних дистанций. Когда же некоторые из американских судов подошли на выстрел, батареи открыли по ним огонь, и они быстро удалились.

Вечером 19-го июля американские суда (к коим присоединилось еще одно) ушли: 5 судов на северо-запад и 3 — на Cabo-Cruz; эти последние по дороге пустили несколько снарядов в гелиографическую станцию на Cayo Nuevo, в коей и начался было пожар, тотчас же потушенный.

Начиная с конца июня в Manzanillo расположено было два батальона (Viscaya и Alava), эскадрон кавалерии (Sagunto), отделение 8-й роты 10-го крепостного артиллерийского батальона, 10-я обозная рота и 8-я рота 3-го саперного полка. Из последней 3 взвода, равно и по одному взводу от обоих пехотных батальонов находились в селении Campechuela в 15 км от Manzanillo на берегу моря; там же были волонтеры Campechuela и Niquero и рота movilizados Niquero, всего 19 офицеров и 684 нижних чинов. Командующий оставшейся частью дивизии Manzanillo, полковник Sanchez Parron, приказал этому отряду перейти в город. Но инсургенты заняли селение Calicito, окопались в крутых и трудных проходах дороги ведущей в Manzanillo и отрезали путь испанскому отряду. Испанцам удалось, однако посадить отряд на пароход "Marta" и другие три судна на буксире этого парохода, пройти мимо блокирующих американских судов и благополучно доставить отряд в Manzanillo.

12 августа американцы решились по-видимому бомбардировкой и атакой с суши отрядами инсургентов принудить испанцев очистить Manzanillo. Последние впрочем, оставались в нем лишь поневоле, за невозможностью выйти вследствие разлития Cauto и других рек, плохого состояния дорог, занятых к тому же инсургентами и наконец, вследствие полного недостатка мулов для перевозки провизии и больных и раненых, так как все мулы дивизии взяты были колонной полковника Escario для транспорта провианта, который он 22 июня повел с собой в Santiago. Оставить больных и раненых на произвол инсургентов, которые несомненно жестоко расправились бы с ними, было, конечно, невозможно. Помощи этому отрезанному отряду подать было нельзя, и он предоставлен был собственной участи.

Вскоре после 9 часов утра 12-го августа перед Manzanillo появилась американская эскадра из шести судов (в числе коих испанская канонерка Alvarado, взятая американцами при капитуляции Santiago). Коммодор эскадры, Goodridg прислал начальнику гарнизона, полковнику Sanchez Parron, письмо с требованием сдачи на тех же условиях, как и гарнизон Santiago, с угрозой в случае отказа начать бомбардировку города в 3 часа пополудни.

Полковник Parron разумеется, ответил отказом и принял меры для обороны города как против возможного десанта, так и против инсургентов, отряды коих показались после полудня с севера и северо-востока.

Батальоны Viscaya и Alava, команда, оставшаяся от батальона Isabel la Catolica, и две guerillas заняли траншеи у блокгаузов, особенно у Gerona на северном конце города, к коему подходит лес, сюда же взяты были с берега два орудия: одно бронзовое 9 c.m. и одно стальное 8 c.m. В траншеях у батареи Zaragoza расположились команды с затонувших испанских судов.

Бомбардировка началась в 3 часа 35 минут пополудни и длилась до 6 часов 35 минут вечера, т. е. до полной темноты. Всю ночь эскадра продолжала обстреливать город, делая по одному выстрелу каждые четверть часа. Перестрелка с инсургентами продолжалась также всю ночь, но без результата, ибо они не решились атаковать траншеи.

В 9 часов вечера получена была на имя американского коммодора каблеграмма с известием о заключении мира и с приказанием прекратить неприязненные действия. Лейтенант Barreda поехал к американской эскадре, чтобы передать эту депешу, делая со своей шлюпки сигналы фонарями. Но американцы приняли шлюпку за миноноску и с дистанции 1.000 м открыли по ней сильный огонь. Лейтенант Barreda должен был вернуться и каблеграмма о мире, прекратившая бомбардировку, передана была американцам только утром 13-го августа.

В испанских войсках при перестрелке с инсургентами ранено было 8 нижних чинов и 4 волонтера; из жителей города при бомбардировке было убито 6 и ранено 31 человек.

Повреждения в зданиях были незначительны. Кое-где были пробиты крыши и потолки, виднелись отбитые углы в домах, но вообще город ничем не напоминал недавней 15-часовой бомбардировки. Число раненых жителей было также невелико, хотя были конечно случаи серьезные, трагические. В одном доме разорвавшимся снарядом убита мать и четверо детей, спавшие в одной комнате; два-три дома загорелись было. Но это были почти единственные случаи поражения разорвавшимися снарядами; большинство ранено обвалившейся черепицей, кирпичами и другими обломками, ибо большая часть американских снарядов не разрывалась и, пролетая сквозь здания, производила в крышах и стенах только пробоины, не разрушая самых построек.

 

XIII. Блокада Santiago de Cuba

Выше уже было сказано, что относительно обороны южного побережья не было принято никакого плана, и войска оставлены были небольшими гарнизонами в тех пунктах, которые они занимали до начала войны. Такое положение объясняется не только нерешительностью главнокомандующего, но и уверенностью его и всего высшего персонала армии, что военные действия сосредоточатся на северном побережье острова.

В половине мая, ко времени прибытия эскадры адмирала Cervera, в распоряжении генерала Linares, начальника дивизии Santiago, находилась только 1-я бригада этой дивизии и войска, причисленные к штабу дивизии, а именно.

Войска, причисленные к штабу:

— 1-й батальон полка № 65 Cuba,

— 3 роты 3-го саперного полка,

— 1 рота телеграфного батальона,

— 1 рота 10-го крепостного артиллерийского батальона,

— 1 эскадрон Guardia Civil.

1-я бригада генерала Vara del Rey:

— батальон № 29 Constitucion,

— батальон № 55 Asia,

— 2-й батальон полка № 65 Cuba,

— батальон № 1 provisional de Puerto Rico,

— батальон № 11 San Fernando,

— 1-й и 4-й эскадроны полка Rey,

— 2-й взвод 6-й батареи 4-го полка горной артиллерии,

— 1-я обозная рота,

— конные guerillas батальонов полка № 65 Cuba (2-го батальона) и provisional de Puerto Rico.

Из второй бригады этой дивизии, стоявшей в Guantanamo, притянут был в Santiago только один батальон № 4 peninsular Talavera.

Батальоны были слабого состава. Из нормального состава в 1.200 человек, около 30 % убыло от болезней и смертности и около 10 % было разбросано по блокгаузам для обороны от инсургентов окрестных селений и железной дороги, по гелиографическим станциям и проч., так что на лицо под начальством генерала Linares было около 7.000 человек.

Так как не предполагалось серьезных военных действий, то не принято было и никаких мер для обеспечения Santiago продовольствием. По принятой системе испанское интендантство снабжало все гарнизоны продовольствием на трехмесячный срок. В половине мая в Santiago и имелся обыкновенный запас продовольствия на срок около 3-х месяцев только для вышеуказанных войск. Когда сделалось вероятным прибытие в Santiago эскадры адмирала Cervera, впервые явилась и мысль о возможности блокады порта американским флотом и о необходимости увеличить запас продовольствия. Но во время войны это было уже трудно. При содействии германского консула из Ponce (с Пуэрто-Рико) доставлен был пароход с провиантом; кроме того задержан был пароход "Polaria" с грузом риса и медикаментов, предназначенным для Гаваны. Узнав о блокаде Гаваны и всех портов острова, капитан этого парохода хотел уйти в Кингстон, но его задержали. Этими только мерами и были несколько усилены скудные запасы Santiago.

Бухта Santiago вдается в материк на 8 км. Ширина ее от ½ до 2½ км. Она соединяется с открытым морем каналом в 1½ км длиной и от 150 до 240 м шириной. Глубина канала от 10 до 20 м, а глубина бухты от 10,5 до 3–4 м (близ пристаней и берегов). Следовательно, канал и бухта, за исключением прибрежных частей, доступны для больших судов.

Город расположен в глубине бухты на восточном берегу на высотах, которые здесь спускаются в бухте довольно отлого; далее же к югу высоты на восточной стороне бухты круты, хотя высота их не превышает 60 м.

На юг от города все пространство между бухтой, морем и речкой Guama занято такими же крутыми возвышенностями, образующими группу Carboneras. Эти высоты имеют плоские вершины и круто спускаются на юг к морю; их называют Altares — столовые. Далее же к востоку от речки Guama местность постепенно понижается до речки и бухты Baconao и состоит из возвышенных плоскостей, разделенных крутыми оврагами, по которым к морю сбегают небольшие, мелкие речки, текущие в вязком грунте и трудно проходимые в период дождей вне существующих бродов.

Вся местность покрыта густым кустарником, переплетенным лианами. Деревья — пальмы, лавры, ceiba и прочие встречаются отдельными экземплярами или небольшими группами близ селений и усадеб; больших лесов в окрестностях Santiago нет.

Дороги представляют собой большей частью узкие тропы, почти непригодные для движения на колесах и густо поросшие с обеих сторон кустарником и лианами. Мосты встречаются редко, а большую часть ручьев и речек приходится переходить по существующим бродам. Таковы именно дороги от Santiago на Dayquiri, Siboney и к форту Morro. Дороги на Caney, Cobre и S. Luis шире и несколько лучше, ибо идут к значительным селениям и в местности, где до восстания процветала культура кофе и какао. По дороге в Caney построен каменный мост через ручей San Juan (это верхняя часть реки Guama); но и эта дорога теперь запущена и пересечена рытвинами и такими топями, в которых тонут лошади.

Нижнее течение реки Guama, между дорогой на Sevilla и селением Aguadores, представляет ряд озер и болот, через которые нет никакого сообщения.

От селений Firmeza и Juragua, где несколько американских компаний разрабатывают железные руды, проведена железная дорога к пристани у селения Dayquiri и далее вдоль морского берега через Siboney и Aguadores к бухте Santiago, где у Punta de la Cruz имеется другая пристань.

Селения в этой местности не часты и невелики; это отдельные усадьбы и дворы, большей частью заброшенные вследствие невозможности культивировать поля благодаря разбоям (или так называемым реквизициям) инсургентов. Только селение Caney значительно по величине и населению ибо от него именно и начинается область культуры кофе и какао. Селения Dayquiri и Siboney на берегу моря заселены служебным персоналом и рабочими компаний, эксплуатирующих железные руды; эти селения также небольшие (10–12 дворов), но более благоустроенные и к ним из горных ручьев проведена вода, так как местная вода вредна для здоровья и компании боялись развития эпидемий между своими служащими.

У Dayquiri устроены две пристани — одна железная, высокая для сбрасывания руды из вагонов на суда; другая деревянная, у которой суда могли швартоваться. Обе они не были разрушены испанцами и следовательно ими могли воспользоваться и действительно воспользовались американцы.

Большая часть западного берега бухты, за исключением нескольких холмов у пристани Cobre, низменная, поросшая кустарником. Высоты отстоят здесь от берега в 1–1½ км. Наоборот они подходят к каналу и к открытому морю, где круто спускаются, образуя высокий, скалистый берег, на котором нет удобных пунктов для высадки.

Береговые укрепления Santiago были ничтожны и работы по усилению их были только в зачатке, когда 18 мая два американских крейсера приблизились к входу в бухту и открыли огонь по форту Morro и батарее Socapa очевидно только с целью рекогносцировки; после короткой перестрелки неприятельские суда отошли.

19 мая в бухту Santiago вошла эскадра адмирала Cervera в составе четырех крейсеров — Almirante Oquendo, Infanta Maria Teresa, Viscaya и Cristobal Colon и двух минных крейсеров — Furor и Pluton.

В конце марта 1898 г. Испания выслала к островам Зеленого мыса эскадру в составе броненосных крейсеров Infanta Maria Teresa и Cristobal Colon, минных крейсеров Furor, Terror и Pluton, миноносцев Ariete, Azor и Bayo и пароходов Giralda и Cundad de Cadiz. Через несколько дней она была усилена броненосными крейсерами Almirante Oquendo и Viscaya.

Когда американский флот блокировал берега Кубы и появились известия о приготовлениях американцев к отправке на остров десанта, из этой эскадры выделена была под начальством адмирала Cervera эскадра из вышеупомянутых шести судов и кроме того еще минного крейсера Terror и двух пароходов с углем.

Эскадра эта вышла в море 29 апреля и направилась в Антильским островам. Адмирал Cervera принял командование эскадрой по настоянию правительства и вышел с судами не вполне снаряженными. Крейсер Cristobal Colon вышел без больших орудий. Они были заказаны для него в Англии на заводе Armstrong, но за несколько месяцев до начала войны этот завод отказался исполнить заказ. Тогда орудия заказаны были во Франции, но, несмотря на все усилия, их не успели приготовить ко времени выхода эскадры. Запас угля и провианта на эскадре для предстоявшего долгого и опасного пути был недостаточен. То и другое пришлось покупать на S. Thomas, Мартинике, в Каракасе и везде это сопровождалось затруднениями. Нигде и ни от кого испанская эскадра не встретила содействия, даже испанский консул на S. Thomas (датчанин) отказался от должности, как только испанцы потребовали его содействия для покупки угля.

После долгого перехода через океан эскадра подошла к Антильским островам: 12 мая она была у Fort de France (Мартиника), 14-го у Кюрасо, 16-го у Каракаса. Но американским эскадрам, высланным для ее преследования, так и не удалось отыскать и настигнуть ее и 19 мая адмирал вошел в Santiago. Перед входом в канал он застал два американских крейсера, которые накануне обстреливали береговые батареи. Оба судна поспешно удалились и испанские суда не преследовали их ни одним выстрелом.

Прибытие эскадры возбудило сильнейший энтузиазм в гарнизоне Santiago. Действительно плавание адмирала по океану и Карибскому морю, умение его избежать встречи с сильнейшими американскими эскадрами, которые его сторожили не могло не вызвать дани удивления и уважения.

Трудно сказать, в чем заключалась цель движения этой эскадры; назначалась ли она, как ходили слухи, для смелой диверсии к берегам Соединенных Штатов, даже к самому New-York’у или шла на усиление обороны Кубы — во всяком случае, появление ее в бухте Santiago должно было быть только временным с целью запастись углем и припасами для дальнейшего движения.

Запасы продовольствия на рынке Santiago были невелики, но в это время все же еще были и эскадра могла бы запастись им для движения до Гаваны или Cienfuegos’а. Угля для этого также было достаточно; по официальным сведениям в самом порте имелось 6.500 тонн готового угля.

Оставаться же окончательно в Santiago было чрезвычайно опасно, вследствие того, что: а) порт был слабо защищен и совершенно не имел современной береговой артиллерии; б) он был совершенно отрезан от столицы и вообще от средней части острова вследствие неимения железной дороги и дурного состояния грунтовых дорог в период дождей, почему и не мог получить ни подкреплений, ни боевых и жизненных припасов; в) пребывание эскадры адмирала Cervera в Santiago неминуемо должно было привлечь к этому пункту весь американский флот, а в случае неуспеха его действий сюда же должны были быть перенесены и военные действия десантных американских войск, которым испанцы, за невозможностью доставить подкрепления, могли противопоставить лишь слабые силы.

Между тем в двух днях пути от Santiago на южном же берегу острова, имелся прекрасный порт Cienfuegos, находившийся в несравненно лучших условиях, чем Santiago. Бухта его глубже врезана в материк, и эскадра была бы там совершенно обеспечена от неприятельских снарядов; оборона входа в порт так же удобна, как и в Santiago, ибо он узок, длинен и окружен высотами; канал и порт значительно глубже, чем в Santiago; Cienfuegos соединен железными дорогами с Гаваной и другими пунктами острова и испанцы могли бы доставить сюда для борьбы с флотом — дальнобойную артиллерию, а для борьбы с десантом — превосходные силы; путь от Santiago в Cienfuegos был совершенно свободен, ибо американские эскадры крейсировали частью у Гаваны, частью в восточной части Карибского моря.

Между тем адмирал Cervera с первого же дня своего пребывания в Santiago выказал желание окончательно остаться в этом порте.

По получении известия о прибытии эскадры в Santiago маршал Blanco телеграммой поздравил адмирала Cervera с благополучным прибытием, но просил его не оставаться в этом порте в виду указанных выше соображений. В последующие дни он через генерала Linares сообщал адмиралу, что американская эскадра от Гаваны направилась на восток, очевидно к Santiago. Предупреждения эти были еще очень своевременны, и адмирал Cervera, если бы желал, имел еще полную возможность перейти из Santiago в Cienfuegos; на это у него было 10 дней — от 19 до 29 мая. Но он, также через посредство генерала Linares, ответил главнокомандующему, что получает приказания только от морского министра и что по совету с командирами судов решил остаться в Santiago. Чем было мотивировано это решение совета командиров — это остается пока тайной; несомненно, что оно не могло быть мотивировано недостатком угля, так как угля в порте было достаточно; трудно предположить, чтобы оно оправдывалось неисправностями судов и их механизмов, ибо это не помешало им выйти 3-го июля.

29 мая перед входом в бухту Santiago было уже 8 американских судов под начальством коммодора Shley: 3 броненосца, 3 крейсера и 2 вспомогательных крейсера и с этого дня испанская эскадра должна была уже считаться запертой, так как неприятель превосходил ее числом судов. Хотя в Santiago кроме эскадры Cervera было еще два военных судна — крейсер Reina Mercedes и канонерка Alvarado, но их нельзя принимать в расчет: небронированный крейсер Reina Mercedes, построенный в 1887 году, проведя три последних года в блокадной службе против инсургентов, пришел в негодность и его пришлось разоружить; канонерка же Alvarado, в 100 тонн водоизмещения, судно очень слабое по размерам и вооруженное только двумя орудиями в 57 и 37 m.m., годно было только для блокады берегов при борьбе с инсуррекцией.

31 мая перед Santiago было уже 14 американских судов и в 2½ часа пополудни произведена была первая бомбардировка береговых батарей с целью рекогносцировки. Эскадра выстроилась восточнее входа в канал и крейсеры Iowa, Massachusetts, Brooklyn, Amazonas и Texas открыли огонь; в течение ¾ часа они выпустили до 70 снарядов большого калибра, но не нанесли никакого вреда, ни береговым батареям, ни крейсеру Cristobal Colon, который стал при входе в канал и вместе с батареями Morro, Socapa и Punta Gorda отвечал на огонь американцев.

Со времени прибытия эскадры адмирала Cervera работы по сооружению береговых батарей были усилены.

Старый каменный замок Morro, построенный на скале у самого входа в канал, конечно не мог служить для обороны и не имел никакого значения; он служил лишь казармой. Восточнее замка, на гребне высоты расположено небольшое селение и маяк; в 200 м восточнее замка построена была батарея Morro на пять орудий: два орудия поставлены были на фасе, обращенном к морю, а три — под углом для обстреливания входа в канал. Батарея построена была наскоро и очень незатейливо; бруствер земляной, толщиной в 3 м, без передового рва; расстояние между орудиями 10 м; траверсы между орудиями сплошные, без помещения для людей; они на ½ м выше бруствера; платформы под орудиями сделаны из цемента. За батареей устроена была дорога к городу в траншее.

Рядом с этой батареей в конце июля построена была еще батарея на две 21 c.m. удлиненные нарезные мортиры, заряжаемые с дула. Бруствер этой батареи не был закончен; он составлен был из ящиков, бочонков и мешков с цементом, но землей это не было прикрыто. Ниша для снарядов также не была еще прикрыта и при бомбардировке 2-го июля в нее попал неприятельский снаряд, но не разорвался. Высота обеих батарей над уровнем моря 60 м.

По западную сторону входа в бухту, на высоте Punta de los Canones была построена батарея Socapa, также не вполне законченная. Бруствер ее составлен был из мешков с землей и цементом; между орудиями также 10 м, но траверсов построено не было. Перед тремя 21 c.m. нарезными мортирами, заряжаемыми с дула, которые поставлены были только 18 июня (две) и 2-го июля (одна) успели положить лишь ряд мешков с землей. Высота батареи над уровнем моря 40 м. Позади батареи — траншея для сообщения с землянками для гарнизона и пороховыми погребами, расположенными на северном довольно крутом скате высоты.

Недостаток этой батареи заключался в том, что с нее нельзя было обстреливать самый вход в канал, ибо, вследствие положения батареи на большой и крутой высоте, он находился в мертвом пространстве.

В полукилометре западнее батареи Socapa на той же высоте имелся деревянный блокгауз с траншеями для обороны против инсургентов.

Батарея Punta Gorda для обстреливания канала продольно, расположена была на высоте того же названия в глубине канала и была совершенно такого же устройства, как и батарея Socapa.

В нижеследующей таблице указано вооружение этих батарей и постепенность установки в них орудий; из нее видно, сколькими орудиями располагали испанцы при каждой бомбардировке.

Между замком Morro и батареей Socapa при самом входе в канал погружено было 7 донных мин системы Latimer Close с зарядом в 226 кг пироксилина; другое заграждение в 14 мин (7 Latimer Close и 7 Bustamante) расположено было между Socapa и блокгаузом Santa Catalina. Электрическая станция для зажигания мин находилась позади батареи Socapa.

Так как батарея Socapa не могла обстреливать входа в канал и охранять минное заграждение, то ниже ее со стороны канала построена была батарея на шесть орудий: одно 57 m.m. орудие Норденфельда, четыре 37 m.m. орудия Гочкис и одна митральеза Норденфельда. Батарея отлично укрыта была растительностью и едва заметна с моря.

Разоруженный крейсер Reina Mercedes поставлен был на четырех якорях у мыса Puntilla, близ селения Socapa так, чтобы из своих двух минных аппаратов он мог стрелять по судам, проходящим по каналу. Канал этот глубок посередине, но у обоих берегов его, особенно у западного, есть отмели и фарватер имеет не более 60 сажень ширины. На запад от Punta Gorda мель вдается далеко в бухту, и суда должны делать крутой поворот влево. Все это заставляет входящие суда идти осторожно, малым ходом и облегчает стрельбу по ним и оборону канала.

При бомбардировке 31 мая несколько американских снарядов упало в порт неподалеку от судов эскадры адмирала Cervera, что указывало на намерение неприятеля бомбардировать ее огнем с дальнего расстояния поверх окружающих высот. Это конечно была стрельба наугад, не обещавшая хороших результатов.

Ночью со 2-го на 3-е июля американцы сделали попытку заградить канал, чтобы этим лишить эскадру возможности выйти из порта. В 3½ часа пополуночи пароход Merrimack (около 4.000 тонн) с командой из 6 человек с одним офицером был направлен в канал с целью затопить его поперек фарватера. Ему удалось проникнуть в канал и пройти обе линии минных заграждений, а затем он был потоплен своей командой при помощи мин, прикрепленных к подводной части. Движение этого судна замечено было испанцами слишком поздно, но одна мина была взорвана и вероятно также сделала пробоину в пароходе. Заградить канал этим путем американцам, однако не удалось; Merrimack стал на дно на фарватере на глубине около 15 м, так что над водой видны только мачты и верх трубы; но он стал не поперек, а вдоль фарватера, так что суда беспрепятственно проходят мимо него. Получив пробоины, Merrimack пошел ко дну не мгновенно; когда же при первых признаках наполнения судна водой, команда покинула его и перешла на шлюпку, пароход, не управляемый более, был, вероятно, повернут вдоль канала течением, направляющимся из открытого моря в бухту. Команда судна, конечно, взята была в плен.

6 июня американский флот произвел вторую бомбардировку, целью коей были как береговые батареи, так и испанская эскадра. Перед Santiago стояло 24 американских судна. Десять из них в 8 часов утра открыли огонь и в течение трех часов выпустили около 1.500 снарядов, которые произвели некоторые повреждения в замке Morro, на островке Smith (позади Socapa) и на крейсере Reina Mercedes; последний, поставленный на мертвые якоря, слишком выдавался из-за мыса Puntilla и был хорошо виден с моря. На бомбардировке 6 июня на нем был убит командовавший им старший офицер и только после этого крейсер поставлен был уже укрыто за мысом.

Батареи Morro, Socapa и Punta Gorda отвечали на огонь американцев, от которого они и на этот раз нисколько не пострадали. До эскадры адмирала Cervera снаряды не долетали; она стояла посреди бухты за Cayo Ratones. потери в людях были невелики: в войсках убито 2 нижних чина и ранено 4 офицера и 21 нижний чин; моряков (на крейсере Reina Mercedes и прислуга при морских орудиях на батареях) было убито 1 офицер и 5 нижних чинов и ранено 1 офицер и 12 нижних чинов.

В этот же день, в 12 часов, одно неприятельское судно в течение часа обстреливало бухту Aguadores.

Несмотря на полную безрезультатность первых двух бомбардировок, о которой американцы, вероятно, знали через инсургентов, они продолжали время от времени обстреливать порт и береговые батареи Santiago и ближайшие бухты и селения.

10 июня два американских судна бомбардировали Dayquiri, но селение не пострадало, так как немногие снаряды, попавшие в него, не разорвались.

13 июня в 11½ часа ночи одно неприятельское судно подошло близко к входу в канал, вероятно, с целью рекогносцировки; по нему сделано было 5 выстрелов и оно удалилось, ответив двумя выстрелами наугад.

На рассвете 14 июня крейсеры New-York, Amazonas и один авизо сделали от 50 до 60 выстрелов по батареям Morro и Socapa, которые отвечали на огонь. На батарее Socapa было 3 легкораненых нижних чинов и 3 контуженых.

Ночью с 15 на 16 июня американцы пробовали бомбардировать эскадру динамитными снарядами из пневматических пушек с крейсера Vesuvius; один такой снаряд разорвало под водой близ миноносца Pluton, не причинив ему вреда.

16 июня в 5 часов утра четыре американских крейсера открыли огонь по береговым батареям, а другие три крейсера и одно вспомогательное судно — по берегу бухты Aguadores. Уже второй раз американцы обстреливали эту бухту вероятно с целью подготовки высадки. Бухта Aguadores находится всего в 3 км от батареи Morro и в 6 — от Santiago при впадении в море реки Guama. У самой бухты идет железная дорога от копей Juragua к порту Santiago; ей конечно могли бы воспользоваться американцы. Высадившись у Aguadores и заняв высоты Carboneras, американцы могли бы бомбардировать эскадру адмирала Cervera и, взяв батареи Morro и Punta Gorda, облегчить своему флоту доступ в бухту. Но с другой стороны высадка здесь затруднялась тем, что вся местность Carboneras очень пересеченная, что облегчало бы испанцам оборону; затем вследствие близости Santiago части войск, расположенные в нем, легко подоспели бы к бухте для отражения высадки.

Огонь американцев 16 июня был очень силен и длился 1½ часа; они выпустили до 1.000 снарядов. Правое 16 c.m. бронзовое орудие на батарее Morro было подбито. На батарее Socapa два орудия Hontoria были засыпаны землей бруствера, в котором разорвался снаряд и одно из них подбито; в одну 21 c.m. мортиру также попал снаряд, но не испортил ее. Испанцы потеряли 3 нижних чина убитыми, 2 офицеров и 16 нижних чинов ранеными.

На рассвете 17-го июня крейсер Texas в течение получаса обстреливал Punta Cabrera, в 8 км на запад от батареи Socapa. Стоявший за ним вспомогательный крейсер спустил два паровых катера с пехотой, которые направились к берегу. На западной стороне бухты расположен был 1-й батальон полка № 55 Asia. Командир полка, полковник Aldea, расположил свои роты за прибрежными высотами и открыл стрельбу залпами, когда неприятельские катера уже приставали к берегу. Американцы понесли сильные потери и катера поспешно вернулись к судам. Трудно объяснить себе, для чего нужна была эта попытка высадки такого незначительного отряда, не обещавшая никакого успеха в виду близости превосходных сил испанцев.

Наконец 19 июня крейсер Vesuvius сделал три выстрела динамитными снарядами из пневматических пушек по батарее Socapa. Снаряды упали в землю позади батареи, которая и не пострадала, но два артиллериста были ранены камнями.

Из изложенного видно, что результаты всех этих бомбардировок были очень бедны; несмотря на то, что испанские батареи имели слабую профиль, а некоторые орудия были едва прикрыты, что траверсы были низки или совсем отсутствовали, что закрытых помещений для людей совсем не было и что плохое вооружение батарей дозволяло американским судам стрелять с близкого расстояния, у испанцев в течение месяца оказалось всего два подбитых орудия, 11 убитых и 64 раненых. Причины этого отчасти были те же, что и при бомбардировках Matanzas, Cienfuegos, Manzanillo и других пунктов, а именно: беспорядочная и торопливая стрельба американцев и почти полное отсутствие разрывов снарядов, как вследствие плохого изготовления их (особенно ударных трубок), так и вследствие стрельбы по земляным батареям бронебойными снарядами, удар коих о насыпь был слишком слаб, чтобы вызвать взрыв. К этому надо прибавить, что действие морской артиллерии против береговых батарей, расположенных на значительных высотах, всегда слабо; под Santiago американские орудия давали множество перелетов и недолетов, но в батареи снаряды ложились мало; особенность здесь заключалась только в том, что и попадавшие в батареи снаряды большей частью не разрывались.

 

XIV. Операции у Santiago de Cuba. Капитуляция

Ничтожные результаты бомбардировок показали американцам, что пока эскадра адмирала Cervera оставалась в порте, она не могла быть уничтожена действием одного флота и что необходимо содействие десанта; адмирал Sampson настойчиво требовал его.

20-го июня к Santiago прибыло 35 судов с десантными войсками под конвоем 16 военных судов; блокирующая эскадра к этому дню усилилась до 21 судна разных типов.

По испанским сведениям состав и распределение по судам американского экспедиционного корпуса были следующие:

Cumberland, Manteo, Kenenwah, Resolute и Laura — с боевым материалом и провиантом.

Экспедиционный корпус состоял: а) из двух дивизий пехоты (генералов Kent и Lawton) по три бригады в каждой и одной отдельной бригады; бригада состояла из трех полков двухбатальонного состава по 4 роты в батальоне; б) из одной кавалерийской дивизии (генерал Wheeler) в шесть полков без коней и одного полка на конях; в) двух осадных (по 8 орудий) и четырех полевых батарей (по 4 орудия) и двух артиллерийских батальонов; г) одного саперного батальона. Численность корпуса доходила до 16.000 человек.

22 июня с 8 часов до 3 часов пополудни несколько американских судов обстреливали берег от Punta Cabrera до Aguadores. В то же время отряд инсургентов атаковал Punta Cabrera с суши, но был отбит 1-м батальоном пехотного полка № 55 Asia.

Эта бомбардировка и атака инсургентов были только демонстрацией с целью отвлечь внимание испанцев от истинного пункта высадки.

22 июня с 8 часов утра американский флот начал усиленно обстреливать деревни Siboney, где находилась штаб-квартира 1-й бригады, и Dayquiri, где были расположены 3 роты батальона № 4 Talavera peninsular. Последнее селение обстреливалось четырьмя судами: Castine, Detroit, New Orleans и Wasp. В обоих селениях от огня американцев загорелись некоторые дома. После полудня американские суда начали высадку войск. Три роты батальона Talavera, в виду появления сильного отряда инсургентов Castillo в их тылу, отступили, не оказывая сопротивления высадке, сначала к усадьбе Vinent, а оттуда — к селению Firmeza. Когда передовые части американских войск укрепились на берегу, суда подошли к Dayquiri, и дальнейшая высадка производилась у деревянной пристани, которая, как уже сказано выше, не была сожжена испанцами, хотя было очевидно, что неприятель воспользуется ей для высадки экспедиционного корпуса.

Таким образом, инсургенты оказали американцам чрезвычайно важную услугу; исключительно благодаря их наступлению в тыл испанского отряда, американцам удалось без всяких потерь совершить трудную операцию высадки десанта.

23 июня началась высадка американских войск и у деревни Siboney в 10 км западнее Dayquiri и производилась ночью при электрическом освещении.

Хотя в распоряжении генерала Linares и оставалось три свободных батальона (№ 29 Constitucion, № 11 S. Fernando и № 1 provisional de Puerto Rico), но подкрепления в Dayquiri и Siboney не могли быть посланы, ибо не поспели бы во время. От Santiago до Dayquiri 25 км; чтобы пройти это расстояние нужно было по крайней мере 6 часов времени. Между тем обстреливание Dayquiri началось в 8 часов утра, а в час пополудни уже началась высадка.

В конце июня испанские войска у Santiago расположены были следующим образом:

1) Батальон № 55 Asia — на западной стороне бухты для противодействия высадке там американцев или атаке инсургентов.

2) Два батальона полка № 65 Cuba составляли гарнизон батарей Socapa, Morro и Punta Gorda и частью расположены были у Aguadores; здесь же стояли и две роты movilizados.

3) 3 роты батальона № 29 Constitucion — 24-го июня заняли деревню Caney.

4) Для встречи же главных сил высадившегося неприятеля под непосредственным начальством генерала Linares на позиции у Sevilla 23 июня расположены были: 3 роты батальона № 1 provisional de Puerto Rico и 3 роты батальона № 11 S. Fernando — всего шесть рот пехоты (слабого состава), 2 горных орудия 6-й батареи 4-го артиллерийского полка и 50 человек кавалерии полка Rey, составлявших личный конвой генерала Linares, всего около 850 человек.

5) 3 роты батальона Talavera, как сказано выше, отступили от Dayquiri к Firmeza.

Этот батальон был единственный, который удалось притянуть в Santiago из второй бригады этой же дивизии, расположенной в Guantanamo. Оборона этого пункта была совершенно бесцельна и генерал Linares хотел перевести в Santiago всю вторую бригаду. Она состояла из четырех неполных батальонов (два батальона полка № 64 Simancas, батальоны № 3 Principe и № 35 Toledo), 2-го эскадрона полка Rey, двух орудий 6-й батареи 4-го артиллерийского полка и пяти рот guerillas, всего около 3.800 человек — силы, конечно, небольшие, но они почти вдвое увеличили бы слабый гарнизон Santiago.

Однако все усилия передать командиру бригады это приказание начальника дивизии не достигли цели. 19-го мая при бомбардировке Caimanera двумя американскими судами, французский кабель, соединяющий Caimanera с Santiago, был порван и с тех пор телеграфное сообщение с бригадой генерала Pareja прекратилось, ибо оптического телеграфа — гелиографа между Santiago и Guantanamo установлено не было, именно в виду существования между ними кабеля. Посылка же донесений с ординарцами, несмотря на сравнительно небольшое расстояние, около 70 км, была невозможна, ибо вся местность находилась во власти инсургентов Calixto Garcia и Castillo, которые с 3–4 тысячами человек явились сюда на помощь американцам. Несколько ординарцев, посланных генералом Linares в Guantanamo, были захвачены инсургентами и убиты.

Штаб армии со своей стороны хотел для передачи генералу Pareja приказа о выступлении в Santiago воспользоваться английским пароходом Adula, которому американцы предоставили право проходить через блокадную линию для перевозки пассажиров с Ямайки в Cienfuegos. Но на пароходе тайно перевозилось туда и продовольствие. Когда же американцы через инсургентов узнали, что с ним же было послано и приказание генералу Pareja, они арестовали пароход перед входом в бухту Guantanamo.

Трудно понять, почему приказание генералу Pareja не было послано из Santiago с летучей колонной (конечно заранее, до высадки американцев). Времени на это было достаточно: расстояние невелико — 70 км — и на движение колонны в обе стороны потребовалось бы 8–9 дней; инсургенты не могли бы помешать ей, ибо в виду важности цели можно бы послать колонну довольно сильную.

Еще труднее объяснить себе бездеятельность генерала Pareja: находясь всего в 70 км от Santiago, он не сделал ни одного усилия, чтобы узнать, что там происходит. Трудно себе представить, чтобы до Guantanamo не дошли слухи о высадке американских войск и о критическом положении гарнизона Santiago. В окрестностях Guantanamo были, конечно, кубинцы, преданные Испании, были иностранные колонисты, несочувствующие восстанию и вмешательству Америки и разоренные инсургентами, и через них генерал Pareja мог получить сведения о соседнем отряде; а узнав о его затруднительном положении, он должен был по собственной инициативе, не дожидаясь приказания, идти к нему на выручку, оставив против американского отряда, высаженного у Caimanera, только заслон или наблюдательный отряд. Но генерал Pareja не произвел ни одного движения в сторону Santiago, ни разу не тронулся с места.

На другой день после высадки, 23-го июня, американские пехотные полки №№ 7, 12, 17 (3-я бригада 2-й пехотной дивизии) и 71-й (волонтеры New-York), по четыре эскадрона 1-го и 10-го кавалерийских полков (без лошадей) и 8 эскадронов всадников Roosevelt подвинулись к стороне деревни Juragua, где за ручьем расположились 3 роты батальона Talavera, отступившие накануне от Dayquiri через Firmeza. В бой, однако, американцы не ввязались.

24 июня эти же войска при содействии отряда инсургентов Calixto Garcia продвинулись до Guasima, где стоял авангард испанских главных сил. Три роты батальона Talavera, расположенные накануне у Juragua, отступили к главным силам, когда, ночью на 23-е июня, американцы высадились в тылу их в Siboney. Это довело численность главных сил испанцев до 1.150 человек.

Американцы наступали до сферы действительного огня испанской пехоты, но в атаку не пошли, а после двухчасовой перестрелки отступили, потеряв 12 человек убитыми и 50 ранеными. Со стороны испанцев убито 9 и ранено 27 человек.

Уже это первое столкновение с американцами, хотя и удачное для испанцев, выказало численное превосходство противника и убедило генерала Linares, что со своими ничтожными силами он не в состоянии будет удержаться на позиции у Sevilla. Позиция эта довольно сильна с фронта, где прикрыта глубоким руслом ручья, но открыта с флангов и удалена от Santiago на 12 км. При громадном превосходстве в силах американцы легко могли обойти испанцев с фланга и отрезать их от города.

25 июня испанский отряд отошел на позицию Loma de San Juan (loma — холм) в 2½ км к юго-западу от Santiago.

Новая позиция представляла собой высокий холм, густо поросший кустарником и лианами; на нем стоял небольшой блокгауз. Два горных орудия заняли позицию на дороге, имея довольно большой обстрел; пехотные части расположились в траншеях, вырытых по гребню холма по обе стороны блокгауза. Позиция прикрыта с фронта (восток) и правого фланга (юг) ручьем San Juan глубиной в 2–4 фута, текущим в глубоком обрывистом русле с илистым дном. Переход через ручей для артиллерии труден за исключением существующих бродов на дорогах из Sevilla и Aguadores. Движение вообще на всей этой местности возможно только по дорогам, так как густая растительность крайне затрудняет его не только для масс войск, но даже и для отдельных людей.

26 июня командование испанским отрядом на позиции Loma de San Juan принял командир полка Simancas, полковник Vaquero.

27 июня американские войска снова двинулись вперед, но уже вдоль линии железной дороги от Siboney на Aguadores. Объектом этого наступления были, вероятно, батареи Morro и Punta Gorda, которые американцам конечно выгоднее было взять раньше, чем двинуться на Santiago, а равно и захват железнодорожной линии через Carboneras, которая облегчила бы им подвоз с базы. Движение американских войск поддерживалось редким огнем с трех судов, стоявших против Siboney. Между этой колонной и одним батальоном полка Cuba, расположенным в Aguadores, завязалась перестрелка, во время которой мост через реку Guama был взорван испанцами, что и остановило дальнейшее наступление неприятеля.

29 июня американцы, однако, снова пытались перейти речку Guama и окопаться на правом ее берегу, но опять были отбиты огнем батальона Cuba.

В течение этих дней высадка экспедиционного корпуса была окончена, и американцы приступили к решительной атаке испанских позиций у Loma de San Juan и Caney. Для атаки первой из них назначена была 1-я пехотная дивизия Kent, состоявшая из 27 неполных батальонов, так что сила ее не превосходила 6.000 человек.

Около 9 часов утра 1-го июля американские батареи открыли огонь, и 2-я дивизия двинулась вперед, имея во главе 1-ю бригаду генерала Hawkins. Движение совершалось чрезвычайно медленно и с частыми остановками. Для наблюдения за неприятелем думали воспользоваться воздушным шаром; но он был поднят слишком близко от испанской позиции и вскоре был пробит горными орудиями.

6-й и 16-й полки 1-й бригады наступали с фронта, а 71-й полк волонтеров New-York послан был влево по дороге к нижнему броду через ручей San Juan для обхода правого фланга испанцев. Однако шедший впереди 1-й батальон этого полка быстро пришел в расстройство от огня испанцев и бежал в полном беспорядке; второй батальон этого полка подошел к броду, но не мог перейти реку.

На помощь этому полку в половине первого пополудни подошла 3-я бригада (9-й, 13-й и 24-й пехотные полки) полковника Wikoff, который в самом начале развертывания этой бригады был убит; его заменил командир 13-го полка, подполковник Worth, также скоро павший тяжелораненым; та же участь постигла командира 24-го пехотного полка, подполковника Liscum и наконец, командование бригадой перешло к командиру 9-го полка, подполковнику Ewers. Бригада эта, равно как и 71-й полк волонтеров New-York, шла в колонне до самой реки, т. е. до сферы самого действительного огня испанской пехоты и начинала развертывание уже перейдя брод. Понятно, что она сильно терпела от огня, но все же успела развернуться. На поддержку ей направлены были 1-й и 10-й полки 2-й бригады полковника Pearson, а 21-й полк составил резерв 1-й бригады.

В 1½ пополудни пять полков 1-й и 3-й бригад (6-й, 16-й, 9-й, 13-й и 24-й) атаковали траншеи испанцев и блокгауз, уже разрушенный артиллерией и принудили их отступить к самому городу.

Этим закончился бой 1-го июля на правом фланге испанцев, которые все, от генерала до солдата, дрались с отчаянной храбростью, но конечно в конце концов должны были уступить численному превосходству неприятеля. Корпусный командир генерал-лейтенант Linares личным присутствием в стрелковой цепи ободрял солдат и был тяжело ранен, его заменил начальник дивизии, генерал Toral. В разгаре боя начальник отряда полковник Vaquero попал без вести и командование принял полковник Gaula. Потери испанцев состояли из 2 офицеров и 25 нижних чинов убитыми и 27 офицеров и 290 нижних чинов и 11 моряков ранеными.

Одновременно происходил столь же горячий бой и на левом фланге испанцев, в деревне Caney, которая 24 июня занята была тремя ротами батальона № 29 Constitucion в числе 436 человек и полуротой guerillas — 45 человек; всего, следовательно, 481 человек без артиллерии. Кроме того 1 офицер и 40 нижних чинов полка Cuba занимали блокгауз El Visu, стоявший поодаль от селения. Этим отрядом командовал бригадный генерал Vara del Rey. Селение было наскоро приведено в оборонительное положение и на окраинах его вырыты траншеи.

Атака этой позиции возложена была на 2-ю дивизию генерала Lawton, такого же состава и численности, как и 1-я. Атака началась в 7 часов утра. Пользуясь десятикратным численным превосходством, американцы к 12 часам дня заняли все окружающие высоты и повели атаку с трех сторон: с севера, востока и юга. В 3 часа дня они подошли уже на 500 м к селению; испанские траншеи обстреливались продольно и войска несли сильные потери; генерал Vara del Rey был тяжело ранен (он умер 4-го июля). В 4 часа дня, когда все патроны были израсходованы, бригадный командир, который, несмотря на тяжелую рану, до конца распоряжался боем, приказал начать отступление на Santiago. Оно было исполнено под сильным огнем, но в полном порядке.

Потери испанцев состояли из 7 офицеров и 41 нижнего чина убитыми и 6 офицеров и 94 нижних чинов ранеными, не считая гарнизона отдельного блокгауза El Visu, о потерях коего сведений не было получено; вероятно, он погиб весь. В общем, потери составили 189 человек из 522 т. е. убыло 36 %. Потери очень большие. Но если рассматривать эту цифру с точки зрения той убыли, которую нанесли противнику американские войска, то она напротив окажется небольшой: дивизия в 6.000 человек с артиллерией в течение девяти часов, стреляя с трех сторон на близком расстоянии по отряду, не имевшему артиллерии, едва прикрытому траншеями слабой профили, которые обстреливались продольно — вывела из строя только треть этого отряда. Это доказывает, что стрельба американской пехоты и пешей артиллерии так же тороплива и беспорядочна, как стрельба вспомогательного флота. Хорошие войска при этих условиях уничтожили бы весь неприятельский отряд. А американцы не уничтожили его потому, что в течение девяти часов только обстреливали испанцев торопливым огнем, а на штыковой удар не решились.

Геройская оборона слабого испанского отряда против в десятеро сильнейшего противника доказывает прекрасные качества испанского солдата, его стойкость, храбрость, спокойствие в огне. Американцам потребовалось 9 часов, чтобы сломить эту горсть храбрецов.

В этот же день американские суда бомбардировали берег Aguadores вероятно лишь с целью привлечь внимание войск занимавших этот берег и помешать им подать помощь атакованным.

Вечером 1-го июля испанские войска расположились в наскоро вырытых траншеях на окраинах города на линии старых блокгаузов, окружающих Santiago.

Правый фланг — 1-й сектор от Punta Blanca на берегу бухты до блокгауза Santa Ursula занят был 500 моряков с эскадры адмирала Cervera, одной ротой полка Cuba, одной ротой movilizados и одной ротой волонтеров.

2-й сектор — от Santa Ursula до дороги Caney и Sevilla, занят был двумя ротами 2-го батальона полка Cuba, двумя ротами батальона S. Fernando и двумя ротами волонтеров.

3-й сектор — от дороги Caney до блокгауза Santa Jnes, занимали батальоны № 1 provisional de Puerto Rico и Talavera, 1 рота movilizados и 1 рота волонтеров.

4-й сектор — от Santa Jnes до San Antonio и 5-й — от San Antonio до берега бухты, коим еще не угрожала опасность, заняты были волонтерными частями. По прибытии колонны полковника Escario 3-го июля эти секторы были заняты вновь прибывшими частями.

Траншеи испанцев были слабой профили всего 2–2½ фута глубины. Что касается до артиллерийской обороны, то она была прямо ничтожна, как видно из следующей таблицы:

Эскадра дала 2 стальных 8 c.m. Hontoria с небольшим количеством снарядов и 2 стальных 7,5 c.m. Maxim. Но этими орудиями нельзя было пользоваться, так как основания орудий остались на эскадре.

На рассвете 2 июля американцы атаковали блокгаузы Canosa, Guayabito с юго-западной стороны города (1-я дивизия) и San Antonio (2-я дивизия) — с северной; в 10 часов утра была атакована также и высота на южной стороне города с блокгаузом Santa Ursula. Испанцы удержали почти все свои позиции, потеряв 3 человека убитыми и 69 ранеными; только блокгауз Canosa, расположенный несколько впереди общей линии обороны и под горой, был взят американцами.

Инсургенты также приняли участие в бою, атаковав селение Cobre на северо-западе от города, но были отбиты.

В это же день американские суда с 5 до 8 часов утра бомбардировали батареи Morro, Socapa и Punta Gorda. Некоторые повреждения нанесены были только замку Morro и на батарее Punta Gorda подбито одно орудие Hontoria. На батареях убито 4 нижних чина, ранено 2 офицера, 5 нижних чинов и контужено 18 нижних чинов; на крейсере Reina Mercedes убито 3 и ранено 3 нижних чина.

Все действия под Santiago были направлены к уничтожению испанской эскадры. И теперь, когда американцы уже подошли к городу, это являлось столь же необходимым, ибо артиллерия эскадры обстреливала американские войска и мешала им довести линии обложения до бухты, т. е. докончить обложение города. Но для уничтожения эскадры нужно было или подвезти к городу осадные орудия, или прежде чем атаковать город взять атакой с суши береговые батареи и открыть американскому флоту доступ в бухту. Достигнуть же этого последнего результата бомбардировкой береговых батарей с моря, как уже доказали предшествующие высадке бомбардировки, было невозможно.

Утром 3-го июля прибыло в Santiago подкрепление — колонна полковника Escario из Manzanillo.

На основании приказа главнокомандующего от 20 июня дивизия Manzanillo вошла в состав 4-го корпуса, командиром коего назначен был генерал Linares, начальником же дивизии Santiago назначен был генерал Toral.

По приказанию корпусного командира, а также и главнокомандующего, 22 июня выступили из Manzanillo в Santiago: два батальона полка Isabel la Catolica, батальоны № 52 Andalucia, № 3 Alcantara peninsular, стрелковый № 19 de Puerto Rico, два горных орудия, две конные guerillas, взвод саперов и одна обозная рота, везшая запас провианта, который только можно было нагрузить на имевшихся мулов. Всего в колонне было около 3.600 человек и 250 лошадей и мулов под начальством командира полка Isabel la Catolica, полковника Escario.

Движение этой колонны чрезвычайно затруднялось дурным состоянием дорог, так как период тропических дождей был в полном разгаре, а путь колонны, пересекавший многочисленные притоки реки Cauto и хребет Sierra Maestra был один из самых тяжелых. Кроме того в течение всего перехода приходилось пробивать себе путь через отряды инсургентов, занимавшие все трудные части пути с целью остановить или замедлить движение колонны. Потери во время похода состояли из 21 убитого и 72 раненых нижних чинов. Путь в 160 км пройден был в 10 дней, и 3-го июля рано утром колонна достигла Santiago, но уже почти без провианта, который был съеден в пути, а частью и брошен, чтобы освободить мулов для перевозки раненых.

Прибытие колонны полковника Escario (который за это произведен был в бригадные генералы), несмотря на упомянутые выше трудности, доказало, что передвижения войск даже в период дождей — возможны и что противоположное мнение есть не более, как предубеждение. На основании этого опыта можно с уверенностью сказать, что если бы своевременно, хотя бы в конце июня после высадки американцев, дано было категорическое приказание, то и обе дивизии 3-го корпуса из Holguin и Puerto Principe могли бы во время прибыть на помощь Santiago.

3-го же июля в 9½ часа утра эскадра адмирала Cervera в полном составе вышла из Santiago и через час была уже уничтожена американцами.

Со времени своего прибытия испанская эскадра принимала мало участия в действиях. Только в бою 31-го мая принял участие крейсер Cristobal Colon; затем уже не было сделано ни одной попытки прорваться, взорвать минами блокирующие суда или хотя бы беспокоить и утомлять американский флот; суда не показывались из бухты.

В виду этого маршал Blanco потребовал от правительства, чтобы адмирал Cervera был подчинен ему. Требование это было исполнено и чрезвычайно раздражило адмирала.

Тогда маршал категорически приказал адмиралу Cervera сделать энергичную попытку прорваться и идти в Гавану. Конечно для успеха надо было воспользоваться ночной темнотой, выйти скрытно. Что побудило адмирала выйти в 9½ часа утра — остается еще не расследованным.

Испанские суда выходили в кильватерной колонне, имея в голове крейсер Infanta Maria Teresa с адмиралом Cervera. В минуту выхода эскадры перед каналом находился только один американский крейсер Brooklyn, остальные же суда стояли далее на восток. Испанские суда не атаковали этот крейсер; они сделали всего по 2–3 выстрела из 14 c.m. орудий, не нанеся почти никакого вреда американским судам, которые подоспели к месту боя. Стрельба испанцев была чрезвычайно плоха, как вследствие паники, охватившей прислугу при орудиях, так отчасти и потому, что за последние два месяца упражнений в стрельбе не было, орудия содержались небрежно и потому были в беспорядке. Прицелы, поставленные при выходе эскадры на дистанцию 2.000 м, так и остались во все время боя, так что по приближении американских судов на дистанцию 800 м, все испанские снаряды перелетали.

Нельзя думать, что адмирал Cervera имел намерение вступать в бой с неприятелем; никаких распоряжений для боя дано не было. По выходе из канала эскадра повернула вправо и стала уходить, а когда это не удалось, суда стали выбрасываться на берег. Оба миноносца были пробиты и пошли ко дну в самом начале боя. Maria Teresa, Oquendo и Viscaya выбросились на отмели в устьях горных речек. Решение выброситься принято было командирами судов, по-видимому, уже заранее и приведено в исполнение, как только сказалось губительное действие огня преследовавших американских судов, произведшее панику в экипажах, уже заранее нравственно побежденных. Люди бросали орудия и скрывались с палубы во внутренние части судна. Корпуса судов, брони и башни мало пострадали от неприятельского огня, но деревянные части на палубах очень скоро загорелись и при первых признаках пожара суда тотчас поворачивали к берегу. Крейсер Infanta Maria Teresa первый повернул к берегу против Punta Cabrera в 6 км от входа в бухту, по приказанию адмирала Cervera, который, после того как командир судна, капитан Concas, был ранен, лично принял командование судном. Крейсер стал на отмель и пострадал очень мало. И корпус и машины его остались целы и в конце июля американцы уже приступили к снятию крейсера с мели и исправлению повреждений. Maria Teresa выбросился в 10¼ часа утра. Oquendo выбросился рядом с ним; Viscaya — далее на запад в 24 милях от бухты, а Cristobal Colon — в 45 милях у устья речки Torquino. Последние три крейсера совершенно испорчены и затонули.

Cristobal Colon, шедший сначала в хвосте колонны, обогнал остальные три крейсера и уходил так быстро, что американцы уже прекратили было его преследование; но в это время, вследствие неисправности машины, крейсер сдал ход и около 1 часа пополудни был настигнут и, хотя не пострадал от американских снарядов, но, чтобы не быть захваченным, выбросился на берег в 1¼ часа пополудни.

Потери в людях заключались в 375 убитых и утонувших и 1.732 человек пленных, в том числе 70 офицеров. 120 человек пробрались берегом в Santiago.

Гибель эскадры невыгодно отразилась на дальнейшей обороне города.

Насколько основательно было требование маршала Blanco, чтобы эскадра вышла из Santiago в мае месяце, немедленно по прибытии туда, настолько теперь это являлось уже несвоевременным, ибо ослабляло оборону города. Требование мотивировалось только тем, что эскадра питается запасами гарнизона, которые и без того слишком скудны. Но за то она своими экипажами усиливала гарнизон, своей артиллерией усиливала оборону. Из приведенных выше сведений видно, что артиллерия, которой располагал гарнизон, была ничтожна и не могла бороться с неприятельской; только артиллерия эскадры мешала неприятелю довести его линии обложения до берега, ибо они подверглись бы продольному обстреливанию с испанских судов.

1.500 моряков с эскадры были высажены на берег: из них 500 в Santiago, а остальные 1.000 человек — на западной стороне бухты. Эта последняя мера объясняется только неисправимой привычкой испанских военных разбрасывать свои силы и всюду выставлять заслоны против инсургентов. Эти 1.500 человек значительно усиливали гарнизон, ослабленный предыдущими боями.

Высылка эскадры могла бы быть понятна, если бы одновременно с этим принято было решение покинуть Santiago и гарнизон его выступил бы на S. Luis — Holguin или Puerto Principe; но об этом не было и речи.

Пока эскадра стояла в бухте гарнизону Santiago под защитой огня с судов оставался свободный выход на S. Luis или Cobre. С уходом эскадры американцы 3-го же июля примкнули свою линию обложения к бухте с северной стороны города у дороги на Cobre и гарнизон был окончательно заперт.

3 июля, при выходе эскадры, испанцы пытались было затопить крейсер Reina Mercedes поперек канала, чтобы преградить американскому флоту вход в бухту в том случае, если бы неприятелю удалось привести в негодность минные заграждения, или захватить береговые батареи, гарнизоны коих были ослаблены, так как часть полка Cuba была отозвана в Santiago. Это, однако, не удалось: крейсер, также как и Merrimack был повернут течением и затонул вдоль канала, не заградив его.

Нельзя не обратить внимание на то, что батальон полка Cuba отозван был в Santiago 1-го июля несмотря на то, что это ослабляло гарнизоны береговых батарей, а батальон Asia совершенно бесцельно оставался на западной стороне бухты, которой теперь никакой десант угрожать уже не мог; а от инсургентов с этой стороны город ограждала сама бухта. Этот батальон перевезен был в город только 12 июля.

3-го же июля в 1 час пополудни начальник дивизии, генерал Toral, принявший командование 4-м корпусом после того как генерал Linares был ранен, получил от генерала Шафтера следующее письмо:

"Senor! Прошу Вас предупредить иностранных подданных, женщин и детей, что они должны покинуть город до 10 часов утра, ибо я вынужден буду бомбардировать его, если он не сдастся".

Генерал Toral ответил на это:

"Senor! На Ваше письмо от 8 часов 30 минут утра, полученное мной в 1 час пополудни, в коем Вы требуете сдачи города и сообщаете, что будете бомбардировать его в случае отказа, я должен уведомить Вас, что город не сдастся, и что о содержании Вашего письма я извещу иностранных консулов и жителей".

Вследствие вмешательства иностранных консулов бомбардировка города было отложена на 24 часа. С утра 4 июля масса городских жителей вышла по дороге на Caney, неся на руках свое имущество, так как генерал Toral запретил выводить из города лошадей и мулов. В Caney американцы насколько было возможно, снабдили беглецов провиантом.

По истечении назначенного срока бомбардировка, однако, не началась, а 5-го июля генерал Шафтер прислал второе письмо с более подробными, мотивированными предложениями.

"Senor! 1-е. В виду событий 3-го числа сего месяца имею честь представить Вашему Превосходительству некоторые предложения, которые, я надеюсь, обратить на себя Ваше внимание, ибо, по моему мнению, они его заслуживают.

2-е. Я предлагаю при сем записку, в коей сообщается о бое, происшедшем утром в минувшее воскресенье между эскадрами испанской и американской, последствием коего было полное уничтожение судов, составляющих эскадру адмирала Cervera, потеря 600 человек офицеров и матросов и плен остальных. Адмирал и другие офицеры, оставшиеся в живых, находятся теперь в плену на S. Luis Harward.

S. Luis, на коем находятся адмирал Cervera, капитаны судов, за исключением капитана Oquendo, который умер, вышел уже в Соединенные Штаты. Если Вы желаете проверить эти сведения, то можете послать офицера-парламентера к адмиралу Sampson, который разрешит ему посетить Harward, еще не ушедший сегодня утром.

3-е. Наша эскадра получила, следовательно, свободу действий. Имею честь сообщить Вам, что если город с укреплениями не будут сданы в 12 часов дня 9-го сего июля, то начнется бомбардировка города орудиями большого калибра наших судов.

Город находится в сфере поражения наших орудий, из коих 8-дюймовые могут стрелять на 9.500 ярдов (8 верст), а 13-дюймовые еще дальше. Следовательно, суда смогут расположиться на расстоянии 8.000 ярдов (около 7 верст) и снаряды будут ложиться в центре города.

4-е. При изложении этих соображений мною руководит только чувство человеколюбия. Я не хочу больше гибели ни Ваших, ни своих людей.

5-е. Так как Ваше Превосходительство захотите спросить свое правительство, то я дал Вам длинный срок для того, чтобы получить ответ ранее возобновления военных действий.

6-е. Прошу ответа возможно скорее.

Shafter."

Так как и на это письмо последовал отказ, то 9 июля в 4¾ часа пополудни американские войска начали атаку города с юго-восточной и северной стороны, от San Juan и Sueno. Ружейный и артиллерийский огонь длился более часа; но атака американцев не отличалась решительностью, и испанцы удержали все свои позиции, потеряв 3 офицера ранеными и 6 убитых и 28 раненых нижних чинов. Одновременно и американская эскадра бомбардировала город.

Бомбардировка повторилась 11-го июля. В 6 часов утра американцы начали перестрелку в траншеях и бомбардировку города редким огнем полевых орудий. В 9½ часа утра крейсеры New-York, Brooklyn, Texas и Indiana также открыли редкий огонь по городу. В два дня огнем американцев было разрушено 3 и повреждено 54 дома. Повреждения были незначительны, ибо снаряды не разорвались. Пострадали также блокгаузы Santa Jnes и San Antonio. Никто из жителей не пострадал, а потери в войсках были незначительны: 1 офицер ранен; нижних чинов: убит 1 и ранено 15.

В последующие дни американцы продолжали обстреливать город редким орудийным огнем.

14 июля генерал Шафтер снова прислал генералу Toral предложения сдать город и на этот раз они увенчались успехом.

Уже несколько дней защитники Santiago заняты были мыслью о капитуляции. Генерал Toral несколько раз телеграфировал маршалу Blanco о критическом положении гарнизона. Маршал настаивал, чтобы гарнизон прорвался, предлагая двинуть ему навстречу дивизию Holguin. Но это были только переговоры, предложения, настояния. Категорического приказания сделать вылазку и выйти из Santiago дано не было; равным образом не было сделано никаких распоряжений относительно дивизии Holguin. Если бы маршал, не справляясь с мнениями генералов Linares и Toral, прямо двинул дивизию Holguin к Santiago, то одно приближение ее вынудило бы американцев снять блокаду, ибо войска их были нравственно подорваны вследствие непривычки к климату, недостатков в продовольствии и медицинской помощи при страшном развитии болезней, да и тонкие линии американцев не имели даже резерва для противодействию этому удару. Постоянные ссылки на непроходимость дорог и недостаток продовольственных средств очевидно были преувеличены, ибо движение колонны Escario доказало, что для энергичного начальника нет препятствий; а испанский солдат так вынослив, неприхотлив, послушен, так привычен к этим дорогам и лишениям, что пройдет всюду, если его поведет энергичный начальник. Что касается до недостатка провианта, до невозможности собрать его в стране, то и этому верить вполне нельзя. Следовало, конечно, взять провиант с собой, как сделано было и в колонне Escario. Затем в тех местностях, где должна была бы пройти дивизия Holguin, было население, хотя и редкое. Оно жило и питалось и у него можно было бы достать провиант, конечно за хорошие деньги; в противном случае дивизия должна была бы достать себе продовольствие, хотя бы путем полного опустошения страны, отбирая его силой от мятежного населения.

12-го июля генерал Linares послал одновременно главнокомандующему и военному министру многословную телеграмму (приложение 2-е), в которой в высокопарных выражениях доказывал неизбежность и своевременность капитуляции.

Маршал Blanco ответил отказом и снова предложил гарнизону прорваться. Такой исход даже и без помощи дивизии Holguin имел очень много шансов на успех, а отчаянная попытка пробиться, прежде чем капитулировать, была святой обязанностью гарнизона, прямым долгом его начальников.

Шансы на успех заключались в том, что блокадная линия американцев, особенно на крайнем правом фланге была очень тонка и не имела за собой резерва. 16-тысячеый американский корпус был растянут на 20 км. Если бы из 11 регулярных батальонов, находившихся в Santiago, генерал Toral взял 8 или 9 с четырьмя горными орудиями и, оставив город на охрану остальных войск и волонтеров, направил атаку этого отряда на Cobre — по дороге на Holguin, то он встретил бы перед собой лишь слабые силы американцев на их правом фланге и отряд инсургентов от 500 до 1.000 человек у Cobre и нельзя верить, чтобы он не успел сломить их. Правда, при дальнейшем движении внутри страны на Puerto Principe ему представились бы многие трудности от бездорожья и недостатка провианта; но колонна Escario, только что прошедшая часть этого пути, доказала, что эти трудности преодолимы и даже без особого труда. Во всяком случае, после прорыва через американские линии испанцы на дальнейшем пути не встретили бы иного неприятеля, кроме инсургентов, ибо американцы не в состоянии были бы преследовать их; они не имели для этого ни вьючного обоза, ни горной артиллерии и войсках их не только не были подготовлены для таких движений, но уже в короткий срок своего пребывания даже на береговой полосе острова, не испытав еще лишений, так пострадали от потерь и болезней, что не были в способны ни на какое дальнейшее усилие.

15-го июля генерал Toral собрал совет, который должен был обсудить вопрос о капитуляции. Совет в пространном заключении (приложение 3-е) высказался, что настало время капитулировать.

Главные мотивы такого решения были следующие:

а) численная слабость гарнизона. В заключении указывается, что в самом городе имелось 7.000 регулярных войск и 1.000 movilizados. Нельзя признать, чтобы этого было мало для обороны против 16-тысячного корпуса, чрезвычайно ослабленного болезнями и потерями в боях и растянутого на 20 км. В заключении силы неприятеля были очень преувеличены и исчислялись в 40.000 человек, с 60 орудиями, тогда как на самом деле в половине июля их было всего 13–14 тысяч с 16 полевыми орудиями. Укрепления Santiago и артиллерийская оборона были, правда, очень незначительны, но позиция испанцев была сильна. При этих условиях борьбу с противником, хотя бы и вдвое и втрое сильнейшим нельзя признать непосильной. Борьба 1.150 человек у Loma de San Juan и 520 человек у Caney против 5 — 6-тысячных американских отрядов была действительно неравная. Но с тех пор разбросанные испанские войска силой обстоятельств сосредоточились в городе, получили подкрепления, и слишком невыгодная численная несоразмерность не только исчезла, но скорее нарушена была уже в пользу испанцев.

б) недостаток провианта.

В заключении говорится, что провианта для гарнизона имелось еще на 10 дней; следовательно капитулировать было еще рано.

в) недостаток боевых припасов.

Их действительно было мало для продолжительной борьбы — 1 миллион патронов на 7 тысяч человек; но они все же были и не было основания сдаваться ранее их полного истощения. К тому же ружейная перестрелка из американских траншей в половине июля затихла и следовательно не вызывала ответного огня.

г) трудность сосредоточения войск для вылазки в виду неприятеля, тесно обложившего город; трудность прорыва.

Сосредоточение войск, назначенных для решительной вылазки, можно было произвести, как это всегда и делается, ночью, что не представило бы затруднений в виду знакомства войск с городом. Что же касается трудности прорыва и сопряженных с ним потерь, то это, конечно, задача всегда трудная, но трудность эта никогда не служила мотивом для отказа от нее для начальника смелого и решительного. У испанцев же, во-первых, было много шансов на успех, а во-вторых, нельзя было допустить и мысли о капитуляции, не испытав этого последнего средства для спасения гарнизона и чести оружия.

Выше уже было сказано, что на телеграмму генерала Linares о необходимости капитуляции маршал Blanco ответил отказом. Но испанское правительство, к которому генерал Linares обратился с той же телеграммой, ответило согласием и 16-го июля после личных переговоров между генералами Toral и Shafter лица, уполномоченные ими, а именно, с испанской стороны генерал Escario и начальник штаба дивизии Santiago, подполковник Ventura Fontan, а с американской — генералы Wheeler и Saborton подписали условия капитуляции (приложение 4-е).

Капитуляция касалась не только гарнизона Santiago, но и всех войск, расположенных на восточной конечности острова, к востоку от линии Aservadero — Dos Palmas — Cauto Abajo — Escondida — Tanamo, т. е. всей дивизии генерала Toral и, конечно, тех частей дивизии Manzanillo, которые пришли к Santiago 3-го июля в составе колонны Escario. Включение всех этих войск в капитуляцию мотивировалось недостатком и у них продовольствия и невозможностью отступления внутрь страны на соединение с дивизией Holguin.

Войска Guantanamo, начиная с 15-го июля получали половину этапной порции, которая уже сама по себе мала, а с 1-го июля, за полным истощением припасов, питались только конским мясом и зеленым, незрелым маисом.

Батальон № 1 °Cordoba из состава той же бригады (Guantanamo), стоявший в Sagua de Tanamo, а равно и небольшие гарнизоны в городах Baracoa, Palma Soriano, S. Luis, Moron, Cristo и Songo, хотя и не терпевшие нужды в продовольствии, были однако включены в капитуляцию, так как по мнению своего начальника дивизии они не могли бы отступить и были бы каждый в отдельности разбиты инсургентами, ибо до ближайшего пункта, где бы они могли спастись, т. е. до Holguin им пришлось бы сделать от 7 до 10 переходов.

Включение в капитуляцию 6–7 тысяч человек, не бывших в бою, вызвало протесты генерала Pareja (Guantanamo) и других начальников гарнизонов, ибо по испанским военным законам старший начальник имеет право капитулировать только с теми войсками, которые находятся под его непосредственным начальством в минуту капитуляции, составляя гарнизон осажденного пункта. Забота генерала Toral об участи отдаленных гарнизонов ничем не оправдывалась: во-первых, он совсем не знал, в каком состоянии они находятся, ибо уже давно не имел с ними никаких сообщений; во-вторых, некоторые из них, вероятно, успели бы отступить, пользуясь тем, что внутренняя часть провинции была почти очищена инсургентами, которые сосредоточились у Santiago; в-третьих, защищаясь, хотя бы некоторое время на своих местах, они все же доставили американцам и инсургентам много затруднений, заставили бы их тратить усилия и время, сделали бы успех противника менее полным. Ведь тот факт, что два слабых батальона (Viscaya и Alava) остались в Manzanillo, заставил же американцев уже после капитуляции Santiago предпринять две бомбардировки этого города, атаковать его с суши инсургентами и тем не менее они вплоть до заключения мира не добились здесь никакого успеха. Те же самые затруднения повторились бы и в других пунктах.

Однако испанское правительство, к которому снова обратились за разъяснением, признало капитуляцию во всем ее объеме.

Вечером 16-го июля испанские войска, занимавшие траншеи на окраинах Santiago, вошли в город; одновременно и американские войска оставили свои передовые траншеи. Во избежание беспорядков генерал Shafter строго запретил инсургентам входить в город.

Утром 17-го июля испанские войска вышли из Santiago и расположились в его окрестностях в ожидании отправления в Испанию.

Падение Santiago, пункта удаленного и изолированного, в который лишь случайно были перенесены военные действия, не могло бы иметь решающего влияния на исход войны. Воспользоваться им как базой для дальнейшего наступления американцы не могли именно вследствие его удаленности и изолированности от главного театра действий — центральной части острова. Главная часть испанской армии была нетронута, именно около 100.000 человек. С падением Santiago операции на Кубе должны были бы быть перенесены в среднюю, наиболее культурную часть острова, где была сосредоточена испанская армия и подготовлялась решительная борьба, которая могла бы дать перевес испанскому оружию, перевес, быть может, только временный, ибо, в конце концов, армия, отрезанная от метрополии и лишенная возможности получать подкрепления, была бы подавлена превосходством сил, или должна была бы пасть от истощения жизненных и боевых припасов. Нельзя однако не принять во внимание, что всякий неуспех охлаждал воинственный пыл американцев и давал перевес той части общества, которая не сочувствовала войне. Неудача американцев в средней части острова в виду этого вероятно повела бы к заключению мира, почетного для обеих сторон и, во всяком случае, сделала бы требования неприятеля менее заносчивыми и неумолимыми. Но недостаток финансовых средств лишил испанское правительство возможности продолжать войну и 12-го августа 1898 года был заключен мир, лишивший Испанию ее последних владений в ею же открытом Новом Свете.

 

XV. Заключение. 4 приложения

Рассмотрение вышеизложенных событий приводит к заключению, что причины падения Santiago были следующие:

1) Отдаленность этого театра военных действий, отрезанного инсургентами и не имевшего удобных сообщений с центральными провинциями, вследствие чего к нему не было послано ни подкреплений, ни боевых и жизненных припасов.

2) Разбросанность войск 4-го корпуса, занимавших слабыми гарнизонами пункты, не имевшие значения и не сосредоточенных своевременно к главному объекту действий противника.

3) Неподготовленность Santiago к обороне, так как этот ключ для сношений с метрополией не был заблаговременно снабжен, ни современным вооружением, ни боевыми и жизненными припасами.

4) Несвоевременность выхода из порта эскадры адмирала Cervera, лишившая испанские линии артиллерийской обороны.

5) Неимение во главе гарнизона способного и энергичного начальника, хотя гарнизон этот не находился в безвыходном положении и был довольно силен, чтобы отбросить противника, потрясенного потерями и развившимися болезнями.

Что касается до потери самой кампании, то причины этого кроются:

1) В отдаленности театра войны от метрополии, служившей базой.

2) В неимении достаточно сильного флота для господства над флотом противника и поддержания сношений колоний с метрополией.

3) В неподготовленности театра войны к обороне в инженерном отношении, а именно: неимении железнодорожной магистрали для соединения центральной части острова с Santiago, служившим ключом для сношений с метрополией; отсутствии сносных шоссейных дорог и в отсутствии современных фортификационных сооружений в главнейший пунктах острова (Гавана, Santiago, Cienfuegos).

4) В необеспеченности обороны современным артиллерийским вооружением, вследствие чего испанцам приходилось бороться с броненосным флотом устаревшими орудиями, огонь коих был недействителен.

5) В необеспеченности армии продовольственными средствами на продолжительный срок и в дурной организации продовольственной части в армии.

6) В бедности производительности острова в предметах первой необходимости и в полном истощении его в течение трехлетней инсуррекции, вследствие чего армия не могла питаться средствами страны и находилась в зависимости от ввоза извне.

7) В недостатке финансовых средств для продолжения войны, заставившем правительство начать переговоры о мире после падения Santiago, хотя факт этот сам по себе не мог оказать особенно вредного влияния на военные операции на острове.

8) Сознание всех этих условий вселило в испанское правительство, общество и высший персонал армии убеждение в неминуемости потери предстоящей кампании, что лишило все военные операции необходимой энергии, настойчивости, решительности и смелости.

У американцев наоборот было сознание своего полного превосходства в денежном отношении и уверенность, что благодаря этому они успеют создать армию и довести войну до желательного результата, была уверенность в победе.

Нельзя однако делать из этого вывода о нравственном превосходстве американской армии над испанской. Напротив, испанская армия сражалась для защиты испанских владений, сражалась из патриотизма. В убийственном климате Кубы испанская армия в течение 3½ лет выносила тяжелую борьбу в стране поголовно враждебной, терпела лишения и гибла от болезней, не падая духом.

Америка, прикрываясь гуманными целями, начала войну по расчету; армия ее выполняла свою задачу в стране дружественной при деятельном содействии инсургентов и все-таки лучший корпус этой армии в течение 3½ недель от этого климата и первых столкновений растаял, обессилел и пал духом. Через несколько дней после капитуляции Santiago побежденные узнали, что у победителей более половины людей выбыло из строя вследствие болезней, которые развивались с ужасающей быстротой; что нравственное состояние остальных было так подавлено, что войска не были годны для дальнейших действий и не выдержали бы ни малейшего натиска; что снабжение армии продовольствием было так плохо организовано, что, несмотря на обилие припасов на судах, войска терпели в них нужду; что настойчивые предложения капитуляции делались испанцам только потому, что генерал Шафтер не был уверен, что войска его будут в состоянии продолжать осаду; что если бы испанские вожди в Santiago не так торопились с капитуляцией, то американскому корпусу пришлось бы отступить. И это при условии, что американцы находились во всех отношениях в более выгодном положении, чем испанцы; они были вблизи своей базы, флот их господствовал на море, подвоз подкреплений был обеспечен и легок.

Потеря колоний уменьшила и без того уже ограниченную роль Испании в мировой политике. Но это был для Испании тяжелый нравственный удар, а не материальная потеря. Колонии никогда не приносили выгод Испании; напротив они всегда требовали от нее тяжелых материальных жертв. Пагубная колониальная политика Испании, заключавшаяся в лишении местных уроженцев, испанцев-креолов, всех политических прав, которые в колониях предоставлялись исключительно испанцам метрополии, и чрезвычайно дурная и корыстная администрация вызывали в колониях частые восстания, а подавление каждого из них стоило огромных денег, ложилось тяжелым бременем на бюджет в виду необходимости содержать значительный флот и ставило Испанию в зависимость от сильнейшей колониальной и морской державы — Англии. Конечно соперничеству и влиянию Англии и соединенным с ними интригам представляется еще широкое поле, ибо Испания остается еще владетельницей части Африканского побережья и претендентом на марокканское наследство. Но в этом случае Испания может рассчитывать на помощь европейских держав, также близко заинтересованных в судьбах североафриканского побережья, может рассчитывать на союзы, тогда как в борьбе с Америкой она была совершенно изолирована. С Англией спорит вся Европа и в этом споре двухсоттысячная испанская армия далеко не лишняя величина. Конечно армия эта требует некоторых реформ. Отсталый устав и обучение требуют пересмотра и согласования с требованиями главнейших европейских армий и современного положения военного дела. Необходимо также некоторое освежение в командовании. В течение последнего столетия Испания вела войны только с инсургентами и разбрасывание сил мелкими отрядами во все стороны, столь обычное в таких войнах, вошло в привычку всякого испанского военного. А все высшее командование армии, начиная со штаб-офицеров, состоит из лиц, воспитанных в мелких войнах с инсургентами. Идеи взаимной поддержки между соседними отрядами и частной инициативы отдельных начальников в видах таковой поддержки мало развиты (бригада Pareja в Guantanamo). Кроме того в Испании, и в особенности в колониях командование войсками, даже небольшими войсковыми частями, соединяется часто с административными правами и должностями, что отвлекает военных начальников в сторону интересов, не имеющих ничего общего с войсками. Трудно думать, что Испания сама предпримет эти необходимые реформы. Импульс может дать союз с иностранной державой, который наложит на испанскую армию известные обязанности и в мирное время и заставит предпринять реформы.

Что касается до Соединенных Штатов, то приобретение Филиппинских островов ввело их в круг мировых держав, интересы коих сталкиваются на крайнем Востоке. Так как интересы России там чрезвычайно велики и, как везде в Азии противоположны интересам Англии, то последняя и напрягает теперь все усилия, чтобы привлечь неопытную еще в сложной мировой политике коммерческую республику на свою сторону и по обычаю воспользоваться ее силами и средствами для достижения своих политических целей. И хотя ни политические, ни торговые интересы России и Соединенных Штатов на крайнем Востоке не противоположны и не сталкиваются, но опытной рукой Англии действия их легко могут быть направлены против нас.

Но это еще вопрос будущего и пройдет еще несколько лет прежде чем Америка будет в состоянии выступить в деятельной роли на Азиатском материке. Для этого ей еще нужно многое сделать.

Во-первых, присоединение и умиротворение Кубы еще не вполне совершившийся факт. Партия, желающая полного присоединения острова к Соединенным Штатам невелика и состоит преимущественно из крупных коммерсантов и фабрикантов-американцев или других наций, но не кубинцев. Громадное большинство этих последних стремилось к образованию независимой Кубинской республики; к ним принадлежать и вожди инсуррекции. Дело присоединения Кубы или вообще установления ее нового положения и внутреннего устройства не обойдется без борьбы с враждебными течениями, а в виду возможности инсуррекционных вспышек склонных к этому кубинцев потребует присутствия на острове значительных американских вооруженных сил.

Во-вторых, покорение Филиппинских островов также еще в течение долгого времени будет поглощать внимание и силы Соединенных Штатов, ибо воинственные туземцы также стремились к полной независимости и без жестокой и долгой борьбы не подчинятся новым завоевателям. При помощи флота и сравнительно небольших десантов американцы успеют занять главнейшие прибрежные пункты и будут в состоянии удержать их за собой. Но полное покорение туземцев во внутренних частях островов потребует и много времени и значительных сил, которые придется постоянно держать на Филиппинах.

Уже эти две задачи потребуют значительного увеличения вооруженных сил республики. Вмешательство же в активную политику на Крайнем Востоке потребовало бы еще большего усиления их или вернее создания новой правильно организованной и обученной армии, а равно и усиления флота.

Вторая задача легче выполнима. Сильный военный флот во всяком случае необходим для охраны новых колоний, для покровительства все более и более развивающейся американской морской торговле и для господства над прилегающими морями и проектированными через американский материк каналами Панама и Никарагуа. Новые суда уже строятся, а увеличение на несколько тысяч человек личного состава флота возможно будет, как и теперь, путем вербовки добровольцев и не вызовет никаких перемен в существующей системе.

Создание крупной постоянной армии вопрос гораздо более сложный, прежде всего потому, что она потребна для целей агрессивных, завоевательных, чему добрая половина населения и палат не сочувствует. Содержание ее потребует больших, новых, неизвестных до сего времени расходов; пополнение многочисленной армии путем вербовки добровольцев едва ли будет возможно, введение же обязательной воинской повинности произведет такую радикальную перемену во всем строе жизни Соединенных Штатов, что оно немыслимо без долгой и упорной борьбы в палатах. Не только введение обязательной службы, но и создание крупной постоянной армии путем вербовки добровольцев — вопрос еще более или менее отдаленного будущего. Послать же на Крайний Восток, на борьбу с сильнейшими европейскими армиями войска столь малочисленные, столь плохо организованные как те, которые они посылали на Кубу, американцы после недавнего опыта едва ли решатся.

Быть может в числе союзников Англии на Крайнем Востоке мы увидим американские броненосцы, но едва ли азиатский материк скоро увидит американские батальоны.

Приложение 1

Ведомость военного материала, отправленного из Испании на остров Куба с 8 марта 1895 г. по 20 апреля 1898 г.

Артиллерия

Орудия и принадлежности к ним

2 орудия Круппа 30,5 c.m.

2 орудия Ordonez 30,5 c.m.

2 орудия Ordonez 24 c.m.

8 мортир 21 c.m., заряжаемых с дула

12 орудий 15 c.m., заряжаемых с дула

5 мортир 15 c.m., заряжаемых с дула

6 орудий 12 c.m., заряжаемых с дула

36 орудий 9 c.m., заряжаемых с дула

4 орудия 8 c.m., заряжаемые с дула

6 лафетов к 8 c.m. орудиям

24 орудия 8 c.m. Plasencia, заряжаемых с казны

6 орудий 57 m.m. Nordenfeldt скорострельных

6 орудий 57 m.m. Nordenfeldt скорострельных береговых

1 орудие 57 m.m. Nordenfeldt скорострельное крепостное

2 машины для переснаряжения патронов

12 митральез Maxim 7 m.m.

36 горных скорострельных орудий Круппа 7,5 c.m.

14 лафетов старой конструкции 1864 года для 16 c.m. мортир

21 лафет старой конструкции 1866 года для орудий и мортир

3 лафета старой конструкции для 15 c.m. орудий

6 приборов для прицельных аппаратов 12 c.m. орудий

162 станка

11 передков для перевозки крепостных орудий с принадлежностями

74 упряжных прибора

12 артиллерийских повозок для принадлежностей

5 канцелярских ящиков для горных батарей

160 резиновых муфт

7 колец-обтюраторов для 28 c.m. орудий Круппа

6 затворов для 8 c.m. стальных орудий Plasencia

18 колец-обтюраторов к ним

Снаряды с принадлежностями

254 гранаты обыкновенные для 30,5 c.m. орудий

400 гранат бронебойных для 30,5 c.m. орудий

150 гранат закаленных для 30,5 c.m.орудий

100 гранат картечных для 30,5 c.m. орудий

56 гранат обыкновенных для 24 c.m. орудий

100 гранат бронебойных для 24 c.m. орудий

150 гранат закаленных для 24 c.m. орудий

100 гранат картечных для 24 c.m. орудий

1.200 гранат обыкновенных для 21 c.m. орудий, заряжающихся с дула

800 гранат закаленных для 21 c.m. орудий, заряжающихся с дула

400 гранат картечных для 21 c.m. орудий, заряжающихся с дула

2.258 гранат обыкновенных для 15 c.m. орудий, заряжающихся с дула

597 гранат бронебойных для 15 c.m. орудий, заряжающихся с дула

600 гранат закаленных для 15 c.m. орудий, заряжающихся с дула

1.792 гранаты картечные для 15 c.m. орудий, заряжающихся с дула

80 штук картечи для 15 c.m. орудий, заряжающихся с дула

1.800 гранат обыкновенных для 12 c.m. орудий, заряжающихся с дула

1.100 гранат картечных для 12 c.m. орудий, заряжающихся с дула

3.800 гранат обыкновенных для 9 c.m. орудий Круппа

4.100 гранат картечных для 9 c.m. орудий Круппа

420 штук картечи для 9 c.m. орудий Круппа

1.800 гранат обыкновенных для 8 c.m. орудий Круппа

400 гранат картечных для 8 c.m. орудий Круппа

100 штук картечи для 8 c.m. орудий Круппа

5.723 гранаты обыкновенные для 8 c.m. орудий Plasencia

9.595 гранат картечных для 8 c.m. орудий Plasencia

2.937 штук картечи для 8 c.m. орудий Plasencia

1.600 патронов с гранатами для 7,5 c.m. орудий Круппа

3.500 патронов со шрапнелью для 7,5 c.m. орудий Круппа

200 патронов с картечью для 7,5 c.m. орудий Круппа

898 шрапнелей неснаряженных для 7,5 c.m. орудий Круппа

448 гранат неснаряженных для 7,5 c.m. орудий Круппа

150 картечи для 7,5 c.m. орудий Круппа

600 патронов с обыкновенными гранатами для 57 m.m. береговых орудий Норденфельдт

800 патронов со шрапнелью для 57 m.m. береговых орудий Норденфельдт

204 патрона с картечью для 57 m.m. береговых орудий Норденфельдт

400 патронов с гранатами для 57 m.m. крепостных орудий Норденфельдт

350 патронов со шрапнелью для 57 m.m. крепостных орудий Норденфельдт

100 патронов с картечью для 57 m.m. крепостных орудий Норденфельдт

960 патронов с гранатами для 57 m.m. полевых орудий Норденфельдт

445 патронов со шрапнелью для 57 m.m. полевых орудий Норденфельдт

263 патрона с картечью для 57 m.m. полевых орудий Норденфельдт

11.568 ударных трубок

16.600 дистанционных трубок

1.600 ударных трубок больших калибров

5.000 капсюлей для ударных трубок

Порох

83.365 кг ружейного пороха

19.060 кг пороха от 6 до 10 m.m.

43.000 кг призматического пороха с 1 каналом

42.170 кг призматического черного пороха

166.080 кг пороха разных сортов

12.000 кг пороха 5 m.m.

Ружья

125.134 ружей Маузера 7 m.m.

1.361 ружей Маузера 7,65 m.m.

14.649 карабинов Маузера 7 m.m.

63.198 ружей Ремингтона 1871 г. переделанных в 1889 г.

18.300 ружей Ремингтона 1871 г.

5.000 укороченных карабинов Маузера 7 m.m.

Различные принадлежности к ружьям Маузера и Ремингтона

Патроны

69.698.830 патронов для ружей Маузера 7 m.m.

7.441.273 патронов для ружей Маузера 7,65 m.m.

19.942.720 патронов для ружей Ремингтона 1871/1889 гг.

10.518.467 патронов для ружей Ремингтона 1871 г.

119.000 патронов для митральезы Maxim 7 m.m.

Холодное оружие

5.000 штыков обыкновенных

2.500 штыков-кинжалов для ружей Маузера 7 m.m.

6.000 штыков для ружей Ремингтона 1871 г.

6.099 кавалерийских сабель

1.741 пехотных сабель

4.547 сабель machetas

Инженерный материал

Инженерный вьючный обоз на 14 саперных рот

88 вьючных ящиков с гелиографическими принадлежностями с седлами для мулов

45 вьючных ящиков с телеграфными принадлежностями с седлами для мулов

10 гелиографов старого образца

100 полных станций полевого телефона с 90 км провода

61 гелиографический аппарат Mangin в 30 c.m. с принадлежностями

31 гелиографический аппарат Mangin в 14 c.m. с принадлежностями

20 рефлекторов Mangin в 30 c.m.

100 рефлекторов Mangin в 14 c.m.

41 гелиограф

61 приемный аппарат

31 полевой бинокль

62 ящика для гелиографической станции

61 прибор к ним

31 ящик с принадлежностями

31 фонарь

31 часов-регуляторов

31 палатка

35 треножников для приемных аппаратов

422 ящика с принадлежностями для рефлекторов, для освещения магнием и пр.

Парк для двух железнодорожных рот

Снаряжение

28.900 сумок для патронов Ремингтона

58.000 сумок для патронов Ремингтона и Маузера

53.475 сумок для патронов Маузера

3.960 седел

Санитарный материал

68.000 пакетов для личной помощи

2.000 м перевязочной материи

200 кг хлопчатой бумаги

200 м² шелка

800 м² пергаментной бумаги

1.500 кругов бинтов

2.000 треугольных платков

1.000 больших бинтов

144 санитарные сумки

32 большие санитарные сумки

600 коек

171 хирургический стол

12 шведских кресел

16 карет Lahuer

4 санитарные кареты

Материал санитарных рот

Различных медикаментов 257.769 кг

Минеральных вод 104.100 бутылок

Различные медицинские и аптечные материалы

Ведомость материалам, отправленным из Испании на остров Пуэрто-Рико с 8-го марта 1895 г. по 20-е апреля 1898 г.

Артиллерия

16 орудий 15 c.m.

10 мортир 24 c.m.

Снаряды

1.600 гранат обыкновенных для 24 c.m. орудий

800 гранат закаленных для 24 c.m. орудий

400 гранат бронебойных для 24 c.m. орудий

200 гранат картечных для 24 c.m. орудий

350 гранат обыкновенных для 8 c.m. стальных орудий Круппа

40 штук картечи для 8 c.m. стальных орудий Круппа

752 гранаты обыкновенные для 24 c.m. мортир

752 гранаты закаленные для 24 c.m. мортир

500 гранат картечных для 24 c.m. мортир

75 гранат обыкновенных для 15 c.m. орудий

300 гранат картечных для 15 c.m. орудий

30 штук картечи для 9 c.m. орудий

1.692 дистанционные трубки

6.850 ударных трубок

500 ударных трубок для снарядов большого калибра

Порох

24.000 кг призматического пороха

40.000 кг черного пороха

Ружья

5.750 ружей Маузера 7 m.m.

875 карабинов Маузера 7 m.m.

200 револьверов Smith

Патроны

5.174.000 патронов Маузера 7 m.m.

25.375 холостых патронов Маузера 7 m.m.

6.000 патронов револьверов Smith

Холодное оружие

490 сабель machete

50 штыков-кинжалов

Инженерный материал

24 гелиографические станции

6 аппаратов Mangin в 14 c.m. с принадлежностями

6 гелиографов

8 компасов Peigne

6 часов

12 ящиков для перевозки материала

6 фонарей и прочие принадлежности

Снаряжение

1.000 сумок для патронов Ремингтона

1.000 сумок для патронов Ремингтона или Маузера

1.601 сумка для патронов Маузера

Медикаментов 6.560 кг и прочий медицинский и аптечный материал

Приложение 2

Перевод

Телеграмма генерал-лейтенанта Linares маршалу Blanco и военному министру 12 июля 1898 г.

Хотя я и лежу в постели от усилившейся слабости и сильных болей, но так озабочен положением войск, столь много пострадавших, что считаю своим долгом обратиться к Вашему Превосходительству и военному министру, чтобы изложить Вам истинное положение вещей. Вследствие конфигурации местности позиции неприятеля очень близки к окраине города; наши позиции тянутся на 14 км; войска истощены и в них много больных, которых, однако, нельзя отправить в госпитали в виду необходимости занимать траншеи; животные без надзора и корма; в полном разгаре периода дождей мы находимся в укреплениях в течение 20 часов непрерывного дождя, не имея прикрытия для людей, которые едят только рис и не могут ни сменить, ни высушить платья. Значительные потери в командирах и офицерах убитыми, ранеными, больными и без вести пропавшими лишают войска необходимого командования в эти критические минуты. В таких условиях невозможно пробиться, ибо эта попытка уменьшила бы наши силы на одну треть, которая не могла бы выйти; другая треть составила бы наши потери от неприятельского огня. В конечном результате был бы полный разгром без возможности достигнуть, как желаете Ваше Превосходительство спасения Ваших пострадавших батальонов. Чтобы иметь возможность отступить под прикрытием дивизии Holguin, необходимо, чтобы она явилась сюда прорвать неприятельские линии одновременно с моими войсками, которые действовали бы со стороны города; но для этого дивизии Holguin необходимо сделать 8 переходов, причем она должна нести для себя припасы, а этого она не в состоянии будет сделать. Решение напрашивается, капитуляция неизбежна и единственно что возможно — это продлить агонию. Жертва тяжела. Неприятель понимает ее и, установив блокадную линию, будет поглощать по капле наши силы, не подвергая опасности своих, как он это и сделал вчера, стреляя с такого дальнего расстояния, что батареи его не видны, равно стреляя и с эскадры, которая имеет такие подробные сведения, что бомбардировала город с большой точностью.

Santiago de Cuba ne Gerona, составляющая часть территории метрополии, защищаемой шаг за шагом своими сынами, стариками, женщинами и детьми без различия, которые удерживали атаку и помогали обороне, жертвую жизнью и умирая за святую идею независимости и с надеждой на помощь, которая действительно и явилась. Здесь полное одиночество, поголовное бегство населения, как кубинского, так и испанского, включая и местные общественные власти. Осталось только духовенство, которое однако также намерено выйти сегодня из города с епископом во главе. Войска, защищающие город не начинают теперь кампанию, полные энтузиазма и энергии; они боролись 3 года с климатом, лишениями и утомлением. Теперешние критические обстоятельства являются в такую минуту, когда нет более ни смелости, ни физических сил, ни возможности воодушевить защитников; им не хватает идеи для защиты той земли, жители коей на их глазах покидают город и вместе с неприятелем стоят против них. Честь оружия имеет свои границы, и я теперь взываю к суду правительства и всей нации; эта честь оставалась неприкосновенной много раз со дня 18 мая, когда мы выдержали первую бомбардировку. Если необходимо пожертвовать собой по каким-либо причинам, которые мне неизвестны, или если нет никого, кто бы взял на себя смелость решения этой предвиденной развязки и объявления о ней несколькими каблеграммами, то я предлагаю себя на алтарь отечества и возьму на себя командование, чтобы подписать капитуляцию, ибо моя скромная репутация стоит немного, когда речь идет о национальных интересах.

Приложение 3

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

15 июля 1898 г. в городе Santiago de Cuba по приказанию и под председательством дивизионного генерала Toral, временно командующего 4-м корпусом собрались: бригадный генерал Don Frederico Escario, полковник Guardia Civil Don Francisco Aliverno Gimenez, подполковник батальона Asia Don Jose Gelabert, батальона Constitucion Don Juan Punet, батальона Talavera Don Bodon, батальона provisional de Puerto Rico Don Escadera…, подполковник генерального штаба Fontan, военный комиссар Julio Cuevo, субинспектор интендантства Don Pedro Martin и капитан инженеров Don Julian Diaz — первые в качестве членов, а последний, как секретарь.

Председатель высказал, что, не считая Santiago крепостью и находясь в прямом сообщении с генерал-капитаном, от которого получает приказания, он не считает это собрание военным советом, о коем говорится в & 683 положения о действующей армии, но, тем не менее, желает знать мнение этого собрания, составленное сообразно с вышеупомянутым & положения, по вопросу о том, следует ли в виду положения обороняющихся войск и населения, продолжать оборону или, наоборот, сдаться на капитуляцию на возможно выгодных условиях. Собрание, принимая во внимание: 1) что Santiago не имеет фортификационных сооружений постоянного типа, кроме небольшого форта без артиллерии при входе в порт и нескольких блокгаузов более или менее прочной постройки и считая, следовательно, своей действительной и единственной защитой траншеи и другие земляные постройки, поспешно воздвигнутые на окраинах города и на несколько выдвинутых позициях. 2) Что для обороны этой линии при длине траншей в 14 км имеется всего 7.000 человек пехоты и 1.000 guerilleros при условии, что все они постоянно будут находиться в траншеях, почти не имея за собой резерва; что, во всяком случае, из общего числа войска, доходящего до 11.500 человек всех родов оружия, считая в этом числе и гарнизоны батарей Socapa и Punta Gorda, должно быть отделено некоторое число для возки воды в траншеи и для различных работ при войсках и в городе, оставленном жителями. 3) Что в виду длины оборонительной линии, трудности для передвижения артиллерии и близости позиций противника, войскам, расположенным на одной части окружности, трудно будет своевременно прибыть на другие, более выдвинутые; 4) что в настоящее время на окружности города мы располагаем только следующим количеством артиллерии: 4 бронзовых нарезных 16 c.m. орудий, заряжающихся с дула, 1 такое же 12 c.m., 1 такое же 9 c.m., 2 таких же 8 c.m., 4 коротких бронзовых 8 c.m., 2 орудия Plasencia 8 c.m., заряжающихся с казны, 2 морских 75 m.m. Кроме того для 16 и 12 c.m. и 75 m.m. орудий имеется едва по несколько снарядов. Это единственная артиллерия, которую оборона может противопоставить многочисленной современной артиллерии противника. 5) Что 1 миллион патронов Маузера, имеющихся в распоряжении парка и в войсках, достаточен только на одну или две перестрелки, патроны Маузера аргентинские едва годны для употребления, а ремингтоновские употребляются только в иррегулярных войсках. 6) Что секвестр продовольственных припасов находящихся на рынке оказался недействителен и сказался ранее предвиденный недостаток мяса и других необходимых предметов для довольствия войск и что то немногое, что имеется в складах, не позволяет дать солдату ничего кроме риса, соли, масла, кофе, сахара и водки из сахарного тростника, причем и этих припасов хватит не более, как на 10 дней. 7) Что если пища для 1.700 человек находящихся в госпиталях плоха, то она все же лучше той, которая дается людям днем и ночью находящимся в траншеях, выдержавших три года войны и три месяца остающимся без обеда, за исключением лишь тех нескольких дней, когда они получали мясо. 8) Что указанным маленьким рационом солдат, уже в значительной степени потерявший свои силы, может восстановить их лишь на некоторое время, а затем естественно потеряет их окончательно в этой трудной работе. 9) Что в войсках увеличивается число людей, которые хотя и не помещены в госпитали, но уже больны и держатся на ногах только силой воли, причем это обстоятельство уменьшает силу сопротивления единственной оборонительной линии, которой мы обладаем. 10) Принимая во внимание все трудности, с коими приходится бороться с того времени, как отрезан водопровод, недостаток средств для доставки воды войскам, занимающим траншеи на окраинах города и особенно на берегах бухты, трудности, которые конечно возрастут при бомбардировке города с моря и с суши до того, что настанет минута полного изнеможения солдата, когда прекратится возможность доставлять воду из траншеи. 11) Что вследствие положения противника на позициях, на большей своей части соприкасающихся с нашими, отрезывая нам всякий выход из города, нет возможности прорваться без жестокого боя в очень невыгодных для нас условиях в виду необходимости исполнить сосредоточение наших разбросанных войск на глазах противника, который кроме армии, превосходящей по нашим сведениям 40 тысяч человек, имеет 60 современных орудий и могучую эскадру. 12) Что подкрепления гарнизону могли бы прибыть только морем и нет надежды получить их с той минуты, как сильная неприятельская эскадра заперла вход в порт. 13) Что прибытие подкреплений ранее полного истощения продовольственных средств гарнизона невозможно. 14) Что при этих условиях нет цели продолжать столь неравную борьбу и 15) Что честь оружия спасена, так как войска дрались геройски, что признано даже неприятелем и что выгоды, которых можно добиться при капитуляции не увеличатся от продолжения военных действий — собрание единогласно признало, что наступило время сдаться на капитуляцию, вследствие чего заключение это подписали все указанные выше лица.

Приложение 4

Перевод

Военный договор о капитуляции испанских войск, действовавших на территории дивизии Santiago, на восток от линии, проходящей через Aservadero, Dos Palmas, Cauto abajo, Escondida, Tanamo de Aguileva, состоящих под начальством генерала Toral, принятый нижеподписавшимися уполномоченными: бригадным генералом Escario, подполковником Ventura Fontan и в качестве переводчика господином Robert Mason из Santiago, назначенным генералом Toral, начальником испанских войск — представителями испанского королевства и генерал-майором Wheeler, генерал-майором Saborton и старшим поручиком 2-го артиллерийского полка Miles, назначенными генералом Шафтер, командующим американскими войсками — представителями Соединенных Штатов: 1) Неприязненные действия между испанскими и американскими войсками в означенном выше округе прекращаются совершенно и окончательно. 2) Капитуляция обнимает все войска и военные материалы на означенной территории. 3) Соединенные Штаты согласны перевезти все испанские войска из вышеуказанных территорий в Испанию в возможно скором времени, причем посадка войск на суда должна быть произведена по возможности в портах, ближайших в их стоянкам. 4) Офицерам испанских войск разрешается сохранить оружие и как они, так и нижние чины могут сохранить свое частное имущество. 5) Испанские власти обязуются снять все минные и прочие заграждения в канале. 6) Командующий испанскими войсками должен выдать командующему американскими войсками подробную ведомость оружия и боевых припасов, имеющихся в указанном районе, равно как и ведомость численного состава расположенных в нем войск. 7) Командующий испанскими войсками имеет право взять с собой при отъезде все архивы и документы, касающиеся испанских войск, которые находятся в указанном округе. 8) Все принадлежащие к испанским войскам волонтеры, movilizados и guerillas, желающие остаться на Кубе, могут это сделать, если дадут слово не участвовать в военных действиях против Соединенных Штатов в течение настоящей войны их с Испанией. 9) Испанские войска выйдут из Santiago de Cuba с военными почестями и сложат затем свое оружие в назначенных им пунктах. Само собой разумеется, что комиссия предложит Соединенным Штатам предоставить солдатам, столь славно защищавшим эту территорию, возвратиться в отечество со своим оружием. 10) Договор сей вступает в силу немедленно после подписания его уполномоченными сегодня 16 июля 1898 г.