Когда в начале нынешнего столетия все испанские владения на американском континенте отпали от метрополии, острова Куба и Пуэрто-Рико остались верны Испании. Но роковая колониальная политика Испании не изменилась после потери большей части ее колоний и продолжала свое разрушительное действие.

Испанцы, не столько правительство, сколько самый народ, признают политические права в колониях только за уроженцами метрополии в первом поколении. Сын природных испанцев, родившийся и оставшийся на Кубе, называется уже кубинцем, креолом. Он может заниматься торговлей, промышленностью, земледелием и свободными профессиями — адвокатурой, медициной. Но доступ на коронную службу в администрацию, судебное, таможенное, почтовое и другие ведомства на его родине, т. е. в испанских колониях и в самой Испании ему безусловно закрыт. Все коронные чиновники в колониях состоят исключительно из испанцев метрополии, которые приезжают в колонии с нескрываемой целью возможно скорее нажить большое состояние и не стесняются средствами для достижения этой цели. Понятно, что испанцы колоний, т. е. креолы, лишенные прав и крайне дурно и пристрастно управляемые стремятся отделить свое действительное отечество от угнетающей его метрополии.

Эти причины и вызвали первое восстание на Кубе в 1848 году. Соединенные Штаты деятельно поддерживали это восстание. Торговые и промышленные классы населения Кубы, ведущие дела не с Испанией, а исключительно с Америкой, открыто агитировали в пользу полного присоединения острова к Северо-Американской республике; в американских портах формировались отряды инсургентов и отправлялись на Кубу. Однако в 1851 году восстание было подавлено. Тогда правительство Штатов предложило Испании продать ему остров Кубу за один миллиард долларов, но предложение это было отвергнуто с негодованием.

10 октября 1868 года, после низвержения в Испании королевы Изабеллы II и провозглашения республики, на Кубе вспыхнуло второе восстание, но уже с целью добиться полной независимости острова, учреждения самостоятельной Кубинской республики и уничтожения невольничества по примеру Соединенных Штатов. Оно поддерживалось и руководилось комитетами, находившимися в Америке и посылавшими оттуда на остров оружие и деньги. Восстание длилось десять лет и было подавлено генерал-капитаном Мартинец Камносом 16 февраля 1878 года. По договору, заключенному в Zanjon с предводителями восстания, остров получил право посылать в кортесы своих представителей — 14 сенаторов и 30 депутатов — невольники получили свободу, а все политические преступники, начиная с 1868 года, и инсургенты — полную амнистию.

Но эти реформы не умиротворили острова и не удовлетворили кубинцев. Депутаты в кортесах не могли добиться для креолов политической равноправности с испанцами; администрация, суд, таможни оставались столь же корыстными и плохими, как и ранее, и угнетали население и торговлю; колониальный долг сильно возрос после восстания 1868–1878 годов и вследствие дурного управления финансами ложился тяжким бременем на кубинское население. Брожение продолжалось и образовалось три партии: большинство желало полной независимости острова; другая партия, менее сильная, готова была удовлетвориться дарованием острову автономии с чисто кубинским управлением и одним лишь испанским генерал-губернатором; владельцы же сахарных плантаций и фабрик и крупные коммерсанты, ведущие дела с Соединенными Штатами, желали полного присоединения к ним острова.

Восстание организовано было центральным комитетом, находившимся в New-York’е и состоявшим из кубинских эмигрантов; президентом его и душой всего дела был энергичный кубинец Jose Marti. Американцы, особенно сахарозаводчики, также приняли деятельное участие в посылке помощи инсургентам деньгами, оружием и припасами. Для организации восстания на месте и для руководства военными действиями инсургентов приглашен был бывший испанский майор, уроженец о. С. Доминго, Maximo Gomez, получивший известность, как предводитель инсургентов, еще во время восстания 1868–1878 годов.

Первые шайки инсургентов, как и в предыдущие восстания, обнаружены были в восточной части острова, в гористой и лесистой провинции Santiago de Cuba 24-го февраля 1895 года. Хотя они и были вскоре разбиты, но за ними не замедлили появиться новые банды, и восстание распространилось по всей провинции. К концу мая 1895 года число инсургентов доходило уже до 6.000 человек и банды их появились и в соседней провинции Puerto Principe.

К началу восстания в распоряжении генерал-губернатора Calleja имелась только постоянная Кубинская армия, разбросанная небольшими гарнизонами по всему острову. Состав ее был следующий:

— 7 пехотных полков по два батальона четырехротного состава — 14 батальонов (полки: № 62 Alfonso XIII; № 63 Maria Cristina; № 64 Simancas; № 65 Cuba; № 66 Habana; № 67 Tarragona и № 75 Isabel la Catolica),

— 1 стрелковый батальон,

— дисциплинарная бригада 12 конных guerillas из пехотных батальонов,

— 2 кавалерийских полка — 9 эскадронов (полки № 29 Hernan Cortes и № 30 Pizarro),

— 1 горная артиллерийская батарея,

— 1 крепостной артиллерийский батальон шестиротного состава,

— 1 саперный батальон,

— 1 рабочая рота,

— санитарные и административные части.

Вооружение пехоты состояло из ружей Ремингтона образца 1871 г., переделанных в 1889 году и частью ружей Маузера 7.65 mm; но в конце 1895 года их постепенно стали заменять ружьями Маузера 7 mm калибра со штыком-кинжалом.

Солдат носит на себе 150 патронов в двух (или четырех, смотря по образцу) сумках на поясном ремне из некрашеной кожи.

Одежда солдата состоит из куртки и панталон из полосатой (белой с синим) парусины (rayadilla); обувь штиблеты из желтой кожи с гамашами. Солдат носит на себе через плечо суконный плащ (poncho), в который скатывается гамак и клеенка, коей на ночь прикрываются от дождя и вредных испарений. Палаток нет; гамак же составляет необходимую принадлежность, так как спать на земле в этом климате невозможно. Запасная пара белья, штиблеты и мелочь носятся в небольшой кожаной сумке на ремне через плечо. Головным убором служит мягкая соломенная шляпа (hippihappa) с кокардой.

Запасные патроны, провизия и котлы для варки пищи возятся на вьючных мулах, число коих при батальонах различно.

Офицеры вооружены револьверами и саблей в стальных ножнах, которую обыкновенно заменяют местной саблей (macheta) прямой и короткой в ножнах из желтой кожи. Обмундирование офицеров совершенно сходно с нижними чинами, только rayadilla украшена на обшлагах галунами и звездочками, обозначающими чины. Офицеры, вне строя, носят куртку нараспашку и под ней жилет, на котором генералы носят красные, а офицеры генерального штаба — синие суконные шарфы.

Кавалерия вооружена карабином Маузера, который носится на погонном ремне, а в конном строю подвешивается к седлу с правой стороны, а сабля — такого же образца, как пехотная офицерская — с левой. Люди носят 90 патронов в двух сумках на поясном ремне.

Седло несколько измененного английского образца из желтой кожи, так же как и суголовье и нагрудник. На стремена надевается спереди кожаная покрышка, защищающая ногу от мокрой травы. Запасное белье и rayadilla укладываются в кожаный чемодан, который навязывается на отдельную от седла подушку, прикрепляемую к задней части седла ремнями. На передней луке две кобуры для запасных подков, скребницы, щетки, штиблет; сверху кладется кожаный чемодан для плаща, гамака и клеенки. К седлу с боков подвешиваются две саквы с маисом; туда же кладется и пища для самого солдата.

Такое же снаряжение присвоено и конным guerillas, но саблю у них заменяет национальное оружие — macheta.

Корме регулярных войск на острове имелись еще многочисленные волонтерные части. Они состояли из испанцев, прибывших из метрополии для торговли и других целей; служба в волонтерных частях на Кубе избавляла их от воинской повинности в Испании. Волонтерные части несли главным образом гарнизонную службу в городах; они были вооружены ружьями Ремингтона образца 1871 г., переделанными в 1889 г., которые выдавались им казной; содержания же люди не получали и жили в своих домах, собираясь изредка на учения и для занятия караулов, а в тех городах, где было мало войск, и для сторожевой службы на окраинах городов, дабы предохранить их от нечаянных нападений инсургентов.

Число волонтерных частей меняется. К началу восстания в 1895 г. их было:

1) Пехоты:

— 37 батальонов,

— 132 отдельные роты,

— 64 отдельные команды.

2) Кавалерии:

— 14 полков,

— 35 отдельных эскадронов,

— 17 команд.

3) Артиллерии:

— 2 пеших батареи,

— 1 крепостной батальон,

— 5 отдельных рот.

4) Сапер:

— 1 батальон,

— 3 отдельных роты.

Численность регулярной армии была 672 офицера и 13.843 нижних чина; кроме того жандармерии (guardia Civil) 191 офицер и 4.400 нижних чинов (из коих 1.300 человек на конях) и корпус полицейской стражи (orden publico) 25 офицеров и 976 нижних чинов.

Численность волонтерных частей доходила до 60.000 человек. Но это войско было совершенно непригодно для активных операций и его совершенно не следует принимать во внимание.

Как только в Испании получено было известие о начале восстания, военное министерство поспешило отправить на Кубу по одному батальону с Балеарских и Канарских островов. Но этого было, очевидно, недостаточно и потому декретом 1-го марта 1895 г. предписано было сформировать при каждом из семи корпусных округов (кроме восьмого) по одному батальону шестиротного состава, силой по 5 офицеров и 150 нижних чинов в роте; батальоны эти названы были peninsulares и им присвоены были номера их корпусных округов, с № 1 по № 7. Батальоны эти отправлены были между 8 и 12 марта 1895 г. на следующих зафрахтованных коммерческих и пассажирских пароходах испанской трансатлантической компании:

1-я экспедиция

Люди размещены были на судах чрезвычайно тесно. На суда с водоизмещением в 6.000 тонн сажали от 1.100 до 1.300 человек.

Приспособления для помещения людей устраивались следующим образом: вдоль каждой из внутренних палуб укреплялись на полу железные планки с гнездами, в которые вставлялись вертикальные столбики в один дюйм толщиной; верхний конец этих столбиков вставлялся в железные гнезда, прикрепленные к потолку. Линии этих столбиков отстояли одна от другой на расстоянии длины солдатской койки, а расстояния между столиками в одной линии равнялись ширине койки. На столбиках каждой линии укреплялось три ряда железных же брусков, так что пространство от пола палубы до потолка было разделено на три равных части. К столбикам и брускам прикреплялись и туго натягивались парусинные матросские койки; следовательно, люди спали в три яруса одни над другими. Матрацев и одеял не давалось, так как все это портится очень быстро под тропиками от обильных испарений: люди спали прямо на парусине коек и покрывались плащами. Подушки давались набитые морскими растениями. По прибытии на место трава из этих подушек выбрасывалась, а наволочки мылись.

При таком тесном размещении людей требовалась усиленная вентиляция, особенно нижних палуб. Для этого пользовались электрическими вентиляторами, которые действовали и днем и ночью. Люди же утром высылались на верхнюю наружную палубу, где и оставались весь день.

Пища варилась при помощи пара. На транспорт устанавливались несколько аппаратов, состоявших из котла, в который кладется провизия для варки, помещенного в другом котле. Внутренний котел запирался и имел только небольшую трубку для выхода пара от кипящей пищи; в промежуток же между стенками наружного и внутреннего котлов пропускался пар очень высокой температуры. Варка производилась быстро — в час или полтора. Каждый из таких котлов служил для варки на 200–250 человек. Если людей перевозилось много, то одной варки в 3–4 котлах на всех людей не хватало. Поэтому по изготовлении первой варки пища из всех котлов складывалась в один общий большой котел, такого же устройства, как и вышеописанные, но в нем поддерживалась температура такой высоты, чтобы сохранить первую варку в горячем виде. В этот котел складывалась затем вторая варка и т. д. до тех пор, пока получалось достаточно пищи для всех и тогда уже приступали к раздаче ее на руки людям.

Взамен стирки белья производилась его дезинфекция. Для этого на каждом пароходе имелся особый котел, поставленный боком и пустой внутри. В него в особых тележках ввозилось белье; затем котел запирался герметически и наполнялся из машинных котлов паром очень высокой температуры, до 110°. Этим достигалась полная дезинфекция белья. Затем обеззараженное белье людям предоставлялось по желанию прополоскать еще в морской воде.

Батальоны, отправленные с первой экспедицией, прибыли на Кубу между 20 и 26 марта и все были высажены в провинции Santiago de Cuba.

Нерешительный генерал-капитан Gallega, не сумевший мерами строгости подавить восстание в самом его зачатке, вскоре был сменен новым консервативным министерством Canovas del Castillo с генералом Ascarraga на посту военного министра. 28-го марта 1895 г. на пост генерал-губернатора Кубы был назначен маршал Martinez Campos, имевший за собой громкую боевую репутацию, усмиривший второе Кубинское восстание 1878 г. и движение Кабилов в африканских владениях Испании. Новый генерал-губернатор 4-го апреля уже отплыл на Кубу и 16-го высадился в Santiago.

По его требованию со 2-го апреля уже начали отправку на Кубу новых подкреплений: двух батальонов морской пехоты и 6.356 рекрутов для новых формирований на месте. В распоряжение маршала предоставлены еще четыре батальона, находившиеся на Пуэрто-Рико, причем состав их из четырехротных должен был быть увеличен до шестиротного, а на место их были сформированы в Испании во 2-м и 4-м корпусных округах еще два батальона provisionales (временные) №№ 1 и 2 (которые, однако, как видно будет ниже попали на о. Куба).

Эти подкрепления составили 2-ю и 3-ю экспедиции, состав коих был следующий:

2-я экспедиция

3-я экспедиция

Из присланных на Кубу рекрутов сформировано два новых батальона, №№ 8 и 9, названные, как ранее присланные из метрополии — peninsulares; сформированы были еще третьи батальоны в двух полках постоянной Кубинской армии: Alfonso XIII и Maria Cristina и наконец еще пять местных guerillas movilizados из туземцев, поступивших на службу испанскому правительству по найму. Они вошли в состав гарнизонов Puerto Principe, Manzanillo Bayamo — по одной и Santiago — три. Затем по приказанию маршала в нескольких городах восставших провинций устроены были временные госпитали и склады провианта и наконец организованы три обозных роты для доставки войскам провианта на вьюках; рота состояла из двух офицеров интендантского ведомства, 1 ветеринара, 4 подрядчиков и 100 человек прислуги. Количество мулов изменялось сообразно надобности.

В это же время приступили к устройству гелиографических станций в различных пунктах провинций, охваченных восстанием.

Тотчас по прибытии на Кубу новый генерал-губернатор издал прокламацию, в коей объявил полную амнистию тем инсургентам, которые изъявят покорность.

Восстание, однако, не утихало. 14-го апреля 1895 г., за два дня до прибытия маршала, в Baracoa высадились Jose Marti, главный организатор восстания, Maximo Gomez, объявленный главнокомандующим инсургентов, а затем мулат Maceo с братом, Guintin Banderas и несколько других предводителей. Стычки с испанскими войсками были большей частью неблагоприятны для инсургентов. В одной из них, 20 мая 1895 г., у Dos Rios Jose Marti был убит. Но, не смотря на это, число инсургентов все усиливалось и, как уже сказано выше, к концу мая дошло до 6.000 человек, а восстание распространилось и на Puerto Principe.

Маршал потребовал присылки из Испании новых подкреплений: 10 батальонов пехоты и 10 эскадронов кавалерии.

Предвидя необходимость посылки еще и дальнейших подкреплений, правительство признало неудобным формировать новые части для коих приходилось создавать и новый штат офицеров, а решило впредь посылать на Кубу по жребию первые батальоны пехотных полков, укомплектовывая их призывом людей из рекрутского запаса или резерва до шестиротного состава и придавая ротам состав военного времени (5 офицеров, 4 горниста и 146 нижних чинов), а равно посылать по одному эскадрону из каждого кавалерийского полка (по жребию) в составе 9 офицеров, 1 врача, 1 ветеринара, 4 трубачей и 156 нижних чинов, но без лошадей, которых приобретать для них уже на месте.

Офицеры, отправлявшиеся на Кубу, в виду опасности, которой они, даже в мирное время, подвергались от нездорового климата, всегда пользовались большими преимуществами: они при отъезде получали следующий чин, а усиленный оклад жалования на Кубе выдавался золотом. Когда же решено было посылать на Кубу первые батальоны всех полков по жребию, то награждение массы офицеров следующим чином признано было неудобным, но им за время службы на острове выдавалось жалование, увеличенное в 2 Ѕ раза против обыкновенного и притом золотом, так как в Испании оно выдается серебром; вследствие разницы курса золота и серебра офицеры на Кубе получали в 4 раза больше тех, которые оставались в Испании.

Летом 1895 г., между 31 мая и 21 июля, отправлены были на Кубу 10 батальонов пехоты, 1 батальон морской пехоты и 10 эскадронов кавалерии, составивших 4-ю и 5-ю экспедиции:

4-я экспедиция

5-я экспедиция

Но еще до прибытия этих войск маршал Martinez Campos 9 июня потребовал немедленной присылки двух батальонов с Пуэрто-Рико. Так как туда в половине мая прибыли из Испании два вновь сформированных батальона provisionales №№ 1 и 2, то их именно и направили на Кубу, в провинцию Puerto Principe.

Чтобы оградить провинцию Santa Clara от вторжения инсургентов маршал занял несколькими батальонами под начальством генерала Luque укрепленную линию между Jucaro и Moron (так называемую trocha — военная дорога). Эта линия, устроенная еще в восстание 1868–1878 годов, состояла из ряда траншей и блокгаузов, сооруженных по обеим сторонам военной железной дороги Jucaro — Moron с целью охранить ее от разрушений инсургентами и преградить последним доступ в провинцию Santa Clara. Занятие trocha, как и следовало ожидать, не принесло никакой пользы. Большие отряды инсургентов не могли пройти через trocha незамеченными, но легко могли прорвать тонкую линию войск ее занимавшую, небольшие же банды проходили ее легко и в начале июня уже успели посеять смуту в провинции Santa Clara, где стали обнаруживаться шайки инсургентов. В конце июля в эту провинцию прибыли из Соединенных Штатов два вождя восстания: Sanchez и поляк Roloff. В провинции же Santiago отряды инсургентов настолько усилились, что 13-го июля под Bayamo один из них силой с 6.000 человек, под начальством мулата Antonio Maceo атаковал со всех сторон и едва не разбил самого маршала, шедшего из Manzanillo с колонной в 1.500 человек.

Из прибывших из Испании частей 5 батальонов направлены были в провинцию Santiago, 1 батальон и 6 эскадронов — в Puerto Principe и 4 батальона и 4 эскадрона — в Santa Clara. Прислано было также несколько орудий большого калибра. Последние назначались для вооружения береговых батарей Гаваны, постройку коих маршал решил, предвидя неизбежность войны с Соединенными Штатами, которые теперь явно поддерживали кубинских инсургентов и под предлогом, что восстание нарушает их торговые интересы, все яснее и яснее выказывали намерение вмешаться в дело.

В виду этого необходимо было принять меры против ввоза из Америки оружия, денег и припасов для инсургентов, а для этой цели нужно было установить тесную блокаду острова.

В начале восстания испанская эскадра на Кубе состояла из четырех крейсеров 2-го класса, двух — 3-го класса, одной канонерки 1-го и пяти — 2-го класса, двух паровых лодок и двух понтонов. Начиная с марта и до августа 1895 года из Испании присланы были еще два крейсера 1-го класса, три — 2-го класса и пять миноносцев. Всего следовательно имелись 22 боевых судна, 2 лодки и 2 понтона. Этого конечно было слишком мало для тесной блокады береговой линии в 3.300 км. Поэтому правительство заказало еще 25 канонерок (6 в Испании и 19 в Англии) второго и третьего классов с условием сдать их на Кубе в октябре.

К осени генерал-губернатор потребовал присылки еще новых подкреплений, дабы по окончании периода дождей начать активные операции против инсургентов. В конце лета 1895 г. (с 31 июля по 30 сентября) ему послано было 20 батальонов пехоты, 8 эскадронов кавалерии (без лошадей), 1-й саперный батальон 3-го инженерного полка, 11-й крепостной артиллерийский батальон и две батареи горной артиллерии. Части эти составили 6-ю экспедицию.

1.115 рекрутов, отправленных на San Francisco, явились на испанскую службу но найму. Затрудняясь пополнить отправляемые части призывом резервистов и в виду истощения рекрутского запаса, правительство объявило премию по 250 франков, кроме годового жалования, желающим служить в рядах по найму. В Испании таких добровольцев явилось очень мало, а из Бразилии и Аргентины — 2.022 человека.

Пехотным батальонам этой экспедиции выданы были только что приобретенные в Германии ружья Маузера 7 мм калибра, тогда как ранее посланные батальоны имели ружье Маузера же но 7,65 мм, частью же ружья Ремингтона 1871 года, переделанные в 1889 году.

Подкрепления, прибывавшие на Кубу между 1 и 15 сентября, распределены были следующим образом: 13 батальонов и 4 эскадрона оставлены были в провинции Santa Clara с целью сосредоточить здесь сильный заслон и помешать дальнейшему движению инсургентов в западные провинции; 4 батальона и 3 эскадрона отправлены были в провинцию Santiago, 2 батальона — в Puerto Principe, 1 батальон и 1 эскадрон — в Matanzas.

В ноябре 1895 г. отправлено на Кубу еще 16 батальонов из пехотных полков, 4 стрелковых батальона, батальон provisional de Cuba, сформированный при батальонах Балеарских и Канарских островов и рота гелиографистов. Эти части, вместе с людьми, отправленными на пополнение убыли и на замену возвращаемых в Испанию, составили 7-ю экспедицию.

13 батальонов, из числа вновь прибывших, назначены в провинцию Santa Clara, 2 — в Santiago, 2 — в Гавану и 3 оставлено в непосредственном распоряжении главнокомандующего. Вместе с тем приказом 1-го декабря 1895 г. большая часть войск сгруппирована была в два корпуса: 1-й под начальством генерал-лейтенанта Rando, расположенный в провинции Santiago, состоял из 29 батальонов, 4 эскадронов, 5 отделений горной артиллерии и 3 рот сапер; 2-й под начальством генерал-лейтенанта Marin — в провинции Santa Clara в составе 34 батальонов, 14 эскадронов, 4 отделений горной артиллерии и 2 рот сапер.

Таким образом, в ноябре 1895 года силы испанцев на острове Куба достигли 85 батальонов пехоты, 27 эскадронов, 2 саперных батальонов, 2 крепостных артиллерийских батальонов и 3 горных батарей, всего около 100.000 человек.

Но в то же время усилились и инсургенты. Общее число их определялось уже в 27.000 человек, из коих 11.000 в провинции Santiago, 2.000 в Puerto Principe и 14.000 в Santa Clara.

В период дождей испанские войска вяло действовали против инсургентов, преследуя шайки лишь на небольшие расстояния от своих штаб-квартир. Вожди инсуррекции воспользовались этим затишьем, чтобы организовать свои силы и собрать их в две большие кавалерийские массы: 2.000 человек под начальством Maximo Gomez — в провинции Puerto Principe и 3.000 человек почти исключительно негров под начальством мулата Antonio Maceo — в провинции Santiago. Чтобы поднять население западных провинций, Maximo Gomez решил, соединившись с отрядом Maceo, произвести кавалерийский набег на всю западную часть острова. 29-го октября, воспользовавшись тем, что войска, охранявшие trocha Jucaro — Moron, заняты были фуражировкой, он перешел эту укрепленную линию у Jicoteita, близ Moron, и удачно ускользнул от посланных за ним вдогонку пехотных частей, расположенной на trocha, бригады генерала Aldave, достиг городка Neiba на реке Zaza.

Маршал Мартинец Кампос направил против него три колонны из Remedios, Placetas и Sancti-Spiritus, приказав войскам в Puerto Principe преследовать Maceo и помешать его соединению с Maximo Gomez’ом. Вместе с тем он объявил реквизицию всех лошадей на острове, дабы лишить инсургентов возможности пополнять ими свои конные отряды.

Хотя испанские войска и заставили Gomez’а несколько отступить, сначала к речке Jatibonico, а затем к верховьям реки Zaza в местность, называемую la Reforma, но не помешали его соединению с Maceo, который, не смотря на настойчивое преследование колонны полковника Aldecoa (два батальона) успел 20 ноября 1895 г. перейти trocha у местечка la Redonda.

Соединенные силы обоих инсургентов доходили до 5.000 коней. Такой отряд мог легко бороться с разрозненными колоннами испанцев. Но Gomez и Maceo избегали боя: имея через местных жителей самые подробные сведения о движениях испанцев, они легко проскользнули между их отрядами, быстро двинулись на запад на Guinia de Miranda и проникли в провинцию Matanzas, опрокинув 16-го декабря колонну полковника Arizon у Maltiempo.

Дорога на Matanzas и даже на Гавану была открыта. Маршал, направив колонны генералов Luque, Oliver и Prats для преследования инсургентов, сосредоточивает у Colon под личным своим начальством часть полка Maria Cristina и несколько рот из вновь прибывших батальонов, всего около 1.500 человек, настигает обоих вождей инсургентов у Coliseo, в 15 км не доходя Матанзаса и 23 декабря после упорного боя принуждает их к отступлению на юг, к болотам Zapata.

Однако Maximo Gomez, оставив своих раненых в г. Munga, через несколько дней снова устремился на запад, всюду формируя новые шайки, забирая лошадей и сопровождая свой путь страшными пожарами и грабежами сахарных фабрик и ферм. 3-го января 1896 года он вошел в провинцию Pinar del Rio. Здесь он был окружен испанскими войсками; но разбив 7-го января у Ceiba колонну генерала Garcia Novarro, он вышел из этого круга и двинулся обратно на восток, направив в западную часть провинции Pinar del Rio отряд Maceo.

Изложенные выше события показали, что план действий маршала Martinez Campos избран был неудачно. Он хотел, как и в восстание 1868–1878 годов, занять своими войсками все главные пункты восставших провинций, а равно охранять маленькими гарнизонами фабрики и селения. Рассеянные таким образом испанские войска были всюду слабы: они не могли действовать активно, не отыскивали инсургентов, а лишь преследовали те шайки, которые обнаруживали себя, нападая на испанские отряды. Это дало инсургентам возможность организоваться и сплотиться в большие отряды. Когда же вожди инсургентов с пятитысячным конным отрядом предприняли энергичное наступление, сосредоточение разбросанных испанских войск для противодействия им оказалось чрезвычайно затруднительно, а равно выказался во всей силе недостаток в кавалерии. Преследование конного отряда пехотой, хотя она и перевозилась в различные пункты по железным дорогам, не могло быть успешно; для разведок также не хватало кавалерии, а местные жители не давали никаких указаний о движении инсургентов, укрывали их. В результате пятитысячный конный отряд почти невредимым прошел среди стотысячной испанской армии и в ее тылу ее успел поднять восстание и разорить страну, т. е. безнаказанно достиг цели своего смелого движения.

Вследствие этих событий маршал Мартинец Кампос декретом 19 января 1896 года был заменен генерал-лейтенантом Вейлером, который участвовал в усмирении восстания 1868–1878 гг., имел репутацию способного военного и был известен, как сторонник крутых мер для подавления восстания.

Маршал Мартинец Кампос 19-го же января выехал в Испанию, а до приезда нового генерал-губернатора должность его исправлял командир 2-го корпуса, генерал Marin.

Тем временем Maximo Gomez проходил по всем направлениям провинции Гавана и Матанзас, продолжая разгром страны, а Maceo, отряд коего усилился до 4.000 человек, двинулся по северную сторону хребта Pinar del Rio до г. Palma, затем пересек горы и 16-го января 1896 г. подошел к главному городу провинции, который, однако, уже оказался занятым шестью батальонами испанских войск (колонны генералов Luque и Garcia Novarro). Обойдя город Maceo направился далее на запад. Выдержав несколько боев, он 22 января 1896 г. достиг западной оконечности острова, всюду возбуждая население и организуя шайки инсургентов. Пробыв несколько дней в Mantua, он снова двинулся на восток, по южной части провинции, пробираясь к Гаване. Несколько испанских колонн, тщетно стараются разбить главные силы инсургентов, хотя и успевают настигнуть Maceo 1-го февраля у Paso Real. В свою очередь Maceo атакует городок Candellaria, теснит отряд полковника Segura у Pozo Hondo и быстро двигается на восток. 12-го февраля 1896 г., оставив половину своего отряда под начальством Diaz в Pinar del Rio он с другой успевает проникнуть в провинцию Гавана, несмотря на то, что с целью запереть ему выход, в самом узком месте острова, между бухтами Mariel и Majana, расположено было несколько батальонов и эскадронов; 19-го февраля он соединяется с Gomez‘ом близ Jacuro.

Генерал Вейлер высадился в Гаване 10-го февраля, а вслед за ним стали прибывать новые подкрепления, отправка коих из Испании началась с 23 января.

Декретами 11 и 18 января 1896 г. предписано было отправить на Кубу по одному эскадрону от остальных десяти кавалерийских полков, первые батальоны остальных тринадцати пехотных полков и три стрелковых батальона, все в шестиротном составе, но с несколько усиленным штатом: по 5 офицеров, 4 горниста и 179 нижних чинов в роте, т. е. 1.098 нижних чинов в батальоне. Кроме того отправлено было 4 саперных роты 1-го батальона 4-го инженерного полка и 2 железнодорожных роты, 1 рота гелиографистов, 1 рота телеграфистов и 6 горных четырехорудийных батарей 4-го и 5-го артиллерийских полков, для коих приобретены были у Круппа 75 m.m. горные орудия.

Эти подкрепления составили 8-ю и 9-ю экспедиции:

8-я экспедиция

9-я экспедиция

Вскоре (именно начиная с 20 апреля и по 21 июня 1896 г.) отправлена была 10-я экспедиция, состоявшая из 10 судов с контингентом в 153 офицера и 7.241 нижних чинов, посланных на пополнение убыли и замену людей, возвращаемых в Испанию по болезни.

Усилия нового главнокомандующего окружить и разбить отряды Maceo и Gomez’а также сначала не имели успеха. Два раза окруженные испанскими колоннами они прорываются и безнаказанно проходят вдоль и поперек провинций Гавана и Matanzas, приобретая среди местного населения ореол непобедимости. В половине марта они направляются в разные стороны: Maximo Gomez идет в провинцию Santa Clara, а Maceo возвращается в Pinar del Rio.

Тогда генерал Вейлер задался целью запереть Maceo в этой провинции, надежно заградив выход из нее в провинцию Гавана, а затем преследовать его отряд и все шайки инсургентов до полного их уничтожения. Генералу Arolas поручено было устроить укрепленную линию (trocha) между бухтами Mariel и Majana. Города Mariel, Guanajay и Artemisa были наскоро укреплены: вдоль дорог, соединяющих их, построены были — на ружейный выстрел один от другого — деревянные блокгаузы каждый на 30–40 человек, а между ними устроены траншеи, проволочные сети, засеки, приведены в оборонительное состояние существующие строения, фабрики, изгороди; в некоторых важнейших пунктах построены были батареи, в которых поставлено по два орудия Круппа 75 m.m. (горных) или Plasencia 9 c.m. Для обороны этой линии длиной в 38 км в распоряжение генерала Arolas предоставлено было 14 батальонов пехоты (позже число это менялось несколько раз), 2 роты морской пехоты, 1 саперный батальон и полк кавалерии; в городах имелось кроме того несколько рот волонтеров. Все указанные части войск разбросаны были мелкими гарнизонами по блокгаузам и селениям; только в Mariel, Guanajay и Majana поставлено было по одной роте и в Artemisa — 2 роты и полк кавалерии, в остальных же пунктах было от 30 человек до полуроты.

Конечно, такая тонкая линия могла только охранять укрепления и обороняться. Для активных действий необходимы были другие войска. Поэтому из частей уже ранее бывших в провинциях Pinar del Rio, Habana и Matanzas и вновь прибывших подкреплений генерал Вейлер сформировал третий корпус, подчиненный генерал-лейтенанту Ahumada, силой в 35 батальонов и 23 роты пехоты, 22¼ эскадрона и 16 горных орудий. Из этих войск формировались летучие колонны, которые направлялись против инсургентов.

Но действия против Maceo все не достигали решительных результатов; он был два раза настигнут и отброшен, но уничтожить его отряд не удалось. Задуманное ан 9 апреля окружение отряда Quintin Banderas в горах Rubi (восточная часть хребта Pinar del Rio) не удалось вследствие того, что одна из колонн, под начальством полковника Echevarria не выполнила приказания. В другой раз, 30 апреля также не удалось окружить самого Maceo у Cacarajicara, потому что не подоспела во время колонна генерала Bernal, задержанная чрезвычайно трудным переходом в горах. Только 23 мая колонна Suarez Valdes нанесла отряду Maceo поражение близ San Diego у южной подошвы гор.

В наступивший затем период дождей операции затихли, и главнокомандующий решил отложить до осени решительные действия против Maceo, предписав начальникам дивизий в трех западных провинциях посылать легкие летучие колонны для действий против мелких шаек инсургентов, уничтожения их лагерей и изучения страны.

Тем временем генерал Вейлер занялся приведением в исполнение давно задуманных им административных мер для подавления восстания. Главная, руководящая мысль его заключалась в том, что необходимо лишить инсургентов средств к существованию и кроме преследования и уничтожения их вооруженных шаек карать и то население, которое их укрывает и помогает им.

Еще 16-го февраля 1896 года предписано было всем жителям деревень и ферм оставить свои жилища, прекратить обработку полей и собраться к городам или другим пунктам, где имелись испанские гарнизоны. Этим reconcentrados, лишенным средств существования и заработка, предписано было выдавать этапную порцию, состоявшую из 500 г мяса, 125 г риса и 20 г соли. К сожалению, вследствие ли недостатка припасов, а главным образом вследствие злоупотреблений администрации и интендантства порции эти выдавались крайне не аккуратно, а часто и совсем не выдавались; провизия, если и выдавалась, была плохая; reconcentrados голодали, между ними страшно развились болезни и смертность доходила до 25–30 %. Неисполнение же приказа генерал-губернатора о переселении в города влекло за собой беспощадное преследование со стороны войск, ибо жители (даже старики, женщины и дети), оставшиеся в деревнях, признавались инсургентами.

Эта суровая мера, беспощадно применяемая, на целую треть сократила население острова, посеяла в кубинцах еще более непримиримую вражду к испанцам и возбудила против них общественное мнение в Соединенных Штатах, где "зверства Вейлера" рассказывались во всех газетах и вызывали всеобщее сочувствие к кубинцам и желание вмешаться в дело. Даже некоторые испанские генералы отказывались приводить в исполнение в своих округах этот приказ генерал-губернатора. Reconcentrados же массами бежали в Америку, Мексику и в ряды инсургентов.

Чтобы лишить местное население денежных средств, которые оно щедро давало инсургентам, генерал Вейлер запретил обрабатывать и вывозить с острова сахар, табак, кофе, какао, маис.

Реквизиция лошадей, начатая при маршале Мартинец Кампос, была усилена; приказано было собрать к городам и конфисковать безусловно всех лошадей и мулов местного населения, а тех которые не могли быть уведены — убить.

Генерал Вейлер старался также ограничить ввоз на Кубу военной контрабанды и высадку партий инсургентов из Соединенных Штатов. Но добиться этого было трудно. Денежная награда, назначенная за указание пунктов высадки, не принесла пользы, ибо все население было на стороне инсургентов и не выдавало их.

Из судов испанской эскадры, находившейся на Кубе, крейсер Sanchez Barcaiztegui 15 сентября 1895 года пошел ко дну вследствие столкновения с коммерческим судном при выходе из Гаваны; другой крейсер, Cristobal Colon, 2-го октября 1895 г. был выброшен циклоном на берег в Pinar del Rio; лодка Caridad также потерпела аварию. Хотя с другой стороны флот усилился тридцатью судами, построенными в 1895 году и несколькими старыми судами, присланными из Испании, но все эти суда были слабые, мелкосидящие и заказанные для крейсирования вдоль мелководных берегов, тогда как теперь нужны были большие быстроходные суда, чтобы бороться с таковыми же американскими коммерческими пароходами, доставлявшими военную контрабанду.

В организации войск произведены были некоторые перемены и они усилены новыми подкреплениями.

2-ой корпус перестал существовать. Командир корпуса, генерал Pando уехал в Испанию и приемник ему назначен не был, а три дивизии, составлявшие этот корпус, остались независимыми.

28 присланных из Испании эскадронов соединены были в 7 кавалерийских полков.

Саперный батальон постоянной Кубинской армии 1 мая 1896 г. переформирован был в два батальона: один телеграфный, а другой железнодорожный.

Подкрепления из Испании, которых потребовал генерал Вейлер, доходили до 37.000 человек. При каждом из 56 пехотных полков (т. е. при вторых батальонах или кадрах этих полков) и 10 стрелковых батальонов, оставшихся в Испании, сформировано было по две роты в составе 5 офицеров, 5 горнистов и 220 нижних чинов каждая. Оба батальона Балеарских и оба батальона Канарских островов сформировали по одной роте. Всего, следовательно, сформировано было 134 роты, которые должны были составить 7-я и 8-я роты в 67 батальонах на Кубе. Сформирован был еще батальон provisional de Puerto Rico № 5 и два батальона волонтеров: Madrid и principado de Asturias.

Крепостные артиллерийские батальоны №№ 4, 5, 7 и 8 сформировали по одной роте в составе 5 офицеров и 200 нижних чинов.

Инженерные войска сформировали: 1 телеграфную роту (5 офицеров и 150 нижних чинов), 1 роту гелиографистов (5 офицеров и 150 нижних чинов), 2 железнодорожных роты (по 5 офицеров и 162 нижних чина) и 4 роты саперов (по 5 офицеров и 160 нижних чинов).

Части эти составили 11-ю экспедицию, отправленную между 25 июля и 10 ноября 1896 г. на следующих судах:

Прибывшие роты частью были направлены к своим батальонам, частью посланы на trocha Jucaro — Moron, на которой возобновлены были работы. В течение следующих месяцев, эти роты пошли на пополнение убыли в своих батальонах, которые и остались, следовательно, по-прежнему в шестиротном составе.

Возобновление trocha Jucaro — Moron, несмотря на всю бесцельность этой работы, начато было по приказанию генерала Вейлера в апреле 1896 года. Работа эта стоила больших денег. Линия железной дороги обнесена была с обеих сторон проволочной сетью; на каждых пяти км построены были двухэтажные каменные казармы, приспособленные для ружейной обороны; на каждом км — каменные двухэтажные блокгаузы на 30 человек с вышками для рефлекторов, с коих вспышками магния освещали местность в случае тревоги; на половине расстояния между ними построены были еще небольшие деревянные блокгаузы и наконец, еще промежуточные земляные. Части, служащие резервом, расположены были в бараках, обнесенных оборонительным палисадом; их предполагалось подвозить к угрожаемым пунктам по железной дороге. Лес и кустарник по обе стороны линии железной дороги вырубался на 500 м.

Раньше, чем генерал Вейлер начал свои операции против Maceo, отложенные до осени, этот смелый инсургент сам дал знать о себе. 24 сентября 1896 года он с 2.000 человек разбил у Arroyos колонну полковника San Martin (батальоны Vad-Ras и San Quintin), которая пыталась помешать ему принять боевой материал, прибывший из Америки. Возвращаясь в горы Cacarajicara, он 26 сентября разбил поочередно две испанские колонны, высланные против него по разным дорогам: полковника Hernandez (батальоны Castilla и Reina) у Tumbas de Torino и полковника Frances (батальоны Valladolid и Cuba) у Manajaz. Затем он отбросил пытавшиеся преградить ему путь колонны: генерала Bernal у Caja Negra 29-го сентября, полковника Granados у Guama 30-го сентября и наконец, генерала Echague у Guyabitas.

Тогда главнокомандующий 20 октября 1896 г. предпринял общее сосредоточенное наступление к горам Cacarajicara; он направил туда из Bahia Honda дивизию генерала Gonzales Munoz из 7 батальонов и 2 орудий, из San Cristobal — колонну Echague из 4 батальонов; из Consolacion del Sur — полковника Hernandez с 2 батальонами и из Vinales — полковника Devos также с 2 батальонами. Но войска эти встретили лишь одну шайку инсургентов в 500 человек; очевидно было, что Maceo покинул горы Cacarajicara. И действительно колонна полковника Segura, направленная в тот же день из Candelaria в горы Rubi, заметила большие массы инсургентов у Soroa. — Думая окружить Maceo в восточной оконечности гор, генерал Вейлер 10 ноября направил сюда несколько колонн и сам прибыл для руководства операциями. Но и на этот раз, ни Maceo, ни его банды пойманы не были; понимая, что открытая борьба с такими большими силами испанцев немыслима, Maceo разделил свой отряд на мелкие партии и двинул их разными путями на восток.

Пока генерал Вейлер направлял новые колонны на поиски за Maceo, он 3-го декабря энергично атаковал trocha Mariel — Majana в южной ее части, а 4-го с шайкой всего в 15 человек пробрался через нее ночью близ г. Mariel. Вероятно и многие из его инсургентов в разброд перебрались через trocha, а к ним присоединились и мелкие шайки, находившиеся в провинции Гавана. 7-го декабря 1896 г. Maceo с отрядом уже в несколько сот человек двинулся к Гаване. В 18 км от столицы у Hoyo Colorado на него случайно наткнулся полковник Cirujeda с двумя ротами батальона San Quintin и 120 guerillas, всего 370 человек и сначала атаковал его, но, видя превосходство инсургентов в силах, он перешел к обороне, расположившись за каменной стенкой. Тогда Maceo лично повел в атаку свой отряд и при этом был убит. Рядом с ним пал и Francisco Gomez, сын "генералиссимуса" инсургентов.

После смерти Maceo восстание в западной части острова несколько затихло. Колонны, направленные между 20 и 30 декабря 1896 г. в разные местности провинции Pinar del Rio встретили и рассеяли только небольшие шайки инсургентов, так что можно было считать эту область почти очищенной от них и обратить главное внимание на Santa Clara, а затем на восточные провинции, где господствовали Maximo Gomez, Calixto Garcia и другие вожди инсургентов, так что испанцы держались только в портах и городах и терпели частые поражения.

В конце ноября из Испании были посланы новые подкрепления. Это были 66 рот, сформированных по одной при оставшихся в метрополии пехотных и стрелковых батальонах для остальных батальонов на Кубе, не получивших еще 7-х и 8-х рот. Части эти составили 12-ю экспедицию, отправленную между 19 ноября 1896 года и 1 января 1897 года.

Затем в 13-й экспедиции между 10 января и 1 мая 1897 г. на 13 транспортах доставлено было на Кубу для пополнения рядов и замены отправляемых на родину 188 офицеров и 5.672 нижних чинов, а с острова Пуэрто-Рико перевезено два батальона стрелков: № 21 Valladolid и № 23 Colon в составе 76 офицеров и 1.450 нижних чинов.

Многочисленные рекогносцировки летучих колонн, произведенные в конце декабря 1896 г. и в начале января 1897 г. в провинциях Гавана и Матанзас обнаружили в них лишь небольшие шайки инсургентов. Решившись тогда начать операции против Maximo Gomez’а, генерал Вейлер 20-го января 1897 г. прибыл в Матанзас для личного руководства операциями, поручив командование войсками в западных провинциях, образовавших западный корпус (бывший 3-й, но усиленный) генерал-лейтенанту Ahumada.

Кроме войск, уже находившихся в провинции Santa Clara, туда направлено было из провинций Гавана и Матанзас 14 батальонов и 1 кавалерийский полк.

Во всех восточных провинциях объявлена была реконцентрация сельских жителей, прекращение полевых работ, уничтожение плантаций, реквизиция лошадей, словом все те меры устрашения населения, которые ранее были применены в западных провинциях.

Испанские войска сосредоточились первоначально в юго-западной части провинции Santa Clara, близ г. Cruces. Отсюда многочисленные колонны произвели во все стороны подробные рекогносцировки и затем параллельными путями около 1-го марта 1897 года подошли к местности, называемой la Reforma, где в окрестностях Arroyo Blanco предполагалось местопребывание Maximo Gomez. Однако ничего, кроме небольших шаек в 50 — 100 человек, бежавших обыкновенно после нескольких выстрелов, найдено не было: Maximo Gomez, как оказалось, еще в половине декабря успел со своими бандами перейти trocha Jucaro — Moron и находился в провинции Puerto Principe.

Наступивший вскоре сезон дождей помешал генералу Вейлеру перенести военные действия в эту провинцию. Испанские войска подошли к trocha и производили лишь небольшие рекогносцировки в ее окрестностях.

Вследствие усиленной деятельности в течение зимнего и весеннего периода в армии развились болезни; санитарное состояние ее в течение всей кампании было плохо. Люди, только что прибывшие из Европы, не акклиматизированные, должны были немедленно переносить все тягости походной жизни, спать под открытым небом, часто под тропическим дождем, или жить в блокгаузах в крайне дурных гигиенических условиях. Конечно они тотчас же начинали страдать местными лихорадками. Некоторые части счастливо попадали в такие местности, где лихорадок нет, и санитарное состояние их было удовлетворительно. Но если их затем переводили в местности лихорадочные, то они быстро таяли; из батальонов в составе военного времени через два — три месяца оставалось в строю 200–400 человек. Так батальон Alava в составе 1.100 человек из города Trinidad, расположенного в гористой, здоровой местности был переведен в Manzanillo и через два месяца в нем осталось в строю только 200 человек здоровых. В бригаде генерала Pareja в Guantanamo (на южном берегу провинции Santiago), как видно из его донесения, с 15-го мая по конец июня 1897 г. умерло от болезней 756 человек, т. е. пятая часть всего состава бригады. В батальон San Quintin, в г. Consolacion del Sur, в провинции Pinar del Rio, в одну неделю заболело малярией 325 человек. В этой же провинции был случай, что в батальоне Gerona остался в строю только 1 подпоручик и 59 нижних чинов — все остальные были больны лихорадкой.

Болели главным образом от употребления сырой воды и местных фруктов, к коим люди не привыкли. Если же строго наблюдать за гигиеной нижних чинов, то болезненность очень уменьшается. Так в 1896 году гарнизон Puerto Principe, благодаря строгому наблюдению, установленному генералом Castellano, сохранился почти без убыли.

В течение 1895 и 1896 годов в войсках было следующее количество раненых и умерших:

В течение трех лет борьбы с инсуррекцией ежемесячно возвращались в Испанию по болезни от 1.000 до 1.500 человек. В Гаване находилось одновременно до 15.000 больных, так что под госпитали пришлось отвести склады и частные дома. Размещать людей приходилось прямо на полу на соломенных матрацах. Докторов и госпитальной прислуги было недостаточно, так как общее количество больных в армии в 1896 году доходило до 35.000 человек.

Кроме климата недостаток и неудовлетворительность пищи также имели неблагоприятное влияние на санитарное состояние армии. Интендантство доставляло войскам муку, рис, кофе, водку, а мясо и овощи они должны были покупать сами. Скот, а также и фураж приходилось добывать реквизицией и часто посылать за ними особые отряды довольно далеко от мест стоянок. Мелкие шайки инсургентов пользовались этим и нападали на колонны, которые вели скот, так что за каждую партию быков приходилось платиться несколькими убитыми и ранеными.

Особенно затруднительна была доставка продовольствия отдельным небольшим гарнизонам, разбросанным в разных городах провинций Puerto Principe и Santiago, где инсургенты, особенно Calixto Garcia действовали очень смело. Прилив новых отрядов из Соединенных Штатов продолжался с большей силой чем прежде. Сильная партия была высажена в начале апреля пароходом Laurada у бухты Banos (севернее бухты Nipe). Инсургенты укрепили высоты, окружающие порт, и заградили вход в него минами, так что отправлена была целая экспедиция из шести судов и 2.500 человек, чтобы заставить инсургентов снять эту осаду.

Долгое бездействие войск в период дождей и наоборот усиливавшаяся смелость инсургентов не только в двух восточных провинциях, но и в Santa Clara и Habana, где небольшие шайки атаковали города Esperanza, Guines и даже Marianao в десяти км от Гаваны, в связи со слухами о бедственном санитарном состоянии армии и reconcentrados произвели крайне неблагоприятное для главнокомандующего впечатление в Испании. Вскоре после смерти Canovas del Castillo министерство Sagasta, заменившее консерваторов, отозвало генерала Вейлера и королевским декретом 9 октября 1897 г. генерал-губернатором Кубы назначен был маршал Blanco.

Маршал Don Ramon Blanco у Erenas отличился в войне с карлистами. Он был генерал-губернатором Филиппинских островов, но ему не удалось усмирить тагалов, восставших под предводительством Aguinaldo. Известный своей гуманностью, маршал был сторонником умиротворения острова путем введения необходимых и назревших реформ, начиная с дарования острову полной автономии. Горячо преданный династии, он по настоянию королевы-регентши принял новое назначение в такую минуту, когда вооруженное столкновение с Соединенными Штатами становилось почти неизбежно. Новый американский посланник в Мадриде, Вудфорд, официальной нотой сообщил испанскому правительству, что непрекращающаяся инсуррекция на Кубе наносит ущерб торговым интересам Соединенных Штатов и просил принять меры для прекращения такого порядка вещей на острове. Испанское правительство с твердостью ответило, что дела на Кубе есть вопрос внутренней политики Испании, в которую оно не может допустить вмешательство иностранной державы, и вместе с тем указало на потворство правительства Штатов формированию на американской территории и отправке на Кубу шаек инсургентов, оружия и припасов.

Обмен этих резких нот не повел однако к войне, а вскоре, затем, 25 ноября 1897 года испанское правительство обнародовало королевский декрет о даровании Антильским островам автономии, основные положения которой заключались в следующем: 1) на Кубе учреждался отдельный от метрополии парламент для обоих островов, состоящий из двух палат; 2) рассмотрению парламента подлежали все законодательные вопросы, бюджет и финансы, таможенные пошлины, налоги, общественные работы, внутреннее административное устройство островов; 3) исполнительная власть должна была принадлежать генерал-губернатору, назначаемому испанским правительством и ответственному только перед ним; он должен был быть главнокомандующим сухопутных и морских сил, главным начальником местной администрации и на него возлагались внешние сношения островов; 4) испанцам, живущим на Антильских островах, предоставлялись одинаковые права с туземцами.

Эта широкая реформа удовлетворила большинство населения на Кубе, но не удовлетворила ни инсургентов, ни американцев. Первые заявили, что не сложат оружия до тех пор, пока не добьются полной независимости и провозглашения Кубинской республики; для американцев же объявленная реформа была неприятна, потому что отнимала предлог для вмешательства, за которым таилось давнишнее желание захватить богатые Антильские острова. Поэтому президент Мак-Кинлей в послании 6-го февраля к конгрессу выразился, что хотя миру ничего не грозит, но если конгресс признает, что интересы цивилизации и человеколюбия требуют вооруженного вмешательства, то Соединенные Штаты перейдут к действиям.

Прибыв в Гавану 30 октября 1897 г., маршал Blanco обратил главное внимание на внутреннее положение страны и отменил многие суровые меры своего предшественника. Приказом 30 марта 1898 г. реконцентрация была отменена и поселянам разрешено возвратиться в свои деревни и фермы и обрабатывать поля.

Приняты были меры для уплаты жалования, которое не выдавалось уже несколько месяцев, что ставило особенно офицеров в крайне затруднительное положение.

После обнародования декрета об автономии маршал стал подготовлять переход к этой реформе. 1-го января 1898 года назначил министров и стал заниматься подготовкой выборов в кубинские кортесы.

Но все это не отдалило возможности войны с Соединенными Штатами, которые, не имея теперь основательной причины для вмешательства в кубинские дела, стали искать и создавать предлоги для разрыва с Испанией.

Американский консул в Гаване, вопреки всем международным обычаям открыто сносился с инсургентами. Его подстрекательствами главным образом объясняется и несговорчивость инсургентов, не пожелавших удовольствоваться дарованием острову полной автономии.

В конце января в Гавану прибыл американский крейсер Maine. Посещение Кубы военным судном всякой другой державы конечно не вызвало бы никаких возражений; посылка же американского крейсера была со стороны Соединенных Штатов актом вызывающим и демонстративным и возбудила недовольство испанского правительства и всего испанского населения Гаваны и Кубы.

15 февраля 1898 года крейсер Maine погиб от взрыва при обстоятельствах, которые остались не разъясненными. Взрыв случился вечером, когда команда была в сборе и люди уже спали, вследствие чего он сопровождался гибелью почти всей команды, кроме офицеров, которые по счастливой для них случайности все были в отсутствии.

Американцы, конечно, немедленно приписали этот взрыв испанской мине. Но моряки-специалисты доказывают, что такой взрыв, как на Maine, не мог произойти от мины, которая делает на судне только пробоину в подводной части и не может повернуть всей кормовой части килем кверху, как это случилось с Maine. Такой взрыв мог быть произведен только воспламенением сильных взрывчатых веществ внутри судна, а такое воспламенение могло произойти или от неосторожности или от небрежного хранения нынешних сильнодействующих взрывчатых составов, которые в таком случае легко воспламеняются сами собой. То и другое вполне допустимо в американском флоте, где дисциплина, порядок и служба далеко не так строги, как на судах европейских государств.

Конечно, американцы верили только своей прессе, которая обвиняла во всем испанское правительство и испанцев и до последней степени возбудила против них общественное мнение в Соединенных Штатах.

После этого случая поведение Соединенных Штатов сделалось вызывающим и привело к открытию военных действий 21 апреля 1898 года. Хотя официально объявление войны со стороны президента Соединенных Штатов последовало только 25-го апреля, после неоднократного обсуждения этого вопроса в Вашингтонском сенате; но уже с 21-го американские крейсеры стали захватывать испанские коммерческие суда, т. е. война фактически уже началась.