Кофи Догме стоял в подъезде жилого дома и через окно смотрел на небольшую автостоянку перед входом в общежитие иностранных студентов. Было уже почти светло.
Двери общежития изредка выпускали прилежных латиноамериканцев и африканцев, но основная масса обитателей прилежностью в учебе не отличалась. Первые утренние лекции совершенно не пользовались популярностью.
Внимание Кофи было приковано к микроавтобусу, который он никогда близ стен своей общаги не видел. Нельзя сказать, что Кофи хорошо разбирался в автомобилях советского производства, но ему очень не нравилась длинная антенна, торчащая из крыши микроавтобуса.
Рядом с микроавтобусом стояли «Жигули» цвета «мокрого асфальта». Воздух был по-осеннему насыщен влагой, асфальт не высох после вчерашнего ливня, и машина действительно сливалась с мокрой автостоянкой. Желтые листья лежали на ее крыше, будто на земле.
Такие «Жигули» Кофи тоже никогда здесь не видел. Это ему тоже очень не нравилось.
В очередной раз распахнулись двери, и на крыльцо вышел лысый дядька в очках. Русские лысые дядьки в общежитии не проживали. Сын тропических лесов напряг зрение. В одной руке дядька нес небольшой чемоданчик, а в другой…
Кофи грянул вниз с седьмого этажа, позабыв о лифте. Он уже покинул подъезд, а лестница вместе с перилами продолжала гудеть и вибрировать. Он бросился на улицу. Прижался спиной к могучей липе и замер.
Из двора, тихо урча, показалась машина цвета «мокрого асфальта». Аккуратный водитель даже включил габаритные огни.
Кофи отделился от могучей липы. Сделал обеспокоенное лицо.
Шагнул наперерез. Взмахнул рукой, прося водителя остановиться. И нагнулся к приспущенному стеклу.
Судмедэксперт видел фотографии молодого вождя. Знал, что тот в голубых джинсах, клетчатой рубашке и серой куртке. Сейчас перед ним стоял с поднятой рукой взволнованный прилично одетый чернокожий. Шляпа, плащ, галстук.
— Вы что-то хотели? — высунул эксперт голову в окно.
— Да, я хотел спросить, — чернокожий обернулся, не подслушивает ли кто. — Вы из милиции?
— Нет, — честно сказал эксперт и зевнул. — А что случилось?
Чернокожий был явно разочарован.
— А-а-а-а, — протянул он. — Я думал, вы из милиции. Тогда извините.
Судмедэксперт видел, что чернокожий потерял к нему всякий интерес и уже поворачивается, чтобы уйти.
— Послушайте, — окликнул он. — Я эксперт-криминалист. Это почти милиция. Что у вас случилось?
Глаза чернокожего заблестели, он вновь оживился:
— Я знаю, где этот черный убийца из Бенина! Если его не остановить, он перережет полгорода!
— Какой черный убийца? — тупо переспросил эксперт.
— Кофи Догме! — выкрикнул чернокожий и тут же в ужасе обернулся, опасаясь, что Кофи Догме за такое предательство немедленно вонзит ему спицу в третий сердечный клапан.
— Ну, и где же он?
— Если вы из милиции, я сейчас покажу. Это дом через два квартала отсюда.
Догме ночует там у любовницы.
«А ты, значит, уже орденок примеряешь?» — промелькнули в голове слова следователя.
— Садитесь, — эксперт указал на переднее сиденье рядом с собой.
— Сейчас езжайте по этой улице до перекрестка, — произнес пассажир, усаживаясь. — Потом один квартал направо.
— Как вы определили, что я имею отношение к милиции? — спросил эксперт, выруливая из двора.
— Я живу в этом общежитии. Вчера появились незнакомые люди и пополз слух, что ищут Догме из Бенина. Этот негодяй должен мне двадцать долларов. Как вы думаете, мне их отдадут, когда его арестуют?
— Здесь направо? — уточнил Амбарцумян, притормаживая у светофора. — Если у него вообще найдут какие-то деньги, их, конечно, пустят на оплату долгов.
Кофи нащупал в левом кармане плаща капроновую удавку, которую он давно приготовил для Кати Кондратьевой. Зажав удавку в кулаке, он переместил руку за спинку водительского сиденья. Метнул взгляд на заднее сиденье. Пакет с ушами преспокойно лежал на чемоданчике.
Эксперту хотелось утешить черномазого. Наверняка давал в долг без расписки. Плакали двадцать долларов. «То-то он так в поимке этого Догме заинтересован, — с презрением подумал эксперт. — То-то он так копытом бьет!»
Вождь расправил в пальцах петлю.
Мысль «То-то он так копытом бьет» стала последней в спокойной мирной жизни судмедэксперта Леонида Игнатьевича Амбарцумяна.
В то же мгновение что-то мелькнуло перед его очками. В шею словно впилась стальная проволока. Эксперт в ужасе скосил глаза вправо.
Кроткого любителя двадцати долларов подменили. Лицо чернокожего лучилось.
Зубы сверкали, глаза блестели. Два выражения уживались одновременно на этом лице. Выражение счастья. И зверства.
Леонид Игнатьевич все понял. Сонливость как рукой сняло. «Жигули» цвета «мокрого асфальта» завиляли по проезжей части.
— Если сделаешь аварию, — предупредил вождь, — сразу удавлю. Умрешь до того, как машина остановится.
Огромный черный кулак слегка сжал концы удавки. Эксперт захрипел. Ощутил, как свободная рука страшного пассажира наскоро ощупала карманы. Оружие эксперту не полагалось.
— Что вам от меня нужно? — икая от страха, вымолвил Амбарцумян, когда хватка чуть ослабла.
Машина перестала вилять. Однако водитель в момент нападения убрал ногу с педали акселератора и забыл об этом.
«Жигули» начали подергиваться, грозя вот-вот заглохнуть.
— Если попробуешь привлечь внимание ментов или еще чье-нибудь, тоже умрешь немедленно, — с дьявольской улыбкой произнес Кофи. — Поэтому советую ехать быстрее. Так, как все.
Машина тут же прибавила ход.
— Куда ехать? — прошептал Амбарцумян.
— Домой к Кондратьевым. Адрес ты должен знать.
Стоял прохладный сентябрьский день, но эксперту было очень жарко. Он с ужасом спросил:
— Что вы задумали?
— Ты должен догадываться, что я задумал. Уши видел?
Амбарцумян сидел за рулем ни жив ни мертв. Хорошо хоть машин на питерских улицах в такую рань еще немного. Он едва заставил себя сказать:
— Видел.
— Там не хватает одной пары. Знаешь чьей?
— Догадываюсь… Но как вы сделаете это?
— С помощью вот этой самой штучки, которая сейчас на твоей шее.
— Но это невозможно, — стараясь, чтобы голос поменьше дрожал, сказал эксперт. — Там дежурит вооруженный оперативник.
В ту же секунду Леонид Игнатьевич горько пожалел, что ляпнул правду. Как же он сразу не подумал! Негр вошел бы в квартиру и нарвался на засаду.
Хотя, с другой стороны, какую в этом роль отведет маньяк ему, Амбарцумяну?
Может, введет в квартиру вот так, сжимая удавкой шею, и будет прикрываться им, как живым щитом? Именно так обычно и прикрываются заложниками.
Амбарцумян выбрался на Пискаревский проспект и осторожно взглянул на страшного пассажира. Того словно второй раз подменили. Сейчас он сидел с напряженным лицом и неподвижным, невидящим взором. Наконец вождь оторвался от лобового стекла и медленно повернул голову.
— Сейчас ты остановишь машину и позвонишь Кате, — приказал он. — Попросишь ее приехать к тебе на работу по вопросам экспертизы.
— Пожалуйста, — с готовностью ответил Амбарцумян и поставил ногу на тормоз. — Только вы зря думаете, что в угрозыске сидят круглые идиоты. Они с девушки больше глаз не спустят. Оперативник отвезет ее на машине. И сразу возникнет вопрос: где судмедэксперт Амбарцумян?
Вот чего вы добьетесь, Догме!
Усмешка искривила коричневые губы вождя:
— Хорошо, не надо останавливаться.
Где стрелка, которая показывает уровень бензина в баке?
Амбарцумян недоуменно ткнул пальцем в приборную панель:
— Вот.
— Этого на сколько километров хватит?
Эксперт и в мыслях не допускал, что пассажир никогда в жизни не водил машину. Нельзя и вообразить, что кому-то может показаться загадкой приборная панель «Жигулей». Амбарцумян ответил:
— Чуть больше половины бака? Километров на двести пятьдесят. Если выше девяноста не гнать, можно и триста проехать. Но хочу сразу вас предупредить, Догме: мою машину скоро начнут искать.
Длительные прогулки нам противопоказаны.
— Что — чем быстрее едешь, тем больше расход топлива?
Беседа потекла мирно, как между двумя автолюбителями. Только один держал другого в буквальном смысле за горло.
— Не совсем так. Расход бензина резко возрастает при скорости выше ста километров в час.
— Ладно, — вздохнул вождь. — Поезжай в Пулково. Помни, о чем я предупреждал: не привлекать внимания и не лезть в аварию.
— В сущности, это одно и то же, — согласился Амбарцумян. — Авария и есть привлечение внимания.
Вождь покосился на лысого очкастого дядьку. Спросил:
— Почему твою машину скоро станут искать?
Эксперт поморщился, соображая, как лучше выбраться на пулковскую трассу.
Затем ответил:
— Вы, Догме, влезли в эту машину, когда я направлялся в лабораторию с заданием идентифицировать уши.
— Идентифицировать?
Кофи всегда попадал в тупик, когда слышал в русской речи уже знакомое по французскому языку слово. Кофи старался заменить его нормальным русским словом. Однако не всегда это удавалось.
Что по-русски сказать вместо «идентифицировать»? Можно сказать «определить принадлежность» или «установить совпадение», но это уже два слова!
— Это значит определить, кому принадлежали уши убитых вами людей, — пояснил Амбарцумян.
Вождь захохотал. У эксперта по спине поползли мурашки. Ногти на впившихся в руль руках побелели. Леонид Игнатьевич закусил губу. Удавка от смеха вождя заерзала по шее эксперта.
— Я сэкономлю твое время, — смеясь, сказал Кофи и дотянулся до пакета с ушами на заднем сиденье. — Я их сам тебе и-ден-ти-фи-ци-ру-ю. Кстати, здесь кое-чего не хватает.
Глаза Леонида Игнатьевича разбежались. Левый смотрел на дорогу. Правый, выпучившись от ужаса, смотрел, как черные пальцы извлекают из-под галстука полиэтиленовый пакет, разворачивают его и вытаскивают…
Тошнота подступила к горлу эксперта.
Он заставил себя следить за дорогой обоими глазами и стал глотать слюну, чтобы избавиться от рвотных позывов. Пробормотал:
— Никто не понимает, зачем вы это делали. Чем вам насолили Кондратьевы?
Наверное, это как-то связано с пребыванием в Бенине полковника, которого вы заморозили в холодильнике?
— Да, он убил мою мать, — просто ответил Кофи Догме. — Значит, я по закону должен уничтожить всю семью убийцы.
Вот эти ушки — видишь, подкладываю к прочим? — моего друга Борьки. Вот эти, с седыми кисточками, — первые в коллекции. Они принадлежали старику Константину Васильевичу. Я его ухлопал веслом… Вот ушки Любови Семеновны, мы с ней пили самогон.
— Они откушены, — произнес белый, как снег, эксперт.
— Да, их нечем было отрезать. Там есть, между прочим, несколько довольно прочных хрящиков.
— Я знаю, — прошептал Леонид Игнатьевич.
Вождь посмотрел на него с одобрением:
— О, так ты настоящий эксперт!.. Тогда отгадай, куда делась хозяйка вот этих ушек?
Он протянул на ладони пару небольших женских ушек.
«Женщина исчезла в зверинце», — вспомнил Амбарцумян версию следователя Ананьева.
— Могу предположить только одно, Догме. Вы скормили труп хищникам.
— Молодец, эксперт. Я мелко порубил Елену Владимировну. Особенно пришлось повозиться с черепом. А ее одежду я сжег в топке котельной, как только стемнело.
«Зачем он мне все это рассказывает? — мучительно размышлял Амбарцумян. — Либо хочет сохранить мне жизнь, чтобы я впоследствии мог поведать о его подвигах. Либо откровенничает с человеком, которому уже вынес смертный приговор…»
Седьмая модель «Жигулей» цвета «мокрого асфальта» приближалась к международному аэропорту «Пулково». Вдали уже виднелось крытое модерновое здание аэропорта и гигантский паркинг перед ним.
— Ставь вон туда, — приказал вождь, пытаясь освоиться в непростой обстановке.
— Может, лучше зарулить в центр стоянки, чтобы меньше внимания привлекать? Машина у меня неброская, никому и в голову не придет специально ею интересоваться…
Амбарцумян почувствовал, как сжалась и тут же разжалась на его глотке удавка. Это было, очевидно, знаком одобрения.
Он загнал «Жигули» в самый центр парковочной площади.
— Имей в виду, — предупредил Кофи Догме, — если ты побежишь, я настигну и убью тебя прежде, чем кто-нибудь захочет тебе помочь. Твоя смерть мне будет дороже собственной жизни!
Леонид Игнатьевич вытащил ключи из замка зажигания, посмотрел убийце в глаза и сказал:
— Я сейчас залезу в багажник, а вы свяжете мне руки и ноги, чтобы я не мог стучать. Да я и не буду стучать. И кричать не стану, хотя вы, конечно, можете мне и кляп в рот вставить. Я беззвучно пролежу не меньше двух часов. Я терпеливый.
— О'кей, — молвил вождь и вдруг спросил: — Какой у тебя размер?
— Чего размер? — обмер от страха эксперт.
«Черт его знает, этого маньяка, — может, от меня что-то отрезать вздумал!»
— Обуви.
— Сорок четыре.
— Снимай. Поменяемся.
С этими словами вождь свободной от удушения рукой принялся расшнуровывать свои забрызганные кровью кроссовки.
Леонид Игнатьевич нагнуться из-за удавки не мог, поэтому стал извлекать ноги из туфлей, деликатно придерживая носком пятку. Эксперт не знал, что и думать. В гражданскую войну приговоренных к расстрелу заставляли сперва разуться.
— Я снял. Берите, — сказал он.
Салон «Жигулей» наполнился ароматом двух пар давно не стиранных мужских носок.
— На, надевай мои.
Леонид Игнатьевич почувствовал, как с резинового коврика под его ногами исчезли новые туфли фабрики «Ленвест».
Взамен на коврик брякнулась пара кроссовок. Эксперт кое-как всунул в них ноги.
— Надел, — доложил он.
— Итак, ты знаешь, что за последние двадцать дней я замочил семерых, — с улыбкой напомнил вождь. — Поэтому без фокусов.
— Простите, — в который раз белея, прошептал Амбарцумян. — Как семерых?!
Пока ваших жертв было пять.
В ответ в глазах убийцы сверкнула такая ледяная сталь, что Амбарцумян сам себе поклялся тихонечко лежать не два, а целых три часа.
— Я оставил вашему следствию сюрприз, — ухмыляясь, произнес наконец Кофи. — Еще пару трупов.
Эксперт ощутил нервное поерзывание удавки на своей шее.
— Кого вы еще угрохали, Догме?
— Я выступил в роли санитара и уничтожил двух разносчиков заразы, — пояснил вождь. — С точки зрения великого белого гуманизма это, конечно, недопустимо, но— нам, дикарям, можно многое простить.
— Где они лежат?
Леонид Игнатьевич выдохнул эти слова едва слышно, и вождь переспросил:
— Что?
— Где вы оставили тела?
— Там же, где нашел. В одной заброшенной церквушке. Как видите, я всеми силами стремлюсь помочь следствию…
Кстати, там чужой портфель с моей любимой рубашкой, моими голубыми джинсами и курткой. Портфель я взял в кабинете патологоанатома. Впрочем, как и этот костюм, и эту шляпу. Только обувь не подошла. Теперь патологоанатом сможет ходить в моей одежде… Но хватит болтать. Вперед!
Удавка исчезла в кармане плаща. Леонид Игнатьевич вышел из машины. Открыл багажник. Отодвинул канистру, запасной маслофильтр и знак аварийной остановки. Отставил подальше фляги с моторным маслом и тормозной жидкостью. Сложил буксировочный трос в кучку — вроде подушки.
Вождь не спеша огляделся. От здания аэропорта их закрывала крышка багажника. В машинах, стоящих поблизости, он не обнаружил ни души. Если там и находились водители, то, пожалуй, они спали.
Эксперт Амбарцумян с неожиданным проворством забрался в багажник и свернулся калачиком.
«Чем же его вязать? — подумал Кофи. — Удавку на это дело пускать жалко…» Под ним покорно лежал на боку лысый дядька в очках.
Не говоря больше ни слова, вождь захлопнул крышку багажника, вытащил ключи и, поправив на голове шляпу, направился к зданию международного аэропорта «Пулково».