Я проснулся от надоедливого солнечного лучика, который настырно атаковал мои набрякшие зажмуренные веки. В приоткрытое окно врывался запах мокрого сена и гул просыпающегося города. Вышинск был много больше Порубежска, более многочисленнее по населению и разнообразнее по его составу. Здешние улицы были вымощены камнем и привлекали и отталкивали одновременно своей нелогичной запутанностью с глухими тупиками, темными закоулками, тихими двориками, анфиладами переходов....

  Мы въехали в Вышинск вчера поздним вечером, когда при свете факелов менялась стража. Ворота были открыты, нас, ни о чем не спрашивая, пропустили внутрь, стоило лишь оплатить пошлину за въезд. Проплутав с полчаса по темным улочкам, мы наткнулись на небольшую, но довольно уютную, чистенькую гостиницу, куда и заселились, поручив наших верных лошадок исполнительной прислуге, а сами, не сговариваясь, разошлись по комнатам. Не знаю, как остальные, а я, едва успев раздеться, рухнул в мягкую кровать и забылся крепким сном без сновидений.

  И вот сейчас я пытался избавиться от назойливого и беспардонного солнечного лучика, пытаясь всё крепче зажмурить глаза, так как шевелиться было страшно лень. Промаявшись так какое-то время, я ощутил, что сон испарился безвозвратно, пытаться вернуть его бессмысленно. Выползание из сладкого плена теплых мягких перин сопровождалось жалобными стонами и покряхтыванием. Через четверть часа титанических усилий мне всё же удалось кое-как одеться и привести свой растрепанный облик в порядок, после чего я спустился вниз.

  В этой гостинице таверна располагалась не сразу же при входе, а в другом крыле здания за массивной деревянной дверью с вычурной резьбой. Вопреки моим ожиданиям, таверна пустовала, и я оказался первым за сегодня посетителем. Одновременно гордясь и удивляясь своему столь раннему подъему, я занял средних размеров круглый столик у окошка, сев лицом к входу, чтобы иметь возможность наблюдать входящих.

  - Что изволите? - Прозвучал над самым ухом вежливый вкрадчивый голос.

  Словно из воздуха по правую руку материализовался человек средних лет с редеющими волосами средней длины и угодливым выражением лица.

  - Что-нибудь вкусное и горячее. - С видом знатока ответил я, вальяжно откидываясь на спинку стула, пытаясь заглушить голодное урчание несчастного желудка.

  - Сей миг всё будет исполнено. - Горячо убедил меня угодливый человек и тут же вежливо поинтересовался: - Вы же остановились у нас вчера ночью, не так ли?

  - Вы правы. - Так же вежливо, но немного снисходительно проговорил я, сопровождая свой ответ важным кивком.

  - Тогда вы можете заказать в свою комнату бадью с горячей водой и моющими средствами, дабы омыть себя и освежить своё тело после дальней дороги. - Сказал угодливый человек, склоняя голову в почтительном полупоклоне. - Также мы предоставляем различные масла и травы для омовения, для укрепления бодрости духа.

  - Конечно! - Воскликнул я. - Это как раз то, что мне просто необходимо!

  - Тогда сей миг. - Учтиво повторил он свою присказку и исчез за двустворчатой дверью в противоположной от окна стене.

  Я с наслаждением потянулся, предвкушая сытный завтрак и горячую ванну, и с блаженной улыбкой слабоумного уставился в закрытый мутным стеклом оконный проем. Снаружи набирало силу раннее утро, небо всё больше светлело, освобождаясь от оков сна и сбрасывая с себя мохнатое одеяло облаков. Улицы города оживали, негромко переговариваясь между собой скрипом телег, глухими разговорами добросовестных трудяг либо ночных гуляк, женским смехом прогуливающихся пар. Ранние пташки, пока еще относительно тепло, всё смелее перечирикивались, делясь последними новостями....

  - Идрить меня топорищем! Илидис! - Была прервана моя идиллия грубым гномьим ревом. - Вот ты где!

  Дружески-бесцеремонный Гримир с шумом ввалился в таверну, и, прогрохотав по помытым доскам пола подкованными сапожищами, рухнул в жалобно скрипнувший стул - по правую руку от меня.

  - Чевой-то тебе неймется седня? - С неподдельным изумлением воззрился он на меня. - Подскочил ни свет, ни заря.

  - Да сам не знаю. - Буркнул я, огорченный таким резким обломом кайфа созерцания. - Пожрать, наверно, захотел.

  - И то верно. - Одобрительно треснул меня по плечу пудовым кулачищем гиперобщительный гном.

  Не успел он договорить фразу, как подле него материализовался всё тот же учтиво-предупредительный человек.

  - Что изволите? - Заучено-вежливо поинтересовался он, слегка наклоняясь к широконосому бородатому лицу.

  - Чаво- чаво. - Задорно проговорил Гримир. - Насытиться до отвала! Вот чаво! Подавай-ка мяса поболе, щас еще подойдут. Еды, там, разной. И пива не забудь! Да побольше! Надеюсь, пиво-то хоть не разбавленное? - С прищуром и угрозой в голосе спросил гном.

  - Да что вы! - Всплеснул руками учтивый человек. - Мы не можем себе позволить такое хамство по отношению к нашим посетителям!

  - Тогда живей давай! - Поторопил Гримир.

  - Конечно-конечно, всё будет исполнено в наилучшем виде. - Усиленно закивал учтивый человек. - Но я не могу не предложить вам, как нашему постояльцу, пока вы завтракаете, приготовить в вашей комнате бадью горячей воды. В придачу моющие средства, масла и бодрящие травы.

  - Молодец! - Одобрительно рявкнул гном. - Хвалю! Только давай поживее!

  Человек исчез также незаметно, как и появился.

  Не успели мы с Гримиром набить и раскурить наши трубки, как расторопные и молчаливые слуги буквально заставили стол всевозможными яствами. В основном присутствовало мясо: целые бараньи ноги, обжаренные до хрустящей корочки, нежные сочные, обложенные зеленью и приправленные кисловатым соусом; свиные стейки средней прожарки с розовой прослойкой мяса с запеченным картофелем на гарнир; куриные, гусиные, перепелиные ножки, приготовленные так, что буквально таяли во рту. На стол также водрузили объемистый горшок с дымящейся гречневой кашей с белыми грибами и луком колечками. Видимо предупрежденные, слуги принесли пять глубоких плошек с янтарным наваристым бульоном с аккуратными нарубленными кубиками мяса, к столу подкатили нехилый такой бочонок, литров на тридцать и сверху поставили пять полуторалитровые пузатые кружки с массивными резными ручками. И когда к столу был доставлен целиком запеченный молочный поросенок обмазанный чесноком, обложенный всевозможными овощами и с яблоком в приоткрытой пасти, наша разношерстная команда была уже в полном составе и с превеликим удовольствием пополам со зверским аппетитом поглощала изумительную еду, запивая прекрасным терпким пивом.

  - Ну что же. - Сытым голосом удовлетворенного человека сказал Дрольд, вальяжно откинувшись на спинку стула и с со смаком пуская к потолку целые эскадры белесых колечек, пока наш стол заботливо освобождали от пустой посуды и протирали столешницу от жира и пролитого пива. - Поели-отдохнули славно, пора и честь знать, не думаю, что нам стоит задерживаться в таком славном месте. Жаль, конечно, но делать нечего.

   - Т-ты чего это, полоумный? - Поперхнулся дымом Торгвин. - На кой ляд нам так тикать? Время у нас еще есть. Хоть вшивый денек, да даже парочка - ничего не решают!

   - В самом деле, почтенный Следопыт! - Недоуменно проговорил Лангедок. - К чему такая спешка? До Арленбургского турнира мы вполне еще поспеваем!

   - А это еще один вопрос, который стоит нам порешать, - бесцеремонно прервал графа Дрольд, - кто, куда и зачем идет! Мне, честно говоря, никакой Арленбург с евойными святошенными турнирами не нужон! Как и длиннобородым! - кивнул он в сторону насупившихся гномов, которые, впрочем, не забывали подолгу прикладываться к огромным пивным кружкам.

  В животе у меня немного неприятно заныло. Вновь долбанный граф помянул про свой долбанный Поединок (именно так - с большой "П"), а нечаянные друзья-приятели вдруг вспомнили, что вовсе они и не друзья даже, а так: попутчики. Ну да, а что еще можно ждать от наемников, да еще замешанных, пусть и раньше, в шпионских играх?

   - Так что ты предлагаешь? - Вдруг рявкнул я. - Побегали, повеселились, а теперь - по своим кустам?!

   - А хоть бы и так! - Зло бросил Дрольд. - Благодаря твоей милости меня успели из Порубежска выкинуть и ухари хотят на крючок взять! И всё это за несколько дней!

  При упоминании работников спецслужб мы все невольно притихли, оглядывая зал, пытаясь заметить кого-то, кто бы проявлял слишком повышенный интерес к нашему разговору на повышенных тонах. Однако окружающему миру было на нас, судя по всему, плевать: пара ранних выпивох и ухом не повели, продолжая уничтожать второй початый бочонок, и при этом почти не закусывая.

  Секундная растерянность была сметена кипучей волной злости и ярости, я грохнул по столу кулаком, вскакивая:

  - Да пошел ты в жопу со своими длиннобородыми! Мне как-то похер! Один дойду!

  Кровь буквально кипела в висках, пелена мешала различать всю четкость окружающих предметов. Я развернулся, пнул подвернувшийся стул и буквально вихрем выметнулся на улицу, громыхнув пудовыми створками входных дверей.

  Я пёр по булыжным улицам, не разбирая дороги, расталкивая случайных прохожих, топча клумбы, распугивая жирных голубей....

  Жар потихоньку спал, пелена рассеялась. Я стоял перед каменной стенкой какого-то дома, глубоко дышал, всё больше осознавая, что потерялся.

  С трех сторон меня окружал замшелый камень глухих стен, под ногами шуршал гравий вперемежку с мусором, метрах в двухстах за спиной светлел узкий прямоугольник выхода из глухого двора, куда меня, не пойми каким образом, занесло.

  Я постоял еще немного, приходя в чувство. Сразу же напомнил о себе переполненный мочевой пузырь, что и не удивительно, учитывая объем выпитого пива за завтраком. Воровато оглядевшись, я подошел вплотную к одной из стен с вполне определенными намерениями. Предвкушая райское наслаждение облегчения, я встал поудобнее и "вжикнул" молнией на джинсах.... И тут же замер, весь внутренне сжавшись, ощутив остро отточенную сталь у самого горла и чье-то тяжелое присутствие за спиной.

   - Руки подыми вверх и медленно повернись. - Тихо, но с угрозой в стальном голосе, произнес неизвестный.

  Я лишь глухо кашлянул, проглатывая навернувшийся мокрый ком, и просипел в ответ:

   - Ребят, сделаю, как просите, но может, дадите хотя бы поссать, а то сил нет. - Тут я почти не лукавил, и хоть было страшно, что сейчас меня "по горлу бритвой и в колодец", но обмочиться или умереть, истекая в последние осознанные мгновения бытия не только кровью, было не только страшнее, но плюс еще и стыдно.

  Рука с кинжалом на миг напряглась, отточенное жало клинка чуть сильнее надавило на кожу шеи - я почувствовал, как вниз под одежду побежала тонкая горячая струйка.

   - Пусть облегчится. - Услышал я другой голос, доносящийся чуть дальше и правее из-за спины. Обладатель голоса явно был старшим и по званию, и по возрасту.

   - Но учти, - продолжал тот же голос, - ты на прицеле. Вздумаешь рыпаться - вмиг успокою.

   - Конечно. - Прохрипел я, даже в мыслях не державший подобное развитие событий.

  Справив нужду и застегнув ширинку, я всё также стоял спиной к неведомым мне злобным парням, для верности упершись руками о замшелую поверхность стены перед собой.

   - Теперь повернись. - Приказал старший и тут же напомнил: - Только медленно и без резких движений.

  Я медленно, словно спросонья, повернулся лицом к диктовавшим условия. Первое, на что уткнулся мой взгляд, оказался узкий кончик клинка из голубовато-серой стали, находящийся буквально в двух миллиметрах от моей переносицы. Державший меня "на прицеле" был буквально закутан в грязно-серые одежды до самой макушки: нижняя часть лица была закрыта серым шарфом, на голову был наброшен капюшон серого плаща, из образовавшейся прорези на меня глядели два тусклых огонька бесстрастных "рыбьих" глаз.

  Чуть сзади и слева буквально чуть ли ни воплотился из воздуха, сделав лишь шаг от стены, второй - в таких же грязно-серых одеждах, как я понял, тот самый старший.

   - Да ты не пугайся так, Илидис. - Почти добродушно проскрипел он. - Мы ж не грабители какие, мы - люди спокойные, обстоятельные.....

   - Служивые.... - С трудом просипел я, продолжая перечисление.

   - Да. - Согласно кивнул старший. - Служивые и службу свою знаем досконально. А ты не так прост, оказывается, как показалось мне с самого начала.

  Пытаясь скрыть колотившую меня дрожь, я просто поддерживал разговор, к месту и не к месту демонстрируя возможности собственной мимики.

   - А с самого начала - это когда? - Прикидывался я шлангом. Хотя прикидываться почти не приходилось.

   - Тогда, когда надо. - Негромко, но властно отрезал старший. - Ты не в том положении, чтобы вопросы задавать, герой...

   - А в каком же я положении? - Глупо улыбнулся я.

  Как раз в этот момент старший проходил мимо меня, глядя себе под ноги и укоризненно покачивая головой. Буквально в следующий же миг, как только знак вопроса сорвался с моих губ, очень твердый и угловатый кулак старшего поучительно и с огромной скоростью въехал мне аккурат посреди живота. Щадяще-поучительный удар: не в печень и не в солнечное сплетенье, чертовски больно, но не смертельно.

  Согнуться от боли не получилось - в кадык тут же уперлось остро отточенное лезвие кинжала молодого ухаря; пришлось лишь чуть дернуться и пошипеть от боли.

   - Так вот. - Как ни в чем ни бывало продолжал меж тем старший, становясь справа от меня. - С самого начала ты породил столько вопросов, на которые до сих пор нет внятных ответов, что меркнут тайны Вековечного Леса.

  Я чуть было не ляпнул на автомате: "Какого леса?...", но, встретившись взглядом с холодной сталью колючих глаз, прикусил язык..... почти до крови.

  Старший приблизился ближе, продолжая буравить меня всепроникающим взором:

   - Откуда ты взялся, сударь? - Тихо, но так, что не услышать было невозможно, произнес он.

   - Из Владивостока. - Стараясь как можно спокойней, сказал я чистую правду.

  Старший устало вздохнул, слегка тронул плечо молодого напарника и отошел в сторонку, не переставая цокать языком и укоризненно покачивать головой. Молодой же, повинуясь тактильному указанию, без замаха врезал мне с левой руки в ухо. Я ошалело дернул головой, в правом ухе раздался оглушительный звон, в кадык вновь уперлась смертоносная сталь. Я почувствовал, как еще одна горячая струйка потекла с шеи вниз - под одежду... А еще я почувствовал разгорающуюся нестерпимую обиду и медленно закипающую ярость: "Да кто они такие?! - истерично билось в моем мозгу - Какое они вообще право имеют так со мной поступать?!".

  - Плохая и неуместная шутка, сударь. - Мягко, но осуждающе произнес старший. - Я повторюсь: ты не в том положении, чтобы вести себя подобным образом.

  - А не пошел бы ты, дорогой, в жопу! - Зло бросил я, глядя тому в глаза.

   - Интересное выражение! - Искренне удивился старший. - Надо будет запомнить. Чтобы туда можно было идти... Хм. Однако, как я понял, это всё же оскорбление и нежелание сотрудничать с нами. Конечно, это очень досадно....

  То ли указания не было, то ли оно было отдано так, что я его не заметил, но молодой, вновь с левой, ударил меня в печень.... Вернее, хотел ударить....

  Потому что буквально вмиг меня окатило такой жгучей волной, словно плеснуло расплавленной магмой. Время застыло и это был не просто оборот речи. Хотя, более правильно было бы выразиться как "максимально замедлилось". Летящий в мой правый бок вражий кулак медленно плыл, словно преодолевая мощнейшее сопротивление встречного потока неимоверно густой субстанции. Я плавно отодвинул стальное жало от своей шеи, обхватил и слегка сжал надвигающийся кулак, неотрывно глядя в невидящие глаза противника; затем в полсилы толкнул того в грудь. Молодой ухарь также медленно поплыл по воздуху спиной вперед и немного вверх.

  Мир вокруг меня, как это ни банально, окрасился багровыми красками различной тональности, движения давались с некоторым напряжением, словно сквозь стоячую воду; жар становился всё нестерпимей, тело накалялось всё сильнее, волосы на голове потрескивали, а кожу щипало. Я продвигался в сторону едва-едва двигавшейся фигуры старшего.

  Для стороннего "обычного" взгляда мои неспешные перемещения были чересчур быстры, чтобы можно было разглядеть что-то кроме размытой тени.

  Не закрытая одеждой кожа накалялась всё сильнее, волосы на голове - словно раскаленные медные проволоки. Ещё чуть-чуть, ещё шаг! Вот уже перед глазами спина второго противника!

  И тут послышался лёгкий хлопок, багровость исчезла словно сдунутая, а в уши ворвалась буквально лавина из звуков: хруст щебня под ногами, дуновение ветерка, щебет птиц, пьяные крики на площади через дорогу....

  Я стоял в полушаге от старшего - плёвое расстояние, очень удобное для удара, тем более в спину. Это настоящие герои не бьют в спину, а я им не являлся. Да и свидетелей нет.

  В доли секунды я размахнулся, вкладывая всю свою злость и обиду. Но в последний миг в планы вплелись корректировки. Во-первых, раздался глухой удар пополам со стоном - это шмякнулся со всей дури о стену, поднимая облака пыли "вполсилы толкнутый" мной ухарь. Во-вторых, наработанная годами службы на самой передовой из всех передовых (даже если эта передовая в самом центре столицы) реакция старшего. Он вьюркнул волчком, мгновенно поворачиваясь на месте на сто восемьдесят градусов.... Чтобы встретить мой кулак между верхней губой и носом, а точнее - и губой, и носом.

  Я увидел его расширившиеся в удивлении глаза, которые сохранили это выражение и тогда, когда их обладатель рухнул навзничь. Я бросился добивать, ударом ноги в промежность, стараясь моментально отключить противника. Старший коротко и глухо вскрикнул, дернув головой.

  В исступлении я пнул еще раз, однако старый ухарь умудрился среагировать, подставив под удар свою голень и попытавшись тут же сделать подсечку. Я отпрыгнул, выдергивая меч и вновь бросаясь на противника. Мой удар пришелся аккурат туда, где мгновение назад маячила перекошенная болью морда - подкатом с переворотом эсбэшник юркнул с линии поражения, буквально выпрыгивая в стойку с мечом наголо.

  Мы оба шумно дышали, с ненавистью глядя друг на друга.

  - А ты прыток, однако... - Прохрипел старший, кривясь от боли и сплевывая кровавую юшку. - Как сумел-то?

  - А чё за интерес? - Зло бросил я. - Научить?

  - Поглядим. - Не успев договорить фразу, эсбэшник метнулся ко мне, выбрасывая вперед обе руки.

  Я инстинктивно дернулся спиной вперед и влево, крутанув клинком и запоздало замечая вырвавшуюся из левого рукава противника стальную цепь с заостренным наконечником на конце. Удар мечом я отбил, но цепь ухаря обмоталась вокруг моего эфеса и правой кисти; сильный рывок и я, не отпуская оружия, валюсь на одно колено. В следующий миг инстинктивно делаю кувырок вокруг поймавшей меня цепи и с кратким облегчением слышу звякнувшую о каменистую почву сталь там, где я был мгновение назад.

  Эсбэшник вновь дернул цепь на себя, тут же ослабил и дернул еще раз, из-за чего я оказался в смертельно-опасной близости от хищного острия его меча. В голове еще плескался жидкий огонь, и потому испугаться я не успел, как и удивиться, когда моё собственное тело всей массой рвануло вперед.

  А вот очередное удивление в глазах эсбэшника заметить я успел - за миг до того, как проскочил под клинком и цепью, и буквально впечатал его в землю, наваливаясь сверху.

  Всё же зацепить он меня успел, левое плечо обожгло как на морозе, но на это я не обращал почти никакого внимания, пытаясь преодолеть сопротивление упирающегося противника и полоснуть того мечом по горлу. Ярость давала мне силы, что-то темное с глухим рокотом ворочалось во мне, убивая на корню какую-либо тень неуверенности, в итоге я надавил коленом на шею поверженного и упер кончик клинка ему в висок.

  - Говори! - Хрипел я. - Говори! Что надо? Кто послал?

  - Пусти.... - С трудом просипел ухарь.

  Однако доводы разума в охватившей горячке не доходили до меня, и я лишь сильнее надавил коленом.

  - Говори!!! - Уже орал я. - Говори, сука!!!

  Поверженный противник с натугой хрипел и отбивался всё слабее, лицо его побагровело, посинело, глаза в красной сети прожилок вывалились из орбит...

  А я всё давил и давил в каком-то садистском исступлении. Затем был сильный удар в затылок, острые когти мгновенной боли и звенящая тьма....