Идиллию грубо прервал сигнал рога с передовой, где оставались нёсшие дозор отряды. У меня тут же заныли зубы, предвещая что-то очень нехорошее.
- Отужинал, мать твою! - В сердцах воскликнул я и тут же зычно прокричал, заглушая приглушенный рокот спешно и слаженно выдвигающегося на передовую воинства. - Коня мне! Быстро!
Тут же откуда-то вынырнул конюший, с конём в поводу. Следом буквально материализовался давешний мальчишка-оруженосец, подавая мне шлем, который я напялил себе на голову, уже сидя в седле, и щит, который я выхватил из его рук, уже дав шпоры коню.
Я скакал мимо сдержанно и дисциплинированно бегущих на свои позиции отряды имперской пехоты. Ориентиром служили связки горящих факелов на высоких столбах, расставленных с равными промежутками вдоль пути следования - благо дождь прекратился.
Справа и чуть впереди от наблюдательного холма я заметил нашу многострадальную катапульту, возле которой споро и слаженно суетился расчет из пяти человек под командованием обрётшего гордую стать и расправившего во всю ширь плечи Ингвара.
На холме уже было людно, помимо ожидаемых мною Вильдрамма и прочего "технического персонала", меня уже у самого подножия нагнала пятёрка личного вооружённого эскорта, про который я всякий раз забываю, что характеризовало меня не с лучшей стороны - какой командующий, да ещё барон, без эскорта? Не простолюдин ведь уже, надо запомнить...
- Обстановка! - Потребовал я, едва поравнявшись с Вильдраммом.
Ветеран, повернувшись ко мне, отчеканил:
- Спешно вернулись дальние дозоры с докладом, что враг вновь выступил. Только теперь уж наверняка при поддержке своей приобретенной Силы - на что мы и рассчитывали.
- Что за поддержка? - Спросил я, вглядываясь поверх моря спин и леса копий.
- Скоро узнаем. - Недобро усмехнулся Вильдрамм и замолчал, также вперив свой взор во тьму на той стороне.
На наблюдательном холме царило напряженное молчание, даже кони как-то робко переставляли ноги и всё норовили прижаться покатыми боками друг к другу. Снизу доносился приглушённый гул большого воинства и резкие окрики командиров различного ранжира.
Фшш-уууууу-хххх - огненный шар, брызжа ярко-рыжими каплями, прочертил пылающую траекторию от нашей катапульты до середины поля, ограниченной с одной стороны линией обороны, с другой - враждебным и смертельно опасным для нас лесом. Снаряд рухнул оземь, расцветая бело-рыжим цветком взрыва, сопровождаемый грохотом и фонтаном вывороченных комьев земли.
- Ух, как! - Не сдержал я восхищенного восклицания. - Прикольно!
Не прошло и минуты, как последовал второй выстрел - взрыв расцвел чуть левее первого. Тут же, судя по заигравшим за низкой грядой сполохам и слабым отзвукам взрывов, очнулись катапульты Ордиса, "работая по площадям противника" на правом фланге.
Плотный обстрел нейтрально-вражеской территории продолжался с полчаса - сначала словно нехотя, а потом, набирая силу, стали заниматься огоньки пожаров, выхватывая из тьмы и пряча обратно распластанные и утыканные стрелами тела.
- Ну и где твои эльфы с поддержкой? - Строго спросил я внимательно рассматривающего обстрел местности и огненную вакханалию Вильдрамма. - Мы же ведь не зря сейчас расходуем ценный боекомплект?
- Затаились, ваша милость. - Ответствовал ветеран. - Не ожидали, видать, такого гостеприимства. Но ничего, скоро полезут - недолго ждать.
- Мне б.... - Начал было я фразу, которая звучала бы приблизительно как: "Мне б твою уверенность, иначе израсходуем всё щас нахрен, и воевать нечем будет", но договорить не успел, так как началось то самое, чего мы так долго ждали.
Сначала словно ледяная волна окатила с макушки до пят, выбивая из лёгких воздух и сжимая в когтистой лапе затрепыхавшее сердце. Затем в душу, мозг, или ещё куда ворвался такой всеподавляющий страх, переходящий в истеричный ужас, что в глазах всё окончательно потемнело, а конечности налились противно пульсирующим свинцом.
Рядом кто-то истошно заверещал, кони, безумно взбрыкивая ногами и захлёбываясь собственным протяжным ржанием, переходящим в вой, сбрасывали седоков и уносились во тьму.
Я сам был на грани обморока и тихонько поскуливал, как вдруг что-то во мне буквально щёлкнуло, и хоть было всё ещё страшно, но я мог себя контролировать, чувствуя, как от правой кисти по телу разливается спасительное тепло. Мне удалось удержать обезумевшего коня, хоть и пришлось для этого пару раз съездить тому кулаком промеж ушей.
Я судорожно осмотрелся и поразился масштабам и эффективности вражеского психотропного воздействия на наше воинство: солдаты катались по земле и трусливо выли от ужаса. Кто-то бился головой о камни, кто-то вспарывал себе горло - лишь бы избавиться от пожиравших изнутри демонов.
На наблюдательном холме кроме меня остался лишь Вильдрамм, но толку от него сейчас было мало: он стоял на коленях и хрипел, судорожно стискивая рукоять меча.
Я бросил взгляд на объятое пламенем поле и вновь чуть не рухнул в зубастое небытие безотчетного страха - там, в неверном свете с неимоверной скоростью двигались большие тёмные фигуры. Языки огня отражались от их металлических тел, а та неодолимость, с которой они приближались к нашим позициям, вгоняла в обреченное уныние, выражавшееся одной фразой - нам всем пиздец.
Но надо было что-то делать, надо было нас всех спасать. Но как?!
Первое, что пришло мне в голову, это привести в чувство хотя бы Вильдрамма, чтобы не в одиночку вытаскивать несколько тысяч человек из разверзшейся пред нами задницы.
- А ну встать, твою мать! - Заорал я, почему-то решив, что такой подход действенней всего. Хотя я в тот момент не проводил сравнительный анализ методов убеждения, а просто орал от страха.
- Встать, я сказал!
Боясь слезть с коня, чтобы не оставаться пешим, ибо животное со стопроцентной вероятностью унеслось бы в неизвестном направлении, я выхватил меч и плашмя ударил им хрипящего ветерана по наплечнику.
- Именем Императора! - Решил я громогласно воззвать к воинскому долгу. - Командующий Вильдрамм! Встать!
Ветеран, превозмогая усилие, поднял голову, уставившись на меня безумными невидящими глазами, полными чёрными волн ужаса.
- Встать! - Истерично повторил я, размахивая мечом и пытаясь удержаться на обезумевшем коне.
И, о чудо, Вильдрамм медленно поднялся, и чернота ушла из его глаз, оставив место простому страху, с которым можно бороться.
- Служу Императору. - Монотонно произнёс он, прижав кулак к сердцу и склонив голову. - Приказывайте, ваша милость.
- Приказываю! - Не унимался орать я, сам едва удерживаясь на грани безумной истерики. - Собрать вверенное вам воинство и подготовить для отражения вражеской атаки.
- Империя или смерть! - Не поднимая головы, торжественно произнёс ритуальную фразу пожилой ветеран.
А затем, посмотрев мне в глаза, преданно добавил:
- Веди нас, Илидис!
- Айййй! - Безнадёжно махнул я рукой, наподдав пятками коню. - Веди вас.... Самому бы выйти.
На передовой царил подлинный ад седьмого круга второго пояса: тысячи закованных в сталь суровых воинов выли и катались от ужаса, ударяясь о скалы и камни, вонзая в себя мечи и кинжалы.
В отчаянии не зная, что делать, единственный сохраняя подобие самообладания среди хаоса смертельного страха и самоубийственного уныния, я, свесившись с седла, подхватил брошенный мёртвым сигнальщиком большой рог, и, набрав в истерзанные лёгкие побольше воздуха, задул что есть силы.
Признаться, я сам не ожидал, что у меня получится извлечь из благородного инструмента хоть какое-то подобие звука, ибо ранее имели место быть печальные результаты подобных экспериментов.
Но над безумствующей в кровопролитном самоубийстве долиной вдруг разлился грозный протяжный и сильный звук боевого рога. В исступлении я трубил и трубил, чувствуя, как в груди разгорается настоящий пожар, а глаза застилает огненная пелена. Страх забился куда-то в тёмную маленькую выемку под сердцем, а его место с наглой уверенностью стала занимать, разрастаясь, необузданная ярость. Древняя, страшная, убийственная.
Я будто перестал контролировать это тело, с удивлением взирая сквозь пелену на его действия и на происходящие вокруг перемены. Звуки рога, казалось, обрели собственную жизнь, кружа над нами, то слабея, то усиливаясь, то спускаясь к самой земле, то ударяя в низкие небеса.
Скосив непослушные глаза вниз, мне почудилось, что присмиревший вдруг конь, словно налился клубящейся тьмой, извергая из ноздрей то ли клубы пара, то ли дыма. А за спиной что-то развернулось и захлопало под налетевшими порывами ветра; обернуться, чтобы проверить, я не мог: имперский ли то плащ, либо это расправились, касаясь холмов, тяжёлые крылья.
Я видел, как поднимаются, потихоньку приходя в себя имперские солдаты, как со смесью благоговения и страха они смотрят на меня, поднимая брошенное в припадке оружие и вновь становясь в боевые порядки. А звук рога всё звучал и звучал, дробясь на множество осколков, застревая между камней и взмывая в поднебесье, хоть я давно уже перестал дуть в костяной покрытый замысловатой резьбой мундштук.
Я всмотрелся вдаль, в объятое пламенем поле "на той стороне", по которому в нашу сторону бежало множество бездушных существ, поблескивая в отсветах пожара металлическими телами. Они были огромны - до двух с половиной метров в высоту с мощными ногами и руками с гладкими головами без единого намёка на органы слуха, зрения, обоняния и всего прочего.
И ничего не было в них - ни души, ни воли, лишь приказ, отданный кем-то, приказ - уничтожить этих жалких людишек, всех до последнего.
"Держать строй! Молотобойцев в третью линию!" - хотел прокричать я, указуя мечом в набегавших големов. Но вместо слов из моего горла, обдирая гортань, вырвался низкий и одновременно громкий рык. Солдаты окончательно сбросили оковы того чёрного ужаса, который заставлял скулить и бросаться на собственные мечи, даже мой рык, казалось, придал им сил и решительности.
Големы уже подбегали к нашей траншее, когда в передних ударил огненный шар, пущенный из катапульты подчиненными Ингвара. Молодец, мужик, быстро очухался!
Первым выстрелом накрыло сразу двух безликих порождений эльфийской магии, разметав их пустотелые тулова в радиусе нескольких метров. На второй времени нам уже не хватило: бездушные металлические создания, словно чёрные брёвна стали со всего маху валиться в траншею, то ли не додумавшись хотя бы попытаться перепрыгнуть это искусственное препятствие, то ли их создатели не всё предусмотрели, наделяя ограниченным набором функциональности эти механизмы убийства.
Вот тебе и "зачем нам эти траншеи" - злорадно вспомнил я высказанные недоумения Этрира, Ордиса и остальных. Теперь, наглядно видя правоту принятого мною решения в вопросе фортификационных сооружений, слушаться меня будут беспрекословно.
Первые упавшие на дно траншеи големы пытались воздеть себя на ноги, но их сбивали вновь рухнувшие. От ударного соприкосновения металлических тел по полю битвы разносился гулкий дребезжащий звон, словно с горки, закатанной в асфальт, перекатом спустили большую партию пустых газовых баллонов.
Наши воины, сначала робко и разрозненно, а затем всё дружнее и смелее принялись издевательски хохотать над тупыми созданиями, не имеющих даже элементарной смекалки для того, чтобы перебраться через нашу линию обороны.
- Первая шеренга! - Вновь начал командовать окончательно пришедший в себя Вильдрамм, невесть как оказавшийся на передовой, правда, без коня, что и не удивительно, учитывая, что все наши непарнокопытные боевые товарищи задали стрекача в первые мгновения агрессивного вражеского психического воздействия.
- Тоооовсь! - Продолжал зычно кричать ветеран.
Сотни воинов, кто в одиночку, кто попарно, держа в руках большие валуны, выстроились вдоль всей траншеи, заполняемой безлицыми и безмозглыми големами.
- Бросааааай! - Гаркнул Вильдрамм и его команду разнесли по рядам командиры сотен и десятков, словно нажимая на спусковой крючок многозарядного механизма, стреляющего каменными ядрами большого диаметра.
В многоголосье гулкого металлического дребезжания ворвалась новая резкая скрежещущая нота: большие тяжёлые валуны с приданым усилием и ускорением обрушивались на металлические тела и головы тех, что были посланы с одним приказом - убить нас - живых людей, разорвать нас на части, растоптать тяжёлыми, в два обхвата, ногами.
- Вторая шеренга! - Продолжал надрываться Вильдрамм. - Тоооовсь!
Солдаты шныряли туда-сюда словно муравьи: задние шеренги подкатывали валуны, четвёртая шеренга передавала эти валуны вперёд, а первые три шеренги быстро и слаженно менялись местами, безостановочно осыпая барахтавшихся в траншее големов тяжеленными каменюками. В пятой шеренге наготове стояли солдаты помощнее, сжимая в руках внушительного вида молоты на длинных рукоятях. Остальные шеренги не двигались с места, сохраняя строй и не выпуская из рук оружия - лишь лазаретные бригады потихоньку выносили куда подальше мёртвые тела тех, кто успел покончить с собой в приступах накатившего ужаса...
Пока очухавшиеся солдаты лихо закидывали камнями опростоволосившегося врага, я потихоньку приходил в себя, чувствуя, как уходит из груди жар, а с глаз спадает багровая пелена. И уже ничего не хлопало за спиной, а конь подо мной вновь был обыкновенным живым конём, переступавшим копытами и нервно прядя ушами. Усталость вновь начала подкрадываться, растекаясь по конечностям свинцовыми ручейками.
Перелом в удачно складывающемся для нас избиении врага произошел, как всегда, неожиданно и болезненно. Все настолько увлеклись бросанием валунов в тупых големов, что напрочь позабыли о самых опасных противниках, способных чертовски метко стрелять и мастерски убивать на дальних подступах. Промухали, скажем честно, все! Даже Перстень ничем не подсказал, сволочь!
Один за другим стали валиться в траншею, пораженные стрелами, воины первой шеренги, выпуская из рук тяжёлые камни. Тут же вторая и третья шеренги кинулись назад - под прикрытие щитоносцев и между нашими рядами и траншеей образовалось свободное пространство метра в два-три, куда и стали тяжело выползать, переваливаясь через бруствер, потрепанные, помятые, но от этого ничуть не ставшие менее опасными, бездушные големы, тускло поблёскивая металлическими боками в бледном свете зарождавшегося утра.
"Вот уж хер!" - Зло подумал я, вновь всеми мыслями и желаниями потянувшись к Перстню. - "Только не в мою смену!"
Остатки первой шеренги слишком поздно дёрнулись назад, да и в живых из них осталось не больше трети. Бездушные механизмы из металла, в чьих безликих головах, заменяя суть и смысл существования, адским пламенем тлел лишь один приказ: уничтожить любым способом этих гнусных людишек и тех, кто с ними (и дальше, где найдутся, пока не поступит другой приказ - остановиться) - дорвались, наконец, до своей цели. И хоть вылезших из траншеи големов было примерно в два раза меньше, чем упавших туда, на решимость выполнить своё предназначение у оставшихся это не сказалось.
Я спрыгнул с седла и, вытаскивая на ходу меч, что-то проорал - не помню точно что, но что-то страшное и грозное, ибо стоящие передо мной шеренги имперских пехотинцев поспешно расступались пред ликом моей милости.
И вновь - уже в третий раз за всё время владения мной пресловутым Перстнем, (а по сути, всё время нахождения меня в этом ... Эрвиале) я, рванувшись вперед, вдруг понял, что буквально провисаю на плотных, упругих и невероятно быстро нагревающихся струях воздуха, в то время как окружавшее меня общепризнанная среда "пространство - время - организмо-механизмы" вдруг максимально, насколько это возможно для собственного "супервоплощения", замедлилось.
Прямо предо мной застыл, выползающий на бруствер один из безликих големов: крупные крошки земли колючими брызгами повисли вокруг гладкой металлической головы, плеч, длинных скрюченных пальцев. Приблизившись вплотную, я, походя, врезал эфесом по этой невидящей округлой голове, наблюдая, как медленно расходятся по гладкой поверхности волны сминаемого металла.
Я бросился дальше, с силой оттолкнувшись ногой от края бруствера, и перелетев в уплотняющихся слоях воздуха через заполненный застывшими в разных позах бездушными металлическими существами зев траншеи. Движения давались с всё большим усилием, словно приходилось пробиваться сквозь нагревающуюся стекловату, обдирая кожу, терпя боль в слезящихся глазах. Сердце бухало о грудную клетку - слишком медленно и слишком громко, проталкивая по организму потоки закипающей крови. Лёгкие были пробиты миллионами мелких горячих иголок.
На пути попался ещё один застывший в динамичной позе огромный голем: его занесённая правая нога с равномерным утолщением у основания, заменявшим ступню, медленно-медленно опускалась вниз, само тело было наклонено вперёд, обозначая экспрессию и движение.
"А вот хрен вам, эстеты грёбанные!" - огненной вязью промелькнуло у меня в голове, и я со всей злостью рубанул мечом это творение извращённого эльфийского разума. Клинок прошёл словно сквозь вязкий застывающий цемент, оставляя после себя багрово-жёлтый по краям росчерк.
Не останавливаясь, я продолжал двигаться дальше, выискивая свою главную цель - эльфийских лучников, чьё местоположение легко можно было отследить по медленно парящим роям серебристых белооперённых стрел. Я двигался, стиснув зубы и рубил эти стрелы, лишая их возможности сделать своё дело, ибо каждая стрела это чья-то жизнь по ту сторону траншеи, это жизни моих солдат.
Так долго в этом своём состоянии я ещё не находился и что будет со мной не найди я вражеских стрелков до того, как время "включится опять", я даже не думал и не моделировал такую ситуацию...
Но мне реально повезло, когда через несколько набатных ударов сердца я буквально упёрся в плотную группу в несколько десятков стрелков - увидеть их сразу мне помешала багровая круговерть в глазах и легендарная мимикрирующая эльфийская маскировка...
Злобно осклабившись, я принялся потрошить этих стройных остроухих сказочных созданий, под волшебными плащами облаченными в матово поблёскивающие доспехи в крупную чешую. Мой меч, чувствительно нагревшись, вспарывал эльфийские животы и оставлял наливавшиеся кровью росчерки на эльфийских шеях.
Рукоятка меча уже начала обжигать руку сквозь кожаную перчатку, а собственная кожа пошла пузырями и багровыми трещинами, когда я разворотил грудную клетку где-то двадцать пятому по счёту эльфу, и когда с глухим щелчком время вновь возобновило свой бег.
Теряя ориентиры "верх-низ", я повалился лицом в раскисшую грязь и тут же следом с мокрыми шлепками вываливающихся внутренностей и отлетающих голов рухнули тела убитых мною эльфов.
Через долю секунды что-то тяжёлое, обдав потоками воздуха, пронеслось надо мной и с силой врезалось в кучку оставшихся в живых стрелков, попачкав мои плащ и перчатки пригоршнями светлой пахучей эльфийской крови.
Сквозь бешеную круговерть и набатный звон я различал перепуганные вскрики на изысканном певучем языке, которые вскорости стихли в отдалении...
Разбежались.... Это хорошо, иначе меня сейчас можно брать одной голой рукой.... Но надо встать.... Надо двигаться обратно....
Подавляя рвотные порывы, поскуливая и хныча от боли, я еле воздел себя на ноги, всем весом опираясь на шипящий от попавшей на него влаги меч... Клинок быстро остывал, окутываясь исходящим от него паром, кожа на теле местами будто собралась в частые морщины, и эти морщины невероятно болели и щипали...
Я поднял голову и первое, во что упёрся мой взгляд, это металлическая продолговатая безликая голова, невероятно изуродованная и на треть зарывшаяся в кровавое месиво из развороченных тел и земли. Я осмотрелся вокруг, и меня замутило ещё сильнее от вида изрубленных тел и вывалившихся скользких внутренностей.
Я резко развернулся и, сделав изрядный глоток свежего воздуха и судорожно сглотнув подкативший ком, побежал обратно к своим войскам...
Бежал, не разбирая дороги и шатаясь, словно горький пропойца. Вот и заваленная разбитыми и раздробленными телами големов траншея. Там, на той стороне за бруствером царил сущий хаос из пыли, сверкания стали, громких криков, конского ржания и бешеного мельтешения.
Я в замешательстве остановился на краю траншеи, даже и приблизительно не представляя себе, как же перебраться на ту - свою сторону.
- Ваша милость! - Вывел меня из ступора чей-то окрик.
Я осмотрелся и увидел тройку арбалетчиков, забравшихся на край земляного вала и ожесточенно мне жестикулировавших.
- Ваша милость! - Вновь крикнул один из них, тот, что стоял поближе - жилистый долговязый и длинноносый. - Мы сейчас веревку бросим! Один миг!
Тут же, стоявший за ним коренастый малый выдвинулся вперед и, размахнувшись, метко бросил мне аркан с грузилами под основанием петли. Я лишь автоматически вытянул руку, и петля плотно обхватила её чуть повыше локтя, а мои пальцы сами собой крепко сжались на чуть провисшей верёвке.
- Прыгайте, ваша милость! - Вновь заорал долговязый. - Мы вас вытащим!
Я коротко разбежался и прыгнул, отстраненно наблюдая, как навстречу мне приближается дно траншеи, усеянное телами гномов, орков и запчастями обездвиженных навсегда големов.
- Тяни! - Услышал я короткую команду и в тот же миг отвесная земляная стена траншеи резко пошла вниз, а сам я, чтобы не впечататься мордой, выставил вперёд ноги и стал быстро-быстро перебирать ими, отталкиваясь от отвесной стены.
Через мгновение я уже был на бруствере, осматривая кипевшую метрах в двухстах впереди ожесточенную схватку между огромными бездушными големами и отважными имперскими солдатами.
Наши явно выигрывали, умело пользуясь численным перевесом и имевшимся на вооружении разнообразным арсеналом: сбивая големов наземь ударами толстых брёвен по ногам, нанося тяжёлые повреждения в голову длинными копьями и алебардами, добивая павших тяжелыми молотами и топорами....
Похоже, и этот раунд остался за нами.... Осознав это, я почувствовал, как ноги подгибаются в коленях, а притяжение между землёй и задницей увеличилось в несколько десятков раз - пришлось поддаться такому естественному желанию, как плюхнуться на землю и безучастно наблюдать за избиением.
Големы сопротивлялись ожесточенно, насколько могут быть ожесточены не имеющие души, разума и собственных мыслей существа. Но на нашу сторону их добралось не больше ста штук, и они изначально были призваны, чтобы расчистить дорогу основным силам от деморализованных и умирающих от страха презренных смертных...
Но то ли призвавшие их, поддавшись эмоциональным порывам, не учли неудачу первой атаки и никоим образом не позаботились о способах пересечения нашей траншеи, то ли слишком понадеялись на возможности своих огромных смертоносных марионеток и на силу своей волшбы. В любом случае, у них ничего не вышло: мы быстро очухались (хоть и не без помощи Перстня), вломили ихним големам, я лично напугал до усрачки бравых эльфийских лучников, так, что они ломанули что было сил обратно под юбки к своим деревьям, а новой атаки бешенных гномов и брутальных орков что-то всё не было. Как выяснилось позже, подгорные отряды вынуждены были вернуться обратно, так как оставшиеся верными Империи кланы, воспользовавшись отсутствием большинства защитников, начали захватывать одну за другой крепости и поселения смутьянов.
Через час последний голем был повержен и расплющен ударами двухпудовых молотов. Имперские солдаты, не веря в то, что они сейчас сотворили, переглядывались бешеными глазами, сжимая в руках оружие и тяжело дыша.
Я, пошатываясь и опираясь на перепачканный спёкшейся кровью меч, встал, и, окинув тяжёлым взглядом ошалевших воинов, гаркнул:
- Вильдрамм! Построить войска согласно купленным билетам! Мы идём в гости! Немедленно!