Я спал и видел даже какие-то сны, суматошные, обрывочные, но всё же сны. Было хорошо, в меру прохладно и не душно, слабый ветерок ласкал моё лицо, тихо и нежно шелестела листва....
Стоп! Какая еще листва?! Сон как ветром сдуло, или что-то там еще с ним может быть. Я подскочил словно тещей поцелованный, затравленно оглядываясь и пытаясь сообразить, что к чему.
Вообще-то со сна я еще тот тугодум и соображаю довольно медленно, однако сейчас мне хватило и пары мгновений, чтобы понять, что вся эта рябь за порогом и мои "вертолеты" не были плодом воображения пьяного мозга и даже не были дурным сном, которые я всё равно редко запоминаю....
Это была реальность, самая всамделишная - до вони в ноздрях - реальность.
Насколько я мог оценить своё положение и местонахождение, я каким-то образом очутился на дереве. Ну да, я сам офигел! Я сидел на довольно удобной широкой ветке, на которой мог спокойно лежать, вытянувшись во весь свой немногим выше среднего рост. В месте соединения ветви с довольно массивным стволом даже угадывалась небольшая выемка, словно некий сумасшедший дизайнер таким образом воплощал свои бредовые идеи, касающихся мебели и деталей интерьера.
Густая желтеющая листва окружала меня, укрывая от окружающего мира, впрочем, как и этот самый мир от меня. Я словно находился в шелестящей маленькой каморке с высоким альковом.
Снаружи, насколько я мог заметить, властвовал туман и висела в воздухе густым покрывалом кисея (та, что пробирается под одежду, как бы ты ни кутался). Я осторожно высунулся и медленно посмотрел сначала налево.... Потом направо.... Потом вниз...
Земля еле проглядывала сквозь клубы тумана метрах в пяти подо мной. Я еще немного придвинулся к краю ветки, прикидывая, как бы с как можно меньшими потерями для собственного тела, спустить это самое драгоценное тело с дерева на землю.
Неожиданно окружавшую неестественную тишину нарушил какой-то резкий звук. Я вздрогнул и отодвинулся немного подальше - в глубь моего нового пристанища. А что? Вполне естественная реакция, мало ли что там такое.
Звук повторился, но уже ближе. Тут до меня дошло (ага, согласен, что соображаемость и реакция у меня еще те), что это всхрап уставшей лошади, которая тащит на себе довольно грузного всадника. Вялый перестук копыт подтвердил мою правоту, а также показал, что неизвестный всадник правит свою животину прямёхонько под мои апартаменты.
Через несколько мгновений туман изрыгнул из себя огромную чёрную тень, словно небольшой холм ожил и стал передвигаться самостоятельно, издавая при этом звуки похожие на звуки тягловой кобылы.
Еще через пару секунд я разглядел первого живого обитателя этого мира (а я почему-то вдруг сразу убедил себя в том, что это не мой родной мир) - поперек себя шире, закованный в железо, но без шлема, с коротко остриженными волосами, всклокоченной рыжей бородой. Я почему-то дернулся еще глубже назад... Наверно инстинктивно...
Всадник резко осадил своего слоноподобного скакуна прямёхонько под тем местом, где я пытался затаиться и вскинул свою ведроподобную голову.
- Кто посмел шастать по моим владениям без моего ведома и сидеть на моих деревьях?! - Раскатился по округе громоподобный рык. До меня долетела мощная волна ядреного перегара. Парой ярусов повыше заполошено заверещала какая-то птица, суматошно сделав ноги... Точнее, крылья... В тот момент я даже успел ей позавидовать - безмозглое существо, имеющее возможность удрать воздушными путями.
От страха мой язык онемел, словно под местным наркозом, а ноги так вообще перестали слушаться.
- Всё, что видят мои глаза, то моё! - Разорялся меж тем под деревом рыжий бугай. - А все, кто встают на моём пути - последние воры, что должны быть убиты за... ик... подобную наглость!...
Что-то он орал еще, что-то довольно угрожающее и нелицеприятное. Мне становилось всё хужее и хужее, хотелось слиться с таким надежным шероховатым столбом за моей спиной.
- Вылазь, вор! - Заорал громче обычного бугай. - Покажи себя!
Естественно, я даже не попытался этого сделать. Ну вот не люблю, когда меня заставляют, да еще в такой грубой форме... Это помимо того, что от страха я просто не в состоянии был даже шелохнуться.
- Ну, хорошо. - Злобно пробормотал рыжий, - Собью, как птаху.
Не успел я сообразить, что значит сие выражение, как в ствол чуть повыше и левее моей головы с ужасной силой, вонзился, брызнув щепами толстенный стальной арбалетный болт. То, что это именно арбалетный болт, я узнал сразу - книжки ведь всякие читал.
И тут меня прорвало:
- Мужик! Ты чё, ох..ел?! - В страхе и ярости заорал я, вскакивая и бросаясь к краю ветки. - Бл..дь! Убить ведь мог! Я те чё, мишень живая?!
- Аааа! - довольно пророкотал бугай - Вот она, птичка. Ну, ничего, щас не промажу!
Я заметил, как после этого выражения его рука потянулась к седельной сумке за очередным болтом.
- Э! Мужик! Ты чё?! - Заверещал я, еще ближе приблизившись к краю. - Перес...
Договорить я не успел, потому что ветка подо мной предательски хрустнула и я всесокрушающим снарядом, весом в центнер, плюс сила притяжения Земли (или чего-то там) рухнул прямо на голову этого нахального и дурно воспитанного любителя пострелять из арбалета по живым людям, отдыхающим на деревьях.
Удар был сильным, от боли у меня перехватило дыхание и на миг потемнело в глазах. Точка соприкосновения с головой стрелка пришлась в мой левый бок. Что-то мокро хрустнуло.
Меня швырнуло на землю, ударило мордой о влажный чернозём и выключило в глазах свет.
Очнулся я минут через пять, судя по биологическим часам и по тому, что интенсивность освещения вокруг не изменилась. Я подскочил как ошпаренный, собираясь либо подороже продать свою жизнь, либо убежать как можно дальше.
Драться было не с кем, убегать тоже не от кого. Рыжебородый бугай лежал в трёх шагах от меня и уже даже не трепыхался.
Я подошел ближе, осторожно обходя тело, чтобы взглянуть в лицо тому, кто еще недавно был жив и здоров и собирался пригвоздить меня куском заостренной стали к стволу гостеприимного дерева.
Меня трясло, меня колотило, меня бил озноб, хотелось закрыть глаза и проснуться у себя в постели, ощущая лишь гадкий привкус вчерашнего празднества...
Но почему-то еще больше хотелось убедиться, что мой нежданный враг мёртв; это желание сформировалось на подсознательном уровне, поэтому оно было сильнее и подталкивало меня шаг за шагом к распростертому на пожухлой траве телу.
Он лежал навзничь с неестественно вывернутой шеей, глаза закатились куда-то внутрь черепа, пялясь на мир невидящими белками, рот с синюшными губами, обрамленный свалявшимися рыжими клочками нечесаной бороды был раззявлен (именно раззявлен, слово "открыт" здесь не подходило), из него, словно огромный фиолетовый слизень, вывалился распухший язык.
Меня хватило секунд на десять. Желудок скрутила тугая жгучая волна, я успел лишь отвернуться... Меня выворачивало и выворачивало, через какое-то время блевать уже было абсолютно нечем, но меня всё так же продолжало скручивать и выдавливать последние соки и жидкости... Кончилась даже желчь.
Обессиленный, я рухнул в траву, пытаясь отдышаться и хоть немного прийти в себя. Голова гудела, словно я оказался в барокамере, и непутевый оператор допустил слишком резкий скачок давления. Всё тело сотрясалось от мелкой и оттого мерзкой дрожи.
Я убил человека! - мелькало в моём мозгу. Ну и что, что он до этого пытался убить меня.... Я убил человека...
Минут через десять я кое-как заставил себя подняться и на негнущихся ногах вновь подошел к трупу. Всякая насекомья мелочь уже во всю деловито сновала по складкам и выемкам обезображенного предсмертной гримасой лица.
На этот раз я уже держал себя в руках, не было даже брезгливости - я вообще парень не брезгливый. Дрожь постепенно проходила, мозг очищался и даже пытался складно соображать.
Чтобы выжить в мире с претензией на цивилизованность, необходимы деньги, либо то, что их может заменить, поэтому я надеюсь, что вы отнесетесь с пониманием к тому, что я решил еще и ограбить убитого мною человека, и не будете строить брезгливые гримасы и картинно морщить свои носы. На широком кожаном поясе я сразу же приметил довольно внушительных размеров кошель, перевязанный позолоченным шелковым шнурком. Не долго думая (да вообще в принципе не думая и не угрызаясь совестью), я выхватил из расположенных на поясе рядом с кошелем ножен короткий чуть изогнутый кинжал и перерезал шелковые путы, забирая добычу себе.
Еще раз критически осмотрев труп, я решил, что в принципе взять с него больше нечего, кроме прицепленного с левого боку меча, запутавшегося в перевязи и погребенного под отброшенной в сторону толстенной, словно у откормленного буйвола ногой. Напрягши все свои оставшиеся силенки, натужившись до боли в голове, я кое-как перевернул мёртвого беднягу на живот и высвободил перевязь с довольно тяжелым широким мечом.
Туман потихоньку редел, радиус обзора уже составлял около ста метров. Дерево, на котором я по началу примостился, оказалось невероятно большим как в высоту, так и в ширину - уж обхватов в двадцать, это точно; да, ну врать не буду, с глазомером у меня всегда было плохо.
Тут до меня дошло, что нахожусь я на вершине небольшого холма, можно даже сказать - опушки и что внизу туман плескался всё так же густо, скрывая окружающую действительность. И еще - невероятная тишина наконец-то достучалась до моих мозгов, вызвав неясную тревогу; в лесу (а то, что это лес, я не сомневался) уж всяко должно быть немногим поживее, чем сейчас... Ну, не знаю, там белочки по веточкам скакать да шишки на землю ронять, дятлы всякие бронеголовые по деревьям дубасить, кукушки всякую чушь орать. Но ничего этого не было, лишь бурчание моего желудка, да редкие спокойные всхрапывания пасущейся неподалеку оседланной скотины, лишившейся хозяина по моей вине, немного нарушали гнетущую тишину странно спокойного леса.
В полном неведении своего дальнейшего, даже ближайшего, будущего я плюхнулся на траву и в задумчивости вытащил на одну треть длины из трофейных ножен трофейный же меч, рассматривая невидящим взглядом сероватую сталь широкого клинка.
Из ступора задумчивости меня вывело деликатное покашливание и шорох приближающихся шагов.