Александр Громов

Крылья Черепахи

Москва: ACT, 2001. — 384 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 11 000 экз.

Новый роман Александра Громова, по словам самого писателя, представляет собой заключительный раздел его художественного исследования о Конце Света. Со времен «Мягкой посадки» это шестая книга, посвященная теме общецивилизационного краха, глобальной катастрофы человечества. Герои — наши современники, действующие в условиях нашей реальности, отдельно взятого ее глухого и никому не нужного фрагмента, каких одиннадцать на дюжину в российской провинции. Очень представительная проза жизни: маленькая группка санаторных жителей, куда включены ребенок, два подростка, несколько человек зрелого и преклонного возраста; присутствуют персонажи обоих полов; что же касается социального положения и профессиональной принадлежности, то и тут — настоящий цветник. Всякой твари по штуке! От студентки до новорусского монстра. Эта группа представляет человечество, столкнувшееся с некоей форсмажорной силой, действующей неотвратимо и целенаправленно по вектору полного вытеснения людей с планеты Земля. Никто ведь не гарантировал нам, что мы здесь хозяева на веки вечные… Да и кто примет за хозяев дома существ, которые так нещадно гадят под его крышей? Громов, как и в предыдущих романах, очень точно фиксирует всеобщее эсхатологическое настроение. Действительно, многие миллионы думают, чувствуют и высказываются в том духе, что все вокруг становится хуже, хуже, хуже… и как-то уж очень быстро идет этот процесс. Но, пожалуй, во всех остальных случаях авторский текст, так или иначе, подводил к мысли о неизбежности катастрофы. Только роман «Шаг влево, шаг вправо» приоткрывал маленькую хлипкую дверцу… А здесь настроение иное: группа оказалась в почти безнадежном положении, в двух шагах от гибели, однако им дарована надежда. Александр Громов не ищет какой-то мифический разум человечества: не дано летать черепахе, нет у нее крыльев. Но у отдельных особей разум, хотя бы в форме простого здравого смысла, все-таки встречается. И в критический момент, быть может, именно это ценное свойство позволит людям стать одной командой и выжить.

Со времен «Запретного мира» тексты Громова стали как будто мягче, задушевнее. Ярко проявилась ранее почти незаметная афористическая манера письма. Громов буквально усыпает страницы меткими словечками, фразочками… Произошел сдвиг от подавляющего социологизма к психологии со всеми ее уникальными синкопами, интимными мелочами, суетной мишурой повседневности.

Дмитрий Володихин

Даниэль Клугер Александр Рыбалка

Тысяча лет в долг

М.: Армада-пресс, 2001. — 320 с. (Серия «Опрокинутый мир»). 7000 экз.

Фантастический роман израильских авторов Даниэля Клугера и Александра Рыбалки заставляет с иронией вспомнить старый юдофобский тезис «И все черти в аду — евреи». В книге обитатели адского мира Тхом (Бездна) живут по правилам, установленным Талмудом, пишут, используя еврейский алфавит, и даже ходят друг к другу в гости, чтобы поздравить с обрезанием очередного младенца-демоненка. Именно с такой целью посещает Сатана другого владыку преисподней — Ашмодея. Ничего подобного в романе автора-христианина и представить невозможно. Ну, прикиньте только — Вельзевул посещает Люцифера, чтобы поздравить с крестинами его ребенка Антихриста.

Одно из главных положений иудейской религии — вера в то, что Господь присутствует везде и во всем — заставляет создателей книги «Тысяча лет в долг» с юмором относиться даже к злым духам (малхей-хабала — ангелам-мучителям). А уж сам Сатана (демон Самаэль, Малах а-мавэт — Ангел смерти), владыка царства Гееном, предстает едва ли не положительным персонажем.

Подход израильтян к вопросу об отношении к персонификациям Зла существенно отличается от христианского, характерного в российской НФ. Главный герой ухитряется почти подружиться с Сатаной, а затем уничтожить весь адский мир Тхом. Семен Коган, бывший одессит, гражданин Израиля и ученик ешивы (духовного училища) «Шомрей Шамаим», используя свои знания Каббалы, побеждает и «слепого крокодила» — демона Танинивера, и Золотого тельца Тале, и даже самого Черного Властелина Тхома — Теомиэля. Причем делает это с традиционным одесским юмором и в неподражаемом еврейском стиле, заставляющем вспомнить рассказы о цаддиках — известных иудейских мудрецах.

Книга Клугера и Рыбалки может порадовать разные категории читателей — и самого дремучего «фэна», ничего другого, кроме фантастики, не читающего, и знатока иудейской традиции, читающего и любящего «Талмуд» и «Зогар», книги Г. Шолема и М. Бубера.

Глеб Елисеев

Ореон Скоп Кард

Хроника Вортинга

Москва: ACT, 2001. — 384 с. Пер. с англ. А. Жикаренцева. (Серая «Новые координаты чудес»). 10 000 экз.

Этот роман, вышедший в начале восьмидесятых — развернутый вариант дебютной книги Орсона Скотта Карда «Жаркий сон» (1979), положившей начало циклу рассказов и повестей, собранных в сборник «Капитолий» (1979). Впоследствии этот сборник и «Хроники Вортинга» были объединены в «Сагу о Вортинге» (1990). Этим все и закончилось — Кард довольно быстро охладел к мирам Вортинга, и масштабной эпопеи, подобной циклу об Эндере, не получилось. Поэтому слоган на обложке книги издательства ACT «Новая сага космической эры» звучит довольно странно: сага отнюдь не новая.

Сам Кард считает «Хроники Вортинга» краеугольным камнем своего творчества. Ведь в романе есть все то, что позволило писателю в дальнейшем стать одним из самых популярных фантастов Америки. Здесь и нетривиальный мир, и рассуждения о социальном устройстве общества, и философские размышления о сущности человека, и этические уравнения. Представьте себе, что вы живете в деревне на далекой планете. И в вашем мире нет боли: вы просто не чувствуете. Нет и печалей: о случившихся минуту назад несчастьях вы думаете, будто они произошли давно. Соответственно, нет ни вражды, ни войн, одним словом — рай. И вдруг все это исчезает. Наступает День, когда пришла боль. Одновременно в поселке появляются странные незнакомцы, явно прилетевшие со звезд, причем мужчина носит имя вашего бога — Язон Вортинг…

Все действие показано глазами четырнадцатилетнего подростка Лэрда, сына деревенского кузнеца. Лэрд учен грамоте, поэтому Язон и его спутница Юстиция предлагают мальчику написать историю мира, который три тысячи лет назад создал Вортинг. Юстиция и Язон обладают телепатическими способностями, и Лэрд видит сны, отождествляя себя с тем или иным героем сновидений. Из отдельных сюжетов, мозаичных картинок перед читателем предстает история юного телепата Язона, отправившегося с кораблем колонистов создавать «с нуля» новое общество.

Илья Североморцев

Пол Макоули

Дитя реки

Москва: ACT, 2001. — 383 с.

Перевод Е. В. Моисеевой. (Серии «Хроники Вселенной»). 10 000 экз.

Существуют книги, которые изначально обречены оставаться в «тени» сочинений более известных предшественников. Вот и книга Пола Макоули «Дитя Реки» у читателя непременно вызовет ассоциации со значительно более знаменитыми НФ-сериалами — Д. Вульфа о «Новом Солнце» и Ф. Х. Фармера о «Мире Реки». Достаточно хотя бы такого простого факта: сам образ Великой Реки, на берегах которого рождаются и умирают бесчисленные цивилизации, уже много раз эксплуатировался в англоязычной фантастической литературе — начиная с Толкина и Лавкрафта («Белый корабль») и заканчивая Й. Уотсоном («Книга Реки», 1984). Используя расхожий образ, Макоули сразу же оказался уязвимым для обвинений во вторичности.

Общий же сюжетный посыл — поиск главным героем, сиротой Йамой, секрета своего происхождения и истинной роли в этом мире. Йама путешествует по миру людей, распавшемуся на сотни разумных рас, пережившем сотни тысяч лет эволюции, бесчисленные эпохи взлетов и упадков. На планете Слияние, созданной легендарной первой разумной расой — Хранителями, главный герой оказывается единственным представителем своей якобы давно угасшей цивилизации. История Йамы более всего напоминает «социологический роман» в духе А. Зиновьева, но только написанный с использованием научно-фантастического материала. Чуть ли не в каждой главе появляется очередной персонаж, олицетворяющий какую-то одну сторону социальной жизни Слияния, контактирует с главным героем, а затем навсегда исчезает. Среди этих калейдоскопически меняющихся образов незыблемыми остаются только два — Великой Реки и Йамы, некогда найденного в лодке, плывущей по водам этой реки. Кстати, имя главного персонажа заимствовано из древнеиндийской и иранской мифологии и совпадает с именем первого человека, «повелителя золотого века» и хозяина преисподней. Сама же цепь приключений Йамы выстроена как ряд поэтапных посвящений, после которых сущность героя меняется. Как и первые романы Дж. Вульфа о Севериане, книга Макоули заканчивается «открытым финалом» — главный герой уцелел в ходе своего опасного поиска, открыл часть правды о своей сущности, но так и не осознал своего истинного места в этой вселенной, преобразованной и упорядоченной загадочными Хранителями.

Глеб Елисеев

Геннадий Карпов

Выявление Паразмата

Москва: ЭКСМО-Пресс, 2001. - 384 с. (Серия «Российская боевая фантастика»). 7100 экз.

Паразматик паразматику глаз не выклюет. А вот всем остальным следует быть поосторожнее. Ибо любой, кто оказался на далекой планете в городе-доме Зарабадже, рискует сам стать паразматиком или, что значительно хуже, их жертвой. Ведь именно в Зарабадже свирепствует эпидемия паразматизации, и один из героев книги, Херим Еги Матаран, и его верные спутники со столь же характерными именами подвергаются опасности стать натуральными, нормальными, железными или даже бешеными паразматиками.

Впрочем, риск — дело благородное, тем более когда речь идет о кровной мести в соответствии с восточными традициями. А первая из повестей, составляющих заглавный роман, обильно приправлена, словно ароматными пряностями, экзотикой Востока, чем и объясняется наличие имен, не часто встречающихся в произведениях российской боевой фантастики. Вторая же повесть разительно отличается от первой. Здесь новые герои, ранее лишь упоминавшиеся, действуют в иных, более привычных антуражах. Единственное, что объединяет повести, это чувство юмора автора, не особенно щадящего своих персонажей. Писатель относится к ним с большей иронией, нежели принято в фантастических боевиках. Впрочем, подобная отстраненность автора никоим образом не влияет на вовлеченность читателя в сюжет повестей. Нужно признать, что дебютанту удалось найти удачную формулу представления разрозненных текстов путем их объединения — в значительной степени формального — в роман, финал которого, разумеется, прямо указывает на скорое появление продолжения.

Сергей Шикарев

Пэт Мэрфи

Норбит или туда и обратно

Москва — СПб.: ACT — Terra Fanlastica, 2001. — 393 с. пер. с англ. Ю. Новикова. 10 000 экз.

Заимствовать чужие сюжеты — дело в литературе незазорное, к тому же подкрепленное авторитетом Шекспира и Пушкина. В фантастике с этим совсем просто. Кочуют по страницам «космоопер» Предтечи всех мастей, Императоры галактики плетут интриги, Чужие жаждут наших плодородных женщин и колосящихся нив. «Космическая опера» — как конструктор «Лего». Сложил удачно кубики — вот тебе и новый роман.

Но покуситься на мэтра, на сюжет самого Толкина! И не так покуситься, как многочисленные продолжатели и опровергатели, «знающие» Средиземье лучше Профессора. А пойти по стопам современных кинорежиссеров, смело переносящих «Ромео и Джульетту» в молодежно-криминальную тусовку. Взять, да и написать роман про… норбита.

Норбиты — это обитатели пояса астероидов. По натуре они одиночки и домоседы, живут в уютных норах, просверленных в астероидах. Летают в космосе на ракетах с паровыми двигателями, выращивают в оранжереях инжир, любят вкусно покушать, поиграть в загадки и посидеть с трубочкой в хорошей компании. И все было хорошо в жизни у норбита Бэйли, пока не ввалилась в его уютную астероидную нору развеселая компания — киборг Гитана в обществе женщин-клонов из семейства Фарров, самых уважаемых и богатых клонов галактики. Наш герой и опомниться не успел, как отправился вместе с незваными гостями на поиски приключений и богатства… Пэт Мэрфи рассказывает историю своего (все-таки — своего!) героя с едва заметной улыбкой. Читателя не удивить поворотами сюжета — он их знает. И что норбит найдет кольцо (в данном случае — древний артефакт, локально изменяющий ход времени). И что в конце появится дракон (пусть даже — кибернетический), охраняющий сокровища. Мы знаем, чем закончится эта история.

Мы знаем «стратегию» истории. Что ж, в таком случае у писателя остается лишь один аргумент — «тактика». Интересные, вкусные описания будущего. И эти описания нас не разочаровывают. Семейство клонов Фарров, исповедующих религию Реформированной Русской Церкви Православного Ислама, друг Бэйли — истребитель-киборг, в которого «вложен» разум женщины-пилота и ее любимой кошки, неизбежные Предтечи, обязательные враги и негодяи всех мастей — все это и впрямь создает совершенно новый мир, к Средиземью никак не относящийся… Ну а Толкин?

Толкин, наверное, не стал бы обижаться. Он любил хорошие сказки.

Сергей Лукьяненко