Извлекая из мрака свет, я ослеп и опять прозрел. В этом времени нас как нет. Брат, вне времени наш удел. Наливается колос зла. Распускается цвет добра. С чем пожаловала, пчела? Мед твой больно горчил вчера.

Прихожу к искомому итогу: Прочен мир, в котором мы живем! Выхожу один я на дорогу. Возвращаюсь тоже не вдвоем.

Заблокирован мозг, осаждаемый слева и справа. А единственный мост взорвала, отступая, держава. Там, где свет кое-как пробивался и бил из-под камня, как последний дурак, я стою и не знаю — куда мне.

Грехопадение звезд. Мертвого марта привет. И крестовиной — внахлест чуть подмороженный свет, небом дарованный сверх странноприимного сна в ночь с четверга на четверг, в день с понедельника на… Чуть подмороженный свет, перестилаемый вновь. Незаживающий бред. Остолбеневшая кровь.

Ничего не получается в мире мнимых величин. Я — угрюм. И ты — печальница. Но об этом помолчим. Всюду мгла — как ни расписывай. Но, светясь, снимает боль теплый крестик кипарисовый, крест, подаренный тобой. И прилюдно сердце кружится, разметав грудную клеть. Боже мой, даруй мне мужество долюбить и дотерпеть.

Пепел в груди. В легких — светлое марево. Две головы у орла государева. Лет временных раскулачены повести. Рыщешь и алчешь чего позабористей. Точку поставь. Повезет — успокоишься. В банные дни все равно не отмоешься. Молодо-зелено. Велено: «Весело!» Дутое золото закуролесило. Расдухарилось. А мне-то что, мне-то что… Грех многоклеточен. Жизнь одноклеточна.

Если долго я проживу, много разума наживу. Столько разума наживу, что умру — и вновь оживу. Буду жить себе поживать. Разум нажитый проживать.