Полетаева Татьяна Николаевна родилась в Москве. Закончила Институт культуры. Участник неформального поэтического сообщества «Московское время» (А. Сопровский, С. Гандлевский, Б. Кенжеев и другие). В советское время публиковалась за рубежом и в самиздате. Автор лирического сборника «Наука любви». Живет в Москве. В «Новом мире» печатается впервые.

* * *

Нынче дворник Виктор так чисто мел,
А. Сопровский.

Как уже нечасто у нас метут.

Дождь со снегом обещает диктор. Сторож Александр и дворник Виктор Вышли погулять до магазина — Для меня знакомая картина. Погляжу им вслед без осужденья, Улыбнусь, как после пробужденья, — Отстоялась времени вода. А они не оглянулись даже… Снег растаял, под ногами — каша, И уже не видно ни следа.

* * *

Синева апрельских первых дней, И река берет начало в ней. Ты взбежишь на холм отлогий — Ноет грудь и ноют ноги По дороге к ней. И любовь, которая сильней Наших слов и наших снов о ней, Впереди кружит, как птица, Чтобы нам не заблудиться По дороге к ней. Родина надгробий и теней, Издали б печалиться о ней. Но во рту крупинка соли — Слезы жалости и боли По дороге к ней…

Баллада о неизвестном поэте XVIII века

Раз на исходе лета Стояла у крыльца Дорожная карета, А в ней красавица. Она, храня молчанье, Нахмурилась в ответ На то, что на прощанье Ей говорил поэт: «Ты, кровь мою встревожа И ум мой полоня, Прости, моя надёжа, — Ты едешь от меня. Я вечно не забуду Любви твоей ко мне, А плакать я не буду — Гори ты на огне!» Он стук колес прощальный Дослушал до конца, И бросил взгляд печальный, И в дом ушел с крыльца. Вослед глядели хмуро И жались у воды Венеры и Амуры — Век восемнадцатый. Седой, на теле шрамы, Он был убит в Крыму, И перед смертью самой Склонилося к нему В лучах слепого света Прекрасное лицо. И он увидел лето, Карету и крыльцо… «Я столь великодушен, Что даже не грущу, И столь тебе послушен — Тебя я отпущу. Я вечно не забуду Любви твоей ко мне, А плакать я не буду — Гори ты на огне!»

* * *

Море, голубое море, принеси волною мне Раковину золотую, что лежит на самом дне. Унесу ее с собою, под подушку положу, Буду долгими ночами спать и слышать моря шум. Море, голубое море, принеси волною мне Голубых, зеленых, серых и оранжевых камней. Соберу на нитку камни, на запястье завяжу. Скажет милый: «Ты — жена мне». — «Может быть», — ему скажу. Море, голубое море, принеси мне весть о том, Где мой муж, он умер, что ли, или он забыл свой дом? Как ему в краю немилом или там в пучине вод? Я его три дня любила, а оплакиваю год. Море, голубое море, мне к лицу лишь черный цвет, А тебя не изменили столько зим и столько лет. Каждый вечер на закате я на берег выхожу — Море, голубое море, ничего я не прошу.

* * *

Дом построила. Дочь родила. Сеяла траву и косила. А закончила и спросила: «Боже, как там мои дела?» Разучилась с годами петь. Заплетаю и расплетаю Косу длинную. Села средь Скошенной травы и гадаю: Что мне делать, как жить да быть. Знала я, но теперь забыла… А умела ли я любить, Знали те, кого я любила.

* * *

Среди тех, кого поминаю, Чаще я тебя вспоминаю. Как крестила меня рукой, Собирала, и провожала, И за поездом побежала В зимний день, промозглый такой. Как неловко на льду скользила И о чем-то очень просила. За оконной рамой глухой Я родное лицо увижу. — Повтори, я тебя не слышу. Я тебя так давно не слышу. Если можешь, махни рукой.