Владимир МАРЫШЕВ

Художник Ю. САРАФАНОВ

Одним своим привычкам Шагурин следовал неукоснительно, другие — например, прогулка перед сном — зависели от настроения. Сегодня настроение было.

Он вышел из дома и не спеша двинулся по безлюдной улице. На перекрестке остановился и запрокинул голову. И тут по небу чиркнул метеор. Только совершенно неправильный. Всем небесным гостям положено падать сверху. Этот же, презирая закон всемирного тяготения, стартовал с земли. Сначала Шагурин подумал, что кто-то в чересчур веселом настроении шарахнул из ракетницы.

Но вслед за первым взвился второй «метеор», а потом огненные черточки помчались одна за другой, выстраиваясь в ослепительную пунктирную нить.

«Вражеские агенты! — мелькнула у Шагурина шутливая мысль. Она показалась ему настолько забавной, что он стал развивать ее дальше. — Ясное дело, передают спутнику-шпиону добытую информацию. Сейчас посмотрим откуда. Ага… Ну конечно, секретнее объекта, чем КРЦ, найти было трудно!»

Строительство КРЦ — культурно-развлекательного центра — затевалось с размахом. В состав комплекса должны были входить кинотеатр, боулинг, бассейн и еще много чего. Однако стройку внезапно заморозили, деньги на ее завершение исчезли, и концов найти не удалось.

Через несколько минут черточки пунктира слились в единый луч.

Шагурину было уже не до смеха. Гипотезы, одна другой нелепее и фантастичнее, лезли в голову. Пока он их обдумывал, из-за угла ближайшего дома вынырнул случайный прохожий.

— Извините, — обратился Шагурин к прохожему, как только тот поравнялся с ним, — как вам это? — Он кивнул на луч.

Тот взглянул в сторону стройки, затем уставился на Шагурина.

— Вы о чем?

— Разве вы не видите луч?

— Шутите? Какой еще луч?

Шагурин ошарашенно посмотрел ему вслед, и только теперь до него дошло: это вернулось!

Три года назад, возвращаясь из гостей на такси, Шагурин попал в жуткую автоаварию. Водитель скончался, не приходя в сознание. Пассажиру повезло больше, но у него был затронут небольшой, до сих пор мало изученный участок мозга, ведавший какими-то важными процессами. Он остался жить, но полностью утратил способность воспринимать окружающее.

Родственники повезли Шагурина в Москву. И нейрохирурги сотворили чудо, вернули его к полноценной жизни.

Казалось, все проблемы позади. Но недели через две после выписки Шагурин ощутил в себе фантастические перемены. Он стал видеть невидимое!

Вначале появилось свечение — едва заметное, призрачное, разлитое в воздухе. Оно наблюдалось постоянно, и только цвет его с каждым днем менялся — от бледно-зеленого до нежно-розового. Затем Шагурин открыл «красные приливы» — исполинские алые волны, которые время от времени затапливали город. И, наконец, он начал видеть ауру — мерцающий цветной ореол, окружающий людей, животных и даже растения.

Похоже, операция, вернув работоспособность мозгу, нарушила в нем какие-то тончайшие связи. Шагурин стал воспринимать странные поля, пронизывающие пространство. Но радости это не принесло — постоянное напряжение утомляло.

Почти год Шагурин прожил в этом удивительном мире. Потом загадочный дар начал постепенно угасать и через некоторое время исчез совсем.

Теперь, похоже, прошлое возвращалось. Подумав несколько секунд, Шагурин решительно зашагал прямо на луч. Он протиснулся сквозь щель в заборе и застыл в изумлении. В центре огромного прямоугольника, ограниченного высокими кирпичными стенами, находилось непостижимое нагромождение светящихся шаров, пирамид, цилиндров, кубов… Все это окружало колеблющееся радужное марево. Завершалось «сооружение» длинным витым шпилем, из вершины которого и вырывался луч.

Пришельцы! Нашли посреди города заброшенный пятачок, где никто не бывает, — идеальное местечко для суперорганизма. Днем он накапливает энергию, а ночью передает по лучу информацию. Да, не дураки эти пришельцы! Не просто укрылись на стройке, а еще и завернулись в особое поле, как в плащ-невидимку.

Он шагнул вперед. И остановился, вдруг поняв, что ближе подходить не следует. Сейчас пришельцам нет до него дела — подумаешь, один из аборигенов, случайно оказавшийся рядом. Но стоит его полю соприкоснуться со слабо мерцающим туманом, окружающим колонию, как он обнаружит себя. Они прочитают его мысли и узнают все! Что будет дальше, одному богу известно, но зачем искушать судьбу?

Вдруг луч погас. Шагурин попятился. Ему показалось, что его заметили, и сейчас колония, выпустив длинные клейкие щупальца, схватит, сдавит, разорвет на части…

Опомнился он только за забором. Сердце бешено колотилось, и Шагурин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Постояв еще немного, решил, что на сегодня впечатлений хватит, и пошел домой.

День прошел кое-как, а следующей ночью луч снова бесновался. Добравшись до знакомого места, Шагурин остолбенел. Колония словно пылала! От пирамид, кубов и параллелепипедов остались, казалось, только раскаленные добела ребра, между которыми металось неистовое пламя. Оранжевые языки рвались вверх и там, на острие шпиля, сливались в раскаленную нить. Видимо, на этот раз передавалась информация чрезвычайной важности — ради пустяковой пришельцы не стали бы вкладывать в луч такую бездну энергии. Но вот луч иссяк. Колония тут же «угасла» и теперь едва светилась. Наверное, слишком много жизненных сил было растрачено.

Вернувшись, Шагурин долго не мог заснуть. «Кто эти странные существа? — думал он, ворочаясь в постели. —

Какие они — добрые, злые, равнодушные? Что ищут на Земле? О чем сигналят своим? Черт, и никому ведь не расскажешь! Даже если его не сразу признают психом — сделают это попозже, когда отправятся на стройку и увидят голые стены. А может, пусть все идет своим чередом?

Утро выдалось не мудренее вечера. Шагурин встал с тяжелой головой, на работе все делал невпопад и вызывал удивленные взгляды сослуживцев. Наконец он оказался за дверями института и поплыл в светящемся потоке, каким представлялась ему людская толпа.

Внезапно справа, с проезжей части, раздался пронзительный визг тормозов, за которым последовала отчаянная ругань водителя. Шагурин повернул голову на шум и увидел, что прямо к нему, чудом выскочив из-под колес, несется насмерть перепуганная уличная собачонка.

Пару мгновений спустя ее черное вздрагивающее тельце, окруженное малиновой аурой, прижалось к ноге.

Поджав хвост, дворняжка тихонько поскуливала.

Нагнувшись, Шагурин потрепал ее по голове и вдруг, сам не зная зачем, подхватил на руки.

— Повезло тебе, кроха, — пробормотал он. — Кстати, хорошая кличка. Пожалуй, на ней мы и остановимся. Идет?

Собака не возражала. Восседая у Шагурина на руках, она норовила лизнуть его в подбородок.

После этого Шагурин долго не заходил на стройку.

Кроха стала жить в его квартире. Сильно он ее не баловал, кормил чем придется и зачастую бесцеремонно отпихивал, если собака вертелась у него под ногами. И все же Кроха души в нем не чаяла. Провинившись, садилась перед рассерженным хозяином и, глядя прямо в глаза, униженно виляла хвостом. Что поделаешь — приходилось ее прощать!

Дни шли за днями. И вот настало время «красного прилива». Внезапно, как всегда, нахлынули необъятные рубиновые волны, поднявшись над крышами самых высоких зданий. Время от времени Шагурин задумывался о их природе. Перебирал разные версии, но чаще всего грешил на возмущения в солнечной атмосфере. Вспыхнул там, за миллионы километров от Земли, протуберанец, а здесь — пожалуйста! — красное наводнение.

К вечеру «прилив» кончился.

Перед сном Шагурин, взяв с собой Кроху, вышел прогуляться. Собака сразу куда-то убежала, а хозяин, которого томило странное предчувствие, долго стоял у подъезда и смотрел в сторону стройки.

И луч появился. Но огненные черточки никак не хотели сливаться в сверкающую спицу. Вот луч пропал секунд на пять, затем белые штрихи снова помчались в небо.

Опять перерыв. Потом вверх взвилась одинокая черточка, потянув за собой цепочку едва заметных точек.

Поколебавшись, Шагурин зашагал к стройке.

То, что он увидел, можно было назвать одним словом — конец. Колония напоминала разворошенный муравейник.

Ореол, окружающий ее, пульсировал, то расширяясь, то сходя на нет. Кубы, цилиндры и конусы перекосились, многие фигуры опали, сплюснулись. Витой шпиль сделался ниже. К его вершине текли извилистые огненные ручейки, стремясь отдать лучу последние капли энергии.

Впрочем, какому лучу? Теперь шпиль лишь изредка выстреливал в небо новую порцию искорок.

«Неужели все дело в «красных приливах»? — подумал Шагурин. — Что, если каждый из них подтачивал колонию, а этот, последний, нанес ей удар, от которого она вряд ли оправится? Может, это и хорошо. Есть пришельцы — есть проблемы, нет пришельцев — нет проблем.

Неужели они и вправду строили зловещие планы? Нет, не верится. Наверное, обычные исследователи. Открыли новую планету и собирают информацию для доклада в каком-нибудь Галактическом Совете. Если так, то обидно — сгинут, и люди ничего о них не узнают. Их поле иссякает.

А мое? Насколько оно сильное? Лепестки пламени так и рвутся в стороны. Может, отдать пришельцам частичку своего огня? Бредовая идея. А вдруг нет?»

И тут колония начала разваливаться. Бесшумно, как карточный домик. Огненные змейки судорожно обвивали основание шпиля, не в силах добраться до его верхней точки, откуда уже не срывалась ни одна искорка.

У Шагурина защемило сердце. Не отдавая себе отчета, он шагнул вперед. Протянул руку, и язычки пламени, вырывающиеся из нее, вошли в готовый погаснуть ореол колонии.

…Его как будто со страшной силой рванули за руку. Окружающее расплылось, размазалось. Перед глазами — ворох ослепительных искр. Боль… Чудовищная боль…

И вдруг боль исчезает. Ее сменяет страшная, нечеловеческая усталость. Опустошенный, раздавленный Шагурин пятится к стене, еле переставляя подгибающиеся ноги, и перед тем, как упасть, видит ликующее буйство красок ожившей колонии и ослепительную точку на острие шпиля…

Откуда-то вырывается лохматый черный клубок, прыгает вокруг неподвижно лежащего человека, затем, захлебываясь лаем, бросается прочь…

…Шагурин открыл глаза и увидел над собой белый потолок больничной палаты.

Часа через два пришел врач — бодрый, краснощекий, призванный одним своим видом поднимать у больных жизненный тонус.

— Ага! — сказал он, подойдя к койке Шагурина. — Ну, как чувствует себя лунатик?

— Э-э… Боюсь, не совсем понял.

— Вот и мы, милейший, не совсем поняли. Вас нашли лежащим без сознания на территории КРЦ. А время было — почти полночь. Кстати, собака у вас есть?

Судя по описанию — маленькая такая, черная.

— Есть.

— Вот она вас и спасла. Шел, говорят, прохожий по улице. Тоже, наверное, лунатик. Вдруг выскакивает собака, хватает его за штанину и тащит к стройке. Он давай ее отгонять, а она — ни в какую. Пришлось идти, так на вас и наткнулся.

Вскоре врач ушел, а Шагурин часа на два провалился в сон. Ему снилась несчастная Кроха, вновь оставшаяся без дома, коврика и миски. Она смотрела на хозяина большими влажными глазами и тихонько скулила…

Остаток дня запомнился только капельницей и уколами. А среди ночи Шагурин проснулся. Тело по-прежнему ныло, но хуже физической боли было тягостное предчувствие приближающейся угрозы. Что-то непонятное медленно и неотвратимо надвигалось на него.

Шагурин поднял руку и стал ее разглядывать. Мертвенное голубоватое свечение — все, что осталось от пламенного ореола. Он отдал почти весь свой огонь. Колония приняла его и вернулась к жизни. Но в краткий миг соприкосновения пришельцы успели понять, что их тайна известна Шагурину. И вот теперь, пережив беду, он решили покончить с ним?!

Он попытался приподняться, но не смог — тело ему не повиновалось. Лоб покрылся испариной. Шагурин прикрыл глаза. «Как они меня нашли? — подумал он. — По полю? Наверное, у всех людей оно различается, как узор на подушечках пальцев. Значит, скрыться невозможно, даже если бы я мог встать и выпрыгнуть в окно…»

Тем временем пришло новое ощущение. Как будто какая-то вязкая, тягучая масса, просочившись сквозь оконные стекла, начала подступать к Шагурину, обволакивать его. Он напрягся, словно приготовившись к последнему бою и в то же время понимая, что никакой схватки не будет, все кончится быстро и просто.

Но произошло совсем иное.

— Смотри, — выдохнуло окружившее Шагурина НЕЧТО. И он возвратился на сутки назад — к моменту, когда была спасена колония. Вновь увидел, как возродившееся поле охватило ее огнецветной короной, как верхушка шпиля, налившись жаром от притока энергии, приготовилась метнуть в небо новый луч.

— Ты это сделал, — прошелестело НЕЧТО. — Мы не в силах вернуть тебе огонь. Но он вернется. Надо ждать… ждать… ждать… А пока — то, что можем… можем… можем…

Сразу после этих слов Шагурин увидел Кроху. Она смотрела на него преданными глазами через маленькое круглое оконце, которое непрерывно сужалось. Но еще до того, как оно затянулось окончательно, Шагурин уже знал: с собакой все будет хорошо. Пришельцы позаботились о ней, поместив в загадочное, но уютное безвременье, где легко и просто дождаться возвращения хозяина.

Шагурин повернулся на бок и стал смотреть в черное окно, за которым загадочно мерцали звезды.

— Надо ждать, — повторил он за своим фантастическим гостем. — Надо ждать…