— Значит, милочка, и натопалась, и налеталась, — скептически сказала Нечитайло, оглядев усталую, в помятом платье Виртанен, когда они вместе направлялись в дирекцию совхоза.

— В принципе теперь, когда всплыл Махмуд, практически одновременно исчезла Надежда Иванцова, твой важный свидетель, ты имеешь полную возможность просить у прокурора санкцию на обыск у Иванцовой. — Нечитайло вдруг остановилась и с досадой ударила в ладони. — Эх, вечно ночи не хватает! А ведь могло бы все сойтись, и твои данные, и мои на одну дорожку могут вывести! Прокуратура сразу поймет, наркотики — дело побочное… Если бы ты повезла в прокуратуру мои материалы уже сегодня! Дело вышло на финишную прямую. Может, подождешь до завтра?

— Нет, мне сегодня нужно обязательно быть в Инске. И в Москву нужно звонить, — с заминкой думая о Николаеве, ответила Люба.

— Кстати, — отозвалась Нечитайло, — Москву здесь заказывать не надо. Автоматика работает.

Директора на месте не было. И Виртанен решила, что может достаточно свободно поговорить с Быковым.

Секретарь Гуляева любезно пригласила Виртанен к столику, уставленному многочисленными телефонными аппаратами. Указав на белый, деликатно удалилась. Люба, набрав одиннадцать цифр, услышала гулкое молчание, потом словно чье-то дыхание и, наконец, совсем рядом отчетливо голос полковника Быкова.

— Вячеслав Иванович, — докладывала Виртанен, — проведены следующие мероприятия: опознанный матросом Сергеевым человек также опознан сотрудником ОВО УВД Кашиным. Более того, очевидно, Кашин оказался свидетелем торга между неизвестным и Сергеевым при продаже пистолета. Предполагается, что неизвестный является матросом одного из двух судов: либо «Сиваша», приписанного к порту Жданов, либо «Красногвардейца» Горьковского речного пароходства. В Жданов и Горький посланы фоторобот и словесное описание неизвестного. Установлено, что погибший Иванцов являлся наркоманом. Также установлен факт его знакомства с неким Махмудом. Имеются данные, что Махмуд может проживать в городе Нальчике, где за неделю до убийства Иванцова был арестован один из группы заготовителей наркотиков. Усматриваю здесь причинно-следственную связь, полагаю необходимым проверить телеграфные сообщения между Нальчиком, Ждановым и Горьким, начиная от времени первого ареста в Нальчике до дня убийства Иванцова. Не исключаю, что из Нальчика был подан сигнал тревоги. В результате чего Иванцов мог быть устранен как связующее звено между поставщиками сырья и изготовителями и распространителями гашиша.

— Значит, — перебил Виртанен полковник Быков, — по этим же адресам направим и фоторобот. Отлично, Любовь Карловна. Я сам свяжусь с сотрудниками Горьковского, Ждановского, Нальчикского управлений. Как там Нечитайло?

— Заканчивает работу с документами. По ее мнению, через Иванцова шли не только наркотики, но и «левые» фрукты.

— Подтвердите вашу версию документами. Я свяжусь сейчас с прокурором Инска, попрошу помочь вам. Как вам работается, особых помех не чувствуется?

Наступила пауза, и опять Любе почудилось в трубке чье-то сдержанное дыхание. Скорее всего, помехи на линии: секретарь ушла, в кабинете Гуляева никого нет, даже дверь открыта. Но что ответить Быкову? Продырявленные шины, пожалуй, мелочь, не заслуживающая внимания Москвы. Иванцова? Сейчас Любе уже казалось, ничто не прячет Надежду, она сама прячется, путая следы.

— Спасибо за заботу, Вячеслав Иванович, — ответила Виртанен. — Конечно, есть определенные трудности, но не больше, чем в любом другом следствии.

— Ну-ну, тем лучше. Жду ваших сообщений. Спасибо за службу, Любовь Карловна.

— Всего лучшего, — ответила Люба, прощаясь с полковником.

Ни Виртанен, ни Быков не подозревали, что их подслушивают. Гуляев сразу, став директором, установил у себя дома телефон, параллельный с телефоном приемной дирекции, чтобы начальство всегда (даже в постели) могло найти директора совхоза «Цитрусовый» на рабочем месте.

Дождавшись, когда Виртанен положит трубку, Разинская нажала на рычаги «домашнего» аппарата, в изнеможении откинулась в кресле, волосы у висков взмокли от пота. Так и держала трубку в руках, словно собиралась куда-то звонить, с кем-то связываться, одним словом, действовать… Но она не знала, что делать. Ощущение провала, полного провала сковывало ее. Гуляев со страхом смотрел на изменившееся лицо.

— Что?!!

— Наркотики… — процедила она сквозь зубы, овладев собой. Нет, всего она этому паникеру не скажет, дело надо теперь целиком брать в свои руки, передовериться кому-либо — смерти подобно! — Наркотики… Это не наше собачье дело. Пошли в контору. Там увидим, что к чему.

Гуляев понял, что Наталья не сказала ему главного, и еще больше испугался.

Разинская, поднимаясь, положила трубку на рычаг. И тут же раздался звонок второго аппарата. Гуляев ответил сам.

— Конечно, поможем, Любовь Карловна. Через десять минут буду в дирекции, все утрясем. Что же вы раньше-то не звонили? Да хоть с фермы!

Когда Гуляев и Разинская подходили к административному зданию, они увидели у крыльца Виртанен и Нечитайло.

— Пожалуй, — вдруг сказала Наталья, — я отвезу Любовь Карловну в город сама. Пойди найди моего шофера, Валентин.

Когда Люба садилась в черную «Волгу», Нечитайло, сунув голову в открытое окно машины, проговорила настойчиво:

— Чтобы завтра, повторяю, ты все забрала. Никого не присылай. Не подведи.