День с самого утра выдался суетным. В холле висел большой рукописный плакат: «Добро пожаловать в усадьбу графа Щербатова на ежегодный бал». Повсюду кипела работа: Галина с завхозом ходили по коридорам, комнатам и библиотеке, украшая школу, Полина в спортивном зале разучивала с детьми танцы, а Володя носился по кухне, раздавая подручным поварам указания направо и налево, но при этом казалось, что большую часть работы выполняет он сам.

Войдя на кухню, Вера поразилась его активности. Впрочем, зашла она не для того, чтобы раздавать комплименты. Отозвав его в сторонку – при этом он, чтобы не терять время, прихватил с собой миску с кремом и взбивал его венчиком, – Вера сообщила, что тот человек, труп которого они осматривали в морге, был бомжом.

На жетоне, который она сняла с шеи трупа, оказались выбиты цифры и надпись – название благотворительной столовой для бездомных, которая находилась на балансе компании «Ингрид».

– Такие жетоны были у всех, кому Тамара делала укол, – сказала Вера, припомнив свое видение.

– Надо сказать Князю, пусть отправит кого-нибудь в эту забегаловку, – озабоченно предложил Володя.

Когда Володя сумел выделить время на коротенький перерыв, он сбегал к Вере в комнату. Она сидела за ноутбуком и сразу сообщила ему новости:

– Наш человек уже вернулся из благотворительной столовой. Все было по высшему разряду. Для начала провели санобработку и медосмотр: рост, вес, анализ крови, сердце, давление…

– Ничего себе, – поразился Володя. – И все это ради тарелочки супа?

– Медосмотр – это еще не все чудеса, – серьезно сказала Вера. – Данные заносятся в компьютер. Потом ему побрили голову и выдали жетон на питание. Пригласили приходить каждый день.

– О других клиентах столовки ничего не выяснили? – спросил Володя.

– Да, наши ребята уже вскрыли базу данных, – с готовностью ответила Вера и показала ему, развернув ноутбук, анкеты людей. Вера пролистала несколько листов, изредка останавливаясь, чтобы показать Володе фотографии пациентов, чьи лица она видела, когда «сканировала» Тамару.

– Выходит, что «Ингрид» проводит опыты над бездомными, заманивая их бесплатной едой, – догадался Володя.

– Неплохо было бы порыться в мобильнике Тамары, – предложила идею Вера.

– Было бы неплохо, да, – согласился Володя. – Сделаешь?

Через какое-то время он вновь пришел к Вере и показал бумаги, полученные по электронке от Князя. Это оказалась распечатка с названием банка и суммой перевода со счета Славиной Тамары Алексеевны.

– Деньги переведены агентству недвижимости, – пояснил Володя. – Она купила дом или дачу.

– Интересно, зачем ей дом и тем более дача, если она все свое время проводит здесь? – задумалась Вера.

– А что у тебя? – спросил Володя.

– Практически все звонки – кому-то из наших, – сообщила Вера о данных с телефона Тамары, – Елене, Морозову, Галине… Только один номер мне неизвестен, но там никаких разговоров, только эсэмэски. По тридцать штук в день, как у подростков.

Вера разочарованно покачала головой. Никакой важной информации эти сведения в себе не несли. А то, что за пределами школы у Тамары был, судя по эсэмэскам, возлюбленный, к их делу отношения не имело.

* * *

Лиза, поддерживая Максима, помогла ему подняться по ступеням на второй этаж после того, как он, покачнувшись, едва не сбил стоявший у подножия лестницы высокий керамический горшок с папоротником. Задержавшись под плакатом, приглашающим всех на бал, Лиза мечтательно произнесла:

– Девчонки сказали, мы наденем настоящие винтажные платья…

– Я вообще на этот бал не собираюсь, – хмуро отозвался Максим и пояснил: – Год назад в этот день погиб Тема Калинин… наш одноклассник и друг. Его убил мой отец, – закончил он сквозь зубы, с трудом удерживая кашель. Когда Лиза отвернулась, Макс, кашлянув, тайком вытер с губ кровь и спрятал салфетку в карман.

Они пошли на урок, случайно разминувшись в коридоре с Андреем, который зашел вслед за Анной в пустой класс младших. На ней была бирюзовая блузка, которая совершенно ей не шла, потому что излишне подчеркивала бледность лица, но, похоже, Анну последнее время совершенно не волновало, как она выглядит и какое впечатление производит на окружающих. Окинув взглядом ее фигуру, Андрей спросил:

– Значит, ты ждешь ребенка? А кто же счастливый папаша?

– Боишься, что это твой ребенок? – выдержала его взгляд Анна. – Это не так.

– Зачем тогда ты вернулась? Знаешь, – произнес Андрей, глядя на Анну отчужденно, словно видел ее впервые, – таких лживых и подлых людей, как ты, еще поискать. Мне жаль тебя и жаль твоего ребенка – что у него будет такая мать.

Он развернулся и пошел к двери, но тут Анна не выдержала.

– Мой ребенок смертельно болен! – крикнула она в спину Андрею.

– Болен? – недоверчиво обернулся Андрей. – Чем?

– Не знаю, – в отчаянии сказала Анна, – поэтому вернулась. Ему нужно особое лечение, иначе я его потеряю.

Андрей напряженно посмотрел на нее, не поверив, и злобно сказал:

– Знаешь, а ведь ты могла бы и придумать что-нибудь новенькое. Сначала болел братец, теперь – сынок. А ты всегда ни при чем! – Он вышел из класса, не дав Анне возможности сказать больше ни слова в свое оправдание.

Шедшая по коридору Елена с папкой в руках увидела, что он вышел из кабинета младших школьников, и нахмурилась. Она знала, что Анна беременна от Андрея, и, поскольку после смерти Виктора приняла на себя его обязанности попечителя, была против их связи, как бы хорошо она ни относилась к ней и как бы ни сопереживала по поводу ее беременности.

– Андрей… – окликнула его Елена излишне заботливым тоном, что еще больше вывело Андрея из себя. – У тебя все в порядке?

– Да, у меня все в порядке, – чеканя слова, ответил он.

– А у Нади все в порядке? – с придыханием спросила Елена, словно Надя лежала на больничной койке и жизнь ее была под угрозой.

– У нас все хорошо! – несдержанно, повысив голос, бросил Андрей, резко развернулся и чуть не сбил с ног Яну, которая изображала свою обычную неповоротливость и неуклюжесть. Едва Андрей скрылся за углом, Яна подошла к Елене и спросила четко и серьезно, без тени бестолковости:

– Это то, о чем я просила? – она кивнула на папку в ее руках.

– Да, – Елена протянула Яне тонкую картонную папку. – Здесь список учеников, которые занимались в биологическом клубе, и перечень тем, которые они проходили.

– Спасибо. Надеюсь, мне это пригодится, – Яна взяла папку и, понизив голос, сообщила: – Я отправила запрос насчет Константина Войтевича. По предварительной версии, он бесследно пропал в конце декабря. Вполне вероятно, что он мертв.

– Не понимаю, кому мог помешать Константин Викторович, – с пафосом начала говорить Елена, теребя бусы в виде старинных монет, но Яна прервала ее:

– А кому мог помешать ваш отец?

Пообещав, что разберется, Яна удалилась. Елена немного постояла на месте, собираясь с мыслями, затем смятение на ее лице уступило место более привычному для нее невозмутимому выражению. И без того узкие губы вытянулись в тонкую линию, словно Елена провела границу между собой и сомнениями.

* * *

Рома, войдя в комнату, чтобы позвать Максима на репетицию вальса в библиотеку, нашел его беззаботно лежащим на кровати. На репетицию Макс идти отказался. Поднявшись с кровати, он зашатался и согнулся, сделав вид, что ищет мобильный. Из кармана его выпала окровавленная салфетка.

– Макс, – позвал Рома, в ужасе глядя на салфетку. Макс, не услышав, продолжал поиски. – Макс!.. – громче позвал Рома.

– Незачем так орать, – отозвался Максим. – Я не глухой. Пока еще.

– Он что, не дал тебе лекарство? – пораженно догадался Рома.

– Конечно, не дал! – не выдержал Максим. – Я же не сказал ему, где Маша. Ты помнишь, какой сегодня день? – развернув Рому за плечи лицом к себе, спросил он. – День, когда этот ублюдок убил Темку. А сегодня я убью его самого, – поделился он с Ромой, понизив голос. – Мне нужна твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?

– Что я должен сделать? – с сомнением спросил Рома.

– Достать мне ружье.

Рома вышел от друга с тяжелым сердцем. Он вспомнил, как нашел в дневнике Сони еще одну запись, о которой не сказал друзьям. И ведь как глупо тогда все вышло! Была уже ночь, а ему не спалось. Он включил свет, достал из своей тумбочки дневник Сони, полистал его. На вылетевшем листке было криво написано неровным почерком: «Становится только хуже. Ходила в медпункт, но врач сказала, что в больницу не надо… скоро все само пройдет…»

Как же он сам раньше не догадался, что все дороги ведут в медпункт?! Рома окликнул Андрея и Макса, но они давно уже крепко спали, поэтому он решил на свой страх и риск отправиться на разведку в медпункт в одиночку.

Войдя в кабинет, он пробежался по папкам в ящиках с картотекой, посмотрел на полках, залез в ящик стола, и там, под тонометром и стетоскопом, он увидел кожаную папку. Сердце его екнуло, словно почувствовало что-то. Рома достал папку и положил перед собой на стол.

Внутри оказались тонкие папки со значком «Гемини» в уголке. Верхняя была личным делом Миши, папка под ней – личным делом Сони, следующая папка с надписью «Объект 3» оказалась личным делом его, Ромы. Он в шоке смотрел на свою собственную фотографию и понимал, что должен умереть следующим.

Услышав голоса в коридоре, Рома трясущимися руками запихнул личные дела обратно в папку и убрал ее в ящик стола, а затем спрятался за полураскрытой ширмой в углу. В кабинет вошли, о чем-то споря, Морозов с Тамарой.

– Я успокоюсь, когда твои подопытные крысы перестанут дохнуть! – раздраженно рявкнул Морозов.

Рома в ужасе зажал руками рот, опасаясь, что его громкое дыхание услышат, но при этом локтем задел склянки с лекарствами, стоящими рядом на полке. Морозов замер, Тамара обернулась на звук. Морозов подошел и отодвинул ширму.

– Вот это сюрприз, – насмешливо глядя на Рому, сказал тогда Морозов Тамаре. – Смотри, крыска сама пришла, рвется участвовать в опытах.

Тамара смотрела на Рому, стоя с непроницаемым лицом.

– Вечно вы лезете, куда вас не просят. Так бы пожил еще дня три-четыре, а так… – раздраженно сказал Морозов. – Дай ему снотворное, чтоб не орал, – кивнул он Тамаре, та с неохотой начала готовить шприц. Морозов схватил Рому, зажав ему одной рукой рот, другой удерживал его руки, чтобы тот не вырвался и Тамаре удобнее было делать инъекцию.

Рома мычал, пытаясь сопротивляться, но быстро ослабел от страха, заплакал и сел на пол, глядя на подошедшую со шприцом Тамару полными слез глазами.

– Не убивайте меня… пожалуйста… я сделаю все, что вы скажете… – пробормотал он.

– Что ж, это может быть интересно, – задумался Морозов и приказал Тамаре выйти из кабинета. Тамара вылила лекарство из шприца в раковину, выбросила его в мусорное ведро и, кинув на Рому презрительный взгляд, вышла.

Теперь Рома, дав слово Максу помочь ему, проскользнув в сарай, достал из шкафа ружье и несколько патронов. Замотал его в свою куртку и понес в школу. Но в коридоре случайно столкнулся с Лизой, а это в его планы не входило.

Он торопливо направился в туалет, не оборачиваясь на ее оклик, делая вид, что он не заметил ее и не услышал. В туалете он спрятал ружье в одной из кабинок и замер, приняв невозмутимый вид, в ожидании Лизы.

– Что ты спрятал? – первым делом спросила ворвавшаяся в туалет Лиза.

– Что? – притворно удивился он. – «Спрятал»? Тебя глючит?

– Я же видела, ты что-то нес сюда в куртке, – настаивала на своем Лиза. Поскольку Рома явно не был намерен посвящать ее в свои планы, Лиза решительно кинулась к кабинке, распахнула ее и изумленно подняла с пола ружье.

– Отдай! – Рома вырвал ружье у нее из рук и покрепче замотал в куртку.

– Зачем тебе ружье? – пристально глядя Роме в глаза, спросила Лиза.

– Это для Макса, – сдался Рома. – Он умирает и хочет убить Морозова. Отомстить.

– Рома, это безумие, – покачала головой Лиза. – Макс болен, он сам не понимает, что делает. Я прошу тебя, отдай его мне.

– Не могу, – голосом, полным безысходности, ответил Рома. – Я ему обещал. Ему не на кого больше рассчитывать, кроме меня. Я – его последняя надежда, – убежденно закончил Рома и, обойдя Лизу, стоявшую на его пути, вышел из туалета.

Войдя в свою комнату с чувством выполненного долга, он торжественно объявил:

– Макс! Я принес что ты просил!.. – Рома осекся, увидев, что Максим лежит на полу рядом со своей кроватью. Рома кинулся тормошить его, пытаясь привести в сознание, но Макс не шевелился и никак не реагировал.

– Макс… – Рома горько заплакал над телом друга.

Макс зашевелился, застонал. Раздался слабый кашель.

– Чувак, блин, я думал, ты умер, – Рома радостно всхлипнул.

Макс приподнялся на локтях, пытаясь сфокусировать взгляд на Роме.

– Ромыч, я ничего не вижу, – стараясь не показывать страха, сказал он. – Мутно все.

– Ну все, хватит! – с чувством произнес Рома и решительно поднялся. – Я сейчас вернусь. Тебе нужно лекарство, и я его достану!

– Мне нужно ружье, – оборвал его Максим и пошарил рукой по полу, прищурившись. Разглядев лежавший на полу сверток, спросил: – Это оно?

– Ты не сможешь его убить, ты не убийца, – торопливо проговорил Рома. – Ты не такой, как он.

Не слушая друга, Максим протянул руку к ружью, взял его и, прижимая к себе, с трудом поднялся на ноги. Рома с болью смотрел на него, только теперь осознав, что, возможно, совершил еще одну непоправимую ошибку.

* * *

К агентам, рыщущим по лесу с ружьями, днем присоединился дворник из школы. Он был местным, поэтому мог помочь им сориентироваться в лесу. Джек повел их на заброшенное кладбище.

– Джек! Джек, ко мне! – звал овчарку дворник.

Когда они с агентами подошли к яростно раскапывающему снег возле приметного креста Джеку, то увидели в земле кусок пиджака. Дворник с удивлением присел на корточки и осторожно отбросил несколько комьев земли: показалась рубашка.

– Что за черт… – шокированно пробормотал дворник.

Когда дворник зашел в кабинет Елены, у нее сидел Кирилл Воронцов, отчитывающийся о подготовке к балу.

– Все будет по высшему разряду, – заверял он.

– Что такое? – напряженно спросила Елена у дворника, заметив, что тот мнется, не решаясь что-то ей сообщить.

– Елена Сергеевна… там, в лесу, на старом кладбище… мы нашли тело… Это Сергей Андреич, ваш отец. Там это… я в полицию позвонил, – совсем потерялся дворник при виде слез, мгновенно выступивших на ее глазах.

Елена в сопровождении Яны вышла во двор к полицейскому фургону. Рядом с ним стояла каталка, на ней в черном мешке лежало тело Крылова. Кирилл Воронцов поспешно вышел к ним. Несмотря на предупреждения полицейских о том, что тело слишком долго пролежало в земле, Елена решилась на опознание. Когда мешок перед ней расстегнули, она отшатнулась:

– Это он. Это мой отец, – слабым голосом признала она и обмякла на шее Воронцова, стоявшего рядом: – За что? Я не понимаю… – бормотала она сквозь всхлипывания. – Папочка… Папа… Что за люди?.. Звери… Убийцы…

Позднее, сидя в кабинете Елены, Яна рассуждала, наблюдая, как Елена пьет таблетку успокоительного и пытается взять себя в руки:

– Убийца хорошо знает окрестности – тело зарыли не просто в лесу, а на заброшенном кладбище. Я думаю, само убийство произошло прямо в школе или на ее территории, – твердо заключила она. – И логично предположить, что убийца все еще здесь.

– Что? – не веря своим ушам, спросила Елена. – Но у меня тут полторы сотни детей! А если с ними что-то случится?!

– Пока не о чем волноваться, – успокаивающе сказала Яна. – Преступник знает, что его ищут, и затаился.

Ее домыслы не слишком-то убедили Елену. Взволнованно дыша, она нервно поправила волосы, представив, как по территории школы, а может быть, даже в самом здании безнаказанно бродит преступник. А ведь она наверняка видела его и, скорее всего, даже разговаривала! Все это решительно не укладывалось в голове! Елена отпила воды из кружки, пытаясь успокоить нервную дрожь.

* * *

В этот момент в холле Тамара, которую Галина каждый день терроризировала вопросами о детях, обеспокоенно подошла к Морозову:

– Детям нужно срочно стереть память.

– Никто ничего стирать не будет, – оборвал ее Морозов. – Колчин приказал их ликвидировать.

– Это невозможно! – воскликнула Тамара, она выглядела потрясенной. – Они же просто дети!

– Они – серьезная угроза всей нашей работе, – поправил ее Морозов.

Тамара мгновение пристально смотрела на него, потом, резко развернувшись, ушла.

В подземелье детям, которые и не подозревали, что их судьба только что была решена, принесли еду. На тяжелом металлическом подносе стояли две миски с супом и лежали две булочки. Лиля первая накинулась на еду, а Денис смотрел на нее с сочувствием, уверенный, что в еду подсыпали яд.

– Надо бежать, пока не поздно, – задумчиво помешивая ложкой суп, сказала Лиля. – Кстати, суп – это отличная идея, – произнесла она задумчиво. Отставив от себя миску, она поделилась мыслями с Денисом. Тот принял ее предложение с восторгом и, подготовив все, как объяснила Лиля, замер наготове у двери с металлическим подносом в руках.

Сидя на кровати, Лиля напряженно смотрела на дверь. Ключ в замке повернулся, в открывшуюся дверь вошел агент и тут же, поскользнувшись на луже супа, с грохотом полетел на пол вверх тормашками.

Денис, изо всех сил размахнувшись, несколько раз ударил его тяжелым подносом по голове. Агент потерял сознание и растянулся на полу. Дети переступили через него, чтобы выйти на свободу, но в дверях столкнулись с Тамарой.

– У вас ничего не выйдет! Вы больше не сотрете нам память, – с вызовом бросил Денис ей прямо в лицо, заслонив собой Лилю.

– Денис, я здесь, чтобы помочь вам, – тревожно сказала Тамара. – Вам придется мне поверить, иначе вы оба погибнете.

Агент на полу зашевелился, приходя в себя. Тамара вышла в коридор с неподдельным смятением на лице:

– Скорее! Ну же! – вновь позвала она детей.

Агент застонал и попытался приподняться. Лиля с Денисом решились и выбежали вслед за Тамарой. Они торопливо шли по подземелью, испуганно озираясь по сторонам и то и дело оглядываясь назад. Неожиданно взвыла сирена, по подземелью замигали красные лампочки.

– Быстрее, если хотите жить! – в страшном напряжении сказала Тамара, ускоряя шаг и увлекая Лилю за собой. Денис чуть отстал, обернулся и споткнулся на полном ходу. Попытался встать, но не смог – он подвернул ногу. Позади него уже были слышны крики настигающих их агентов, Лиля с Тамарой скрылись за поворотом.

– Денис! – испуганно позвала Лиля.

– Не волнуйся, беги, он нас догонит! – крикнула Тамара, силой увлекая за собой Лилю.

Когда Лиля обернулась, она не увидела Дениса. Где-то по подземелью прокатились выстрелы. Лиля заплакала, решив, что его убили. Тамара, схватив ее за руку, силой тащила за собой. А Денис в это время, спасаясь от преследования, прихрамывая пробегал мимо железной двери, как вдруг она распахнулась, кто-то зажал ему рот и затащил в комнату.

Вера с Володей в это время просматривали переписку Тамары. Первое же открытое ими смс: «Привет, дорогой, угадай – что?» – поставило их в тупик. Понятно было, что у Тамары с кем-то роман, но с кем? Володя открыл ммс с фотографией: на экране была улыбающаяся в камеру Тамара, сидящая за столом в своем кабинете.

Володя напряженно подумал, затем увеличил фотографию, и его озарило: часы на руке Тамары были перевернуты вверх ногами, чтобы получатель видел время! На стоящем на ее столе календаре фломастером была обведена дата: 29 января.

– Это… сегодняшняя дата, – потрясенно сказала Вера.

– Вовремя я подсуетился, – довольно улыбнулся Володя. – Установил маячок на ее машину.

Володя усмехнулся, включил навигатор, на его экране мерцала красная точка. Увеличив масштаб карты, он озадаченно нахмурился: машина Тамары стояла посреди леса недалеко от входа в подземелье. Вера с Володей, накинув куртки и захватив бинокль, решили выяснить, с кем встречается Тамара.

Выбравшись из подземелья, Тамара усадила Лилю в свою машину и поехала по лесной дороге, но внезапно резко свернула в сторону. Машина Володи, в отдалении следовавшая за ней, остановилась, Володя и Вера с биноклем в руках выбежали, решив дальше идти пешком, чтобы не быть замеченными.

Они нашли машину Тамары стоящей рядом с белым фургоном возле небольшого обшарпанного здания на краю болота. Дом казался заброшенным, сараи и амбары рядом с ним были полуразрушенными.

– Наверное, здесь они держат своих подопытных, – предположила Вера.

Из дома вышли Тамара, темная женщина, похожая на знахарку, и мужчина – очевидно, водитель фургона. Торопливо они растянули от фургона к дверям дома большую тканевую непрозрачную трубу, образовав тоннель.

– По нему кто-то идет в дом из фургона, – пораженно догадалась Вера. – Может, привезли новую партию бомжей?

– К чему такая конспирация? – недоуменно спросил Володя. – Их тут и так никто не видит, кроме белок.

Денис в это время уже сидел на кровати в землянке. Павел перебинтовал ему лодыжку, время от времени на его вскрикивания от боли мягко приговаривая «Тихо, тихо, тихо…»

– А я думал, вы умерли, – произнес Денис.

– Денис, о том, что я жив, никто не должен знать, – предупредил Павел. – Это очень важно. Ты меня понял?

– Понял, понял, – успокоил его Денис, но, не в силах сдержать любопытство, опять спросил: – А вы здесь так и живете, с тех пор как вас типа убили?

– Я здесь живу с осени, – нехотя ответил Павел, наливая кипяток из кофейника в алюминиевую кружку. – Это место должно оставаться в секрете.

– Не такое уж оно секретное, – хмыкнул Денис. – Мы с Лилькой здесь уже были. Нашли папку с документами и фотографиями моего дедушки. Вы за ним следили?

– За твоим дедом… – повторил Павел, пытаясь сопоставить разрозненные факты.

– Он мой дед, прикиньте! – улыбнулся Денис. – Я и сам недавно узнал. Меня поэтому и не убили. А Лильку – потому что очень умная. Просто стерли нам память на время, – Денис отвлекся, кинув голодный взгляд на стол, и тут же поинтересовался: – А у вас сладенького ничего нет?

– Пряники, – растерянно отозвался Павел и протянул Денису со стола маленькую кастрюльку темно-зеленого цвета.

– А где он, не знаете? – продолжал расспросы Денис, набив рот пряником.

– Он погиб, – ответил Павел, внимательно глядя на Дениса.

– Это потому, что он работал на нашу разведку? – воодушевленно спросил Денис, даже перестав жевать.

– Он не работал на нашу разведку, – отрицательно качнул головой Павел.

– Значит, он все-таки был фашист, – прищурился Денис. – И Войтевич тоже. А вы с ними боретесь, как партизан, да?

– Типа того, – скупо сказал Павел, взяв в руки желтую тряпку, чтобы вытереть со стола крошки.

– А можно, я с вами? – предложил Денис и пояснил на изумленный вопрошающий взгляд Павла: – Все равно мне в школу возвращаться нельзя – меня там сразу убьют.

– Жить ты будешь пока здесь, – кивнул Павел и предупредил: – Но только никаких партизанских глупостей!

– Ну… – замялся Денис, – я еще хотел Лильку найти. Как вы думаете, она жива?

– Не волнуйся, – улыбнулся Павел. – Найдем мы твою подругу. Ешь давай пряники, партизан…

Денис с готовностью принялся уминать пряники за обе щеки. Рядом с Павлом, вызволившим его из подземелья, он чувствовал себя в полной безопасности. А вот Павел, напротив, не был так оптимистично настроен. Он окинул взглядом скупое убранство своего временного убежища: вместо настольной лампы – свечи, вместо тарелок – миски. Разумеется, мальчику было здесь не место. Однако и возвращать его в школу сейчас было крайне опасно.

* * *

До бала оставалось всего ничего. По школе ходили взбудораженные ученики, многие уже принарядившиеся в вечерние костюмы и платья, кое-кто даже в масках. Вика даже Дашу, расстроенную после ссоры с Андреем, уговорила пойти на праздник. Андрей, в бежевом костюме денди, с безупречной белизны шейным платком, давно уже был в библиотеке вместе с Надей, на которую была возложена важная миссия: вместе с Юрой Веревкиным они открывали бал.

Вошедшая в комнату ребят Лиза, с красиво уложенными завитыми волосами, в длинном бирюзовом платье с завышенной талией, не застала там Макса. Следом за ней зашел Рома.

– Ищешь прекрасного принца? – пошутил он.

– Нет, ищу Макса, – не поддержала его игривый тон Лиза. – Ты видел его? – спросила она тревожно.

– Я думал, он с тобой, – растерянно отозвался Рома.

Лиза бросилась к кровати Макса, куда тот припрятал ружье до поры до времени, заглянула под нее.

– Он забрал ружье! – воскликнула она испуганно.

Рома на всякий случай тоже заглянул под кровать.

– Ну все. Капец Морозову, – обреченно сказал он. Выбегая из комнаты вместе с Ромой на поиски Максима, Лиза захватила телефон Макса, заметив его на кровати.

В празднично украшенной библиотеке звучала тихая музыка. Бал еще не начался, но учителя и ученики уже начали собираться. Елена все еще была не в себе. Внешне всегда спокойная и бесстрастная, внутри она переживала не меньше других. На этот бал Елена надела изящное вечернее платье, правда – черное, что резко контрастировало с яркими нарядами всех присутствующих.

Произнеся дрожащим голосом «Добрый вечер» перед собравшимися школьниками и преподавателями, она почувствовала дурноту и слабость в ногах. Подоспевший на выручку Воронцов тут же услужливо подменил ее и произнес торжественную речь. Юра и Надя под всеобщие аплодисменты стали танцевать вальс. Женя – симпатичная блондинка из класса Андрея, на которую он раньше не обращал внимания, в платье, похожем на Лизино, но розового цвета и с короткими рукавами – подошла к нему и предложила кокетливо:

– Потанцуем?

Андрей с грустью обернулся на стоящую в углу Дашу, но та демонстративно отвернулась.

– Конечно, – ответил Андрей и повел Женю в круг танцующих, Даша проводила их недовольным взглядом.

Яна в темно-синем бальном платье стояла в дверях, глядя на танцующих, когда у нее зазвонил телефон. Она отошла в сторону и ответила на звонок, прикрыв другое ухо ладонью. От полученной во время разговора от сотрудника информации Яна пришла в полное замешательство.

– Я насчет списка членов биологического клуба, – сказал ей сотрудник. – Первый состав клуба… ну, когда там была Инна Лыкова… они все погибли или считаются пропавшими без вести.

– Что? – изумленно переспросила Яна.

– Я говорю – все умерли насильственной смертью, – повторил сотрудник, – кроме Полины Мальцевой и Вадима Уварова.

Яна сбросила звонок и с подозрением посмотрела на стоявшую в отдалении Полину в платье нежного персикового цвета. К ней как раз подошел Вадим в костюме гусара.

– Позволь тебя пригласить, – учтиво произнес Вадим.

– Мне не хочется, – ответила Полина, заметно напрягшись.

– Обещаю, на ноги наступать не буду, – настаивал Вадим и добавил со значением: – По старой дружбе…

– Ну хорошо, – согласилась Полина, и они вошли в круг танцующих.

– Давай просто забудем о том, что было, – примирительно предложил Уваров.

– Такие вещи забыть нельзя, Вадим, – твердо ответила Полина.

Она в который уже раз прокрутила в памяти, как год назад Антон, брат Вадима, передал ей видеофайл. Просмотрев его сама, она пришла в настоящий ужас и тотчас решила показать его другим сотрудникам лаборатории, своим друзьям – Инне Лыковой, Станиславу Маркову и Семену Гаврилову.

Столпившись перед ноутбуком, они просмотрели видеофайл, на котором был запечатлен эксперимент, проводимый над одним пациентом: врач сделал ему укол из шприца с логотипом «INGRID». Пациент, лежащий неподвижно, словно во сне, сперва отреагировал спокойно, сердце его ритмично билось, но неожиданно лицо его свела судорога, тело забилось в эпилептическом припадке.

Пациент мертвенно побледнел, из уголка рта его вытекла струйка крови, тело периодически сводила судорога. Наконец он замер с перекошенным, застывшим лицом. Стоявший рядом прибор показывал, что сердце его перестало биться. Полина выключила видеофайл, все переглянулись ошарашенно.

– Это необходимые жертвы, временные, – раздался спокойный голос. Все оглянулись: на пороге лаборатории стоял Вадим Уваров. – Кто тут у вас умирает? – спросил он, указав на ноутбук. – Бомжи! Наркоманы! Отребье общества! Так им все равно подыхать. А вы сможете дать жизнь лучшим людям общества, нового общества. Избранным.

– Так это что, новое биологическое оружие? – догадался Станислав.

Они все решили покинуть лабораторию, один за другим проходя мимо Вадима.

– Даю вам неделю на то, чтобы прийти в себя и вернуться, – предупредил их Вадим.

– Через неделю всех вас арестуют! – пригрозила Полина.

– Через неделю всех вас убьют, – спокойно ответил Вадим, окинув взглядом бывших друзей. – Программу «Гемини» остановить нельзя.

* * *

Морозов неспешно готовился к балу, поправляя перед зеркалом галстук. Достав из коробочки запонки, надел их. Отойдя к столу, на котором рядом с бутылкой стоял стакан с недопитым виски, Морозов взял его, отхлебнул. Приглушенный свет настольной лампы умиротворял.

Все в его комнате в этот час предрасполагало к спокойствию. В коридоре не раздавались раздражающие детские голоса, не врывался без стука запальчивый Уваров… Морозов накинул пиджак. Кто-то, постучавшись, вошел в комнату. Морозов оглянулся, удивленно приподнял брови, сказал с усмешкой:

– Ну надо же, какие люди – и без охраны. Похоже, у меня наконец началась полоса везения.

В эти секунды Максим, сидя на полу галереи в библиотеке, рассматривал собравшихся в зале в оптический прицел. Руки его дрожали, он с трудом фокусировал взгляд. Прошло немало времени, прежде чем Макс наконец собрался с силами и остановил прицел на вошедшем в библиотеку Морозове, положив палец на курок.

– Максим! – услышал он голос Марии. Максим обернулся: Мария протягивала ему ампулу с лекарством. – Все будет хорошо, не волнуйся, – успокаивала она, пока Максим пил лекарство. – Никто меня не убьет.

* * *

На полу душевой поздним вечером сидел погруженный в мрачные мысли Рома. Вошедший Морозов сразу заметил его:

– Не знаю, как тебе удалось ее найти, но ты, черт побери, справился. И справился блестяще! – похвалил Морозов, будучи в приподнятом настроении.

– Это не я, – обреченно ответил Рома. – Это Лиза Виноградова.

В это время Лиза, сонная, в пижаме, вышла на порог своей комнаты. Внезапно у нее сильно забилось сердце и похолодело внутри. Она подняла голову и увидела Надю в детском платьице пятидесятых годов. Надя смотрела на нее, улыбаясь, чуть склонив голову набок.

– Привет, Надя, – сказала Лиза. – А ты почему не спишь так поздно?

Позади Лизы раздались чьи-то легкие шаги. Лиза обернулась и увидела Надю, идущую по коридору в пижаме:

– А ты тоже не можешь заснуть? – спросила Лизу Надя, проходя мимо нее.

Ничего не понимающая Лиза смотрела то на Надю, то на девочку, похожую на нее, как две капли воды. Дойдя до своего двойника, Надя развернулась.

– Спокойной ночи, Лиза, – сказала она и ушла.

Лиза медленно подошла к двойнику Нади и протянула к ней руку. Девочка подняла на нее тяжелый взгляд, зловеще улыбнулась и… растаяла в воздухе.

Ночью Лиза проснулась и села на кровати, ежась от холода. Сердце ее сильно колотилось. Посреди комнаты через скакалку прыгала девочка, так сильно похожая на Надю. Заметив, что Лиза смотрит на нее, она сложила скакалку и вышла из комнаты, оставив дверь нараспашку. Лиза поколебалась мгновение, затем сунула ноги в тапочки и, как была в пижаме, последовала за ней.

Холод в школе стоял жуткий. Было ощущение, что кто-то открыл все окна и двери, впустив в школу морозный воздух. Лиза шла за Надиным двойником, стараясь не отставать, обхватив себя дрожащими от холода руками. Девочка вошла в класс, Лиза последовала за ней. Класс был залит призрачным лунным светом. Девочка остановилась, взяв в руки коробку с большими кубиками, на которых были нарисованы буквы.

– Кто ты? – спросила Лиза.

Вместо ответа девочка высыпала кубики на пол, они сами собой сложились в слова: «Мне холодно».

Она видела, что Лизе и самой было очень холодно. Что ж, это хорошо. Так ей и надо. Присев на пол рядом с кубиками, Она напряженно смотрела на Лизу исподлобья, не говоря ни слова. Лиза вновь попыталась с Ней заговорить.

– Почему тебе холодно? – вновь не получив ответа на свой вопрос, Лиза поежилась и сказала, сделав пару шагов назад: – Если ты не хочешь ничего говорить, я лучше пойду…

Девочка, продолжая злобно смотреть на нее, покачала головой, и в тот же миг кубики, словно подхваченные вихрем, поднялись в воздух и полетели в Лизу. Она испугалась по-настоящему: в глазах девочки светилась неподдельная угроза. Лиза кинулась к двери, но та захлопнулась перед самым ее носом.

По классу словно прошел полтергейст: на окнах с грохотом открывались и закрывались жалюзи, сам собой вращался глобус, тетради и книги полетели, сброшенные на пол чьей-то невидимой рукой. По окнам, полу и двери пополз иней. Лиза в ужасе посмотрела на свои руки – они покрывались тонкой коркой льда…

Лиза замолотила руками в дверь:

– Помогите! Кто-нибудь! Выпустите меня!

Дверь распахнулась. Перед Лизой стоял изумленный Уваров.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, оглядывая мельком класс. – Пошла в туалет и заблудилась?

Лиза посмотрела на свои руки, на пол и окна – никакого льда не было, она в смущении пробормотала:

– Мне просто… что-то померещилось в темноте, – и Лиза выбежала из класса. Вадим настороженно обвел взглядом класс, но не заметил ничего подозрительного, что могло бы так сильно напугать Лизу. Все было, кажется, на своих местах.