Лесной патруль

Зеленый океан лесов огромен. В СССР он охватывает более 738 миллионов гектаров. А во всем мире занимает более 1/4 поверхности суши, то есть столько же, сколько сельскохозяйственные угодья.

Лес — зеленый друг и помощник человека. Он защищает поля от ветров-суховеев, охраняет почву от размыва, оберегает реки от пересыхания, сохраняет влагу, необходимую полям, и тем самым увеличивает урожаи. Экономисты подсчитали, что существующие в СССР полезащитные лесонасаждения повышают урожай зерна на 80 миллионов пудов. Если же посадить леса в лесостепи, степи и полупустыне, наша страна сможет получать дополнительно 2,5 миллиарда пудов зерна.

Лес не только оберегает урожай, но и охраняет здоровье людей, неся бессменную службу и днем и ночью. Иной городской житель ходит по асфальту и не подозревает, чем обязан деревьям. Заводы, котельные, печи, автомашины постоянно поглощают огромное количество кислорода и отравляют воздух углекислотой и другими газами. Растения же в процессе фотосинтеза усваивают углекислый газ и обогащают воздух кислородом. Один только 25-летний тополь за пять месяцев поглощает около 44 килограммов углекислого газа. На всей же планете растения ежегодно усваивают и включают в состав органических веществ примерно 175 миллиардов тонн углерода. А чтобы усвоить одну тонну углерода, растения, перерабатывая углекислый газ, выделяют 2,7 тонны кислорода, без которого нет жизни.

Пригородные леса, лесопарки и сады освежают воздух, увлажняют его, очищают от пыли, обогащают полезными для здоровья веществами — финтонидами. Деревья — прекрасные пылеуловители. Летом они собирают из воздуха 50 процентов пыли. Особенно хорошо это делают вяз со своими шершавыми листьями, сирень, липа.

Растения спасают человека и от перегрева в летнее время. В сильную жару, когда накаляются стены домов и тротуары, растения снижают температуру воздуха на 10–12 градусов. Легко представить, каково пришлось бы жителям Ташкента, Самарканда или Ашхабада, если бы с улиц вдруг исчезли все деревья, дающие тень и прохладу.

Деревья обладают ценным свойством отражать и даже поглощать звуковые волны, снижать вредное действие шумов на организм человека.

Издавна лес притягивал человека. Он давал пищу — и люди отправлялись туда на охоту, за ягодами, грибами, орехами. Он помогал строить и жить в тепле — и люди шли за дровами, добывали стройматериал, изготовляли орудия труда и оружие. Он давал людям и такую важную продукцию, как дубильные вещества, деготь, масла, смолы, лекарственное сырье, мох, луб, веточный корм для скота. Он был убежищем и местом отдыха, где люди могли не только развлекаться, но и поправлять свое здоровье.

Вырастить лес не легко. Нужны десятилетия, чтобы посаженное семечко стало большим деревом. Пройдет 60–80 лет, пока оно даст промышленную древесину. Немало испытаний выпадает на его долю. Не раз грозит ему гибель: то мальчишки обламывают из озорства ветки, то зайцы обгрызают молодые побеги, то браконьеры рубят молодые деревца под корень, то рыбак сделает из него удилище, а то и просто забывшие обо всем на свете влюбленные вырезают в его коре сердца, пронзенные стрелами, явно демонстрируя свое бессердечие. Из животных опасней всех для леса… домашняя коза. Там, где пасутся стада коз, леса умирают и всякая растительность исчезает с лица земли. Именно козы виновны в том, что превратились в пустыню многие цветущие районы Северной Африки, Испании, Турции, Сирии, Ливана и других стран. Не случайно на Кипре, в Венесуэле и Новой Зеландии, спасая леса и плодородные земли, выдвинули лозунг: «Даже одна-единственная коза, оставшаяся на свободе, представляет национальную опасность!»

Но еще больше врагов в самом лесу. Черви и личинки насекомых подтачивают корни деревьев, гусеницы и жуки-листогрызы объедают листья, короеды, лубоеды и древоточцы портят кору и древесину, мыши, полевки, суслики губят семена и молодые деревца. Даже грибы поражают листья, корни, кору и стволы деревьев.

Все рекорды побивают насекомые. Взрослые насекомые и их личинки портят кору, древесину и корни, обгрызают листву, выедают семена. Они способны уничтожить всю листву. Голые стволы и ветви остаются после того, как там поработали прожорливые листогрызы. Даже дуб — символ силы, величия и могущества — и тот страдает от листоверток, майских жуков, дубовой хохлатки, желудевого долгоносика, различных короедов, лубоедов, древоточцев и множества других врагов.

Насекомые одинаково хорошо себя чувствуют не только в тиши лесов, садов и парков, но и на шумных улицах больших городов. В столице Афганистана Кабуле человеку, впервые приехавшему туда, сразу бросаются в глаза засохшие деревья на улицах. Их погубили усачи-дровосеки. А на улицах и парках столицы Башкирии Уфы огромные красивые тополя уже в июле начинают желтеть: их листья становятся пестрыми — это личинки тополевой минирующей моли выгрызают мякоть между верхней и нижней кожицей листа.

Как же бороться с вредителями? Способов немало, и среди них почетное место принадлежит химическим методам. Но эффект от ядохимикатов, которыми опрыскивают деревья, к сожалению, бывает кратковременным или незначительным. А лес все-таки далеко не всегда погибает даже при массовом размножении вредителей. Оказывается, друзей у него не меньше, чем врагов. И друзья эти, чья жизнь целиком связана с ним, — млекопитающие, птицы, ящерицы, жабы, муравьи, пауки, насекомые-энтомофаги. Почетное место среди них занимают насекомоядные птицы.

Во всем мире сейчас насчитывается около 8600 видов пернатых. Из них на обширной территории СССР обитает 704 вида. Некоторых можно встретить в большинстве районов страны, например, воробьев, грачей или синиц. Другие привязаны лишь к определенным районам.

Как же уживаются они между собой? Не грозит ли кое-кому голод из-за острой конкуренции на лесной арене? Действительно, птицам приходится вступать в борьбу и за пищу, и за гнездовые участки, и за охотничью территорию. Но насекомых все-таки хватает всем. Кормовые же участки птиц обычно разграничены довольно строго.

Если попытаться, как это сделала Г. Е. Королькова, разделить птиц в зависимости от того, где они питаются, можно назвать следующие группы:

I. Птицы, кормящиеся в кронах и на земле: скворец, щегол, снегирь, зяблик, воробей, сойка, овсянка и прочие.

II. Птицы, кормящиеся в нижних ярусах: камышевка, крапивник, славка, пеночка, длиннохвостая синица, сорокопут, мухоловка, горихвостка.

III. Птицы, кормящиеся на земле: вальдшнеп, удод, сорока, соловей, ворона, ворон, дрозд и многие другие.

IV. Птицы, кормящиеся на стволах и ветвях деревьев: обыкновенная пищуха, дятел, поползень.

V. Птицы, кормящиеся в кронах: пересмешка, кукушка, иволга, желтоголовый королек, свиристель, чиж, чечетка.

VI. Птицы, кормящиеся в воздухе: стриж, береговая ласточка, деревенская ласточка, золотистая щурка, обыкновенный козодой.

Разумеется, это деление птиц в значительной степени условно, так как нередко границы владений нарушаются и птицы забираются в соседние зоны.

Аппетит у птиц отменный. Некоторые в день съедают пищу, превышающую вес самой птицы. Такая прожорливость объясняется образом жизни пернатых. Быстрый полет требует большой затраты энергии. А это значит, что обменные процессы в организме должны протекать особенно интенсивно. Вот несколько поразительных цифр: температура тела птиц обычно 42–43 градуса, а у воробья даже 44–45; пульс же у курицы 128–390, а у воробья 745–860 в минуту! Птицы наполняют свой желудок 5–6 раз в сутки, а некоторые и чаще. И конечно, не задумываются над тем, какие насекомые и животные вредны, а какие полезны для человека. Наряду с вредителями птицы истребляют также и полезных мух, пауков, дождевых червей, муравьев-наездников, пчел, стрекоз, богомолов, божьих коровок и других жуков. Однако подсчитано, что вредных насекомых они уничтожают в 4–5 раз больше, снижая их численность на 40–75 процентов.

У каждой птицы своя пища и свой способ ее добывания. А для каждого способа нужен свой, особый «инструмент». И природа снабдила птиц клювом. Иногда его называют носом, но это неверно. Клюв это не нос, а рот птиц, носовые же отверстия расположены у его основания. Какой только формы и величины не бывают клювы! И длинные, и короткие, и узкие, и широкие, и прямые, и кривые, и острые, и тупые, и крепкие, и слабые.

У мелких насекомоядных птиц — скажем, у синиц или мухоловок — клюв крохотный и слабый. Оно и понятно: такой и нужен для мелких насекомых, мягких личинок, яичек. А вот у вальдшнепа, лесного куличка, клюв длиннее головы. Им вальдшнеп не только захватывает и поедает пищу, но и разыскивает ее. Он «носом» чует, где скрывается добыча. На конце клюва у него есть небольшие бугорки, покрытые мягкой кожицей, а под ней — окончания очень чувствительных нервов. Малейшее сотрясение земли от червяков и личинок насекомых вальдшнеп улавливает клювом. Воткнет клюв в землю и уже знает, куда нужно его поворачивать, в каком месте личинку хватать. Такими же чувствительными нервами снабжены клювы уток и разных куличков.

Птицы охотятся не только в лесах, но и в садах, на полях, лугах, огородах. У каждого отряда семейства и даже вида — свои привычки, свои друзья и враги. Они по-разному живут, строят гнезда, выкармливают птенцов, по-разному летают, добывают себе пищу и по-разному служат человеку. Как? Об этом мы и расскажем дальше.

Певец-труженик

Весной 1958 года в Москве происходило необыкновенное соревнование. В Александровском саду близ Кремля заливались привезенные из Белоруссии соловьи. А на прилегающих улицах и площади с ними конкурировали… пронзительные свистки милиционеров, наводивших порядок, потому что собравшиеся толпы народа затрудняли движение транспорта. Разумеется, соловьи, самозабвенно отдававшиеся пению, не обращали внимания на суматоху, вероятно, отлично понимая, что однообразные трели свистков ничего общего не имеют с их высоким искусством, о котором еще И. Крылов писал:

Вообще соловью повезло в литературе. С давних времен он стал излюбленным героем поэтов. Да и самих поэтов, если хотели удостоить наивысшей похвалы, сравнивали с королем певчих птиц.

писал знаменитый персидский поэт Хафиз, чьи стихи были окружены в Иране таким же почетом, как и песни соловья.

Это слова Александра Блока. А вот мнение серьезного ученого, профессора Лесного института Д. Н. Кайгородова: «Маленькая серенькая птичка с большими черными глазами. Великолепный, не имеющий себе равных певец. Любимец майской ночи, очаровывающий своими бесподобными песнями даже самые жестокие сердца и очерствелые души. Художник-музыкант, вдохновитель поэтов всех времен и народов».

Но вдохновлял он не только поэтов. Прославленная итальянская певица Аделина Патти, исполнявшая популярный романс Алябьева «Соловей», специально приезжала в Курскую губернию на выучку к настоящим соловьям. Курские соловьи особенно славились в конце XIX века. В 20-х годах нашего столетия с ними уже соперничали представители «киевской школы», в 30-х годах — казанские соловьи, а сейчас пальму первенства отдают белорусским певцам.

Уровень исполнительского мастерства у соловьев различен. Самые выдающиеся солисты способны выводить до 16 различных вариаций песни (любители называют их коленами). Молодые и неопытные ограничиваются лишь 4–6 коленами.

Концертный сезон соловьев непродолжителен. Искусству они посвящают полтора-два месяца в году (с конца апреля — начала мая до середины июня). Так что, когда в известной сказке Г. X. Андерсена соловей обещал больному императору прилетать каждый вечер, если в этом окажется необходимость, он явно погрешил против истины — вероятно, чтобы утешить владыку и помочь ему выздороветь.

Соловьи начинают петь тотчас же по прилете из теплых краев. Поют только самцы. Вначале это песня бодрости и весеннего возбуждения перед встречей с подругой, которая, прилетев позже, легко находит своего друга по голосу. Песней соловьи приманивают новую подругу, если старой нет. Кроме того, песня служит сигналом, что участок занят: соловьи никогда не гнездятся близко друг от друга, группами, а только попарно.

Каждая пара, выбрав наиболее подходящий участок для гнездовья в густых кустарниках (в лесах, парках, садах, оврагах и речных уремах), устраивает себе простенькое гнездо. Обычно соловей строит гнездо на земле или низко на ветках в густых кустах. Оно почти незаметно среди опавших и побуревших листьев и сухой травы. И яйца соловья — под цвет гнезда: темно-коричневые или однотонно-бурые, очень мало заметные на общем фоне. Во время откладывания и насиживания яиц соловей продолжает свои песни. Но уже не так энергично и часто, ведь ему приходится помогать самке. Днем, если самка слетает с гнезда, ее заменяет самец. А позже, когда выклюнутся птенцы, у родителей появляется новая забота — выкармливать их. Соловей-самец — заботливый отец и деятельно помогает самке кормить своих детей. Тут уж ему и вовсе не до песен…

Соловей не только выдающийся певец, но и большой труженик. Целыми днями он бдительно охраняет леса и сады от вредителей. Изучение показало, что основная пища соловья — гусеницы, личинки и взрослые насекомые, связанные с нижним ярусом леса и подстилкой. Там разыскивает и ловит соловей свою добычу: на нижних ветвях кустарников, в траве, на земле. Соловей истребляет гусениц непарного шелкопряда и совок, листоверток, пядениц, различных жуков, мух, кузнечиков, кобылок, цикадок, клопов, пилильщиков и даже мелких моллюсков. Попадаются ему и стрекозы, пауки, муравьи, но процент полезных видов обычно невысокий.

В период выкармливания птенцов соловьи уничтожают много гусениц вредных бабочек, слепней, мух и их личинок. Мухи составляют до 35 процентов корма птенцов. Крупную добычу соловей предварительно «обрабатывает»: обрывает ноги и крылья, разминает и дает птенцам, обильно смочив слюной.

Свою добычу соловей разыскивает поблизости — обычно он охотится не дальше 80 метров от своего гнезда. В открытом пространстве он собирает добычу редко и мало, поэтому бабочки в пищу соловья попадают только случайно.

В отдельных местах, где в зоне гнездовья в массе появляются вредные насекомые, соловьи питаются преимущественно ими и в значительной степени очищают от них свою территорию. За все это мы должны беречь нашего чудесного певца-труженика.

Ласточки, стихи и перелеты

Чудесным июльским вечером мы сидели на террасе большого дома-конторы в совхозе «Грузской», неподалеку от Макеевки, и наблюдали за гнездом деревенской ласточки. Гнездо было прилеплено под односкатной крышей террасы, под средним брусом, над самой электрической лампочкой. Ласточки выкармливали птенцов. Почти каждую минуту к гнезду подлетала одна из ласточек и, отдав корм птенцам, стремительно улетала за добычей: комарами, мошками, бабочками, которые тысячами роились в этот тихий вечер между деревьями красивого парка и сада у самого дома. По временам у вылетавшей из гнезда птички можно было заметить в клюве какой-то беловатый пакетик: это родители уносили помет.

Лет насекомых был очень большой, и ласточки усиленно кормили своих детей. Если одна слишком долго задерживалась в гнезде, то другая, уже прилетевшая с кормом, присаживалась на провисший под крышей электрический провод и ждала. И как только первая улетала, в гнезде появлялась вторая… На людей ласточки не обращали внимания.

Но вот на террасу забрел маленький, темно-тигристой масти котенок. Это был приблудный сирота, временами жалобно мяукавший. Меньше всего его интересовало гнездо ласточек, до которого никакой кот не смог бы добраться. Заметив котенка, ласточки заволновались. С громким криком закружились над ним, то налетая на него, то взмывая вверх. О кормлении детей не было и речи: в минуты опасности пищевые рефлексы у животных почти всегда подавляются оборонительными. Испуганный котенок забился в угол под скамейку. И все же ласточки продолжали носиться под гнездом и громко кричать: они чувствовали присутствие врага.

Чтобы успокоить птиц, я отнес котенка на другую сторону дома, где ласточки не летали. Вернувшись минут через десять, я увидел, что ласточки успокоились и продолжали кормить детей. И даже когда над парком уже не было ни одной из ласточек, летавших тут еще 20–30 минут назад, эта пара продолжала охотиться за насекомыми. Она как будто наверстывала упущенное время.

Высокая активность ласточек требует значительных затрат энергии, а отсюда и большого количества пищи. И они все время — весь световой день — проводят в поисках ее. Лишь на короткое время присядут, пощебечут — и опять в полет. Многие десятки километров проделывают эти хлопотуньи ежедневно, вылавливая сотни и тысячи насекомых. А в период выкармливания птенцов и вовсе не ведают покоя. Только и знай, что снуют от гнезда к гнезду с кормом. Подсчитали, что одна ласточка за лето вылавливает до миллиона различных насекомых, преимущественно вредных. Большая польза от них людям.

Свою добычу ласточки, как правило, ловят в воздухе. Обычно они, как и стрижи, не гоняются за отдельными летающими насекомыми, а проносятся сквозь скопления толкущихся в воздухе мелких насекомых и поглощают всех, кто попадется на пути. Орнитологам приходилось стрелять в летающих ласточек (ради изучения пользы или вреда птиц допускается иногда и такая жестокость), и оказывалось, что ротовая полость у них была забита комком из мелких мошек. Для ловли насекомых на лету у ласточек, как и у стрижей и козодоев, есть приспособление: далеко идущий назад разрез клюва, обусловливающий развитие весьма вместительной пасти. Ласточки ловят и одиночных, более крупных насекомых. Догнать и схватить бабочку птице, летающей со скоростью до 50–60 километров в час, ничего не стоит. Заметим только, что если ласточки больше ловят насекомых над полянами и между кронами деревьев, то стрижи — еще более хорошие летуны — ловят тех, которые летают над кронами деревьев и над самыми высокими постройками. Ласточки могут на лету схватывать насекомых, сидящих на песке, на стенах, на стеблях растений, кончиках листьев или травы.

Наблюдая за ласточками и их повадками, люди составили себе примету:

— Ласточки низко летают над землей — к дождю и ветру.

И это в самом деле так. Изменение атмосферного давления очень тонко улавливается животными. Многочисленные насекомые, чувствуя непогоду, затаились в траве, а если и летают, то очень низко. Вот ласточка и ловит их над самой землей или прямо с травинок подхватывает. В ясную погоду ласточки охотятся на любой высоте, там везде есть насекомые. Все это представляет собой проявление сложных врожденных инстинктов и способности нервной системы и органов чувств у животных рефлекторно улавливать самые незначительные изменения в окружающей среде.

Народная примета оказалась верной. Наблюдательный глаз подмечал строгую связь явлений в природе, хотя, разумеется, далеко не всегда вскрывалась их подлинная причина.

Но бывает и иначе. В старину, например, говорили, что если ласточка пролетит под коровой, она станет «кровью доиться». Строго говоря, это уже не примета, а самое обыкновенное суеверие. Ласточка, как и другие птицы, часто летает возле пасущегося скота, и притом с вполне корыстными целями. Передвигаясь, коровы вспугивают сидящих в траве насекомых, те взлетают и попадают в клюв птицам. Бывает, что ласточка может пролететь не только над, но и под коровой — там больше мух и прочих насекомых. На молоке это, конечно, никак не отразится. Кровавое молоко может появиться у коровы после ушиба или воспаления вымени, при отравлении ядовитыми травами.

Ласточка — птица компанейская. Человека она не боится, тем более что причин для этого нет — люди издавна с любовью относятся к ней, ласково называя деревенскую ласточку касаткой. А уж с копытными животными эти птицы водят самую настоящую дружбу. Они часто сопровождают стадо на пастбище, вылавливая вспугнутых животными насекомых.

Стрижи и ласточки ловят насекомых только в воздухе, поэтому весной они прилетают к нам позже других птиц, к началу лета насекомых. Осенью же, когда насекомых становится все меньше и меньше, летуньи-говоруньи улетают раньше многих других насекомоядных птиц, иногда уже в начале — середине августа. Гнезда ласточек долго остаются пустыми. Лишь в сильные морозы в них появляются квартиранты: вездесущие, бойкие и драчливые воробьи. И невольно вспоминаются стихи А. Майкова:

Где же зимуют ласточки? И вообще куда деваются многие птицы с наступлением холодов?

В древние и средние века мало что знали о перелетах птиц. Замечали только, что осенью они куда-то исчезают, а весной появляются опять. Строились различные догадки. Полагали даже, что многие птицы улетают зимовать на луну, кукушка превращается в ястреба, а грач — в ворону. Даже Аристотель, мудрейший из ученых античности, считал, что скворцы, дрозды и ласточки на зиму прячутся в дупла деревьев.

Выдающийся шведский натуралист Карл Линней, прославившийся своей классификацией животных и растений, всерьез заявлял, что ласточка «осенью погружается в воду, весною же выходит из нее».

В конце XVIII — начале XIX века картина стала проясняться. Первое «вещественное» доказательство, что птицы улетают зимовать, и притом довольно далеко, в Африку, было получено в 1822 году, когда в Германии поймали аиста, шея которого была пронзена стрелой, африканской по происхождению. Но лишь кольцевание позволило (начиная с 90-х годов XIX века) совершенно точно установить, куда и как «летят перелетные птицы, ушедшее лета искать». А таких птиц не так уж мало — примерно 1/5 всех существующих на земле пернатых. 10 миллионов из них побывали в руках человека и носят на лапках соответствующее удостоверение — кольцо. И по крайней мере 100 тысяч птиц, пойманных вторично, вернули их биологам, которые благодаря кольцам смогли нанести на карту маршруты птичьих перелетов.

И вот оказалось, что ласточки, окольцованные в Рязанской области, как и скворцы, жаворонки, дрозды, синицы, мухоловки-пеструшки, летят в Египет и другие страны Африки — в Сирию, Ливан, Израиль, в Южную Азию. Ласточек из Калининградской области встречали в Южной Родезии и даже близ Кейптауна, у южной оконечности Африканского континента.

Но как бы ни было тепло и привольно на чужбине, перелетные птицы никогда не забывают дорогу домой, куда они спешат, едва почувствуют приближение весны. Пробуждающийся в конце зимы сложный инстинкт размножения влечет их на родину, где они будут устраивать гнезда и выводить птенцов. Поэтому читатель, который встретит у В. А. Жуковского стихотворение «Птичка», где сказано:

пусть имеет в виду, что поэт здесь допустил явную (хоть и простительную для того времени) ошибку. Ведь перелетные птицы, отлетающие от нас на зиму, не выводят в местах зимовья птенцов, как бы там ни было тепло и хорошо. И лишь к концу зимы у них пробуждается инстинкт размножения, который и влечет их обратно в родные места, где птицы строят гнезда и выводят птенцов.

Часто говорят, что осенью все птицы летят на юг. Всегда ли так? Они действительно зимуют в более теплых краях. Но эти районы могут быть не только на юге, а и на западе, и на юго-западе, и на юго-востоке, на побережьях континентов и островов, омываемых теплыми течениями, где зима мягкая и птицам легко добывать корм.

Далек, опасен и труден их путь. Он измеряется тысячами километров. Полярные крачки, обитающие на Чукотке, бьют в этом отношении все рекорды. Пролетев тысячи километров вдоль сибирского побережья Ледовитого океана, огибают затем Скандинавию, поворачивают на юг и, минуя Африку, устремляются в… Антарктиду, которую, правда, особенно теплой не назовешь, но где все-таки лето, в то время как в северном полушарии зима. Таким образом, крачки пролетают в оба конца до 60 тысяч километров — путь, во всяком случае, не меньший, чем длина экватора! Почти полгода бывают эти птицы в пути. Золотистые ржанки во время перелетов по 40 часов проводят в воздухе непрерывно, покрывая путь в три тысячи километров над водой. Бури, ветры, неожиданные снегопады, хищники — все это грозит перелетным птицам. Немало их разбивается ночью о скалы и стоящие на морских берегах маяки, чей свет привлекает птиц. А сколько гибнет в местах зимовки! И все же летят. Днем и ночью. Должны!..

Но вот начинает пригревать солнце, день становится длиннее, и птицы возвращаются в родные места, принося с собой весну.

Как писал И. С. Никитин:

Раньше всех появляются грачи, с которыми был связан даже особый праздник в русском календаре — Герасим Грачевник (17 марта). Еще снег не сошел на полях, а они уже деловито расхаживают по оттаявшим дорогам и холмам, собирают скудную пищу. И тут же, не теряя времени, чинят гнезда, откладывают яйца и начинают насиживать. Никто из перелетных птиц раньше грачей не выводит потомства.

За грачами прилетают скворцы и жаворонки. Первая песня жаворонка означает, что зиме конец. Здесь уж В. А. Жуковский не ошибся, когда писал:

Обычно у жаворонков и скворцов, как и у других птичек, первыми прилетают самцы и, радуя людей, встречают своих запоздавших подруг звонкими песнями. Позже, в разгар прилета, птицы прибывают скопом, все вместе — и самцы и самки. И уже в третью фазу прилета появляются одиночные, запоздавшие птички. Видно, в дороге их задержало что-то. А может быть, слишком далеко зимовали или поздно собрались в дорогу.

Прилет птиц всегда проходит дружно и заканчивается быстрее, чем осенний отлет. Весной все спешат к гнездам — выводить потомство. А осенью каждый примеряется к обстоятельствам: у кого корма больше — задерживается дольше, у кого корм исчезает — улетает раньше. Обычно раньше всех снимаются с места насекомоядные птицы, потом зерноядные, потом водоплавающие. Хищные летят позже всех: они разбойничают на больших дорогах — пролетных путях, кормятся другими птичками и грызунами. Потому и не спешат. Остаются в родных местах лишь такие птицы, которые и зимой могут добывать корм. Таких, между прочим, 1/5 всех существующих на земле. Остальные же, хоть и не являются перелетными, все же не сидят на одном месте. Их зачислили в разряд кочующих.

Дятел и скрипка

— Какая связь? — удивится читатель. И все же…

Чтобы скрипка пела, она должна попасть в талантливые руки исполнителя. Но не менее важно, чтобы она была изготовлена из подходящего материала, например на древесины наилучшей, «резонансной» сосны. А как определить, готово ли дерево к выполнению столь ответственной миссии? Ведь внешность нередко бывает обманчива. Снаружи красавица сосна как будто хороша и крепка, а глядишь, внутри уже сидят враги и точат «музыкальную» древесину.

Но специалисты обычно не ошибаются, выбирая то или иное дерево. Помогает им в этом… дятел. Разумеется, не из любви к искусству. Ведь по профессии он доктор, и интересуют его больные пациенты, а не здоровые. Дятел долбит только пораженные деревья, в здоровых ему поживиться нечем. Поэтому, если на сосне появился лесной исцелитель и стал выстукивать ее, можно быть уверенным — дерево не годится для тонких поделочных работ. Значит, его поразили насекомые — жуки-короеды и усачи-дровосеки.

Короеды, маленькие жучки (от 1 до 9 миллиметров длиной), выгрызают в коре входные отверстия, а затем делают в лубе маточные ходы, где самки откладывают яйца. Вышедшие же из яиц личинки, в свою очередь, вытачивают самостоятельные ходы, отходящие в стороны от маточных. Личиночные ходы по мере роста личинок расширяются и заканчиваются куколочной колыбелькой. Здесь и завершается развитие будущего жука. Молодые короеды выходят наружу и перебираются на кору деревьев для дополнительного питания. При сильном размножении вредителей количество их на отдельных деревьях достигает огромного числа. Например, число жуков малого ясеневого лубоеда, скопившихся в комлевой части дерева, достигает 500–1000 экземпляров на квадратный дециметр. На отдельных деревьях иногда скапливается до 12 тысяч жуков. Зимуют они у основания стволов деревьев (в комлевой части), где устраивают короткие («минные») ходы в толще коры. Могут зимовать и в лесной подстилке.

В природе существует около 1700 видов жуков-короедов, в том числе в СССР почти 300. Из них у нас наиболее известны различные заболонники, лубоеды, короеды-типографы. Есть еще короеды-древесинники, личинки которых проделывают ходы в древесине.

Усачи-дровосеки (их характерный признак — очень длинные усики, иногда длиннее тела жука) ведут более скрытный образ жизни: уходят в глубь древесины. При этом они не отличаются особой разборчивостью: дерево так дерево, а случится — проникнут и в бревна деревянных построек и даже в простые столбы.

Среди этих ксилофагов («пожирателей древесины») встречаются и более изысканные любители: ареной их деятельности порой становятся сады. Это златка, личинки древоточца пахучего, древесницы въедливой, стеклянницы и другие.

Обычно все эти вредители нападают на деревья, ослабевшие либо от пожара и засухи, либо от молнии и дыма, либо от поселившихся грибков. Не могут рассчитывать на снисхождение и сваленные деревья, идущие на техническую древесину. В общем многие тысячи деревьев гибнут под напором несметной орды ксилофагов. Но размеры бедствия были бы куда более значительны, если бы не дятлы и другие птицы.

Круглый год эти живущие оседло птицы неутомимо борются с болезнями леса, уничтожая жуков и различных личинок. Об одном таком дятле, спасшем осину, рассказывал писатель М. Пришвин, наблюдавший за его деятельностью. Дерево было совсем свежим, и только на небольшом пространстве внутри ствола прошел какой-то вредитель. «Дятел, очевидно, выслушал осину, как доктор, понял пустоту, оставляемую червем, и приступил к операции извлечения червя. Пока он долбил свою дырку, червяк прошел выше: дятел ошибся. И в третий раз и в четвертый. Нетолстый слой осины походил на свирель с клапанами. Семь дырок сделал хирург-дятел и только на восьмой захватил червяка, вытащил и спас осину».

Долбит дятел почти всегда наверняка: он инстинктивно идет туда, где притаился враг. И следы его работы — надежный путеводитель для лесоводов. Не зря они говорят: «Дятел для лесничего то же, что охотничья собака для охотника».

Ни синице, ни пищухе, ни поползню, ни другим древолазам не достать из-под коры жучков или их личинок. А для дятла это не задача. Вот, упершись упругим хвостиком в ствол и уцепившись за кору коготками, дятел пробивает в ней дырку. Постучит, постучит, вдруг бросит и перескочит на другую сторону ствола дерева, словно хочет поглядеть, не продолбил ли дерево насквозь. На самом же деле он спешит осмотреть кору: ведь от стука насекомые часто вылезают наружу, и тогда дятел их подбирает.

Наконец дырка в коре готова. Под ней оказался длинный ход, проточенный короедом, который сидит в конце его. Как достанешь? Для дятла это не проблема. Мигом высунул длинный язык, засунул в ход, пошарил и, проткнув насекомое острым, как пика, языком, втянул его в рот.

Язык дятла великолепно приспособлен для того, чтобы извлекать насекомых из-под коры. Длина его у большого пестрого дятла иногда достигает 12–14 сантиметров. Это больше, чем голова птицы вместе с клювом. Жучок не соскользнет с языка: на нем много зубчиков-зазубринок, направленных в сторону глотки, да к тому же он очень липкий.

Вообще тело дятла — пример хорошего приспособления организма к условиям существования. Лапки устроены так, чтобы удобно было лазать по деревьям: два пальца направлены вверх, два — вниз. Коготки очень цепкие, поэтому дятел легко передвигается вверх по стволу и крепко держится на нем во время работы. Клюв большой, крепкий и косо срезанный на вершине, как долото. Хвост гораздо жестче, чем у других птиц, а упругие перья, как пружина, смягчают «отдачу» при ударе клювом о дерево и вместе с тем толкают тело дятла вперед для нового удара.

Насекомых дятел поедает огромное количество. В желудке большого пестрого дятла нашли как-то 9 майских жуков, а у другого 150 вершинных короедов. А ведь насекомоядные птицы питаются по 5–6 раз в день. Следовательно, за день дятел может уничтожить 750–900 короедов или более 50 майских жуков.

Дятел упорен и педантичен, он любит все доводить до конца. Если уж взялся лечить дерево, не успокоится, пока полностью не освободит его от врагов. Наблюдали, как дятел около трех недель не покидал одного и того же места в парке, прилежно выбирая вредителей с деревьев. А. М. Формозов установил, что после работы белоспинного дятла, уничтожавшего личинок березового заболонника, их уцелело только 7,9 процента, да и то лишь потому, что личинки находились на боковых сторонах упавшего дерева, где дятлу долбить кору было очень трудно. В Воронежском заповеднике белоспинные дятлы за короткий срок на одном усыхающем дубе уничтожили 13 тысяч личинок дубового заболонника.

Способность дятлов определять местонахождение жука или личинки поразительна. Дятел такой же великолепный диагност, как и лекарь. Он чутко улавливает изменение звука над ходом, возможно, слышит и движение жука или потревоженной личинки. А где нашел ход, пустоту, там и долбит. И всегда попадает в нужный ему ход или личиночную колыбельку.

Правда, иногда пустота подводит дятлов. Так было в советских субтропиках, в Южной Грузии, где заложили плантации бамбука. Когда растения стали подрастать, их начали посещать дятлы. Посмотрят, постучат, послушают и улетают. Но когда стебли бамбука стали толще (а они у него, как и у всех злаковых, пустотелые), дятлы пришли в недоумение. Долбят, долбят, слышат, есть пустота, а значит, должны быть и насекомые. Но их нет! В чем дело? Дятлы растерялись. В. В. Строков, наблюдавший за таким дятлом-неудачником, рассказывает: «Продолбив стенку бамбука и вставив в отверстие клюв, дятел, очевидно, выпустил язык, ничего не нащупал и издал резкий крик, еще раз проделал ту же манипуляцию, снова безрезультатно. Замерев на стволе, дятел наклонил голову набок, как бы в раздумье, потом быстро перескочил на противоположную сторону стебля, осмотрел его — насекомого тоже не оказалось; дятел опять подскочил к сделанному отверстию, опять проверил языком пустоту и только тогда с негодующим криком улетел восвояси».

Конечно, от такой «ревизии» бамбуку не поздоровилось. В продолбленное отверстие проникала вода, растение загнивало. Со временем дятлы «поумнели»: узнав свойства бамбука, они постепенно перестали долбить его. У кавказских дятлов, очевидно, выработался условный рефлекс на пустой звук внутри стеблей бамбука, и они уже не путают его со звуком пустот пораженного насекомыми дерева.

Дятел достает насекомых из длинных ходов языком. А как быть птицам, у которых язык короткий?

На Галапагосских островах живут дятловые вьюрки. Они обследуют стволы и ветви деревьев, лазая вверх и вниз головой, как поползни. Постукивая полураскрытым клювом по коре, вьюрки прикладывают ухо, чтобы уловить шорох потревоженных стуком личинок. Обнаружив личинку, вьюрок раздалбливает кору — вскрывает личиночный ход. Если личинка сидит глубоко и клювом ее не достать, он отламывает шип кактуса или тонкую палочку, берет в клюв и зондирует ход. Потревоженная личинка выползает наружу, и птица склевывает ее. Иногда вьюрки накалывают добычу на шип кактуса и вытаскивают. Если вьюрку понравилась палочка, он, перелетая с дерева на дерево, носит свой инструмент в клюве, а на время обследования закрепляет его в трещине коры. Но сообразительность его идет еще дальше. Попадется вьюрку слишком длинная палочка, он укоротит ее и обломает разветвления. Несовершенное орудие труда его не устраивает! И. Эйбл-Эйбесфельдт установил, что вьюрки, выросшие в условиях изоляции, берут в клюв палочки, но пользоваться ими не умеют. Приемы обращения с «инструментами» они усваивают в процессе работы с ними и общения с другими опытными птицами.

Насекомые входят в круглогодичное меню дятла. Но, кроме того, у него есть и сезонные лакомства. В конце лета, например, он питается орехами, ягодами, желудями. Ранней весной, когда проблема питания наиболее остра, долбит кору и пьет вытекающий березовый, осиновый или еловый сок. А осенью и зимой дятла привлекают семена хвойных деревьев, которые он выклевывает из шишек. Но они часто срываются и падают. Поэтому дятлы предпочитают сами отрывать их и приносить к дереву, где есть удобная расщелина или узкая вилка между двумя ветвями. Иногда дятел выдалбливает щель в коре пня или ствола. Засунув туда шишку, он выбирает из-под чешуек крепким клювом семена. Выклюет все — и летит за другой. М. Пришвин наблюдал однажды, как дятел, насадив на клюв большую еловую шишку, сел на березу, где у него была мастерская. «Пробежав вверх по стволу с шишкой на клюве до знакомого места, он увидел, что в развилине торчала отработанная и несброшенная шишка и новую ему некуда было девать. И нельзя было ему, нечем сбросить старую: клюв был занят. Тогда дятел, совсем как сделал бы в его положении человек, новую шишку зажал между грудью своей и деревом, а освобожденным клювом быстро выбросил старую, потом новую поместил в свою мастерскую и заработал».

Сколько шишек проходит через кузницу дятла? Сотни и даже тысячи. В подмосковном лесу как-то обнаружили кузницу дятла на сосне, под которой оказалось 3044 шишки, не считая тех, что упали с дерева и не были тронуты дятлом.

Случается, что «техника безопасности» подводит дятла, и он становится жертвой своего «станка». Ф. Смирнов наблюдал однажды, как большой пестрый дятел, заклинив шишку в расщеп высокорасположенного сука, начал долбить ее. От сильных ударов шишка выскочила, расщепы мгновенно соединились и зажали шею дятла, да так, что он не мог высвободиться и повис в воздухе. Бедняга бил крыльями, пытаясь освободиться из ловушки, на крик его слетелись разные птички и с писком летали вокруг, не зная, как помочь дятлу. Помощь подоспела совсем с другой стороны: спас лесного доктора человек, который давно уже по заслугам оценил этого труженика.

Но дятел — друг не только людей. Он истинный благодетель для многих мелких птиц: скворцов, синиц, поползней, сычей — словом, для тех, кто устраивает гнездо в дупле. В условиях острого жилищного кризиса дятел бескорыстно предоставляет им квартиры. Почему? Да просто потому, что дятел непоседа и подвержен «охоте к перемене мест». Каждый год он выдалбливает себе новое дупло и каждый раз в другом месте.

Работа над дуплом продолжается несколько дней. Когда дятел вдолбился глубоко в дерево, он периодически очищает место работы. Выглянет из дупла, осмотрит обстановку в лесу, а затем клювом выбрасывает мелкие кусочки древесины. Раз десять-двенадцать высовывается он из дупла и целыми пучками выбрасывает щепки. А потом все начинается сначала.

Иногда дятлы «кольцуют» деревья, чаще березу. Продалбливают кору и пьют вытекающий из отверстий сок. Эта особенность, а также и другие проступки дают некоторым специалистам повод преуменьшить положительную роль дятлов. Действительно, зеленый дятел нередко разрывает муравейники и поедает муравьев, большой пестрый дятел шишки портит и семена истребляет, деревья кольцует, черный строевые деревья раздалбливает. Хорошо еще, что наши дятлы не трогают телеграфных столбов, как калифорнийские, которые выдалбливают в них десятки гнезд и прячут там желуди. Но стоит ли винить птиц в том, что они живут в лесах по своим, не писанным людьми, а установленным природой законам? Важен итог, а он всегда в пользу дятлов.

Пернатые акробаты

Людей, способных ходить вниз головой, встретишь не часто — разве что среди профессионалов-акробатов. Да и передвигаются они столь экстравагантным способом лишь для того, чтобы доставить удовольствие зрителям.

Птиц же, как известно, не очень интересует мнение публики, и ходить вниз головой им вроде бы ни к чему. И все же среди них есть оригинал, который ходит именно так. Точнее даже, ползает. Его и зовут поэтому поползень.

Эта маленькая короткохвостая птичка чуть больше воробья, с крепким длинным и острым клювом лихо лазает вверх и вниз по стволам деревьев, цепляясь крепкими коготками за кору. Она внимательно изучает все трещины, долбит кору, отдирает иногда целые куски ее и выбирает спрятавшихся там насекомых: гусениц, совок, шелкопрядов, усачей, хрущей, короедов, златок, точильщиков, жуков-слоников. Охотно питаются поползни комарами, мухами, клопами и даже муравьями и пауками.

Поползень щедр и великодушен. Упавшие кусочки коры и труха привлекают внимание лесной мелкоты, и на пир слетаются синицы и другие птицы, которым поползень предоставляет возможность питаться остатками с барского стола.

Но не только на деревьях демонстрирует он свои акробатические способности.

Поползень скалистый, как по паркету, бегает вверх и вниз по отвесным скалам, обшаривая трещины и выискивая корм. Круглый год живет он среди гор, в скалах и непрерывно бегает, ищет, долбит, клюет.

Великолепный древолаз и родственник поползня — пищуха. Сама маленькая, спинка коричневая с мелкими светлыми крапинками, брюшко светлое. Клюв у нее тонкий, длинный, слегка изогнутый, как шило у шорника. Ловко орудуя им, пищуха тщательно выбирает насекомых и их яички из мельчайших трещин коры. Ползая по стволу, она распускает веером хвост и при этом протяжно и нежно посвистывает и попискивает: «сии… сии… син…» Потому-то и прозвали ее пищухой. Маленькая птичка трудится от зари до зари. Опустившись к основанию дерева, она начинает путешествие по стволу вверх, большей частью по спирали. Так путь длинней, но и добыча больше. Остановится, ковырнет что-то своим шильцем, проглотит — и дальше. Поднявшись достаточно высоко по стволу, пищуха не забирается в листву, а, пискнув, слетает к основанию соседнего дерева и снова винтит вверх. Павел Барто писал:

Зимой пищухи навещают сады и парки, наводят чистоту на деревьях, уничтожая много зимующих яиц вредных насекомых, и тем самым предупреждают появление прожорливых гусениц.

Мал золотник…

Этих удивительных птиц называют «пернатыми бабочками», или «живыми бриллиантами». И если щедрая природа Центральной и Южной Америки подарила миру немало чудес, поражающих красотой, то эта птичка ее настоящий шедевр. «Люблю тебя, о крохотный колибри, за твою храбрость и восхитительную красоту, — писал английский художник. — Склоняю перед тобой голову, дивный чародей, которого некогда почитали за бога». Индейцы же, более сдержанные в выражении своих эмоций, именуют эту птичку «живым солнечным лучом».

В своем ослепительном наряде, отливающем металлическим блеском, ловкие, стремительные, дерзкие, они могут неожиданно невесть откуда появиться, не обращая внимания на присутствие человека, и, трепеща крыльями, повиснуть над цветком, застыв неподвижно в воздухе. Они напоминают сверкающий рубин, изумрудную каплю, словно упавшую с небес. Большинство их питается нектаром, высасывая его с помощью трубкообразного языка.

Колибри — самые маленькие птицы на земле. Некоторые из них размером со шмеля, и, когда машут крыльями, видна лишь небольшая дымка. Весят они всего 1,6–1,8 грамма. Они кажутся сверхлилипутами по сравнению, например, со страусом, который «тянет» на 80 килограммов (в 40–50 тысяч раз больше!). В гнезде размером со скорлупу грецкого ореха они откладывают по два яичка, каждое из которых весит… 0,2 грамма.

В наших лесах есть свои «колибри». Наши самые маленькие птицы называются корольками. Они в несколько раз легче воробья и весят 5–6 граммов. Желтоголовый королек с серовато-зеленым оперением обитает в хвойных лесах, красноголовый и славковидный предпочитают более теплые края — Закавказье и Среднюю Азию.

Из тонких стеблей мха и веточек они сооружают свои гнезда и подвешивают их высоко среди густых ветвей, делая совершенно незаметными для постороннего глаза. Выдать их может только писк птенцов, которые еще не постигли премудрых тайн маскировки. У птенцов завидный аппетит, и родителям в летний день приходится до 400 раз прилетать к гнезду. И всегда в их клюве несколько насекомых, их личинок или яиц.

Вылетев из кроны и повиснув в воздухе, трепеща крылышками, королек склевывает с кончика ветки насекомое. Он вечно копошится в ветвях деревьев, тщательно исследует щели коры, шишки, листья.

Когда сказочный богатырь один побеждает целое войско, всем ясно, что это поэтическое преувеличение. Ничего не поделаешь, в поэзии и фольклоре свои законы.

Крохотный королек вполне реальное существо. Его подвиги не увековечены в художественных произведениях. Вот мы и ограничимся сухой справкой. Этот лилипут среди птиц один истребляет за год от 8 до 10 миллионов вредных насекомых, их яиц и личинок. Не правда ли, убедительная иллюстрация известной поговорки, которую мы вынесли в заглавие этого рассказа?!

Бездомница

В баснях, сказках и пословицах кукушке явно не повезло. Это единственная в СССР птица, которая не обзаводится семьей и не вьет гнезда. Беспечность ее давно вошла в поговорку, а сама она стала символом легкомыслия. На первый взгляд для этого есть достаточные основания. В самом деле, что же это за мать, которую не интересует судьба птенцов? Которая подкладывает яйца в гнезда других птиц, возлагая на них хлопотливую обязанность высиживать и выкармливать приемышей. Отложив на земле яйцо, кукушка берет его в клюв и, подлетев незаметно к гнезду какой-либо птички, подкладывает туда. Обычно, когда хозяев нет дома. Если же птицы «застукали» кукушку-бездомницу у своего гнезда, они набрасываются на нее и прогоняют прочь, а то и задают настоящую трепку.

Ученые подсчитали, что кукушки подбрасывают яйца в гнезда 150 видов птиц. И самое удивительное: яйца ее всегда похожи и размером и цветом на яйца тех птиц, которым суждено стать будущими воспитателями кукушонков. Сама кукушка весит 100 граммов, а птички-воспитатели 7–10 граммов. И вот у кукушки выработалась особенность: она несет крохотные яйца — не больше воробьиных. Их можно обнаружить в гнездах трясогузок, зорянок, горихвосток, сорокопутов, пеночек, деревенской ласточки и даже в дупле дятла. И хозяева обычно не замечают этого.

Утрата кукушкой инстинктов устройства гнезда, высиживания птенцов и выкармливания их, по-видимому, связана с особенностями откладывания яиц. Кукушка откладывает яйца очень редко, примерно одно-два в неделю. Количество их бывает весьма значительное — до 12 и более. Безусловно, если бы она сама насиживала их, то такой способ откладывания яиц сильно нарушил бы развитие птенцов. Вот она и приспособилась подкладывать яйца в чужие гнезда, а это, в свою очередь, обусловило развитие у кукушки ряда инстинктов гнездового паразитизма: отыскивания чужих гнезд, переноски яиц в клюве и подкладывания в чужое гнездо, причем лишь по одному яйцу. Отсюда возникли и такие видовые особенности, как небольшая величина яиц по сравнению с ростом самой птицы, плотная скорлупа и большое разнообразие в величине, форме и окраске яиц. Различают более 12 основных вариантов окраски яиц кукушек, в зависимости от цвета яиц тех птичек, которым кукушки подбрасывают свои яйца. Развитие зародыша в яйце кукушки длится 11 суток (на 1–2 дня меньше, чем у яиц хозяев).

Под стать своим родителям и кукушкины дети. У них тоже выработались специфические инстинкты, связанные с воспитанием в чужом гнезде. Вскоре после того как он выклюнулся из яйца и немного окреп, кукушонок начинает выбрасывать из гнезда яйца или других птенцов, своих сводных братьев. Делает это он так: подсовывается под птенца и, когда тот очутится в особом углублении у него на спине, начинает пятиться к краю гнезда. А затем сильным толчком выбрасывает братца вниз. Такая участь ожидает всех птенцов, пока кукушонок не останется один в гнезде. Его одного выкармливают приемные родители, иногда на много меньшие по размеру, чем их прожорливый подкидыш. Отмечено, однако, что инстинкт выкидывания проявляется только в первые пять суток.

Кукушка очень полезная для леса птица. Она никогда не портит ни семян, ни ягод, а вредных насекомых истребляет тысячами. Особенно важно, что она уничтожает волосатых гусениц шелкопрядов, от которых отказывается большинство других птиц.

Что же это за враг — волосатые гусеницы? Почему их так не любят лесоводы?

Как известно, гусеницы — одна из фаз развития насекомых из отряда бабочек, или чешуекрылых. В этом отряде насчитывается более 90 тысяч видов. Сами по себе бабочки почти все безвредны. Они не только не приносят растениям непосредственного вреда, но и радуют глаз ярким красивым нарядом, а часто даже оказываются полезными, опыляя цветы. Живут они недолго и лишь некоторые пьют нектар. Отложив яйца, бабочки выносят себе смертный приговор. Но вот их гусеницы обгрызают и объедают листья, подчас сплошь оголяя растения и нанося им непоправимый ущерб.

Энтомологи разделили бабочек на три группы: дневные, ярко окрашенные (капустная белянка, репница, брюквенница, лимонница); низшие ночные: моли, листовертки и огневки и, наконец, высшие ночные. К ним относятся несколько семейств бабочек, гусеницы которых окукливаются в шелковистых коконах. Потому и называют их шелкопрядами. Среди них есть и полезные — тутовый и дубовый шелкопряды. Но большинство серьезные вредители. Таковы сибирский (кедровый), сосновый, непарный и кольчатый шелкопряды, монашенка, златогузка, ивовая волнянка, сосновый бражник, пяденицы, а также различные совки.

Бедствия от шелкопрядов неисчислимы. Они губят сады и леса на огромных территориях. Гусеницы широко расселившегося непарного шелкопряда повреждают чуть ли не 300 разных видов растений — от клюквы и полыни до хвойных и множества лесных и садовых пород деревьев. Лес, подвергшийся нападению гусениц, лишается листьев, теряет годовой прирост, не цветет, не дает семян. Если нападение повторится, деревья гибнут.

Истребляя волосатых гусениц шелкопрядов, кукушка, таким образом, спасает леса, парки и сады. В час она может уничтожить до сотни гусениц. Значит, за длинный июльский день кукушка съедает их больше тысячи!

Не все птицы склонны к столь «острой» пище. Ведь ядовитые волоски гусениц впиваются в покровы мускульного желудка, и он как бы обрастает изнутри волосками. У других птиц это, очевидно, вызывает различные осложнения, а кукушке судя по всему не вредит, и она периодически освобождается от задержавшихся волосков, выделяя их через кишечник.

В отличие от других птиц кукушка не привязана к гнезду и свободна от материнской заботы. Вольная птица: куда хочет, туда и летит. Эту неограниченную свободу кукушки лесоводы считают ее достоинством: даже в гнездовой период она может лететь туда, где скопляются большие массы вредителей.

Однако при большом числе кукушек в какой-либо местности гнездовой паразитизм их может привести к значительному уменьшению числа мелких насекомоядных птиц, особенно полезных в полезащитных лесных полосах. В связи с этим в некоторых местах кукушку считают вредной. В ГДР, например, кукушек стало так много, что они не дают размножаться мелким птицам. Немецкие зоологи даже изыскивают способы снизить численность кукушек.

У нас кукушек не столь много, и они на деле доказали свою полезность. Поэтому кое-где проводятся даже опыты по привлечению кукушек. Для этого в искусственных гнездовьях горихвосток увеличивают летное отверстие, чтобы облегчить доступ в них кукушек. Больше кукушек — меньше опасных вредителей леса.

В весенние погожие дни затаив дыхание люди вслушиваются, сколько раз прокукует кукушка, чтобы точно определить, долго ли им еще суждено прожить. Они, очевидно, не знают, чего стоят пророческие таланты птицы. Дело в том, что кукует-то только самец, и притом с утра сильнее, чем днем, а весной больше, чем летом. И в разных местностях по-разному: в средней полосе — «ку-ку», в сибирской тайге «ду-ду», а на Дальнем Востоке — «джиу-джи». Словом, если и верить кукушке, то отнюдь не в этом, а в другом: она — надежный помощник человека в борьбе с вредителями садов и лесов.

Козодой не доит коз

Так пишет поэт Павел Барто, живущий в наше время и не склонный к суевериям. А ведь сотни лет существовало поверье, будто эта птица действительно выполняет по совместительству функции доярки. Ложная слава закрепилась за птицей даже в научной литературе. Сам Линней назвал ее по-латыни Caprimulgus, что в переводе и значит «тот, кто доит коз» (от capra — «коза» и mulgere — «доить»). В старинной книге «Жизнеописание животных бессловесных», переведенной с латинского на русский и изданной в Москве в 1803 году, автор утверждал, что «козодой имя приобрел от доения или сосания коз». И добавлял, что у козы, которую подоил козодой, соски засыхают, молоко пропадает и сама она слепнет. В чем же дело? Как возникли подобные небылицы? Объясняется все очень просто: иногда по вечерам козодой кружит возле овец, коз, коров и даже присаживается у их ног на землю. Так ему удобней охотиться за насекомыми, собравшимися возле скота и его помета. Не зная этого, в давние времена и решили, что птица приземляется для того, чтобы подоить скот. А поскольку доить корову птице явно не по силам — слишком уж велика — то естественно, ничего не остается, как переключить свое внимание на козу.

Днем козодоя увидеть трудно — разве вспугнешь случайно в лесу. Тогда он вспорхнет, отлетит недалеко и затаится. Обычно днем птица прячется в глухих местах, среди кустов, часто в кучах хвороста. Коричневато-серое, с мелкими пестринками оперение хорошо маскирует козодоя среди окружающей обстановки. Столь надежно оберегает пятнистая окраска и его яйца, которых не заметишь среди сухой травы, хвои и веточек. А это очень важно, потому что гнезд козодои не вьют и яйца откладывают прямо на землю, без всякой подстилки.

Но вот наступает вечер. Успокаиваются уставшие птицы, прячутся и умолкают дневные насекомые. И тогда тихими, бесшумными тенями начинают мелькать между деревьями ночные охотники — совы, летучие мыши и козодои. Потому-то и зовут козодоя часто полуночником — прозвище не только более удачное, но более справедливое. Как и у других ночных птиц, у козодоя большие выпуклые глаза. Ноги у него маленькие, короткие, по земле он ходит плохо. Зато летает, широко взмахивая крыльями, и словно танцует в воздухе, проделывая головоломные пируэты. Клюв у козодоя маленький, слабый, да он им почти и не пользуется, так как добычу ловит ртом. Разинет птица клюв — образуется огромная пасть. Это не только потому, что челюсти у него удлинены, но и в результате большого разреза рта. По бокам рта черные щетинки выросли. Благодаря этому козодой легко ловит добычу на лету, будто сачком, и заглатывает ее живьем.

Ловят козодои различных жуков, особенно майских и усачей, комаров, цикадок, кузнечиков. Изредка поедают гусениц. Но главная его пища — насекомые, летающие в вечерние и ночные часы, особенно ночные бабочки и жесткокрылые. В его меню преобладают бабочки соснового, непарного и кольчатого шелкопрядов, совок, пядениц, огневок, волнянок, хохлаток, листоверток, бражников и различных молей. Козодой, таким образом, как бы принимает эстафету от дневных насекомоядных птиц, которые рано уходят на ночной отдых.

Скворец — вестник… зимы

Прочитав такую фразу, читатель, вероятно, заподозрит ее автора в безграмотности. В худшем случае в безграмотности. В лучшем случае сочтет, что здесь допущена опечатка. Ведь всем давным-давно известно, что со скворцами приходит весна. И пенье этих птиц как бы сливается с голосами пробуждающейся природы. Не зря посвятил ему удивительные строчки поэт Н. Заболоцкий:

И все-таки прилету скворцов рады отнюдь не все. В Сочи, например, они появляются во время осеннего перелета и устраиваются на ночлег в парках. Это верный признак: зима на носу. А скворцы летят дальше — на юг Европы, Азии, в Северную Африку, с тем чтобы ранней весной возвратиться на родину.

Прилетев из теплых стран, скворцы осваивают домики, приготовленные для них людьми, или занимают в лесу дупла, выдолбленные дятлом. И сразу же начинают петь, как бы предъявляя свою весеннюю визитную карточку.

Разумеется, пение не единственная заслуга скворца. Целый день он трудится, истребляет вредных насекомых, выкармливает птенцов. В течение дня скворцы десятки раз посетят выгоны, сады, лес, огороды, поле и везде найдут корм. Они отличаются огромным аппетитом и неутомимой энергией. И вся она в конечном счете направлена на уничтожение вредителей: шелкопряда, златогузки, сосновой пяденицы, дубовой листовертки, клопа-черепашки, саранчи, жука-кузьки, озимой совки и, конечно, майского жука. Натуралисты подсчитали: пара скворцов в период выкармливания птенцов вылавливает более 8 тысяч майских жуков и их личинок. Но это отнюдь не рекорд. Однажды наблюдали, как семья скворцов перетаскала за день в скворечник 800 личинок. Это значит, что за месяц скворцы с подросшим потомством могут истребить 24 тысячи насекомых. По 75 километров в день делает иногда скворец в поисках пищи. Не забудет побывать и на вспаханном поле, где можно найти личинок. Не преминет полакомиться полевыми слизнями.

Нелегок труд скворца. Летом можно увидеть, как он буквально сваливается от изнеможения. В жару, утомленный полетами, он нередко лежит в траве, отдыхая и набираясь сил.

Обнаружив в лесу или в поле массовое скопление вредителей, скворцы стаями слетаются туда и не успокоятся, пока не уничтожат врага.

Летом 1952 года в лесных полосах Каменной степи было отмечено небывало большое размножение дубовой листовертки. Скворцы, проведав о том, долго кормились там большими группами.

Скворцы могут поедать мелкие экземпляры моллюсков — прудовиков и катушек, личинок ручейников, жуков-плавунцов, которых добывают на мелководье или в пересыхающих водоемах. Заметим, что скворцы селятся в таких местах, где неподалеку есть водоем. Более чем за 5–6 километров от воды эти птицы жить не будут.

Осенью старые и молодые скворцы собираются стайками и совершают облеты окрестностей, ищут насекомых. В это время их можно встретить в полях далеко от гнездовий.

Скворцы — большие мастера вокального искусства. Но они освоили еще один эстрадный жанр — музыкальную пародию. Они способны так ловко копировать чужие голоса и песни, что нередко вводят в заблуждение людей. Не раз скворец с успехом подражал соловью, видимо решив доказать, что король певчих птиц не так уж неповторим. А зоолог В. В. Строков рассказывал, как однажды его подвел скворец, высвистывавший позывные Московского радио «Широка страна моя родная» задолго до шести часов утра. Он вырос в скворечнике возле репродуктора, выучился петь и сбивал с толку людей, дезориентируя их во времени.

При определенной выучке скворцы могут не хуже сорок и попугаев произносить отдельные слова или фразы. Поистине талантливая птица!

И все-таки больше всего радости человеку она приносит не этим. Скворец — ярый враг зловещего майского жука, личинки которого на протяжении многих веков причиняли неисчислимые бедствия людям. Разоряя сады и виноградники, нанося ущерб сельскому и лесному хозяйству, майские жуки долгое время были безнаказанными: человек не знал, как бороться с ними. В средние века за помощью обращались даже к всевышнему. Церковь попыталась взять дело в свои руки. В 1479 году, например, в Швейцарии организовали судебный процесс над хрущами, приговорив их к изгнанию. Жуки не обратили, естественно, на это ни малейшего внимания. Не взволновала их и анафема, которой жуков предал епископ Лозаннский: «Глупые неразумные твари! Личинок майских жуков не было в Ноевом ковчеге. Во имя всемилостивейшего господа повелеваю вам всем удалиться со всех тех мест, где растет пища для людей и скота!» Увы, дерзких тварей, видно, нелегко было запугать гневом господним. И вскоре епископу пришлось искать другой выход: он объявил, что жуки посланы именно богом в наказание за грехи прихожан.

До самого XX века искали эффективные способы борьбы с этими вредителями. Самый примитивный, описанный В. Вересаевым в его «Воспоминаниях», давал весьма скромные результаты: «Берешь, на дорожку — подошвой: хрясть! В душе гадливая дрожь… Но уж опять смотришь вверх. Из соседнего сада пулею летит огромный жук-зумм. Мчишься следом — он пропал за спиной. Смотришь во все стороны — нету. А он бесшумно вьется около березовой ветки, совсем низко. Готово! В кепке! Возьмешь в руку, рассматриваешь. Он неподвижно сидит, потом приходит в себя: начинает по-особому пыхтеть — накачиваться воздухом. Сейчас полетит. Как серьезен! И как красив! Но нельзя отпустить. И казнишь под подошвой за его вредную для мира деятельность…»

Сейчас борьбу с хрущами усовершенствовали: опыливают деревья, листьями которых питаются жуки, вносят в почву ядохимикаты, уничтожающие их личинок, истребляют сорняки, дающие им пищу и приют. И конечно, используют помощников из мира птиц и животных. А у жука немало врагов: летучие мыши, барсуки, кроты, ежи и многие птицы. И вот правофланговым в армии пернатых, борющихся с майским жуком, по праву является веселый и энергичный скворец.

Из пушки по… саранче

В 1824 году одесский генерал-губернатор оказал находившемуся под его надзором Пушкину высокое доверие: отправил на юг Украины для борьбы с саранчой. Естественно, не будучи специалистом и не располагая необходимыми средствами, поэт оказался бессилен выполнить свою миссию. И, вернувшись из командировки, написал отчет в предельно краткой форме:

По правде говоря, упрекать Пушкина было бы несправедливо. Даже сейчас, спустя полтора века, при массовых налетах стадной саранчи без специальных средств, ядохимикатов и самолетов справиться с ней невозможно. Не случайно наши соседи — Иран, Турция, Афганистан — не раз обращались к Советскому правительству за помощью в борьбе с саранчой.

Саранча — представитель отряда прямокрылых насекомых, куда входят три надсемейства: кузнечиковые, сверчковые и саранчовые. На территории СССР встречается около 500 видов саранчи, но самые вредные из них — стадные.

Размножается стадная саранча в удручающих масштабах и с невероятной быстротой. Одна самка способна отложить до 1500 яиц, которые она помещает в вырытые в земле ямки. Залитые пенистыми выделениями половых желез, яйца скрепляются вместе и образуют своеобразный мешочек — кубышку. Весной из нее выходят личинки — саранчуки, которые по-прежнему держатся вместе. Появившись на свет, саранчуки сразу же отправляются в поход. А так как крылья у них еще не развиты, они движутся пешком, как бы сливаясь в одну массу — кулигу. Иногда на одном квадратном метре их скопляются тысячи. Нередко кулиги занимают площадь в несколько квадратных километров. С наступлением темноты они засыпают. Но едва солнце согреет землю, снова в путь. Сначала ползут, потом начинают скакать, преодолевая в сутки до 10 километров. Постепенно они взрослеют, линяют (и притом не раз) и, наконец, превращаются в крылатых насекомых. Они взлетают и, не нарушая единства, подобно туче мчатся в определенном направлении — как правило, туда, куда дует ветер. Скорость их может достигать 40 километров в час. При этом саранча способна совершать беспосадочные перелеты в тысячу километров!

Нашествие саранчи можно сравнить разве что со стихийным бедствием грандиозных масштабов. В истории зафиксированы случаи, когда после ее визитов вымирали целые районы и даже страны. В 125 году нашей эры, например, она начисто уничтожила посевы пшеницы и ячменя в римских провинциях в Северной Африке, и жители этих стран умерли от голода. Было же их… 800 тысяч человек!

А каких-нибудь сто лет назад саранча довела до голодной смерти 20 тысяч марокканцев. В 1902 году в Узбекистане эти насекомые расплодились на площади в 115 тысяч гектаров. Сражались с ней отчаянно, хотя и примитивно, с помощью… палок. На борьбу было затрачено 6 миллионов человеко-дней. И все-таки 100 тысяч гектаров посевов зерновых, люцерны, бахчевых, хлопчатника, садов было уничтожено марокканской саранчой.

Еще опасней азиатская саранча, способная совершать очень далекие перелеты, добираясь до Южной Европы, Африки и даже Новой Зеландии.

О нашествии этих крылатых чудовищ ходят зловещие легенды. Но и подлинные, правдивые сообщения способны внушить ужас.

В Испании в их стаю однажды врезался самолет и разбился. На Кавказе, между Тбилиси и Поти, саранча как-то остановила поезда, сплошь усыпав железнодорожное полотно, из-за чего забуксовали колеса паровоза. В течение дня она превращала цветущие области в голую пустыню, не оставляя ни одного зеленого листка. В Южной Америке орда насекомых набросилась на табачную плантацию и сожрала 20 тысяч растений за… 20 секунд!

Аппетиты у нее чудовищны. Тонна саранчи съедает 10 тонн всякой зелени. Стае весом в 15 тысяч тонн нужно пищи примерно столько же, сколько населению такого города, как Киев. Что ж говорить о стаях в сотни тысяч тонн! Не случайно еще древнегреческий философ писал: «Земля перед саранчой — как цветущий сад, позади саранчи — дикая пустыня».

И поныне во многих странах саранча остается врагом номер один. В СССР борьба с ней давно поставлена на научную основу.

Чтобы предотвратить массовые вспышки размножения стадной саранчи, ее уничтожают на стадии личинок. Ученые научились даже прогнозировать ее массовое развитие и разработали эффективные меры борьбы, хотя, конечно, угроза вторжения несметных полчищ, особенно в южных республиках, сохраняется постоянно. Опасаться приходится, в частности, пустынной шистоцерки, родиной которой являются Индия, Пакистан, Афганистан, Иран, Аравия, Ирак, Африка. Ее стаи, достигающие иногда 100 километров в длину и 80 в ширину, не раз уничтожали посевы и естественную растительность в странах Азии и Африки, принося целым странам голод и разорение.

В последнее время ученые установили, что массовое размножение саранчи отмечается в годы повышенной солнечной активности. Три-пять, иногда шесть лет длятся нашествия страшного вредителя, а затем саранча исчезает. Разгадка такой периодичности — в пятнах на Солнце. Когда их много, энергия Солнца сдвигает с поверхности океанов огромные воздушные массы, насыщенные влагой. В пустынях проливаются дожди, а вслед за ними появляется обильная растительность. Ну, а саранче того только и надо! Ученые утверждают, что нашествие непарного шелкопряда в 1957–1958 годах также совпало с максимумом солнечной активности. Кстати, заметим, что от одного года с наибольшим количеством пятен на Солнце до другого такого же года проходит в среднем 11,2 года. Такой одиннадцатилетний период называется циклом солнечной активности.

Немалый вред приносит и одиночная саранча. Эти небольшие кобылки откладывают в свои кубышки до 20 яиц и крупных стай не образуют. Но в годы массового размножения кобылки уничтожают огромные количества растительной массы, нанося значительный ущерб пастбищам и культурным посевам. В 1947–1949 годах в Якутии из-за них погибло почти 200 тысяч гектаров посевов и покосов, а недобор хлеба в ряде районов достигал 50 процентов.

Обвинительное заключение против саранчи и ее родственников по отряду прямокрылых — кузнечиков, сверчков и медведок — предельно ясно. Столь же несомненен и приговор: смертная казнь.

Вопрос лишь в том, как привести приговор в исполнение. Существует немало агротехнических мер, химических методов, на помощь призвана мощная техника вплоть до авиации. Полагают даже, что наиболее радикальное оружие против неисчислимых армий вредителей — зенитная артиллерия и ракеты класса «Земля — Воздух». Но при отсутствии массовых вспышек, когда авиацию и яды нецелесообразно использовать, численность вредителей контролируется их естественными врагами. Почетное место среди них занимают розовые скворцы, жители главным образом Казахстана и Средней Азии.

Назвали их так за оригинальную окраску: голова, шея, крылья и хвост у них черные, с синевато-металлическим отливом, а спина, грудь и брюхо ярко-розовые. Гнездятся они колониями в трещинах скал, среди камней, в каменистых железнодорожных насыпях, иногда в норах в глиняных обрывах. Выводят по 5–6 птенцов.

Пищу розовые скворцы добывают на земле. И первое место в их рационе занимает саранча. Там, где живут и воспитывают потомство розовые скворцы, они способны всю территорию очистить от вредителей. Связано это с их необыкновенной прожорливостью. За один день розовый скворец поедает до 200 саранчуков третьего или около 120 пятого возраста, то есть примерно 200 граммов пищи, что в 2,5 раза больше веса самой птицы. Если бы человек обладал таким аппетитом, он вынужден был бы ежедневно съедать около четырехсот 400-граммовых батонов или трех-четырех откормленных баранов!

Скворцы не только истребляют саранчу, но и не дают ей сильно размножаться. Так как в колониях скворцов собирается иногда до 10 тысяч птиц, то за гнездовой период, чтобы прокормить птенцов, им нужны десятки тонн саранчи. А ведь колоний розовых скворцов великое множество.

Громадными стаями отправляются птицы на охоту. То разбиваясь на небольшие группы, то сливаясь в единую, самую настоящую тучу, они опускаются на землю, бегут в одном направлении и торопливо клюют пешую саранчу. Задние ряды, чувствуя себя обиженными и не желая подбирать остатки, то и дело взлетают и, обогнав первые ряды, садятся перед ними. Те, в свою очередь, не остаются в долгу, и так постепенно, будто набегающая волна, движется стая, пока не насытится. Даже сытые скворцы по инерции продолжают клевать насекомых, уже не проглатывая их. Поэтому на местах кормежки розовых скворцов часто остается раздавленная саранча — красноречивое свидетельство их плодотворной деятельности.

Борьба на два фронта

Небольшая серая птичка неторопливо вышла на шоссе. Добрела до середины, оглянулась по сторонам, продемонстрировав отменное знание правил уличного движения, и засеменила обратно к обочине. И вот она снова проделывает тот же путь, ведя за собой птенцов, шествие которых замыкает «папа» — глава семейства.

Вообще эта птица отличается большой осторожностью. Сидит, например, где-нибудь в болотистом месте, укрытая от посторонних взоров. Появится вдруг человек, вспугнет ее — она улетит от гнезда. И тут выясняется, что оно пустое, яиц в нем нет.

Где же они? Не унесла же их птица с собой! Ладно бы одно-два, а то ведь их бывает от 18 до 25! Оказывается, при малейшей опасности она их раскатывает во все стороны, чтобы потом спокойно собрать снова.

Своим видом эта птица напоминает курицу. Ее и назвали так — серая куропатка (то есть «птица, похожая на курицу»; не случайно в Сибири ее именовали с давних времен короптахой или куропташкой). Но жизнь ее по сравнению с курицей куда беспокойнее. В лесах и кустарниках ее подстерегает немало опасностей. И пожалуй, больше всего приходится бояться, увы, человека. Охотники нередко уничтожают целые выводки куропаток, очевидно не подозревая, какой ущерб наносят полям, степям и лесам. Ведь она истребляет многих вредителей: улиток, слизней, клопа-черепашку и почти недоступных для других птиц куколок лесной пяденицы. Куропатка сберегает людям не только зерно, но и сахар. На свекловичных полях три-четыре выводка куропаток почти полностью очищают не меньше гектара от свекловичного жука-долгоносика, причем уничтожают не только самого вредителя, но и миллионы его личинок.

Летом серая куропатка истребляет большое количество насекомых. Она поедает их не только сама. В первые три-четыре недели подрастающие птенцы тоже питаются насекомыми и их личинками. Позднее птенцы переходят на смешанную пищу, приобретая вкус и к растительным кормам. Особенно охотно клюют семена лебеды, василька, рыжика и других сорных растений.

К сожалению, численность этой полезной птицы во многих местах резко снижается. Виной тому не только сплошные распашки земель, но и нерациональная охота, обилие бродячих собак, отсутствие укрытий — кустарниковых зарослей, лесов, лесополос. Потому-то зоологи и предлагают для размножения куропаток сажать деревья по склонам балок и оврагов и создавать полезащитные лесные полосы, внимание к которым в последнее время было неоправданно ослаблено.

Куропатки — часть нашего богатства. Истребляя вредных насекомых и семена сорняков, они являются надежными помощниками в борьбе за урожай. Ну и конечно, проводя поздней осенью отстрел части птиц, люди, кроме того, получают вкусное и питательное мясо.

Безусловно, как и во всем, здесь необходимо чувство меры. В этом смысле образцом ведения вольного птицеводства являются охотничьи хозяйства Чехословакии. Натуралисты там установили, что деятельность серой куропатки на клеверных полях в полтора раза повышает урожай клевера, а истребляя долгоносика, она сохраняет по крайней мере половину урожая сахарной свеклы. Поэтому куропаток берегут и в зимние месяцы подкармливают. Возле гнезд даже ставят вешки, чтобы во время сенокоса случайно не наехать на них и чтобы не мешать птицам спокойно выводить потомство.

Расправляясь с вредителями из животного царства, куропатка не менее активно ведет борьбу на втором фронте — против сорняков. Представители этого племени более многочисленны и, увы, более живучи, чем культурные растения. С виду они бывают не только колючими, как осот, а подчас и довольно приятными. Но за обманчивой внешностью скрывается злейший враг. Всем знакомы васильки, о которых даже в песнях поют. Но «василечки, милые цветочки» приятны лишь дома, в вазе. А в поле, среди ржи или пшеницы, это злостный сорняк, враг агрономов и полеводов.

Сорняки — племя хищное и безжалостное. Они глушат посевы, отнимают у полезных растений пищу, воду и солнечный свет, засоряют зерно, ухудшают его качества. Убытки от них почти равны убыткам от вредных насекомых и грызунов. По подсчетам департамента сельского хозяйства, США ежегодно теряют сельскохозяйственной продукции из-за насекомых на сумму около 4 миллиардов, из-за болезней растений — 3 миллиарда, сорняки же «съедают» почти 4 миллиарда долларов!

Сражаются с сорняками разными методами: очищают семена, чередуют культуры, применяют гербициды — химикаты, убивающие сорняки. Но борьба идет с переменным успехом и отнюдь не всегда приводит к победе. И тогда уже, как крайний случай, идут на радикальную операцию — поле перепахивают и засевают вновь.

К счастью, это случается не так уж часто. И во многом благодаря тому, что у человека есть добровольные союзники — птицы, специалисты по сорнякам. Кроме куропаток, к ним относятся из отряда куриных перепела, фазаны, дрофы, а из других — голуби, жаворонки и прочие мелкие зерноклевы.

Самый маленький из наших куриных — перепел. Летом в ржаном, овсяном или пшеничном поле перепела начинают вечернюю перекличку:

— Подь-полоть..! Вот-идет..! Подь-полоть…

— Подь-падем! Спать пора! Спать пойдем!

Симпатичная птичка. Гнездится она обычно в озимых полях, в степи, на лугах, иногда на больших лесных полянах. Питается семенами трав, сорняков, злаков. Поедает и насекомых.

И поневоле с грустью приходится вспомнить бирманскую сказку о том, как умная перепелка, поняв, что людям доверять нельзя, едва завидев их, становилась на одну лапку, а другую прятала под крыло. И люди, решив, что эта птица — калека, опасались питаться ее мясом и не охотились за ней. Увы, обман этот давно раскрыт. И к сожалению, с каждым годом перепелов у нас становится все меньше и меньше. Не случайно воронежские зоологи И. И. Барабаш-Никифоров и Л. Л. Семаго, отмечая катастрофическое снижение численности перепела, рекомендуют срочные и решительные меры, и прежде всего запрещение на несколько лет на всей территории СССР охоты на эту ценную птицу. Добавим: особенно важно запретить охоту на перепелов в Крыму и на Кавказе во время пролета.

Не меньше достоин похвалы и степной «соловей» — жаворонок, чьи майские трели вдохновили М. Глинку создать популярный романс на слова Н. В. Кукольника:

Поселяясь в полях, лугах, в степных участках, по обочинам степных дорог, в молодых лесопосадках, жаворонки поедают семена сорных растений и насекомых. К счастью, жаворонки у нас не перевелись и особой угрозы их численности пока не замечается.

Осень и зиму целыми днями летают по полям, межам, возле дорог, в огородах, садах чечетки, пуночки, снегири, щеглы и много других, даже воробьи. Всю зиму они кормятся семенами сорняков, как бы отрабатывая за своих пернатых собратьев, улетевших в теплые края.

И курица — птица

По традиции, к петуху относятся уважительно. Его воинственный, драчливый характер, галантность, наконец, умение ориентироваться ночью во времени — все это давно уже известно и общепризнано. Иное дело — курица.

Из всех птиц на ее долю выпало почему-то больше всех насмешек. Ее обзывали глупой и жалкой, даже пытались исключить из армии пернатых, ехидно утверждая, что «курица не птица». «Куриный ум» давно обозначает самое низкое деление на шкале, измеряющей человеческий интеллект. Ну, а самое нелепое, что можно придумать, — это поступок, который способен рассмешить даже кур, абсолютно лишенных, по-видимому, чувства юмора.

Вообще-то говоря, курам действительно не до смеха. Им хватает своих «домашних» забот: и птенцов надо вырастить, и исправно платить дань человеку, который с незапамятных времен обнаружил склонность к куриным яйцам.

Курица — птица мирная и, казалось бы, беззащитная. И все же иногда ее бросают в бой, где она сражается на славу. С кем? Все с тем же долгоносиком, с которым не всегда справляются не только грачи, но даже люди. Правда, это случается лишь, когда по каким-либо причинам нельзя пустить в ход химическое оружие, вроде дуста и гексахлорана (для внесения в почву) или ядохимикатов для опрыскивания всходов свеклы. Кур приучают поедать долгоносиков, объединяют в отряды по 250–300 птиц и вывозят на поля, предварительно покормив зерном, чтобы не польстились на нежные всходы свеклы. А затем предоставляют им полную самостоятельность действий. И куры, разбредаясь по участкам, начинают карательную операцию по уничтожению вредителей. Выгоды от этой операции трудно переоценить. Подсчет весьма прост. Одна птица способна съесть за день до 1000 долгоносиков. Следовательно, достаточно тысячи кур, чтобы уничтожить миллион вредителей. На первый взгляд это довольно внушительная цифра. Для кур, может быть, и так. Но, увы, не для долгоносика, полчища которого достигают иногда миллиардов и десятков миллиардов жуков. Так было, например, в 1940 году на Украине, когда вручную собрали 13 тысяч тонн долгоносиков. Если учесть, что 7,5 тысячи жуков весят всего килограмм, людям пришлось иметь дело с 97 миллиардами долгоносиков!

Долгоносики зимуют в почве. В апреле, едва начинает прогреваться земля, они выходят из подполья и расползаются по дикорастущим растениям, предпочитая многолетние бобовые, где временно живут и питаются. С появлением всходов сахарной свеклы долгоносики переползают на свекловичные поля. Питаясь молодыми растениями, насекомые объедают у них листья и корешки. За свою жизнь каждый жук может съедать до 10–12 граммов зеленой массы. Вредят свекле и личинки долгоносика, выгрызающие ямки в ее корнях, отчего они становятся уродливыми, мелкими, а сахаристость их понижается. Мелкие же корешки личинка перегрызает полностью. Когда личинки становятся, наконец, молодыми жуками, они не сразу выползают на поверхность, а переходят в так называемое состояние диапаузы и зимуют в почве. Часть жуков (до 30 процентов) может оставаться в состоянии диапаузы 2–3 года. Потому-то так трудно бороться с долгоносиком. Кажется, истреблены все жуки, а глядишь, через год они появляются снова.

Долгоносики страшны «и числом и умением». Даже если на 2 квадратных метра поля приходится в среднем один жук, то гибнет 40 процентов растений. При «плотности населения» в 0,8–1,2 жука на квадратный метр всходы могут быть уничтожены полностью. А ведь в отдельные годы, случается, в некоторых районах число долгоносиков доходит до 2–4 и даже до 17 на квадратный метр. Конечно, свекла в таких хозяйствах погибает и ее пересевают. В 1940 году на Украине было пересеяно 269 900 гектаров сахарной свеклы, 35 процентов всех посевов. Иногда приходится пересевать даже три-четыре раза.

Основной метод борьбы с долгоносиком, как уже говорилось, — химический. Но нередко приходится прибегать и к примитивному ручному сбору, привлекая для этой нелегкой работы все трудоспособное население — от ребятишек до стариков. В 1955 году, например, на ручной сбор долгоносиков на Украине было затрачено 10 миллионов трудодней!

Поэтому понятно, сколько человеческой энергии могут сберечь куры, сколько свеклы они способны спасти. И не только свеклы! Их можно направить и против клопа-черепашки, которого куры отыскивают, роясь в лесной подстилке, куда он забирается на зимовку. Кур можно использовать и в борьбе с саранчой.

А сейчас специалисты подыскали еще одну работу для них. Они предлагают вывозить кур на луга и в сырые места возле прудов, озер и болот для уничтожения моллюсков. Как известно, пресноводные брюхоногие моллюски предоставляют свое тело в распоряжение личинок некоторых паразитических червей-сосальщиков. Эти черви вызывают ряд заболеваний, особенно таких, как дикроцелиоз и фасциолез, которыми болеют не только овцы, козы, крупный рогатый скот, верблюды, лошади, свиньи, олени, различные грызуны, но даже и люди. И вот, склевывая моллюсков на берегах прудов и на осушенных местах, утки, гуси и куры помогают бороться за здоровье людей и домашних животных.

Спрашивается после этого, справедливо ли традиционное ироническое отношение к птице, которой нередко даже отказывали в этом звании?!

«Чайки стонут перед бурей»

В свое время эту птицу замучили назойливым, упорно повторявшимся требованием: «Ну-ка, чайка, отвечай-ка, друг ты или нет…» К ней взывали с эстрады, по радио, с грампластинок, пытаясь добиться ответа, когда все ясно и так.

Хотите знать прогноз погоды? Присмотритесь к чайке. Не зря у моряков существует поговорка:

Действительно, когда понижается давление, вода обычно теплее воздуха и с поверхности моря поднимаются мощные воздушные потоки. Они особенно радуют тех птиц, которые находят удовольствие в парящем полете — буревестников и альбатросов. Буревестника и назвали так за то, что он смело парит над морем перед бурей и в штормовую, ветреную погоду. А вот чайки, которым шторм опасен, чувствуя приближение бури, не летят за добычей, не качаются на волнах. Они остаются на берегу и с писком бродят среди прибрежных скал или по песчаным отмелям. Ждут бурю. Ждут и… «стонут перед бурей», как писал М. Горький в «Песне о Буревестнике». В хорошую же погоду, когда атмосферное давление высокое и вода холоднее воздуха, над морем восходящих воздушных потоков не образуется, и птицам парить не на чем. Естественно, они быстрее устают и садятся на воду, на мачты кораблей. В этом случае плавающие чайки и другие птицы предвещают устойчивую хорошую погоду, и их предсказанию можно верить, как барометру.

Но чаек можно встретить не только у моря.

Такую картину можно увидеть в самых различных уголках страны, у рек и озер.

Возле подмосковной станции Лобня есть заповедное озеро Киево. Камыш, осока, череда, плавни у берегов, плавневый остров на середине озера. Кое-где растут кусты ивняка. Здесь издавна обосновались речные чайки. Где бы они ни летали, где бы ни зимовали — в Италии, у Средиземного, Каспийского или Черного морей, а то и возле далекого Нила, — весной они возвращаются в свои родные зыбучие плавни на озере Киево и выводят потомство. При помощи кольцевания установили, что одни и те же птицы по 10–12 лет подряд выводят птенцов на этом озере. Белые, с коричневой головой, речные чайки собираются здесь огромными массами. До четырех-пяти тысяч гнездится их в этой колонии. Свое озеро чайки ревностно охраняют от непрошеных гостей. Хищнику сюда лучше не показываться: белые сторожа сразу заметят его и подадут тревожные сигналы. И тогда вся колония поднимается в воздух и летит навстречу врагу.

С утра до вечера тут царят оживление, шум, крики летающих чаек. Нередко они покидают озеро и отправляются за десятки километров на поля и луга, очищая их от насекомых и даже мелких грызунов. Саранча, гусеницы луговой совки и мотылька, хлебные жуки и другие вредные насекомые — все идет в пищу. Подсчеты показали, что пара чаек за день истребляет до 400 граммов вредных насекомых.

Не меньший аппетит и у других чаек: средиземноморской, серебристой и их родственницы — крачки.

Средиземноморские чайки гнездятся у нас на северо-западном побережье Черного моря. Но пребывание в курортных краях отнюдь не сделало их миролюбивыми и добродушными по отношению к вредителям. Они улетают в степь и поедают там жужелиц, долгоносиков, щелкунов, хрущей, жуков-кузек, мелких грызунов. Подсчитано, что 60 тысяч средиземноморских чаек и черноносых крачек, гнездившихся в Черноморском заповеднике, за один день уничтожали около 12 тонн насекомых. За летние месяцы это составляет почти полторы тысячи тонн! Не случайно в этой зоне не отмечалось массового размножения таких вредителей, как клоп-черепашка, луговой мотылек, жук-кузька, совки, прусы и так далее.

Серебристые чайки вылавливают в прикаспийских полях зеленых кузнечиков, которые вредят зерновым, винограду и техническим культурам. А в степях Украины, в зоне Аскания-Нова — Цюрупинск — Партизаны они охотятся на грызунов: мышей, полевок и даже сусликов. По приблизительным подсчетам И. Д. Иваненко, колония чаек, где было 1200 старых птиц, за три с половиной месяца уничтожила по меньшей мере 250 тысяч полевок, сусликов и мышей. По сообщению Ф. А. Киселева, свыше 5 тысяч серебристых чаек, гнездившихся на Лебяжьих островах, в течение 150 дней летне-осеннего периода уничтожили на полях Раздольненского, Красноперекопского и Первомайского районов не менее 750 тысяч сусликов. Серебристая чайка полезна еще и в санитарном отношении, так как поедает снулую рыбу.

Итак, чайка — друг не только моряков, но и полеводов, и друга этого надо беречь. В знаменитой пьесе А. П. Чехова один из героев признается: «Я имел подлость убить сегодня эту чайку». Сказано честно и самокритично. Но куда лучше, если оснований для таких признаний вообще не будет!

Поющий палач

Посадить на кол — издавна считалось одной из самых мучительных казней, до которых додумался человек. Казалось бы, птиц заподозрить в привязанности к столь изощренному способу расправы довольно трудно. И все же среди них нашелся любитель острых ощущений — настоящий палач, который насаживает свои жертвы на острые иглы. Его так и обозначили по-латыни Lanius («палач», «мучитель», дословно: «мясник»). Правда, увидев эту красивую пеструю птицу, никогда не заподозришь ее в столь кровожадных наклонностях. По облику и окраске это типичная певчая птица. Только клюв у нее не такой, как у других певчих птиц. Крупный, черный, сплюснутый с боков и кончается небольшим крючком. Из всего отряда воробьиных только у нее одной такой клюв. Клюв хищника.

По-русски птицу называют «сорокопут». Как родилось это имя, точно неизвестно. Полагают, что из двух слов: «сорока» и «путать», ибо хвост у нее похож на сорочий, а песня непонятная, путаная.

С высокой ветки, с вершины дерева или куста сорокопут высматривает в траве добычу. Поворачивает голову то вправо, то влево, а длинный хвост (до 7–8 сантиметров) все время движется в разные стороны. Вот на мгновение сорокопут замер, внезапным рывком бросился вниз и почти скрылся в траве. Еще миг, и он круто взвился в воздух. В клюве трепещет мышь. Усевшись на куст, он ударяет добычу о ветку и энергичным движением головы насаживает ее на острый шип, после чего начинает поедать, отрывая клювом небольшие кусочки. Ну, чем не палач! Правда, откровенно говоря, палач поневоле. Во-первых, нанизанные на иглы или шипы жертвы обеспечивают ему продуктовые запасы, так как грызунов и насекомых он уничтожает больше, чем может съесть. А во-вторых, и это еще важнее, так ему легче воспользоваться добычей: ведь лапки у него слабые и не в состоянии удержать жертву, которую он раздирает своим клювом. Сорокопут — птица не столько хищная, сколько насекомоядная. Он истребляет майских жуков, кузнечиков, саранчу, жужелиц, гусениц. Серый сорокопут часто охотится за крупной добычей и нередко пытается ловить птичек на лету. Мышевидных грызунов или ящериц он выслеживает с веток кустов, деревьев или с телеграфных столбов и проводов. Чернолобый сорокопут разоряет иногда гнезда малых птичек: то яйца разобьет и выпьет, то птенцов унесет к себе и съест.

Основная пища сорокопута-жулана — различные взрослые жуки (хрущи, бронзовки, навозники, усачи, щелкуны, иногда и плавунцы), слепни, бабочки. Сорокопут, защитник лесов и урожаев, — птица полезная. И уж конечно, он нисколько не виноват в том, что ученые окрестили его столь устрашающим именем.

Друзья или захребетники?

Ранняя весна. Еще не выросла трава, а на грядках уже зеленеет лук. И сразу же в огороде появляется непременный гость — воробей. Сядет на грядку и начинает щипать перья молодого лука. Иной раз и луковицу вытащит из земли. А попробуйте прогнать — не уйдет. Вы на него руками машете, а он скачет по грядке и луковицу за «чуб» тащит.

Или конец лета. Стая бродяг-воробьев налетает на посев подсолнуха, усаживается на шляпки и давай клевать семечки. А то залезают в сад и набрасываются на поспевшие ягоды. Их устраивает и малина, и клубника, и смородина, а кое-где вишни и виноград.

Все ясно, категорически утверждают многие. Воробей — разбойник и тунеядец, живущий за чужой счет. Нечего с ним церемониться. И если уж признано нецелесообразным «палить из пушки по воробьям», то, во всяком случае, не мешало бы принять против них энергичные меры.

Но позвольте, возражают другие. Не следует спешить с обобщениями. Приглядитесь внимательней к жизни и деятельности воробьев, и, может быть, все будет выглядеть не в таком мрачном свете!

И в самом деле, приглядеться стоит. Пищу воробьев изучали многие натуралисты, и оказалось, что в период выкармливания птенцов воробьи — полезнейшие птицы.

В общей добыче воробьев почти 84 процента насекомых — вредителей садов, полей, огородов и лесов. Удалось подсчитать, что пара полевых воробьев, выкармливая двух птенцов (по 8–15 раз в час), в течение одного дня приносит им около 500 насекомых, из которых более 400 вредные. А ведь обычно в гнезде 4–5 птенцов. Но это только один выводок. За лето же у воробьев их бывает 2–3, а на юге даже 4.

Домовый и полевой воробьи приносят в гнездо различных жуков, особенно слоников-долгоносиков, гусениц-листоверток, совок, шелкопрядов, ловят бабочек, мух и их личинок, реже саранчу, клопов, пауков. Они регулярно собирают коконы мошек, которыми бывают буквально осыпаны прибрежные ивняки, тем самым оздоровляя территорию.

И вот оказывается, что воробьи тоже имеют право гордиться своими заслугами перед человеком. И прежде всего им должны воздать по заслугам садоводы, которым немало бед приносит, например, яблоневый долгоносик-цветоед. Весной он, после того как перезимовал в земле, вылезает оттуда и тотчас начинает питаться набухшими почками. Днем эти насекомые ползают и летают и лишь с вечера до утра утихомириваются, цепенея от холода. Когда же появляются бутоны, долгоносики используют их для того, чтобы откладывать здесь яйца — по одному в бутон. А всего около сотни яиц! Внутри бутона из яйца выходит маленькая червеобразная личинка и питается тычинками и пестиками. Проходит 15–20 дней, и личинка превращается в куколку. Еще через 7–12 дней она становится жуком и, наконец, выходит наружу. А судьба бутона решена. Он засох. Правда, на яблоне их обычно хватает, но в годы, когда она цветет слабо, долгоносик особенно опасен. И тут-то воробей — первый помощник человека.

Но сфера его полезной деятельности шире: он обслуживает еще и поля и огороды. Ведь есть другие долгоносики, которые вредят злакам, свекле, бобовым, подсолнечнику, винограду, хлопку и древесным породам в лесах. Они грызут и портят почки, листья, корни, цветы, бутоны, завязи, зерно, орехи, стволы деревьев. Амбарные же долгоносики портят зерно на складах. Ежегодные убытки от них исчисляются многими миллионами рублей. И были бы неизмеримо большими, если бы не воробьи. А ведь эти бойкие птички еще уничтожают семена сорных растений и вредных гусениц.

Однажды на огородах рабочих и служащих Ильменского заповедника (Южный Урал) появилось множество гусениц капустницы и других бабочек-белянок. Казалось, они объедят всю капусту. Но вот появились воробьи. Сначала разведчики, а потом целая стая. Стратегически вся операция была проведена ими с поразительной точностью и планомерностью. Появившись на поле боя, они начинали осматривать каждый кочан: заглядывали под каждый листочек, проверяли и сверху и снизу, и в результате враг был полностью уничтожен.

Итак, полевые и домовые воробьи не такие уж захребетники, какими их считал когда-то А. Брем. Не зря И. В. Мичурин берег в своем опытном саду и даже подкармливал их осенью и зимой. И абсолютно прав профессор М. Н. Богданов, сказавший: «Воробей — честный работник, он исправно трудится на своего хозяина. Приносит много пользы, и за это-то его гонят везде, бранят вором и не любят. Виноват ли он, что его труды не хотят ценить и что его вынуждают воровать? Да он и не ворует, а берет только свое». И все-таки… Все-таки это не вся правда, а лишь часть ее. Пока речь шла о воробьях, живущих в средней, центральной и северной лесной полосе страны. По-иному приходится оценивать их деятельность в южных районах, особенна в среднеазиатских республиках. Вот там, собираясь огромными стаями, воробьи наносят ущерб полям, садам и виноградникам.

Поселившись возле зерноскладов и элеваторов, воробьи расхищают много зерна.

Воробьи опасны на юге еще и тем, что, перелетая со склада на склад, разносят на своих лапках амбарного клеща и вообще могут быть переносчиками возбудителей заразных болезней.

И еще один грех за воробьями: они вытесняют из искусственных и естественных гнездовий полезных певчих птиц и отбивают у них охоту посещать сады, которыми завладели воробьи. Скворец еще может постоять за себя и выгнать воробья-нахала из скворечника. А вот тем, кто послабее — синице-лазаревке или мухоловке-пеструшке, — не устоять перед ними.

Вывод ясен: в одних местах воробьи нуждаются в охране, в других их следует отпугивать, а в третьих даже частично уничтожать.

Во всем мире, по самым скромным подсчетам, не меньше миллиарда воробьев. В свое время их вывезли из Европы, и они благополучно освоились в Америке, Австралии, Африке. И засилье их, особенно в зерновых районах, нередко ведет к печальным последствиям.

Борются с воробьями по-разному. Иногда прибегают к старомодному традиционному пугалу. Но птицы быстро привыкают к нему и перестают обращать внимание. А те, кто посмелее, словно чтобы поиздеваться над человеком, даже присаживаются на чучело отдохнуть или почистить клювик.

В юго-восточной части Австрии, где воробьи вредят виноградникам, их отпугивают при помощи «дроздов». Так называют небольшие туристские самолеты, выпускаемые в Польше. Это «пугало» — более современное и более эффективное. Но дабы держать птиц в постоянном страхе, нужно, чтобы самолеты непрерывно находились в воздухе. Не слишком ли дорогое «удовольствие»?

При массовом размножении не только воробьи, но и другие зерноядные птицы могут превратиться в губителей урожаев и бич местного населения. Так произошло и с красноклювой птицей келеа, водящейся в тропической Африке. Селятся келеа колониями, часто достигающими огромных размеров. Раньше келеа питались семенами диких трав и заметного вреда от них не ощущалось. Но с развитием культурного сельского хозяйства птицы перешли на посевы проса и риса, размножились в огромных количествах и стали кое-где настоящим бедствием. В Южной Родезии, например, есть колония келеа, которая насчитывает около 11 миллионов особей (больше, чем людей в Токио или Нью-Йорке). Люди ведут активную борьбу с этими птицами: пускают в ход огнестрельное оружие, химикаты и даже огнеметы, но пока удовлетворительного способа борьбы не найдено. Птицы продолжают размножаться и губят урожай.

Эти птицы из семейства ткачевых (с виду они похожи на воробьев) приносят огромные убытки и ряду других стран Центральной и Южной Африки. Особенно страдают от них крестьяне Нигерии, Судана, Танзании, Замбии. В министерствах сельского хозяйства этих государств созданы даже специальные отделы по борьбе с птицами-вредителями. В Сенегале жители ежегодно убивают около 30 миллионов этих крылатых грабителей, но на посевах страны по-прежнему кормятся около 200 миллионов птиц. По подсчетам экспертов, в африканских странах уже уничтожено свыше миллиарда птиц, а количество их практически не уменьшилось. Для борьбы с ними нужны значительные средства и квалифицированная помощь специалистов. Поэтому в начале 1966 года 18 африканских государств обратились в Организацию Объединенных Наций с просьбой помочь им в борьбе против их злейших врагов — птиц.

Сорока не мишень

На сороку люди издавна в обиде. Она и пустомеля и сплетница, приносящая самые невероятные известия на своем хвосте. Она и воровка, наделенная страстью к блестящим вещам. Говорят даже, что сорока навела врагов на боярина Кучку, владевшего Москвой, и что облик этой птицы приняла Марина Мнишек, улетевшая из столицы, когда москвичи расправились с ее незадачливым супругом Лжедимитрием. И вообще сорока будто бы всегда предсказывает беды и напасти.

Не случайно многие охотники, увидев сороку, забывают о зайцах и другой дичи и начинают гоняться за белобокой, чтобы подстрелить ее. Правда, это не так-то просто. Сорока — очень осторожная и чуткая птица. Она и видит хорошо и слышит неплохо. Стоит показаться вдали человеку или собаке — затрещит, застрекочет. А остальные птицы и звери давно усвоили: раз сорока стрекочет, надо прятаться. Так что на расположение охотников ей рассчитывать не приходится.

Длиннохвостые стрекотухи — птицы всеядные. Но основным кормом им служат насекомые: различные жуки, особенно хрущи, долгоносики, щелкуны, оленки, кукурузные навозники, песчаные медляки, клопы-черепашки, проволочники. Летом сороки собирают на деревьях гусениц дубовой листовертки, пядениц. Сорока же один из главных врагов березового пилильщика.

Пилильщиками называют большую группу насекомых из отряда перепончатокрылых, к которым относятся осы, пчелы, наездники, орехотворки. Всего около 5000 видов, из них на долю СССР приходится до 1500. Пилильщики — опасные вредители хвойных и лиственных лесов, садов, ягодников, посевов зерновых и крестоцветных. Самка пилильщика, откладывая яйца, выдвигает яйцеклад, напоминающий пилку (отсюда и название), пропиливает им лист и в образовавшиеся надрезы откладывает яйца. Одна самка может отложить до 100–150 яиц. Вышедшая из яйца личинка (ложногусеница) питается листьями или хвоей, а завершив развитие, спускается на землю, забирается под подстилку или в верхние слои почвы, окукливается в бурых коконах и зимует.

Собираясь стайками в березовых лесах и рощах, сороки роются в лесной подстилке, извлекают коконы пилильщиков и расклевывают их, а летом собирают на ветвях ложногусениц пилильщиков. Осенью сороки залетают в сады и отыскивают вредителей под кронами деревьев.

Занимаются они и агропрофилактикой. В малоснежные зимы сороки рыхлят подстилку на опушках лесов и в лесополосах, достают залегшего на зиму вредного клопа-черепашку, повреждающего культурные растения: сахарную свеклу, люцерну, клевер, а также лесные породы деревьев. Сядет клоп-черепашка головой вниз на стебель пшеницы, проколет его и высасывает сок. И мало того, что истощает этим растение, он еще разжижает и отравляет содержимое тканей, так как в его слюне содержатся ядовитые ферменты. От этого части растений отмирают и не образуют колоса. Если же клоп уколет основание колоса, тот преждевременно побелеет и станет бесплодным. Проколотое и высосанное клопом-черепашкой зерно сморщится, потеряет всхожесть. Хлеб из такого зерна тяжелый, расплывчатый, невкусный. Клоп-черепашка учиняет иногда нашествие на огромные территории. В 1961 году, например, перезимовавшие клопы заселили свыше 2 миллионов гектаров.

«Вредную черепашку, — рассказывал как-то специалист по защите растений профессор Д. М. Пайкин, — можно сравнить с пожаром. Посудите сами: если на одном квадратном метре разместилось по четыре клопа, то они с потомством могут сожрать весь урожай. А ведь на отдельных полях их нередко находят десятками на каждом метре!»

Вот и приходится более снисходительно относиться к сороке. Не будем расточать ей комплименты и ограничимся лишь сухой справкой: в желудке одной только птицы находили до 110 клопов-черепашек!

В очагах размножения сосновой пяденицы сороки выбирают ушедших на зиму в подстилку гусениц. В одном лесу проверяли, насколько аккуратно работали сороки. Оказалось, что на не тронутых птицами участках находили до 70 гусениц на одном квадратном метре, а там, где подстилку перебрали сороки — на площади около двух гектаров, — гусениц не нашли.

А ведь сороки истребляют еще и грызунов — мышей и полевок, нередко упрятывая их под листья или в мох.

Но поскольку сорока действительно воровата, то бывает и так, что она пользуется плодами чужого труда. Наблюдали раз, как сорока обворовывала лису. Та мышковала, но была сыта и не съедала добытых мышей, а оставляла про запас. А следом летала сорока и таскала задушенных кумушкой грызунов…

Несмотря на некоторые грехи, сорока довольно полезная птица. Лишь в отдельных случаях, когда при очень большой численности сороки наносят вред охотничьим и птицеводческим хозяйствам, допустим организованный отстрел части этих птиц.

Нет худа без добра

Как-то июньским утром я объезжал владения совхоза Касимовский на северо-востоке Рязанской области. Машина пробежала через лесок и выскочила на небольшую возвышенность. Дальше дорога пошла через обширное поле. Сухая, серо-желтая земля. Неплохо обработанная. И никаких всходов, ни одной травинки. Недалеко от дороги на каком-то чурбаке сидел пожилой человек с ружьем в руках.

— Что это он караулит на голом месте? — спросил я шофера.

— Грачей гоняет: здесь кукуруза посеяна.

Действительно, кое-где грачи портят посевы кукурузы — выкапывают зерно и молодые всходы. Очевидцы говорят:

— Нюх, что ли, у них особенный: как сядут на поле, так и идут вдоль рядка и копают. А появятся всходы — выдергивают их.

Ничего не скажешь: тут грачи приносят вред, и приходится их отпугивать. Кое-где их даже отстреливают и подвешивают на шестах в назидание другим.

Что же за птица грач? Всегда ли заслуживает он подобной участи?

Грач — вестник весны. Еще снег не сошел на полях, а они уже деловито расхаживают по оттаявшим дорогам и холмам, собирают скудную пищу. И тут же, не теряя времени, чинят свои гнезда, откладывают яйца и начинают насиживать. Никто из перелетных птиц раньше грачей не выводит потомства.

Как писал поэт Н. Заболоцкий, весной

Селятся грачи колониями (по нескольку сотен птиц), выбирают для этого пересеченную местность. Любят, чтобы близко была вода, и отнюдь не возражают против соседства с человеком.

Жилье они строят на высоких деревьях — иногда по 30–40 гнезд на каждом. Часто облюбовывают городские парки и деревья, растущие вдоль тротуаров, к немалому неудовольствию прохожих, вынужденных беспокоиться за чистоту своих костюмов.

Грачи — непременные спутники земледельцев. Испокон веку они выбирали в бороздах и на перевернутых пластах земли всякую снедь. И всегда приспосабливались к достижениям технической цивилизации. При сохе и плуге — ходили за ними, а сейчас столь же уверенно стайками движутся за трактором. Одни прямо около машины спешат выхватить свежую добычу, другие, поотстав, ковыряются в перевернутом пласте.

Что же ищут они? Червей, а больше всего — жуков и других насекомых и их личинки. Когда однажды обследовали желудки 66 молодых грачей, там нашли 2033 различных насекомых и среди них 76 процентов вредных, 22 индифферентных и лишь 2 процента полезных.

Раздолье для грачей наступает при массовом размножении насекомых. Их стаи объединенными усилиями способны полностью истребить саранчу, кузнечиков или долгоносика. Достается от них и майским жукам, которых грачи собирают на деревьях, и особенно личинкам жуков-щелкунов, проволочникам. Этих длинных жуков хорошо знают сельские жители. Появится возле вас в поле или в лесу и нечаянно опрокинется на спинку. Лежит, короткими ножками перебирает. Потом вдруг тело его напрягается, и — раз — щелкнув, жук подпрыгивает вверх, становится на ноги и бежит. Потому-то и дали ему имя щелкуна.

Взрослые жуки-щелкуны зимуют в почве. Весной они выбираются наверх и питаются листьями злаков, бобовых и других растений. Но ущерб от этого не так уж велик. Вредят главным образом личинки, которые живут в почве от 3 до 5 лет. Они очень упругие и твердые, за что их и называют проволочниками, или костяниками. Проволочники, живя, так сказать, в подполье, подгрызают корни, подземную часть стебля и узел кущения у злаков, портят семена, клубни картофеля, корни свеклы и моркови. Особенно страдают от них посевы пшеницы, ячменя, кукурузы, овощные культуры, табак, подсолнечник. Они способны погубить до 50 процентов посева зерновых и кукурузы. И вот подсчитали: каждый грач съедает за год более 8 тысяч проволочников!

Грачи помогают людям бороться и с вредителями леса. Как-то в Савальском лесничестве Воронежской области сильно размножившаяся дубовая хохлатка начала губить дубовую рощу. Гусеницы хохлатки почти начисто объедали листву на пятидесятилетних дубах и уходили в подстилку на окукливание. Немало их поедали гнездившиеся поблизости вороны, сороки, сойки, иволги, дрозды, дятлы, синицы и другие птицы. Но успеха в этой борьбе они не имели: на следующий год новое поколение гусениц продолжало подрывную деятельность.

Дубы сильно страдали от этого. И не удивительно — ведь на отдельных деревьях находили до 2000 гусениц. Но тут на рощу «набрели» грачи. Сначала их было немного — два-три десятка, а затем стая достигла двух сотен старых и молодых птиц. Колония грачей находилась за шесть километров, в осиновой роще, но они временно перебрались в дубовую рощу и даже ночевали здесь. С рассвета и дотемна в лесу стоял птичий гвалт: грачи ловко лазили по ветвям деревьев и энергично поедали гусениц. За 19 дней грачи полностью очистили лес от гусениц. После этого массового размножения дубовой хохлатки здесь не наблюдалось.

Следовательно, даже выклевывая семена и всходы, они полностью реабилитируют себя общественно полезной деятельностью по уничтожению вредителей — насекомых и даже грызунов, ибо грачи к тому же неплохие мышеловы. А отсюда вывод: если грачей слишком много — в отдельных районах или в какое-то определенное время года, — можно позаботиться о сокращении их численности, но, конечно, ни в коем случае нельзя уничтожать их полностью.

Грачи — представители семейства вороновых (врановых), к которому относятся сороки, вороны, галки, вороны, сойки, кедровки, кукши. И оценивать все это семейство приходится по такому же противоречивому на первый взгляд принципу: «с одной стороны» и «с другой стороны». Однако общий итог складывается все-таки в его пользу. Вот, например, крупный черный ворон. Он уничтожает в основном сусликов, полевок, мышей. Но мрачную славу принесло ему то, что он нередко питается падалью. Давно уже стали видеть тревожный признак в том, что ворон начинает кружиться над землей. Это значит: ищи труп животного.

А ведь, в сущности, ворон выступает в этом случае как санитар, и люди должны быть благодарны ему за «черную» работу.

А вот его родственницу — серую ворону зовут разбойницей. И действительно, кое-где она ведет себя далеко не благородно. Повадившись к гнездам других птиц, она ворует яйца и птенцов. Вытащив чужого птенца, ворона усаживается на землю и начинает клевать его, выедая внутренности жертвы. Яйца же вороны выпивают, не заглатывая скорлупы. Достается от ворон и зайчатам, и утятам, и тетеревятам, и рябчикам и даже молодым глухарям.

Один из членов Всероссийского общества охраны природы рассказывал, что в Пушкине, под Ленинградом, одно время развелось столько серых ворон, что они не давали житья мелким певчим лесным птицам. Исчезли лучшие мастера пения — соловьи и зорянки. Резко сократилось количество скворцов, зябликов, дроздов, трясогузок, пеночек, мухоловок, горихвосток. Пришлось бороться с воронами, отстреливать их, уничтожать гнезда.

Ничего не поделаешь — иногда, особенно в охотничье-промысловых хозяйствах, надо уменьшать их численность. Но призыв «не жалеть патронов» явно неуместен. Ведь ворона истребляет и вредных насекомых (хрущей, щелкунов) и мелких грызунов и добывает по берегам рек и озер моллюсков и снулую рыбу, а зимой поедает падаль, становится частой гостьей на свалках и помойках. Иными словами, польза от нее несомненна. А рассказы о глупости и несообразительности вороны явно несостоятельны: среди других птиц она выделяется как раз наиболее развитым головным мозгом. И к тому же обладает неплохой памятью. Как замечает П. Мантейфель, «вороны отлично запоминают лица и фигуры людей, особенно тех, кто причиняет им беспокойство».

Оценивая роль тех или иных птиц, нужно учитывать все стороны их деятельности. Ведь любая из них, даже самая полезная, может в чем-то приносить вред. Скворцы, как известно, осенью налетают на сады и виноградники, портят ягоды, а весной выщипывают рассаду томатов, цветов. Синицы клюют пчел, кое-где выклевывают подсолнухи. От розовых скворцов страдают подчас тутовые деревья и виноградники. И все же этим птицам прощают грехи, которые меркнут перед их более крупными заслугами. В конце концов нет худа без добра.

Чтобы уменьшить вред, приносимый некоторыми птицами, не обязательно уничтожать их. Установлено, что, почуяв опасность, птицы кричат, подавая сигнал тревоги, услышав который их собратья разлетаются. Сейчас научились распознавать эти различные по значению сигналы и записывать их на пленку магнитофона. Включив запись с тревожными сигналами в местах скопления птиц и усилив ее через репродуктор, отгоняют ворон от полей, чаек — от рыбных промыслов, скворцов и воробьев — от виноградников. Кстати, таким способом отгоняют стаи птиц от аэродромов, где они при взлете или посадке самолетов нередко вызывали аварии.

Виновны, но заслуживают оправдания

Хищных птиц обычно обвиняют во всех грехах, причем больше всего достается коршуну. Помните, у Пушкина:

А в селе кто у бабки цыплят потаскал? Коршун. Что ни зло, ответственность падает всегда на коршуна. Его имя стало синонимом всего хищного и злого. Но так ли уж он виновен?

Коршун — представитель отряда дневных хищных птиц. Конечно, хищник — слово суровое, резкое. Оно сразу же кидает мрачную тень на того, к кому относится. И все-таки выносить приговор по одному названию по меньшей мере рискованно. Зоологи, например, установили, что из 44 видов наших дневных хищных птиц лишь 3–4 могут быть признаны безусловно вредными. Остальные заслуживают явного снисхождения, а то и полного оправдания.

Но чтобы определить это, нужно прежде всего выяснить, чем они питаются. Для этого, кстати, вовсе не обязательно убивать птиц и вскрывать их зобы и желудки. Достаточно исследовать погадки.

Из хищных птиц только совы глотают добычу целиком. Остальные сначала разорвут жертву, сдерут с нее шкуру или ощипают, а потом уже отрывают либо отщипывают кусочки мяса или тушки. Но не вся пища полностью усваивается организмом, и твердые, непереваривающиеся ее части птицы отрыгивают в виде погадок. Их обнаруживают около гнезд или в местах, где питаются и отдыхают птицы: под столбами, шестами, деревьями, на стогах сена, скирдах соломы, на камнях и уступах скал.

В погадках находят шерсть, косточки, скелеты и целые черепа мышей, полевок, сусликов и других грызунов. В погадках сов, орлов, филинов, коршунов встречаются даже иглы ежей. Вот материал, на основании которого можно начинать следствие и выносить приговор. А кроме того, он позволяет производить биологическую разведку и выяснять, какие грызуны водятся в данной местности, кого из них больше истребляют хищные птицы, а кто ускользает от их внимания.

Благодаря погадкам позиция адвокатов коршуна выглядит куда более убедительной, чем аргументы его обвинителей. Да, коршун нападает на птиц. Виновен! Он поедает лягушек, ящериц, рыбу. И это ему зачтется. И все-таки другая чаша весов явно перевешивает. Оказывается, главная его пища — совсем иная. На первом месте в его рационе стоят суслики, полевки, мыши, крысы, тушканчики, хомяки. Если же мышевидных грызунов не хватает, коршуны переключаются на крупных насекомых, слизней, прудовых моллюсков. В желудке одного коршуна обнаружили как-то 426 жуков-кузек. Сколько хлеба он сохранил! Не следует забывать и о санитарных заслугах коршунов: они поедают падаль, способствуя оздоровлению местности.

Летом в степи или над лесной поляной можно увидеть парящего коршуна. Тихо и плавно кружит он в восходящих потоках воздуха. Планируя, описывает круги, не махая крыльями. Вот круги становятся меньше, ближе к земле. Что-то заметил, должно быть. Еще круг, и коршун, взмахнув крыльями, молнией ринулся вниз, выставив вперед сильные когти. С ходу пронзил ими грызуна. А дальше все так, как писал Ф. И. Тютчев:

Полетел с добычей к гнезду.

При всей своей порывистости и стремительности коршун обладает железной выдержкой. Вот суслик, заметив мелькнувшую тень коршуна, пускается наутек. Домчался до норы, юркнул в нее, пропал из виду. Но коршуна так просто не проведешь. Он опускается на землю, складывает крылья и невозмутимо усаживается возле норы. Спокойно и терпеливо ждет своего часа, зная, что рано или поздно зверек выйдет покормиться. Час сидит. Другой. День близится к концу. Из норы бесшумно и осторожно выходит суслик. Миг — и коршун ударил жертву клювом… Пользы от коршуна куда больше, чем вреда, именно это — сильнейший аргумент против его обвинителей.

Среди хищных птиц есть и такие, кто вообще не нуждается в адвокатах. Например, канюк, или сарыч, родственник коршуна по тому же семейству ястребиных. Обычная его пища — мелкие грызуны и крупные насекомые, главным образом саранча, кузнечики, жуки. В мышиные годы он съедает до 14–15 мышей и полевок ежедневно. Но он ест также сусликов, хомяков, песчанок, водяных крыс, ящериц, лягушек. Добычу канюк ловит обычно в открытых местах: на полях, лугах, лесных полянах, опушках леса. Часто он устраивает себе наблюдательный пункт на сухом дереве или столбе, но нередко снисходит до того, что опускается на землю и расхаживает по ней, если приходится отыскивать насекомых.

Много истребителей грызунов и вредных насекомых в семействе соколиных. В него входят сокол-сапсан, балобан, чеглок, дербник, кобчик, пустельга обыкновенная и степная. Особенно полезны для сельского хозяйства мелкие соколки-кобчики и пустельги. Они поедают не только грызунов, но и саранчу, кузнечиков, разных жуков.

В отличие от ястребиного семейства соколы издавна пользовались признанием и любовью. Сокол стал олицетворением мужества, гордости, свободолюбия, того «безумства храбрых», о котором страстно писал А. М. Горький в знаменитой «Песне о Соколе». Нередко, однако, соколов-кречетов и сапсанов использовали для более прозаических целей: их приручали и брали с собой на охоту. Соколиная охота была излюбленной царской забавой в России. В Москве и поныне сохраняется название «Сокольники», где некогда располагался Соколиный двор с сокольничьей слободкой егерей, обслуживавших царя и его свиту во время охоты.

Но выдержать конкуренцию с огнестрельным оружием соколы, конечно, не могли, и от их услуг со временем почти всюду отказались. Теперь они охотятся лишь по собственной инициативе — за птицами, грызунами и насекомыми. Пара соколов, поселившихся на одном из высотных зданий в Москве, питается, например, только голубями.

У канюков, как и у других хищных птиц, прекрасное зрение и слух. А. А. Портенко, сидя в засаде, подманивал к себе канюков, шурша сухим листочком. Звук был очень тихим, не громче, чем зашуршит пробежавшая мышь. Птица услышала его, хотя и находилась за 200 шагов.

Вот как описывает охоту пустельги фенолог Дм. Зуев: «Каждому в эту пору приходилось видеть, как над широким полем ржи или пшеницы вертится на одном месте живой флюгерок. Стоит в воздухе, трепещет крылышками рыже-бурая, с черными пятнышками птица, словно подвешенная на невидимой нитке. Это сокол-пустельга караулит мышь. Увидев грызуна, сложит по-соколиному крылья и камнем падает в рожь. Схватит полевку — считай, что восемьсот граммов зерна положила птица в колхозные закрома. И опять поднимается, стоит и трепещет над рожью».

Подсчитано, что пустельга съедает в день от 2 до 9 мышей и полевок. Если грызунов мало, она, как и кобчик, переключается на насекомых. Выкармливая птенцов, пустельга за месяц может истребить 180 сусликов и 200–250 мышей и полевок.

Полезную деятельность кобчика и пустельги можно усилить. Им ведь трудно патрулировать целыми днями над полем, и они улетают в леса и посадки отдохнуть. Нужно сделать так, чтобы эти полезные птицы отдыхали «без отрыва от производства». Для этого устанавливают высокие шесты с перекладинами вверху. Птицы охотно сидят на таких шестах и высматривают новую добычу. Замечено, что сусликов, мышей и вредных насекомых всегда меньше на полях, где расставлены шесты для птицы.

Охота на таких соколов, как кобчик, пустельга или балобан, ничего, кроме вреда, принести не может. Столь же бессмысленно покушение на жизнь орла — умного, зоркого, сильного и бесстрашного царя пернатых. Орлы истребляют сусликов, тарбаганов, песчанок, тушканчиков, хомяков, лесных мышей, полевок, крупных насекомых, а степные орлы расправляются еще и с саранчой. Более редкая птица — орел-змееед, семья которого за лето способна уничтожить тысячу змей, добытых заботливым самцом. Кстати, это типично для всех хищных птиц: глава семейства честно исполняет свой отцовский долг. Он кормит сидящую в гнезде самку, а потом и всех появившихся птенцов. Он приносит добычу, которую самка, как опытная хозяйка, рвет на куски и распределяет между детьми.

Наконец, есть еще орел-беркут — надежный друг и спутник степных охотников, который легко поддается дрессировке. И тогда с его помощью можно не только добывать заячьи или лисьи шкурки, но и уничтожать волков.

Вообще орлы стали у нас очень редкой птицей. Бездумные стрелки-лжеохотники почти повсеместно истребили их. А жаль! Орлы — это частица окружающей нас природы, элементы определенного ландшафта. И нельзя допустить, чтобы они полностью исчезли с лица земли. Этого не простят нам и потомки наши. Сохранить орлов как памятник природы — наша задача. Кстати, в европейских странах все орлы взяты на учет и бережно охраняются.

Пернатые хищники работают в тесном содружестве с млекопитающими — истребителями грызунов: хорьками, лисами, горностаями, ласками. Однако в соревновании с ними птицы все же проигрывают: они ловят вредных грызунов только в теплые месяцы и только днем, а четвероногие охотники уничтожают их круглый год, днем и ночью.

Следует иметь в виду, что абсолютно полезных или абсолютно вредных птиц почти не бывает. Любая птица в зависимости от условий и местности, наличия различных видов пищи и времени года может быть или полезной, или вредной, или сразу полезной и вредной. Особенно это относится к хищным птицам.

С. Л. Ушков, изучая деятельность хищных птиц в Ильменском заповеднике, подсчитал, что они ежегодно истребляли 139 тысяч мышевидных грызунов, среди которых было 118 тысяч полевок. Если учесть, что каждая полевка съедает за год около килограмма зерна, то получится, что хищники сберегли за год 118 тонн! В то же время они погубили 145 зайцев, 3180 уток и 457 различных куриных птиц. Это составляет в общей сложности около 3 тонн мяса. Вот теперь можно взвесить — и не только в переносном, но и в буквальном смысле слова — все «за» и «против», вынося приговор хищным птицам.

Правда, как говорится, «в семье не без урода». Среди хищных птиц встречаются и настоящие разбойники. Это прежде всего ястребы и некоторые луни. В пище ястреба, например, грызуны составляют всего лишь 10–15 процентов, остальная же их добыча — птицы. Один птицелов подсчитал, что ястреб-перепелятник только для себя уничтожает за год около 1000 мелких певчих птиц. А ведь он кормит и своих птенцов! Погубив тысячу птичек, ястреб тем самым сохранил жизнь сотням тысяч вредных насекомых, которые, вероятно, и не подозревают, какой могучий союзник так заботится о них.

Особенно жесток и кровожаден ястреб-перепелятник, одержимый самой настоящей манией убийства. Он убивает птиц гораздо больше, чем ему требуется для пропитания. Схватив жертву лапами, он вонзает в нее сильные острые когти и умерщвляет на лету. Но пировать он предпочитает со всеми удобствами. Лишь найдя укромное место, он усаживается и принимается за трапезу, тщательно ощипывая жертву и неторопливо отрывая по кусочкам мясо своим острым клювом.

Ястреб-тетеревятник ловит более крупных птиц: грачей, ворон, голубей, уток, куропаток, тетеревов. Нападает он и на некоторых мелких млекопитающих, вроде белок и зайцев.

Но ненависть людей ястреб заслужил прежде всего из-за налетов на домашних птиц. И тут он намного обогнал коршуна, на которого часто взваливают вину за чужие грехи.

В компанию с ястребом попал еще один преступник — камышовый, или болотный, лунь. Его соплеменники — луговой, полевой и степной луни — хоть как-то заглаживают свою вину, уничтожая много грызунов. Камышовый же лунь специализировался именно на птицах. От него страдают мелкие птицы, чайки, кулики, крачки, утки, а кроме того, ондатры, у которых он истребляет молодняк.

Перепелятник, тетеревятник и камышовый лунь поставили себя «вне закона», и охота на них разрешена повсюду. Но, к сожалению, иногда охотники без разбору убивают любую хищную птицу, казня и правого и виноватого. Между тем, как заметил профессор Г. П. Дементьев, «неразборчивая борьба с хищными птицами есть, в сущности, плод более или менее злостного невежества». Кстати, каждый может отличить коршуна от ястреба по силуэтам тела и хвосту. У коршуна хвост на конце как бы «вырезанный» в середине: наружные перья хвоста у него длиннее. У ястреба-тетеревятника такой выемки нет: хвост у него подрезан ровно.

В деятельности хищных птиц есть и еще одна полезная сторона. Она заключается в том, что хищники в первую очередь истребляют слабых, больных, плохо летающих птиц, чем предотвращают возникновение и распространение среди них массовых заразных заболеваний. В таких случаях хищники как бы играют роль орудия естественного отбора и санитаров в живой природе. Натуралист-писатель Виталий Бианки ястребов-тетеревятников называет «куропачьи лекари». Они ловят в первую очередь слабых, больных птиц, дающих более слабое потомство. Здоровые птицы более внимательны, осторожны, быстрее скрываются от хищника, быстрее летают. И потомство у таких птиц более сильное и выносливое. Выходит, что о ястребах можно сказать словами Кузьмы Пруткова: «И терпентин на что-нибудь пригоден». Так что там, где ястребов немного, полного уничтожения их допускать, пожалуй, не следует. Камышовый лунь более многочисленный и вред от него больше — с ним можно не церемониться.

Пернатые кошки

В одной из сказок сова встретилась с орлом.

— Ты куда? — спрашивает она.

— Да вот ищу себе что-нибудь на обед.

— Только моих птенцов не трогай.

— А как же я их узнаю?

— Очень просто: мои дети краше всех!

— Хорошо, не трону…

Вернулась сова домой, а гнездо пустое: съел орел птенцов, во всем лесу страшнее не нашел.

Разумеется, доказывать любящей матери, что ее дети непривлекательны, занятие бесполезное. Но все-таки если бы пернатые устраивали конкурс красоты, на звание «мисс птица», большинство сов проиграло бы его. Вид у совы действительно отталкивающий. Суеверные люди издавна связывали с этой ночной птицей всяческие неприятности, обвиняя ее в злокозненности и колдовских чарах. Даже в книге неизвестного автора XVII века «Жизнеописание животных бессловесных». (переведена с латинского и издана в 1803 году в Москве) совам доставалось за их «чудное лицо» и ночной образ жизни. Автор сравнивал их с должниками, с еретиками и всерьез утверждал: «Могут сии птицы приложены быть и к лицемерам, которые при солнце или перед людьми казаться хотят святошами, а тайно всякие нечестия делают». Правда, это не мешало включить сову одновременно в компанию мудрецов, «которые учение себе приобрели ночными упражнениями, бдениями и уединенными рассуждениями».

Внешность сов и в самом деле необычна. Большая голова, огромные, кошачьи, неподвижные глаза и в то же время невероятно подвижная шея, которая позволяет им поворачивать голову на 270 градусов и, не меняя позы, видеть все вокруг себя. Удивительно чуткие, сами они благодаря мягкому оперению не производят в полете ни малейшего шума, даже шороха. А уж если подадут голос — мороз по коже продирает. Они и мяукают, и мурлычут, и хохочут, и плачут, и охают, и стонут, и пищат. Крики сов и филинов в старину принимали даже за уханье и хохот лешего!

Между тем совы — одни из лучших помощников людей в борьбе с вредными грызунами. В СССР 18 видов сов (из 133 существующих на земле). Наиболее распространены у нас ушастая сова, домовый сыч, сипуха, неясыть, сплюшка, болотная сова, филин. Большинство живут у нас постоянно и зимой и летом. Лишь полярная сова в зимнее время откочевывает из тундры на юг, где легче добывать пищу.

Совы — ночные хищники. Они нападают и на птиц и на зайцев. Но главный объект их промысла — грызуны. Сипуха, например, за год съела 1407 мышей, 143 крысы, 7 летучих мышей, 5 крольчат, 375 воробьев, 23 скворца, 24 другие птицы, 4 маленькие ящерицы, 174 лягушки, 25 крупных ночных бабочек, 52 сверчка и немного других насекомых, главным образом жуков. В среднем каждая сипуха предает за год около 1200 грызунов.

Почти все наши совы — заядлые мышатницы. Ушастая сова или сыч, даже сытые, продолжают охотиться за мышами и складывают добычу в каком-либо месте про запас. Сова достает добычу из-под снега, но может подкарауливать и у норы.

За лето сова истребляет более тысячи мышей, полевок и других грызунов, а так как каждая мышь или полевка за лето уничтожает не менее килограмма зерна, получается, что одна сова сохраняет в течение года тонну хлеба.

Потому-то и называют их пернатыми кошками.

Многие совы поедают и насекомых: гусениц, кузнечиков, жуков.

Сова откладывает 4–5 яиц, реже 8, а насиживает их, едва появится первое. Поэтому в гнезде у сов бывают птенцы разного возраста. Отчасти это и хорошо: первые птенцы согревают яйца и помогают матери их насиживать. Но бывает и иначе: если пищи не хватает, старшие братья, забыв о родственных чувствах, пожирают младших.

Совы, воспитанные человеком с молодого возраста, хорошо привыкают к нему и надолго сохраняют привязанность к хозяину. Известны случаи, когда выпущенные на волю совы прилетали в лесу на зов человека.

В Италии в домах нередко держат сычей. Здесь они ловят мышей, а в садах истребляют улиток и разных насекомых.

В подмосковных, калининских, новгородских, ленинградских и соседних с ними лесах водится небольшая птичка, размером и оперением — напоминающая воробья. Только крючковатый нос и пуховые «очки» вокруг глаз доказывают ее принадлежность к совам. Зовут ее воробьиный сычик. Селится он в дуплах, не брезгает искусственными дуплянками и скворечниками. Воробьиный сычик — активный охотник на мышей и полевок. Без устали вылавливает он вредных грызунов. И не только вечером и ночью, но и днем. Очень полезная птичка. Приручается воробьиный сычик легко, быстро привыкает к человеку и ловит мышей в кладовых и чуланах.

Самый крупный представитель отряда сов — ушастый и мохноногий филин. Дружбу с ним не ведут. Его считают лесным разбойником — и не без оснований. Он наводит трепет на всех птиц и мелких зверей. Вылетит на охоту ночью — и дрожи мелкота. Достается от филина ястребу-перепелятнику и даже тетеревятнику. Попадает и зайцам, которых он ловит, вонзив когти в спину, и на ходу заклевывает.

Филин не ощипывает добычу, как ястреб или сокол, а глотает ее вместе с шерстью или перьями. Известны случаи, когда филин проглатывал целую белку и даже ежа с его колючками.

Не пренебрегает филин и мелкими грызунами, мышами, крысами.

В неволе гордый филин не сразу соглашается есть предлагаемую ему пищу, даже мясо. Но если в помещении, где держат птицу, водятся мыши, он их переловит. Схватит лапой, клювом по голове — и в рот. Когда филин очистит помещение от мышей и крыс, его нужно выпустить на волю. На время «работы» в помещении, скажем в свинарнике или телятнике, для филина и других сов следует устраивать затемненные углы и насесты.

Филина можно использовать и в качестве… приманки. Читатель, вероятно, удивится: разве может эта не пользующаяся симпатией птица привлечь чье-нибудь внимание?

Представьте себе, может. Правда, внимание это весьма своеобразное. Пойманного филина привязывают к шесту и оставляют на поляне. Стоит заметить его одной птичке, как на ее крики слетается всякая мелюзга, а затем и птицы посолиднее: ястреб, лунь, сорока, ворона, сойка. Собираются словно для того, чтобы судить филина за ночные разбои, за разорение гнезд и похищение птенцов, за то, что сидит тут, на чужой поляне, за то, что сам, наконец, попал в беду. Шумят птицы, кружат над филином, наскакивают на него. А из шалаша гремят выстрелы. И вот уже падают в траву ястреб, лунь — словом, те, для кого устроена была эта ловушка.

Филин истребляет немало зайцев и птиц. Но это лишь одна сторона его деятельности — к тому же в зимний период. Зато летом он переключается в основном на мышевидных грызунов. И это вполне компенсирует ущерб, который приносит он зимой. Боец он неутомимый и отважный.

Профессор П. Мантейфель рассказывает, как однажды зоопарк заполонили крысы. Они расхищали и портили корма, уничтожали животных, птиц, рыб. Как бороться с ними? Яд или прививки здесь не применишь — ненароком отравятся и другие обитатели зоопарка. Капканы не помогали. Стрельба тоже. И тогда на помощь пришли филины. Их пересаживали в разные помещения, и ночью разгорались отчаянные схватки. Дежурные в парке видели не раз, как на филина нападали десятки рассвирепевших крыс. Могучая птица отбивалась, хватая врагов острыми когтями, давила, рвала на части. Только в самые тяжелые минуты филин, не выпуская очередной жертвы, вынужден был взлетать на дерево, чтобы, передохнув, снова ринуться в бой.

Филины живут постоянными парами. На всю жизнь паруются, как говорят охотники. Гибель одной из птиц — тяжелое переживание для другой. Тревожно и жалобно кричит тогда филин, наводя тоску на человека, загубившего его друга. И об этом следует подумать каждому, прежде чем стрелять в филина. Не будут мучить стыд и совесть за подлое убийство. Вообще обстрел филинов, как и других сов, следует категорически запретить. Учитывая санитарное значение отлова ими более слабых и больных животных и большую редкость этой оригинальной птицы, филинов нужно сохранять как интересный памятник природы.

Молчаливых ждет смерть

Популярная мысль о том, что «молчание — золото», далеко не всегда находила подтверждение в человеческой практике. Если бы птицам предоставили возможность рассуждать, они бы наверняка категорически отвергли эту сомнительную истину. Прежде всего потому, что для них, точнее, для птенцов, молчание оборачивается, как правило, трагедией. В этом легко убедиться, если познакомиться с семейной жизнью птиц.

Подавляющее большинство пернатых трогательно заботится о потомстве. Отложив яйца, птицы, обычно самка, начинают насиживать. Сроки насиживания, конечно, неодинаковые. Воробьиным достаточно 12–13 дней, курице — трех недель, глухарям, тетеревам, фазанам, куропаткам, бакланам — 23–27 дней. Гуси и утки дожидаются потомства четыре недели, а лебедь — пять.

Вероятно, все помнят, как сетовала в сказке Андерсена «Гадкий утенок» молодая утка на то, что одно яйцо никак не лопалось, когда остальные утята уже вылупились и резвились возле нее. И не без оснований соседка, старая, опытная утка, высказала подозрение, что яйцо чужое: из него действительно позже всех вышел, наконец, уродливый птенец, который со временем превратился в лебедя.

Еще больше терпения требуется африканскому страусу (42 дня) и орлу-беркуту (45–46 дней).

В то время как насиживают яйца самки, самцы не удаляются особенно от гнезда и развлекают их своими песнями. Правда, когда самка улетает куда-нибудь покормиться, они послушно занимают ее место в гнезде. Часто самец сам приносит пищу подруге, но бывает и так, что самка, подобно матери-одиночке, целиком взваливает на себя заботу о потомстве. И тогда она подолгу не покидает гнезда, голодает и живет только за счет накопленного жира. Гага, например, насиживая яйца, героически голодает четыре недели!

Но, разумеется, настоящие хлопоты и тревоги начинаются с того момента, как птенцы появились на свет. Питание становится проблемой № 1 — ведь подрастающим птенцам нужно пищи больше, чем взрослым птицам. Достаточно сказать, что за первую неделю жизни птенцы воробьиных птиц прибавляют в весе в 5–6 раз! Вот тут-то и приходится трудиться, не зная отдыха, чтобы накормить ненасытных детей. «Рабочий день» родителей обычно длится 17–20 часов. И каждый час они по многу раз прилетают к гнезду с пищей, добытой иногда поблизости, а то и за несколько километров. Если подсчитать, сколько раз за день они кормят птенцов, цифры могут показаться фантастическими.

Скворец прилетает ежедневно к гнезду почти 200 раз, ласточка — 300, горихвостка — 469, мухоловка-пеструшка — 561 раз. По сравнению с ними дятел и иволга могут показаться нерасторопными родителями — ведь они совершают за сутки около 100 прилетов. А стриж вообще выглядит отчаянным лентяем, который бережет свой покой и удостаивает своим посещением птенцов 34 раза в день. Дело, конечно, не в лености: стриж возвращается домой, только когда зоб и пищевод его туго набиты насекомыми. А чтобы собрать их, нужно немало времени. Стрижи улетают от гнезда иногда на 45 километров, а за день преодолевают в общей сложности до тысячи километров. Так что ни о какой экономии силы или лени речи быть не может.

В связи с кормлением у гнездовых птиц выработан ряд важных рефлексов. Птенцы, привыкшие часто получать корм, не признают никаких опозданий и задержек. Проголодавшись, они начинают пищать и кричать, подавая сигнал родителям, чтобы те позаботились о трапезе. Насытившись, поворачиваются хвостиками и выпускают слизистый пузырек с пометом, который родители тут же подхватывают и выбрасывают подальше от гнезда.

Крик птенцов — вовсе не каприз, а своего рода борьба за существование. Ведь любящие родители, столь бережно высиживавшие яйца, заботятся далеко не обо всех детях. Кормят только тех, кто кричит, напоминает о себе. Если птенец молчит, значит, сыт и внимание на него обращать нечего. Судьба молчальников незавидна: они могут попросту умереть с голоду или их выбросят из гнезда, как какой-то посторонний предмет. Если же птенец сам вывалился из гнезда, его постигнет опять-таки голодная смерть: родители даже не заметят исчезновения. Правда, когда птенцы подрастают, вылезают сами из гнезда и перебираются на ветки, родительский инстинкт несколько меняется, и дети по-прежнему обеспечиваются пищей.

В гнезде постоянно стоит гам. Тот, кто сыт, замолчал, отодвинулся в сторону, а к родителям пробивается другой, голодный, за нам третий и так далее, пока все не начинается сначала. Если одни птенцы придавливают других, мать забирается внутрь своего жилья, расталкивает их и вытаскивает наверх тех, кого легко могли погубить эгоистичные братья и сестры.

Трудно приходится птицам с наступлением холодов — не только зимой, но и в холодные летние дни. Многие вынуждены голодать. А стрижи даже улетают за сотню километров — туда, где стоит теплая погода. А птенцы? Брошены на произвол судьбы? Именно так, но судьба, то есть природа, оказывается милостивой к ним: она наградила их способностью приноравливаться к неблагоприятным условиям. Птенцы впадают в состояние оцепенения и могут несколько дней прожить без пищи, так как все жизненные процессы у них замедляются.

Мы уже говорили о пользе насекомоядных птиц. Легко понять, что в период выкармливания птиц она возрастает во много раз. Большие синицы, например, прилетая ежедневно к гнезду от 300 до 600 раз, за весь период выкармливания совершат почти 5000 рейсов. За день семья синиц может уничтожить 3600 гусениц, а семья горихвосток даже 7500 гусениц. За время кормления птенцов синицы-лазоревки способны истребить 24 миллиона яичек насекомых.

Птенцы различных птиц покидают гнезда в разные сроки: у жаворонков в возрасте 9 суток, у соловья на 12-е сутки, у дуплогнездников на 24–28-й день. После вылета родители подкармливают их еще некоторое время и как бы приучают к самостоятельной жизни. Потом выводки соединяются в стайки и уже сообща разыскивают пищу. Сначала вблизи гнезд, потом все дальше и дальше. Лес, сады, луга и поля очищаются от вредителей.

Покормите птиц зимой

«Это была их первая ночь, проведенная в снежном сугробе. Сначала шел дождь со снегом, потом все покрылось льдом, и, когда утром куропатки проснулись и захотели выбраться из своих убежищ, оказалось, что они были заперты под твердым покровом льда.

Снег в глубине был мягким, и Красношейка без особого труда проложил себе дорогу кверху, но твердый ледяной покров преградил ему путь. Все усилия пробиться наружу оказались напрасными, и он только поранил себе крылья и голову… Он слышал, как барахтались его птенцы, стараясь вырваться на волю, и как они жалобно пищали, призывая его на помощь. Они были защищены в своих убежищах от многих врагов, но не от мук голода… Утром Красношейка снова принялся долбить, но уже далеко не с прежней силой. Он уже не слышал больше голосов своих птенцов, но он мог разглядеть над собой более светлое место. Очевидно, кора все-таки становилась тоньше, и он долбил, долбил, долбил… И кора уступила его натиску. Он вырвался из своей ледяной тюрьмы. Но что стало с детьми?.. Царапая снег острыми когтями, он скоро пробил кору, и птенец с трудом вылез из отверстия. Остальные, лежавшие под снегом в разных местах, не отвечали ему. Он не знал, где они лежат, и вынужден был оставить поиски. Когда снег растаял, тела их обнажились. Это были скелеты, обтянутые кожей и покрытые перьями, — больше ничего!»

Так описывает зимние мытарства семьи куропаток Э. Сетон-Томпсон в рассказе «Красношейка». И действительно, зима приносит птицам немало тревог и забот. Но если с холодом они еще могут как-то примириться (разумеется, речь идет не о перелетных птицах!), зимняя бескормица обрекает их на голодную смерть. К тому же голодная птица и мерзнет сильнее, и сил разыскивать пищу у нее меньше. Морозы и метели часто не выпускают их из убежищ, а у скованных льдом рек и прудов или под толстым слоем снега не так-то просто найти насекомых. В сравнительно лучшем положении дятлы, снегири, щеглы. Они кормятся в лесу семенами, а дятел, если не хватит шишек, всегда сможет подолбить кору и раздобыть насекомых. А вот синице приходится трудно. Семена она ест далеко не всякие, а до мелких щелей и трещин, куда прячутся насекомые, не всегда доберешься, особенно если ветви окутаны снегом или затянуты ледком. Во многих районах к весне остается в живых лишь половина синиц, а иногда из 10 благополучно перезимовывает лишь одна!

Помочь птицам зимой может (и должен!) человек. В его власти организовать зимнюю птичью столовую — кормушку с кормом. Поэт А. Яшин справедливо призывал:

Подкормка птиц — дело не столь сложное. Нужно лишь иметь желание, кормушку и немного корма.

Кормушки могут быть самых разнообразных конструкций. Птиц вполне устроит и простой, открытый столик с бортиками, прикрепленный к дереву, столбу или подоконнику, и столбик с бутылкой, откуда на доски высыпается зерно. Горлышко бутылки на 1,5–2 сантиметра не должно доходить до столика, и зерно будет само высыпаться на доски, как из автокормушки на животноводческих фермах. Чтобы бутылка не блестела и не отпугивала птиц, ее снаружи смазывают клеем и посыпают кусочками коры.

Подкармливать птиц можно семенами диких растений, сорняков, ягодами, семечками, отходами зерна, крошками белого хлеба. Черный хлеб давать не следует: он дольше задерживается в переполненном зобе, закисает, птицы болеют, а иногда и погибают.

Дятлы, поползни, синицы любят клевать несоленые жир и мясо. А высушенные майские жуки вообще отменное лакомство для птиц.

Птицам, как мы уже видели, нужна не только пища, но и крыша над головой. Обычно искусственные убежища для них (скворечники, синичники, дуплянки и другие) строят весной. Нужда же в них осенью и зимой ничуть не меньшая. Сколько птиц удалось бы тогда спасти от гибели. Между тем нередко, вместо того чтобы помогать птицам, люди платят им злом за добро. Это относится не только к ретивым охотникам, но и птицеловам, поставляющим «продукцию» на рынок. Установлено, что обычный птицелов вылавливает по 300–400 мелких птиц в месяц, или около 4 тысяч в год. А ведь большинство птиц, как известно, не выносит неволи и погибает.

Место птиц не в клетках, а на свободе, где они способны принести максимум пользы людям, которые, увы, далеко не всегда относятся к своим помощникам и друзьям так, как они того заслуживают.

За все эти заботы в трудное для них время птицы отблагодарят людей сторицей: сохраненным лесом, семенами, ягодами, урожаем на полях, в садах и огородах. И еще порадуют звонкими многоголосыми песнями.