Клос был озабочен. Прошло уже десять дней после встречи с Юзефом, и с тех пор от него не было никаких вестей. Разведчик понимал, что Юзеф не мог позвонить ему в управление абвера и сказать: «Все в порядке. Снял другую квартиру, получил новый паспорт». Он не мог также прислать весточку по почте. Правда, в нескольких местах города имеются тайники, через которые можно было бы передать информацию. И наконец, существует явочная квартира на Бонифратерской, на границе с гетто, в которой Клос организовал пункт встреч для агентов абвера. «Тетя Сюзанна» знает, что в нечетные числа, между семью и девятью вечера, там можно застать обер-лейтенанта Клоса. Но почему Центр молчит, не устанавливает с ним контакта? За это время накопилось немало ценной информации, которую следовало бы передать в Центр. Наиболее важная – о портном Марьяне Сковронеке, который, согласившись работать на гестапо, вдруг внезапно сбежал, и именно в тот момент, когда Клос по просьбе лейтенанта Тича помогал ему в захвате радиостанции и, встретив там Неймана, принялся отчитывать его…

Клос медленно шел по улице, размышляя, что делать дальше. Он должен был проверить еще один из тайников, расположенный в стене полуразрушенного дома с глубокими выбоинами от артиллерийских снарядов. В третьей выбоине, считая от подъезда дома, могло оказаться донесение, вложенное агентом, которого он никогда не видел в лицо. Он оглянулся – улица была безлюдна. Пошарил рукой в тайнике, но тайник был пуст. Снова осмотрелся, и у него возникло ощущение, что за ним кто-то следит. Может быть, сдают нервы? Улица по-прежнему была безлюдна. По правой ее стороне тянулась длинная кирпичная стена. Вот на улице появилась извозчичья пролетка. По мостовой громко постукивали копыта тощей лошаденки. Клос внимательно посмотрел на пролетку, но ничего подозрительного не заметил и не спеша продолжал идти в сторону центра города, однако чувство тревоги его не покидало.

«Бедный лейтенант Тич, – думал Клос, стараясь отвлечься от назойливого, ничем не обоснованного предчувствия, – бедный Тич не получит теперь столь ожидаемого отпуска и не поедет в свой баварский городок с орденом».

Тич легко поверил, что вражеская радиостанция работала во время восхода и захода луны. Был уверен, что сам открыл это. Торопился как можно быстрее перехватить инициативу у Неймана и обнаружить радиостанцию. Мечтал выслужиться перед командованием. Клос же руками лейтенанта Тича стремился уничтожить радиостанцию, которая попала к Нейману и передавала дезинформацию в Центр.

На лице полковника фон Осецки появилась легкая усмешка, когда обер-лейтенант Клос докладывал ему о захвате вражеской рации и столкновении там с представителем службы безопасности хауптштурмфюрером Нейманом, который действовал тайно от абвера. Одобрив действия обер-лейтенанта Клоса, шеф высказал свое недовольство тем, что лейтенант Тич провел операцию с радиостанцией без согласования с командованием. Поэтому на отпуск лейтенант пусть не рассчитывает и довольствуется только двумя дополнительными порциями тушеной баранины в офицерском казино.

Клос улыбнулся, представив себе лейтенанта Тича за этой трапезой. И в этот момент неожиданно раздался выстрел. Клос машинально упал на мостовую, успев заметить, как какой-то парень быстро перебежал улицу и скрылся в развалинах дома, мимо которого только что проходил Клос. Из-за угла дома выбежали несколько жандармов. Вахмистр с рыжими усами подбежал к Клосу и помог ему подняться.

– Господин обер-лейтенант ранен?

– Нет, к счастью, нет.

– Это в вас стреляли?

– Возможно. Он одет в красный свитер. Побежал в ту сторону. – Клос показал рукой в противоположную от полуразрушенного дома сторону.

Жандармы бросились в указанном направлении.

«Надеюсь, – подумал Клос, – что в эту пору никто не ходит в красном свитере».

Услышав топот удалявшегося жандармского патруля, разведчик отряхнул мундир и остановил проезжавшего велорикшу.

– На Бонифратерскую! – Он решил ехать на запасную явку, хотя узнал паренька, который стрелял в него и скрылся в полуразрушенном доме.

Это был Мундек, которого Юзеф называл «Моя охрана». Клос видел его дважды и сейчас не мог ошибиться.

Он обошел полуразрушенный дом на улице Бонифратерской, вошел в подъезд и по каменным ступенькам лестницы спустился в подвал.

Теперь ему было ясно, что случилось. Видимо, Юзефа схватило гестапо.

«Тетя Сюзанна» поняла, что получила дезинформацию, и не дала ввести себя в заблуждение. Клос знал, что в таких условиях прием может быть только один – уничтожить предателя. И он сам бы в подобной ситуации поступил так же.

Но он отдавал себе отчет в том, что здесь какая-то роковая ошибка или провокация. Он не был предателем и любой ценой должен был доказать Центру. Если бы пришлось стоять перед судом… Но никто не будет заниматься открытым разбирательством. На это нет времени и возможности.

Клос спускался по лестнице почти бесшумно, внимательно прислушиваясь. Никто за ним не шел. Он не мог даже допустить мысли, что тот паренек стрелял в него без приказа. Может, кто-нибудь и здесь ожидает его, чтобы привести приговор в исполнение. С лестничной площадки ничего не было слышно, но Клос знал, что если за дверью стоит человек, то он стоит там не шелохнувшись, затаив дыхание.

Тогда он с шумом начал открывать дверь соседней квартиры. Вошел и с треском захлопнул ее. Теперь уже нельзя было тянуть. Несколько шагов отделяло Клоса от балкона конспиративной квартиры. Перемахнул через перила, выдавил стекло балконной двери и с криком: «Руки вверх!» ворвался в столовую. Тишина. Он окинул взглядом комнату – никого. То же самое в прихожей, кухне и остальных комнатах.

Все было в порядке. Проверил двери. Заперты. Все оставалось на своих местах, как и было раньше, после его ухода из квартиры. Он отодвинул защелку. Как было условлено, двери по нечетным дням должны быть незаперты. Что может случится, если тот паренек придет сюда? Видимо, снова попытается выполнить полученный приказ уничтожить Клоса. Клос мог бы без труда обезвредить этого парнишку, а при необходимости – застрелить. Так он и сделал бы, если бы действительно был предателем, за которого его принимают. Но он не предатель. Поэтому он не может убить паренька, но не должен дать убить и себя. Клос понимал, что у каждого разведчика может создаться безвыходная ситуация, когда он может погибнуть. Но только не при таких обстоятельствах, как сейчас. Разведчик всегда подвергается риску и опасности – это входит в его работу и жизнь.

Его ставка всегда больше, чем жизнь. Но чтобы погибнуть так глупо, от руки своего товарища?

Медленно он начал расстегивать мундир, потом вошел в комнату, где был расположен тайник, вытащил из шкафа одеяло и уложил его на диване так, чтобы можно было подумать, будто там лежит человек.

Через полчаса на лестничную площадку третьего этажа, стараясь не шуметь, поднялся молодой человек в кожаной куртке. С минуту он прислушивался у двери, потом вынул пистолет и надел на него глушитель. Паренек осторожно нажал на дверную ручку, и дверь без скрипа легко открылась.

В прихожей никого не было. Луч электрического фонарика ничего подозрительного не высветил. Полуоткрытые двери вели в квартиру. Паренек, увидев на диване фигуру человека, прикрытого одеялом, и офицерские погоны на немецком мундире, висевшем на стуле, выстрелил несколько раз. Выстрелы были бесшумные и не могли привлечь чьего-либо внимания.

И тут сильный удар в подбородок отбросил парня к дверям. Пистолет выпал из его руки.

Когда зажегся свет, Мундек увидел мужчину, одетого в армейские брюки и сорочку. Он не мог ошибиться – это был тот самый немец, которого нужно убрать согласно полученному приказу. К удивлению оглушенного ударом Мундека, этот человек подошел к нему и помог подняться, а потом сказал на чистом польском языке:

– Я не мог поступить иначе. Должен тебе объяснить, что случилось. Но прежде всего скажи, что произошло с Юзефом.

Но на этот вопрос паренек не смог ответить. Как и Клос, он понятия не имел, что с Юзефом.

А Юзеф после некоторых перипетий благополучно добрался до партизанского отряда. Там он встретился с капитаном Антоновым и Бартеком. Объяснил им, как радист Марьян Сковронек внезапно был схвачен людьми Неймана и под угрозой смерти вынужден был передавать дезинформацию в Центр, а при первой же возможности сбежал.

«J-23», зная о провале радиостанции и дезинформации, передаваемой в Центр, принял меры, чтобы уничтожить радиостанцию и тем самым прервать передачу ложных сведений в Центр. Предателем «J-23» не был.

Было принято решение: Юзефу немедленно выехать в Варшаву, чтобы помешать Мундеку выполнить приговор, вынесенный именем закона Гансу Клосу, разведчику под условным шифром «J-23».

И в то время когда Клос объяснял Мундеку, в чем заключалась ошибка, которая повлекла за собой провал радиостанции, Юзеф уже был в дороге – он спешил на явочную квартиру на улице Бонифратерской в Варшаве.