Комнату, служащую для кладовщика кабинетом, не так легко отыскать. Она где-то на первом этаже, точнее – в громадном подвале. Корч блуждает по загроможденным материалами закоулкам. Путь ему то и дело преграждают то целая баррикада из оконных рам, то штабель аккуратно сложенных дверей. В одном из коридоров стоят ящики. Сквозь оторванные сбоку доски видно содержимое – плитки ПХВ.

Наконец какая-то свежевыкрашенная белой краской дверь. Свисающая на бечевке снятая пломба, будто указательный знак. «Это, видимо, здесь», – решает Корч и не ошибается.

Небольшая загроможденная ящиками и тюками каморка. У окна, едва пропускающего свет, заваленный бумагами стол. За ним спиной к двери сидит широкоплечий человек. Заслышав скрип двери, он, не поворачивая головы, раздраженно бросает:

– Опять ты неточно обсчитал последнюю партию паркета. Опять ошибка…

Корч останавливается за его спиной, смотрит через плечо. Разложенные на столе накладные датированы двадцать пятым июля. 36

– Кто же это напортачил? – спрашивает он громко. – Здравствуйте, пан Антос.

На звук незнакомого голоса человек резко оборачивается. На пухлой круглой физиономии недоумение.

– А вы кто? – спрашивает он раздраженно. —

Посторонним вход на склад запрещен.

Корч будто не слышит, садится на какой-то ящик и не торопясь достает удостоверение.

– Вы меня не узнаете? Я из городского отдела милиции, – вносит он ясность, – мне нужно с вами поговорить.

Кладовщик как ошпаренный вскакивает со стула.

– Простите. Простите великодушно, пан поручик, не узнал вас сразу. Голова идет кругом, – тон заискивающий. – Садитесь сюда, здесь вам будет удобнее, – придвигает он стул.

– Ничего, спасибо. Мне и здесь хорошо. Тесновато тут у вас.

Кладовщик огорченно разводит руками:

– Что поделаешь? Не нашлось для меня лучшего помещения. Погорельцам не приходится выбирать. Вы опять по делу о пожаре?

– Да. К сожалению, сразу всего не выяснишь. Возможно, мне не раз еще придется вас беспокоить, а пока я хотел бы установить ассортимент стройматериалов, поступивших к вам во втором квартале, и как они были распределены.

Антос театральным жестом вздымает вверх руки.

– Я же говорю, голова у меня идет кругом. Сначала пожар, теперь вот такие условия работы! Разве мне сейчас все вспомнить! За это время столько прошло товара! Оба склада были забиты снизу доверху.

– А кое-кто утверждает, что склады перед пожаром были полупустыми…

Антос хмуро сводит брови.

– И чего только люди не придумают, – пожимает он плечами. – Готовы утопить человека в ложке воды. Один от зависти, другие – из мести. Я тут кое-кого поймал с поличным… Вывел на чистую воду… Ясно – затаили злобу. Вот хотя бы тот же Дузь, директорский любимчик!

– Дузь! – в голосе Корча притворное удивление. – Кто такой?

– Да есть тут один. Украл со склада мешок цемента. Ума не приложу, как это ему удалось. Хотя за всеми, конечно, не уследишь, а тут вечно полно народу толчется. Мой помощник тогда болел, я был один, вот этот Дузь и воспользовался моментом. Цемент отвез директору магазина строительных материалов Борковскому и хотел ему продать. Но Борковский человек кристальной чистоты, махинациями заниматься не станет. Он Дузя задержал и сообщил мне. Я пришел, увидел – точно: цемент с нашего склада. Тогда мы с Борковским сразу же подали заявление в милицию. Возбудили уголовное дело. Дузя судили, но директор Якубяк не уволил его с работы. Взял да и перевел на другой объект. Пустил козла в огород. Вот вам и порядки, вот и борьба за сохранность государственной собственности!

– А у вас какие отношения с директором?

Антос опускает глаза.

– Я вам кое-что скажу, но только между нами. Якубяк хотел выжить меня, но у него из этого ничего не вышло. За плечами у меня многолетняя безупречная служба – честные люди в обиду не дали, защитили.

– Пришлось даже защищать?

– Пришлось. После ухода прежнего директора Якубяк сразу стал ко мне придираться. То я вроде бы выдал без накладной какие-то материалы, то, мол, на складе не ведутся книги текущего учета, то не обеспечивается противопожарная безопасность. Оно все вроде бы и верно. Случалось, выдавал я и материалы без накладной, но всегда только по распоряжению бывшего директора. А вы думаете, при новом что-нибудь изменилось? Якубяк строил себе дачу и тоже давал указания отпускать со склада материалы. Без всякого оформления. По устному распоряжению. Я подумал, как бы это опять не обернулось против меня, и даже ходил к начальнику милиции…

– А какие недостатки отмечались у вас в текущем учете материальных ценностей?

Антос бьет себя пухлой рукой в грудь:

– Как бога кохам, не было никаких недостатков! Один только раз поступление материалов не успели вовремя записать. Можете проверить по акту ревизии. Я зашивался тогда с работой и не успел: то завоз, то сразу отпускай на стройки, а у человека, известно, одна голова… помощник мой вообще спит на ходу…

– Однако вы тоже, кажется, построили себе дом… – фраза звучит как утверждение.

Антос не смущается.

– Построил небольшой домишко, – подтверждает он. – На деньги, доставшиеся по наследству. От дяди. Это легко проверить. Строительные материалы покупал за наличный расчет в магазине. Все документы у меня в порядке.

– Директор Якубяк тоже построился в вашем поселке?

– Не-е-т. Он поставил дом на другом берегу озера, у леса. Подальше от людей. Не хотел, наверно, чтобы другие видели. Я-то, к примеру, чужих глаз не боюсь…

– Скажите, – меняет тему Корч, – почему на складе у вас не было противопожарных средств?

Лицо у кладовщика светлеет, словно озаренное вдруг лучами солнца.

– Это не моя вина, пан поручик. Не моя. Старая, изношенная электропроводка. То и дело короткие замыкания. Сколько я с ней намучился! Просил поменять, предупреждал, писал докладные одну за другой. Все они так и остались у директора. Не только проводку не поменяли, но даже огнетушителей не купили. Вроде бы в целях экономии. А из-за этой экономии миллионы вылетели в трубу! Сколько товара сгорело!

– Кстати, на какую сумму было завезено материалов в последний раз? Я имею в виду в день пожара.

– Не помню. Как бога кохам, не помню! У меня голова идет кругом от всех этих забот! А цифры вы можете получить у нашего главбуха Янохи.

– А какие у вас взаимоотношения с бухгалтером?

Вопрос вызывает неожиданный результат: Антос бледнеет.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Войдя к вам в комнату, я слышал, как вы упомянули о какой-то ошибке в счетах. Вероятно, вы приняли меня за бухгалтера?

– Ну и что? Каждый может ошибиться. Это не человек, а золото. Зато его сотрудницы, это молодые девчонки, вертихвостки… У них только гулянки в голове!

– Яноха давно работает в управлении?

– Двадцать лет. Его привез с собой бывший директор. Они земляки, из Жешува.

– Яноха тоже пришелся не ко двору новому директору?

– Тоже.

– Почему?

– Пан поручик, разве у нас кто-нибудь знает, почему приходится не ко двору? Стали говорить, будто он плохой работник, не имеет высшего образования и потому не соответствует должности. Интересно получается! Сколько лет соответствовал, его хвалили, награждали, а тут сразу на тебе: не соответствует! Институтов он, правда, не кончал и образования у него нет, зато практика! Это поважнее всякого образования. А все дело в том, что Якубяк хотел посадить на его место своего человека. Он сразу стал окружать себя своими людьми.

– Кого вы имеете в виду? Ведь не мог же он на место Янохи посадить Дузя?

– Не о Дузе речь, хотя и таких он жалует. Нет, он тащил молодых, с образованием. Вербовал себе сторонников. Сменил сразу двух начальников строек. Один-то пока еще держится. Сидит на ремонтных работах, а второй прошлый год потонул по пьяному делу.

– Их фамилии? – Корч слушает с интересом.

– Один – Роберт Лопальский, а второй – Ежи Врубль. Этот Лопальский сорвал все сроки строительства, и его пришлось-таки перевести потом на другую работу. А Врубль того хуже – напился пьяным, полез купаться и потонул. Так что из директорских выдвиженцев получился один конфуз. А вы бы посмотрели, как они оба фордыбачились. Все им не так: и стиль работы, и методы, и снабжение, а перво-наперво, конечно, мы, старые работники, пришлись им не по нутру. Что им наш опыт?! Сами, мол, с усами. Вот тебе и допрыгались!

– Ну, если человек утонул, хорошо ли говорить «допрыгались»? – замечает Корч. – Или вы думаете, в это дело кто-нибудь замешан?

Крохотные глазки Антоса вспыхивают.

– Да кому он нужен?! Наоборот, говорили, будто на стройке дела у него плохи: погорел. Ревизия вскрыла вроде бы крупную недостачу стройматериалов. Но тут он утонул, на том дело и кончилось…

Корч прощается. Антос долго еще сидит без движения: «Что он все-таки хотел у меня выведать?» – точит его беспокойная мысль.

Корч возвращается к себе в отдел.

«Интересно, как это удалось Борковскому при виде мешка с цементом, принесенного Дузем, сразу определить, что он украден именно со склада? С равным успехом мешок мог быть украден с любой стройки?»

«Борковский, Антос, – записывает он в блокнот, – выяснить, что их связывает».