— Положить еще? — спросила Татьяна, пододвигая поближе к мужу тарелку с салатом.

— Я больше не хочу.

— Ну еще немножечко.

— Я наелся.

— Тогда, может, пюре?

— Ты меня уговариваешь, как ребенка.

— Ты и есть ребенок. Большой и глупый ребенок. За которым надо следить, чтобы он не попал в какую-нибудь дурацкую историю.

— Не было никакой истории.

— Ну значит, не было…

В коридоре зазвонил телефон.

— Я отвечу, — быстро вставая, сказал Сергей. — А ты мне пока положи пюре. С котлетой.

Татьяна смотрела вслед уходящему мужу. В руке у нее нелепо застыла ложка с пюре.

— Я слушаю, — громко сказал муж в коридоре.

— Вот и слушай. Слушай и запоминай, — ответил ему голос в телефонной трубке.

— Кто это? — изменившимся, напряженным тоном спросил Сергей.

Татьяна, уронив ложку на стол, бросилась в коридор.

«Что?» — спросила она глазами.

«Все нормально», — попытался улыбнуться муж.

Но Татьяна не поверила. Она схватила мужа за руку и сильно, повиснув на ней телом, потянула вниз. Она прижалась ухом к обратной стороне трубки.

— Эй! Ты слышишь меня?

— Слышу. Кто это говорит?

— Твои хорошие знакомые. С которыми ты вчера не встретился.

— Не по моей вине. Я был на месте. Но вы не пришли.

— Не по твоей. По вине твоей жены. Она притащила с собой охрану.

— Вы ошибаетесь.

— Мы не ошибаемся. Ты играешь краплеными картами. Предупреди свою жену, что если еще раз…

— Она ни в чем не виновата. Вы слышите!

— Она сорвала встречу.

— Я готов встретиться… Я готов встретиться еще раз.

— Встреча переносится на послезавтра. В то же время. В парке. Где развалины санатория. Знаешь?

— Знаю. Но послезавтра я не могу. Меня не будет в городе.

— Можешь. И будешь. В городе будешь. Потому что в деревне тебе делать нечего. Там все в порядке.

— Что вы говорите?.. — почти прошептал Сергей.

— Мы говорим, что в деревне все в порядке. Мы проверяли.

Татьяна взглянула на мужа широко раскрытыми глазами и зажала себе рот рукой.

— Стойте! Не бросайте трубку! — закричал Сергей.

— Ждем послезавтра. На этот раз без жены. И без охранников.

И сразу гудки. Бесконечные, безнадежные гудки. Татьяна вырвала у Сергея трубку и лихорадочно, ломая ногти в диске, набрала номер.

— Але, — после долгой паузы ответил голос.

— Извините. Это родственники вашей соседки. Той, что живет через дом от вас. Не могли бы вы пригласить ее к телефону. Нам очень нужно!

— Может, лучше завтра?

— Нет, сегодня! Сейчас! У нас очень важное дело. Я очень прошу вас! Мы бы не стали вас беспокоить…

— Ну хорошо. Перезвоните через десять минут. Через десять минут трубку взяла мать Сергея.

— Мария Григорьевна. Это я, Татьяна.

— Таня, ты? Что случилось?

— Ничего. Я просто хотела узнать, как там у вас?

— У нас? У нас все хорошо. Дети здоровы. Вчера приезжали ваши друзья, передали от вас привет. И гостинцы.

— Какие гостинцы?! Какие друзья?!

— Ваши друзья. Те, которых вы просили передать гостинцы. Конфеты и игрушки. Детям они очень понравились.

Татьяна побелела и испуганно взглянула на мужа.

— Они были там! Они привезли детям конфеты! — зашептала она, прикрыв микрофон ладонью. — Они были у детей!..

— Спокойно! — Сергей прижал жену к себе, вытащил из ее руки трубку. — Спокойно, Таня. Спокойно… В наушнике уже радостно кричали детские голоса.

— Мама, Папа, это вы?

— Мы, мы.

— Спасибо тебе, папочка. Они такие красивые.

— Что красивые?

— Игрушки. Которые ваши друзья привезли. Дядя Павел и дядя Миша. Они такие хорошие.

— Игрушки?

— Нет, дядя Павел и дядя Миша. Они с нами в прятки играли. И качели починили.

— Ну и хорошо, что починили, — сказал, стараясь не менять голоса, Сергей. — Очень хорошо, что починили На руки его с лица Татьяны стекали слезы.

— А вы когда с мамой приедете?

— Мы скоро приедем. Скоро…

Сергей положил трубку на рычаги и еще крепче прижал к себе уже в голос рыдающую Татьяну.

Но она высвободилась, отступила от него на шаг, взглянула прямо в глаза.

— Пойдешь?

— Пойду, Таня. Не могу не пойти. Ты же сама слышала. Про детей…

— Может, лучше обратиться в милицию?

— Нам никто не поверит. И потом… Нельзя мне в милицию.

— Почему?

— Потому что я уже один раз исполнил их просьбу. Маленькую. Но все равно подсудную. И теперь я у них на крючке.

— На каком крючке?

— На железном. Это они так говорят — на крючке. Вначале идешь на малую уступку, потом заставляют соглашаться на большую. Шантажируя малой.

— Ты взял деньги?

— Нет. Просто помог одному старинному приятелю уйти от штрафа. Сдуру помог. А он рассказал об этом своему приятелю. Тот — своему. После чего приятели последнего пришли ко мне, прося подчистить поступившие ко мне документы. И если теперь все это выплывет, то я могу пойти под суд.

— Но так они тебя просто могут… Могут убить.

— Нет, вряд ли. Это же не кино. Я думаю, смогу с ними договориться. Объяснить, что то, что они просят, сделать невозможно. И что, даже если они меня убьют, дело передадут другому инспектору.

— Они не станут тебя слушать.

— Эти, может быть, и не станут. А их хозяева станут. Зачем им финансовое преступление усугублять уголовным? Тем более когда это не сулит никакой выгоды Они не станут меня убивать, потому что живой я им нужен больше, чем мертвый.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Ты останешься здесь. Потому что, если ты пойдешь со мной, они действительно могут что-нибудь сделать. Ты поедешь к детям. Отведешь их куда-нибудь к знакомым матери и будешь находиться с ними до тех пор, пока я тебя не найду. Обещай мне это.

— Но они могут…

— Обещай мне выполнить мою просьбу!

— Но…

— Таня!

— Хорошо. Я поеду к детям и буду ждать тебя там.